Еще одно секретное оружие копирайтера: ритм текста. Способы выделения ударного слова Ударные слова в точках перемены ритма примеры
Хотите откровение? Любой, даже самый посредственный текст, можно сделать читаемым взахлеб. И сделать это очень просто. Секрет кроется всего в одном слове: ритм. В этом месте Вы уже должны быть достаточно заинтригованы, чтобы устроиться поудобнее и сконцентрировать внимание на статье. Что ж, не будем откладывать. Сегодня я познакомлю Вас с одним очень мощным орудием копирайтера, которое реально наполняет тексты жизнью и делает их гораздо более простыми и удобными для восприятия. Готовы? Тогда поехали.
Что такое ритм текста
Вы наверняка часто сталкивались с понятием ритма в музыке (тыц-тыц-ты-ды-дыц) или в танце (квик-слоу-квик-квик-слоу). У каждого текста тоже есть свой ритм, и он может быть либо динамичным, либо монотонным.
Возьмем для наглядного примера музыку. Когда ритм монотонный, нас клонит ко сну. Когда музыка живая, мы, наоборот, находимся «в тонусе». С текстом все то же самое. Когда текст монотонный, то он утомляет читателя и справляется со своей задачей гораздо хуже.
Давайте я продемонстрирую это на примере монотонного “канцелярского” текста.
В соответствии с данным пунктом договора исполнитель не имеет права использовать материалы по своему усмотрению, вне зависимости от формы представления данных материалов (печатном, электронном, сканированном виде и др.). В случае нарушения исполнителем данного пункта договора, исполнитель обязуется выплатить заказчику компенсацию в размере 200% суммы, оговоренной в Приложении А к настоящему договору. При этом заказчик может выдать исполнителю письменное разрешение на использование отдельных фрагментов материалов, указанных в п.2.1.3, и только в этом случае исполнитель имеет право использовать вышеупомянутые фрагменты по своему усмотрению, если иное не указано в письменном разрешении заказчиком.
Абзац получился большой, но в нем всего 3 предложения. Эти предложения достаточно увесистые и примерно одинаковой длины.
А теперь давайте рассмотрим еще один пример.
Я думал как большинство. Я искренне полагал, что существует “волшебная таблетка”, которая сделает меня богатым и счастливым. Но я ошибся. Всеобщее заблуждение привело к тому, что я скупил все курсы по успеху от известных коучей. Но результата это не дало. Никакого. Я читал, проникался, но ничего не делал и, само собой, ничего не получал. Как можно было быть таким наивным?! Даже обидно.
Немного научного подхода
Если взглянуть на упрощенные рисунки ритмов каждого текста, то получится следующая картина.
Упрощенный рисунок ритма первого и второго текстов.
Первый текст можно сравнить с монотонным покачиванием лодки на волнах. Большинство людей от такого расслабляются, сладко зевают и засыпают. Аналогичным образом дело обстоит и с текстами.
Обратите внимание: в первом случае предложения длинные, но даже если они будут короткие, и при этом одинаковые, рисунок ритма все равно будет монотонным и утомляющим.
Рисунок второго ритма больше похож на шторм: никогда не знаешь, откуда ударит волна, и какой она будет. В итоге такой ритм всегда держит читателя «в тонусе». Это важно по двум причинам:
- Снижается вероятность того, что читатель устанет и прекратит чтение.
- Внимание читателя при перемене ритма концентрируется по-новой, и он воспринимает информацию лучше.
Другими словами, когда у Вас ритм текста постоянно изменяется, то Ваш текст читают дольше и внимательнее. Следовательно, текст гораздо лучше справляется о своей задачей: продает, убеждает, информирует.
Формирование ритма текста
Теперь, когда значимость ритма осознана, самое время разобраться, как его формировать. Здесь все просто. Смотрите:
Предложения делятся по своей длине условно на три группы:
- Маленькие (1-4 слова)
- Средние (5-10 слов)
- Большие (11-23 слов)
Если предложения больше 23 слов, их лучше упрощать или разбивать на более мелкие.
При формировании ритма Вы просто чередуете предложения и разных групп, не допуская 3-кратного (и более) повтора одной группы. В итоге на выходе у Вас динамичный текст, простой и удобный для восприятия. При этом не забываем об особенностях публикации текстов в соответствующей среде: (интернет, печатная реклама и т.д.).
Секретная техника: ударные слова в точках перемены ритма
Эта техника гораздо сильнее и сложнее, чем просто чередование ритма. Детально я ее описывать в этой статье сегодня не буду, может, остановлюсь на ней более подробно в следующих материалах. Подпишитесь на обновления блога, чтобы ничего не пропустить.
С помощью этой техники вызывается особый словесный резонанс. На практике это позволяет даже самый скучный и посредственный текст превратить чуть ли не в бестселлер. Утрированно, конечно, но потенциал у этой техники действительно очень большой. Суть ее заключается в размещении ударных слов (тех, на которые падает интонационное ударение) в точках перемены ритма. При такой расстановке слов внимание и концентрация читателя на тексте максимальны.
Этим приемом часто пользовались авторы знаменитых детективов: Агата Кристи, Джеймс Хедли Чейз, Артур Конан Дойл, а также многие русские классики. К слову, именно поэтому многие копирайтеры читают не только профессиональную, но и художественную литературу.
Резюме
Итак, если Вы хотите, чтобы Ваши тексты луче решали поставленную перед ними задачу, избегайте монотонного ритма. Для прокачки навыков размещения ударных слов читайте художественную литературу русских и зарубежных классиков.
И пусть Ваши тексты решают поставленную задачу!
Выделение повторяющихся понятий.
Обращение.
Определения, выраженные существительным в родительном падеже.
«Из окон соседа / раздавалась музыка».
«Отселе я вижу / потоков рожденье,/
И первое / грозных обвалов / движенье»
Обращение в начале фразы выделяется логическим ударением и паузой. В середине и в конце фразы обращение не требует ударения и является частью речевого такта.
«Виктор , / подай мне мячик ».
«Прошу тебя(,) доченька, / не уходи ».
«Не кричи (,) Лена».
«Еду, еду в чистом поле;/
Колокольчик динь-динь-динь …/
Страшно, страшно поневоле /
Средь неведомых равнин».
Обобщающие слова принимают логические ударения.
«Теперь уже ни гор,/ ни неба,/ ни земли –// ничего не было видно».
Знаки препинания являются основными указателями места логических пауз и их длительности. Исключение составляют некоторые запятые. И так как знаки препинания обозначают различную степень законченности мысли, они тем самым подсказывают и нужную длительность пауз.
Точка показывает завершение мысли и законченность предложения. Она связана с постепенным, спокойным понижением тона к концу предложения. Точка требует после себя сравнительно длительной паузы, особенно когда она совпадает с завершением мысли. Голос на точке опускается вниз к своему исходному тону.
