Биография вероники тушновой. Стихи о любви
Фото и биография Вероники Тушновой продолжают интересовать и волновать общественность на протяжении долгих десятилетий. Она - яркая и нереально красивая советская поэтесса.
Чем жила и как творила Вероника Тушнова? Биография, стихи о любви, воспоминания близких, фотографии - это все поможет нам приподнять завесу ее личной жизни, окунуться в мир трагического счастья, прочувствовать всю красоту и прелесть лирической рифмы.
Какой путь проходит поэт, прежде чем показать миру свои произведения? Какие чувства он испытывает, когда его хвалят или критикуют? Как личные отношения оказывают влияние на его творчество? Биография Вероники Михайловны Тушновой дает ответы на эти и многие другие вопросы.
Дата рождения
Тушнова Вероника Михайловна, биография которой полна загадок и секретов, родилась в… Примечательно, что даже о дате рождения поэтессы много лет ходили противоречивые толки!
Официальные источники заявляли, что биография Вероники Тушновой ведет свой отсчет с 1915 года, в котором якобы родилась маленькая Ника. Данная дата по желанию самой поэтессы выгравирована на ее мемориальном памятнике.
Однако в 2012 году дочь Тушновой, издавшая сборник с материнскими стихами, утверждала, что Вероника Михайловна была рождена за четыре года до официально принятой даты.
С какого же действительно момента берет свое начало биография Вероники Тушновой? Были проведены необходимые исследования, найдены выписки из метрической книги и сопоставлены ключевые даты из жизни поэтессы. Теперь установлено точно: Вероника Тушнова, биография которой все еще продолжает озадачивать и удивлять всех ее поклонников, родилась в марте 1911 года.
Детство
Родители девочки были яркими представителями демократичной интеллигенции. Отец, Михаил Павлович, являлся профессором ветеринарного института. Позднее он стал известным российским микробиологом и патофизиологом. Мать, Александра Георгиевна, была образованной и свободомыслящей женщиной, окончившей Высшие Бестужевские курсы.
Вероника Тушнова (краткая биография которой будет изложена в данной статье) получала среднее образование в самой лучшей школе города, прославившейся углубленным изучением иностранных языков. Поэтому поэтесса хорошо владела английским и французским, что положительно сказалось на ее дальнейшей творческой деятельности.
Слияние с природой
Первые двадцать лет молодая Вероника провела в родном городе - в Казани. Летом семья выезжала в деревню на Волгу. Именно там Вероника Тушнова, биография, стихи и личная жизнь которой тесно связаны друг с другом, ощутила всю прелесть и очарование живописных просторов, которые пробуждали в ней доселе неизведанные чувства - ей хотелось писать.
Рифмы возникали сами собой, гармонично складываясь в строчки и четверостишья. Живописная природа, свежий воздух, ровное покачивание волн и нежный шелест цветов вдохновляли будущую поэтессу и побуждали ее творить тонкие трогательные произведения. Где бы она ни была - бегала босой по росе, лежала в траве на крутом склоне, купалась в быстрых водах Волги, - она все подмечала, всем восторгалась, все хоронила в душе, чтобы излить свои чувства и ощущения на бумаге.
Творческая биография Вероники Тушевой началась довольно рано. Под наитием живописного и прекрасного она начала сочинять стихи еще в начальных классах. Наивные и детские, они украшали школьные стенгазеты и плакаты.
Учителя замечали в юной Нике литературную одаренность и пророчили девушке великое будущее.
Молодость
Окончив школу, будущая поэтесса Вероника Тушнова, биография которой отныне могла бы быть посвящена лишь литературной деятельности, избрала себе другой путь и поступила в университет на медицинский факультет. Это произошло по жесткому настоянию отца, который отличался властным и деспотичным характером.
Как бы там ни было, но писать молоденькой Веронике никто не запрещал, поэтому, как только появлялась свободная минутка, она с удовольствием уединялась в своей комнате и упоенно сочиняла стихотворения.
Через два года после поступления девушки в вуз биография Вероники Тушновой претерпела небольшие изменения - в связи с научной деятельностью отца вся семья переехала в Ленинград, а затем - в Москву. Там будущая поэтесса продолжила свое медобразование, даже поступила в аспирантуру на кафедру гистологии.
Однако творческая деятельность все еще интересовала Веронику. Она с увлечением стала заниматься живописью (талант передался девушке от матери - одаренного художника-любителя), а также стала серьезней относиться к своим поэтическим работам.
В возрасте двадцати семи лет Вероника впервые публикует свои стихи. В этом же году она выходит замуж за доктора психиатрии Юрия Розинского. Вскоре у молодоженов рождается дочь.
Смена образования
Лирические произведения Тушновой пользуются огромной популярностью у ее родных и близких. Благодаря этому Вероника знакомится с известной советской писательницей Верой Инберг, которая советует ей продолжить заниматься поэтической деятельностью и получить профильное образование. Прислушавшись к мудрому совету, Вероника Михайловна решается пройти обучение в куда и поступает в возрасте тридцати лет.
Однако учиться здесь начинающей поэтессе не довелось - началась война.
Великая Отечественная война
Вероника Тушнова, биография которой кардинально меняется с приходом захватчиков, уезжает в эвакуацию в Казань - город своего детства и юности. Там она находит применение своему медицинскому диплому - работает врачом в нейрохирургическом госпитале.
Именно здесь Вероника Михайловна познала все ужасы и несчастья войны. Она видела молодых искалеченных бойцов и тяжелораненых умирающих детей, слышала их стоны и предсмертные вздохи, чувствовала их боль и отчаяние.
Страдания, которые окружали молодую женщину, глубоко затронули ее эмоции и чувства. Тушнова начинает писать, писать страстно и с отчаянием, горячо и самозабвенно, писать о том, что ей довелось увидеть и испытать.
В начале 1943 года Вероника переезжает в Москву, где все так же продолжает работать врачом в военном госпитале. Что ожидает от будущего Вероника Тушнова? Биография (личная жизнь) поэтессы терпит кардинальные изменения. В столице девушка разводится с мужем и начинает вести активную литераторскую деятельность.
Она печатает свои глубокие, трагичные стихи, исполненные печальной уверенности и грустной надежды. Это и “Хирург”, в котором Вероника прославляет тяжелый труд операционного врача, и “Стихи о дочери”, которые проникнуты огромной любовью к ребенку, познавшему страшное слово “война”.
Нежные, искренние, горькие и отрадные произведения поэтессы получили огромное признание среди читающей общественности.
