Биография бальмонта. Скажи мне, кто твой друг

Необычная для России шотландская фамилия досталось ему благодаря дальнему предку - моряку, бросившему навсегда свой якорь у берегов Пушкина и Лермонтова. Творчество Бальмонта Константина Дмитриевича в советское время было предано забвению по понятным причинам. Стране серпа и молота не нужны были творцы, работавшие вне социалистического реализма, строки которых не вещали о борьбе, о героях войны и труда... Меж тем этот поэт, имеющий действительно могучий талант, чьи исключительно мелодичные стихотворения продолжали традицию чистой не для партий, а для людей.

«Творить всегда, творить везде…»

Наследие, которое оставил нам Бальмонт, достаточно объемно и впечатляюще: 35 сборников стихов и 20 книг прозы. Его стихи вызывали восхищение соотечественников легкостью слога автора. Константин Дмитриевич писал много, однако он никогда не «вымучивал из себя строк» и не занимался оптимизацией текста многочисленными правками. Его стихотворения всегда писались с первой попытки, в один присест. О том, как он создавал стихи, Бальмонт рассказал совершенно оригинально - стихотворением.

Вышесказанное не является преувеличением. Михаил Васильевич Сабашников, у которого поэт гостил в 1901 году, вспоминал, что десятки строк у него складывались в голове, и на бумагу он писал стихи сразу, без единой правки. На вопрос же о том, как ему это удается, Константин Дмитриевич отвечал с обезоруживающей улыбкой: «Ведь я же - поэт!»

Краткая характеристика творчества

Литературоведы, знатоки его творчества, говорят о становлении, расцвете и спаде уровня произведений, которые творил Бальмонт. Краткая биография и творчество указывают нам, впрочем, на удивительную работоспособность (писал он ежедневно и всегда по наитию).

Наиболее популярными сочинениями Бальмонта являются сборники стихотворений зрелого поэта «Только любовь», «Будем как солнце», «Горящие здания». Среди ранних произведений выделяется сборник «Тишина».

Творчество Бальмонта (кратко цитируя литературоведов начала XX века) при последующей общей тенденции к затуханию таланта автора (после трех вышеупомянутых сборников) имеет также ряд «просветов». Заслуживают внимания «Фейные сказки» - милые детские песенки, написанные в стиле, позже перенятом Корнеем Чуковским. Также интересны «чужестранные стихи», созданные под впечатлением от увиденного в путешествиях по Египту и Океании.

Биография. Детство

Его отец, Дмитрий Константинович, был земским врачом, а также владел поместьем. Мать, (в девичестве Лебедева), натура творческая, по признанию будущего поэта «сделала больше для воспитания любви к поэзии и к музыке», чем все последующие педагоги. Константин стал третьим сыном в семье, где всего было семеро детей, причем все - сыновья.

У Константина Дмитриевича было свое, особенное дао (восприятие жизни). Не случайно жизнь и творчество Бальмонта тесно связаны между собой. В него с детства было заложено мощное творческое начало, которое проявлялось в созерцательности миропонимания.

Ему с детства претило школярство и верноподданичество. Романтизм часто брал верх над здравым смыслом. Школу (Шуйскую мужскую Наследника Цесаревича Алексея гимназию) он так и не закончил, будучи отчисленным из 7 класса за участие в революционном кружке. Последний же школьный курс он закончил во Владимирской гимназии под круглосуточным надзором преподавателя. Лишь двух преподавателей он потом вспоминал с благодарностью: учителя истории и географии и учителя словесности.

Отучившись год в Московском университете, также был исключен за «организацию беспорядков», затем его отчислили и из Демидовского лицея в Ярославле…

Как видим, нелегко начинал свою поэтическую деятельность Константин и творчество его до сих пор являются предметом споров между литературоведами.

Личность Бальмонта

Личность Константина Дмитриевича Бальмонта достаточно сложна. Он не был «таким как все». Эксклюзивность… Ее можно определить даже по портрету поэта, по его взгляду, по осанке. Сразу становится понятным: перед нами не подмастерье, а мэтр от поэзии. Его индивидуальность была ярка и харизматична. Это был удивительно органичный человек, жизнь и творчество Бальмонта похожи на единый вдохновенный порыв.

Стихотворения он начал писать в 22 года (для сравнения, первые сочинения Лермонтова были написаны в 15 лет). До этого, как мы уже знаем, было незаконченное образование, а также неудачный брак с дочерью шуйского фабриканта, закончившийся попыткой самоубийства (поэт выбросился из окна 3 этажа на мостовую.) К Бальмонта подтолкнула неустроенность семейной жизни и смерть первого ребенка от менингита. Его первая жена Гарелина Лариса Михайловна, красавица боттичеллиевского типажа, истязала его ревностью, неуравновешенностью и пренебрежением к мечтам о большой литературе. Свои эмоции от разлада (а позже - от развода) с супругой он выплескивал в стихах «Дышали твои ароматные плечи…», «Нет, мне никто не сделал столько зла…», «О, женщина, дитя, привыкшее играть..».

Самообразование

Как же молодой Бальмонт, став из-за верноподданичества системы образования изгоем, превратился в образованнейшего человека, идеолога нового Цитируя самого же Константина Дмитриевича, его разум однажды «зацепился» за одно чисто британское словцо - selfhelp (самопомощь). Самообразование. Оно и стало для Константина Дмитриевича трамплином в будущее…

Являясь по своему характеру настоящим тружеником пера, Константин Дмитриевич никогда не следовал никакой внешней системе, навязанной ему извне и чуждой его природе. Творчество Бальмонта полностью основывается на его страсти к самообразованию и открытости для впечатлений. Его привлекала литература, филология, история, философия, в которых он был настоящим специалистом. Он обожал путешествовать.

Начало творческого пути

Присущий Фету, Надсону и Плещееву, не стал для Бальмонта самоцелью (в 70-80-х годах XIX века многие поэты создавали стихотворения с мотивами грусти, печали, неприкаянности, сиротливости). Он превратился для Константина Дмитриевича в проложенную им дорогу к символизму. Об этом он напишет несколько позже.

Нешаблонность самообразования

Нешаблонность самообразования определяет особенности творчества Бальмонта. Это был действительно человек, творящий словом. Поэт. И мир он воспринимал так же, как это может видеть поэт: не с помощью анализа и рассуждения, а полагаясь лишь на впечатления и ощущения. «Первое движение души - самое верное», - это правило, выработанное им самим, стало непреложным для всей его жизни. Оно его подняло в высь творчества, оно же и сгубило его талант.

Романтический герой Бальмонта в ранний период его творчества привержен христианским ценностям. Он, экспериментируя с сочетаниями различных звуков и мыслей, возводит «заветную часовню».

Впрочем, очевидно, что под влиянием своих путешествий 1896-1897 гг., а также переводов зарубежной поэзии Бальмонт постепенно приходит к иному миропониманию.

Следует признать, что со следования романтическому стилю русских поэтов 80-х гг. началось творчество Бальмонта, кратко оценивая которое, можно сказать, что он действительно стал основоположником символизма в русской поэзии. Знаковыми для периода становления поэта считаются стихотворные сборники «Тишина» и «В безбрежности».

Свои взгляды на символизм он изложил в 1900 году в статье «Элементарные слова о символической поэзии». Символисты, в отличие от реалистов, по мнению Бальмонта, - это не просто наблюдатели, это мыслители, глядящие в мир сквозь окно своей мечты. При этом Бальмонт считает в символической поэзии важнейшими принципами «скрытую отвлеченность» и «очевидную красоту».

По своему характеру не серой мышкой, а лидером был Бальмонт. Краткая биография и творчество подтверждают это. Харизма и природное стремление к свободе… Именно эти качества позволили ему на пике популярности «стать центром притяжения» для многочисленных обществ бальмонтистов России. По воспоминаниям Эренбурга (это было уже горадо позже), личность Бальмонта впечатляла даже заносчивых парижан из фешенебельного района Пасси.

Новые крылья поэзии

Бальмонт влюбился в свою будущую вторую жену Екатерину Алексеевну Андрееву с первого взгляда. Этот этап в его жизни отражает сборник стихов «В безбрежности». Посвященные ей стихи многочисленны и оригинальны: «Черноглазая лань», «Отчего нас всегда опьяняет луна?», «Ночные цветы».

