Князь связи с крымским ханством. Русско-крымские войны

Андрея Курбского принято называть «первым русским диссидентом», а его эмиграцию - вынужденной. Князь «жег глаголом» и обличал самого Ивана IV, но сам при этом не отличался добродетелями.

Двойной агент

Интересно, что некоторые люди по-прежнему считают Андрея Курбского «жертвой» в его конфронтации с Иваном IV, якобы Курбскому пришлось бежать из России из-за того, что он боялся царской опалы. В каком-то отношении это верно, только скорее не опалы, а разоблачения, поскольку Курбскому было, чего опасаться.

Его измена началась задолго до того, как он бежал в Литву. Об этом свидетельствует переписка короля Сигизмунда II Августа с витебским воеводой от 13 января 1563 года, то есть задолго до того, как Андрей Курбский покинул «божью землю».
В письме король Сигизмунд просит витебского воеводу, то есть князя Радзивилла, переслать московскому воеводе, то есть Курбскому послание, которое по его словам, могло стать началом некоего «приятного начинания».

Этим «приятным начинанием» стали секретные переговоры Курбского с литовцами. Не стоит забывать при этом, что Курбский был не только «особой приближенной», но и был в курсе всех военно-стратегических дел Москвы, знал все о дислокации войск, составе, вооружении русской армии. Для Польско-литовского государства Курбский был чрезвычайно ценным агентом.

Когда Курбский приехал в Ливонию, то сразу же выдал литовцам ливонских сторонников Москвы, а также рассекретил московских агентов при королевском дворе.

«Защитник крестьян»

Обличительная риторика Курбского в его переписке с Иваном Грозным очень эффектна, что неудивительно: в своих письмах Курбский в огромном количестве использовал цитаты и аллюзии. Однако относиться к ней с полным доверием не стоит, поскольку «защитник малых мира сего», «поборник русского крестьянства» сам в своих методах взаимодействия с различными социальными группами никогда не выказывал демократизма и либерализма. Более того, ни в одном из своих произведений Курбский и словом не упоминает землепашцев, по той простой причине, что дела ему до них не было, а в переписке с Грозным он использовал сетования о их тяжелых судьбах только в качестве риторического приема.

Из литовского периода жизни Курбского известно, что боярин не отличался мягкостью нравов и гуманизмом ни по отношению к ближним, ни по отношению к дальним. Своих соседей он нередко бил,отбирал у них земли, а купцов даже сажал в чаны с пиявками и вымогал у них деньги.

Денежный вопрос

Переход Курбского через границу напоминает по своей драматичности пересечение границы Остапом Бендером в конце романа «Золотой теленок». Курбский прибыл на границу богатым человеком. При нем было 30 дукатов, 300 золотых, 500 серебряных талеров и 44 московских рубля. Интересно, что деньги эти были получены не от продажи земель, поскольку имения боярина конфисковала казна. Также известно, что деньги эти были не из воеводской казны; будь это так, этот факт непременно бы «всплыл» в переписке с Иваном IV. Откуда тогда были деньги? Очевидно, что это было королевское золото, «30 серебренников» Курбского.

Впрочем, судьба этих денег была предрешена. При переходе границы в районе ливонского замка Гельмета, Курбский был попросту ограблен пограничниками. Он прибыл в Гельмет в надежде найти там проводника до Вольмара, но вместо этого боярин-предатель был арестован и в качестве пленника отправлен в замок Армус, где у когда-то грозного воеводы отобрали ещё лошадь и лисью шапку.
В Вольмар Курбский прибыл нищим. Впрочем, вскоре его жизнь снова наладилась.

Переписка

Интересна и показательна переписка Ивана IV со своих бывшим фаворитом и другом. Курбский старательно ищет оправдания своему предателству, но при этом не забывает нападать и обличать царя, церковь (иосифлян), государственный строй.
Иван IV, однако, непреклонен и измену прощать не намерен. Ответное письмо царя в двадцать раз больше того, с каким обратился Курбский. Грозный так обстоятельно отвечает на обвинения, что порой начинает почти что оправдываться. Царь соглашается, что, мол, его «благочестие» было поколеблено еще в юности. Грозный даже соглашается, что допускал какие-то «игры» (возможно, речь идет о зрелищах для народа, зачастую заканчивавшихся чей-либо смертью), но делал всё это, чтобы подданные признали его власть в качестве наместника божьего, а «не вас, изменников».

Цель такого тона (как и всей эмоциональной окраски речи Грозного) вовсе не доказательство чего-либо (хотя это именно то, к чему прибегает Курбский, вставляя в письма цитаты из Цицерона и структурируя ответ по всем правилам риторики). Скорее, Грозный говорит Курбскому то, чего не успели сказать печерские старцы, а именно заставить беглеца взглянуть на совершенное преступление и привести к покаянию. Грозный восклицает:
«Если же ты добр и праведен, то почему, видя, как в царском совете разгорелся огонь, не погасив его, но еще сильнее разжег? […] Разве не сходен ты с Иудой предателем?».

Грозный отмечает даже не то, что Курбский не может покаяться, а то, что и раньше не смог. Отсутствие смирения перед наместной божьей властью (царем) и привело его к измене – вот «задняя» мысль всех его ответов.