Первое издание
Через два года издается первый сборник стихотворений Тушновой с простым названием - “Первая книга”, который принес начинающей поэтессе всесоюзную славу. Однако литературные критики не восприняли Веронику как поэтессу, считая ее грустные мотивы и переживания “камерными” и “надуманными”.
Да, Тушнова писала о личном, о трагическом, о нежном, о самом сокровенном. Ее произведения не являлись одами в честь Октября и пролетариата, не являлись они и восхвалением вождей или общественных деятелей. Поэтому в правительственных верхах неодобрительно отнеслись к творчеству простого военного врача, пишущего о любви и романтике.
Однако общественность полюбила тонкие и трогательные мотивы Тушновой. Простым людям была понятна деликатная лирика поэтессы. В послевоенные годы, годы разрухи и тяжелого труда, так приятно было посвятить несколько минут уединения чтению нежных душещипательных стихотворений, которые пробуждали надежду романтики и вселяли радость любви, помогали забыть о серых жестоких буднях.
Два мужа
Последующие десять лет Вероника Тушнова много сочиняла. Ее личная жизнь, наполненная радостями и печалями, будоражила эмоции, волновала кровь, рифмы сами слагались в красивые грустные строчки.
Муж, который бессердечно бросил семью и ушел к другой женщине, заболел смертельной болезнью и нуждался в заботе. Женщина приняла его, как бы тяжело ни было. Она не могла поступить иначе, не могла пойти против собственной совести. Она ухаживала за неверным супругом до самой его смерти.
Уже потом, в начале 1950 годов, Вероника Тушнова, биография (личная жизнь) которой снова терпит серьезные изменения, встречает другого мужчину - Юрия Тимофеева. Их объединяли общие цели и интересы - оба были связаны с писательской деятельностью, оба обожали литературу.
Но брак, как это ни странно, оказался несчастливым. Частые ссоры и недопонимания, перерастающие в длинные словесные перепалки, оканчивающиеся продолжительным тягостным молчанием, иссякали душу, заглушали любовь, разрушали союз…
Брак распался через десять лет после заключения. Разрыв принес много боли и мучений.
Десятилетнее затишье
Несмотря на волнующую личную жизнь и интенсивный литературный труд, Вероника Михайловна не решалась вновь издать свои сочинения, вынести на людской суд свои сокровенные мысли и чувства.
Она усердно занимается литературным искусством, но делает это не в рамках своего творчества: пишет рецензии в издательстве “Художественная литература”, печатает очерки в газетах, активно занимается переводами. Тушнова переводит на русский язык колоритные произведения индийского поэта Рабиндраната Тагора и прекрасные лирические сочинения татарского народного поэта Габдуллы Тукая.
В связи со своей работой, а также в силу личных предпочтений поэтесса любит совершать длительные поездки по всему Союзу. Путешествия вдохновляют ее и расширяют кругозор, воодушевляют и окрыляют.
Все это время Вероника Михайловна ищет себя, ищет свой творческий путь. Она не может не писать и не может находиться в безмолвии. Она жаждет увидеть свои произведения напечатанными, читаемыми, декламируемыми. Поэтесса боится обвинения в “антисоветской поэзии”, боится безжалостной критики и цензуры.
Она писала о любви, о нежности, о тонких, чарующих отношениях, писала и прятала в стол. И наконец, это ей надоело.
Советские редакторы и рецензенты хотели видеть произведения, написанные в духе патриотизма и превозношения государственного строя, поэтому в возрасте сорока лет, Тушнова создает поэму, в которой находится все необходимое: наигранный пафос и ложная патетика звучит в каждой строчке восхваления власти, режима, советской общественности. Поэма называлась “Дорога на Клухор” и была приветливо встречена советской цензурой.
Расцвет славы
В возрасте сорока трех лет Вероника Михайловна решается издать свой второй сборник, который называет “Пути-дороги”. В нем она отразила свои собственные мысли и ощущения, которые посещали ее во время длительных поездок; в нем ярко и гротескно описала мимолетные встречи и впечатления, знакомства с попутчиками и новыми местами; в нем красочно и пронзительно передала обстановку и условия, царящие в аэропорту и вокзалах, в самолетах и поездах.
В новый сборник вошли и стихотворения, написанные по указанию разума, на общественно-политическую тематику.
Почти сразу после выхода второй книги, Тушнова издает многие другие. Это и “Память сердца”, и “Второе дыхание”, и “Лирика”.
“Сто часов счастья” - это книга-дневник, книга-откровение, книга-страдание. Это и раскаяние в запретной любви, и неистовство в страстном желании, и жгучая всепожирающая нежность.
Поздняя любовь
Неизвестно, когда и при каких обстоятельствах они познакомились - два одиноких сердца, две страстные души, две натянутые струны.
Он - известный прозаик и поэт, отец семерых детей, супруг психически неуравновешенной женщины.
Она - ранимая и трепетная, несчастная в личной жизни, пытающаяся найти себя на творческом пути.
Они долго скрывали свои отношения от других, часами бродили по темному лесу и гуляли по узким улочкам, встречались в малоизвестных гостиницах и охотничьих домиках. Они ревниво оберегали свою любовь, зная, что она не принесет ни счастья, ни радости, ни отрады.
Смерть
В возрасте пятидесяти четырех лет Вероника Тушнова смертельно заболела - это было страшное онкологическое заболевание, которое быстро подтачивало ее силы, высасывало все жизненные соки, причиняло боль и страдания.
Александр Яковлевич Попов (псевдоним - Яшин) до самого конца был рядом с любимой. Он навещал ее в больнице, старался ободрить и поддержать. А она молодела и хорошела, завидев его, и боль проходила, и тошнота, и страшная усталость, и вялость. Хотелось творить, смеяться, покорять, жить…
Лишь за несколько дней до своей смерти Тушнова запретила любимому посещать ее - чтобы он запомнил ее обольстительной, цветущей, прекрасной, а не жалкой, похудевшей, почерневшей и отчаявшейся.
Она сгорела быстро, страшно мучаясь и страдая, не столько физически, сколько душевно...
Вероника Тушнова и Александр Яшин — две дороги любви
Не сольются никогда зимы долгие и лета: у них разные привычки и совсем несхожий вид… (Б. Окуджава)
| Хмурую землю стужа сковала, небо по солнцу затосковало. Утром темно, и в полдень темно, а мне всё равно, мне всё равно! А у меня есть любимый, любимый, с повадкой орлиной, с душой голубиной, с усмешкою дерзкой, с улыбкою детской, на всём белом свете один-единый. Он мне и воздух, он мне и небо, всё без него бездыханно и немо… А он ничего про это не знает, своими делами и мыслями занят, пройдёт и не взглянет, и не оглянется, и мне улыбнуться не догадается. Лежат между нами на веки вечные не дальние дали — года быстротечные, стоит между нами не море большое — горькое горе, сердце чужое. Вовеки нам встретиться не суждено… А мне всё равно, мне всё равно, а у меня есть любимый, любимый! |
 Думалось, всё навечно,
Как воздух, вода, свет:
Веры её беспечной,
Силы её сердечной
Хватит на сотню лет.
