Краткое содержание былины ставр годинович.

Псевдоним, под которым пишет политический деятель Владимир Ильич Ульянов. ... В 1907 г. выступал без успеха кандидатом во 2-ю Государственную думу в Петербурге.

Алябьев, Александр Александрович , русский композитор-дилетант. … В романсах А. отразился дух времени. Как и тогдашняя русская литература, они сантиментальны, порою слащавы. Большая их часть написана в миноре. Они почти не отличаются от первых романсов Глинки, но последний шагнул далеко вперед, а А. остался на месте и теперь устарел.

Поганое Идолище (Одолище) - былинный богатырь…

Педрилло (Пьетро-Мира Pedrillo) - известный шут, неаполитанец, в начале царствования Анны Иоанновны прибывший в Петербург для пения ролей буффа и игры на скрипке в придворной итальянской опере.

Даль, Владимир Иванович
Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошел

Варламов, Александр Егорович
Над теорией музыкальной композиции Варламов, по-видимому, совсем не работал и остался при тех скудных познаниях, которые могли быть вынесены им из капеллы, в те времена совсем не заботившейся об общемузыкальном развитии своих питомцев.

Некрасов Николай Алексеевич
Ни у кого из больших поэтов наших нет такого количества прямо плохих со всех точек зрения стихов; многие стихотворения он сам завещал не включать в собрание его сочинений. Некрасов не выдержан даже в своих шедеврах: и в них вдруг резнет ухо прозаический, вялый стих.

Горький, Максим
По своему происхождению Горький отнюдь не принадлежит к тем отбросам общества, певцом которых он выступил в литературе.

Жихарев Степан Петрович
Его трагедия «Артабан» ни печати, ни сцены не увидела, так как, по мнению князя Шаховского и откровенному отзыву самого автора, была смесью чуши с галиматьей.

Шервуд-Верный Иван Васильевич
«Шервуд, — пишет один современник, — в обществе, даже петербургском, не назывался иначе, как Шервуд скверный… товарищи по военной службе чуждались его и прозвали его собачьим именем «фиделька».

Обольянинов Петр Хрисанфович
…фельдмаршал Каменский публично обозвал его «государственным вором, взяточником, дураком набитым».

Популярные биографии

Петр I Толстой Лев Николаевич Екатерина II Романовы Достоевский Федор Михайлович Ломоносов Михаил Васильевич Александр III Суворов Александр Васильевич

Пирует князь Солнышко в своих просторных палатах; гостей у него видимо-невидимо. Веселятся гости; хорошо они угостились, языки у них поразвязались, кто чем гости порасхвастались.

Хвастает князь Владимир славным Киевом-городом, богатыри могучие хвалятся своей силушкой, а гости - купцы заезжие - своими несметными богатствами, лисицами, куницами, пушистыми соболями; хвалится Добрыня быстрым конем, хвалится Алеша золотой казной, хвалятся умные знаменитым родом; хвалится глупый женой-красавицей.

Только один заезжий богатырь земли литовской, Ставр Годинович по имени, сидит, молчит; ничем не хвалится добрый молодец!

Говорит ему князь Владимир ласковое слово:

Отчего ты молчишь, добрый молодец, ничем не хвалишься? Или у тебя на родине нет городов с пригородами, сел с приселками, нет платья цветного, камней драгоценных; или ты роду незнаменитого, нет у тебя жены-красавицы?

Поднял Ставр на князя свои соколиные очи:

В Литве у меня, князь, есть и города богатые, и села с приселками, и казна несчетная; платье мое цветное не изнашивается, кони добрые не изъезживаются, слуги верные не стареются; есть у меня тридцать сапожных мастерских, сошьют мне сапоги - я их день поношу, на базар отправлю, купят их у меня ваши же князья-бояре. Есть у меня немало портных - шьют они платье цветное, каждый день новое. Я его раз надену, потом на базар пошлю - купят его у меня ваши князья-бояре, носить станут, похваливать. Да не стоит этим хвалиться. А вот есть у меня молодая жена, Василиса Микулична; не сыскать во всем свете другой такой красавицы: во лбу у ней сияет светлый месяц, в косе рассыпаны частые звезды, брови у ней соболиные, очи соколиные, а разумом она всех князей-бояр превзойдет; самого тебя, Владимир-Солнышко, перехитрит, если захочет.

