Краткое содержание капитанская дочка 3 7 главы. Капитанская дочкатекст

[Наш краткий пересказ «Капитанской дочки» может быть использован для читательского дневника. На нашем сайте вы можете прочитать полный текст «Капитанской дочки» в разбивке по главам, а также анализ этой повести и биографию А. С. Пушкина .]

Вместе со своим верным крепостным пестуном Савельичем Петруша поехал в Оренбург. На пути, в одном из трактиров Симбирска, наглый ротмистр Зурин обыграл неопытного юношу на сто рублей в бильярд.

Пушкин «Капитанская дочка», глава 2 «Вожатый» – краткое содержание

Выехав из Симбирска с ямщиком, Петруша и Савельич попали в сильный буран . Их едва не занесло снегом. Спасение принесла лишь неожиданная встреча в чистом поле со странным мужиком , который указал дорогу к постоялому двору. По пути ко двору Гринёв задремал в повозке и увидел загадочный сон о том, как чернобородый мужик ласково звал его к себе, называясь посажённым отцом, но без жалости рубил топором всех, кто стоял вокруг.

Переночевав в избе, Петруша утром на радостях подарил спасителю свой заячий тулуп, за что тот сердечно его благодарил. Встреченный в поле вожатый и хозяин постоялого двора переговаривались друг с другом какими-то странными, только им понятными фразами.

Пушкин «Капитанская дочка», глава 3 «Крепость» – краткое содержание

Пушкин «Капитанская дочка», глава 4 «Поединок» – краткое содержание

Язвительный и дерзкий Швабрин отзывался обо всех обитателях крепости колко и пренебрежительно. У Гринёва он вскоре стал вызывать неприязнь. Петруше особенно не нравились сальные шутки Швабрина насчёт капитанской дочки Маши. Гринёв вступил со Швабриным в ссору, и тот вызвал его на дуэль. Выяснилась и причина раздражения Швабрина: ранее он неудачно сватался к Маше и теперь видел в Гринёве своего соперника.

Во время дуэли на шпагах сильный и смелый Петруша уже почти загнал Швабрина в реку, но его вдруг отвлёк крик подбегавшего Савельича. Пользуясь тем, что Гринёв на миг отвернулся, Швабрин ранил его ниже правого плеча.

Пушкин «Капитанская дочка», глава 5 «Любовь» – краткое содержание

Пять дней раненый Петруша лежал без памяти. За ним ухаживал не только верный Савельич, но и Маша. Гринёв влюбился в капитанскую дочку, а со Швабриным великодушно помирился.

Петруша написал отцу, прося у него благословения на брак с Машей. Но родитель ответил резким отказом . Он уже узнал про сыновнюю дуэль. Петруша подозревал, что отца известил о ней коварный Швабрин. Гринёв предлагал Маше обвенчаться против воли его родителей, но она сказала, что не может на это пойти. Петруша воспринял отказ любимой как тяжкий удар и впал в мрачное настроение духа, пока неожиданные события вдруг не вывели его из тоски. (См. Маша Миронова и Гринёв в «Капитанской дочке» .)

Пушкин «Капитанская дочка», глава 6 «Пугачевщина» – краткое содержание

В начале октября 1773 года капитан Миронов созвал к себе офицеров и прочёл им пришедшее от высшего начальства извещение. В нём сообщалось, что некий мятежник Емельян Пугачёв собрал злодейскую шайку, поднял в окрестных областях бунт и уже взял несколько крепостей.

Капитан очень беспокоился. Гарнизон Белогорской был невелик, укрепления её слабы, а надежда на местных казаков – весьма сомнительна. Вскоре неподалёку был схвачен башкирец с возмутительными листами, а затем пришло известие о взятии Пугачёвым соседней Нижнеозёрной крепости. Мятежники перевешали там всех офицеров.

Капитан Миронов и его жена Василиса Егоровна решили увезти свою дочь Машу в Оренбург. Маша попрощалась с Гринёвым, рыдая на его груди.

Пушкин «Капитанская дочка», глава 7 «Приступ» – краткое содержание

Но Маша не успела уехать. Уже на следующее утро Белогорскую окружили шайки Пугачёва . Защитники крепости пытались обороняться, но силы были слишком не равны. После жаркого приступа толпы мятежников ворвались за крепостной вал.

Прискакавший Пугачёв, сидя в креслах, стал вершить свой суд. Капитан Иван Кузьмич и его помощник Иван Игнатьич были повешены на сооружённой тут же виселице. Гринёв с удивлением увидел, что Швабрин уже успел надеть казацкий кафтан и восседал рядом с Пугачёвым. Бунтовщики потащили к виселице и Петрушу. Он уже прощался с жизнью, когда к ногам Пугачёва бросился Савельич, упрашивая помиловать своего барина. Емельян дал знак, и Гринёва освободили. (См. Образ Пугачёва в «Капитанской дочке» и Характеристика Пугачёва в «Капитанской дочке» .)

Мятежники стали грабить дома. На крыльцо одного из них с криком выбежала мать Маши, Василиса Егоровна, – и тут же пала мёртвой от удара казацкой сабли.

Суд Пугачева. Художник В. Перов, 1870-е

Пушкин «Капитанская дочка», глава 8 «Незваный гость» – краткое содержание

Гринёв узнал, что Машу спрятали у попадьи Акулины Памфиловны, чтобы оберечь от насилия. Но как раз в этот дом приехал Пугачёв пировать с товарищами. Попадья укрыла капитанскую дочку в соседней комнате, выдавая её за больную родственницу.

Подошедший к Гринёву Савельич спросил, узнал ли он Пугачёва. Оказалось, что бунтовской вождь был тем самым «вожатым», который некогда вывел их из бурана к постоялому двору, получив за это заячий тулуп. Гринёв понял, что Пугачёв помиловал его в благодарность за этот подарок.

Подбежавший казак сообщил, что Пугачёв требует Гринёва к своему столу. Петруше дали место на пиру разбойничьих вожаков, которые после пьяной беседы запели песню «Не шуми, мати зеленая дубравушка» .

Когда все разошлись, Емельян напомнил Гринёву случай на постоялом дворе и приглашал к себе на службу, обещая «произвести в фельдмаршалы». Гринёв отказался. Пугачёв едва не разгневался, но искренность и смелость дворянина произвели на него впечатление. Похлопав Гринёва по плечу, он разрешил ему идти из крепости, куда пожелает.

Пушкин «Капитанская дочка», глава 9 «Разлука» – краткое содержание

Утром следующего дня Пугачёв со своими толпами выступил из Белогорской крепости, оставив новым её начальником Швабрина. Маша, чьёй руки Швабрин некогда домогался, оказалась в его власти! Вывезти её из крепости возможности не было: от потрясений с капитанской дочкой ночью сделалась горячка, и она лежала без памяти.

Гринёву оставалось лишь спешить в Оренбург и умолять тамошнее воинское начальство выслать отряд на освобождение Белогорской. По пути его догнал казак с лошадью и овчинным тулупом, которые «жаловал» ему Пугачёв.