Вот прикажу —
И явится,
Ночь или день — не в счёт,
Из-под земли явится,
С горем любым справится,
Море переплывёт.
Надо —
Пройдёт по пояс
В звёздном сухом снегу,
Через тайгу
На полюс,
В льды,
Через «не могу».
Будет дежурить,
Коль надо,
Месяц в ногах без сна,
Только бы — рядом,
Рядом,
Радуясь, что нужна.
Думалось
Да казалось…
Как ты меня подвела!
Вдруг навсегда ушла —
С властью не посчиталась,
Что мне сама дала.
С горем не в силах справиться,
В голос реву,
Зову.
Нет, ничего не поправится:
Из-под земли не явится,
Разве что не наяву.
Так и живу.
Живу?
|
Вероника Михайловна Тушнова, известная советская поэтесса, родилась 27 марта 1915 года в Казани в семье профессора медицины Казанского университета Михаила Тушнова и его жены, Александры, урождённой Постниковой, выпускницы Высших женских Бестужевских курсов в Москве.
Переехав в Ленинград, она закончила учёбу в медицинском институте, начатую ещё в Казани, вышла замуж за известного врача Юрия Розинского и родила в 1939 году дочь Наталью. Второй муж Тушновой — физик Юрий Тимофеев.
Подробности семейной жизни Вероники Тушновой неизвестны — многое не сохранилось, потерялось, родственники тоже хранят молчание.
Она рано начала писать стихи и после окончания войны, во время которой ей пришлось работать в госпиталях, навсегда связала свою жизнь с поэзией.
Неизвестно, при каких обстоятельствах и когда точно познакомилась Вероника Тушнова с поэтом и писателем Александром Яшиным (1913–1968), которого она так горько и безнадежно полюбила и которому посвятила свои самые прекрасные стихи, вошедшие в её последний сборник «Сто часов счастья». Безнадежно — потому что Яшин, отец семерых детей, был женат уже третьим браком. Близкие друзья шутя называли семью Александра Яковлевича «яшинским колхозом».
«Неразрешимого не разрешить, неисцелимого не исцелить…». А исцелиться от своей любви, судя по её стихам, Вероника Тушнова могла только собственной смертью.
Лев Аннинский в своей статье «Вероника Тушнова: «Не отрекаются, любя…» связывает основные события в жизни моих героев с 1961-м годом:
В 1961-м — страстная, неукротимая, почти невменяемая, иногда нарочито косноязычная жрица любви, не признающая законов и не знающая преград…
Они встречались тайно, в других городах, в гостиницах, ездили в лес, бродили целыми днями, ночевали в охотничьих домиках. А когда возвращались на электричке в Москву, Яшин просил Веронику выходить за две-три остановки, чтобы их не видели вместе.
Жизнь Александра Яшина — и литературная, и личная — не из лёгких. И ему было от чего отчаиваться (об этом ниже). Я не знаю, какими событиями вызвано стихотворение «Отчаяние», датированное 1958-м годом. Литературной травлей за правду о русской деревне (рассказ «Рычаги»)? Страхом за судьбу семьи, связанным с этим? Любовью?
Матерь божья, не обессудь, По церквам я тебя не славлю, И теперь, взмолившись, ничуть Не юродствую, не лукавлю. Просто сил моих больше нет, Всех потерь и бед не измерить, Если меркнет на сердце свет, Хоть во что-нибудь надо верить. Ни покоя давно, ни сна, Как в дыму живу, как в тумане… Умирает моя жена, Да и сам я на той же грани. Разве больше других грешу? Почему же за горем горе? Не о ссуде тебя прошу, Не путёвки жду в санаторий. Дай мне выбиться из тупика. Из распутья, из бездорожья, Раз никто не помог пока, Помоги хоть ты, матерь божья.
Когда я думаю об Александре Яшине, всех перипетиях его жизни, его ярком русском характере, о его сердце, пытающемся вместить в себя все беды и горести, одинаково болеющем за судьбу Отчизны и конкретного человека, мне приходит в голову одно высказывание Ф. М. Достоевского. В моей вольной интерпретации оно звучит так: широк русский человек, можно бы сузить. Не укор в этой фразе — констатация. Просто, как мне кажется, Федор Михайлович походя, в нескольких словах, объяснил, откуда он черпает сюжеты для своих романов, необъяснимых и зачастую непонятных людям, от России далёким.
Вот такая предыстория появления последних стихов Вероники Тушновой — пронзительных и исповедальных — ярчайшего образца женской любовной лирики.
А вот такими предстают мои герои в описаниях знавших их людей:
«У Вероники — красота жгуче-южная, азиатская (скорее персидского, чем татарского типа)» (Лев Аннинский)
«Ошеломляюще красива» (Марк Соболь)
«Красивая, черноволосая женщина с печальными глазами (за характерную и непривычную среднерусскому глазу красоту её называли смеясь «восточной красавицей»)»
«Вероника была потрясающе красива! Все мгновенно влюблялись в неё… Не знаю, была ли она счастлива в жизни хотя бы час… О Веронике нужно писать с позиции её сияющего света любви ко всему. Она из всего делала счастье…» (Надежда Ивановна Катаева-Лыткина)
«У моего стола присаживалась Вероника Тушнова. От неё заманчиво пахло хорошими духами, и как ожившая Галатея, она опускала скульптурные веки…» (Ивинская О. В. «Годы с Борисом Пастернаком: В плену времени»)
«…У неё с детства сформировалось язычески восторженное отношение к природе. Она любила бегать босой по росе, лежать в траве на косогоре, усыпанном ромашками, следить за спешащими куда-то облаками и ловить в ладони лучики солнца.
Она не любит зиму, зима у неё ассоциируется со смертью» («Русская жизнь»)
Когда Вероника лежала в больнице в онкологическом отделении, Александр Яшин навещал её. Марк Соболь, долгие годы друживший с Вероникой, стал невольным свидетелем одного из таких посещений:
Я, придя к ней в палату, постарался её развеселить. Она возмутилась: не надо! Ей давали злые антибиотики, стягивающие губы, ей было больно улыбаться. Выглядела она предельно худо. Неузнаваемо. А потом пришёл — он! Вероника скомандовала нам отвернуться к стене, пока она оденется. Вскоре тихо окликнула: «Мальчики…». Я обернулся — и обомлел. Перед нами стояла красавица! Не побоюсь этого слова, ибо сказано точно. Улыбающаяся, с пылающими щеками, никаких хворей вовеки не знавшая молодая красавица. И тут я с особой силой ощутил, что всё, написанное ею, — правда. Абсолютная и неопровержимая правда. Наверное, именно это называется поэзией…
В последние дни перед смертью она запретила пускать Александра Яшина к себе в палату — хотела, чтобы он запомнил её красивой, весёлой, живой.