Влюбленные длительное время прожили в Европе, и затем, возвратясь в Москву, Бальмонт в 1898 г. выпускает в издательстве «Скорпион» собрание стихов «Тишина». В сборнике стихам предшествовал эпиграф, выбранный из сочинений Тютчева: «Есть некий час всемирного молчанья». Стихи в нем сгруппированы в 12 разделов, названных «лирическими поэмами». Константин Дмитриевич, вдохновленный теософским учением Блаватской, уже в этом собрании стихов заметно отходит от христианского миропонимания.

Понимание поэтом своей роли в искусстве

Сборник «Тишина» становится гранью, отличающей Бальмонта как поэта, исповедующего символизм. Развивая далее принятый вектор творчества, Константин Дмитриевич пишет статью, названную «Кальдероновской драмой личности», где косвенно обосновал свой отход от классической христианской модели. Это было сделано, как всегда, образно. Земную жизнь он считал «отпадением от светлого Первоисточника».

Иннокентий Федорович Анненский талантливо презентовал особенности творчества Бальмонта, его авторский стиль. Он считал, что «Я», написанное Бальмонтом, принципиально не указывает на принадлежность к поэту, оно - изначально обобществлено. Поэтому стих Константина Дмитриевича уникален своей проникновенной лиричностью, выраженной в ассоциировании себя с другими, которую читатель неизменно ощущает. Читая его стихи, кажется, что Бальмонт переполнен светом и энергией, которой он щедро делится с другими:

То, что Бальмонт презентует как оптимистическую самовлюбленность, на самом деле более альтруистично, чем феномен публичной демонстрации гордости поэтов своими заслугами, а также столь же публичного навешивания ими лавров самими себе.

Творчество Бальмонта, кратко говоря словами Анненского, насыщено заложенным в нем внутренним философским полемизмом, определяющим цельность мировосприятия. Последнее выражается в том, что Бальмонт хочет представить своему читателю событие всесторонне: и с позиций палача, и с позиций жертвы. У него нет однозначной оценки чего-либо, ему изначально характерен плюрализм мнений. Он пришел к нему благодаря своему таланту и трудолюбию, на целый век опередив то время, когда для развитых стран это стало нормой общественного сознания.

Солнечный гений

Творчество поэта Бальмонта уникально. По сути, Константин Дмитриевич чисто формально примыкал к различным течениям, дабы ему было удобней продвигать свои новые поэтические идеи, недостатка в которых он никогда не испытывал. В последнее десятилетие XIX века с творчеством поэта происходит метаморфоза: меланхоличность и мимолетность уступают место солнечному оптимизму.

Если в более ранних стихах прослеживались настроения ницшеанства, то на пике развития таланта творчество Константина Бальмонта стало отличаться специфическим авторским оптимизмом и «солнечностью», «огненностью».

Александр Блок, являющийся также поэтом-символистом, представил яркую характеристику творчества Бальмонта того периода весьма лаконично, сказав, что оно столь же ярко и жизнеутверждающе, как и весна.

Пик творческих сил

Поэтический дар Бальмонта зазвучал впервые в полную силу в стихах из сборника «Горящие здания». В нем 131 стихотворение, написанное во время пребывания поэта в доме у Полякова С. В.

Все они, как утверждал поэт, были сочинены под влиянием «одного настроения» (по-другому и не мыслил Бальмонт творчество). «Стихотворение более не должно быть минорным!» - решил Бальмонт. Начиная с этого сборника, он окончательно отошел от декадентства. Поэт, смело экспериментируя с сочетаниями звуков, красок и мыслей, создавал «лирику современной души», «души разорванной», «убогой, уродливой».

В это время он находился в тесном общении с петербургской богемой. знала одну слабость за своим супругом. Ему нельзя было пить вино. Хотя Константин Дмитриевич был крепкого жилистого телосложения, его нервная система (очевидно, надорванная в детстве и в молодости) «срабатывала» неадекватно. После вина его «несло» по публичным домам. Однако в результате он оказывался в совершенно жалком состоянии: валяющимся на полу и парализованным глубокой истерикой. Это не раз случалось во время работы над «Горящими зданиями», когда он был в компании с Балтрушайтисом и Поляковым.

Нужно отдать должное Екатерине Алексеевне, земному ангелу-хранителю своего супруга. Она понимала сущность своего мужа, которого считала честнейшим и искреннейшим и у которого, к ее огорчению, случались романы. Например, как с Дагни Кристенсен в Париже, ей посвящены стихи «Солнце удалилось», «Из рода королей». Показательно, что роман с норвежкой, которая работала петербуржским корреспондентом, закончился со стороны Бальмонта так же резко, как и начался. Ведь сердце его все-таки принадлежало одной женщине - Екатерине Андреевне, Беатриче, как он ее называл.

В 1903 году Константином Дмитриевичем с трудом был издан сборник «Будем как солнце», написанный в 1901-1902 годах. В нем чувствуется рука мастера. Заметим, что сквозь цензуру не прошло порядка 10 произведений. Творчество поэта Бальмонта, по мнению цензоров, стало излишне чувственным и эротичным.

Литературоведы же считают, что это собрание сочинений, представляющее читателям космогоническую модель мира, является свидетельством нового, наивысшего уровня развития поэта. Находясь на грани психического излома, работая над предыдущим сборником, Константин Дмитриевич, похоже, понял, что «бунтом жить» невозможно. Поэт ищет истину на стыке индуизма, язычества и христианства. Он выражает свое поклонение стихийным объектам: огню («Гимн огню»), ветру («Ветер»), океану («Воззвание к океану»). В том же 1903 году издательством «Гриф» издан третий сборник, венчающий пик творчества Бальмонта, «Только любовь. Семицветник».

Вместо заключения

Неисповедимы Даже для таких поэтов «милостию божьей», как Бальмонт. Жизнь и творчество кратко характеризуются для него после 1903 года одним словом - «спад». Поэтому Александр Блок, по сути ставший следующим лидером российского символизма, по-своему оценил дальнейшее (после сборника «Только любовь») творчество Бальмонта. Он представил ему убийственную характеристику, сказав, что есть великий русский поэт Бальмонт, а «нового Бальмонта» - нет.

Однако не будучи литературоведами прошлого века, мы все-таки познакомились и с поздним творчеством Константина Дмитриевича. Наш вердикт: читать стоит, там много интересного… Впрочем, у нас нет мотивов, чтобы отнестись с недоверием к словам Блока. Действительно, с точки зрения литературоведения Бальмонт как поэт - знамя символизма, после сборника «Только любовь. Семицветник» исчерпал себя. Поэтому логично с нашей стороны на этом и завершить краткий рассказ про жизнь и творчество К. Д. Бальмонта, «солнечного гения» русской поэзии.

Константин Бальмонт

Воздушный путь

ТРИНАДЦАТОЕ МАРТА

Что, Ваня, не бел, не румян,

Где, Ваня, румянец потерял?

Али на дорожке обронил?

Али красной девке подарил?

Народная песня

Так больше продолжаться не могло. Лучше что бы то ни было, лишь бы не это. Последняя степень падения и немощи. Лучше смерть. И смерть желанна. Я ждал избавления от каждого дня и каждого часа, но оно не приходило. Я ждал какой-то вести, какого-то прихода. Думал, что вот дверь откроется, и мои терзания окончатся. Ничего, никого. Ничего.

И откуда ждать избавления, когда боль и ужас внутри?

Мелитта подошла ко мне.

У тебя опять болит голова?

Да, опять.

Что же нам делать? Это никогда не кончится.

Она говорила с болью, и эта боль была обо мне. А я тайком переводил: если это не кончится, нужно это кончить.

