Подполье на оккупированной территории. Мифы и реальность

Оккупация 1941-1944 годов стала самой долгой и самой трагической страницей истории города

Псков в своей долгой истории был оккупирован трижды. И трижды это были немцы. Про первую оккупацию в 1240 году в Пскове помнили «легендарно», без особых подробностей. Тогда основные силы псковичей были разбиты под Изборском. Следом ливонские отряды начали осаду Псковской крепости. Осада длилась неделю и трудно сказать, чем могла бы закончиться, если бы не предательство посадника Твердилы. Так началась первая немецкая оккупация Пскова. Когда и чем закончилась - это известно.

Вторая немецкая оккупация Пскова - с февраля по ноябрь 1918 года. Кайзеровские войска тогда заняли Псков и часть Псковского уезда, Остров и часть Островского уезда. Вся полнота власти на оккупированной территории принадлежала немецкому командованию. В этой оккупации и оккупации периода Великой Отечественной войны много общего - обширная система поборов, разграбление и вывоз материальных ценностей, бесправие местного населения.

Третья оккупация Пскова оставила свой обширный след и в документах, и в фотографиях, и в воспоминаниях очевидцев.

«Ужасный запах от горящей шерсти и живых существ заражал целые кварталы города»

9 июля 1941 года - первый день третьей немецкой оккупации . Вряд ли тогда кто из псковичей мог предположить, что это будет за жизнь. Что такое немецкая оккупация, в Пскове еще помнили те, кому пришлось в 1918 году видеть на улицах Пскова кайзеровских солдат. Но по степени жестокости по отношению к людям, размаху грабежа третья оккупация не имела себе равных.

Объявление городского главы Пскова В. М. Черепенькина об установлении единовременного налога на восстановительные работы. Декабрь 1941 года.

Всё, что высказывалось нацистскими вождями о войне против Советского Союза, давно известно. Адольф Гитлер заявлял об уничтожении не только государства с названием «Советский Союз», но и об уничтожении русских как народа (здесь под «русскими» понимался не один этнос, а совокупность всех этносов, населяющих Россию). «Я намереваюсь грабить и, именно, эффективно», - это уже Герман Геринг. Подобных политических заявлений было множество.

А вот что думал об этой войне рядовой немецкий солдат, ставший оккупантом? Что двигало им, какие «высокие идеи» привели его в чужую страну? Ответы можно найти в письмах Иоганна Хайнриха Вике, немецкого священника . В письмах к жене он делится впечатлениями о походе на Восток. Несколько выдержек из этих писем:

10 июня 1941 года: «Вот теперь начинается… Итак, начнем с радостной верой борьбу, которую придется вести с потом и кровью (нашими кровью и потом), но и с духами тьмы».

16 июня 1941 года: «Вот мы и едем. Судя по направлению, поездка принесет прекрасные впечатления. Я вчера разговаривал с двумя дамами, которые рассказали мне о родственниках, которые ждут нас, и внушенного нами освобождения как «мессии». Когда слышишь подобное, то вновь хочется войны, которую возложили на нас».

12 июля 1941 года: «Город, у которого мы теперь располагаемся (Псков) ужасно разорен, а именно преимущественно бомбами и пожарами. Он был взят как раз в тот день, когда мы прибыли к вечеру. Солдаты осматривали улицы и дома с карабинами и приставленными штыками.

Еще горели большие магазины, а чудесные старые православные церкви с их тонко обработанными известковыми стенами и зелеными медными куполами стояли частью неповрежденными, частью же ужасно разрушенными среди развалин, смотрелись чуждо в гуле машин и беготне любопытных и взволнованных людей.

Прекрасная высокая церковь, несущая 5 куполов как корону, возвышается над городом, видная издалека… Мы опять здесь красиво живем. Я весь день просидел в большой прямоугольной палатке, которую мы построили из 8 новеньких русских палаточных полотен. Боковины мы высоко подняли, так что слабый ветерок охлаждал вспотевшие тела. На школьной парте (реквизированной) тыльной стороной вверх лежала наклеенная на белое полотно настенная карта из ближайшей школы, и когда она запачкается, наступит очередь другой.

«Последнее приглашение» для получения рабочего паспорта немецких властей Пскова. 21 ноября 1941 года.

В городе Пскове вчера оставшиеся бедные люди копошились, как в муравейнике. Они тащили из разрушенных магазинов и из частных квартир наобум все, что можно было схватить: продукты в огромных пакетах, развешанные в сетках, рейки в мешках за спиной, инструменты и всевозможные устройства.

…Ужасный запах от горящей шерсти и живых существ заражал целые кварталы города. И среди всей этой суматохи, порчи, борьбы за жизнь, добычу и собственность, гармоничные белые церкви в их непорочном спокойствии и мире. Хорошо, что люди здесь, несмотря на пуговицы с советскими звездами на рубашках и кителях, имеют в своих городах и деревнях церкви.

И крестьянин, рядом с домом которого мы расположились, и который сегодня тотчас появился при первых звуках Интернационала из нашего граммофона и благоговейно слушал Интернационал вместе со словами Сталина а при 36-м повторении пластинки еще раз вышел из дома и присоединился к нам, захваченным услышанным, - мы проиграли 36 пластинок с речью Сталина! - у него пуговицы с советскими звездами на зеленой рубашке, при этом у него в комнате есть красный угол с 3 иконками!».

Территория Псковщины была окончательно оккупирована лишь к концу лета 1941 года. Что же такое «оккупация»? Из словаря: «Оккупация (от лат. оccupatio) - захват, временное занятие вооруженными силами территории противника». Оккупация Советского Союза в 1941 году должна была продлиться вечно, она не планировалась как временная.

Оккупированная территория СССР была поделена на зоны административно-хозяйственного управления. Псков был отнесен к Северной России (граница территории проходила по линии Псков - Дно - Старая Русса).

С началом оккупации Псковская земля стала глубокой тыловой зоной двух группировок - «Север» и «Центр», «замиренной» территорией. Когда группа армий «Север» в составе 16-й, 18-й армий и 4-й танковой группы достигла пределов Ленинграда, то Псков и близлежащие районы стали для нее опорным тыловым районом, ее административным, хозяйственным и военным центром.

Размещение командования северной группировки и 18-й армии в Пскове наложило свой отпечаток на характер оккупации. В городе разместились: командование и хозяйственная инспекция группы армий «Север», командование 18-й армии, штаб оперативной команды 1-а (служба безопасности СД), военно-строительная организация рейхсминистра вооружения и боеприпасов Фрица Тодта (ее команды разместились на территории Довмонтова города), немецкие госпитали (гарнизонный госпиталь, здания школ), разведшколы (в городе и окрестностях), командование охранных дивизий, эстонские комендатура и полиция, штаб железнодорожных войск, пересыльные пункты.

Псковщина входила в оккупационную зону рейхскомиссариата «Остланд» . Вся полнота власти принадлежала военному командованию. Военная власть в Пскове была представлена начальником окружной военно-полевой комендатуры, городским военным комендантом, начальником полиции безопасности.

Постоянный гарнизон насчитывал около 20 тысяч, а временами доходил, по некоторым сведениям, до 70 тысяч.

«Новый порядок» («Die Neu Ordnung») был основан на жесточайшей эксплуатации, насилии над мирными гражданами, на культивировании постоянного страха за свою жизнь, на жестокости, убийствах, на грабеже «всего и вся».

В городе появились эмигранты из-за границы. Многие из них вошли в состав городского управления, главой которого был назначен бывший учитель математики В. М. Черепенькин. Городская управа находилась на переименованной улице Ленина, рядом размещалась и биржа труда. Именно сюда, по адресу ул. Плаунер, д. №11 (Дом специалистов), до 01.12.1941 должно было явиться взрослое население города, в первую очередь, мужчины (от 14 до 65 лет) для получения рабочих паспортов.

Саботаж трудовой повинности карался суровыми мерами, вплоть до расстрела (саботажем считалось отсутствие рабочего паспорта или соответствующей отметки в советском паспорте).

Монумент на площади Жертв Революции был перестроен, на нем укреплена свастика и доска с надписью «В память освобождения г. Пскова от большевизма германскими войсками 9 июля 1941 г.»

Все распоряжения немецкого командования должны были беспрекословно выполняться каждым «сознательным гражданином города», т. к. это его долг - трудиться в пользу тех, «кто не пожалел сил и своей жизни для освобождения русского народа от двадцатичетырехлетнего гнета и насилия».

Комендантский час с 20 часов до 5 часов утра (таким он был установлен с осени 1942 года, а до этого с 19 часов до 6 часов утра) ограничил передвижение жителей по городу. Обязательным было затемнение окон. Кроме того, с сентября 1942 года Псков был объявлен зоной с заградительными мерами, т. е. всякое самовольное переселение в город для постоянного проживания запрещалось.

Многие псковские улицы были переименованы: Октябрьская улица (до стены Окольного города в Летнем Саду) - в улицу Гитлера, Пролетарский бульвар (после стены Окольного города в сторону Крестов) - в Хауптштрассе, Ленина - в Плаунер, Свердлова - в Берлинерштрассе, Поземского - в Гдофферштрассе, Советская - в Берхрессаденерштрассе, К. Маркса - Фребель, Гоголя - в Главную. Некоторые улицы сохранили свои названия, но писались немецкими буквами. Население города в повседневной жизни пользовалось привычными довоенными названиями.

Сняты были два памятника - Ленину и Кирову - возле Дома Советов. Перенесены к зданию тюрьмы, потом и вовсе увезены для использования в качестве цветного металла. Кстати, цветной металл в обмен на продукты охотно принимали от населения города (приемные пункты находились возле Троицкого моста, на улице К. Маркса).

В первые дни оккупации для всех был открыт Псковский музей, потом его посетителями стали только немецкие солдаты. Здание музея позже, когда началось разграбление пригородов Ленинграда, стало перевалочно-сортировочным пунктом для привозимых ценностей из дворцовых музеев.

В период оккупации многие городские здания использовались по прямому своему назначению: тюрьма, ТЭЦ, почта, радиоцентр, театр, типография, аэродром, парикмахерские, столовые.

В Доме Советов разместились полевые комендатура и жандармерия, в левом крыле - госпиталь. В первой советской гостинице - «Октябрьской» - разместились штабы группы армий «Север» и 18-й армии (весь квартал был оцеплен колючей проволокой).

На углу Некрасова и Октябрьской улиц в кирхе рядом с храмом Анастасии в Кузнецах - Дом офицеров «Хаус Остланд». Здание бывшей Псковской Городской Думы (до войны Дом Красной Армии, находился на месте дома 1/3 по нынешней ул. Советской), был превращен в солдатский клуб.

