Следователь Соколов: "Страдания Царя - это страдания России".

Николай Соколов весьма негативно воспринял свержение монархии. А потому ни в коем случае не хотел сотрудничать с новой, чуждой ему властью. Поэтому неудивительно, что, когда Колчак подключил его к расследованию убийства царской семьи, он со всем жаром окунулся в это дело. Наверняка он понимал, что, возможно, ему придется заплатить за это своей жизнью.

Следователь-бродяга

Николай Алексеевич Соколов являлся уроженцем Мокшана Пензенской губернии. Его отец был довольно зажиточным купцом. Однако Николай решил посвятить себя служению Фемиде. Он уехал на Украину в Харьков, где закончил юридический факультет местного университета, а затем вернулся на родину. В 1911 году Соколов уже занимал должность следователя по особо важным делам.

Через 6 лет, когда грянула революция, Николай Алексеевич добровольно оставил свой пост. Он объяснял свое увольнение ухудшением здоровья. На самом же деле следователь просто не желал служить советской власти. К тому же его происхождение и должность при встрече с большевиками не сулили ему ничего хорошего. Тем более что у Соколов уже был план: он нарядился в одежду бродяги и отправился пешком в Сибирь, к белому адмиралу Колчаку. Все надежды Николая Алексеевича были связаны исключительно с белогвардейцами.

Расследование убийства

Соколов добрался до Омска, где снова стал следователем по особо важным делам. В феврале 1919 года Николай Алексеевич наконец увиделся с Колчаком. Тот поручил Соколову расследование дела об убийстве Николая II, членов его семьи и приближенных. Предыдущие следователи Наметкин и Сергеев не устроили адмирала.

Колчак, провозгласивший себя правителем России, выписал Николаю Алексеевичу охранную грамоту, согласно которой все граждане должны были исполнять требования следователя и всячески содействовать ему. Курировал работу генерал Дитерихс.

Соколов лично выезжал в Алапаевск и Екатеринбург, где опять же лично осматривал дом Ипатьева. Побывал он и в урочище Четырех Братьев и организовал там обширную поисковую деятельность. Следователь сам допрашивал всех возможных свидетелей и очевидцев убийства. Он собрал множество важных для истории сведений и материалов.

В ходе расследования Соколов выяснил, что тела жертв расчленили, облили керосином и сожгли, а то немногое, что от них осталось, уничтожили при помощи серной кислоты.

Странная смерть

Тем временем большевики наступали. В июле 1919 года они взяли Екатеринбург. Соколову пришлось спасать материалы расследования, и он уехал с ними в Харбин – русский город на территории Китая, куда тогда бежали многие белогвардейцы.

Оттуда, заручившись поддержкой французского военачальника Мориса Жанена, следователь вместе с собранной им информацией и документами уехал в Париж. Он обосновался в предместье столицы Франции и продолжил работу.

Незадолго до смерти Николай Алексеевич даже опубликовал некоторые материалы, касавшиеся убийства царской семьи. Однако на этом расследование закончилось. 23 ноября 1924 года Соколов скончался. На тот момент ему было всего 42 года. До сих пор обстоятельства и причины его внезапной кончины вызывают больше вопросов, чем ответов. Согласно официальной версии, у следователя случился разрыв сердца.

Через год в свет вышла книга под названием «Убийство Царской Семьи. Из записок судебного следователя Н. А. Соколова». Но этот труд был полон всевозможных противоречий и искажений. Некоторые эксперты и по сей день сомневаются в том, что данный текст действительно принадлежит перу Соколова. Только Николай Алексеевич знал по крайней мере большую часть истины об убийстве Романовых. Недаром надпись на его могильной плите гласит: «Правда Твоя – правда вовеки!»

23.11.1924. – Умер во Франции следователь Николай Алексеевич Соколов, расследовавший убийство Царской Семьи

Дело его жизни и смерти

Николай Алексеевич Соколов (21.5.1882–23.11.1924), следователь по делу об убийстве Царской Семьи. Родился в купеческой семье в Мокшане Пензенской губернии. Закончил гимназию в Пензе, затем юридический факультет Харьковского университета. В 1907 г. Николай Алексеевич стал судебным следователем Краснослободского участка родного Мокшанского уезда. Это было смутное время так называемой со всплеском преступности. Соколов отличился в расследовании многих трудных дел и в 1911 г. получил назначение следователем по важнейшим делам Пензенского окружного суда. Простые люди уважали его за честность, по-христиански доброе и справедливое отношение даже к преступникам, искреннее стремление каждый раз войти в их положение и понять мотивы поступков.

Постоянное общение на охоте с деревней, с крестьянами усилило в нём понимание и любовь ко всему народному, русскому, патриархальному; достоинства и недостатки своего народа он знал и чувствовал очень глубоко. Он прекрасно понимал и не раз говорил, что «без Бога на небе и без Царя на земле России и русскому народу не жить». В 1914 г. Соколов получил звание надворного советника (подполковника по военной табели). Несмотря на молодость, он был избран председателем союза судебных следователей Пензенского окружного суда, что само по себе свидетельствует о многом.

Незаконченная книга Н.А. Соколова "Убийство царской семьи" («смерть настигла его посреди работы», - пишет в предисловии ее публикатор князь Н. Орлов) была напечатана в 1925 году. Однако многое в опубликованном тесте настораживает: как готовили публикаторы к печати книгу, написанную "до середины"?

Выводы следствия Соколова к тому времени уже были изложены в книгах Р. Вильтона и М.К. Дитерихса, имевших копии следственного дела. Это прежде всего вывод о ритуальном убийстве Царской Семьи. Известно, что Соколов продолжать собирать сведения именно в этом направлении – о причастности к цареубийству еврейского банкира Я. Шиффа, главы американского финансового мiра, финансировавшего революцию в России. В 1939 г. в белградском "Царском вестнике" (№ 672) было опубликовано такое свидетельство об этом:

Яков Шифф

«Сведения о контактах Я. Шифа и Я. Свердлова были лично сообщены Соколовым в октябре 1924 года, то есть за месяц до внезапной его кончины, его другу, знавшему его еще как гимназиста пензенской гимназии. Этот личный друг Соколова видел и оригинальные ленты, и их расшифрованный текст. Соколов, как можно видеть из его письма своему другу, считал себя "обреченным", а потому он и просил своего друга прибыть к нему во Францию, чтобы передать ему лично факты и документы чрезвычайной важности. Доверять почте этот материал Соколов не решался, так как письма его по большей части не доходили. Кроме того, Соколов просил своего друга ехать с ним в Америку к Форду [автопромышленнику, вошедшему в конфликт с еврейством. – Ред. "РИ"], куда последний звал его как главного свидетеля по делу возбуждаемого им процесса против банкирского дома [основанного Шиффом] "Кун, Лёб и К". Процесс этот должен был начаться в феврале 1925 года. Поездка, однако, не состоялась, так как Соколов, которому в то время было сорок с небольшим лет, внезапно умер в ноябре 1924 года. В первое посещение Соколовым Форда тот советовал ему не возвращаться в Европу, говоря, что это возвращение грозит ему опасностью. Соколов не послушал Форда, имевшего, очевидно, основание отговаривать Соколова от поездки в Европу. Как известно, Соколовым были опубликованы материалы об убийстве Царской Семьи. Русское и французское издания не вполне идентичны. Полное опубликование следственного материала, в том числе и текста телеграммы, оказалось для Соколова невозможным, так как издательства не соглашались на их опубликование, очевидно опасаясь неприятностей со стороны Всемiрного Еврейского союза».

Однако, странным образом, в изданной уже в 1925 г. книге "Убийство Царской Семьи. Из записок судебного следователя Н.А. Соколова" теме ритуального убийства и причастности к этому евреев не уделено внимания. Не упоминается даже о приезде в Екатеринбург чернобородого раввина и о посещении им места уничтожения тел, не дается должной оценки надписям в Ипатьевском доме, которые явно были сделаны теми, кто сознавал ритуальный смысл этого убийства именно в иудейском значении. (Одна из надписей, на немецком языке, является парафразой стихотворения Гейне об убийстве последнего вавилонского царя Валтасара за то, что он осквернил своими устами еврейские священные сосуды.) Кроме того, зная «исключительную преданность» Соколова Царской Семье (характеристика, данная ему генералом Дитерихсом, с. 176) – Николай Алексеевич считал свое служение ей и после цареубийства делом всей своей жизни – странно читать передаваемые им резко критические замечания в адрес "истерички" и "религиозной фанатички" Государыни Александры Феодоровны, которая якобы диктовала Государю свою волю в управлении страной, и потому всё пришло к краху... Такую клевету февралистов Соколов повторять никак не мог, это не его слова и мысли в книге.

В предисловии за подписью князя Н. Орлова утверждается при этом, что «Соколову пришлось много и болезненно бороться за отстояние этой правды от тех, кто пытались использовать ее в своих личных целях… Он решился сам огласить истину – сам от себя, а не под флагом какой бы то ни было политической партии». Похоже, эта фраза выдает главную цель публикаторов: представить цензурированный и искореженный ими труд Соколова как "истину в последней инстанции", косвенно опровергающую главные выводы таких "антисемитов", как Дитерихс и Вильтон.

Трудно сейчас судить о том, что удалось на самом деле установить А.Н. Соколову. Но действия неких сил, стремившихся помешать следствию, очевидны. Часть следственных материалов пропала еще при эвакуации через Сибирь во Владивосток (из 50 ящиков дошло лишь 29), часть по пути оттуда в Европу, часть – после загадочной смерти Соколова. Затем и Форд, после нескольких покушений и под угрозой банкротства, был вынужден извиниться перед банкирами за свой "антисемитизм", признал все свои статьи "ошибочными" и больше не касался этой темы.

Отметим также, что в брюссельском Храме-памятнике свв. Царственным Мученикам были замурованы другие реликвии, вывезенные из Сибири самим Соколовым: две баночки с землей, пропитанной человеческими сальными массами. Они были переданы им на временное хранение князю А.А. Ширинскому-Шихматову, затем его сыном Кириллом были вручены в 1940 г. в Париже митрополиту Серафиму (Лукьянову). Эти реликвии были помещены в особый ларец, который и был потом замурован в стену Храма-Памятника.

Обсуждение: 15 комментариев

Не упоминается даже о приезде в Екатеринбург чернобородого раввина и о посещении им места уничтожения тел.
могу ли спросить окуда эта информация?

Об этом упоминается в книге Вильтона, которая Соколову была известна.

А что это ваша Русская Идея хостится в штате Нью-Йорк? Ничего более русского не нашлось?

А как Вы сами думаете? Догадайтесь с трех раз.

Дорогая РУССКАЯ ИДЕЯ! Конечно, следователя Соколова убили иудеи. Потому что все материалы расследования нашего Царя и нашей Царской семьи говорят об этом. Ешуа Соломон Мовшевич(Свердлов) приказал от имени Бланка (Ленина) и Бронштейна(Троцкого) убить надежду Русского народа на возрождение. И Янкель Хаймович Юровский выполнил этот приказ Бланка,Бронштейна,Ешуа Соломона Мовшевича и Якова Шиффа(США) убить БЕЗ СУДА,БЕЗ СЛЕДСТВИЯ,БЕЗ ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ОБВИНЕНИЙ! Вот такие они все "демократы"-"либералы"-"правозащитники"!

Февральский,октябрьский перевороты,убийство нашего Царя и нашей Царской семьи,гражданская война,вынужденная эмиграция-огромная трагедия России, возможно,необратимая.Это такой грех,который не прощается.Плохие люди,хамы взяли верх.Во что теперь верить?

А это есть кому подтвердить.Следователем Соколовым Н.А. были установлены и допрошены свидетели, которые видели, как на вокзале гЕкатеринбурга, накануне казни садились в легковой автомобиль " два господина во всем черном с черными как смоль бородами". Местные жители села Коптяки видели 18 июля в лесу двух господ " солидные с черными усами, в черных шляпах, в черных накидках.В руках одного господина был белый сверток длиной в пол-аршина, как-будто из скатерти".Видели их неоднократно,как в легковом автомобиле, так и возле кареты, но в том и другом случае в урочище Четырех Братьев, то есть непосредственно у места сжигания тел. Но особо важные показания дал охранник Проскуряков:"Все они говорили между собой не по-русски.А один был,который с Юровским говорил не по-русски, но и не так, как говорили между собой латыши, а как-то по другому, как будто бы по-жидовски". Белый сверток в руках черного господина не что иное как "талит" - ткань белого цвета,которой раввин покрывает голову при совершении особого ритуала.Я,абсолютно уверен, что если не при нас, то при наших детях будут обнародованы полностью все материалы уголовного дела следователя Н.А.Соколова и, тогда уже, никто не усомнится в истинности надписи на его могиле " Правда Твоя - правда вовеки!"

Рано или поздно, но всё тайное становится явным... Будем ждать и надеяться.

Со скорбью в сердце мы будем вспоминать о жестоком убийстве Романова Николая Александровича и его семьи!!!

Коммунизм и сионизм два разрушительных сионистских проекта! Первый что бы разрушать нации и государства, второй что бы сплотить еврейскую нацию и по завету их бога Иеговы дать им все народы в подчинение

Труд который он составил о деле Убийства Царской семьи, это колоссальный труд.
Пожалуй просто прочесть его не достаточно, его стоит изучать, даже можно преподавать на первых курсах всем будущим следователям и криминалистам, изучать можно и с посещением самого места (Ганиной ямы), как паломники, это будет лучшее патриотическое воспитание и прямое осознание того, как безжалостно и хладнокровно, по предательски относились к народу, притворяли свою власть, идеологию большевики и ярые коммунисты, потерявшие всякую меру.

пока у власти и во власти оборотни с парт билетами надеяться на что то правдивое не приходится

Что касается событий в Екатеринбурге, то в их преддверии, в начале июля 1918 года, член президиума Уралсовета Исай Голощекин (партийная кличка «Филипп») уезжает в Москву, где живет на квартире Я. М. Свердлова. Именно в эти дни при участии Ленина, как подтверждал позднее в своих дневниках Л. Д. Троцкий, и было решено ликвидировать царскую семью, но сделать это так, будто решение о ликвидации приняли местные власти без указаний из центра в условиях приближения к городу белогвардейских частей. 13 июля по прямому проводу состоялся продолжительный разговор председателя Уралсовета с В. И. Лениным по поводу «военного обзора и охраны бывшего царя». А через три дня, 16 июля, в Москву ушла таинственная телеграмма, которая была найдена лишь недавно. Она была послана из Екатеринбурга кружным путем — через главу Петросовета Г. Е. Зиновьева — на адрес «Свердлову, копия Ленину» и принята 16 июля в 21 час 22 минуты, за несколько часов до расстрела: «Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: сообщите <в> Москву, что условленный с Филипповым (Голощекиным. — С. Д.) суд по военным обстоятельствам не терпит отлагательства, ждать не можем. Если ваше мнение противоположно, сейчас же вне всякой очереди сообщите. Голощекин. Сафаров. Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом». Подпись — «Зиновьев». Лишь в 1968 году А. Акимов, работавший в охране Ленина, рассказал, что в тот же день по поручению Я. М. Свердлова он отнес на телеграф на Мясницкой улице телеграмму с утверждением решения Уралсовета СНК и ВЦИК за подписью Ленина и Свердлова. Для конспирации Акимов, угрожая пистолетом, забрал на телеграфе не только копию телеграммы, но и саму ленту. Факт получения этого указания из Москвы подтверждал Я. X. Юровский в своей «Записке». После свершения жуткого убийства в Москву из Екатеринбурга уходит еще одна шифрованная, составленная из ряда цифр телеграмма: «Передайте Свердлову, что всю семию постигла участ главы официално семия погибнет при евакуации Белобородов». (Эта телеграмма, в которой сохранена орфография оригинала, даже выставлялась на продажу на аукционе «Сотбис» вместе с другими документами, собранными следователем Н. А. Соколовым.) Далее последовали переговоры Белобородова и Свердлова о согласовании текста публикации об убийстве в советских газетах с ложью о том, что убит был только Николай II.

