Где находится город бреслау. Тяжелые бои за немецкий город Бреслау (60 фото)

23 Января 1945г. в боях за Одер 1-й Украинский фронт Маршала Конева вышел к реке между Оппельном (Ополе) и Олау (Ежег), распространил к 28 Января действия на Север вплоть до подступов к Бреслау (Вроцлав) и захватил плацдарм в районе Штейнау (Сьцинава). Несмотря на контратаки двух Немецких корпусов, пытавшихся удержать Красную Армию, Бреслау и Глогау (Глогув) были окружены и силы Вермахта медленно отходили на Запад.

Война перешла на территорию Германии. Старинный город Бреслау являлся столицей немецкой земли Нижняя Саксония (перешел под владение Польши только в 1945 году). С середины 1943 г. согласно директивы Гитлера, наиболее крупные города на пути наступающей Красной Армии должны были быть превращены в крупные оборонительные узлы, так называемые “крепости”, своего рода “волноломы”, призванные задерживать наступающие Советские войска. В начале Сентября 1944г. Бреслау был провозглашен крепостью. Военное руководство в городе осуществлял Генерал-лейтенант Краузе, а партийную власть НСДАП - Гаулейтер Нижней Саксонии Карл Ханке. В Сентябре Генерал Краузе потребовал эвакуации из города 200.000 человек гражданского населения, однако, Ханке отклонил это и последующие требования этого характера, вплоть до 19 Января, когда он согласился на эвакуацию лишь небольшой части граждан, не способных держать в руках оружие. Начиная с Октября 1944г. в Бреслау велись интенсивные фортификационные работы, силами гражданского населения, заключенными концлагерей, а также подошедшими из Германии саперными частями и соединениями. Условия для укрепления города были налицо: по странному стечению обстоятельств Бреслау не подвергался интенсивным налетам Англо-Американской авиации, несмотря на значительную концентрацию в городе оборонных предприятий, в числе которых лидером был машиностроительный завод FAMO.

Инженерные работы в Бреслау проводились планомерно, с использованием уже приобретенного Вермахтом опыта. Во время захвата городов, после успешных прорывов, на Восточном фронте, Красная Армия использовала большие группы танков с десантом на броне для захвата городов с ходу. В случае неудачи, город охватывался с флангов, и предпринималась попытка ночного штурма. Поэтому Бреслау изначально готовился для круговой обороны. Была создана разветвленная сеть опорных пунктов в городе и предместьях, прикрытых полевыми противотанковыми укреплениями и многочисленными ходами сообщения. Все это наряду с укреплениями внутри города создавало глубину обороны. После уроков Сталинграда, были предприняты все необходимые меры, препятствующие расчленению города на сектора и уничтожения обороняющей его группировки по частям. Была развита разветвленная сеть наблюдательных пунктов, обеспечивающая быстрое сосредоточение огня артиллерии на любой точке города. В крышах зданий были сделаны проломы и на чердаках установлены минометы. Пулеметы, установленные в зданиях, превращенных в опорные пункты, были хорошо защищены и позволяли создавать зону сплошного огня на улицах, разделяющих здания. Дома, превращенные в опорные пункты, имели определенные гарнизоны, способные получать пополнения и оказывать помощь соседям. Был также учтен тот факт, что при прорыве в город танки противника могли действовать только на определенных направлениях, что позволяло вести успешное противодействие даже при ограниченном количестве противотанковых средств. Позиции противотанковой артиллерии находились в опорных пунктах и на танкоопасных направлениях. Своевременно было доставлено большое количество ручного противотанкового оружия.

Осада Бреслау началась 13 Февраля, после того, как части 6-й и 5-й Гвардейских Армий при поддержке 7-го и 4-го Гвардейских Танковых корпусов, оттеснив LVII танковый корпус вермахта, перерезали шоссе на Герлиц, замкнув кольцо окружения вокруг Бреслау. Гарнизон города насчитывал 80.000 человек, включая 269 Стрелковую дивизию, 609 Стрелковую дивизию, вновь сформированную из местного резерва, крепостной батальон СС “Бесселейн”, охранный батальон РОА, 40 Батальонов Фольксштурма, разрозненные части Военных училищ, Авиаполевых частей Люфтваффе, Гитлерюгенда и Полиции. Силы обороняющихся включали в себя около 15 штурмовых орудий StuG Ш и IV и 2 танка Tiger I Ausf E, отремонтированные на заводе FAMO. Артиллерию представляли 30 Гаубичных батарей, представлявших собой орудия различных калибров и происхождения, а также 4 батареи 88-мм пушек FLAK-36 и 2 батареи противотанковых пушек PAK-40. В Декабре 1944г. в город было доставлено 50 управляемых самоходных противотанковых мин “Goliaph”. Существовала также возможность получения подкреплений по воздуху, так как незадолго до начала осады началось строительство взлетно-посадочной полосы на центральной улице города Кайзерштрассе. Командование гарнизоном принял на себя Генерал-майор Нейхофф, заменивший собой неугодного Ханке Генерала Краузе. Боевой дух защитников Бреслау был очень высок, - ибо это была первая “крепость” на Немецкой земле, кроме того, огромную роль играли организаторские способности и пропаганда Гаулейтера Ханке, оставшегося фанатично преданным идее национал социализма. По городу были распространены слухи о противоречиях в лагере союзников и скором наступлении из Силезии и Померании. Сами за себя говорили звуки боя с медленно отходившими немецкими частями, которые были слышны в Бреслау в течение месяца после начала осады.

16 Февраля 1945г была попытка первого штурма осажденного города. Как и предполагало немецкое командование, - вперед пошли танки со штурмовыми группами на броне. Укрепления в предместьях Бреслау были быстро прорваны. Начались тяжелые бои за город. Только в первые три дня были уничтожены 76 Советских танков, в основном на улицах города от огня “Панцефаустов” и “Панцершреков”, противотанковых и зенитных орудий, а также быстро меняющими свои позиции штурмовыми орудиями. Основными участками боев стал промышленный район города и аэродром в предместье. 28 Февраля на импровизированный аэродром на Кайзерштрассе были десантированы на планерах и транспортных самолетах Junkers-52, 2-й и 3-й парашютно-десантные батальоны из состава 9-й Воздушно-десантной дивизии. Существует версия о высадке части парашютистов с использованием парашютов, однако это не имеет документального подтверждения. Парашютисты немедленно были введены в уличные бои и явились хорошей помощью осажденному гарнизону. С оборонных предприятий города на позиции доставлялись импровизированные орудия и минометы и боеприпасы.

В течение первых 2-х недель боев Советские войска потеряли 162 танка, в основном уничтоженных на улицах города и около 4.000 человек пехоты. С начала Марта под влиянием первых неудач, Красная Армия изменила тактику и занялась постепенным подавлением опорных пунктов огнем артиллерии по квадратам и применением тактики выдавливания противника в центр города с использованием штурмовых групп при поддержке саперных подразделений. В качестве отборных штурмовых частей были введены в бой 3 Батальона морской пехоты Краснознаменного Балтийского флота. Огнем артиллерии была выведена из строя посадочная полоса на Кайзерштрассе. Была повторена попытка строительства нового аэродрома в центре города, но она была успешно пресечена действиями Советской артиллерии и штурмовой авиацией. Немецкие войска оказывали яростное сопротивление, с боем оставляя дом за домом, однако судьба города уже была решена. 4 Мая вдохновитель обороны Бреслау Гаулейтер Ханке был эвакуирован из города самолетом “Fiseler-156 Storch”, чтобы занять пост Рейхсфюрера СС, вместо смещенного Гиммлера. Спустя неделю он пропал без вести в районе Праги. 6 Мая комендант Бреслау Генерал Нейхофф подписал акт о капитуляции. Потери в живой силе Вермахта составили 7.000 человек, потери Красной Армии - 9.000 человек. Потери Советских танков и САУ составили около 200 единиц, из них 70%, в первые 2 недели боев. Более 2/3 городских строений были разрушены. Потери гражданского населения составили около 80.000 человек, включая Фольксштурм и подразделения Гитлерюгенда. 9 Мая город официально перешел под Польское административное управление.

Осада Бреслау советскими войсками весной 1945 года - не самый известный эпизод Великой Отечественной. Однако старинный польско-немецкий город стал образцовой крепостью Третьего рейха. Бреслау защищался многочисленным гарнизоном под командованием фанатичного руководителя и заставил потратить на его штурм много времени и сил, а его капитуляция стала веским успехом РККА.

Бреслау, он же польский Вроцлав, был крупным городом в Силезии - пограничном регионе между Польшей и Германией. К началу ХХ века он был почти полностью германизирован и стал крупнейшим промышленным центром региона, насчитывающим более 600 тысяч жителей. Во время Второй мировой войны население города только росло: Силезия находилась в глубине Германии, поэтому туда, подальше от бомбёжек, эвакуировали промышленные предприятия. В 1945 году фронт начал подходить к Германии.

Одним из важнейших элементов обороны рейха в конце войны стали фестунги - "крепости". Это была одна из наиболее спорных концепций, порождённых Гитлером в ходе войны. Суть в том, что на территории Германии назначались укреплённые города с гарнизоном, заранее подготовленными складами и позициями для круговой обороны. Чаще всего фестунг занимал узел дорог или морской порт. Войска, засевшие в такой крепости, становились гирей на ногах наступающих советских или союзных войск, не позволяли использовать идущие через них коммуникации и, наконец, выдёргивали крупные силы из рядов наступающих, заставляли тратить много сил, крови и времени на осаду и штурм.

Обратная сторона этой концепции очевидна: если извне не приходила помощь, крепость рано или поздно уничтожалась вместе с гарнизоном. Успешное деблокирование таких крепостей в реальности было редкостью. Чаще всего им предстояло дорого продавать жизнь. Познань, Тарнополь, Кюстрин, Глогау - список крепостей, гарнизоны которых перемешивали с щебёнкой, впечатлял. При внезапной хорошо скоординированной атаке крепость могла быть взята в очень короткие сроки - Могилёв и Орша летом 1944 года продержались буквально по несколько часов, Брест - считаные дни. Однако заблаговременная подготовка могла сделать фестунг крепким орехом.

В 1944 году немецкий фронт по цепочке обрушился в Белоруссии, на Украине и в Молдавии. После этого Гитлер объявил крепостями целый ряд городов на востоке Германии. Бреслау - крупный промышленный центр и перекрёсток железных и шоссейных дорог - однозначно попадал в этот список. В городе накапливались запасы продовольствия и возводились укрепления.

Строить по-настоящему развитую систему долговременных укреплений было некогда и не из чего, но в Бреслау возводились бетонные бункеры ещё в Первую мировую войну, а кроме того, город сам по себе был плотно застроен капитальными каменными строениями, старыми крепостными фортами и промышленными объектами. Всё это творчески дополнялось колючей проволокой, баррикадами и тому подобными сооружениями, которые можно было быстро и легко построить.

Кроме того, в Бреслау формировались батальоны фольксштурма. Ополчение создавалось в Германии повсеместно. Однако в Бреслау развернули поистине кипучую деятельность по их формированию. В городе насчитывалось 38 батальонов фольксштурма. Как правило, эти подразделения из школьников старших классов, вояк зрелого возраста и мобилизованных рабочих были вооружены пёстрым набором винтовок, включая трофейные и устаревшие, и противотанковыми гранатомётами - широко распространёнными "фаустпатронами". Боевая ценность фольксштурма была, конечно, не такой, как у регулярных войск, зато этих солдат было много.

Огромную роль в обороне Бреслау сыграл человеческий фактор. Гауляйтер Нижней Силезии Карл Ханке был настроен на решительное сопротивление. Он же принял одно из важнейших решений для судьбы города. В декабре 1944 года, когда Бреслау уже был объявлен крепостью, Ханке воспротивился эвакуации из города гражданского населения. На тот момент Бреслау находился в сотнях километров от линии фронта, и гауляйтеру показалась глупой идея озаботиться вопросами эвакуации в такой обстановке. К тому же он боялся реакции Гитлера на такие "панические" меры. Эвакуация так и не началась вовремя, и этим решением Ханке обрёк на смерть множество людей.

В январе 1945 года РККА начала одну из самых блестящих своих операций - Висло-Одерскую. Немецкий фронт рухнул, резервы были опрокинуты почти мгновенно, армии, оборонявшиеся на Висле, были быстро разгромлены. Фронт стремительно приближался к Бреслау. 21 января гауляйтер Ханке призвал жителей к оружию. Из города побежали женщины и дети, но это бегство было уже запоздалым.

Однако планы советского командования по прорыву к городу нарушились довольно быстро. На внешнем обводе крепость защищали регулярные части, и сходу взломать рубежи вокруг Бреслау не удалось. Тем более 1-й Украинский фронт маршала Конева выкатился к Силезии после долгих боёв, пройдя сотни километров. Так что быстрый штурм Бреслау признали нецелесообразным. Однако это не означало, что в крепости могут расслабиться. На сей раз последовал рывок в обход Бреслау к западу и югу от города.

Огромную роль в судьбе крепости сыграл фактор "неуловимого Джо": город находился в стороне от основного направления наступления. Поэтому отсекать Бреслау от основной территории рейха направились сравнительно небольшие силы РККА. Проломить оборонительные рубежи крепости они на этом этапе даже не пытались. В ночь на 14 февраля кольцо вокруг города всё же замкнулось. Конев со спокойной совестью перебросил основные силы на другие участки, оставив около города только одну 6-ю общевойсковую армию.

Однако на этом эпопея Бреслау только началась.

Осада

Когда 6-я армия начала осаду Бреслау, никто и подумать не мог, что ей предстоит застрять возле города более чем на два месяца. Однако в действительности Бреслау обладал очень многочисленным гарнизоном. В крепости засело 50–60 тысяч немецких солдат и офицеров (в советских источниках говорится даже о 80 тысячах). Они располагали артиллерией, складами боеприпасов, запасами продовольствия и сдаваться не собирались.

Осадой руководил командующий 6-й армией Владимир Алексеевич Глуздовский. Ещё до Великой Отечественной он получил неплохое военное образование, окончил Академию им. Фрунзе и успел повоевать в Китае военным советником. Его биография во время войны была бурной: Глуздовский выводил из окружения свои части и воевал на самых разных участках фронта. 6-ю армию он возглавил в декабре 1944 года.

Возможности к быстрому взятию Бреслау сильно снижала малочисленность осаждающих. 6-я армия имела в строю 58 тысяч солдат, однако уже в конце месяца из её состава вывели часть войск, так что непосредственно в штурме армия участвовала, имея по 35–45 тысяч человек в строю в каждый конкретный момент. Широко разошедшиеся в литературе данные о 150 тысячах осаждающих не более чем немецкий пропагандистский штамп, который не подтверждается советскими ведомостями боевого состава. То есть наступающие имели в лучшем случае столько же, а скорее даже меньше людей, чем обороняющиеся. Большой помощи ждать не приходилось. Русские могли полагаться только на сокрушительную огневую мощь и совершенную тактику.

Гауляйтер Ханке и военное командование крепости рассчитывали на помощь извне. Они ожидали, что рано или поздно явится спасение в виде дивизий. До того помочь выстоять могли самолёты, летавшие в Бреслау с грузами боеприпасов. "Воздушные мосты" к окружённым были визитной карточкой рейха. СССР по общей бедности редко мог наладить такие рейсы к своим окруженцам.

Однако под Бреслау оказалась армия, более технически продвинутая, чем в 1941–1942 годах. Под городом активно использовались РЛС, в том числе полученные от союзников по ленд-лизу, поэтому самолёты с грузами для Бреслау постоянно находились под ударами зениток и авиации.

Тем временем на земле шёл штурм. С северной стороны город закрывала болотистая местность с вязкой, зыбкой почвой, поэтому русские закрыли этот участок "укрепрайоном" (имеются в виду не бетонные сооружения, а воинская часть с большим количеством тяжёлого оружия) и повели штурм с южной и западной окраин.

https://static..jpg" alt="" data-layout="regular" data-extra-description="">

Уличный бой не знал компромиссов и пощады. Так, один из опорных пунктов вермахта уничтожили сапёры. При помощи тротила они в стенах пробили небольшие отверстия, после чего внутрь начали забрасывать дымовые шашки и бутылки с горючей смесью. Из 60 человек гарнизона сдаться в плен успело только 16. На немецкой стороне баррикады старались тушить пожары и даже пытались использовать своего рода "коктейли анти-Молотова" - ёмкости с химикатами для тушения пламени. Однако наступающие советские части сопровождала стена огня.