Конечно, нужно. Жизнь меня толкала к решению. Каждый человек, который проходил по коридору этой гостиницы, каждый человек, который шел по улице, знал, куда он идет и зачем. Он делал свое дело, а я ничего не мог делать. Уж много месяцев, как я утратил способность работать. Да и что работать? Разве чтение книг работа? И если б я мог читать. Но от прочтения двух страниц, иногда от прочтения нескольких строк у меня начиналась головная боль, паутина облекала мозг, я бессильно начинал в пятый раз длинную фразу, приходил в испуг на середине ее, начинал думать об одном каком-то ее слове, снова возвращался к началу фразы и никак не мог дочитать ее до конца. Постепенно в левом виске боль становилась сильнее, и все предметы, находившиеся на столе, затеивали со мной тайную войну. Я не мог не смотреть на чернильницу и не думать, что чернил там мало и что они покрылись пылью. Но ни за что бы я не мог подойти к окну, на котором стоял пузырек с чернилами, и налить в чернильницу свежих чернил. У карандаша один конец был тупой, а другой обгрызанный. Почему обгрызанный? И кто опять положил все эти книги вверх ногами? Я не могу ни читать, ни писать, если книги лежат на столе в беспорядке. И потом мы встали поздно. Через полтора часа нужно идти обедать. Что же можно сделать в полтора часа, когда мучительно прочесть одну страницу? А за стенами опять гаммы, и скрипач никогда не перестанет играть. «Неврастения, голубчик, неврастения», - говорил мне врач и велел ежедневно приходить в свое водолечебное заведение. Но я напрасно ходил два месяца. Мне это не помогло, напротив, сделалось хуже. И я бросил лечение. Да и денег на это не было. Я уже чувствовал, кроме того, что мне помочь нельзя ничем. Глухо, но убедительно я ощущал то же самое, что чувствует зверь в лесу, которого облава окружила кольцом. Облава еще далеко, но зверь знает, что кольцо неизбежно суживается. Я перестал даже для себя определять те или иные ощущения точными словами. Каждая вещь говорила со мной безгласно, и я бессловесно говорил со всем, что было кругом. Душа обменивалась со всеми вещами - тайными знаками, но ото всего исходили одни лишь уничтожающие указания.

Что ж, пойдем обедать, - сказала Мелитта.

Мы вышли на улицу.

В тот год была ранняя весна. Зимние метели выплакались до конца еще в феврале, а теперь уж было начало марта. Снег стаял. Было солнечно.

Мы шли, и каждая металлическая тумба неудержимо привлекала мое внимание. Мне казалось, что, если с разбега удариться об нее грудью, грудь проломишь и смерть будет мгновенной. Рассудок сейчас же начинал противоречить, и говорил, что это невозможно. Но уже следующая тумба притягивала взгляд, и казалось, что это чрезвычайно желанно - разбежаться и изо всей силы удариться грудью о металлический выступ.

Мы зашли в какой-то пассаж. Мелитта вошла в магазин что-то купить. Я остался снаружи. И пока она там была, я понял с неотступностью, что, если она не вернется, тогда я могу еще жить и ждать, что, быть может, время вернет мне прежнюю ясность мысли и я буду снова читать любимые книги, готовиться к будущему, ибо я чувствовал, что во мне целый мир образов. Я чувствовал, что или я, или она. Почему? Я не мог бы объяснить себе. Она меня любила, и я ее любил. Но с тех пор как мы поженились, что-то налегло на меня проклятием, все ясное стало запутанным, все ранее возможное стало невозможным. И эта неспособность работать, которую один я мог бы кое-как переносить, теперь оттого, что я был с ней, была совершенно нестерпима.

Прошли какие-то минуты. Немногие - и бесконечные. Напряженные, длительные. Я смотрел с суеверным чувством на дверь магазина и ждал. Моя судьба решалась. Я что-то должен сделать. Или она, или я. Дверь магазина открылась, и Мелитта вышла оттуда. Она молчала, глаза ее были опущены, красивое лицо ее было бледно. Что-то печальное и упрямое делало выражение ее лица застывшим.

Как я любил это лицо. Оно было боттичеллиевское, и одевалась она, словно одна из женщин Боттичелли. А это было давно, когда в России еще не знали Боттичелли и не говорили о нем. Не знал его и я, несведущий провинциал и не кончивший студент. Большие серые глаза, с продольным разрезом, белый выпуклый лоб, светлые вьющиеся волосы, узорные красные губы. Как целовали и как любили они целоваться, эти узорные губы. И после поцелуя оставляли в сердце грусть. Мы женились против воли моих родителей, и теперь я был с ними в ссоре. Я был в размолвке и с большею частью своих товарищей после женитьбы на ней. Она смеялась метко и уничтожающе над нашими революционными замыслами, и я постепенно отдалился от кружка, к которому раньше принадлежал. Сверстники мои, хранители народовольческих реликвий, как она их называла, считали меня чуть ли не изменником или вовсе изменником. Ведь я как раз тогда еще начал писать стихи и напечатал целую книгу их, и в них совсем-совсем не было никаких общественных тенденций. Мои товарищи радовались, что книга не имела ни малейшего успеха, и видели в этом достойную кару моего отступничества.

Мне остались верны только двое: Петька, сын кузнеца, студент-медик, мой земляк, и мефистофелевская натура, студент-юрист Фомушка, сибиряк, видавший на своем недолгом веку много людей прижимистых и потому вдвойне всегда растроганный на мою наивность и нерасчетливость. А я был, правда, робкий и мечтательный, и многое для меня было невозможным, что возможно теперь. В эти два дня, 12 и 13 марта, я видел их обоих, и они странно вплелись в повесть моей жизни.

Когда после обеда я вернулся с Мелиттой домой, мы бродили по коридору, и она как ребенок обрадовалась на только что выставленное там окно. Большое окно, которым кончался длинный коридор наш, в третьем этаже, выходило на гостиничный мощеный двор, а напротив был другой корпус гостиницы. Мы подошли, обнявшись, к окну и долго смотрели вниз. В мой мозг туманными наслоениями вошла какая-то бесформенная мысль, и все - я у окна, противоположное здание, и этот двор там, внизу, - все слилось в одну неопределимую цельность. Я не говорил ни слова и не сделал никакого движения, пока мы так стояли у окна. Но души ведь слышат друг друга - или это была простая случайность? Мелитта сказала: «Вот высоко, а если броситься, все равно не убьешь себя, только изуродуешься». Я ничего не ответил. Я даже удивился, и во мне бессильно шевельнулось: «Какое это отношение имеет ко мне?»