Пушкин «Капитанская дочка», глава 10 «Осада города» – краткое содержание

Явившись в Оренбург, Гринёв рассказал генералу о том, что случилось в Белогорской, и на военном совете ратовал за решительные действия. Но превозмогло мнение осторожных приверженцев оборонительной тактики. Начальство предпочло отсиживаться за крепкими стенами Оренбурга. Пугачёв вскоре подступил к городу и начал его осаду.

В Оренбурге открылся голод. Смелый Гринёв ежедневно участвовал в вылазках, рубясь с бунтовщиками. В одном бою он случайно встретился со знакомым казаком из Белогорской, который передал ему письмо от Маши. Та сообщала, что Швабрин насильно принуждает её выйти за него замуж, грозя в противном случае отослать наложницей к Пугачёву.

Пушкин «Капитанская дочка», глава 11 «Мятежная слобода» – краткое содержание

Обезумев от горя, Гринёв решил в одиночку ехать к Маше, чтобы спасти её. Преданный Савельич настоял, что последует в путь вместе с ним. Минуя по выезде из Оренбурга слободу, где располагалась ставка Пугачёва, они были захвачены дозором из пяти мужиков с дубинами.

Гринёва привели в избу к Пугачёву, который сразу узнал его. На расспросы Петруша пояснил, что ехал в Белогорскую спасать свою невесту, которую там обижает Швабрин. В припадке великодушия Пугачёв сказал, что завтра же поедет в Белогорскую вместе с Гринёвым и сам женит его на Маше.

Наутро они выехали. Гринёв, сидя с Пугачёвым в одной кибитке, уговаривал его прекратить безнадёжный бунт. Бунтовской вождь в ответ рассказал сказку о вороне, который пробавляется падалью и живёт 300 лет, и орле, умирающем в 33 года, но зато пьющем свежую кровь.

Пушкин «Капитанская дочка», глава 12 «Сирота» – краткое содержание

В Белогорской крепости Швабрин поначалу не хотел отдавать Машу, но под угрозами Пугачёва поневоле уступил. Оказалось, что он держал Машу взаперти, кормя её лишь хлебом и водой.

Пугачёв позволил Гринёву и капитанской дочке ехать, куда они сами пожелают. На следующий день их кибитка покинула Белогорскую.

А. С. Пушкин. Капитанская дочка. Аудиокнига

Пушкин «Капитанская дочка», глава 13 «Арест» – краткое содержание

Невдалеке от крепости кибитку остановили правительственные солдаты, прибывшие на усмирение пугачёвского бунта. Начальником этой части был Иван Зурин, который некогда обыграл Гринёва в симбирском трактире и теперь узнал его. Петруша присоединился к его части в качестве офицера, а Машу отправил с Савельичем в поместье своих родителей.

Восстание Пугачёва вскоре было подавлено. Гринёв с радостью ждал дня, когда ему будет позволено ехать в родное имение, к отцу, матери и Маше. Но Зурину вдруг пришёл приказ арестовать Гринёва и отправить его в Казань – в Следственную комиссию по делу Пугачева.

Пушкин «Капитанская дочка», глава 14 «Суд» – краткое содержание

Свидетелем против Гринёва выступил схваченный при усмирении мятежа Швабрин. Он утверждал, что Петруша был тайным агентом Пугачёва и передавал тому сведения о состоянии осаждённого Оренбурга. Гринёв был признан виновным и приговорён к смертной казни, которую государыня Екатерина II заменила вечной ссылкой в Сибирь.

Получив известие об этом, самоотверженная Маша поехала в Петербург просить своему суженому милосердия. Поселившись у Царского Села, она во время утренней прогулки по саду встретила саму Екатерину II и рассказала ей подробности истории своей семьи и Гринёва. (См. Образ Екатерины II в «Капитанской дочке» .)

Императрица повелела полностью оправдать невинного офицера. Гринёв сочетался с капитанской дочкой браком, и их потомство долго благоденствовало в Симбирской губернии.

Я испугался и стал просить Ивана Игнатьича ничего не сказывать коменданту; насилу его уговорил; он дал мне слово, и я решился от него отступиться.

Вечер провел я, по обыкновению своему, у коменданта. Я старался казаться веселым и равнодушным, дабы не подать никакого подозрения и избегнуть докучных вопросов; но признаюсь, я не имел того хладнокровия, которым хвалятся почти всегда те, которые находились в моем положении. В этот вечер я расположен был к нежности и к умилению. Марья Ивановна нравилась мне более обыкновенного. Мысль, что, может быть, вижу ее в последний раз, придавала ей в моих глазах что-то трогательное. Швабрин явился тут же. Я отвел его в сторону и уведомил его о своем разговоре с Иваном Игнатьичем. «Зачем нам секунданты, – сказал он мне сухо, – без них обойдемся». Мы условились драться за скирдами, что находились подле крепости, и явиться туда на другой день в седьмом часу утра. Мы разговаривали, по-видимому, так дружелюбно, что Иван Игнатьич от радости проболтался. «Давно бы так, – сказал он мне с довольным видом, – худой мир лучше доброй ссоры, а и нечестен, так здоров».

– Что, что, Иван Игнатьич? – сказала комендантша, которая в углу гадала в карты, – я не вслушалась.

Иван Игнатьич, заметив во мне знаки неудовольствия и вспомня свое обещание, смутился и не знал, что отвечать. Швабрин подоспел ему на помощь.

– Иван Игнатьич, – сказал он, – одобряет нашу мировую.

– А с кем это, мой батюшка, ты ссорился?

– Мы было поспорили довольно крупно с Петром Андреичем.

– За что так?

– За сущую безделицу: за песенку, Василиса Егоровна.

– Нашли за что ссориться! за песенку!.. да как же это случилось?

– Да вот как: Петр Андреич сочинил недавно песню и сегодня запел ее при мне, а я затянул мою любимую:

Капитанская дочь,

Не ходи гулять в полночь.

Вышла разладица. Петр Андреич было и рассердился; но потом рассудил, что всяк волен петь, что кому угодно. Тем и дело кончилось.

Бесстыдство Швабрина чуть меня не взбесило; но никто, кроме меня, не понял грубых его обиняков; по крайней мере никто не обратил на них внимания. От песенок разговор обратился к стихотворцам, и комендант заметил, что все они люди беспутные и горькие пьяницы, и дружески советовал мне оставить стихотворство, как дело службе противное и ни к чему доброму не доводящее.

Присутствие Швабрина было мне несносно. Я скоро простился с комендантом и с его семейством; пришед домой, осмотрел свою шпагу, попробовал ее конец и лег спать, приказав Савельичу разбудить меня в седьмом часу.

На другой день в назначенное время я стоял уже за скирдами, ожидая моего противника. Вскоре и он явился. «Нас могут застать, – сказал он мне, – надобно поспешить». Мы сняли мундиры, остались в одних камзолах и обнажили шпаги. В эту минуту из-за скирда вдруг появился Иван Игнатьич и человек пять инвалидов. Он потребовал нас к коменданту. Мы повиновались с досадою; солдаты нас окружили, и мы отправились в крепость вслед за Иваном Игнатьичем, который вел нас в торжестве, шагая с удивительной важностию.