На подворье Печерского монастыря около храма Одигитрии была открыта поликлиника для русских (с платным лечением). Детский прием стоил 3 рубля, для взрослых - 5 руб., вызов врача на дом - 8 руб., койко-день в больнице - 15 руб.

Во время оккупации месячная зарплата чернорабочего в Пскове составляла 220-230 руб., рабочего высокой квалификации - от 300 до 500 руб., учителя - от 300 до 1000 руб., сотрудника музея - 750 руб., городской глава В. М. Черепенькин получал 2000 руб. в месяц.

Цены на основные продукты и товары были следующими: порция щей в столовой - 20 руб., коробок спичек - 50 руб., десяток яиц - 100 руб., билет в театр - 15-20 руб., номер газеты «За Родину» - 50 коп., подписка на месяц (при 6 выходах в свет в неделю) - 12 руб., 100 г соли - 130 руб., пуд хлебного зерна - 1100 руб., пуд муки - от 1000 до 1500 руб., пуд картофеля - от 500 до 700 руб., 1 литр молока - 30-40 руб., сахарин - 40 руб. за 100 таблеток, пара мужских сапог - 10 000 руб., туфли женские - от 1500 до 2000 руб., мужские шерстяные брюки - от 300 до 1000 руб., табак - 150 руб. за 50 г., воз дров - от 300 до 400 руб., кусок мыла - 150 руб., расчёска - 120 руб.

Работали бани: Гельдтова - для немцев, на Плехановском посаде - для русских.

Снетогорский монастырь с весны 1942 года стал узлом связи и фактически резиденцией командующего группы армий «Север». Псков видел пятерых командующих армейской группой: фельдмаршалов Вильгельма фон Лееба, Георга фон Кюхлера, Вальтера Моделя, генерал-полковников Георга Линдемана и Иоханнеса Фриснера.

Осенью 1941 года в Пскове оказалось 10-12 тысяч человек. До войны в городе проживало 62 тысячи. С началом войны мобилизовано в Красную Армию около 15 тысяч человек. Многим удалось выехать, уйти в советский тыл. К 1942 году население города возросло до 30 тысяч, в основном, за счет тех, кто не успел в начале войны уйти от наступающей немецкой армии и осенью-зимой 1941 года вынужден был вернуться домой.

Основными обязанностями местного населения были: трудовая повинность (в основном для мужчин в возрасте от 14 до 65 лет, но женщины также получали рабочие паспорта), обеспечение поставок для немецкой армии (войска, расквартированные в зоне Остланд, обеспечивались всем необходимым, в первую очередь, продовольствием, за счет местного населения), обеспечение безопасности немецкой армии (в том числе охрана объектов военного значения, в частности, охрана железных дорог от партизан).

Неотъемлемой частью «нового порядка» была широкая система налогов. Были налоги «разовые», например обязательный единовременный налог в размере 10 рублей с каждого жителя города Пскова, независимо от возраста, в декабре 1941 года - «на продолжение восстановительных работ по благоустройству Пскова».

Система налогов определялась «Предварительным порядком взимания налогов Командира войск безопасности и Командующего войск Северной области от 19 апреля 1942 года», который постоянно «совершенствовался».

С податного населения (от 18 до 60 лет, вне зависимости от пола) взималась подушная подать в размере 120 рублей в год с человека, от него освобождались инвалиды. Был введен подоходный налог в размере 10% и налог с продаж также в размере 10% (при легальной торговле).

С 5 июня 1942 года в Пскове появился налог на собак, разумеется, домашних. Налог за собаку составлял 25 рублей в год. Если у хозяина была вторая собака, то за нее налог составлял уже 35 руб. в год, с каждой последующей собаки - по 45 рублей, за кошку - 30 руб. в год. В Стругах Красных введен налог «на бороду», т. е., заплатив в год 10 рублей, можно было ходить спокойно, не боясь, что могут принять за партизана. Но желательно при этом иметь документ об уплате этого налога.

Нарушение любого пункта «Постановления…» каралось тюрьмой или денежным штрафом в размере от 500 до 800 руб.

Надо заметить, что рубли, которыми платили налоги, это были советские деньги, с советскими символами и портретом В. И. Ленина. Курс германской марки к рублю составлял 1:10.

Существовал еще один вид денежных знаков для местного населения - т. н. «пункты». Ими, как правило, расплачивались с сельским населением за проданные сельскохозяйственные продукты и сырье (например, лён).

Сельское население, помимо денежного, облагалось еще и натуральным налогом. Каждое хозяйство должно было поставлять определенное количество яиц, мяса, молока, картофеля, овощей, сена в пользу новых властей. За отказ или неуплату, недоплату виновник сажался в тюрьму, за него ответчиками были его односельчане. Использовался принцип круговой поруки.

В начале оккупации новая власть отказалась от ликвидации колхозов, т. к. собирать продналог с коллективного хозяйства легче, чем с единоличников. Колхозы были ликвидированы только весной 1942 года.

По специальным распоряжениям немецких властей жители обязаны были сдавать оружие, радиоприемники, велосипеды, лыжи с палками (даже детские). За неисполнение - наказание вплоть до расстрела.

Возобновили работу некоторые псковские предприятия. Заработала электростанция, ремзавод, возобновилось движение трамвая (трамвайные рельсы в конце оккупации были сняты и увезены в Германию).

Было запущено крупнейшее предприятие города - меховая фабрика (бывший кожевенный завод «Пролетарий», чье оборудование и сырье советские власти при эвакуации вывезти не успели). Здесь шили и ремонтировали меховую одежду и обувь для немецкой армии. На фабрике в трех цехах (скорняжном, трикотажном, сапожном) трудилось около 600 псковичей. Именно здесь известны случаи массовых публичных порок рабочих «за плохую работу», «за брак», «за вредительство» - 15 ударов плетьми).

На углу Новгородской (бывшая Карла Маркса) и Пушкинской улиц работала прядильно-ткацкая фабрика с числом работников около 370 человек.

Среди мест работы числились Крыпецкое торфопредприятие и Ваулинские гравийные разработки (к Ваулиным горам была проведена узкоколейка, высокого качества песок увозился в Германию). Труд был каторжным, зарплата - мизерной, условия работы - очень тяжелыми, недаром в Пскове Ваулинское предприятие называли не иначе, как «Ваулинская каторга».

Источников заработка в городе было мало, население существовало кое-как, перебиваясь за счет выменянных на вещи продуктов. Меняли вещи на продукты, покупали их на Торговой площади (нынешняя пл. Ленина) в базарные дни (с сентября 1941 года базарным днем был понедельник).

В первые дни оккупации базар на Торговой площади в Пскове не работал. Только в первой половине августа 1941 года базару было разрешено собираться. На базаре часто устраивали облавы, выискивая партизан. Иногда во время облав отбирали молодежь, чтобы отправить на работы в Германию. Властям приходилось прибегать к облавам, так как желающих ехать в Германию добровольно было немного (хотя объявления печатались в газетах регулярно с начала 1942 года).

Псковская газета периода оккупации «За Родину» называла базар «главным нервом жизни Пскова»: «Три длинных ряда двойных прилавков, подведенных под крышу… Большинство продуктов, как ягоды, мука, сахар, разная крупа, мак, мед продаются только стаканами. Картофель продается «мерой», а зимой и весной горшками, по 20-25 картофелин».

Обилие продуктов в газетной статье не дает полной картины в обеспечении продовольствием жителей и города и псковской деревни. Население голодало. В городе была введена карточная система на получение продовольствия: работающие получали 300 грамм хлеба в день (в блокадном Ленинграде - 250 г), неработающие - 175 г. Кроме этого, полагалось 200 кг картофеля в год работающим, неработающим - 100 кг.

Голод в Пскове спровоцировал эпидемию сыпного тифа, начавшуюся в январе 1942 года. Эпидемия охватила и городское, и сельское население. Если в городе немецкие власти принимали меры по лечению и профилактике тифа (тиф лечили бесплатно), то на селе принимались крутые меры - деревню просто огораживали колючей проволокой, запрещая въезд и выезд.

Все меры немецких властей по благоустройству Пскова: по расчистке завалов, разборке развалин, ремонту дорог, восстановлению водопровода, трамвайных путей, снабжению продовольствием и т. д., и т. п. проводились отнюдь не из чувства жалости и сострадания к местному населению. Город был наводнен оккупационными войсками, штабными учреждениями, которым хотелось более-менее сносных условий существования.

«Родной язык. Четвертая книга для чтения»

Важная роль в работе с местным населением отводилась пропаганде германского образа жизни. Формированию положительного образа немецкой нации призваны были способствовать статьи в прессе, передачи по радио, школьные учебники.

Так, в учебнике «Родной язык. Четвертая книга для чтения» размещены несколько рассказов о Германии. Это - «Земледелие в Германии», «На заводе в Германии», «В немецкой деревне». В рассказах главная тема - трудолюбие, практичность, рационализм немецкой нации.

Небольшой немецкий рассказ на русском языке «На государственной трудовой повинности в Германии» дает удивительно «трогательную» картину из жизни остарбайтеров в Германии: «В Германии все знают девушек государственной трудовой повинности. Каждый с радостью смотрит на них и читает в их ясных и открытых лицах радость труда, гордое сознание своего долга и пользы своей работы. …Где бы вы ни встретили такую девушку - в городе, в поезде или в деревне - всегда с восторгом рассказывает о своей работе, своем лагере и своих подругах».

Трудно сказать, мог бы кто-то из 11 тысяч вывезенных из Пскова остарбайтеров вспоминать о жизни «в неметчине» с такой радостью. Да, было в Германии то, что поражало многих, когда попадали в Германию - это условия быта хозяев. Правда, по возвращении на Родину об этом особо не распространялись. Для большинства это было рабство. В рассказе не упомянуто об обязательном ношении на одежде нагрудного знака «OST», клейма раба.

О полном бесправии вывезенной в Германию рабочей силы поведала в Опросном листе псковичка Катя Борисова, вывезенная на работу в Германию в 1942 году. Тогда ей было 16 лет. В Германии была отдана в работницы владельцу строительной фирмы Оскару Кальмусу.

Из Опросного листа К. Борисовой: «Вставала к 6 часам, убирала 27 помещений, приготовляла завтрак для 7 человек семьи, убирала тротуары, стирала, топила кочегарку. Кормили для такой работы плохо и недостаточно. За проступки 5-летнего сына хозяев фрау Кальмус неоднократно избивала и обзывала партизанкой и русской свиньей».

Система народного образования на оккупированной территории практически была уничтожена. Если вспомнить, что говорилось вождями нацизма об образовании для русских (4-х классное образование, минимум предметов: русский и немецкий языки, счет до 500, четыре арифметических действия, Закон Божий, пение, труд, рисование), то неудивительно, что в Пскове с перерывами работало несколько школ для детей 8-12 лет (около 200 учащихся).