Константин Дмитриевич Бальмонт родился 3 (15) июня 1867 года в деревне Гумнищи Шуйского уезда Владимирской губернии. Отец, Дмитрий Константинович, служил в Шуйском уездном суде и земстве, пройдя путь от мелкого служащего в чине коллежского регистратора до мирового судьи, а затем до председателя уездной земской управы. Мать, Вера Николаевна, урожденная Лебедева, была образованной женщиной, и сильно повлияла на будущее мировоззрение поэта, введя его в мир музыки, словесности, истории.
В 1876-1883 годах Бальмонт учился в Шуйской гимназии, откуда был исключен за участие в антиправительственном кружке. Продолжил свое образование во Владимирской гимназии, затем в Москве в университете, и Демидовском лицее в Ярославле. В 1887 году за участие в студенческих волнениях был исключен из Московского университета и сослан в Шую. Высшего образования так и не получил, но благодаря своему трудолюбию и любознательности стал одним из самых эрудированных и культурных людей своего времени. Бальмонт ежегодно прочитывал огромное количество книг, изучил, по разным сведениям, от 14 до 16 языков, кроме литературы и искусства увлекался историей, этнографией, химией.
Стихи начал писать в детстве. Первая книга стихов «Сборник стихотворений» издана в Ярославле на средства автора в 1890 году. Молодой поэт после выхода книжки сжег почти весь небольшой тираж.
Решающее время в формировании поэтического мировоззрения Бальмонта - середина 1890-х годов. До сих пор его стихи не выделялись чем-то особенным среди поздненароднической поэзии. Публикация сборников «Под северным небом» (1894) и «В безбрежности» (1895), перевод двух научных трудов «История скандинавской литературы» Горна-Швейцера и «Истории итальянской литературы» Гаспари, знакомство с В. Брюсовым и другими представителями нового направления в искусстве, укрепили веру поэта в себя и свое особое предназначение. В 1898 году Бальмонт выпускает сборник «Тишина», окончательно обозначивший место автора в современной литературе.
Бальмонту суждено было стать одним из зачинателей нового направления в литературе - символизма. Однако среди «старших символистов» (Д. Мережковский, З. Гиппиус, Ф. Сологуб, В. Брюсов) и среди «младших» (А. Блок, Андрей Белый, Вяч. Иванов) у него была своя позиция, связанная с более широким пониманием символизма как поэзии, которая, помимо конкретного смысла, имеет содержание скрытое, выражаемое с помощью намеков, настроения, музыкального звучания. Из всех символистов Бальмонт наиболее последовательно разрабатывал импрессионистическую ветвь. Его поэтический мир - это мир тончайших мимолетных наблюдений, хрупких чувствований.
Предтечами Бальмонта в поэзии являлись, по его мнению, Жуковский, Лермонтов, Фет, Шелли и Э. По.
Широкая известность к Бальмонту пришла достаточно поздно, а в конце 1890-х он был скорее известен как талантливый переводчик с норвежского, испанского, английского и других языков.
В 1903 году вышел один из лучших сборников поэта «Будем как солнце» и сборник «Только любовь». А перед этим, за антиправительственное стихотворение «Маленький султан», прочитанное на литературном вечере в городской думе, власти выслали Бальмонта из Петербурга, запретив ему проживание и в других университетских городах. И в 1902 году Бальмонт уезжает за границу, оказавшись политическим эмигрантом.
Помимо почти всех стран Европы Бальмонт побывал в Соединенных Штатах Америки и Мексике и летом 1905 года вернулся в Москву, где вышли два его сборника «Литургия красоты» и «Фейные сказки».
На события первой русской революции Бальмонт откликается сборниками «Стихотворения» (1906) и «Песни мстителя» (1907). Опасаясь преследования поэт вновь покидает Россию и уезжает во Францию, где живет до 1913 года. Отсюда он совершает поездки в Испанию, Египет, Южную Америку, Австралию, Новую Зеландию, Индонезию, Цейлон, Индию.
Вышедшая в 1907 году книга «Жар-птица. Свирель славянина», в которой Бальмонт развивал национальную тему, не принесла ему успеха и с этого времени начинается постепенный закат славы поэта. Однако сам Бальмонт не сознавал своего творческого спада. Он остается в стороне от ожесточенной полемики между символистами, ведущейся на страницах «Весов» и «Золотого руна», расходится с Брюсовым в понимании задач, стоящих перед современным искусством, пишет по-прежнему много, легко, самозабвенно. Один за другим выходят сборники «Птицы в воздухе» (1908), «Хоровод времен» (1908), «Зеленый вертоград» (1909). О них с несвойственной ему резкостью отзывается А. Блок.
В мае 1913 года, после объявления амнистии в связи с трехсотлетием дома Романовых, Бальмонт возвращается в Россию и на некоторое время оказывается в центре внимания литературной общественности. К этому времени он - не только известный поэт, но и автор трех книг, содержащих литературно-критические и эстетические статьи: «Горные вершины» (1904), «Белые зарницы» (1908), «Морское свечение» (1910).
Перед Октябрьской революцией Бальмонт создает еще два по-настоящему интересных сборника «Ясень» (1916) и «Сонеты солнца, меда и луны» (1917).
Бальмонт приветствовал свержение самодержавия, однако события, последовавшие вслед за революцией, отпугнули его, и благодаря поддержке А. Луначарского Бальмонт получил в июне 1920 года разрешение на временный выезд за границу. Временный отъезд обернулся для поэта долгими годами эмиграции.
В эмиграции Бальмонт опубликовал несколько поэтических сборников: «Дар земле» (1921), «Марево» (1922), «Мое - ей» (1923), «Раздвинутые дали» (1929), «Северное сияние» (1931), «Голубая подкова» (1935), «Светослужение» (1936-1937).
Умер 23 декабря 1942 года от воспаления легких. Похоронен в местечке Нуази ле Гран под Парижем, где жил последние годы.

Творчество Бальмонта (1867-1942)

Детство и юность Бальмонта
Начало творчества Бальмонта
Поэзия Бальмонта начала XX века
Образ красоты в лирике Бальмонта
Бальмонт и революция 1905 года
Природа в лирике Бальмонта
Особенности поэзии Бальмонта
Бальмонт как переводчик
Бальмонт и Октябрьская революция
Бальмонт в эмиграции
Проза Бальмонта
Последние годы жизни Бальмонта

В созвездии поэтических талантов серебряного века одно из первых мест принадлежит К. Д. Бальмонту. В. Брюсов еще в 1912 году писал: «Равных Бальмонту в искусстве стиха в русской литературе не было… там, где другим виделся предел, Бальмонт открыл беспредельность».

Однако судьба творческого наследия этого поэта оказалась не из легких. Целые десятилетия в нашей стране его не переиздавали, а в солидных литературоведческих трудах и учебных пособиях неизменно аттестовали как декадента. И лишь появившиеся в последние годы сборники избранных его стихотворений заново открывают современному читателю тонкого и глубокого лирика, кудесника стиха, обладавшего уникальным в своем роде чувством слова и ритма.

На протяжении почти всей жизни Бальмонта вокруг его имени возникали различного рода легенды, мифы и домыслы. К появлению некоторых из них причастен и сам поэт. Один из таких мифов связан с его родословной.

1.Детство и юность Бальмонта.

Константин Дмитриевич Бальмонт родился 4(16) июня 1867 г. в деревне Гумнищи Шуйского уезда Владимирской губернии в небогатой дворянской семье. Сам поэт в числе своих предков называл выходцев из Шотландии и Литвы. На самом деле, как свидетельствуют архивные документы, корни его генеалогического древа - исконно русские. Его прапрадед по фамилии Баламут был во времена Екатерины 11 сержантом одного из лейб-гусарских полков, прадед - херсонским помещиком.

Впервые фамилию Бальмонт стал носить дед будущего поэта Константин Иванович, впоследствии офицер флота. Когда его мальчиком записывали на военную службу, неблагозвучную для дворянина фамилию Баламут, переделали на Бальмонт. Сам поет подчеркнуто произносил свою фамилию на французский манер, т. е. с ударением на последнем слоге. Однако в конце жизни он сообщал: «Отец произносил нашу фамилию - Бальмонт, я стал произносить из-за каприза одной женщины - Бальмонт. Правильно, думаю, первое» (письмо В. В. Обольянинову от 30 июня 1937 года).

В детские годы большое влияние на Бальмонта оказала его мать, широко образованная женщина. Именно она ввела его, по его признанию, в «мир музыки словесности, истории, языкознания». Чтение стало любимым занятием мальчика. Воспитывался он на произведениях русских классиков. «Первые поэты, которых я читал,- сообщал он в автобиографии,- были народные песни, Никитин, Кольцов, Некрасов и Пушкин. Из всех стихов в мире я больше всего люблю «Горные вершины» Лермонтова».

После окончания Владимирской гимназии Бальмонт поступает на юридический факультет Московского университета, но проучиться там ему пришлось всего год: в 1887 году он был исключен за участие в студенческих волнениях и выслан в Шую. Неудачной оказалась и попытка продолжить учебу в Ярославском Демидовском лицее. Чтобы получить систематические знания, Бальмонт долго и упорно занимается самообразованием, особенно в области литературы, истории и лингвистики, в совершенстве изучив 16 иностранных языков.

Благодаря неустанному труду, жажде знаний и огромной любознательности Бальмонт стал одним из образованных людей своего времени. Не случайно уже в 1897 году его приглашают в Англию, где он читает лекции по русской поэзии в знаменитом Оксфордском университете.

Мучительным эпизодом в жизни Бальмонта стал его брак с Л. Горелиной. О тяжелых и внутренне напряженных отношениях с этой женщиной, доводившей мужа до исступления ревностью, Бальмонт поведает позднее в рассказах «Белая невеста» и «13 марта». День, обозначенный в заглавии последнего произведения, был датой неудавшейся попытки самоубийства: 13 марта 1890 года К. Бальмонт выбросился из окна третьего этажа гостиницы и со множеством переломов был доставлен в больницу. Год пребывания на больничной койке не прошел бесследно для будущего поэта: Бальмонт почувствовал ценность жизни, и этим настроением будет проникнуто все его последующее творчество.

2. Начало творчества Бальмонта.

Писать Бальмонт начал еще в гимназические годы.. Знакомство с В. Г. Короленко, а затем с В. Брюсовым, вхождение в группу старших символистов необычайно активизировало его творческую энергию. Сборники его стихов выходят один за другим. (Всего поэтом написано 35 книг стихов). Имя Бальмонта становится известным, его книги охотно издаются и раскупаются.

К началу XX века Бальмонт - признанный поэт, о творчестве которого много пишут и спорят, у которого учатся мастерству младшие современники. Одним из своих учителей его считали А. Блок и А. Белый. И не случайно. Умение щедро и просто радоваться жизни, ярко, небанально, изысканно и красиво рассказать о пережитом и увиденном, что свойственно лучшим стихам Бальмонта, создали ему в первое десятилетие XX века огромную, поистине всероссийскую славу. «Думами всех, кто действительно любил поэзию, овладел Бальмонт и всех влюбил в свой звонко-певучий стих»,-свидетельствовал тот же В. Брюсов.

