Приключения тома сойера - марк твен. Марк твен приключения тома сойера

Начало этой удивительной книги помнит каждый с детства: «Том! Ответа нет. — Том! Ответа нет. — Удивительно, куда мог деваться этот мальчишка!». Уже прочитав первые строчки, хочется узнать, кто же такой этот сорванец, что он натворил и как сумеет выкрутиться из этой ситуации.

Однако, 21-й век дал восьмилетним детям очень много интересного, и соблазнить их прочтением книги - задача непростая.

"Приключения Тома Сойера", отзывы

Все, что будет сказано об этом произведении, можно объединить такими словами, как «смешно», «юмор», «приключения». Книгу по праву можно назвать одним из лучших детищ Марка Твена.

Сюжет романа описывает провинциальную жизнь южного американского городка Сент-Питерсберг в 19-м веке, до гражданской войны.

Главный герой этой книги - обаятельный мальчуган Том Сойер, выдумщик и сорвиголова. В приключения он часто попадает со своим другом, мальчиком-сиротой Гекльберри Финном. Том влюблен в прелестную девочку Бекки и ненавидит своего сводного брата Сида, которого ему постоянно ставит в пример тетя Полли.

Это произведение получило не один восторженный отзыв. Книги «Приключения Тома Сойера» в советское время стояли на полках практически в каждой семье.

Кстати сказать, Том Сойер был не очень-то положительным примером для будущих пионеров, ведь он не любил школу, а свой талант к сочинительству применял весьма своеобразно: он так увлекательно рассказывал тетушке и товарищам о том, что с ним случилось, что всегда убеждал простодушную пожилую леди в правдивости своих слов и становился кумиром своих приятелей.

Как появился Том Сойер

Как же появился харизматичный мальчик, которого создал Марк Твен? "Приключения Тома Сойера", отзывы многих читателей указывают на это, - произведение, где в основе характера главного героя использовались черты троих ребят, с которыми автору приходилось общаться. По этой причине легко объяснить противоречия в характере персонажа: при всей своей непоседливости, например, он любил читать.

Также есть предположение, что прототипом Тома Сойера стал сам автор и друзья его детства.

Имя своего персонажа Марк Твен предположительно позаимствовал у реального человека - Томаса Сойера, с которым он познакомился в Калифорнии.

Почему книга популярна у многих поколений

Книга «Приключения Тома Сойера» - это классика детской литературы, то есть ее образец. Почему же роман, написанный более ста лет назад, по сей день пользуется популярностью?

Произведение «Приключения Тома Сойера», отзывы о котором пронизаны восторгом многих людей, не утратит своей актуальности по следующим причинам.

Во-первых, книгу отличает юмор, что заставляет даже взрослых хохотать над проделками мальчугана.

Во-вторых, книга отличается неподдельной искренностью, а ребенка, как известно, не обманешь, если он только сам этого не захочет. Автор добивается такого эффекта благодаря правдивости событий, ставших основой сюжета.

В-третьих, «Приключения Тома Сойера», отзывы читателей на это указывают, отличает необыкновенно яркий сюжет. Книга написана необычайно живо и увлекательно. Роман, помимо основной кульминации, потрясает тем, что пронизан некими малыми кульминациями, что заставляет нас читать его, даже когда стрелки часов показывают давно за полночь.

В-четвертых, несмотря на то что Марк Твен не относился к людям, которые прилежно посещали церковь, его произведение, несомненно, можно назвать нравственным. Неприязнь к религии автора романа объясняется его негативным отношением к ханжеству в американском обществе того времени. Том Сойер также не любил занятия в воскресной школе, но при этом был совестливым мальчиком, на что указывает, например, его состояние перед судебным заседанием над Меффом Поттером, которого он в итоге спасает от виселицы.

«Приключения Тома Сойера». Мюзикл. Отзывы

Эта книга так хорошо запоминается детям, что, даже став взрослыми людьми, они не могут забыть о маленьком сорванце и помогают нынешнему подрастающему поколению познакомиться со своим любимым героем. Композитор Виктор Семенов наверняка вынес из детства незабываемые впечатления об этом романе, ведь только яркие эмоции могли стать фундаментом для создания таких живых и запоминающихся мелодий к мюзиклу.

Взрослые зрители, которым посчастливилось услышать музыкальное исполнение этой книги, отмечают, что оно помогло им вспомнить о приключениях непоседливого мальчишки, пережить их заново и, конечно, взглянуть на произведение Марка Твена по-новому.

