Кратко содержание хождения за три моря. Хождение за три моря

В 1458 г. предположительно купец Афанасий Никитин отправляется из родной Твери в Ширванскую землю (на территории теперешнего Азербайджана). У него с собой путевые грамоты от великого князя тверского Михаила Борисовича и от архиепископа Тверского Геннадия. С ним еще купцы – всего идут на двух судах. Двигаются по Волге, мимо Клязьминского монастыря, проходят Углич и добираются до Костромы, находившейся во владениях Ивана III. Его наместник пропускает Афанасия далее.

Василий Панин, посол великого князя в Ширване, к которому Афанасий хотел присоединиться, уже прошел вниз по Волге. Никитин ждет две недели Хасан-бека – посла ширваншаха татарского. Едет он с кречетами “от великого князя Ивана, и кречетов у него было девяносто”. Вместе с послом они двигаются дальше.

В пути Афанасий делает записи о своем хождении за три моря: “первое море Дербентское (Каспийское), дарья Хвалисская; второе море – Индийское, дарья Гундустанская; третье море Черное, дарья Стамбульская” (дарья по-перс. – море).

Казань прошли без препятствий. Орду, Услан, Сарай и Берензань прошли благополучно. Купцов предупреждают, что караван подстерегают татары. Хасан-бек дает подарки осведомителям, чтобы они провели их безопасным путем. Неверные подарки взяли, однако весть об их приближении подали. Татары настигли их в Богуне (на отмели в устье Волги). В перестрелке были убитые с обеих сторон. Меньшее судно, на котором была и поклажа Афанасия, разграблено. Большое судно дошло до моря и село на мель. И его тоже разграбили и четверых русских взяли в плен. Остальных отпустили “голыми головами в море”. И они пошли, заплакав… Когда путники вышли на берег, и тут их взяли в плен.

В Дербенте Афанасий просит помощи у Василия Панина, который благополучно дошел до Каспия, и Хасан-бека, чтоб заступились за людей, захваченных в плен, и вернули товары. После долгих хлопот людей отпускают, а больше ничего не возвращают. Считалось, то, что пришло с моря, – собственность владельца побережья. И разошлись они кто куда.

Иные остались в Шемахе, другие пошли работать в Баку. Афанасий же самостоятельно идет в Дербент, затем в Баку, “где огонь горит неугасимый”, из Баку за море – в Чапакур. Здесь он живет полгода, месяц в Сари, месяц в Амале, о Рее он говорит, что здесь убили потомков Мухаммеда, от проклятия которого семьдесят городов разрушились. В Кашане он живет месяц, месяц в Езде, где “домашний скот кормят финиками”. Многие города он не называет, потому как “много еще городов больших”. Морем добирается до Ормуза на острове, где “море наступает на него всякий день по два раза” (впервые видит приливы и отливы), а солнечный жар может человека сжечь. Через месяц он, “после Пасхи в день Радуницы”, направляется на таве (индийское судно без верхней палубы) “с конями за море Индийское”. Доходят до Комбея, “где родится краска и лак” (основные продукты экспорта, кроме пряностей и тканей), а затем идут до Чаула.

У Афанасия ко всему, что касается торговли, живой интерес. Он изучает состояние рынка и досадует, что солгали ему: “говорили, что много нашего товара, а для нашей земли нет ничего: все товар белый для бесерменской земли, перец, да краска”. Афанасий привез жеребца “в Индийскую землю”, за которого заплатил сто рублей. В Джуннаре хан отбирает у Афанасия жеребца, узнав, что купец не мусульманин, а русин. Хан обещает вернуть жеребца и еще дать тысячу золотых в придачу, если Афанасий перейдет в мусульманскую веру. И срок назначил: четыре дня на Спасов день, на Успенский пост. Но накануне Спасова дня приехал казначей Мухамед, хорасанец (личность его до сих пор не установлена). Он заступился за русского купца. Никитину возвратили жеребца. Никитин считает, что “случилось Господне чудо на Спасов день”, “Господь Бог сжалился… не оставил меня, грешного, милостью своей”.

В Бидаре он опять интересуется товаром – “на торгу продают коней, камку (ткань), шелк и всякий иной товар да рабов черных, а другого товара тут нет. Товар все гундустанский, а съестного только овощи, а для Русской земли товара тут нет”…

Живо описывает Никитин нравы, обычаи народов, живущих в Индии.

