Роль в истории карла 12. Рассказы из шведской истории: Карл XII

Карл XII. Портрет работы Крафта, 1717 год.

КАРЛ XII (1682-1718) - король Швеции с 1697 г., полководец. Вторжение в Россию закончилось его поражением в Полтавской битве 1709 г., бежал в Турцию. В 1715 г. вернулся в Швецию. Погиб во время похода в Норвегию.

Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 217.

Карл XII (17(27).VI.1682 - 30.XI (11.XII).1718) - король с 1697 года, крупный полководец. Сын Карла XI, продолжал его абсолютистскую и великодержавную политику. Основные события жизни Карла XII связаны с его участием в Северной войне 1700-1721 годов. В начале войны шведской армия под командованием Карла XII одержала ряд крупных побед, заставив Данию уже в 1700 году выйти из Северного союза, разбив русские войска под Нарвой (ноябрь 1700 года) и польско-саксонские войска; на польский трон вместо Августа II Сильного был возведен ставленник Карла XII Станислав Лещинский. Принудив Августа II к безоговорочной капитуляции по Альтранштадтскому миру 1706 года , Карл XII уклонился от вмешательства в войну за Испанское наследство (к чему его особенно активно склоняла традиционная швед. союзница - Франция); выступив из Саксонии, вторгся в Россию; "русский поход" (1708-1709) закончился полным разгромом шведских войск 27 июня 1709 года под Полтавой (см. Полтавское сражение 1709 года ); раненый Карл XII бежал в турецкие владения и из Бендер (крепости на Днестре) в течение нескольких лет тщетно пытался организовать координированное выступление турецкой и шведской армий. В феврале 1713 года, после "калабалыка" - ссоры, закончившейся вооруженной схваткой с турками, Карл XII был отвезен ими в Демотику (в Западной Фракии), которую оставил окончательно только осенью 1714 года. После неудачной попытки организовать оборону Штральзунда, в конце 1715 года вернулся в Швецию с целью создания новой армии и мобилизации ресурсов для продолжения воины. В 1716 году организовал оборону Швеции от угрожавшей ей высадки войск Северного союза. Затем попытался захватить Норвегию (принадлежавшую Дании); погиб во время осады Фредериксхалля в Западной Норвегии от раны, полученной при неясных обстоятельствах (его упорное нежелание смягчить введенную им в 1710 году торговую блокаду на Балтике вызвало сильную оппозицию внутри Швеции).

В отзывах современников и в исторической литературе личность Карла XII, его способности как государственного деятеля и полководца расцениваются крайне противоречиво. В шведской историографии долго господствовало критическое отношение к Карлу XII (P. P. Карльсон и др.). На рубеже 19-20 веков наступил перелом, начатый работой Х. Ерне. Для шведских историков этого направления (А. Стилле, К. Халевдорф, Н. Херлиц, К. Хильдебранд) характерно преувеличение "политической мудрости" Карла XII, отрицание у него завоевательных стремлений и др. Такая оценка встретила возражение со стороны Э. Карльсона и А. Мунте. Апологетика Карла XII характерна для западногерманских историков (работы О. Хайнца и др.).

T. К. Крылова. Москва.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 7. КАРАКЕЕВ - КОШАКЕР. 1965.

Карл XII, король Швеции .
Король Карл, Александр Севера, Карл - Железная Башка
Karl XII, Carolus Rex (лат.), Demirbas Sarl (турецк.)
Годы жизни: 17 июня 1682 - 30 ноября 1718
Годы правления: 5 апреля 1697 - 30 ноября 1718
Отец: Карл XI
Мать: Ульрика Элеонора Датская

Помня о своем нелегком детстве, отец Карла постарался дать сыну хорошее образование и рано стал привлекать его к государственным делам. Несмотря на то, что на момент смерти отца Карлу было всего 15 лет, он настоял на том, чтобы его признали совершеннолетним.

В 1697 г., когда Карл стал королем, Европа находилась на пороге войны за Испанское наследство. Против Швеции образовалась коалиция в составе Дании, Польши и России. Однако стоило Карлу форсировать Зунд и осадить Копенгаген, как датчане капитулировали и 18 августа 1700 г. подписали Травендальский мир. Надо заметить, что, выступив в поход, Карл больше так и не вернулся в Стокгольм. Все последующие годы он управлял Швецией через посланников. Из-под Копенгагена Карл перебросил войска в Балтийские провинции против русской армии Петра I, осаждавшей Нарву. Несмотря на четырехкратное численное преимущество русских, 19 ноября Карл одержал над ними победу. Отказавшись от преследования Петра I, Карл двинулся на Польшу, где застрял на целых пять лет. Все же ему удалось изгнать короля Августа II и посадить на польский трон своего ставленника Станислава Лещинского, но тем самым он дал время Петру I оправиться после Нарвы. Тому удалось отбить у Швеции Ливонию и основать на берегу Балтийского моря Санкт-Петербург, куда из Москвы была перенесена столица.

Осенью 1707 г Карл двинулся против России, надеясь объединиться с казачьим гетманом Мазепой и перезимовать на юге Украины. Однако незадолго до этого Мазепа был низложен в результате переворота, организованного Петром, и бежал к Карлу с небольшим отрядам. Русские войска применяли тактику "выжженой земли". Вскоре им удалось напасть на обоз шведской армии и захватить его. Карлу пришлось провести тяжелую зиму 1708-1709 гг., понеся серьезный урон в людях и лошадях. Наконец 8 июля 1709 г. под осажденной шведами Полтавой состоялось генеральное сражение. Полководческий талант Карла не смог компенсировать превосходство русских в людях и пушках. Шведы были наголову разбиты, а Карл бежал в Турцию. Со свитой в несколько сот человек Карл расположился в Бендерах. Турки поначалу приняли его благосклонно, но Карл начал подталкивать султана Ахмеда III к войне с Россией, но тот, утомленный назойливостью шведского короля, приказал арестовать его. 12 февраля 1713 г. между отрядом Карла и войском султана произошло настоящее побоище (так называемый "калабалык"), в результате которого Карл был взят под стражу и препровожден в Адрианополь. Там на протяжении десяти месяцев Карл пролежал в постели, не вставая с нее, надеясь, что турки переменят решение и нападут на Россию. За свою назойливость Карл получил от турков прозвище "Демирбаш Шарл", т.е. "Карл - Железная Башка".

Так ничего и не добившись, Карл бежал из плена. В парике, с паспортом на чужое имя за 16 дней он добрался кружным путем, минуя Пруссию и Саксонию, до Штральзунда. Шведская армия находилась в плачевном состоянии. Отстоять город не удалось. 24 декабря 1715 г. город капитулировал, а вскоре за этим Швеция потеряла и остальные владения в Северной Германии.

Последние годы жизни Карл провел, готовясь к отражению нападения со стороны Дании и России, а также дважды нападал на Норвегию. Во время одного из походов он был убит шальной пулей при осаде крепости Фредрикстен. Впрочем, обстоятельства его гибели довольно туманны, и долгое время ходили слухи, что он был намеренно убит кем-то из своих людей.

Карл XII был одним из самых видных полководцев в истории. Избегая алкоголя и женщин, он прекрасно чувствовал себя на поле боя и в походе. По оценкам современников, он очень мужественно переносил боль и лишения и умел сдерживать свои эмоции. Король привел Швецию к вершине могущества, обеспечив огромный престиж государственной власти через свои блестящие военные кампании. Однако его честолюбивое вторжение в Россию, которая была поддержана восстановившейся антишведской коалицией, принесло Швеции поражение и лишило её статуса великой державы.

Использован материал с сайта http://monarchy.nm.ru/

Карл XII. Репродукция с сайта http://monarchy.nm.ru/

Карл XII (1682-1718), шведский король с 1697 года.

Если среди российских читателей провести опрос, кого из королей Швеции они знают, ответ наверняка будет один - Карла XII. Это естественно. Уже в школьные годы учим мы строки из поэмы Пушкина «Полтава»: «И перед синими рядами своих воинственных дружин, в качалке бледен, недвижим, страдая раной Карл явился...» Образ его возникает на страницах многочисленных романов, учебников истории, десятков исторических исследований, научно-популярных работ, посвященных эпохе Петра Великого. И это неслучайно. Описание той поры, связанной с грандиозной деятельностью царя-преобразователя, событий Северной войны, победа в которой открыла России окно в Европу, невозможно без упоминания о главном внешнем противнике России - шведском короле Карле XII.

Он появился на свет в Стокгольме. У его родителей, шведского короля Карла XI и королевы Ульрики Элеоноры было шесть детей, но трое младших сыновей скончались в младенчестве. Юный Карл получил неплохое по тем временам образование. Отец старался воспитывать своего наследника будущим самодержцем и часто брал сына в поездки по стране.

В апреле 1697 года, когда Карлу еще не исполнилось и 15 лет, его отец скоропостижно скончался. Около полугода Швецией управлял Государственный совет, но созванный в ноябре по случаю коронации нового короля риксдаг - сословный парламент страны - признал Карла XII совершеннолетним. Юный король сам возложил корону себе на голову и в отличие от прежних шведских монархов не принес никакой клятвы править согласно действовавшим законам.

Карл XI оставил сыну благополучную страну, закрепив достигнутое своими предшественниками: 1) развитую по тем временам экономику (Швеция была одним из ведущих экспортеров железа); 2) бездефицитный бюджет, где каждой статье расхода соответствовала статья дохода; 3) сильную национальную армию; 4) высокий уровень образования и грамотности.

Угроза для Швеции исходила извне: соседи, пострадавшие от ее завоевательной политики, мечтали вернуть утраченное. Именно на этой основе в конце 90-х годов XVII века сложилась Северная Лига в составе короля Дании-Норвегии Фредерика IV, курфюрста Саксонии и короля Польши Августа II Сильного и российского царя Петра I. В 1700 году союзники начали наступление. Датчане вторглись во владения Гольштейн-Готторпа - единственного союзника и родственника шведского короля, саксонцы - в Лифляндию, а русские войска осадили Нарву. Карл XII поспешил на выручку своему родственнику, и ему удалось быстро вывести Данию из войны, но не столько благодаря собственным усилиям, сколько помощи флота Англии и Голландии. Вернувшись в Швецию, Карл XII стал обдумывать действия против Августа, но тут пришло известие о событиях под Нарвой. Посадив свою армию на суда, Карл отплыл в Эстляндию и по прибытии форсированным маршем двинулся к Нарве, где нанес сильное поражение втрое превосходяшей по численности русской армии. Сражение под Нарвой принесло 18-летнему королю славу полководца.

Уже с самого начала войны Карл XII зарекомендовал себя блестящим тактиком и бесстрашным солдатом, лично принимая участие в боях. Однако первые успехи сыграли с королем дурную шутку. Он, похоже, уверовал в свою непобедимость и отвергал настоятельные рекомендации умудренных опытом советников попытаться покончить с войной дипломатическими средствами или по крайней мере договориться с кем-либо из противников. Жизнь Карла отныне навсегда будет связана с армией, и ему никогда не будет суждено вернуться в Стокгольм.

Разгромив русские войска под Нарвой, Карл XII направился с армией против Августа, намереваясь низложить его с польского трона. Одержав ряд побед в Польше, Карл XII воспользовался недовольством некоторых магнатов саксонским курфюрстом и фактически заставил созванный им в Варшаве сейм избрать королем Польши Станислава Лещиньского. Чтобы принудить Августа согласиться на это, летом 1706 года он вторгся в Саксонию, разбил армию Августа в сражении при Фрауштадте и в местечке Альтранштедт навязал ему мир, по которому тот выходил из союза с Россией и отказывался от польской короны. Оставался единственный противник - царь Петр, к которому шведский монарх относился с пренебрежением.

Занятый войной в Польше и Саксонии, Карл XII не обращал внимания на то, что в России шли гигантские преобразования, что уже через пару лет после Нарвы русские войска смогли отвоевать восточную и южную часть Финского залива, где в устье Не-вы возникла новая столица России - Санкт-Петербург. До Карла XII доходили сведения о народном недовольстве в России, о бунтах. Ему удалось втайне договориться с украинским гетманом Мазепой, и в 1708 году он начал поход на Россию. Однако ожидаемой легкой прогулки не получилось. Шведский король встретил мощное сопротивление и, не сумев пробиться к Москве, повернул на юг, на Украину, где рассчитывал найти содействие гетмана Мазепы. Русский поход был, как известно, самым крупным просчетом Карла XII. В знаменитом сражении у Полтавы 27 июня 1709 года он был побежден и с отрядом в 1300 человек бежал к туркам. Остатки его армии, 15 тыс. солдат, капитулировали у Переволочны. Полтава свела на нет прежние победы: Дания и Саксония возобновили союз с Россией и опять выступили против Швеции. Август вернул себе корону Польши.