Но Курбский остается непреклонен. Интересно заметить, как из состояния нерешительности и колебания воевода приходит к надменности, утверждаясь в своей правоте. Даже исходя из текста писем видно, что Курбский отбрасывает покаяние, заменяя его пространными рассуждениями. Чем дальше, тем рассуждений больше.

Грозный же потихоньку отступается перед этой непреклонностью. Царь своим вторым письмом (которое уже на порядок меньше первого) делает последнее предупреждение:
«Со смирением напоминаю тебе, о князь: посмотри, как к нашим согрешениям и особенно к моему беззаконию…снисходительно божье величество…» «Рассуди сам, как и что ты наделал…» «Взгляни внутрь себя и сам перед собой раскройся!»

На это уже князь Ковельский отвечает самым длинным своим письмом, упражняясь в риторических приемах. Грозный же третьим ответом изменника больше не удостаивает.

Предатель

Роль Курбского была бы не такой роковой, если бы его предательство ограничивалась словами. Но и делами боярин Курбский смог серьезно «насолить» своему Отечеству. Он участвовал в литовском вторжении в марте 1565 года.

По записям, оставленным в дневнике рижского дипломата, победой в том бою литовцы были обязаны именно Курбскому, который хорошо знал местность и специфику русского войска. По словам дипломата, Курбский опрокинул оборону русского войска, разорил четыре воеводства и увел много пленных. После этого он даже просил Сигизмунда дать ему 30-тысячную армию и разрешить пойти с ней на Москву. В доказательство своей преданности, Курбский заявил, что «согласен, чтобы в походе его приковали цепями к телеге, спереди и сзади окружили стрельцами с заряженными ружьями, чтобы те тотчас же застрелили его, если заметят в нем неверность». Что и говорить, языком Курбский владел лучше, чем собственной честью

Описывая Куликовскую битву, некоторые летописцы обвиняют рязанского князя Олега Ивановича в предательстве за то, что он заключил с ханом Мамаем «пакт о ненападении» и за то, что Рязань вместе с Литвой готова была помогать ему. Как известно, Олег Иванович в Куликовской битве не участвовал. Однако значит ли это, что он предал общерусские интересы?

Между молотом и наковальней

Князь Олег вступил во владение рязанским княжеством после смерти своего отца Ивана Александровича в 1350 г. От роду ему было всего 12 лет. Княжество, которое досталось в удел юному князю, находилось между «молотом и наковальней», то есть между двух опасностей. С юга постоянно исходила угроза татарского нашествия, с запада – угроза набегов с Литвы, в зависимости от которой находились княжества, граничившие с Рязанским. Кроме того, усиливавшееся Московское княжество стремилось расширить свои территории за счёт рязанских земель. Как говорится в народной поговорке: «Куда ни кинь – всюду клин…».

В таких условиях Олег Иванович, для того чтобы обеспечить безопасность своих подданных, вынужден был вести гибкую, уклончивую политику, заключая союзные договора не только с московским князем, но и с татарами. И ничего здесь предательского нет. Заключение и расторжение различных договоров с татарами тогда практиковали почти все русские князья. Да и задолго до этого некоторые князья имели с ними союзнические отношения. Например, святой благоверный князь Александр Невский…

Советник безбожного Мамая?

1380 год. Куликовская битва. Это действительно был один из решающих моментов в отстаивании самостоятельности русских земель. Олег Иванович понимал общерусское значение Куликовской битвы, но понимал и другое – она при любом исходе не могла не сказаться крайне отрицательно на положении рязанского княжества. Выступи он на стороне Московского князя, татары, даже побеждённые, через какое-то время соберутся с силами и пойдут на Москву. А путь их всегда пролегал через Рязань. Уж точно они отыгрались бы на ней за своё поражение. Можно не сомневаться – стёрли бы с лица земли. И тогда Олег Иванович тайно послал своих бояр с воинами на битву. А сам заключил липовый договор с литовским князем Ягайло, шедшим на помощь татарам и решил стать… советником татарского хана. Так и обозначили его в летописях «советник безбожного Мамая».

Что же рязанский князь ему насоветовал? Вполне вероятно, что именно он насоветовал ему, чтобы Ягайло вступил в бой только после того, как соединится с рязанскими дружинами, которые якобы вместе с литовцами обязательно выступят на помощь татарам.

Как Рязань Литву проучила

Прикрывшись союзным договором с Мамаем и Ягайло, Олег Иванович стал тайно помогать московскому князю Димитрию Ивановичу. И, прежде всего, своевременно уведомил московского князя Дмитрия Ивановича о том, что литовцы выступили на подмогу татарам. Вот как пишет об этом в статье «Куликовская битва» весьма и весьма авторитетный историк Борис Александрович Рыбаков: «Важную весть, какую не могла сообщить степная русская разведка, передал Димитрию рязанский князь Олег Иванович. Его письмо содержало важные и правдивые сведения, определившие весь стратегический расчёт московских полководцев». Вот так – ни много, ни мало, а «весь стратегический расчёт».