Дарование молодого поэта было замечено и таким строгим ценителем прекрасного, каким был А. П. Чехов. В 1902 году он писал Бальмонту: «Вы знаете, я люблю Ваш талант, и каждая Ваша книжка доставляет мне немало удовольствия и волнения»3.

Круг лирических переживаний Бальмонта широк и изменчив. В стихотворениях ранних сборников «Под северным небом» (1894), «В безбрежности» (1895), «Тишина» (1898) преобладают созерцательное настроение, уход в мир самоцельной Красоты: «Вдали от земли беспокойной и мглистой//В пределах бездонной немой чистоты//Я выстроил замок воздушно лучистый//Воздушно лучистый Дворец Красоты». Общая тональность последующих книг меняется и становится жизнеутверждающей, емкой по содержанию и смыслу.

Среди символистов у Бальмонта была своя позиция, связанная с более широким пониманием символа, который, помимо конкретного смысла, имеет содержание скрытое, выражающееся с помощью намеков, настроения, музыкального звучания. Из всех символистов он наиболее последовательно разрабатывал импрессионизм - поэзию впечатлений.

Свою творческую программу Бальмонт изложил в предисловии к книге переведенных им стихотворений Э. По и в сборнике критических статей «Горные вершины»: «Я называю символической поэзией тот род поэзии, где помимо конкретного содержания есть еще содержание скрытое, соединяющееся с ним органически и сплетающееся с ним нитями самыми нежными».

Задача поэта, утверждал Бальмонт, состоит в проникновении в тайный смысл явлений с помощью намеков, недомолвок, ассоциаций, в создании особого настроения путем широкого использования звукописи, в воссоздании потока мгновенных впечатлений и раздумий.

На рубеже веков менялась тематика и шли поиски новых форм не только в литературе, но и в искусстве в целом. И. Репин считал, что основной принцип новой поэзии - это «проявление индивидуальных ощущений человеческой души, ощущений иногда таких странных, тонких и глубоких, какие грезятся только поэту».

Вышедший в 1900 году очередной сборник стихотворений Бальмонта «Горящие здания» может служить прекрасной иллюстрацией к этим словам. В нем поэт раскрывает души людей разных эпох и национальностей: темпераментных испанцев («Как испанец»), мужественных, воинственных скифов («Скифы»), галицкого князя Дмитрия Красного («Смерть Дмитрия Красного»), царя Ивана Грозного и его опричников («Опричники»), Лермонтова («К Лермонтову»), повествует о загадочной и непредсказуемой женской душе («Замок Джэн Вальмор»).

Поясняя замысел своего сборника, автор писал: «Эта книга не напрасно названа лирикой современной души. Никогда не создавая в своей душе искусственной любви к тому, что является теперь современностью и что в иных формах повторялось неоднократно, я никогда не закрывал своего слуха для голосов, звучащих из прошлого и неизбежного грядущего… В этой книге я говорю не только за себя, но и за многих других».

Естественно, что центральное место в галерее образов, созданных поэтом, занимает образ лирического героя: чуткого, внимательного, открытого всем радостям мира, чья душа не терпит покоя:

Я хочу порвать лазурь

Успокоенных мечтаний.

Я хочу горящих зданий,

Я хочу кричащих бурь! -

эти строки из стихотворения «Кинжальные слова» определяют общую тональность сборника.

Считая непременным качеством человеческой души ее изменчивость и многоликость («В душах есть все»), Бальмонт рисует многообразные проявления человеческого характера. В своем творчестве он отдал дань индивидуализму («Я ненавижу человечество//Я от него бегу спеша//Мое единое отечество //Моя пустынная душа»). Однако это было не более чем эпатажем и, в известной мере, мимолетной данью моде, ибо все его творчество, за подобными редчайшими исключениями, проникнуто идеями доброты, вниманием к человеку и окружающему его миру.

3. Поэзия Бальмонта начала XX века.

В лучших своих произведениях, вошедших в сборники «Будем как солнце» (1903), «Только любовь. Семицветник» (1903), «Свирель славянина» (1907), «Слова поцелуйные» (1909), «Ясень» (1916), «Сонеты солнца, меда и луны» (1917) и других Бальмонт выступил как выдающийся поэт-лирик. Воссозданные в его произведениях многообразные оттенки природы, способность ощущать и запечатлевать «мгновения», музыкальность и напевность, прихотливые импрессионистические зарисовки придают его стихам тонкое изящество и глубину.

Творчество зрелого Бальмонта проникнуто и озарено возвышенно-романтической мечтой о Солнце, Красоте, величии Мира. Обездушенной цивилизации «железного века» он стремится противопоставить целостное, совершенное и прекрасное «солнечное» начало. Бальмонт предпринял в своем творчестве попытку построить космогоническую картину мира, в центре которой, верховное божество - Солнце, источник света и радости бытия. В стихотворении, открывающем сборник «Будем как Солнце» (1903), он пишет:

Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце.

А если день погас,

Я буду петь. Я буду петь о Солнце.

В предсмертный час!

Эти жизнерадостные ноты окрашивают поэзию Бальмонта начала XX века. Тема Солнца в его победе над Тьмой проходит через все его творчество. В записной книжке 1904 года поэт отмечает: «Огонь, Земля, Вода и Воздух - четыре царственные стихии, с которыми неизменно живет моя душа в радостном и тайном соприкосновении». Огонь - любимая стихия у Бальмонта, которая в его поэтическом сознании сопрягается с идеалом Красоты, Гармонии и Творчества.

Другая природная стихия - Вода - прочно соединяется у него с таинственной силой любви к женщине. Поэтому лирический герой Бальмонта - «вечно юный, вечно вольный» - готов вновь и вновь, каждый раз заново, переживать «ее восторг - упоение», безоглядно отдаваться «хмелю страстей». При этом его чувство согрето вниманием к любимой, поклонением ее физической и душевной красоте («Я буду ждать», «Нежнее всего», «В моем саду», «Нет дня» чтоб я не думал о тебе», «Разлученные», «Катерина» и другие). Лишь в одном стихотворении - «Хочу» (1902) - поэт отдал дань эротике.

Лирика Бальмонта - это гимны стихиям, земле и космосу, жизни природы, любви и страсти, мечте, влекущей вперед, творческому самоутверждению человека. Щедро пользуясь красками импрессионистической палитры, он создает жизнеутверждающую, многоцветную и многозвучную поэзию. В ней - пиршество ощущений, ликующее наслаждение богатством природы, пестрая смена тончайших восприятий и зыбких душевных состояний.

Высшей жизненной ценностью в поэзии Бальмонта является миг слияния с красотою мира. Чередование этих прекрасных мгновений и составляет, по мнению поэта, главное содержание человеческой личности. Лирический герой его стихотворений ищет созвучий, внутренних связей с природой, испытывает душевную потребность в единении с нею:

Я спросил у свободного ветра,

Что мне делать,.чтоб быть молодым?

Мне ответил играющий ветер:

«Будь воздушным, как ветер, как дым!»

При соприкосновении с незамутненной красотой природы лирическим героем овладевает радостное гармоничное спокойствие, он ощущает всю безраздельную полноту жизни. Упоение счастьем для него - это приобщение к вечности, ибо бессмертие человека, убежден поэт, заложено в бессмертии вечно живой и всегда прекрасной природы:

Но, милый брат, и я, и ты -

Мы только грезы Красоты

Неотцветающих цветов,

Непогибающих садов.

Эта лирико-философская медитация наглядно отражает смысл восприятия поэтом мира.

Он уподобляет человека природным стихиям, изменчивым и могучим. Состояние его души, по-Бальмонту, горение, пожар страстей и чувств, быстрых, часто почти неуловимо сменяющих друг друга мгновений. Поэтический мир Бальмонта - это мир тончайших мимолетных наблюдений, по-детски хрупких «чувствований». В программном стихотворении «Я не знаю мудрости…» (1902) он утверждает:

Я не знаю мудрости, годной для других, Только мимолетности я влагаю в стих. В каждой мимолетности вижу я миры, Полные изменчивой, радужной игры.

Мимолетность возведена Бальмонтом в философский принцип. Полнота человеческого бытия выявляется в каждый миг его жизни. Уметь ловить этот миг, радоваться ему, ценить жизнь - в этом, по Бальмонту, заключается смысл человеческого существования, мудрый «завет бытия». Таким был и сам поэт. «Он жил мгновением и довольствовался им, не смущаясь пестрой сменой мигов, лишь бы только полнее и красивее выразить их»,- свидетельствует вторая жена Бальмонта Е. А. Андреева-Бальмонт.