Помолчали немного гости, а потом и говорят Владимиру:

Не в меру да не вовремя Ставр расхвастался. Посади его, Солнышко-князь, в глубокие подвалы; посмотрим, как жена будет выручать его, как она разумом всех бояр превзойдет, самого тебя, князь, перехитрит!

Послушался Владимир своих гостей и засадил Ставра в темницу ровно на тридцать лет.

К счастью, был со Ставром на Руси старый, верный слуга; послал его Ставр домой к Василисе Микуличне, чтобы ехала она выручать мужа.

Говорит посол Василисе:

Свет Василиса Микулична! сидишь ты тут за столами набранными, пирами тешишься; не чуешь над собой новой беды. Расхвастался муж твой Ставр на киевском пиру своим богатством да женой-красавицей, обидел князя Владимира и его гостей, и засадили его в темницу на тридцать лет!

Опечалилась Василиса Микулична; стала раздумывать, как помочь горю:

«Деньгами мне Ставра не выкупить - казны у меня столько нет; силой не выручить - силы не хватит; попробую выручить Ставра хитростью да уловкою».

Обрезала Василиса длинные свои косы, нарядилась в мужское татарское платье, взяла с собой тридцать молодцев дружины и поехала с ними к городу Киеву.

Раскинула Василиса под Киевом свой белополотняный шатер, оставила в нем свою дружинушку, а сама направилась в стольный город прямо в гридню княжескую, бьет челом Владимиру-Солнышку.

Здравствуй, князь Владимир, стольно-киевский! Здравствуй и ты, молодая княгиня Евпраксия!

Спрашивает Владимир доброго молодца об имени-отчестве.

Родом я из Литвы,- говорит Василиса,- я сын короля ляховецкого, по имени Василий Микулич, а приехал я к тебе, князь, с добрым делом; хочу посватать за себя дочь твою, княжну.

Что ж, я не прочь,- отвечает Владимир,- отдать за тебя свою княжну; только сначала пойду посоветуюсь с нею.

Государь родимый батюшка,- возразила Солнышку его дочь,- неудачное ты дело задумал: не видишь разве, что выдаешь меня замуж за женщину? Посмотри-ка на посла хорошенько: речи у него тихие, женские, руки тоненькие, беленькие, от перстней видны следы на пальцах!

Решил тогда Владимир испытать посла и говорит ему:

Свет Василий Микулич, не хочешь ли с дороги сходить в баню помыться и отдохнуть?

Что ж, это не худо! - отвечает посол.

Истопили баню; пока князь Владимир собирался мыться да созывал слуг, чтобы несли за ним его цветные платья, Василиса живо отправилась в баню, никого не дожидая; одной рукой умывалась, другой одевалась; идет князю навстречу, благодарит за милость, за славную теплую баенку.

Что ж так поторопился,- спрашивает Владимир,- не подождал моих слуг? Они бы тебя помыли и одели.

Некогда мне, князь, ждать долго; ты ведь у себя дома, а я в гостях; мне надо домой торопиться; решай же поскорее, отдаешь ли за меня свою дочь?

Не хочет княжна выходить за Василия Микулича, все свое толкует, что посол - женщина.

Решил Владимир еще испытать посла по-другому.

Не хочешь ли позабавиться, Василий Микулич, пострелять с нашими молодцами в чистом поле; чья стрела попадет на острие ножа, расколется на две равные половинки?