Неоценимую помощь московским дружинам оказал Олег Иванович и тем, что, заключив договор с литовцами, вынудил их во время Куликовской битвы выжидать. Чего выжидать? Укрепления своих дружин рязанскими. Ждал Ягайло этого укрепления, да не дождался. А в битву вступить не рискнул. Почему? Задаваясь этим вопросом, историк Ф. Шахмагонов пишет: «Удар литовских войск и без рязанских дружин поставил бы тоже под вопрос исход сражения на Куликовом поле, но Ягайло не тронулся с места. Что же его удерживало? За спиной Димитрия стояла лишь одна сила, которая могла удержать от предательского удара Ягайлу – рязанское войско, Олег Рязанский».

Таким образом всупив в «союзнические» отношения с Литвой князь Олег так умело водил литовского князя за нос, что, в конце концов, и оставил его с носом.

Как сообщается в летописях, Ягайло потом сокрушался о своём неразумии: «Никогда же убо бываше Литва от Рязани учима, ныне же почто аз в безумие впадох».

Общерусский патриот

Результаты Куликовской битвы оправдали политические расчёты Олега Ивановича. Ягайло в бой не вступил, Мамай был разгромлен, рязанское княжество спасено от разорения.

За политическую мудрость, за военные победы над литовцами, которые не раз одерживал Олег Иванович, за отеческое попечение о своих подданных, он остался в памяти рязанцев как самый лучший князь. Не случайно именно Олег Иванович изображён на гербе города Рязани.

Но он был и общерусским патриотом. Закладывая основы присоединения Рязани к Москве, он в 1385 году Олег Иванович заключил с Дмитрием Ивановичем «вечный мир из рода в род». А ведь перед этим он отвоевал у него Коломну, принадлежавшую ранее Рязани и готов был вернуть все рязанские земли захваченные когда-то Москвой.

Но, принимая в расчёт общерусские интересы, Олег Иванович не стал воевать против Димитрия Ивановича. Он заключил с ним мир, следуя совету преподобного Сергия Радонежского, специально приходившего в Рязань, чтобы примирить князей. Мало того, он породнился с московским князем, женив своего сына на дочери Дмитрия Ивановича.

Родственные отношения вежду рязанскими и московскими князьями весьма способствовали сближению их княжеств и, в конце концов, соединению. Уже внук Олега Ивановича Иван Фёдорович в 1456 году передал рязанское княжение Московскому князю Василию II.

Таким образом, как совершенно справедливо отмечал митрополит Рязанский и Касимовский Симон (Новиков): «Соединившись с Москвой, Рязань честно и верно служила Отечеству, радея об общей пользе русской. Первым, кто заложил основы этого союза, был не кто иной, как великий князь Олег Иванович».

История нашего Отечества полна мифов, прочно укоренившихся в сознании россиян. Например, нам со школьной скамьи вдалбливали, что полчища Батыя не взяли Новгород в 1238 году только из-за пресловутой весенней распутицы. На самом же деле обескровленная орда уже попросту не имела сил для штурма этого хорошо укреплённого города - наши предки отчаянно сопротивлялись завоевателям и нанесли им тяжелейшие потери.
Или другой миф - о князе-изменнике Олеге Рязанском, предавшем общерусское дело и не выступившем против Мамая под знамёнами Дмитрия Донского. Об этом мифе и пойдёт речь.

Пограничное княжество

Рязань была первым русским городом, в 1237 году принявшим на себя первый - и самый страшный - удар хлынувшей на Русь монгольской орды. Об этом рассказывает замечательное произведение русской средневековой литературы - "Повесть о разорении Рязани Батыем". Рязанцы отвергли требование послов орды о выплате дани, а ответное русское посольство, прибывшее к Батыю с дарами, было перебито степняками. Бату-хан, исключая всякую возможность мирного исхода переговоров, выдвинул наглое требование - отдать монголам в наложницы сестёр и дочерей рязанских князей. Мало того, Батый потребовал от главы посольства, князя Фёдора: "Дай мне, князь, познать жены твоей красоту". "Не прилично нам, христианам, - с достоинством ответил русский князь, - тебе, нечестивому царю, водить жён своих на блуд. Если нас одолеешь, то и жёнами нашими владеть будешь". И посольство полегло под татарскими саблями... Супруга Фёдора Евпраксия, узнав о гибели мужа, выбросилась вместе с маленьким сыном из окна терема на камни двора. Рязанские, пронские, муромские, ижеславские дружины встретили врага в поле. Битва была отчаянной, но недолгой - по-иному и быть не могло ввиду многократного численного превосходства завоевателей. Рязань пала после семидневного непрерывного штурма, была сожжена и разрушена, а жители города вырезаны подчистую или уведены в полон. На рязанской земле появился первый русский партизан, отмеченный в истории - рязанский воевода Евпатий Коловрат. С небольшим отрядом он больше месяца трепал тылы ордынского войска, пока не попал в смертельное кольцо и не погиб. Разграбленная Батыем рязанская земля с той поры систематически подвергалась опустошительным набегам. "Дюденева рать", "Неврюева рать" - разорениям нет числа. Только-только отстраивались сгоревшие деревеньки и подрастали чудом уцелевшие дети, как снова налетала беспощадная степная конница, оставляя за собой лишь трупы и пепел. Рязанское княжество лежало на границе с Великой Степью и всегда становилось первой жертвой очередного нашествия. Уж в чём-чём, а в симпатиях к ордынцам жителей этого несчастного края никак нельзя было заподозрить (равно как и их правителей, рязанских князей). Орда была для рязанцев исконным врагом, и ненависть к степным грабителям передавалась из поколения в поколение и впитывалась с молоком матери. Конечно, в грызне феодалов за власть все средства были хороши - в этом отношении русские князья ничуть не отличались от своих собратьев, европейских баронов и графов. И всё-таки не очень верится, что в момент решающий битвы, битвы, способной положить конец вековому господству хищника, сосущего все соки из всей русской земли, именно рязанский князь оказался предателем. Но оставим этические соображения и проанализируем исторические факты.