В его произведениях выразилась вечная устремленность человека в будущее, неуспокоенность души, страстные поиски истины, тяга к прекрасному, «неисчерпанность мечты»:

Мгновенья нежной красоты

Соткал я в звездный хоровод.

Но неисчерпанность мечты

Меня зовет - вперед.

(«Заездный хоровод»)

4. Образ красоты в лирике Бальмонта.

Один из центральных образов Бальмонта - образ Красоты. Красота ему видится и целью, и символом, и пафосом жизни. Его лирический герой устремлен к ней всем своим существом и уверен в ее обретении:

Мы домчимся в мир чудесный

К неизвестной Красоте.

Поэтизация красоты и вечности бытия носит у Бальмонта сакральный характер, обусловленный его религиозным сознанием, верой в Творца, который присутствует в каждом миге, в каждом проявлении живой жизни. В стихотворении «Молитва» лирический герой, размышляя в час заката о том, в чьей власти находится развитие и движение жизни, приходит к выводу, что личность человеческая навеки соединена с Творцом:

Тот, Кто близко и далеко,

Перед Кем вся жизнь твоя,

Точно радуга потока,-

Только Тот есть вечно - я.

Подобно Пушкину и Лермонтову Бальмонт славит Творца за красоту и грандиозность мироздания:

Я люблю провалы горной мглы, Где кричат голодные орлы… Но на свете мне всего дороже Радость петь тебе хвалы, Милосердный Боже.

Воспевая красоту и неповторимые мгновения жизни, поэт призывает помнить и любить Творца. В стихотворении «Мост» он утверждает, что природа - это вечный посредник между Богом и человеком, через нее Создатель являет Свое величие и любовь.

5. Бальмонт и революция 1905 года.

В поэзию Бальмонта проникали и гражданские настроения времени. Он горячо откликнулся на приближение революции 1905-1907 годов, создав ряд популярных стихотворений: «Маленький султан» (1906), «Начистоту», «Земля и воля», «Русскому рабочему» (1906) и другие, в которых он критикует власти и выражает веру в созидательные силы русского пролетариата («Рабочий, только на тебя,//Надежда всей России»).

За публичное чтение на благотворительном вечере стихотворения «Маленький султан» поэту было запрещено в течение двух лет жить в столицах, столичных губерниях и университетских городах, а после поражения революции преследования со стороны властей вынудили его на несколько лет уехать из России, куда он возвратился вновь лишь после амнистии 1913 года.

6. Природа в лирике Бальмонта.

Впрочем, социальная проблематика была не его стихией. Зрелый Бальмонт - преимущественно певец человеческой души, любви и природы. Природа для него столь же богата оттенками своих состояний и очаровательна неброской красотой, как и душа человека:

Есть в русской природе усталая нежность,

Безмолвная боль затаенной печали,

Безвыходность горя, безгласность,

безбрежность,

Холодная высь, уходящие дали,-

пишет он в стихотворении «Безглагольность» (1900).

Умение зорко всматриваться в богатый мир природы, передавать многообразные оттенки ее состояний и движений в тесном соотнесении с внутренним миром лирического героя или героини характерны для многих стихотворений Бальмонта: «Береза», «Осень», «Бабочка», «Замарашка», «Семицветник», «Голос заката», «Черкешенке», «Первозимье» и других.

В 1907 году в статье «О лирике» А. Блок писал: «Когда слушаешь Бальмонта - всегда слушаешь весну». Это верно. При всем многообразии тем и мотивов его творчества, Бальмонт, по преимуществу, поэт весны, пробуждения природы и человеческой души, поэт цветения жизни, духоподъемности. Эти настроения определили особую одухотворенность, импрессионистичность, цветистость и певучесть его стиха.

7. Особенности поэзии Бальмонта.

Проблема художественного мастерства - одна из важных проблем творчества Бальмонта. Понимая творческий талант как дар, ниспосланный свыше («среди людей ты божества наместник»), он ратует за повышенные требования писателя к себе. Это для него - неотъемлемое условие «живучести» поэтической души, залог ее творчества горения и совершенствования мастерства:

Чтоб твои мечты вовек не отблистали,

Чтоб твоя душа всегда была жива,

Разбросай в напевах золото по стали,

Влей огонь застывший в звонкие слова,-

обращается Бальмонт в стихотворении «Sin mideo» к собратьям по перу. Поэт как созидатель и певец Красоты должен, по мысли Бальмонта, уподобиться светилу, «излучать разумное, доброе, вечное». Творчество самого Бальмонта - яркая иллюстрация этих требований. «Поэзия есть внутренняя музыка, внешне выраженная размеренной речью»,- считал Бальмонт. Давая оценку собственному творчеству, поэт не без гордости (и некоторого самолюбования) отмечал как одну из самых больших своих заслуг филигранную работу над словом и музыкальностью стиха.

В стихотворении «Я - изысканность русской медлительной речи…» (1901) он писал:

Я - изысканность русской медлительной речи,

Предо мною другие поэты - предтечи,

Я впервые открыл в этой речи уклоны,

Перепевные, гневные, нежные звоны.

Музыкальность стиху Бальмонта придают охотно используемые им внутренние рифмы. Например, в стихотворении «Фантазия» (1893) внутренние рифмы скрепляют полустишия и последующую строку:

Как живые изваянъя, в искрах лунного сиянья,

Чуть трепещут очертанья сосен, елей и берез.

На подхватах предшествующих полустиший и по существу тоже на внутренних рифмах построено стихотворение, открывающее сборник «В безбрежности» (1894):

Я мечтою ловил уходящие тени,

Уходящие тени погасавшего дня,

Я на башню всходил, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у меня.

Внутренние рифмы нередко встречались в русской поэзии первой половины XIX века. Они имеются в балладах Жуковского, в стихотворениях Пушкина и поэтов его плеяды. Но к концу XIX века они вышли из употребления, и Бальмонту принадлежит заслуга их актуализации.

Наряду с внутренними рифмами Бальмонт широко прибегал к другим формам музыкальности - к ассонансам и аллитерациям, т. е. к созвучию гласных и согласных. Для русской поэзии это тоже не было открытием, но, начиная с Бальмонта, все это оказалось в фокусе внимания. Например, стихотворение «Влага» (1899) целиком построено на внутреннем созвучии согласного «л»:

С лодки скользнуло весло

Ласково млеет прохлада.

«Милый! Мой милый!» - Светло,

Сладко от беглого взгляда.

Магия звуков - стихия Бальмонта. Он стремился к созданию такой поэзии, которая бы, не прибегая к средствам предметно-логического воздействия, подобно музыке, выявляла определенное состояние души. И это ему удавалось блестяще. Под обаяние его напевного стиха не раз подпадали Анненский, Блок, Брюсов, Белый, Шмелев, Горький, не говоря уже о широкой читательской» публике.

Лирика Бальмонта очень богата цветовой гаммой. «Быть может, вся природа - мозаика цветов»,- утверждал поэт и стремился показать это в своем творчестве. Его поэма «Фата Моргана», состоящая из 21 стихотворения - песнь во славу многоцветия. Каждое стихотворение посвящено какому-либо цвету или сочетанию цветов.

Для многих произведений Бальмонта характерна синестезия - слитное изображение цвета, запаха и звука. Обновление поэтической речи в его творчестве идет по пути слияния словесных образов с живописными и музыкальными. В этом - жанровая специфика его пейзажной лирики, в которой тесно соприкасаются и поэзия, и живопись, и музыка, отражая богатство окружающего мира и вовлекая читателя в цветозвуковой и музыкальный поток впечатлений и переживаний.

Бальмонт удивлял современников смелостью и неожиданностью метафор. Для него, например, ничего не стоило сказать: «аромат солнца», «флейты звук зоревой, голубой». Метафора у Бальмонта, как и у других символистов, была основным художественным приемом преображения явлений мира в символ. Поэтический словарь Бальмонта богат и своеобразен. Он отличается изысканностью и виртуозностью сравнений и особенно эпитетов.

Бальмонт, которого не зря называли «поэтом прилагательных», существенно повысил в русской лирике начала XX века роль эпитета. Он нагнетает множество определений к определяемому слову («Над водой, над рекой безглагольной. Безглагольной, безгласной, томительной…»), усиливает эпитет повторами, внутренней рифмой («Если бы был я звенящей, блестящей, свободной волной…»), прибегает к составным эпитетам («Краски печально-богатые») и к эпитетам-неологизмам.