Дети, безусловно, в восторге от музыкальной версии романа. Прямо на сцене перед ними оживает главный герой книги, который жил в Америке тридцатых годов девятнадцатого века, - Том Сойер. Маленьким зрителям сразу становится понятно, что он изобретателен, любопытен, ленив, но при этом у него отзывчивое сердце, богатое воображение и честная душа.

Ни один ребенок не останется равнодушным к удивительным приключениям главного героя и его лучшего друга Гекльберри Финна, отправившимся вместе на остров Джексона. Том и Гек будут бродить по пещере Дугласа и расскажут, как можно свести бородавки дохлыми кошками.

Все юные красавицы, конечно же, попадут под обаяние главного героя и будут слегка завидовать Бекки Тетчер, в которую влюбился Том.

Этот мюзикл будет интересен всем маленьким зрителям от 6-ти лет, а также взрослым, ведь они вновь смогут погрузиться в атмосферу далекого и веселого детства.

«Приключения Тома Сойера» в театре

История американского мальчика не обошла и детство тех, кто сейчас занимается постановкой спектаклей в (РАМТ). «Приключения Тома Сойера», отзывы могут быть тому подтверждением, приводит в восторг и ребят, и взрослых.

Этот американский мальчик - абсолютно уникальный персонаж, за которым интересно наблюдать зрителям. Исполнитель роли Тома необыкновенно точно передает черты, присущие подростку 12-14 лет: энергичность, изобретательность, любовь к приключениям. Артисты Театра РАМТ помогают юным зрителям погрузиться в незабываемое путешествие по тому времени, когда в жизни детей не было интернета, социальных сетей, компьютерных игр, и они могли найти счастье в самых обычных вещах, а также увидеть приключение там, где его, на первый взгляд, даже в голову не придет искать.

Роль Тома Сойера в театре РАМТ блестяще исполняет а во втором составе - Прохор Чеховский, который передает характер этого удивительного персонажа не менее точно и талантливо.

Следует отметить, что отзывы спектакль «Приключения Тома Сойера получает всегда самые лучшие, и эта постановка пользуется огромным успехом у юных зрителей.

«Приключения Тома Сойера» в отечественном кинематографе

Фильм, увидевший свет в 1981 году, смотрели все советские дети. Когда его показывали по телевизору, ни одного ребенка в возрасте семи-тринадцати лет нельзя было увидеть на улице.

Это настоящая классика отечественного детского кино, в основе которой, как ни странно, лежит сюжет романа американского писателя.

«Приключения Тома Сойера» в зарубежном кинематографе

Экранизация 2011 года немецкого режиссера Хермини Хунтгебурх романа «Приключения Тома Сойера», отзывы отмечают это, также очень удачна. Фильм очень хорош для семейного просмотра. Многие, кто видел экранизацию, хотят посмотреть ее снова.

Чему книга может научить взрослых

Современный век с его быстрым ритмом диктует нам необходимость быть оптимистичными и находить выход из любой жизненной ситуации. Если представить, что Том Сойер вырос, то из него вполне мог бы получиться удачливый предприниматель: чего только стоит покраска забора, которую он сумел обратить для себя в выгодное предприятие.

Но самое главное, что, перечитав эту книгу, вы можете получить возможность снова окунуться в солнечное, озорное, веселое детство, куда каждый мечтает вернуться хоть на мгновение.

Марк Твен

Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна

Большой сборник

Приключения Тома Сойера

Глава I

ТОМ ИГРАЕТ, СРАЖАЕТСЯ, ПРЯЧЕТСЯ

Нет ответа.

Куда же он запропастился, этот мальчишка?.. Том!

Нет ответа.

Старушка спустила очки на кончик носа и оглядела комнату поверх очков; потом вздернула очки на лоб и глянула из-под них: она редко смотрела сквозь очки, если ей приходилось искать такую мелочь, как мальчишка, потому что это были ее парадные очки, гордость ее сердца: она носила их только «для важности»; на самом же деле они были ей совсем не нужны; с таким же успехом она могла бы глядеть сквозь печные заслонки. В первую минуту она как будто растерялась и сказала не очень сердито, но все же довольно громко, чтобы мебель могла ее слышать:

Ну, попадись только! Я тебя…

Не досказав своей мысли, старуха нагнулась и стала тыкать щеткой под кровать, всякий раз останавливаясь, так как у нее не хватало дыхания. Из-под кровати она не извлекла ничего, кроме кошки.

В жизни своей не видела такого мальчишки!