Станиславский говорил о завершающей точке так: "Вообразите, что мы вскарабкались на самую высокую скалу над бездонным обрывом, взяли тяжелый камень и швырнули его вниз, на самое дно. Вот так и надо учиться ставить точки при завершении мысли". На месте такой точки в звучащей речи должна обязательно возникнуть разъединительная пауза.
Часто встречаются случаи, когда точка, стоящая в конце предложения, предполагает развитие мысли в следующих предложениях. В этом случае голос обязательно понижается, но не падает так резко вниз, как при "настоящей" точке. Различные по длительности паузы на точке создают ритм.
«Пестреют шапки. Копья блещут.
Бьют в бубны. Скачут сердюки.
В строях ровняются полки.
Толпы кипят. Сердца трепещут.
Дорога, / как змеиный хвост,
Полна народу, / шевелится.
Средь поля / роковой помост».
Запятая обычно показывает, что мысль не закончена. Наличие запятой говорит о соединительной паузе, которой предшествует повышение голоса на ударном слове.
«Проходили дни за днями , / а диспутам карася с ершом / и конца было не видать».
Ударное слово, предшествующее запятой, может находиться не обязательно непосредственно перед запятой, но повышение голоса приходится именно на ударное слово.
Существует несколько интонаций, разных по степени повышения голоса, передающих «звучание» запятой.
· При наличии временных и условных придаточных предложений голос перед запятой повышается активно.
«Когда бьют тричаса , / он тушит лампу и уходит в спальню».
«Михайлов , / кисло улыбаясь и потирая руки , / повел гостей по другую сторону дома».
· Если предложение начинается деепричастным оборотом, то голос повышается на деепричастном обороте, чаще всего – на самом деепричастии.
«Перебив его,/Синцов /спросил , /как он после всех поездок смотрит на общее положение».
· Перед союзами «а», «но», «да» (в значении «но») перед запятой голос повышается и пауза более длительная (противопоставление).
«Мал, / да удал».
· При перечислениях запятая требует повторяющихся, почти однотипных повышений голоса на каждом из перечисляемых слов, а на последнем слове понижается к точке.
«Они изумлялись , / смеялись и лепетали , / играли в карты , / в мячик , / искали грибы , / ромашки ».
В некоторых случаях на запятых пауза снимается:
· На вводных словах, если эти слова находятся в середине речевого такта. Если же вводное слово стоит в начале или в конце речевого такта, то не выполняется пауза только на одной из запятых, на границе с соседним речевым тактом.
«Ей (,) вероятно (,) не понадобится пропуск».
«Да, / вероятно (,) не понадобится».
· На обращениях, если оно стоит внутри или в конце речевого такта. Но если обращение стоит в начале фразы, оно всегда выделяется в самостоятельный речевой такт и требует после себя паузы.
«Вот (,) Таня (,) такие дела!»
«Москва! / Как много в этом звуке…».
· Часто не требуется паузы перед союзами «как», словно», точно», «будто» и др., с помощью которых образуется сравнительный оборот.
«Покойно (,) как лодка, / скользит по каменной глади / автомобиль».
· На запятых внутри оборотов: «то, которое»; «Ну, что же»; и др. пауза не нужна.
«Я надела платье - / то (,) которое ты подарил».
· Не нужна пауза на запятых между союзами и деепричастными оборотами или одиночными деепричастиями.
«Хорь, / присел на скамью / и (,) преспокойно поглаживая свою курчавую бороду, / вступил со мной в разговор».
· Когда запятая стоит перед сравнительным оборотом.
«Герман / трепетал (,) как тигр, / ожидая назначенного времени».
Точка с запятой разделяет и в тоже время соединяет в одно целое части единого. Голос перед ней несколько понижается, но не так сильно, как при точке. В звучащей речи точка с запятой означает соединительную паузу. Эта паузы короче, чем перед точкой.
«Москва гуляет до четырех часов ночи и на другой день не поднимается с постели раньше второго часа; // Петербург тоже гуляет до четырех часов, но на другой день, как ни в чем не бывало, в девять часов спешит, в своем байковом сюртуке, в присутствие».
Двоеточие – означает, что определенный отрезок мысли завершен, но одновременно знак является сигналом ее продолжения в совершенно определенном действии: это может быть перечисление (завершенное или не завершенное), разъяснение того, о чем говорилось в предыдущем отрезке. Определение, разъяснение почти всегда влечет за собой действие.
«Все там было: дома, люди, звери…»
Голос при двоеточии чуть выше, чем при точке с запятой. На двоеточии всегда должна быть соединительная логическая пауза перед поясняемой частью и поясняющей. На одном из конечных слов поясняемой части, перед двоеточием, идет повышение тона.
«Никитину / с тех пор (,) как он влюбился в Манюсю, / все нравилось у Шелестовых: / и дом , / и сад при доме, / и вечерний чай , / и плетенные стулья , / и старая нянька , / и даже слово «хамство », / которое любил произносить старик».
«Управляющий сказал мне: / «Держу вас / только из уважения!»».
Многоточие – показывает, что мысль не закончена, и для него характерна интонация незаконченности. Нужно умение на многоточии переключать звучащую речь в речь мысленную, а потом снова продолжать говорить. К.С. Станиславский говорил о многоточии: «Наш голос не поднимается вверх, и не опускается вниз. Он тает и исчезает, не заканчивая фразы, не кладя ее на дно, а, оставляя ее висеть в воздухе». Обычно многоточие требует длительной паузы. Причин, вызывающих перерыв в речи, много. В зависимости от причины изменяется интонация многоточия.
· При перечислении.
«Чего только у него не было: и дом, и сад, и огород…»
· Многоточие в середине предложения подразумевает паузу прерванной речи – паузу молчания. Голос в этом случае обычно повышается настолько, насколько это нужно, чтобы мысленно произнести слова, скрытые под многоточием. При прерванной, недосказанной мысли, пауза умалчивания стоит в середине или конце фразы.
«Не изменись, / мой нежный друг,/
А я.…/// Одно мое желанье/
С тобой делить любовь…»
«Виден только один картузик, / но…/// вдруг Егор/ круто поворачивает/ направо в сечу, и картузик/ исчезает в зелени».
· Иногда многоточие ставится для обозначения физического или психологического состояния говорящего, может объясняться волнением и остановкой в момент кульминации, или скудостью мысли.
«Улыбка,/ локоны льняные,/
Все в Ольге…///но любой роман/
Возьмите / и найдете(,) верно,/
Ее портрет…///»
«Маменька… испеки пышек… я бы отнес энтим, которые сидят… пленным».
· Многоточие может стоять в конце сюжетного куска или в конце произведения. В этом случае голос на предшествующем многоточию ударном слове понижается почти как на точке.
« Я вернулся домой;// но образ бедной Акулины/ долго не выходил из моей головы,/ и васильки ее,/ давно увядшие,/ до сих пор хранятся у меня…///».
· Многоточие может стоять и перед началом абзаца. В этом случае, оно показывает начало нового сюжетного куска.