Вопросы, поставленные следствию и экспертным группам
Следственным комитетом РФ,
экспертами и представителями православной общественности
по делу № 252/404516-15 об убийстве членов Российского Императорского дома в 1918–1919 годах

Вопросы, которые необходимо решить с зарубежными архивами и фондами:
Запросить результаты генетических исследований в Японии (результаты генетика Нагая).
Поднять личные фонды Ростроповича, касающиеся Царской семьи.
Запросить переписку следователя Соколова с великим князем Кириллом Владимировичем.
Запросить архивы Франции касательно документов, относящихся к убийству следователя Соколова в Париже в 1925 году.
Запросить внука следователя Соколова касательно оригинала рукописи книги о гибели Царской семьи на французском языке.
Запросить государственный архив Дании касательно документов, относящихся к гибели Царской семьи.
Запросить архив Форда касательно документов, относящихся к гибели Царской семьи.
_______________________
2. Книга Н.А. Соколова была закончена при жизни автора. В марте 1924 г. в Париже она вышла по-французски в издательстве "Пайо":
Nicolas Sokoloff. Enquête judiciaire sur l’assassinat de la Famille Impériale Russe. Paris, 1924
Полный текст этого издания сейчас доступен в сети. Ее можно скачать в формате пдф, пройдя по ссылке:


3. См. подробнейшее исследование С.В. Фомина К ПОНИМАНИЮ ЛИЧНОСТИ «LE PRINCE DE L`OMBRE», посвященное князю Н.В. Орлову (2017 - 2018; публикация продолжается):

Соколов Николай Алексеевич

(1882 - 23 ноября 1924), следователь дореволюционной России. Родился в г. Мокшане Пензенской губернии. Образование получил в Пензенской мужской гимназии, затем окончил юридический факультет Харьковского университета. Его служба по судебному ведомству протекала в основном в Пензенской губернии. Близкий по своему рождению простому народу, Соколов служил среди знакомой ему крестьянской среды, психологию которой он тонко понимал, изучив ее в своей борьбе с преступлениями мужичьего мира. Своей работой и своими талантами он создал себе славу выдающегося следователя не только среди своих коллег, но и среди простого народа, который его знал и любил.

Революция застала его в должности судебного следователя по важнейшим делам. После большевистского переворота Соколов переоделся крестьянином, ушел из Пензы и слился с мужичьей средой. Когда в Сибири началась борьба с захватчиками власти, Соколов, руководствуясь долгом, пешком пробрался туда. Там он получил назначение на должность судебного следователя по особо важным делам при Омском окружном суде.

6 февраля 1919 г. адмирал Колчак вызвал Соколова и сказал ему, что возлагает расследование убийства царской семьи на него. (До Соколова следствие вели сначала следователь по важнейшим делам А.П. Наметкин, потом член Екатеринбургского окружного суда И.А. Сергеев.) 7 февраля Соколов получил от генерала Дитерихса все акты следствия и вещественные доказательства. Следствием максимально полно были расследованы события, связанные с процедурой казни царской семьи и лиц из ее окружения; была тщательно восстановлена картина передвижений большевиков, принимавших меры к уничтожению и сокрытию трупов в период с 17 по 19 июля 1918 г.; отмечены все контакты с местными жителями, обнаружены важные вещественные доказательства, свидетельствующие о том, что в районе Четырехбратского рудника (Ганиной Ямы) проводились манипуляции с телами членов царской семьи и лиц из их окружения. Выводы о происходивших событиях Соколов сделал на основании изучения вещественных доказательств и на не подтвержденных следствием предположениях: Соколов предположил, что большевики сожгли трупы.

На судьбу этого дела повлияли превратности гражданской войны, и только воля следователя спасла его от уничтожения. После того как летом 1919 г. под натиском Красной армии колчаковцы оставили Екатеринбург, Соколов с отступающими войсками двигался на Восток через Омск, Читу, Харбин. Много раз возникала опасность утраты или уничтожения дела. Чтобы избежать возможных осложнений в пути, материалы подлинного уголовного дела были опечатаны дипломатической печатью и 18 марта 1920 г. переданы французскому представителю генералу Морису Жанену. Из Тяньцзиня на транспортном судне дело доставили в Марсель, и некоторое время оно находилось у генерала Жанена на хранении. Жанен решил передать дело на хранение Великому князю Николаю Николаевичу. Однако Николай Николаевич не только отказался от следственных материалов, но даже не пожелал принять Жанена и Соколова. Через посредство барона Стааля, состоявшего при Николае Николаевиче, последний указал, что уголовное дело и вещественные доказательства следует предать М.Н. Гирсу, бывшему послу Временного правительства в Риме, а в то время – председателю Совещания русских послов за границей. Специальная комиссия в 1920 г. поместила дело на хранение в один из парижских банков. Соколов не хотел передавать материалы Гирсу, которому не доверял по политическим причинам (действительно, неожиданно для Соколова Гирс ограничил ему доступ к материалам уголовного дела).

Соколов не нашел поддержки в своих трудах у большей части представителей русской эмиграции. Не поддержали его и монархисты. Соколов в своих письмах жаловался

на отношении к себе сестры царя великой княгини Ольги Александровны и видного монархиста генерала Гурко. Мать Николая II вдовствующая императрица Мария Федоровна отказалась встретиться с Соколовым – она не верила, что ее сын и внуки убиты. Никто не верил выводам следователя о гибели царской семьи. Результаты своего расследования Соколов опубликовал в книге «Убийство царской семьи», которая вышла сначала на французском языке в 1924 г. в Париже, а затем на русском в 1925 г. в Берлине.

Николай Алексеевич Соколов, изнуренный непосильным трудом, умер 23 ноября 1924 г. во французском городке Сальбри. На его могиле стоит крест с надписью «Правда твоя – правда во веки». После смерти Соколова его бумаги перешли к жившему в Париже князю Орлову.

Имя Соколова в среде русской эмиграции вспомнили только в конце 20-х годов, когда всем стало ясно, что гибель царской семьи – это не выдумка следователя. Вера общества в главный вывод – о гибели семьи – перешла и на другие, не подтвержденные следователем факты, такие как его версия о сожжении трупов.

Окончательный вывод в деле расследования гибели царской семьи сделали в конце XX – начале XXI века специалисты Генеральной прокуратуры РФ. Они собрали и проанализировали сотни документов, свидетельских показаний и, главное, нашли и идентифицировали останки императора, его семьи и приближенных. Все исследования проводились авторитетными специалистами и лабораториями как российскими, так и зарубежными.

Сегодня можно с уверенностью утверждать, что император Николай II, императрица Александра Федоровна, их дети: цесаревич Алексей, великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия; их верные слуги: доктор Боткин, комнатная девушка Демидова, повар Харитонов и лакей Трупп – были расстреляны в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. в доме Ипатьева. Их останки были захоронены на Коптяковской дороге, где впоследствии (вначале в 1979-м, а затем в 1991 г.) были обнаружены и извлечены. Отдельно от останков девяти человек были захоронены останки Алексея и Марии. Решение о казни было предварительно согласовано, а затем и одобрено в Москве. Никаких подтверждений того, что ВЦИК или Совнарком санкционировали расстрел всей семьи и близких к ней лиц в архивах не обнаружено.

Источники:

Вступительная статья князя Н. Орлова в книге «Убийство царской семьи». Берлин, «Слово», 1925.

Вступительная статья Н. А. Соколова в книге «Убийство царской семьи». Берлин, «Слово», 1925.

В.Н. Соловьев, С.В. Мироненко «Следствие длиною в век, или как расследовалось убийство царской семьи». В кн. «Гибель семьи императора Николая II. Следствие длиною в век». Каталог выставки, проходившей летом 2012 г. в Государственном архиве РФ. Москва, «Индрик», 2012.

Историческая справка экспертов-историков Правительственной комиссии по изучению вопросов, связанных с перезахоронением Николая II и членов его семьи, подготовленная по поручению Правительства РФ. В кн. «Гибель семьи императора Николая II. Следствие длиною в век». Каталог выставки, проходившей летом 2012 г. в Государственном архиве РФ. Москва, «Индрик», 2012.

Фото из книги "Дело об убийстве императора Николая II, его семьи и лиц их окружения"

Предварительное следствие по делу об убийстве императора Николая II, его семьи и лиц их окружения - самому резонансному преступлению XX века - началось в 1918 году. Его проводили в Омске, Екатеринбурге, Чите, Владивостоке, а затем даже в Харбине, Париже и Берлине. Прекратилось оно только из-за смерти главного следователя, Николая Соколова, в 1924 году. Спустя 70 лет, в 1993 году, следственные действия возобновила уже Генпрокуратура России. И они продолжаются по сей день.

Расстрел отрекшегося императора Николая II ВЦИК признал "правильным", а СНК "принял к сведению"

19 июля 1918 года официальные газеты советского руководста "Известия" и "Правда" напечатали, что в Екатеринбурге по постановлению Уральского областного Совета в ночь с 16 на 17 июля (но новому стилю) расстрелян бывший царь Николай II. "Президиум Центрального Исполнительного Комитета, обсудив все обстоятельства, заставившие Уральский областной совет принять решение о рассстреле Романова Н. А., постановил: Всероссийский Центральный исполнительный комитет в лице своего Президиума признает решение Уральского областного Совета правильным". Семье отрекшегося императора отводилась одна строчка: "…Жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место". О судьбе четырех дочерей последнего российского монарха в публикациях умалчивалось. В тот же день на заседании правительства - Совета Народных Комиссаров - председатель Президиума ВЦИК Яков Свердлов сделал "внеочередное заявление о казни бывшего царя Романова Н. А. по приговору Екатеринбургского Совдепа и о состоявшемся утверждении этого приговора Президиумом ВЦИК". Совнарком данное заявление "принял к сведению".

23 июля отраженным эхом отозвалась местная газета "Уральский Рабочий", представлявшая облсовет и горком Российской компартии (большевиков) под заголовком "Казнь Николая Кровавого". "На состоявшемся 19 июля первом заседании президиума ЦИК Советов, Председатель Свердлов сообщает полученное по прямому проводу сообщение от Областного Уральского Совета о расстреле бывшего Царя Николая Романова, - пишет издание. - За последние дни столице красного Урала - Екатеринбургу серьезно угрожала опасность приближения чехословацких банд. В то же время был раскрыт новый заговор контрреволюционеров, имеющий целью вырвать из рук Советской власти коронованного палача. Ввиду всех этих обстоятельств президиум Уральского Областного Совета постановил расстрелять Николая Романова, что было приведено в исполнение. Жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место".

Кто и когда принимал участие в расследовании обстоятельств гибели семьи Романовых

Судебный следователь по важнейшим делам Екатеринбургского окружного суда Алексей Наметкин

25 июля 1918 года Екатеринбург заняли части Восточного фронта под командованием генерал-лейтенанта Михаила Дитерихса и Чехословацкого корпуса . А 30 июля исполняющий должность прокурора Екатеринбургского окружного суда Кутузов предписал судебному следователю по важнейшим делам Алексею Наметкину "приступить к производству предварительного следствия по "делу убийства бывшего Государя императора Николая II, по признаку преступления ст. 1453 Уложения о наказаниях (Умышленное или предумышленное убийство посредством истязаний и жестоких мучений)".

В тот же день Наметкин осмотрел шахты заброшенного рудника вблизи деревни Коптяки, где, по рассказам местных жителей и дачников из губернского центра, накануне объявления о расстреле бывшего императора выставлялось оцепление из пеших и конных красноармейцев, а также наблюдалось интенсивное передвижение автомобилей и конных повозок, приезд руководителей Уральского облсовета и высокопоставленных чекистов. 31 июля следователь составил опись и приобщил к делу вещественные доказательства - найденные еще до начала следствия коптяковскими крестьянами обгорелые остатки одежды и Мальтийский крест из платины с изумрудами. Бывший камердинер императора Терентий Чемодуров и бывший медик августейшей семьи Владимир Деревенко,присутствовашие при их осмотре, опознали их, как принадлежавшие членам семьи Романовых.

1 и 3 августа следователь допрашивал в качестве свидетелей жителей деревни, а 2, 5, 6, 7 и 8 августа проводил осмотр дома Ипатьева,в котором содержались под охраной Романовы, лейб-медик Евгений Боткин и четверо слуг. Но уже 7 августа окружной суд постановил освободить Наметкина от дальнейшей работы по делу. По предложению и.д. прокурора суд решил передать его члену окружного суда Ивану Сергееву.

"Такая передача была вызвана, с одной стороны, поведением самого Наметкина, с другой - обстановкой того времени, - писал в своей книге "Убийство царской семьи" следователь по особо важным делам Омского окружного суда Николай Соколов , на которого позже было возложено продолжение предварительного расследования по делу. - Пред лицом фактов, указывавших на убийство, если не всей царской семьи, то по крайней мере самого Императора, военная власть, единственно обеспечивавшая порядок в первые дни взятия Екатеринбурга, предъявила Наметкину <…> решительное требование начать немедленно расследование.

Опираясь на букву закона, Наметкин заявил военной власти, что он не имеет права начинать следствия и не начнет его, пока не получит предложения от прокурора суда, который отсутствовал в первые дни освобождения Екатеринбурга. Поведение Наметкина вызвало большое негодование и среди военных, и в обществе. В чистоту его беспредельного уважения к закону не верили. Одни обвиняли его в трусости перед большевиками, продолжавшими грозить Екатеринбургу, другие шли в своих подозрениях дальше. Естественным выходом из создавшегося положения была бы передача дела судебному следователю по особо важным делам, в участок которого входил Екатеринбург, но Казань, где проживал этот следователь, была отрезана от Екатеринбурга большевиками".