Мы вошли в комендантский дом. Иван Игнатьич отворил двери, провозгласив торжественно: «Привел!» Нас встретила Василиса Егоровна. «Ах, мои батюшки! На что это похоже? как? что? в нашей крепости заводить смертоубийство! Иван Кузмич, сейчас их под арест! Петр Андреич! Алексей Иваныч! подавайте сюда ваши шпаги, подавайте, подавайте. Палашка, отнеси эти шпаги в чулан. Петр Андреич! Этого я от тебя не ожидала. Как тебе не совестно? Добро Алексей Иваныч: он за душегубство и из гвардии выписан, он и в господа бога не верует; а ты-то что? туда же лезешь?»

Иван Кузмич вполне соглашался с своею супругою и приговаривал: «А слышь ты, Василиса Егоровна правду говорит. Поединки формально запрещены в воинском артикуле». Между тем Палашка взяла у нас наши шпаги и отнесла в чулан. Я не мог не засмеяться. Швабрин сохранил свою важность. «При всем моем уважении к вам, – сказал он ей хладнокровно, – не могу не заметить, что напрасно вы изволите беспокоиться, подвергая нас вашему суду. Предоставьте это Ивану Кузмичу: это его дело». – «Ах! мой батюшка! – возразила комендантша, – да разве муж и жена не един дух и едина плоть? Иван Кузмич! Что ты зеваешь? Сейчас рассади их по разным углам на хлеб да на воду, чтоб у них дурь-то прошла; да пусть отец Герасим наложит на них эпитимию, чтоб молили у бога прощения да каялись перед людьми».

Иван Кузмич не знал, на что решиться. Марья Ивановна была чрезвычайно бледна. Мало-помалу буря утихла; комендантша успокоилась и заставила нас друг друга поцеловать. Палашка принесла нам наши шпаги. Мы вышли от коменданта по-видимому примиренные. Иван Игнатьич нас сопровождал. «Как вам не стыдно было, – сказал я ему сердито, – доносить на нас коменданту после того, как дали мне слово того не делать!» – «Как бог свят, я Ивану Кузмичу того не говорил, – ответил он, – Василиса Егоровна выведала все от меня. Она всем и распорядилась без ведома коменданта. Впрочем, слава богу, что все так кончилось». С этим словом он повернул домой, а Швабрин и я остались наедине. «Наше дело этим кончиться не может», – сказал я ему. «Конечно, – отвечал Швабрин, – вы своею кровью будете отвечать мне за вашу дерзость; но за нами, вероятно, станут присматривать. Несколько дней нам должно будет притворяться. До свидания!» И мы расстались, как ни в чем не бывали.

Возвратясь к коменданту, я, по обыкновению своему, подсел к Марье Ивановне. Ивана Кузмича не было дома; Василиса Егоровна занята была хозяйством. Мы разговаривали вполголоса. Марья Ивановна с нежностию выговаривала мне за беспокойство, причиненное всем моею ссорою с Швабриным. «Я так и обмерла, – сказала она, – когда сказали нам, что вы намерены биться на шпагах. Как мужчины странны! За одно слово, о котором через неделю верно б они позабыли, они готовы резаться и жертвовать не только жизнию, но и совестию, и благополучием тех, которые… Но я уверена, что не вы зачинщик ссоры. Верно, виноват Алексей Иваныч».

– А почему же вы так думаете, Марья Ивановна?

– Да так… он такой насмешник! Я не люблю Алексея Иваныча. Он очень мне противен; а странно: ни за что б я не хотела, чтоб и я ему так же не нравилась. Это меня беспокоило бы страх.

– А как вы думаете, Марья Ивановна? Нравитесь ли вы ему или нет?

Марья Ивановна заикнулась и покраснела.

– Мне кажется, – сказала она, – я думаю, что нравлюсь.

– Почему же вам так кажется?

– Потому что он за меня сватался.

– Сватался! Он за вас сватался? Когда же?

– В прошлом году. Месяца два до вашего приезда.

– И вы не пошли?

– Как изволите видеть. Алексей Иваныч, конечно, человек умный, и хорошей фамилии, и имеет состояние; но как подумаю, что надобно будет под венцом при всех с ним поцеловаться… Ни за что! ни за какие благополучия!

Слова Марьи Ивановны открыли мне глаза и объяснили мне многое. Я понял упорное злоречие, которым Швабрин ее преследовал. Вероятно, замечал он нашу взаимную склонность и старался отвлечь нас друг от друга. Слова, подавшие повод к нашей ссоре, показались мне еще более гнусными, когда, вместо грубой и непристойной насмешки, увидел я в них обдуманную клевету. Желание наказать дерзкого злоязычника сделалось во мне еще сильнее, и я с нетерпением стал ожидать удобного случая.

Я дожидался недолго. На другой день, когда сидел я за элегией и грыз перо в ожидании рифмы, Швабрин постучал под моим окошком. Я оставил перо, взял шпагу и к нему вышел. «Зачем откладывать? – сказал мне Швабрин, – за нами не смотрят. Сойдем к реке. Там никто нам не помешает». Мы отправились молча. Спустясь по крутой тропинке, мы остановились у самой реки и обнажили шпаги. Швабрин был искуснее меня, но я сильнее и смелее, и monsieur Бопре, бывший некогда солдатом, дал мне несколько уроков в фехтовании, которыми я и воспользовался. Швабрин не ожидал найти во мне столь опасного противника. Долго мы не могли сделать друг другу никакого вреда; наконец, приметя, что Швабрин ослабевает, я стал с живостию на него наступать и загнал его почти в самую реку. Вдруг услышал я свое имя, громко произнесенное. Я оглянулся и увидел Савельича, сбегающего ко мне по нагорной тропинке… В это самое время меня сильно кольнуло в грудь пониже правого плеча; я упал и лишился чувств.

О произведении

Последняя прозаическая работа Пушкина - история любви и спасения на фоне беспощадного бунта.

Отзывы

Мысль о романе, который бы поведал простую, безыскусственную повесть пряморусской жизни, занимала его в последнее время неотступно. Он бросил стихи единственно затем, чтобы не увлечься ничем по сторонам и быть проще в описаньях, и самую прозу упростил он до того, что даже не нашли никакого достоинства в первых повестях его. Пушкин был этому рад и написал Капитанскую дочь, решительно лучшее русское произведенье в повествовательном роде. Сравнительно с Капитанской дочкой все наши романы и повести кажутся приторной размазней. Чистота и безыскуственность взошли в ней на такую высокую степень, что сама действительно кажется перед нею искусственной и карикатурной. В первый раз выступили истинно русские характеры: простой комендант крепости, капитанша, поручик; сама крепость с единственной пушкой, бестолковщина времени и простое величие простых людей, всё - не только самая правда, но еще как бы лучше ее. Так оно и быть должно: на то и призванье поэта, чтобы из нас же взять нас и нас же возвратить нам в очищенном и лучшем виде.