В сентябре 1941 года была открыта детская художественная школа, где рисованию обучалось 45 детей.

В оккупированном Пскове в мае 1942 года возобновил регулярную работу радиоузел. Передавались русские народные песни (3-4 раза в день), читались лекции о Германии, Гитлере, передавались сводки с фронта (до 6 раз в день).

Периодическая печать на оккупированной Псковщине представлена была газетами двадцати наименований («Свобода», «Путь к счастью», «Радость» «Новое время», «Псковский вестник» и др.) Самыми читаемыми были «Правда» и «За Родину».

Газета «За Родину» печаталась на типографском оборудовании фронтовой газеты Северо-Западного фронта «За Родину» (оборудование типографии не успели вывезти при отступлении). Первый номер газеты вышел 10.09.1942 года.

В целях идеологической «обработки» местного населения были созданы круглогодичные т. н. «политические школы». Их в обязательном порядке должны были посещать представители интеллигенции - врачи, учителя, как «основные носители идеологии».

Темы лекций: «Хозяйство СССР и Германии», «Биография Гитлера», «Новая Европа», «Расы и расовая теория», «Две революции» (Октябрьская революция в России и приход к власти в Германии национал-социалистов), «Забота германских властей о честных советских гражданах», «Поддержка германских войск - забота о будущем своем счастье», «Адольф Гитлер и дети» и др.

Бесплатная раздача брошюр о жизни Германии, о сельском хозяйстве, промышленности, о вождях германской нации, демонстрация передвижных фотовыставок, киносборников - все это должно было убедить оккупированное население в самых «чистых» намерениях оккупантов.

В Пскове в августе 1941 года появились представители Русской Православной миссии, созданной в Риге. Возглавлял миссию Прибалтийский экзарх Митрополит Сергий (Воскресенский).

Задача миссии была определена как возрождение духовной жизни на освобожденной (от большевизма) территории. Возрождение подразумевало открытие храмов, закрытых при Советской власти, восстановление приходов. Около 300 священников прибыли из Прибалтики на Псковщину в составе миссии. У миссии в Пскове было свое печатное издание - «Православный христианин».

Тема Псковской Православной миссии нуждается в более подробном освещении. Отношение к ней до сих пор нельзя назвать однозначным. Кто-то считает Миссию неотъемлемой частью Русской Православной Церкви, кто-то - относит ее участников к разряду коллаборационистов.

С началом оккупации в Пскове были открыты 10 храмов, в том числе Троицкий собор. Правда, некоторые храмы в Пскове потом снова были закрыты, в них разместились конюшни, склады торфа, угля. В конце концов в Пскове в течение всего периода оккупации действовало два храма - Троицкий собор и церковь Дмитрия Солунского (на бывшем Петровском, нынешнем Плехановском посаде).

1 января 1942 года верующих псковичей обрадовала передача Псковской Православной миссии чудотворного образа - Тихвинской иконы Божьей Матери. Хранилась икона в кладовой комендатуры. На службу в Троицкий собор икону сопровождали немецкие часовые. Именно из Пскова эта православная святыня отправилась заграницу на долгие шесть с лишним десятков лет.

22 июня в Пскове отмечался оккупационными войсками как день начала борьбы за освобождение России. В этот день в Пскове проводился военный парад. В 1943 году парад немецких войск возглавила рота гвардейской бригады Русской Освободительной Армии (РОА), дислоцировавшейся в Стремутке. По некоторым сведениям, это был единственный парад РОА на оккупированной территории СССР.

Возглавивший РОА генерал А. А. Власов в апреле 1943 года предпринял агитационную поездку по тыловому району группы армий «Север». Выехав из Риги, Власов по пути заехал в Псково-Печерский монастырь, побывал в Пскове, Дно, Порхове, Дедовичах, Сольцах, Гдове, Луге, Сиверской.

В поездке генерала сопровождали члены т. н. «Русского комитета», созданного в начале 1943 года в Пскове для сбора средств на создание РОА и вербовки добровольцев. В состав комитета входили городской глава Пскова В. М. Черепенькин, бывший городской глава Новгорода Пароменский, редактор газеты «За Родину» Г. Д. Хроменко. Комитет способствовал организации в Пскове курсов пропагандистов и курсов медсестер для РОА.

Эта поездка генерала Власова дорого ему обошлась: выступления Власова в тылу группы армий «Север», его заявления в псковском театре и в Сольцах типа: «Мы не хотим коммунизма, но мы также не хотим быть немецкой колонией», «В Москве мы примем немцев как гостей, а не поработителей и захватчиков» не были одобрены немецким командованием. В результате А. А. Власов был отозван в Берлин.

«Здесь сидела Тося (11 лет), за скрывательство на чердаке»

Немецкие указатели на Торговой площади Пскова.

Псковское подполье приступило к борьбе с оккупантами уже в начале августа 1941 года. Первые листовки Псковского райкома ВКП (б) «Не верьте фашистской брехне» появились в Пскове 6 и 7 августа 1941 года. Они призывали к борьбе против захватчиков. Псковский городской комитет ВКП (б) включился в борьбу позже - осенью 1941 года.

Руководители райкома и горкома ВКП (б) (Иван Григорьевич Киселев и Андриан Васильевич Гущин), несмотря на трудности с оружием, продовольственными базами, организационные проблемы, создали межрайонный подпольный партийный центр, объединивший подпольные группы на территориях близлежащих районов и в городе Пскове.

К осени 1941 года в Пскове уже действовали 18 подпольных групп, которые объединяли более 100 человек.

С первых дней оккупации стали обычными публичные казни, расстрелы. 7 августа 1941 года на Торговой площади были повешены два брата: Ефим Федорович Пучков и Кузьма Федорович Фёдоров - «за саботаж».

Спустя 10 дней, 17 августа (в воскресенье) на той же площади были расстреляны 10 заложников . Псковичи были казнены за одного убитого в Пскове немецкого солдата, которого нашли мёртвым в канализационном люке на ул. Гоголя .

По предположению родственников убитых, список кандидатур был составлен кем-то в городской управе и, предположительно, мог быть предметом сведения счетов.

Многих взяли прямо на улице, за работником паспортного стола Иваном Ивановичем Фоминым приехали домой в Завокзальный район.

Дворник, не владевший грамотой, Дмитрий Ионович Ионов был взят прямо на рабочем месте (во дворе немецкой воинской части на ул. Гоголя), в рабочем фартуке, с метлой в руках.

По радио было объявлено, что если убийца немецкого солдата добровольно объявится и сдастся властям в течение суток, то заложников отпустят. Никто не явился.

Казнь была публичной, на нее приказано было явиться всем жителям города. Тела расстрелянных висели на столбах два дня, а потом были вывезены за город, на Палкинскую дорогу.

Перрон Псковского железнодорожного вокзала в период оккупации.

Тело парикмахера Александра Ивановича Янчевского (работавшего в том числе в тюрьме), которого также забрали дома, выпросила у немцев его вдова, которая нашла знакомых, которые свели с немецким офицером, который показал ей место общего захоронения, было дано разрешение на вскрытие могилы, и супруга перезахоронила тело мужа на Дмитриевском кладбище в Пскове. О судьбе тел других казненных ничего не известно.

Страшные снимки казни хранил три года немецкий офицер, попавший в плен под Ригой, где фотографии были изъяты и переданы в Псковское управление Министерства государственной безопасности. Территориальная принадлежность фотографий была установлена по одинаковым аккуратным надписям на обороте на немецком языке: «Расстрел десяти партизан. Плескау. 17 августа 1941 года». Две фотографии были переданы управлением МГБ в Псковский музей-заповедник, одна - в государственный архив Псковской области.

Столбы на месте казни перед магазинами на тротуаре Торговой площади сохранялись до конца оккупации как напоминание.

Тогда же, в августе 1941 года, уже после расстрела, на Торговой площади Пскова было собрано около трех тысяч псковичей - мужчин от 16 до 55 лет. Сначала было объявлено «явиться на регистрацию», но почти никто не пришел. Тогда немцы провели облаву, по всему городу арестовывали людей и сводили на площадь. К вечеру колонну пешком отправили в фильтрационный лагерь под Печорами (на окраине города) .

В лагере немцы выявляли неблагонадежных: партийных и комсомольских деятелей, руководителей предприятий. По воспоминаниям выживших, заключенных концлагеря выстраивали в шеренги, перед которыми медленно шла девушка-блондинка в черных очках, которую привозили из Пскова, и указывала на узнанных ею людей. Там же проводились расстрелы.

За побег одного человека расстреливали десять человек. В лагере жили под открытым небом, людей кормили один раз в день баландой. Из лагеря в Псков вернулись не все, а из тех, кто вернулся, многие стали инвалидами.

Массовому уничтожению подверглись цыгане и евреи. Все жители Пскова еврейской национальности осенью 1942 года были вывезены за город и расстреляны (в Ваулинском карьере и около деревни Подборовье Псковского района) .

Все условия «нового порядка» ложились бременем на гражданское население. Но самым ужасным было отношение к человеческой жизни - террор в отношении к мирному населению, к военнопленным.

Любое неисполнение распоряжений властей, уклонение от трудовой повинности рассматривалось как саботаж и строго наказывалось - от штрафа до тюрьмы и расстрела. За отказ от работы полагался штраф от 500 до 800 рублей, принудительные работы, отправка в лагерь.

Псковские концлагеря для советских военнопленных стали местом гибели не менее чем 220 тысяч наших солдат .

Псковская тюрьма (в этом здании на углу нынешних ул. Некрасова и Спегальского, там и сейчас следственный изолятор) была переполнена, в камерах заключенные иногда могли только стоять. В тюрьму попадали за неуплату налогов, нарушение комендантского часа, паспортного режима, за вредительство, за участие в сопротивлении.

Стены псковской тюрьмы были испещрены надписями узников: камера № 6: «4 ночи стояли, а теперь не знаем куда повезут», «Был расстрелян за надпись на стенах 23 февраля 1942 года», «Вася Богачев (10 лет) и Люся Богачева (9 лет)», камера № 15: «Здесь сидела Тося (11 лет), за скрывательство на чердаке. Долой с русской земли фашистов», камера № 10: «Стволова Клава здесь держала пытки» .

С 1942 года массовые расстрелы немецкие власти перенесли в окрестности Пскова. Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в Пскове установила в 1944-1946 гг., что расстрелы производились в Крестах, у Рижского железнодорожного моста, в районе салотопенного завода (в районе лесхоза), у деревни Андрохново. Комиссия установила, что в результате расстрелов, казней, истязаний за период немецкой оккупации Пскова было уничтожено свыше 3500 мирных граждан.