«Какое огромное впечатление Александр Яковлевич производил везде, где появлялся. Это был красивый, сильный человек, очень обаятельный, очень яркий»
«Меня немало удивил облик Яшина, который показался мне не очень деревенским, да пожалуй, не очень и русским. Большой, горделиво посаженный орлиный нос (у нас такого по всей Пинеге не сыщешь), тонкие язвительные губы под рыжими, хорошо ухоженными усами и очень цепкий, пронзительный, немного диковатый глаз лесного человека, но с усталым, невесёлым прижмуром…» (Фёдор Абрамов)
«… Вологодский крестьянин, он был и похож на крестьянина, высокий, ширококостый, лицо лопатой, доброе и сильное… Глаза с хитроватым крестьянским прищуром, пронзительно-умные» (Григорий Свирский)
«Почему без миллионов можно? Почему без одного нельзя?»
Хоть разбейся, хоть умри — не найти верней ответа, и куда бы наши страсти нас с тобой ни завели, неизменно впереди две дороги — та и эта, без которых невозможно, как без неба и земли. (Б. Окуджава)
Рассказывают, что именно Александр Яшин дал рекомендацию в Союз писателей Булату Окуджаве.
Так кто же он — «один единый», который стал воздухом и небом для Вероники Тушновой?
Яшин (настоящая фамилия — Попов) Александр Яковлевич (1913–1968), поэт, прозаик. Родился 14 марта (27 н. с.) в деревне Блудново Вологодской области в крестьянской семье. В годы Отечественной войны ушёл добровольцем на фронт и в качестве военного корреспондента и политработника участвовал в обороне Ленинграда и Сталинграда, в освобождении Крыма.
Именно Яшину во многом обязаны своим становлением в русской литературе поэт Николай Рубцов и прозаик Василий Белов.
После выхода рассказов «Рычаги» и «Вологодская свадьба» для лауреата Сталинской премии закрылись двери издательств и редакций. Многие его произведения остались недописанными.
Его любит удивительная женщина, талантливая, красивая, тонко чувствующая… «А он ничего про это не знает, своими делами и мыслями занят… пройдёт и не взглянет, и не оглянется, и мне улыбнуться не догадается».
«Не случайны на земле две дороги — та и эта, та натруживает ноги, эта душу бередит», — писал в своём стихотворении Булат Окуджава.
«Натруживало ноги» Александру Яшину многое — и гражданская позиция, когда он, как мог, утверждал в своих рассказах и стихотворениях своё право на правду, и огромная семья, в которой тоже не всё просто складывалось, и тот образ радетеля народных традиций, которому должен был следовать отец семерых детей, любящий и заботливый муж, нравственный ориентир для начинающих писателей
Из дневниковых записей 1966 года:
«Уже давно у меня появилось желание творческого одиночества — этим объясняется и строительство дома на Бобришном Угоре… Очень уж моя жизнь стала тяжёлой, безрадостной в общественном плане. Я слишком много стал понимать и видеть и ни с чем не могу примириться…
Переселение на Бобришный Угор… Разложил свои тетрадки и гляжу в окно, наглядеться не могу. Мать и сестра ушли домой под дождём.
А вот и тот самый образ, который должен был утвердиться в сознании читателей. В. Н. Бараков в статье «Живое слово Яшина» пишет:
Александр Яшин был верующим человеком, в его квартире хранились иконы, складень, Библия, с которыми он никогда не расставался; он соблюдал православные посты, жил аскетически, не позволяя себе ничего лишнего. В его доме на Бобришном Угоре — только жёсткий топчан, письменный стол, самодельный журнальный столик — подарок от Василия Белова.
На Бобришном Угоре… он горел душой в уединённой молитве, ведь ближе всего к молитве — именно лирическая поэзия.
«В последние дни жестокой болезни, — рассказывает дочь, — он, высоко поднимая руку, перелистывал в воздухе страницы невидимой книги, говорил, что знает теперь, как надо писать… А то, очнувшись, много раз на день обращался напрямую: «Господи, я иду с Тобой на соединение!..»
«Такие, как Яшин, — заключает дочь поэта, — вели за собой своё поколение, творчеством своим воспитывали, поддерживали, подпитывая в человеке нравственную душевную основу…»
Но была и другая дорога. На этой дороге яркого, неистово любящего жизнь во всех её проявлениях, влюбчивого человека, ждало много осложнений.
У Александра Яшина есть стихотворение, датированное 1959 годом — «Ты такое прощала…».
Ты такое прощала, Так умела любить, Так легко забывала, Что другим не забыть… …Только лжи не стерпела, Лжи одной не снесла, Оправдать не сумела И понять не смогла.
Наверное, это о жене, о Злате Константиновне, матери его младших детей.
И ещё. Любимый, скорбящий на могиле женщины, ставшей его горькой, предсказанной ею же потерей (Тушнова умерла в 1965-м), в 1966 году пишет:
А ведь, наверно, ты где-то есть? И не чужая — Моя… Но какая? Красивая? Добрая? Может, злая?.. Не разминуться бы нам с тобою.
Опять ожидание новой любви? И тут же осознание — «Ничьей любви до срока не сберёг…» («Отходная», 1966).
«И превратятся мои откровения в самые лучшие стихотворения», — писал Яшин в 1961-м году. Воистину это так, потому что в последние годы жизни его буквально прорвало, и я просто советую найти, прочитать и сравнить ранние и поздние его стихи.
И каких бы посмертных памятников ему ни возводили, в какие белые одежды его бы ни обряжали, лучшим, нерукотворным памятником самому себе я считаю вот эти правдивые, откровенные, выстраданные всей жизнью строки стихотворения того же 1966 года «Переходные вопросы», посвящённого Константину Георгиевичу Паустовскому:
Какой мерой мерится Моя несуразица? И в бога не верится, И с чёртом не ладится.
Вот так и свела судьба «женщину в окне в платье розового цвета», избравшую «прекрасную, но напрасную» дорогу, и мужчину, для которого «неизменно впереди две дороги — та и эта, без которых невозможно, как без неба и земли»… В сказках говорится — они жили счастливо и умерли в один день.
