А. Я

Яшин Александр Яковлевич (14.03.1913, д.Блудново Никольского у. Вологодской губ. – 11.07.1968, Москва). Поэт, прозаик, лауреат Государственной премии.

Родился в крестьянской семье. Закончил семилетнюю школу и педагогический техникум в Никольске. С 1932 г. работал сельским учителем, затем журналистом.

Уже в пятнадцать лет Саша Попов (Яшин – его литературный псевдоним) начинает печататься в центральных журналах, в том же юном возрасте его избирают делегатом первого Северо-Двинского губернского съезда пролетарских писателей, в девятнадцать лет он – литературный сотрудник областной газеты, председатель оргкомитета краевого Союза писателей. Через два года в Архангельске выходит первая книга Яшина «Песни Северу», и его тут же отправляют делегатом на Первый съезд писателей в Москву. Рядом с ним в зале сидят Л.М.Леонов, М.А.Шолохов, А.М.Горький… Еще через год он переезжает на постоянное жительство в столицу и поступает в Литературный институт им. М.Горького (закончил в 1941). Получает известность после выхода в свет книги «Северянка» (1938). На войну Яшин ушел добровольцем, был фронтовым корреспондентом и политработником, участвовал в боях. Подвигу Сталинграда посвящена его поэма «Город гнева» (1943).

Рубеж Великой Отечественной был пройден Яшиным наравне со всеми. Чрезвычайные обстоятельства военной поры не стали для поэта, редактора и корреспондента многотиражек важнейшим впечатлением души. Война не стала его темой. Александр Яшин не вступил раз и навсегда в могучий строй поэтов-фронтовиков, так и не написал военную прозу (исключение – один-единственный рассказ «После боя»).

Яшин был демобилизован по состоянию здоровья в 1944 г. В 1940–1950-х гг. он выпустил несколько сборников стихотворений, за поэму «Алена Фомина» (1949) ему была присуждена Сталинская (Государственная) премия.

До второй половины 1950-х гг. в многочисленных сборниках Яшина с трудом обнаруживались отдельные живые и правдивые стихотворения. И вдруг – взрыв:

Я как будто родился заново,

Легче дышится, не солгу, –

Ни себя, ни других обманывать

Никогда уже не смогу…

Внезапно, как будто из небытия, вернулись в его поэзию православные по содержанию и сжатые до афоризма формулы: «Ни к безверию, ни к сомнению Не причастна душа моя…»; «И сколько к смиренью себя ни зови, Как воздержаньем сердца не мучь…»; «Только терпенье, одно терпенье…»; «Спешите делать добрые дела!»; «И в сердце не будет места гордыне…». Его сборник «Совесть» (1961) поразил всех. Суровый суд не над вождями или партией, а над самим собой – такого современная ему русская поэзия еще не знала:

Дурным поступкам нет забвенья,

Да и прощенья нет,

И судишь сам без снисхожденья, –

На свете горше нет суда.

«Лучшей считаю книгу «Совесть», она выстрадана, а не сочинена», – признавался Яшин.

Александр Яшин поздно осознал, что его талант – прежде всего талант прозаика. «Прозаический дебют свой отношу к 1956 году, – писал он, – когда был опубликован рассказ “Рычаги”». Его рассказы и повести «Рычаги» (1956), «Вологодская свадьба» (1962), «Угощаю рябиной» (1965) и другие стали этапными для русской прозы, были отмечены гражданской смелостью и высоким художественным уровнем.

«Я слишком много стал понимать и видеть и ни с чем не могу примириться», – записал он однажды в дневнике. Богатство власть имущих и бедность простых смертных, обман и несправедливость, издевательство чиновников над Россией… Повесть Яшина «В гостях у сына» (1957) была опубликована только в восьмидесятых годах, на волне «перестройки», беззастенчиво клонировавшей «оттепель» конца пятидесятых–начала шестидесятых, но сюжет ее оказался вечным.

Исповедальностью и искренностью наполнены сборники стихотворений Яшина «Босиком по земле» (1965), «День творенья» (1968). Яшин – один из основателей Вологодской писательской организации, старший товарищ и учитель В.И.Белова, Н.М.Рубцова, А.А.Романова, В.В.Коротаева и других вологодских литераторов.

Он одним из первых предсказал выдающуюся поэтическую судьбу Николая Рубцова и не ошибся. Не ошибся Яшин и в оценке своего любимого ученика Василия Белова. Он настойчиво советовал ему, тогда еще автору поэтической книжки, писать прозу.

Его предсмертное послание стало литературным завещанием: «Оглядываясь назад, я думаю о том, что мы неправомерно много тратим времени на ненужные хлопоты (на всякие якобы теоретические изыскания и разговоры о сущности поэзии, путях ее развития, о традициях и народности), когда… нужно просто писать. Писать, у кого пишется. Писать, пока пишется. Писать, пока хочется, пока тянет к столу. Писать и писать, а там… видно будет, что чего стоит, кто чего сможет достичь… Разные же теоретические сочинения и выкладки пускай берет на себя кто-то другой, из тех, кто, вероятно, умнее нас… А дело художника – сидеть и трудом своим, постоянной творческой напряженностью, сосредоточенностью и прилежанием расплачиваться за великое счастье жить на земле».

Именем Яшина названы улица в Вологде, школа-интернат в Никольске, поэту поставлены памятники и открыты музеи в Никольске и Блудново.

Яшин (настоящая фамилия - Попов) Александр Яковлевич (1913 - 1968), поэт, прозаик.

В 1931 окончил педагогический техникум в городе Никольске, учительствовал в деревне, много читал, писал стихи, сотрудничал в Вологодских и Архангельских газетах, начал печататься в 1928. Первый сборник стихотворений "Песни Северу" увидел свет в 1934 в Архангельске.

В годы Отечественной войны уходит добровольцем на фронт и в качестве военного корреспондента и политработника участвует в обороне Ленинграда и Сталиграда, в освобождении Крыма. В 1942 - 43 изданы его сборники стихов "На Балтике было" и "Город гнева".

В послевоенные годы много ездит по стране: поездки по Северу, на Алтай, на строительство гидроэлектростанций, на целину. Впечатления от увиденного нашли отражение в сборниках стихов "Земляки" (1946), "Советский человек" (1951), в поэме "Алена Фомина" (1949).

В 1960-е выходят поэтические сборники "Босиком по земле", "День творения", "Бессонница".

Перу Яшина принадлежат такие прозаические произведения: повести "Сирота" (1962) и "Вологодская свадьба" (1965), рассказы "Угощаю рябиной" (1965) и др.

Многие произведения остались незавершенными. Посмертно, в 1972, вышли два тома "Избранных произведений" А.Яшина.

Александр Яковлевич Яшин (Попов) - русский советский прозаик и поэт. Лауреат Сталинской премии второй степени (1950). Член ВКП(б) с 1941 года.

Александр Попов родился 14 (27) марта 1913 года в деревне Блудново (ныне Никольского района Вологодской области) в крестьянской семье. Первая публикация в 1928 году. В 1931 году окончил педагогический техникум в городе Никольске, учительствовал в деревне, много читал, писал стихи, сотрудничал в вологодских и архангельских газетах, начал печататься в 1928 году. Первый сборник стихотворений «Песни Северу» увидел свет в 1934 году в Архангельске. Незадолго до Первого съезда советских писателей стал председателем оргкомитета его вологодского отделения. В 1935 году переехал в Москву. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, который окончил в 1941 году. Одновременно работал заместителем редактора многотиражной газеты.

