Инстинкты не являются. Инстинкты и их классификация

Термин «инстинкт», как и многие другие научные термины — например, «стресс» или «экология» — давно вошёл в широкое употребление, но его первоначальное значение претерпело существенные изменения. При этом в повседневности они настолько отличаются от принятых в научной среде, что порой для обозначения того или иного понятия учёным рекомендуют ввести новые термины. Аргументируют подобные предложения, например, тем, что искажённое значение термина «экология» укоренилось в массовом сознании, и проще предложить новый термин, чем изменить существующее положение дел. Однако следует отметить, что научные термины и определения оттачивались годами и даже веками, и правильное их понимание вкупе с уместным употреблением — залог формирования у людей адекватной картины мира и образа мышления.

Немного истории

История этого слова древняя. Похоже, что термин «инстинкт» (лат. instinctus, др.-греч. ὁρμή) появился у философов-стоиков, и для обозначения стремления или побуждения как характеристики поведения птиц и других животных его впервые употребил стоик Хрисипп (III в. до н.э.). Термин понимался стоиками как врождённое стремление, направляющее животное к благоприятным для него факторам и отвращающее от неблагоприятных . В дальнейшем тема инстинктов не получала никакого развития вплоть до XIX века, когда Ламарк дал термину первое «научное» определение: «Инстинкт животных — это наклонность, влекущая, вызываемая ощущениями на основе возникших в силу их потребностей и понуждающая к выполнению действий без всякого участия мысли, без всякого участия воли». Впоследствии исследованиями инстинктов занимались такие видные учёные, как В.А. Вагнер , А.Д. Слоним , И.П. Павлов , Г.Э. Циглер , К. Лоренц , Н. Тинберген .

В основном все определения этого термина сводились к тому, что это «нечто» наследственно закреплённое; не требующее дополнительного обучения; одинаковое у всех особей данного вида, то есть видотипичное; оптимально соответствует организации животного, его физиологии.

Одно из определений научного понятия «инстинкт» — «совокупность врождённых потребностей и врождённых же программ их удовлетворения, состоящих из пускового сигнала и программы действия». Разберём последовательно по элементам все эти составляющие и составим для простоты «формулу» инстинкта. Программу действия Конрад Лоренц, один из самых знаменитых этологов, назвал «фиксированным комплексом действия» — ФКД. Таким образом, с позиции этологии получается, что:

Инстинкт = Врождённые потребности + Врождённая программа действия.

С классических позиций этологии врождённая программа действий включает в себя ключевой стимул, общий у всех представителей данного вида, который всегда будет вызывать один и тот же фиксированный комплекс действий (ФКД). Поэтому формула приобретает такой вид:

Инстинкт = Врождённые потребности + ключевой стимул + фиксированный комплекс действий.

О врождённых потребностях мы поговорим чуть позже, а сначала остановимся на ключевом стимуле и ФКД.

Ключевой стимул

Ключевой стимул (КС) является действительно врождённым пусковым механизмом и обеспечивает привязку конкретного инстинктивного акта к строго конкретной стимульной ситуации. Целесообразность данного механизма обусловлена тем, что конкретное поведение должно быть осуществлено в адекватной с биологической точки зрения ситуации.

Стимул является ключевым только в том случае, если он проявляется непременно у всех представителей вида, даже если они росли изолированно от своих соплеменников и конспецификов (совидников), то есть видотипичен.

В качестве ключевого стимула могут выступать самые разнообразные сигналы:

– химические ( — половые аттрактанты , воздействующие через обонятельные пути);
– акустические (строго фиксированные крики или «песни»);
– тактильные (специфические прикосновения к определённым частям тела);
– визуальные (специфические видовые элементы окраса и разметки, видовые морфологические признаки - хохолки, гребни, наросты, общие контуры тела и размеры, внутренняя окраска клюва);
– видоспецифические телодвижения и позы — позы устрашения, подчинения, ритуалы приветствия и ухаживания.

Предъявление животному любого ключевого стимула влечёт за собой его специфическую врождённую реакцию. В качестве примеров такого ключевого стимула можно привести ярко окрашенный открытый клюв птенца, который вызывает поведение кормления у родителей, или красное брюшко самца колюшки в период брачного поведения.

Исследования трёхиглой колюшки — классического объекта лабораторных исследований — показали, что в брачный период брюшко самца колюшки окрашивается в ярко-красный цвет. Демонстрируя его, он, с одной стороны, отпугивает от гнезда соперников-самцов, а с другой — напротив, привлекает самку. Даже созданные в лаборатории модели, крайне отдалённо напоминающие другого самца, провоцировали нападение самца, охранявшего свою территорию, когда он видел «красное брюшко». При этом в случае максимально близкого соседства с образом другого самца, но без красного брюшка, он оставался безразличным.

У птенцов серебристой чайки ключевой стимул — красное пятно на желтом клюве родителей, вид его «включает» реакцию выпрашивания: птенец клюёт в это пятно, а родитель отрыгивает пищу ему в рот.

Ключевой стимул запускает фиксированный комплекс действий, который, в свою очередь, не является монолитным актом, а может быть разделён на две фазы: аппетентное поведение и консуматорное поведение.

Фиксированный комплекс действий = аппетентное поведение (АП) + консуматорное поведение (КП).

Аппетентное поведение (англ. «appetitive behavior» от лат. «appetitus» — «стремление», «желание») — поиск и приближение к объекту удовлетворения потребности. Консуматорное поведение (от англ. «consummate» - «доводить до конца», «завершать») — непосредственно удовлетворение потребности (убийство добычи, совокупление). Впервые деление инстинктивного поведения ввёл Уоллес Крейг .

Итак, теперь мы можем преобразовать начальную формулу инстинкта И = Птрб + КС + ФКД в следующий вид:

И = Птрб + КС + АП + КП.

Если мы оперируем биологическим термином «инстинкт», то важно запомнить, что все стадии инстинкта являются врождёнными, не обусловленными научением. И поскольку мы начали наш разговор с определения разницы в восприятии понятия «инстинкт» у этологов и не искушённых в биологии людей, то здесь будет уместно уточнить, что чем сложнее организация животного, тем меньше доля врождённых компонентов в его поведении и тем менее жёстко эти компоненты запрограммированы.

Исследуя механизмы и структуру протекания инстинктивных актов, исследователи уже давно обнаружили, что аппетентное поведение, с одной стороны, является типичным для каждого конкретного вида, с другой — у многих высокоорганизованных видов оно оказалось изменчивым и приспособленным к меняющимся условиям внешней среды. То же можно сказать и про консуматорную стадию: и у птиц, и у млекопитающих ряд консуматорных, завершающих актов, в строгом смысле, не является во всей полноте данным от рождения, а содержит и некоторый элемент индивидуальной практики.

В большинстве случаев это относится к моторной составляющей самого инстинктивного акта, когда новорожденный детёныш свои первые консуматорные акты выполняет очень нестабильно, нечётко. По всей видимости, это связано с незаконченным процессом формирования нейронных ансамблей мозга, которые в норме отвечают за данный врождённый акт. Поэтому самые первые движения животного при осуществлении инстинктивного акта являются «незрелыми», «неуверенными» и только после нескольких проб и ошибок они обретают все свои сугубо видотипичные черты.

Рассмотрим стадии инстинкта у ряда животных на примере поведения совокупления и охоты.

1. Поведение совокупления

Богомолы

Птрб — репродуктивная;
КС♀ — изменение секреции гормонов, КС♂ — феромоны самки;
АП — поиск полового партнёра, совокупление;
КП — отрывание головы самца.

Кошки

Птрб — репродуктивная;
КС♀ — эндогенное изменение секреции гормонов, КС♂ — феромоны самки;
АП — поиск полового партнёра;
КП — совокупление у кошек сравнительно с богомолами вариативно в отношении поведения ухаживания самцов. Вариативны также и позиции половых партнёров.

Собаки

Если щенка собаки выращивать изолированно от его сверстников, то в дальнейшем, при достижении половозрелого возраста, этот пёс не сможет нормально осуществить акт спаривания с сукой: он, как полагается, вскочит на неё сзади, пристроится, и даже предпримет попытки совершения фрикций. Но это будут именно попытки, поскольку даже введения полового члена (имиссия, интромиссия, интроитус) во влагалище суки может не произойти. Координации инстинктивных движений такого кобеля будут настолько не отработанными, что в ходе движений тазом он попросту не будет попадать «в цель». А роль присутствия сверстников для нормального полового развития щенка, оказывается, важна в том плане, что именно в многочисленных играх с ними оттачиваются его двигательные механизмы, их координация, часть которых впоследствии и должна быть задействована в реализации полового инстинкта. Другими словами, если в ранний период формирования нервной системы организм не подвергается необходимой стимуляции, то его развитие может быть сильно заторможено. Таким образом, у собак можно обнаружить и врождённую потребность, и ключевой стимул, но проявление ФКД очень сильно зависит от индивидуального опыта.

Приматы

У них совокупление организовано ещё сложнее, и этот процесс уже полностью не является врождённым поведением. Выращенные в изоляции обезьяны (без материнской опеки) не способны проделать это самостоятельно, более того, самки будут категорически противодействовать попыткам самцов осуществить спаривание.

2. Охотничье поведение

Охотничий «инстинкт» у кошачьих и псовых также не имеет чётко детерминированной программы, поскольку консуматорный акт убийства добычи является результатом научения.

Мама-гепард обучает щенков.