Более откровенно высказался по поводу Наметкина генерал Дитерихс, который в своих воспоминаниях отмечал , что "Наметкин отличался леностью и апатичностью к своим обязанностям". О том, что Наметкин ведет расследование недостаточно энергично, утверждал и прокурор Кутузов.

Начальник Екатеринбургского управления уголовного розыска надворный советник Александр Кирста

В ходе расследования к оперативно-разыскной работе по делу о цареубийстве привлекалось Екатеринбургское управление уголовного розыска, которое возглавлял тогда надворный советник Александр Кирста. Соколов, рассказывая в своей книге об органиации расследования и преемственности следователей, о нем не упоминает. Но имя руководителя управления встречается в записках Дитерихса. Он охарактеризовал Кирсту как "достаточно способного и образованного начальника", но подчеркивал, что тот, "увлекаясь своей ролью, пытался действовать независимо от судебной власти, что, конечно, отражалось на ходе и успешности работ". К тому же Кирста увлекался разработкой версии о вывозе царской семьи из Екатеринбурга по железной дороге.

В материлах следственного дела об убийстве российского императора содержится несколько документов, связанных с деятельностью Кирсты - протоколы произведенных им в августе 1918 года обысков на квартирах бывших охранников в доме Ипатьева, где содержалась под арестом семья Романовых, Михаила Летемина, Вениамина Сафонова, Павла Медведева, Андрея и Александра Стрекотиных, Николая Попова и Ивана Старкова, а также протоколы допроса Летемина, Чемодурова, бывшего комиссара здравоохранения Уральского облсовета и некоторых других. А в сентябре Кирста, как писал генерал Дитерихс, "подвергся обвинению в некоторых проступках по службе, не связанных с Царским делом, был арестован начальником гарнизона и отчислен от должности. Только после ухода генерала Голицына [начальника гарнизона] на фронт чехословацкий генерал Гайда освободил Кирсту, и он снова занялся работой по розыскам, но, по приказанию Гайды, тайно от судебных властей Екатеринбурга". А в официальных документах следствия в дальнейшем фигурировал новый начальник угро П. Плешков.

Член Екатеринбургского окружного суда Иван Сергеев

"Ознакомившись с данными дела, я признал важнейшей очередной задачей выяснить, - писал позже Сергеев в докладной записке Дитерихсу, - насколько возможно, действительно ли совершилось самое событие преступления, и, в этих целях продолжая через особую экспедицию, под наблюдением лиц прокурорского надзора, обследование местности близ дер. Коптяки и откачивание шахты, находившейся там же, приступил к тщательному осмотру всех помещений дома Ипатьева. Результаты осмотра во всей их совокупности дали мне основание признать событие преступления достаточно установленным, и в дальнейшем необходимо было принять все доступные меры к обнаружению тел убитых и уже затем к выяснению обстоятельств совершения преступления, его вдохновителей и участников".

Значительную часть доклада занимали ссылки на трудности следствия, что позднее дало повод Дитерихсу в своих воспоминаниях охарактеризовать члена суда весьма отрицательно: "Сергеев в произведенной работе выказал полное отсутствие самого скромного таланта следователя и абсолютное непонимание следственной профессиональности". Так, Сергеев извещал генерала, что местная высшая гражданская власть в лице коалиционного Уральского областного правительства стояла "совершенно в стороне от дела, проявляя к нему полное безразличие". Более того, по словам члена суда, были случаи, когда действиями представителей власти причинялся ущерб интересам дела: "Истреблялись свидетели, от которых можно было ожидать полезных для дела сведений, захватывались вещи и документы, имевшие для дела значение доказательств, и тому подобное".

Далее он писал, что "при выполнении преступления, как это явствует из дела, виновники злодеяния в план своих действий включили тщательное сокрытие тел убитых, чтобы лишить своих врагов возможности устроить "демонстративные похороны" бывшего Императора и членов его семьи, трудность открытия местонахождения тел может быть преодолена только методическим и планомерным розыском, если не рассчитывать на какую-либо счастливую случайность".

Вредно, по утверждению Сергеева, отражалось на ходе расследования также "распространенное в населении, на основании различных слухов, убеждение в том, что бывший император и его семья живы и увезены из Екатеринбурга и что все опубликованные советской властью сведения по этому поводу, провокация и ложь, это убеждение было усвоено и большей частью представителей военной власти, и под влиянием этого создавалось отношение к производимому следствию как делу, в лучшем случае, бесполезному". Судя по всему, и сам Сергеев некоторое время находился под влиянием этой версии: в январе 1919-го в интервью газете "Нью-Йорк трибьюн" он заявил: "По моему убеждению, в доме Ипатьевых не были казнены императрица, царевич и великие княжны. Но полагаю, что царь… доктор Боткин, два лакея и горничная действительно здесь убиты".

Но в феврале 1919 года в своем постановлении по поводу рассмотрения им настоящего дела он писал, что "задержанный 11 февраля сего года в городе Перми Павел Спиридонов Медведев объяснил при дознании, что в ночь на 17-ое июля, действительно, были расстреляны б. Император, его супруга, Наследник, четыре царских дочери, доктор, служанка, повар и лакей. Расстрелом руководил комендант Юровский, а он, Медведев, доставил для этой цели оружие и распоряжался переноской трупов убитых на грузовой автомобиль и уничтожением следов преступления путем смывания и стирания крови как в месте расстрела, так и во дворе. Объяснение Медведева вполне совпадает с установленными следствием объективными данными и показаниями свидетелей."

В связи с этим член окружного суда признал: "1. что по собранным следствием данным событие преступления представляется доказанным, 2. что б. Император Николай II, б. Императрица Александра Федоровна, Наследник Цесаревич, в. княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия Николаевны убиты одновременно, в одном помещении, многократными выстрелами из револьверов, 3. что тогда же и при тех же обстоятельствах убиты состоявший при Царской семье лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин, комнатная служанка Анна Демидова и слуги Харитонов и Трупп, 4. что убийство задумано заранее и выполнено по выработанному плану, что сопровождалось оно такими действиями, которые носили характер жестокости и особенных мучений для жертв преступления, причем убийцы завладели имуществом убитых".

Ранее, 23 января, Сергеев получил письменный приказ Дитерихса, в соответствии с которым "на основании повеления Верховного Правителя [адмирал Александр Колчак] от 17-го января сего года" ему предписывалось сдать "все подлинное следственное производство по делу убийства бывшей Царской Семьи и членов Дома, а равно все документы, вещи и материалы, принадлежавшие членам Семьи и состоявшим при них приближенным лицам, также убитым". Хотя в приказе подчеркивалось, что передача "материалов и вещей" не прекращает следственного производства Сергеевым, стало ясно: его полномочия близятся к завершению. Официальное освобождение Сергеева "от производства следствия" подписано колчаковским министром юстиции 7 февраля 1919 года.

Следователь Омского суда по особо важным делам Николай Соколов

Этим же числом датируется расписка следователя по особо важным делам Омского окружного суда Николая Соколова Дитерихсу в том, что 7 февраля им получено лично от генерала дело члена Екатеринбургского окружного суда Сергеева об убийстве бывшего императора Николая Александровича и членов его семьи на 260 листах.

"Высшей власти [правительство при Верховном правителе] представлялось опасным оставлять дело в общей категории местных "екатеринбургских" дел, хотя бы уже по одним стратегическим соображениям. Казалось необходимым принятие особых мер для охраны исторических документов, - объяснял в своей книге очередную смену следственной власти по делу о цареубийстве Соколов. - Кроме того, дальнейшее нахождение дела у члена суда не оправдывалось уже задачами работы, выяснилась необходимость допросов весьма многих лиц, рассеянных по всей территории Сибири и дальше, а член суда прикован к своему суду. Наконец, самая передача дела Сергееву, являвшаяся компромиссом, противоречила основному закону, возлагавшему производство предварительных следствий на особый технический аппарат судебных следователей".

Приступив к выполнению возложенных на него обязанностей, Соколов разработал план дальнейшего следственного производства. Этот перечень предусматривал распределение всех собранных по делу вещей и документов на две группы: вещи и документы, которые должны остаться при следственном производстве в качестве вещественных доказательств, и вещи и документы, имеющие исторически-национальную ценность как предметы, принадлежавшие убитым членам Дома Романовых; исследование и изучение вещественных доказательств, а также мест, связанных с убийством бывшего императора и его семьи; организация розыска преступников и свидетелей по делу и сбор сведений о лицах, причастных к совершившемуся злодеянию, а также розыски тел мученически погибших Романовых и состоявших при них придворных и слуг.

Еще находясь в Омске, Соколов 12 февраля начал осмотр и приобщение к делу огромного количества вещественных доказательств, полученных от Дитерихса и ранее не подвергавшихся изучению. Было организовано их фотографирование и организована необходимая экспертиза. Соколов отмечал : "…Помимо значения во многих других отношениях, это дело представляет для криминалиста-практика ту особенность, что оно не имеет того, что обыкновенно почти всегда имеется в делах об убийстве и чем доказывается чаще всего самый факт убийства - трупов. Вследствие того в этом деле самый факт убийства приходилось проверять иными путями. В этом отношении вещественные доказательства и имеют громадный интерес для дела… Конечно, каждое свидетельское показание, до известной степени, носит характер субъективности, что оно ценно тогда, когда оно подкрепляется другими, более объективными доказательствами".

С 8 марта по 11 июня 1919 года Соколов проводил следственные действия непосредственно в Екатеринбурге. 19 марта Соколов направил Уполномоченному командующего Сибирской армией генерал-майору С. А. Домонтовичусписок лиц, в отношении которых по имеющемуся в его производстве "делу об убийстве отрекшегося от престола Государя Императора Николая Александровича и членов Его Семьи" предварительным следствием "установлена виновность и причастность к этому злодеянию", с просьбой дать срочные указания воинским частям, "дабы жизнь всех указанных лиц была сохранена, и они по их задержанию были бы препровождены в тыл с уведомлением о том Вас для последующего извещения меня".

В списке значились комендант дома Ипатьева Яков Юровский и его помощник Прокофий Никулин, председатель Уральского облсовета Александр Белобородов, военный комиссар Филлип Голощекин, председатель Екатеринбургской ЧК Федор Лукоянов, начальник отряда латышей, исполнявший обязанности палача при казнях в Екатеринбурге, Шиндер, комиссар [продовольствия], Петр Войков, рабочие и красноармейцы, составлявшие караул дома Ипатьева, и другие - всего 164 человека.

Особое внимание Соколов уделил осмотру пути, ведущего из Екатеринбурга к руднику, самого рудника и окружающей местности, где и были найдены первые вещественные доказательства, свидетельствовавшие, что здесь могут быть скрыты останки расстрелянных Романовых. Раскопки принесли новые находки, пропущенные предыдущими следователями, в том числе бриллиант, осколки изумрудов и жемчуга, обгорелые части дамских туалетов с запахом керосина, осколок нарезной ручной бомбы. Однако проводившиеся в течение месяца земляные работы и допросы жителей округи не дали результатов, а участников уничтожения и захоронения останков следствию в 1918—1924 годах найти и допросить не удалось.

По результам этого этапа следствия Соколов пришел к следующим выводам: царская семья была убита в г. Екатеринбурге в ночь на 17 июля 1918 года, трупы расстрелянных уничтожены при помощи огня и серной кислоты, местом сокрытия останков выбран рудник, где особенно трудно было обнаружить уцелевшие остатки, и что сообщение большевиков "о жизни Царской Семьи, кроме Государя Императора" - лживо.

11 июля 1919 года Соколов получил приказ Дитерихса выехать из Екатеринбурга и вывезти все акты подлинных следственных производств вместе с вещественными доказательствами. Следуя с отступающей армией Колчака, Соколов не прекращал расследования: находил новых свидетелей, собирал вещественные доказательства. География следственных действий простерлась от Екатеринбурга до Читы, где были допрошены родственники Юровского, а также дочь Григория Распутина и ее муж, далее был Владивосток, а затем - Харбин. 19 декабря 1919 года для сохранения материалов следственного дела и вещественных доказательств Соколов передал их Дитерихсу, продолжая следствие по снятой копии. Семь томов подлинных документов и восьмой в копиях с частью вещественных доказательств были переданы Дитерихсом французскому генералу М. Жанену и вывезены за пределы России. У Соколова остались копии семи томов и подлинник восьмого тома, с которым 20 марта 1920 года он выехал в Европу.

16 июня 1920 года Соколов прибыл в Париж, откуда выезжал по делу следствия также в Берлин, где встречался с бывшими сотрудниками германского посольства в Москве. За рубежом, куда переместились многие бывшие политические и государственные деятели России, для него открылись новые перспективы в расследовании обстоятельств гибели царской семьи. Уже через месяц после приезда во Францию он, например, допросил князя Георгия Львова - первого председателя Временного правительства России, а в течение 14-20 августа показания Соколову дал в качестве свидетеля Александр Керенский. Тот показал, что был в составе Временного правительства России "восприявшего верховную власть после отречения Николая II". "Отрекаясь от Престола, Царь обратился в то же время к князю Львову с письмом, в коем Он отдавал Себя и Свою Семью под покровительство Временного правительства", - подчеркнул Керенский.

Далее он сказал, что "в первые дни революции не было принято решительно никаких мер ни в отношении самого Николая II, ни в отношении Александры Федоровны. Это объяснялось теми настроениями, какие были тогда в отношении Их у Временного правительства. Старый строй рухнул столь решительно, факт этот был столь быстро и общепринят всей страной, без малейшей попытки со стороны кого бы то ни было защищать его, что личность Николая II совершенно не внушала каких-либо опасений Временному правительству. Он настолько был кончен, что Его личность как политическая величина совершенно не существовала, и Временное правительство не интересовалось <…> Но скоро Временное правительство принуждено было изменить в этом вопросе линию своего поведения. Николай II и Александра Федоровна были лишены свободы по постановлению Временного правительства, состоявшемуся 7 марта ".

Керенский назвал две причины этого решения: солдатские тыловые массы и рабочие Петроградского и Московского районов были крайне враждебно настроены к бывшему царю, на пленуме Московского совета раздались требования казнить его. "Протестуя от имени правительства против таких требований <…> [я] говорил, что вину Николая перед Россией рассмотрит беспристрастный суд <…> Если суд не найдет Его вины, Временное правительство вышлет Его в Англию, и я сам, если нужно будет, буду сопровождать Его до границы России". (Идею "открытого суда над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которых в годы Первой мировой войны дорого обошлось России", после прихода к власти большевиков выдвинул и Ленин. По его предложению выездное заседание суда готовили Лев Троцкий и министр юстиции Исаак Штейнберг. Сохранились повестки заседаний ВЦИК и СНК от 29 января 1918 года, где указано, что правительство постановило поручить Комиссариату юстиции и двум представителям Крестьянского съезда подготовить следственный материал по делу Николая Романова ).