В годы Великой Отечественной войны ушёл добровольцем на фронт и в качестве военного корреспондента и политработника участвовал в обороне Ленинграда и Сталинграда, в освобождении Крыма. В 1942-1943 годах изданы его сборники стихов «На Балтике было» и «Город гнева».

В послевоенные годы много ездил по стране: поездки по Северу, на Алтай, на строительство гидроэлектростанций, на целину. Впечатления от увиденного нашли отражение в сборниках стихов «Земляки» (1946), «Советский человек» (1951), в поэме «Алена Фомина» (1949).

В выступлении на Втором съезде СП СССР признал свою долю вины за то, что литература сталинского времени была неискренней, объяснив это недостатком гражданского мужества, призвал вернуть поэзию С. А. Есенина советской литературе. С этого времени творчество Яшина коренным образом изменилось, в каждом произведении он стремился к максимальной честности.

Рассказ «Рычаги» (1956) о подавлении личности партийным аппаратом не переиздавался до времён перестройки. Повесть «В гостях у сына», написанная в 1958 году, была напечатана лишь в 1987 году, как и ещё несколько рассказов. Неприкрашенная картина колхозной жизни в рассказе «Вологодская свадьба» (1962) подвергалась нападкам догматических критиков.

Был женат, имел четверых детей.

Сын Александр Александрович Яшин (1949-1965) застрелился, похоронен на Переделкинском кладбище.

Сын Михаил Александрович Яшин (род. ок. 1953) - играл на гитаре в школьной группе Андрея Макаревича, стал музыкантом. По словам Макаревича, живёт в Париже.

Александр Яшин (Александр Яковлевич Попов) родился в деревне Блудново Северо-Двинской губернии (ныне – Вологодской области) в бедной крестьянской семье, учился в школе-семилетке. «Я родился в северных лесах, среди охотников и звероловов, - писал он о себе. - Бездорожный край наш труден для жизни, но полон поэтического своеобразия и дремучей старины с ее былинами, сказками и бывальщинами…» Александр Яшин – это литературный псевдоним, который поэт взял в память об отце Якове Михайловиче, погибшем на фронте в первую мировую войну. Будущий поэт окончил педагогический техникум в Никольске, Вологодский педагогический институт, преподавал в сельской школе. Печататься он начал с 1928 года. Затем стал председателем Вологодского оргкомитета Союза советских писателей.

Впервые в Архангельске Александр Яшин побывал восемнадцатилетним юношей в 1931 году. Здесь он выступал на литературных вечерах вместе с местными писателями. Его стихотворение «Льнозавод», которое он прочитал на одном из таких вечеров, впервые было напечатано в 1931 году в журнале «Социалистический Север» в Архангельске (Спустя более четверти века, в 1957 году, Яшин включил это стихотворение в сборник своих избранных произведений). В 1932 году поэт переехал в Вологду, где работал литсотрудником газеты «Красный Север» и на радио.

В 1933 году А.Яшина направили в Архангельск, тогда столицу Северного края, для создания краевой писательской организации. Будучи членом редакционной коллегии журнала «Звезда Севера», поэт руководил самым крупным на Севере литературным кружком на лесозаводе №16-17, много писал сам. Его стихи печатались в архангельских газетах «Правда Севера» и «Северный комсомолец». При активном участии Яшина увидели свет литературные сборники «Шагает Север» и «Ударникам лесов», а в 1934 году в Архангельске вышел первый сборник стихов поэта «Песни Северу». В этом же году А.Я. Яшин принял участие во Всесоюзном конкурсе ЦК ВЛКСМ на лучшую военно-походную песню и получил премию за песню «Четыре брата».

Александр Яшин высоко ценил устное народное творчество. В середине тридцатых годов поэт обратился к северянам с призывом: «Собирайте колхозные частушки!» Эту инициативу поддержало Северное краевое отделение Союза советских писателей, сельские комсомольцы, газета «Колхозник Севера». Поэт часто посещал заводы, запани, лесопункты, выступал перед лесопильщиками, моряками, лесорубами, судоремонтниками. Многие стихи А.Яшина близки к народным песням и частушкам, расцвечены жемчужинами архангельского и вологодского разговорного языка. Задорные, жизнерадостные, эмоциональные, они тепло принимались слушателями. «Мы любим Александра Яшина, искренне радуемся его успехам…», - писала в то время газета «Северный комсомолец».

В 1935 году поэт поступил в Литературный институт им. М.Горького в Москве и переехал жить в столицу. Но творческие связи Александра Яшина с Архангельском не ослабли. Сюда он приезжал на каникулы, участвуя в творческих дискуссиях и публикуя свои произведения в архангельских газетах и альманахе «Север». По его инициативе в 1936 году был издан коллективный поэтический сборник «Беломорье». В 1938 году вышел сборник А.Яшина «Северянка», в лучших стихах которого («Вологда», «Мета» и др.) ощутимо благотворное влияние фольклора, привлекает смелая образность. «Северянка» - это книга лирических стихотворений, объединенных любовью поэта к родному Северу и его людям. С большим чувством он рассказывает о своеобразии северной природы и создает образ женщины-северянки.

В 1939 году в журнале «Октябрь» была опубликована поэма Яшина «Клад» (позднее автор назвал ее «Односельчане»), в которой рассказывается о борьбе советских людей против белогвардейцев и интервентов на Севере в 1918-1920 годах. В этом же году в газете «Северный комсомолец» впервые увидело свет стихотворение поэта «Пуговка»:

Ночь над Архангельском. Вдалеке

Грохот вагонных колес на стыках,

Лесозаводы – гудок на гудке,

Биржи и пристани – крик на крике.

В 1941 году А.Яшин стал членом ВКП (б), политработником и журналистом. В этом же году он ушел добровольцем на фронт. Был редактором военных газет, участвовал в освобождении Крыма, получил ранение. Во время войны поэт продолжал писать стихи, которые вошли в книги «На Балтике было», «Город гнева», «Земля богатырей», «Красная горка» и др. В 1944 году, демобилизовавшись из-за тяжелой болезни, А.Яшин возвратился в Блудново, а затем – в Москву.

После окончания войны Александр Яшин снова посетил Архангельск и в первом послевоенном альманахе «Север» опубликовал свои стихи «Клятва», «Не умру», «Люблю». В 1947 году поэт жил в Архангельске несколько месяцев, работая над сборником «Стихотворения и поэмы». Эта одиннадцатая книга Яшина увидела свет в марте 1948 года.