«Капитанская дочка» - нечто вроде «Онегина» в прозе. Поэт изображает в ней нравы русского общества в царствование Екатерины. Многие картины, по верности, истине содержания и мастерству изложения, - чудо совершенства. <...> Ничтожный, бесцветный характер героя повести и его возлюбленной Марьи Ивановны и мелодраматический характер Швабрина хотя принадлежат к резким недостаткам повести, однако ж не мешают ей быть одним из замечательных произведений русской литературы.

«История Пугачевского бунта» по языку очень хороша, но по скудости материалов, коими мог пользоваться сочинитель, в историческом отношении недостаточна; зато картинную сценическую сторону любопытной эпохи схватил он и представил мастерски в «Капитанской дочке»; сия повесть, пусть и побочная, но все-таки родная сестра «Евгению Онегину»: одного отца дети, и во многом сходны между собою. Другие маленькие романы его не так отличны, но все умны, натуральны и приманчивы...

Пушкин был историком там, где не думал быть им и где часто не удается стать им настоящему историку. «Капитанская дочка» была написана между делом, среди работ над пугачевщиной, но в ней больше истории, чем в «Истории пугачевского бунта», которая кажется длинным объяснительным примечанием к роману.

Историческое беспристрастие, полное отсутствие каких-либо патриотических славословий и трезвый реализм видите вы... в «Капитанской дочке» Пушкина. ...здесь нет героя в том пошлом виде безукоризненно идеального молодого человека, блещущего всеми и материальными, и умственными доблестями, в каком подобный герой подвизался в то время во всех романах... Гринев... Это самый заурядный помещичий сынок 18-го века, не особенно далекий, не Бог весть как образованный, отличающийся всего на всего доброю душою и нежным сердцем. <...>

Здесь <...> Пушкин является перед нами не только реалистом вообще, но и натуралистом в том смысле, что <...> перед вами развертывается картина жизни не каких-либо идеальных и эксцентрических личностей, а самых заурядных людей; вы переноситесь в обыденную массовую жизнь 18-ого века и видите, как эта жизнь текла день за день со всеми своими мелкими будничными интересами. <...> Перенесясь за сто лет назад к его «Капитанской дочке», вы отнюдь не попадаете в какой-то сказочный мир, а видите все ту же самую жизнь, которая, катясь год, за год, докатилась и до сего дня.

Но верх художественного совершенства по строгой, трезвой реальности, историческому беспристрастию и глубине понимания бесспорно представляет собою образ самого Пугачева. <...> Ему и Пугачева удалось свести на почву осязательной и будничной действительности. Правда, является он на сцену романа не без поэтичности: словно какой-то мифический дух грозы и бури, он внезапно вырисовывается перед читателем из мутной мглы бурана, но вырисовывается вовсе не для того, чтобы сразу поразить вас, как нечто выдающееся и необыкновенное. Является он простым беглым казаком, полураздетым бродягою, только что пропившим в кабаке последний свой тулуп <...> .

Таким же является Пугачев и в дальнейшем развитии романа. Это вовсе не злодей и не герой, вовсе не человек, устрашающий и увлекающий толпу обаянием какой-нибудь грозной и бездонной мрачности своей титанической натуры, и тем более отнюдь не фанатик, сознательно стремившийся к раз намеченной цели. До самого конца романа он остается все тем же случайным степным бродягою и добродушным плутом. При иных обстоятельствах из него вышел бы самый заурядный конокрад; но исторические обстоятельства внезапно сделали из него совершенно неожиданно для него самого самозванца, и он слепо влечется силою этих обстоятельств, причем вовсе не он ведет за собою толпу, а толпа влечет его...

Давно, очень давно (так начала моя бабушка свою повесть), в то время, когда мне было еще не более шестнадцати лет, жили мы - я и покойный мой батюшка - в крепости Нижне-озерной, на Оренбургской линии. Надобно тебе сказать, что эта крепость нисколько не походила ни на здешний город Симбирск, ни на тот уездный городок, в который ты, дитя мое, ездил прошлого года: она была так невелика, что и пятилетний ребенок не устал бы обежавши ее вокруг; домы в ней были все маленькие, низенькие, по большей части сплетенные из прутьев, обмазанные глиною, покрытые соломою и огороженные плетнями. Но Нижне-озерная не походила также и на деревню твоего батюшки, потому что эта крепость имела в себе, кроме избушек на курьих ножках, - старую деревянную церковь, довольно большой и столь же старый дом крепостного начальника, караульню и длинные бревенчатые хлебные магазейны. К тому же крепость наша с трех сторон была обнесена бревенчатым тыном, с двумя воротами и с востренькими башенками по углам, а четвертая сторона плотно примыкала к Уральскому берегу, крутому, как стена, и высокому, как здешний собор. Мало того, что Нижнеозерная была так хорошо обгорожена: в ней находились две или три старые чугунные пушки, да около полусотни таких же старых и закоптелых солдат, которые хотя и были немножко дряхленьки, но все-таки держались на своих ногах, имели длинные ружья и тесаки, и после всякой вечерней зари бодро кричали: с богом ночь начинается . Хотя нашим инвалидам редко удавалось показывать свою храбрость, однако ж нельзя было обойтись и без них; потому что тамошняя сторона была в старину весьма беспокойна: в ней то бунтовали башкирцы, то разбойничали киргизцы - все неверные бусурманы, лютые как волки и страшные как нечистые духи. Они не только что захватывали в свой поганый плен христианских людей и отгоняли христианские табуны; но даже подступали иногда к самому тыну нашей крепости, грозя всех нас порубить и пожечь. В таких случаях солдатушкам нашим было довольно работы: по целым дням отстреливались они от супостатов с маленьких башенок и сквозь щели старого тына. Покойный мой батюшка (получивший капитанский чин еще при блаженной памяти императрице Елисавете Петровне) командовал как этими заслуженными стариками, так и прочими жителями Нижнеозерной - отставными солдатами, казаками и разночинцами; короче сказать, он был по-нынешнему комендантом, а по-старинному командиром крепости. Батюшка мой (помяни господи душу его в царстве небесном) был человек старого века: справедлив, весел, разговорчив, называл службу матерью, а шпагу сестрою - и во всяком деле любил настоять на своем. Матушки у меня уже не было. Бог взял ее к себе, прежде нежели я выучилась выговаривать ее имя. Итак, в большом командирском доме, о котором я тебе говорила, жили только батюшка, да я, да несколько старых денщиков и служанок. Ты, может быть, подумаешь, что в таком захолустье было нам весьма скучно. Ничего не бывало! Время и для нас так же скоро катилось, как и для всех христиан православных. Привычка, дитя мое, украшает всякую долю, если только в голову не заберется всегдашняя мысль, что там хорошо, где нас нет , как говорит пословица. К тому же скука привязывается по большей части к людям праздным; а мы с батюшкой редко сиживали поджав руки. Он или учил своих любезных солдат (видно, что солдатской-то науке надобно учиться целый свой век!), или читал священные книги, хотя, правду сказать, это случалось довольно редко, потому что покойник-свет (дай ему бог царство небесное) был учен по-старинному, и сам бывало говаривал в шутку, что грамота ему не далась, как турку пехотная служба. Зато уж он был великий хозяин - и за работами в поле присматривал все своим глазом, так что в летнюю пору проводил бывало целые божие дни на лугах и на пашнях. Надобно тебе сказать, дитя мое, что как мы, так и прочие жители крепости сеяли хлеба и косили сена - немного, не так, как крестьяне твоего батюшки, но столько, сколько нам было нужно для домашнего обихода. Об опасности, в какой мы тогда жили, ты можешь судить по тому, что земледельцы наши работали в поле не иначе, как под прикрытием значительного конвоя, который должен был защищать их от нападений киргизцев, беспрестанно рыскавших около линии, подобно волкам голодным. Потому-то присутствие батюшки моего при полевых работах было нужно не только для одной их успешности, но и для безопасности работающих. Ты видишь, дитя мое, что у батюшки моего было довольно занятий. Что же касается до меня, то и я не убивала времени напрасно. Без похвальбы скажу, что, несмотря на мою молодость, я была настоящею хозяйкою в доме, распоряжалась и в кухне и в погребе, а иногда за отсутствием батюшки, и на самом дворе. Платье для себя (о модных магазинах у нас и не слыхивали) шила я сама; а сверх того находила время починивать батюшкины кафтаны, потому что ротный портной Трофимов начинал уже от старости худо видеть, так что однажды (смешно, право, было) положил заплатку, мимо прорехи, на целое место. Успевая таким образом отправлять мои домашние делишки, я никогда не пропускала случая побывать в божием храме, если только наш отец Власий (прости ему, господи) не поленится бывало отправить божественную литургию. Впрочем, дитя мое, ты ошибаешься, если думаешь, что я и батюшка жили в четырех стенах одни, ни с кем не знаясь и не принимая к себе людей добрых. Правда, нам редко удавалось хаживать в гости; зато батюшка был большой хлебосол, а у хлебосола бывает ли без гостей? Каждый почти вечер собирались в нашу приемную горницу: старик порутчик, казачий старшина, отец Власий и еще кой-какие жители крепости - всех не припомню. Все они любили потягивать вишневку и домашнее пиво, любили потолковать и поспорить. Разговоры их, разумеется, были расположены не по книжному писанью, а так наобум: бывало, кому что придет в голову, тот то и мелет, потому что народ-то был все такой простой… Но о покойниках надобно говорить одно только хорошее, а наши старые собеседники давно, давно уже покоятся на кладбище.