Керенский заявил, что лишая свободы императора, "правительство создавало этим ему охрану". По его словам, постановлением Временного правительства от 4 марта была учреждена Верховная чрезвычайная следственная комиссия, которая должна была обследовать деятельность "носителей высшей власти старого строя и всех вообще лиц, приковывавших к себе внимание общества своими действиями во вред интересам страны [в том числе Григоря Распутина]. Эта комиссия и должна была обследовать также и роль Николая, Александры Федоровны и Ее кружка. Для того чтобы эта комиссия могла выполнить ее обязанности, необходимо было принять известные меры пресечения в отношении Николая и Александры Федоровны. Эта необходимость и была второй причиной лишения их свободы", - показал Керенский. А причиной, побудившей Временное правительство перевезти Царскую Семью из Царского Села в Тобольск, была, по его словам, обострявшаяся борьба с большевиками.

На вопрос Соколова, что было установлено работой Верховной чрезвычайной следственной комиссией по вопросу о роли Николая II и Александры Федоровны в попытке выйти из состояния войны с Германией путем унизительного сепаратного мира с врагом, в чем их подозревало общество, Керенский ответил: комиссия не нашла в действиях царской четы государственной измены (ст. 108-й ст. Уголовного уложения). При этом Керенский высказал личную точку зрения: он убежден, что Николай II сам лично не стремился к сепаратному миру с Германией, но по поводу императрицы выводы комиссии о ее невиновности его не убедили.

Подвижнический труд Соколова по расследованию цареубийства не был им закончен: 23 декабря 1924 года 44-летний юрист был найден мертвым в саду дома, где жил. Последний документ в деле датирован 6 августа 1922 года.

Император Николай II ("гражданин Романов") под арестом. Царское Село. 1917 г. Фото из книги "Дело об убийстве императора Николая II, его семьи и лиц их окружения".

Как казнили царскую семью: версия следствия, показания участников расстрела, воспоминания коменданта Ипатьевского дома

В 1920 году Соколов направил вдовствующей императрице Марии Федоровне - супруге Александра III и материи Николая II - доклад о результатах предварительного следствия по делу убийства ее сына, невестки и внуков.

"Господу угодно было в неисповедимых путях Своих прервать жизнь Святых Царственных Страдальцев в ночь на 4 июля 1918 года (по старому стилю). В эту ужасную ночь погибла Вся Августейшая Семья, - писал Соколов. - Ее погибель сопровождалась такими обстоятельствами. 21 июня областным советом были смещены комиссар [комендант Ипатьевского дома] Авдеев и его помощник Мошкин. Вместо русского рабочего Авдеева комиссаром был назначен еврей Янкель Хаимович Юровский, а помощником его - русский рабочий Никулин".

Соколов подчеркнул, что в прошлом Юровский был в Германии и умел говорить по-немецки. Следователь охрактеризовал его как злобного и деспотичного по характеру человека. "Он еще ухудшил положение Августейшей Семьи, в чем только можно было это сделать, - писал Соколов, - и произвел с первого же дня своего прихода в дом следующее изменение: до Юровского охрана, состоявшая из русских рабочих-красноармейцев, помещалась в нижнем этаже дома, неся охрану и внешних и внутренних постов. Юровский в первый же день перевел эту русскую охрану в другой дом вблизи дома Ипатьева, а в нижнем этаже дома поселил 10 "своих" людей, приведенных им из чрезвычайной следственной комиссии, которые только и стали нести охрану внутри дома. Это были палачи при комиссии [ЧК]. Имена некоторых из них известны следственной власти…".

Как писал Соколов, Юровский приказал Павлу Медведеву из состава караула увести из дома Ипатьева в соседний дом, где помещалась русская охрана, поваренка Леонида Седнева, что и было сделано…С вечера Юровский приказал Медведеву собрать в команде все 12 револьверов системы "наган" и доставить ему. Когда Медведев выполнил это, Юровский сказал ему, что ночью будет расстреляно все царское семейство, и велел предупредить об этом красноармейцев, но несколько позднее, что и было сделано Медведевым около 10 часов вечера. Восстановленная следователем картина расстрела в докладе вдовствующей императрице выглядела следующим образом.

Около 12 часов ночи сам Юровский разбудил арестованных и потребовал "под определенным предлогом, чтобы Августейшая Семья и все, кто был с ней, сошли в нижний этаж. Августейшая Семья встала, умылась, оделась и сошла вниз. Алексея Николаевича нес на руках Государь Император. Следственная власть убеждена, что предлог, под которым Юровский заманил Августейшую Семью в нижний этаж дома, состоял в необходимости якобы отъезда из Екатеринбурга. Поэтому Августейшая Семья была в верхних платьях. С Собой Они несли подушки, а Демидова [горничная] несла две подушки. Спустившись по лестнице верхнего этажа во двор, Августейшая Семья вошла со двора в комнаты нижнего этажа и, пройдя их все, пошла по указанию Юровского в отдаленную комнату, имевшую одно окно с железной решеткой совершенно подвального характера. Полагая, видимо, что предстоит отъезд, в ожидании прибытия экипажей Августейшая Семья попросила стулья. Было подано три стула… Сели Государь Император и Алексей Николаевич. Рядом с Ним стоял Боткин [лейб-медик]. Сзади Них у самой стены стояли Государыня Императрица и с Нею три Княжны. Справа от Них стояли Харитонов [повар] и Трупп [камер-лакей]. Слева - Демидова, а дальше за ней одна из Княжон.

Как только произошло это размещение, в комнату, где уже были Юровский, его помощник Никулин и Медведев, вошли упомянутые выше 10 человек, приведенных Юровским в дом. Все они были вооружены револьверами. Юровский сказал несколько слов, обращаясь к Государю, и первый же выстрелил в Государя. Тут же раздались залпы злодеев, и все Они пали мертвыми. Смерть всех была моментальной, кроме Алексея Николаевича и одной из Княжон, видимо Анастасии Николаевны".

Цесаревича, по словам Соколова, добил из револьвера Юровский, Анастасию Николаевну - кто-то из остальных. "Имеются указания, - подчеркнул следователь, - что слова Янкеля Юровского, обращенные к Государю, заключались в следующем: "Ваши родственники хотели Вас спасти, но им этого не пришлось, и мы должны Вас расстрелять сами".

Разводящий наружной охраны дома Ипатьева Павел Медведев .

Бывший подмастерье прокатного цеха Сысертского завода Медведев, нанятый в мае 1918 года на охрану дома Ипатьева, был арестован в феврале 1919 года в Перми и препровожден в Екатеринбург, где был допрошен членом Екатеринбургского окружного суда Иваном Сергеевым.

Медведев, в частности, показал, что царскую семью будил комендант Дома особого назначения Юровский. Разводящий добавил, что незадолго до этого сюда приехали два чекиста (следствие установило, что это были Верх-Исетский военный комиссар Петр Ермаков и член губернской коллегии ЧК Михаил Медведев-Кудрин ). "Часу во втором ночи вышли из своих комнат Царь, Царица, четыре царских дочери, служанка, доктор, повар и лакей. Наследника Царь нес на руках. Государь и Наследник были одеты в гимнастерки, на головах фуражки, - значится в протоколах допроса. - Государыня и дочери были в платьях, без верхней одежды, с непокрытыми головами. Впереди шел Государь с Наследником, за ними - Царица, дочери и остальные. Сопровождали их Юровский, его помощник и указанные мною два члена Чрезвычайной комиссии. Я также находился тут.

Привели [их] в угловую комнату нижнего этажа, смежную с опечатанной кладовой. Юровский велел подать стулья: его помощник [Прокофий Никулин] принес три стула. Один стул был дан Государыне, другой - Государю, третий - Наследнику. Государыня села у той стены, где окно, ближе к заднему столбу арки. За ней встали три дочери. Наследник и Государь сели рядом, почти посреди комнаты. За стулом Наследника встал доктор Боткин. Служанка … встала у левого косяка двери, ведущей в опечатанную кладовую. С ней встала одна из царских дочерей (четвертая). Двое слуг встали в левом (от входа) углу, у стены, смежной с кладовой. У служанки была с собой в руках подушка. Маленькие подушечки были принесены с собою и царскими дочерьми. Одну из подушечек положили на сиденье стула Государыни, другую - на сиденье стула Наследника <…> Видимо, все догадывались о предстоящей им участи, но никто не издал ни одного звука. Одновременно в ту же комнату вошли 11 человек: Юровский, его помощник, два члена Чрезвычайной комиссии и семь человек латышей. Юровский выслал меня, сказав: "Сходи на улицу, нет ли там кого и не будут ли слышны выстрелы?"

Я вышел в огороженный большим забором двор и, не выходя на улицу, услышал звуки выстрелов. Тотчас же вернулся в дом (прошло всего 2-3 минуты времени) и, зайдя в ту комнату, где был произведен расстрел, увидел, что все члены Царской семьи: Царь, Царица, четыре дочери и Наследник уже лежат на полу с многочисленными ранами на телах. Кровь текла потоками. Были также убиты доктор, служанка и двое слуг. При моем появлении Наследник еще был жив - стонал. К нему подошел Юровский и два или три раза выстрелил в него в упор. Наследник затих. Картина убийств, запах и вид крови вызвали во мне тошноту. Перед убийством Юровский раздал всем наганы, дал револьвер и мне, но, я … в расстреле не участвовал". (По мнению следствия, Медведев сказал неправду: его участие в расстреле подтвердили жена Мария, которой он обо всем рассказал, и двое участников тех событий ).

Охранник в доме Ипатьева Михаил Летемин

"16 июля я дежурил в Доме особого назначения на посту № 3 с 4 дня до 8 вечера и, сменившись в 8 вечера, хорошо помню, что б. Государь и его семья находились в Ипатьевском доме и были живы. 17 же июля в 8 часов утра я занял в карауле Ипатьевского дома пост № 4 и, зайдя в дом Попова, где жила команда охранников, я в комнате для разводящего увидел мальчика [поваренок Леонид Седнев], который всегда прислуживал б. Государю, и, удивившись, спросил у одного из дежуривших охранников: "Что это значит, зачем мальчик здесь?", но вместо ответа охранник, фамилии его не помню, махнул рукой. Тогда я спросил второго, и он мне рассказал, что 16 июля в 12 часов ночи, внизу, в помещении Дома особого назначения, в комнате, в которой была дверь опечатанной комнаты, застрелен б. Государь с женой, детьми, доктором, лакеем, поваром и фрейлинами, причем последней была убита младшая дочь Государя, об этом мне сказал стоявший в эту ночь на посту Стрекотин. Бывший Государь был убит первый, в него выстрелил Юровский после того, как что-то прочитал, причем бывшая Государыня и старшая дочь перекрестились.
После убийства б. Государя начали стрелять латыши и сысертский рабочий, разводящий Павел Медведев. Когда была убита вся Царская семья и ее прислуга, из дома Попова позвали охранников замыть следы крови. Трупы вынесли на грузовой автомобиль, и следы засыпали песком".

1 ноября 1934 года Юровский выступил в Свердловске (Екатеринбурге) на собрании старых большевиков, где рассказал о событиях шестилетней давности, предупредив участников "данного нарочито узкосозванного собрания запомнить, что все это только для истории, и без ведома ЦК этот материал использован быть не может и никому ни по секрету, ни архисекрету, не рассказывать, а выйдя отсюда, сейчас же забыть о нем". Неоходимость уничтожении "всей царской семьи" бывший комендант Ипатьевского дома объяснил "политической необходимостью", а не "зверской кровожадностью", как это по его словам, "рисуют враги".

"Примерно 10-11 июля мне Филипп (Голощекин, военный комиссар Екатеринбургского Совета депутатов ) сказал, что Николая нужно будет ликвидировать, что к этому надо готовиться, - рассказывал Юровский однопартийцам. - До части методов ликвидации: мы ведь опыта таких дел не имели, т. к. такими делами до этого не занимались и поэтому, немудрено, что тут было немало и смешного в проведении этого дела… Он мне сказал: отдельные товарищи думают, чтобы провести это более надежно и бесшумно, надо проделать это ночью, прямо в постелях, когда они спят. Мне показалось это неудобным, и я сказал, что мы подумаем, как это сделать, и приготовимся".

Из дальнейшего рассказа Юровского следовало, что он приготовил 12 наганов по числу членов царской семьи и лиц, находившихся с Романовыми и "распределил, кто кого будет расстреливать" (утром под предлогом свидания с приехавшим в Свердловск дядей из дома был удален поваренок Седнев, таким образом жертв осталось одиннадцать ). В полночь должен был подъехать грузовой автомобиль за телами. В 11 часов вечера комендант "снова собрал людей, раздал наганы и объявил, что скоро мы должны приступить к ликвидации арестованных". Грузовик подъехал к дому только в половине второго ночи, вспоминал Юровский, и он пошел поднимать арестованных под предлогом, что "в городе тревожно и им оставаться здесь вверху опасно", они будут переведены в другое место. Сборы заняли около 40 минут, после этого всех повели на первый этаж в заранее намеченную комнату.

Хотя арестованных через доктора Боткина предупредили, что им с собой брать ничего не надо, они, по словам Юровского, "набрали какую-то разную мелочь, подушки, сумочки и т. д. и, кажется, маленькую собачку". Внизу Юровский предложил арестованным встать по стенке. "Очевидно, они еще в этот момент ничего себе не представляли, что их ожидает, - вспоминал он - А. Ф. [императрица Александра Федоровна ] сказала: "Здесь даже стульев нет". Алексея нес на руках Николай. Он с ним так и стоял в комнате. Тогда я велел принести пару стульев, на одном из которых по правой стороне от входа к окну почти в угол села Александра Федоровна. Рядом с ней, по направлению к левой стороне от входа, встали дочери и Демидова. Тут посадили рядом на кресле Алексея, за ним шли доктор Боткин, повар и другие, а Николай остался стоять против Алексея. Одновременно я распорядился, чтобы спустились люди, и велел, чтобы все были готовы, и чтобы каждый, когда будет подана команда, был на своем месте. Николай, посадив Алексея, встал так, что собою его загородил. Сидел Алексей в левом от входа углу комнаты, и я тут же, насколько помню, сказал Николаю примерно следующее: что его царственные родственники и близкие как в стране, так и за границей, пытались его освободить, а что Совет рабочих депутатов постановил их расстрелять. Он спросил: "Что?" и повернулся лицом к Алексею, я в это время в него выстрелил и убил наповал…"

После этого, по словам Юровского, началась беспорядочная стрельба. "Комната, хотя и была очень маленькая, но все, однако, могли бы войти в комнату и провести расстрел в порядке. Но многие, очевидно, стреляли через порог, т. к. стенка каменная, то пули стали лететь рикошетом, причем пальба усилилась, когда поднялся крик расстреливаемых. Мне с большим трудом удалось стрельбу приостановить. Пуля кого-то из стрелявших сзади прожужжала мимо моей головы, а одному, не помню, не то руку, ладонь, не то палец задела и прострелила. Когда стрельбу приостановили, то оказалось, что дочери, Александра Федоровна и, кажется, фрейлина Демидова [на самом деле комнатная девушка], а также Алексей, были живы… Тогда приступили достреливать (чтобы было поменьше крови, я заранее предложил стрелять в область сердца). Алексей так и остался сидеть, окаменевши, я его пристрелил. А дочерей стреляли, но ничего не выходило, тогда Ермаков пустил в ход штык, и это не помогло, тогда их пристрелили, стреляя в голову".