Аппетентная стадия.

Консуматорная стадия.

Таким образом, врождёнными являются не столько конкретно сами двигательные акты инстинкта, сколько их некий общий шаблон, в рамках которого и развиваются уже сами движения. Ещё Вагнер упоминал о некоторой едва уловимой индивидуальности в проявлении инстинкта у разных особей, и поэтому в итоге предпочитал говорить не о строго фиксированных врождённых стереотипах действия, а именно о видовых шаблонах инстинктивного поведения. Таким образом, проявление конкретного инстинкта у разных особей одного вида может иметь слабые различия, но одновременно с этим оно явно определено у всего вида в целом и может служить чёткой отличительной чертой по отношению к другим видам.

Теперь мы с вами готовы поговорить о врождённых потребностях и ответить на вопрос о существовании инстинктов у человека.

Наконец-то!

Врождённые потребности

Потребности — основа всякого поведения, именно они. являются стимулом поведенческой активности человека и животных. Потребности разделяют на витальные («жизненные»), социальные и идеальные.

К витальным относятся не только потребность в самосохранении, которую можно разделить на потребность в пище, в избегании боли и т.п. Жизненно важны для нас потребности в сенсорном притоке (раздражении органов чувств), в эмоциях, в получении информации и получении удовольствия.

К социальным относят все те потребности, в процессе удовлетворения которых мы налаживаем коммуникацию с другими людьми. Здесь общение нужно рассматривать в широком смысле: это не только прямые акты взаимодействия (беседа с глазу на глаз или переписка в социальных сетях), но и косвенные мотивы различных действий. Например, человек может в одиночестве мыть посуду, но делать это не потому, что нет чистой посуды, а для того, чтобы порадовать жену.

Социальных потребностей очень много, но главная из них — потребность в социальной самоидентификации, то есть потребность ощущать себя членом какого-либо сообщества. Всё наше поведение и душевные переживания строятся на основе идентификации с определённой группой: семьёй, народом, трудовым коллективом, группой внутри этого коллектива.

Самоидентификация лежит в основе «высших» форм поведения. Например, потребность в религии определяется потребностью принадлежать к ограниченному сообществу, которое отличается от других рядом внешних признаков — эти отличия обеспечиваются обрядностью.

В чём помимо самоидентификации мы испытываем потребность? В доминировании и в подчинении, в дружеских отношениях и в агрессии, в самооценке, альтруизме и эгоизме и так далее. Следует подчеркнуть, что поведение всегда направлено на удовлетворение одновременно нескольких потребностей. Например, зачем студенты могут посещать занятия? Часто — чтобы получить образование и иметь высокооплачиваемую работу. Но получение знаний и практических навыков — далеко не главная потребность, которую они удовлетворяют, приходя в свой вуз. Единственная ситуация, в которой поведение человека определяется одной-единственной потребностью — когда он торопится в туалет. Но по большому счету, даже при этом он удовлетворяет социальную потребность уединяться при эвакуации содержимого мочевого пузыря и кишечника!

Знание врождённых особенностей поведения помогает обычному человеку, прежде всего, соблюдать меры безопасности, общаясь с животными. Например, на улице нельзя разглядывать собаку: прямой взгляд — выражение агрессивных намерений. Но и поведение человека подчиняется тем же закономерностям. Вообще, язык наших телодвижений весьма выразителен, и внимательному взгляду может сказать многое о намерениях собеседника, его отношении к нам и даже внутреннем мире.

Каждый человек, как и каждое животное, появляется на свет со своим индивидуальным спектром врождённых потребностей, по-разному и в разной степени выраженных — именно поэтому одним из отличий этологии от других наук о поведении является тезис о врождённом разнообразии людей. К слову — да, этология изучает и поведение человека, а именно — врождённую составляющую его поведения.

Так есть ли инстинкты у человека?

Итак, исходя из определения и структуры инстинкта, которые мы только что рассмотрели, можем теперь предположить, что у человека — существа, по развитию стоящего гораздо выше кошачьих, инстинктов в классическом представлении нет.

[Хотя, по правде сказать, у человека всё же есть один-единственный инстинкт, который был обнаружен Ирениусом Эйбл-Эйбесфельдтом , учеником К. Лоренца. Встречая симпатичного нам человека, мы не только улыбаемся, раздвигая губы, ещё у нас непроизвольно приподнимаются брови. Это движение, которое длится 1/6 секунды, Эйбл-Эйбесфельдт зафиксировал на киноплёнку у людей разных рас. Самую большую часть своих исследований он провёл в диких уголках планеты, среди племён, которые не знают не только телевизора, но и радио, и с соседями имеют контакты редкие и поверхностные. Таким образом, поднимание бровей не могло сформироваться в результате имитационного обучения. Главным же аргументом явилось поведение детей, слепых от рождения. У них тоже голос симпатичного им человека вызывает подъём бровей, и на те же 150 миллисекунд.]

Если выражения типа «инстинкт самосохранения» некорректны, чем тогда является «автоматическое» отдёргивание руки от горячей плиты или огня? У человека есть врождённая потребность самосохранения, но не инстинкт, поскольку нет соответствующего ФКД — врождённой программы двигательной активности, которая удовлетворяла бы эту потребность. Уколовшись или обжёгшись, мы отдёргиваем руку — но это не инстинкт, а всего лишь рефлекс (безусловный) на болевое раздражение. Вообще, у нас масса защитных безусловных рефлексов, например, мигательный рефлекс, кашель, чихание, рвота. Но это простейшие стандартные рефлексы. Все прочие угрозы целостности организма вызывают только те реакции, которые мы приобретаем в процессе обучения.

«Материнский инстинкт», «половой инстинкт» и прочие подобные выражения — все они некорректны применительно к человеку. И не только по отношению к человеку, но и ко всем высокоорганизованным животным. У нас есть соответствующие потребности, но нет ни врождённой программы их удовлетворения, ни ключевого стимула, ни ФКД.

Ещё не забыли формулу Инстинкта, уважаемый читатель?

И = Птрб + КС + ФКД.

Таким образом, у человека инстинктов в строгом понимании нет, и именно это делает наше поведение пластичным. Однако отсутствие жёстких врождённых программ не отменяет тот факт, что мы существа биосоциальные; и существуют чисто биологические факторы, которые определяют многие аспекты нашего поведения.

Благодарю Елену Донцову за помощь с подготовкой текста и Николая Митрухина за иллюстрации к работе.

Литература

1. Фабри К.Э. Основы зоопсихологии. — М., 1976.
2. Вагнер В.А. Что такое инстинкт // Вестник и библиотека самообразования. 1905. — № 14. — С.15-18.
3. Слоним А.Д. Инстинкт // Журнал общей биологии. — 1969. — т. ХХХ, № 6. — С. 759-761.
4. Павлов И.П. Рефлекс цели // Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. — М., 1951. — С. 199-201.
5. Циглер Г.Э. Душевный мир животных. — М. — Л., 1925.
6. Lorenz K. The Foundations of Ethology. — Wien — N.Y., 1978.
7. Тинберген Н. Поведение животных. — М., 1978.
8. Craig W. Appetites and Aversions as Constituents of Instinc // Biological Bulletin. — 1918. — №34. — С. 91-107.
9. Вагнер В.А. Сравнительная психология. — М., 2003.
10. Eibl-Eibesfeldt I. Human ethology. — N.Y., 1989.

Человек рождается с инстинктами. Это врожденные качества, которые помогают индивиду с самого детства бороться за свое выживание. Несомненно, без помощи взрослых ребенок не выживет, даже используя свои инстинкты. Однако при совместном тандеме человек выживает.

Инстинкты даются с рождения каждому. Базовыми являются инстинкты сосания, хватания, плача. В первые дни жизни человек нуждается только во сне, еде и опорожнении. Только потом он начинает постепенно развивать свои навыки, создавая свою жизнь более разнообразной.

Человек никогда не теряет своих инстинктов. Просто он перестает ими пользоваться по мере своего развития. Все больше на первый план выходят навыки, которые он развил и превратил в привычки. Однако в особо стрессовых ситуациях, когда индивид не контролирует своего поведения, инстинкты управляют его поведением. Давайте вспомним желание побежать, когда на вас нападает собака, или поиск еды, когда вас одолевает чувство голода.

К инстинктам можно отнести такие примеры, как:

Съесть что-нибудь сладкое, поскольку это успокаивает.
Выпить алкоголь, чтобы снизить умственную деятельность.
Обнять себя, укутаться или окружить себя приятными людьми, когда плохо.

Инстинкты могут менять форму своего проявления. Однако сами по себе они не исчезают. В каждой ситуации человек ищет способ себя успокоить, удовлетворить физиологические потребности и дать отдых. Без этого другими целями и стремлениями человек не будет заниматься.

Что такое инстинкт?

Инстинкты являются частью любого человека. В бессознательном состоянии или при отсутствии умственной деятельности человек полностью подчиняется инстинктам. Можно сказать, что даже взрослые люди порой совершают автоматические поступки, которые диктуются инстинктами..

Автоматическое действие, которое не требует контроля со стороны сознания человека, называется инстинктом. Он является врожденным качеством, направленным на удовлетворение базовых потребностей организма. Человек хочет кушать, отдыхать, размножаться и защищать себя – это базовые инстинкты, которые удовлетворяют желания организма.

На уровне инстинктов человек практически не отличается от животных. Высшие виды животного мира идут дальше. Они удовлетворяют не только свои физиологические потребности теми способами, которые заложены в них природой, но и развивают свои навыки. К примеру, хищники отрабатывают навыки охотничьей деятельности.