“И тут Индийская страна, и простые люди ходят нагие, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу заплетены, и все ходят брюхаты, а дети родятся каждый год, а детей у них много. Из простого народа мужчины, и женщины все нагие да все черные. Куда я ни иду, за мной людей много – дивятся белому человеку”.

Все доступно любознательности русского путешественника: и сельское хозяйство, и состояние армии, и способ ведения войны: “Бой ведут все больше на слонах, сами в доспехах и кони. Слонам к голове и бивням привязывают большие кованые мечи… да облачают слонов в доспехи булатные, да на слонах сделаны башенки, и в тех башенках по двенадцать человек в доспехах, да все с пушками, да со стрелами”.

Особенно интересуют Афанасия вопросы веры. Он сговаривается с индусами пойти в Пар-ват – “то их Иерусалим, то же, что для бесермен Мекка”. Он дивится, что в Индии семьдесят четыре веры, “а разных вер люди друг с другом не пьют, не едят, не женятся…”.

Афанасий горюет, что сбился с русского церковного календаря, священные книги пропали при разграблении корабля. “Праздников христианских – ни Пасхи, ни Рождества Христова – не соблюдаю, по средам и пятницам не пощусь. И живя среди иноверных, я молю Бога, пусть он сохранит меня…”

Он читает звездное небо, чтобы определить день Пасхи. На “пятую Пасху” Афанасий решает возвращаться на Русь.

И снова он записывает то, что видел своими глазами, а также сведения о разных портах и торгах от Египта до Дальнего Востока, полученные от знающих людей. Отмечает, где “родится шелк”, где “родятся алмазы”, предупреждает будущих путешественников, где и какие их поджидают трудности, описывает войны между соседними народами…

Скитаясь по городам еще полгода, Афанасий добирается до порта – города Дабхола. За два золотых он отправляется до Ормуза на корабле через Эфиопию. Удалось поладить с эфиопами, и судно не ограбили.

Из Ормуза Афанасий посуху идет к Черному морю и добирается до Трабзона. На корабле он договаривается за золотой дойти до Кафы (Крым). Приняв за шпиона, его грабит начальник охраны города. Осень, непогода и ветры затрудняют переход моря. “Море перешли, да занес нас ветер к самой Балаклаве. И оттуда пошли в Гурзуф, и стояли мы тут пять дней. Божиею милостью пришел я в Кафу за девять дней до Филиппова поста. Бог творец! Милостию Божией прошел я три моря. Остальное Бог знает, Бог покровитель ведает. Аминь!”

(No Ratings Yet)

Краткое содержание “Хождения за три моря” Никитина

Другие сочинения по теме:

1. “Хождение за три моря” тверского купца Афанасия Никитина – памятник, стоящий особняком в литературе XV в. Своими внешними чертами этот...
2. Действие повести происходит на берегах Охотского моря во времена Великой Рыбы-женщины, прародительницы человеческого рода. Мифологические мотивы органично вплетены в общую...
3. Бездна Родители Сашука вместе с рыболовецкой бригадой собираются на море. Мальчика берут с собой, а его любимого щенка – нет....
4. Посейдон и его сын Тритон. Брат Зевса, колебатель земли Посейдон, получил в свое ведение морские пучины. Глубоко под водой расположен...
5. “Путешествие” заканчивается лирическим размышлением автора: “После многих помышлений я опечалился и сказал себе: горе мне, окаянному. Я сбился с истинного...
6. Многие поэты обращались к образу моря в своих произведениях. Впервые море воспели античные авторы. Стихотворный размер гекзаметр, пришедший из Древней...
7. Ы Жил богатый купец Карп Сутулов с красавицей женой, которую звали Татиана. Супруги очень любили друг друга. У Карпа был...
8. С апреля 1862 года в Париже начинают выходить первые тома десятитомного издания “Отверженных”. Роман имеет потрясающий успех, его буквально рвут...
9. “Труженики моря” – роман, пронизанный дыханием океана. Бури, пенистые гребни волн, острые скалы и рифы, полная тревог и опасностей жизнь...
10. Старики Афанасий Иванович Товстогуб и жена его Пульхерия Ивановна живут уединенно в одной из отдаленных деревень, называемых в Малороссии старосветскими....