«Эта женщина в окне в платье розового цвета
утверждает, что в разлуке невозможно жить без слёз»
(Б. Окуджава)
…А мне говорят: нету такой любви. Мне говорят: как все, так и ты живи! А я никому души не дам потушить. А я и живу, как все когда-нибудь будут жить!
Но когда б в моей то было власти, вечно путь я длила б, оттого что минуты приближенья к счастью много лучше счастья самого.
Я боялась тебя, я к тебе приручалась с трудом, я не знала, что ты мой родник, хлеб насущный мой, дом!
Но ты в другом, далёком доме и даже в городе другом. Чужие властные ладони лежат на сердце дорогом.
Ты не думай, я смелая, не боюсь ни обиды, ни горя, что захочешь — всё сделаю, — слышишь, сердце моё дорогое?
Мне остались считанные вёсны, так уж дай на выбор, что хочу: ёлки сизокрылые, да сосны, да берёзку — белую свечу.
Не кори, что пожелала мало, не суди, что сердцем я робка. Так уж получилось, — опоздала … Дай мне руку! Где твоя рука?
Не нужны мне улыбки льстивые, не нужны мне слова красивые, из подарков хочу одно я — сердце твоё родное.
Я тебе не помешаю и как тень твоя пройду… Жизнь такая небольшая, а весна — одна в году. Там поют лесные птицы, там душа поёт в груди… Сто грехов тебе простится, если скажешь:
— Приходи!
Я Тебе не всё ещё рассказала, — знаешь, как я хожу по вокзалам? Как расписания изучаю? Как поезда по ночам встречаю?
Я говорю с тобой стихами, остановиться не могу. Они как слёзы, как дыханье, и, значит, я ни в чем не лгу…
Всё необычно этим летом странным: и то, что эти ели так прямы, и то, что лес мы ощущаем храмом, и то, что боги в храме этом — мы!
Разжигаю костры и топлю отсыревшие печи, и любуюсь, как ты расправляешь поникшие плечи, и слежу, как в глазах твоих льдистая корочка тает, как душа твоя пасмурная рассветает и расцветает.
Ты научил меня терпенью птицы, готовящейся в дальний перелёт, терпенью всех, кто знает, что случится, и молча неминуемого ждёт.
То колкий, то мягкий не в меру, то слишком весёлый подчас, ты прячешь меня неумело от пристальных горестных глаз…
Может, все ещё сбудется? Мне — лукавить не стану — всё глаза твои чудятся, то молящие, жалкие, то весёлые, жаркие, счастливые, изумлённые, рыжевато-зелёные.
Ты ведь где-то живёшь и дышишь, улыбаешься, ешь и пьёшь… Неужели совсем не слышишь? Не окликнешь? Не позовёшь? Я покорной и верной буду, не заплачу, не укорю. И за праздники, и за будни, и за всё я благодарю.
Не сердись на свою залётную птицу, сама понимаю, что это плохо.
Только напрасно меня ты гонишь, словами недобрыми ранишь часто: я не долго буду с тобой — всего лишь до своего последнего часа.
Сутки с тобою, месяцы — врозь… Спервоначалу так повелось. Уходишь, приходишь, и снова, и снова прощаешься, то в слёзы, то в сны превращаешься.
А сны всё грустнее снятся, а глаза твои всё роднее, и без тебя оставаться всё немыслимей! Всё труднее!
Всегда была такая, как хотел: хотел — смеялась, а хотел — молчала… Но гибкости душевной есть предел, и есть конец у каждого начала.
Ты не любишь считать облака в синеве. Ты не любишь ходить босиком по траве. Ты не любишь в полях паутин волокно, ты не любишь, чтоб в комнате настежь окно, чтобы настежь глаза, чтобы настежь душа, чтоб бродить, не спеша, и грешить не спеша.
Над скалистой серой кручей плавал сокол величаво, в чаще ржавой и колючей что-то сонно верещало. Под румяною рябиной ты не звал меня любимой, целовал, в глаза не глядя, прядей спутанных не гладя.
Вокруг меня как будто бы ограда чужих надежд, любви, чужого счастья… Как странно — всё без моего участья. Как странно — никому меня не надо…
Говорят: «Вы знаете, он её бросил…». А я без Тебя как лодка без вёсел.
Знаешь ли ты, что такое горе? А знаешь ли ты, что такое счастье?
Как подсудимая стою… А ты о прошлом плачешь, а ты за чистоту свою моею жизнью платишь.
Ну что же, можешь покинуть, можешь со мной расстаться, — из моего богатства ничего другой не отдастся. Не в твоей это власти, как было, так всё и будет. От моего злосчастья счастья ей не прибудет.
Меня одну во всех грехах виня, всё обсудив и всё обдумав трезво, желаешь ты, чтоб не было меня… Не беспокойся — я уже исчезла.
Ты не горюй обо мне, не тужи, — тебе, а не мне доживать во лжи, мне-то никто не прикажет: — Молчи! Улыбайся! — когда хоть криком кричи. Не надо мне до скончанья лет думать — да, говорить — нет. Я-то живу, ничего не тая, как на ладони вся боль моя, как на ладони вся жизнь моя, какая ни есть — вот она я!
Я не плыву,— иду ко дну, на три шага вперёд не вижу, себя виню, тебя кляну, бунтую, плачу, ненавижу… У всех бывает тяжкий час, на злые мелочи разъятый. Прости меня на этот раз, и на другой, и на десятый, — ты мне такое счастье дал, его не вычтешь и не сложишь, и сколько б ты ни отнимал, ты ничего отнять не сможешь. Не слушай, что я говорю, ревнуя, мучаясь, горюя… Благодарю! Благодарю! Вовек не отблагодарю я!
Не добычею, не наградою, — была находкой простою. Оттого, наверно, не радую, потому ничего не стою. Только жизнь у меня короткая, только твёрдо и горько верю: не любил ты свою находку — полюбишь потерю…
Я стою у открытой двери, я прощаюсь, я ухожу. Ни во что уже не поверю, — всё равно напиши, прошу! Чтоб не мучиться поздней жалостью, от которой спасенья нет, напиши мне письмо, пожалуйста, вперёд на тысячу лет. Не на будущее, так за прошлое, за упокой души, напиши обо мне хорошее. Я уже умерла. Напиши!
Я прощаюсь с тобой у последней черты. С настоящей любовью, может, встретишься ты.
Сто часов счастья, чистейшего, без обмана. Сто часов счастья! Разве этого мало?
Не отрекаются, любя…
Не отрекаюсь я —
Будь всё по-старому.