В произведение «Капитанская дочка» нашли отклики сразу два литературных направления: романтизм и реализм. Сюжет в романе основан на реальных событиях: автор описывает исторический период — крестьянское восстание Емельяна Пугачёва. Однако его герои имеют черты, свойственные романтизму. Даже сам Пугачев является романтическим персонажем — одиноким, бунтующим, но заранее обреченным на смерть и поигравшим. Чтобы лучше понять идейно-тематические особенности произведения, необходимо иметь перед глазами подробный краткий пересказ по главам от Многомудрого Литрекона, где изложены все основные события из книги в сокращении.

Повествование идет от лица Петра Гринева, главного героя произведения. Он повествует о своей семье. В Симбирской деревне проживает его отец — Андрей Петрович Гринев, премьер-майор в отставке, женившийся на дочери местного дворянина Авдотье Васильевне Ю. У Петра, их единственного сына, было много братьев и сестер, но все они умерли во младенчестве. Когда матушка только забеременела наследником, он уже был записан в Семеновский полк благодаря связям. Если бы родилась девочка, отец объявил бы о смерти сына, и бронь в элитные войска была бы снята. Но вот родился Петр, и протекция родственника понадобилась, а пока он воспитывался дома до наступления 16-летнего возраста.

Мальчик находился под присмотром Савельича — крепостного крестьянина, пожалованного «в дядьки» к барскому сыну за трезвое поведение. Но потом отец выписал для него гувернера француза, чтобы тот обучил его всем наукам. Однако Бопре оказался гулящим пьяницей, неспособным к преподаванию. Пока он отсыпался после безумной ночи, Петр занимался своими делами: тем и ограничилось его образование. Однажды отец, получив жалобу от дворовых девок (француз обольстил их), ворвался прямо посреди урока и застал гувернера мертвецки пьяным, а своего сына — за странным занятием: он делал из карты воздушного змея. Тогда дворянин выгнал Бопре, чем обрадовал Савельича, которому не нравился иностранный учитель.

Петруша рос недорослем: играл в чехарду и гонял голубей, пока отец не поинтересовался возрастом сына: шел 17 год, а значит, ребенка пора было отправлять на службу. Мать расплакалась, узнав о решении мужа, но он был тверд в своих убеждениях и не уступил сентиментальности. Более того, вместо Семеновского полка, о котором так мечтал сын (в его сознании служба в Петербурге была дорогой к свободе), он решил отправить его на реальную службу в Оренбург, вместе с Савельичем. Отец решил, что недоросль должен «понюхать пороха», а в столице его только испортят, сделав мотом и пьяницей. Петр сильно расстроился, рухнули все его надежды, но спорить с отцом он не мог. На следующий день на него надели тулуп и шубу и отправили в путь. Он обливался слезами. Отец дал ему такое наставление:

Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду.

На пути в Оренбург они остановились в Симбирске, и Савельич пошел покупать вещи. Оставшийся в трактире Гринев познакомился с ротмистром Зуриным, который угостил молодого человека, научил его играть в бильярд и предложил партию на деньги. По его представлению, служба в армии состояла из азартных игр, пьянства и мотовства. Разгоряченный пуншем Петруша проиграл сто рулей, и его, пьяного и не стоящего на ногах, доставили к Савельичу. Наутро Петру пришла записка с просьбой отдать деньги. Савельич отказал. Гринев понял, что ему необходимо переспорить старика, чтобы в дальнейшем не зависеть от него. Он грубо напомнил слуге, что он — всего лишь холоп, и должен слушаться барина, иначе вылетит со службы. Старик расстроился и стал умолять его не делать этого, но Петр был неумолим. Савельич отдал сто рублей и поспешил увезти подопечного из трактира. Гриневу было ужасно стыдно за грубость.

Глава 2. Вожатый

В пути Петр подыскивал нужные слова для извинения. Наконец, он попросил слугу простить его и пообещал, что не будет больше тратить деньги без ведома слуги. Савельич во всем винил себя (ведь зашел к куме и оставил Петра одного на долгое время) и гувернера Бопре, который научил барина пить. Обида была забыта, но слуга еще долго ворчал о потраченных деньгах.

На пути к Оренбургу героев настигла сильная метель, ведь Петр понадеялся на авось и велел ямщику ехать, несмотря на надвигающийся буран. Они могли погибнуть, но им повезло: повстречавшийся им мужчина хорошо знал местность и согласен был провести их до ночлега. Тонкость чутья незнакомца изумила Петра: он понял, что жилье рядом, учуяв дым, когда ветер подул с той стороны.

