С какой целью писатель рассказывает о том. Идеи с.А

Образование сельские жители во второй половине XI Х века могли получить в:

Церковно-приходских школах и школах грамоты с 1-2 годичным сроком обучения;

Земских школах

Были еще немногочисленные сельские школы, создаваемые крестьянами на собственные средства - общины и отдельные группы крестьян нанимали учителей и предоставляли помещение для занятий (или совместно снимали избу для такой школы). Чаще всего обучение вели грамотные крестьяне, иногда учителя из "образованных", переходившие из деревни в деревню. Таких называли «ходячими» («нахожими», «хожалыми») учителями.

Начальное образование в начале XX века было представлено следующими основными учебными заведениями:

Одноклассные училища (земские сельские школы, церковноприходские и приходские училища; срок обучения - три года);

Двухклассные училища (министерские образцовые училища и второклассные церковноприходские училища; срок обучения - пять лет);

Многоклассные училища (уездные и городские; обучение - три и шесть лет соответственно).

Деятельность этих учебных заведений регламентировались «Положением о начальных народных училищах» от 25 мая 1874 года. В начале XX века по линии министерства народного просвещения работало около 57, 2 тысяч учителей начальной школы (32, 1 тысяч мужчин и 25,1 тысяч женщин).

Вторая половина XIX - начало XX века ознаменовалась "прорывом" в начальном образовании сельского населения. Об этом свидетельствует статистика количества неграмотных новобранцев, призванных в армию (БСЭ, 1929-1930гг..):

1875 год - 79%

1880 год - 78%

1885 год - 74%

1890 год - 69%

1896 год - 60%

1900 год - 51%

1905 год - 42%

1913 год - 27%

Церковно-приходские школы

До реформы 1861 года практически единственным образовательным учреждением в сельской местности Российской империи была церковно-приходская школа. Одним из первых законодательных актов государственной власти об образовании сельского населения (составлявшего подавляющую часть населения страны в то время) стал императорский Указ от 26 января 1804 года, предусматривающий создание начальных школ по селам и деревням. Указ вменял обучение селян в непременную обязанность духовенства. Сельские священники активно создавали школы при церквах и до начала 60-х годов XVIII века были почти единственными учителями в сельских школах. При этом, они не только учили детей, но и поддерживали школы "своими скудными средствами".

Деятельность церковно-приходских школ регламентировалась "Правилами о церковно-приходских школах" 1884 года. Согласно "Правилам" создавались как одноклассные (2-годичные), так и двухклассные (4-годичные) церковно-приходские школы (В начале ХХ века они стали соответственно 3-х и 5-годичными). В 1902 году "Правила" заменило "Положение о церковных школах Ведомства Православного Исповедания". В соответствии с "Положением" к церковным школам относились:

• начальные школы, предназначенные для начального обучения детей и взрослых (они подразделялись на школы грамоты, церковно-приходские и воскресные школы);
• учительские (второклассные и церковно-учительские) школы, которые готовили учителей для начальных школ.

Пункт 1 "Положения" гласил, что основные задачи церковных школ заключались в начальном и среднем образовании, а также религиозно-нравственном воспитании учащихся в духе учения и традиций Русской Православной Церкви.

В 1915 году числилось 40 530 церковно-приходских школ, что составляло почти треть (32,8%) всех образовательных учреждений страны.

Земская школа

Земская реформа позволила органам местного самоуправления (Земствам) создавать начальные школы. Земства могли с разрешения уездного училищного совета открывать школы и содержать их в хозяйственном отношении (помещение, отопление, освещение, оборудование, снабжение книгами и письменными принадлежностями, плата учителям). Учебная работа находилась в ведении уездных училищных советов и инспекторов народных училищ. В состав уездного училищного совета (руководил школами, давал разрешения на их открытие, перевод и закрытие, назначал и увольнял преподавателей) входили по одному представителю от министерства народного просвещения, министерства внутренних дел, духовного ведомства, городского самоуправления, а также два гласных, выбранных на уездном земском собрании. Председателя уездного училищного совета избирали из числа его членов. Губернский училищный совет, состоял из архиерея (председателя), губернатора, губернского директора училищ и двух представителей губернского земства.

Земские школы были двух типов:

Земства организовывали также профессиональные (ремесленные и сельскохозяйственные) и специальные (учительские, ветеринарные, медицинские) школы со сроком обучения 3-5 лет. В некоторых начальных школах открывали двухгодичные сельскохозяйственные отделения и создавали опытные участки для получения знаний об агрономии. Земствами организовывались повторительные классы, библиотеки и читальни, чтения. Земства выделяли средства на организацию "народных библиотек" при школах.

Финансирование земской школы было смешанным: от земства и крестьянской общины. Учителю платило земство, но за его жилье платила община, строительство и ремонт зданий, заготовка дров, жилье преподавателей шло за счет общины.

Стандартный месячный заработок земского учителя в начале XX века составлял 30 рублей; после 5 лет службы: 37 рублей 50 копеек; 5 рублей доплачивало губернское земство и 2 с полтиной - уездное. Предусматривалась казенная квартира или оплата съемного жилья. В сельских школах преподавали чаще всего выходцы из самих же крестьян. Например, в 1880 году в начальных школах среди учителей дети крестьян составляли 36%, дети церковнослужителей - еще 36%, дети мещан - 10%.

В штате сельской земской школы, как правило, был сторож.

Большую роль в развитии земских школ играли попечители - или в привычных терминах "спонсоры". Земства старательно подбирали их из помещиков, фабрикантов и зажиточных крестьян.

К 1877 году существовало уже около 10 000 земских школ, в 1910 - более 27 000 (27 486, из них 75% однокомплектные с 3-летним обучением, остальные - двухкомплектные и 4 года обучения), а к 1913 году - свыше сорока тысяч начальных школ - еще одна треть от общего числа образовательных учреждений страны. Доля ассигнований на школьное дело в земском бюджете выросло за это время с 14,5% до 30%. В местностях, где не было земских школ, средства зачастую выделялись на поддержку церковно-приходских. Земские заведения были лучше обеспечены материально. Их здания сразу строили как учебные. Кроме классной комнаты и других необходимых помещений в них была предусмотрена квартира для преподавателя (а там, где работали два педагога, - две).

Земства старались охватить образованием возможно большее число детей: семьям, в которых росли два и более мальчика, предлагалось одного непременно направлять в школу, выдавали денежные субсидии родителям. Выпускник земской школы мог поступить в учительскую семинарию, фельдшерскую школу или другое учебное заведение. Самых способных учеников земства старались направлять в гимназии, выделяли для них стипендии.

Примерная программа четырехлетней земской школы:

Закон Божий,

Церковнославянский язык,

• Арифметика,

  Предметные беседы,

  История,

  География,

  Мироведение,

  Рисование и черчение,

• Гимнастика (рукоделие для девочек).

Всю жизнь он своими яркими статьями боролся за укрепление русского государства, отважно разоблачая продажных чиновников, либеральных демократов и революционеров, предупреждая о нависшей над страной угрозе. Захватившие в России власть большевики ему этого не простили. Меньшикова расстреляли в 1918 году с крайней жестокостью на глазах у его жены и шестерых детей.

Михаил Осипович родился 7 октября 1859 г. в Новоржеве Псковской губернии близ озера Валдай, в семье коллежского регистратора. Окончил уездное училище, после чего поступил в Техническое училище Морского ведомства в Кронштадте. Потом участвовал в нескольких дальних морских походах, писательским плодом которых явилась вышедшая в 1884 году первая книга очерков – «По портам Европы». Как морской офицер, Меньшиков высказал идею соединения кораблей и аэропланов, предсказав тем самым появление авианосцев.