Уж лучше маяться,
Как жизнь поставила…
Как вы подумать только могли, что от семьи бегу? Ваш переулок — не край земли, я — не игла в стогу… В мире то оттепель, то мороз — трудно тянуть свой воз. Дружбы искал я, не знал, что нёс столько напрасных слёз.
Я тебя не хочу встречать. Я тебя не хочу любить. Легче воду всю жизнь качать, на дороге камни дробить. Лучше жить в глуши, в шалаше, там хоть знаешь наверняка, почему тяжело на душе, отчего находит тоска…
Воскресни! Возникни! Сломалась моя судьба. Померкли, поникли все радости без тебя. Пред всем преклоняюсь, чем раньше не дорожил. Воскресни! Я каюсь, что робко любил и жил.
А мы друг друга и там узнаем. Боюсь лишь, что ей без живого огня шалаш мой уже не покажется раем, и, глянув пристально сквозь меня, по давней привычке ещё послушна, добра и доверчива, там она уже не будет так влюблена, так терпеливо великодушна.
Подари мне, боже, ещё лоскуток шагреневой кожи! Не хочу уходить! Дай мне, боже, ещё пожить. И женщины, женщины взгляд влюблённый, чуть с сумасшедшинкой и отрешённый, самоотверженный, незащищённый…
Так чего же мне желать вкупе со всеми? Надо просто умирать, раз пришло время…
Умирала Вероника Михайловна в тяжёлых мучениях. Поэтессы не стало 7 июля 1965 года. Яшин, потрясённый смертью Тушновой, опубликовал в «Литературной газете» некролог и посвятил ей стихи — своё запоздалое прозрение, исполненное болью потери.
В начале 60-х на Бобришном Угоре, вблизи родной деревни Блудново (Вологодская область), Александр Яшин построил себе дом, куда приезжал для работы, переживал тяжёлые моменты.
Через три года после смерти Вероники, 11 июня 1968-го, умер и он. И тоже от онкологического заболевания.
На Угоре, согласно завещанию, его и похоронили. Яшину было всего пятьдесят пять лет.
О том, что не вошло в официальные биографии.
В своём очерке «Кто такая Ольга Ваксель, мы не знаем…» я уже писала об избирательной памяти и посмертных памятниках поэтам.
В большинстве публикаций, посвящённых А. Яшину, я опять вижу глухое, контекстное упоминание о жёнах и детях Яшина от первых браков. Наталью, пятого ребёнка из семи, почему-то называют старшей дочерью поэта, имея в виду, что седьмой — Михаил — её младший брат. В сущности, кажется, пустяк, а на самом деле такая избирательность заставляет с недоверием относиться к любым воспоминаниям и комментариям «заинтересованных лиц». Я понимаю, что Александр Яшин представляет течение в литературе, предполагающее мифологизированный, очищенный от скверны образ автора. Но всё же… всё же… Хотелось бы выйти за рамки канонизированного образа и побольше узнать о реальном человеке, которого так безгранично и безнадежно любила эта удивительная женщина, возвышенная и земная одновременно, — Вероника Тушнова.
Некоторые факты мы узнаём из дневника Александра Яшина (Электронная версия газеты «Литературный дневник») :
«Вчера в Литфонде записал своих детей на эвакуацию со второй партией. Из Москвы выезжают все лишние» (8 июля 1941 г.)
«От жены вчера — открытка. Переехала в Никольск. Неприятно и неспокойно для меня это. Не верю я женщинам» (11 октября 1941 г.)
«Уже третий день, как меня мучает какое-то беспокойство, предчувствие чего-то нехорошего. На душе, что называется, кошки скребут. Вероятно, всё связано с мыслями о жене, о Гале… Она ещё не выехала. Надо вернуться к детям, жить для них… Не надо было опять жениться» (30 июня 1942 г.)
«Слава (секретарь партбюро Литературного института, подруга А. Я. Яшина) познакомила с архитектором, студенткой Литинститута Златой Константиновной Ростковской» (8 мая 1943 г.)
«Опять была Злата Константиновна. И каждый раз я довожу её до слёз. Нехорошо. Самому стыдно, что я такой дикий и злой» (28 июня 1943 г.)
Злата Константиновна родилась (14) 27 мая 1914 года в семье старшего врача лазарета штаба Владивостокской крепости, дворянина Константина Павловича и архитектора Екатерины Георгиевны Ростковских. С юных лет писала стихи, поступила в Литературный институт в Москве, где и познакомилась с вологжанином Александром Яшиным. У них родилось двое детей — Наталья и Михаил. В 1999 году вышел сборник стихотворений Златы Поповой-Яшиной, которые она писала всю жизнь как дневник.
Из воспоминаний дочери Натальи:
Николай Рубцов, может быть, меньше других бывал у нас — стеснялся, наверно. Он жил у нас в 1966 году в очень горькое для нашей семьи время. Все наши думы были о другом: хотелось видеть только одного человека — брата Сашу. Рубцов пришёл в дом с состраданием, со словами утешения. Чтобы и его как-то согреть, мама отдала тогда особенно дорогое для неё пальто погибшего сына…
Михаил Яшин:
«Я — младший сын Александра Яшина. Пианист, окончил Московскую консерваторию по классу профессора Веры Горностаевой. В 1981 году, женившись на дочери русской эмигрантки, переехал в Париж, где и проживаю по сей день» (Вологодская областная газета «Красный север», 25 марта 2006 г.)
Александр Яшин, «Вместе с Пришвиным» (1962):
Я расскажу, как Михаил Михайлович (Пришвин — прим. авт.) дал имя человеку.
В 1953 году у меня родился сын, и мы долго не могли подобрать для него подходящего имени. Он был седьмым…
Я решил позвонить Пришвину.
— Михаил Михайлович, сын родился… — Имени подобрать не можем.
— Подумать надо! — Михаил Михайлович явно тянул, думал. — Есть два хороших имени, — наконец сказал он… — Первое — Дмитрий.
— Так! А второе?..
— Тогда вот второе — Михаил…
— Ах ты, мой Миша Малый! — говорю я…
Так сколько же детей было в семье Александра Яковлевича и Златы Константиновны?
Упоминается дочь поэта — Татьяна, а — внук Костя Смирницкий, в связи с подзабытым Московским народным фронтом.
В книге Григория Свирского «Герои расстрельных лет» рассказывается о «Литературной Москве», запрещённой в 1956 году после выхода двух её первых томов.
Во втором томе был напечатан рассказ Александра Яшина «Рычаги», после которого началась многолетняя травля писателя, лауреата Сталинской премии.