Человек же начинает контролировать свои действия по мере развития. Все больше становятся главными привычки, которые она вырабатывает и вытесняют инстинктивные действия. Порой человек осознанно действует, то есть контролирует свое поведение. Однако и инстинкты не дремлют. В ситуации стресса или неосознанности человек действует на автомате.

Автоматические действия следует отличать между собой, поскольку ими являются:

Инстинкты – безусловные рефлексы.
Привычки – условные рефлексы.

Инстинкты человека

У каждого человека есть инстинкты. Они являются базовыми и первыми движущими силами, которые способствуют выживанию. Однако со временем человек подавляет их путем научения социально приемлемому поведению, которое входит в привычку. Даже в такой ситуации инстинкты не пропадают и не забываются. Порой можно отметить, как люди неадекватно себя ведут в конкретных ситуациях. О чем это говорит?

Инстинкты никуда не исчезают, они просто подавляются условными рефлексами или сознательной, волевой деятельностью. Если же система блокировки в конкретной ситуации не срабатывает, тогда человек начинает себя инстинктивно вести. Он не становится сумасшедшим, а просто действует автоматически, где единственной целью является защита или выживание.

По мере развития инстинктивные проявления могут меняться. Однако они всегда остаются в человеке. Основными инстинктами являются:

Самосохранение.
Власть.
Размножение.

Если человек подвержен своим инстинктам, то им легко управлять.

Особенностью инстинктов является то, что они могут подавлять друг друга. Возьмем пример сексуальных измен, когда мужчина идет на риск спать с женщиной, не будучи уверенным, что их не застанет ее муж. Инстинкт размножения подавляет инстинкт самосохранения, однако они потом могут переключиться, если появится муж (человек перестанет заниматься интимом и начнет себя защищать).

Также инстинкты являются основой для развития страхов. Если человек не совершает действия, поскольку это ему чем-то грозит, тогда он развивает в себе страхи.

Человеческое поведение под влиянием инстинктов может очень сильно отличаться от поступков, которые он совершает осознанно. Автоматические действия являются грубыми, примитивными, необдуманными, что может отрицательно восприниматься обществом.

Инстинкты являются важными биологическими рефлексами, которые заложены в человека. Они помогают в его выживании. Остальное уже приходится на то, как человек желает жить. Тогда он начинает развивать в себе определенные навыки и повадки. Инстинктам не нужно учиться, они уже есть в человеке. Однако прогрессирование общества сказалось на том, как дальше люди использовали свои врожденные действия.

Необходимость социализации заставляет людей отказываться от своего инстинктивного поведения и развивать другие навыки. В некоторой степени это сказывается на здоровье человека. Не используя свои естественные стимулы, человек перестает использовать свой физиологический потенциал. Это приводит к снижению зрения, слуха, появлению мышечной слабости, развитию различных болезней в виде атрофии отдельных клеток и пр.

С другой стороны, человек не может жить на уровне инстинктов, поскольку тогда он будет полностью отвергнутым обществом. Ему необходимо учиться ходить, говорить, читать и совершать прочие действия, чтобы быть адаптированным к тем условиям, которые придумало общество.

Виды инстинктов

Рассматриваются такие виды инстинктов:

Репродуктивная: родительские и половые.
Социальная: родственная, конформная, вертикальная и горизонтальная консолидации, клептомания, неродственная изоляция.
Адаптация к окружающей среде: территориальные, поиск и собирательство, конструктивные, миграция, ограничение численности видов, вет- и агрокультурные, ландшафтные предпочтения, охота и рыболовство.
Коммуникативная: жесты и мимика, невербальные, лингвистические.

Инстинкты вложены в каждого индивида. Они могут проявляться как самостоятельно, так и при взаимодействии с другими людьми. В свою очередь они направлены исключительно на удовлетворение физиологических потребностей. То есть инстинкты являются кратковременными по периоду своего проявления (как только человек удовлетворил свои желания, инстинкт совершения нужного действия пропадает).

В первую группу относят инстинкты размножения и проявления родительских качеств. Человек нуждается не просто в оплодотворении женщины, чтобы у нее появился ребенок, но и в поддержке, помощи ребенку на период его беспомощности (в противном случае он бы погиб). Отсутствие данных инстинктов уже погубило бы человечество, поскольку люди не размножались и не заботились бы о собственном потомстве.

Во вторую группу относят социальные инстинкты, которые побуждают каждого человека объединяться с другими людьми. Отсутствие данного стимула привело бы к гибели индивида, который не справился бы со всем грузом окружающей среды. Объединяясь в группы, человек инстинктивно соглашается на некоторое подавление самого себя, подчинение, соблюдение иерархии. В такой ситуации очень легко манипулировать теми, кто стремится к сохранению группы.

Человек в первую очередь стремится к сохранению своего генома. Он поэтому объединяется в семьи. При этом существует агрессия и конкуренция с теми, кто не является членом семьи. Человек борется за то, чтобы сохранить чистоту своего гена.

Помимо этого индивид всегда стремится к объединению с другим человеком. Сотрудничество – там, где никто никому не подчинен. Однако люди объединяются, потому что вместе выполнить какое-то задание или решить проблему намного легче, чем по отдельности.

Объединяясь, люди создают:

Вертикальные консолидации – когда индивид согласен подчиняться и ущемлять свою свободу, чтобы быть частью группы. Коллектив при этом имеет лидера и подчиняется четким правилам, которые невозможно разрушить.
Горизонтальные консолидации – когда люди объединяются по доброй воле на основе альтруизма. Человек будет делать что-то хорошее ради другого индивида, чтобы впоследствии получить от него тоже какое-то благо или помощь. О бескорыстном альтруизме здесь речи не идет.

При контакте со своими противниками человек проявляет клептоманию – обманывает, обкрадывает, ворует. Это считается вполне нормальным со стороны биологии, когда человек заботится о себе и своих близких, приносит им то, что мог забрать у других.

Инстинкты по приспособлению к окружающей среде на сегодняшний день неактуальны. Однако в былые времена человек всегда стремился найти такое место, где ему будет удобно выживать и удовлетворять свои потребности.

При объединении с людьми человек вынужден искать способы коммуникации с ними. Здесь используются вербальные и невербальные знаки. Если ранее они были примитивными, то со временем общество создало свой язык, который помогает людям понимать друг друга. Это делает их цивилизованными людьми, хотя с рождения человек не знает своего языка.

Примеры инстинктов

Самым часто проявляющимся инстинктом является стремление к самосохранению. Его яркие примеры проявляются практически повсюду:

Человек занимается собственным оздоровлением, когда заболевает.
Он избегает тех мест и ситуаций, где может угрожать ему смерть.
Защищается физически и словесно, когда на него нападают.
Человек тепло одевается, когда чувствует, что замерзает.
Человек раздевается настолько, чтобы его температура тела была комфортной.
Он начинает искать еду, чтобы утолить чувство голода, и пить, чтобы устранить жажду.

Проще говоря, инстинкт самосохранения направлен на то, чтобы сохранить в целостности и жизнедеятельности организм человека.

Инстинкт размножения направлен на то, чтобы сохранить род. Для природы необходимо, чтобы человек сохранял свой вид. Для семьи важно, чтобы появлялись новые поколения, которые продолжат их род. Здесь проявляется инстинкт не только зачать ребенка, но и защитить его, воспитать, сделать самостоятельной личностью. Порой родительская любовь переходит границы, когда взрослые чрезмерно опекают своих детей, даже когда они уже сами стали взрослыми и самостоятельными, либо безответственно относятся к их развитию.

Желая стать частью социума, где будут даваться привилегии, можно кем-то манипулировать и даже жить за чужой счет, заставляет человека заботиться о том, чтобы быть привлекательным внешне и владеть полезными коммуникативными навыками. Человек может жертвовать собой и даже подчиняться, когда это нужно, если в итоге это позволит ему получить определенные блага от окружающих.

Итог

Инстинкты являются врожденными рефлексами, которые человек не может исключить из своей жизни. Периодически каждый человек подчиняется своим инстинктам, что заставляет его поступать нелепо и примитивно. Однако инстинкты являются частью, которую лучше изучать и наблюдать за собой, нежели бессмысленно с ней бороться.

Разум 24 февраля

Этологи определяют инстинкт как специализированную морфоструктуру (временный орган животного, Lorenz, 1950a, b), которая закономерно появляется в потоке действий животного в специфической социальной ситуации. Инстинктивная реакция = автоматически осуществляющаяся при всяком предъявлении специфических раздражителей независимо от контекста, не корректируемая ни обстоятельствами контекста, ни прошлым опытом животного. Даже если использование того и другого могло бы сильно повысить успешность реакции, реализация инстинктов следует видовым «врождённым схемам реагирования ».

То есть главное в осуществлении инстинкта, в отличие от рефлекса и других простых форм реагирования - реализовать специализированные формы поведения в специфических ситуациях взаимодействия стереотипно и точно, а не просто вызвать ответы на стимуляцию.