Тире – знак, показывающий, что следующие за ним слова или даже предложения раскрывают то или иное понятие. Тире встречается и в простых и в сложных предложениях и показывает соединительную паузу приготовления, за которым идет неожиданность, важность. Тире требует значительной паузы с большой психологической нагрузкой, повышения голоса на предшествующем знаку ударном слове, ярких и выразительных интонаций. В словах стоящих до тире голос повышается, а в словах стоящих после тире – понижается.
« Поэт–// художник».
«Жизнь вне Родины –// пытка».
· Тире может указывать на итог предшествующего.
«Столы, /шкафы, /стулья, /диваны – //все было расставлено без вкуса /и смысла».
· Тире часто заменяет пропущенное слово.
«С одной стороны стола /сидел граф;/ с другой –// молодежь…»
· Иногда тире обозначает начало прямой речи в печатном тексте. Иногда заменяет скобки, иногда запятую, у некоторых авторов – многоточие.
«Дед мой - / (отец моей матери) - / был человек небогатый ».
Если два тире или тире с запятой показывают вводные слова , группы слов или предложения, то перед тире голос обычно повышается, потом на протяжении вводных слов несколько понижается (вводные слова берутся «в скобки»), а после второго тире голос вновь возвращается почти к той же высоте, которая была перед тире в первой части предложения.
Скобки – обозначают вводные слова. Они обычно служат для дополнительного пояснения, уточнения авторской мысли, для второстепенного замечания. В скобки могут быть заключены отдельные слова, словосочетания и целые предложения. Иногда, взятое в скобки произносится тоном ниже, чем тот, на котором прервалась предыдущая речь, а после скобок голос опять возвращается к прежнему звучанию. Слова, заключенные в скобках, звучат как самостоятельная мысль, уточняющая ту или иную деталь сообщения.
«И сейчас / (в карете) / ни одна жилка на лице / не дрогнула ».
Скобки всегда окружаются паузами. Внутри скобок голос почти не должен менять высоту, тут преобладает монотон – безударность. Однако внутри скобок, включающих в себя несколько слов, всегда есть слово, требующее выделения с помощью повышения голоса, однако, значительно меньше, чем перед скобками.
Иногда эти слова читаются на той же высоте, на которой звучало слово предыдущего такта, как бы «прицепившись» к нему.
«Арина Петровна /собрала у себя молодежь/ (не без цели что-нибудь выведать/) и беседует с ней».
Кавычки – выделяют иное значение слова, начало прямой речи или цитаты. Слова, стоящие в кавычках, надо интонационно подчеркнуть и выделить с помощью пауз . Обычно цитата произносится с изменением высоты голоса сравнительно с основным текстом, т.е. выше или ниже основного текста, и с некоторым замедлением темпа речи на цитате, чтобы выделить цитируемые слова.
«Выпрямляясь, /Александров /с удовольствием почувствовал, /что у него /ʺвытанцевалось ʺ».
Кавычками также выделяются названия книг, газет, журналов и т.п. В этом случае перед и после названия, стоящего в кавычках, надо сделать небольшую паузу и несколько выделить ударением название.
Восклицательный знак – явный указатель действия. Он может выражать вскрик, указывает на крайнюю степень тревоги, указывает на утверждение говорящим своей правоты. Чаще всего восклицательный знак указывает на действие активно, категорично, определенно.
Интонация восклицательного знака требует энергичного выделения ударного слова с помощью повышения (реже – понижения) голоса. Голос не повисает, а несет интонацию конкретности и законченности.
Вопросительный знак – тоже указатель действия. Значение прямого вопроса – узнать, выяснить, уточнить. Интонация вопросительного знака должна содержать активное желание получить ответ на задаваемый вопрос. Знак вопроса – сигнал, указывающий на необходимость найти скрытое во фразе действие.
Интонация вопросительного знака передается с помощью повышения голоса на ударном вопросительном слове вопросительного предложения. К концу вопросительного предложения голос понижается.
Вопросительные предложения бывают нескольких видов:
«Правы вы перед самим собой?»
· С вопросительным словом. Здесь повышение голоса на слове, несущем вопрос несколько меньше.
«Кто учится в этом институте?» - здесь вопросительное слово может быть любое.
В вопросительном предложении после слова, несущего вопрос, уже не может быть повышения голоса, все остальные слова звучат ниже ударного слова. В тех предложениях, в которых содержится несколько ударных вопросительных слов, обычно сильнее повышается голос на слове, стоящем ближе к концу предложения.
Логико-грамматический анализ текста выявляет только первичный смысл, и ни в коем случае не заменяет действенный анализ текста. Подчиненность правил логики, связанных с грамматической структурой предложения, внутренним законам словесного воздействия и является причиной того, что все эти правила могут быть опровергнуты, изменены законами контекста, сравнения, противопоставления и т. д.
Мало того что нужно уметь придавать тексту, каждой конкретной фразе эмоциональную окраску, очень важно верно расставить интонационные акценты. В каждом предложении есть ключевое, ударное слово. То, которое несет наибольшую смысловую, информационную нагрузку. Соответственно на него приходится больший энергетический заряд по сравнению с другими в одном ряду с ним стоящими словами. Это уже элементы сценоречи, но мы к ним подходим с несколько другой стороны – рассматриваем это с точки зрения энергетики. Как видишь, все связано в один узел.
Вообще в хорошей драматургии нет ни одного слова в проброс. В том же «Быть или не быть» можно интонационно выделить, сделать главным любое слово. При этом и все остальное нельзя опустить. Все слова равноценны, одинаково значимы. Поэтому для начала, когда только учишься определять и выделять главную мысль, это может быть и не слишком удачный пример, поскольку второстепенного здесь просто ничего нет. А начинать лучше с более простых текстов, где каждое слово занимает в табели о рангах свое определенное место и где есть ключевое слово. Причем в зависимости от того, какой эмоциональной окраски ты хочешь добиться, они будут меняться. И тут даже речь не об интонации, а о главном слове, которое ты выделяешь.
В связи с этим – очередное задание. Выдели ключевые слова, соответствующие разным психоэмоциональным состояниям в следующей фразе: Отчего люди не летают? Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы?
Ну как, все получилось? Вот то-то! С одной строчкой-то сложно определиться, решить, а если у тебя целый монолог! Это та веточка, то направление, по которому можно долго идти, разбираться в интонационных ударениях, думать, как все «разжевать», донести.
Если идти по иерархической лестнице, то ключевое слово есть в каждом предложении, далее – в каждом законченном фрагменте, в монологе, в сцене, в спектакле в целом. Но найти ключевую, кульминационную точку в большой сцене или во всей постановке – это уже епархия режиссера. Что же касается диалогов или сцен, в которых участвуют несколько персонажей, то тут возможны варианты. Может быть, ключевая фраза заложена в тексте каждого персонажа, тогда эти самые фразы должны быть найдены предельно точно, иначе гармонии не добиться. Они должны совпасть, дополнять одна другую. А бывает, что весь смысл заложен в реплике только одного действующего лица и задача остальных – вовремя и точно отреагировать. Возвращаясь к нашим ударным словам, я бы даже сказал так: то, о чем мы говорим, это не просто интонационные ударения – это техника, которой ты исполняешь смысловое ударение. А само собой – и энергетически ты его должен выделить. Как правило, это и происходит автоматически.