Как житель Севера, царства хвойных и лиственных лесов, Яшин «любил все живое», любил жизнь. И родной Север одарил поэта всем, чем мог. Александр Яшин много ездил по стране: Север, Сибирь, Поволжье. Впечатления от увиденного отразились в книгах стихов «Земляки» (1951) и «Советский человек» (1949). В 1949 году поэт опубликовал поэму «Алена Фомина», которая была удостоена Государственной премии СССР. «Для того, чтобы окончить работу над поэмой «Алена Фомина», мне в 1948 году пришлось в течение пяти месяцев ездить по колхозам Вологодской и Архангельской областей, - писал Александр Яковлевич в своей автобиографии. – Материал был собран интереснейший…»

Шли годы, но писателю по-прежнему был дорог Север. Он привлекал его своей природой – далями, зорями, реками, сказочными чащобами. «Нет нигде людей такой души и прямоты и силы, и девушек таких вот, строгих, милых, как здесь…», - говорил он. Размышляя о северной деревне, поэт особенно мучился из-за того, что нравственные принципы жителей сельского мира перестали быть его, поэта, принципами, что на какое-то время он забыл завет матери-старухи: «Живи по чести, с совестью в согласии!»

В начале 1950-х гг. Александр Яшин начал работать над прозой. Его рассказ «Рычаги» стал одним из первых ростков так называемой «деревенской прозы»: правдивой, острой, бескомпромиссной. В 1962 году появилась повесть «Сирота», в 1965 – рассказ-эссе «Угощаю рябиной». В декабре 1962 года в «Новом мире» была опубликована повесть Яшина «Вологодская свадьба», а в январе 1963 года в «Неве» вышел очерк Ф.Абрамова «Вокруг да около». Оба произведения вызвали камнепад разгромных статей. Для Яшина наступила полоса вынужденного молчания. В пору «ожесточенности и злой ясности ума во взгляде на текущие политические события» (так Яшин характеризовал свое настроение 60-х гг.) он все больше ценил природу, простые человеческие отношения. В его прозе преобладало лирическое начало.

Своей литературной родиной Яшин всегда считал Архангельск. Он приехал сюда вновь в 1965 году – опереться, вдохнуть студеного воздуха. Во время встречи с архангелогородцами поэт читал свои стихи. Читал тихо, просто, но его слово достигало самых глубин души. Борис Пономарев писал о встрече с поэтом так: «От нахлынувших воспоминаний Александр Яковлевич заметно растрогался и, думая о чем-то своем личном, сказал, глядя на Северную Двину: «Наверное, уж больше здесь не бывать».

А.Яшин был знаком с северным поэтом Н.Рубцовым, переписывался с ним и даже помог ему восстановиться в Литературном институте, когда Рубцова исключили из числа студентов. Александр Яковлевич дал ему отличную характеристику, порекомендовав включить Рубцова в члены Союза советских писателей в феврале 1967 года. В книге Северо-Западного издательства «Земляки помнят. Яшин в воспоминаниях северян» каждый из авторов с любовью и болью вспоминает десятки случаев, когда Яшин помог, поддержал, подставил плечо, принял удар на себя…

Тяжелая болезнь (туберкулез) помешала Яшину завершить многочисленные начатые им произведения, в том числе роман («или целую эпопею», как мечталось автору) «Для кого строился дом» - драматическую историю крестьянской семьи. Скончался А.Я. Яшин 11 июля 1968 года в Москве, а похоронен в Вологодской области, на своей родине. В Архангельске стихи поэта издавались и при жизни, и после его смерти.

27.03.1913 – 11.07.1968

Поэт и прозаик Александр Яшин (настоящая фамилия Попов) родился в деревне Блудново Никольского уезда Северо-Двинской губернии (сейчас Вологодская область).

Дед был бурлаком на Волге, стал кузнецом, организовал школу в родной деревне Блудново. Родился поэт в крестьянской семье, отец погиб в Первую мировую войну, семья бедствовала, с детства пришлось работать. После окончания трех классов начальной школы хотел уехать из деревни для продолжения учебы, но отчим не отпускал – мальчик был нужен для работы в деревне. Тогда собрали сход, который вынес решение отправить А. Попова в уезд для продолжения учебы. Закончив семилетку в г. Никольске, поступает там же в педагогический техникум. Школьником стал писать стихи, в школе его прозвали «рыжим Пушкиным». Первая публикация появилась в 1928 г., печатался в районной газете «Никольский коммунар», в газете «Ленинская смена», «Советская мысль», «Северные огни» (Великий Устюг), в центральном журнале «Колхозник», в «Пионерской правде» и др.

В 1928 году – делегат I Северо-Двинского губернского съезда пролетарских писателей, затем делегат I краевого съезда Северной ассоциации пролетарских писателей в Архангельске. После окончания в 1931 г. педтехникума в Никольске учительствует в сельской школе. В 1932 г. переезжает в Вологду, становится литсотрудником газеты «Красный Север», работает на радио, тогда же избирается председателем созданного в Вологде оргкомитета краевого союза писателей. Переезжает в Архангельск, где его вводят в члены Северного краевого оргкомитета советских писателей. Первый сб. стихов «Песни Северу» вышел в Архангельске в 1934 г. В 1934 г. Я. был премирован за песню «Четыре брата» на Всесоюзном конкурсе на лучшую комсомольско-походную песню, участвовал в работе I съезда советских писателей.

В 1935 г. переезжает в Москву, где в 1938 г. издает сб. стихов «Северянка», отразивший песенную реальность родного северного края. В предвоенные годы учился в Литературном институте им. М. Горького (окончил в 1941 г.) и работал зам. редактора газеты ткацкой фабрики. На фронт Великой Отечественной войны ушел добровольцем. Был корреспондентом газ. «Боевой залп», находясь почти все время в батальонах морской пехоты и на бронепоездах. В 1942 г. был переведен в Ленинград и работал в составе оперативной группы писателей при политуправлении Балтфлота. Из Ленинграда был направлен в Волжскую военную флотилию. Посвятил Сталинграду написанную в 1942-1943 гг. поэму «Город гнева». Затем был переведен на Черноморский флот, работал зам. отв. редактора краснофлотской газеты «На страже». В качестве военно-морского журналиста и политработника участвовал в обороне Сталинграда, в освобождении Крыма. Из-за тяжелой болезни в 1944 г. демобилизован, возвращается на родину, едет в Блудново.

Послевоенные годы характерны обилием поездок по Северу, на строительство волжских ГЭС, на целинные земли Алтая; поэт учился на курсах трактористов, участвовал в открытии Волго-Донского канала. Впечатления от увиденного и прочувствованного отражены в книгах стихов «Земляки» (1946), «Советский человек» (1951). В 1949 г. была опубликована поэма «Алена Фомина» о женщине – колхозном организаторе, человеке, который понял, что «люди хотят полета, размаха души во всем». Яшин занимается общественной работой в Союзе писателей. В этот период в поэзии Я. проявляются черты иллюстративности и даже бесконфликтности: «Чистое, честное желание поэта выполнять так называемый социальный заказ, делать как можно больше, а главное – как можно скорее, на практике приводило порой к спешке, к голой лозунговщине, к одической риторике» (Яшин А. Рогатый пегас: О поэзии. – М., 1976. – С. 8).