Турки встретили Карла XII как гостя и предоставили ему резиденцию сначала в Бендерах, а затем неподалеку от города - в местечке Варница. Они хотели использовать пребывание у себя шведского короля, чтобы вынудить Петра I пересмотреть условия заключенного еще в 1700 году перемирия. Карл XII стремился вовлечь Турцию в войну с Россией, а самому двинуться в Польшу. Однако королю пришлось остаться у турок почти на пять лет. Стравливая две страны, он тем не менее не забывал об управлении делами в Швеции и даже посылал инструкции о строительстве огромного королевского дворца в Стокгольме. В 1711-1712 годах казалось, что план Карла XII удался: Россия и Турция несколько раз оказывались в состоянии войны, причем в 1711 году поход Петра на Прут чуть было не закончился катастрофой для России. Однако султан не хотел идти на серьезную войну с Петром. Добившись от России существенных уступок, Турция поспешила в 1712 году заключить с ней мир, к негодованию Карла XII, который по-прежнему намеревался с помощью турецких и татарских войск вторгнуться в Польшу, причем нападение это, по его замыслу, предстояло поддержать наступлением из шведской Померании.

Стремясь добиться изменения внеш-неполитического курса Турции, король через своих эмиссаров в Стамбуле активно занимался интригами и подкупом турецких сановников. Разгневанный султан отдал приказ арестовать Карла XII, если тот откажется покинуть турецкие владения, но ни в коем случае не причинять ему вреда. В феврале 1713 года 10 тыс. турок и татар атаковали резиденцию короля, который защищался вместе со своими 50 охранниками. Туркам удалось поджечь дом. Со шпагой в руке, прикрываемый лишь двумя лейб-драбанами, король смело ринулся на нападавших, но силы были явно неравны. Карл XII был ранен, пленен и вскоре перевезен в местечко Дематика около Адрианополя (ныне Эдирне). Здесь, формально находясь в заточении, король продолжал управлять Швецией, откуда стали приходить тревожные известия.

Дело в том, что в Стокгольме крепли оппозиционные настроения. Швеция устала от войны, и высшие сановники страны даже пошли на созыв риксдага без разрешения короля. Пос-ле торжественной прощальной аудиенции у султана Карл XII покинул Дематику и в конце октября 1714 года под именем Петера Фриска вдвоем со своим адъютантом подполковником О.Ф.Дюрингом отправился в Швецию. В ноябре 1714 года, совершив долгое путешествие верхом через Болгарию, Румынию, владения Габсбургов и Германию, в чужом платье и заросший бородой, король въехал в ворота Штральзунда, центра шведской Померании.

Он снова вступил в командование шведской армией и был полон надежд поправить тяжелое положение страны. Голштинский министр фон Герц выдвинул идею компенсации потерь Швеции в Прибалтике путем присоединения принадлежавшей Дании Норвегии, на что было даже получено предварительное согласие Петра. Русский царь, выдав одну из своих дочерей за герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского, стал отходить от союза с Данией. Однако, не надеясь на дипломатию, Карл XII все же предпочитал военное решение проблем и с 1716 года направил усилия на завоевание Норвегии. При этом он ухитрился поссориться с Англией, поддержав якобитов - сторонников свергнутого в 1688 году короля Якова II. Первый поход в Норвегию в 1716 году не увенчался успехом, и Карл XII стал готовиться к новому.

Это был король-солдат, который жил только армией, войной, походами. Никакой личной жизни в собственном смысле слова у него попросту не было. Он чурался женщин и даже никогда не был женат, поэтому не имел прямого наследника. К тому же непосредственное участие короля в сражениях ставило под угрозу его жизнь, и в последние годы царствования Карла XII, хотя он был еще молод и полон сил, в Швеции стали задумываться о его преемнике. В стране постепенно сложились две группировки, одна из которых поддерживала Карла Фридриха - несовершеннолетнего сына погибшего на войне гольштейн-готторпского герцога Фридриха I и сестры Карла XII Хедвиги Софии, а другая - Фридриха Гессенского, женатого на другой сестре короля - Ульрике Элеоноре.

Осенью 1718 года шведы начали новое вторжение в Норвегию. Их армия под командованием самого короля осадила крепость Фредрикстен около города Фредриксхалл (Халлен). В ночь на 30 ноября Карл XII осматривал работы по строительству осадных траншей и укреплений и неожиданно был сражен пулей, попавшей пря-мо в висок. Смерть была мгновенной.

Сразу после этого события стали распространяться слухи, что Карл XII был убит не случайно. Возможными виновниками называли сторонников гессенской партии и даже английских агентов. В огромной исторической литературе, посвященной Карлу XII, высказывались и продолжают высказываться доводы в пользу той или иной версии. В 1917 году была предпринята эксгумация останков короля. Виднейшие шведские криминалисты не раз проводили экспертизы, реконструируя его гибель, но их мнения также разошлись, и до сих пор окончательный вывод о случившемся не сделан.

Смерть Карла XII привела к серьезным переменам в Швеции. Верх взяла гессенская партия. На престол, ценой отказа от абсолютизма в пользу риксдага, взошла Ульрика Элеонора. Карл Фридрих был вынужден покинуть Швецию. В 1719 году здесь была принята новая конституция: она закрепляла всевластие Государственного совета и риксдага, в которых подавляющее влияние имела аристократия. На следующий год Ульрика Элеонора добилась избрания шведским королем своего супруга, которого назвали Фредриком I. Однако власти у монарха теперь оставалось очень мало. В Швеции на полвека наступила «эра свобод». Мирные договора, заключенные после 1718 года, закрепляли утрату Швецией целого ряда территорий. В частности, Ништадтский мирный договор с Россией 1721 года, завершивший Северную войну, подтвердил переход к России Прибалтики. Швеция лишилась положения великой державы, что стало итогом царствования Карла XII.

Юрий ПОГОДА. Несносная полтавская жара (шведская и Русская армия летом 1709 года). Часть I (июнь). 25.05.2009

Юрий ПОГОДА. Несносная полтавская жара . Часть II (июнь). День рождения империи. 18.07.2009

Юрий ПОГОДА. Несносная полтавская жара . Часть III (июнь-июль). Последний марш, последняя переправа. 21.07.2009

Ярослав ИВАНЮК, Юрий ПОГОДА. Комендант Полтавы полковник Келин: портрет на фоне войны . 18.06.2009.

Сочинения:

Briefe, hrsg. von E. Carlson, Stockh., 1893 (на нем. яз. в 1894).

Литература:

Энгельс Ф., Внешняя политика рус. царизма,. К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 22; Тарле Е. В., Карл XII в 1708-09 гг., "ВИ", 1950, No 6; Стилле А., Операционные планы Карла XII в 1707-09 гг., "Журн. импе-рат. рус. военно-ист. об-ва", 1910, кн. 5; Carlson F. F., Geschichte Schwedens, Bd 6, Gotha, 1887; Hjärne H., Karl XII. Omstörtningen i Östeuropa. 1697-1703, Stockh., 1902; Herlitz N., Från Thorn till Altranstädt, Stockh., (1916); Stille A., Karl XII och Porten 1709-1714, в сб.: Karl XII. Utg. av. S. E. Bring, Stockh., 1918; Tengberg E., Från Poltava till Bender, Lund, 1953; Hildebrand K. G.,Till Karl XII uppfattningens historia, "Historisk Tidskrift", 1954, Häfte 4, 1955, Häfte 1; Munthe A., Karl XII och den ryska sjömakten, Bd 1-3, Stockh., 1924-27; Haintz O., König Karl XII von Schweden, Bd 1-3, В., 1958; Jonasson G., Karl XII och hans rådgivare. Den utrikespolitiska maktkampen i Sverige 1697-1702, Stockh., 1960; Peters J., Die westdeutsche Historiographie über die schwedische Grossmachtzeit, ZG, 1960, Jahrg. 8, H. 5.

Исторические «загадки» станут «разгадками», если понимать ход мировой политики. Тогда история наполнится смыслом, а «белых пятен» почти не останется.

Одной из таких исторических загадок является удивительная и странная гибель шведского короля Карла XII. Того самого, что в 1700 году , а через девять лет сам был разбит Петром Великим под Полтавой.

Карл XII
Георг Десмарюес

Полтавская битва

Для начала пару слов о личности этого короля-воина, начав свою военную карьеру в 18 лет, Карл, до этого казавшийся оболтусом, быстро стал самым популярным военачальником Европы.

Портрет Карла XII в детстве
Дэвид Клёккер Эренстраль

Разбитая Дания, разбитый русский царь Петр, разгромленный саксонский курфюрст (он же польский король). Карл поочередно разгромил всех трех противников, что объединились против Швеции, считая, что молодой король не сможет им противостоять.

Король Дании и Норвегии Фредерик IV, русский царь Пётр I,
курфюрст Саксонии и король Польши Август II Сильный

Карл XII был смелым и даже безрассудным. Во время Нарвской баталии он так резво повел своих солдат в атаку, что потерял ботфорт. В момент Полтавского сражения Карла носили на носилках, так как накануне он получил ранение в ногу.

Триумф под Нарвой
Густав Седерстрём

После ужасного разгрома под Полтавой в плен попала ВСЯ шведская армия, а сам король убежал к туркам и жил в городе Бендеры, что сегодня находится на территории Приднестровья. Это к вопросу о том, что Россия всех «оккупировала». Кто-то хотел бы, чтобы на территории Молдавии и Украины (а крепость Измаил именно здесь!) стояли турецкие войска? Так и скажите, что стесняетесь…

Но вернемся к королю Карлу. В «гостях» у султана он вел себя очень буйно, требовал воевать с Россией. В итоге шведского короля турки просто посадили под арест, чтобы не мешал. В итоге на турецкой территории глава Швеции прожил пять с половиной лет. При этом никто не говорил, что «он потерял легитимность», и шведское государство продолжало воевать с Россией и ее союзниками.

Вкусив турецкого «гостеприимства», Карл XII от них… убежал. В один из дней в ворота шведского города Штральзунд, находящегося в Германии, постучали. Это и был шведский король, бежавший от своих «турецких друзей» и инкогнито проехавший через всю Европу.

Надо сказать, что вернувшись в свое королевство, ему надо было решать, как поступать далее. В тот момент сильнейшими державами в мире были Англия и Франция. Только что закончилась Война за испанское наследство, в ходе которой Испания и Франция проиграли. Оставшись мировым гегемоном, Великобритания с испугом смотрела за ростом могущества России и «рейд» Карла на территорию сегодняшней Украины, закончившийся Полтавой, был вызван, в том числе причинами Большой мировой политики. С 1700 года по 1709 шведскому королю было недосуг заняться русскими. А тут ему «подсказали» англичане, которые решали сразу две задачи:

• сплавляли на войну шведскую армию, которую могла переманить на свою сторону терпящая поражение Франция;
• руками шведов оттеснить русских, остановить их рост.

Встреча Карла XII и герцога Мальборо в Альтранштадте
Генри Эдвард Дайл

Вернувшись из Турции, шведский король решает перестать быть орудием в английских руках. На Лондон он был обижен потому, что направив его на Россию в 1708 году, после Полтавы англичане и пальцем не пошевелили, чтобы вытащить его из «почетного плена» в Турции. Не оказывали никакой помощи. Ему пришлось самому бежать оттуда. Итог для деятельного честолюбивого короля, вынужденного со стороны бессильно наблюдать, как рвут на части его Швецию – пять с половиной потерянных лет. Конечно, армия и флот шведов не того размера, чтобы полноценно воевать с англичанами. Но есть другой вариант.

Дело в том, что в Великобритании совсем недавно произошел государственный переворот. Армия Вильгельма Оранского высадилась на Острове и свергла короля. Карл сближается с изгнанным претендентом на английский трон из рода Стюартов Яковом III, сыном свергнутого короля Якова II.

Высадка Вильгельма в Торбей

Планы шведского и русского монарха совпадают – им обоим начинает мешать Англия. Петру Великому Великобритания вставляет палки в колеса и поэтому её устранение руками шведов, отличный для царя вариант. То, что собирался сделать Петр позже в реальности повторит Сталин: одного врага убрать руками другого, выращенного первым. Ровно так будет поступать Сталин в 1939 году, когда перенаправит выращенного англичанами и французами Гитлера на них самих. Англия помогала и натравливала Карла на Россию – пусть теперь Карл устроит на Острове переворот.