Г. Свирский упоминает шестерых детей Яшина в связи с началом разгромной критики рассказа. По его словам, шестнадцатилетний сын писателя застрелился в пустом кабинете отца:
Это так потрясло Александра Яшина, что он и сам заболел и больше уже не вышел из больницы… Он держал, в последние свои часы, Злату Константиновну за руку, плакал и казнился…
А, по словам хирурга бывшей «Кремлевки» Прасковьи Николаевны Мошенцевой, сын Александра Яшина покончил собой из-за любви.
Из воспоминаний об А. Яшине Капитолины Кожевниковой:
У него была трудная судьба литератора, человека — большая семья, душевнобольная жена… Сплетен да разговоров разных вокруг него было предостаточно» (www.vestnik.com , 25 декабря 2002 г.)
Судя по всему, «душевнобольная жена» — это вторая жена поэта Галя («Не надо было опять жениться…»), в третьем браке у него родилось трое детей, а не двое. И не исключено, что ребёнок от второго брака (сын? дочь?) воспитывался в семье поэта, поскольку Вероника Тушнова не хотела разрушать семью, в которой было ЧЕТВЕРО детей.
Злата Константиновна Попова-Яшина и Наталья Александровна Яшина сохраняют наследие мужа и отца, принимают участие в подготовке и издании его книг.
О судьбе её мужей я не нашла информации. Первый — Юрий Розинский, отец Натальи, дочери Тушновой — был врачом-психиатром. Ольга Ивинская в своей книге «Годы с Борисом Пастернаком: В плену времени» писала, что он «спасал от менингита моего двухлетнего сына».
Была ли Вероника Тушнова замужем или второй брак уже распался, когда она встретила Александра Яшина, мне неизвестно.
Наталья Савельева писала в своём очерке «Две остановки до счастья» («Новая газета», 14 февраля 2002 г.) :
Единственное документальное свидетельство этой любви — воспоминания Фёдора Абрамова. Из-за советского ханжества они изымались из его собраний сочинений и единственный раз увидели свет в 1996 году в архангельской газете «Правда Севера»: «Понимаю, хорошо понимаю, как рискованно касаться такой деликатной области человеческих отношений, как любовь двух людей, да ещё немолодых, семейных, доживающих свои последние годы. Снова заставить кровоточить ещё, может быть, не совсем зарубцевавшиеся раны у близких, снова оживить пламя страстей, которые когда-то вызывали столько пересудов и кривотолков…
Единственное ли? В 1973 году Эдуард Асадов написал стихотворение «Веронике Тушновой и Александру Яшину» («Я не открою, право же, секрета…»). Его можно прочитать в книге: Эдуард Аркадьевич Асадов, «Избранное», Смоленск: Русич, 2003. — 624 с.
Дочь Вероники Тушновой, Наталья Юрьевна Розинская, упоминается в различных изданиях книг матери в качестве составителя, принимает участие в различных литературных мероприятиях.
Палома, август 2006 года
Тушнова Вероника Михайловна (1915 - 1965), поэтесса.
Родилась 14 марта (27 н.с.) в Казани в профессорской семье. Там же окончила школу. С детства писала стихи. Затем вместе с семьей переехала в Ленинград и по желанию отца поступила в медицинский институт. Институт не окончила, хотя и проучилась четыре года. Занялась живописью, тогда же началось серьезное увлечение поэзией.
В 1941 поступила в Литературный институт им. М.Горького, но учиться не пришлось. Началась война, и она стала работать в госпиталях, имея на руках маленькую дочь и больную мать. Продолжает писать стихи.
В 1945 издательство "Молодая гвардия" выпустило поэтический сборник Тушновой "Первая книга". В 1950-е Тушнова публикует поэму "Дорога на Клухор", "Пути-дороги".
По-настоящему дарование Тушновой раскрылось в последний период ее творчества: сборники "Память сердца" (1958), "Второе дыхание" (1961) и "Сто часов счастья" (1965). Любовь - сквозная тема в ее стихах, с ней связаны горе и радость, утраты и надежды, настоящее и будущее. Она во весь голос говорила о любви, призывала к подлинно человеческим отношениям между людьми. Ее стихи были очень популярны.
Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.
Вероника Тушнова (1911-1965) - известная советская поэтесса, чьи лирические произведения хорошо знакомы не одному поколению читателей. Ее стихи легли в основу многих популярных песен, среди которых: "А знаешь, все еще будет!..", "Не отрекаются любя", "Вспоминай меня", "Бессонница". Вершиной творчества поэтессы считаются лирические сборники "Память сердца" и "Сто часов счастья".
Детство и юность
Вероника Тушнова родилась 14 (27) марта 1911 года в Казани. Ее отец, Михаил Павлович, был известным микробиологом, ставшим в советское время академиком ВАСХНИЛ, а мать, Александра Георгиевна, была талантливой художницей-любительницей. Обучалась будущая поэтесса в одной из лучших школ родного города, где ее научили прекрасно говорить на немецком и французском языках.
С ранних лет девочка проявляла неординарные творческие способности, которые всегда поддерживал ее учитель литературы. Вероника очень интересовалась живописью и поэзией, ее стихи нередко публиковались в школьной стенгазете.
Когда однажды в город приехали В. Маяковский и С. Есенин, это стало огромным событием в жизни девушки. С тех пор оба поэта стали важными ориентирами на ее творческом пути.
Начало творческой карьеры
Тем не менее по настоянию папы она решила поступить на медицинский факультет университета в родной Казани. Правда, доучивалась девушка уже в Ленинграде, куда переехала вместе с семьей в 1936 году после кончины отца. Получив диплом медика, Тушнова решила всерьез заняться поэзией. По совету поэтессы Веры Инбер в 1941 году она поступила в Литинститут, но все планы нарушила война.
После начала боевых действий Вероника вместе с матерью и дочерью возвращается в Казань, где работает палатным врачом в военном госпитале. За это время она написала целую тетрадь стихотворений. Именно здесь, среди тягот и невзгод больных людей, рождается настоящая поэтесса. Не зря ее успели прозвать "доктором с тетрадкой". Женщина лично переживала боль и страдания каждого пациента. В 1944 году журнал "Новый мир" публикует ее стихотворение "Хирург", а в "Комсомольской правде" вышел цикл "Стихи о дочери", получивший большой резонанс у читателей.
Поэтесса с большой буквы
В 1945 году произошел литературный дебют Тушновой - вышел в свет дебютный сборник под названием "Первая книга". В его составлении и редактировании очень помог поэт Павел Антокольский. Произведения поэтессы вновь имели большой успех. Стихами Вероники зачитывался известный советский актер Василий Качалов. Правда, многие критики и коллеги характерную для стихов Тушновой грусть назвали камерностью, что для тех времен было нехорошим знаком.