Яшин пишет прозу. Этапной для советской литературы явилась публикация в 1956 г. во 2-м выпуске сб. «Лит. Москва» рассказа «Рычаги». Автор выступил против партийного бюрократизма и фальшивой официальности. В руководителях колхозов принято было видеть рычаги партийной политики в деревне, автор же хочет видеть в них человеческие индивидуальности: «...это были чистые, сердечные, прямые люди, люди, а не рычаги». Рассказ «Рычаги» был подвергнут резкой критике в печати: «Автор выдает за коммунистов – проводников партийной политики в деревне заурядных обывателей с очень узким кругозором(...). Рассказ «Рычаги» – серьезный срыв в творчестве А. Яшина» (Дон. – 1957. – № 2. – С. 159 – 160). Однако именно этот рассказ в известной мере подготовил прозу Ф. Абрамова, В. Белова, С. Залыгина.

Во второй половине 50-х гг. в творчестве Яшина начинается новый этап. Черты самокритичной исповеди приобретают книги стихов «Свежий хлеб» (1957), «Совесть» (1961) и др. Расширяется эмоциональный диапазон лирики от радости «весенних ожиданий» до скорби о перенесенных утратах и горькой иронии. Становится популярным стихотворение Яшина «Добрые дела» (1958) с его призывом «Спешите делать добрые дела!». Как свидетельствовал В. Солоухин, эта «знаменитая строка» явилась сутью отношения автора к миру.

Новую волну полемической критики вызвала опубликованная в 1962 г. «Вологодская свадьба» (имеет несколько редакций, публиковалась и как рассказ, и как повесть). «Вологодская свадьба» была осуждена в «Известиях», «Комсомольской правде», в журнале «Москва» и др.: «...безотрадна картина жизни деревни, которую рисует А. Яшин»; изображение жизни здесь «обернулось полной неправдой» (Октябрь. – 1963. –№ 4. – С. 203). Между тем многие вологжане позитивно откликнулись на это произведение, поэт А. Романов писал автору в начале 1963 г.: «Ваша «Свадьба» удивительно резко выявила многие характеры...» (Яшин А. Собр. соч.: В 3 т.- Т. 2.- С. 655). Тогда же автору писал Г. Троепольский: «Такое может написать только тот, кто очень любит человека... Чую я твою большую любовь к своему народу. И слышу правду. Все у тебя здесь – правда» (там же).

«Рычаги», «Вологодская свадьба», а также повесть Яшина «Сирота» (1962) знаменовали принципиальное углубление подхода автора к анализу реальной жизни, росли напряжение раздумий, неуспокоенность души, гражданская смелость. Как свидетельствовал Ф. Абрамов, «одно качество непременно присуще всему, что писал зрелый Яшин, – это исповедальная правдивость и искренность» (Новый мир. – 1973. – № 4.– С. 252). Яшин проявил себя и как мастер лирической прозы в повести «Угощаю рябиной» (1965), в циклах новелл «Вместе с Пришвиным», «Сладкий остров», «Маленькие рассказы». Как сказала о нем О. Фокина: «Не парижен и не книжек/Русский, сельский, свой, живой».

Яшин принимал активное участие в литературно-общественной жизни своего времени: «Под словами благодарности Александру Яковлевичу за поддержку и помощь в трудный час или нужный момент могли бы подписаться и Сергей Викулов, и Александр Романов, и Василий Белов, и Виктор Коротаев, и Олег Квашнин, и Николай Рубцов, и Сергей Чухин... Глава и староста вологодского литературного «цеха», он всем помогал дружелюбно и бескорыстно» (Земляки помнят: Александр Яшин в воспоминаниях северян. – С. 137). Не только писателей привечал он, к нему шли «литераторы и нелитераторы, молодые и старые. За советом и так просто – за добром» (Яшина Н. О моем отце // Север. – 1973. – № 4. – С. 84).

Вероника Тушнова и Александр Яшин — две дороги любви

Не сольются никогда зимы долгие и лета: у них разные привычки и совсем несхожий вид… (Б. Окуджава)

Хмурую землю стужа сковала, небо по солнцу затосковало. Утром темно, и в полдень темно, а мне всё равно, мне всё равно! А у меня есть любимый, любимый, с повадкой орлиной, с душой голубиной, с усмешкою дерзкой, с улыбкою детской, на всём белом свете один-единый. Он мне и воздух, он мне и небо, всё без него бездыханно и немо… А он ничего про это не знает, своими делами и мыслями занят, пройдёт и не взглянет, и не оглянется, и мне улыбнуться не догадается. Лежат между нами на веки вечные не дальние дали — года быстротечные, стоит между нами не море большое — горькое горе, сердце чужое. Вовеки нам встретиться не суждено… А мне всё равно, мне всё равно, а у меня есть любимый, любимый!

Думалось, всё навечно, Как воздух, вода, свет: Веры её беспечной, Силы её сердечной Хватит на сотню лет. Вот прикажу — И явится, Ночь или день — не в счёт, Из-под земли явится, С горем любым справится, Море переплывёт. Надо — Пройдёт по пояс В звёздном сухом снегу, Через тайгу На полюс, В льды, Через «не могу». Будет дежурить, Коль надо, Месяц в ногах без сна, Только бы — рядом, Рядом, Радуясь, что нужна. Думалось Да казалось… Как ты меня подвела! Вдруг навсегда ушла — С властью не посчиталась, Что мне сама дала. С горем не в силах справиться, В голос реву, Зову. Нет, ничего не поправится: Из-под земли не явится, Разве что не наяву. Так и живу. Живу?

Вероника Михайловна Тушнова, известная советская поэтесса, родилась 27 марта 1915 года в Казани в семье профессора медицины Казанского университета Михаила Тушнова и его жены, Александры, урождённой Постниковой, выпускницы Высших женских Бестужевских курсов в Москве.

Переехав в Ленинград, она закончила учёбу в медицинском институте, начатую ещё в Казани, вышла замуж за известного врача Юрия Розинского и родила в 1939 году дочь Наталью. Второй муж Тушновой — физик Юрий Тимофеев.

Подробности семейной жизни Вероники Тушновой неизвестны — многое не сохранилось, потерялось, родственники тоже хранят молчание.

Она рано начала писать стихи и после окончания войны, во время которой ей пришлось работать в госпиталях, навсегда связала свою жизнь с поэзией.

Неизвестно, при каких обстоятельствах и когда точно познакомилась Вероника Тушнова с поэтом и писателем Александром Яшиным (1913–1968), которого она так горько и безнадежно полюбила и которому посвятила свои самые прекрасные стихи, вошедшие в её последний сборник «Сто часов счастья». Безнадежно — потому что Яшин, отец семерых детей, был женат уже третьим браком. Близкие друзья шутя называли семью Александра Яковлевича «яшинским колхозом».

«Неразрешимого не разрешить, неисцелимого не исцелить…». А исцелиться от своей любви, судя по её стихам, Вероника Тушнова могла только собственной смертью.

Лев Аннинский в своей статье «Вероника Тушнова: «Не отрекаются, любя…» связывает основные события в жизни моих героев с 1961-м годом:

В 1961-м — страстная, неукротимая, почти невменяемая, иногда нарочито косноязычная жрица любви, не признающая законов и не знающая преград…

Они встречались тайно, в других городах, в гостиницах, ездили в лес, бродили целыми днями, ночевали в охотничьих домиках. А когда возвращались на электричке в Москву, Яшин просил Веронику выходить за две-три остановки, чтобы их не видели вместе.