А. Никитин. Хождение за три моря
(краткое содержание)

Действие произведения разворачивается предположительно в 1458 году. Афанасий Никитин, купец, пускается в плавание из Твери, в которой он родился и вырос, в землю Ширванскую (находившуюся на территории сегодняшнего Азербайджана). Никитин имеет при себе путевые грамоты, подписанные архиепископом Тверским Геннадием и Великим князем Тверским Михаилом Борисовичем. Афанасий с другими купцами держат путь по Волге, занимая все вместе два судна. Суда их проходят мимо Клязьминского монастыря, Углича, и прибывают к Костроме. Кострома в те времена принадлежала землям Ивана III, чей наместник позволяет судам следовать далее.

Афанасий собирался присоединиться к послу Великого князя в Ширване, Василию Панину, однако судно Панина уже спустилось вниз по Волге. Никитин решает дождаться посла ширваншаха татарского по имени Хасан-бек, который везет девяносто кречетов от Великого князя Ивана. В ожидании Хасан-бека Никитин проводит пару недель, а затем продолжает свой путь, уже вместе с послом.

Путь Афанасия неблизкий, по дороге он пишет заметки о своем «хождении за три моря». По-персидски «море» называется «дарья», поэтому записи делятся на дарью Хвалисскую, которая означает первое море – Дербентское (оно же – Каспийское), дарью Гундустанскую, означающую второе – Индийское море, и дарью Стамбульскую, то есть море Черное – третье.

Казань караван судов миновал благополучно. Также беспрепятственно прошли Орду и Услан, Сарай и Березань. Однажды купцы получают предупреждение о том, что татары поджидают караван в засаде. Посол Хасан-бек благодарит осведомителей дарами с тем, чтобы они помогли провести караван безопасной дорогой. Однако полученные подарки не помешали неверным известить татар о приближении судов, которые настигли караван на отмели волжского устья, в Богуне. Завязавшаяся перестрелка принесла потери и той, и другой стороне. Татары разграбили судно, груженое товарами Никитина, как и второе судно, побольше, которое село на мель в море, а четверо русских с его борта оказались в татарском плену. Прочие были отпущены с пустыми руками и в слезах в открытое море, а, выйдя на берег, тут же попали в плен.

По прибытии Дербент, Афанасий Никитин обращается за помощью, к послам – Василию Панину, благополучно дошедшему к Каспию, и Хасан-беку. Он просит их заступиться за плененных русских и помочь вернуть груз. Долгие хлопоты приводят к тому, что люди отпущены, однако товары вернуть не удается, потому что пришедшее с моря считается собственностью того, кому принадлежит побережье. Пришлось купцам уйти ни с чем.

Люди оказались кто где – одни отправились искать работу в Баку, другие задержались в Шемахе. Никитин решает направиться к Дербенту, после него – к Баку, а оттуда – за море, в Чапакур, где остается на полгода. Из Чапакура он держит путь в Сари, где проводит месяц, еще один месяц живет в Амале. О Рее Афанасий рассказывает, что тут сложили головы потомки Мухаммеда, который наложил проклятье, разрушившее семьдесят городов. Еще месяц Никитин живет в Кашане, еще один – в Езде, о которой говорит, что здесь «скот домашний кормят финиками». Многие города в его записях остаются неназванными. Афанасий добирается морским путем в Ормуз, на остров, где так жарко, что, наверно, можно сгореть, здесь он в первый раз своими глазами наблюдает приливы и отливы. Месяц спустя он плывет на индийском судне, у которого нет верхней палубы, называемом «тава», за Индийское море, оттуда идет до Камбея, а потом добирается до Чаула.

Никитин проявляет интерес ко всему, связанному с торговлей и следит за состоянием рынка. Он разочарован тем, что, хотя ему и ему сказали, что есть разный товар, а на самом деле оказалось совсем не так: «для нашей земли ничего нет». С собой в «Индийскую землю» Никитин привозит коня, купленного за сто рублей, однако, этого коня отнимает у него хан. Хан объясняет это тем, что Афанасий русин, а не мусульманин, а коня положено иметь только мусульманину. Он говорит, что готов вернуть Афанасию коня в том случае, если тот примет ислам в ближайшие четыре дня. Срок приходился на Успенский пост – Спасов день, однако в канун в городе объявился казначей Мухамед, вроде как хорасанец – из тех мест, «откуда приходит солнце», который заступился за Никитина и коня русскому купцу вернули. Афанасий называет это «чудом господним, случившимсяна Спасов день», он уверен, что Господь сжалился над ним, грешным, не оставив его своей милостью.