В среднем в сутки русские тратили по 500–1000 бутылок с горючей смесью. Плюс огнемёты. Другой приметой места стало массовое использование дымов. Завесы использовали и для прикрытия своих действий, и для ослепления неприятельских огневых точек. Масштаб их применения в Бреслау просто зашкаливал - до двух тысяч дымовых боеприпасов в сутки. Дымы были одним из способов выкатить пушки на прямую наводку, не опасаясь прицельного огня. Некоторые расчёты орудий к концу штурма имели на счету по десятку разбитых с прямой наводки огневых точек и по несколько десятков убитых, раненых и пленённых немцев. После уничтожения основных узлов сопротивления начиналась зачистка. Затем танки и самоходки получали возможность перенести вперёд позицию - и всё начиналось сызнова в новом квартале.

К оружейной экзотике относится применение в Бреслау трофейного "чудо-оружия". Во время боёв в Силезии красноармейцы захватили несколько десятков радиоуправляемых инженерно-подрывных танкеток. В Бреслау их использовали для атак немецких укреплений. Такая танкетка была действительно своеобразным видом оружия. Наиболее успешно их применяли, если действовали внезапно, на дороге не было никаких препятствий, а танкетки запускали массово. В этом случае удавалось причинить немцам тяжёлый ущерб. Однако если те ожидали атаки, то едущие со скоростью бегущего человека "шахидмобили" легко расстреливались.

Бои часто доходили до рукопашной. Один из пехотинцев рассказывал:

- В одном из домов я забегаю на второй этаж, а там, прямо передо мной, живой немец. Я жму на курок - автомат молчит, диск уже пустой, а выхватить пистолет из-за пазухи я не успел. У немца, наверное, тоже кончились патроны, он сразу кинулся на меня. Мы с ним сцепились, он повалил меня и стал душить сверху. И хоть я сам был здоровым парнем, в кузнице всё-таки вырос, но немец оказался крепче и почти меня придушил. В такие мгновения, наверное, инстинкт срабатывает. Я ослабил хватку, которой сдерживал руки немца, сжатые на моём горле, моя правая рука сама дотянулась до сапога и вытащила кинжал. Я ткнул им немца несколько раз в левый бок. Его пальцы ослабли, глаза затуманились, и он завалился в сторону. Добил его прикладом автомата, несколько раз бил, озверел... Снял с него часы, а больше потрошить не стал, он был весь залит кровью...

Немцы защищались крайне ожесточённо и зачастую весьма искусно. Вдобавок части вермахта и фольксштурма опирались на разнообразные укрепления, в том числе долговременные. Ещё одной проблемой наступающих стала нехватка пехоты. Да, штурмовые группы действовали блестяще, однако из-за неблагоприятного численного соотношения в условиях большого города пехотинцы быстро выматывались, а раненых и убитых было просто некем заменить: пополнения текли в 6-ю армию тонкой струйкой. Немцы отчаянно отбивались, уповая на обещания Гитлера спасти их и россказни о якобы уже идущей помощи.

воздушного моста". Правда, эта ударная стройка закончилась предсказуемо: визитом "илов", которые с бреющего полёта обрушили бомбы и пули на стройку и самих строителей.

Из-за малочисленности советских частей им приходилось делать остановки для пополнения и отдыха даже после не самого глубокого продвижения. Однако зачистка шла неотвратимо. К концу апреля красноармейцы серьёзно углубились в Бреслау. К началу мая Глуздовский распорядился приостановить атаки: генерал ожидал конца войны.

Если командарм не хотел лишних смертей своих солдат, то и немцы не хотели умирать. 4 мая к коменданту Нихофу явилась депутация священнослужителей. Пастыри пытались уговорить коменданта капитулировать. Тот начал темнить, но на следующий день финальный удар крепости нанёс, казалось бы, самый стойкий нацист - Карл Ханке.

Гауляйтер решительно отклонил все просьбы и предложения капитуляции, но сам решил не умирать. 5 мая он сумел улететь на заблаговременно спрятанном самолёте. Нацистский бонза продемонстрировал просто великолепный цинизм. Утром в газете он стращал карами вплоть до смертной казни всех, кто заикнётся о сдаче, а вечером самолёт уже уносил его подальше от Бреслау.

Впрочем, когда гауляйтер упорхнул из Бреслау, Нихоф тут же прекратил артачиться и отправился на передовые договариваться о капитуляции. Приходится признать, что Нихоф оказался умнее и удачливей: он отделался десятью годами в лагерях. Ханке пытался затеряться среди немцев, бегущих через Чехословакию, но был пойман чешскими партизанами и убит. Гарнизон Бреслау сложил оружие. Последняя крепость Гитлера пала, когда сам Гитлер был уже на том свете. Сдалось около сорока тысяч солдат и офицеров.

В Германии длительная упорная оборона Бреслау обычно рассматривается как серьёзный успех и даже как чудо. При более внимательном рассмотрении оказывается, что чудо имело вполне прозаическое объяснение. Безусловно, Конев не возражал бы, если бы город каким-то образом побыстрее пал в руки победителей. Однако легко заметить, что осада велась недостаточными для такого крупного города силами. 6-я армия была малочисленной, а полученные ею пополнения позволяли лишь компенсировать потери.

Конечно, не стоит бросаться в другую крайность и объявлять 6-ю армию охраной лагеря вооружённых военнопленных. От войск ожидали взятия города, но командование было готово тратить силы и кровь на штурм в строго определённых и не очень широких пределах. Красная Армия меньшим числом людей вела осаду более многочисленного гарнизона. Однако взятие этой крепости действительно может составлять предмет гордости красноармейцев. Несмотря на упорное сопротивление, фанатичного командующего, фортификационные сооружения и недостаточность сил, 6-я армия принудила Бреслау к капитуляции и наглядно продемонстрировала возможности Красной Армии конца войны.

В дни после Рождества 1944 года группа специалистов-транспортников выехала из Берлина в столицу Силезии Бреслау. В своих портфелях они везли планы гигантского замысла - эвакуации гражданского населения из силезской столицы в случае русского наступления в Силезии. Бреслау, население которого перед войной составляло около 640 тысяч человек, ко времени, о котором идет речь, насчитывал около миллиона жителей."Sie kämpften in bitt"rer Verzweiflung,
verteidigten Breslaus Ruinen;
in Wohnstuben hämmerten schwere MG,
im Vorgarten lauerten Minen.

In Kellern hielten tapfer sie aus,
das Haus über ihnen in Flammen,
in Qualm und Hitze am Hindenburgplatz,
dort hielten sie eisern zusammen.

Gedenket still und in Würde

Damals in Breslau.

Im stickigen Bunker am Striegauer Platz,
am Elbing, im Kloster der Brüder,
da eiterten Wunden, da quälte der Schmerz -
wer sah Frau und Kinder wohl wieder?

Die Knochen zerschossen, das Antlitz entstellt,
so wälzten sie sich im Fieber,
erblindet oder mit Splittern im Leib -
der Tod holte viele hinüber.

Das war"n die Männer und Frauen vom letzten Gefecht,
damals in der Festung Breslau -
hielten verbissen im Osten sie stand,
das letzte Bollwerk im deutschen Gau.

Vergeßt nie das Blut und der Tränen Strom,
die Nöte trotz mutiger Taten -
Gedenket still und in Würde
der Breslauer Festungssoldaten!
Damals in Breslau.

Es standen die Landser und Pimpfe sogar
gewiß auf verlorenen Posten,
doch trotzten sie bis zum letzten Gefecht
der roten Flut aus dem Osten.

In Treue zu ihrem gegebenen Wort,
im Glauben an Gott oder Wende,
mit wenig Hoffnung dem Tod zu entgeh"n,
doch hielten sie durch bis zum Ende.

Das war"n die Männer und Frauen vom letzten Gefecht,
damals in der Festung Breslau -
hielten verbissen im Osten sie stand,
das letzte Bollwerk im deutschen Gau.

Vergeßt nie das Blut und der Tränen Strom,
die Nöte trotz mutiger Taten -
Gedenket still und in Würde
der Breslauer Festungssoldaten!
Damals in Breslau.

Das Wort ihrer Führer, es war ihr Befehl:
Die Heimat zu schützen vor"m Feind!
Sie gaben ihr Letztes, als alles zerbarst,
im Kampf und im Sterben vereint.

Wer denkt noch an unsere Väter dort?
Sie opferten Leben und Glück;
Kein Grabmal erinnert an diese Zeit,
kein Weg führt zur Heimat zurück.

Das war"n die Männer und Frauen vom letzten Gefecht,
damals in der Festung Breslau -
hielten verbissen im Osten sie stand,
das letzte Bollwerk im deutschen Gau.

Vergeßt nie das Blut und der Tränen Strom,
die Nöte trotz mutiger Taten -
Gedenket still und in Würde
der Breslauer Festungssoldaten!
Damals in Breslau." (Frank Rennicke)

Эту песню про оборону Бреслау (ныне Вроцлав, Польша) очень часто перепевают сегодня в Германии и она стала очень популярной в немецких правых кругах. Бреслау подвергся самой длительной осаде на завершающем этапе Великой Отечественной войны. Осада крепости длилась 2,5 месяца и 1 неделю. Начало осады совпало с днем бомбардировки Дрездена, а капитуляция гарнизона состоялась спустя неделю, после того, как главный нацистский гарнизон сложил оружие. Несмотря на то, что бои в Германии окончились уже к Первомаю, бои в Европе продолжались. 6 мая пал Вроцлав. В День Победы сложил оружие Пражский гарнизон нацистов.

"Война - преступление, которое не искупается победой." (А. Франс)

В дни после Рождества 1944 года группа специалистов-транспортников выехала из Берлина в столицу Силезии Бреслау. В своих портфелях они везли планы гигантского замысла - эвакуации гражданского населения из силезской столицы в случае русского наступления в Силезии. Бреслау, население которого перед войной составляло около 640 тысяч человек, ко времени, о котором идет речь, насчитывал около миллиона жителей. Из западных областей рейха в этот город, который до сих пор щадили бомбардировки, были эвакуированы промышленные предприятия.

Господа из Берлина представили свои бумаги гауляйтеру Нижней Силезии Карлу Ханке, человеку, который в последующие месяцы сыграет роковую роль. В то время сорокаоднолетний Карл Ханке был личным референтом рейхсминистра пропаганды Йозефа Геббельса, а затем государственным секретарем его министерства. В 1941 году Гитлер назначил его гауляйтером и обер-президентом Нижней Силезии. Планы эвакуации, которые должны были спасти женщин и детей Бреслау от захвата Красной Армии, предусматривали, что в течение многих дней будут поданы сто железнодорожных эшелонов для вывоза гражданских лиц на запад. Одним из участников того совещания, проходившего в последние дни декабря 1944 года, был комендант крепости Бреслау генерал-майор Краузе. Он, как военный, заявил, что в случае обострения обстановки едва ли найдется необходимое количество железнодорожных поездов, и поэтому было бы лучше уже сейчас эвакуировать большую часть населения, а именно больных, стариков и инвалидов - всего 200 тысяч человек.

Взглянув на генерал-майора Краузе, гауляйтер Карл Ханке сказал: "Где мне разместить этих людей? И, кроме того, фюрер прикажет меня расстрелять, если я сейчас, в мирной обстановке, приду к нему с такими вещами". В этот момент Карл Ханке обрек на смерть неисчислимое множество бреславских детей. Мирная обстановка, о которой говорил гауляйтер, в конце 1944 - начале 1945 года представляла собой следующую картину: в трех огромных районах развертывания военных действий в те дни, Красная Армия сосредоточила миллионы солдат, тысячи тяжелых орудий и тысячи танков для последнего смертельного удара по рейху. В районе Баранова маршал Советского Союза Иван Конев развернул войска 1-го Украинского фронта, которые представляли собой клин будущего наступления, острие которого было нацелено на Силезию. 12 января началось крупное наступление советских войск. Под их бешеным напором немецкий фронт обороны рухнул. Через семь дней после приказа Конева о наступлении советские танки перешли границу Силезии. Над Бреслау нависла опасность. Красную Армию опережали слухи о жестокостях, чинимых ею над женщинами, мужчинами и детьми на захваченных территориях. Сотни тысяч мирных жителей уже в первые недели русского наступления покинули родные места на повозках, запряженных лошадьми, пешком или на поездах.

Тысячи из них находились на платформах и вокзалах крупных городов. Получилось так, что и вокзал Бреслау был переполнен беженцами. Они спали на чемоданах, скамьях, каменном полу в ожидании поезда на запад. За каждое место в поезде вспыхивала ожесточенная борьба. Отчаявшиеся матери, накрепко прижимая к себе одной рукой кричащих от страха детей, другой пытались протащить за собой чемодан, в котором было все, что у них оставалось. Но даже эта умножившаяся во много тысяч раз нищета, страх и бедствие женщин и детей на вокзале Бреслау смогли вырасти еще больше. С каждым часом русские танки приближались к столице Силезии, и с каждым часом становилась все более настоятельной необходимость вывезти из города не только беженцев из других районов, но и гражданское население Бреслау. И теперь в панике происходило то, что могло быть выполнено в спокойной обстановке за несколько недель до этого. 21 января гауляйтер Карл Ханке приказал мужчинам из гражданского населения Бреслау приготовиться к защите города. Он распорядился повсюду на стенах и у входов в здания вывесить плакаты, в которых говорилось:
"Мужчины Бреслау! Столица нашего гау Бреслау объявлена крепостью. Из города проводится эвакуация женщин и детей, которая будет вскоре завершена. Я поручил руководить этим мероприятием начальнику управления народной благотворительности гау. Для обслуживания женщин и детей делается все возможное. Наша задача как мужчин состоит в том, чтобы сделать все, чего требует поддержка сражающихся войск. Я призываю мужчин Бреслау встать в ряды защитников нашей крепости Бреслау! Крепость будет защищаться до последнего.

Кто не может носить оружие, должен всеми силами оказывать помощь, работая на предприятиях обеспечения, снабжения, обеспечения порядка. Нижнесилезские фольксштурмисты, которые уже успешно уничтожают большевистские танки на границах нашего гау, доказали, что они готовы до последнего защищать нашу родину. Мы не должны отставать от них, Ханке, гауляйтер и рейхскомиссар обороны".

На этих плакатах Карл Ханке уже успел два раза соврать: эвакуация женщин и детей не была "вскоре завершена", а для их обслуживания не делалось ничего, даже из того, что можно было сделать. На вокзалах города давно уже воцарился хаос. Теперь оказалось, что комендант крепости генерал-майор Краузе был прав, когда на декабрьском совещании сказал гауляйтеру, что поездов для эвакуации гражданских лиц из Бреслау сильно не хватало. Хотя в первые дни угрозы для Бреслау имперская железная дорога вывезла из города десятки тысяч человек, но оставались еще сотни тысяч. Правительство области использовало для их эвакуации грузовики и автобусы, но их не хватало, а имевшиеся большой помощи не оказали. В этой обстановке гауляйтер Карл Ханке принял решение, которое не было продиктовано ни обстановкой на фронте, ни ситуацией, сложившейся в городе: он приказал выводить женщин и детей из города пешком. Из громкоговорителей на улицах города и в пригородах постоянно доносилось: "Женщинам и детям покинуть город пешком в направлении Опперау и Канта".