Весной-летом 1716 года в Гааге и затем в Амстердаме князь Куракин провел предварительные переговоры со шведами «о мире», на которых обсуждался удар по Британии. Речь шла о том, чтобы Карл XII в 1717 году высадил 12 тысяч солдат в Шотландии, где позиции якобитов были особенно сильны. Какую помощь в организации мятежа и государственного переворота в Англии, Россия должна была оказывать Швеции, на сегодня досконально неизвестно, но о контактах самого Петра с Яковом III и переговорах с представителями Карла XII пишут некоторые исследователи, и в том числе весьма авторитетный источник – классик геополитики адмирал А.Т. Мэхен.

«Альберони пытался подкрепить свою военную мощь дипломатическими усилиями во всей Европе. К плану вторжения в Англию в интересах Стюартов привлекались Россия и Швеция». (А.Т. Мэхен, Роль морских сил в истории, М, Центрполиграф, 2008 ).

Но англичане заговор раскрыли. И нанесли упреждающий удар. Шведский посланник в Лондоне граф Гилленборг был арестован в здании посольства, а документы посольства захвачены. В распространенном сообщении Лондон указал, что шведский посланник лишил себя права на защиту, которым должен был пользоваться в соответствии с международным правом. В Нидерландах арестовали прибывшего в эту страну нового шведского посланника барона Гёрца. Выступая перед парламентом, британский король заявил, что письма Гилленборга и Гёрца содержали проекты вторжения в Англию. Возмущенные парламентарии приняли закон, запрещавший торговлю со Швецией.

В ответ на арест Гилленборга и Герца шведский король распорядился арестовать английского министра-резидента в Стокгольме Джексона, а посланнику голландских Генеральных штатов в Стокгольме запретил появляться при дворе…

Петр I продолжает сколачивать антибританскую коалицию, несмотря на неудачу. 4(15) августа 1717 года в Амстердаме Россия, Франция и Пруссия подписали трактат «для содержания генеральной тишины в Европе». В соответствии с которым, три державы вступали в оборонительный союз, предусматривавший взаимную гарантию безопасности владений.

В мае 1718 года начинается новый раунд русско-шведских переговоров, на которых Россия старается не просто окончить войну со шведами, но и вновь направить Швецию против Лондона. Контакты начались на Аландских островах и вошли в историю под названием Аландский конгресс. Список членов шведской делегации весьма характерен – Карл XII снова направляет барона Гёрца (глава делегации) и графа Гилленборга. То есть глава Швеции отправляет на переговоры с Россией двух дипломатов, которые были всего года назад арестованы англичанами и голландцами по обвинению в подготовке государственного переворота в Туманном Альбионе и посидев там в тюрьме, «возлюбили» Англию пуще прежнего.

Петр предлагал Карлу воевать со своими бывшими датчанами за Норвегию и «попросить» вооруженным путем у Ганновера обратно земли в Германии. А принадлежал Ганновер, напомню, – английскому королю…

В ответ британцы действовали в своем ключе – в 1718 году в Балтийском море появилась английская эскадра. Это было оказание давления и на Петербург и на Стокгольм. Однако никакого действия оно не возымело. Ну, разве, что Россия подготовилась ко всяким неожиданностям: на случай агрессии Англии в Кронштадте были приняты меры для защиты: три больших корабля были приготовлены для затопления у входа в гавань.

А что Карл? Он осенью 1718 года опять вторгся в Норвегию, которая тогда была частью Дании. Повторим ещё раз даты: май 1718 года начало переговоров с русскими, осень 1718 года вторжение шведов именно в Норвегию.

Как и договорились с Петром I…

В Лондоне стало ясно, что после реализации первой договоренности «по Норвегии», русские и шведы могут приступить к реализации своих антиганноверских — антибританских планов.

То, что случилось потом, до сих пор считается одной из исторических загадок. 30 ноября 1718 года (11 декабря по новому стилю) шведский король Карл XII был убит одиночным выстрелом при осаде норвежского форта Фредериксхалль (ныне Халден). История очень темная. Карл XII находился в траншее, которая находилась НИЖЕ, чем стены неприятельского форта. Дальность выстрела тогдашнего гладкоствольного кремниевого ружья – 300 метров. Снайперских прицелов ещё не изобрели, но снайперы уже были. Потому что шведский король погиб именно от снайперского выстрела. В момент затишья он отправился в траншею осмотреть позиции. И получил пулю в голову. При этом пуля попала в голову короля не сверху вниз, т.е. не с крепостной стены, а сбоку - в висок. А это значит, что «неизвестный снайпер» находился где-то рядом с траншеей.

Кто стоял за смертью шведского короля и почему это убийство до сих пор «не раскрыто», надеюсь, теперь понятно…

Убийство Карла резко изменит всю геополитическую обстановку и разом поставило крест на возможности русско-шведских совместных действий против Ганновера (Англии) в Европе. Новая королева, его сестра Ульрика–Элеонора, вступив на престол, разрывает переговоры с русскими, с ходу выставляя неприемлемые требования. Новая королева Швеции мира не хочет, потому, что стоящая за ней Великобритания заинтересована в продолжении войны Стокгольма и Петербурга.

Гроб Карла XII в Стокгольме

Война между Россией и Швецией продлится ещё три года и только в 1721 году будет . Война со Швецией длилась 21 год и закончилась… покупкой территорий у Стокгольма. Россия заплатила шведам миллионы серебряных талеров за те земли, что вошли в ее состав (Эстония, часть Латвии, территории Карелии до Выборга).

Ответ на вопрос, почему победитель купил у побежденного земли, прост – за Швецией стояла самая сильная держава того времени и Петр Великий почел за благо закончить войну.

В 1917—1918 году территории КУПЛЕННЫЕ нами у шведов и далее у герцога Курляндского ВДРУГ назовут себя независимыми государствами, полностью нарушив международное право…

Карл 12 (рожд. 17 (27) июня 1682 г. – смерть 30 ноября (11 декабря) 1718 г.) Шведский король (1697 г.) и полководец, участник Северной и захватнических войн против России. Разбит под Полтавой (1709 г.).

Карл 12 был, пожалуй, одной из самых неординарных личностей своей эпохи. В его жизни трудно отыскать обычные дела и события – все чувства, взгляды и поступки монарха вызывали неподдельное восхищение, удивление, а подчас повергали в шок друзей и врагов. О короле говорили, что он ничего не боится и не имеет слабостей, а свои добродетели довел до такого излишества, что зачастую они граничат с пороками. В действительности, твердость полководца в большинстве случаев переходило в упрямство, справедливость – в тиранию, а щедрость – в невероятную расточительность.

Детство, молодые годы

Шведский король Карл 12 родился в 1682 году в Стокгольме. Брак его отца – шведского короля Карла 11 и матери – датской принцессы Ульрики Элеоноры был союзом совершенно различных по характеру людей. Деспотичный правитель внушал страх своим подданным, тогда как королева всячески старалась облегчить их участь, часто отдавая несчастным свои драгоценности и платья.

Не выдержав жестокого обращения мужа, она умерла в 1693 году, когда сыну-наследнику было только 11 лет. Он рос крепким, физически и духовно развитым, прекрасно знал немецкий и латинский языки. Но уже тогда начал проявляться упрямый характер и неумеренный нрав принца. Чтобы заставить мальчика что-то выучить, надо было задеть его гордость и честь. С детства любимым героем будущего короля был , юноша восхищался им и хотел во всем быть похожим на легендарного полководца.

Восхождение на престол

Карл 11 скончался, оставив 15-ти летнему сыну уважаемый в Европе трон, хорошую армию и благополучные финансы. По шведским законам Карл 12 сразу мог занять престол, но отец перед смертью оговорил отсрочку до совершеннолетия – 18 лет и назначил регентшей государства свою мать – Гедвигу Элеонору. Это была весьма амбициозная особа, которая всеми силами старалась отдалить внука от дел.

Молодой король как правило развлекался охотой и военными смотрами. Но он все чаще и чаще задумывался над тем, что уже вполне способен управлять государством. Как-то раз Карл поделился своими соображениями по этому поводу с государственным советником Пипером, и тот с энтузиазмом взялся за водворение на престол молодого правителя, видя в том превосходную возможность сделать свою карьеру. Спустя несколько дней власть королевы пала.

Во время коронации Карл 12 взял корону из рук архиепископа Упсальского, когда тот собирался возложить ее на голову государя, и сам короновал себя. Люди приветствовали молодого короля и искренне восхищались им.

Первые годы царствования

В первые годы своего царствования Карл 12 зарекомендовал себя нетерпеливым, беспечным и высокомерным королем, который не очень интересовался делами государства, а в Совете он сидел со скучающим видом, положив скрещенные ноги на стол. Истинная его натура еще не начала проявлять себя.

А тем временем над головой монарха собирались грозовые тучи. Коалиция четырех могущественных держав – Дании, Саксонии, Польши и Московии – захотела ограничить господство Швеции на Балтике. 1700 год — эти государства развязали Северную войну против Карла 12 и его государства.

Считая сложившееся положение угрожающим, многие из советников предлагали пойти на переговоры с врагами, но монарх отверг все их доводы и сказал: «Господа, я принял решение никогда не вести неправедной войны, но, подняв оружие, дабы наказать нарушителей законов, не складывать его, пока не погибнут все мои враги. Я нападу на первого же, кто восстанет против меня, и, надеюсь, победив его, внушу страх всем прочим». Эта воинственная речь поразила государственных мужей и стала переломным моментом в жизни правителя.

Подготовка к войне

Приказав готовиться к войне, Карл 12 резко изменился: он отказался от всех удовольствий и развлечений, начал одеваться, как простой солдат, и так же питаться. Кроме этого, он навсегда простился с вином и женщинами, не желая, чтобы последние могли повлиять на его решения. 8 мая монарх во главе армии покинул Стокгольм. Карл не мог и подумать, что уже никогда сюда не возвратится…

Перед отъездом король навел в стране порядок и организовал совет обороны, который должен был заниматься всем, что касается армии.

Первые победы

Первую победу Карл одержал в Дании. Он осадил Копенгаген и спустя короткое время овладел им. 1700 год, 28 августа — между двумя государствами был заключен мирный договор. Надо заметить, что шведская армия была очень сильной и хорошо организованной, потому ей прочили блестящее будущее. В ней царила строгая дисциплина, которую молодой монарх еще больше ужесточил. Так, находясь под стенами Копенгагена, шведские солдаты исправно оплачивали продукты, которые поставляли им датские крестьяне, и, пока шли переговоры о мире, не выходили из лагеря. Такая строгость Карла 12 по отношению к армии способствовала ее многочисленным победам.

Следующая удача ожидала шведов под Нарвой. Карл 12 был до крайности возмущен поведением Петра 1, который вторгся туда. Дело в том, что московитские послы не раз уверяли шведского короля в нерушимом мире между двумя державами. Карл не мог понять, как можно нарушать свои обещания. Исполненный праведного гнева, он вступил в битву с русскими войсками, имея в несколько раз меньшее количество людей, чем . «Вы сомневаетесь, что с моими восемью тысячами храбрецов я разобью восемьдесят тысяч московитов?» – гневно спросил Карл 12 у одного из своих генералов, который попытался доказать всю сложность этого предприятия.

Война с Польшей

Карл разгромил русское войско, и это стало одной из его блестящих побед. Не менее удачные действия провел он в Польше и Саксонии. На протяжении 1701–1706 гг. он покорил эти страны и занял их столицы, а вдобавок добился, чтобы польский король Август 2 подписал Альтранштадтский мирный договор и отрекся от престола. На это место шведский король посадил молодого Станислава Лещинского, который произвел на него благоприятное впечатление и в дальнейшем стал верным другом.

Петр 1 хорошо понимал угрозу, которую представляет из себя шведская армия во главе с талантливым и смелым монархом. Потому он стремился к заключению мирного договора, но Карл упорно отклонял все предложения, говоря, что они все обсудят, когда шведская армия войдет в Москву.

Поздней ему пришлось пожалеть об этом своем поступке. А пока Карл 12 считал себя неуязвимым избранником судьбы. Говорили, что его не берут пули. Он и сам верил в свою непобедимость. И для этого было много оснований: десятки выигранных сражений в ходе Северной войны, заискивания со стороны Англии и Франции, а также действия Петра 1, продиктованные страхом перед шведским могуществом.

