Морские сражения при Петре I. Полтавский нокаут

Пётр I Великий

Пётр I Великий (Пётр Алексеевич Романов). Пётр родился в ночь на 30 мая (9 июня) 1672 года в Теремном дворце Кремля (в 7180 году по принятому тогда летоисчислению “ от сотворения мира “). Умер 28 января (8 февраля) 1725 года в Петербурге. Похоронен в Петропавловском соборе Петропавловской крепости.

Пётр I - русский царь с 27 апреля 1682 года, первый император всероссийский с 22 октября 1721 года.

Государственныё и военный деятель, полководец и дипломат, основатель регулярной русской армии и флота.

Отец - царь Алексей Михайлович Романов - имел многочисленное потомство. Пётр был 14-и ребёнком, но первым от второй жены, царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной. 29 июня в день святого Петра и Павла был крещён в Чудовом монастыре (по другим данным в храме Григория Неокесарийского, в Дербицах, протопопом Андреем Савиновым) и наречён Петром. На 4-м году жизни Петра, в 1676 году, умер царь Алексей Михайлович. Опекуном царевича стал его сводный брат, крёстный отец и новый царь Фёдор Алексеевич. Дьяк Н. Зотов учил грамоте Петра с 1676 по 1680 годы.

Родословная Романовых

Смерть царя Алексея Михайловича и воцарение его старшего брата Фёдора (от царицы Марии Ильиничны Милославской) отодвинули царицу Наталью Кирилловну и её родню, Нарышкиных, на задний план. Царица Наталья вынуждена была отправиться в село Преображенское под Москвой.

27 апреля (7 мая) 1682 года после 6 лет правления скончался болезненный царь Фёдор Михайлович. Заручившись поддержкой патриарха Иоакима, Нарышкины и их сторонники в тот же день возвели на престол на престол Петра. Милославские, родственники царевича Ивана и царевны Софьи по их матери, усмотрели в провозглашении Петра царём ущемление своих интересов. Стрельцы, которых в Москве было более 20000, подстрекаемые Милославскими, 15 (25 мая) 1682 года выступили открыто: с криками, что Нарышкины задушили царевича Ивана, двинулись к Кремлю. Наталья Кирилловна, надеясь успокоить стрельцов, вместе с патриархом и боярами вывела Петра и Ивана на Красное крыльцо.

Наталья Кирилловна на Красном крыльце с Петром и Иваном

Однако восстание не закончилось. В первые часы были убиты бояре Артамон Матвеев и Михаил Долгорукий, потом и другие сторонники царицы Натальи Кирилловны, в том числе два её брата Нарышкины.

Убийство Артамона Матвеева

26 мая выборные от стрелецких полков явились во дворец и потребовали, чтобы старший Иван признавался первым царём, а младший Пётр - вторым. Опасаясь повторения погромов бояре согласились, и патриарх Иоаким тотчас же совершил в Успенском соборе Кремля торжественный молебен о здравии двух наречённых царей, а 25 июня венчал их на царство.

29 мая стрельцы настояли, чтобы царевна Софья Алексеевна приняла на себя управление государством (регентшей) при братьях.

царевна Софья

Уже в годы юности ярко проявились черты характера Петра, выдающиеся способности, интерес к военному и особенно к морскому делу. Для военных игр Петра под Москвой в селе Преображенское на берегу р. Яузы была создана “ потешная крепость “ и организованы “ потешные “ полки - Преображенский и Семёновский, ставшие впоследствии ядром русской регулярной армии. Обострение отношений между различными группировками, боровшимися за власть, привело к подготовке военного выступления Софьи против Петра в августе 1689 года. Предупреждённый своими сторонниками, Пётр спешно уехал в Троице-Сергиев монастырь, куда стянулись преданные ему войска. В результате решительных действий сторонников Петра Софья была сослана в Новодевичий Монастырь под строгий присмотр, её ближайшие приверженцы были казнены.

Казнь стрельцов в Москве

После смерти царя Ивана Алексеевича 29 января (8 февраля) 1696 году Пётр I стал единственным правителем. Последующие попытки приверженцев Софьи свергнуть Петра Iпутём организации нового реакционного стрелецкого мятежа закончились неудачей, и стрелецкое войско было ликвидировано.