Оказавшись в Бидаре, Афанасий вновь проявляет интерес к товару; он пишет о том, что продается на торгу: жеребцы, ткани, шелка, разные товары для черных рабов, все – «гундустанское». Из продовольствия – только овощи, а «для нашей земли» тут тоже нет ничего.

Афанасий вдается в описания нравов и обычаев тех народов, которые заселяют Индию: он рассказывает, что люди из простого народа здесь все черные, что они ходят нагими, с непокрытой головой и голой грудью, а волосы они заплетают в косу. Отмечает, что многие брюхаты и ежегодно родят детей, которых тут очень много. Пишет, что, куда бы он ни шел – везде за ним множество народа, дивящегося на белого человека.

Любознательному русскому путешественнику, интересующемуся всем, здесь открывается многое: сельское хозяйство, армия, военная наука. Никитин пишет о том, что бои ведутся преимущественно на слонах, воины одеты в доспехи, так же как и лошади. Головы и бивни слонов вооружены огромными коваными мечами, на самих слонах – булатные доспехи, а также башенки, в которых размещается дюжина человек, и у каждого из них – пушки и стрелы.

Особый интерес у Никитина вызывает религиозная тема. Он договаривается отправиться вместе с индусами в Парват, о котором рассказывает, что это для них то же, что Иерусалим, то же, что Мекка - для «бесермен». Ему удивительно то, что в Индии сосуществуют семьдесят четыре разных веры, и что люди, принадлежащие к разным верам, вместе не едят, не пьют, не женятся друг на друге (здесь он говорит о кастах).

Никитина печалит то, что он сбился со своего родного – русского – церковного календаря, так как священные писания он утратил в тот день, когда его судно было разграблено. Он расстроен тем, что не соблюдает христианские праздники – Пасху, Рождество Христово, и тем, что не держит постов по средам и пятницам. Он говорит, что уповает лишь на молитвы к Богу о спасении себя, живя в кругу иноверных. Афанасий пытается определить день, на который придется Пасха, пытаясь читать звездное небо. С «пятой Пасхой» он принимает решение вернуться на родину, на Русь.

Вновь и вновь Никитин ведет записи о том, что довелось ему повидать, а также он записывает различные сведения, получаемые им от сведущих людей, о портах и торгах, какие есть от Египта и до самого Дальнего Востока. Он делает отметки о том, в каких местах «родятся алмазы», а в каких «родится шелк», а также предостерегает тех путешественников, которым доведется прочесть его заметки, о том, какие трудности могут им встретиться на пути, описывает междоусобицы, происходящие у соседствующих народов.

Еще целых полгода Афанасий скитается по разным городам, и, наконец, прибывает в порт – город Дабхол. Заплатив два золотых, Никитин отплывает на корабле через Эфиопию в Ормуз. с эфиопами удалось договориться и судно избежало ограбления.

Из Ормуза Никитин идет по суше в направлении Черного моря, добираясь этим путем в Трабзон. За один золотой он отправляется в Кафу (Крым) на корабле. Начальник городской охраны, посчитав Никитина шпионом, грабит его. Переход моря осложнен осенней непогодой и ветрами, которые заносят их судно, как пишет Афанасий, к самой Балаклаве. оттуда они идут в сторону Гурзуфа, где делают остановку на пять дней. Афанасий пишет, что добрался он до Кафы милостью Божьей за девять дней до поста Филиппова, это радует его, он восславляет Господа-Творца, чьей милостью прошел он три моря. Об остальном, как он говорит, «ведает лишь Бог-покровитель, аминь!».

Хождение за три моря

Краткое содержание книги.

Читается за 5–10 мин.

В 1458 г. предположительно купец Афанасий Никитин отправляется из родной Твери в Ширванскую землю (на территории теперешнего Азербайджана). У него с собой путевые грамоты от великого князя тверского Михаила Борисовича и от архиепископа Тверского Геннадия.С ним ещё купцы — всего идут на двух судах. Двигаются по Волге, мимо Клязьминского монастыря, проходят Углич и добираются до Костромы,находившейся во владениях Ивана III. Его наместник пропускает Афанасия далее.