Местечко Кант находится почти в 25 километрах юго-западнее Бреслау. Путь туда по проселочным дорогам для женщин и маленьких детей был трудным и в нормальных условиях, а в обстановке тех январских дней - просто убийственным. В течение двух недель стояли трескучие морозы. Снегопады нанесли сугробы высотой 50 сантиметров. Глубокий снег засыпал и дорогу от Бреслау до Канта. Многие женщины из Бреслау ослушались приказа, но десятки тысяч послушно последовали ему. Они упаковали продукты и напитки в сумки, закутались в шерстяные пальто, повязали платки, посадили детей на салазки или в коляски и пошли. В дни, последовавшие за приказом Ханке покинуть город, из Бреслау по дорогам, ведущим в западном направлении, двинулись нескончаемые колонны женщин и детей. Снег скрипел под их ногами. Местность холодным светом освещало ясное зимнее солнце. Даже в полдень температура не поднималась выше минус шестнадцати градусов. С востока над Силезией дул ледяной ветер, несший поземку. Первые километры женщинам удалось пройти еще быстро. Затем сил убавилось. Многие женщины уже не могли тянуть за собой санки и толкать коляски. Они стали брать детей на руки.

Маленьких детей холод настигал повсюду - на санках, в колясках, на руках матерей. В первую очередь смерть от холода настигала грудных детей. Подушки и одеяла не могли удержать живительное тепло. Некоторые матери несли или везли своих мертвых детей еще много километров, думая, что они только спят. Некоторые матери пытались кормить детей, но молоко в бутылочках превратилось в лед. Другие матери пытались во время вьюги кормить детей грудью и таким образом спасти им жизнь. Матери из Бреслау, терявшие во время марша на запад своих детей, искали в снегу углубления и складывали в них маленькие мертвые тела или укладывали своих умерших детей в заполненные снегом канавы, тянувшиеся вдоль дорог. Некоторые матери следовали за своими умершими детьми, ложились рядом с могилами из снега и замерзали. Тысячи темной толпой проходили мимо, но ни у кого не было сил позаботиться об умерших и умирающих. Многие матери, смогшие донести своих детей живыми до Канта или других населенных пунктов западнее Бреслау, столкнулись с безучастностью и безразличием. Там отчаявшимся, почти замерзшим женщинам и детям из Бреслау часто указывали на дверь. Никто не считал мертвые тела, усеявшие путь женщин из Бреслау на запад. Можно утверждать лишь одно: приказ женщинам покинуть Бреслау пешком был бессмысленным. Через несколько дней, десятки тысяч жителей Бреслау вынуждены были вернуться в город. Хотя советские войска прорвались далеко на запад, им понадобилось еще три недели, чтобы замкнуть кольцо вокруг Бреслау, и почти столько же времени поезда с беженцами шли на запад из силезской столицы.

Через неделю после марша смерти женщин из Бреслау защитникам города понадобилась помощь женщин. 27 января на стенах, деревьях, у входа в здания были расклеены плакаты коменданта крепости генерал-майора Краузе, в которых говорилось: "Бреславцы! Борьба за свободу Германии и за окончательную победу требует всех ваших сил. Вы должны помочь мне закончить последние приготовления для обороны вашего родного города. Поэтому я призываю к сотрудничеству всех мужчин, женщин и детей старше 10 лет". Через два дня гауляйтер Ханке напомнил жителям Бреслау, что он властен в городе над их жизнью и смертью. 29 января на Бреславльское кольцо вышла расстрельная команда. Перед ее винтовками был выведен бургомистр Бреслау доктор Шпильхаген. Он встал перед памятником Фридриху II. В 6 часов утра бургомистра расстреляли. Гауляйтер Ханке приказал повсюду в городе вывесить красные плакаты, в которых он в качестве причины расстрела бургомистра сообщал, что Шпильхаген "хотел без приказа оставить город Бреслау и свой пост, чтобы найти себе работу в другом месте. Кто боится честной смерти, умрет с позором! "

Тем временем русские медленно приближались к Бреслау, Лед на Одере за последние дни так окреп, что мог выдерживать тяжесть танков. Река перестала быть преградой для наступающих советских армий. Солдаты Конева обошли Бреслау с севера и юга и повернули на столицу Силезии. В последние дни января генерал-майор Краузе заболел. Его заменил генерал фон Альфен. В это время русские находились в 12 километрах от города Бреслау. Солдаты, мужчины, женщины и дети слышали, как приближается шум боев. Генерал фон Альфен в первые дни февраля провел смотр войск, которым предстояло оборонять город. В них насчитывалось от 45 до 50 тысяч человек, включая фольксштурм. На штурм Бреслау пошли 13 дивизий, по численности в пять раз превосходящие защитников. 14 февраля на запад из города ушел последний поезд. 15 февраля Красная Армия замкнула кольцо окружения. Над окруженным городом раздался грохот тяжелой артиллерии. Он не смолкал двенадцать недель. Город, в котором находились 45 тысяч военнослужащих и более 100 тысяч мирных жителей, мог надеяться только на помощь со стороны главных сил. Они надеялись, что группа армий под командованием генерал-фельдмаршала Шёрнера, оборонявшая фронт юго-западнее Бреслау, прорвет кольцо окружения. Хотя в Бреслау было достаточно продовольствия, боеприпасов не хватало. Их доставляли самолетами, которые приземлялись на аэродроме Гандау. Вокруг Бреслау советские войска установили мощные зенитные прожектора, и постоянно, когда подлетали немецкие транспортные самолеты, темное небо над городом рассекали огненные трассы советских зенитных снарядов. Удержание аэродрома было вопросом жизни для города Бреслау и его гарнизона.

На четвертый день после начала осады солдаты Конева нанесли первый мощный удар в направлении центра города. Тяжелые танки русских двинулись к южной окраине города. Советские войска вывели на передовую тяжелые орудия. По домам ударили зажигательные снаряды. Начались пожары. В адском пламени пожаров по улицам силезской столицы в поисках убежища метались женщины и дети. Взрывы снарядов выбивали детей из рук матерей, осколки настигали бегущих на пути к спасительным подвалам. Огонь и кровь были повсюду. Обороняющимся удалось отразить первый удар русских, нацеленный в центр города. Сводные отряды под командованием генерала фон Альфена сражались крайне ожесточенно. Они знали, что речь идет об их жизни. Во время контратаки немецкие солдаты увидели трупы своих товарищей, сдавшихся русским. Они были в неописуемом состоянии. Солдат пытали, зверски изувечили, а потом убили. Город продолжал обороняться. Он держался, потому что его защитники и гражданское население работали рука об руку, потому что ни жители, ни солдаты не хотели сдаваться. В начале марта, на третью неделю осады Бреслау, осаждающая армия маршала Конева попыталась внести ужас войны в мирное население Бреслау и подорвать его моральный дух. На волне Радио Германии после новостей в 9 часов было сказано: "А теперь важное сообщение для храбрых солдат и населения крепости Бреслау. Пришел час вашего освобождения. Отличившиеся на Восточном фронте танковые дивизии прорвали вражеское кольцо окружения. Идите в южную часть города, чтобы пожать руку вашим освободителям!"

Преисполненные надежды женщины и дети вышли из подвалов и целыми колоннами отправились в южную часть города. Десятки тысяч думали, что их несчастьям пришел конец. Но немецкие солдаты и полиция преградили дорогу на юг. Они сказали обнадеженным, что сообщение по радио - смертельная провокация Советов. Женщины и дети снова залезли в подвалы. Улицы опустели. А потом, как раз в тот момент, когда колонны встречающих достигли бы южной части Бреслау, русская артиллерия нанесла массированный артиллерийский удар по этой части города. Одновременно советские самолеты бомбили юг Бреслау.

Хотя в тот момент женщины и дети избежали гибели от русских снарядов, но приказ гауляйтера Карла Хенке снова обрекал их на смерть: рано или поздно, как опасались защитники крепости, расположенный за городом аэродром Гандау попадет в руки русских. Необходимо построить и расчистить новый аэродром. Вопреки воле военного командования в Бреслау Ханке настоял, чтобы этот аэродром был построен в центре города вдоль Кайзерштрассе. Для этого предстояло на протяжении почти полутора километров снять мачты освещения и воздушную электропроводку. Посреди Кайзерштрассе росли деревья. Их предстояло срубить, а пни выкорчевать. Для больших самолетов ширина посадочной полосы была недостаточной. Для этого по обеим сторонам улицы предстояло взорвать десятки домов, в том числе и лютеранскую церковь. После взрывов взлетную полосу будущего "внутреннего аэродрома" покрыли огромные горы руин и щебня. Саперы вермахта сами были не в состоянии выполнить такой огромный объем работы по расчистке. Поэтому женщины и дети, многим из которых едва исполнилось десять лет, встали в огромные ряды и принялись лопатами, кирками и тачками убирать камни и битый бетон. Русские вскоре поняли, над каким проектом немцы трудятся в городе, и направили огонь своей артиллерии на Кайзерштрассе, по женщинам и детям. На бреющем полете, едва не касаясь крыш, пролетали штурмовики советских ВВС, взлетающий щебень, густые облачка пыли, падающие раненые и убитые отмечали попадания снарядов из их бортовых пушек.

В первые дни марта гауляйтер Карл Ханке с помощью интриги устранил своего военного противника генерала фон Альфена. Новым военным комендантом Бреслау стал генерал Герман Нихофф. Генерал Нихофф привез с собой обещание фельдмаршала Шёрнера, армии которого продолжали удерживать линию фронта южнее Бреслау: "Если вы готовы удерживать Бреслау три-четыре дня, то генерал-фельдмаршал Шёрнер прорвется к вам и протянет руку помощи". Но Шёрнер не пришел. Защитники Бреслау были предоставлены сами себе. Наступающие русские с каждым днем все глубже вгрызались в город. Защитники противопоставляли натиску русских неслыханную храбрость и находчивость.

Генералы фон Альфен и Нихофф писали в совместно изданной ими книге "Так боролся Бреслау": "За компактное, современное бетонное здание школы, расположенное севернее Штайнштрассе, теперь уже полностью разбитое огнем артиллерии, постоянно шли ожесточенные бои. После тщательной огневой подготовки противник снова и снова бросался к школе из домов, расположенных по другую сторону улицы. Советские солдаты засели в подвале, а наши продолжали оборонять верхние этажи, в коридорах развертывались ожесточенные бои. Внизу противник засел в соседних классных комнатах, и после подрыва стенных перегородок его удалось снова отбросить. Эту школу, в конце концов, немцам удалось прочно удерживать в своих руках".

В конце марта, на шестую неделю осады, русские самолеты рассыпали над городом листовки. Листовки призывали сдаваться. За русскими позициями появились машины с громкоговорителями. Они передавали марши, танцевальную музыку и призывы к сдаче. Крепость ответа не давала. В пасхальное воскресенье 1 апреля в Бреслау выдался весенний солнечный день. Со стороны восхода солнца ранним утром донесся гул сотен авиационных моторов. На город обрушился град фугасных и зажигательных бомб. Одновременно из всех стволов ударила русская артиллерия. К этому времени русские подтянули к городу артиллерию сверхтяжелых калибров. Она вела огонь по Бреслау 280-мм снарядами. В городе разыгрался огненный шторм. Горели больницы, из башен Бреславского собора вырывались языки пламени. Церкви рушились. А через завесу огня и дыма надвигались русские самоходные орудия и танки. Красная Армия ухватилась за сердце обороны Бреслау - аэродром Гандау, и на этот раз ей удалось вырвать его.

Покрашенные в зеленовато-коричневый цвет стальные колоссы раздавили немецкую оборону, огнеметы выжгли немецкие позиции, сосредоточенный огонь артиллерии с близких дистанций сметал защитников. Аэродром был потерян. Бреслау был полностью отрезан, так как посадочная полоса на Кайзер штрассе, которую приказал расчистить гауляйтер Карл Ханке, оказалась непригодной для посадки больших самолетов, которые могли бы доставлять боеприпасы и вооружение. Было нельзя эвакуировать раненых - ни раненых солдат, ни раненых женщин и детей. В бункерах, где размещались лазареты, из-за недостатка электричества постоянно отказывала вентиляция. Повышалась температура, она усиливала мучения раненых до невыносимости. Положение крепости стало безнадежным. Советские армии в те дни уже приступили к штурму Берлина. Американцы с запада приближались к Эльбе. Но Бреслау продолжал обороняться. Солдаты и мирные жители продолжали страдать и умирать, женщины и дети почти два месяца жили в непрекращающемся шуме битвы, в постоянной угрозе жизни, в постоянном страхе смерти.

Бреслау продолжал обороняться и после того, как 30 апреля 1945 года Гитлер покончил с собой. И Бреслау продолжал обороняться и тогда, когда 2 мая 1945 года капитулировала перед Красной Армией столица рейха Берлин. Длительная оборона надолго связала крупные превосходящие силы противника, обеспечила отход немецких беженцев в безопасные районы, замедлила дальнейшее наступление Красной Армии на запад.

4 мая к генералу Нихоффу, комендатура которого находилась в подвале университетской библиотеки, пришли четыре бреславских священника - два католика и два протестанта. Евангелический священник Хорниг от имени своих братьев по церкви попросил коменданта крепости капитулировать перед Красной Армией. Мучения мирного населения, больных, стариков и детей стали невыносимыми. Генерал расстался со священнослужителями, не дав им ясного ответа. На следующий день в газете, выходившей в крепости, снова выступил гауляйтер Карл Ханке. Этот выпуск газеты был последним. В нем жителям Бреслау запрещалось под страхом военно-полевого суда и смерти даже слово сказать о капитуляции. Вечером 5 мая гауляйтер Карл Ханке направился к взлетной полосе на Кайзерштрассе. Там он сел в самолет коменданта крепости Нихоффа.

В день бегства Ханке генерал Нихофф вступил с советским командованием в переговоры о сдаче города. Командиры Красной Армии вручили немцам, которые оказывали им сопротивление в течение почти двенадцати недель, договор о капитуляции. Генерал Нихофф на десять лет стал пленником русских. Относительно договора о капитуляции в его книге "Так боролся Бреслау" говорится: "Между прочим, это были письменные гарантии, за буквой которых должно было последовать фактическое исполнение. Однако потом действия выглядели совершенно иначе". Вечером 6 мая Красная Армия вошла в столицу Силезии - крепость Бреслау. Война почти закончилась, но над Бреслау установился теперь тот же ужас, что и в первые недели советского наступления на рейх, только отложенный почти на четыре месяца.
Красноармейцы грабили и опустошали квартиры, убивали мужчин, пытавшихся защитить свои семьи, и гонялись по паркам, руинам и подвалам за женщинами. И через три недели после падения крепости Бреслау руины продолжали дымиться. То там, то здесь ветер раздувал тлеющие угли в языки пламени. Над городом витал запах запустения и смерти. Во время осады погибло 40 тысяч мирных граждан. Многие не были погребены, многие лежали в подвалах обрушившихся домов. Через руины и обломки вели еле заметные тропы. По большей части улиц невозможно было пройти, а часто невозможно было их узнать. В этой пустыне в конце мая 1945 года торговец недвижимостью житель Бреслау искал свое жилище. Он рассказывал: "Дом моего сына был сровнен с землей. Восемь из принадлежавших мне домов постигла та же участь. По углам улиц на стульях сидели русские солдаты. То там, то здесь, развлекаясь, они стреляли вдоль улиц из автоматов. Наша квартира и моя родина, все, все было стерто навсегда и бесследно".

Во многие дома, которые не были повреждены войной, вселились русские солдаты и офицеры. В руинах Бреслау, в подвалах и развалинах, поселились тысячи женщин, детей и стариков. Большинство из них ходило в лохмотьях и ночевало где-нибудь на разодранных матрасах. Дни они проводили в поисках пищи. Голод царствовал в Бреслау. Немцы - женщины, дети, старики - обыскивали развалины, переворачивали камни в разрушенных квартирах, откладывали в сторону балки, залезали в подвалы. Они искали консервы, испорченный, заплесневелый хлеб, но часто после долгой тяжелой работы, освободив вход в очередное помещение, они натыкались на трупы. Голодающих немцев сразу же после капитуляции русские направили на так называемые исправительные работы. Многие женщины, мужчины и старшие дети по многу часов в день своими руками очищали улицы от обломков. Среди них было много тех, кто два месяца назад был вынужден расчищать взлетную полосу для гауляйтера Карла Ханке.
Непрерывно приезжали русские и требовали предметы на вывоз, например пианино, швейные машинки, гардеробы, спальные гарнитуры, велосипеды, пишущие машинки. Высоко нагруженные, советские грузовики двигались к вокзалу. Там добычу перегружали в вагоны и отправляли в Россию. В Бреслау русские, как и во всей Восточной Германии, с чрезвычайной основательностью преследовали цель вывезти по возможности все, что представляет какую-либо ценность, к себе, прежде чем они передадут власть Польше. 1 июля 1945 года во главе городского управления встал польский гражданский комиссар. К злоупотреблениям русских оккупационных властей добавился теперь произвол вооруженных польских молодчиков. Вооруженная польская милиция была авангардом польского гражданского населения, которое теперь, через несколько недель после принятия гражданской власти новыми хозяевами, устремилось в Бреслау.