Приоритетом деятельности Петра I в первые годы единовластия было продолжение войны с Крымским ханом. С XVI века Московская Русь вела борьбу с крымскими и ногайскими татарами за обладанием обширными прибрежными землями Чёрного и Азовского морей. В ходе этой борьбы Россия столкнулась с Османской империей, покровительствующей татарам. Одним из опорных пунктов на этих землях была турецкая крепость Азов, расположенная при впадении р. Дон в Азовское море и закрывавшая выход в Азовское море .

Для выполнения этой задачи Пётр I сформировал армию численностью около 31000 человек, при 114 мортирах, 12 гаубицах, 44 пищалях. Для освоения военной техники ПётрI провёл манёвры под Кожуховым, близ Москвы. Чтобы отвлечь внимание турок и татар от готовившегося удара на Азов, в низовья Днепра была направлена конница под командованием Б.П. Шереметьева.

Б.П. Шереметьев

Весной 1695 года русские войска были двинуты к крепости Азов. “ Шутили под Кожуховым,- писал Пётр I, - теперь под Азов идём играть “. Авангард русской армии выступил из Москвы в начале марта и 27 июня стал лагерем у Азова. По дороге к нему присоединились донские казаки. 28 апреля на судах “ плавным ходом “ (по Волге, затем по Дону) двинулись главные силы. С ними находился Пётр I и его военный консультант Ф.Я. Лефорт. 5 июля вся армия была сосредоточена в районе Азова. Пётр I решил штурмом овладеть крепостью 5 августа состоялся первый штурм Азова, но был отбит. Также неудачным был и второй штурм 25 сентября. Большие потери и приближающаяся осень принудила Петра I снять осаду Азова и возвратиться назад. На исход неудачных действий в значительной мере оказало отсутствие у русских флота на Азовском море, вследствие чего крепость не была изолирована от помощи извне и получала подкрепления из Турции морем.

Ф.Я. Лефорт

Неудача не сломила воли Петра I. Было решено действовать против Азова не только сухопутными войсками, но и флотом, который смог бы отрезать крепость со стороны моря. Для этого было решено построить флот. Боярская дума, по его требованию, постановила: “ морским судам быть “. Это было основанием для создания, впервые в России, регулярного Военно-морского флота. Строительство велось на созданных верфях в Воронеже, селе Преображенском, Козлове и других местах. Адмиралтейство было переведено в Тавров на Азовском море, в Таганроге создан порт. Большинство судов строилось плоскодонными; в их число входили разные корабли, в том числе и с вооружением от 44 до 58 пушек. Было построено 2 линейных корабля, 4 брандера, 23 галеры, большое количество транспортных судов. Флагман - 36-пушечный корабль “ Апостол Пётр “

Флот при Петре I

Одновремённо усиливались сухопутные войска. Численность подготовленной к новому походу армии составила 75 000 человек под командованием генералиссимуса А.С. Шеина (первый генералиссимус России, звание было присвоено после успешного взятия Азова).

Весной 1696 года начался 2-й Азовский поход армии и флота под общим командованием Петра I были сосредоточены в Воронеже. В конце апреля на транспортных судах вышли к Азову 8 полков, в том числе и гвардия. Остальные войска двигались по суше. Конница Шереметьева (70000 человек) снова была направлена в низовья Днепра. 3 (13) мая отрядами по 5-8 судов отплыла галерная флотилия. Русский флот (под командованием адмирала Ф.Я. Лефорта) вышла в море для блокады Азова. Пётр I участвовал в блокаде в звании капитана галеры “ Принципиум “.

А.С. Шеин

27 мая русский флот вышел в м Азовское море, отбросил турецкие корабли и в начале июня блокировал Азов со стороны моря. Русская армия осадила крепость с суши. Совместными усилиями армии и флота 18 июля Азов был взят штурмом.

Штурм крепости Азов

Азовские походы ускорили окончание войны между Россией и Турцией и заключению Константинопольского мирного договора 1700 года. Они укрепили южные границы страны. Опыт Азовских походов был использован Петром I при проведении военных реформ и реорганизации вооружённых сил России, показали возросшую роль флота в войне и явились началом превращения России в морскую державу.

В марте 1697 года в Западную Европу через Лифляндию было отправлено Великое посольство, основной целью которого было найти союзников против Османской империи. Великими полномочными послами были назначены генерал-адмирал Ф.Я. Лефорт, генерал Ф.А. Головин, начальник Посольского приказа П.Б. Возницын. Всего в посольство вошло 250 человек, среди которых под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова находился сам царь Пётр I. Впервые русский царь предпринял путешествие за пределы своего государства. Пётр посетил Ригу, Кёнигсберг, Бранденбург, Голландию, Англию, Австрию.