Но раз есть правило – должно быть и исключение. Пожалуйста! Существуют произведения, которые просто не поддаются дроблению на ключевые слова, которые невозможно вот так запросто и однозначно окрасить каким-то цветом. К числу таких необыкновенных, гениальных творений относится, например, «Письмо Татьяны к Онегину», которое я уже упоминал.
Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне всё вам скучно,
А мы… ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.
Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.
Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете…
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан Богом,
До гроба ты хранитель мой…
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
Давно… нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это всё пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное…
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю…
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи,
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!
Кончаю! Страшно перечесть…
Стыдом и страхом замираю…
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю…
Попробуй взять в качестве тренировочного материала произведение такого уровня – и ничего не получится! С ним поколупаешься, поколупаешься – и бросишь. Внутренний голос говорит: «Не кощунствуй!» Это письмо несет столько чистоты, света! Здесь все тона очень тонкие, мягкие, пастельные, хрупкие и нежные, как перламутр. И на ударные слова не разбивается, как ни старайся: тут ничего не педалируется. Слова, как ажурные пластинки веера, цепляются, одно тянет другое за собой.
Нет абсолютно черного, нет абсолютно белого, нет абсолютно зеленого. Нет! Нет такого! Наш мир многоцветен. И наши чувства многоцветны, многозвучны! Настроение человека, и краски, и цвета, и музыка, и инструменты, звучащие в душе, они меняются постоянно. Может быть, эти слова и прозвучат банально, но нельзя дважды войти в одну и ту же реку! В человеческих эмоциях один и тот же цвет, оттенок никогда не повторяется! Все равно появятся какие-то нюансы, мини-оттенки. Та же радость и то каждый день, каждый раз все равно разная, окрашена немножко другим цветом.
И те предлагаемые обстоятельства и ощущения, о которых мы говорили – стоишь ли ты на обрыве, гремит ли гром в небесах над тобой, или небо безмятежно-голубое, прохладный ли ветерок ласкает твою кожу или, наоборот, обжигает горячий самум, бьет он тебе в спину или в лицо, стоишь ли ты на берегу ласкового моря или на утесе над страшной черной бездной, – все эти ощущения – все, все в человеческой жизни присутствует! И естественно, вся человеческая жизнь присутствует на сцене. Весь мир – театр, а люди в нем актеры. А театр – это весь мир. Он пытается охватить все бытие человеческое, все аспекты психики, взаимоотношений: и между людьми, и между человеком и природой, и между человеком и Богом, и между человеком и Вечностью – все пытается вместить в себя театр. Исходя из своего четвертьвекового сценического опыта, могу сказать, что это уже высшие материи. Но это недостаточно просто понять разумом. Это нужно постичь. А моя задача, задача этой книги – посеять зерно.
Что касается всех перечисленных выше упражнений, то с чего именно начать – решать тебе. Но один совет все же дам: нужно заниматься постепенно. Мне кажется, что каждое упражнение нужно отработать по отдельности: сначала освоиться с предлагаемыми обстоятельствами (тут мы обращаемся к системе Станиславского, никуда от него не денешься), дальше научиться окрашивать текст разными эмоциональными красками, причем не теряя предлагаемые обстоятельства. Ты энергетику пока не берешь, просто ассоциативно помещаешь себя в некую воображаемую ситуацию: ты на обрыве, ты в камере, ты у колодца, ты на тонущем корабле и т. д. и т. п. Дальше возникает следующий вопрос: как говорить текст в связи с той ситуацией, в которой ты находишься. Для этого существуют ударные слова, интонации, которые ты обязан снабдить энергетическим зарядом. Все это нужно освоить на конкретном примере.
Следующий этап – грамотная подача энергетического смысла, сути текста. Разобравшись с ключевыми словами в предложении, можно говорить о том, что, помимо главного слова в каждом конкретном предложении, существует еще и ключевая фраза, главное предложение всего текста. Есть сверхзадача, говоря словами все того же дедушки Станиславского. И есть сквозное действие, которое приведет к выполнению этой сверхзадачи.
Все это составляющие, компоненты. Чего и сколько смешать, что добавить в первую очередь, а что потом – дело индивидуальное. Эту работу можно сравнить с созданием духов. Я предлагаю набор ингредиентов, кому что больше нравится, тот того больше и добавит, а без чего-то, может быть, и обойдется совсем. Когда два разных человека составляют эти духи, даже соблюдая пропорции миллиграмм в миллиграмм, на супервысочайшем уровне все равно можно уловить разницу. Это настолько же индивидуально, как составление личного гороскопа.
Далее подключается еще одна глобальная вещь: если те упражнения, которые мы осваивали до сих пор, нужны были больше для тренировки, как подготовительный этап, то теперь можно говорить о психологическом проживании. Ты должен вести свою психику по монологу и прийти сам, своими чувствами, переживаниями, в ту точку, где они достигают наивысшего накала. Должны быть завязка, развитие действия, кульминация и развязка. Тут речь идет уже не об обрывах, а о сути твоего психологического существования как актера на сцене, сообразно тому, что ты говоришь. И постепенно ты сам распалишься и тебя понесет, ты поплывешь на волне собственных эмоций, тебя будут захлестывать истинные чувства.
Ассоциативно это можно сравнить с тем, как разгоняется машина или скакун. В музыке есть такие моменты, которые прекрасно это иллюстрируют, когда темп ускоряется, нагнетается, пока эмоции не достигнут апогея, пика, наивысшей точки. Хилькевич (Георгий Эмильевич Юнгвальд-Хилькевич, режиссер фильмов «Узник замка Иф», «Д’Артаньян и три мушкетера» и др. – Примеч. сост. ) мне рассказывал, что когда-то давно видел потрясающий сюжет: снят паровоз, но не просто так, а… эротично. Не помню, сопровождает ли видеоряд какая-то музыка, да это и не важно. Паровоз снят не общим планом, крупно сняты механизмы: поршни, валы, шатуны всякие… Показано, как они начинают работать, как вся эта махина приходит в движение. Сначала крупным планом показаны одни механизмы, потом переход на другой план – другие, потом – пар. Все это движется, вращается, работает, с одной стороны, каждый в своем, с другой – все вместе в едином ритме. Паровоз трогается с места, постепенно набирает, набирает, набирает скорость, вот он уже мчится, летит… Все это снято так, что есть четкая ассоциация с половым актом. И вот все это действие достигает своей критической точки, точки оргазма. Машина начинает замедлять ход и постепенно останавливается, выпуская клубы пара.
Может быть, это и звучит, мягко говоря, немного странно, но сходные ассоциации можно провести и с театральным действием. В монологе есть некая точка наивысшего эмоционального, чувственного накала, то, ради чего и произносится этот текст. Но к ней нужно прийти самому и подвести зрителя. Правда, нужно сказать, что это существует только в хорошей, настоящей драматургии.