Она подошла к открытой двери и, став на пороге, зорко вглядывалась в свой огород - заросшие сорняком помидоры. Тома не было и там. Тогда она возвысила голос, чтоб было слышно дальше, и крикнула:

Позади послышался легкий шорох. Она оглянулась и в ту же секунду схватила за край куртки мальчишку, который собирался улизнуть.

Ну конечно! И как это я могла забыть про чулан! Что ты там делал?

Ничего! Погляди на свои руки. И погляди на свой рот. Чем это ты выпачкал губы?

Не знаю, тетя!

А я знаю. Это - варенье, вот что это такое. Сорок раз я говорила тебе: не смей трогать варенье, не то я с тебя шкуру спущу! Дай-ка сюда этот прут.

Розга взметнулась в воздухе - опасность была неминуемая.

Ай! Тетя! Что это у вас за спиной!

Старуха испуганно повернулась на каблуках и поспешила подобрать свои юбки, чтобы уберечь себя от грозной беды, а мальчик в ту же секунду пустился бежать, вскарабкался на высокий дощатый забор - и был таков!

Тетя Полли остолбенела на миг, а потом стала добродушно смеяться.

Ну и мальчишка! Казалось бы, пора мне привыкнуть к его фокусам. Или мало он выкидывал со мной всяких штук? Могла бы на этот раз быть умнее. Но, видно, нет хуже дурака, чем старый дурень. Недаром говорится, что старого пса новым штукам не выучишь. Впрочем, господи боже ты мой, у этого мальчишки и штуки все разные: что ни день, то другая - разве тут догадаешься, что у него на уме? Он будто знает, сколько он может мучить меня, покуда я не выйду из терпения. Он знает, что стоит ему на минуту сбить меня с толку или рассмешить, и вот уж руки у меня опускаются, и я не в силах отхлестать его розгой. Не исполняю я своего долга, что верно, то верно, да простит меня бог. «Кто обходится без розги, тот губит ребенка», говорит священное писание. Я же, грешная, балую его, и за это достанется нам на том свете - и мне, и ему. Знаю, что он сущий бесенок, но что же мне делать? Ведь он сын моей покойной сестры, бедный малый, и у меня духу не хватает пороть сироту. Всякий раз, как я дам ему увильнуть от побоев, меня так мучает совесть, что и оказать не умею, а выпорю - мое старое сердце прямо разрывается на части. Верно, верно оказано в писании: век человеческий краток и полон скорбей. Так оно и есть! Сегодня он не пошел в школу: будет лодырничать до самого вечера, и мой долг наказать его, и я выполню мой долг - заставлю его завтра работать. Это, конечно, жестоко, так как завтра у всех мальчиков праздник, но ничего не поделаешь, больше всего на свете он ненавидит трудиться. Опустить ему на этот раз я не вправе, не то я окончательно сгублю малыша.

Том и в самом деле не ходил нынче в школу и очень весело провел время. Он еле успел воротиться домой, чтобы до ужина помочь негритенку Джиму напилить на завтра дров и наколоть щепок или, говоря более точно, рассказать ему о своих приключениях, пока тот исполнял три четверти всей работы. Младший брат Тома, Сид (не родной брат, а сводный), к этому времени уже сделал все, что ему было приказано (собрал и отнес все щепки), потому что это был послушный тихоня: не проказничал и не доставлял неприятностей старшим.

Пока Том уплетал свой ужин, пользуясь всяким удобным случаем, чтобы стянуть кусок сахару, тетя Полли задавала ему разные вопросы, полные глубокого лукавства, надеясь, что он попадет в расставленные ею ловушки и проболтается. Как и все простодушные люди, она не без гордости считала себя тонким дипломатом и видела в своих наивнейших замыслах чудеса ехидного коварства.

Том, - сказала она, - в школе сегодня небось было жарко?

Очень жарко, не правда ли?

И неужто не захотелось тебе, Том, искупаться в реке?

Тому почудилось что-то недоброе - тень подозрения и страха коснулась его души. Он пытливо посмотрел в лицо тети Полли, но оно ничего не сказало ему. И он ответил:

Нет, "м… не особенно.

Тетя Полли протянула руку и потрогала у Тома рубашку.

Даже не вспотел, - сказала она.

И она самодовольно подумала, как ловко удалось ей обнаружить, что рубашка у Тома сухая; никому и в голову не пришло, какая хитрость была у нее на уме. Том, однако, уже успел сообразить, куда ветер дует, и предупредил дальнейшие расспросы:

Мы подставляли голову под насос - освежиться. У меня волосы до сих пор мокрые. Видите?