Эти особенности поэтики Бальмонта присущи и его стихотворениям для детей, составившим цикл «Фейные сказки». В них изображен живой и неповторимо яркий мир реальных и фантастических существ: доброй хозяйки природного царства феи, озорных русалок, бабочек, трясогузок и пр. Поэт проявил великолепное умение проникать в психологию читателя-ребенка, свежо и красочно показать ему все то, с чем он кровно связан с самого рождения.

Стихи Бальмонта ярки и неповторимы. Столь же светлым и живым был он сам. В воспоминаниях Б. Зай цева, И. Шмелева, М. Цветаевой, Ю. Терапиано, Г. Гребенщикова встает образ душевно богатого, чуткого, легкоранимого, обладавшего удивительной психологической зоркостью человека, для которого понятия чести и ответственности в исполнении своего главного жизненного долга - служению искусству - были святы.

Роль Бальмонта в истории русской поэтической культуры трудно переоценить. Он был не только виртуозом стиха («Паганини русского стиха» называли его современники), но и человеком огромной филологической культуры в целом, живых универсальных знаний.

8. Бальмонт как переводчик.

Он одним из первых среди русских поэтов начала XX века познакомил отечественного читателя со множеством прекрасных произведений мировой поэзии. Русские символисты считали переводческую деятельность непременной, едва ли не обязательной частью собственного поэтического творчества. Люди высочайшей образованности и широких литературных интересов, владевшие многими иностранными языками, они свободно ориентировались в процессах развития современных им европейских литератур.

Поэтический перевод был для них естественной потребностью, явлением прежде всего творческим. Прекрасными переводчиками были Мережковский, Сологуб, Анненский, Белый, Блок, Волошин, Бунин и другие. Но даже среди них Бальмонт выделяется своей эрудицией и масштабом поэтических интересов. Благодаря его переводам русский читатель получил целую поэтическую библиотеку мира. Он много и охотно переводил Байрона, Шелли, Уайльда, По, Уитмена, Бодлера, Кальдерона, Туманяна, Руставели, болгарские, польские и испанские народные сказания и песни, фольклор майя и ацтеков.

Бальмонт много ездил по свету и многое видел. Он совершил три кругосветных путешествия, побывав в самых экзотических, даже по нынешним меркам, странах и повидав многие уголки земли. Сердце и душа поэта были широко открыты миру, его культуре, и каждая новая страна оставляла свой заметный след в его творчестве.

Именно поэтому Бальмонт о многом впервые рассказал русскому читателю, щедро делясь с ним своими находками. «Бальмонт знал много языков помимо европейских,- писала в своих воспоминаниях его дочь Н. К. Бальмонт-Бруни,- и пленившись каким-нибудь произведением, переводя его на русский язык, не мог удовлетвориться европейскими подстрочниками: всегда с увлечением занимался новым для него языком, стараясь возможно глубже проникнуть в тайны его красоты».

9. Бальмонт и Октябрьская революция.

Октябрьскую революцию Бальмонт не принял, расценив ее как насилие над русским народом. Вот один штрих из ~ его воспоминаний, важный для характеристики его личности: «Когда меня, по причине некоего ложного доноса, будто я в стихах, где-то напечатанных, восхвалял Деникина, пригласили вежливенько в Чека и между прочим дама-следователь вопросила меня: «К какой политической партии Вы принадлежите?» - я ответил кратко - «Поэт».

Тяжело пережив годы гражданской войны, он ходатайствует о командировке за границу. В 1921 году Бальмонт навсегда покидает родину. Прибыв в Париж и поселившись с семьей в скромной квартире, поэт, заглушая острую ностальгическую тоску, много и напряженно работает. Но все его думы и произведения - о России. Этой теме он посвящает все вышедшие за рубежом поэтические сборники «Дар земле» (1921), «Мое - ей. Россия» (1923), «В раздвинутой дали» (1929), «Северное сияние» (1931), «Голубая подкова» (1935), книгу очерков «Где мой дом?», которую невозможно читать без глубокой боли.

Слава жизни. Есть прорывы злого,

Долгие страницы слепоты.

Но нельзя отречься от родного.

Светишь мне, Россия, только ты,-

пишет он в стихотворении «Примиренье» (1921).

10. Бальмонт в эмиграции.

В стихотворениях эмигрантских лет поэт воскрешает в памяти красоту русской природы («Ночной дождь», «По всходам», «Сентябрь», «Тайга»), обращается к дорогим его сердцу обликам родных и близких («Мать», «Отец»), славит родное слово, богатую и красочную русскую речь:

Язык, великолепный наш язык.

Речное и степное в нем раздолье,

В нем клекоты орла и волчий рык,

Напев, и звон, и ладан богомолья.

В нем воркованье голубя весной,

Взлет жаворонка к солнцу - выше, выше.

Березовая роща. Свет сквозной.

Небесный дождь, просыпанный по крыше.

Журчание подземного ключа.

Весенний луч, играющий по дверце.

В нем Та, что приняла не взмах меча,

А семь мечей в провидящее сердце…

(«Русский язык»)

Ко всем этим произведениям можно было бы поставить эпиграфом слова самого поэта: «Мой траур не на месяцы означен, он будет длиться много странных лет». В 1933 году в статье, посвященной И. Шмелеву, он напишет: «Всей жизнью, всей мыслью, всем творчеством нашим, всем воспоминанием и всей надеждой мы в России, с Россией, где бы мы ни были».

Важное место в поэтическом творчестве Бальмонта этих лет занимают его стихотворения, посвященные собратьям по перу - писателям-эмигрантам Куприну, Гребенщикову, Шмелеву,- которых он очень ценил и с которыми его связывали узы тесной дружбы. В этих произведениях выражена не только оценка творчества писателей, но постоянно звучит, варьируясь, основная тема, то явная, то глубоко затаенная - тоска по Родине. Вот одно из публикуемых впервые стихотворений о Шмелеве, которому он посвятил около 30 поэтических посланий, не считая стихотворных фрагментов в письмах:

Ты наполнил свои закрома,

В них есть рожь, и ячмень, и пшеница,

И родная июльская тьма,

Что в парчу вышивает зарница.

Ты наполнил свой слышащий дух

Русской речью, дремотой и мятой,

Знаешь точно, что скажет пастух,

С коровенкой шутя вороватой.

Знаешь точно, что мыслит кузнец,

К наковальне метнувши свой молот,

Знаешь власть, что имеет волчец,

В огороде, что долго не полот.

Ты ребенком впивал те слова,

Что теперь в повестях - как убрусы,

Богоцвет, неувяда-трава,

Свежих лютиков желтые бусы.

Вместе с дятлом, ты мудрость наук

Упредил, приучившись упрямо

Знать, что верный удар или звук

Сопричислены к таинствам Храма.

И когда ты смеешься, о брат,

Я любуюсь на взгляд твой лукавый,

Пошутив, ты немедленно рад

Улететь за всезвездною славой.

И когда, обменявшись тоской,

Мы мечтою - в местах незабытых,

Я с тобою - счастливый, другой,

Там, где помнит нас ветер в ракитах.

(«Закрома»)

Стало уже традицией рассматривать творчество Бальмонта эмигрантских лет как постепенное угасание. К счастью, это далеко не так. Такие бальмонтовские стихотворения последних лет, как «Ночной дождь», «Река», «Русский язык», «Первозимье», «Закрома», «Зимний час», «Пролетьем в лето», «Стихи о России» и многие другие можно с полным основанием назвать шедеврами - настолько они лиричны, музыкальны, глубоки и совершенны по содержанию и художественной форме.

Эти и другие произведения позднего Бальмонта открывают нам новые грани его поэтического дарования. Во многих из них органично соединяется лирика и эпос, связанный с изображением быта и жизни старой России.

Поэт нередко вводит в свои произведения диалог, рисует характерные приметы быта, изобилующую диалектизмами живую разговорную народную речь с ее фразеологизмами, лексическими «огрехами», передающими характер, уровень культуры, настроение говорящего («Стихи о России» и др.).

Впервые в своем творчестве Бальмонт предстает и как поэт трагический. Его герой не хочет смиряться с судьбой изгнанника, живущего «меж призраков бездушных», а о своей душевной боли говорит сдержанно и вместе с тем доверительно, надеясь на взаимопонимание:

Кто качнет завесу громовую,

Подойдя, раскроет мне глаза.