Тема немецкой оккупации - не простая. Отношение к ней не однозначное, как со стороны обывателей, так и со стороны историков. Часто можно услышать мнение о том, что оккупация - дело не страшное, её можно пережить, но не дай Бог кому-либо, когда-либо пережить хотя бы сотую долю того, что пережили наши земляки в годы последней войны.

Марина САФРОНОВА,
старший научный сотрудник исторического отдела Псковского государственного музея-заповедника, специально для «Псковской губернии».

1 См. подробно первую часть серии: М. Сафронова. Псков сорок первого // «ПГ», № 26 (548) от 6-12 июля 2011 г.

2 И. Х. Вике (1908-1996) - армейский пастор, участник похода вермахта во Францию, в составе 18-й армии группы армий «Север» участвовал во вторжении на территорию Советского Союза по маршруту Тильзит - Якобпилс - Остров - Псков - Струги Красные - Оз. Самро - Петергоф. На Восточном фронте находился до весны 1942 года.

3 Перевод писем передан в 2004 году Петером Вике в комитет по культуре администрации г. Пскова.

4 Рейхскомиссариат Остланд (центр — Рига) включал территорию прибалтийских республик СССР и Белоруссии (рейхскомиссар Генрих Лозе), а также оккупированную часть Ленинградской области.

5 Это была первая ежедневная русская газета на оккупированной территории, выходила с 10 сентября 1942 до начала 1944 года. Она пришла на смену газете «Псковский вестник».

6 Опросный лист - специальная форма КГБ СССР для лиц, вернувшихся из Германии после принудительных работ.

7 Точный список казненных до сих пор не ясен, по нему есть разногласия исследователей. На сегодня в списке находятся (при значительной неполноте сведений): школьник Владимир Архипов (юноша 15-16-17 лет), Богданов, Владимир Дмитриев (1924 г. р.), дворник Дмитрий Ионович Ионов (1886 г. р.), Александр Тимофеевич Молчанов (60 лет, портной), Владимир Сметанин, Алексей Кузьмич Тех(р)ников, работник паспортного стола Иван Иванович Фомин (1901 г. р.), парикмахер Александр Иванович Янчевский, Озолин Бейк. Псковский государственный музей-заповедник и редакция газеты «Псковская губерния» будут признательны за любые дополнительные сведения. В первую очередь просим откликнуться родственников.

8 Согласно приказу немецкого командования, за одного убитого немецкого солдата должны быть казнены 10 жителей оккупированной территории, за одного убитого офицера - 20 человек. Этот порядок действовал в течение всего периода оккупации.

9 Частично список находившихся в фильтрационном лагере восстановлен по ходатайствам родственников в Псковскую городскую управу. Это всего лишь немногим более 100 человек, имена остальных остаются неизвестными. Точное число казненных неизвестно. Памятный знак на месте массовых казней до сих пор не установлен.

10 Точное место казней евреев на Ваулиных горах не установлено, место расположения памятника выбрано по топониму. Место массовых казней у дер. Подборовье памятным знаком не отмечено.

11 См. подробно: М. Киселев. На псковских могилах не ставят крестов // «ПГ», № 33 (302) от 30 августа - 5 сентября 2006 г.; Е. Ширяева. Живые и мертвые // «ПГ», № 19 (388) от 14-20 мая 2008 г.; Е. Ширяева. Город мёртвых // № 37 (406) от 17-23 сентября 2008 г.; А. Старков. Дважды убитые // № 24 (495) от 23-29 июня 2010 г.; Редакция. Хоронить нельзя строить // «ПГ», № 27 (498) от 14-20 июля 2010 г.; Л. Шлосберг. Главное - достроить дом? // «ПГ», № 34 (505) от 1-7 сентября 2010 г.; Л. Шлосберг. Пески забвенья // «ПГ», № 18 (540) от 11-17 мая 2011 г.; Л. Шлосберг. Сильнее звука // «ПГ», № 21 (543) от 1-7 июня 2011 г.

12 Надписи были зафиксированы в 1944 году при осмотре тюрьмы после освобождения города.

В трудных боях добывалась победа над врагом на фронте. Тяжелыми и сложными были неравная борьба и полная лишений лесная жизнь партизан. Но едва ли не в самых тяжких условиях пришлось действовать тем советским людям, которые вели тайную борьбу с фашистскими захватчиками, – нашим подпольщикам.
Они не могли помышлять об открытой борьбе, они жили среди оккупантов, зная, что за ними всегда следит зловещее гестапо, что каждый их неосторожный шаг подстерегают явные и тайные пособники врага. Приходилось всячески скрывать свою ненависть, постоянно притворяться, порой таиться даже от родных и близких людей, а иногда и играть роль фашистского прислужника, получая за это презрение народа. И при этом подпольщик всегда знал, что если он потерпит неудачу, попадется, будет выслежен или выдан предателем, то его ждет страшный конец – избиения и пытки, все изощренные муки, которыми гитлеровские палачи старались «развязать язык» своих жертв.
И все же люди сознательно и смело шли на это. Буквально на всей оккупированной территории Белоруссии, Украины, в Прибалтийских Республиках, в занятых врагом областях Российской Федерации бесстрашно действовали антифашистские подпольные организации, внося свой важный вклад в общенародную борьбу, в дело будущей нашей победы.
Героические, преданные Родине советские люди, но в большинстве своем неискушенные конспираторы, подпольщики нередко терпели поражение в смертельном состязании с опытным, мощным аппаратом гестапо и полиции, выданные провокаторами и предателями, они погибали, как мученики, под пытками, бестрепетно шли на казнь, ничем не запятнав своей совести.
Ядром и костяком широкой подпольной сети были коммунисты и комсомольцы. Как правило, такое ядро формировалось заранее партийными организациями в областях, городах, районах еще до прихода оккупантов. Но часто случалось, что по неопытности организаторов, по непредвиденным обстоятельствам или из-за прямого предательства эта первичная сеть подполья оказывалась разгаданной врагом, нарушенной и парализованной. И тогда обязательно находились другие ответственные или рядовые коммунисты и комсомольцы или беспартийные люди, которые создавали новую сеть антифашистских организаций, восстанавливали боевое партийное подполье, поднимали народ на тайную борьбу.
Вспомним некоторые героические страницы истории подпольного движения.
Борьба населения Беларуси против немецких захватчиков началась с первых дней войны. Она велась в различных формах – от невыполнения мероприятий оккупационных властей до вооруженного сопротивления. Подпольная борьба с захватчиками осуществлялась в тесной связи с партизанским движением и при поддержке населения.
Подпольщики распространяли прокламации, листовки, советские газеты, разоблачали фашистскую пропаганду, сообщали о положении дел на фронте, а также саботировали мероприятия оккупантов, уничтожали захватчиков и их пособников, систематически осуществляли диверсионные акты на различных объектах, проводили сбор разведывательных сведений для партизан и Красной Армии, освобождали военнопленных и отправляли их и гражданское население к партизанам. Подпольные организации действовали практически во всех достаточно крупных населенных пунктах оккупированной Беларуси.
Активное участие в подпольной борьбе принимал комсомол Беларуси. В тылу врага действовало около 3 тысяч комсомольских и 335 молодёжных организаций и групп в подполье. Борьбу против оккупантов возглавлял подпольный горком КП(б)Б, созданный в ноябре 1941 г. на совещании представителей подпольных организаций и групп. В минском подполье сражались 9 тысяч человек. В общей сложности было проведено более 1 500 диверсий, переправлено к партизанам не менее 2 200 военнопленных и несколько тысяч человек гражданского населения.
В июле 1943 г., в целях улучшения работы подпольных организаций, усиления внимания к ним со стороны комсомольских органов, секретариат ЦК ВЛКСМ разослал на места специальное директивное письмо. В нем указывалось, что за деятельность территориальных организаций непосредственно отвечают первые секретари подпольных горкомов и райкомов комсомола. На них возлагалась персональная ответственность за установление и поддержание связи с подпольем, выделение для каждой организации связных, обеспечение строжайшей конспирации. Только первый секретарь имел право знать фамилии, явки и другие сведения о всех подпольщиках, действовавших в городе или районе.
В 1943 г. территориальное комсомольское подполье Белоруссии расширилось и организационно укрепилось во всех городах и многих других населенных пунктах, подконтрольных немецко-фашистским захватчикам. Например, комсомольско-молодежная организация «Юные мстители», созданная в 1942 г. в пос. Оболь Сиротинского района Витебской области, к лету 1943 г. выросла до 40 человек, охватив соседние деревни Зуи, Мостище, Ушалы, Ферма. Возглавлял ее комсомольский комитет из 9 человек, секретарем которого была С. Зенькова. Быстро росли и новые организации. В населенных пунктах Лепельского района в начале 1943 г. было 14 подпольных комсомольских организаций и групп, объединявших 40 человек. Несмотря на то, что, в связи с угрозой провала, многие подпольщики, а в ряде случаев и целиком организации ушли в партизанские отряды, к концу года в населенных пунктах района под руководством райкома комсомола (секретарь А.В. Пашкевич) действовали 44 территориальные организации, в которых насчитывалось 184 патриота. Такое же положение наблюдалось и в других районах области. Продолжало активно развиваться комсомольско-молодежное подполье в Витебске, Орше, Полоцке.
Значительно расширилось территориальное комсомольско-моло-дежное подполье в Гомельской области. Только в населенных пунктах Добрушского, Жлобинского, Журавичского, Кормянского, Светиловичского, Чечерского и Рогачевского районов за период с февраля по июль 1943 г. возникло 78 подпольных организаций, в которых насчитывалось 242 человека.
Много новых подпольных групп и организаций возникло в 1943 г. в других населенных пунктах Гомельской, Могилевской и Полесской областях.
Значительно выросло территориальное комсомольско-молодежное подполье в западных областях Белоруссии. В Барановичской области к концу 1943 г. оно состояло из 92 комсомольских и 66 молодежных антифашистских организаций. В 1943 г. территориальное комсомольское подполье в Белоруссии, по неполным данным, насчитывало около 2 тыс. комсомольских и молодежных антифашистских организаций, в которых состояло свыше 8 800 человек.
Активно работало подполье и на Украине. Так, на Западной Украине антифашистское движение развёртывалось в значительной мере стихийно, путём формирования небольших, разрозненных групп «рядовых» советских граждан. При этом организации подполья чрезвычайно мешала деятельность украинских и польских националистических группировок, а также униатской церкви, открыто поддерживавшей фашистов. Понятно, что условия для подпольной работы на Западной Украине были гораздо более тяжёлыми, чем на Востоке республики.
Но был в то же время и фактор, способствовавший такой работе. Ядро подпольных организаций составили бывшие члены Компартии Западной Украины и Компартии Польши, имевшие большой опыт работы в подполье, в условиях террора, проводившегося до 1939 г. в Польше.
Уже к концу 1941 г. советские подпольщики вели агитационную работу, принимали и распространяли среди населения сводки Совинформбюро, совершали акты саботажа и диверсии. Со временем разрозненные группы сопротивления стали устанавливать между собой связи и контакты. В итоге осенью
1942 г. отдельные группы подпольщиков, действовавшие на Львовщине, объединились в единую организацию – «Народную Гвардию». Многие отряды «Народной Гвардии» носили имя Ивана Франко, и позднее это имя закрепилось за всей организацией в целом. Численность «Народной Гвардии» имени Ивана Франко достигала 600 человек. В её рядах плечом к плечу боролись украинцы, русские, поляки, белорусы, чехи, словаки, немцы, представители других национальностей. Руководящим органом «Гвардии» был Военный совет. Боевые группы «Народной Гвардии» действовали не только во Львове, но также в Винниках (восточный пригород Львова), Золочеве, Красне, Рава-Русской, в Городокском, Нестеровском, Бродовском, Камянко-Бугском, Бусском и других районах и населённых пунктах области. «Народная Гвардия» постепенно распространила свою деятельность на Станиславскую, Тернопольскую и Дрогобычскую области. Организаторами и руководителями «Народной Гвардии» были Н.Д. Березин, В.А. Грушин, И.П. Вовк и другие.
Организация сумела наладить выпуск листовок и даже периодической печати. Тиражи отдельных номеров подпольных газет достигали 1 000 экземпляров. Газеты печатались на машинке и размножались при помощи ротатора.
Вот для примера текст одной из листовок «Народной Гвардии» (перевод на русский язык): «Граждане! Настал час расплаты, идите в бой с захватчиками за волю народа, за родной край! В тяжёлые цепи заковал наш народ проклятый немец. Наши лучшие земли забрал себе немецкий пан, но обрабатывать их вынужден наш селянин в ярме самой тяжёлой панщины. Тысячи тысяч юношей и девчат – цвет и надежду народа – загнал оккупант на каторгу в Германию, на заводы, фабрики и шахты. Там губят они свою молодую жизнь от непосильного труда и голода. В час, когда враг начинает задыхаться в завоёванной Европе, вставайте на священную борьбу против извечного врага славянских народов…» (не ранее 1942 года).
Бойцами отрядов и боевых групп «Народной гвардии» было убито и ранено около 1 500 военнослужащих гитлеровской армии и пособников фашистов – националистов, пущено под откос 30 эшелонов противника с живой силой, техникой и горючим, выведено из строя около 20 железнодорожных и автомобильных мостов, уничтожено более 10 работавших на оккупантов промышленных предприятий, 6 складов военного имущества, 6 самолетов, приведено в негодность или повреждено 20 танков, несколько десятков автомобилей…
Участники «Народной Гвардии» привлекались к ведению разведки в интересах наступавшего в 1944 г.
на Львов 1-го Украинского фронта. А уже после освобождения города из «народогвардейцев» был сформирован отряд «Львовцы» во главе с П.Ф. Якубовичем. Отряд самолётами перебросили в Чехословакию, где он сражался с фашистами вплоть до самого конца войны.
Осенью 1942 г. в оккупированном Краснодоне (Луганская область Украинской ССР) спонтанно возникли группы молодых патриотов, решивших бороться с немецкими захватчиками. Потом эти группы объединились в единую организацию, которую назвали «Молодая гвардия». Подрывная, партизанская деятельность «Молодой гвардии» была успешной: нападения на немецкие машины, распространение листовок, поджог биржи труда, помощь семьям красноармейцев, освобождение военнопленных, вывешивание красных флагов, срыв пуска единственной восстановленной немцами шахты, подготовка вооруженного захвата власти в городе перед вступлением наших войск. К концу декабря 1942 г. в «Молодую гвардию» входило около ста человек, арсенал организации составлял «15 автоматов, 80 винтовок, 10 пистолетов, 300 гранат, около 15 тысяч патронов, 65 килограмм взрывчатки», но самое главное – молодогвардейцы были везде. Но 1 января 1943 г. по глупости в полицию попали несколько членов организации. Последовавшее за этим предательство привело к тому, что к 10 января 1943 г. почти вся «Молодая гвардия» оказалась в тюрьме. После нечеловеческих пыток и издевательств молодогвардейцы были казнены: расстрелянными или живыми сброшены в шурф шахты № 5 в Краснодоне. Одиннадцати молодогвардейцам удалось избежать арестов, но сегодня уже никого из них нет в живых.
Осенью 1943 г. молодогвардейцы были награждены. Пятерым было присвоено звание «Герой Советского Союза». В Краснодоне был создан музей «Молодая гвардия». В 1946 г.
подвиг молодых людей был освещён Александром Фадеевым в романе «Молодая гвардия». В 1948 г. режиссёром Сергеем Герасимовым по роману был снят одноименный фильм (на снимке). Краснодон стал центром патриотического воспитания молодежи. Сюда приезжали тысячи паломников со всего света.