Рука Москвы

XIV век на Руси - это время объединения русских земель под крепкой рукой Москвы. Произошло это не сразу и не вдруг. Было и долгое соперничество Москвы и Твери за право стать во главе; усилению могущества Московского княжества сопротивлялись с оружием в руках суздальские, нижегородские (и рязанские!) князья. XIV век на Руси - это время ожесточённейших феодальных междоусобиц. Как было везде и всюду в средние века, стороны не стеснялись в выборе средств для достижения поставленной цели. Убийства, предательства, нарушение клятв и договоров, пренебрежение даже родственными связями были самым обычным делом. Заветный приз - ярлык на великое княжение - выдавался в Золотой Орде, и князья изо всех сил боролись за право называться "великими". И очень часто соперники обращались за помощью к ханам и приводили на Русь ордынские отряды. То, что при этом опустошались целые области Руси, враждующих князей нисколько не беспокоило. Во-первых, подобные действия были нормой той дикой эпохи, а во-вторых, в ходе яростной борьбы за власть страдания народные никем, никогда и нигде не принимались в расчёт. По княжеской родословной Рюриковичей, восходящей к киевскому князю Ярославу Мудрому, рязанский князь Олег Иоаннович был ничуть не худороднее московского князя, и его княжество по ярлыкам ордынских владык числилось таким же Великим, как Тверское и Московское. И жила в памяти поколений рязанцев кровная обида на соседей, не пришедших к ним на помощь в страшный год Батыева нашествия. Так что вроде бы сама политическая обстановка того времени подсказывает: да, предательство рязанского князя было более чем возможным. Интересы Рязанского княжества к моменту восшествия Олега на княжий престол были сильно ущемлены Москвой. К московским князьям перешли некоторые исконные рязанские земли (Коломна и Лопасня). При отце Дмитрия Донского рязанские бояре, исполнявшие роль коллегиального наставника при несовершеннолетнем князе Олеге, воспользовались бедой Москвы - "чёрным мором" - и отбили Лопасню. Великий князь московский Иоанн Иоаннович ("кроткий и тихий", по свидетельству летописца) смирился с потерей Лопасни, однако заноза осталась. В 1365 году на Рязанщину обрушился с очередным набегом ордынский царевич Тагай. Внезапным наскоком он захватил, ограбил и сжёг Переславль, "положил пусту" соседние волости и повернул обратно в Орду. Олег Иоаннович зла не стерпел: вместе с дружинами пронского и козельского князей он погнался за Тагаем, настиг его у Шишевского леса и наголову разгромил, перебив налётчиков почти поголовно. Но теперь, осмелившись поднять руку на такую силу, Олег Рязанский поневоле должен был искать себе союзника, которым мог быть только московский великий князь. Неизвестно (до нас не дошли ни договорные грамоты, ни свидетельства летописцев), каким образом Олег Иоаннович сумел вступить в союз с Москвой после враждебной вылазки его бояр против Лопасни, однако в 1370 году, когда Москве угрожал литовский князь Ольгерд, в московское войско влились рязанские и пронские полки. Оценив обстановку, Ольгерд боя не принял и запросил мира. Итак, Олег и Дмитрий - союзники. Тем не менее, спор между Москвой и Рязанью о приоритете остался нерешённым. В 1371 году рязанские бояре решили повторить "лопаснинский вариант" и таким же способом отобрать у Москвы и Коломну. Советники подтолкнули рязанского князя к вторжению. В битве при Скорнищеве, недалеко от Переславля, рязанское войско было разбито московским воеводой Дмитрием Волынским (тем самым Боброк-Волынцем, девятью годами позже снискавшим себе неувядаемую славу на поле Куликовом). Эта битва ясно показала Олегу - с Москвой ему не тягаться. А над Рязанью, да и над всей русской землёй, по-прежнему чёрной тучей нависала ненасытная Золотая Орда. И все дальнейшие действия и Олега Рязанского, и Дмитрия Московского диктовались простой исторической логикой.