У Сомерсета Моэма в романе «Театр» есть такой эпизод:
Единственная большая мизансцена Эвис была во втором акте. Кроме нее, в ней участвовала Джулия, и Майкл поставил сцену так, что все внимание зрителей должно было сосредоточиться на девушке. Это соответствовало и намерению драматурга. Джулия, как всегда, следовала на репетициях всем указаниям Майкла. Чтобы оттенить цвет глаз и подчеркнуть белокурые волосы Эвис, они одели ее в бледно-голубое платье. Для контраста Джулия выбрала себе желтое платье подходящего оттенка. В нем она и выступала на генеральной репетиции. Но одновременно с желтым Джулия заказала себе другое, из сверкающей серебряной парчи, и, к удивлению Майкла и ужасу Эвис, в нем она и появилась на премьере во втором акте. Его блеск и то, как оно отражало свет, отвлекало внимание зрителей. Голубое платье Эвис выглядело рядом с ним линялой тряпкой. Когда они подошли к главной мизансцене, Джулия вынула откуда-то – как фокусник вынимает из шляпы кролика – большой платок из пунцового шифона и стала им играть. Она помахивала им, она расправляла его у себя на коленях, словно хотела получше рассмотреть, сворачивала его жгутом, вытирала им лоб, изящно сморкалась в него. Зрители как завороженные не могли оторвать глаз от красного лоскута. Джулия уходила в глубину сцены, так что, отвечая на ее реплики, Эвис приходилось обращаться к залу спиной, а когда они сидели вместе на диване, взяла девушку за руку, словно бы повинуясь внутреннему порыву, совершенно естественным, как казалось зрителям, движением и, откинувшись назад, вынудила Эвис повернуться в профиль к публике. Джулия еще на репетициях заметила, что в профиль Эвис немного похожа на овцу. Автор вложил в уста Эвис строки, которые были так забавны, что на первой репетиции все актеры покатились со смеху. Но сейчас Джулия не дала залу осознать, как они смешны, и тут же кинула ей ответную реплику; зрители, желая услышать ее, подавили свой смех. Сцена, задуманная как чисто комическая, приобрела сардонический оттенок, и персонаж, которого играла Эвис, стал выглядеть одиозным. Эвис, не слыша ожидаемого смеха, от неопытности испугалась и потеряла над собой контроль, голос ее зазвучал жестко, жесты стали неловкими. Джулия отобрала у Эвис мизансцену и сыграла ее с поразительной виртуозностью. Но ее последний удар был случаен. Эвис должна была произнести длинную речь, и Джулия нервно скомкала свой платочек; этот жест почти автоматически повлек за собой соответствующее выражение: она поглядела на Эвис встревоженными глазами, и две тяжелые слезы покатились по ее щекам. Вы чувствовали, что она сгорает со стыда за ветреную девицу, вы видели ее боль из-за того, что все ее скромные идеалы, ее жажда честной, добродетельной жизни осмеиваются столь жестоко. Весь эпизод продолжался не больше минуты, но за эту минуту Джулия сумела при помощи слез и муки, написанной на лице, показать все горести жалкой женской доли. С Эвис было покончено навсегда.
Классный драматургический ход! И очень показательный. Вот тебе еще одно задание: проанализируй описанную ситуацию исходя из того, о чем мы говорили. Не нравится этот эпизод? Пожалуйста! Вспомни работы больших, настоящих актеров – точно так же сразу ассоциации возникают. Не сами по себе, нет! Но если оживишь в памяти какие-то яркие, любимые тобой роли и посмотришь на них с этого ракурса, то в воображении легко возникнут цвета, а может быть, какая-то музыка – кому что ближе. Можно попробовать с этой точки зрения взглянуть на окружающих людей. И не важно, откуда этот цвет – то ли просто сиюминутное настроение, то ли эмоциональный подъем, а может быть, ситуация или тема выступления такая.
Передается ли окружающим цвет твоего настроения, состояния? Да, без сомнения. Но вообще это вопрос многогранный. Что интересно: светлые, теплые цвета передаются, а вот темные… Тут мы выходим в несколько другую плоскость – энергетического вампиризма. Я думаю, каждый в жизни хоть раз сталкивался с людьми, обладающими свойством забирать, высасывать энергию. Их аура всегда окрашена в темные тона. Они впитывают светлое, потому что все светлое – это жизненная энергия, это радость, это хорошее настроение, это подвижность, силы. А черное – это уныние, мрак, чисто физическая апатия. Есть другой вид черного – обладающее силой зло. Но это уже особый разговор и довольно опасные сферы. Хотя настоящий актер должен и это знать. Все зависит от того, насколько глубоко ты сможешь в это погрузиться и насколько ты опытен, чтобы там вращаться. Иначе можно очень быстро нарваться и навредить в первую очередь, конечно, самому себе. Я в свое время серьезно увлекся этой тематикой, практически упражнялся, но это касалось только лично меня: медитативные упражнения, расслабление, попытка погружения в состояние самадхи. Увлекаясь экстрасенсорикой, я вычитал одну правильную вещь: «Научился лечить – забудь об этом, научился предвидеть будущее – забудь об этом!» Для меня не вопрос сейчас вернуться к тому опыту, но мне это уже неинтересно, поэтому я этим не занимаюсь.
Об астрале и энергетике…
Сейчас, слава Богу, человечество возвращается к тому, с чего начинало при своем возникновении. Взять хотя бы древнейшие расы, о которых мы хоть что-нибудь знаем, – лемурийцев, атлантов. Ведь они могли управлять не только энергетическими, но и физическими законами. Если принять то, что пирамиды построены с помощью телепортации или телекинеза и спросить лемурийца, почему так происходит, как вы это делаете, он скорее всего не смог бы объяснить и сказал бы: «Мне это богами дано, я это умею делать, я знаю, как настроиться». Мне кажется, что сейчас человечество, пройдя некий цикл, сначала далеко уйдя и растеряв все это, стоит на пороге открытия, поскольку подходит к подобным проблемам уже с научной точки зрения. Ждать осталось не так много, двести – триста, может быть, пятьсот лет. Это сроки небольшие в масштабах Земли, а уж в масштабах Вселенной вообще крохи.
Но это, разумеется, при условии, что мы не от мартышек произошли. Об этом даже разговора быть не может! Гипотез на эту тему существует немало, да и у каждого человека наверняка есть свое мнение на сей счет. Лично я склонен верить тем, кто утверждает, что наши предки были астральными существами, но постепенно они материализовывались, становясь все более, более плотскими. На это уходили столетия, даже тысячелетия. Все больше и больше плоти, все меньше оставалось астрала. Мы до сих пор катимся по этому пути, материализуемся, теряя астральное. А именно оно и давало человеку на переходном этапе его существования, когда он уже достаточно крепко стоял на земле, но в нем еще достаточно сильно жило то Высшее, удивительные способности и возможности, которые мы сегодня называем паранормальными. Люди, пусть абсолютно неосознанно, но умели ими пользоваться. Они были нормально паранормальны! Мне кажется, что человек возвращается к тому, с чего он начинался, но теперь будет подходить ко всему осознанно, зная, почему все происходит именно так, а не иначе. Осталась мелочь – научить себя правильно настраиваться на это. Так что впереди у нас большой и прекрасный Путь Познания.