Чувствуя призвание к литературному труду и публицистике, в 1892 году Меньшиков вышел в отставку в чине штабс-капитана. Устроился корреспондентом в газету «Неделя», где вскоре обратил на себя внимание своими талантливыми статьями. Затем стал ведущим публицистом газеты консервативного толка «Новое время», где проработал вплоть до революции.

В этой газете он вел свою знаменитую рубрику «Письма к ближним», которая привлекала внимание всего образованного общества России. Некоторые называли Меньшикова «реакционером и черносотенцем» (а кто-то называет до сих пор). Однако все это – злостная клевета.

В 1911 году в статье «Коленопреклоненная Россия» Меньшиков, разоблачая происки западной закулисы против России, предупреждал:

«Если в Америке собирается огромный фонд с целью наводнения России душегубами и террористами, то нашему правительству об этом стоит подумать. Неужели и нынче государственная наша стража ничего вовремя не заметит (как в 1905 году) и не предупредит беды?».

Никаких мер в этой связи власти тогда не приняли. А если бы приняли? Вряд ли тогда смог бы приехать в Россию в 1917 году с деньгами американского банкира Джекоба Шифа Троцкий-Бронштейн, главный организатор Октябрьского переворота!

Идеолог национальной России

Меньшиков являлся одним из ведущих публицистов консервативного направления, выступая идеологом русского национализма. Он стал инициатором создания Всероссийского Национального Союза (ВНС), для которого разработал программу и устав. В эту организацию, которая имела свою фракцию в Госдуме, вошли умеренно-правые элементы образованного русского общества: профессора, военные в отставке, чиновники, публицисты, священнослужители, известные учёные. Большинство из них были искренними патриотами, что потом доказали многие из них не только своей борьбой против большевиков, но и мученической смертью...

Сам Меньшиков ясно предвидел национальную катастрофу 1917 года и, как истинный публицист, бил в набат, предупреждал, стремился предотвратить её. «Православие, – писал он, ­– нас освободило от древней дикости, самодержавие – от анархии, но возвращение на наших глазах к дикости и анархии доказывает, что необходим новый принцип, спасающий прежние. Это – народность... Только национализм в состоянии вернуть нам потерянное благочестие и могущество».

В статье «Кончина века», написанной в декабре 1900 года, Меньшиков призывал русских людей к сохранению роли державообразующего народа:

«Мы, русские, долго спали, убаюканные своим могуществом и славой, – но вот ударил один гром небесный за другим, и мы проснулись и увидели себя в осаде – и извне, и изнутри… Мы не хотим чужого, но наша – Русская – земля должна быть нашей».

Возможность избежать революции Меньшиков видел в усилении государственной власти, в последовательной и твёрдой национальной политике. Михаил Осипович был убеждён в том, что народ в совете с монархом должен управлять чиновниками, а не они им. Со страстью публициста он показывал смертельную опасность бюрократизма для России: «Наша бюрократия... свела историческую силу нации на нет».

Необходимость коренных перемен

Близкие отношения Меньшиков поддерживал с великими русскими писателями того времени. Горький признавался в одном из писем, что любит Меньшикова, потому что он его «враг по сердцу», а враги «лучше говорят правду». Со своей стороны Меньшиков называл «Песнь о соколе» Горького «злой моралью», потому что, по его словам спасает мир не «безумство храбрых», несущих восстание, а «мудрость кротких», вроде чеховской Липы («В овраге»).

Известно 48 писем к нему Чехова, который относился к нему с неизменным уважением. Меньшиков бывал в Ясной у Толстого, но при этом критиковал его в статье «Толстой и власть», где писал, что он опаснее для России, чем все революционеры вместе взятые. Толстой отвечал ему, что во время прочтения этой статьи он испытал «одно из самых желательных и дорогих мне чувств – не просто доброжелательства, а прямо любви к вам...».

Меньшиков был убеждён, что России нужны коренные перемены во всех без исключения областях жизни, только в этом было спасение страны, но иллюзий он не испытывал. «Людей нет – вот на чём Россия гибнет!» – восклицал в отчаянии Михаил Осипович.

До конца своих дней давал беспощадные оценки самодовольному чиновничеству и либеральной интеллигенции: «В сущности, всё красивое своё и великое вы давно пропили (внизу) и прожрали (наверху). Размотали церковь, аристократию, интеллигенцию».

Меньшиков считал, что каждая нация должна настойчиво бороться за свою национальную идентичность. «Когда речь зайдет, – писал он, – о нарушении прав еврея, финна, поляка, армянина, подымается негодующий вопль: все кричат об уважении к такой святыне, как национальность. Но лишь только русские обмолвятся о своей народности, о своих национальных ценностях: подымаются возмущенные крики - человеконенавистничество! Нетерпимость! Черносотенное насилие! Грубый произвол!».

Выдающийся русский философ Игорь Шафаревич писал: «Михаил Осипович Меньшиков – один из небольшого числа проницательных людей, живших в тот период русской истории, который иным казался (и сейчас еще кажется) безоблачным. Но чуткие люди уже тогда, на рубеже XIX и XX веков видели главный корень надвигающихся бед, обрушившихся потом на Россию и переживаемых нами до сих пор (да и не видно, когда еще придет им конец). Этот основной порок общества, несущий в себе опасность будущих глубоких потрясений, Меньшиков усматривал в ослаблении национального сознания русского народа...».

Портрет современного либерала

Еще много лет назад Меньшиков энергично разоблачал тех в России, кто, как и сегодня, поносил ее, уповая на «демократический и цивилизованный» Запад. «Мы, – писал Меньшиков, – глаз не сводим с Запада, мы им заворожены, нам хочется жить именно так и ничуть не хуже, чем живут "порядочные" люди в Европе. Под страхом самого искреннего, острого страдания, под гнетом чувствуемой неотложности нам нужно обставить себя той же роскошью, какая доступна западному обществу. Мы должны носить то же платье, сидеть на той же мебели, есть те же блюда, пить те же вина, видеть те же зрелища, что видят европейцы. Чтобы удовлетворить свои возросшие потребности, образованный слой предъявляет к русскому народу все большие требования.

Интеллигенция и дворянство не хотят понять, что высокий уровень потребления на Западе связан с эксплуатацией им значительной части остального мира. Как бы русские люди ни работали, они не смогут достичь уровня дохода, который на Западе получают путем перекачки в свою пользу неоплаченных ресурсов и труда других стран…

Образованный слой требует от народа крайнего напряжения, чтобы обеспечить себе европейский уровень потребления, и, когда это не получается, возмущается косностью и отсталостью русского народа».

Не нарисовал ли Меньшиков более ста лет назад со своей невероятной прозорливостью портрет нынешней русофобствующей либеральной «элиты»?

Отвага для честного труда

Ну а разве не к нам сегодня обращены эти слова выдающегося публициста? «Чувство победы и одоления, – писал Меньшиков, – чувство господства на своей земле годилось вовсе не для кровавых только битв. Отвага нужна для всякого честного труда. Все самое дорогое, что есть в борьбе с природой, все блистательное в науке, искусствах, мудрости и вере народной – все движется именно героизмом сердца.

Всякий прогресс, всякое открытие сродни откровению, и всякое совершенство есть победа. Только народ, привыкший к битвам, насыщенный инстинктом торжества над препятствиями, способен на что-нибудь великое. Если нет в народе чувства господства – нет и гения. Падает благородная гордость – и человек становится из повелителя рабом.

Мы в плену у рабских, недостойных, морально ничтожных влияний, и именно отсюда – наша нищета и непостижимая у богатырского народа слабость».

Разве не из-за этой слабости рухнула Россия в 1917 году? Разве не потому развалился в 1991-м могучий Советский Союз? Не та ли опасность грозит нам и сегодня, если мы уступим глобальному натиску на Россию со стороны Запада?