Как уничтожали следы преступления

Следователь Омского окружного суда по особо важным делам Николай Соколов

"Когда злодеяние было совершено, трупы Августейшей Семьи и всех других были тут же положены в грузовой автомобиль, на котором Янкель Юровский вместе с некоторыми другими известными лицами увез Их за город Екатеринбург, в глухой рудник, расположенный в лесной даче, принадлежавшей некогда графине Надежде Алексеевне Стенбок-Фермор,
а ныне находящейся во владении общества Верх-Исетских акционерных заводов, - писал Соколов вдовствующей императрице Марии Федоровне. - Одновременно с доставлением к руднику трупов вся местность эта была оцеплена заградительными кордонами красноармейцев, и в течение трех дней и трех ночей не позволялось ни проезжать, ни проходить по этой местности.

В эти же дни, 4-6 июля [по старому стилю], к руднику было доставлено, самое меньшее, 30 ведер бензина и 11 пудов серной кислоты. Местность, куда были доставлены трупы Августейшей Семьи, совершенно определенно и точно установлена на предварительном следствии. Она вся подверглась самому тщательному, при участии особо доверенных лиц из воинских чинов, осмотру и розыскам. Принимая во внимание данные осмотра этой местности и совокупность обнаруженных здесь нахождений, следственная власть не питает никаких сомнений и совершенно убеждена в том, что трупы Августейших Особ и всех остальных, погибших вместе с Ними, около одной из шахт сначала расчленяли на части, а затем сжигали на кострах при помощи бензина. Трудно поддававшиеся действию огня части разрушались при помощи серной кислоты. На месте уничтожения трупов найдено много предметов, позволяющих без всякого сомнения признать этот факт".

Далее Соколов перечисляет обнаруженные в кострищах, около них и в самой шахте драгоценности и предметы, принадлежащие, согласно опознаниям, членам царской семьи, лейб-медику и слугам. Среди них, в частности, - изумрудный крест императрицы, осыпанный бриллиантами, и одна из ей же принадлежащих жемчужных серег с бриллиантом, большой бриллиант "прекрасных свойств и большой стоимости, входивший в состав другого большого украшения Государыни Императрицы", пряжки от поясов императора и цесаревича. В шахте был найден также хорошо сохранившийся благодаря низкой температуре труп собачки княжны Анастасии - Джемми.

"Кроме того, - писал Соколов, - в кострищах и около них найдены: револьверные пули системы "наган", оболочки от пуль и множество расплавленного в огне свинца. Наконец, найден человеческий палец и два кусочка человеческой кожи. Научная экспертиза признала, что палец этот отрезан от руки и принадлежит женщине средних лет, имевшей тонкие, длинные, красивые пальцы, знакомые с маникюром". По словам Соколова, перед самым оставлением Екатеринбурга, прервавшим дальнейшие розыски, найдено много рубленых и, возможно, пиленых костей, "природу коих надлежит определить в ближайшем будущем в условиях существующей возможности. Все кости подверглись разрушительному действию огня, но, возможно, и кислот".

Комендант Дома особого назначения Яков Юровский

Юровский, посвящая в 1934 году старых большевиков в подробности расстрела семьи Романовых, подробно остановился в том числе на событиях, последовавших за казнью.

По его словам, после проверки "все ли мертвы, приступили к переноске" трупов в машину. "Когда унесли первые трупы, то мне точно не помню кто сказал, что кто-то присвоил себе какие-то ценности. Тогда я понял, что, очевидно, в вещах, ими [членами царской семьи] принесенных, имелись ценности. Я сейчас же приостановил переноску, собрал людей и потребовал сдать взятые ценности. После некоторого запирательства двое, взявшие их, ценности вернули. Пригрозив расстрелом тем, кто будет мародерствовать, этих двоих отстранил и сопровождать переноску трупов поручил, насколько помню, тов. Никулину, предупредив о наличии у расстрелянных ценностей. Собрав предварительно все, что оказалось в тех или иных вещах, которые были ими захвачены, а также и самые вещи, отправил в комендатуру".

Далее Юровский подчеркнул, что, несмотря на совет Голощекина поберечь свое здоровье и не ехать на "похороны", он все же решил лично проследить "как хорошо будут скрыты трупы". "Как оказалось, хорошо сделал, - отметил комендант, - иначе все трупы были бы непременно в руках белых. Легко понять, какую спекуляцию они развели бы вокруг этого дела". Где предполагалось схоронить тела убитых, Юровский, по его словам, не знал, поскольку это было поручено Павлу Ермакову, хорошо знавшему места в районе Верх-Исетского завода.

"Примерно в 2-3 верстах, а, может быть, и больше от Верх-Иceтского завода, нас встретил целый эскорт людей верхом и в пролетках, - рассказывал слушателям Юровский.- Я спросил
Ермакова, что это за люди, зачем они здесь. Он мне ответил, что это им приготовленные люди. Зачем их было столько, я и до сих пор не знаю, я услышал только отдельные выкрики: мы думали, что нам их сюда живыми дадут, а тут, оказывается, мертвые. Еще, кажется, версты через 3-4, мы застряли с грузовиком среди двух деревьев. Тут некоторые из людей Ермакова на остановке стали расстегивать кофточки девиц и снова обнаружилось, что имеются ценности и что их начинают присваивать. Тогда я распорядился приставить людей, чтоб никого к грузовику не подпускать. Застрявший грузовик не двигался с места. Спрашиваю Ермакова, а что же, далеко место им избранное? Он говорит, что недалеко, за полотном железной дороги".

Юровский принял решение перегрузить трупы на пролетки, на которых удалось добраться до урочища Ганина Яма. Но здесь "похоронную команду" ждал новый сюрприз: в нескольких десятках шагов от намеченной шахты сидели у костра крестьяне, очевидно заночевавшие на сенокосе. "Стало совершенно невозможно продолжать работу на виду у людей, - вспоминал Юровский. - Я еще в это время не знал, что и шахта-то ни к черту не годится для нашей цели, а тут ещё эти проклятые ценности: что их достаточно много, я еще в этот момент не знал, да и народ для такого дела Ермаковым был набран никак не подходящий, да еще так много. Я решил, что народ надо разослать. Тут же я узнал, что отъехали мы от города верст примерно 15-16, а подъехали к деревне Коптяки в двух-трех верстах от нее. Нужно было на определенном расстоянии оцепить место, что я и сделал".

После этого, как следует из дальнейшего рассказа Юровского, он распорядился разгружать трупы, снимать с них одежду и сжигать ее, чтобы избавиться от "лишних наводящих доказательств, если трупы почему-либо будут обнаружены". При этом в лифах императрицы и ее дочерей были обнаружены зашитые драгоценные камни. По словам коменданта, они представляли собой "защитные панцири". "Вот почему ни пули, ни штык не давали результатов при стрельбе и ударах штыка. В этих их предсмертных муках, кстати сказать, кроме их самих никто не повинен", - заявил он в выступлении перед старыми большевиками.

"Ценности собрали, вещи сожгли, а трупы, совершенно голые, побросали в шахту, - продолжал Юровский. - Вот тут-то и началась новая морока. Вода-то чуть покрыла тела, что тут делать? Надумали взорвать шахты бомбами, чтобы завалить. Но из этого, разумеется, ничего не вышло. Я увидел, что никаких результатов мы не достигли с похоронами, что так оставлять нельзя, и что все надо начинать сначала <…>. Часа примерно в два дня я решил поехать в город, т. к. было ясно, что трупы надо извлекать из шахты и куда-то перевозить в другое место <…> У заставы оставил охрану на месте, взял ценности и уехал. Поехал в Облисполком и доложил по начальству, сколь все неблагополучно. Тов. Сафаров и не помню, кто еще, послушали, да так ничего и не сказали. Тогда я разыскал Филиппа, указал ему на необходимость переброски трупов в другое место. Когда он согласился, я предложил сейчас же отправить людей вытаскивать трупы, а мне заняться поиском нового места. Филипп вызвал Ермакова, крепко отругал его и отправил извлекать трупы". А Юровский отправился к комиссару снабжения Урала Войкову, чтобы получить лопаты, бензин или керосин для сжигания трупов, а также серную кислоту, "чтобы обезобразить лица", и лопаты. Всё это было "похоронной команде" выделено.

В конце длинного выступления перед однопартийцами, изобилующего шокирующими подробностями и комментариями, Юровский рассказал, что 19 июля к нему пришло решение захоронить трупы в двух местах на старой глинистой дороге в Коптяки и покрыть их шпалами, взятыми из ограждения будки на железнодорожном переезде 184 километра. При этом Юровский не преминул проинформировать старых большевиков, что два месяца тому назад он, перелистывая книгу "следователя при Колчаке", видел снимок этих уложенных шпал. "Перекопав весь район, следствие не догадалось заглянуть под шпалы", - удовлетворенно сказал Юровский.

Шахта № 7 на Ганиной Яме, куда сначала были сброшены тела расстрелянных. 1919 г. Фото из книги "Дело об убийстве императора Николая II, его семьи и лиц их окружения".

У СКР нет документов о том, что приказ о расстреле членов царской семьи Романовых отдал лично Ленин

Одними из первых, кто полвека спустя после трагических событий в Екатеринбурге занялся поисками останков последнего российского императора и его семьи, стали Гелий Рябов, бывший следователь, а затем помощник министра внутренних дел СССР, и екатеринбургский геолог Александр Авдонин. Тандем геолога и помощника министра оказался идеальным для поиска. Благодаря Рябову, министр внутренних дел Николай Щелоков помог им получить доступ в спецхран библиотеки им. Ленина и Архив Октябрьской революции, где содержались материалы по "делу Романовых". Летом 1979 года Рябов и Авдонин с несколькими энтузиастами после изучения архивных материалов, старых карт и снимков обнаружили на старой Коптяковской дороге под Свердловском групповое захоронение, которое, как они считали, являлось местом погребения царской семьи. Но открыто сказать об этом они смогли только 12 лет спустя. После заявления Авдонина о том, что ему известно место захоронения царской семьи, прокуратура Свердловской области организовала раскопки в указанном им месте. В результате были обнаружены останки девяти человек.

В связи с этим 19 августа 1993 года по указанию Генпрокурора РФ было возбуждено уголовное дело № 18/123666-93, в рамках которого расследовались обстоятельства гибели царской семьи. В ходе идентификации останков следствие пришло к выводу, что они принадлежат бывшему российскому императору Николаю II (Романову), его супруге императрице Александре, их детям - великим княжнам Ольге, Татьяне и Анастасии, а также членам их свиты - лейб-медику Евгению Боткину, домашней девушке Анне Демидовой, повару Ивану Харитонову и лакею Алексею Труппу. Останки царевича Алексея и великой княжны Марии найдены не были.

Следователь по особо важным делам ГСУ СК при Прокуратуре РФ Владимир Соловьёв, который вёл уголовное дело по факту гибели царской семьи, рассмотрев воспоминания лиц, лично участвовавших в расстреле, запрокотолированные показания других бывших охранников дома Ипатьева, а также материалы следствия Соколова, пришёл к заключению, что в описании расстрела они не противоречат друг другу, имеется лишь различное истолкование одних и тех же событий. А сравнение воспоминаний участников захоронения и уничтожения трупов с документами следственного дела Соколова о маршрутах передвижения и манипуляциях с трупами дают основания для утверждения того, что описываются одни и те же места, возле шахты № 7, у железнодорожного переезда № 184. Соловьёв также указал, что, согласно данным исследования, "…при условиях, в которых производилось уничтожение трупов, невозможно было полностью уничтожить останки, используя серную кислоту и горючие материалы, указанные в следственном деле Соколова Н. А. и воспоминаниях участников событий".

В 1998 году дело было прекращено в связи со смертью лиц, совершивших преступление. Позднее Соловьев передал представителю дома Романовых, адвокату Герману Лукьянову, постановление о прекращении расследования дела о расстреле царской семьи. В документе на 800 страницах приведены основные выводы следствия и указано на подлинность обнаруженных останков царской семьи. При этом Соловьев заявил, что у СКР нет документов, свидетельствующих о том, что приказ о расстреле членов царской семьи Романовых в 1918 году отдал лично Владимир Ленин. Вместе с тем следователь не исключил, что подобное распоряжение Ленина или кто-либо из высшего руководства большевиков могло быть передано в Екатеринбург в устной форме [существует мнение, что письменные свидетельства причастности Кремля к истреблению царской семьи были попросту уничтожены ] ("Право.ru" рассказало об этом в публикации " ").

29 июля 2007 года при проведении раскопок, организованных для поиска останков других детей императора - цесаревича Алексея и великой княжны Марии, к югу от места обнаружения останков девяти членов семьи Романовых были найдены фрагменты костей и зубы двух человек (женщины и ребенка), пострадавших от воздействия высокой температуры. В связи с этим было возобновлено предварительное следствие для выяснения дополнительных обстоятельств гибели царской семьи. После полученного заключения экспертов о том, что найденные останки принадлежат детям Николая II Алексею и Марии, дело № 18/123666-93 было вновь прекращено.

О его очередном возобновлении по просьбе РПЦ для проведения дополнительных идентификационных исследований находящихся в Госархиве РФ останков цесаревича и великой княжны Следственный комитет сообщил 23 сентября 2015 года. Планируется сравнить их с останками сестры императрицы - великой княгини Елизаветы, находящихся в Иерусалиме, и образцам крови деда Николая II - императора Александра II, погибшего во время теракта в 1881 году ("Право.ru" рассказало об этом в публикации " ").

________________________________________________

При подготовке текста использованы материалы двухтомника "Убийство императора Николая II, его семьи и лиц их окружения", вышедшего под общей редакцией президента адвокатской фирмы "Юстина" к. ю. н. В. Н. Буробина , составитель - доктор исторических наук Л. А. Лыкова (" Убийство императора Николая II, его семьи и лиц их окружения " М.: ООО ТД "Белый город", 2015.). Это очередное издание в серии "Русские судебные процессы"; в нем впервые использованы недавно поступившие в архивы России документы по одному из самых трагических событий в истории страны в XX веке, которое Буробин назвал " бездной нашего правового падения".

Другие материалы цикла "Русские судебные процессы", опубликованные "Право.ru" .