Война с Россией

Итак, Карл 12 решил идти войной на Россию. 1708 год, февраль — он захватил Гродно и ждал наступления теплых дней под Минском. Русские пока не предпринимали серьезных вылазок против шведов, изматывая их силы в небольших сражениях и уничтожая продовольствие, фураж – все, что могло пригодиться вражескому войску.

1709 год — зима была до такой степени суровой, что погубила значительную часть шведской армии: голод и холод измотали ее больше, чем русские. От великолепных некогда войск осталось 24 000 изможденных солдат. Однако Карл 12 и в сложившейся ситуации сохранял достоинство и спокойствие. В это время он получил известие из Стокгольма, в котором сообщалось о смерти его любимой сестры, герцогини Голштинской. Эта тяжелая потеря стала серьезным ударом для монарха, но не сломила его: он не отказался от своего намерения идти на Москву. Ко всему из Швеции не поступало подмоги, а помощь украинского гетмана Мазепы оказалась слабой.

Полтавская кампания

В конце мая 1709 года Карл осадил Полтаву, в которой, по словам Мазепы, был большой запас продовольствия. Последний ссылался на якобы перехваченную информацию об этом. Шведы потратили много времени на штурм крепости, в которой в действительности ничего не было, и оказались окружены русскими войсками.

16 июня Карл 12 был ранен в пятку выстрелом из карабина. Это ранение опровергло легенду о его неуязвимости и привело к серьезным последствиям – действиями армии во время Полтавской битвы монарх управлял с наспех сооруженных носилок.

Сражение и поражение под Полтавой

Сражение под Полтавой произошло 27 июня (8 июля) 1709 года. Неожиданность, на которую, как обычно, рассчитывал Карл, не получилось: конница Меншикова обнаружила шведские колонны, которые передвигались в ночной тиши. Битва завершилась полным разгромом шведов. Скрыться удалось лишь Карлу 12, Мазепе и нескольким сотням солдат.

Полтавское поражение уничтожило не только шведскую армию, но и шведское великодержавие. Казалось, что все потеряно, но Карл сдаваться не собирался. Он бежал к туркам и встретил там достойный прием. Но хотя султан и осыпал короля почестями, дорогими подарками, тот был всего лишь пленником. Шведский монарх приложил много сил к тому, чтобы Оттоманская Порта объявила войну России, но турецкое правительство не разделяло взглядов Карла и не спешило ссориться с царем.

Бендерское сидение

Карл 12 жил в Бендерах в роскоши. Как только он излечился от раны и смог сидеть в седле, сразу приступил к обычным своим занятиям: много ездил верхом, обучал солдат и играл в шахматы. Деньги, которые он получал от Порты, монарх тратил на интриги, подкупы и подарки охранявшим его янычарам.

Карл продолжал надеяться, что он сможет заставить Турцию воевать, и не соглашался на возвращение домой. Он при помощи своих агентов отчаянно интриговал и смещал визирей. В конце концов ему удалось спровоцировать турок на войну с Россией. Но недолгая война закончилась подписанием мирного договора 1 августа 1711 года и не причинила Петру 1 особого вреда. Шведский король был в ярости и упрекал великого визиря в подписании мирового договора. В ответ тот настоятельно посоветовал монарху покинуть Турцию и вернуться в конце концов домой.

Карл отказался и еще несколько лет провел в Турции, несмотря на то, что султан и правительство в открытую говорили ему о необходимости возвратится в Швецию. Похоже, Порта уже устала от надоедливого гостя и его авантюр, в которые шведский король пускался на каждом шагу, добиваясь своей цели.

Возвращение и смерть

1714 год — осознав бесплодность пребывания в Турции, шведский король Карл 12, покинул ее пределы и возвратился на родину, раздираемую на части врагами. Потому монарх сразу же принялся за реорганизацию армии и… не решив еще всех государственных проблем, в марте 1716 года отправился воевать со своими врагами в Норвегию.

Во время осады крепости Фредериксхалль, когда неутомимый монарх лично осматривал траншеи, его настигла шальная пуля. 11 декабря 1718 года оборвалась жизнь одного из великих воинов и королей Европы. Престол наследовала сестра Ульрика Элеонора, которая через какое-то время отказалась от него в пользу мужа.

Карл 12 — личность в истории

Король Карл остался в истории как величайший завоеватель и великий упрямец. Он не был похож на других монархов, воевал не ради укрепления своего положения, а ради славы, любил раздавать короны. Его упрямство, нежелание реально оценивать превосходство врага привели к поражению шведской армии и лишили Швецию позиции ведущей державы Европы.

Однако вместе с тем король Карл всегда оставался интересной личностью, чем привлек на свою сторону немало верных друзей. Он никогда не кичился победами, но и не умел долго страдать от поражений. Горести король скрывал глубоко в себе и редко давал выход эмоциям. О его хладнокровии и невозмутимости во всех случаях жизни слагались легенды.

Вольтер написал: «Однажды, когда Карл диктовал секретарю письмо в Швецию, в дом попала бомба и, пробив крышу, взорвалась в соседней комнате и разнесла потолок в щепки Однако кабинет короля не только не пострадал, но даже через отворенную дверь внутрь не попало ни единого осколка. При взрыве, когда казалось, что весь дом рушится, перо выпало из рук секретаря. «“В чем дело? – спросил король. – Почему вы не пишете?” – “Государь, бомба!” – “Но при чем здесь бомба, ваше дело писать письмо. Продолжайте”».

Таким был шведский король Карл 12: бесстрашный, умный, смелый, который «столь же мало ценил жизнь подданных, как и свою собственную».

А.Зиолковская

Кандидат исторических наук И. АНДРЕЕВ.

В российской истории шведскому королю Карлу XII не повезло. В массовом сознании он представлен почти карикатурно-сумасбродным, тщеславным королем-юношей, который сначала побеждал Петра, а потом был бит. "Погиб, как швед под Полтавой" - это, собственно, и о Карле, хотя, как известно, под Полтавой король не погиб, а, избежав плена, еще почти десять лет продолжал борьбу. Угодив в могучую тень Петра, Карл не то чтобы померк, а потерялся, съежился. Он, как статист в плохой пьесе, должен был изредка появляться на исторической сцене и подавать реплики, призванные выгодно высветить главного героя - Петра Великого. Не избежал искушения именно так преподнести шведского короля и писатель А. Н. Толстой. Дело не в том, что Карл появляется на страницах романа "Петр Первый" эпизодически. Существенно другое - мотивация поступков. Карл легкомыслен и капризен - этакий коронованный эгоцентрист, который рыщет по Восточной Европе в поисках славы. Он абсолютно противоположен царю Петру, пускай и вспыльчивому, и неуравновешенному, но денно и нощно думающему об Отечестве. Трактовка А. Н. Толстого вошла в кровь и плоть массового исторического сознания. Талантливое литературное произведение в своем влиянии на читателя почти всегда перевешивает тома серьезных исторических сочинений. Упрощение Карла - одновременно и упрощение самого Петра и масштабов всего того, что произошло с Россией в первой четверти XVIII столетия. Уже одного этого достаточно, чтобы попытаться осмыслить происшедшее через сопоставление этих двух личностей.

Петр I. Гравюра Е. Чемесова, сделанная с оригинала Ж.-М. Натье 1717 года.

Карл XII. Портрет неизвестного художника начала XVIII века.

Молодой Петр I. Неизвестный художник. Начало XVIII века.

Офицер лейб-гвардии Семеновского полка. Первая четверть XVIII века.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

Личные вещи Петра I: кафтан, нагрудный офицерский знак и офицерский шарф.

Бюст Петра I, созданный Бартоломео Карло Растрелли. (Раскрашенные воск и гипс; парик из волос Петра; глаза - стекло, эмаль.) 1819 год.

Вид на Архангельск с залива. Гравюра начала XVIII века.

Книга Карла Алларда "Новое голанское корабельное строение" по указу Петра была переведена на русский язык. В библиотеке Петра находилось несколько экземпляров этого издания.

Чарка, выточенная Петром I (золото, дерево, бриллианты, рубин) и подаренная им М. П. Гагарину за организацию праздника в Москве в честь победы над шведами под Полтавой. 1709 год

Токарно-копировальный станок, созданный мастером Францем Зингером, который долгие годы работал у флорентийского герцога Козимо III Медичи, а затем приехал в Петербург по приглашению русского царя. В России Зингер возглавил токарную мастерскую царя.

Медальон с рельефным изображением Гренгамского боя на Балтике 27 июля 1720 года (работа токарной мастерской).

Петр I в Полтавском сражении. Рисунок и гравюра М. Мартена (сына). Первая четверть XVIII века.

Петр и Карл никогда не встречались. Но в продолжение многих лет вели заочный спор друг с другом, а значит, примерялись, присматрива лись друг к другу. Когда царь узнал о гибели Карла, он вполне искренне огорчился: "Ах, брат Карл! Как мне тебя жаль!" Можно лишь гадать о том, какие именно чувства стояли за этими словами сожаления. Но кажется - нечто большее, чем просто монаршая солидарность... Их спор был столь долог, царь так проникся логикой нелогичных поступков своего коронованного оппонента, что, кажется, со смертью Карла Петр утрачивал как бы часть самого себя.

Люди разных культур, темпераментов, менталитета, Карл и Петр были одновременно удивительно схожи. Но эта схожесть особого свойства - в непохожести на других государей. Заметим, что обрести подобную репутацию в век, когда экстравагантное самовыражение было в моде, - задача не из легких. Но Петр и Карл затмили многих. Их секрет прост - оба вовсе не стремились к экстравагантности. Они жили без затей, выстраивая свое поведение в соответствии с представлениями о должном. Поэтому многое, что казалось другим столь важным и необходимым, для них почти не играло никакой роли. И наоборот. Их поступки воспринимались большинством современников в лучшем случае как чудачество, в худшем - как необразованность, варварство.

Английский дипломат Томас Вентворт и француз Обри де ля Мотрэ оставили описания "готского героя". Карл в них статен и высок, "но крайне неопрятен и неряшлив". Черты лица тонкие. Волосы светлые и сальные и, кажется, не каждый день встречаются с гребнем. Шляпа смята - король часто отправлял ее не на голову, а под мышку. Мундир рейтарский, только сукно лучшего качества. Сапоги высокие, со шпорами. В итоге все, кто не знал короля в лицо, принимали его за рейтарского офицера, причем не самого высокого чина.

Петр был столь же невзыскателен в одежде. Носил платье и башмаки подолгу, иногда до дыр. Привычка французских придворных ежедневно появляться в новом платье вызывала у него лишь насмешку: "Видно, молодой человек никак не может найти портного, который одел бы его вполне по вкусу?" - дразнил он маркиза Либуа, приставленного к высокому гостю самим регентом Франции. На прием к королю Петр явился в скромном сюртуке из толстого серого баракана (род материи), без галстука, манжет и кружев, в - о ужас! - ненапудренном парике. "Экстравагантность" московского гостя так потрясла Версаль, что на время вошла в моду. Придворные щеголи с месяц смущали придворных дам диковатым (с точки зрения французов) костюмом, получившим официальное название "наряд дикаря".

Разумеется, при необходимости Петр представал перед подданными во всем блеске царского величия. В первые десятилетия на троне это был так называемый Большой государев наряд, позднее - богато убранное европейское платье. Так, на церемонии венчания Екатерины I титулом императрицы царь появился в кафтане, расшитом серебром. К сему обязывала и сама церемония, и то, что над вышивкой прилежно трудилась виновница торжества. Правда, при этом государь, не любивший лишних расходов, не удосужился сменить свои стоптанные башмаки. В таком виде он и возложил на коленопреклоненную Екатерину корону, обошедшуюся казне в несколько десятков тысяч рублей.

Под стать одежде были и манеры двух государей - простые и даже грубоватые. Карл, по замечанию современников, "ест, как конь", углубившись в свои мысли. В задумчивости он может размазать пальцем масло по хлебу. Пища самая простая и, кажется, ценится главным образом с точки зрения насыщения. В день своей гибели Карл, отобедав, хвалит своего повара: "Ты кормишь так сытно, что придется назначить тебя старшим поваром!" Петр столь же невзыскателен в пище. Главное его требование - все должно подаваться с пылу-жару: в Летнем дворце, например, было устроено так, что блюда попадали на царский стол прямо с плиты.