Месть революционеров

Те, кто подрывал основы Российской империи, а потом в феврале 1917 года захватили в ней власть, не забыли и не простили Меньшикову его позиции стойкого государственника и борца за единение русского народа. Публицист был отстранён от работы в «Новом времени». Лишившись дома и сбережений, конфискованных вскоре уже большевиками, зиму 1917–1918 гг. Меньшиков провел на Валдае, где у него была дача.

В те горькие дни он в своем дневнике писал:«27 февр.12.III.1918. Год русской великой революции. Мы еще живы, благодарение Создателю. Но мы ограблены, разорены, лишены работы, изгнаны из своего города и дома, обречены на голодную смерть. А десятки тысяч людей замучены и убиты. А вся Россия сброшена в пропасть еще небывалого в истории позора и бедствия. Что дальше будет и подумать страшно,- т. е. было бы страшно, если бы мозг не был уже досыта и до бесчувствия забит впечатлениями насилия и ужаса».

В сентябре 1918 года Меньшикова арестовали, и уже через пять дней расстреляли. В заметке опубликованной в «Известиях» говорилось: «Чрезвычайным полевым штабом в Валдае расстрелян известный черносотенный публицист Меньшиков. Раскрыт монархический заговор, во главе которого стоял Меньшиков. Издавалась подпольная черносотенная газета, призывающая к свержению советской власти».

В этом сообщении не было ни слова правды. Не было никакого заговора и никакую газету Меньшиков тогда уже не выпускал.

Ему мстили за его прежнюю позицию стойкого русского патриота. В письме жене из тюрьмы, где он просидел шесть дней, Меньшиков писал, что чекисты не скрывали от него, что этот суд есть «акт мести» за его статьи, печатавшиеся до революции.

Казнь выдающегося сына России произошла 20 сентября1918 года на берегу Валдайского озера напротив Иверского монастыря. Его вдова, Мария Васильевна, ставшая вместе с детьми свидетелем расстрела, написала потом в своих воспоминаниях: «Придя под стражей на место казни, муж стал лицом к Иверскому монастырю, ясно видимому с этого места, опустился на колени и стал молиться. Первый залп был дан для устрашения, однако этим выстрелом ранили левую руку мужа около кисти. Пуля вырвала кусок мяса. После этого выстрела муж оглянулся. Последовал новый залп. Стреляли в спину. Муж упал на землю. Сейчас же к нему подскочил Давидсон с револьвером и выстрелил в упор два раза в левый висок. <…> Дети расстрел своего папы видели и в ужасе плакали. <…> Чекист Давидсон, выстрелив в висок, сказал, что делает это с великим удовольствием».

Сегодня могила Меньшикова, чудом сохранившаяся, находится на старом городском кладбище города Валдай (Новгородская область), рядом с церковью Петра и Павла. Только много лет спустя родные добились реабилитации знаменитого писателя. В 1995 году новгородские писатели при поддержке администрации общественности Валдая открыли на усадьбе Меньшикова мраморную мемориальную доску со словами: «Расстрелян за убеждения».

В связи с юбилеем публициста в Санкт-Петербургском государственном морском техническом университете прошли всероссийские Меньшиковские чтения. «В России не было и нет равного Меньшикову публициста», – подчеркнул в своем выступлении председатель Общероссийского движения поддержки флота капитан 1 ранга запаса Михаил Ненашев.

Владимир Малышев

Не горит электричество. Только одна
Печка красные блики бросает на стены.
Да ещё в незакрытые окна луна
Льёт квалраты и тянет лиловые тени.
Школа сельская. Запахи мела и парт.
Попрощался февраль. Начинается март.
Мы сидим у печи, говорим не спеша
Про Египет, Бразилию, остров Ямайку.
Как Снегурочка, ночь за окном хороша,
И по притолке бегают красные зайки.
Тяжкий узел волос на затылке твоём
Шею тонкую, смуглую нежно сгибает.
И в печном государстве, объятом огнём,
Хрупкий ряд золотых городов погибает.
А столетие наше идёт и идёт,
Достигая своих необжитых высот.
Зимней ночью пространства таинственней нет,
Чем пустая, глухая, безмолвная школа,
Где детей уже нет,
Где детей ещё нет,
Где плывёт лунный свет
И чуть слышно по классам кряхтение пола.
Ровно полночь на маленьких школьных часах.
Вы - портреты, в кудрях, в бородах и в усах,
Силы новой России, как деды, размерьте.
На сто вёрст за стеной вековые леса,
И на стенах застыли ребят голоса.
Здесь оплот государства и наше бессмертье.
Ты чему их научишь, родная моя, -
Присмирелости, гордости, правде иль кривде?
Кто из них будет книгою бытия,
Кто слепой запятой в неразборчивом шрифте?
Мы великие цели поставили им,
Все богатства земные оставили им.
Мы о многом в пустые литавры стучали,
Мы о многом так трудно и долго молчали.
Но по нашим следам, по кострам и золе
Поколение юных идёт на земле.
Завтра утром мы в месяц весны перейдём
По звонку и по солнцу, без опозданья.
А на рыжих поленьях, объятых огнём,
Всё бегут человечки и рушатся зданья.
В школе мы говорим перед древним огнём.
Много видно отсюда - и ночью и днём.
Луговской Владимир Александрович

Старая сельская школа

Старушка школа на пригорке
Ветха, сера, как все село.
Опять меня в её каморки
Попутным ветром занесло.

Она как будто стала ниже,
Ушла под лиственную сень,
Но те, же голуби на крыше
И та ж под окнами сирень.

Я помню, в лютые метели
Гуляли в школе ветерки,
И все мы в валенках сидели
Шарфы носили и платки.

Светил в потемках поначалу
Нам керосиновый огонь,
А в клубе песни распевала
Одна осипшая гармонь.

Но всё свои держало грани,
Всё совершалось под звонок.
Мы лишь в союзе дум и знаний
Давали каждый свой урок.

С трудом держа гнилую планку
Политехнических основ,
Детей мы звали спозаранку
К баранкам ржавых тракторов.
Учили их в степи привольной
С колхозной нивою дружить
И всех по книжной ниве школьной
Вели упорно сквозь межи.

Они ж внимали всем заветам
С доверьем сельской простаты
И до сих пор живым приветом
Приходят к нам из суеты.

Я вспомню эти были,
Чтоб ими душу отвести.
Мы хоть и в валенках ходили,
Но шли по верному пути.

Ю.И. Коваленко

Наша сельская школа -

Детства нашего храм.
Ты дорогу по жизни
Открывала всем нам.
Сколько лет над тобой пролетело,
И состарились стены твои.
Но всегда в твоих классах сияли
Детских глаз озорные огни.

И пусть ты не из камня,
Как в больших городах,
Но тепло не иссякнет
В твоих окнах - глазах.
Педагогов прекрасных и добрых
Сколько видели стены твои.
Жаль, что мы не всегда признавались
Им в ребяческой нашей любви.

Ты всё помнишь о каждом,
Кто учился в тебе.
Ты осталась навечно
В каждой нашей судьбе.
Никогда не забудем мы, школа,
Деревянные стены твои!
И за всё, чему нас научила,
Ты прими наш поклон до земли!..
А. Криволапенко

Быть может, вы где-то слыхали про это,

А может, читали в стихах у поэта:
Резное окошко, резное крылечко
И сельская школа над тихою речкой.

Возможно вы где-то видали картину:
Бескрайние дали, холмы и долину,
Село, палисады с душистой сиренью
И сельскую школу под липовой сенью.
Здесь жизни зерно охраняет природа,
Сменяемость суток и времени года.
Рожденья, поминки, крестины и свадьбы
И сельскую школу старинной усадьбы.
Здесь корни страны, здесь истоки народа,
Снегов белизна, алый отблеск восхода,
И купол небес ослепительно синий,
И сельская школа - надежда России.
Людмила Марасинова

Сельский учитель!