Тете Полли стало обидно: как могла она упустить такую важную косвенную улику! Но тотчас же новая мысль осенила ее.

Том, ведь, чтобы подставить голову под насос, тебе не пришлось распарывать воротник рубашки в том месте, где я зашила его? Ну-ка, расстегни куртку!

Тревога сбежала у Тома с лица. Он распахнул куртку. Воротник рубашки был крепко зашит.

Ну хорошо, хорошо. Тебя ведь никогда не поймешь. Я была уверена, что ты и в школу не ходил, и купался. Ладно, я не сержусь на тебя: ты хоть и порядочный плут, но все же оказался лучше, чем можно подумать.

Ей было немного досадно, что ее хитрость не привела ни к чему, и в то же время приятно, что Том хоть на этот раз оказался пай-мальчиком.

Но тут вмешался Сид.

Что-то мне помнится, - сказал он, - будто вы зашивали ему воротник белой ниткой, а здесь, поглядите, черная!

Да, конечно, я зашила белой!.. Том!..

Но Том не стал дожидаться продолжения беседы. Убегая из комнаты, он тихо оказал:

Ну и вздую же я тебя, Сидди!

Укрывшись в надежном месте, он осмотрел две большие иголки, заткнутые за отворот куртки и обмотанные нитками. В одну была вдета белая нитка, а в другую - черная.

Она и не заметила бы, если б не Сид. Черт возьми! То она зашивала белой ниткой, то черной. Уж шила бы какой-нибудь одной, а то поневоле собьешься… А Сида я все-таки вздую - будет ему хороший урок!

Том не был Примерным Мальчиком, каким мог бы гордиться весь город. Зато он отлично знал, кто был примерным мальчиком, и ненавидел его.

Впрочем, через две минуты - и даже скорее - он позабыл все невзгоды. Не потому, что они были для него менее тяжки и горьки, чем невзгоды, обычно мучающие взрослых людей, но потому, что в эту минуту им овладела новая могучая страсть и вытеснила у него из головы все тревоги. Точно так же и взрослые люди способны забывать свои горести, едва только их увлечет какое-нибудь новое дело. Том в настоящее время увлекся одной драгоценной новинкой: у знакомого негра он перенял особую манеру свистеть, и ему давно уже хотелось поупражняться в этом искусстве на воле, чтобы никто не мешал. Негр свистел по-птичьи. У него получалась певучая трель, прерываемая короткими паузами, для чего нужно было часто-часто дотрагиваться языком до неба. Читатель, вероятно, помнит, как это делается, - если только он когда-нибудь был мальчишкой. Настойчивость и усердие помогли Тому быстро овладеть всей техникой этого дела. Он весело зашагал по улице, и рот его был полон сладкой музыки, а душа была полна благодарности. Он чувствовал себя как астроном, открывший в небе новую планету, только радость его была непосредственнее, полнее и глубже.

Том Сойер - обыкновенный американский мальчишка, увлекающийся и, по мнению взрослых, непослушный, неугомонный выдумщик, но и верный друг. Герой Марка Твена подкупает находчивостью и простодушием, предприимчивостью и любопытством. Приключения Тома помогают увидеть врожденную доброту мальчика, неподдельную жажду свободы и справедливости.

Марк Твен
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТОМА СОЙЕРА
перевод Корнея Чуковского

Глава I
ТОМ ИГРАЕТ, СРАЖАЕТСЯ, ПРЯЧЕТСЯ

Нет ответа.

Куда же он запропастился, этот мальчишка?.. Том!

Нет ответа.

Старушка спустила очки на кончик носа и оглядела комнату поверх очков; потом вздёрнула очки на лоб и глянула из-под них: она редко смотрела сквозь очки, если ей приходилось искать такую мелочь, как мальчишка, потому что это были её парадные очки, гордость её сердца: она носила их только "для важности"; на самом же деле они были ей совсем не нужны; с таким же успехом она могла бы глядеть сквозь печные заслонки. В первую минуту она как будто растерялась и сказала не очень сердито, но всё же довольно громко, чтобы мебель могла её слышать:

Ну, попадись только! Я тебя…

Не досказав своей мысли, старуха нагнулась и стала тыкать щёткой под кровать, всякий раз останавливаясь, так как у неё не хватало дыхания. Из-под кровати она не извлекла ничего, кроме кошки.

В жизни своей не видела такого мальчишки!