Непритязательные в еде, государи сильно разнились в отношении к крепким напиткам. Максимум, что позволял себе Карл, - слабое темное пиво: то был зарок, который дал юный король после одного обильного возлияния. Зарок необычайно крепкий, без отступлений. Петровское необуздан ное пьянство ничего, кроме горького вздоха сожаления, у его апологетов не вызывает.

Трудно сказать, кто повинен в этом пагубном пристрастии. Большинство близких к Петру людей страдали этим пороком. Умный князь Борис Голицын, которому царь был стольким обязан в борьбе с царевной Софьей, по словам одного из современников, "пил непрестанно". Не отставал от него и знаменитый "дебошан" Франц Лефорт. А ведь он - едва ли не единственный человек, которому молодой царь старался подражать.

Но если окружение и втянуло Петра в пьянство, то сам царь, повзрослев, уже не пытался положить конец этой затянувшейся "службе кабаку". Достаточно вспомнить "заседания" знаменитого Всешутейшего и Всепьянейшего собора, после которых у государя припадочно тряслась голова. "Патриарху" шумной компании Никите Зотову приходилось даже предостерегать "герра протодьякона" Петра от чрезмерной удали на поле брани с "Ивашкой Хмельницким".

Удивительно, но даже шумное застолье царь оборачивал на пользу своего дела. Его Всешутейший собор не просто способ дикого отдохновения и снятия стресса, но форма утверждения новой повседневности - ниспровержение старого с помощью смеха, беснования и надругательства. Петровская фраза о "старинных обычаях", которые "всегда лучше новых", наиболее удачно иллюстрирует суть этого замысла - ведь царь хвалил "святорусскую старину" на шутовском кривлянье "сумасброднейшего собора".

Несколько наивно противопоставлять трезвый образ жизни Карла петровскому пристрастию "быть пьяным во все дни и не ложиться трезвым спать никогда" (главное требование устава Всешутейшего собора). Внешне это не особенно отражалось на течении дел. Но только внешне. Темным пятном на историю Петра ложатся не только факты необузданного пьяного гнева, гнева до смертоубийства, утраты человеческого облика. Формировался "хмельной" стиль жизни двора, новой аристократии, прискорбный во всех отношениях.

Ни Петр, ни Карл не отличались тонкостью чувств и изысканностью манер. Известны десятки случаев, когда царь своими поступками вызывал легкое оцепенение у окружавших. Немецкая принцесса София, умная и проницатель ная, так изложила свои впечатления после первой встречи с Петром: царь высок, красив, быстрые и верные ответы его говорят о живости ума, но "при всех достоинствах, которыми его одарила природа, желательно было бы, чтобы в нем было поменьше грубости".

Груб и Карл. Но это скорее подчеркнутая грубость солдата. Так он ведет себя в поверженной Саксонии, давая понять Августу и его подданным, кто проиграл войну и кто должен платить по счетам. Однако, когда дело касалось близких людей, оба могли быть внимательны и даже по-своему нежны. Таков Петр в письмах к Екатерине: "Катеринушка!", "Друг мой", "Друг мой сердешнинь кий!" и даже "Лапушка!". Заботлив и предупредителен и Карл в письмах к родным.

Карл избегал женщин. Он был ровно холоден со знатными дамами и с теми, кто на правах женщин "для всех" сопровождал в обозах его воинство. По признанию современников, король в обхождении со слабым полом был похож "на парня из захолустной деревни". Такая сдержанность со временем стала даже тревожить его родных. Они не раз пытались склонить Карла к браку, но тот с завидным упорством избегал брачных уз. Особенно пеклась о семейном счастье внука и преемственности династии вдовствующая королева-бабушка Хедвига-Элеонора. Именно ей Карл обещал "остепениться" к 30 годам. Когда по достижении срока королева напомнила внуку об этом, Карл в коротком письме из Бендер объявил, что он "совершенно не в состоянии припомнить своего обещания подобного рода". К тому же до окончания войны он будет "перегружен сверх меры" - вполне весомое основание для отсрочки матримониальных планов "дорогой госпожи Бабушки".

"Северный герой" ушел из жизни, не вступив в брак и не оставив наследника. Это обернулось для Швеции новыми трудностями и дало Петру возможность оказывать давление на заупрямившихся скандинавов. Дело в том, что племянник Карла, Карл Фридрих Гольштейн-Готтор пский, сын умершей сестры короля, Хедвиги-Софьи, претендовал не только на шведский престол, но и на руку дочери Петра, Анны. И если в первом случае шансы его были проблематичны, то в последнем - дело быстро шло к свадебному столу. Царь не прочь был воспользовать ся ситуацией и поторговаться. Сговорчивость несговорчивых шведов ставилась Петром в зависимость от их отношения к миру с Россией: станете упорствовать - поддержим претензии будущего зятя; пойдете на подписание мира - отнимем руку свою от герцога Карла.

Обхождение Петра с дамами отличалось нахрапистостью и даже грубостью. Привычка повелевать и бурный темперамент не способствовали обузданию его клокочущих страстей. Царь был не особенно разборчив в связях. В Лондоне девицы легкого поведения обиделись по поводу совсем не царской оплаты их услуг. Петр отреагировал немедля: какова работа, такова и плата.

Следует заметить: то, что осуждалось православной церковью и именовалось "блудом", в европеизированной светской культуре почиталось чуть ли не нормой. Петр как-то быстро запамятовал о первом и легко принял второе. Правда, на истинно французский "политес" у него никогда не хватало времени и денег. Он поступал проще, отделяя чувства от связей. Эту точку зрения пришлось принять Екатерине. Бесконечные походы царя к "метрессам" стали в их переписке предметом шуток.

Необузданность Петра не мешала ему мечтать о доме и семье. Отсюда вырастали его привязанности. Сначала к Анне Монс, дочери немецкого виноторговца, осевшего в Немецкой слободе, затем к Марте-Екатерине, которую царь впервые увидел в 1703 году у Меншикова. Начиналось все, как обычно: мимолетное увлечение, каких было множество у не терпевшего отказа государя. Но шли годы, а Екатерина не исчезала из жизни царя. Ровный нрав, веселость и душевное тепло - все это, по-видимому, привлекало к ней царя. Петр везде был как дома, что означало - у него не было дома. Теперь же он обзавелся домом и хозяйкой, давшей ему семью и ощущение семейного уюта.

Екатерина такая же недалекая, как и заточенная в монастырь первая супруга Петра, царица Евдокия Лопухина. Но Петру и не нужна была советчица. Зато, в отличие от опальной царицы, Екатерина могла запросто сидеть в мужской компании или, покидав вещи в повозку, мчаться за Петром на край света. Она не задавалась пустяшным вопросом: пристоен или непристоен подобный поступок. Такой вопрос просто не приходил ей в голову. Державный суженный позвал - значит, надо.

Даже при очень большой снисходительности Екатерину трудно назвать умным человеком. Когда после смерти Петра ее возвели на престол, то выявилась полная неспособность императрицы заниматься делами. Строго говоря, именно этими качествами она, видимо, и угодила своим сторонникам. Но ограниченность Екатерины-императрицы стала одновременно сильной стороной Екатерины-подруги, а потом и жены царя. Она была по-житейски умна, что требует вовсе не высокого ума, а лишь умения приспосабливаться, не раздражать, знать свое место. Петр ценил непритязательность Екатерины и умение, если того требовали обстоятельства, терпеть. По сердцу государю пришлась и ее физическая сила. И верно. Надо было обладать немалой силой и недюжинным здоровьем, чтобы поспевать за Петром.

Личная жизнь Петра оказалась богаче и драматичнее, чем личная жизнь Карла. В отличие от своего противника царь познал семейное счастье. Но ему же пришлось в полной мере испить чашу семейных невзгод. Он прошел через конфликт с сыном, царевичем Алексеем, трагическая развязка которого возложила на Петра клеймо сыноубийцы. Была в жизни царя и темная история с одним из братьев Анны Монс, камергером Виллимом Монсом, уличенным в 1724 году в связи с Екатериной.

Петр, мало считавшийся с человеческим достоинством, когда-то прилюдно измывался над неким кухмистером Екатерины, которого обманывала жена. Царь даже распорядился повесить над дверью его дома оленьи рога. А тут сам угодил в двусмысленное положение! Петр был вне себя. "Он был бледен, как смерть, блуждающие глаза его сверкали... Все, увидев его, были охвачены страхом". Банальная история обманутого доверия в исполнении Петра получила драматическую окраску с отзвуками, потрясшими всю страну. Монса арестовали, судили и казнили. Мстительный царь, прежде чем простить супругу, заставил ее созерцать отрубленную голову несчастного камергера.

В свое время Л. Н. Толстой намеревался написать роман о времени Петра. Но стоило ему углубиться в эпоху, как множество подобных случаев отвратили писателя от его замысла. Жестокость Петра поразила Толстого. "Осатанелый зверь" - вот те слова, которые великий писатель нашел для царя-реформатора.

В адрес Карла подобные обвинения не звучали. Шведские историки даже отмечали его решение запретить применять во время следствия пытки: король отказывался верить в достоверность полученных таким образом обвинений. Факт примечательный, свидетельствующий о различном состоянии шведского и российского общества. Однако чувство гуманизма в соединении с протестантским максимализмом носило у Карла избирательный характер. Оно не мешало ему чинить расправы над русскими пленными, взятыми в боях в Польше: их убивали и калечили.

Современники, оценивая поведение и манеры двух государей, были снисходительнее к Петру, чем к Карлу. От русского монарха иного и не ждали. Грубость и бесцеремонность Петра для них - экзотика, которая должна была непременно сопутствовать поведению повелителя "варваров -московитов". С Карлом сложнее. Карл - государь европейской державы. А пренебрежение манерами непростительно даже для короля. Между тем мотивации поведения Петра и Карла были во многом схожи. Карл отбросил, Петр не перенял то, что мешало им быть государями.

Шведский и русский монархи отличались трудолюбием. Причем это трудолюбие сильно разнилось от трудолюбия Людовика XIV, в свое время гордо заявлявшего, что "власть королей приобретается трудом". Едва ли оба наши героя стали бы оспаривать в этом французского монарха. Однако трудолюбие Людовика было очень специфическое, ограниченное тематикой, временем и королевским капризом. Людовик не допускал не только туч на Солнце, но и мозолей на ладонях. (В свое время голландцы выпустили медаль, на которой тучи заслоняли Солнце. "Король-солнце" быстро разобрался в символике и воспылал гневом к неустрашимым соседям.)

Трудолюбие Карлу XII досталось от отца, короля Карла XI, ставшего для юноши образцом поведения. Пример был закреплен усилиями просвещенных воспитателей наследника. С раннего детства день короля-викинга был заполнен трудами. Чаще всего то были ратные заботы, тяжелая и хлопотливая бивачная жизнь. Но даже по окончании военных действий король не позволял себе послаблений. Карл подымался очень рано, разбирал бумаги, а затем отправлялся с инспекцией в полки или учреждения. Собственно, сама простота в манерах и в одежде, о которой уже говорилось, идет во многом от привычки трудиться. Изысканный наряд здесь - лишь препятствие. Манера Карла не отстегивать шпор родилась не от невоспитанности, а от готовности по первому зову вскочить на коня и мчаться по делам. Король не раз это демонстрировал. Самая впечатляющая демонстрация - семнадцатичасовая скачка Карла из Бендер к реке Прут, где турки и татары окружили армию Петра. Не вина короля, что ему пришлось увидеть лишь столбы пыли над колоннами уходивших в Россию войск Петра. Карлу не повезло с "капризной девкой Фортуной". Неслучайно ее изображали в XVIII столетии с бритым затылком: зазевался, не схватил вовремя за волосы спереди - поминай как звали!

"Врачую свое тело водами, а подданных - примерами", - объявлял Петр в Олонце (Карелия, почти в 150 километрах от Петрозаводска) на марциальных источниках. Во фразе ударение делалось на слово "воды" - Петр был несказанно горд открытием собственного курорта. История справедливо перенесла ударение на вторую часть. Царь в самом деле преподал подданным пример неустанных и бескорыстных трудов на благо Отечества.