В селе ты не просто порядочный житель,
У всех на виду твоё имя - Учитель!
И спрос с тебя строгий, и честь высока,
И ноша твоя на миру нелегка.
Как в святости имя своё ты хранишь,
Как добро на земле ты творишь,
Как праздник встречаешь,
Как любишь семью-
Всё вносится в светлую книгу твою.
Труд твой не измеришь обычною мерой.
И это ты знаешь, учитель наш первый.
Как светится в доме твоём огонёк,
Когда ты проснулся и рано ли лёг.
И как интересен был в классе урок.
Насколько был добр, и насколько был строг.
И как улыбался, и как говорил,
Какую картину с собой приносил.
Кого по головке погладил рукой.
Какою походкою шёл ты домой -
Ничто не уходит от взора людей.
И это понятно: ты совесть детей!
nsportal.ru/svetlana290371" title="Старчкова Светлана Геннадьевна учитель начальных классов Хабаровский край">Старчкова Светлана Геннадьевна

Инновации, являясь необходимым условием развития образования, играют важную роль в становлении и совершенствовании отечественной системы народного образования.

В соответствии с существовавшими социально-экономическими условиями, в России вплоть до последних десятилетий XIX в. проблема развития народного образования – это фактически проблема образования и просвещения крестьян, составлявших подавляющее большинство населения страны и являющихся наименее просвещённой частью народа.

В исследованиях по истории образования отмечается, что до 2-й половины XVIII в. воспитание крестьянских детей в России осуществлялось в семье и крестьянской общине при поддержке церкви, занимавшейся религиозно-нравственным воспитанием (Д.И. Латышина, В.М. Величкина).

Проблема образования крестьян и простонародья впервые поднимается в русской общественной мысли XVIII в. (И.Т. Посошков, М.В. Ломоносов, Н.А. Радищев и др.). Наиболее глубоко она анализируются в работе А.Я. Поленова «О крепостном состоянии крестьян в России» (1766 г., впервые издана в 1865 г.). Один из разделов этого сочинения посвящён описанию .

Первый масштабный проект создания системы народного образования в России, попытка осуществления которого была предпринята, разработал Ф.И. Янкович де Мириево. Согласно утверждённому в 1786 г. Екатериной II «Уставу народных училищ», в каждом губернском городе предполагалось открыть главные народные училища, рассчитанные на 5 лет обучения, а в уездных центрах и сёлах – малые народные училища (2 года). Проект был реализован лишь частично, поскольку при его осуществлении местных власти, как правило, уклонялись от содержания народных училищ.

Первыми в России школами, доступными для простонародья, стали церковноприходские школы, которые появились в 1804 г. и просуществовали до 1918 г., являясь самим распространённым типом отечественных школ.

Церковноприходские школы изначально были ориентированы на религиозно-нравственное воспитание при минимальном уровне образования. Как правило, детей обучали служители церкви, не имеющие педагогической подготовки (основы педагогики стали преподаваться в духовных семинариях лишь в середине 1860-х гг.), использующие малоэффективные методы обучения, а содержание образования в своей основе оставалось неизменным в течение полувека.

Однако со 2-й половины XIX в. программа церковноприходских школ постепенно начинает расширяться, приобретая к началу ХХ в. более светский и научный характер. В это время церковноприходские школы работают при финансовой поддержке государства, являясь фактически государственно-церковными. К середине 1990-х гг. их сеть в России расширяется, общее количество превышает 31000. Кроме них, в ведении Святейшего Синода находились школы грамоты и четырёхлетние церковноприходские училища. В церковных школах грамоты велось обучение Закону Божьему, церковному пению, церковнославянскому и русскому чтению, письму и начальному счислению. В церковноприходских школах программа расширялась за счёт изучения русской грамматики и арифметики. В церковноприходских училищах кроме названных предметов преподавались священная и отечественная история. В программу церковноприходских училищ входило также обучение ремёслам (до 13 ремёсел).

Таким образом, церковноприходское образование в России на рубеже XIX–XX вв. было не только самым распространённым в крестьянской среде, оно приобрело многоуровневый и вариативный характер, свойственный развитым системам образования.

Наряду с церковноприходскими школами и училищами в сёлах России 2-й половины XIX в. развивается альтернативное (не государственно-церковное) образование. Школы в сельской местности создаются земствами, интеллигентами-подвижниками, энтузиастами-просветителями.

Особую группу сельских народных школ составляли школы, действовавшие в казачьих войсках. В России исторически сложилось 11 казачьих войск, которые размещались преимущественно в аграрных областях империи. В 1911 г. в стране было более 1000 казачьих школ, в которых наряду с религиозно-патриотическим и военно-физическим воспитанием давалось довольно широкое образование. Так, в Оренбургском казачьем войске было установлено обязательное обучение мальчиков и девочек. Курс обучение в войсковых начальных школах длился 5-6 лет и включал в себя Закон Божий, чтение, письмо, арифметику, церковное пение; для мальчиков преподавались гимнастика и фронтовое обучение .

В 1860-е годы в России широкий общественный резонанс приобрели споры о содержании образования народной школы. Земства и интеллигенция считали необходимым устройство народных школ по европейским образцам, они критиковали церковноприходские школы за религиозную ограниченность, выступали за научность в обучении, за обновление содержания образования и введение новых учебных предметов.

Наиболее выдающимися деятелями земского образования были Н.А. Корф и Н.Ф. Бунаков, которым принадлежит также заслуга организации учительских съездов и курсов как эффективных форм массового обмена опытом и повышения квалификации учителей народных школ.

Н.А. Корф в 1867–1872 гг., служа в должности члена училищного совета Александровского уезда Екатеринославской губернии, при поддержке населения открыл несколько десятков , в которых стремился учесть особенности сельской среды.

Н.Ф. Бунаковым была обоснована и реализована идея необходимости . Он указывал, что важнейшим условием успешной работы сельской школы является заинтересованность в ней местного населения, открытость школы для контроля крестьянской общиной: «…Те, кто доверяет училищу своих детей, неужели не вправе спросить: что же вы сделали с нашими детьми? Как и чему их учили?» .

Важную роль в развитии образования на селе сыграла . Он сформулировал цели народной школы: воспитание творческой, нравственной личности, формирование в процессе обучения творческого мышления и нравственного самосознания, научность полученного образования .

В конце XIX – начале ХХ в. большую известность приобрела в с. Татево и в ряде других сёл Бельского уезда Смоленской губернии. Изучение его педагогического наследия позволяет утверждать, что он не только создал новый, прогрессивный для своего времени тип церковноприходской школы, но и разработал модель образования сельских школьников, не утратившую своей актуальности в наши дни. Впервые в отечественной педагогике он реализовал обширный комплекс условий, определяющих особенности образования в сельской местности, и возможности эффективного осуществления образовательного процесса с учётом этих условий.

К первому десятилетию ХХ в. в России сформировались достаточно чёткие представления о возможностях развития образования на челе. Согласно этим представлениям, сельская среда обладает значительным воспитательным потенциалом, обусловленным её близостью к природе, относительной простотой и доступностью в обучении крестьянскому труду, сохранением в сельской местность традиций народной педагогики. Вместе с тем, признавался низкий культурный уровень крестьянства, хотя крестьянская община, в целом, чаще всего идеализировалась.

На особые воспитательные возможностей сельской среды в 1910–1920-е гг. единодушно указывают педагоги и общественные деятели различных политических убеждений (П.П. Блонский, Н.К. Крупская, А.В. Луначарский, А.С. Макаренко, С.Т. Шацкий и др.).