А если говорить о первом семени жизни вообще, мне кажется, тут вопрос гораздо сложнее. Конечно, в пользу любой теории можно привести массу достаточно веских доводов. Я и сам такой человек: читаю и начинаю склоняться к мнению автора. Вроде все так логично и убедительно! На самом деле ни одна из этих теорий не совершенна и можно говорить лишь о том, какая конкретному человеку ближе на данный момент. Я, например, считаю, что существовал некий космический код, и то, что должно было развиться в динозавра, то и стало в конечном итоге динозавром, а то, чему предназначено было стать далеким предком человека, то, пройдя свой путь эволюции, им и стало. Мы сейчас настолько далеко ушли от этого, сформировались свои понятия…
Я часто пытаюсь представить себе, как все было миллиарды лет назад, еще до того, как существовала Земля. Много раз я мысленно проходил этот путь. И много раз убеждался, что этот Великий, Божественный код Космического Абсолюта, Космического Разума (хотя в нашем понимании его разумом трудно назвать), он заложен во всем, что есть на Земле. Точно так же есть высосанные из пальца пустышки, а есть настоящие, хорошие драматургические произведения, в каждом из которых заложен этот самый код. Можно сказать и по-другому: есть в произведении искра Божья или нет. Хотя далеко не всегда эта искра бывает именно Божья в понимании верующего человека. У того же Патрика Зюскинда «Парфюмер» определенно несет мощнейший заряд, но вряд ли можно сказать, что это от Бога. Ведь кроме всего прочего, энергетика, как и эмоции, имеет свой цвет. И тут он явно близок к черному.
Я не понимаю энергетику как нечто бьющее ключом. Хотя и это тоже энергетика. Но я сейчас говорю о вещах другого порядка. Речь о том, что несет в себе энергетический заряд, воздействующий на какой-то из психоэмоциональных центров человека. (Можно назвать это энергетическими центрами, можно как-то иначе. Хотя не думаю, что это некий центр, сидящий под левой лопаткой.) Да, многие произведения такого уровня и не разглядишь вот так, с нахрапа, а некоторые чувствуются сразу. Это в любом виде искусства так: и в музыке, и в литературе и в живописи. Когда я в Лувре вошел в зал, где выставлена «Джоконда», у меня сразу мурашки побежали по телу и буквально волосы дыбом встали! Причем я не сразу увидел ее и, естественно, не знал, что «Мона Лиза» именно в этом зале. Чувствую, что-то такое происходит, не пойму, в чем дело! На одной стене там «Война Богов с Титанами» – нет, не в ней дело. И тут оборачиваюсь – а она на меня смотрит… Так вот оно что!
Спектакль можно сравнить с картиной. Когда все персонажи, которые на ней изображены, все детали пейзажа находятся в гармонии, картина смотрится. А иначе получится «Черный квадрат», и больше ничего.
Если уж и говорить о чем-то черном, то космос, Вселенная – они почему-то не устроены квадратами! В них все круглое! Вообще форма абсолютного геометрического совершенства – это круг, но никак не квадрат. Он ничем не лучше треугольника, пятиугольника, восьмигранника. А если говорить о таких древних кабалистических символах, как свастика или пятиконечная звезда, пришедших к нам из глубины веков, появившихся за тысячелетия до Pождества Xристова, то в них заложено гораздо больше мистики и таинства. В них есть смысл, идея. И все они вписываются в круг. А квадрат – это настолько топорно-примитивная фигура! Хотя если попытаться умничать, то можно углядеть окно в космос…
Но иногда начинают происходить интереснейшие, парадоксальные вещи. Все законы мироздания очень тесно переплетаются между собой, одно проникает в другое. Люди постоят, посмотрят, поахают, повосхищаются, может быть, даже и не искренне, а информация-то идет. Картина впитывает ее как тот самый камушек-амулет. Так из ничего появляется нечто . И пьесы есть такие.
О таких «произведениях театрального искусства», как мюзиклы, я не хочу говорить, они не стоят того. Я говорю о театре по-серьезу. В таком жанре, как мюзикл, нет глубины. Ну здорово, ну весело, все блестит, все сверкает, даже сюжетец есть некий… Бывает, что хорошо поют и классно танцуют, все четко, все отлажено. Да, те же «Кэтс» объехали весь мир, да, молодцы. Но глубины в этом нет! А вот взять, к примеру, «Трехгрошовую оперу»… Если разобраться по большому счету – ну нет в ней ничего такого! Но повезло пьесе, звезды так расположились, или что-то другое сыграло свою роль – не знаю. Один режиссер поставил, другой, третий… И каждый по капельке, по капельке вложил в нее некую энергетику, которой изначально там не было. И в этом участвовали все: и постановщики, и исполнители, и зрители – все! И постепенно пьеса напиталась. Я не говорю сейчас о содержании или художественном уровне. Но энергетический потенциал был заложен явно не ахти какой. Его создали и довели до ума люди. Ведь какая шла накачка! Прямо в мировом масштабе! Спроси сейчас американца какого-нибудь, так они «Трехгрошовую оперу» знают лучше, чем «Гамлета»! А драматургически она все равно так и осталась слабой. Текст-то не изменился. И это не единственный пример. Но тут нужны глобальные запасы энергетики. Попытки добиться такого эффекта в одиночку или малыми силами обречены на провал. Хотя вытащить, поднять на порядок выше за счет собственных возможностей какую-то сцену, роль или даже целую пьесу, безусловно, можно.
Чтобы привнести энергетику в текст, в котором она изначально не заложена, ты сам должен обладать такой мощью! Но в принципе это возможно. Как и почему происходит этот взлет, невозможно рационально объяснить. То ли в материале было заложено (конечно, есть просто такие пьесы, по поводу которых вопросов не возникает, можно однозначно и сразу сказать – да, все дело именно в тексте!), а может быть, это только твоя заслуга, может, это тебя туда вынесло, и пьеса здесь ни при чем.
Вот сколько у нас уже идет «На дне»! Лет восемь уже! А взлет произошел совсем недавно. До этого момента спектакль, конечно, нормально шел, хорошо, ровно, грамотно, но по тому счету его не было. И вдруг недавно наконец случилось. И все актеры это почувствовали и согласились: «Да, сегодня был спектакль !» И зрительный зал это почувствовал. И аплодировали стоя. Это поняли все, это ясно как белый день! Рубикон перейден, обратной дороги нет. Теперь этот спектакль качественно ушел из тех восьми лет. Теперь, уже на этом новом уровне, он может получаться чуть лучше, чуть хуже, но все равно он уже другой. Такое может происходить в любом виде творчества: сочиняешь ли ты стихи, пишешь ли картины – не важно! И пропустить это, не понять, что ОНО произошло, нельзя. Можно не осознать в сам момент озарения, но все равно потом, задним числом, ты поймешь: да, вот ОНО случилось. И чтобы тебя отбросило назад, нужно ну очень постараться!