По дороге Петр задремал и увидел пророческий сон: он пришел в родительский дом, простится с умирающим отцом, однако в постели лежал совершенно другой человек. Гриневу велят поцеловать ему ручку и попросить благословления. В ответ на отказ Петра мужчина начал убивать всех топором, ласково подзывая к себе юношу. Проснувшись, Петр обнаружил что они приехали к постоялому двору. Пригласив вожатого на чай, он услышал странный разговор хозяина двора и путника: оба они говорили поговорками, чтобы их нельзя было понять посторонним. Двор явно был пристанищем разбойников. Савельич напрягся, но делать было нечего: дорога была заметена снегом. Все уснули.

Наутро в благодарность за услугу Петр подарил вожатому свой заячий тулуп, потому что тот был слишком легко одет. Он хотел дать денег, но вспомнил свое обещание, и вывернулся, отдав часть гардероба. Вожатый поблагодарил и скрылся.

Приехав в Оренбург, Гринев получил назначение в Белогорскую крепость в команду капитана Миронова. Он сетовал на то, что попал в глушь, где все его звания и связи окажутся бесполезными.

Глава 3. Крепость

Белогорская крепость напоминала деревню, обнесенную простым бревенчатым забором. Петр весьма удивился, что эти накрытые сеном домишки и кривые улочки являются крепостью.

Там Гринев познакомился с Василисой Егоровной, женой коменданта. Женщина приняла его по-родственному, представилась хозяйкой крепости, нисколько не смущаясь и не прерывая своего занятия — распутывания ниток. В нем ей помогал какой-то военный. Она призвала гостя не расстраиваться за перевод в эдакое захолустье. Здесь же коротал пятилетний срок еще один молодой дворянин — Алексей Швабрин (его перевели за то, что он убил человека на дуэли). Вдвоем им будет не скучно, думала сердобольная хозяйка. Она позвала урядника и велела определить Петру жилье. Ему досталось половина горницы в избе на отшибе. Расстроившись от вида необъятной и пустой степи, Петр лег, не ужиная.

На другой день к нему без церемоний зашел Швабрин — познакомиться. Это был человек с некрасивым, но живым лицом, небольшого роста. Он был неглуп и язвителен, чрезвычайно смешно описал семью и окружение коменданта. Они вместе отправились отобедать у него.

Комендант, «старик бодрый и высокого росту, в колпаке и в китайчатом халате» встретил их и проводил к жене. Она позвала дочь Марью. Автор описал ее так:

Тут вошла девушка лет осьмнадцати, круглолицая, румяная, с светло-русыми волосами, гладко зачесанными за уши, которые у ней так и горели. С первого взгляда она не очень мне понравилась. Я смотрел на нее с предубеждением: Швабрин описал мне Машу, капитанскую дочь, совершенною дурочкою.

Сели обедать. Жена коменданта фамильярно заметила ему, что он зря учит солдат, ибо сам ничего не понимает в службе. Услышав о состоянии Гринева (300 душ), она сказала, что ее дочь — бесприданница, и вряд ли выйдет замуж. Марья заплакала, и Петру стало ее жаль. Гринев решил переменить тему и спросил, не боятся ли они нападения на крепость, на что Василиса Егоровна ответила, что и с места не сдвинется, если увидит злодеев. Однако Марья, в отличие от нее, «трусиха», и выстрелов боится как огня.

Петр и Алексей вскоре ушли и провели весь вечер вместе.

Глава 4. Поединок

Петру стала нравиться крепость: его приняли как родного, да и люди были «почтенные». Капитан Миронов вышел в офицеры из солдат, не имел образования и богатства, зато был честным и добрым малым. Жена управляла им и крепостью как расторопная и властная хозяйка. Марья вскоре перестала дичиться гостя, и он понял, что она была очень даже благоразумной и чувствительной девушкой. Ее мать тоже не отличалась пороками, которые ей приписывал Швабрин: она была верной женой и не имела связей с другими мужчинами. Однако Швабрин продолжал распускать порочащие их слухи, и терпению Гринева пришел конец.

Дружеские отношения между молодыми разрушались, когда Гринев показал Швабрину любовную песенку, посвященную Марье. Алексей раскритиковал стихи и осмеял Машу, сказав, что ей нужны не стихи, а новые серьги, тогда она навестит Петра в сумерках. Гринев был возмущен, он обозвал Швабрина мерзавцем и получил вызов на поединок. Не найдя секундантов, они решили биться без них.

Утром их арестовали на месте дуэли: старый вояка, которого Петр просил быть его секундантом, рассказал обо всем Василисе Егоровне. Их отсчитали, отняли шпаги, хотели посадить на хлеб и воду, но по ходу разговора комендант и его жена оттаяли и повелели врагам помириться. Мужчины повиновались, но, выйдя из дома капитана, решили отложить поединок на потом. В этот день Петр Андреевич узнал, что в прошлом году Алексей сватался к Маше и получил отказ, потому что неприятен ей. Теперь он понял причины его клеветы и еще больше захотел наказать обидчика.

На следующий день состоялся поединок. Гринев был сильнее и смелее, он пучи загнал противника в речку. Но Савельич, узнав об этом, побежал спасать Петрушу. Из-за оклика, раздавшегося не вовремя, Гринев отвлекается и получает удар в грудь пониже правого плеча.

Глава 5. Любовь

За больным Петром ухаживало все семейство капитана и Савельич. Пять суток он лежал без памяти, но, услышав голос Маши, проснулся. Потом он попробовал признаться ей в любви и почувствовал, что она взаимна. Почти поправившись, он вновь признался девушке в чувствах и получил согласие на брак. Но она отметила, что родные Петра вряд ли согласятся, ведь она — бесприданница. Петр убедил ее в успехе письма и решил послать отцу весточку, чтобы испросить благословения.

Швабрина Петр великодушно простил, потому что думал, что Алексею было больно лишиться того счастья, которое обрел сам Петр. Швабрина освободили от наказания по просьбе раненого, и приятели помирились.

В ответ на просьбу Петр получил отказ, ведь Маша — бесприданница. Отец пригрозил перевести сына подальше от этих мест, чтобы «дурь из головы вышла». Он винит сына в том, что он недостоин носить офицерскую шпагу. Мать Петра слегла от горя и тревоги за сына. Петр расстроился и стал винить Савельича в доносе, но тот показал ему письмо Гринева-старшего, где тот укоряет слугу за отсутствие сведений и потворство грехам молодого барина. Донос написал Швабрин, но Гринев не мог это доказать.

Прочитав письмо, Мария сильно огорчилась, и, несмотря на уговоры возлюбленного, она отказалась от брака без благословления. Девушка с того момента стала сторониться его, избегать, а он сам замкнулся в себе и боялся, как бы не сойти с ума от одиночества и разочарования.

Глава 6. Пугачевщина

В те времена степь была заселена дикими и необузданными народами, которые не желали покоряться царю. Для их усмирения были построены крепости, заселенные казаками, которые должны были подавлять мятежи и беспорядки. Но после многочисленных притеснений со стороны власти защитники превратились в нападавших и устроили бунт, подавленный картечью и другими жестокими мерами. Но мятежники лишь схоронились до поры до времени, чтобы в удобный час вновь пойти против власти.