Немцы должны были уступать им место, оставлять квартиры, сдавать предприятия. Лишенные собственности и бесправные жители Бреслау нищали день ото дня. Не было продовольствия и медикаментов. Поляки утвердили размер хлебного пайка для немцев в два фунта на десять дней. И даже это количество часто не выдавали. Немцы в Бреслау голодали. В польских магазинах в Бреслау были горы хлеба и мяса, но за них надо было платить польские деньги, а немцы были вынуждены работать вообще бесплатно. В аптеках, перешедших к полякам, стоимость одной таблетки аспирина составляла десять-пятнадцать марок. Над многими подвалами, где обитали немцы, и из окон многих Домов, где еще жили немцы, летом 1945 года висели куски желтой ткани - сигналы эпидемии. Они запрещали входить в подвал или и дом. Начался тиф, свирепствовавший повсюду. Болезнь унесла бесчисленное множество ослабленных и голодающих немцев. Нужда росла, и часто изголодавшиеся, исхудавшие, одетые в лохмотья немецкие женщины, мужчины и дети с миской в руке шли в те места города, где стояли русские полевые кухни. Вид побежденных - вызывал у победителей жалость. Иногда повара давали половник каши и бульона, а кому посчастливилось, получал кость с чем-нибудь на ней и хлеб.

Оценки историков

О «чуде Бреслау» стали говорить в Германии ещё в 1945 году. После войны об этом очень много писалось в германской историографии. Но данному сюжету почти ни слова не было посвящено в советской историографии. При этом в Германии под «чудом Бреслау» многие исследователи подразумевали нечто своё. Но почти все исследователи опирались на несколько простых фактов:
Во-первых, на протяжении трёх месяцев плохо вооруженным немецким войскам удавалось противостоять как минимум втрое превосходящим силам Красной Армии.
Во-вторых, капитуляция города, которая состоялась 6 мая 1945 года, не была результатом захвата Бреслау.

В-третьих, к моменту капитуляции немецкие войска продолжали контролировать большую часть города. В руках Красной Армии находилось лишь несколько районов на юге и на западе Бреслау. В то же самое время части вермахта продолжали удерживать кварталы от Вайды до устья Одера, а на востоке до самого моста Гюнтера.

В исторической литературе вполне правомерно задаётся вопрос: была ли необходима оборона Бреслау и имело ли смысл немецким частям удерживать город на столь длительный срок?
Вполне логичной кажется отсылка к выводам историка Второй мировой войны генерала Курта фон Типпельскирха. Он в своей «Истории Второй мировой войны» высказал мысль, что для Германии война была окончательно проиграна, когда под натиском превосходящих сил Красной Армии рухнул немецкий фронт, проходивший по Висле. После этого советские войска смогли начать проникновение на территорию противника по всей ширине фронта от Польши вплоть до Одера. Советское наступление в Силезии на самом деле служило всего лишь фланговым прикрытием для осуществления главной цели советского командования — взятия Берлина. Протектораты Богемия и Моравия, Словакия и Венгрия рано или поздно пали, если бы советские войска взяли Берлин и Вену.

С этой точки зрения оборона Бреслау имела стратегический смысл только на первой фазе зимнего наступления Красной Армии 1945 года, то есть в январе и феврале. В этот момент бои за Бреслау могли сковать наступавшие советские дивизии, что, в свою очередь, могло позволить немецкому командованию создать новую линию фронта, которая бы тянулась от Нижней Силезии до Судетских предгорий.
Кроме того, оборона крепости была оправдана с той точки зрения, что она позволяла обеспечить отход колон беженцев к Силезским горам или в западном направлении, в Саксонию и Тюрингию. Но собственно этими тактическими задачами необходимость обороны Бреслау у Типпельскирха исчерпывается.

Красная Армия к началу апреля смогла добиться выполнения всех поставленных перед ней задач, несмотря на то что Бреслау продолжал сковывать действия нескольких советских дивизий. После февраля 1945 года оборона Бреслау не имела никакого стратегического смысла.

Наиболее логичной датой капитуляции Бреслау должно было стать время относительной стабилизации Судетского фронта. То есть город без какого-либо ущерба для вермахта можно было бы сдать советским войскам во второй половине февраля, на крайний случай, в начале марта. Но это время было ознаменовано лишь одним изменением: на посту коменданта крепости генерала Альфена сменил генерал Нихоф. И именно с этого периода оборона Бреслау вступает в новую фазу, связанную с громадными потерями в живой силе. По большому счету, после указанной даты бои за Бреслау теряли всякий смысл. Можно предположить, что даже в самом Верховном командовании вермахта не ожидали, что город сможет столь долго противостоять советскому натиску. Но тем не менее, несмотря на все высказанные соображения, Типпельскирх провозглашал оборону Бреслау «одной из самых славных страниц в истории немецкого народа». Это обстоятельство уже после войны позволило Эрнсту Хорнигу говорить о «смысле и бессмысленности обороны города».

«Капитуляция обескровленной и почти полностью уничтоженной крепости в воскресенье, 6 мая, принесла оставшимся в живых 100 тысячам в городе мирных жителей не ожидаемый мир и спокойствие, а грабежи, насилие и новые пожары, в которых сгорел уцелевший в боях городской замок Фридриха Великого». (Из книги Гюнтера Грундмана)

Потери сторон

Если говорить о гарнизоне крепости, который на протяжении трёх месяцев удерживал Бреслау, то он составлял 35 000 служащих вермахта и 10 тысяч призванных в Фольксштурм. До конца марта из города по «воздушному мосту» было вывезено около 6 тысяч раненых. В самом же Бреслау осталось около 5 тысяч раненых (по состоянию на начало мая 1945 года). То есть гарнизон во время боев потерял ранеными около 11-12 000 человек.

Если говорить о числе погибших солдат, то немецкие источники называют цифру в 6 тысяч человек. При этом гражданское население во время боев потеряло около 10 000 человек убитыми и столько же ранеными.

При подсчете советских сил, штурмовавших Бреслау, получается, что кольцо окружения, которое неизменно сужалось, составляло около 150 тысяч красноармейцев. Из советских же источников следует, что потери Красной Армии за время осады составили 5 000 офицеров и 60 000 солдат. По крайней мере, на военном кладбище на юге Вроцлава было захоронено 5 тысяч советских солдат.

Последний штурм города совпал с ударом Красной Армии северо-западнее Дрездена, лишившим гарнизон надежды на прорыв блокады Бреслау и бегство в союзную Германии зону оккупации. Комендант города вынужден был выбросить белый флаг. Условия капитуляции нацистам передали офицеры 955-го стрелкового полка 309-й дивизии Зверовский и Коротаев.
Фестунг «Бреслау» пал. И это была последняя операция красноярской 309-й Пирятинской Краснознаменной стрелковой дивизии в Великой Отечественной войне. День Победы 9 мая 1945 года ее бойцы встретили в районе городка Шмольц.

После взятия Бреслау советскими войсками город был передан Польше. Ныне это польский город Вроцлав.

Использованы материалы Википедии, otvoyna.ru, pobeda.krskstate.ru

На протяжении всей войны не было ничего подобного фанатичным и драматичным сражениям, которые проходили в Бреслау, где бои по своей ожесточенности и пренебрежению к смерти превзошли все предыдущие.

«20 января 1945 года стал днем, – поведал Отто Рогалла, бывший сотрудник полиции Бреслау, – когда сложилось впечатление, что Господь отвернулся от этого мира. Шел сильный снег. По улицам гулял ветер, надувая у стен домов высокие сугробы. Над городом повис толстый слой почти черных облаков, и даже к полудню не стало светлее.

Начиная с Рождества мы жили в постоянной боевой готовности. Служащие в Бреслау после окончания рабочего дня не расходились по домам. Причем это касалось не только полиции, но и администрации, и ряда других служб. Лично я, как квалифицированный связист, в начале войны был прикомандирован к полиции, где служил во взводе связи.

С самого Рождества все мы жили в подвале управления полиции и ждали. Чего именно мы ждали, признавать не хотелось. И все же мы понимали: с замиранием сердца мы ожидаем подхода русских танковых войск.

То, что мы в часы службы видели на городском вокзале, заставляло нас покрываться холодным потом. С самого Рождества люди двигались почти бесконечным потоком человеческих несчастий. Казалось, они уже переполнили город, но продолжали прибывать. Они ехали с берегов Варты и из Верхней Силезии, с рюкзаками за спиной, детьми на руках и отчаянием на лицах.

У некоторых не было ничего. Рюкзаки они потеряли по дороге, детей с ними больше не было. Я видел людей, которые несли на руках мертвых детей, замерзших в пути.

Они не только приезжали на поездах. Они приходили по шоссе, ведущим в город, волоча за собой тачки и тележки. По городу бродил мычащий скот. Дети звали матерей, матери искали детей.

Мы не спали уже трое суток, но не роптали. И мы все же могли чуть-чуть облегчить их страдания. Мы направляли поток беженцев, расселяли их, регистрировали и возвращали детей матерям.

Все мы оцепенели от человеческого горя. Наши возможности были невелики, но мы делали все от нас зависящее. Мы жили одновременно тревогой и надеждой. Ибо чувствовали, что и нас чаша сия не минует.

Когда мы ехали через город, услышали доносившийся из громкоговорителя голос: „Женщины и дети, немедленно покиньте город. Следуйте в направлении Опперау – Кант. Там для вас уже готов транспорт. Женщины и дети, покиньте город“.

Люди спешили в пригород и сворачивали на шоссе, идущее в Кант. Было очень холодно. Снега было много, и мне было очень жалко детей, которым вместе с матерями приходилось пробираться по сугробам.

Мы помогали всем, чем могли. Мы остановили военный грузовик и попросили водителя посадить женщин и детей. Но мы не только просили. При необходимости мы действовали жестко и решительно.

По шоссе на Кант шли не только женщины и дети. Мы задерживали также сильных, вполне способных держать в руках оружие мужчин, которые с тяжелыми чемоданами в руках спешили оказаться в безопасности.

Одного из них я помню особенно хорошо. Это был известный в Бреслау фабрикант, один из ведущих представителей оборонной промышленности, которые в прежние дни с удовольствием щеголяли в форме политических лидеров. Теперь он был в гражданском и нес два чемодана из свиной кожи с украшениями, пачками денег и добротной зимней одеждой. Он орал на меня и утверждал, что выполняет ответственное задание, что должен по приказу сверху срочно прибыть в Берлин. Но приказ предъявить он не смог и весьма оперативно изменил свою позицию. Теперь он предлагал мне деньги и золото, чтобы я его пропустил.

Я передал его патрулю криминальной полиции, который доставил его обратно в Бреслау. Я выполнил свой долг, и все же мне было как-то не по себе. Все случилось с нами слишком внезапно. Еще совсем недавно здесь царил мир».

Бреслау до той поры был оазисом мира. Здесь не было воздушных налетов, не ощущалось нехватки продовольствия. У кого были деньги, тот мог купить у крестьян в окрестностях Бреслау все, что угодно. А вечерами горожане нередко засиживались в пивной за кружкой пива, в то время как на западе рейха население проводило эти же часы в бомбоубежище.

Но теперь все изменилось.

Рано утром 12 января 1945 года советские войска после тяжелой артподготовки перешли в наступление с плацдарма Барановице. Немецкая оборона была уничтожена ураганным огнем. Через крупные бреши в линии немецкого фронта хлынули советские формирования и устремились к Одеру. Город Бреслау был объявлен крепостью.

Одним из немногих, кто сумел уцелеть в хаосе Бреслау, был генерал фон Альфен. Он вместе со своим штабным офицером и маленькой боевой группой едва успел отойти со своих позиций на Висле, когда прорвались советские танки и наводнили местность.

Генерал фон Альфен, даже захлестнутый красным приливом, сохранил присутствие духа. Он пробился сквозь массу советских танков и привел своих людей в Бреслау, где 17 января доложил о своем прибытии вышестоящему командованию и остался в ожидании дальнейших приказов.

Шефом вышестоящей командной инстанции был генерал Краузе, который был не только командиром расквартированных в Бреслау подразделений XII армейского корпуса, но и отвечал за безопасность и укрепление города.

После катастрофы в Барановице он стал поспешно готовить круговую оборону Бреслау.

При этих начальных подготовительных оборонительных мероприятиях был заложен зародыш гибельного раздора, который позднее существенно затруднил оборону города.

Чтобы было возможно вообще занять круговую оборону вокруг города, необходимо было сформировать из мужского населения Бреслау отряды народного ополчения.

Может показаться странным, но и гаулейтер Нижней Силезии Карл Ганке, и генерал Краузе – оба распоряжались этими отрядами. Они оба отдавали приказы, оба подписывали распоряжения – независимо друг от друга или вместе.

Относительно отдачи военных приказов, касающихся обороны города, конечно, сомнений не было. Ответственным за оборону Бреслау был генерал Краузе.

Однако оборона была скверно подготовлена. Оборонительные сооружения располагались примерно в тридцати километрах от городских окраин и окружали город кольцом. Само по себе это было не плохо, поскольку при круговой обороне важно, чтобы позиции располагались как можно дальше от обороняемого объекта. Однако не было боеспособных войск, которые могли бы эти позиции удерживать.

Злая участь постигла город в ночь на 22 января 1945 года. Советские танковые войска под командованием генерала Конева вышли на Одер в районе Брига, к востоку от Бреслау, и в районе Штейнау, к северу от Бреслау. В Штейнау курсант унтер-офицерской школы Яуэр организовал героическое сопротивление, стремясь во что бы то ни стало остановить русских на Одере. Но усилия его отряда оказались тщетными. Русские все равно форсировали Одер в районе Брига. Танки Конева покатили севернее и восточнее Бреслау в тыловые районы. Город оказался перед угрозой окружения.

В этой ситуации произошло нечто труднообъяснимое. Генерал Краузе с большей частью своего штаба исчез из Бреслау. До сегодняшнего дня неизвестно, покинул Краузе находящийся под угрозой город по собственной инициативе или подчиняясь приказу. В любом случае решительного человека, который отвечал за оборону, контролировал обстановку и досконально знал возможности по обеспечению города, больше не было.

Этот факт не должен остаться без внимания, чтобы правильно оценить поведение гаулейтера и рейхскомиссара обороны Карла Ганке. Ибо гаулейтер все же остался там, откуда скрылся генерал. Но прежде генерал Краузе передал генерал-майору фон Альфену командную власть над расположенными в Бреслау подразделениями вермахта.

Фон Альфен оказался в весьма сложной ситуации. Подчиненные ему войска состояли из остатков трех дивизий, которые прибыли в город изрядно потрепанными. Кроме того, он мог располагать отрядами из наземного персонала люфтваффе, воздушной разведки, резервов и некоторых отдельных подразделений, имевших общую численность около 45 000 человек.

Впрочем, у фон Альфена не было возможности ознакомиться с существующими оборонительными сооружениями. На него с большой поспешностью взвалили ответственность за город с населением 250 000 человек.

Между тем советский генерал Конев направил свою 4-ю танковую армию между Глогау и Бреслау. В Шпроттау и Загане немецкие боевые группы оборонялись с отчаянием обреченных. Все же русские прорвались в Лаузиц, и перед ними двигались бесконечные колонны беженцев.

12 февраля Глогау был окружен. Слабый гарнизон под командованием оберста графа Ойленбурга держал оборону со всех сторон.

16 февраля настал тяжелый час для генерал-майора фон Альфена, поскольку кольцо вокруг Бреслау замкнулось. По приказу Гитлера гаулейтер Ганке принял командную власть.