Жизнь Александра Яшина — и литературная, и личная — не из лёгких. И ему было от чего отчаиваться (об этом ниже). Я не знаю, какими событиями вызвано стихотворение «Отчаяние», датированное 1958-м годом. Литературной травлей за правду о русской деревне (рассказ «Рычаги»)? Страхом за судьбу семьи, связанным с этим? Любовью?

Матерь божья, не обессудь, По церквам я тебя не славлю, И теперь, взмолившись, ничуть Не юродствую, не лукавлю. Просто сил моих больше нет, Всех потерь и бед не измерить, Если меркнет на сердце свет, Хоть во что-нибудь надо верить. Ни покоя давно, ни сна, Как в дыму живу, как в тумане… Умирает моя жена, Да и сам я на той же грани. Разве больше других грешу? Почему же за горем горе? Не о ссуде тебя прошу, Не путёвки жду в санаторий. Дай мне выбиться из тупика. Из распутья, из бездорожья, Раз никто не помог пока, Помоги хоть ты, матерь божья.

Когда я думаю об Александре Яшине, всех перипетиях его жизни, его ярком русском характере, о его сердце, пытающемся вместить в себя все беды и горести, одинаково болеющем за судьбу Отчизны и конкретного человека, мне приходит в голову одно высказывание Ф. М. Достоевского. В моей вольной интерпретации оно звучит так: широк русский человек, можно бы сузить. Не укор в этой фразе — констатация. Просто, как мне кажется, Федор Михайлович походя, в нескольких словах, объяснил, откуда он черпает сюжеты для своих романов, необъяснимых и зачастую непонятных людям, от России далёким.

Вот такая предыстория появления последних стихов Вероники Тушновой — пронзительных и исповедальных — ярчайшего образца женской любовной лирики.

А вот такими предстают мои герои в описаниях знавших их людей:

«У Вероники — красота жгуче-южная, азиатская (скорее персидского, чем татарского типа)» (Лев Аннинский)

«Ошеломляюще красива» (Марк Соболь)

«Красивая, черноволосая женщина с печальными глазами (за характерную и непривычную среднерусскому глазу красоту её называли смеясь «восточной красавицей»)»

«Вероника была потрясающе красива! Все мгновенно влюблялись в неё… Не знаю, была ли она счастлива в жизни хотя бы час… О Веронике нужно писать с позиции её сияющего света любви ко всему. Она из всего делала счастье…» (Надежда Ивановна Катаева-Лыткина)

«У моего стола присаживалась Вероника Тушнова. От неё заманчиво пахло хорошими духами, и как ожившая Галатея, она опускала скульптурные веки…» (Ивинская О. В. «Годы с Борисом Пастернаком: В плену времени»)

«…У неё с детства сформировалось язычески восторженное отношение к природе. Она любила бегать босой по росе, лежать в траве на косогоре, усыпанном ромашками, следить за спешащими куда-то облаками и ловить в ладони лучики солнца.

Она не любит зиму, зима у неё ассоциируется со смертью» («Русская жизнь»)

Когда Вероника лежала в больнице в онкологическом отделении, Александр Яшин навещал её. Марк Соболь, долгие годы друживший с Вероникой, стал невольным свидетелем одного из таких посещений:

Я, придя к ней в палату, постарался её развеселить. Она возмутилась: не надо! Ей давали злые антибиотики, стягивающие губы, ей было больно улыбаться. Выглядела она предельно худо. Неузнаваемо. А потом пришёл — он! Вероника скомандовала нам отвернуться к стене, пока она оденется. Вскоре тихо окликнула: «Мальчики…». Я обернулся — и обомлел. Перед нами стояла красавица! Не побоюсь этого слова, ибо сказано точно. Улыбающаяся, с пылающими щеками, никаких хворей вовеки не знавшая молодая красавица. И тут я с особой силой ощутил, что всё, написанное ею, — правда. Абсолютная и неопровержимая правда. Наверное, именно это называется поэзией…

В последние дни перед смертью она запретила пускать Александра Яшина к себе в палату — хотела, чтобы он запомнил её красивой, весёлой, живой.

«Какое огромное впечатление Александр Яковлевич производил везде, где появлялся. Это был красивый, сильный человек, очень обаятельный, очень яркий»

«Меня немало удивил облик Яшина, который показался мне не очень деревенским, да пожалуй, не очень и русским. Большой, горделиво посаженный орлиный нос (у нас такого по всей Пинеге не сыщешь), тонкие язвительные губы под рыжими, хорошо ухоженными усами и очень цепкий, пронзительный, немного диковатый глаз лесного человека, но с усталым, невесёлым прижмуром…» (Фёдор Абрамов)

«… Вологодский крестьянин, он был и похож на крестьянина, высокий, ширококостый, лицо лопатой, доброе и сильное… Глаза с хитроватым крестьянским прищуром, пронзительно-умные» (Григорий Свирский)

«Почему без миллионов можно? Почему без одного нельзя?»

Хоть разбейся, хоть умри — не найти верней ответа, и куда бы наши страсти нас с тобой ни завели, неизменно впереди две дороги — та и эта, без которых невозможно, как без неба и земли. (Б. Окуджава)

Рассказывают, что именно Александр Яшин дал рекомендацию в Союз писателей Булату Окуджаве.

Так кто же он — «один единый», который стал воздухом и небом для Вероники Тушновой?

Яшин (настоящая фамилия — Попов) Александр Яковлевич (1913–1968), поэт, прозаик. Родился 14 марта (27 н. с.) в деревне Блудново Вологодской области в крестьянской семье. В годы Отечественной войны ушёл добровольцем на фронт и в качестве военного корреспондента и политработника участвовал в обороне Ленинграда и Сталинграда, в освобождении Крыма.

Именно Яшину во многом обязаны своим становлением в русской литературе поэт Николай Рубцов и прозаик Василий Белов.

После выхода рассказов «Рычаги» и «Вологодская свадьба» для лауреата Сталинской премии закрылись двери издательств и редакций. Многие его произведения остались недописанными.

Его любит удивительная женщина, талантливая, красивая, тонко чувствующая… «А он ничего про это не знает, своими делами и мыслями занят… пройдёт и не взглянет, и не оглянется, и мне улыбнуться не догадается».

«Не случайны на земле две дороги — та и эта, та натруживает ноги, эта душу бередит», — писал в своём стихотворении Булат Окуджава.

«Натруживало ноги» Александру Яшину многое — и гражданская позиция, когда он, как мог, утверждал в своих рассказах и стихотворениях своё право на правду, и огромная семья, в которой тоже не всё просто складывалось, и тот образ радетеля народных традиций, которому должен был следовать отец семерых детей, любящий и заботливый муж, нравственный ориентир для начинающих писателей

Из дневниковых записей 1966 года:

«Уже давно у меня появилось желание творческого одиночества — этим объясняется и строительство дома на Бобришном Угоре… Очень уж моя жизнь стала тяжёлой, безрадостной в общественном плане. Я слишком много стал понимать и видеть и ни с чем не могу примириться…

Переселение на Бобришный Угор… Разложил свои тетрадки и гляжу в окно, наглядеться не могу. Мать и сестра ушли домой под дождём.