В советский период развитие образования на селе становится одним из важнейших направлений государственной внутренней политики. В СССР развитие общеобразовательной школы в стране основывалось на идее равного образования для городских и сельских детей. Эта идея утверждалась, с одной стороны, жёстким регламентированием содержания образования, едиными для всей страны требованиями к подготовленности выпускников школ и абитуриентов, а с другой – серьёзной государственной поддержкой села и сельской школы.

В целях повышения привлекательности учительского труда в сельской местности для сельских учителей вводится ряд льготных условий, среди которых надбавка к зарплате, бесплатные коммунальные услуги, бесплатное обеспечение жильём, освобождение молодых людей, работающих в сельской школе, от службы в армии и др. Кроме того, в большинстве педагогических вузов действовали льготные условия поступления для абитуриентов из сельской местности.

До начала 1990-х годов для выпускников советских вузов существовала достаточно строгая система распределения по местам работы, согласно которой молодой специалист был обязан отработать на месте распределения определённое количество лет. Распределение помогало учитывать потребности школ региона в педагогических кадрах, что также способствовало решению проблемы обеспечения сельских школ учителями.

Меры содействия развитию сельской школы в СССР в их практическом воплощении зачастую шли вразрез с демократическими правами и свободами, закрепощали молодых учителей и ограничивали рост образования в стране в целом. Вместе с тем, как отмечают различные источники, к концу 1980-х гг. уровень образования сельских школьников более, чем когда бы то ни было, приблизился к уровню образования в городских школах.

В развитии сельской школы в 60–80-е гг. ХХ в. важную роль сыграл . Анализ его трудов показывает, что он создал педагогическую систему, не просто адаптированную к условиям сельской местности, но органично вырастающую из социально-природного окружения сельской школы.

В 1980-е гг. инновационная педагогическая система складывается в Сахновской средней школе Черкасской области. В основе этой системы лежит авторская концепция директора школы А.А. Захаренко, которая базируется на идеях воспитательных центров, «средового подхода», и созидательного, творческого, социально значимого труда.

Новаторский опыт В.А. Сухомлинского, А.А. Захаренко, А.Ф. Иванова и других руководителей сельских школ в 1870–1980-е гг. привлек внимание широкой научно-педагогической общественности к сельской школе. В это время в СССР активно разрабатываются проблемы образования сельских школьников, в помощь сельским педагогам и руководителям школ массовыми тиражами выпускается ряд пособий, ориентированных преимущественно на оптимизацию учебного процесса. Значительный вклад в развитие образования на селе в этот период внесли работы Н.М. Анисина, В.М. Величкиной, А.Ф. Иванова, В.П. Макарова, Г.Ф. Суворовой и др.

Постсоветский период (конец 1980-х – 1990-е гг.), совпавший с глубоким социальным и экономическим кризисом переходного периода, характеризуется нарастанием и обострением проблем в сельском образовании. По словам М.П. Гурьяновой, «сельская школа России конца ХХ века оказалась на обочине российского образования». В этот период учительство испытало длительные задержки заработной платы, что сопровождалось ростом социального недовольства среди учителей, уходом многих педагогов из школы, их переездом в город или в более благополучный регион. В сельской местности в это время гораздо острей, чем в городе, ощущается нехватка необходимых учебников и учебных пособий, снижение требований к общеобразовательной школе.

Кризис постсоветского периода определил современную ситуацию, когда качество сельского образования значительно уступает качеству городского. Сложившаяся ситуация требует поиска новых путей сохранения и развития образования на селе, и в этом поиске очень важна преемственность: опора на лучшие традиции гуманистической педагогики, учёт особенностей сельской образовательной среды, творческое переосмысление предыдущего педагогического опыта.

Образование сельских школьников протекает под влиянием специфических факторов, обусловленных особенностями сельской школы и сельского социума. Главные особенности сельской школы связаны с её значительной территориальной и информационной изолированностью, а также сравнительной малочисленностью учащихся и педагогов. Основные особенности сельского социума детерминированы его замкнутостью, ограниченностью: малым, по сравнению с городом, количеством жителей, их «привязанностью к земле» и компактным проживанием, однообразием социальных и производственных отношений, ограниченностью коммуникаций.

Изолированность сельских школ придаёт каждой школе особенности, характерные только для неё. В связи с этим учёные, занимающиеся проблемами образование на селе (В.Г. Бочарова, В.П. Быкова, М.П. Гурьянова и др.), отстаивают вариативность обучения и многообразие подходов в осуществляемом сельскими школами педагогическом процессе.

Проведённый нами анализ позволяет выделить в развитии отечественного образования на селе следующие основные этапы.

1-й этап (до 2-й половины XVIII в.) – этап семейного и общинного воспитания; в этот период образование крестьянства частично поддерживается церковью (религиозное воспитание), но не государством;

2-й этап – первые проекты просвещения крестьян (2-я половина XVIII – начало XIX в.) – разработка первых проектов создания системы народного просвещения и попытки их осуществления;

3-й этап (начало XIX в. – 1-я половина 1860-х гг.) – активизация церкви и государства в просвещении крестьян: появление церковноприходских школ, возрастание роли церкви и государства в просвещении народа; этот этап отмечен неуклонным ростом роли церковной власти в просвещении крестьянства; политика государства в сфере народного образования отличалась значительной противоречивостью и непоследовательностью;

4-й этап (2-я половина 1860-х гг. – 1880-е гг.) – расширение сети сельских школ и повышение качества образования сельских детей за счёт государственной поддержки, деятельности церкви и местного самоуправления (земств, казачьих войсковых управ и др.), а также энтузиастов-подвижников; на этом этапе наблюдается рост авторитета Министерства народного просвещения;

5-й этап (1880-е – 1910-е гг.) – формирование системы просвещения крестьянства; на этом этапе сельская школа рассматривается как специфическая образовательная система, признаётся её особая связь с крестьянской социальной средой, особая миссия в сельском социуме и российском обществе; в этот период демократически настроенные деятели образования ставят перед сельской школой задачу повышения культурного уровня и социальной активности крестьян; складывается разветвлённая уровневая система государственно-церковного просвещения крестьянства, происходит содержательное и организационное обновление церковноприходских школ, содержание образования в них приобретает всё более светский характер;

6-й этап приходится на советский период (1920-е –1980-е гг.) и характеризуется ростом доступности и качества образования в сельской местности; на этом этапе сельская школа по качеству образования постепенно приближается к городской, для сельских и городских школ вводятся единые требования, осуществляется масштабная государственная поддержка села и сельских школ;

7-й этап – постсоветский (конец 1980-х – 1990-е гг.); на этом этапе вновь увеличивается разрыв в качестве образования между сельскими и городскими школами: с одной стороны возрастает качество и разнообразие образования в городе, с другой, снижается уровень образования на селе;

8-й этап – современный (с конца 1990-х гг. по наши дни), для которого характерен поиск путей сохранения и развития образования на селе; на этом этапе актуализируется роль инноваций в сельской школе, отмечается значительное разнообразие подходов к повышению эффективности образования сельских школьников.

Список литературы

1. Латышина Д.И. История педагогики (История образования и педагогической мысли). М., Гардарики, 2003. (Шелеховский район Иркутской области). Обеспечение целостности развивающейся воспитательной системы в сельской школе Для ссылки:
Сидоров С.В. Основные этапы развития отечественных сельских школ [Электронный ресурс] // Сидоров С.В..10.2019).

Под редакцией крупнейшего российского социолога Жана Терентьевича Тощенко в 2016 году вышла фундаментальная монография «Смыслы сельской жизни (Опыт социологического анализа) ». В ней на базе всероссийских исследований в 2012-2016 гг., проведенных социологами РГГУ, использования и сопоставления со статистической информацией, с данными Института социологии РАН, ВЦИОМ, Левада-Центра и других, в том числе и региональных исследовательских организаций, осуществлена попытка раскрыть смыслы жизненного мира жителей современной российской деревни, динамику постсоветских трансформаций на селе.