Отправилась Василиса в поле с княжими стрелками; несут за ней ее лук тяжелый: за один конец его пятеро держат да за другой пятеро, а колчан и тридцати молодцам не под силу поднять. Стали стрелять княжие стрелки: один стрелял - не дострелил, другой стрелял - перестрелил.

Взяла тут Василиса Микулична свой лук одной рукой, натянула тетиву: скользнула стрела по острию ножа, раскололась на две половинки - обе на вес верны, на меры равны.

И этого испытания мало показалось княжне. Говорит Владимир послу:

Не хочешь ли, Васильюшка, с моими дружинниками на широком дворе силушкой померяться?

Не отказался Василий Микулич и от этой потехи; стал посол литовский по двору похаживать, с княжими дружинниками борьбу вести: кого за руку схватит - тому плечо вывернет; кого возьмет за ногу - ногу оторвет; остальных кого поднимет, три раза перевернет, о землю ударит, тут им и конец приходит.

Испугался Владимир, стал посла упрашивать:

Уймись, добрый молодец, не губи моих людей.

Приехал я к тебе, князь, с добрым делом,- говорит посол,- свататься к твоей дочери; отчего же ты не даешь мне никакого ответа? Отдавай ее за меня честью, а не то силой возьму.

Перестал Владимир с дочерью советоваться; просватал ее за посла, задал великий пир.

Сидит Василий Микулич на пиру невесел, призадумался о чем-то глубоко.

Спрашивает Владимир-князь:

Отчего сидишь нерадостен, добрый молодец? Какую думу думаешь?

Что-то мне невесело, ласковый князь; уж не случилось ли у нас дома что-нибудь недоброе? Мать здорова ли? Да и гусляры твои, князь, все поют нерадостные песни. Нет ли у тебя певцов получше? Слыхал я дома, что есть у тебя славный певец, Ставр Годинович; он из нашей земли, поет наши песни; прикажи его выпустить из темницы, пусть споет нам на пиру.

Думает Владимир:

«Не выпустить Ставра - прогневишь, пожалуй, грозного посла, выпустить - только Ставра и видели!»

Но делать нечего; послал князь слуг за Ставром; расковали доброго молодца, привели на пир, запел он песни радостные да звонкие, понравилось Василию Микуличу его пение, просит посол Владимира:

Отпусти, князь, певца в мой шатер белополотняный; пусть моя дружина послушает Ставровых песен.

Не смеет Владимир ослушаться посла, отпустил с ним Ставра.

По дороге к шатру Василиса говорит Ставру:

Неужели не признаешь меня, добрый молодец? Ведь мы с тобой грамоте вместе учились.

Никогда я тебя и в глаза не видел,- отвечает Ставр.

Рассмеялась Василиса Микулична; как приехали они в шатер, сняла она свое платье посольское, надела женский наряд; тут Ставр узнал ее, обрадовался.

Свет ты мой, Василиса Микулична, поедем отсюда скорей на Литву.

Стыдно нам, милый муж, уезжать из Киева крадучись; поедем к Владимиру пир кончать.

Спрашивает на пиру Василиса у князя Владимира:

За что, князь, заковал ты Ставра в цепи, посадил в глубокий погреб?

За то, что не вовремя, не в меру хвалился Ставр своей женой-разумницей.

Говорит посол:

А что у вас на Руси за обычаи: выдаешь ты, князь, княжну замуж за женщину!

Увидел тут Владимир свою ошибку, понял, что недаром Ставр хвалился своей женой: всех она одна перехитрила; сам князь в обман дался.

Говорит Владимир:

Правду Ставр рассказывал о своей жене: другой такой не найдется на всем свете красавицы и умницы. Отпускаю тебя, Ставр, на свободу; торгуй по всему Киеву безданно, беспошлинно.

Ставр Годинович прославился в былинах не собственными подвигами, а умом и ловкостью своей верной жены, Василисы Микулишны.