1.Партизанская и подпольная борьба на оккупированной территории.

Борьба населения Беларуси против захватчиков на­чалась сразу же после оккупации. Она выливалась не только в невыполнение установленных оккупантами порядков, но и в вооруженном сопротивлении. Пар­тизанские отряды и группы создавались как из мест­ного населения, так и из военнослужащих-окруженцев. Одним из первых начал борьбу Пинский отряд под командованием В. Коржа, в котором было около 60 человек. Всего в 1941 г. самостоятельно возникло 60 партизанских отрядов и групп. В то же время в июле-сентябре партийно-советскими органами было сформировано 430 партизанских отрядов и групп, в которые входило 8300 человек. Многие из этих отря­дов стали организационным ядром для крупных бое­способных формирований. В трудных условиях зимы 1941/42 г. продолжали действовать 200 партизанских отрядов и групп.

Разгром немцев под Москвой не только вселил оп­тимизм в тех патриотов, которые уже вели борьбу, но и содействовал росту рядов народных мстителей. Весной-летом 1942 г. партизанское движение в Бе­ларуси получило дальнейшее развитие. В результате боевых действий партизан от оккупантов освобожда­лись значительные территории, на которых создава­лись свободные партизанские зоны. В Октябрьском районе такую зону контролировал гарнизон Ф. Пав­ловского в составе 13 отрядов (более 1300 человек). Центром партизанского движения в Могилевской об­ласти стал Кличевский район. 20 марта 1942 г. пар­тизаны после напряженного боя взяли районный центр Кличев. С апреля 1942 г. в Кличевской зоне действовал отряд В. Ничипоровича, бывшего командира 208-й стрелковой дивизии. По его инициативе было прове­дено совещание командиров отрядов, создан опера­тивный центр по руководству объединенными силами. В сентябре 1942 г. в подчинении оперативного центра было 17 отрядов, объединявших три тысячи человек.

В январе 1943 г. численность белорусских партизан превысила 56 тыс. человек. 220 отрядов были объеди­нены в 56 бригад, 292 отряда действовали самостоя­тельно. Партизанский резерв в это время составлял более 150 тыс. человек.

С сентября 1942 г. стал действовать Белорусский штаб партизанского движения. Это сыграло положи­тельную роль в улучшении руководства, обеспечении его необходимым вооружением, снаряжением и т. п. Только созданная ЦК КП(б)Б Северо-Западная группа по оперативному руководству партизанским движени­ем переправила в Беларусь 4250 винтовок, 630 авто­матов, свыше 400 пулеметов, 138 противотанковых ру­жей, 280 минометов, 18 тыс. гранат и др. Из-за линии фронта в Беларусь направлялись специально подготовленные группы, которые комплектовались преиму­щественно из белорусов. В течение 1943 г. из совет­ского тыла прибыло 13 партизанских отрядов и 111 организаторских и диверсионных групп общей чис­ленностью почти 2 тыс. человек. Среди них преобла­дали подрывники и инструкторы подрывного дела. В 1943 г. партизанам Беларуси с Большой земли было доставлено 20,5 тыс. винтовок, более 11 тыс. автома­тов, 973 ПТР, 1235 пулеметов и минометов, около 100 тыс. диверсионных мин, почти 400 тонн взрыв­чатки и другого вооружения.

Продолжались концентрация партизанских сил, создание зон, контролировавшихся крупными парти­занскими соединениями. Любанско-Октябрьское сое­динение, возникшее в апреле 1942 г., контролировало междуречье Птичи и Случи. Наиболее значительными были Барановичское, Белостокское, Брестское, Вилей-ское, Гомельское, Могилевское, Полесское, Пинское областные соединения.

Налаживалось взаимодействие партизан с Красной Армией. Летом 1942 г., когда шли тяжелые оборони­тельные бои в районе Сталинграда, Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) обратился к партизанам Беларуси с призывом срывать переброску резерва врага, уничтожать воинские эшелоны. Пар­тизаны ответили на этот призыв крупными боевыми и диверсионными операциями. Подрывались мосты, уничтожались железнодорожное полотно и линии свя­зи. Бригада С. Короткина, например, 29 августа 1942 г. за ночь при помощи 250 местных жителей разобрала несколько километров пути. В результате железнодо­рожная линия Полоцк-Витебск не действовала 6 суток.

Немецкое командование вынуждено было выделять значительные силы на борьбу с партизанами. В мае- ноябре 1942 г. фашисты провели 40, а в 1943 г. более 60 крупных карательных операций против партизан и населения с применением самолетов и танков. Всего за годы оккупации немцы и их пособники провели 140 таких операций. Они отличались исключительной жестокостью: гибли тысячи людей, горели белорусские города, поселки и деревни. Трагическую судьбу Ха­тыни, все жители которой были заживо сожжены ка­рателями, разделило 627 населенных пунктов Беларуси. Если бы не широкое всенародное сопротивление партизан и подпольщиков, последствия злодеяний фа­шистских захватчиков были бы еще более ужасными. Партизаны сдерживали отряды карателей, давая воз­можность населению уйти в леса, а то и не допускали врага в определенные регионы. В 1943 г. под контро­лем партизан находилось 60% территории Беларуси.

После успешного завершения Сталинградской бит­вы, победы на Курской дуге численность партизан ста­ла быстро увеличиваться. Всего в течение 1943 г. ко­личество народных мстителей возросло с 56 до 153 тыс. человек, т. е. в 2,7 раза. С целью распространения пар­тизанского движения и на западные области Беларуси сюда к зиме 1943/44 г. боевыми рейдами прошли 12 бригад и 14 отдельных отрядов общей численностью около 7 тыс. человек. В результате число партизан в западных областях возросло до 37 тыс.

Подпольное движение.