Русь и Орда

После поражения под Скорнищевым Олег бежал и потерял власть: на рязанский стол сел пронский князь Владимир. Олег направился в Орду, там заручился поддержкой (скорее всего, просто купил эту поддержку) тёмника Салахмира и вернулся на Русь с ордынской воинской силой. Владимир сопротивляться не стал и уступил Рязань без боя. Дмитрий не вмешался в разборку между пронским князем и Олегом, хотя мог бы. Салахмир действовал по собственной инициативе, и разгроми московский князь его отряд, Дмитрий имел все шансы оправдать свои действия перед ханом. Однако Дмитрий предпочёл видеть в Рязани Олега: он примирил рязанского и пронского князей и заключил с Олегом оборонительный и наступательный союз (ссылки на текст этого договора имеются в договорных грамотах Дмитрия Ивановича с Ольгердом и с Михаилом Тверским). И более в летописях не упоминается о вражде между Олегом и Дмитрием. Более того, Москва встаёт на защиту Рязани от ордынских набегов. В 1373 году ордынцы пожгли и разграбили земли рязанского княжества, но тут же отступили, как только узнали о выступлении против них московских полков. В 1377 году царевич Арапша разбил на реке Пьяне московское войско и взял Нижний Новгород. На Москву Арапша идти не посмел, однако по пути в степь разграбил и сжёг (в который уже раз!) многострадальную Рязань. Олег был ранен стрелами и едва спасся. В 1378 году Мамай, ставший к этому времени фактическим повелителем Золотой Орды, послал тёмника Бегича примерно наказать московского князя и привести его к полной покорности. И никто иной, как Олег Рязанский, сообщил Дмитрию о движении сильного и многочисленного ордынского войска. Московский князь понял, что это не просто рядовой грабительский набег, а карательная экспедиция, и сделал соответствующие выводы. Из-за быстроты движения Бегича времени на сбор общерусского ополчения не было, и Дмитрий выступил только с московскими полками, к которым присоединились дружины Олега и пронского князя Владимира. На рязанской земле, у реки Вожа, ордынское войско потерпело сокрушительное поражение - оно было почти полностью истреблено, погиб и сам Бегич. Мамай наспех собрал имевшиеся у него под рукой отряды и кинулся на Русь. Хан опустошил рязанскую землю (снова рязанскую!), разграбил и пожёг её лучшие города, но вступить в бой с многочисленным московским войском, преградившим ему на Оке дорогу на Москву, не посмел и отошёл в степь. Итак, за два года - два страшнейших нашествия на Рязань, нашествия, сравнимых по своим разрушительным последствиям с Батыевым. И после этого Олег воспылал любовью к Золотой Орде и стал предателем земли русской? Или любовь к степным грабителям в нём пробудили наконечники ордынских стрел, оставившие шрамы на теле князя? Арапша и Бегич (а чуть раньше - Тагай) лишний раз показали, чем является для Руси Орда, и никакой князь не мог не считаться с настроениями своих подданных. А кроме того, даже с чисто прагматической точки зрения вставшая перед Олегом дилемма была предельно проста: или быть вассалом более сильного (как доказал опыт противоборства) московского князя, или оставаться покорным данником хана (пусть даже с вожделенным ярлыком на великое княжение) и безропотно терпеть и дальше ордынский беспредел. Да и перспектива гарантированного владения великокняжеским титулом отнюдь не выглядела безоблачной - у не слишком могущественного владетеля постоянно разоряемых рязанских земель хватало на Руси искушённых в междоусобных склоках соперников.

В решающий час

Летописцы (а за ними историки), обвиняя Олега в предательстве, ссылаются на то, что рязанское ополчение не влилось в войско Дмитрия, а сам Олег вступил в сговор с Мамаем. Но почему же тогда Дмитрий перед решающим сражением не опустошил земли изменника и не раздавил его дружину, а спокойно оставил врага в тылу? Он вполне мог это сделать, более того, обязан был так поступить по всем правилами ведения военных действий. В эпическом противостоянии на Куликовом поле помимо двух главных сил была ещё и третья - литовское войско Ягайлы. Появись оно на поле боя, исход Куликовской битвы мог бы быть совсем иным. Считается, что Ягайла просто опоздал, и потому-де не помог Мамаю. Но это не так - московское войско двигалось к Дону очень медленно, прикрывая московские земли на тот случай, если Ягайла вдруг вздумает ринуться прямо на Москву вместо того, чтобы идти на соединение с Мамаем. Литовцы двигались параллельно, к началу битвы войско Ягайлы находилось всего в одном дневном переходе от Куликова поля, но дальше не пошло. Почему? Да потому что рядом располагалась дружина князя Рязанского - в полной готовности помешать этому движению. Дмитрий знал, что Олег и сам не ударит ему в спину, и не позволит сделать это Ягайле. Только так можно объяснить непростительную - если считать, что Олег был предателем, - ошибку Дмитрия, не оставившего никаких резервов за Доном на случай вмешательства в сражение на стороне Мамая литовской конницы или рязанских полков. Однако допустим, что и Олег, и Ягайло действительно опоздали и упустили свой шанс. Но если так, тогда почему же Дмитрий (уже Донской), возвращаясь с победой, движется в обход земель "изменника", особо приказав никого из рязанцев "не зорить и не обижать". А ведь сил для разгрома Рязани, несмотря даже на тяжелейшие потери в Куликовской битве, у великого князя московского было вполне достаточно. Разве так карают за предательство? Олег вёл и с Мамаем, и с Ягайлой тончайшую и опаснейшую дипломатическую игру - и выиграл. Мамай принял предложенный ему Олегом план одновременного удара по войску Дмитрия объединёнными силами всех трёх союзников. В условиях договора Олега с Ягайлой оговаривалось, что в бой они вступят только после соединения рязанских и литовских войск. А этого, как известно, не произошло. Дмитрий же, двигаясь от Оки к Дону, надёжно прикрыл рязанские земли от неминуемого разгрома, который мог учинить Мамай, вознамерившийся вернуть Русь во времена Батыя. И после Мамаева побоища, несмотря на навешенный на Олега ярлык предателя и недовольство действиями изменников-рязанцев среди простого люда, Дмитрий Донской не предпринимает никаких враждебных шагов по отношению к князю-отступнику. Но и объяснять "кто есть кто" Дмитрий не счёл нужным - неизвестно ещё, как там всё дальше пойдёт, и не время раскрывать другу (а значит, и врагу) все свои карты. Рязанские бояре сами пришли к Дмитрию за прощением, и он их простил. В 1381 году был подписан новый договор между Москвой и Рязанью, и Олег признал Дмитрия старшим братом. Заметим, что таким образом рязанского князя приравняли к князю Владимиру Серпуховскому, удостоенному прозвища "Храбрый" за доблесть на Куликовом поле. Интересно, за какие заслуги князю-предателю оказали такую честь?