Василиса Микулишна. Мультфильм

В былинах часто описываются пиры у ласкового князя Владимира . Часто за этими пирами веселые гости, наевшись и напившись «сладких напиточков», хвастают друг перед другом:

Иной хвастает добрым конем,
Иной хвастает своею ухваткою,
А бояре хвастают животом своим.
Умный хвалится своею матушкой,
Глупый хвалится молодой женой.

Во время такого веселого пира заезжий Ставр Годинович не в меру «расхвалился» – так расхвалился, что даже кроткий и ласковый князь Владимир рассердился не на шутку и велел своим дружинникам схватить Ставра «за руки белые, отвести его в погреба глубокие, заковать в оковы железные».

В далеком своем терему долго поджидала любимого супруга Василиса Микулишна, молодая жена Ставра Годиновича. Но он не возвращался из «славного града Киева». Наконец дошла до Василисы Микулишны весть о том, что прогневался князь Владимир на Ставра Годиновича, и сидит теперь Ставр в погребах глубоких, закован в оковы железные.

Василиса Микулишна – женщина необыкновенного ума и находчивости, переодевшись в мужское платье, едет в Киев и является к князю Владимиру, выдавая себя за турецкого посла, Василия Микулича. Владимир-Красное Солнышко радушно принимает иноземного гостя и приглашает к себе на пир.

После пира «Василий Микулич» вызывает дружинников князя Владимира на всевозможные состязания. Они стреляют в цель из луков, борются, и всюду побеждает ловкостью и силой переодетая в мужское платье Василиса Микулишна. Наконец, она предлагает самому князю Владимиру сразиться с ней в шахматы – и обыгрывает князя!

Князь, восхищенный ловкостью и умом своего гостя, спрашивает его, чем бы он мог доставить ему удовольствие, обещая исполнить любую его просьбу. Тогда Василий Микулич говорит, что слыхал о заключенном в погребах князя Владимира богатыре Ставре Годиновиче. Этот богатырь – знаменитый певец, и Василию Микуличу, хотелось бы увидать Ставра и послушать его пение.

Князь Владимир немедленно приказывает привести Ставра из «погребов глубоких». Бедный Ставр от долгого сиденья в темных погребах почти ничего не видит и не узнает своей жены, переодетой турецким послом. По приказу князя он начинает петь, а Василиса Микулишна потихоньку скрывается во время пения и возвращается, переодетая в свое обычное, женское платье.

Ставр Годинович, узнав жену, бросается к ней, а ласковый князь Владимир, умиленный их любовью и преданностью умной и доблестной Василисы Микулишны, забывает нанесенные ему Ставром обиды и с честью отпускает супругов восвояси.