В такой обстановке до Белогордской крепости доходит известие о сбежавшем донском казаке Емельяне Пугачеве и его злодейской шайке. Враги собираются идти на крепость, все начинают готовится.

Постепенно о проблеме узнают все, несмотря на секретность. Оказалось, что даже в Белогорской крепости нашлись те, кто захотел предать отечество и переметнуться к бунтовщикам. Так, был захвачен урядник, но ему помогли сбежать единомышленники. Потом захватили в плен башкирца с прокламацией, но он оказался без языка, носа и ушей (уже бунтовал и был наказан пытками и увечьем). В итоге прибежал работник отца Герасима и рассказал, что пугачевцы взяли соседнюю крепость: перевешали всех офицеров и разграбили их добро. Петр предложил эвакуировать женщин, но Василиса Егоровна отказалась уезжать (не захотела покидать мужа): «Вместе жить, вместе и умирать». Но Марью нужно было увозить, на том и порешили.

Глава 7. Приступ

Петра Андреевича мучает бессонница. Наутро он узнает, что дорогу перекрыли, и Марью не успели вывезти из крепости. Он сильно переживает, но в то же время хочет доказать ей на деле, что ему можно доверять. Петр чувствует себя рыцарем и ждет решающей схватки.

Наконец, мятежники появляются во главе с Пугачевым и предлагают всем сдаться. Похищенному накануне преданному калмыку показательно отрубают голову казаки, которые примкнули к Пугачеву. Получив отказ, бунтовщики врываются в крепость и убивают всех, кто отказывается примкнуть к ним. Напоследок Миронов успел благословить Марью, поцеловать жену, и они обе скрылись в доме. В последнюю минуту солдаты оробели, и крепость быстро была завоевана. Жители сразу же снарядили к мятежникам хлеб и соль, чтобы спасти свою жизнь. На площади Пугачев устроил судилище. Миронов и Гринев оказались пленниками. Капитана повесили первым, ведь он назвал бунтовщика не царем, как тот велел, а вором и самозванцем. Так ответили все преданные царице люди и оказались на виселице. Зато Швабрин и многие другие перешли на сторону атамана, Алексей даже успел подстричься и надеть казацкое платье. Он подошел к Пугачеву и шепнул ему несколько слов о Гриневе. Не глядя, предводитель восставших потребовал повесить Петра. Но Савельич бросается к Пугачёву в ноги, меняет свою жизнь на его, обещает выкуп за барского сына, и Петра милуют. Его подводят к руке Пугачева, ставят на колени, но Петр не целует руку, несмотря на уговоры Савельича. Его отводят в сторону. Жители и солдаты присягают мятежнику.

Но тут из дома вырвалась обнаженная и растрепанная Василиса Егоровна. Она ругается на бунтовщиков, которые грабят ее дом. Увидев мужа на виселице, она вскричала:

Свет ты мой, Иван Кузмич, удалая солдатская головушка! не тронули тебя ни штыки прусские, ни пули турецкие; не в честном бою положил ты свой живот, а сгинул от беглого каторжника!

Пугачев приказал убить ее, и она гибнет рядом с мужем от удара в голову.

Глава 8. Незваный гость

Петр слоняется по осажденной крепости и пытается выведать новости о судьбе Марьи. Ее спрятала у себя попадья, сказав, что это ее племянница. Пугачев мельком взглянул на нее, но не тронул. Маша лежала в беспамятстве. Сама попадья боится разоблачения, но все равно охраняет тайну Марьи. Сам бунтовщик у них обедает.

Петр приходит к себе и знает от слуги, что все разгромлено. Вещи утащили бунтовщики. Савельич предлагает ему найти еды и говорит, что узнал мятежника: это тот самый пьяница, который вывел из бури. Петр понимает, почему его освободили, и мучается, не зная, что делать: идти и служить отечеству, или остаться и защищать Марью.

Пугачев вызывает Гринева на разговор. Он решил испытать Гринева и спросить, считает ли он его царем? Петр колебался, ему хотелось жить, но и признать мошенника наследников престола он не мог. Тогда он сказал, что не может назвать его царем, ведь это неправда, и сам казак об этом знает. Честность и искренность поражают Пугачева, который пытался убедить Петра, что он — царь в опале. Он и сам перестает ломать комедию: никакой он не царь Петр (так он представлялся простому народу), а казак Пугачев. Но он замечает: «Разве нет удачи удалому» — и предлагает Петру служить не за идею, а за награду. Но Петр отказывается предавать присягу и честно объясняет свою позицию: если ему скажут пойти против Пугачева, он пойдет.

Голова моя в твоей власти: отпустишь меня - спасибо, казнишь - бог тебе судья; а я сказал правду.

Пугачев отпускает Петрушу на все четыре стороны: «Казнить так казнить, миловать так миловать». Гринев приходит к Савельичу, кушает и ложится спать.

Глава 9. Разлука

Гринев просыпается и собирается ехать. На площади он наблюдает, как Пугачев раздает деньги людям. Он объявляет, что Швабрин становится начальником крепости. Петр в ужасе за судьбу Марьи, но делать нечего. Он получает приказ доложить в Оренбург о наступлении Пугачева. Савельич предъявляет атаману счет за краденные у Петра вещи. Пугачев ругается на него и уезжает. Петр не может сдержать смеха.

Гринев отправляется к Марье проститься, но она лежит без памяти и не узнает его. Он решает ехать в Оренбург и просить начальство поскорее освободить крепость. Попадья просит его писать почаще. Он целует руку Марьи, обливаясь слезами. Угроза от Швабрина теперь очень его беспокоит.

На пути их с Савельичем догнал урядник и отдал пожалованную Пугачевым лошадь и овчинный тулуп. Деньги, предназначенные Петру, он «растерял дорогой». Савельич стал спорить, но Петр прекратил спор и попросил его взять потерянные деньги себе на водку. Тогда Савельич сказал, что не зря предъявил Пугачеву счет: «С лихой собаки хоть шерсти клок».

Глава 10. Осада города

Генерал принял Петра, когда наблюдал за утеплением яблонь. Он явно был спокоен и благодушен, несмотря на кровопролитие в области. На встрече чиновников в Оренбурге Петр предлагает наступательный план действий, однако, атака не по душе чиновникам, и они решают укрепить оборону. Генерал сделал вид, что согласен с Петром, но разделил мнение большинства, так как побоялся рисковать вверенными ему ресурсами ради сомнительной удачи. Видно, что люди думали не о других, а о себе и своей безопасности. Шайка Пугачева берет город в осаду. Жители голодали, из-за этого все выступления против мятежников были неэффективны. Петр досадовал на промедление, но выбраться из крепости не мог.

Гринев получает записку от своей возлюбленной с просьбами о помощи. Швабрин шантажирует ее тем, что выдаст Пугачеву, и тогда разбойники воспользуются ею по своему усмотрению. На раздумья у нее было три дня. Только Петр мог помочь ей сохранить честь и жизнь.