Существенной составной частью всенародного со­противления оккупантам явилось антифашистское подполье. В подпольной деятельности участвовало бо­лее 70 тыс. белорусских патриотов. Становлению и развитию подполья способствовал тот факт, что на­кануне оккупации партийно-советские органы подго­товили и оставили законспирированными группы ор­ганизаторов подпольной работы, определили явки, виды их связи и т. д. В 89 районах были оставлены подпольные партийные органы в виде райкомов, групп, троек, как правило, во главе с партработника­ми. Всего для нелегальной работы в тылу врага оста­лось 8500 коммунистов, 73 руководящих комсомоль­ских работника. Почти все они сразу же приступили к политической и диверсионно-боевой деятельности. Это выражалось в саботаже мероприятий оккупаци­онных властей, антифашистской пропаганде, распро­странении листовок, во взрывах складов, коммуника­ционных и производственных объектов.

Уже в последние дни июня 1941 г. в Минске были созданы первые подпольные организации, которые за­тем объединил Минский подпольный городской комитет КП(б)Б. Антифашистское подполье объединило свыше 9 тыс. жителей столицы тридцати националь­ностей, а также представителей девяти европейских стран. За годы оккупации подпольщики вывели из го­рода в партизанские отряды более 10 тыс. семей мин­чан, в том числе около тысячи семей смертников из минского гетто.

Диверсия на Минском железнодорожном узле в де­кабре 1941 г., во время боев под Москвой, снизила его пропускную способность почти в 20 раз. В Гомеле подпольщики взорвали ресторан с находившимися там немецкими офицерами. В Оршанском железнодорож­ном депо активно действовала группа К. Заслонова. Ею было выведено из строя разными способами не­сколько десятков паровозов и неоднократно парали­зовывалась работа станции.

Большое внимание уделялось морально-политичес­кой работе среди населения. В январе 1942 г. в Минске было налажено издание периодического листка «Вест­ник Родины», газеты «Патриот Родины», листовок. К концу года в Беларуси издавалось около 20 подполь­ных газет. В мае 1942 г. было налажено издание газеты «Звязда». Массовым тиражом в Беларусь доставлялись газеты «Савецкая Беларусь», агитплакат «Раздав1м фа-шысцкую гадзшу!», фронтовая газета «За Савецкую Беларусь». 1 января 1942 г. начала работать радио­станция «Советская Белоруссия». 18 января 1942 г. в Москве был проведен антифашистский митинг бело­русского народа, который транслировался по радио. На митинге выступили писатели М. Танк, К. Чорный, секретарь ЦК комсомола С. Притыцкий и др.

В марте-апреле 1942 г. в Минске немцы аресто­вали более 400 подпольщиков, а том числе и несколько членов подпольного горкома партии. 7 мая 1942 г. был нанесен новый удар по подполью, в результате чего погибли сотни патриотов, в том числе секретари под­польного горкома и райкомов КП(б)Б. В борьбе с за­хватчиками гибли целые семьи подпольщиков. Погиб­ли, например, семьи Щербацевичей, Герасименков, Сосиных, Цветковых, Янушкевичей, Клумовых, Кор-женевских и др.

Но сопротивление продолжалось. 21 октября 1942 г. более чем в 300 местах г. Минска были расклеены листовки с призывом бить оккупантов. Вскоре были сфор­мированы новый подпольный горком КП(б)Б и его филиалы. Всего в рядах минского подполья боролись свыше 9 тыс. человек, в том числе более тысячи ком­мунистов и двух тысяч комсомольцев. За время окку­пации ими было проведено более 1500 диверсий.

В Витебске в 1941-1942 гг. действовало 56 под­польных групп. Более 400 человек насчитывали под­польные организации Гомеля. Их деятельностью ру­ководил оперативный центр. В Могилеве более 40 под­польных групп объединились в «Комитет содействия Красной Армии». С весны 1942 г. на железнодорожной станции Оболь Витебской области действовала под­польная комсомольская организация «Юные мстите­ли» в составе 40 человек. Молодые патриоты совер­шили 21 диверсию. Активным было подпольное дви­жение в Борисове, Орше, Жлобине, Мозыре, Калин-ковичах и других населенных пунктах. 30 июля 1943 г. подпольщики Осиповичей совершили одну из самых крупных диверсий второй мировой войны - уничто­жили 4 эшелона с военной техникой, боеприпасами, горючим. Один из этих эшелонов был загружен тан­ками «Тигр».

Антифашистские организации действовали и в за­падных областях Беларуси. В мае 1942 г. на базе ан­тифашистских групп Василишковского, Щучинского, Радунского, Скидельского районов был создан «Ок­ружной белорусский антифашистский комитет Барановичской области». Он объединял 260 подпольщиков. В Брестской области в это время был создан «Комитет борьбы с немецкими оккупантами».

Политика захватчиков на оккупированной территории изменилась

Встретившись с сопротивлением и всенародным неприятием оккупационного режима, фашистские за­хватчики попытались склонить население на свою сто­рону, создать антибольшевистское движение, убедить людей в том, что будто бы война ведется в полити­ческих, идеологических целях. С февраля 1943 г. в фашистских средствах массовой информации стали мень­ше говорить о необходимости колонизации, а больше о перспективах расцвета восточных территорий под немецким руководством, о хорошо обеспеченном бу­дущем всего населения.

Менялась и экономическая политика оккупантов. Сначала в целях более эффективного грабежа и экс­плуатации населения оккупационные власти сохраня­ли колхозно-совхозную систему, затем была возобнов­лена частная собственность на землю. Но фашисты не спешили с передачей земли крестьянам, заявляя, что она будет осуществляться как поощрение «после определения заслуг перед властями». В феврале 1943 г. был издан приказ о возвращении национализирован­ного советской властью имущества бывшим владель­цам. Разрешалось частное владение мастерскими, ма­газинами и т. п.

Одновременно фашисты прибегли к формирова­нию национальных административных образований, опираясь на определенные круги эмиграции и местно­го населения которые в силу разных причин стано­вились на путь сотрудничества с ними. В Беларуси эти силы не были однородными. На коллаборацио­нистский путь стали те, кто всегда составлял оппози­цию советской власти и делал ставку на Германию (в том числе и после прихода в ней к власти фашистов) в деле, как они считали, возрождения Беларуси. На правом фланге этих сил находилась Белорусская на­ционал-социалистическая партия (белорусские фашис­ты) во главе с Ф. Акинчицем, созданная еще в начале 30-х гг. После захвата немцами Польши к сотрудни­честву с фашистами стали склоняться И. Ермаченко, В. Захарко, В. Годлевский, Я. Станкевич и др. Эта группа имела периодические издания, вела агитацию за создание самостоятельной Беларуси под эгидой гит­леровской Германии. Сознательно пошла на службу к оккупантам часть белорусской эмиграции во главе с Р. Островским, а также иные лица, считавшие себя обиженными советской властью. В их числе оказались и те, кто в силу тех или иных обстоятельств оказался связанным с названными группами и вынужден был служить немцам, не видя другого выхода.

В октябре 1941 г. была создана «Белорусская на­циональная самопомощь». Главной целью ее провоз­глашалась помощь «белорусам, потерпевшим от во­енных действий, большевистского и польского пре­следования...отстроить разрушенный чужаками бело­русский край...». В округах, районах и волостях соз­давались ее отделы. Руководство этой организации стремилось превратить ее в орган белорусского госу­дарственного управления, создать вооруженные отря­ды для борьбы с партизанами и Красной Армией, ор­ганизовать при оккупационных органах белорусские отделы и т. п. Однако немцы всесторонне контроли­ровали деятельность БНС, не позволяли ей практи­чески никаких самостоятельных действий.

В июне 1942 г. рейхскомиссар генерального округа Беларуси В. Кубе разрешил создать при главной раде БНС ведомственные отделы, в том числе политичес­кий, административный, военный, школьный, охраны здоровья и др. Кроме этого, были созданы профсоюзы, белорусский судебный аппарат. Особое значение как вооруженной силе при БНС придавалось корпусу Бе­лорусской самоохраны. В каждом районе планирова­лось создать от роты до батальона этих сил, которые должны были составить три дивизии. Организовыва­лись курсы по переподготовке офицеров-белорусов.

Однако осенью 1942 г. немцы потеряли интерес к этой затее и решили вместо самоохраны создавать бело­русские полицейские батальоны.

В июне 1943 г. оккупационные власти разрешили коллаборационистам создать антисоветскую моло­дежную организацию «Союз белорусской молодежи». Вступить в него мог белорус в возрасте от 10 до 20 лет, предоставивший письменные доказательства «чис­тоты» своего происхождения и желания служить фа­шизму. В союз было зачислено несколько тысяч юно­шей и девушек, из которых готовили будущих фун­кционеров националистического движения.

Однако все эти усилия оккупационных властей су­щественно не повлияли на позицию белорусского на­рода, отрицательно относившегося ко всем меропри­ятиям оккупантов и их помощников. Белорусы видели и чувствовали на себе всю жестокость оккупационного режима, его антинародный, антибелорусский харак­тер. Красноречивей красивых обещаний была та сис­тема массового уничтожения людей в тюрьмах и кон­центрационных лагерях, которая 6ыла создана захват­чиками на территории Беларуси.

Попов А.Ю.

16.05.2017

Доктор исторических наук Попов Алексей Юрьевич,

ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН

"Партизанская и подпольная борьба: сходства и различия

Тема сопротивления советского народа на оккупированной советской территории гитлеровским захватчикам в годы Великой Отечественной войны достаточно широко представлена в отечественной историографии. За последние семьдесят лет издано огромное количество научных и научно-популярных изданий, сборников документов и мемуаров.

Сопротивление гитлеровским оккупантам на захваченной ими советской территории в отечественной историографии рассматривалось, прежде всего, в разрезе развернувшегося партизанского движения. Деятельность подполья, казалось бы, тоже хорошо изучена, однако при более подробном исследовании этой проблемы появляется ряд вопросов, на которые сразу достаточно трудно найти ответы.

Во-первых, в отечественной и зарубежной историографии нет специально посвященных этой проблеме исследований. В изданных в СССР работах тема «подполья» имеется в их названии, однако в содержании в большей мере говорится о партизанской борьбе . Во-вторых, в изданной литературе можно почерпнуть информацию только о подполье партийном и о неизвестных патриотах, которые тоже боролись с оккупантами. Кто же эти неизвестные патриоты, сколько их было, а главное, что они сделали, какой эффект от их деятельности? Вопрос остается открытым. В-третьих, крайне мало научных работ о подполье советских спецслужб на оккупированной территории, которое действовало в форме резидентур советских органов государственной безопасности и ГРУ ГШ Красной армии.