Ставр Годинович

Во стольном было городе во Киеве У ласкова князя у Владимира Как было пирование – почестный пир На многие князи, на бо́яры, На всех тех гостей званых-браныих, Званых-браных гостей, приходящиих. Все на пиру наедалися, Все на честном напивалися, Все на пиру порасхвастались: Инный хвалится добрым конем, Инный хвалится шелковым портом, Инный хвалится селами со приселками, Инный хвалится городами с пригородками, Инный хвалится родной матушкой, А безумный хвастает молодой женой. Из тоя из земли Ляховицкия Сидел молодой Ставер сын Годинович, Он сидит за столом – да сам не хвастает. Испроговорил Владимир стольнокиевский: «Ай же ты, Ставер сын Годинович! Ты что сидишь – сам да не хвастаешь? Аль нет у тебя села со приселками, Аль нет городов с пригородками, Аль нет у тебя добрых комоней, Аль не славна твоя родна матушка, Аль не хороша твоя молода жена?» Говорит Ставер сын Годинович: «Хотя есть у меня села со приселками, Хотя есть города с пригородками, - Да то мне, молодцу, не похвальба; Хотя есть у меня добрых комоней, Добры комони стоят – всё не ездятся, - Да то мне, молодцу, не похвальба; Хоть славна моя родна матушка, - Да и то мне, молодцу, не похвальба; Хоть хороша моя молода жена, - Так и то мне, молодцу, не похвальба: Она всех князей, бояр да всех повыманит, Тебя, солнышка Владимира, с ума сведет». Все на пиру призамолкнули, Сами говорят таково слово: «Ты солнышко Владимир стольнокиевский! Засадим-ка Ставра в погреба глубокие: Так пущай-ка Ставрова молода жена Нас, князей, бояр, всех повыманит, Тебя, солнышка Владимира, с ума сведет, А Ставра она из погреба повыручит!» А был у Ставра тут свой человек. Садился на Ставрова на добра коня, Уезжал во землю Ляховицкую Ко той Василисты Микуличной: «Ах ты ей, Василиста дочь Микулична! Сидишь ты – пьешь да прохлаждаешься, Над собой невзгодушки не ведаешь: Как твой Ставер да сын Годинович Посажен в погреба глубокие; Похвастал он тобой, молодой женой, Что князей, бояр всех повыманит, А солнышка Владимира с ума сведет». Говорит Василиста дочь Микулична: «Мне-ка деньгами выкупать Ставра – не выкупить, Мне-ка силой выручать Ставра – не выручить, Я могу ли, нет Ставра повыручить Своею догадочкою женскою!» Скорешенько бежала она к фельдшерам, Подрубила волоса по-молодецки-де, Накрутилася Васильем Микуличем, Брала дружинушки хоробрыя, Сорок молодцов удалых стрельцов, Сорок молодцов удалых борцов, Поехала ко-о граду ко Киеву. Не доедучи до-о града до Киева, Пораздернула она хорош бел шатер, Оставила дружину у бела шатра, Сама поехала ко солнышку Владимиру. Бьет челом, поклоняется: «Здравствуй, солнышко Владимир стольнокиевский С молодой княгиней со Опраксией!» Говорил Владимир стольнокиевский: «Ты откудашный, удалый добрый молодец, Ты коей орды, ты коей земли, Как тебя именем зовут, Нарекают тебя по отечеству?» Отвечал удалый добрый молодец: «Что я есть из земли Ляховицкия, Того короля сын Ляховицкого, Молодой Василий Микулич-де; Я приехал к вам о добром деле – о сватовстве На твоей любимыя на дочери». Говорил Владимир стольнокиевский: «Я схожу – со дочерью подумаю». Приходит он ко дочери возлюбленной: «Ах ты ей же, дочь моя возлюбленна! Приехал к нам посол из земли Ляховицкия, Того короля сын Ляховицкого, Молодой Василий Микулич-де, Об добром деле – об сватовстве На тебе, любимыя на дочери; Что же мне с послом будет делати?» Говорила дочь ему возлюбленна: «Ты ей, государь родной батюшко! Что у тебя теперь на разуме: Выдаешь девчину сам за женщину! Речь-поговоря – всё по-женскому; Перески тоненьки – всё по-женскому; Где жуковинья были – тут место знать; Стегна жмет – всё добра бережет». Говорил Владимир стольнокиевский: «Я схожу посла да поотведаю». Приходит к послу земли Ляховицкия, Молоду Василью Микуличу: «Уж ты, молодой Василий сын Микулич-де! Не угодно