Гринев чуть с ума не сошел, прочитав письмо, доставшееся ему от бывшего урядника Максимыча, ставшего слугой Пугачева и повстречавшегося ему на вылазке у стен Оренбурга. Он просил у генерала выделить солдат на освобождение, но получил лишь сетования и бесплодные угрозы в адрес Швабрина. Генерал полагал, что Марье лучше выйти замуж за Алексея и воспользоваться его протекцией, ведь потом его все равно расстреляют, а вдове будет проще устроиться в жизни, чем бесприданнице.

Петр был взбешен, но вдруг ему в голову пришла идея, о которой пойдет речь в следующей главе.

Глава 11. Мятежная слобода

Петр нашел Савельича и предложил ему разделить оставшиеся деньги и попрощаться (хитрый старик спрятал от разбойников серебро). Гринев хотел в одиночку поехать за Марьей и не хотел подвергать риску своего слугу. Но Савельич отказался бросать его и сказал:

Коли ты уж решился ехать, то я хоть пешком да пойду за тобой, а тебя не покину.

Вместе с Савельичем Петруша едет в крепость, чтобы освободить Марью, но на пути его берут в плен разбойники Пугачева. Снова встретившись с атаманом лицом к лицу, Гринев рассказывает Емельяну о бедной сиротке, над которой издевается Швабрин. Два советника бунтовщика начинают спорить: один говорит, что Петр — шпион, и его надо повесить на одной перекладине со Швабриным, а другой советует не пугать дворян показательной расправой над Швабриным, ведь они и так сделали ошибку, назначив дворянина командовать казаками. Второй советчик против убийства Петра, так как убивать врага он привык в поле поя, а не на печке. Гринев по его понятиям был гостем. Они поссорились. Разговор мог кончиться худо, но Петр перевел тему, поблагодарив атамана за коня и тулуп. Пугачев развеселился и порешил отложить решение судьбу гостя на завтра, а пока погулять вместе. Застолье закончилось поздно, и Петра препроводили в импровизированную камеру. Наутро атаман позвал Петра ехать в Белогорскую крепость и разбираться на месте. Они сели в кибитку и начали откровенный разговор. Бунтовщик признался, что ему «воли мало», и первое же поражение обернется тем, что его сдадут его же подчиненные, которые, как отметил Петр, смотрели на вожака притворно подобострастно. «Они воры» — открыто признается Пугачев, который понимает, что ему не на кого положиться. Его власть до первого успеха. Но его все равно манит надежда: он все время приводит в пример Гришку Отрепьева, который царствовал в Москве. Но Петр сказал, что Лжедмитрий плохо кончил, став жертвой казни. В ответ на это Емельян рассказал калмыцкую сказку об орле и вороне. Орел спросил у ворона, почему он живет 300 лет, а орел всего 33 года? Ворон сказал, что нужно есть мертвечину для долголетия. Орел попробовал, но раздумал долго жить: не понравилась ему воронова пища. Но Петр ответил, что грабить и убивать — это и есть питаться мертвечиной. Пугачеву было нечего возразить на это.

Глава 12. Сирота

Пугачев едет с Гриневым в Белогорскую крепость, там они встречают Алексея, ставшего вылитым казаком. Швабрин, притворно приняв Петра, унижается, юлит и хитрит, даже называет девушку своей женой и объясняет ее отговорки болезнью, но атаман открывает дверь сильным ударом и находит узницу, которую Алексей держал на хлебе и воде. Швабрин бросается на колени и просит милости. Пугачев дает ему прощение, но Марью отпускает вместе с Петром. Однако Алексей, обезумев от злобы, выдает секрет капитанской дочки. Тогда Гринев говорит, что не мог выдать тайны при свидетелях, боясь, что на Марье отыграются его слуги еще до их приезда.

Атаман освобождает девушку, Гринев и Миронова уезжают из крепости, а вслед за ними и Пугачев. Петр решает отправить невесту к родителям, говоря, что никакая сила их больше не разлучит. Марья говорит, что выйдет за него только после благословения. Согласие скрепили долгим поцелуем.

Глава 13. Арест

Молодые люди едут в деревню к родителям Петра. Однако на пути их остановили гусары и хотели было разлучить, ведь кучер отрекомендовался, что в кибитке едет кум царя. Гринева приняли за слугу Пугачева, но он отмел все подозрения, встретившись с Зуриным. Недоразумение прояснилось, и Зурин лично принес извинения Марье.

В разговоре с ним Гринев узнал, что путь до Симбирска свободен. Воинский долг велит ему остаться на фронте, и он отправляет Машу с Савельичем к родителям, а сам остается служить под руководством Зурина.

Военная кампания против Пугачева шла вяло и неудачно: правительственные войска вели себя не лучше бунтовщиков и забирали у людей последнее, что осталось у них от грабителей. Поэтому атаман с легкостью убегал от преследователей и вновь обрастал верными подданными, которые взяли Казань и двинулись на Москву.

Наконец, Пугачева арестовывают, восстание подавлено, но Петра, который уже получил отпуск для свидания с семьей, арестовывают за «дружбу» с Емельяном Пугачёвым.

Глава 14. Суд

Гринева отправляют в Казань, на допрос. Город сгорел после бунта, уцелела одна лишь крепость. Генерал и его помощник строго допрашивают Гринева о его отношениях с бунтовщиком: они очень хорошо осведомлены и призывают его, сына достойного родителя, ответить за свой грех. Там оказывается и Швабрин (поседевший и похудевший), который оклеветал Петра, назвав его шпионом Пугачева. Но ни он, ни Петр не упомянули имя Марьи, чтобы уберечь ее честное имя от пересудов и злой молвы. Из-за этого Гринев не может доказать свою невиновность. Суд выносит Петруше приговор — ссылка в Сибирь. Казни он миновал только из-за заслуг отца, которого пожалели.

Получив такое известие, Гринев-старший потерял бодрость духа и едва не умер от стыда. Теперь он считал свой род проклятым из-за позора Петра. Он тоже не верил в его невиновность. Теперь он считал, что его наследник не достоин брака с Марьей, дочерью капитана, пострадавшего за отечество.

Тем временем Марья догадалась, что Петр не может оправдаться из-за нее. Она тайком рассказала матери Петра свои догадки и попросила, чтобы ей дали возможность отправиться в Петербург. Ей дали в путь Палашку и Савельича.

В попытке спасти любимого героиня едет в Петербург, к императрице. Ожидая своей очереди, девушка гуляет по саду и встречает миловидную даму, с которой делится своей историей. Дама читает ее письмо к государыне и сердится: Гринева нельзя простить, ведь он не по глупости пристал к Пугачеву, а по подлости. Но Марья уверила ее, что в ней одной скрыта причина его отлучки из Оренбурга. Дама обещает помочь Мироновой уговорить императрицу.

Позже выясняется, что это была сама Екатерина Вторая. Она вызывает Марью к себе и объявляет девушке, что Гринев помилован.

Гринев присутствует при казни Пугачева, тот будто разглядел его в толпе и кивнул. Молодые люди женятся, ведь царица обеспечила капитанскую дочку приданым, да и родители Петра согласны были принять Марью без всякого приданого.