Я не умер. Нет. Я жив. Тоскую,

Слушая, как носится гроза…

(«Кто?»)

11. Проза Бальмонта.

К. Бальмонт - автор и нескольких прозаических книг. В своей прозе, как и в стихах, Бальмонт по преимуществу лирик. Он работал в различных прозаических жанрах - написал десятки рассказов, роман «Под новым серпом», выступал как критик, публицист, мемуарист, но полнее всего выразил себя в жанре эссе, который Бальмонт освоил еще до революции.

В этот период вышло 6 сборников его очерков. 1-й из них - «Горные вершины» (1904) привлек, пожалуй, наибольшее внимание критики. А. Блок говорил об этой книге как о «ряде ярких, разнообразных картин, сплетенных властью очень законченного мировоззрения». «Горные вершины» - это не только эссе о Кальдероне, Гамлете, Блейке, но и заметный шаг на пути самопознания русского символизма.

Как продолжение «Горных вершин» воспринимаются вышедшие через четыре года «Белые зарницы» - очерки о «разносторонней и жадной душе Гете», о «певце личности и жизни» Уолте Уитмене, о «влюбленном в наслаждение и угасающем в скорби» О. Уайльде, о поэтике народных поверий.

Через год было написано «Морское свечение» - книга размышлений и импрессионистических набросков - «певучих вымыслов», возникших как мгновенные субъективные отклики на события литературы и жизни. Особое внимание уделено здесь славянской культуре,- теме, к которой Бальмонт вернется в 20-30-е гг.

Следующая книга - «Змеиные цветы» (1910) - очерки культуры древней Америки, путевые письма, переводы. Затем последовала книга очерков «Край Озириса», и через год (1916) - «Поэзия как волшебство» - небольшая книжка о смысле и образе стиха, превосходный комментарий к поэтическому творчеству самого Бальмонта.

Во Франции Бальмонт издал также книгу «Воздушный путь», собрав рассказы, ранее печатавшиеся в периодике, и добавив к ним несколько вещей, написанных в эмиграции. Второй эмигрантский сборник «Шорох жути» так и не был опубликован. В «Воздушном пути» сильна изобразительная сторона, особенно в эпизодах, где переживания с трудом поддаются словесному выражению. Таково описание загадочной «музыки сфер», слышимой герою «Лунной гостьи».

Проза Бальмонта не психологическая, однако он находит свой лирический способ передачи утонченного душевного опыта. Все рассказы «Воздушного пути» автобиографичны. Такова же книга «Под новым серпом» - единственный в творчестве Бальмонта роман. Повествовательный элемент подчинен в нем изобразительному, но роман интересен картинами старой России, захолустного дворового быта, одушевлен лирическими интонациями и описанием судьбы мальчика «с тихим нравом и созерцательным умом, окрашенным художественностью.

Как и в дореволюционный период, в эмиграции основным жанром Бальмонта-прозаика остался очерк. Но теперь тематика Бальмонта-очеркиста основательно меняется: он пишет и о литературе, но больше о своей повседневности, которой придает значительность какой-нибудь заурядный случай, мелькнувшее воспоминание. Снег в Париже, память о холодной и голодной зиме в Подмосковье в 1919 г., годовщина разлуки с Москвой, подвернувшееся сравнение грозы с революцией - все это становится темами эссе. Написанные в 1920-1923 гг., они были собраны Бальмонтом в книгу «Где мой дом?», которую он позднее назовет «очерками о порабощенной России».

Последняя вышедшая при жизни Бальмонта книга прозы «Соучастие душ» (София, 1930). Она объединяет 18 небольших лирических эссе на тему современной и фольклорной поэзии славян и Литвы. Книга включает переводы Бальмонта стихов и прозы с болгарского, литовского, сербского и других языков. Некоторые из очерков принадлежат к числу лучших в наследии Бальмонта-эссеиста.

12. Последние годы жизни Бальмонта.

В 1927 году поэт переселяется из «Его Бензинного Величества города Парижа» в маленький поселок Капбретон на берегу Атлантического океана. Живет трудно, вечно нуждаясь.

Но по-прежнему, несмотря на все учащавшиеся приступы депрессии, много пишет и переводит. О своей тоске по родине, о желании хотя бы краем глаза вновь взглянуть на нее, Бальмонт говорит постоянно: в стихах, при встречах с И. Шмелевым, каждое лето приезжавшим в Капбретон для работы, в письмах. «В Москву мне хочется всегда. Я думаю о великой радости слышать русский язык о том что я русский, а не гражданин Вселенной и уж меньше всего гражданин старенькой, скучненькой, серенькой Европы»,- признается он Е. Андреевой-Бальмонт

Последнюю свою книгу стихов Бальмонт назвал «Светослужение (1937). В ней он как бы подводит итог страстному поклонению Солнцу, Любви, Красоте, «Поэзии как волшебству».

0 / 5. 0

Родился 15 июня 1867 года в селе Гумнищи Владимирской губернии, где жил до 10 лет. Отец Бальмонта работал судьей, затем – главой в земской управе. Любовь к литературе и музыке будущему поэту привила мать. Семья перебралась в г.Шуя, когда старшие дети пошли в школу. В 1876 году Бальмонт обучался в Шуйской гимназии, но скоро обучение ему надоело, и он все больше внимания стал уделять чтению. После исключения из гимназии за революционные настроения, Бальмонт перевелся в г. Владимир, где учился до 1886 года. В этом же году поступает в университет в г. Москва, на юридическое отделение. Учеба там длилась недолго, через год его исключили за участие в студенческих беспорядках.

Начало творческого пути

Свои первые стихи поэт написал будучи десятилетним мальчиком, но мать раскритиковала его начинания, и Бальмонт больше не предпринимал попытки что-либо писать последующие шесть лет.
Впервые стихи поэта были напечатаны в 1885 году в журнале «Живописное обозрение» в Петербурге.

В конце 1880-х годов Бальмонт занимался переводческой деятельностью. В 1890 году из-за бедственного финансового положения и неудачного первого брака, Бальмонт пытался покончить жизнь самоубийством – выбросился из окна, но остался жив. Получив серьезные травмы, он год пролежал в постели. Этот год в биографии Бальмонта сложно назвать удачным, но стоит отметить, что он оказался продуктивным в творческом плане.

Дебютный сборник стихов (1890) поэта не вызвал интереса у общественности, и поэт уничтожил весь тираж.

Восхождение к славе

Наибольший расцвет творчества Бальмонта приходится на 1890-е годы. Он много читает, изучает языки и путешествует.

Бальмонт часто занимается переводами, в 1894 переводит “Историю скандинавской литературы” Горна, в 1895-1897 «Историю итальянской литературы» Гаспари.

Бальмонт издал сборник “Под северным небом”(1894), начал печатать свои произведения в издательстве “Скорпион”, журнале “Весы”. Вскоре появляются новые книги – “В безбрежности” (1895), “Тишина” (1898).

Женившись во второй раз в 1896 году, Бальмонт уезжает в Европу. Несколько лет он путешествует. В 1897 году в Англии читает лекции о русской поэзии.

Четвертый по счету сборник поэзии Бальмонта “Будем как солнце” вышел В 1903 году. Сборник стал особенно популярным и принес автору большой успех. В начале 1905 года Константин Дмитриевич снова уезжает из России, он путешествует по Мексике, затем едет в Калифорнию.

Бальмонт принимал активное участие в революции 1905-1907 года, в основном произнося речи перед студентами и строя баррикады. Боясь быть арестованным, поэт уезжает в Париж в 1906 году.

Побывав в Грузии в 1914 году, перевел на русский язык поэму Ш. Руставели “Витязь в тигровой шкуре”, а также много других. В 1915 году, возвратившись в Москву, Бальмонт ездит по стране с лекциями.

Последняя эмиграция

В 1920 году из-за плохого самочувствия третьей жены и дочери, уехал с ними во Францию. Больше в Россию он не возвращался. В Париже Бальмонт публикует еще 6 сборников своих стихов, а в 1923 году – автобиографические книги: “Под новым серпом”, “Воздушный путь”.

Поэт тосковал по России и не раз жалел, что уехал. Эти чувства отражались в его поэзии того времени. Жизнь на чужбине становилась все тяжелее, здоровье поэта ухудшилось, были проблемы с деньгами. У Бальмонта было обнаружено серьезное психическое заболевание. Живя в бедности в предместье Парижа, он больше не писал, а лишь изредка читал старые книги.