Введение

Вопросы гибели императорской семьи, обнаружения останков под Екатеринбургом, признания или непризнания останков "царскими" уже почти 25 лет будоражат наше общество. Для многих людей мнение Русской Православной Церкви по этим вопросам становится определяющим. Но для того, чтобы Церковь могла говорить об этом объективно, необходимо тщательное изучение исторических документов, материалов следствия, итогов научных экспертиз.

Белогвардейское следствие 1918 - 1924 гг.

Материалы белогвардейского следствия - ценнейший источник для исследования обстоятельств гибели и захоронения Царской семьи, поскольку они содержат допросы свидетелей и подозреваемых, протоколы осмотра мест событий, проведенные в ближайшее время после совершения преступления.

В ночь с 16 на 17 июля была расстреляна Царская семья, их слуги и приближенные. 17, 18 и 19 утром красные занимались сокрытием тел расстрелянных. 25 июля белые взяли Екатеринбург. 30 июля было начато следствие. Его возглавил Наметкин, но менее чем через две недели он передал следствие Ивану Александровичу Сергееву.

Сергеев вел следствие полгода с августа 1918 г. по февраль 1919 г. Именно им были произведены основные следственные действия, доказан факт убийства всей Царской семьи и ее окружения. Сергеев не имел уже готовой концепции, под которую подгонял бы выводы, и этим выгодно отличался от третьего следователя - Соколова. Тот факт, что Сергеев так и не нашел место захоронения Царской семьи и слуг легко объясняется, обстоятельствами в которых ему пришлось вести следствие. У него не было надежных помощников, денежных средств, в условиях военного времени ценные свидетели уничтожались, вещественные доказательства (в том числе и дом Ипатьева) не были опечатаны и сохранены в неприкосновенности.

Третий следователь Николай Алексеевич Соколов вел следствие с февраля 1919 г. вплоть до своей смерти в эмиграции в 1924 г. Он пришел к убеждению, что после расстрела тела убитых были расчленены, сожжены на кострах и окончательно разрушены серной кислотой. Версия о "ритуальном убийстве", сформировалась у Соколова под влиянием руководителя следствия - генерал-лейтенанта Михаила Константиновича Дитерихса, убежденного сторонника теории "мирового заговора". Сыграло свою роль и отсутствие у Соколова опыта ведения уголовных дел, связанных с изощренными способами сокрытия трупов. Во время следствия, он не ознакомился с криминалистической литературой о кремации и не провел следственный эксперимент, проверяющий возможность полного сожжения тела на открытом огне. Соколов знал об относительно небольших размерах костров, найденных у Ганиной Ямы (вероятно, там сжигали одежду и обувь казненных), но он, будучи в плену своей версии, решил, что в этих кострах были уничтожены тела расстрелянных.

Первыми версию о сожжении тел озвучили крестьяне д. Коптяки, когда нашли кострища у Ганиной Ямы - "Государя тут жгли". Слова крестьян легли на ту дезинформацию, которую распространяли большевики. Показания других свидетелей, которые говорили о захоронении тел, а не об их сожжении, Соколов проигнорировал.

У следствия были косвенные данные, достаточные чтобы сделать предположение о месте захоронения. Несколько свидетелей говорили о долгой остановке автомобилей и телег в ночь с 18 на 19 июля 1918 г. около переезда №184. Следователю было известно, что мостик из шпал появился в эту ночь и что его соорудили "товарищи" из ограды домика сторожа переезда Лобухина. Соколов нашел этот мостик, ходил по нему, фотографировал, но до конца расследования это место так и не привлекло его внимания и раскопки там не планировались.

Представляется, что белогвардейское следствие удовлетворительно решило только часть задач - установило факт гибели всей Царской семьи и их приближенных, произвело исследования места расстрела и первоначального места захоронения тел в районе Ганиной Ямы, собрало ряд вещественных доказательств, установило и опросило свидетелей преступления.

Задачу обнаружения тел расстрелянных оба следователя решить не смогли. Но если первый, Сергеев, честно признавал это, и намеревался продолжить поиски, то второй, Соколов, принял версию о "ритуальном убийстве" и полном сожжении останков и розыск прекратил.

Публикации и воспоминания участников расстрела

В сопровождении этой ритуальной версии материалы белогвардейского следствия легли в основу эмигрантской литературы по изучаемому вопросу.

В Советской России в 20-ые годы было издано несколько статей, написанных участниками событий, но в 1928 г. после встречи организатора расстрела - Голощекина со Сталиным в СССР был наложен запрет на публикации по этой теме. Между тем ряд участников событий июля 1918 г. в Екатеринбурге оставили воспоминания, которые позволяют восстановить картину убийства и сокрытия тел. До 1992 г. эти воспоминания хранились в спецхране и не были доступны исследователям.

О захоронении трупов в болотистой яме на Коптяковской дороге под мостиком из старых шпал свидетельствовали главные участники событий: Медведев (Кудрин), Родзинский, и подробнее всех - Юровский. Именно на основании ориентиров места захоронения, описанных в воспоминаниях Юровского, была предпринята попытка поисков могилы Рябовым и Авдониным.

Поиски Рябова Г.Т. и Авдонина А.Н. 1976 - 1979 гг.

Кинорежиссера Гелия Трофимовича Рябова заинтересовала история послереволюционных событий на Урале и он, будучи в Свердловске, попросил организовать встречу с местными краеведами. Так он вышел на Александра Николаевича Авдонина, который неофициально занимался темой расстрела Царской семьи. С этой встречи сложилась группа энтузиастов, которая с 1976 по 1979 гг. изучала документы, связанные с последним периодом жизни Царской семьи и вела поиск места захоронения. Эта группа вышла на сына организатора расстрела - Александра Яковлевича Юровского, который передал Рябову копию "записки Юровского". Записка указала главный ориентир захоронения Царской семьи - мостик из шпал. Сделав топографическую съемку Ганиной Ямы и Коптяковской дороги и наложив на нее все известные из документов ориентиры, группа пришла к выводу о месте захоронения семьи Романовых.

В период с 31 мая по 1 июня 1979 г. группа Авдонина и Рябова под видом геологической экспедиции вскрыла захоронение. На глубине 30-40 см они обнаружили деревянный настил, а под ним человеческие останки. Из захоронения они изъяли три черепа, которые Рябов увез в Москву "для возможных исследований". Когда этого сделать не удалось, черепа были возвращены в захоронение.

В поисках царской могилы Рябову покровительствовал министр МВД Щелоков. Он помог получить доступ к секретной информации в архивах, помог достать точную милицейскую карту местности, дал указание сотрудникам Свердловского УВД оказывать помощь в его работе.

До сих пор нет единого мнения о роли Щелокова в этих поисках. Часть исследователей считает, что Щелоков был инициатором поисков могилы Царской семьи, по его заданию работал Рябов и его группа. Официальное следствие считает, что "Щелоков знал о поисках останков, проводимых группой Авдонина-Рябова, проявлял к этим поискам личный интерес, но официально не реагировал на обнаружение останков Царской семьи".

Следствие "личным интересом" пытается объяснить, почему высокопоставленный советский чиновник, зная, какие поиски ведет Рябов, допустил его к абсолютно секретной информации. Но это либо должностное преступление, за которое министр мог лишиться своего положения, либо спецоперация. Пока не будет дан ответ на этот вопрос, правомерно подозрение, что за этими действиями находится какая-то сокрытая от общества интрига.

Второй смущающий факт в действиях группы Рябова-Авдонина - это нарушение целостности погребения, варварский (с точки зрения археологии) способ вскрытия могилы. Эксперты, работавшие при эксгумации в 1991 г., установили, что раскопки 1979 г. нанесли серьезный ущерб целостности ямы и находившимся в ней останкам. Вскрытие захоронения происходило в спешке, без соблюдения норм археологических работ. Не было схемы раскопа, разбивки на квадраты и уровни, не велась фиксация всех находок, с описанием особенности залегания, не просеивался грунт. Таким образом, то, из чего профессиональный археолог извлек бы массу информации, было утеряно. Были повреждены сами останки, сломаны позвонки, соединявшие черепа со скелетами. Все это внесло сумбур и путаницу в дальнейшие исследования, которые начались 11 лет спустя.

Раскопки 1991 г.

10 июля 1991 г. в прокуратуру Свердловской области поступила информация об обнаружении человеческих останков в районе Старой Коптяковской дороги. Эдуард Россель, председатель Свердловского Облисполкома, приказал за один день сформировать бригаду экспертов и начать работы.

Эксгумация была проведена 11-13 июля 1991 г. Удивительно, но раскопки 1991 г. велись не многим лучше подпольного вскрытия могилы в 1979 г. На вскрытие могилы 9 человек у следственной группы ушло 3 суток и 2 часа. Это совершенно не похоже на археологические раскопки, поскольку для качественного выполнения такой работы археологам требуется как минимум несколько недель.

Единственный профессионал, принимавшего участие в эксгумации, профессор археологии Людмила Николаевна Корякова вспоминает, что во время работ постоянно "приходили и уходили" более десятка каких-то загадочных людей. "Все было организовано в спешке, без тщательной подготовки". "Разные люди, расхаживавшие по могиле, отделяя кости от скелетов и нарушая их целостность". Подобные действия вынуждали Корякову решительно протестовать.

При таком неаккуратном извлечении из земли серьезно пострадали останки. Была перепутана принадлежность части костей и костных фрагментов.

В результате раскопок были обнаружены девять скелетов со следами воздействия агрессивных веществ, а также с повреждениями костной ткани, причиненными холодным и огнестрельным оружием. Признаков одежды и обуви в захоронении обнаружено не было. Вместе с телами были найдены пули от пистолетов и револьверов, фрагменты керамических сосудов, обрывки веревки, осколки от гранат.

При раскопках было извлечено около 500 костных фрагментов. Когда их разложили, посчитали и сопоставили, то стало понятно, что для девяти тел, это очень мало. Человеческий скелет состоит из 206 костей, поэтому останки девяти жертв в идеале должны были составить 1854 единицы. Было принято решение повторить раскопки, и просеять через мелкое сито весь грунт. Из ямы было извлечено и просеяно более 20 тонн земли. В ходе этих работ было найдено еще около 300 костных фрагментов, 13 зубов, 11 пуль, фрагменты жировой ткани, веревки и керамические черепки.

Более половины останков было утрачено. Где они? Полностью исчезли под воздействием кислоты, огня и времени? Или их не нашли? Или нашли, но не сохранили? Или их нашел кто-то другой, помимо следственной группы? Эти вопросы следствие не поставило и ответов на них не дало.

Сразу стало понятно, что в могиле нет двух тел. Такая картина соответствовала воспоминаниям участников расстрела об отдельном захоронении двух человек. Одной из первоочередных задач следствия должен был стать поиск этих останков. Их обнаружение стало бы важным звеном в системе доказательств подлинности находки и могло помочь идентификации всех 11 человек, но в 90-ые годы этого не произошло.

В связи с неполнотой обнаруженных останков для следствия было очень важно получить образцы костей и земли, вывезенных Соколовым в Европу, и позднее замурованных в храме Иова Многострадального в Брюсселе, но представители РПЦЗ отказались их передать. В 1998 - 2000 году под руководством Авдонина были проведены раскопки у той же шахты, где Соколов нашел эти вещественные доказательства. Во время раскопок были обнаружены детали одежды и ювелирных украшений, три винтовочные гильзы и 62 костных объекта, идентичные тем, что были найдены Соколовым в 1919 г. Исследования показали, что все костные объекты принадлежат животным. Это позволяет предположить, что найденные кости - остатки пищи, которые выкинули в костер, но для окончательного ответа на этот вопрос нужно исследование образцов, хранящихся в Брюсселе.

Во время раскопок 1991 г. около юго-западной стороны ямы на глубине 80 см был обнаружен силовой кабель диаметром около 15 см. Глубина прокладки кабеля почти совпала с местоположением нескольких скелетов, которые лежали на глубине 90, 92 и 100 см. Кабель сильно повредил находившиеся под ним кости, перевернув и раздробив их. Получается, что целостность захоронения была нарушена не только группой Рябова-Авдонина, но, как минимум, еще и прокладчиками кабеля. Это отдельная серьезная проблема, требующая исследования, однако следствие эту проблему не рассматривало.

Экспертизы 1991-98 гг.

Экспертные исследования по делу проводились с 24 августа 1991 года по 24 января 1998 года. Выводы судебно-медицинской экспертной комиссии сводятся к следующему:

1. Представленные на экспертизу костные объекты являются останками девяти человек (4 мужчин и 5 женщин).

2. Все скелеты значительный срок (не менее 50 - 60 лет) находились в условиях одного захоронения.

3. Установлена принадлежность пяти скелетов лицам, составляющим одну конкретную семейную группу, а именно: скелет №4 - Романову Николаю Александровичу, №7 - Александре Федоровне, №3 - Ольге Николаевне, №5 - Татьяне Николаевне, №6 - Анастасии Николаевне.

По остальным четырем скелетам установлено, что они являются останками: скелет №1 - Демидовой Анны Степановны, №2 - Боткина Евгения Сергеевича, № 8 - Харитонова Ивана Михайловича, №9 - Труппа Алоизия Егоровича.

Останки Романовой Марии Николаевны и Романова Алексея Николаевича среди исследованных костных объектов найдены не были.

Каких либо повреждений шейных позвонков, свидетельствующих о возможном отчленении голов, не обнаружено.

Эксперты заявили о "признаках воздействия агрессивной химической среды" на останки. Это объясняло малое количество сохранившихся фрагментов скелетов №8 (Харитонов) и №9 (Трупп), которые находились в месте максимальной концентрации реагента. Эксперты говорили о "кратковременном воздействии агрессивного вещества, возможно, серной кислоты" и подтверждали, что "следов воздействия высокой температуры на представленных останках не выявлено".

Выводы группы генетиков под руководством Павла Леонидовича Иванова и Питера Гилла звучал так: "Вероятностный анализ и оценка... экспериментальных данных показали с достоверностью не менее 99%, что пять конкретных скелетов из девяти исследуемых являются останками членов семьи Романовых - отца, матери и трех дочерей". Эти выводы дополнило генетическое исследование, проведенное в 1998 г. Евгением Ивановичем Рогаевым, который сравнивал образцы крови племянника Николая II Куликовского-Романова и образцы костной ткани скелета №4. Его заключение звучит менее категорично: "сравнительный анализ говорит о близком родстве Куликовского-Романова с лицом, условно обозначенным среди останков №4".

Эти выводы экспертов были оспорены другими генетиками. Доктор биологических наук, профессор, директор департамента судебной и научной медицины университета Китадзато (Япония) Татцуо Нагаи после проведения ДНК-анализа получил результаты, отличные от результатов, полученных Питером Гиллом и Павлом Ивановым по пяти пунктам. Его выводы проверяла группа экспертов во главе с профессором Бронте, президентом международной ассоциации судмедэкспертов. Анализы, проведенные группой Бронте, подтвердили результаты, полученные Нагаи, и Бронте открыто выступил с заявлением, что екатеринбургские останки не являются останками Романовых.