Неудивительно, что новый сборник "Пути-дороги" вышел только в 1954 году. Поэтесса просто боялась открыто публиковать то, что переживала ее душа. Материал для новой книги она часто создавала в дороге, путешествуя по всему Советскому Союзу. Однако и на этот раз она услышала немало критики. «Не имеет своего творческого лица, не нашла свой голос» , - непрестанно лилось из уст критиков.
Вершин своего творчества поэтесса достигла в конце жизни, когда вышли книги "Память сердца" и "Сто часов счастья", в которых она делится с читателем своими переживаниями и размышлениями о высокой и чистой любви, о сложности человеческих взаимоотношений.
Она обладала удивительной способностью передавать тяжелые жизненные переживания простым лиричным языком. Тушнова никогда не была апологетом советского режима, ей всегда удавалось сохранить баланс между необходимым политесом и излюбленной ею лирикой. В своих стихах она упоминает символы власти как бы невзначай, не акцентируя на них особое внимание.
Лирика песни
Самое известное и до глубины души трогающее стихотворение "Не отрекаются любя" было написано в военном 1944 году. Знаменитый романс, автором мелодии которого был композитор М. Минков, дебютировал на сцене в 1976 году в постановке "Мужчины, носите мужские шляпы". Но настоящую славу этому произведению принесла Алла Пугачева, исполнившая его годом позже. Однажды певица признается, что этот романс главный в ее репертуаре, а когда она его поет, то очень трудно удержаться от слез.
Мелодия к еще одной известной песне на стихи Вероники Михайловны "А знаешь, все еще будет" тоже была написана Марком Минковым. И вновь блестящее исполнение А.Пугачевой принесло этому произведению большую славу.
Личная жизнь
В 1938 году Вероника выходит замуж за врача-психиатра Юрия Розинского. Вскоре у пары рождается дочь Наталья, которой мама посвятит такие строки:
Душная, безлунная
Наступила ночь
Все о сыне думала
А сказали: "Дочь"
.
Несмотря на это семейная жизнь не сложилась - муж ушел из семьи. Вероника не оставляла надежды на его возвращение и он вернулся, когда тяжело заболел и нуждался в уходе. Женщина его приняла и была с ним до самой кончины, несмотря на то, что многие осуждали такой поступок.
Вторым супругом поэтессы стал известный литератор Юрий Тимофеев. Но этот брак тоже удачным назвать нельзя. Было немало ссор и непонимания. После десятилетия совместной жизни их ожидал тяжелый развод.
Свою настоящую любовь Вероника встретила позже. Это поэт и прозаик Александр Яшин. Их полноценному сближению мешал действующий брак Яшина, в котором родилось четверо детей, да и он сам не был готов к разрыву с супругой, которая страдала душевным расстройством. Поэтесса понимала безвыходность ситуации и готова была на все, лишь бы не потерять любимого. Они встречались тайком в иногородних гостиницах, любили ездить на природу в Подмосковье. Ради таких редких встреч и жила последние годы Вероника Михайловна. Однажды она напишет об Александре: "С повадкой орлиной, с душой голубиной, с усмешкою дерзкой, с улыбкою детской". Но из-за появившихся сплетен и пересудов они вынуждены были расстаться.
Ее последний поэтический сборник "Сто часов счастья" стал настоящим памфлетом глубокой, но несчастной любви. Весной 1965 года Тушнову положили в больницу с неутешительным диагнозом - онкология. Она умирала, переживая тяжелейшие душевные и физические муки. Все это время в больнице ее навещал Яшин, и только в эти моменты она буквально преображалась. За несколько дней до кончины она просила не пускать к себе любимого - хотела остаться в памяти той, которую он знал раньше.
Вероника Трушнова скончалась 7 июля 1965 года. Поэтесса похоронена на Ваганьковском кладбище столицы.
Вероника Михайловна Тушнова (1915-1965) - русская поэтесса.
Родилась в Казани в семье профессора медицины Казанского Университета Михаила Тушнова. Там же окончила школу. С детства писала стихи, свои первые стихи написала в возрасте 9-10 лет. По настоянию отца она поступила учиться на медицинское отделение Казанского университета. Затем училась в медицинском институте в Ленинграде, куда к тому времени перебралась семья, однако институт не окончила, хотя и проучилась четыре года. Занялась живописью, тогда же началось серьёзное увлечение поэзией.
В начале лета 1941 Тушнова поступает в Московский Литературный институт имени М. Горького: Ее желание профессионально и всерьез заниматься поэзией и филологией вроде бы начинает сбываться.
Но началась война. Отец Вероники Тушновой к тому времени скончался, на ее руках остались больная мать и маленькая дочь. Используя свои медицинские познания Тушнова почти все годы войны проработала в госпиталях врачом - выхаживала раненых. И продолжала писать стихи... Ее так и звали ласково: «доктор с тетрадкой».
В 1945 издательство «Молодая гвардия» выпустило первый поэтический сборник Тушновой, который она так и назвала «Первая книга». Это был сравнительно поздний дебют - Веронике Михайловне было уже 29 лет - и прошел он как - то незаметно, тихо... Вторая книга Вероники Тушновой «Пути - дороги» увидит свет только через десять лет, в 1954 году. В основу этой книги легли стихотворения, написанные часто в дороге и навеянные дорожными встречами и впечатлениями, знакомствами с новыми людьми и новыми местами. «Азербайджанская весна» - так называется один из поэтических циклов Тушновой.
В промежутке между двумя книгами Тушнова много и упорно работала: рецензентом в издательстве «Художественная Литература», очеркистом в газете, переводила с подстрочников Рабиндраната Тагора, причем великолепно делала это, поскольку была лириком, «по самой своей строчечной сути», как говорила она сама. Она искала свой собственный путь в поэзии. Искала тяжело, мучительно,часто сбиваясь с такта и много теряя и для сердца и для таланта.
В 1952 Тушнова пишет поэму «Дорога на Клухор». (Она тоже вошла в книгу 1954 года.) Поэма эта была очень хорошо встречена критикой и рецензентами. По-настоящему дарование Тушновой раскрылось только в последний период её творчества: сборники «Память сердца» (1958), «Второе дыхание» (1961) и «Сто часов счастья» (1965). Любовь - сквозная тема в её стихах, с ней связаны горе и радость, утраты и надежды, настоящее и будущее. Она во весь голос говорила о любви, призывала к подлинно человеческим отношениям между людьми.
На любовную лирику Тушновой сильное влияние оказала ее любовь к поэту Александру Яшину, который был женат и не мог оставить семью.
Умерла Вероника Тушнова 7 июля 1965, после тяжёлой болезни в возрасте 50 лет в Москве.