В оккупированных областях Советского Союза организацией сопротивления гитлеровским оккупантам осуществлял ЦК ВКП(б) через подпольные обкомы, горкомы и райкомы партии. В начале июля 1941 года Центральный Комитет партии дал указание обкомам ВКП(б) о немедленной подготовке к переходу на нелегальное положение. Выполняя это указание, с 5 по 20 июля обкомы провели совещания секретарей горкомов, райкомов и партийного актива о работе парторганизаций в нелегальных условиях .

В первой половине июля начало создаваться партийное подполье и развернулась подготовка к вооруженной борьбе на коммуникациях вражеских войск. Однако быстрое продвижение противника вглубь страны помешало полностью завершить эту работу.

ЦК ВКП(б) предлагал выделять для организации подпольных партийных организаций, создания партизанских отрядов и руководства борьбой в захваченных врагом районах «опытных боевых и до конца преданных партии, лично известных руководителям парторганизаций и проверенных на деле товарищей» .

Следует особо обратить внимание на организацию подполья и партизанского движения как составляющей именно партийного подполья. Организация проходила в условиях большого скопления войск противника во фронтовой и прифронтовой полосах и была сопряжена с исключительными трудностями .

Из указаний советского партийного руководства об организации подпольной работы в оккупированных гитлеровцами районах ставились следующие задачи: партийно-политическую работу среди населения; организацию партизанских отрядов и групп из населения оккупированных районов; разведку о противнике; выявление и уничтожение предателей и изменников родины . То есть, подпольная работа на оккупированной советской территории в 1941-1944 годах включала в себя среди прочего и развертывание партизанского движения.

Уже в самом названии постановления ЦК ВКП(б) от 18 июля 1941 года «Об организации борьбы в тылу германских войск» речь идет не только о партизанском движении, а о более широком понятии - о борьбе в тылу врага. Там говорится о том, что необходимо наряду с созданием «конных и пеших партизанских отрядов, диверсионных и истребительных групп развернуть сеть большевистских подпольных организаций на захваченной территории для руководства всеми действиями против фашистских оккупантов». И далее в постановлении подчеркивается: «Во всем этом нас беззаветно поддержат в каждом городе и в каждом селе сотни и тысячи наших братьев и друзей, попавших теперь под пяту германских фашистов и ждущих с нашей стороны помощи в деле организации сил для борьбы с оккупантами». Постановление обязывало руководящие партийные и советские органы взяться за это дело. «Для организации подпольных коммунистических ячеек и руководства партизанским движением и диверсионной борьбой в районы, захваченные противником, должны быть направлены наиболее стойкие руководящие партийные, советские и комсомольские работники...» .

Приказ № 00189 народного комиссара обороны СССР И. В. Сталина от 5 сентября 1942 года «О задачах партизанского движения» не содержит утверждений о том, что подполье, а также срыв населением планов оккупантов являются формами этого движения. В приказе ставится задача добиться того, чтобы оно «развернулось еще шире и глубже..., чтобы партизанская борьба охватила широчайшие массы советского народа на оккупированной территории. Партизанское движение должно стать всенародным» . А для этого, отмечалось в приказе, «нужно наряду с организацией новых партизанских отрядов создавать среди населения проверенные партизанские резервы, из которых и черпать пополнения или формировать дополнительные новые отряды. Нужно повести дело так, чтобы не было ни одного города, населенного пункта на временно оккупированной территории, где бы не существовало в скрытом виде боевого резерва партизанского движения».

В приказе также говорилось: «Действиями партизан еще не охвачены города. Партизанским отрядам, отдельным организациям и диверсантам обязательно проникнуть во все города, большие и малые, развернуть там разведывательную и диверсионную работу» . И партизаны проникали в города, совершали там диверсии, громили в них фашистские гарнизоны, иногда занимали города, но, как правило, не могли удерживать их длительное время в своих руках - слишком неравными были силы.

Проникновение в города не означало, что партизанские формирования будут находиться в них постоянно. Для постоянной нелегальной работы в городах и других населенных пунктах в тылу противника были созданы подпольные организации. Они могли использовать и использовали партизанские методы борьбы, иногда применяли оружие, а в отдельных случаях и сами становились партизанами, особенно тогда, когда в городах начинались восстания или когда к ним подходили части Красной армии.

Вот как, например, понимали коммунисты Белоруссии приказ НКО СССР «проникать в города». В постановлении V пленума ЦК КП(б)Б «Об обстановке и задачах работы партийных органов и партийных организаций в оккупированных районах Белоруссии» от 28 февраля 1943 года говорится: «Пленум ЦК КП(б)Б ставит задачу перед подпольными партийными организациями и партизанскими отрядами, расположенными вокруг городов, решительно усилить проникновение в города. Поручить бюро ЦК КП(б)Б определить задачи партийным центрам и партизанским отрядам, работающим на тот или иной город или районный центр и отвечающим за постановку в них работы. Предупредить партийные комитеты от попыток создавать в городах широкие подпольные партийные организации, которые в большей мере подвержены опасности провала вследствие проникновения агентов гестапо. Практиковать в городах работу одиночек и небольших, глубоко законспирированных групп, друг с другом не связанных, а связанных лишь с определенным уполномоченным парторганов» .

Следовательно, партизанская борьба, партизанское движение - это, в соответствии с документами коммунистической партии и советского правительства, открытое вооруженное сопротивление врагу. Деятельность подполья - это нелегальная борьба. Партизанские отряды опирались на силу оружия, подпольные организации - на умение конспирировать свою деятельность. Партизанские отряды дислоцировались вдали от мест расположения вражеских гарнизонов, подпольные организации - непосредственно в стане врага, различалось и внутреннее строение подпольных организаций и партизанских отрядов.

Практика активного противодействия немецко-фашистской оккупации
в тылу врага свидетельствует о недопустимости отождествления вооруженной партизанской борьбы и деятельности подполья. Подпольная борьба велась конспиративно, небольшими группами людей, а вооруженная партизанская война представляла собой открытые боевые действия, которые при благоприятных условиях приобретали массовый характер, перерастая даже в вооруженное восстание. Конечно, и партизаны использовали подпольные методы борьбы (агентурная разведка, распространение нелегальных изданий), а подпольщики - оружие (уничтожая предателей, провокаторов и фашистских палачей). Однако это не дает ни малейшего основания считать деятельность подполья, а тем более партийного, формой партизанской борьбы. Подпольщик зачастую, при реальной опасности провала, мог перейти в статус партизана, а также наоборот, партизан, выполняя задание своего руководства, мог осесть в городе, то есть становился подпольщиком. Вот почему в историографии в большинстве работ достаточно размыто, можно сказать, «заумно неясно» представлена деятельность подполья и пишется больше о партизанском движении.

Можно привести факты, когда в той или иной стране существовало и активно действовало подполье, но не было партизанского движения и наоборот, была развернута партизанская борьба, но отсутствовало массовое подполье. Так, во время второй мировой войны и в Германии, и в Румынии действовало подполье, имели место факты саботажа, но там не было партизанского движения .

При всем различии форм и методов борьбы сила партизанского движения и подпольной деятельности состояла в тесной связи с местным населений оккупированной советской территории, и ее активной поддержке народом. Население пополняло ряды партизан и подпольщиков новыми бойцами, обеспечивало их продуктами питания, одеждой, обувью.

Следует обратить внимание еще на один аспект. Подпольные обкомы, созданные и действовавшие на оккупированной советской территории, по сути своей были партизанскими соединениями . Заблаговременная подготовка баз для партизан, утверждение секретарей подпольных райкомов, организация подпольных точек сыграли большую роль в развертывании сопротивления гитлеровцам .

С подпольными группами, забрасывавшимися за линию фронта, предварительно проводились занятия по военной подготовке, изучению стрелкового оружия и гранатометанию, а также лекции на темы: положение населения в оккупированных районах; содержание и формы политической агитации среди населения в тылу противника; организация политической разведки; боевая деятельность партгрупп (организация населения на саботаж всех мероприятий, проводимых немцами, на террористические и диверсионные действия против захватчиков и их ставленников, создание групп самообороны и партизанских групп); о легальных и нелегальных формах работы и их сочетании (участие в сходках, выдвижение своих людей на административные и другие должности, организация подпольной работы - печатание газет, листовок и т. д.); организация конспиративной связи партгрупп с руководством партизанских бригад и отрядов и с центром .

Тем не менее, роль подпольных организаций сводилась в большинстве своем к агитации и пропаганде среди населения. Об этом свидетельствуют документы, а также мемуары непосредственных участников борьбы с оккупантами . В лучших условиях по сравнению с другими находились подпольщики тех районов, где сохранились и действовали партизанские отряды .

Но подпольной работой занимались не только партийные органы, но и советские спецслужбы. В связи с началом Великой Отечественной войны органы государственной безопасности были вынуждены в срочном порядке перестроить свою деятельность, чтобы не только противостоять спецслужбам гитлеровской Германии, но и организовать диверсионную борьбу против немецко-фашистских захватчиков в тылу противника. В этих целях еще 5 июля 1941 году была создана Особая группа при наркоме внутренних дел СССР, которую возглавил П.А. Судоплатов.

На Особую группу НКВД СССР были возложены разработка и проведение разведывательно-диверсионных операций против гитлеровской Германии и ее сателлитов; организация подполья и партизанской войны; создание нелегальных агентурных сетей на оккупированной территории; руководство специальными радиоиграми с немецкой разведкой с целью дезинформации противника .

Подбор кадров для подпольного аппарата определялся тесным взаимодействием партийных органов и оперативных работников НКВД. Остро встал вопрос об использовании участников гражданской войны, тех, кто проявил себя в истребительных батальонах и в только что созданных, главным образом в Белоруссии, партизанских отрядах.

Забрасываемые в тыл врага группы обычно насчитывали 30-50 человек. Но после первых же операций, если это было санкционировано руководством НКВД, они быстро вырастали за счет местного населения и военнослужащих, выходивших из окружения, и превращались в мощные партизанские отряды и соединения .

Как правило, личный состав оперативных групп перебрасывался в тыл противника посредством авиации с приземлением на парашютах в заданном районе. Многие из оперативных групп сами превращались в партизанские отряды.

Командированный в Смоленскую область для организации разведывательно-диверсионной работы А.К. Флегонтов уже 16 августа 1941 года докладывал П.А. Судоплатову радиотелеграммой, что в Смоленской области под его руководством действуют 4 партизанских отряда общей численностью в 174 человека

Немецкие войска вошли в Киев 19 сентября 1941 года. Украинские СМИ эту дату по понятным причинам предпочли «не заметить» - ведь у власти на Украине сегодня находятся духовные наследники пособников гитлеровцев, Бандера и Шухевич объявлены «национальными героями»

Оккупация длилась 778 дней — до 6 ноября 1943 года. Какими были эти дни? Достаточно сказать, что из 400 тысяч жителей города, остававшихся в Киеве к моменту прихода немцев, освободителей встретили лишь 180 тысяч киевлян. Только в Бабьем Яру были расстреляны сто тысяч человек, десятки тысяч расстреляли как заложников, около ста тысяч вывезли на работы в Германию, тысячи киевлян умерли от голода и лишений, многие покинули город в поисках пропитания.