Военная подготовка Ганке была более чем скудной. Он был кандидатом в офицеры во время Польской кампании и лейтенантом и офицером для поручений в «призрачной дивизии» Роммеля во Французской кампании. Дальше этого его военные знания не распространялись.

В отличие от противоречий в высшем командовании настроение городского населения было не слишком скверным. Питание было налажено, поскольку скот, пришедший в город с беженцами, обеспечил людей мясом на месяц. Кроме того, в Бреслау было некоторое количество заполненных складов, созданных специально для снабжения находящихся под угрозой воздушного налета областей. Эти склады также использовались для обеспечения населения города.

К тому же войска и население были убеждены, что оборона города имеет смысл. Если удастся удержать Бреслау, тогда, по крайней мере, останутся безопасными шоссе, по которым на запад шли колонны беженцев.

Это, конечно, была побудительная причина, но не всеобъемлющая идея. И партийное руководство Бреслау, судя по всему, это понимало. Чтобы укрепить волю к сопротивлению защитников города и мужество городского населения, по улицам проехали машины с громкоговорителями. Жителям сообщили, что расхождения во мнениях между западными союзниками настолько усилились, что можно рассчитывать на скорое перемирие. Вследствие этого высвободятся войска, которые будут переброшены для укрепления Восточного фронта. После этого планируется мощное немецкое контрнаступление на востоке, так что полное освобождение Бреслау не за горами.

Людям в окруженном городе следовало верить в эти сообщения. Что они и делали весьма охотно.

При планировании обороны в первую очередь речь велась о безопасности важных аэродромов Бреслау – Гандау. На этих аэродромах могли приземляться транспортные самолеты Ju-52 с важнейшими снабженческими грузами. Транспортных машин такого типа было явно недостаточно, поэтому приходилось использовать для доставки снабжения также и боевые машины. Машины этих типов из-за высокой наземной скорости нуждались в более длинных взлетно-посадочных полосах. Как вынужденная мера, военные грузы туда сначала сбрасывали на парашютах. Однако воздушное снабжение вскоре было снова восстановлено, поскольку многие парашюты относило ветром, и грузы попадали в руки русских.

Учитывая такую ситуацию, создание большого аэродрома стало первоочередной задачей. Поэтому уже в первые дни февраля началось сооружение расширенных посадочных полос на Фризенвизе . В конце февраля генерал-майор фон Альфен получил от Гитлера приказ начать строительство еще одного аэродрома на территории города.

На это Альфен объяснил, что сооружение аэродрома в городе не является необходимым, поскольку запасной аэродром Фризенвизе уже почти готов.

Этим аэродромный вопрос для Альфена был решен, но не для гаулейтера Ганке. Он тотчас приготовился, в соответствии с приказом фюрера, строить новый аэродром. Для осуществления этого плана он приказал взорвать целый жилой квартал, а для выравнивания территории согнал женщин и детей.

Это строительство стало причиной первой стычки между гаулейтером Ганке и генерал-майором фон Альфеном.

Основаниями для дальнейших разногласий явилось то, что Ганке одновременно начал активно вмешиваться в военное командование крепостью Бреслау. Он делал это ловко, но в высшей степени некорректно.

Он объяснил генерал-майору фон Альфену, что областное управление имеет в своем распоряжении мощный коротковолновый передатчик, имеющий непосредственную связь с радиостанцией рейхсканцелярии. Иначе говоря, имеется возможность поддерживать прямой контакт с фюрером. Эту выгоду генерал-майор не должен упустить. Если у него имеются неотложные пожелания, он должен сообщить их областному управлению, которое передаст их в Берлин от его имени.

Фон Альфен посчитал эту любезность приемлемой и согласился с предложением. А Ганке начал плести закулисные интриги. Хотя он и отправлял радиограммы фон Альфена в Берлин, но делал это не от имени коменданта крепости, а от имени областного управления. Таким образом, создавалось впечатление, что вся инициатива исходит от гаулейтера Ганке.

В последние дни февраля возник еще один спорный вопрос. Гаулейтер Ганке для укрепления гарнизона крепости затребовал батальон парашютистов, которые вскоре после этого прибыли в Бреслау на транспортных самолетах. Этот батальон Ганке хотел использовать для попытки прорыва. Парашютисты должны были прорвать русские позиции южнее Бреслау и установить связь с войсками генерал-фельдмаршала фон Шернера в Цобтене.

Однако прибывшие для усиления солдаты в действительности не были парашютистами. Они были жертвой «генерала Хельденклау», который посетил аэродромы, на которых базировались бомбардировочные эскадрильи, и лично освободил летный состав для использования в наземных войсках.

Эти часто имевшие высокие государственные награды летчики были объединены со ставшим безработным техническим персоналом в наземные боевые формирования, когда абсолютное господство союзников в воздухе над Западноевропейским театром военных действий уже довольно давно сделало применение бомбардировщиков нереальным.

К тому же переброшенный в Бреслау батальон парашютистов был плохо оснащен. Он располагал только пистолетами, винтовками и ручными гранатами.

Генерал-майор фон Альфен сначала поместил батальон в резерв и оснастил его пулеметами и тяжелыми орудиями. Он также был против использования людей совершенно неопытных в наземных боях для задуманной Ганке вылазки.

Но гаулейтер продолжал настаивать на своем плане прорыва. Он даже связался с генерал-фельдмаршалом Шернером, который удерживал фронт к югу от Бреслау в районе Мюнстерберга – Штрелена. Ганке удалось ввести Шернера в заблуждение, внушив ему не соответствующие истине сведения относительно своих парашютистов.

Поэтому довольно скоро Шернер направил генерал-майору фон Альфену телеграмму следующего содержания: «Батальон парашютистов хорош. Ожидаю от вас высокой активности».

Генерал-фельдмаршал Шернер впоследствии тоже стал жертвой изощренных игр Ганке. Фельдмаршал не имел представления о взаимоотношениях руководителей Бреслау. Согласно сложившемуся положению вещей создавалось впечатление, что обороной города интересуется только областное управление – комендант крепости лишь изредка давал о себе знать. Поэтому у Шернера вполне могло сложиться убеждение, что фон Альфен командует боями вокруг Бреслау совсем не так, как тому велит долг.

А тем временем русским войскам удалось прочно обосноваться в южной части города. Советы продвигались от Южного парка в направлении Гинденбургплац.

Одним из участников этих боев был штабс-ефрейтор люфтваффе Герберт Рихтер. Он так описал события тех дней:

«Чтобы преодолеть расстояние примерно в два километра от Южного парка до Гинденбургплац, русским потребовалось одиннадцать дней. Это показывает, насколько упорные уличные бои здесь велись.

Мы удерживали дом, пробивали бойницы и вели наблюдение за окнами расположенного напротив дома, где обосновались русские снайперы. Как только кто-то из нас двигался, раздавался выстрел. И зачастую вслед за выстрелом следовал крик.

Я вспоминаю шестнадцатилетнего парнишку из числа добровольных помощников люфтваффе, который был прикреплен к нашему подразделению. Юноша быстро освоился в занятой нами квартире и в кухне обнаружил шкаф, доверху наполненный продуктами. Он на животе подполз к шкафу, распахнул дверцы и встал, прячась за ними, чтобы достать банку консервов. Но банка выскользнула у него из рук. Парень попытался ее поймать и на несколько мгновений оказался на виду. Тотчас из окна дома напротив грянул выстрел. Юноша вскрикнул и упал. Он был мертв. Пуля русского снайпера попала ему прямо в лоб.

Но и для русских бои в Бреслау вовсе не были легкой прогулкой. Однажды нам удалось захватить целую группу, которая засела в подвале соседнего дома. Ротный связной услышал их голоса и предупредил нас об опасности.

Наш командир взял связку ручных гранат и вызвал добровольца. Таким добровольцем стал я.

Под защитой опустившихся сумерек мы выбрались из дома и, пригнувшись, пробежали вдоль стены до соседнего здания. Вскоре после этого мы услышали голоса русских. Там было не меньше десяти человек. Они выбрали этот подвал для укрытия. У меня так сильно стучало сердце, что оно казалось переместившимся куда-то в горло. А дальше все прошло очень быстро. Командир прыгнул вперед и бросил в подвальное окно две гранаты. Я сделал то же самое, после чего мы оба упали на землю.

Мне показалось, что секунды растянулись, превратившись в вечность. Неожиданно все снова стихло. Голоса в подвале умолкли. После взрывов слышались только стоны.

Очистив дом, мы его сразу же подожгли. Таков был приказ – поджигать дома, чтобы помешать русским их занять. Но у русских были пожарные войска, которые весьма оперативно тушили пожары. В таких случаях мы тотчас наносили контрудар, причем с единственной целью – снова поджечь дом. Тогда в наступление переходили русские и снова его тушили.

Так я своими глазами во всей отчетливости увидел страшную абсурдность войны…»

В первые дни марта бои снова вспыхнули на доселе относительно спокойном участке фронта севернее Бреслау. Ударные войска русских попытались войти в северную часть города. Генерал-майору Альфену удалось отбить натиск русских.

В то время как фон Альфен был занят обороной Бреслау, судьба окруженного города решалась за его пределами. Генерал-фельдмаршал Шернер пребывал в твердой уверенности, что фон Альфен пренебрегает своим воинским долгом. Но Бреслау следовало во что бы то ни стало удержать. А для этого требовался командир, который направил бы все свои силы на выполнение этого задания.

Гаулейтер Ганке наконец сумел поставить мат своему сопернику фон Альфену.

Шернер искал нового коменданта крепости Бреслау. И нашел его в лице генерал-лейтенанта Германа Нихоффа. Разумеется, утверждали, что этот выбор имел свою закулисную сторону.

Нихофф тогда командовал 371-й пехотной дивизией, которая 1 марта 1945 года в районе Кляйна – Эльгута добилась внушающих уважение успехов против русских. Генерал-фельдмаршал не имел никаких оснований быть недовольным Нихоффом и подыскивать для него «горячую должность». Он сделал это, потому что не генерал-лейтенант, а один из его штабных офицеров впал у Шернера в немилость. Тогда прошла молва о вопиющей бестактности известного офицера из штаба Нихоффа. После этого Шернер тотчас отправился на командный пункт Нихоффа и рассказал ему эту историю. Генерал-лейтенант не был информирован о происшествии и проигнорировал упрек Шернера. Генерал-фельдмаршал разозлился. Нихофф был отправлен в моравийскую Остраву , где должен был ожидать дальнейших распоряжений. Ждать ему пришлось недолго. Вскоре он получил следующую телеграмму:

«Штаб армии,

Господину генерал-лейтенанту Нихоффу.

По приказу Верховного командования довожу до сведения господина генерала, что для господина генерала по предложению генерал-фельдмаршала Шернера намечено назначение на трудное место. Значение этой командной инстанции выходит далеко за рамки функций обычного командира. Решение по поводу этого предложения будет уже сегодня ночью согласовано с высшими инстанциями. Господина генерала просят быть готовым к отъезду утром 2 марта.

Подлинник подписан 1-м адъютантом».

Генерал-лейтенант Нихофф понимал, что кроется за формулировкой «на трудное место». И не хотел обманываться.

Шернер в телефонном разговоре сообщил, что фюрер назначил его комендантом крепости Бреслау. Поэтому он обязан тотчас вылететь в столицу Силезии и сменить генерал-майора фон Альфена.

Генерал-лейтенант знал, что его назначают командовать подразделением смертников. Об этом свидетельствует письмо, написанное им накануне жене и пятерым ребятишкам.

«Моя любимая!

В самый тяжелый момент своей жизни я шлю тебе и нашим детям свои искренние пожелания. Боже, дай мне силы выстоять! Я знаю, чего от меня ждут. Живите счастливо!

(Ваш отец». )

Бреслау и его защитники были втянуты в план, который предусматривал раскол флангов наступающих на Берлин главных сил русских. Для этой цели Шернер сконцентрировал в районе Мюнстерберга – Штрелена сильную ударную армию, которой он хотел нанести контрудар в направлении Бреслау. После снятия осады с города гарнизону крепости предстояло перейти в наступление.

Все это генерал-лейтенант Нихофф узнал из беседы с командующим 17-й армией генералом Шульцем, которая состоялась 3 марта 1945 года в Вальденбурге. Шульц сказал: «…если вы сможете удерживать Бреслау в течение четырнадцати дней, тогда Шернер будет с вами и вы сможете двигаться дальше…»

Генерал-лейтенант Нихофф был готов к вылету в Бреслау. Аэродром, с которого взлетел транспортный самолет, располагался примерно в сорока пяти километрах от окруженного города. Еще до начала полета пилот сказал генералу, что при подлете к Бреслау существует вероятность сильного советского зенитного огня. Кроме того, на борту самолета для генерала нет парашюта.

Нихофф все равно поднялся на борт. Ju-52 очень скоро попал в перекрестье лучей советских прожекторов. Когда генерал уже видел в иллюминатор огни пожаров, бушевавших в окруженном городе, самолет был подбит советскими зенитками.

Пилот, молодой лейтенант, доложил о повреждении двигателя. Он вывел самолет на встречный курс и через некоторое время с большим трудом посадил сильно поврежденный самолет на запасном аэродроме.

В телефонном разговоре со штабом 17-й армии Нихофф получил заверения, что ему будет немедленно предоставлена другая машина.

Самолет прибыл в три часа утра.

Но и этот самолет находился под явно несчастливой звездой. Он снова попал под сильный зенитный обстрел. На подлете к Бреслау пилот тоже был вынужден лечь на обратный курс и посадить самолет на том же аэродроме, с которого вылетел. После приземления пилот объяснил, что из-за обледенения рулевого управления не мог выполнить посадку в Бреслау.

Третий пилот, который должен был доставить Нихоффа в Бреслау, оказался награжденным Рыцарским крестом фельдфебелем. Он сначала поднял машину на большую высоту, затем, приблизившись к аэродрому, перевел двигатели в режим холостого хода и спланировал на землю. После благополучной посадки экипаж транспортного самолета попал под обстрел. Генерал и его сопровождающий сумели добраться до края летного поля, где были встречены инструктором. А на летном поле в это время был настоящий ад. Инструктор – обер-лейтенант из штаба коменданта крепости по имени Фишер – проводил генерала к мотоциклу. По пути он объяснил Нихоффу, что русские атаковали аэродром Бреслау.

Мотоцикл с генералом на заднем сиденье мчался сквозь сильный артиллерийский огонь. То здесь, то там темноту разрывали яркие вспышки взрывов. Звучали автоматные очереди.

Тем не менее генерал Нихофф невредимым прибыл на командный пункт в Либихгохе, устроенный в заброшенном пивном подвале. Там под пропитанными сыростью сводами его встретил генерал-майор фон Альфен.

Комендант крепости выглядел утомленным. Стараясь перекричать грохот артиллерии, Нихофф объяснил, что имеет приказ занять пост коменданта крепости. Генерал-майор фон Альфен должен следующим бортом отправиться в Цоссен и явиться в управление кадров.

Генерал-майор обманывался относительно глубокого смысла этого приказа. И он кратко ввел Нихоффа в курс дела.

В это время фон Альфен уже хорошо понимал, какую роль в действительности играет гаулейтер Ганке. Поскольку он мог покинуть Бреслау только когда противник будет оттеснен от аэродрома, у него оставалось достаточно времени, чтобы написать докладную записку относительно ситуации в Бреслау. Нихофф ее изучил, и у него сложилось впечатление, что генерал-майор фон Альфен во всех отношениях выполнил свой воинский долг и использовал все возможности для защиты крепости. Поэтому ему было нетрудно подтвердить правильность всех принятых фон Альфеном мер.

Пока два генерала совещались в подвале в Либихгохе, перед немецкими позициями звучали громкоговорители русских: «Не надейтесь на Нихоффа, прежде чем Ганке будет висеть…»

В ночь после своего прибытия новый комендант крепости отправился на командный пункт Ганке в Ноймаркт.

Войдя в защищенное от бомбежек подвальное помещение, Нихофф был изумлен комфортабельной внутренней обстановкой бункера гаулейтера. В распоряжении Ганке была душевая, обшитая деревянными панелями спальная комната, кухня с выложенными кафелем стенами и уютный рабочий кабинет, в центре которого стоял массивный письменный стол.