Больше того, с легкой руки московского государя сформировался образ монарха, достоинства которого определялись не молитвенным рвением и несокрушимым благочестием, а трудами. Собственно, после Петра труд был вменен в обязанность подлинного правителя. На труд завелась мода - не без участия просветителей. Причем почитался труд не просто государственный, каким он был по долгу. Государю вменялся в обязанность еще и труд частный, труд-пример, во время которого монарх нисходил до своих подданных. Так, Петр плотничал, строил корабли, работал в токарне (историки сбились со счета, исчисляя ремесла, которые освоил русский государь). Австрийская императрица Мария Терезия потчевала придворных отменным молоком, собственноручно подоив коров на императорской ферме. Людовик XV, оторвавшись от любовных утех, занимался обойным ремеслом, а его сын Людовик XVI с ловкостью полкового хирурга вскрывал механические чрева часов и возвращал их к жизни. Справедливости ради надо все же отметить отличие оригинала от копий. Для Петра труд - необходимость и жизненная потребность. У его эпигонов - скорее утеха и потеха, хотя, конечно, стань Людовик XVI часовым мастером, жизнь кончил бы в постели, а не на гильотине.

В восприятии современников трудолюбие обоих государей, естественно, имело свои оттенки. Карл представал перед ними прежде всего как король-солдат, помыслы и труды которого вращались вокруг войны. Деятельность Петра разнообразнее, и его "имидж" более полифоничен. Приставка "воитель" реже сопутствует его имени. Он тот государь, который принужден заниматься всем. Разносторонняя, кипучая деятельность Петра нашла свое отражение в переписке. Вот уже больше ста лет историки и архивисты издают письма и бумаги Петра I, а между тем до завершения еще далеко.

Замечательный историк М. М. Богословский, чтобы проиллюстрировать масштабы царской переписки, взял для примера один день из жизни Петра - 6 июля 1707 года. Простой перечень затронутых в письмах тем внушает уважение. А ведь царь-реформатор касался их по памяти, демонстрируя огромную осведомленность. Вот круг этих тем: уплата в Московскую ратушу сумм из адмиралтейского, сибирского и поместного приказов; перечеканка монеты; комплектование рекрутами драгунского полка и его вооружение; выдача хлебного провианта; сооружение оборонительной линии в дерптском обер-комендантстве; перевод Митчелова полка; предание суду изменников и преступников; новые назначения; устройство подкопов; предание суду астраханских мятежников; присылка в Преображенский полк писаря; пополнение офицерами полков Шереметева; контрибуции; поиск переводчика для Шереметева; высылка беглых с Дона; посылка обозов в Польшу к русским полкам; расследование конфликтов на Изюмской линии.

Мысль Петра охватывала в указанный день пространство от Дерпта до Москвы, от польской Украины до Дона, царь наставлял, вразумлял множество близких и не очень близких сотрудников - князей Ю. В. Долгорукого, М. П. Гагарина, Ф. Ю. Ромодановского, фельдмаршала Б. П. Шереметева, К. А. Нарышкина, А. А. Курбатова, Г. А. Племянникова и других.

Трудолюбие Петра и Карла - оборотная сторона их любознательности. В истории преобразований именно любознательность царя выступала своеобразным "первотолчком" и одновременно perpetuum mobile - вечным двигателем реформ. Удивляет неиссякаемая пытливость царя, его не утраченная до самой смерти способность удивляться.

Любознательность Карла более сдержанна. Она лишена петровской пылкости. Король склонен к холодному, систематическому анализу. Отчасти в этом сказывалась разность образования. Оно просто несопоставимо - разный тип и направленность. Отец Карла XII руководствовался европейскими понятиями, лично разрабатывая для сына план обучения и воспитания. Гувернер принца - один из самых толковых чиновников, королевский советник Эрик Линдшельд, учителя - будущий епископ, профессор теологии из Упсальского университета Эрик Бенцелиус и профессор латыни Андреас Норкопенсис. Современники говорили о склонности Карла к математическим наукам. Его дарование было кому развивать - наследник престола общался с лучшими математиками.

На этом фоне скромная фигура дьяка Зотова, главного учителя Петра, сильно проигрывает. Он, конечно, отличался благочестием и до поры до времени не был "бражником". Но этого явно недостаточно с точки зрения будущих реформ. Парадокс, впрочем, заключался в том, что ни сам Петр, ни его учителя не могли даже предположить, какие знания нужны будущему реформатору. Петр обречен на отсутствие европейского образования: во-первых, его просто не существовало; во-вторых, оно почиталось за зло. Хорошо еще, что Зотов и иже с ним не отбили у Петра любознательности. Петр всю жизнь будет заниматься самообразованием - и его итоги окажутся впечатляющими. Однако царю явно не хватало систематического образования, восполнять которое придется за счет здравого смысла и великими трудами.

Карл и Петр были людьми глубоко верующими. Религиозное воспитание Карла отличалось целенаправленностью. В детстве он даже писал рефераты на придворные проповеди. Вера Карла носила налет истовости и даже фанатизма. "В любых обстоятельствах, - замечали современники, - он остается верным своей непоколебимой вере в Бога и Его всемогущую помощь". Не в этом ли отчасти можно найти объяснение необыкновенной храбрости короля? Если, по божественному промыслу, ни один волос раньше времени не слетит с головы, то для чего беречься, кланяться пулям? Как истовый протестант, Карл ни на минуту не оставляет упражнений в благочестии. В 1708 году он четырежды перечитал Библию, возгордился (даже записывал дни, когда открывал Святое писание) и тут же осудил себя. Записи полетели в огонь под комментарий: "Я этим похваляюсь".

Упражнение в благочестии - это еще и ощущение себя проводником божественной воли. Король не просто воюет с Августом Сильным или Петром I. Он выступает карающей дланью Господа, наказывая этих названных государей за клятвопреступление и вероломство - мотив чрезвычайно важный для Карла. Необыкновенное упорство, точнее, упрямство "готского героя", не желавшего ни при каких обстоятельствах идти на мир, восходит к его убежденности в избранности. Поэтому все неудачи для короля - лишь ниспосланное Богом испытание, проверка на прочность. Вот один маленький штрих: Карл в Бендерах вычертил планы двух фрегатов (не один Петр этим занимался!) и неожиданно дал им турецкие названия: первому - "Йылдерин", второму - "Ярамас", что вместе переводится как "вот я приду!" Чертежи отправлены в Швецию со строгим приказом немедленно приступить к строительству, чтобы всем было ведомо: ничто не потеряно, он еще придет!

Религиозность Петра лишена истовости Карла. Она более низменна, более прагматична. Царь верит, потому что верит, но еще и потому, что вера всегда оборачивается к видимой пользе государства. Существует рассказ, связанный с Василием Татищевым. Будущий историк по возвращении из-за границы позволил себе язвительные выпады в адрес Святого писания. Царь вознамерился проучить вольнодумца. "Учение", помимо мер физического свойства, было подкреплено наставлением, очень характерным для самого "учителя". "Как же ты осмеливаешься ослаблять такую струну, которая составляет гармонию всего тона? - ярился Петр. - Я тебя научу, как должно почитать оное (Святое писание. - И. А. ) и не разрывать цепи, все в устройстве содержащей".

Оставаясь глубоко верующим, Петр не испытывал никакого пиетета к церкви и церковной иерархии. Оттого он без всякой рефлексии принялся переделывать церковное устроение на нужный лад. С легкой руки царя в истории русской церкви наступил синодальный период, когда высшее управление церкви было, по сути, низведено до простого ведомства по духовным и нравственным делам при императоре.

Оба любили военное дело. Царь с головой окунулся в "Марсовы и Нептуновы потехи". Но очень скоро он перешагнул границы игры и принялся за кардинальные военные преобразования. Карлу не пришлось устраивать ничего подобного. Вместо "потешных" полков он сразу получил в "собственность" одну из самых лучших европейских армий. Неудивительно, что у него, в отличие от Петра, почти не было паузы ученичества. Он сразу стал знаменитым полководцем, проявив на поле боя незаурядное тактическое и оперативное мастерство. Но война, всецело захватившая Карла, сыграла с ним злую шутку. Король очень скоро перепутал цель и средства. А если война становится целью, то итог почти всегда оказывается печальным, порой - самоуничтожением. Французы после бесконечных наполеоновских войн, выбивших здоровую часть нации, "уменьшились" в росте на два дюйма. Не знаю точно, во что обошлась рослым шведам Северная война, но определенно можно утверждать, что сам Карл сгорел в огне войны, а Швеция надорвалась, не выдержав бремени великодержавия.

В отличие от "брата Карла" Петр никогда не путал цели и средства. Война и связанные с ней преобразования остались для него средством возвышения страны. Приступая по окончании Северной войны к "мирным" реформам, царь так декларирует свои намерения: земские дела надо "в такой же порядок привесть, как и воинское дело".

Карл любил рисковать, обыкновенно не задумываясь о последствиях. Адреналин кипел в крови и давал ему ощущение полноты жизни. Какую бы страницу биографии Карла мы ни взяли, какой бы большой или малый эпизод ни подвергли пристальному рассмотрению, везде видны безумная храбрость короля-героя, неостывающее стремление проверить себя на прочность. В молодости он охотился на медведя с одной рогатиной, а на вопрос: "Не страшно ли?" - отвечал без всякой рисовки: "Ничуть, если не бояться". Позднее он, не кланяясь, ходил под пулями. Бывали случаи, когда те "жалили" его, но до определенной поры везло: или пули оказывались на излете, или ранение было несмертельным.

В любви Карла к риску - его слабость и сила. Точнее, если следовать хронологии событий, надо сказать так: сначала - сила, потом - слабость. В самом деле, эта черта характера Карла давала ему видимое преимущество над противниками, поскольку те почти всегда руководствовались "нормальной", исключающей риск логикой. Карл же появлялся там и тогда, когда и где его не ждали, поступал так, как никто и никогда не поступал. Подобное произошло под Нарвой в ноябре 1700 года. Петр покинул позиции под Нарвой за день до появления шведов (он отправился торопить резервы) не потому, что испугался, а потому, что исходил из положенного: шведы после марша должны отдохнуть, обустроить лагерь, разведать, а уж потом наступать. Но король все сделал наоборот. Отдыха полкам не дал, лагерь не устроил и с рассветом, едва развиднелось, очертя голову кинулся в атаку. Если вдуматься, все эти качества и характеризуют истинного полководца. С той оговоркой, что существует некое условие, выполнение которого отличает великого полководца от обыкновенного военачальника. Это условие: риск должен быть оправдан.

Король с этим правилом не желал считаться. Он бросал вызов судьбе. И если судьба отворачивалась от него, то, по его убеждению, пускай будет хуже... судьбе. Стоит ли удивляться его реакции на Полтаву? "У меня все хорошо. И только совсем недавно случилось по причине одного особого события несчастье, и армия понесла урон, что, я надеюсь, вскоре будет исправлено", - писал он в начале августа 1709 года своей сестре Ульрике-Элеоноре. Это "все хорошо" и небольшое "несчастье" - о разгроме и пленении всей шведской армии под Полтавой и Переволочной!

Амплуа Карла в истории - герой. Петр таким храбрецом не выглядел. Он осмотрительнее и осторожнее. Риск - не его стихия. Известны даже минуты слабости царя, когда он терял голову и силы. Но тем ближе нам Петр, способный преодолевать себя. Именно в этом находит свое проявление одно из самых главных различий между Карлом и Петром. Они оба - люди долга. Но каждый из них понимает долг по-своему. Петр ощущает себя слугою Отечеству. Этот взгляд для него - и нравственное оправдание всего им совершенного, и главный мотив, побуждающий преодолевать усталость, страх, нерешительность. Петр мыслит себя для Отечества, а не Отечество для себя: "А о Петре ведайте, что ему житие свое недорого, только б жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего". Эти слова, сказанные царем накануне Полтавской битвы, как нельзя точно отражали его внутреннюю установку. У Карла все иначе. При всей любви к Швеции он превратил страну в средство реализации своих честолюбивых замыслов.

Судьба Петра и Карла - история извечного спора о том, какой правитель лучше: идеалист, ставивший превыше всего принципы и идеалы, или прагматик, твердо стоявший на земле и предпочитающий реальные, а не призрачные цели. Карл в этом споре выступил как идеалист и проиграл, поскольку его идея наказать, вопреки всему, вероломных противников из абсолюта превратилась в абсурд.

Карл чисто по-протестантски был уверен, что человек спасается одной верой. И верил в это непоколебимо. Символично, что самое раннее сохранившееся из написанного Карлом - цитата из Евангелия от Матфея (VI, 33): "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам". Карл не просто следовал этой заповеди, он "насаждал" ее. В восприятии своего предназначения шведский король более средневековый государь, чем царь "варваров-московитов" Петр. Он охвачен искренним религиозным благочестием. Протестантское богословие для него вполне самодостаточно в обосновании его абсолютной власти и характера взаимоотношений с подданными. Петру же было совершенно недостаточно прежнего "идеологического оснащения" самодержавия, покоившегося на теократических основах. Он обосновывает свою власть шире, прибегая к теории естественного права и "всеобщего блага".