ли с пути, со дороженьки Сходить тебе во парную во баенку?» Говорил Василий Микулич-де: «Это с дороги не худо бы!» Стопили ему парну баенку; Покуда Владимир снаряжается, Посол той поры во баенке испарился, С байны идет – ему честь отдает: «Благодарствуй на парной на баенке!» Говорил Владимир стольнокиевский: «Что же меня в баенку не подождал? Я бы в байну пришел – тебе жару поддал, Я бы жару поддал и тебя обдал?» Говорил Василий Микулич-де: «Что ваше дело домашнее, Домашнее дело, княженецкое; А наше дело посольское, - Недосуг-то долго нам чваниться, Во баенке долго нам париться; Я приехал об добром деле – об сватовстве На твоей любимыя на дочери». Говорил Владимир стольнокиевский: «Я схожу – с дочерью подумаю». Приходит он ко дочери возлюбленной: «Ты ей же, дочь моя возлюбленна! Приехал есть посол земли Ляховицкия Об добром деле – об сватовстве На тебе, любимыя на дочери; Что же мне с послом будет делати?» Говорит как дочь ему возлюбленна: «Ты ей, государь мой родной батюшко! Что у тебя теперь на разуме: Выдаешь девчину за женщину! Речь-поговоря – всё по-женскому; Перески тоненьки – всё по-женскому; Где жуковинья были – тут место знать». Говорил Владимир стольнокиевский: «Я схожу посла да поотведаю!» Приходит ко Василию Микуличу, Сам говорил таково слово: «Молодой Василий Микулич-де! Не угодно ль после парной тебе баенки Отдохнуть во ложне во теплыя?» - «Это после байны не худо бы!» Как шел он во ложню во теплую, Ложился на кровать на тесовую, Головой-то ложился где ногами быть, А ногами ложился на подушечку. Как шел туда Владимир стольнокиевский, Посмотрел во ложню во теплую: Есть широкие плеча богатырские. Говорит посол земли Ляховицкия, Молодой Василий Микулич-де: «Я приехал о добром деле – об сватовстве На твоей любимыя на дочери; Что же ты со мной будешь делати?» Говорил Владимир стольнокиевский: «Я пойду – с дочерью подумаю». Приходит ко дочери возлюбленной: «Ай же дочь моя возлюбленна! Приехал посол земли Ляховицкия, Молодой Василий Микулич-де, За добрым делом – за сватовством На тебе, любимыя на дочери; Что же мне с послом будет делати?» Говорила дочь ему возлюбленна: «Ты ей, государь родной батюшко! Что у тебя теперь на разуме: Выдаешь девчину сам за женщину!» Говорил Владимир стольнокиевский: «Я схожу посла да поотведаю». «Ах ты, молодой Василий Микулич-де! Не угодно ли с моими дворянами потешиться, Сходить с ними на широкий двор, Стрелять в колечко золоченое, Во тоя в острии ножевые, Расколоть-то стрелочка надвое, Чтоб были мерою равненьки и весом равны». Стал стрелять стрелок перво князевый: Первой раз стрелил – он недо́стрелил, Другой раз стрелил – он пере́стрелил, Третий раз стрелил – он не попал. Как стал стрелять Василий Микулич-де, Натягивал скоренько свой ту́гий лук, Налагает стрелочку каленую, Стрелял в колечко золоченое, Во тоя острея во ножевая, - Расколол он стрелочку надвое, Они мерою равненьки и весом равны, Сам говорит таково слово: «Солнышко Владимир стольнокиевский! Я приехал об добром деле – об сватовстве На твоей на любимыя на дочери: Что же ты со мной будешь делати?» Говорил Владимир стольнокиевский: «Я схожу-пойду – с дочерью подумаю». Приходит к дочери возлюбленной: «Ай же ты, дочь моя возлюбленна! Приехал есть посол земли Ляховицкия, Молодой Василий Микулич-де, Об добром деле – об сватовстве На тебе, любимыя на дочери; Что же мне с послом будет делати?» Говорила дочь ему возлюбленна: «Что у тебя, батюшко, на разуме: Выдаваешь ты девчину за женщину! Речь-поговоря – всё по-женскому; Перески тоненьки – всё по женскому; Где жуковинья были – тут место знать». - «Я схожу посла поотведаю». Он приходит к Василью Микуличу, Сам говорил таково слово: «Молодой Василий Микулич-де, Не угодно ли тебе с моими боярами потешиться, На широком дворе поборотися?» Как вышли они на широкий