Василий Панин, посол великого князя в Ширване, к которому Афанасий хотел присоединиться, уже прошел вниз по Волге. Никитин ждет две недели Хасан-бека — посла ширваншаха татарского. Едет он с кречетами«от великого князя Ивана, и кречетов у него было девяносто». Вместе с послом они двигаются дальше.

В пути Афанасий делает записи о своем хождении за три моря: «первое море Дербентское (Каспийское), дарья Хвалисская; второе море — Индийское, дарья Гундустанская; третье море Черное, дарья Стамбульская» (дарья по-перс. — море).

Казань прошли без препятствий. Орду, Услан, Сарай и Берензань прошли благополучно. Купцов предупреждают, что караван подстерегают татары.Хасан-бек дает подарки осведомителям, чтобы они провели их безопасным путем. Неверные подарки взяли, однако весть об их приближении подали.Татары настигли их в Богуне (на отмели в устье Волги). В перестрелке были убитые с обеих сторон. Меньшее судно, на котором была и поклажа Афанасия, разграблено. Большое судно дошло до моря и село на мель.И его тоже разграбили и четверых русских взяли в плен. Остальных отпустили «голыми головами в море». И они пошли, заплакав… Когда путники вышли на берег, и тут их взяли в плен.

В Дербенте Афанасий просит помощи у Василия Панина, который благополучно дошел до Каспия, и Хасан-бека, чтоб заступились за людей,захваченных в плен, и вернули товары. После долгих хлопот людей отпускают, а больше ничего не возвращают. Считалось, то, что пришло с моря, — собственность владельца побережья. И разошлись они кто куда.

Иные остались в Шемахе, другие пошли работать в Баку. Афанасий же самостоятельно идет в Дербент, затем в Баку, «где огонь горит неугасимый», из Баку за море — в Чапакур. Здесь он живет полгода, месяц в Сари, месяц в Амале, о Рее он говорит, что здесь убили потомков Мухаммеда, от проклятия которого семьдесят городов разрушились.В Кашане он живет месяц, месяц в Езде, где «домашний скот кормят финиками». Многие города он не называет, потому как «много ещё городов больших». Морем добирается до Ормуза на острове, где «море наступает на него всякий день по два раза» (впервые видит приливы и отливы), а солнечный жар может человека сжечь. Через месяц он, «после Пасхи в день Радуницы», направляется на таве (индийское судно без верхней палубы) «с конями за море Индийское». Доходят до Комбея, «где родится краска и лак» (основные продукты экспорта, кроме пряностей и тканей), а затем идут до Чаула.

У Афанасия ко всему, что касается торговли, живой интерес. Он изучает состояние рынка и досадует, что солгали ему: «говорили, что много нашего товара, а для нашей земли нет ничего: все товар белый для бесерменской земли, перец, да краска». Афанасий привез жеребца«в Индийскую землю», за которого заплатил сто рублей. В Джуннаре хан отбирает у Афанасия жеребца, узнав, что купец не мусульманин, а русин.Хан обещает вернуть жеребца и ещё дать тысячу золотых в придачу, если Афанасий перейдет в мусульманскую веру. И срок назначил: четыре дня на Спасов день, на Успенский пост. Но накануне Спасова дня приехал казначей Мухамед, хорасанец (личность его до сих пор не установлена).Он заступился за русского купца. Никитину возвратили жеребца. Никитин считает, что «случилось Господне чудо на Спасов день», «Господь Бог сжалился… не оставил меня, грешного, милостью своей».

В Бидаре он опять интересуется товаром — «на торгу продают коней,камку (ткань), шелк и всякий иной товар да рабов черных, а другого товара тут нет. Товар все гундустанский, а съестного только овощи, а для Русской земли товара тут нет»…

Живо описывает Никитин нравы, обычаи народов, живущих в Индии.

«И тут Индийская страна, и простые люди ходят нагие, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу заплетены, и все ходят брюхаты, а дети родятся каждый год, а детей у них много. Из простого народа мужчины, и женщины все нагие да все черные. Куда я ни иду,за мной людей много — дивятся белому человеку».

Все доступно любознательности русского путешественника: и сельское хозяйство, и состояние армии, и способ ведения войны: «Бой ведут все больше на слонах, сами в доспехах и кони. Слонам к голове и бивням привязывают большие кованые мечи… да облачают слонов в доспехи булатные, да на слонах сделаны башенки, и в тех башенках по двенадцать человек в доспехах, да все с пушками, да со стрелами».