Как это ни парадоксально, Карл в своем невероятном упрямстве и в своей талантливости немало поспособствовал реформам в России и становлению Петра как государственного деятеля. Под водительством Карла Швеция не просто не желала расстаться с великодержавием. Она напрягла все силы, мобилизовала весь потенциал, включая энергию и интеллект нации, чтобы сохранить свои позиции. В ответ это потребовало невероятных усилий Петра и России. Уступи Швеция раньше, и кто знает, насколько сильными оказались бы "накат" реформ и имперские амбиции русского царя? Конечно, не приходится сомневаться в энергии Петра, едва ли отказавшегося бы от понукания и пришпоривания страны. Но одно дело проводить реформы в стране, которая ведет "трехмерную войну", другое - которая завершает войну после Полтавы. Словом, Карл, при всех своих умениях выигрывать сражения и проигрывать войну, был достойным соперником Петра. И хотя в числе плененных на Полтавском поле короля не было, заздравный кубок за учителей, поднятый царем, несомненно имел к нему прямое отношение.

Интересно, согласился бы Карл - присутствуй он при этом - со своим фельдмаршалом Реншильдом, пробормотавшим в ответ на тост Петра: "Хорошо же вы отблагодарили своих учителей!"?

17:45 — REGNUM

Карл XII недаром считается славнейшим из шведских королей. И великий Вольтер недаром говорил, что с Карлом Европа как бы опять очутилась во временах Геркулеса и Тезея.

В России же Карл XII — всего лишь угрюмый и взъерошенный антагонист Петра Великого, швед, «погоревший» под Полтавой. Про то, что перед Полтавой у Карла была Нарва и десятки блистательно проведенных сражений, у нас вспоминать не принято. Карл XII в русском культурном пространстве остался таким, как его очертил А. Пушкин: «воинственным бродягой».

Он слеп, упрям, нетерпелив,

И легкомыслен, и кичлив,

Бог весть какому счастью верит;

Он силы новые врага

Успехом прошлым только мерит —

Сломить ему свои рога.

Противостояние «исполина» Петра, который «весь как божия гроза» — и Карла, который скользит над бездной, «венчанный славой бесполезной» , в контексте гениальной поэмы, безусловно, оправданно и уместно. Но справедлива ли такая характеристика применительно не к персонажу романтического произведения, а к историческому деятелю? С Пушкиным, очевидно, согласился бы А. Стриндберг, классик и основоположник шведской литературы. Он решительно возражал, когда при нём Карла XII называли северным Александром Македонским.

«Александр распространял просвещение между варварами, поступая как ученик Аристотеля, — негодовал тот, — в то время как наш безбородый Лангобард совершал лишь грабительские походы… Карл XII был призраком, восставшим из гуннских могил, готом, которому было необходимо вновь сжечь Рим, Дон Кихотом, освобождавшим каторжников, заковывавшим при этом собственных подданных в железо, забивая их в кровь».

И факты остаются фактами: Швеция, надломившись во время правления Карла, так и не смогла оправиться, долгое время оставаясь разоренной и истерзанной страной, а военные подвиги прошлых лет были плохим утешением. «Бесполезная слава» короля-воина обернулась для вверенной ему державы тяжелыми безрадостными временами…

17 июня (по юлианскому календарю) 1682 г. утром в Стокгольме бушевала непогода, ветер выл и срывал кровлю с домов, носил тучи пыли и сора. Оглушительно грохнули пушки — ровно 21 выстрел. Карл XI записал в дневник: «Семнадцатого в субботу без четверти 7 утра моя супруга разрешилась сыном. Хвала Господу Богу, который помог ей!»

Ребенка крестили безотлагательно, по желанию короля новорожденный принц был назван Карлом — как и отец его, Карл XI, как и дед, Карл Х. Швеция вздохнула с облегчением: трону был обеспечен наследник. Этой ночью в Стокгольме мало кто лег спать трезвым.

Юному принцу давали самое лучшее воспитание, хотя более всего он питал склонность к наукам военным — из истории интересовался житием Александра Македонского и выдающимися битвами, географию изучал с пристальным и жадным интересом. Набожный, упорный и страшно честолюбивый, еще с детства, молодой Карл был любимцем своего сурового отца. Тот, реформатор и воитель — но, по воспоминаниям, человек, весьма далекий от утонченности, был рад увидеть в сыне военную жилку и воспитывал его по-мужски. На коня Карла впервые посадили четырехлетним малышом, и вскоре царственный отец охотно брал сына с собой на военные смотры, на инспекции гарнизонов — и на охоту. Охота в Швеции была вовсе не то же, что куртуазные выезды в оленьи леса в Версале или сложный ритуал соколиной ловли в России: это было по-настоящему опасное единоборство с хищным зверем. Своего первого волка мальчик застрелил в 8, а медведя — в 11 лет. Отец был и оставался для сына образцом во всём, и в своем детском дневнике Карл, отвечая на вопрос о своем заветном желании, записал: «Мне хотелось бы иметь счастье однажды сопровождать папу в поход» . Учителя принца, тщательно отобранные отцом, преподавали ему все науки, которые пригодились бы юному принцу, когда он взойдет на престол. С ним разбирали исторические документы, он свободно читал и говорил на латыни, немецком, французском, а в фортификации, артиллерии и военном искусстве достиг серьезных успехов под руководством генерал-лейтенанта квартирмейстерской службы Карла Магнуса Стюарта, который в лице своего высокородного ученика столкнулся чуть ли не с большим фанатиком военного дела, чем сам Стюарт. Увы, солидные теоретические знания и задатки стратега и полководца — это было не всё, что нужно для хорошего и успешного царствования.

Он остался сиротой очень рано — сперва в могилу сошла мать, а через какое-то время и отец. Мальчику едва исполнилось 14 — и страной правил Опекунский совет вместе с вдовствующей королевой-матерью, бабушкой Карла. Опекуны вовсе не стремились оградить юношу от власти, его приглашали на все заседания, спрашивали его мнения по разбираемым вопросам, в сущности, понимая, что честь быть опекуном подростка-наследника отчасти сродни дамоклову мечу — слишком легко нажить врага в лице будущего короля. А власть Карла как правителя Швеции должна была стать абсолютной. На это были направлены практически все реформы его отца, Карла XI: в сущности, это его трудами и попечением шведская армия стала лучшей в Европе, это он наполнил государственную казну, изъяв у аристократии в пользу короны земли, ранее раздаренные монархами-предшественниками, если дворяне не могли документально доказать исконное право на владение этими землями (т. н. «редукция»). В распоряжении государства оказались отличные специалисты и понимающие, дельные администраторы, чьими отцами были крестьяне и ремесленники. Карл XI усиленно ратовал за шведский язык, в том числе и в богослужебной практике, серьезно занялся промышленностью и добычей полезных ископаемых, и всё это принесло свои плоды, когда на троне оказался его сын. Как свое королевское завещание он оставил своему сыну простые и понятные правила правления, каковых тот почти всегда неукоснительно придерживался:

• править твердой рукой,
• не давать никому поблажки,
• держать под контролем аристократов,
• ценить людей по заслугам, а не по происхождению,
• быть экономным в расходовании государственных средств.

Возможно, наберись юноша житейского опыта, научись соотносить абстрактные идеалы и простую повседневную жизнь, дела бы пошли совсем не так. Но история не знает сослагательного наклонения.

Отец, отобрав опекунов для сына и в общих чертах определив план развития страны, забыл указать, когда конкретно юный Карл может считаться достаточно взрослым, чтобы принять на себя бразды правления, и по этому поводу неоднократно возникали споры. Наконец дворянам пришло в голову, что 15-летний король наверняка будет сговорчивым и управляемым, а раз так — то, возможно, и ослабит силу «редукции», восстановив прежнее значение аристократии. Представители крестьянского сословия рукоплескали этому предложению, против были лишь отдельные представители духовенства, считая, что в 15 лет еще рано управлять государством.

Карл, в столь опрометчивом возрасте получив абсолютную власть, вел себя, прямо скажем, бесцеремонно. С компанией приятелей ради забавы срывали с прохожих шляпы. Однажды весельчаки запустили диких зайцев в сеймовую залу — и палили по ним, соревнуясь, кто больше настреляет, а потом поспорили, кто быстрее и ловче орудует саблей — и приказали пригнать им телят и козлят для тренировки: отрубали им головы с одного удара. Напивался молодой король просто чудовищно, а всякого, кто пытался заметить ему, что такое поведение недостойно правителя, он грубо выпроваживал из своих покоев. Деньги текли рекой — на подарки, на свадьбу любимой сестры, на королевские прихоти — так что к началу военных действий казна оказалась практически пуста. Немудрено, что его воспринимали как «кутилу на троне», с которым можно совершенно не церемониться, а раз так — то настала пора потеснить Швецию с карты мира и заставить ответить за все ее былые военные успехи.

Тройственный союз заключили между собой государи Дании, Саксонии и России, непосредственно граничившие со Швецией. Они решили, что сейчас самое время вернуть территории, когда-то отобранные «надменным соседом» — и удовлетворить свои интересы. Кроме того, было известно, что на международной арене у Швеции почти нет союзников — отчасти виной тому были отвратительные дипломатические способности Карла - — стало быть, опасаться серьезного конфликта нечего. Август Сильный (курфюст Саксонии и властитель Польши), Фредерик IV Датский — и царь Пётр договорились об одновременном нападении на Швецию с разных сторон. Пётр присоединился к союзу позже прочих, ведь сначала ему пришлось уладить дела с турками, война с которыми тянулась еще со времен Крымских походов его сестры, царевны Софьи. Ввязываться в неприятности на двух фронтах одновременно Пётр никак не желал, но Ингерманландия и выход к Балтийскому морю был настолько лакомым куском, что он поддержал идею. Чтобы усыпить подозрения шведов, Россия заключила со Швецией мир — и этого вероломства Карл так и не смог простить Петру никогда. Датчане напали на союзника и зятя Карла Фридриха IV Гольштейн-Готторпского, Пётр с армией проследовал к Нарве, а Август со своими саксонцами вторгся в Лифляндию и направлялся к Риге, центру Шведской Прибалтики.

Но внезапно, в экстремальной ситуации, когда нападение последовало не с одной, а с целых трех сторон, юный безобразник и позор королевского семейства полностью преобразился. Неожиданно для всех Швецию поддержали Голландия и Англия. Сам Карл совершенно бросил валять дурака, в частности пить, армия была мобилизирована, все указания по поводу государственного управления в отсутствие короля сделаны — и вскоре шведы провожали своего короля на войну. Битва на море затянулась — несмотря на военную помощь англо-голландской эскадры, и был принят рискованный план морского десанта. В результате шведы оказались под самыми стенами Копенгагена. Для этого им потребовалось переправиться через пролив Эресунн. 18-летний король с четырьмя пехотными батальонами в шторм на шлюпках пересекли пролив, и к рассвету 25 июля атаковали датчан. Король со шпагой в руках выпрыгнул с корабля первым — и оказался по горло в воде, солдаты посыпались за ним, держа над головами мушкеты, чтобы порох не промок. Бой длился недолго. Фредерик IV поспешно сдался, разгневав своих союзников, и заключил мир с Голштинией. Карл страстно хотел добить Данию, захватить Копенгаген, но союзники категорически запрещали ему это сделать. Ведь войны Дании Швеция не объявляла — а инцидент с Голштинией исчерпан. Кроме того, на продолжение войны у Швеции не было денег — и на эту-то операцию еле наскребли. Скрепя сердце Карл был вынужден согласиться с доводами дипломатов.

Следующей целью Карла стал русский великан — Пётр, рвущийся к Нарве. Терять Нарву Карл не собирался, кроме того, коварство московитов, заключивших мир — и тут же отказавшихся от своих слов — ранило его в самое сердце и требовало отмщения. Едва отыскав денег, вместе с солдатами он отправился в дальний и трудный переход под нескончаемыми осенними дождями. 20 ноября армия Карла оказалась вблизи Нарвы. По легенде, Карл, в простой солдатской одежде, опустился на колени вместе со своими солдатами — и все они запели старинный псалом. Карл, истово верующий человек, искренне полагал, что если их дело правое, то и Бог на их стороне, а его армия была готова идти в огонь и в воду за своим отчаянным королем. В этот момент подул сильнейший ветер, повалил снег — и в снегу, без барабанов и труб, молча, каролинеры пошли в атаку на русские укрепления. Из-за метели русские не увидели приближения противника — шведы появились перед ними буквально из ниоткуда. Разгром под Нарвой был полный — в руках шведов оказались практически все пушки, потери армии Петра были около 10 000 человек, потери шведов составили 700 человек убитыми и 1200 ранеными. Имя Карла гремело по всей Европе.