Позади послышался лёгкий шорох. Она оглянулась и в ту же секунду схватила за край куртки мальчишку, который собирался улизнуть.

Ну конечно! И как это я могла забыть про чулан! Что ты там делал?

Ничего! Погляди на свои руки. И погляди на свой рот. Чем это ты выпачкал губы?

Не знаю, тётя!

Розга взметнулась в воздухе - опасность была неминуемая.

Ай! Тётя! Что это у вас за спиной!

Тётя Полли остолбенела на миг, а потом стала добродушно смеяться.

Ну и мальчишка! Казалось бы, пора мне привыкнуть к его фокусам. Или мало он выкидывал со мной всяких штук? Могла бы на этот раз быть умнее. Но, видно, нет хуже дурака, чем старый дурень. Недаром говорится, что старого пса новым штукам не выучишь. Впрочем, господи боже ты мой, у этого мальчишки и штуки все разные: что ни день, то другая - разве тут догадаешься, что у него на уме? Он будто знает, сколько он может мучить меня, покуда я не выйду из терпения. Он знает, что стоит ему на минуту сбить меня с толку или рассмешить, и вот уж руки у меня опускаются, и я не в силах отхлестать его розгой. Не исполняю я своего долга, что верно, то верно, да простит меня бог. "Кто обходится без розги, тот губит ребёнка", говорит священное писание . Я же, грешная, балую его, и за это достанется нам на том свете - и мне, и ему. Знаю, что он сущий бесёнок, но что же мне делать? Ведь он сын моей покойной сестры, бедный малый, и у меня духу не хватает пороть сироту. Всякий раз, как я дам ему увильнуть от побоев, меня так мучает совесть, что и сказать не умею, а выпорю - моё старое сердце прямо разрывается на части. Верно, верно сказано в писании: век человеческий краток и полон скорбей. Так оно и есть! Сегодня он не пошёл в школу: будет лодырничать до самого вечера, и мой долг наказать его, и я выполню мой долг - заставлю его завтра работать. Это, конечно, жестоко, так как завтра у всех мальчиков праздник, но ничего не поделаешь, больше всего на свете он ненавидит трудиться. Спустить ему на этот раз я не вправе, не то я окончательно сгублю малыша.

Том и в самом деле не ходил нынче в школу и очень весело провёл время. Он еле успел воротиться домой, чтобы до ужина помочь негритёнку Джиму напилить на завтра дров и наколоть щепок или, говоря более точно, рассказать ему о своих приключениях, пока тот исполнял три четверти всей работы. Младший брат Тома, Сид (не родной брат, а сводный), к этому времени уже сделал всё, что ему было приказано (собрал и отнёс все щепки), потому что это был послушный тихоня: не проказничал и не доставлял неприятностей старшим.

Пока Том уплетал свой ужин, пользуясь всяким удобным случаем, чтобы стянуть кусок сахару, тётя Полли задавала ему разные вопросы, полные глубокого лукавства, надеясь, что он попадёт в расставленные ею ловушки и проболтается. Как и все простодушные люди, она не без гордости считала себя тонким дипломатом и видела в своих наивнейших замыслах чудеса ехидного коварства.

Том, - сказала она, - в школе сегодня небось было жарко?

Очень жарко, не правда ли?

И неужто не захотелось тебе, Том, искупаться в реке?

Тому почудилось что-то недоброе - тень подозрения и страха коснулась его души. Он пытливо посмотрел в лицо тёти Полли, но оно ничего не сказало ему. И он ответил:

Нет, "м… не особенно.

Тётя Полли протянула руку и потрогала у Тома рубашку.

Даже не вспотел, - сказала она.

И она самодовольно подумала, как ловко удалось ей обнаружить, что рубашка у Тома сухая; никому и в голову не пришло, какая хитрость была у неё на уме. Том, однако, уже успел сообразить, куда ветер дует, и предупредил дальнейшие расспросы:

Мы подставляли голову под насос - освежиться. У меня волосы до сих пор мокрые. Видите?

«30 ноября 1835 года в США, в деревушке Флорида в штате Миссури, появился на свет ребенок, которого назвали Сэмюэл Ленгхорн Клеменс. Этот год запомнился жителям Земли величественным космическим зрелищем – появлением на небосклоне кометы Галлея, приближающейся к нашей планете раз в 75 лет. Вскоре семья Сэма Клеменса в поисках лучшей жизни переехала в городок Ганнибал в том же Миссури. Глава семьи умер, когда его младшему сыну не исполнилось и двенадцати лет, не оставив ничего, кроме долгов, и Сэму пришлось зарабатывать на хлеб в газете, которую начал издавать его старший брат. Подросток трудился не покладая рук – сначала в качестве наборщика и печатника, а вскоре и как автор забавных и едких заметок…»

Ни звука.