двор, Как молодой Василий Микулич-де Того схватил в руку, того в другую, третьего склеснет в середочку, По трою за раз он на зень ложил, Которых положит – тыи с места не стают. Говорил Владимир стольнокиевский: «Ты молодой Василий Микулич-де! Укроти-ка свое сердце богатырское, Оставь людей хоть нам на семена!» Говорил Василий Микулич-де: «Я приехал о добром деле – об сватовстве На твоей любимыя на дочери; Буде с чести не дашь – возьму не́ с чести, А не с чести возьму – тебе бок набью!» Не пошел больше к дочери спрашивать, Стал он дочь свою просватывать. Пир идет у них по третий день, Сего дни им идти к Божьей церкви; Закручинился Василий, запечалился. Говорил Владимир стольнокиевский: «Что же ты, Василий, не весел есть?» Говорит Василий Микулич-де: «Что буде на разуме не весело - Либо батюшко мой помер есть, Либо матушка моя померла. Нет ли у тебя загусельщичков, Поиграть во гусельника яровчаты?» Как повыпустили они загусельщиков, Все они играют, – всё не весело. «Нет ли у тя молодых затюремщичков?» Повыпустили младых затюремщичков, Все они играют, – всё не весело. Говорит Василий Микулич-де: «Я слыхал от родителя от батюшка, Что посажен наш Ставер сын Годинович У тебя во погреба глубокие: Он горазд играть в гусельники яровчаты». Говорил Владимир стольнокиевский: «Мне повыпустить Ставра, - Мне не видеть Ставра; А не выпустить Ставра, - Так разгневить посла!» А не смет посла он поразгневати, - Повыпустил Ставра он из погреба. Он стал играть в гуселышка яровчаты, - Развеселился Василий Микулич-де, Сам говорил таково слово: «Помнишь, Ставер, памятуешь ли, Как мы маленьки на улицу похаживали, Мы с тобой сваечкой поигрывали: Твоя-то была сваечка серебряная, А мое было колечко позолоченное? Я-то попадывал тогда-всегда, А ты-то попадывал всегда-всегда?» Говорит Ставер сын Годинович: «Что я с тобой сваечкой не игрывал!» Говорит Василий Микулич-де: «Ты помнишь ли, Ставер, да памятуешь ли, Мы ведь вместе с тобой в грамоты училися: Моя была чернильница серебряная, А твое было перо позолочено? А я-то помакивал тогда-всегда, А ты-то помакивал всегда-всегда?» Говорит Ставер сын Годинович: «Что я с тобой в грамоты не учивался!» Говорил Василий Микулич-де: «Солнышко Владимир стольнокиевский! Спусти-ка Ставра съездить до бела шатра, Посмотреть дружинушки хоробрыя?» Говорил Владимир стольнокиевский: «Мне спустить Ставра – не видать Ставра, Не спустить Ставра – разгневить посла!» А не смеет он посла да поразгневати: Он спустил Ставра съездить до бела шатра, Посмотреть дружинушки хоробрыя. Приехали они ко белу шатру, Зашел Василий в хорош бел шатер, Снимал с себя платье молодецкое, Одел на себя платье женское, Сам говорил таково слово: «Тепереча, Ставер, меня знаешь ли?» Говорит Ставер сын Годинович: «Молода Василиста дочь Микулична! Уедем мы во землю Политовскую!» Говорит Василиста дочь Микулична: «Не есть хвала добру молодцу Тебе воровски из Киева уехати: Поедем-ка свадьбы доигрывать!» Приехали ко солнышку Владимиру, Сели за столы за дубовые. Говорил Василий Микулич-де: «Солнышко Владимир стольнокиевский! За что был засажен Ставер сын Годинович У тебя во погреба глубокие?» Говорил Владимир стольнокиевский: «Похвастал он своей молодой женой, Что князей, бояр всех повыманит, Меня, солнышка Владимира, с ума сведет». - «Ай ты ей, Владимир стольнокиевский! А нынче что у тебя теперь на разуме: Выдаешь девчину сам за женщину, За меня, Василисту за Микуличну?» Тут солнышку Владимиру к стыду пришло, Повесил свою буйну голову, Сам говорил таково слово: «Молодой Ставер сын Годинович! За твою великую за похвальбу Торгуй во нашем городе во Киеве, Во Киеве во граде век беспошлинно!» Поехали во землю Ляховицкую Ко тому королю Ляховицкому. Тут век про Ставра старину поют, Синему морю на тишину, Вам всем, добрым людям, на послушанье.