Этология родилась из гениального прозрения Оскара Хейнрота, «увидевшего» вдруг, что наследственная координация, стоящий над нею центр торможения и механизм запуска «образуют с самого начала некоторое функциональное целое» (Лоренц, 1998: 341 ). Выделив эту систему, Хейнрот ввёл понятие «свойственного виду импульсивного поведения » (arteigene Triebhandlung ), чем открыл дорогу для «морфологического подхода к поведению ». Arteigene Triebhandlung - та самая «манера держаться», по которой орнитолог безошибочно распознает вид ещё до того, как рассмотрит детали окраски. Пример: реакции встряхивания хвостом, характерные движения при взлёте, чистке и пр. настолько устойчивые и типизированные, что имеют систематическое значение (Р. Хайнд. «Поведение животных», 1975 : табл.3 на стр.709).

Другой пример «свойственного виду импульсивного поведения» - многие цыплята даже за вознаграждение не могли всего 10 секунд спокойно постоять на платформе, не двигая ногами. Они не выдерживали и начинали скрести пол. Свиньи в цирке легко выучиваются раскатывать пятачком ковёр, но никак не могут научиться брать и опускать монету в фарфоровую копилку (также в форме свиньи; из этого бы вышел эффектный цирковой номер). Вместо того, чтобы опустить монетку, свинья много раз её роняет на пол, толкает пятачком, поднимает, снова роняет, подгоняет, подкидывает и т.п.

На основании таких наблюдений супруги Бреленды установили принцип инстинктивного смещения : выученные индивидуальные реакции всегда смещаются в сторону видовых инстинктов в тех случаях, когда выученная реакция хоть в какой-то степени сходна с сильным И. (Breland, Breland, 1961, цит. по Резникова, 2005).

Именно структура инстинктивных реакций животного определяет 1) чему можно выучиться, и чему выучиться нельзя, 2) как должно быть организовано обучение, чтобы оказалось успешным, причём форма опыта «на обучение» в общем случае зависит не от логики задачи, но от инстинктивно заданного «пространства возможностей» для обучения тому или иному навыку. 3) как должен быть поставлен опыт «на рассудочную деятельность», чтобы выявить «верхние этажи» интеллекта животного.

У человека и антропоидов инстинктивное смещение отсутствует: возможно обучение любой реакции (решению задачи и пр.) которое индивиды способны воспроизвести по образцу. Обучение может быть плохое, а результаты низкими, но не наблюдается смещения к иным реакциям, которые могли б рассматриваться как потенциальные «инстинкты» (Зорина З.А., Смирнова А.А. О чём рассказали «говорящие обезьяны»? способны ли высшие животные оперировать символами. М. 2006).

От обычных рефлекторных актов инстинкты отличаются тем, что воспроизводятся не только непосредственно в ответ на стимуляцию, но непрерывно. Точней, животное находится в постоянной готовности к совершению инстинктивного действия, но последняя в норме подавлена. Под воздействием ключевых стимулов центральный контроль снимается с высвобождением специфической структуры инстинктивного акта.

Эрих фон Хольст получил прямые доказательства того, что der Erbkoordination представляет собой систему с автономным управлением, не сводимую к цепям безусловных рефлексов. Он обнаружил, что стереотипные движения животного вызываются процессами стимуляции и координации, совершающимися в самой нервной системе. Движения не только выполняются скоординировано в строгой последовательности без участия рефлексов, но и начинаются вовсе без внешнего стимула.

Так, зафиксированы нормальные плавательные движения рыб с перерезанными задними корешками спинномозговых нервов. Видоспецифическая форма движений определяется автономным механизмом изнутри, «срабатывающим» в ответ на ключевой раздражитель извне. При длительном отсутствии специфических раздражителей тот же механизм «срабатывает вхолостую», в ответ на эндогенный рост нереализованного возбуждения «внутри» индивида.

Чтобы минимизировать возможные «ошибки запуска» (ведь инстинктивное действие невозможно остановить или изменить, пока оно не реализовано полностью), запускающая система должна так или иначе «сличать» внешний стимул с некой нервной моделью «типичных раздражителей» и/или «типовых ситуаций», запускающих инстинктивный ответ. Следовательно, врождённая система реагирования всегда содержит элемент распознавания образов (Lorenz, 1989).

Инстинкты - это единственные «оформленные структуры» (устойчивые элементы организации процесса), которые «заинтересованный наблюдатель» - этолог или другое животное (сосед, активный вселенец) может выделить на фоне изменчивого континуума прямых действий или экспрессивных реакций особи. Последние могут быть столь же врождёнными, как инстинкты, но управляются целью через акцепторы результатов действия по П.К.Анохину или носят рефлекторный характер, а не реализуют (видо)специфические структуры многоступенчатой последовательностей действий, подчинённой некоторому плану, программе поведения (Гаазе-Раппопорт, Поспелов, 1987). Поэтому рефлексы и экспрессивные реакции, также как целенаправленны действия животного не входят в состав инстинктов, хотя часто сопровождают их.

В силу шаблонности и «автоматичности» действия акт реализации инстинкта маркирует наступление специфических проблемных ситуаций процесса и поэтому может служить и служит знаком последней. Стереотипное воспроизведение дифференцированных форм брачных, угрожающих и т.п. демонстраций в ответ на демонстрации того же ряда есть реализация инстинкта в коммуникативном процессе. Поэтому для анализа инстинктов, реализующихся в социальной коммуникации, этологи используют «морфологический подход к поведению».

Ритуализированные демонстрации животных суть специфические элементы видового инстинкта (охраны территории, но не «агрессивного», поиска партнёра или ухаживания, но не «сексуального» и т.п. в зависимости от конкретной биологии вида). Точней, видовые демонстрации - это последовательные этапы реализации инстинкта в коммуникативном процессе, наиболее специфические (видоспецифические), выделенные и оформленные элементы «свойственного виду импульсивного поведения», поскольку специализированны в отношении сигнальной функции. В соответствии с этим Оскар Хейнрот определил этологию как изучение «языка и ритуалов» животных, объединённых им в понятии «система коммуникации» .

Замечательно, что психологи культурно-исторической школы, исходя из совершенно иных оснований, точно также определяют инстинкты как структуры поведения, внешние по отношению к действующему индивиду, то есть «общевидовые формы» сигнализации и социального действия, в которую должна укладываться активность последнего, чтобы быть эффективной и значимой для партнёров.

«Инстинкт, эта генетически первичная форма поведения, рассматривается как сложная структура, отдельные части которой слагаются наподобие элементов, образующих ритм, фигуру или мелодию », то есть тоже характеризуется определённой формой, имеющей некое сигнальное значение и которую должен распознать партнёр.

Это сложная структура, определённый знак некоторой системы коммуникации, который партнёры распознают по «фигурам, ритмам или мелодиям», образованным элементами инстинкта, то есть по специфической организации инстинктивной последовательности. Такого рода «знаки» у животных этологам только предстоит расшифровать, для чего следует научиться устанавливать соответствующие «фигуры» и тем более «мелодии», отличать их от «фона» несигнальной активности. методического хараткера.

И далее «многое говорит за предположение, что инстинкт в генетическом отношении является предшественником рефлекса. Рефлексы представляют собою только остаточные, выделившиеся части из более или менее дифференцированных инстинктов » (Словарь Л.С.Выготского, 2004: 44 ). Это писано независимо от Хейнрота и Лоренца, частью и до них.

В филогенетическом ряду позвоночных «врождённая болванка» инстинкта становится всё меньше, и всё неопределённей, при столь же неуклонном росте формообразующей роли социальной среды в становлении нормального поведения. При переходе некоторой границы первая исчезает совсем, и поведение формируется только индивидуальным пониманием ситуации (способностью создавать концепты, и дальше действовать по выделенному идеальному «образцу») или социальной средой , воспитывающей, развивающей способности индивидов, в том числе понимание и действие, без участия инстинктов. Врождённый паттерн поведения, запускающийся в ответ на специфические стимулы в специфической ситуации взаимодействия - инстинкт здесь исчезает, распадаясь на изолированные врождённые реакции - рефлексы, в точности как в определении Л.С. Выготского.

Думаю, этот «Рубикон» исчезновения инстинктов лежит даже не между человеком и животными, а внутри самих обезьян , где-то между высшими и низшими приматами. обезьянами, антропоидами и павианами, или макаками и мартышками.

Признаком наличия такой границы мне видится разрушение у высших обезьян той системы дифференцированных видовых сигналов "типа верветок", которая так модна сейчас, и полная деспециализация сигналов, как вокализации, так и жеста. У высших приматов проявление инстинктов «уходит в тень», всё больше ограничивается неопределёнными и неспецифическими ситуациями.

Это ведёт к обратному превращению визуальных и акустических демонстраций животного из сигналов о ситуации в «просто экспрессии», выражающие динамику состояния индивида, и далеко не только в связи с ситуацией. Демонстрации утрачивают свою обычную информативность и специфичность связи определённых сигналов с определёнными ситуациями. Анализ взаимодействий гамадрилов (Erytrocebus patas ) показал, что основу для описания консервативной стороны социальной структуры группы даёт регулирование дистанций, груминг, обнюхивание рта партнёра и другие индивидуальные решения и действия. Демонстрации же при всей видоспецифичности значат на удивление мало : они не только встречаются менее чем в 13% от общего числа сближений, но и не позволяют предсказать исход сближения двух особей (Rowell, Olson, 1983).

Главным средством регуляции социальной структуры групп приматов (в меньшей степени других высших млекопитающих) вместо общевидовых сигналов служит социальное действиекаждого отдельного индивида, заинтересованного в стабильности сложившейся структуры группы или, наоборот, в выгодных для себя изменениях этой структуры . Общевидовые экспрессии или вокализации, обычно претендующие на роль демонстраций - потенциальных сигналов, у высших приматов практически всегда неспецифичны.