Особенно интересуют Афанасия вопросы веры. Он сговаривается с индусами пойти в Пар-ват — «то их Иерусалим, то же, что для бесермен Мекка». Он дивится, что в Индии семьдесят четыре веры, «а разных вер люди друг с другом не пьют, не едят, не женятся…».

Афанасий горюет, что сбился с русского церковного календаря,священные книги пропали при разграблении корабля. «Праздников христианских — ни Пасхи, ни Рождества Христова — не соблюдаю,по средам и пятницам не пощусь. И живя среди иноверных, я молю Бога,пусть он сохранит меня…»

Он читает звездное небо, чтобы определить день Пасхи. На «пятую Пасху»Афанасий решает возвращаться на Русь.

И снова он записывает то, что видел своими глазами, а также сведения о разных портах и торгах от Египта до Дальнего Востока, полученные от знающих людей. Отмечает, где «родится шелк», где «родятся алмазы»,предупреждает будущих путешественников, где и какие их поджидают трудности, описывает войны между соседними народами…

Скитаясь по городам ещё полгода, Афанасий добирается до порта — города Дабхола. За два золотых он отправляется до Ормуза на корабле через Эфиопию. Удалось поладить с эфиопами, и судно не ограбили.

Из Ормуза Афанасий посуху идет к Черному морю и добирается до Трабзона. На корабле он договаривается за золотой дойти до Кафы(Крым). Приняв за шпиона, его грабит начальник охраны города. Осень,непогода и ветры затрудняют переход моря. «Море перешли, да занес нас ветер к самой Балаклаве. И оттуда пошли в Гурзуф, и стояли мы тут пять дней. Божиею милостью пришел я в Кафу за девять дней до Филиппова поста. Бог творец! Милостию Божией прошел я три моря. Остальное Бог знает, Бог покровитель ведает. Аминь!»