Случилось это давным-давно в городе во Киеве. Правил Киевом великий князь, звали его Владимиром.

Вот однажды собрал князь гостей; князей да бояр на пир честной. Сидят гости на пировании в палатах белокаменных — пьют, едят, да друг пред дружкой похваляются. Только один гость сидит не хвастает, зовут его Ставром Годиновичем. И спросил его князь: «Что молчишь, сидишь Ставрушка? Али нечем тебе похвастаться». Отвечает ему Ставр: «Есть у меня, светлый князь, и золота и серебра предостаточно. Но свою жену Василису я ценю дороже злата-серебра! Нет ей равной по уму по всей Руси Великой, всех она перехитрит!»

Не понравились князю таковы слова гостя честного и задумал Владимир нехорошее. Приказал он своим слугам схватить Ставра Годиновича, посадить его в погреба глубокие. «Если женушка твоя такая умная, пусть сумеет тебя оттуда высвободить».

И дошли худые вести до терема Василисы Микуличны. Как узнала она, что муж ее сидит в темном погребе, стала она думать — как его освободить из острога. И подумала она: «Деньгами его не выкупишь, силою не выручишь, а могу спасти его своею догадкою, женской хитростью, да изворотливостью».

Первым наперво — отрезала она косоньки свои длинные, уложила волосы по молодецки. Назвалась добрым молодцом Василием Микуловичем и отправилась из терема высокого в путь — выручать мужа любимого.

Приезжает она к князю Владимиру, в его палаты белокаменные, называется добрым молодцем и просит себе в жены княжескую дочь. Но княжна молодая догадывается, что это женщина и просит: «Испытай его, батюшка!» Говорит тогда князь: «Не угодно ли тебе сходить в баньку — попариться?» Отвечает тот: «Не худо бы!»

Только собрался князь в баню, а гость уже выходит: «С легким паром!» Раздосадовался князь и говорит ему на другой день: «Неугодно ли после баньки отдохнуть?» Отвечает Василий: «Не худо бы!» В спаленке он головой ложиться, где ногам быть, а ногами ложиться на подушечку. Тут вошел князь, посмотрел: есть широкие плечи богатырские! А на третий день говорит ему князь: «Не угодно ли с моими дворянами потешиться. Сходить на широкий двор, в колечко золоченое стрелять».

Дворяне стреляли не попали, Василий Микулович стрелял — попал. И с боярами потешился: взял одного одной рукой, другого другой, а третьего посередочке и всех лбами свел, за раз он наземь троих положил.

Испугался князь и отдал за него дочь. Настал день свадьбы, но не весел сидит жених. Говорит: «Грустно у тебя князь, музыканты играют — что собаки воют!» Говорит князь: «Так нет других!» Изумился жених: «Как нет, а слыхал я, что у тебя во погребах томится Ставр — именитый гусляр! Выпусти его, сделай милость!»

Вышел тут Ставр, так и разоблачилась Василиса. Удивился Ставр: «А где же твои косы шелковые?» Василиса ему: «А косами я тебя из погреба высвободила!» Тут стыдно стало князю и отпустил он их с миром. И ушли они, и зажили счастливо!