Бывает, что прорыв вперед случается только у одного из актеров. Но что интересно: партнеры сразу начинают подтягиваться. Мгновенно! И в то же время стоит одному начать ошибаться – тут же цепная реакция! У кого-то одного начинаются «заплетыки» в тексте – все тоже начинают ошибаться. При этом спектакль может по эмоциональному настрою идти прекрасно! Но оговорки и ляпсусы в тексте будут преследовать всех, как эпидемия.
Биоэнергетика – это все есть! Об этом даже спору не может быть. Передается? Да! Передается. Тут вопрос в том, насколько тот или иной актер ею владеет и какой заряд несет. Кто-то несет сплошной негатив, кто-то наоборот. Опять же, насколько человек вообще способен что-то отдать. Ведь есть такой тип актеров… скажем мягко – интровертных. Он страдает, переживает, все очень четко, грамотно, органично, но все в себе. Такая игра «для себя» рождает у зрителя вопрос: мы не мешаем, нет? Может, мы пойдем? У меня сразу создается впечатление, что такой игрой, такой режиссурой зрителю говорят: хочешь – смотри, хочешь – нет. Мне кажется, такой подход просто недопустим! Нет, ребята! Раз уж вы пришли, то, пока идет спектакль, вы будете здесь, со мной! Только так!
Более громкое, низкое и долгое произношение - придает речи экспрессивный характер, возможны также оттенки плаксивости, подвывания.
При этом существует зависимость силы (интенсивности), длительности ударного слога.
1. Сравнение силы и длительности ударных и безударных слогов наиболее наглядно при сопоставлении гласных, которые составляют слогообразующую часть слога.
Сила гласного проявляется в его громкости. Так в словоформах "пила", "пилот", или "вода", ударный гласный громче безударного.
Но экспериментально установлено, что в таких словах как "травы", "могу", "пали", ударный гласный тише безударного, однако безударный слог слабее (менее интенсивен). Это объясняется тем, что мы можем произносить слова громче и тише, но у каждого гласного есть собственная сила (интенсивность) и связанная с ней громкость. Она зависит от объема ртового и глоточного резонатора, а сам этот объем связан со степенью раствора рта.
Гласные узкие - верхнего подъема, обладают меньшей громкостью, чем гласные со средним раствором (о, э) или чем широкий гласный "а" (самый сильный и громкий).
Можно выстроить гласные в ряд И-Ы, У-Э, О-А.
У каждого гласного свой порог.
Гласные, произносимые выше порога, обычно воспринимаются как ударные (пилИ - громкость безударной "и" ниже порога).
2. 2 фактор - порог ударности. У каждого гласного этот порог - непостоянная величина. Он меняется в зависимости от места ударения в слове.
Существует такая хуйня:
Чем ближе ударение к началу слова, тем больше интенсивность гласного и меньше его долгота и наоборот.
На силу и долготу гласного влияет и позиция слова во фразе. Так, в частности, перед и после паузы, начало и конец фразы и фонетической синтагмы. Независимо от ударности\безударности выделяется особенно сильно начало - особенно высокой интенсивностью, конец - особенно большой долготой. То есть когда ударный гласный сильнее и длительнее безударного, конкретные ударные гласные в конкретном положении слова и фразы могут быть слабее и короче безударного. Но совокупность рассмотренный нами закономерностей все равно даст понять какой слог ударный.
Помимо этого ударные гласные зарактеризуются особым тембром: например во фразе "Я снял дом" ударение воспринимается на всех словах, хотя ударных слогов, с которыми можно было бы сравнить в этом предложении нет. Это объясняется тем, что "о" и "а" в словах "дом" и "снял" могут звучать так только под ударением, то есть у них отсутствует редукция.
Ударение может быть фиксированным, а может быть подвижным. В русском языке ударение может падать в любое место.
Ударение может выполнять смыслоразличительную функцию. Так по месту ударения могут различаться:
Разные слова во всех их формах (мукА - мУка).
Некоторые формы разных слов (пищА - пИща).
Разные формы одного слова (глАза - глазА).
Но существует и неподвижное ударение, остающее на одном месте в любой форме конкретного слова (филОлог). Оно может находиться на любой морфеме.
В словах с подвижным формообразовательным ударением происходит перенос ударения с одной морфемы на другую (кОлос - колОсья).
Ударение в существительных:
2 типа неподвижного и 6 типов подвижного.
Неподвижное ударение на основе обозначается буквой А, неподвижное на окончании - В, подвижное - С.
Тип ударения существительного можно определить по трем формам (В.п. и любого другого с гласным в окончании в единственном числе и И.п с гласным в окончании во множественном числе).
1. АА - более 30000 существительных всех родов (книга).
2. ВВ - более 2000 слов всех родов (слон).
3. АВ - около 300 слов мужского и женского родов (слово, море).
4. ВА - около 150 слов. Главным образом женского и среднего родов (вино, лицо) и несколько слов мужского рода (глазок - глазки).
Также ударение может быть словообразовательным (и неподвижным и подвижным).
При словообразовании происходят процессы, тождественные формообразовательным (медведь - словообразовательное неподвижное ударение).
Место ударения исходного слова может зависеть от морфемы определенного типа (некоторые морфемы всегда ударны, некоторые всегда безударны, так же ударение может находиться всегда до или после определенной морфемы).
Теоретическое обоснование положений МФШ. Каким Вы видите будущее ЩФШ?
В центре внимания мфш позиция фонемы, при этом мфш настаивает на изучении фонологии в тесной связи с другими ярусами языка, т.к. функция фонем различать и отождествлять не просто звуки, а значимые единицы языка, именно поэтому москвичи отстаивают морфолог. принцип в фонологии, который развивают идеи Бодуэна де Куртунэ, о фонеме, как о подвижном компоненте морфемы. В одну фонему объединяются звуки, которые позиционно, т.е. в зависимости от фон.условий, чередуются в пределах морфемы, при этом в одну фонему могут быть объединены звуки, вообще не имеющие фон.сходства. (и с призвуком е в составе А).
С позиции мфш фонема может быть представлена нулем (солнце). Мфш начала формироваться в 30 гг, однако окончательное ее становление происходит после войны. Продолжателем мфш стал Реформатский в своем учебнике «Введение в языкознание» и в ряде статей развил многие положения этой школы.
Сегодня идеи мфш продолжают развиваться в работах Н.Л.Касаткина, С.М.Кузьмина и Леонтьева.
Итак: Фонема-минимальная единица языка, служащая для отождествления слов и морфем. Различать значимые ед-цы языка (слова и морфемы) – способность фонем.
Иллюстрируется подбором звуков квадиомонимов: том-дом; том-там; том-ток.