А вот и тот самый образ, который должен был утвердиться в сознании читателей. В. Н. Бараков в статье «Живое слово Яшина» пишет:

Александр Яшин был верующим человеком, в его квартире хранились иконы, складень, Библия, с которыми он никогда не расставался; он соблюдал православные посты, жил аскетически, не позволяя себе ничего лишнего. В его доме на Бобришном Угоре — только жёсткий топчан, письменный стол, самодельный журнальный столик — подарок от Василия Белова.

На Бобришном Угоре… он горел душой в уединённой молитве, ведь ближе всего к молитве — именно лирическая поэзия.

«В последние дни жестокой болезни, — рассказывает дочь, — он, высоко поднимая руку, перелистывал в воздухе страницы невидимой книги, говорил, что знает теперь, как надо писать… А то, очнувшись, много раз на день обращался напрямую: «Господи, я иду с Тобой на соединение!..»

«Такие, как Яшин, — заключает дочь поэта, — вели за собой своё поколение, творчеством своим воспитывали, поддерживали, подпитывая в человеке нравственную душевную основу…»

Но была и другая дорога. На этой дороге яркого, неистово любящего жизнь во всех её проявлениях, влюбчивого человека, ждало много осложнений.

У Александра Яшина есть стихотворение, датированное 1959 годом — «Ты такое прощала…».

Ты такое прощала, Так умела любить, Так легко забывала, Что другим не забыть… …Только лжи не стерпела, Лжи одной не снесла, Оправдать не сумела И понять не смогла.

Наверное, это о жене, о Злате Константиновне, матери его младших детей.

И ещё. Любимый, скорбящий на могиле женщины, ставшей его горькой, предсказанной ею же потерей (Тушнова умерла в 1965-м), в 1966 году пишет:

А ведь, наверно, ты где-то есть? И не чужая — Моя… Но какая? Красивая? Добрая? Может, злая?.. Не разминуться бы нам с тобою.

Опять ожидание новой любви? И тут же осознание — «Ничьей любви до срока не сберёг…» («Отходная», 1966).

«И превратятся мои откровения в самые лучшие стихотворения», — писал Яшин в 1961-м году. Воистину это так, потому что в последние годы жизни его буквально прорвало, и я просто советую найти, прочитать и сравнить ранние и поздние его стихи.

И каких бы посмертных памятников ему ни возводили, в какие белые одежды его бы ни обряжали, лучшим, нерукотворным памятником самому себе я считаю вот эти правдивые, откровенные, выстраданные всей жизнью строки стихотворения того же 1966 года «Переходные вопросы», посвящённого Константину Георгиевичу Паустовскому:

Какой мерой мерится Моя несуразица? И в бога не верится, И с чёртом не ладится.

Вот так и свела судьба «женщину в окне в платье розового цвета», избравшую «прекрасную, но напрасную» дорогу, и мужчину, для которого «неизменно впереди две дороги — та и эта, без которых невозможно, как без неба и земли»… В сказках говорится — они жили счастливо и умерли в один день.

«Эта женщина в окне в платье розового цвета
утверждает, что в разлуке невозможно жить без слёз»
(Б. Окуджава)

…А мне говорят: нету такой любви. Мне говорят: как все, так и ты живи! А я никому души не дам потушить. А я и живу, как все когда-нибудь будут жить!

Но когда б в моей то было власти, вечно путь я длила б, оттого что минуты приближенья к счастью много лучше счастья самого.

Я боялась тебя, я к тебе приручалась с трудом, я не знала, что ты мой родник, хлеб насущный мой, дом!

Но ты в другом, далёком доме и даже в городе другом. Чужие властные ладони лежат на сердце дорогом.

Ты не думай, я смелая, не боюсь ни обиды, ни горя, что захочешь — всё сделаю, — слышишь, сердце моё дорогое?

Мне остались считанные вёсны, так уж дай на выбор, что хочу: ёлки сизокрылые, да сосны, да берёзку — белую свечу.

Не кори, что пожелала мало, не суди, что сердцем я робка. Так уж получилось, — опоздала … Дай мне руку! Где твоя рука?

Не нужны мне улыбки льстивые, не нужны мне слова красивые, из подарков хочу одно я — сердце твоё родное.

Я тебе не помешаю и как тень твоя пройду… Жизнь такая небольшая, а весна — одна в году. Там поют лесные птицы, там душа поёт в груди… Сто грехов тебе простится, если скажешь:

— Приходи!

Я Тебе не всё ещё рассказала, — знаешь, как я хожу по вокзалам? Как расписания изучаю? Как поезда по ночам встречаю?

Я говорю с тобой стихами, остановиться не могу. Они как слёзы, как дыханье, и, значит, я ни в чем не лгу…

Всё необычно этим летом странным: и то, что эти ели так прямы, и то, что лес мы ощущаем храмом, и то, что боги в храме этом — мы!

Разжигаю костры и топлю отсыревшие печи, и любуюсь, как ты расправляешь поникшие плечи, и слежу, как в глазах твоих льдистая корочка тает, как душа твоя пасмурная рассветает и расцветает.

Ты научил меня терпенью птицы, готовящейся в дальний перелёт, терпенью всех, кто знает, что случится, и молча неминуемого ждёт.

То колкий, то мягкий не в меру, то слишком весёлый подчас, ты прячешь меня неумело от пристальных горестных глаз…

Может, все ещё сбудется? Мне — лукавить не стану — всё глаза твои чудятся, то молящие, жалкие, то весёлые, жаркие, счастливые, изумлённые, рыжевато-зелёные.

Ты ведь где-то живёшь и дышишь, улыбаешься, ешь и пьёшь… Неужели совсем не слышишь? Не окликнешь? Не позовёшь? Я покорной и верной буду, не заплачу, не укорю. И за праздники, и за будни, и за всё я благодарю.

Не сердись на свою залётную птицу, сама понимаю, что это плохо.

Только напрасно меня ты гонишь, словами недобрыми ранишь часто: я не долго буду с тобой — всего лишь до своего последнего часа.

Сутки с тобою, месяцы — врозь… Спервоначалу так повелось. Уходишь, приходишь, и снова, и снова прощаешься, то в слёзы, то в сны превращаешься.

А сны всё грустнее снятся, а глаза твои всё роднее, и без тебя оставаться всё немыслимей! Всё труднее!

Всегда была такая, как хотел: хотел — смеялась, а хотел — молчала… Но гибкости душевной есть предел, и есть конец у каждого начала.

Ты не любишь считать облака в синеве. Ты не любишь ходить босиком по траве. Ты не любишь в полях паутин волокно, ты не любишь, чтоб в комнате настежь окно, чтобы настежь глаза, чтобы настежь душа, чтоб бродить, не спеша, и грешить не спеша.

Над скалистой серой кручей плавал сокол величаво, в чаще ржавой и колючей что-то сонно верещало. Под румяною рябиной ты не звал меня любимой, целовал, в глаза не глядя, прядей спутанных не гладя.

Вокруг меня как будто бы ограда чужих надежд, любви, чужого счастья… Как странно — всё без моего участья. Как странно — никому меня не надо…

Говорят: «Вы знаете, он её бросил…». А я без Тебя как лодка без вёсел.

Знаешь ли ты, что такое горе? А знаешь ли ты, что такое счастье?

Как подсудимая стою… А ты о прошлом плачешь, а ты за чистоту свою моею жизнью платишь.