За столом сидел сам гаулейтер Нижней Силезии Ганке. Нихофф увидел рослого молодого человека внушительного телосложения, одетого в коричневую форму с красно-золотыми петлицами.

Разговор был начат весьма вежливым, учтивым тоном. Слегка «прощупав почву», Ганке решил, что может позволить себе большее, и заявил, что считает прежнего коменданта крепости фон Альфена неудачником, не справившимся со своими обязанностями. Далее он выразил радость, что в лице Нихоффа нашел наконец хорошего коменданта крепости.

Нихофф внимательно выслушал собеседника, прежде чем подойти к делу с совершенно другой стороны… И первые же его слова не могли не встревожить Ганке.

– Гаулейтер, – сказал генерал, – я нахожусь здесь по приказу фюрера. В соответствии с этим приказом я должен удерживать город, пока не будет снята осада силами извне.

Ганке намекнул на возможность компромисса:

– Полагаю, мы договоримся.

Генерал не был впечатлен:

– Гаулейтер, здесь, в Бреслау, я обладаю командной властью. Во всем, что касается боевых действий и обороны города, приказываю только я один. И я не позволю вам вмешиваться в мои дела.

Ганке оперся о письменный стол, встал и в упор уставился на генерала.

– Вы хотите меня отодвинуть в сторону?

– Во всем, что касается ведения боевых действий в Бреслау, да.

Свою первую задачу генерал Нихофф видел во внесении ясности в вопрос о намерениях своих русских противников.

Он установил, что советский генерал-лейтенант Глуздовский совершил много ошибок. Одна из них, по мнению Нихоффа, заключалась в том, что русский военачальник атаковал город преимущественно с южного направления. Он добился бы более существенных успехов, если бы одновременно организовал наступление с запада. В таком случае Нихоффу пришлось бы распылить свои резервы. А пока он мог их сконцентрировать в самой важной точке.

Сопротивление защитников Бреслау было несколько облегчено тем фактом, что русские принципиально отправляли свои радиограммы открытым текстом. Поэтому немцы во многих случаях заранее знали, где следует ожидать очередного штурма.

Первые меры Нихоффа нашли выражение в приказе: оборонительное кольцо вокруг города ослабить и эшелонировать оборону в глубину. Хотя в основу этой стратегической концепции коменданта крепости была положена логическая последовательность, эта мера столкнулась с сильным сопротивлением войсковых командиров. Понятно, что ни один из них не желал уступить и тем самым ослабить собственную позицию. Сопротивление командиров перешло в открытый протест, когда генерал перебросил два самых сильных батальона с фронта в город для использования в качестве «пожарных команд».

Насколько верными были планы Нихоффа, показала первая же крупная атака русских. Сразу после вторжения ударных частей русских Нихофф бросил в бой тыловые резервы. Брешь в линии фронта была закрыта раньше, чем противник сумел закрепиться.

Подразделениям Красной армии, кроме прорыва в пасхальные дни, больше не удалось достичь решающих успехов.

В это время чрезвычайно обострился вопрос снабжения боеприпасами. Аэродром под Бреслау для обеспечения снабжения больше не мог быть использован, поэтому срочно необходимые боеприпасы приходилось сбрасывать в специальных контейнерах с парашютами над окруженным городом. Но при этом значительная часть контейнеров оказывалась в руках русских.

Обеспечение амуницией временами оказывалось столь трудным делом, что применялись даже русские трофейные боеприпасы. Бывали дни, когда артиллерия Бреслау не имела ни одного снаряда. Постоянная нехватка боеприпасов вынуждала защитников города пускаться на хитрости. В частности, ими была сооружена катапульта, как это делали в Средние века, с помощью которой они забрасывали ручные гранаты и взрывчатку на русские позиции.

Положение могло быть исправлено только появлением в Бреслау полноценного аэродрома. Было установлено, что запасной аэродром Фризенвизе из-за сырого грунта непригоден для низколетящих самолетов. Многие транспортные машины при посадке на рыхлую почву вязли и терпели крушение.

По крайней мере, теперь некоторые прежние планы Ганке были признаны верными. Сооружение приказанного Гитлером, желаемого Ганке и отвергнутого фон Альфеном аэродрома в центре города теперь было принято всерьез. Все население в возрасте от 14 до 65 лет было привлечено к отбыванию трудовой повинности и использовалось для строительства аэродрома. Впоследствии на строительстве работали преимущественно девушки и женщины.

Фрау Хельга Шлипкорте, которая была эвакуирована в Бреслау из Дюссельдорфа, рассказала о тех днях следующее:

«Саперы взорвали целый городской квартал с жилыми домами, улицами, скверами, аллеями и памятниками.

Наша работа заключалась в выравнивании территории таким образом, чтобы получилось ровное летное поле. Все мы были привлечены для отбывания трудовой повинности, но наша работа считалась „почетной службой“. На это название реагировали не иначе как с язвительной усмешкой. Ибо каждое опоздание, каждый прогул, каждый затянувшийся перерыв и каждое нарушение правил карались драконовскими наказаниями. Так что наш труд был скорее рабским, чем почетным. Но со сторожевых вышек все выглядит совсем по-иному, как и из люков командного бункера. И все же каждый рабочий делал все, что от него зависит, поскольку никто и думать не хотел о том, что Бреслау может быть оставлен. Все мы были убеждены, что Шернер придет и освободит нас.

Мы грузили телеги обломками камней. Полные телеги везли на край поля и там опрокидывали. Затем строительный мусор использовали для выравнивания.

Нередко мы подвергались обстрелу советской артиллерии. Но мы уже приобрели некоторый опыт и умели оценивать близость попадания снарядов, так что лишь редко уходили в укрытие.

Намного опаснее были советские истребители-бомбардировщики. Как только один из охранников замечал такую машину, он включал тревогу, после чего все работающие начинали искать укрытие.

Зачастую тревогу объявляли слишком поздно. Я один раз видела, как под огонь бортового орудия самолета попало сразу шесть молодых девушек – вряд ли хотя бы одной из них было больше восемнадцати.

По меньшей мере один раз в день прилетали советские бомбардировщики, и тщательно выровненные поверхности снова покрывались воронками. Незадолго до Пасхи большая группа рабочих была засыпана в убежище. Мы работали без перерыва шестнадцать часов, чтобы расчистить завал, но оказалось слишком поздно. Они все задохнулись.

Между Фюрстенфельдбрюке и Кайзербрюке, где сооружался аэродром, погибло много людей. Ни на одной мемориальной доске не указаны их имена. Они пали безымянными. Возможно, многих из них до сих пор ждут родные и близкие…»

Русские между тем изменили наступательную тактику. Теперь они начали штурмовать оборонительное кольцо вокруг города с востока.

Нихофф контролировал ситуацию, впрочем, остался на прежних позициях. Пренебрегая существующим риском, он убрал все боеспособные подразделения с других позиций вокруг Бреслау и бросил их на запад, где в районе Пильзница, Козела, Гандау, Мохберна и Шмидефельда русские готовили наступление. Эти подразделения подчинялись оберст-лейтенанту Мору. Направленное Моделем подкрепление еще не успело занять позиции, когда русские начали мощное наступление. Бывший штабс-ефрейтор Тео Клозе рассказал: «Солнце грело так сильно, что я снял шинель. Я проезжал на своем мотоцикле мимо городской ратуши, которая до сих пор осталась невредимой.

И тут все началось. Прилетела эскадрилья советских бомбардировщиков. Воздух наполнился грохотом разрывов. Облако пыли закрыло небо. Тут же раздался пронзительный вой. Советская артиллерия и „сталинские органы“ открыли огонь.

Я опрокинул свой мотоцикл и вслепую кинулся в ближайшую подворотню. Пока я нащупывал ступеньки, вблизи прогремел взрыв. Я кубарем скатился по ступенькам и оказался между стонущих, кричащих людей.

Это невозможно описать. Давление, созданное взорвавшимися снарядами, давило на барабанные перепонки. Кричали дети, плакали женщины. Казалось, что стены подвала качаются. С потолка сыпался цемент, в воздухе висела пыль. В дом попал снаряд – он горел. Но люди не торопились выбираться наружу. Я снова нащупал ступеньки лестницы и подошел к двери. Мой мотоцикл превратился в груду металлолома. Я побежал вдоль стены в уверенности, что живым мне из этого ада не выбраться. Вся улица горела. Длинные языки пламени вырывались из домов, которые до сей поры война щадила. Не знаю, сколько раз я падал на землю. Только знаю, что разбил все лицо. В конце концов я увидел бомбоубежище. Здесь тоже слышались крики и плач.

Ураганный огонь длился до самого вечера второго дня Пасхи. Весь город превратился в пылающий костер. На улицах лежали трупы. Наконец я увидел солдат, занимавшихся пожаротушением. Это был самый страшный штурм, который мне довелось пережить…»

Только это было еще не все. В самой гуще массированного налета появилась искорка новой надежды. В небе над Бреслау появилась целая эскадрилья немецких боевых самолетов.

Люди облегченно вздохнули. Но им было суждено жестоко обмануться в своих надеждах. Немецкие машины были захвачены русскими. В них посадили советских пилотов, загрузили немецкими бомбами и отправили против Бреслау.

Штурм русских сопровождался ураганным огнем. Их боевой клич гремел над немецкими линиями. К винтовкам были примкнуты штыки.

Солдаты полка Мора ждали в своих стрелковых окопах. Нападавших встретил концентрированный оборонительный огонь. В сражении также участвовали находившиеся в Бреслау зенитные и артиллерийские орудия.

Генерал Нихофф немедленно отправился на опасный участок фронта. Вместе с оберст-лейтенантом Мором он принял все необходимые меры для усиления обороны. Было решено направить семь батальонов на западный участок фронта вокруг Бреслау. Две боевые группы были оставлены вблизи аэродрома Гандау в качестве резерва. Они имели задание, в случае прорыва русских, остановить и отбросить противника.

Русские наступали, имея примерно двенадцатикратный перевес в силах. Их поддерживал огонь тяжелых орудий и танки.

Завязался жестокий бой. Немецкие защитники оборонялись с отвагой обреченных. Зачастую доходило до ближнего боя, в процессе которого в качестве оружия использовались только штыки и саперные лопатки.

Генерал Нихофф и оберст-лейтенант Мор следили за сражением, находясь в непосредственной близости. На западном участке советской ударной группе силой до роты удалось осуществить местный прорыв. Противостоявшие им немецкие солдаты отчаянно оборонялись, но силы были неравны.

Когда вечер опустился на гибнущий город, сражение этой кровавой пасхальной субботы наконец подошло к концу. Подразделения Мора потеряли 73 процента живой силы. В некоторых ротах в живых осталось лишь полтора десятка человек.

Мирная передышка продлилась недолго. Уже в шесть часов утра советская артиллерия снова открыла ураганный огонь. Русские орудия стреляли шесть часов.

Около двенадцати часов в наступление пошли советские танки. Советские танки появились и возле командного пункта Нихоффа, устроенного в приюте для слепых. Несмотря на страшный огонь и превосходящую силу противника, это массированное наступление тоже было отбито.

На станции Пёпельвиц тоже шел кровопролитный бой. Несмотря на сильное сопротивление, русские все же сумели прорваться и оказались в тылу немецкого боевого формирования силой до роты. В ходе последующего сражения командир роты обнаружил брешь в кольце русских. Его люди сумели просочиться сквозь нее и выйти к собственному переднему краю обороны.

В то пасхальное воскресенье судьбы защитников Бреслау находились на острие ножа. Однако случай дал им трофей, имевший огромное значение. Полицеймейстер Бреслау Герман Душау рассказал об этих событиях следующее: «Было пасхальное воскресенье, когда мы вблизи Гнезенерштрассе сумел вывести из строя советский бронированный автомобиль. Экипаж – два красноармейца и советский старший лейтенант – сдался в плен. У советского офицера был при себе большой планшет, верхняя сторона которого была целлофановой. Я взял планшет и увидел под целлофаном карту Бреслау, покрытую координатной сеткой».

Оказавшаяся в руках полицеймейстера Бреслау Германа Душау карта была воистину бесценной. На ней было указано движение войск на всем театре боевых действий вокруг Бреслау.

Теперь немецкие радисты могли давать ценные сообщения относительно тактических замыслов противника. Когда, например, перехватывалась советская радиограмма, содержащая текст «Танковая рота Макарова передислоцируется с В 1 на G 3», достаточно было одного взгляда на трофейную карту, чтобы установить новые позиции подразделения, о котором шла речь.

В вечерние часы того памятного пасхального воскресенья советский натиск стал слабее. Тем временем красноармейцы вышли к Одеру. Благодаря этому три батальона в районе Козела оказались в окружении. Генерал Нихофф принял немедленные меры к деблокированию окруженных войск.

Запланированная попытка вырваться из окружения оказалась успешной. Под прикрытием темноты три батальона на шлюзах Рамзенер отошли за Одер и вернулись окольными путями обратно на западный участок фронта. Насколько своевременным оказался их подход, стало очевидно очень скоро. Уже в ночь на пасхальный понедельник солдаты этих батальонов столкнулись с русскими, принимая участие в отражении концентрированного удара советских войск.

В пасхальный понедельник сражение вокруг Бреслау снова пошло по нарастающей. Около восьми часов утра советский генерал Глуздовский снова бросил свои войска в атаку на немецкие позиции. Ее тоже поддержал сильный артиллерийский огонь. В ходе сражения в небе над городом появились советские самолеты. Во время воздушной атаки только на здание, в котором находился командный пункт гаулейтера Ганке, упало 22 бомбы.

К этому времени советские танки подошли к району скотобойни. Состоявший в основном из железнодорожников отряд народного ополчения сумел остановить русских. В ходе сражения это боевое формирование было усилено полицейским батальоном. Советские войска понесли тяжелые потери.

Но только резервы русских казались неисчерпаемыми. Все новые и новые ряды красноармейцев шли в атаку на немецкие позиции. И постепенно силы немцев пошли на убыль. А русские продолжали наступать. Вперед катили советские танки, за стальными колоссами бежали красноармейцы. Ударные отряды русских вышли к железнодорожной насыпи Пёпельвица и ворвались в «сады Шредера», расположенные на так называемом выгоне. Ввиду большого превосходства сил противника два батальона СС Цицмана и Рогге были вынуждены покинуть свои ранее твердо обороняемые позиции. Да и батальон майора Тилгнера тоже не смог больше сдерживать вражеский натиск.

Ситуация становилась критической. Почти все резервы уже были брошены в бой.

В распоряжении командования оставалась единственная боевая группа ополченцев – последний резерв. Она состояла из шестнадцатилетних подростков. Пришлось генералу Нихоффу принять тяжелое решение – бросить в бой детей. Но выбора у него не было.

Что делали эти дети – уму непостижимо. Они шли на советские танки с ручными гранатами и фаустпатронами. Они использовали бутылки с зажигательной смесью и другие импровизированные средства. Назначенный командиром взвода в этом мальчишеском отряде житель Бреслау Герхард Шмоллер один уничтожил в течение двух часов четыре русских танка.

Затем юноши Бреслау перешли в наступление. Уже при первом штурме они прорвали линии русских. Несмотря на тяжелые потери, они не остановились. Этим подросткам из Бреслау удалось освободить от противника район «садов Шредера» на выгоне! К вечеру в их руках оказалась железнодорожная насыпь Пёпельвица.

Два батальона из гитлерюгенда Бреслау в тот пасхальный понедельник 1945 года сумели еще раз изменить судьбу своего города.

Ночью над полем боя были слышны только отдельные пулеметные очереди. Иногда раздавались ружейные выстрелы. После вакханалии боя предшествующего дня над полем залитым призрачным лунным светом воцарилось безмолвие.

К этому времени сила советских атакующих частей тоже начала уменьшаться. Учитывая тяжелые потери, генерал Глуздовский приостановил дальнейшие попытки прорыва.

Советский военачальник решил взять измором гарнизон и гражданское население города. Сражения, имевшие место впоследствии, носили только местный характер.