Воды, вода, водонос (о, а и ер). Слова представляют собой некую функциональную общность, которую москвичи считают одной фонемой. Определить состав фонем – значит узнать число звуков, выполняющих смыслоразличительную функцию. Способ выявления фонем в языке – оппозиция. «Мыл» и «Мил», твердость и мягкость «м», «Ы» и «И» разновидности одной фонемы. Состав фонем не является одинаковым в языках.
Под влиянием фон.окружения фонема может сильно видоизменяться, оставаясь при этом все той же фонемой. Пример: предлог С состоит из одной фонемы. С Колей (с), с Тимошей (с"), с Галей (з), с Димой (з"), с Шурой (ш), с Женей (ж), с Чуком (щ)… Таким образом, фонема – ряд позиционно чередующихся звуков.
Однако, не всякие чередующиеся звуки объединяются в одну фонему. Следует разграничивать позиционные фонет. чередования и исторические (=граммат.) чередования.
Например:
«Ты взял яблоко?». Если мы хотим узнать, кто взял яблоко, мы выделяем слово « ты ».
Если имеются противопоставления, то и местоимение будет ударным.
Например:
«Если ты не пойдешь в гости, то и менятам не будет».
Одно из ударных слов является основным ударным словом всей фразы, остальные ударные слова выделяются в меньшей степени.
Одни слова в речевом потоке выделяются наиболее сильно, другие - слабее, третьи - слабее, четвертые могут совсем не выделяться.
Например:
«Собираясь уходить / и пожимая Циолковскому руку, / Никита сказал: // «если завтра приду за вами, / поедете на вокзал, / прочитать лекцию ///».
В первом такте мы выделим слово « уходить », во-первых, потому что оно стоит в конце такта, во-вторых, потому, что оно вбирает в себя смысл всего высказываемого в такте - « уходя ».
Во втором такте незначительно выделяется слово « руку » - потому что оно стоит в конце такта и, кроме того, слова « пожимая руку » означают « прощание ».
Подчеркнем в нашем примере наиболее выделяемое слово: самое ударное тремя чертами, менее выделяемое - двумя, еще менее выделяемое - одной чертой.
Получается следующее:
«Собираясь уходитьи пожимая Циолковскому руку, / Никита сказал: // «если я завтра придуза вами, /поедете на вокзал/ прочитать лекцию».//
Итак, получился целый комплекс ударений - сильных, средних и слабых. «Так же как в живописи существуют тона, полутона, светотень, так точно в искусстве речи существуют целые гаммы разных степеней ударений, которые надо скоординировать так, чтобы малые ударения не ослабляли, а, напротив, сильнее выделяли слово, чтобы они не конкурировали с ним, а делали одно общее дело по строению и передаче трудной фразы». (Слова К.С. Станиславского, цитируемые по книге М. Кнебель «Слово в творчестве актера»).
То же самое мы наблюдаем при ударении звука в слове.
Например:
В слове « кабинет » третий слог « нет » - ударный, второй « би » - предударный, первый « ка » - слабый.
Можно сказать, что степень ударения в слове различна: наибольшая на ударном слоге, средняя - на предударном, меньшая - на слабом.
Иногда ударение настолько незначительно, что гласный звук вообще выпадает, не произносится (в слове « папоротник » звук [о] в третьем слоге выпадает).
Чтобы узнать, какие слова являются главными в речевом такте, можно также попытаться отбросить слова, без которых можно обойтись, и оставить как бы скелет фраз. Этот прием называется « скелетирование » текста.
Ударное слово является основным центром мысли.
Для нахождения логического центра мысли недостаточно одного разделения фразы на речевые такты - смысловые ударения в каждой отдельной фразе определяются только тогда, когда найдена связь между всеми фразами, которые объединяются одной главной темой.
В зависимости от нее в каждой фразе определяются логические центры, т.е. слова, которые раскрывают эту тему.
«Ударные слова - это только придорожные вехи, по которым находит себе верный путь к уху и сердцу зрителя логическая мысль. Не зная мысли, которую ты хочешь сказать, не найдешь «главного» слова в фразе» (Н.Горчаков «Режиссерские уроки К.С. Станиславского»).
Поэтому никогда не следует начинать работу над текстом с отыскания подлежащих или сказуемых, требующих ударений согласно правилам грамматики.
Возьмем простую фразу « Дай мне яблоко ». По правилам грамматики логическое ударение должно быть на сове « яблоко », однако могут быть разные обстоятельства, меняющие смысл фразы, и тогда центр будет меняться, например: « даймне яблоко », « дай мне яблоко ».
Упражнение:
Разбейте текст на речевые такты, расставьте паузы, ударения.
« Хождение по мукам? Нет, так будет неправильно сказать. Были, были муки. И сомнения были, холодные, колючие. И, бывало, схватывало за горло отчаяние.
Все было, но зато и минуты восторга, необыкновенного, полного счастья, когда вдруг где-нибудь на дороге, во мраке, встретишь незнакомого, но родного человека, и он распахнет перед тобой все богатства своей души, непокоренной, красивой русской души и спросит: «Как же быть, товарищ ?»
(Б.Горбатов, «Непокоренные»).
Методические указания для осмысления выразительной, логически правильной речи.
Каждый текст, выбранный студентом, должен подвергаться логическому анализу.
Основные принципы логического анализа текста.
1. Фразы должны быть разделены на речевые такты грамматическими и логическими паузами (слова в них объединяются по смыслу).
2. В каждой фразе исполнителем должны быть четко выделены главные по смыслу слова.
3. В длинных фразах, в больших периодах группа главных слов должна отделяться от группы слов второстепенных для соотнесения отдельных частей фразы.
4. Более важные по смыслу фразы должны быть выделены (т.е. должно быть логическое соотношение фраз в целом).
5. Исходя из понимания основной идеи анализируемого произведения, следует выяснить и выделить узловые пункты всей линии действенного развития содержания.
Учащемуся нужно уметь пронести основную мысль через все фразы текста. Это главное условие овладения перспективой литературного произведения.
Чтец должен протянуть нить развивающейся авторской мысли через цепь отдельных фраз, проследить так называемую логическую перспективу каждой части произведения и всего произведения в целом от логического слова.
Овладеть логической перспективой - значит увидеть сквозь отдельные фразы развивающуюся мысль и выразить ее в звучании.
Чтобы проследить развитие мысли, нужно, анализируя отдельные предложения, установить внутреннюю связь между ними.
«Между всеми этими выделяемыми и невыделяемыми словами надо найти соотношение, градацию силы, качество ударения и создать из них звуковые планы и перспективу, дающие движение и смысл фразе». (К.С. Станиславский, собр. соч., т. 3, стр. 125).
Если мы имеем дело не с отдельными предложениями, а со связным текстом, то ударения будут располагаться в каждом предложении в зависимости от связи его с остальными.
Степень «выделяемости» слова и длительность пауз зависят от контекста.
Донесение логической перспективы дает возможность правильно донести идею произведения.