Следующей мишенью был Август. И Карл со своим войском, влюбленным в своего короля-солдата, и тут оказался победоносен. Август был разгромлен — и более того — свергнут с польского престола. Правда, на это ушло непомерно много времени, и все советники Карла, кто хоть немного разбирался в особенностях государственного управления в Польше, предупреждали его и заклинали — ни в коем случае не ввязываться в вопросы лишения Августа польского трона… Но Карл, не слушаясь ничьих советов, решил поступать так, как сочтет нужным — и, по выражению Петра I, «увяз в Польше». Он разгромил Августа и в результате сумел добиться того, что королем Польши стал Станислав Лещинский, лояльный шведам и личный друг Карла. Но времени на всё это потребовалось страшно много. Лишь в 1706 году Карл добился от Августа II мирного договора.

Пётр недаром называл шведов «своими учителями», а мы недаром называем его Великим. Он умел извлекать великую пользу даже из совершенно отчаянных ситуаций. После страшного разгрома под Нарвой он развил бурную деятельность, восстанавливая артиллерию, собирая и обучая подкрепление, еще и еще раз проанализировав как причины разгрома, так и сильные стороны шведов. И пока Карл со своей непобедимой армией гонялся за неуловимым Августом — то по Польше, то по Саксонии, русский царь, сделав все необходимые для себя выводы, с отдохнувшим и восстановившимся войском вернулся в Ингерманландию. Был взят Нотебург (Орешек) — и стал Шлиссельбургом, ключ-крепостью. Ивангород и Нарва опять приняли петровские гарнизоны. И наконец — в дельте Невы был заложен новый, небывалый град — Санкт-Петербург. До выхода к морю, портов, Адмиралтейства и верфей оставалось подать рукой.

Карл был героем и кумиром всей Европы. Его странные манеры — вернее, отказ от общепринятых манер, — придавали ему в глазах восторженных обожателей особую прелесть. Он позволял себе не носить парика, одевался исключительно в синий офицерский мундир с медными пуговицами, носил простой черный шейный платок и просторный плащ, которым укрывался в походе. Он был крайне неприхотлив в еде и прост в обращении. Его любимой едой был хлеб с маслом, окорок, а деликатесам он предпочитал шведские соленые сухари. Он не пил никаких крепких напитков, строго держа давний зарок. Он был бешено храбр — про его самообладание рассказывали легенды и анекдоты. Кроме того, его принципиальность и набожность вошли в легенду, а на досуге он читал жизнеописания великих римлян. Короче, в лице Карла Европа получила нового Александра, Цезаря и объект для поклонения — Карл стал буквально супергероем. Через сто лет таким же идолом и кумиром станет Наполеон Бонапарт. Недоброжелатели, правда, говорили, что Карл воняет, как простолюдин, потому что не меняет одежду неделями, что он невежа и солдафон — и даже не отстегивает острых шпор, что он избегает женщин и «ест как конь» — способен мазать себе бутерброд пальцем, по рассеянности забыв о ноже.

Россия неоднократно пыталась заключить с Карлом мир, желая обезопасить себя от нападения и законным путем попытаться завладеть аннексированной территорией. Но тот неизменно отвечал отказом, считая, что «хитрым московитам» веры нет, кроме того, уступать хоть клочок балтийской земли врагу шведский король не собирался. Было совершенно ясно, что войны не избежать — и вымечтанный город, который возводился уже три года на формально чужой территории, придется отбивать силой. Пётр уже примерно представлял, как должна строиться стратегия войны с противником вроде «брата нашего Каролуса».

Наконец, покончив с Августом, Карл решил вернуться к Петру.

Первоначально он планировал ударить на Псков — и отсечь от Империи этот район. Но новая информация привела его к еще более амбициозному плану. Узнав, что в России далеко не все довольны политикой, а еще больше - — методами действия Петра, он решил идти на Москву и, захватив столицу, уничтожить это государство. По новому плану, Россию полагалось «видоизменить»: север (включая Псков и Новгород) должен был быть отрезан от Москвы, Украина и Смоленщина — отойти Польше, децентрализация страны и превращение ее в отдельные княжества должны были стать залогом того, что «северный гигант» больше не поднимется. Во главе Москвы должен был оказаться тот правитель, который будет и впредь «знать свое место». В сущности, таковым мог оказаться и 18-летний царевич Алексей.

Карлу было 26 лет, он рассчитывал быстро и решительно расправиться со своим старым врагом, практически ничего не зная о том, что изменилось в русской армии за эти годы. Он яростно обдумывал стратегию и архитектонику этого монументального похода и разрабатывал свой план, включая туда всё большее количество участников — и турков, и поляков, и финнов… Петру было 36 — и он видел то, чего не мог предугадать Карл. Он знал, что героизм и порыв — это важно, но голодный солдат много не навоюет, а голодная лошадь попросту падет. И он отлично знал, как легко устроить голод армии, проходящей по чужой стране.

Пока «викинг нового поколения» медлил в Саксонии, Петр яростно укреплял ряд городов, которые должны были превратиться в крепости. Чинились мосты, прокладывались дороги. Вдоль предполагаемого пути Карла население предупреждали о необходимости строить подальше от дорог крепкие замаскированные укрытия, чтобы, если что, уходить туда самим и уводить скот. Смоленск, Великие Луки, Псков, Новгород и Нарву было велено определить как пункты, куда свозили хлеб и всё продовольствие и фураж. В Москве хлеб и прочие стратегические ресурсы складировались в Кремле. Свободно покидать или въезжать в города, определенные как стратегические пункты, было запрещено. Населению разъяснялось, что если придет неприятель, всё, что не будет спрятано или сдано, придется сжигать без пощады. Стратегию для армии выбрали следующую: битвы неприятелю ни в коем разе не давать, уходить, оставляя вокруг выжженную землю. Население заранее ненавидело завоевателей, но не менее — и «защитников». Казаки оперативно поджигали деревни перед приближением шведского войска — и бороться с огнем шведы уже были не в состоянии.

Такая тактика давала плоды: «оголожение» и выматывание шведской армии работало гораздо эффективнее, чем прямые сражения, где шведы всё еще умудрялись одерживать победы. Когда стало ясно, что предполагавшийся поход идет совсем не так, Карл всё равно продолжал придерживаться выбранной стратегии.

Генерал-квартирмейстер Аксель Юлленкрок в своих записках об этой войне приводит довольно выразительный случай: «Король подвинулся ближе к неприятелю и расположился в виду его ретраншементов, которые, находясь за рекою, с обеих сторон были окружены болотами. Здесь невозможно было пройти, потому что неприятель сильно укрепил все выходы. Мы простояли на этом месте несколько дней. Король вошел однажды в мою палатку и сказал, чтобы я посоветовал ему, каким бы образом двинуть дальше армию. Я отвечал: «Не зная плана Вашего Величества и предполагаемой Вами дороги, я не могу сообщить и своего мнения». Король отозвался, что у него нет никакого плана. Я сказал: «Ваше Величество изволите милостиво шутить со мною. Я знаю, что Ваше Величество имеете план, и куда намерены идти». Король отвечал: «А я не знаю, куда нам идти с армиею, если вы не выберете дороги». Я сказал: «При таких обстоятельствах мне весьма трудно сделать какое-либо предложение». В эту минуту на форпостах послышалась тревога, и король тотчас от меня уехал».

Прервать поход было невозможно — в немалой степени и потому, что жестоко пострадала бы гордость Карла. Плохо разведанная дорога, единолично принятый план идти на Москву, вглубь страны, а не ограничиться уже известной дорогой на Псков, масса ошибок и непонимания привели к тому, что шведское войско терпело большие лишения. Генералу Левенгаупу было приказано собрать в Курляндии и Лифляндии обоз и подкрепление — и двигаться на соединение с основным войском. Лето кончалось — и моральный дух непобедимой шведской армии тоже постепенно расшатывался. Петр отлично знал, что делал, когда выстраивал свой жестокий, но действенный план, беря себе в союзники голод, холод и деморализацию противника.

Опасаясь приближающейся зимы, Карл повернул в Северную Украину и тем самым еще более отдалился от корпуса Левенгаупа с обозами. Летучий отряд под личным командованием Петра разгромил корпус Левенгаупа, оставшийся без защиты, у деревни Лесной 9 октября 1708 г. — и Карлу больше не приходилось рассчитывать на подкрепление. Левенгауп, не сумев отбить обозы, с остатками армии ускоренным темпом ушел на соединение с Карлом, но армия осталась без фуража, продовольствия и оружия, всё это досталось русским. Эту победу Петр потом вполне заслуженно называл «матерью Полтавской баталии» .

Помощь, которую мог предоставить гетман Мазепа, была не настолько велика, чтобы в корне изменить ситуацию. И хотя на Гетьманщине тактика «выжженной земли» прекратилась, но ситуация всё равно оставалась очень сложной. Зима пришла — и стала губительной для шведов, не сумевших найти удовлетворительные зимние квартиры. Казаки-запорожцы, ушедшие к Карлу, существенно осложнили ситуацию: как многие нерегулярные войска, они не обладали достаточной выучкой и дисциплиной, влиться в шведскую армию они не могли и не желали, работать с такими отрядами было для офицеров практически невозможно. Крепость Полтава была осаждена шведами, поскольку гетман Мазепа убедил Карла, что там в избытке есть всё необходимое: и фураж, и припасы. Это оказалось не так, в крепости не было практически ничего полезного для армии — но взять крепость не удалось, а время было безнадежно потеряно: русское войско окружило шведов. Само население осажденной Полтавы — включая женщин и детей — в едином порыве воспротивилось шведам до такой степени, что горожане растерзали человека, неосторожно обмолвившегося о возможной сдаче на милость осаждающих.

16 июня 1709 г., в день своего рождения, Карл выехал на рекогносцировку — прямо в лагерь верных Петру казаков, завязалась перестрелка, в ходе которой Карла ранили в пятку. Пулю вырезали, но через 11 дней решающей битвой Карл командовал с носилок. Кроме того, шведы уже были страшно измотаны, предполагаемый ход битвы недостаточно разъяснен командирам, предварительный план — незаметно продвинуться на позиции — сорван. Удача непоправимо отвернулась от Карла и его верных каролинеров. При битве под Полтавой шведское воинство, когда-то лучшее в мире — было разгромлено практически полностью, и Карл с Мазепой, в окружении остатка верных драбантов — элитного отряда Карла - — бежали, прорываясь через русские редуты. Они нашли убежище у Османской империи — под городом Бендеры. Через несколько часов Петр приказал пригласить в свой праздничный шатер пленных шведских генералов, усадил их за пиршественный стол, вернул шпаги фельдмаршалу Реншильду и принцу Вюртембергскому и великодушно пил за здоровье «своих учителей в ратном деле» .

Авторитет русского войска и лично Петра вырос в Европе неизмеримо. А Карл с Мазепой и своими верными воинами-драбантами (всего 300 человек) нашли убежище у Османской империи — под городом Бендеры, где Карл почти 4 года провел в странном положении то ли пленника, то ли чрезмерно загостившегося гостя — плетя интриги, закатывая скандалы и требуя активных боевых действий против России. В конце концов султан Ахмед III был настолько утомлен буйным королем шведов, что тот был выслан в Швецию после огромного скандала со стрельбой и штурмом шведского лагеря. Мир России со Швецией, впрочем, был заключен только через 12 лет, и Россия получила-таки вожделенную Ингерманландию, на которую претендовала, а также Эстляндию, Лифляндию и ряд других территорий. Санкт-Петербург стал русским городом — и столицей России. Карл к тому времени был уже два года как мертв. До сих пор неизвестно, что именно стало причиной его смерти — во время осады датского замка Фредрикстен: выстрел снайпера или подосланный своими же убийца. Впрочем, официальная версия была, что королю в висок попал осколок ядра. Умирая, король всё же успел положить руку на эфес шпаги — и умер, держа оружие. Было ему 36 лет.