Молчание.

– Удивительно, и куда провалился этот мальчишка? Где ты, Том?

Нет ответа.

Тетя Полли сдвинула очки на кончик носа и оглядела комнату. Затем подняла очки на лоб и оглядела комнату из-под них. Почти никогда она не глядела на такую ерунду, как мальчишка, сквозь очки; это были парадные очки, и приобретены они были исключительно для красоты, а не ради пользы. Поэтому разглядеть что-либо сквозь них было так же трудно, как сквозь печную дверцу. На минуту она застыла в раздумье, а затем произнесла – не особенно громко, но так, что мебель в комнате могла ее расслышать:

– Ну погоди, дай только добраться до тебя, и я…

Оборвав себя на полуслове, она наклонилась и принялась шарить половой щеткой под кроватью, переводя дух после каждой попытки. Однако ничего, кроме перепуганной кошки, извлечь оттуда ей не удалось.

– Что за наказание, в жизни такого ребенка не видывала!

Подойдя к распахнутой настежь двери, она остановилась на пороге и окинула взглядом огород – грядки томатов, основательно заросших сорняками. Тома не было и здесь. Тогда, повысив голос настолько, чтобы ее было слышно и за забором, тетя Полли крикнула:

– То-о-ом, ты куда пропал?

Позади послышался едва уловимый шорох, и она мгновенно оглянулась – так, чтобы успеть ухватить за помочи мальчишку, прежде чем тот шмыгнет в дверь.

– Так и есть! Я опять упустила из виду чулан. Что тебе там понадобилось?

– Ничего.

– Как это – ничего? А в чем у тебя руки? Кстати, и физиономия тоже. Это что такое?

– Откуда мне знать, тетушка?

– Зато я знаю. Это варенье – вот это что! Сотню раз я тебе твердила: не смей прикасаться к варенью! Подай сюда розгу.

Розга угрожающе засвистела в воздухе – беды не миновать.

– Ой, тетушка, что это там шевелится в углу?!

Пожилая леди стремительно обернулась, подхватив юбки, чтобы уберечь себя от опасности. Мальчик мигом перемахнул через забор огорода – и был таков.

В первое мгновение тетя Полли оторопела, но потом рассмеялась:

– Ну и прохвост! Неужто я так ничему и не научусь? Разве мало я перевидала его каверз? Пора бы уже мне и поумнеть. Но недаром ведь сказано: нет хуже дурака, чем старый дурак, а старую собаку не выучишь новым фокусам. Но, господи боже мой, ведь он каждый день придумывает что-нибудь новенькое – как же тут угадаешь? А главное, знает, где предел моему терпению, и стоит ему меня рассмешить или хоть на минуту сбить с толку, так я даже отшлепать его как следует не могу. Ох, не исполняю я свой долг, хоть это и великий грех! Верно сказано в Библии: кто щадит отпрыска своего, тот его и губит… И что тут поделаешь: Том сущий бесенок, но ведь он, бедняжка, сын моей покойной сестры – и у кого же рука поднимется наказывать сироту? Потакать ему – совесть не велит, а возьмешься за розгу – сердце разрывается. Недаром в Библии говорится: век человеческий краток и полон скорбей. Истинная правда! Вот, пожалуйста: сегодня он отлынивает от школы, значит, придется мне завтра его наказать – пусть потрудится. Жалко заставлять мальчика работать, когда у всех детей праздник, но я-то знаю, что работа для него вдвое хуже розги, а я обязана исполнить свой долг, иначе окончательно погублю душу ребенка.

В школу Том действительно не пошел, поэтому время провел отлично. Он едва успел вернуться домой, чтобы перед ужином помочь негритенку Джиму напилить дров и наколоть щепок для растопки. А уж если по правде – для того, чтобы поведать Джиму о своих похождениях, пока тот будет управляться с работой. Тем временем младший брат Тома Сид подбирал и носил поленья в растопку. Сид был примерный мальчик, не чета всяким сорванцам и озорникам, правда, братом он Тому приходился не родным, а сводным. Неудивительно, что это были два совершенно разных характера.