Проведенная исследовательская работа очень ценная. Публикуем из нее главу «Сельская школа: есть ли перспективы?».

К ИСТОРИИ ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИЙСКОМ СЕЛЕ

Судьба сельской школы только на первый взгляд представляется связанной с современными реалиями. На самом деле сельская школа с давних времен была неотъемлемым компонентом деревенской жизни. «Одно из самых больших заблуждений относительно старой деревни - представление о неграмотности крестьян, об их оторванности от книжной культуры».

Совершим небольшой экскурс в прошлое сельской школы.

Способы существования книжной культуры в крестьянской среде были весьма разнообразны. Так, существовала традиция сохранения и передачи по наследству старинных рукописных и первопечатных книг; были периодические издания самого разного характера; лубочная литература, принесенная в деревню разносчиком-офеней.

От XVIII в. дошли свидетельства о грамотности примерно пятой части крестьян мужского пола. Так, по переписи 1785 г. в одиннадцати волостях Архангельской губернии 17,1% дворов имели грамотного хозяина; в Холмогорской округе - 18,6%, в Онежской - 16,4% . При этом следует иметь в виду, что эти показатели скорее занижены, т. к. некоторые крестьяне скрывали свою грамотность перед властью; другие не хотели ставить подписи под официальными документами (старообрядцы); нередко неграмотными объявляли себя крестьяне, которые знали грамоту, умели читать, но не умели хорошо писать. По мнению советского историка С. С. Дмитриева, значительная часть челобитных XVIII в. была написана либо собственноручно крестьянами, либо переписана писцом по черновому тексту, составленному самими крестьянами . Отметим, что в имеющихся данных отсутствовали сведения о грамотности женщин.

Проводниками книжной культуры были церковь, школа, семья. Азбуки и буквари, псалтыри и часовники издавались церковными типографиями и использовались для обучения крестьянских детей как непосредственно в семьях, так и при содействии священника местного прихода. Что касается школ, то, при ограничении для крестьян обучаться в казенных учебных заведениях, особое значение имела частная инициатива. В первой половине XVIII в. получили распространение т.н. «вольные» школы, организованные по инициативе «гулящих людей» (пришедших в деревню самовольно), ссыльных, отставных солдат и прапорщиков, приглашаемых в дома отдельных крестьян для обучения их детей. Во второй половине XVIII в. часть крестьянских детей обучали дворяне-помещики Шереметьевы, Голицыны, Юсуповы, Орловы, Румянцевы и др. Однако чаще всего возникала «вольная школа», обучение в которой оплачивалось разбогатевшими крестьянами, имеющими возможность ее содержания на свои средства, и официально разрешенная Приказом общественного призрения. Но при всей важности таких инициатив, они были локальными и не охватывали всю территорию России.

Кроме того, старообрядчество способствовало увеличению числа вольных крестьянских школ грамотности, особенно в местах, отдаленных от официальной церкви и государственных школ. В их скитах создавались школы для мальчиков и девочек, в которых обучались и крестьянские дети, не имеющие отношения к расколу . В XIX в. тяга крестьян к грамотности, к чтению только возрастает. Вместе с тем, до охвата обучением всего крестьянского населения было еще далеко. По-прежнему не у всех крестьян была возможность и потребность устроить своих детей в церковно-приходские и казенные (государственные) школы, существующие, как правило, в крупных сельских поселениях. Выручал накопленный в XVIII в. опыт создания частных вольных школ, к которому в XIX в. прибавились передвижные центры обучения (передвижные школы) в небольших населенных пунктах. В них учили чтению, письму, элементарному счету, основным молитвам. Школа оставалась в одном населенном пункте три-четыре месяца, пока дети не осваивали намеченный курс, потом переезжала на другой. Существовали передвижные школы за счет крестьянских общин, а затем, видя успех данных школ, их начали поддерживать земства. Школьное дело не должно строиться единообразно, полагали земские деятели . Следует отметить, что подобный опыт не потерял своей актуальности до сих пор.

Среди источников конца XIX в. интерес представляют материалы Этнографического бюро князя В.Н.Тенишева. Его обширная программа по разностороннему изучению народной жизни включала около пятисот пунктов. Так как информация с мест получалась непосредственно от крестьян многих губерний, достоверность результатов исследования Тенишева была исключительно высока. В них отмечался интерес крестьян (как грамотных, так и неграмотных) к чтению, говорилось об авторитете печатного и письменного слова в их среде .

Ко второй половине XIX в. существовали три типа школ в сельской местности: частные (содержащиеся на средства помещиков или зажиточных крестьян); церковно-приходские и казенные. Крестьяне охотно отдавали своих детей в школы, однако в то же время критиковали их за то, что в них не учат, как лучше хозяйничать. Нередко детей забирали после двух-трех классов при четырехклассном обучении. Но даже в этом случае можно говорить о начальном уровне грамотности части крестьянского населения.

Особую роль в распространении грамотности среди крестьян сыграли земские школы (одноклассные народные училища ведомства Министерства народного просвещения), начавшие действовать с 1864 г. после отмены крепостного права. Одноклассными они назывались потому, что в течении всех трех лет обучения дети, разделенные на три группы, одновременно занимались в одной классной комнате с одним учителем. С начала XX в. появились двухкомплектные школы с четырехлетним обучением, с двумя классами (по два отделения в классе) и двумя учителями. В земских школах бесплатно обучались дети обоих полов в возрасте 8–12 лет без ограничения по сословиям и вероисповеданию. В школе на постоянной основе преподавали народные учителя, а также приходящие законоучители-священники. В числе предметов обучения были: русский язык, чистописание, арифметика, Закон Божий и церковнославянский язык. С конца 1900-х гг. земства перешли к созданию школьных сетей, рассчитанных на достижение всеобщего обучения крестьян в течение 5–15 лет. Успех земских школ способствовал формированию устойчивых навыков грамотности среди сельского населения.

Художник В.Е.Маковский «В сельской школе», 1883

До сих пор в научной литературе существует стереотип о невежественности, дикости крестьянина XVIII-XIX вв. Хотелось бы полностью привести слова крестьянина Ивана Инина (автора лубочных сочинений под псевдонимом Кассиров): «Неужели можно допустить, что наш народ, при всем его здравом уме, который признан Европой, при всем его глубоком разуме и мудрости, выразившейся в его пословицах, при всем его художественном чутье и поэтическом творчестве, сказавшемся в создании таких прекрасных былин и сказок, при всех его нравственных достоинствах и чисто христианских идеалах, выразившихся в его жизни „по-Божьи“ и в его отношениях ко всем прочим народам, - в его вере, терпении, кротости, мягкости и доброте, в любви к отечеству и государству, в его покорности судьбе, трудолюбии и готовности щедро благотворить всем нуждающимся, хотя бы и преступникам, - неужели, говорю я, возможно допустить, чтоб этот народ в продолжении целого века читал и слушал одну сущую пошлость и дрянь?» .

Все приведенные факты свидетельствуют об активной позиции крестьянства по отношению к чтению и грамоте. Это выразилось, во-первых, в стремлении выучить своих детей, причем добровольно, не по принуждению (тем более, что казенных школ в то время было немного). Во-вторых, многие грамотные крестьяне сами стремились обучать и других соседских детей, вкладывая в образовательный процесс много сил и душевного тепла. В-третьих, немалое число крестьян откликались на запросы научных обществ, земских обследований, в том числе и по состоянию школьного дела в своей местности.

Однако в целом большинство крестьян оставалось неграмотным.