Двойная игра

Всего через два года после Куликовской битвы, в 1382 году, на Русь вторгся новый хан - Тохтамыш, которому удалось приостановить распад Золотой Орды и даже на время вернуть ей подобие былого могущества. С этим нашествием связано ещё одно обвинение Олега в предательстве: рязанский князь-де указал хану дорогу на Москву и броды на Оке. Тохтамыш наступал стремительно. Дмитрий, получив от Олега весть о приближении врага, оставляет в Москве гарнизон для обороны столицы, а сам отправляется в Переславль-Залесский - собирать полки. Олег своевременно известил "старшего брата", а сам вступил с Тохтамышем в ту же игру, что и с Мамаем, отводя угрозу от своих истерзанных земель. Обвинения, выдвинутые против Олега Рязанского летописцами, несостоятельны. Москва к этому времени существовала уже более трёхсот лет, была столицей набиравшего силу государства, неоднократно посещалась купцами, и потому очень сомнительно, что никто другой кроме рязанского князя не знал к ней дорог. То же касается и бродов на Оке - их расположение отнюдь не было стратегическим секретом, известным только узкому кругу лиц. Олег действительно убедил Тохтамыша идти на Москву, но кому это было выгодно? С военной точки зрения ордынскому войску надо было обойти Москву и застигнуть Дмитрия, не давая ему времени на сбор всех сил. А Тохтамыш упёрся в каменные стены московского Кремля. На стенах крепости были установлены первые русские пушки ("тюфяки"), и штурм захлебнулся в крови ордынцев. Хан утратил преимущество внезапности и мобильность - время работало на Дмитрия Донского. Ещё немного, и дело просто кончилось бы второй Куликовской битвой - с таким же результатом. Москву погубило коварство ордынцев, предательство нижегородских князей Василия и Семёна, уговоривших горожан открыть ворота и вступить с врагом в переговоры, и доверчивость москвичей. Тохтамыш ворвался в Кремль и устроил там дикую резню, но быстро убрался прочь, узнав о подходе войск Владимира Серпуховского и самого Дмитрия. Возвращаясь в степь, хан подверг рязанские земли нещадному разорению. Это что, в награду за верную службу Олега? Нет, хан понял, на кого (выражаясь современным языком) на самом деле работал рязанский князь, и жестоко отомстил ему. Дальнейшие события подтверждают эту версию. Московский князь снова проявил удивительную терпимость по отношению к "предателю", и в 1386 году при посредничестве Сергия Радонежского был подписан договор о вечном союзе Москвы и Рязани.

И ещё один штрих, свидетельствующий в пользу Олега Рязанского. В 1387 году князь Дмитрий Иоаннович Донской отдал свою дочь Софью замуж за сына Олега - Фёдора. Да, династическими браками скреплялись военные и политические союзы (и не только в средние века), но чтобы великий князь московский породнился с многократным предателем земли русской - такое представляется очень и очень маловероятным. В русской истории были всякие фигуры, были в ней и истинные предатели (например, те же нижегородские князья Василий и Семён, сыгравшие роковую роль в разграблении Москвы Тохтамышем). Однако хочется, чтобы позорное клеймо изменника никого не украшало бы незаслуженно.

Имя Иуды давно уже стало нарицательным при обозначении изменников и предателей. Интересно, что в Европе сюжет Искариота не так популярен в фольклоре, как у нас. Зато и за морем, и на нашей земле есть свои предатели, порой даже в изобилии.

Олег Рязанский

Историки до сих пор спорят о том, был ли предателем рязанский князь Олег Иоаннович. Он уклонился от участия в Куликовской битве – решающей в борьбе против золотоордынского ига. Князь вступил в союз с ханом Мамаем и литовским князем Ягaйлой против Москвы, a позже выдал Москву хану Тохтaмышу. Для современников Олег Рязанский - предатель, чье имя проклято. Однако в наше время есть мнение, что Олег взял на себя сложную миссию тайного лазутчика Москвы в Орде. Договор с Мамаем позволял ему выведывать военные планы и сообщать о них Дмитрию Московскому. Даже поддержанный им поход Тохтамыша на Москву объясняется в этой теории. Дескать нужно было потянуть время и ослабить силы Орды осадой мощной крепости. Дмитрий тем временем собирал войско со всей Руси и готовился к решающей битве. Именно рязанские дружины Олега были заслоном Москвы от литовского князя Ягайлы, а ведь удар литовских войск поставил бы под вопрос исход сражения на Куликовом поле. Из современников о двойной политике князя догадался лишь Тохтамыш – и полностью разгромил Рязанское княжество.