В оборонительном кольце вокруг Бреслау к этому времени образовалось множество слабых мест. Одним из них был маленький деревянный мост через Одер, который находился в 600 метрах от передовых линий русских. По этому мосту русские доставляли к фронту подкрепление. Этот мост через реку был настоящей «занозой в теле» оборонительного фронта Бреслау.

В штабе коменданта крепости уже давно размышляли, как лучше всего уничтожить этот мост. Отправка к мосту ударной группы, которая устроила бы взрыв, ввиду принятых русскими беспрецедентных мер безопасности представлялась невозможной. Проще всего было уничтожить его воздушной атакой.

Генерал Нихофф связался с 17-й армией и потребовал воздушной поддержки.

Спустя два дня звено ^-111 вылетело к цели. Самолеты попали под жесточайший зенитный огонь. Предназначенные для поражения цели бомбы упали примерно в трехстах метрах от моста. Атака пикирующих бомбардировщиков тоже не принесла желаемого результата. Хотя бомбы упали ближе к цели, мост все равно остался невредимым.

В эти дни в штаб Нихоффа явилась молодая девушка с телефонной станции, которая изъявила желание поговорить с генералом. Она объяснила офицерам, что, работая на коммутаторе, узнала, что деревянный мост через Одер доставляет генералу много забот. Генерал спросил у девушки, почему, собственно, ее это интересует.

Девушка – она назвалась Урсулой – дала ошеломляющий ответ. Он сказала, что хочет взорвать мост. Она сообщила, что очень хорошо знает местность и нуждается только в инструктаже относительно производства непосредственно взрывных работ. Для выполнения этой задачи девушка планировала подплыть к мосту на складной лодке.

Нихофф отклонил ее предложение. Он сказал, что уже нашел способ уничтожить мост.

Телефонистка покинула командный пункт. Генерал больше ее не видел.

Однако девушка из Бреслау имела весьма серьезные намерения. Говорили, что она вскоре после этого познакомилась с сапером-фельдфебелем, который научил ее, что надо делать.

Где девушка впоследствии раздобыла необходимую взрывчатку, никто так и не узнал. Но как-то раз юная жительница Бреслау решила претворить свое намерение в жизнь. Ей помогали две подружки.

Свидетелей этого безрассудного предприятия не было.

А мост взлетел на воздух.

О трех девушках никто и никогда больше не слышал.

Бои вокруг окруженного Бреслау продолжались. Положение день ото дня ухудшалось. Страдания населения даже трудно себе представить. Электричества не было, водоснабжение осуществлялось с большими перерывами. Также не было возможности вовремя хоронить мертвецов, и воздух был насыщен зловонием разлагающейся плоти.

Каждый день и каждую ночь над городом появлялись советские бомбардировщики и истребители. Артиллерийский обстрел не стихал. Несмотря на тяжкое бремя, моральный дух защитников и населения не был сломлен. Люди продолжали надеяться на освобождение города немецкими войсками. Когда же последние искорки надежды начали гаснуть, люди стали тешить себя мыслью о возможности вырваться из окружения. Они считали, что можно нанести удар в южном направлении, прорвать кольцо окружения и затем достичь линии фронта фельдмаршала Шернера.

Генерала Нихофф отчаянно боролся со своей совестью. С одной стороны, он получил приказ защищать город до последнего патрона, с другой стороны, он осознавал, что ситуация безнадежна. Ибо русские уже стояли у ворот Берлина.

Никто не знал, каким именно размышлениям предавался в те дни комендант крепости Бреслау. Но одна идея вполне могла прийти к нему в голову, когда он обдумывал план прорыва из окружения. Эта идея основывалась на том факте, что прорыв мог быть осуществлен, только оставив мирное население.

Сверх того существовала только возможность капитуляции. О собственной судьбе генерал не тревожился. Командование переправило в Бреслау «Физелер-Шторьх», чтобы генерал мог обеспечить свою безопасность, если у него не останется другого выхода.

Самолет ожидал, спрятанный в ангаре. Но только Нихофф меньше всего думал о спасении собственной жизни.

В те апрельские дни 1945 года Нихофф узнал от одного профессора из Бреслау, что в церкви Святой Доротеи начинается подземный ход, который следует вдоль Швейдницерштрассе и выходит за пределы города. Старые карты подтвердили это заявление.

Генерал тотчас отправил роту саперов на разведку, и ход действительно был обнаружен. Однако надежда угасла так же быстро, как и зародилась. Требовалось выполнить большой объем работ, чтобы сделать этот ход проходимым для большого числа людей.

Этот крохотный шанс тоже исчез.

По многим признакам генерал понимал, что гражданское население и войска исчерпали все свои силы.

Только 1 мая, после того как до Бреслау дошла информация о самоубийстве Гитлера и падении имперской столицы, Нихофф решился на капитуляцию. Генерал был исполнен решимости добиться приемлемых условий для населения. Этого можно было достичь, только продолжая временно удерживать позиции вокруг крепости, тем самым демонстрируя противнику свои силы.

После падения Берлина борьба продолжилась. В первые дни мая к генералу Нихоффу явился высокопоставленный сановник католической и протестантской церкви.

Викарий Ферхе, который под непрекращающимся вражеским обстрелом явился в комендатуру в полном церковном облачении, от имени двух религиозных общин обратился к генералу с просьбой прекратить борьбу. Но Нихофф смог только намекнуть духовному лицу, что готов к капитуляции. Он заверил, что окончательное решение примет в ближайшие часы.

Гаулейтер Ганке тоже проведал о готовности Нихоффа к капитуляции. Он явился на командный пункт вскоре после священнослужителя и потребовал объяснений.

Нихофф не стал отпираться. Да, он действительно готов к капитуляции.

Ганке был возбужден.

– Генерал, я прикажу вас немедленно арестовать!

Нихофф презрительно отмахнулся и дал понять гаулейтеру, что все это уже не имеет никакого значения.

После этого Ганке сломался. Он извинился за свои угрозы и попросил у генерала совета, что теперь делать.

Нихофф сказал:

– Быть может, вы выберете самоубийство?

– Нет! – воскликнул Ганке. – Я еще не исполнил своего жизненного предназначения! Генерал, умоляю вас, помогите!

Тогда генерал предложил ему смешаться с солдатами, раздобыв фальшивую солдатскую книжку. Ганке отказался. Вероятно, он боялся, что его узнают и линчуют собственные соотечественники.

Наконец, Нихофф предложил ему наложить повязку на голову и присоединиться к раненым. Но и этот совет показался Ганке неприемлемым.

Тогда генерал выразил готовность проводить гаулейтера ночью через кольцо русских в тыл. А там он сможет сам решить, что делать дальше.

На это гаулейтер с радостью согласился и сразу распрощался, сообщив, что с наступлением темноты вернется на командный пункт.

Но он так и не пришел. Гаулейтер сам позаботился о своем спасении.

Приготовленный для генерала Нихоффа «Физелер-Шторьх» стоял в ангаре целым и невредимым и готовым к взлету.

Пилот – молодой фельдфебель – нервничал. Он ежедневно приходил к генералу и напоминал ему о готовой к взлету машине. Но генерал только от него отмахивался. Вопрос об отлете из обреченного города для него не стоял.

Однако у пилота имелось страстное желание вырваться из ада Бреслау. И он отправился к гаулейтеру Ганке. Тот рассказал ему, что в новом имперском правительстве назначен рейхсфюрером СС и шефом немецкой полиции и, кроме того, министром внутренних дел. Поэтому он должен немедленно вылететь из Бреслау, чтобы занять новые посты.

Пилоту это было очень удобно. Таким образом, он мог покинуть Бреслау, не опасаясь обвинений в трусости. Как-никак у него есть приказ нового рейхсфюрера СС, нового шефа немецкой полиции и министра внутренних дел!

И под покровом ночи маленький самолет вылетел из Бреслау. Ганке перед вылетом облачился в форму обершарфюрера СС.

Но над городом «Шторьх» попал под огонь советских зениток. Бак с горючим оказался поврежден осколком. Топливо вытекло. Поэтому между Кляйн-Вирау и Швейдницем пилот был вынужден пойти на вынужденную посадку.

Бывший в то время старший наряда вермахта фельдфебель Абратис, теперь живущий в Брауншвейге, заметил «Физелер-Шторьх» и потребовал у нервно бегавшего вокруг самолета обершарфюрера СС документы. Вскоре он сообразил, что перед ним сам Ганке. Гаулейтер разъяснил фельдфебелю Абратису, что должен немедленно лететь к фельдмаршалу Шернеру, чтобы вместе с ним организовать деблокирование Бреслау. После того как бак был отремонтирован и вновь наполнен, самолет опять взлетел и взял курс на Швейдниц.

В Швейднице Ганке видели в последний раз. Ходили слухи, что он был убит в Чехословакии или что его самолет был сбит русскими. Никто точно не знает, куда он делся.

А тем временем для крепости Бреслау начался последний акт драмы.

5 мая генерал Нихофф собрал командиров боевых групп. Он поблагодарил их за мужество и жертвенность, освободил от воинского долга и только попросил в час капитуляции оставаться вместе со своими людьми.

Самый старый из командиров, генерал Руофф, подошел к Нихоффу и протянул ему руку.

Командиры боевых групп покинули командный пункт коменданта крепости молча. Один из офицеров свернул за развалины старого дома. Через несколько мгновений прозвучал выстрел. Обергруппенфюрер СС Херцог, один из самых храбрых командиров Бреслау, застрелился.

Немного позже на немецких позициях южного участка фронта вокруг Бреслау был установлен громкоговоритель, через который знавший русский язык зондерфюрер говорил снова и снова, что генерал Нихофф предлагает капитуляцию крепости Бреслау.

Русские ответили, тоже используя громкоговоритель. После недолгих переговоров с 8 часов 6 мая было согласовано перемирие.

В полдень 6 мая три немецких офицера прошли через полосу ничейной земли к русским позициям. Их встретили дозорные сторожевого поста и отвели в штаб армии, где офицеры передали предложение о капитуляции.

Через несколько часов перед немецкими позициями появилось два советских офицера с белым флагом парламентеров. Один был в чине полковника, другой – майора.

Советских офицеров проводили к генералу Нихоффу, который принял их на своем командном пункте. Русский полковник передал письмо генерала Глуздовского, в котором тот признавал мужество гарнизона крепости и обещал ему почетное обхождение. Но генерал Нихофф не удовлетворился обещаниями. Он хотел иметь подписанный договор с гарантиями для города и людей.

Обе русских офицера не имели полномочий для ведения подобных переговоров. Они попрощались, и генерал Нихофф решил встретиться с генералом Глуздовским лично.

Нихофф отправился на южный участок фронта. Там он выбрался из расположенной ближе всех к передовой траншеи и зашагал вместе с ординарцем и переводчиком к позициям русских. На группу немцев был направлен ствол русского пулемета, но выстрела не последовало.

Генерал спрыгнул в ближайший русский окоп. Тотчас появился офицер. В приветствии он приложил руку к стальной каске и повел немецкого генерала по хитросплетению траншей.

Поездка была недолгой. Генерала Нихоффа встретил человек небольшого роста с болезненно желтоватым лицом. Он представился: генерал Глуздовский.

Прохладное приветствие. Внимательные глаза. Оценивающие взгляды. Сдержанное покашливание.

Никакой ненависти, никакого высокомерия, никакого торжества победителей со стороны русских.

Нихофф объяснил Глуздовскому, что, когда будут выполнены его условия, он готов сдать город и крепость Бреслау.

Советский капитан по фамилии Кауфман, поволжский немец, выполнял функцию переводчика.

Глуздовский выразил готовность выполнить условия Нихоффа. Все уже было изложено в письменном виде, генералу оставалось только проверить документы.

Нихофф внимательно прочитал условия сдачи крепости. Глуздовский гарантировал военным корректное обращение в плену и возвращение на родину после окончания войны. Гражданскому населению было гарантировано обеспечение условий для жизни.

Нихофф облегченно вздохнул. Но его очень тревожил еще один вопрос. Что будет с расположенными в Бреслау частями ваффен СС, которые тоже были солдатами и выполняли свой воинский долг?

Он попросил генерала Глуздовского распространить гарантии не только на регулярные части вермахта, но и на подразделения ваффен СС. Глуздовский согласился, и в договор было внесено соответствующее дополнение.

Теперь Нихофф мог чувствовать себя довольным. Генерал Глуздовский подписал документ. Нихофф тоже.

Крепость Бреслау капитулировала.

6 мая 1945 года ровно в 21:00 советские войска вступили в Бреслау. Немецкий гарнизон собрался в условленном месте и сдался русским.

Русские устремились в город. Они пили, что-то горланили, пели. Они прочесывали развалины, скатывались в подвалы. Весь вечер отовсюду доносились крики женщин и девушек. Дома, уцелевшие во время осады, поджигались. На пленных сыпались удары прикладами.

Гарантии, с готовностью данные генералом Глуздовским генералу Нихоффу, не стоили даже бумаги, на которой были написаны.

Генерала Нихоффа и многих его офицеров несколько раз переводили из одного лагеря для военнопленных в другой. Только через одиннадцать лет после окончания войны он вернулся домой, к ждущей его в Дюссельдорфе семье.

Своего младшего сына он впервые увидел в 1956 году.

МИФЫ ЛЕГЕНДЫ ИСТОРИЯ
Польша. Нижняя Силезия. Легница Северная Группа войск 1945 – 1993

Публикуемые аудио, видео, графические и текстовые материалы предоставлены здесь только для ознакомления, все права на них принадлежат их владельцам. Размещая на сайте публикацию, надеюсь, что некоторым из вас, возможно, что–то известно. Важна любая информация, пусть непроверенная или покрытая мифами. Призываю всех хранителей домашних архивов помочь имеющимися фотографиями, материалами, воспоминаниями и ссылками mailto: [email protected]

Город–крепость Бреслау, Германия 1945

Специальная информация. Кладбище советских солдат во Вроцлаве, Сковроня Гура

«Я пойду на кладбище и зажгу свечу, потому что советские солдаты воевали за верное, в том числе и наше, дело. Нужно сделать все, чтобы примирить поляков и россиян. Особенно сейчас, когда россияне солидарны с нами в трагедии, но при этом раздаются голоса тех, кто хочет нас поссорить» – Анджей Вайда. Польша

Fortress Breslau – 1945. One day after Breslau"s surrender
the streets were littered with corpses.

Осада и штурм крепости Бреслау

Б ои за Бреслау (город–крепость) велись между войсками немецкой группы армий «Центр» под командованием Фердинанда Шёрнерa и частями 1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева. При этом по обе стороны фронта противостояли 17-я немецкая армия (под командованием Фридриха Шульца, а позднее Вильгельма Хазе) и советские 3-я гвардейская танковая(под командованием Павла Рыбалко) и 6-я армии(под командованием генерала В.Глуздовского). Бреслау обороняли лишь остатки 269-й пехотной дивизии, которая давно уже не была полнокровной дивизией, а состояла лишь из боевых групп. Итог: Капитуляция немецкого гарнизона.
Крепость Бреслау имела боеспособный резерв как минимум в 45.000 человек, состоявших из гораздо менее боеспособных солдат фольксштурма, специалистов военных заводов и предприятий, а также годных к воинской службе членов национал-социалистических структур и организаций. К более боеспособным подразделениям относились части вермахтa (в основном отпускники с фронта и солдаты запасных рот) и войск СС.
Комендантами гарнизона крепости Бреслау были генерал-майор Ганс фон Альфен (с 3 ноября 1944 по 7 марта 1945) и генерал пехоты Герман Нихоф (вплоть до капитуляции 6 мая). Политическую власть в крепости осуществлял гауляйтер Карл Ханке, наделённый высокими должностными полномочиями и являвшийся командиром дислоцированных в Бреслау частей фольксштурма.