Следует отметить, что генетическая наука в то время очень бурно развивалась. В 1993 г. Гилл и Иванов проводили сравнение по 6 точкам, однако сравнение по 10 точкам показало, что результаты, основанные на анализе по 6 точкам, часто дают ошибочные выводы. Уже в 2000 г. та же научно-исследовательская лаборатория МВД Великобритании, которая проводила исследования, перешла на методику сравнения по 10 точкам, а еще через два года они стали работать по 16, а затем и по 20 точкам. Поэтому авторы экспертиз 2007-2008 гг., проведенных в лабораториях США и Австрии, об исследованиях генетиков в 90-ые годы говорят, что "результаты были ненадежными". Эти факты хорошо объясняют, почему исследования ДНК не смогли стать решительным аргументом в спорах о подлинности останков в 1998 г.

Кроме генетиков задачу идентификации решали антропологи и судмедэксперты. Была установлены основные антропометрические данные: возраст, пол, рост, а так же причины смерти. Была проведена реконструкция черепов. Компьютерный анализ черепов выявил выраженные математически доказанные сходства между черепами 3, 5, 6, 7 (Ольга, Татьяна, Анастасия и Александра Федоровна), которые резко отличаются от всех остальных. Метод фотосовмещения черепов и прижизненных фотоснимков позволил персонифицировать останки сестер Романовых и сделать вывод об отсутствии в захоронении Марии Николаевны. Важным стал вывод экспертов о невозможности установления факта наличия на черепе императора Николая II рубленых ран, полученных в 1891 году в Японии, поскольку повреждение затронуло только наружную костную пластинку свода черепа, а к моменту исследования эта пластинка не сохранилась.

Следует признать, что к 1998 году следствие обладало большим количеством фактов, свидетельствующих о подлинность могилы, вскрытой в 1991 г. Требовалось найти недостающие останки, закончить ряд исследований, преодолеть разномыслие ученых в некоторых важных вопросах. Но на следствие было оказано давление, в результате которого исследования были прекращены, а поиски свернуты. Правительственная комиссия стала в спешке готовиться к захоронению останков в Петропавловской крепости.

Лоуэлл Левин, судмедэксперт из США, в связи с этими событиями заметил: "... трудно говорить о научной достоверности. ...Возникает впечатление, что все происходящее здесь, связано с политическими... соображениями...". Пожалуй, это предложение американского ученого является ключевым при объяснении, почему в 1998 г. следствие было прекращено.

В 1998 г. Русская Православная Церковь не признала екатеринбургские останки подлинными. В ситуации, когда следствие закрывается, не найдя всех останков и не ответив на ряд принципиальных вопросов; когда наблюдается несогласие исследователей по проблеме идентификации, Церковь, которая не является специалистом и не может выбрать какое-то мнение ученых, воздержалась от выводов о признании или непризнании останков.

На заседании Священного Синода 26 февраля 1998 года был заслушан доклад митрополита Ювеналия, на основании которого Синод высказался "в пользу безотлагательного погребения этих останков в символической могиле-памятнике. Когда будут сняты все сомнения относительно "екатеринбургских останков" и исчезнут основания для смущения относительно противостояния в обществе, следует вернуться к окончательному решению вопроса о месте их захоронения".

Синод предлагал совершить временное захоронение и довести до конца все исследования, чтобы, получив бесспорные результаты, прекратить распри в обществе по этому вопросу. К сожалению, голос Церкви услышан не был.

Когда следствие было закрыто, поиски останков царевича Алексея и великой княжны Марии Николаевны, которые велись с 1992 г. специалистами Института истории и археологии из-за прекращения финансирования были остановлены, но их продолжали энтузиасты.

Раскопки 2007 г.

Екатеринбургский краевед Виталий Шитов и член военно-исторического клуба "Горный щит" Николай Неуймен организовали группу поисковиков, которые по выходным дням проводили разведку с помощью щупов, а также рыли шурфы.

29 июля 2007 г. один из поисковиков - Леонид Вохмяков щупом обнаружил костровище. Не сообщив об этом руководителю археологических работ, он самостоятельно "протыкал его по всей поверхности на большую глубину (что привело к разрушению части артефактов)", а потом стал рыть яму, из которой извлек несколько человеческих костей, угли, железные детали, фрагменты керамики. Только после этого он сообщил о находке руководителю группы Григорьеву, а тот по телефону сообщил о находке археологу Курлаеву и Авдонину. "Поехав за ними, он попросил поисковиков воздержаться от дальнейших копаний". Но когда они приехали, то увидели, что поисковик Плотников уже расширил яму до 1 метра в диаметре и на глубину 0.5 м. Схема расположения находок при этом не составлялась, грунт не просеивался (потом в грунте обнаружили 3 зуба).

Научные раскопки по всем правилам археологии площадью 100 квадратных метров продолжались с 30 июля по 6 августа. В ходе раскопок были найдены угли; гвозди, пластины и уголки от ящиков; три пистолетные пули со следами воздействия высоких температур и возможно агрессивных химикатов; фрагменты керамики, полностью идентичные фрагментам, найденным в захоронении 9 тел при раскопках 1991 г.; фрагмент ткани черного цвета; фрагменты костей и зубов. Анатомического соответствия во взаиморасположении костей не наблюдалось.

Экспертизы 2007 - 2009 гг.

На исследование было представлено 46 костных фрагментов и 7 зубов или их фрагментов. Большая часть фрагментов костей (35 из 46) имела чрезвычайно малую массу (в пределах 3 г) и слабо дифференцировалась в анатомическом отношении. Было выявлено 10 фрагментов костей, достоверно принадлежащих человеку и допускающих диагностику основных групповых признаков личности.

При исследовании было установлено, что все эти 10 фрагментов костей и 7 фрагментов зубов являются частями скелетов двух людей. К скелету подростка мужского пола (вероятный возраст 12 - 14 лет) относятся 7 костных фрагментов и, вероятно, 4 зуба. К скелету женщины (вероятный возраст 18 - 19 лет) относятся 3 костных фрагмента и, вероятно, 3 зуба.

На некоторых костных останках и зубах определялись признаки воздействия высоких температур и серной кислоты. Данные инфракрасной спектрофотомерии свидетельствовали о том, что трупы сжигались на костре, а не в топке; о том, что останки сначала сжигали, а уже потом обливали серной кислотой, и что условия для длительного воздействия кислоты на местности созданы не были.

Общий вывод экспертизы звучит так: "По признакам пола и возраста, давности захоронения и условиям, направленным на уничтожение трупов, костные объекты могли принадлежать Цесаревичу Алексею Николаевичу и Великой княжне Марии Николаевне, соответственно 1904 и 1899 годов рождения, расстрелянных в июле 1918 года".

Для генетического анализа экспертами были выбраны три относительно хорошо сохранившихся костных фрагмента и костные образцы из захоронения, обнаруженного в 1991 г. предположительно принадлежащие императору Николаю II, императрице Александре Федоровне и их дочерям - Ольге, Татьяне и Анастасии.

Выводы экспертизы звучат так: "По генетическим данным невозможно идентифицировать, кто из дочерей находится в захоронении. Достоверно установлено, что женщина, костные фрагменты и зубы которой найдены в захоронении 2007 года является дочерью императора Николая II и дочерью императрицы Александры Федоровны Романовой. На основании исследованных образцов лица мужского пола из захоронения 2007 года, его можно идентифицировать как сына императора Николая II и сына императрицы Александры Федоровны Романовой, то есть как цесаревича Алексея Николаевича Романова".

Новые генетические исследования образцов костной ткани девяти человек из захоронения 1991 года, проведенные на новом уровне и дающие высочайшую степень достоверности, подтвердили выводы, генетических экспертиз 1992 - 1998 годов.

В отношении второго захоронения, обнаруженного в 2007 г. эксперты отметили, что "было выявлено резкое несоответствие рассчитанной и реальной зольной массы, которое свидетельствует о том, что при поисковых работах было обнаружено лишь одно из нескольких мест криминального захоронения останков двух людей". Казалось бы, что этот вывод подталкивал следствие к продолжению поиска других захоронений, но оно эту задачу проигнорировало.

Положительные результаты следствия генеральной прокуратуры РФ

Несмотря на все отмеченные недостатки, следствие генеральной прокуратуры 1993 - 2009 гг. на сегодняшний день является самым полным исследованием по проблеме расстрела и захоронения останков Царской семьи и их окружения. Из наиболее важных положительных результатов следствия следует отметить следующее.

1. Определение лиц, принявших решение о расстреле Царской семьи

Следствие подробно исследовало вопрос - как было принято решение о расстреле Царской семьи. Хотя расправа над Царской семьей совершилась внесудебным порядком, поначалу центрально правительство большевиков вынашивало планы показательного судебного процесса.

Руководители Урала смотрели на это по-другому. В то время, когда Царская семья была в Тобольске, президиум Уральского Облсовета без документального оформления принял решение о ее уничтожении. Когда СНК принимал решение о переводе Царской семьи из Тобольска в Екатеринбург, власти Урала дали гарантию неприкосновенности Царской семьи до суда. Руководство переездом Царской семьи было возложено на старого уральского боевика Константина Яковлева (Мячина), которому были даны чрезвычайные полномочия. Несмотря на выданные гарантии, отрядами Уралсовета были предприняты три попытки уничтожения Николая II. Все эти попытки были предотвращены только благодаря вмешательству Яковлева (Мячина).

Белобородов откровенно признает: "Мы считали, что, пожалуй, нет даже необходимости доставлять Николая II в Екатеринбург, что, если представятся благоприятные условия во время его перевоза, он должен быть расстрелян в дороге. Такой наказ имел Заславский и все время старался предпринимать шаги к его осуществлению, хотя и безрезультатно".

Во время нахождения Царской семьи под стражей в Екатеринбурге УралЧК фальсифицировала переписку с Царской семьей некоего "офицера", который стремился организовать побег из Ипатьевского дома, с целью доказать существование антибольшевистского заговора. Получив эти "доказательства" заговора, представители президиума Уралсовета решили выступить перед ВЦИК и СНК с инициативой расстрела Царской семьи или одного императора Николая. С этой целью военный комиссар Урала Голощекин выехал в Москву, где встречался с Лениным и Свердловым.

Ни Ленин, ни Свердлов не дали санкции на расстрел. Ленин по-прежнему хотел организовать суд. "Именно всероссийский суд! С публикацией в газетах. Подсчитать какой людской и материальный урон нанес самодержец стране за годы царствования. Сколько повешено революционеров, сколько погибло на каторге, на никому не нужной войне! Чтобы ответил перед всем народом! Вы думаете, только темный мужичок верит у нас в "доброго" батюшку-царя? Давно ли передовой питерский наш рабочий шел к Зимнему с хоругвами? Всего каких-нибудь 13 лет назад! Вот эту-то непостижимую "рассейскую" доверчивость и должен развеять в дым открытый процесс над Николаем Кровавым".

Ответив Голощекину отказом, Свердлов, тем не мене, на прощанье сказал ему довольно двусмысленную фразу: "Так и скажи, Филипп, товарищам: ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает". Ее можно понимать так: хоть официальной санкции у вас нет, но вы можете действовать самостоятельно, по обстановке.

Голощекин вернулся в Екатеринбург 12 июля. В этот же день 12 июля 1918 г. президиум Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов принял официальное решение о расстреле бывшего императора. Одновременно с этим было принято документально не оформленное решение о расстреле членов Царской семьи и лиц из свиты.

Оригинал этого постановления не обнаружен (следствие считает, что он пропал вместе со всем архивом Уралсовета и УралЧК в июле 1918 г.), но о наличии постановления косвенно свидетельствует тот факт, что Юровский перед расстрелом зачитал какую-то бумагу с мотивировкой казни. Текст постановления был опубликован неделю спустя, когда руководство Урала уже эвакуировалось в Пермь, там было сказано: "Ввиду того, что чехо-словацкие банды угрожают столице красного Урала, Екатеринбургу; ввиду того, что коронованный палач может избежать суда народа (только что обнаружен заговор белогвардейцев, имевших целью похищение всей семьи Романовых), Президиум областного комитета во исполнение воли народа, постановил: расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного перед народом в бесчисленных кровавых преступлениях".

16 июля, в день предшествовавший расстрелу Царской семьи, на имя Ленина и Свердлова поступила телеграмма, уведомлявшая о решении, принятом в отношении Николая II. О предстоящей казни членов семьи и лиц из окружения ничего не говорилось. Текст телеграммы был составлен таким образом, что отсутствие ответа означало согласие органов центральной власти с принятым решением. Ответа Ленина или Свердлова на эту телеграмму следствие не обнаружило.

17 июля 1918 г. в Совнарком была направлена шифрованная телеграмма: "Москва Кремль Секретарю Совнаркома Горбунову обратной проверкой. Передайте Свердлову что все семейство постигла та же участ что и главу официально семья погибнет при евакуации".

В первой половине дня 18 июля Белобородов связался по телеграфу со Свердловым и передал сообщение о расстреле и проект текста для публикации. Свердлов ответил: "Сегодня же доложу о вашем решении Президиуму ВЦИК. Нет сомнения, что оно будет одобрено. Извещение о расстреле должно последовать от центральной власти, до получения его от опубликования воздержитесь".

Вечером 18 июля 1918 года решение президиума Уралсовета о расстреле императора Николая II было признано правильным Президиумом ВЦИКа, а в ночь с 18 на 19 июля принято к сведению на заседании Совнаркома.

2. Определение состава участников расстрела Царской семьи

Второй важный результат следствия - определение исполнителей расстрела Царской семьи и их слуг. Следствие пришло к выводу, что непосредственными исполнителями расстрела были: Юровский Яков Михайлович (Янкель Хаимович), Никулин Григорий Петрович, Медведев (Кудрин) Михаил Александрович, Ермаков Петр Захарович, Медведев Павел Спиридонович. Кроме них в расстреле приняли участие члены команды внутренней охраны дома Ипатьева. Достоверно не установлено, кто из них участвовал в расстреле. Это могли быть: Кабанов Алексей Георгиевич, Нетребин Виктор Никифорович, Ваганов Степан Петрович и Цельмс (Цельмо) Ян Мартынович.

3. Реконструкция расстрела и сокрытия останков

Следствие, опираясь на воспоминания участников событий, материалы белогвардейского следствия, современные экспертизы с большой степенью подробности восстановило ход расстрела и сокрытия тел.

Воспоминания участников расстрела очень резко контрастируют с мифом следователя Соколова относительно действий чекистов. По версии Соколова - убийцы опытны, гениально расчетливы и практически не оставляют никаких следов, они какие-то сверхзлодеи, которые ставят чудовищные цели и легко достигают их. По воспоминаниям участников событий хорошо видно, что это не так. Продуманного плана казни и похорон у палачей не было. Перед принятием решения о расстреле они еще обсуждали и такие варианты как "зарезать всех кинжалами в постелях" или "забросать комнаты гранатами". Не были осуществлены: обдуманный подбор исполнителей, подготовка необходимых средств перевозки, разведка на местности, не были приготовлены даже лопаты. Все это выдает полнейшее отсутствие расчета и опыта, который они приобрели только со временем.