Московский князь Юрий Данилович

Только на интриги в Орде мог рассчитывать Московский князь Юрий (Георгий) Данилович в борьбе за Владимирский престол с Михаилом Тверским, сыном Ярослава III: Москва на рубеже XII–XIII веков значительно уступала Твери в могуществе. В Орде князь был своим человеком, прожив два года в Сарае. Женившись на сестре хана Узбека Кончаке (в крещении Агафье), он получил ярлык на великокняжеский престол. Но, придя на Русь с этим ярлыком и войском монголов, Юрий был разбит Михаилом и бежал обратно в Орду. Кончака попала в плен к тверичам и вскоре умерла. Юрий обвинил Михаила Тверского в ее отравлении и неподчинении Орде. Князя вызвали в Орду, где суд приговорил его к казни. Но еще долгое время Михаилу, закованному в колодки, пришлось кочевать вместе с татарским станом, и лишь после многих мучений князь был убит. Юрию достался Владимир и спустя несколько лет – смерть от руки сына погибшего тверского князя. Михаилу – посмертная слава: 5 декабря в России отмечается День памяти великомученика Святого Благоверного князя Михаила Тверского, заступника и небесного покровителя Твери.

Гетман Мазепа

Украинский гетман Иван Мазепа долгое время был одним из ближайших сподвижников Петра I. За заслуги перед Россией он даже был отмечен высшей государственной наградой – орденом Святого Андрея Первозванного. Но в ходе Северной войны Мазепа открыто присоединился к шведскому королю Карлу XII и заключил соглашение с польским королем Станиславом Лещинским, обещая Польше Киев, Чернигов и Смоленск. За это он хотел получить титул князя и права на Витебск и Полоцк. На сторону Мазепы перешли около трех тысяч запорожских казаков. В ответ Петр I лишил предателя всех титулов и избрал нового гетмана, а митрополит Киевский анафематствовал перебежчика. Вскоре многие из приверженцев Мазепы с покаянием вернулись на сторону россиян. К решающей битве под Полтавой гетман остался с горсткой верных ему людей. Его попытки переговоров о возвращении в русское подданство Петр отверг. После разгрома шведов в Полтавском сражении в 1709 году Мазепа вместе с побежденным шведским королем бежал в Османскую империю, где вскоре и умер.

Князь Курбский

Князя Андрея Курбского в наши дни называют «первым русским диссидентом». Он долгое время был одним из влиятельных государственных деятелей в России и ближайшим другом Ивана IV. Входил в «Избранную Раду», управлявшую государством от имени царя путем крупных долгосрочных реформ. Однако, не зря получивший прозвище Грозный, царь Иван Раду распустил, а ее активных участников подверг опале и казням. Опасаясь той же судьбы, Курбский бежал в Литву. Польский король пожаловал ему несколько имений и включил в члены Королевской Рады. Уже за границей Курбский написал обвиняющий царя в деспотизме политический памфлет – «Историю о великом князе Московском». Однако о предательстве речь пошла позднее, когда в 1564 Курбский возглавил одну из польских армий в войне против России. Хотя мог и оставить военную службу. После бегства Курбского его жена, сын и мать были подвергнуты истязаниям и убиты. Грозный объяснял свою жестокость фактом измены и нарушения крестного целования, обвиняя бывшего друга в попытке завладеть властью в Ярославле и в отравлении своей любимой жены царицы Анастасии.

Измена, трусость и обман

«Кругом измена и трусость, и обман», – записал император Николай II в своем дневнике в дни февральско–мартовской революции 1917 года. Последний император России стал жертвой целого ряда страшных предательств. Первой предала царя и Россию Государственная Дума. Осенью 1916 года в Думе созрел заговор по отстранению Николая от власти. В феврале, Комитет госдумы стал требовать от царя отречения от престола. Его предали члены Царского правительства. Объявив о самороспуске, министры явились в Таврический дворец и сдались под арест Керенскому. Петроградский гарнизон изменил присяге. Почти весь гарнизон, включая личный конвой императора и Царскосельские части, перешел на сторону восставших. С призывом великого князя Михаила подчиниться Временному правительству согласились и большинство командующих фронтами, и даже Синод Русской Церкви. Последним ударом стал переход великого князя Кирилла Владимировича с его Гвардейским экипажем на сторону революционного Комитета Госдумы и его призыв к другим войскам присоединиться к «новому правительству». 2 марта 1917 года Николай II, осознав, что остался один и без поддержки, принял решение об отречении.

Следующая страница истории Государства Российского отмечена двойной изменой. Александр Колчак под властью ложных идеалов предавший царя и Россию, сам был предан не единожды. Измена адмиральского конвоя стала ударом для возглавлявшего Белое движение адмирала. Солдаты, в преданность которых адмирал глубоко верил, почти в полном составе ушли к большевикам. Он поседел за одну ночь: «Все меня бросили…», и предсказал: «Продадут меня эти союзники». Так и случилось.