А вот социальное действие и оценка ситуаций, вроде бы сугубо индивидуальное, оказывается общепонятным и легко «прочитывается» по двум причинам. Во-первых, оно часто оказывается типическим действием в типических обстоятельствах, а развитие индивидуальности у высших приматов доходит до способности создавать концепты ситуаций, наблюдая поведение других особей, и воспроизводить эти действия по идеальному «образцу», когда та же самая ситуация случается с особью-наблюдателем . Для этого не требуется видовых инстинктов, только индивидуальные способности наблюдения, воображения, памяти, и интеллекта, всё то, чем высшие обезьяны качественно отличаются от низших - колобусов и мартышек.

Во-вторых, у высших приматов идеальная структура группы существует как некая общая реальность, известная всем членам социума, и учитывающаяся при любом социальном действии, наравне со статусом и индивидуальными особенностями животных. Исходя из этого «знания» «идеальной модели» отношений, интегрирующих животных в сообщество, индивид может сам прогнозировать развитие социальных ситуаций и по своему выбору предпринимать действии, направленные на сохранение существующих социальных связей, разрушаемых агрессией доминанта, или, наоборот, на изменять их в свою пользу (Seyfarth, 1980, 1981; Cheeney, Seyfarth, 2007).

Понятно, что для эффективного управления (или поддержания сложившейся структуры отношений) в такой системе нет необходимости в видовых инстинктах, и достаточно индивидуального действия. Ведь способность к созданию концептов ситуации, перемещаемость концептов и способность к реализации многоступенчатые планы действий по некому идеальному «образцу», наблюдённому у других особей, делает инстинкт совершенно лишним .

У человекообразных обезьян инстинктивная «матрица» исчезает полностью, и паттерны видоспецифического поведения неразличимы среди индивидуальных экспрессий. Это равно относится к демонстрациям (позам, жестам и звукам), и к сколько-нибудь стереотипным формам повседневного поведения.

Здесь (а тем более у человека) полностью отсутствуют инстинкты в этологическом понимании этого термина, как бы это не противоречило обыденному значению слова «инстинкт», «инстинктивный», где инстинкт путается со стереотипом и ритуалом на основании общего сходства в «бессознательном» осуществлении действия.

У низших обезьян (мартышек, колобусов, обезьян Нового света, всех имеющих дифференцированные системы сигналов-символов) они безусловно присутствуют. Следовательно, в «зоне перехода» между первыми и вторыми - у макак, лангуров, павианов, гелад происходит постепенное разрушение инстинктивной «матрицы» поведения до состояния полного отсутствия у антропоидов (что будет конкретизировано приматологическими исследованиями; будучи орнитологом, я могу лишь отметить тенденцию, а конкретное прохождение границы могу только предполагать).

Существуют три ряда доказательств в пользу этого тезиса.

Во-первых, у низших позвоночных психика и индивидуальность животного развиваются в «матрице» инстинктов, подчиняющей и берущей под управление остальные формы активности. Практически у всех позвоночных, кроме некоторых птиц и высших млекопитающих (попугаи, врановые, обезьяны, дельфины, кто ещё?) неинстинктивные реакции либо обслуживают реализацию инстинкта, либо осуществляются по созданной им «матрице» разделения времени между разными видами деятельности животного, либо подвергаются инстинктивному смещению. То есть именно видовые инстинкты задают «пределы осуществления» неинстинктивных форм поведения во времени и пространстве, «цели», и «верхние этажи» развития интеллекта (Никольская и др., 1995; Никольская, 2005).

В процессе прогрессивной эволюции индивидуальности животного в ряду позвоночных эта матрица «истончается» и «разрушается», замещаясь актами индивидуального интеллекта (например, концептами ситуаций ), результатами обучения и другими элементами опыта. Проявление инстинктов «уходит в тень», всё больше ограничивается неопределёнными и неспецифическими ситуациями.

Далее, «инстинктивная матрица» паттернов видоспецифического поведения описана в исследованиях нервального субстрата вокализаций низших обезьян, но не найдена у антропоидов. Проводя стимуляцию разных отделов мозга беличьих обезьян-саймири при помощи вживленных электродов, U.Jurgens и D.Plooge показали, что каждый из восьми выделенных по структурным признакам спектра типов звуков саймири имеет в вокальных зонах головного мозга собственный морфологический субстрат. Если субстраты совпадали и из одной точки можно было вызвать два разных типа звуков, они вызывались разными режимами электрической стимуляции (по интенсивности, частоте и длительности стимула, цит. по Jurgens, 1979, 1988).

На других видах низших обезьян получены сходные результаты. Дифферецированности сигналов тревоги на уровне поведения соответствует дифференцированность нервного субстрата, опосредующего выдачу сигнала в ответ на сигналы партнёра и/или опасные ситуации (это участки лимбической системы, включающей вокальные зоны промежуточного и переднего мозга). При общности морфологического субстрата разные сигналы "запускаются" разными режимами стимуляции, то есть каждому видоспецифическому сигналу соответствует «свой собственный» участок и/или запускающий режим воздействия (Fitch, Hauser, 1995; Ghazanfar, Hauser, 1999).

С одной стороны, всё это точно соответствует "высвобождению" инстинктов после специфических "уколов" ключевых стимулов, как его понимали классические этологи. С другой - доказывает дискретность и дифференцированность видовых сигналов у низших обезьян и других позвоночных, имеющих системы сигнализации того же типа (Evans, 2002; Egnor et al., 2004). С третьей - подтверждает наличие биологической основы у традиционной типологической классификации сигналов животных, основанной на сведении всего многообразия изменений структурно-временного спектра звуков, продуцируемых в данной ситуации, к некому конечному набору «идеальных образцов» (Current topics in primate vocal communication, 1995).

То есть у низших обезьян видим жёсткое «тройное соответствие » между сигналом, ситуацией и паттерном поведения, запускаемым в ответ на сигнал, при видоспецифичности паттернов, «автоматичности» запуска, врождённости «означивания» ситуаций сигналами и врождённости реагирования других особей на сигнал. Физиологические исследования показывают, что сигналы имеют изолированные «модели выдачи» в мозгу, этологические исследования тех же видов - что существуют изолированные «модели восприятия и отреагирования» разных сигналов, связанных с разными ситуациями и дифференцируемых на основании разной формы сигнала .

Также организованы системы сигнализации всех других позвоночных (грызунов, ящериц, птиц и рыб). А вот в филогенетическом ряду приматов это «тройное соответствие» ослабевает и полностью ликвидируется у антропоидов. Уже у павианов и макак нарушена точность соответствия между дифференцированными сигналами, морфологическими субстратами, из которых вызывается сигнал, и дифференцированными режимами стимуляции или классами внешних объектов, ответственными за появление сигнала (Current topics in primate vocal communication, 1995; Ghazanfar, Hauser, 1999).

Соответственно, многие визуальные и акустические демонстрации неспецифичны, и деспециализированы до уровня индивидуальной пантомимы. Эти целиком неспецифические сигналы тем не менее вполне действенны в коммуникативном отношении, например, так называемый «пищевой крик» цейлонских макаков (Macaca sinica ).

Обнаружив новый вид пищи или богатый источник корма обезьяны издают характерный крик продолжительностью около 0,5 с (частота колеблется от 2,5 до 4,5 кГц). Эмоциональной основой крика служит общее возбуждение, своего рода эйфория, стимулированная находками новых источников или видов пищи, где уровень возбуждения (отражённый в соответствующих параметрах крика) растёт пропорционально степени новизны и «лакомости» пищи.

Доказательством неспецифичности сигнала служит тот факт, что индивидуальные различия в реактивности макак существенно влияют на интенсивность звуковой активности и на частотные характеристики самих звуков. Кроме того, характеристики сигнала не зависят от конкретных особенностей пищевых объектов, то есть пищевой сигнал макак лишён иконического смысла.

Тем не менее пищевой крик - эффективное и надёжное средство коммуникации. В адекватной ситуации крик зарегистрирован в 154 случаях из 169. Положительная реакция других особей на крик обнаружена в 135 случаях из 154; члены стада, услышавшие крик, сбегаются к нему с расстояния до 100 м (Dittus, 1984).

При переходе к высшим приматам всё больше сигналов становятся неспецифическими, их форма определяется индивидуальной экспрессией, на которую влияют состояние и ситуация, при полной невыраженности «идеальных образцов» и, следовательно, инвариантов формы сигнала. Реакция определяется индивидуальной оценкой ситуации, а не «автоматизмами» видового уровня, дифференцированные видовые системы сигнализации «типа верветок» преобразуются в пантомиму индивидов (сигналы ad hoc ), которые каждое животное издаёт в меру собственной возбуждённости и своей специфической оценки ситуации, а другие интерпретируют в меру собственного наблюдения и понимания.

То есть в филогенетическом ряду приматов идёт деспециализация видовых сигналов: из специализированного «языка», использующего сигналы-символы, они превращаются в индивидуальную пантомиму, способную передать настроение, но не информировать о классе ситуаций. Данный процесс зафиксирован и для вокализаций, и для визуальных сигналов (лицевые экспрессии, жесты, позные демонстрации). Логического завершения он достигает у антропоидов. В их поведенческом репертуаре полностью отсутствуют элементы поведения, соответствующие «демонстрациям» классических этологов.