СОВЕТСКИЙ ОПЫТ ЛИКВИДАЦИИИ НЕГРАМОТНОСТИ НА СЕЛЕ

После Октябрьской революции 1917 г. советская власть взяла под контроль задачу введения всеобщего начального и среднего образования в деревне. Для понимания данного процесса исключительно важным источником является труд А.М.Большакова «Деревня» (1917–1927). Изучив по сути все важнейшие стороны деревенской жизни, он особое внимание уделил школе. По мнению исследователя, «если винтовка помогла трудящимся завоевать власть, то только школа поможет им произвести культурную революцию» . Отмечая большие трудности, с которыми столкнулись школы Горицкой волости после революции (материальные, финансовые, кадровые), автор подчеркивал перемены в «построении школьного дела», прежде всего, в положении государственных школ. Большаков называл отношение крестьянства к новой советской школе «отношением выжидательным»: с одной стороны, крестьяне видели, что школа «здорово развивает их ребят»; с другой стороны, отмечали, что «у тех же самых ребят нет многого того хорошего, что давала прежняя школа: твердости в счете, грамотности в письме, четкости в почерке» .

Вот лишь некоторые мнения крестьян: «Учат одним безделушкам. Бумагу да карандаши портят» (рисование, диаграммы); «Шляются по полям и лесам, только зря обувь дерут» (экскурсии); «Пахать да огород садить они и дома научатся» (работы в школьных огородах); «Против прежнего учат слабее» (счет, грамотность, почерк); «Раньше ученик старших почитал, а теперь идет и шапку тебе не снимает» (отсутствие твердой дисциплины в духе дореволюционного времени) . Следует отметить, что в этих высказываниях представлена целая картина школьной жизни. Крестьяне подмечают новые формы работы школы (экскурсии, диаграммы, работы в школьных огородах, отсутствие казенного духа - строгой дисциплины), но приоритетами за ней традиционно оставляют чтение, счет, письмо. Косвенно эти высказывания еще раз подчеркивают относительную грамотность дореволюционного крестьянства. Они могут сравнивать и активно отстаивать свою позицию в вопросах организации школьного дела.

Однако гораздо интереснее для крестьян оказался новый вид школ, о которых писал А. М. Большаков - школы крестьянской молодежи (ШКМ). Это был новый вид образовательной работы в деревне. Автор писал: «Правильная целевая установка их способствует закреплению приобретенных знаний путем живого труда. Здесь учащийся не только учится, но и практически работает в хозяйстве своего отца и своей деревни. Вот эта необычайно живая приспособленность ШКМ к условиям деревни и ее роста сделала очень много в смысле популяризации, укрепления и роста этих школ» . И действительно, если первые ШКМ появились в 1924 г., то через три года их насчитывалось по РФ уже 500.

Появившись, ШКМ сразу завоевали симпатии крестьян. «Шекамята» - так называли крестьяне детей, обучавшихся в данной школе - не только демонстрировали хорошую успеваемость, но также успешно трудились в хозяйствах отца, своей деревни, округа индивидуально и коллективно. А. М. Большаков подчеркивал: «Это поистине трудовая школа, и некоторая неожиданность этой трудовой школы заключается в том, что она так ладно приспособляется к крестьянскому хозяйству. И нередки случаи, когда агрикультурное воздействие школы на округ является более успешным, чем деятельность местного агронома» . ШКМ была сельской школой второй ступени (после начальной четырехлетки), обучающей ребят 12–14 лет. Сложившаяся комбинация сельской школы 1 ступени и ШКМ давала возможность показать учащимся особенности сельской жизни и привить им интерес к труду в сельском хозяйстве.

Однако ШКМ была только одной из многочисленных новых форм сельского обучения, появившихся в 1920-е гг. и соответствующих тогдашнему многообразию укладов сельской жизни. Среди них были: школы с сельскохозяйственным уклоном, сельские начальные училища, школы-коммуны (по типу интернатов), опытно-показательные станции, агрогородки. Они существовали наряду с традиционными школами 1 и 2 ступени (дающими возможность детям получить 7-летнее образование), однако отличались четко выраженной направленностью на воспитание работников сельскохозяйственного труда, подготовку земледельцев и общественников.

Необходимо отметить, что оживленное школьное строительство в деревне совпало с осуществлением беспрецедентного образовательного проекта советской власти - Ликбеза. Реализация данного проекта началась с «Декрета о ликвидации безграмотности среди населения РСФСР», подписанного председателем Совета Народных Комиссаров В. И. Лениным в 1919 г.

Под руководством созданной в 1920 г. Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации безграмотности (ВЧК ликбез) был организован процесс обучения неграмотных и малограмотных взрослых, в первую очередь рабочих промышленных предприятий и крестьян. В сельской местности каждый населенный пункт с числом неграмотных свыше 15 человек имел свою школу грамоты (ликпункт). Срок обучения в такой школе составлял 3–4 месяца. Программа обучения включала чтение, письмо, счет, позволяющие слушателям читать печатный текст, делать краткие записи, различать целые и дробные числа, проценты, разбираться в диаграммах и схемах, а также разбираться в проводимой социалистической политике. Для взрослых учащихся сокращался рабочий день с сохранением зарплаты. Ликпункты снабжались письменными принадлежностями и учебными пособиями, специально разработанными с целью обучения взрослых (например, можно назвать «Рабоче-крестьянский букварь» (1924 г.) В.В.Смушкова). Занятия проводились не только в школьных помещениях, но в избах-читальнях (красных уголках), иногда и дома у учителя. К 1936 г. было обучено около 40 млн. неграмотных. По данным переписи 1939 г. грамотность лиц в возрасте от 16 до 50 лет приблизилась к 90%.

С 1930-х гг. началась унификация образования, в том числе сельского, в рамках единой трудовой школы. К 1932 г. сельских школ I ступени насчитывалось около 130 тыс., неполных средних школ - 22,5 тыс. Сельских педагогов насчитывалось около 450 тыс. чел. . Следует учитывать тот факт, что долгое время учителя в сельской школе не получали государственной зарплаты: их оклады полностью зависели от доходов, сначала сельской общины, а затем колхозов и совхозов.

Приведенная статистика показывает, что далеко не сразу удалось преодолеть разнообразие форм сельского образования. Позднее, согласно Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О структуре начальной и средней школы в СССР» от 15 мая 1934 г. было решено окончательно ликвидировать различные формы образования и установить единые ступени: первую - дети 8–13 лет; вторую - дети 14–17 лет . Тем самым, сельская школа частично лишалась своей особенности, связанной с ориентацией ее выпускников на труд в сельском хозяйстве. Однако на практике до конца унифицировать сельскую школу все-таки не удалось. По-прежнему сельские школы стремились сочетать в обучении детей навыки элементарной грамотности и сельскохозяйственные практики.

Это, в частности, проявилось в 1950-е гг., в открытии биолого-агрономического направления подготовки в рамках профильного обучения в школах. В Законе СССР «Об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР» от 24 декабря 1958 г. вновь получила подтверждение идея включения трудового воспитания и обучения в образовательный процесс, что было особенно важно для сельской школы . На практике это отразилось в росте числа сельских школ, улучшении их материально-технического обеспечения в связи с открытием школьных мастерских для обучения девочек и мальчиков. В рамках взаимодействия школ и сельскохозяйственных предприятий школьники организовывали производственные звенья и бригады. Кроме того, вновь был поставлен вопрос о необходимости различных типов и видов сельских школ в соответствии с территориальными особенностями и местной спецификой. В селе открылись школы с продленным днем, школы-интернаты, был организован подвоз детей из отдаленных сельских поселений .

Но начавшиеся преобразования сельской школы весьма осложнились в 1960-е гг., когда начался массовый отток сельского населения в города. Сельская школа столкнулась с кадровыми проблемами, нехваткой учителей, сокращением числа учащихся и их новыми запросами, связанными с планами продолжения образования в городских учебных заведениях.