Еще до расстрела будущие палачи были в состоянии нервного возбуждения. Кабанов свидетельствует: "у всех у нас участвующих в казни нервы были напряжены до последнего предела".

16 июля и расстрел, и сокрытие тел сразу пошли не по сценарию. Машина с Ермаковым, которая должна была вывозить тела, опоздала на 1.5 часа. Только после прибытия машины Юровский разбудил Боткина и попросил всех одеться и собраться внизу. Прошло еще примерно 45 минут напряженного ожидания, и около 2 часов 15 минут ночи Царская семья встретилась со своими убийцами в подвале дома Ипатьева.

Сам расстрел неожиданно для палачей затянулся, хаотично стреляя, они не только не смогли попасть в некоторые жертвы, но и задели своих. Картина массового убийства - густой пороховой дым, лужи крови, разбитые мозги, запахи крови, мочи, стоны умирающих, - все это сильно подействовало на расстрельную команду, кто-то впал в оцепенение, Ермаков совсем озверел, несколько человек рвало.

После первых залпов были еще живы царевич Алексей, княжны Ольга, Татьяна, Анастасия, доктор Боткин и Демидова. Их сначала достреливали, а потом добивали ударами штыков и прикладов. По воспоминаниям одного из участников - "это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались. В особенности тяжело умирала та особа (Демидова). Ермаков ей всю грудь исколол. Удары штыком он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол".

Оказалось, что на некоторых жертвах были корсеты с зашитыми в них бриллиантами, которые продлили мучения несчастных. Как только палачи увидели драгоценности, сразу же началось мародерство. Юровскому стоило больших трудов его пресечь (потом из одежды собрали около 7 кг бриллиантов).

Где находятся шахты, куда нужно было везти тела, никто не знал. К операции было привлечено слишком много лишнего народу, Ермаков привел команду верховых с пролетками, около 25 человек. Юровский злился, что вместо телег взяли пролетки, на которые неудобно грузить тела. Эта команда рабочих, приглашенных Ермаковым, была похожа на банду разбойников (Юровский называет его отряд табором), они стали возмущаться, что им не удалось поучаствовать в расстреле. Юровский отослал их подальше, опасаясь за драгоценности. Место, где все это происходило, оказалось достаточно оживленным, по Коптяковской дороге крестьяне ездили на базар, ходили на сенокосы. Хотя красноармейцы его оцепили, и отправляли крестьян обратно, количество свидетелей похорон неудержимо росло.

С большим трудом уже утром они нашли шахту. По приказу Юровского стали раздевать трупы, собирать драгоценности, сжигать одежду и обувь, и сбрасывать тела в шахту. Взорвать лед на шахте до того как скидывать туда тела они не догадались, поэтому захоронение оказалось практически на поверхности. Попытались сверху закидать шахту гранатами - безрезультатно. Таким образом, никакого тайного захоронения не получилось.

17 июля Юровский уехал докладывать обстановку в Уралсовет, где было принято решение о перезахоронении. Ему предложили использовать глубокие заброшенные шахты на 9 версте по Московскому тракту. В Екатеринбурге Юровский взял еду, добыл керосин и серную кислоту. Обратно к Ганиной яме он вернулся только в ночь с 17 на 18 июля.

Юровский вспоминал: "Извлечение трупов вышло делом не легким. К утру мы однако трупы извлекли". Медведев (Кудрин) отметил, что когда вынули тела, то оказалось что "ледяная вода шахты не только начисто смыла кровь, но и заморозила тела настолько, что они выглядели словно живые - на лицах царя, девушек и женщин даже проступил румянец".

Родзинский говорит: "Казалось бы, на этом этапе уже надо было бы решить сначала, куда и как захоронить, а уж потом меры предпринимать. А вышло наоборот. Приехали и первым делом занялись тем, что вытащили всех и сложили". "А что дальше делать? Встали. Подготовленного ничего. И не думали даже об этом. А тут, вы понимаете, уже рассветает, рядом дорога. День. На базар едут".

Попытка сжечь несколько тел не удалась, об этом свидетельствует Медведев (Кудрин): "Готового плана захоронения у ребят не было, куда везти трупы никто не знал, где их прятать - так же. Поэтому решили попробовать сжечь хотя бы часть расстрелянных, чтобы их число было меньше одиннадцати. Отобрали тела Николая II, Алексея, царицы, доктора Боткина, облили их бензином и подожгли. Замороженные трупы дымились, смердели, но никак не горели. Тогда решили останки Романовых где-нибудь закопать". Но и эта попытка не удалась, когда они выкопали яму, из-за кустов вышел местный крестьянин, который ее увидел, его может быть тут же и убили, но он оказался приятелем Ермакова.

Тогда Юровский поехал на Московский тракт смотреть те глубокие шахты, на которые ему указали. По дороге автомобиль сломался, и, прождав полтора часа, Юровский решил идти пешком. Шахты ему понравились. По дороге обратно Юровский остановил двух всадников, забрал у них лошадь и поехал в Екатеринбург. Оттуда отправил к Ганиной Яме грузовики и поехал сам. "Проехав линию железной дороги, верстах в двух я встретил движущийся караван с трупами" - вспоминает Юровский. Но до глубоких шахт чекистам доехать так и не удалось, машина все время застревала. "Меня уверили, что здесь дорога хорошая - говорит Юровский, - однако на пути было болото. Потому мы взяли с собой шпал, чтобы выложить это место. Выложили. Проехали благополучно. В шагах десяти от этого места мы снова застряли. Провозились не меньше часа. Вытащили грузовик. Двинулись дальше. Снова застряли. Провозились до 4 утра. Ничего не сделали. Время было позднее. ...Публика возилась третий день. Измученная. Не спавшая. Начинала волноваться: Каждую минуту ожидали занятия Екатеринбурга чехословаками. Нужно было искать иного выхода". "Около 4 19-го машина застряла окончательно; оставалось, не доезжая шахт, хоронить или сжечь".

Так чекисты и поступили, 9 тел они закопали в яме прямо на дороге, а 2 тела попытались сжечь и останки закопали отдельно. Юровский сообщает о том, что два трупа (царевича Алексея и фрейлины) отделили от остальных и попытались сжечь, потом под костром похоронили останки и снова разложили костер, чтобы скрыть следы ямы. Родзинский уточняет: "Нам важно, чтобы не оставалось количества 11, потому что по этому признаку, можно было узнать захоронение".

На основании совокупности данных следствие пришло к выводу, что отдельно были похоронены царевич Алексей и великая княжна Мария.

Юровский вспоминает: "Тем временем вырыли братскую могилу для остальных. Часам к семи утра яма, аршина в 2 глубины и 3 в квадрате была готова. Трупы сложили в яму, облив лица и вообще все тела серной кислотой. Забросав землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали - следов ямы не осталось. Секрет был сохранен вполне - этого места погребения белые не нашли". Медведев (Кудрин) подтверждает: "Именно здесь, под мостиком из старых шпал, - в том месте проселочной дороги на деревню Коптяки, где застряла автомашина Юровского, - в грязной болотистой яме, облитые серной кислотой, нашли достойное успокоение члены царской семьи".

Глядя на все это, становится понятным, что похороны в болотине на дороге - это не злодейская хитрость, а случайность, жест отчаяния, не спавших две ночи, смертельно уставших чекистов и красноармейцев.

Предложенная следствием реконструкция опирается на огромный фактический материал и совершенно опровергает версию Соколова о полном уничтожении останков. Заключение судебно-медицинской экспертизы содержит описание эксперимента, доказывающего, что даже для частичного уничтожения костей человека с помощью кислоты необходимы: 1. Кислота в количестве минимум в два раза превосходящая массу тела (а у чекистов было всего 182 кг). 2. Емкость для погружения тела в кислоту (у чекистов ее не было). 3. Время, минимум 4 суток (у чекистов в распоряжении было меньше суток). Поэтому очевидно, что большевики использовали серную кислоту не для уничтожения трупов, а для того, чтобы сделать их неузнаваемыми.

Что касается возможности уничтожения останков с помощью огня, то данные криминалистики говорят о том, что сожжение тела возможно только в специальной камере при температуре 860-1100°С. В обычном костре, который разжигали чекисты, температура горения составляет не более 600°С, в этих условиях кости сохраняют свою анатомическую структуру и только обугливаются. Таким образом, данные экспертизы полностью подтвердили факты, изложенные в воспоминаниях участников сокрытия тел.

4. Опровержение версии о "ритуальном убийстве"

Поскольку в русском обществе, как в России, так и в эмиграции, как сразу после убийства Царской семьи, так и в наши дни, многие церковные люди придерживались и продолжают держаться этой версии, то можно только приветствовать анализ данного вопроса. Следствие рассмотрело следующие аргументы.

Двустишье из Гейне

На стене комнаты, где произошло убийство, были написаны заключительные строки баллады Гейне "Валтасар", которые в русском стихотворном переводе звучат так:

"Но прежде чем взошла заря,
Рабы зарезали царя".

Генерал Дитерихс утверждал, что это двустишье было написано карандашом полуинтеллигентной рукой на еврейско-немецком жаргоне.

Во-первых, в письменности идиша употребляется только древнееврейский алфавит, а текст в комнате был написан на немецком языке.

Во-вторых, белогвардейское следствие не могло установить время появления надписи на стене. Дело в том, что дом Ипатьева после оставления города большевиками не охранялся, многие люди посещали дом из любопытства, брали вещи "на память". Как свидетельствует следствие - в обстановку были внесены изменения.

В-третьих, нет никаких свидетельств о том, что Гейне был связан с какими-то иудейскими религиозными течениями. Хотя он происходил из еврейской семьи, но семья эта не отличалась религиозностью. Чтобы получить доступ к адвокатской деятельности, Гейне принял крещение, но всю жизнь оставался равнодушен к религии, и на его похоронах по его просьбе не совершалось никаких религиозных обрядов.

В-четвертых, сложно представить, что эту надпись сделали убийцы, по той причине, что они названы "холопами", "рабами". Если бы они совершали некое ритуальное убийство, то должны были чувствовать себя судьями, стоящими выше монарха.

Все имеющиеся факты говорят только о том, что до начала следствия в этой комнате побывал человек, который был знаком с творчеством Гейне и владел немецким языком. Можно предположить, что это был или кто-то из белых чехов, которые свободно владели немецким языком, и для которых большевики, совершившие убийство царя, являлись "холопами", или пленный австро-венгр из охраны дома Ипатьева, который тоже владел немецким.

"Каббалистические знаки"

В апреле 1919 г. на подоконнике той же комнаты, где были написаны строки из Гейне, Соколов обнаружил цифры и знаки, которые он истолковал как "каббалистические". Из протокола осмотра комнаты, где проводился расстрел, мы узнаем, что это были четыре группы цифр. "В расстоянии полувершка от этих надписей на обоях стены такими же черными линиями написаны какие-то знаки".

До настоящего времени ни один исследователь не доказал, что эти "знаки" представляют собой осмысленную фразу и вообще имеют какое-либо смысловое значение. Скорее всего, росчерки, которые Соколов признал "каббалистическими знаками" были простой пробой пера.

Люди похожие на раввинов

Третьим фактом, по мнению сторонников "ритуальной версии", являются показания свидетелей о том, что возле Ипатьевского дома и возле места уничтожения тел Царской семьи были замечены люди похожие на раввинов, с "черными как смоль, бородами".

Присутствие при казни и сокрытии трупов людей с черными бородами вполне можно объяснить обычаем ношения бороды. Известно, что после расстрела Царской семьи и до отъезда в Москву такую бороду носил Юровский. Что же касается каких-либо других признаков "раввинов" - деталей одежды, головных уборов и прочее, то об этом нет ни слова в показаниях свидетелей.

Отчленение голов и их доставка в Кремль

Старую версию генерала Дитерихса об отчленении голов императора, императрицы и цесаревича, и доставки их в Кремль в наши дни отстаивает Петр Валентинович Мультатули в своей книге "Свидетельствуя о Христе до смерти..." вышедшей в 2006 г., украшая ее новыми "ритуальными подробностями". Заметим, что никаких доказательств этой гипотезы (кроме того, что белогвардейское следствие не нашло останков) как не было так и нет, все построено только на предположениях. Главным аргументом, разрушающим все эти домыслы, следствие справедливо считает нахождение девяти черепов в захоронении, вскрытом в 1991 г. и фрагментов двух черепов найденных в 2007 г.

Окончательный и категорический вывод следствия по всему комплексу "ритуальных" аргументов убийства Царской семьи звучит так: "принятие решения о расстреле всей царской семьи не было связано с какими-либо религиозными или мистическими мотивами".

Опровержение версии "ритуального" убийства Царской семьи - это хороший вклад в изучение чрезвычайно важного вопроса о причинах трагедии, происходившей в России в ХХ веке. Приходится констатировать, что в объяснении этих причин значительная часть церковного общества склоняется к различным идеям заговоров, причем враги Православия и России вне зависимости от названия (масоны, евреи, сатанисты, мировое правительство и т.д.) наделяются какими-то мистическими несокрушимыми силам, сопротивление которым бесполезно. Мало того, что такое упрощенное восприятие исторического процесса фактически закрывает возможность осмысления подлинных причин трагедии, но оно еще и подрывает у современных христиан всякую волю к сопротивлению злу.

5. Обнаружение и идентификация останков

Хотя определение мест захоронения Царской семьи не является заслугой следствия, но доказательная база, подтверждающая, что в 1979 г. группой Рябова - Авдонина была найдена могила 9 членов Царской семьи и их слуг, а в 2007 г. поисковиками были найдены фрагменты останков цесаревича Алексея и великой княжны Марии подготовлена следствием.

Заключение

Несмотря на все вышеперечисленные положительные результаты следствия, ряд важных вопросов остался не исследован. Видимо поэтому в сентябре 2015 года Следственный комитет России возобновил расследование по факту гибели Царской семьи. 23 сентября следователи провели эксгумацию останков Романовых, захороненных в Петропавловской крепости, и изъяли образцы останков Николая II и Александры Федоровны.

Остается надеяться, что кроме повторения генетических экспертиз, которые вряд ли дадут какие-то новые результаты, следствие закончит расследование по другим важным направлениям. Ответит на вопросы о роли министра Щелокова в поисках Рябова, о том, кто и когда прокладывал кабель по захоронению, даст объяснение малого количества останков 9 тел, сможет получить и проанализировать образцы костных останков, вывезенных Соколовым в Европу, а также продолжит поиски других мест захоронений останков царевича Алексея и великой княжны Марии.