Их место занимают вокализации, жестикуляции, телодвижения и лицевые экспрессии, сугубо индивидуальные по характеру, синхронизация и унификация которых достигается через взаимное «копирование» способа исполнения «нужных» криков или жестов в «нужной ситуации». Так, пищевые крики (long-distance food calls ) шимпанзе сугубо индивидуальны, при некоторой зависимости также от ситуации и новизны пищи (чем напоминают пищевой крик M.sinica ). Однако при совместном издавании крика самцы шимпанзе начинают подражать акустическим характеристикам крика партнёра. Этим достигается некоторая унификация криков, тем более полная и устойчивая, чем чаще данные животные кричат вместе по поводу сходных видов пищи (то есть, чем тесней социальная связь между ними, чем чаще они сотрудничают в поиске пищи сходными способами и пр.).

Поскольку характер крика и степень унифицированности его с другими особями - маркёр тесноты социального взаимодействия между животными, разные самцы, кричат по-разному в зависимости от того, с кем именно. Это приводит, с одной стороны, к существенному разнообразию криков, с другой стороны - к унификации, маркирующей существующие социальные альянсы, но способной гибко перестраиваться при всяком преобразовании структуры группы. Тем самым индивиды информируются о всех значимых перестройках структуры социальных связей (Mittani, Brandt, 1994).

Как показывают наблюдения, другие особи прекрасно ориентируются на структуру криков и характер жестикуляции индивидов, используя их как маркёр изменений социальных связей животного с индивидами из ближайшего окружения (силы, тесноты, устойчивости связей, доминантного или субординантного положения, Гудолл, 1992). Сходным образом поступают орангутаны Pongo pygmaeus . Для возобновления прерванной коммуникации: они точно воспроизводят сигналы партнёра, если "понимают" его значение и ситуацию, в связи с которой он был издан, но модифицируют его при непонятном (неизвестном) значении соответствующих жестов и криков, или незнании обстоятельств, в которых он был воспроизведён (Leavens, 2007).

То есть наблюдатель-этолог среди звуков или экспрессий антропоидов всегда может выделить элементы, которые в определённый период времени были бы и «оформленными», и «наделёнными значением» для всех членов группировки.

Но эти элементы непостоянны, их «наделение» сугубо ситуативно и динамично меняется на всём протяжении жизни группы, то есть «сами по себе» они «бесформенны» и «семантически пустые» (сигналы ad hoc ). Хотя пластика поведения животного (включая вокализацию) всегда распадается на некоторое число относительно выделенных элементов, напоминающих демонстрации, при сколько-нибудь продолжительном наблюдении она оказывается своеобразной tabula rasa , на которой динамика социальной структуры группы оттискивает то или иные «структуры поведения» с сигнальным значением ad hoc и быстро модифицирует их.

Поэтому второй ряд доказательств отсутствия инстинктов у высших приматов связан с неудачей поиска систем сигнализации «типа верветок». Последние основаны на видовых наборах дифференцированных демонстраций, «обозначающих» логически альтернативные категории объектов внешнего мира и этим как бы «именующих» их. Кроме них тот же самый сигнал «обозначает дифференцированные» программы поведения, которые запускаются при взаимодействии с данным внешним объектом и/или после поступления сигнала о нём (Seyfarth et al., 1980; Cheeney, Seyfarth, 1990; Blumstein, 2002; Egnor et al., 2004).

Показательно, что в ситуации опасности и тревоги (а также агрессии, полового возбуждения, и во всех остальных ситуациях) антропоиды неспособны информировать партнёров, какая точно опасность грозит, откуда именно, и что следует делать в данной ситуации . Их жестикуляция и крики отражают лишь степень беспокойства в связи с ситуацией, способны возбудить аналогичное эмоционально состояние в других, заставить их обратить внимание на ситуацию и при наличии отношений, предполагающих социальную поддержку, побудить её оказать.

Так, в группах шимпанзе периодически появляются каннибалы (-лки), ворующие и поедающие детёнышей других обезьян. Иногда эти попытки успешны, иногда матери им оказывают отпор, мобилизируя поддержку в виде дружественно расположенных самцов. Одна из таких самок несколько раз подвергалась атакам каннибалки и успешно отражала их за счёт социальной поддержки. Однако характер сигнализации объекта нападения показывает, что её интенсивная сигнализация и жесты никак не информирует «группу поддержки» о том, какого рода опасность грозит и как её лучше всего отражать, только передаёт состояние тревоги и стресса в связи с ситуацией. Прибывшие самцы вынуждены оценивать ситуацию и выбирать действия сами (Дж. Гудалл. Шимпанзе в природе. Поведение. М.: Мир, 1992 ).

Напротив, простенькая система сигнализации низших обезьян (3-4 дифференцированых крика вместо 18-30 вокализаций у шимпанзе, связанных континуальными переходами) легко справляется с задачей информирования об альтернативных категориях опасностей, существенных для их внешнего мира (Zuberbűhler et al., 1997; Zuberbűhler, 2000; Blumstein, 2002; Egnor et al., 2004). Видимо, именно в силу невозможности точного указания опасности, исходящей от каннибалов, эти шимпанзе спокойно существуют в группах и вне актов нападения на других детенышей вполне терпимы другими особями. Последние вполне распознают данных субъектов индивидуально, но за отсутствием и видоспецифических инстинктов, и «протоязыка» их действия остаются «неназваными», а, значит, «неоценёнными» по достоинству коллективом.

То есть у низших обезьян мы видим одно состояние стереотипных форм поведения, один способ использования ритуализированных демонстраций, точно соответствующий «классическому» определению инстинкта, у антропоидов и человека - другой, прямо противоположный первому. Фактически у шимпанзе и бонобо (в отличие от верветок) не существует видового «языка», решающего задачу «именования» значимых ситуаций и объектов внешнего мира, и обозначения действий, эффективных в данной ситуации. В то же время по уровню интеллекта, способности к обучению, к точному воспроизведению чужих действий в сложной ситуации (тех же жестов «языка глухонемых») вполне способны к обучению языку и использованию символов. Это многократно доказано знаменитыми опытами с «говорящими обезьянами» .

Следовательно, человеческий язык - не видовой инстинкт Homo sapiens , как считают хомскианцы (Пинкер, 2004), а такой же продукт культурной эволюции в сообществах приматов и пралюдей, как орудийная деятельность. С последней он имеет много общего, включая общий неврологический субстрат говорения, изготовления орудий по образцу, и метания предмета точно в цель . Но тогда даже у антропоидов (а тем более у человека) нет паттернов поведения, соответствующих этологическому определению инстинкта.

Третий ряд доказательств отсутствия инстинктов связан с радикально иным характером лицевых экспрессий (возможно, и других элементов «языка тела») человека по сравнению с видоспецифическими демонстрациями низших обезьян и других позвоночных, скажем, демонстрациями ухаживания и угрозы. Последние представляют собой классический пример инстинкта в том числе и потому, что точность соответствия стимула и реакции, изданной демонстрации особи и ответной демонстрации партнера обеспечивается автоматически, за счёт механизма стимуляции подобного подобным.

Модель «стимуляции подобного подобным» М.Е.Гольцмана (1983а) возникает из необходимости объяснить устойчивость/направленность течения коммуникации, её специфический результат в виде социальной асимметрии, устойчивой в течение определённого (прогнозируемого) периода времени, а также дифференциацию ролей, которая стабилизирует систему-социум без каких-либо «слишком сильных» утверждениях о наличии специализированных знаковых систем. Известная диалоговая модель коммуникации классических этологов - вариант «стимуляции подобного подобным» для того предельного случая, когда воздействия, которыми особи обмениваются друг с другом, представляют собой специализированные сигналы, жёстко связанные с определёнными ситуациями закономерно развивающегося процесса взаимодействия.

Природу стимуляции подобного подобным можно пояснить на примере взаимодействий матери и ребёнка в период «младенческого лепета», когда знакового общения точно нет (Винарская, 1987). В первые месяцы жизни ребёнка часть коммуникативных механизмов импринтингуется. Среди них именно те, «которые являются необходимой предпосылкой всякого взаимодействия»: быстрые и пристальные взгляды, движения приближения, улыбка, смех, характерные звуки голоса. Все эти реакции подкрепляются поведенческими механизмами матери, которые включаются настолько неожиданно и действуют так неосознанно для самой матери, что автор даже совершает «ошибку потенциальности», предположив их врождённость.

Это замедление тона материнской речи в ответ на эмоциональные проявления ребёнка, повышение средней частоты основного тона голоса за счёт высоких частот и пр. Если б речь шла о диалоге взрослых, можно было бы сказать, что мать переводит речь в регистр «для иностранца». Собственно «стимуляция подобного подобным» состоит в следующем: «Чем больше физические характеристики эмоциональных высказываний матери уподобляются голосовым возможностям младенца, тем легче ему подражать ей и, следовательно, устанавливать с нею характерный для раннего возраста эмоциональный социальный контакт. Чем полнее … контакт, тем скорее врождённые звуковые реакции ребёнка начинают приобретать национальные специфические черт ы» (Винарская, 1987: 21 ).