В роцлав – (польск. Wroclaw), старое русское название – Бреславль; нем. Бреслау (Breslau); сил. Wroclow; сил.-нем. Brassel; лат. Vratislavia, Wratislavia) историческая столица Силезии, город на правах повята, один из самых крупных (четвёртый по населению в Польше после Варшавы, Лодзи и Кракова) и самых старых городов Польши, расположенный на обоих берегах среднего течения Одры, на Силезской низменности. Население – 633 тыс. чел. (по данным 2010).
Через город протекает 5 рек: Одра и 4 её притока. До Второй мировой войны в городе было 303 моста, сейчас их осталось около 220. В настоящее время Вроцлав является столицей Нижнесилезского воеводства, и центром Вроцлавского повята также включающего в себя 9 гмин: Черница, Длуголенка, Йорданув-Слёнски, Конты-Вроцлавске, Кобежице, Меткув, Собутка, Сехнице, Журавина. Вроцлав состоит из шести районов: Псе Поле, Щрудмешьче, Старэ Място, Кжики, Фабрычна и Бискупин.
Культурная столица Европы 2016 г. В городе проходил чемпионат Европы по футболу Евро-2012. Будут проходить Всемирные игры 2017.

Состав частей Красной армии – участников осады и штурма крепости

Части Красной Армии потеряли за первыедве недели 162 танка
и САУ, в основном уничтоженных на городских улицах...

22-й Стрелковый корпус (22 ск), в составе:

112 «Рыльско-Коростеньская» Стрелковая дивизия (112 сд)
135 «Краковская» Стрелковая дивизия (135 сд)
181 «Сталинградская» Стрелковая дивизия (181 сд)
273 «Бежицкая» Стрелковая дивизия (273 сд)

74-й Стрелковый корпус (74 ск), в составе:

218 «Ромодано-Киевская» Стрелковая дивизия (218 сд)
294 «Черкасская» Стрелковая дивизия (294 сд)
309 «Пирятинская» Стрелковая дивизия (309 сд)
359 «Ярцевская» Стрелковая дивизия (359 сд)

Огнеметные части:

322 Отдельный огнемётный батальон (22 ооб)
325 Отдельный огнемётный батальон (25 ооб)
337 Отдельный батальон ранцевых огнемётов (37 обро)
346 Отдельный батальон ранцевых огнемётов (46 обро)
347 «Келецкий» Отдельный батальон ранцевых огнемётов (47 обро)

Инженерно-саперные части:

362 «Никопольская» Отдельная инженерно-саперная бригада (62 оисбр)
3240 «Киевско-Келецкий» Инженерно-саперный батальон (240 исб (53 оисбр))
334 Отдельный батальон электрозаграждений (34 обэз)

Танковые части, в составе:

387 «Бобруйский» Отдельный Гвардейский тяжелый танковый полк (87 гв. ттп)
3222 «Ропшинский» Отдельный танковый полк (222 отп)
3349 «Львовский» Гвардейский тяжелый самоходный артиллерийский полк (349 гв. тсап)
3374 «Остропольский» Гвардейский тяжелый самоходный артиллерийский полк (374 гв. тсап)

В список не включены части артиллерии, ПВО и артиллерии РГК.

Fortress Breslau – 1945, Германия. Гауляйтер Карл Ханке.

Специальная информация. Бои за Вроцлав

В рамках Нижнесилезской наступательной операции бои за Вроцлав, в 1945 он назывался Бреслау и являлся столицей земли Нижняя Саксония, были очень тяжелыми для Красной Армии. Укрепления вокруг города строились с 1943, а с осени 1944 началась прямая подготовка к круговой обороне Бреслау, так как сдавать город гитлеровцы не собирались. Гитлер планировал превратить Бреслау в немецкий «сталинград», чтобы задержать Красную Армию на границах Рейха, и Бреслау торжественно провозгласили "крепостью"!
Так сложилось, что до зимы 1944 Бреслау почти не подвергался ударам авиации союзников и считался надежным «бомбоубежищем Рейха». Там продолжали работать многочисленные промышленные предприятия. выпускающие военную продукцию, туда же эвакуировались административные учреждения Рейха из других частей Германии. Душой обороной Бреслау стал энергичный гауляйтер Ханке. Достаточно сказать, что именно его Гитлер назначил рейхсфбрером СС после смещения им Гиммлера.
При подготовке обороны Бреслау немцам был учтен опыт предыдущих городских боев и сражений. Главный упор был сделан на том, чтобы не допустить прорыва танковых десантов в город с последующим расчленением обороны на изолированные сектора. Гарнизон Бреслау насчитывал около 100 тыс. человек и был хорошо вооружен и снабжен, в том числе и различными противотанковыми средствами. Ханке не только поддерживал дисциплину в крепости, но и успешно убеждал гарнизон в скором подходе на выручку резервных немецких частей. Бреслау обороняли вполне боеспособные части сухопутных сил вермахта, а не дети и старики из гитлерюгенда и фольксштурма, как это впоследствии утверждалось.
Первое наступление частей 1-го Украинского фронта, начавшееся 16 февраля 1945, не завершилось как ожидалось, быстрым взятием города, а вместо этого начались кровопролитные бои.

Т ак, части Красной Армии потеряли за первые две недели 162 танка и САУ, в основном уничтоженных на городских улицах, и около 4 тысяч красноармейцев (всего при штурме немцами было подбито около 200 советских танков и САУ).
Гитлеровцам даже удалось перебросить в окруженный Бреслау несколько батальонов подкреплений по воздуху, прежде чем аэродром был разбомблен советской авиацией. После неудачи штурма "с ходу", советским командованием были организованы штурмовые групы, включавшие в себя не только танки и пехоту, но и саперов с минами и огнеметами. Бойцами активно использовались трофейные фаустпатроны. Сам же город был разбит на сектора, после чего началась планомерная боевая работа по очистке Бреслау при поддержке штурмовой авиации и тяжелой артиллерии.

Winter chaos in the streets of Breslau in 1945
Cows and people trying to flee west.

Записки из воспоминаний полковника

17.02.45 – Забьшау, замок. Бреслау окружен. Мы на юго-западной окраине. В городе вооружены все от 15 до 60 лет. Сопротивляются насмерть. Когда же союзники сдвинутся с места?

18.02.45 – Клетендорф, пригород Бреслау. Бреслау защищают от мала до велика. Наши солдаты мстят безжалостно. Отдан приказ: пленных и гражданское население не расстреливать, но не помогает. Нужно принимать срочные меры, мы не должны стать варварами.

27.02.45 – Критерн, пригород Бреслау. Грызем по кварталу, как беззубый орехи. Большие потери, особенно в командном составе. Недостает снарядов. Сопротивление ожесточенное.

11.03.45 – Бреслау, южная часть, кварт. 665. Дела хреновые. Потери большие, а взята только 1/4 часть города. Время играет на руку пр-ка. А он огрызается. Вот стукнул и оттяпал Штригау. Чего доброго, ударит на Бреслау – выручать. Город разрушен вдребезги.

15.03.45 – Бреслау, квартал 665, улица Клейнбург. Депрессия с большими потерями в людях. На четвертом году познал, что такое война в больших городах. Будапешт и Бреслау – яркие примеры для наших уставов, которые еще будут написаны после войны. Поражают разрушения. На Западе союзники все еще «расширяют» плацдармы и предместные укрепления. Очевидно, оперативная пауза продлится не меньше месяца. А Гитлер предвещает «решительный перелом», и у него еще много дураков, кто слушает и верит... От дочурки получил открытку.

27.03.45 – Бреслау, улица Гогенцоллерна. Успеха нет. Причины: мало пехоты, нет взаимодействия с авиацией, подвалы не берет никакая артиллерия, да и использовать ее в уличных боях нет возможности. Немцы сильны фаустпатронами и подвалами. Стоят насмерть. Кажется, тронулись союзнички. Пошел 2 и 3 Укр. фронты. В р-не Кенигсберг и Данциг есть надежды скоро закончить дело (освободились бы 2 фронта сразу). С 31.01.45 – моего пересечения границы Германии в р-не села Эльгут-Риппин – прошло без малого 2 месяца. Появилось нестерпимое желание скорее закончить войну. Хочется потому, что увидел конец всему этому.

10.04.45 – Броккау, пригород Бреслау. Потомству расскажу, как мы брали Бреслау, как дрались с фольксштурмом: пока не взорвешь подвал, квартиру, подъезд или целый дом, эти фольксштурмы дерутся насмерть. А сзади, за их спинами – «эс-эс». Но ура! Кенигсберг пал.

19.04.45 – Бреслау. 1-й Белорусский и 1-й Украинский начали наступление. Между этими фронтами и фронтами союзников осталась горловина не более 100 км. Скоро соединятся. Как повлияет это на общую ситуацию? Будет ли Берлин сопротивляться серьезно? Неужели скоро кончится война? Не верится. А что потом? На японца? Хоть бы год-два передохнуть, повидать семью, пожить с женушкой... А мы обмишурились с Бреславой. И черт знает, какая нелегкая нас сюда занесла! У нас нет достаточных сил для решительного штурма. Стойкая пехота с фаустпатронами в таком большом городе непреодолима...

23.04.45 – Критерн, 22:15. Только что радио объявило о том, что уже давно стало достоянием для нас, начальников: а) прорыв фронта пр-ка на р. Нейсе, выход к Эльба сев.-зап. Дрезден; б) наши войска ворвались с юга в Берлин. До сих пор ничего не слышно о Жукове, а ведь он тоже у Берлина. Приближается развязка. Вот радио объявило, что в 23:15 будет передано важное сообщение. Возможно, повторение о прорыве 1-го Укр. фронта. А может, о Жукове? (Слышу, как наши зенитки устроили «гавканье»: немецкие транспортники подбрасывают окруженному гарнизону боеприпасы, а по ним «плюют» наши малютки.) Нет... Это о 4-ом Укр. фронте: его войска овладели на терр. Чехосл. гор. Опава. И то деньги. «Союз нерушимый республик свободных!..».

Из письма полковника Чичина домой : «Родная моя, дорогие дочурки! Война с фашистской Германией закончилась нашей полной победой. И первых, кого я хочу приветствовать в эти дни, это вы, мои родные. Горячо поздравляю вас с днем победы, теперь как никогда мы счастливы! Судьба меня сохранила, мне суждено продолжать жить – для моей семьи и моей Родины, кому и принадлежит моя скромная жизнь. Будьте здоровы, родные, и до скорого свидания! Ваш папа, сын и муж. Бреслау, 9.05.45» .
– «Вояка и мечтатель», «философ в мундире» (как он себя называет в своих записях), он писал семье удивительно нежные письма. Но даже самые трогательные из них написаны солдатом-профессионалом.

Fortress Breslau – 1945. The defenders of Festung Breslau
included teenagers from Hitlerjugend.

Н емецкий гарнизон капитулировал 6 мая 1945 уже после падения Берлина, через два дня после того как город покинул на самолете гауляйтер Ханке (крепко видно он всех запугал). Участник штурма полковник Чикин так описал капитуляцию Бреслау: "Вчера я, майор Яхьяев и переводчик Лебедев ездили в крепость с полномочиями по вопросу безоговорочной капитуляции. Ездили два раза. Я был главным. Первый раз привез с собой коменданта крепости генерала от инфантерии фон Нигофа, второй раз - привел в наше расположение весь штаб крепости (около 40 человек с адъютантами и ординарцами). Впервые в жизни я выполнял роль парламентера. Было чего опасаться - похоже, немцы готовы были нас растерзать. Но я вел себя достойно победителя (хотя косил глазами во все четыре стороны). И - чудная история! Мы, трое русских офицеров, ведем полтора десятка машин с офицерами штаба крепости через боевые порядки противника, через линию фронта, как пленников, - на свою сторону. А в это время колонны немецких войск строятся, чтобы сложить оружие".
В ходе боев за Бреслау немцы потеряли убитыми около 7 тыс. военнослужащих, безвозвратные потери Красной Армии составили около 9 тыс. человек, причем, высокие потери были среди советского офицерского состава. Сам же город оказался наполовину разрушен, потери гражданского населения составили около 80 тыс. человек, включая участвовавшие в обороне подразделения фольксштурма и гитлерюгенда.
Большие потери среди гражданских объяснялись тем, что Ханке запрещал эвакуацию мирного населения из Бреслау до подхода Красной Армии, чтобы воспрепятствовать панике, когда город был взят в кольцо, бежать стало некуда...

Источники: Герои Отечества. Москва, 2004., Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. Т.2. М., 1988. Румянцев.Н.М. Люди легендарного подвига. Саратов, 1968., Записки из воспоминаний полковника Чичина.

Секции и ссылки: Кладбище советских солдат во Вроцлаве, Сковроня Гура (польск. Cmentarz Zolnierzy Radzieckich na Skowroniej Gorze) – кладбище во Вроцлаве, на котором похоронены около 7,5 тысяч солдат Красной Армии, погибших в 1945 при штурме города–крепости. В старых документах, кладбище находится по адресу: «Польша, Вроцлавское воеводство, Вроцлав, р-н Кшики, ул. Армии Червоной». Кладбище было основано в 1945 как одно из восьми мест временного захоронения павших воинов. Позднее, в 1947–1948, сюда были перенесены останки из других семи таких же временных кладбищ. Кладбище состоит из четырех полей, разделенных на 30 поменьше. Кладбище советских офицеров расположено в другой части города.

Кладбище советских солдат во Вроцлаве. Cmentarz Zolnierzy Radzieckich na Skowroniej Gorze,
Расположение кладбища «Сковроня Гура» на карте Вроцлава,
Снимки кладбища «Сковроня Гура» во Вроцлаве (рус.),
Снимки кладбища«Сковроня Гура» во Вроцлаве (польск.).

MyLegnica © Путевые заметки о Польше, путеводитель, отзывы, путешествия, достопримечательности, архитектура, памятники
Польша. Кладбище советских солдат во Вроцлаве . Оценка:
elen UKOLOVA . Russian , Moscow

Кладбище советских солдат в Легнице – Polska. Legnica ul. Wroclawska
Военно–топографическая карта Республики Польша 1:50000. Скачать набор карт 1975-1989 г. Генштаба армии Народного Войска Польского

Е сли вы в скором времени планируете визит в столицу Северной Группы войск , и хотите забронировать гостиницу в Легнице , мы приглашаем вас остановиться на возможностях нашего метапоискового сервиса.
Многие уже знают с чего должно начинаться настоящее приключение: отправляетесь ли вы исследовать новые уголки планеты или же планируете деловую поездку – в первую очередь необходимо позаботиться о поиске авиабилетов и бронировании гостиницы . В связи с обилием предложений, поиск отеля и минимальной цены на него может заставить растеряться даже самого опытного путешественника.
Однако, благодаря возможностям метапоискового сервиса, всего за несколько секунд вы сможете найти самый выгодный вариант проживания или авиаперелёта. Специально для вас мы обрабатываем предложения по отелям, полученные от ведущих поставщиков онлайн-бронирования отелей по всему миру!

Удобная и простая форма бронирования в режиме онлайн

Туризм. Поиск и бронирование отелей в Европе, Азии или Америке...

Гарантия лучшей цены!

У казав на сайте лишь интересующее вас направление, даты пребывания и количество гостей, вы почти мгновенно и совершенно бесплатно получаете список самых выгодных вариантов проживания с обозначением гостиниц на карте города, множеством фотографий, описаний предоставляемых услуг и указанием цены на отели . Воспользовавшись услугами сервиса, вы сможете не только забронировать отель на самых выгодных условиях, но и узнать полезную и интересную информацию о выбранных вами стране и городе назначения.
Собрались в Легницу ? Благодаря возможностям нашего метапоискового сервиса, всего за несколько секунд вы сможете найти самый выгодный вариант проживания в гостиницах г. Легницы . Забронировать гостиницу или авиабилет может любой желающий, независимо от своего территориального месторасположения. Бронирование отелей и авиабилетов через наш сайт абсолютно бесплатно и займет у вас всего несколько минут. Удобная и простая форма бронирования. С помощью приведенной ниже формы (Отели | Авиабилеты ) вы можете забронировать отель или дешевые авиабилеты в режиме онлайн, напрямую и с моментальным подтверждением. Гарантия лучшей цены! Без комиссий. Вы можете оплатить услуги операторов любой пластиковой картой. Благодаря серьёзному подходу сервиса myLegnica.Ru к поиску и сравнению цен на гостиницы, бронирование отелей в Европе , Азии или Америке, стало не только проще, но и экономичнее! Бронируйте надежно с поисково-информационной системой myLegnica.Ru