Пока Том ужинал, то и дело запуская лапу в сахарницу, тетя Полли задавала ему вопросы, которые ей самой казались весьма коварными, – ей хотелось поймать Тома на слове. Как многие очень простодушные люди, она считала себя большим дипломатом, способным на самые изощренные уловки, и полагала, что ее невинные хитрости – верх проницательности и лукавства.

– Что, Том, в школе сегодня было не слишком жарко?

– Нет, тетушка.

– А может быть, все-таки жарковато?

– Да, тетушка.

– Неужто тебе не захотелось выкупаться, Томас?

У Тома похолодела спина – он мигом почуял подвох.

Недоверчиво заглянув в лицо тети Полли, он ничего особенного там не увидел, потому и сказал:

Тетя Полли протянула руку и, пощупав рубашку Тома, проговорила:

– И в самом деле ты совсем не вспотел. – Ей доставляло удовольствие думать, что она сумела проверить, сухая ли у Тома рубашка, так, что никто не догадался, зачем ей это понадобилось.

Том, однако, уже учуял, откуда ветер дует, и опередил ее на два хода:

– В школе мальчики поливали головы водой из колодца. У меня она до сих пор мокрая, вот – поглядите-ка!

Тетя Полли огорчилась: какая улика упущена! Но тут же снова взялась за свое:

– Но ведь тебе незачем было распарывать воротник, чтобы окатить голову, правда? Ну-ка, расстегни куртку!

Ухмыльнувшись, Том распахнул куртку – воротник был накрепко зашит.

– Ох, ну тебя, прохвост! Убирайся с моих глаз! Я, признаться, и в самом деле решила, что ты сбежал с уроков купаться. Но не так ты плох, как иной раз кажется.

Тетушка и огорчилась, что проницательность на этот раз ее подвела, и обрадовалась – пусть это было случайностью, но Том сегодня вел себя прилично.

– Мне кажется, что с утра вы зашили ему ворот белой ниткой, а теперь, глядите – черная.

– Ну да, конечно же белой! Томас!

Ожидать продолжения следствия стало опасно. Выбегая за дверь, Том крикнул:

– Уж я припомню это тебе, Сидди!

Оказавшись в безопасности, Том осмотрел две толстые иголки, вколотые в изнанку лацкана его куртки и обмотанные ниткой: одна – белой, другая – черной.

– Вот чертовщина! Она бы ничего не заметила, если б не этот Сид. И что это за манера: то она зашивает белой ниткой, то черной. Хоть бы что-нибудь одно, за всем ведь не уследишь. Ох, и всыплю же я этому Сиду по первое число!

Даже с очень большой натяжкой Тома нельзя было назвать самым примерным мальчиком в городе, зато он хорошо знал этого самого примерного мальчика – и терпеть его не мог.

Однако спустя пару минут, а возможно и быстрее, он забыл о своих злоключениях. Не потому, что эти злоключения были не такими болезненными и горькими, как несчастья взрослых людей, но потому, что новые, более сильные впечатления вытеснили их из его души, – в точности так же, как взрослые забывают старое горе, начиная какое-нибудь новое дело. Сейчас такой новинкой была особая манера свистеть, которую он только что перенял у одного чернокожего, и теперь было самое время без помех поупражняться в этом искусстве.

Свист этот представлял собой птичью трель – что-то вроде заливистого щебета; и чтобы выходило как надо, требовалось то и дело касаться нёба кончиком языка. Читатель наверняка знает, как это делается, если когда-нибудь был мальчишкой. Понадобились изрядные усилия и терпение, но вскоре у Тома стало получаться, и он зашагал по улице еще быстрее – с его губ слетал птичий щебет, а душа была полна восторга. Он чувствовал себя как астроном, открывший новую комету, – и, если уж говорить о чистой, глубокой, без всяких примесей радости, все преимущества были на стороне Тома Сойера, а не астронома.

Впереди был длинный летний вечер. Внезапно Том перестал насвистывать и замер. Перед ним стоял совершенно незнакомый мальчик чуть старше, чем он сам. Любой приезжий, независимо от возраста и пола, был великой редкостью в захудалом городишке Сент-Питерсберге. А этот мальчишка вдобавок был одет как щеголь. Только вообразите: одет по-праздничному в будний день! Невероятно! На нем были совершенно новая шляпа без единого пятнышка, нарядная суконная куртка, застегнутая на все пуговицы, и такие же новые штаны. И, боже правый, он был в башмаках – это в пятницу-то! У него даже имелся галстук из какой-то пестрой ленты, завязанный у ворота. Вид у щеголя был надменный, чего Том стерпеть уж никак не мог. И чем дольше он смотрел на это ослепительное великолепие, тем выше задирал нос перед франтом чужаком и тем более убогим казался ему собственный наряд. Оба молчали. Если начинал двигаться один из мальчиков, двигался и другой, но боком, сохраняя дистанцию; они стояли лицом к лицу, не отрывая глаз друг от друга, и наконец Том проговорил:

– Хочешь, отколочу?