Согласно М.Е.Гольцману (1983а), основной регулятор поведения животных в сообществах основан на двух совместно протекающих процессах: стимуляции поведения подобным ему поведением партнёра, или, наоборот, блокировке данной активности. Первый процесс : любой поведенческий акт стимулирует, т.е. инициирует или усиливает у всех воспринимающих его точно такие же акты или комплементарные им. Поведение животного оказывает самостимулирующее влияние на него самоё, так и стимулирующее воздействие на партнёров. Это влияние осуществляется одновременно на всём множестве возможных уровней организации поведения животных в сообществах. Хотя основное влияние каждого параметра поведения (степень ритуализации формы актов, интенсивность и экспрессия действий, напряжённость ритма взаимодействий) приходится на тот же параметр поведения самого животного и его партнёров, оно распространяется и на другие формы поведения, физиологически и моторно связанные с данной. Второй процесс основан на противоположном свойстве: поведенческий акт блокирует появление аналогичных актов у социального партнёра.

Поэтому взаимоотношения особей разного ранга в структурированном сообществе носят по преимуществу «соревновательный» характер. Высокая частота предъявлений доминантными особями специфических комплексов поз, движений и действий, составляющих так называемый «синдром доминанта», обеспечивает тем лидирующее положение в группе и одновременно создаёт ситуацию, когда проявление идентичных форм поведения у других членов группы в значительной степени подавлено, так что те становятся в подчинённое положение (Гольцман и др., 1977).

Далее, постулируется существование положительной обратной связи, позволяющей обоим особям сравнить параметры собственной деятельности с параметрами действия партнёра и оценить «соотношение сил» противонаправленных потоков стимуляции, созданных реализацией поведения той и другой особи (Гольцман, 1983а; Гольцман и др., 1994; Крученкова, 2002).

Если социальная активность партнёра «слабей» активности самой особи, это стимулирует прогрессивное развитие поведения животного в сторону появления всё более экспрессивных и специфических элементов, оказывающих более интенсивное и долговременное воздействие на партнёра. Если же активность партнёра «сильней» собственной активности особи, то она подавляет проявление однотипных элементов поведения в деятельности партнёра и «обращает» развитие поведения последнего в сторону, противоположную развитию поведения более сильного партнёра (Гольцман и др., 1994; Крученкова, 2002). Например, в агонистических взаимодействиях побеждённые особи животное переходят к позам подчинения, тогда как будущий победитель по-прежнему демонстрирует позы угрозы.

Далее, всякий поведенческий акт стимулирует у воспринимающей особи точно такие же акты (инициируя их появление или усиливая выражение уже имеющихся) либо комплементарные им. Всякая реализация определённого поведения, а особенно ритуализированных демонстраций, специфически стимулирует партнёра и одновременно увеличивает чувствительность самого животного к однотипной стимуляции извне, то есть имеет место самостимулирующий эффект. Процессы стимуляции и самостимуляции оказываются сопряжёнными: здесь это две стороны одной медали.

В этом случае для всех инстинктивных реакций животного наблюдается жесткая положительная корреляция между способностью животного воспринимать сигналы, связанные с соответствующими демонстрациями, и продуцировать их самому.

В любой популяции существует полиморфизм по способности кодировать исходящие сигналы (связанный с точностью воспроизводства сигнальных инвариантов в конкретных актах демонстрирования животного, со стереотипностью исполнения видовых демонстраций), и по способности «расшифровывать» поведение партнёра, выделяя специфические формы сигналов на фоне континуума неспецифических несигнальных действий. У всех видов, исследованных в этом отношении, способность продуцировать стереотипные, легко узнаваемые демонстрации «на выходе» коррелирует с большей способности дифференцировать демонстрации в потоке действий партнёра «на входе» системы-организм (Andersson, 1980; Pietz, 1985; Aubin, Joventine, 1997, 1998, 2002).

Лицевые экспрессии человека, выражающие разные эмоциональные состояния, очень сходны с демонстрациями ухаживания и угрозы низших обезьян: те и другие экспрессивные реакции, обладающие некоторой видоспецифичностью и исполняемые достаточно стереотипно. Однако здесь корреляции между способностью отправлять и получать лицевые сигналы нет никакой, а если есть, то отрицательная. Например, J.T.Lanzetta и R.E.Kleck выяснили, что умелые отправители лицевых сигналов очень неточно расшифровывали чужие экспрессии, и наоборот. На видеоплёнку были засняты реакции студентов колледжа на красный и зелёный свет, первый предупреждал об ударе током.

Затем этой же группе студентов показывали записи реакций других участников и просили определить, когда им показывают красный сигнал, а когда зелёный. Те испытуемые, чьи лица наиболее точно отражали переживаемое состояние, хуже прочих определяли данное состояние на лицах других участников (Lanzetta, Kleck, 1970).

У животных исполнение собственных демонстраций прямо пропорционально чувствительности к аналогичной стимуляции партнёра и способности классифицировать экспрессивные реакции оппонента по наличию/отсутствию нужных демонстраций (на которые готово реагировать животное). Позитивная корреляция сохраняется, даже если демонстрация воспроизводится с искажением, исполнитель заслоняется ветками, листвой и пр., именно в силу инстинктивного характера продуцирования и отреагирования сигналов (Nuechterlein, Storer, 1982; Searby et al., 2004; Evans, Marler, 1995; Hauser, 1996; Peters, Evans, 2003a, b, 2007; Evans, Evans, 2007).

Следовательно, отрицательная корреляция у человека связана с неинстинктивным механизмом социализации, основанным на коммуникативной среде в семье и связанном с ним обучении . В высокоэкспрессивной среде в семье навыки лицевые демонстрации отлично развиваются, но поскольку высокоэмоциональные сигналы всех членов семьи крайне выразительны и очень точны, навыки расшифровки развиваются слабо в силу отсутствия необходимости. И наоборот, в низкоэкспрессивных семьях навыки экспрессивного выражения эмоциональных состояний развиты очень слабо, но поскольку необходимость понимания объективно существует, идёт обучение более точной расшифровке слабых сигналов (Izard, 1971, цит. по Изард, 1980).

Это предположение получило полное подтверждение при использовании «Опросника экспрессивности в семье» (Family Expressiveness Questionnaire ) для оценки коммуникативной среды. Навык кодировки эмоционального состояния в лицевых экспрессиях позитивно коррелирует с уровнем эмоциональности отношений и эмоциональной свободой в семье, навык расшифровки - отрицательно (Halberstadt, 1983, 1986)

И в заключение - зачем же у человека сейчас ищут инстинкты с тем же усердием, с каким раньше искали бессмертную душу? Цель одна - не мытьём, так катаньем примирить с несправедливостью устройства мира, который во зле лежит и, несмотря на 1789 и 1917 год, не собирается оттуда вылезать, напротив, погружается во зло всё глубже.

Статья интересная, познавательная и актуальная. Как пишет автор во вступлении:

Термин «инстинкт», как и многие другие научные термины - например, «стресс» или «экология» - давно вошёл в широкое употребление, но его первоначальное значение претерпело существенные изменения. При этом в повседневности они настолько отличаются от принятых в научной среде, что порой для обозначения того или иного понятия учёным рекомендуют ввести новые термины. Аргументируют подобные предложения, например, тем, что искажённое значение термина «экология» укоренилось в массовом сознании, и проще предложить новый термин, чем изменить существующее положение дел. Однако следует отметить, что научные термины и определения оттачивались годами и даже веками, и правильное их понимание вкупе с уместным употреблением - залог формирования у людей адекватной картины мира и образа мышления.

Нельзя не согласиться, что важно задумываться, разбираться и отдавать себе отчет в том, что означают привычные термины. Однако, как мне кажется, вывод получился излишне категоричным.

Итак, исходя из определения и структуры инстинкта, которые мы только что рассмотрели, можем теперь предположить, что у человека - существа, по развитию стоящего гораздо выше кошачьих, инстинктов в классическом представлении нет.

Если выражения типа «инстинкт самосохранения» некорректны, чем тогда является «автоматическое» отдёргивание руки от горячей плиты или огня? У человека есть врождённая потребность самосохранения, но не инстинкт, поскольку нет соответствующего ФКД - врождённой программы двигательной активности, которая удовлетворяла бы эту потребность. Уколовшись или обжёгшись, мы отдёргиваем руку - но это не инстинкт, а всего лишь рефлекс (безусловный) на болевое раздражение. Вообще, у нас масса защитных безусловных рефлексов, например, мигательный рефлекс, кашель, чихание, рвота. Но это простейшие стандартные рефлексы. Все прочие угрозы целостности организма вызывают только те реакции, которые мы приобретаем в процессе обучения.

«Материнский инстинкт», «половой инстинкт» и прочие подобные выражения - все они некорректны применительно к человеку. И не только по отношению к человеку, но и ко всем высокоорганизованным животным. У нас есть соответствующие потребности (Птрб), но нет ни врождённой программы их удовлетворения, ни ключевого стимула (КС), ни фиксированного комплекса действий (ФКД).

Ещё не забыли формулу Инстинкта, уважаемый читатель?

И = Птрб + КС + ФКД.

Дело в том, что вопрос о наличии инстинктов у высших животных - это вопрос терминологии, соглашения. Из этого же ряда вопросы о том, с какого уровня развития считать существо живым, считать ли живыми вирусы, с какого уровня развития у животных есть сознание и т.д. Во всех этих вопросах различия не качественные, а количественные.

В статье говорится, что у человека нет инстинктов, потому что нет врожденного и фиксированного комплекса действий.

А что значит фиксированного? Даже самый примитивный комплекс действий обладает некоторой гибкостью, условностью, вариативностью. Например, так называемая аппенентная стадия может быть очень разнообразной и включать в себя другие инстинктивные подпрограммы. Птенец может по-разному преодолевать препятствия при движении к матери. Если птенца, скажем, повернуть боком или вверх ногами и зафиксировать - он адаптируется к питанию в таком положении. Если по время кормления случится угроза нападения - кормление временно будет прервано, а зачем продолжено и т.д.