Кто помогал гитлеровцам

Прямыми соучастниками злодеяний гитлеровских захватчиков, их подручными были украинские буржуазные националисты, отмечают историки П.Т Тронько и П.М.Овчаренко в работе «Солдаты Киевского подполья» .

Но поддержки среди населения они не находили. Историки цитируют письмо бывшего петлюровского министра Огиенко , который, прожив несколько месяцев в Киеве, писал своему приятелю во Францию, что население смотрит на украинских националистов «так, как когда-то, наверное, смотрели киевляне на татар-завоевателей».

«Никакой пощады нам. Вокруг нас одна жестокость. Всех приезжих украинцев, то есть нас, называют фашистами, шпиками, сообщниками Гитлера… Это правда, друг… Немцы действительно поручают нам с человеческой точки зрения самые мерзкие дела», — свидетельствует Огиенко.

Сегодня на переживающей процесс «декоммунизации» Украине пытаются утвердить совсем другую версия истории. Согласно концепции, продвигаемой институтом нацпамяти, националисты будто бы воевали на два фронта — против немецких захватчиков и… против «захватчиков» советских. Вот только следов их «борьбы» с фашистами никак не удаётся найти. При этом упускается из виду тот факт, что миллионы украинцев воевали в рядах Советской армии (следовательно, сами были, с точки зрения нынешней власти, «захватчиками»)…

Сопротивление

Для немецких оккупантов эти дни лёгкими не были — с первых же дней они столкнулись с организованным сопротивлением.
Партизаны, действовавшие в Киеве и в окрестностях, ликвидировали более 30 тысяч гитлеровцев и их приспешников, пустили под откос 259 железнодорожных эшелонов, разгромили 103 немецких гарнизона, совершили нападения на 249 полицейских комендатур. Были уничтожены 333 склада боеприпасов, разгромлены 282 районных сельских управы оккупационного режима, указывается в исторической справке на городском сайте.

Были и провалы. В результате предательства в октябре 1941 года гитлеровцами были схвачены почти все члены подпольных горкома и райкомов партии.

Подвиг героев Киевского подполья был оценен — 1317 человек были награждены орденами и медалями. Настоящий герой Украины: Иван Кудря против Маккейна

Хотя эта трагическая и наполненная драматическими событиями часть истории нашей страны представляется нам хорошо изученной, на самом деле многие загадки не разгаданы до конца и ждут объективного исследования. Приведём лишь несколько примеров, опираясь на данные историков и открытых источников.

Подпольный обком действует

С первых дней оккупации в Киеве развернул работу созданный ещё в июле-августе 41 года подпольный обком Компартии Украины, было создано одиннадцать партизанских отрядов, которые насчитывали более 4400 человек. Отметим, что общая численность советских партизан и подпольщиков на территории Украинской ССР в 1941-1944 годы оценивалась на уровне 220 тыс. чел. в составе 53 партизанских соединений, 2145 партизанских отрядов и 1807 партизанских групп («История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941-1945»).

«В Киеве наряду с основными подпольным горкомом и девятью райкомами были созданы запасной, дублирующий горком партии, а также 9 подпольных райкомов комсомола, 37 подпольных партийных и комсомольских организаций и диверсионных групп. Все они были обеспечены необходимой материально-технической базой. Подпольный горком партии подобрал 40 конспиративных и явочных квартир, организовал несколько небольших типографий. В разных местах города было установлено 10 радиоприёмников», — пишут Тронько и Овчаренко.

Подпольщиков готовили в разведшколах заранее, еще до войны. В некоторых источниках указывается, что при этом не всегда соблюдали правила секретности (никто и не думал, что Киев когда-то придётся сдать врагу). Впоследствии многим резидентам такая беспечность организаторов стоила жизни.

Но, несмотря на потери, антифашистское подполье действовало в каждом районе Киева, да так, что земля буквально горела под ногами захватчиков. В конце сентября подпольный горком создал штаб диверсионно-подрывной деятельности, начали работу боевые группы. Помимо подпольного горкома в Киеве действовали шесть общегородских подпольных организаций. Эти организации, в частности, действовали на предприятиях, обслуживающих гитлеровскую армию. Уже в конце сентября 1941 года на заводах стали в большом количестве выходить из строя станки и оборудование.

Задолго до прихода немцев в Киеве были заминированы все важные объекты жизнеообеспечения, объекты транспорта и связи, мосты через Днепр, правительственные здания, театры. При этом использовались радиоуправляемые взрывные устройства, которые можно было взорвать с большого расстояния.

Мосты были взорваны при отступлении советских войск, часть городских объектов немцам удалось разминировать, получив информацию от перебежчиков и (по некоторым источникам) от минеров, попавших в плен. Но оказалось, перебежчики знали далеко не всё.

Взорванный Крещатик

Плотный дым окутал историческую часть Киева 24 сентября 1941 года: во второй половине дня внезапно для захватчиков произошел мощный взрыв в помещении «Детского мира» на углу Крещатика и Прорезной, где разместились штаб одной из дивизий, приемный пункт, куда населению надлежало сдавать свои радиоприёмники, и немецкая комендатура. От детонации сработали взрывные устройства в соседних домах, начался пожар.

«Первый взрыв облаком дыма затмил ясный день. Пламя охватило магазин «Дитячий свит». С этого все и началось. Взрыв за взрывом. Пожар распространялся вверх по Прорезной улице и перекинулся на обе стороны Крещатика. Ночью киевляне наблюдали большую зарницу, которая постоянно разрасталась. Большевики разрушили водопровод. Потушить пожар было невозможно. В то время огонь был хозяином — он пожирал и уничтожал дом за домом. Сгорело 5 лучших кинотеатров, Театр юного зрителя, театр КОВО, радиотеатр, консерватория и музыкальная школа, Центральный почтамт, Дом горсовета, 2 самых больших универмага, 5 лучших ресторанов и кафе, цирк, городской ломбард, 5 самых больших гостиниц («Континенталь», «Савой», «Гранд-готель» и другие), Центральная городская железнодорожная станция (билетные кассы), Дом архитектора и ученых, 2 пассажа, типография, 8 обувная фабрика, средняя школа, более 100 лучших магазинов. Уничтожено много библиотек, интересных документов, ценных вещей. Например, в Киевской консерватории сгорел большой орган и около 200 роялей и пианино. Даже трудно себе представить и подсчитать размеры этого неслыханного преступления советов!» — сокрушалась поддерживающая гитлеровцев газета «Українське слово» (номер за 21 октября 1941 года). РИА Новости: «Большевистская оккупация» Украины в СССР и преемственность страны от УНР - мифы

В результате взрывов и пожара погибли около 300 немецких солдат и офицеров. Погибли и мирные жители. Точное количество погибших не установлено.

«Не существует единой точки зрения относительно ответственных за уничтожение именно исторической части Киева 1941 года», — сообщает русскоязычная версия Википедии (эта энциклопедия стала «полем боя» для сторонников той или иной исторической концепции — но это тема для отдельного разговора).

В советском издании «История Киева» в уничтожении Крещатика и прилегающих улиц обвиняли немцев: «Свое пребывание в Киеве гитлеровцы отметили варварским разрушением предприятий, жилых домов, театров, клубов, библиотек, спортивных сооружений и др. Они взорвали и сожгли все дома на центральной магистрали города — Крещатика и прилегающих к нему улицах. От площади Калинина до Бессарабки на месте многоэтажных сооружений остались бесформенные груды железа и кирпича. Разрушение Киева гитлеровцы с провокационной целью приписали действиям большевиков-подпольщиков»…

Кто взорвал Успенский собор

3 ноября 1941 года был взорван один из немногих киевских храмов домонгольского периода — Успенский собор Киево-Печерской лавры. До начала перестройки официально утверждалось, что собор уничтожили гитлеровцы. Потом популярной стала версия, приписывающая эту акцию «агентам НКВД», планировавшим уничтожение высоких нацистских чинов во время осмотра ими собора.

«Собор был взорван через два часа после его посещения Йозефом Тисо , лидером одной из союзных Гитлеру держав — Словакии. Немецкая пропаганда и многие современные исследователи приписывают этот теракт советским подпольщикам. Однако ряд фактов наводит на мысли о том, что имела место инсценировка немцами советской диверсии. В частности, незадолго до взрыва по приказу рейхскомиссара Украины Эриха Коха из собора были вывезены все драгоценности, взрыв собора был зафиксирован немцами на кинопленку и попал в официальную кинохронику, а представленные общественности трупы убитых «подпольщиков-подрывников» были одеты в красноармейскую форму. Тем не менее, вопрос о том, кем был взорван Успенский собор, остается открытым до сих пор», — пишет исследователь Алексей Стаценко .

Немецкий ученый Ф. Хайєр утверждает, что за взрывом в Лавре достовернее всего стояли руководитель партийной канцелярии Мартин Борман и рейхскомиссар Эрих Кох, которые считали необходимым лишить Украину ее идеологического центра. Но это тоже — одна из версий, требующих подтверждения.

Всего несколько эпизодов, а сколько загадок. Будут ли они разгаданы?

В силу известных политических обстоятельств на Украине историю сейчас на наших глазах переписывают, объявляя белое чёрным, чёрное белым. Что требует дополнительных усилий в установлении истины.

Конечно, и раньше историческая наука не была свободна от искажающего картину событий давления идеологии. Помню, как соратник легендарного разведчика Николая Кузнецова Николай Струтинский снимал с книжной полки и показывал исторические труды и мемуары с карандашными пометками чуть ли не на каждой странице: «а на самом деле было так…».

Как было на самом деле? Мы не претендуем на установление окончательной истины. Как говорит один из симоновских героев, всю правду о войне знает только весь народ. Редакция издания Украина.ру этой публикацией открывает проект «Народный архив», целью которого мы считаем сбор воспоминаний, рассказов современников событий и их потомков, фото и кинодокументов, писем — всего, что может пролить свет на загадки недавней истории. Участников сопротивления и подполья остались буквально единицы, но живы их дети, внуки и правнуки, существуют семейные архивы (сохранность которых на Украине в будущем — под большим вопросом). Мы призываем всех, кому дорога память о подвиге отцов и дедов, делиться воспоминаниями и материалами.

Адрес проекта «Народный архив»: [email protected]

Украина.ру на Youtube

Смела: Украинский город без тепла, а в будущем и без воды