– Только попробуй! Сопляк!

– Сказал, что отколочу, и отколочу!

– Не выйдет!

– Выйдет!

– Не выйдет!

– Выйдет!

– Не выйдет!

Тягостная пауза, после чего Том снова начал:

– Как тебя звать?

– Не твое собачье дело!

– Захочу – будет мое!

– Чего ж ты не дерешься?

– Поговори еще – и получишь по полной.

– И поговорю, и поговорю – что, слабо?

– Подумаешь, павлин! Да я тебя одной левой уложу!

– Ну так чего не укладываешь? Болтать все умеют.

– Ты чего вырядился? Подумаешь, важный! Еще и шляпу нацепил!

– Возьми да сбей, если не нравится. Только тронь – и узнаешь! Где уж тебе драться!

– Катись к дьяволу!

– Поговори у меня еще! Я тебе голову кирпичом проломлю!

– И проломлю!

– Ты, я вижу, мастер болтать. Чего ж не дерешься? Струсил?

– Нет, не струсил!

И снова грозное молчание. Затем оба начали боком подступать друг к другу, пока плечо одного не уперлось в плечо другого. Том сказал:

– Давай, уноси ноги отсюда!

– Сам уноси!

Оба продолжали стоять, изо всех сил напирая на соперника и с ненавистью уставившись на него. Однако одолеть не мог ни один, ни другой. Наконец, разгоряченные стычкой, они с осторожностью отступили друг от друга и Том проговорил:

– Ты паршивый трус и слюнявый щенок. Вот скажу старшему брату, чтоб он тебе задал как следует!

– Наплевать мне на твоего старшего брата! У меня тоже есть брат, еще постарше твоего. Возьмет да и перебросит твоего через забор!

Тут следует вспомнить, что у обоих никаких старших братьев и в помине не было. Тогда Том большим пальцем ноги провел в пыли черту и, хмурясь, проговорил:

– Переступишь эту черту, и я тебя так отлуплю, что своих не узнаешь! Попробуй – не обрадуешься!

Франт быстро перешагнул черту и задиристо сказал:

– Ну-ка давай! Только тронь! Чего не дерешься?

– Давай два цента – получишь.

Порывшись в кармане, франт достал два медяка и с усмешкой протянул Тому. Том мигом ударил его по руке, и медяки полетели в пыль. В следующее мгновение оба клубком покатились по мостовой. Они таскали друг друга за волосы, рвали одежду, угощали увесистыми тумаками – и покрыли себя пылью и «боевой славой». Когда пыль немного осела, сквозь дым сражения стало видно, что Том оседлал приезжего и молотит его кулаками.

– Проси пощады! – наконец проговорил он, переводя дух.

Франт молча завозился, пытаясь освободиться. По его лицу текли слезы злости.

– Проси пощады! – Кулаки заработали снова.

– Будет тебе наука. В другой раз гляди, с кем связываешься.

Франт побрел прочь, отряхивая пыль с куртки, прихрамывая, всхлипывая, сопя и клятвенно обещая всыпать Тому, если «поймает его еще раз».

Вдоволь насмеявшись, Том направился было домой в самом отличном расположении духа, но едва повернулся к чужаку спиной, как тот схватил камень и швырнул в Тома, угодив ему между лопатками, а сам пустился наутек, прыгая, как водяная антилопа. Том преследовал его до самого дома и заодно выяснил, где этот щеголь живет. С полчаса он караулил у ворот, выманивая неприятеля на улицу, но тот только корчил рожи из окна. В конце концов появилась мамаша щеголя, обругала Тома, назвав скверным, грубым и невоспитанным мальчишкой, и велела ему убираться прочь. Что он и сделал, предупредив леди, чтоб ее расфуфыренный сынок больше не попадался ему на дороге.

Домой Том вернулся уже в темноте и, осторожно влезая в окно, наткнулся на засаду в лице тети Полли. Когда же она обнаружила, в каком состоянии его одежда и физиономия, ее решимость заменить ему субботний отдых каторжными работами стала тверже гранита.