В 1970-80-е гг. сельская школа по сути выполняла функции подготовки учащихся (через профилизацию, индивидуальное обучение) к переезду и учебе в городе, что позволило говорить об утрате особенностей сельского образования, его связи с сельским образом жизни и культурой. Вместе с изменением ее функций постепенно стала подрываться база социализации сельского сообщества.

Итак, к 1990-м годам сельская школа практически утратила самобытную связь с сельским миром. Уступая городским школам по степени своей материально-технической оснащенности, кадровому обеспечению, она оказалась еще и заложником миграционных, демографических и политических процессов.

ОБЛИК СОВРЕМЕННОЙ СЕЛЬСКОЙ ШКОЛЫ

Данные Росстата показывают динамику изменения численности школ с 1990-х гг. по настоящее время (см. табл. 1).

Таблица 1. Число государственных и муниципальных общеобразовательных организаций (на начало учебного года; тысяч)

Как видно, если в городах и поселках городского типа темп снижения численности общеобразовательных учреждений относительно плавный (с 21,1 тыс. до 18 тыс.), то в сельской местности можно говорить о сокращении почти в два раза (с 48,6 тыс. до 26,1 тыс.).

Если посмотреть на число обучающихся за аналогичный период, то в начале 1990/91 учебного года в средние обра- зовательные школы пришли 20852 тыс. учеников (из них 5903 тыс. - в сельские школы). К 2010/11 учебному году число учащихся существенно сократилось - до 13569 тыс. чел. (3808 тыс. чел. соответственно). Однако уже в 2013/14 уч. году наблюдается некоторый рост - до 13783 тыс. чел. общего числа учащихся школ. Вместе с тем, процесс сокращения численности учащихся сельских школ продолжается (3615 тыс. чел.). И только в 2014 г. вместе с ростом общего числа учащихся до 14299 тыс. чел., начался небольшой подъем числа учащихся в сельских школах (3724 тыс. чел) (см. табл. 2).

Таблица 2. Численность обучающихся и учителей в государственных и муниципальных общеобразовательных организациях (на начало учебного года; тысяч человек)

Что касается численности учителей, то за период с 2000 по 2013 гг. она сократилась на 40% - с 1751 до 1042 тыс. чел., а в 2014 г. - до 1061 тыс. чел. (см. табл. 2). Таким образом, статистические данные свидетельствуют об устойчивой тенденции сокращения с 1990-х гг. как числа сельских школ, так и численности учеников и учителей.

В чем причины такого положения дел?

Прежде всего, сельская школа реагирует на миграционные процессы, связанные с изменением удельного веса городского и сельского населения в общей численности населения РФ (см. табл. 3).

Таблица 3. Удельный вес городского и сельского населения в общей численности населения РФ (оценка на конец года; в процентах)

Отметим, что начиная с переломного 1961 г., удельный вес городского населения в общей численности населения впервые превысил численность сельского населения . Причем, особенно значительные темпы его роста приходятся на тридцатилетний период с 1959 по 1989 гг. .

Что касается сельского населения, за последние 5 лет (2010-2014 гг.) за счет миграционного оттока его численность сократилась на 751,2 тыс. человек .

Миграционный поток сельского населения устремлялся не только в города, на и более крупные села. В итоге, в настоящее время почти половина (48%) всех сельских поселений страны является мельчайшими, в которых проживает 3% сельского населения, что привело к массовой ликвидации небольших, но значимых для людей учреждений образования и здравоохранения. Согласно официальным данным, величина поселений определялась числом жителей определяет сосредоточение только в крупных населенных пунктах различного рода услуг, в том числе и образовательных. Однако концентрация образовательных учреждений в крупных сельских населенных пунктах, проводимая в целях экономии ресурсов, привела к снижению их территориальной доступности. Так, средний радиус доступности сельской школы увеличился с 12,6 км в 1990 г. до 17,3 км в 2014 . Итак, за период с 1990 г. произошло смещение центра тяжести в образовании на города и крупные сельские населенные пункты, нарушив сложившуюся культуру малокомплектной сельской школы. Вместе с процессом сокращения общего числа сельских школ произошло уменьшение числа мелких сельских поселений. А это еще раз подтвердило общеизвестный факт, с которым не хотят считаться российские реформаторы сельской школы: «Нет школы - нет деревни».

Сокращение общего числа сельских школ также вызвано происходящими демографическими процессами, спровоцировавшими сокращение числа обучающихся. С начала 2000-х до 2013 гг. демографический кризис обусловил снижение численности учеников на 6,7 млн. человек, т.е. более, чем на 33%. За этот же период количество общеобразовательных учреждений сократилось на 30%, из них 23% пришлось на сельские школы.

Вместе с тем, если вернуться к данным по количеству школьников (см. табл. 2), то можно заметить, что последствия «демографической ямы» достаточно ярко проявились в период с 2005 до 2010 гг. В последнее пятилетие ситуация несколько улучшилась, что, однако, не отразилось на росте числа школ. Кроме того, увеличение к 2018 г. показателя численности обучающихся на 1 учителя с 10,9 до 13 чел. должно привести к дальнейшему увольнению 200 тыс. учителей , хотя демографические показатели когорты детей школьного возраста увеличились.

Значит, есть основания считать, что происходящие в сфере образования изменения не столько следуют миграционной и демографической «логике», сколько логике проводимых реформ, имеющих неоднозначный характер и вызывающих не только их серьезную критику, но и неприятие, отторжение.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

ПРИМЕЧАНИЯ

Громыко М. М. Мир русской деревни. М.: Молодая гвардия, 1991. С. 272.

Там же.

Дмитриев С. С. Крестьянское движение и некоторые проблемы общей истории России в первой половине XIX в. (к выходу в свет сборников документов о крестьянском движении 1796-1849 гг.) // Вопросы архивоведения, 1962. № 2.

Громыко М. М. Мир русской деревни. М.: Молодая гвардия, 1991. С. 278–279.

Кисляков Н. Странствующие учителя и подвижные школы в Курской губернии // Северный вестник, 1888. № 3. С. 48–50.

Громыко М. М. Мир русской деревни. М.: Молодая гвардия, 1991. С. 295–301.

Инин И. О народно-лубочной литературе. К вопросу о том, что читает народ. (Из наблюдений крестьянина над чтением в деревне) // Русское обозрение. 1893. № 9–10. С. 242–258.

Большаков А. М. Деревня. 1917–1927. М.: Работник просвещения, 1927. С. 227.

Там же, С. 247.

Там же.

Там же, С. 249.

Там же, С. 250.

Организация образования в сельской местности России (Исторический очерк) / О. Е. Кошелева, П. В. Машкова, М. В. Богуславский, А. М. Цирюльников. М.: Педагогика, 1993.

Народное образование в СССР. Общеобразовательная школа. Сборник документов // Сост. А. А. Абакумов, Н. П. Кузин, Л. Ф. Литвинов. М.: Педагогика, 1974. С. 167.

Там же, С. 53–61.

Нарядкина Л. А. Школьная реформа 1958 г. и национальное образование // Фундаментальные исследования. 2005. № 4. С. 35–36.

Российский статистический ежегодник - 2015. Стат. Сб. / Росстат. М., 2015.

Регионы России. Социально-экономические показатели. 2015. М.: Росстат, 2015 г.

Вестник статистики. М.,1972. № 6. С. 84.

Бондаренко Л. В. Развитие сельских территорий России: оценки, мнения, ожидания // Социологические исследования, 2016. № 3.

Там же.

План мероприятий («дорожная карта») «Изменения в отраслях социальной сферы, направленные на повышение эффективности образования и науки». Распоряжение Правительства РФ от 30 декабря 2012 г. № 2620-р.

ЕЩЕ ПО ТЕМЕ

Россия - страна умирающих деревень ( , )