Конечно, у разных животных соотношение врожденного и приобретенного различные, но обе составляющие есть всегда.

Так что различие лишь в сложности программ поведения, поэтому четкой границы провести нельзя. А если смотреть на интеллект с точки зрения кибернетики как на инструмент достижения целей, то граница становится совсем размытой.

» мы узнали, что содержанием бессознательного являются иррациональные животные инстинкты, физиологичные по своей природе. Именно эти инстинкты являются источником психической энергии. Их проявление преломляется через сознание и стереотипы культуры, усвоенные человеком в процессе социализации, благодаря чему мы способны на общественное существование. Хоть сознание и подавляет животные инстинкты, но их энергия продолжает оказывать значительное влияние на наше поведение и мотивацию. Именно инстинкты остаются движущей силой каждого нашего действия.

Мы знаем, что в процессе обретения жизненного опыта инстинкты имеют свойство дифференцироваться и усложняться. Человек на сегодняшний день существо с одной из самых сложных систем инстинктов.

Инстинктивная сфера человека очень сильно отличается от сферы инстинктов животных, но по-прежнему можно встретить трактовки, в которых между ними ставится знак равенства. Эта ошибочная мысль приводит к явным негативным последствиям. К каким именно, проясним дальше. Остановимся на рассмотрении трех базовых инстинктов, в основе которых лежит большая часть человеческого поведения: инстинкт самосохранения, сексуальный инстинкт и инстинкт власти. Разберем подробнее, что собой представляет каждый из них.

Инстинкт самосохранения.

Инстинкт самосохранения самый простой для понимания. Вы живой человек и ваша природа стремиться к тому, чтобы сохранить свою жизнь. Инстинкт самосохранения предостерегает вас от опасности. Он проявляется в стремлении избежать ситуаций угрожающих вашей жизни. Если на вас с большой скоростью движется автомобиль, то вы испытаете естественный страх и желание отойти в сторону. Если вы идете в темном переулке и видите человека, то инстинктивно чувствуете опасность и испытываете желание избежать встречи с ним. Думаю, с этим инстинктом вам все было понятно и до прочтения этих строк.

Сексуальный инстинкт.

На первый взгляд вам может показаться, что вы имеете полное понимание природы сексуального инстинкта. В вашем представлении, его действие, скорее всего, воспринимается только как желании заниматься сексом с целью продолжения рода. Но если бы было так, то потребность в сексуальной близости имела бы сезонный характер. Вы же можете заметить, что у людей позыв произвести потомство возникает не два раз в год, как у большинства других животных. Человек постоянно испытывает влечение и тягу к сексуальным контактам. Это объясняется тем, что с развитием инстинктивной сферы животное желание размножаться у людей преобразовалось в явление другого рода. Но для того, чтобы четко понять природу сексуальности, нужно знать некоторые особенности физиологии человека.

Известно, что сердце берет на себя лишь 40-45% всей работы по перегонке крови. Остальная работа осуществляется за счет микросокращений периферийных сосудов и капилляров. Другими словами, в кровообращении помимо сердца принимает участие практически все наши органы, включая кожу. За счет этого в организме формируется устойчивое кровяное давление, которое обеспечивает необходимое кровоснабжение всего тела.

Для того, чтобы периферийные сосуды могли полноценно участвовать в кровотоке им нужна постоянная стимуляция извне. Природа создала механизм внешней стимуляции энергетических процессов в организме путем взаимодействия особей между собой. Потребность в таком взаимодействии обеспечивает инстинкт жизни, называемый также сексуальностью.

Недостаточность сексуальных контактов приводит к снижению пластичности сосудов и их способности к микросокращениям. В результате кровоснабжение внутренних органов нарушается. Вместо 40% сердце начинает брать на себя 70% работы и более. Большая нагрузка порождает различные заболевания сердца, а недостаточное кровоснабжение внутренних органов ведет к их хроническим заболеваниям. Все эти эффекты, сложенные вместе, приводят к преждевременному старению организма.

Таким образом, телесные контакты с другими людьми – это естественная потребность организма. Если их достаточно, то перистальтика сосудов работает в норме, в результате организм хорошо функционирует, адаптивен к внешним изменениям, способен работать в большом диапазоне режимов, быстро и плавно перестраивается.

Нужно уяснить, что проявление сексуального инстинкта не есть стремление к половому сношению. Он нужен в первую очередь для поддержания жизни организма. Эротический инстинкт лежит часто и в основе дружеского влечения, и в основе эстетических представлений и т. п. Это инстинкт поддержания жизни и её качества как в индивидуальном, так и в общевидовом смысле. Поэтому он несравненно шире столь узкой, но привлекающей в нашей культуре повышенное внимание сферы, как продолжение рода.

На первый взгляд эта информация может показаться не настолько важной, чтобы уделять ей столько внимания. Что с того, что человеку для здоровья нужны телесные контакты с другими людьми? Ведь многие люди не знают этого и как-то себе живут.

Из следующих статей вы узнаете, к каким психологическим последствиям приводит дефицит человеческих прикосновений. Сейчас стоит отметить лишь то, что обход этой темы в системе общественного воспитания исходит из репрессивности культуры в отношении сексуального инстинкта. В современной культуре сложилось так, что этому вопросу практически не уделяется внимания. В своем большинстве люди понимают сексуальность только в смысле продолжения рода. В результате практически каждый человек испытывает глубокую сексуальную неудовлетворенность. В этом есть определенная доля пользы с точки зрения выживания общества. Энергия нереализованной сексуальности концентрируется, «сублимируется» в бессознательном. Эта сублимированная энергия может инвертироваться, то есть направляться на другие, в том числе сознательные действия. Сублимация и инверсия сексуальной энергии – вот процессы, поставляющие «горючее» для специфически человеческого поведения, для деятельности. На этом польза ограничения сексуальных контактов заканчивается. В остальном это приводит к невротизации, но об этом уже в следующих статьях.

Инстинкт власти.

В статье «Происхождение структуры личности» мы упоминали, что для того, чтобы выжить человеку потребовалось приобрести способность к групповому существованию. А для этого он должен был научиться подавлять инстинктивную агрессивность к другим членам общины. Эта необходимость привела к возникновению сознания, развитию речи и появлению нового инстинкта.

Так природная агрессивность и стремление сохранить преимущества группового существования породили инстинкт власти, выражающийся в стремлении к контролю и преобразованию внешнего мира. В своем стремлении влиять на мир, человек овладел природой, научился управлять энергией, совершил множество открытий. Люди с наиболее сильно развитыми инстинктами стали способны подчинять себе других людей – от этого групповые действия стали еще эффективнее, что еще больше ускорило процесс развития человечества. Так возникновение инстинкта власти привело к появлению современной цивилизации.

Инстинкт власти у отдельного человека проявляется в желании захватить больше пространства, расширить сферу своего влияния на других людей и на все общество. Воля к власти – главный источник созидательных мотивов. Инстинкт власти работает, когда вы хотите что-то сделать, достичь какой-то своей социально-полезной цели, не относящейся к двум первым описанным инстинктам. Вы хотите создать бизнес – вами движет инстинкт власти. Хотите стать учителем – это инстинкт власти. Хотите сделать социальный проект, заняться благотворительностью – вами движет инстинкт власти. Именно инстинкт власти вызывает у вас желание быть успешным. Но проявляется он, только когда вы реально действуете в направлении своей цели. Желание – это только сигнал воли к власти. Обычно сигнал мы чувствуем, а вот с действиями у нас и возникает больше всего проблем. Давайте разберемся, почему.

Подавление инстинктов.

Как вы заметили из своей жизни, с реализацией инстинкта самосохранения особых проблем не возникает. Большие проблемы возникают с реализацией сексуального инстинкта и уже огромные проблемы возникают с реализацией инстинкта власти.

Почему? Все дело в нашем воспитании. Воспитание определяется культурой каждого конкретного общества. Больше всего культура подавляет инстинкт власти, затем сексуальный инстинкт, а самосохранению уже никто не мешает. Общество в целом заинтересовано в вашей жизни, но вот чтобы вы проявляли себя в полной мере – не заинтересовано.

Дело в том, что это угрожает стабильности общества. Общество как система обладает стремлением к самосохранению, поэтому воспроизводит людей, которые смогут легко в него встроиться и не нарушат его равновесность. Для этой цели в жертву приноситься индивидуальность человека. Люди, которые полностью реализуют базовые инстинкты всегда делают попытки встать над системой, что приводит к ее неустойчивости. Такие индивиды всегда становятся элитой и способны влиять на развитие общества. Элиты не заинтересованы в том, чтобы плодить себе конкурентов, поэтому воспитывают более свободными только малую часть людей, себе на смену, а иногда и вообще не занимаются воспитанием своих приемников.

Обычно человек из среднестатистической семьи, воспитывающийся в условиях современной культуры, оказывается несвободным. Его базовые инстинкты подавляются, в результате чего, он становится не способен свободно проявлять свою сексуальность и инстинкт власти. Такой человек, легко управляем, ему нужен хозяин, который скажет ему что делать и куда идти.

Блокировка базовых инстинктов посредством воспитания делает каждого человека в той или иной мере невротиком. Природу невротичности человека мы разберем уже в следующих статьях.