Ну что же, можешь покинуть, можешь со мной расстаться, — из моего богатства ничего другой не отдастся. Не в твоей это власти, как было, так всё и будет. От моего злосчастья счастья ей не прибудет.

Меня одну во всех грехах виня, всё обсудив и всё обдумав трезво, желаешь ты, чтоб не было меня… Не беспокойся — я уже исчезла.

Ты не горюй обо мне, не тужи, — тебе, а не мне доживать во лжи, мне-то никто не прикажет: — Молчи! Улыбайся! — когда хоть криком кричи. Не надо мне до скончанья лет думать — да, говорить — нет. Я-то живу, ничего не тая, как на ладони вся боль моя, как на ладони вся жизнь моя, какая ни есть — вот она я!

Я не плыву,— иду ко дну, на три шага вперёд не вижу, себя виню, тебя кляну, бунтую, плачу, ненавижу… У всех бывает тяжкий час, на злые мелочи разъятый. Прости меня на этот раз, и на другой, и на десятый, — ты мне такое счастье дал, его не вычтешь и не сложишь, и сколько б ты ни отнимал, ты ничего отнять не сможешь. Не слушай, что я говорю, ревнуя, мучаясь, горюя… Благодарю! Благодарю! Вовек не отблагодарю я!

Не добычею, не наградою, — была находкой простою. Оттого, наверно, не радую, потому ничего не стою. Только жизнь у меня короткая, только твёрдо и горько верю: не любил ты свою находку — полюбишь потерю…

Я стою у открытой двери, я прощаюсь, я ухожу. Ни во что уже не поверю, — всё равно напиши, прошу! Чтоб не мучиться поздней жалостью, от которой спасенья нет, напиши мне письмо, пожалуйста, вперёд на тысячу лет. Не на будущее, так за прошлое, за упокой души, напиши обо мне хорошее. Я уже умерла. Напиши!

Я прощаюсь с тобой у последней черты. С настоящей любовью, может, встретишься ты.

Сто часов счастья, чистейшего, без обмана. Сто часов счастья! Разве этого мало?

Не отрекаются, любя…

Не отрекаюсь я —

Будь всё по-старому.

Уж лучше маяться,

Как жизнь поставила…

Как вы подумать только могли, что от семьи бегу? Ваш переулок — не край земли, я — не игла в стогу… В мире то оттепель, то мороз — трудно тянуть свой воз. Дружбы искал я, не знал, что нёс столько напрасных слёз.

Я тебя не хочу встречать. Я тебя не хочу любить. Легче воду всю жизнь качать, на дороге камни дробить. Лучше жить в глуши, в шалаше, там хоть знаешь наверняка, почему тяжело на душе, отчего находит тоска…

Воскресни! Возникни! Сломалась моя судьба. Померкли, поникли все радости без тебя. Пред всем преклоняюсь, чем раньше не дорожил. Воскресни! Я каюсь, что робко любил и жил.

А мы друг друга и там узнаем. Боюсь лишь, что ей без живого огня шалаш мой уже не покажется раем, и, глянув пристально сквозь меня, по давней привычке ещё послушна, добра и доверчива, там она уже не будет так влюблена, так терпеливо великодушна.

Подари мне, боже, ещё лоскуток шагреневой кожи! Не хочу уходить! Дай мне, боже, ещё пожить. И женщины, женщины взгляд влюблённый, чуть с сумасшедшинкой и отрешённый, самоотверженный, незащищённый…

Так чего же мне желать вкупе со всеми? Надо просто умирать, раз пришло время…

Умирала Вероника Михайловна в тяжёлых мучениях. Поэтессы не стало 7 июля 1965 года. Яшин, потрясённый смертью Тушновой, опубликовал в «Литературной газете» некролог и посвятил ей стихи — своё запоздалое прозрение, исполненное болью потери.

В начале 60-х на Бобришном Угоре, вблизи родной деревни Блудново (Вологодская область), Александр Яшин построил себе дом, куда приезжал для работы, переживал тяжёлые моменты.

Через три года после смерти Вероники, 11 июня 1968-го, умер и он. И тоже от онкологического заболевания.

На Угоре, согласно завещанию, его и похоронили. Яшину было всего пятьдесят пять лет.

О том, что не вошло в официальные биографии.

В своём очерке «Кто такая Ольга Ваксель, мы не знаем…» я уже писала об избирательной памяти и посмертных памятниках поэтам.

В большинстве публикаций, посвящённых А. Яшину, я опять вижу глухое, контекстное упоминание о жёнах и детях Яшина от первых браков. Наталью, пятого ребёнка из семи, почему-то называют старшей дочерью поэта, имея в виду, что седьмой — Михаил — её младший брат. В сущности, кажется, пустяк, а на самом деле такая избирательность заставляет с недоверием относиться к любым воспоминаниям и комментариям «заинтересованных лиц». Я понимаю, что Александр Яшин представляет течение в литературе, предполагающее мифологизированный, очищенный от скверны образ автора. Но всё же… всё же… Хотелось бы выйти за рамки канонизированного образа и побольше узнать о реальном человеке, которого так безгранично и безнадежно любила эта удивительная женщина, возвышенная и земная одновременно, — Вероника Тушнова.

Некоторые факты мы узнаём из дневника Александра Яшина (Электронная версия газеты «Литературный дневник») :

«Вчера в Литфонде записал своих детей на эвакуацию со второй партией. Из Москвы выезжают все лишние» (8 июля 1941 г.)

«От жены вчера — открытка. Переехала в Никольск. Неприятно и неспокойно для меня это. Не верю я женщинам» (11 октября 1941 г.)

«Уже третий день, как меня мучает какое-то беспокойство, предчувствие чего-то нехорошего. На душе, что называется, кошки скребут. Вероятно, всё связано с мыслями о жене, о Гале… Она ещё не выехала. Надо вернуться к детям, жить для них… Не надо было опять жениться» (30 июня 1942 г.)

«Слава (секретарь партбюро Литературного института, подруга А. Я. Яшина) познакомила с архитектором, студенткой Литинститута Златой Константиновной Ростковской» (8 мая 1943 г.)

«Опять была Злата Константиновна. И каждый раз я довожу её до слёз. Нехорошо. Самому стыдно, что я такой дикий и злой» (28 июня 1943 г.)

Злата Константиновна родилась (14) 27 мая 1914 года в семье старшего врача лазарета штаба Владивостокской крепости, дворянина Константина Павловича и архитектора Екатерины Георгиевны Ростковских. С юных лет писала стихи, поступила в Литературный институт в Москве, где и познакомилась с вологжанином Александром Яшиным. У них родилось двое детей — Наталья и Михаил. В 1999 году вышел сборник стихотворений Златы Поповой-Яшиной, которые она писала всю жизнь как дневник.

Из воспоминаний дочери Натальи:

Николай Рубцов, может быть, меньше других бывал у нас — стеснялся, наверно. Он жил у нас в 1966 году в очень горькое для нашей семьи время. Все наши думы были о другом: хотелось видеть только одного человека — брата Сашу. Рубцов пришёл в дом с состраданием, со словами утешения. Чтобы и его как-то согреть, мама отдала тогда особенно дорогое для неё пальто погибшего сына…

Михаил Яшин:

«Я — младший сын Александра Яшина. Пианист, окончил Московскую консерваторию по классу профессора Веры Горностаевой. В 1981 году, женившись на дочери русской эмигрантки, переехал в Париж, где и проживаю по сей день» (Вологодская областная газета «Красный север», 25 марта 2006 г.)