В 1458 г. предположительно купец Афанасий Никитин отправляется из родной Твери в Ширванскую землю (на территории теперешнего Азербайджана). У него с собой путевые грамоты от великого князя тверского Михаила Борисовича и от архиепископа Тверского Геннадия. С ним ещё купцы - всего идут на двух судах. Двигаются по Волге, мимо Клязьминского монастыря, проходят Углич и добираются до Костромы, находившейся во владениях Ивана III. Его наместник пропускает Афанасия далее. Василий Панин, посол великого князя в Ширване, к которому Афанасий хотел присоединиться, уже прошел вниз по Волге. Никитин ждет две недели Хасан-бека - посла ширваншаха татарского. Едет он с кречетами «от великого князя Ивана, и кречетов у него было девяносто». Вместе с послом они двигаются дальше. В пути Афанасий делает записи о своем хождении за три моря: «первое море Дербентское (Каспийское), дарья Хвалисская; второе море - Индийское, дарья Гундустанская; третье море Черное, дарья Стамбульская» (дарья no-перс. - море). Казань прошли без препятствий. Орду, Услан, Сарай и Берензань прошли благополучно. Купцов предупреждают, что караван подстерегают татары. Хасан-бек дает подарки осведомителям, чтобы они провели их безопасным путем. Неверные подарки взяли, однако весть об их приближении подали. Татары настигли их в Богуне (на отмели в устье Волги). В перестрелке были убитые с обеих сторон. Меньшее судно, на котором была и поклажа Афанасия, разграблено. Большое судно дошло до моря и село на мель. И его тоже разграбили и четверых русских взяли в плен. Остальных отпустили «голыми головами в море». И они пошли, заплакав… Когда путники вышли на берег, и тут их взяли в плен. В Дербенте Афанасий просит помощи у Василия Панина, который благополучно дошел до Каспия, и Хасан-бека, чтоб заступились за людей, захваченных в плен, и вернули товары. После долгих хлопот людей отпускают, а больше ничего не возвращают. Считалось, то, что пришло с моря, - собственность владельца побережья. И разошлись они кто куда. Иные остались в Шемахе, другие пошли работать в Баку. Афанасий же самостоятельно идет в Дербент, затем в Баку, «где огонь горит неугасимый», из Баку за море - в Ченокур. Здесь он живет полгода, месяц в Сари, месяц в Амале, о Рее он говорит, что здесь убили потомков Мухаммеда, от проклятия которого семьдесят городов разрушились. В Кашане он живет месяц, месяц в Езде, где «домашний скот кормят финиками». Многие города он не называет, потому как «много ещё городов больших». Морем добирается до Ормуза на острове, где «море наступает на него всякий день по два раза» (впервые видит приливы и отливы), а солнечный жар может человека сжечь. Через месяц он, «после Пасхи в день Радуницы», направляется на таве (индийское судно без верхней палубы) «с конями за море Индийское». Доходят до Комбея, «где родится краска и лак» (основные продукты экспорта, кроме пряностей и тканей), а затем идут до Чаула. У Афанасия ко всему, что касается торговли, живой интерес. Он изучает состояние рынка и досадует, что солгали ему: «говорили, что много нашего товара, а для нашей земли нет ничего: все товар белый для бесерменской земли, перец, да краска». Афанасий привез жеребца «в Индийскую землю», за которого заплатил сто рублей. В Джуннаре хан отбирает у Афанасия жеребца, узнав, что купец не мусульманин, а русин. Хан обещает вернуть жеребца и ещё дать тысячу золотых в придачу, если Афанасий перейдет в мусульманскую веру. И срок назначил: четыре дня на Спасов день, на Успенский пост. Но накануне Спасова дня приехал казначей Мухамед, хорасанец (личность его до сих пор не установлена). Он заступился за русского купца. Никитину возвратили жеребца. Никитин считает, что «случилось Господне чудо на Спасов день», «Господь Бог сжалился… не оставил меня, грешного, милостью своей». В Бидаре он опять интересуется товаром - «на торгу продают коней, камку (ткань), шелк и всякий иной товар да рабов черных, а другого товара тут нет. Товар все гундустанский, а съестного только овощи, а для Русской земли товара тут нет»… Живо описывает Никитин нравы, обычаи народов, живущих в Индии. «И тут Индийская страна, и простые люди ходят нагие, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу заплетены, и все ходят брюхаты, а дети родятся каждый год, а детей у них много. Из простого народа мужчины, и женщины все нагие да все черные. Куда я ни иду, за мной людей много - дивятся белому человеку». Все доступно любознательности русского путешественника: и сельское хозяйство, и состояние армии, и способ ведения войны: «Бой ведут все больше на слонах, сами в доспехах и кони. Слонам к голове и бивням привязывают большие кованые мечи… да облачают слонов в доспехи булатные, да на слонах сделаны башенки, и в тех башенках по двенадцать человек в доспехах, да все с пушками, да со стрелами». Особенно интересуют Афанасия вопросы веры. Он сговаривается с индусами пойти в Пар-ват - «то их Иерусалим, то же, что для бесермен Мекка». Он дивится, что в Индии семьдесят четыре веры, «а разных вер люди друг с другом не пьют, не едят, не женятся…». Афанасий горюет, что сбился с русского церковного календаря, священные книги пропали при разграблении корабля. «Праздников христианских - ни Пасхи, ни Рождества Христова - не соблюдаю, по средам и пятницам не пощусь. И живя среди иноверных, я молю Бога, пусть он сохранит меня…» Он читает звездное небо, чтобы определить день Пасхи. На «пятую Пасху» Афанасий решает возвращаться на Русь. И снова он записывает то, что видел своими глазами, а также сведения о разных портах и торгах от Египта до Дальнего Востока, полученные от знающих людей. Отмечает, где «родится шелк», где «родятся алмазы», предупреждает будущих путешественников, где и какие их поджидают трудности, описывает войны между соседними народами… Скитаясь по городам ещё полгода, Афанасий добирается до порта - города Дабхола. За два золотых он отправляется до Ормуза на корабле через Эфиопию. Удалось поладить с эфиопами, и судно не ограбили. Из Ормуза Афанасий посуху идет к Черному морю и добирается до Трабзона. На корабле он договаривается за золотой дойти до Кафы (Крым). Приняв за шпиона, его грабит начальник охраны города. Осень, непогода и ветры затрудняют переход моря. «Море перешли, да занес нас ветер к самой Балаклаве. И оттуда пошли в Гурзуф, и стояли мы тут пять дней. Божиею милостью пришел я в Кафу за девять дней до Филиппова поста. Бог творец! Милостию Божией прошел я три моря. Остальное Бог знает, Бог покровитель ведает. Аминь!»