В декабре эсеро–меньшевистский Политический центр объявил Колчака врагом народа, заявил о взятии власти и начале переговоров с советским правительством. Политцентру удалось также переманить на свою сторону командование союзников из других стран. Чехословацкий корпус согласился на выдачу Колчака Политцентру, а тот – большевикам. Остатки белой армии начали легендарный Сибирский Ледяной поход в надежде спасти Верховного правителя России (в этом статусе Колчака официально знали не только Белое движение в России и за рубежом, но и государства Антанты). Но их силы уже были ничтожны по сравнению с большевиками. 7 февраля 1920 года адмирал Колчак, последняя надежда России в сопротивлении большевистскому режиму, был расстрелян.

Генерал Власов

Его имя в годы Великой Отечественной войны стало нарицательным, обозначающим предателя Родины. Предателя ненавидели даже фашисты: Гиммлер называл его «перебежавшей свиньей и дураком». Гитлер даже не захотел встретиться с ним.

Советский генерал–лейтенант Андрей Андреевич Власов в 1942 году был командующим 2–й ударной армии и заместителем командующего Волховского фронта. Попав в плен к немцам, Власов сознательно пошел на сотрудничество с нацистами, выдавая им секретную информацию и консультируя, как правильно воевать против советской армии. Он сотрудничал с Гиммлером, Герингом, Геббельсом, Риббентропом, с различными высокопоставленными чиновниками абвера и гестапо. В Германии Власов организовал Русскую Освободительную Армию из русских военнопленных, завербованных на службу к немцам. Войска РОА участвовали в борьбе против партизан, грабежах и расстрелах мирных жителей, уничтожении целых населенных пунктов. В 1945 году, сразу после капитуляции Германии, Власов попал в плен к Красной Армии, в 1946 осужден по обвинению в государственной измене и повешен.

Дипломатические отношения между Московским государством и Крымским ханством в правление Ивана III оставались дружескими. Первый обмен грамотами между странами произошёл в 1462 году, а 1472 году было заключено соглашение о взаимной дружбе. В 1474 году между ханом Менгли-Гиреем и Иваном III был заключён союзный договор, который, впрочем, остался на бумаге, так как крымскому хану вскоре стало не до совместных действий: в ходе войны с Османской империей Крым потерял свою независимость, а сам Менгли-Гирей попал в плен, и лишь в 1478 году вновь взошёл на престол (теперь уже в качестве турецкого вассала). Тем не менее, в 1480 году союзный договор Москвы и Крыма был заключён вновь, при этом в договоре прямо назывались враги, против которых стороны должны были действовать совместно - хан Большой Орды Ахмат и великий литовский князь. В этом же году крымцы совершили поход на Подолию, что не позволило королю Казимиру помочь Ахмату во время «стояния на Угре».

В марте 1482 года в связи с ухудшившимися отношениями с Великим литовским княжеством к хану Менгли-Гирею вновь отправилось московское посольство. Осенью 1482 года войска крымского ханства совершили опустошительный набег на литовскую Украину. Среди прочих городов, был взят Киев, разорена вся южная Русь. Из своей добычи хан послал Ивану потир и дискос из ограбленного крымцами киевского Софийского собора. Опустошение земель серьёзно повлияло на боеспособность Великого литовского княжества.

В последующие годы русско-крымский союз показал свою действенность. В 1485 году уже русские войска совершили поход в ордынские земли по просьбе подвергшегося нападению ордынцев Крымского ханства. В 1491 году, в связи с новыми крымско-ордынскими стычками, эти походы были вновь повторены. Русская поддержка сыграла важную роль в победе крымских войск над Большой ордой. Попытка Литвы в 1492 году переманить Крым на свою сторону не удалась: с 1492 года Менгли-Гирей приступил к ежегодным походам на принадлежащие Литве и Польше земли. В ходе русско-литовской войны 1500-1503 годов Крым оставался союзником России. В 1500 году Менгли-Гирей дважды опустошал принадлежавшие Литве земли южной Руси, доходя до Бреста. Действия союзной Литве Большой Орды были вновь нейтрализованы действиями как крымских, так и русских войск. В 1502 году, разгромив, наконец, хана Большой орды, крымский хан совершил новый набег, опустошив часть Правобережной Украины и Польши. Однако после удачного для Московского государства окончания войны наблюдается ухудшение отношений. Во-первых, исчез общий враг - Большая Орда, против которой в немалой степени был направлен русско-крымский союз. Во-вторых, теперь Россия становится непосредственным соседом Крымского ханства, а значит, теперь набеги крымцев могли совершаться не только на литовскую, но и на российскую территорию. И, наконец, в-третьих, русско-крымские отношения ухудшились из-за казанской проблемы; дело в том, что хан Менгли-Гирей не одобрил заточение низвергнутого казанского хана Абдул-Латифа в Вологде. Тем не менее, в правление Ивана III Крымское ханство оставалось союзником Московского государства, ведя совместные войны против общих врагов - Великого княжества Литовского и Большой Орды, и лишь после смерти великого князя начинаются постоянные набеги крымцев на принадлежавшие русскому государству земли.