Александр Яшин, «Вместе с Пришвиным» (1962):

Я расскажу, как Михаил Михайлович (Пришвин — прим. авт.) дал имя человеку.

В 1953 году у меня родился сын, и мы долго не могли подобрать для него подходящего имени. Он был седьмым…

Я решил позвонить Пришвину.

— Михаил Михайлович, сын родился… — Имени подобрать не можем.

— Подумать надо! — Михаил Михайлович явно тянул, думал. — Есть два хороших имени, — наконец сказал он… — Первое — Дмитрий.

— Так! А второе?..

— Тогда вот второе — Михаил…

— Ах ты, мой Миша Малый! — говорю я…

Так сколько же детей было в семье Александра Яковлевича и Златы Константиновны?

Упоминается дочь поэта — Татьяна, а — внук Костя Смирницкий, в связи с подзабытым Московским народным фронтом.

В книге Григория Свирского «Герои расстрельных лет» рассказывается о «Литературной Москве», запрещённой в 1956 году после выхода двух её первых томов.

Во втором томе был напечатан рассказ Александра Яшина «Рычаги», после которого началась многолетняя травля писателя, лауреата Сталинской премии.

Г. Свирский упоминает шестерых детей Яшина в связи с началом разгромной критики рассказа. По его словам, шестнадцатилетний сын писателя застрелился в пустом кабинете отца:

Это так потрясло Александра Яшина, что он и сам заболел и больше уже не вышел из больницы… Он держал, в последние свои часы, Злату Константиновну за руку, плакал и казнился…

А, по словам хирурга бывшей «Кремлевки» Прасковьи Николаевны Мошенцевой, сын Александра Яшина покончил собой из-за любви.

Из воспоминаний об А. Яшине Капитолины Кожевниковой:

У него была трудная судьба литератора, человека — большая семья, душевнобольная жена… Сплетен да разговоров разных вокруг него было предостаточно» (www.vestnik.com , 25 декабря 2002 г.)

Судя по всему, «душевнобольная жена» — это вторая жена поэта Галя («Не надо было опять жениться…»), в третьем браке у него родилось трое детей, а не двое. И не исключено, что ребёнок от второго брака (сын? дочь?) воспитывался в семье поэта, поскольку Вероника Тушнова не хотела разрушать семью, в которой было ЧЕТВЕРО детей.

Злата Константиновна Попова-Яшина и Наталья Александровна Яшина сохраняют наследие мужа и отца, принимают участие в подготовке и издании его книг.

О судьбе её мужей я не нашла информации. Первый — Юрий Розинский, отец Натальи, дочери Тушновой — был врачом-психиатром. Ольга Ивинская в своей книге «Годы с Борисом Пастернаком: В плену времени» писала, что он «спасал от менингита моего двухлетнего сына».

Была ли Вероника Тушнова замужем или второй брак уже распался, когда она встретила Александра Яшина, мне неизвестно.

Наталья Савельева писала в своём очерке «Две остановки до счастья» («Новая газета», 14 февраля 2002 г.) :

Единственное документальное свидетельство этой любви — воспоминания Фёдора Абрамова. Из-за советского ханжества они изымались из его собраний сочинений и единственный раз увидели свет в 1996 году в архангельской газете «Правда Севера»: «Понимаю, хорошо понимаю, как рискованно касаться такой деликатной области человеческих отношений, как любовь двух людей, да ещё немолодых, семейных, доживающих свои последние годы. Снова заставить кровоточить ещё, может быть, не совсем зарубцевавшиеся раны у близких, снова оживить пламя страстей, которые когда-то вызывали столько пересудов и кривотолков…

Единственное ли? В 1973 году Эдуард Асадов написал стихотворение «Веронике Тушновой и Александру Яшину» («Я не открою, право же, секрета…»). Его можно прочитать в книге: Эдуард Аркадьевич Асадов, «Избранное», Смоленск: Русич, 2003. — 624 с.

Дочь Вероники Тушновой, Наталья Юрьевна Розинская, упоминается в различных изданиях книг матери в качестве составителя, принимает участие в различных литературных мероприятиях.

Палома, август 2006 года

Александр Попов родился 14 (27) марта 1913 года в деревне Блудново (ныне Никольского района Вологодской области) в крестьянской семье. Первая публикация в 1928 году. В 1931 году окончил педагогический техникум в городе...

Александр Яковлевич Яшин (настоящая фамилия - Попов) (1913-1968), русский советский прозаик и поэт. Лауреат Сталинской премии второй степени (1950). Член ВКП(б) с 1941 года.
Александр Попов родился 14 (27) марта 1913 года в деревне Блудново (ныне Никольского района Вологодской области) в крестьянской семье. Первая публикация в 1928 году. В 1931 году окончил педагогический техникум в городе Никольске, учительствовал в деревне, много читал, писал стихи, сотрудничал в вологодских и архангельских газетах, начал печататься в 1928 году. Первый сборник стихотворений «Песни Северу» увидел свет в 1934 году в Архангельске. Незадолго до Первого съезда советских писателей стал председателем оргкомитета его вологодского отделения. В 1935 году переехал в Москву. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, который окончил в 1941 году. Одновременно работал заместителем редактора многотиражной газеты.
В годы Великой Отечественной войны ушёл добровольцем на фронт и в качестве военного корреспондента и политработника участвовал в обороне Ленинграда и Сталинграда, в освобождении Крыма. В 1942-1943 годах изданы его сборники стихов «На Балтике было» и «Город гнева».
В послевоенные годы много ездил по стране: поездки по Северу, на Алтай, на строительство гидроэлектростанций, на целину. Впечатления от увиденного нашли отражение в сборниках стихов «Земляки» (1946), «Советский человек» (1951), в поэме «Алена Фомина» (1949).
В выступлении на Втором съезде СП СССР признал свою долю вины за то, что литература сталинского времени была неискренней, объяснив это недостатком гражданского мужества, призвал вернуть поэзию С. А. Есенина советской литературе. С этого времени творчество Яшина коренным образом изменилось, в каждом произведении он стремился к максимальной честности.
Рассказ «Рычаги» (1956) о подавлении личности партийным аппаратом не переиздавался до времён перестройки. Повесть «В гостях у сына», написанная в 1958 году, была напечатана лишь в 1987 году, как и ещё несколько рассказов. Неприкрашенная картина колхозной жизни в рассказе «Вологодская свадьба» (1962) подвергалась нападкам догматических критиков.
А. Я. Яшин умер от рака 11 июля 1968 года в Москве. Похоронен в родном селе.

На нашем книжном сайте Вы можете скачать книги автора Яшин Александр Яковлевич в самых разных форматах (epub, fb2, pdf, txt и многие другие). А так же читать книги онлайн и бесплатно на любом устройстве – iPad, iPhone, планшете под управлением Android, на любой специализированной читалке. Электронная библиотека КнигоГид предлагает литературу Яшин Александр Яковлевич в жанрах классика детской прозы, классическая проза ссср.