Пётр I в Голландии

Посольство завербовало в Россию несколько сот специалистов по корабельному делу, закупило военное и прочее научное оборудование. Кроме переговоров, Пётр много времени посвятил изучению кораблестроения, военного дела и других наук. Пётр поработал плотником на верфях Ост-Индской компании, при его участии был построен корабль “ Пётр и Павел “. В Англии он посетил литейный завод, арсенал, парламент, Оксфордский университет, Гринвичскую обсерваторию и Монетный двор, смотрителем которого в то время был Исаак Ньютон.

Великое посольство своей главной цели не достигло, но в результате у Петра I произошла переориентация внешней политики России с Южного направления на северное.

После возвращения из Великого посольства Пётр I начал готовиться к войне со Швецией за выход к Балтийскому морю. В 1699 году был создан Северный союз против шведского короля Карла XII, в который помимо России вошли Дания, Саксония и Речь Посполитая.

Военная слабость и несогласованность действий в начале войны обрекли союзников на крупные поражения. КарлXII поодиночке разбил противников с помощью быстрых десантных операций. В скором времени после бомбардировки Копенгагена Дания 8 августа 1700 года вышла из войны. Неудачей закончилась попытка польского короля Августа II захватить Ригу. Пётр I только 19 (30) августа 1700 года, после заключения мира с Турцией, смог объявить войну Швеции и направить войска (35000 человек, 145 орудий) к Нарве, осада которой затянулась до глубокой осени. Узнав об отходе войск Августа II от Риги к Ковно, Карл II высадил около 32500 человек с 37 орудиями в Пернов и 19 (30) ноября 1700 года с 8500 солдатами атаковал лагерь русских войск, и полностью разгромил его. Сам Пётр I уехал в Новгород за два дня до того.

Карта Северной войны

Поражение русской армии под Нарвой

Карл XII

Однако энергичными мерами Пётр I восстановил регулярную армию (до 40000 человек, 300 орудий) по европейскому образцу, создал военно-морской флот, принял спешные меры к развитию промышленности.

Петром I были выдвинуты талантливые русские военачальники: А.Д. Меншиков, Б.П. Шереметев и другие.

А.Д. Меншиков

В 1701 году возобновились активные действия русских войск в Прибалтике.

9 (21) декабря 1701 года драгунские полки Б.П. Шереметева одержали первую победу над шведским корпусом генерала В.А. Шлиппенбаха при Эрестфере и более крупное поражение под Гумельсгорфом 18 (30) июля 1702 года, остатки шведских войск укрылись в Пернове. Одновременно войска Ф.М. Апраскина оттеснили шведов от базы русских - Новой Ладоги, разбив их на р. Ижора и вынудив отступить к крепости Ниеншанц в устье Невы. Флотилия судов под командованием И. Тырнова дважды нанесла поражения шведским кораблям в Ладожском озере, под Кексгольмом и заставила их уйти в Выборг. 11 (22) октября Пётр I овладел крепостью Нотенбург (Шлисельбург). Весной следующего года он занял Ниеншанц, Ямбург и Копорье.

Штурм Нотенбурга

Преграждая шведскому флоту путь в Неву, Пётр I возвёл у южной судоходной протоки устья реки, около о. Котлин, форт Кроншлот (Кронштадт). В 1703 году в устье р. Невы был основан г. Санкт-Петербург, ставший с 1712 года столицей России.

Пётр I в Санкт-Петербурге

В 1704 году были взяты Дерпт, Нарва и Иван-город, что привело к закреплению России на берегах Балтийского моря.

После низложения польского короля Августа II в 1706 году и замены его Станиславом Лещинским Карл XII летом 1708 года начал роковой для него поход на Россию, намереваясь через Смоленск достигнуть Москвы. Однако встретив сопротивление русских войск, Карл повернул из района Стариши на Украину, где рассчитывал получить помощь со стороны изменника украинского народа гетмана И.С. Мазепы.

Карл XII и гетман И.С. Мазепа

В конце сентября шведы вышли к Костеничам (по дороге на Стародуб) и остановились в ожидании корпуса А. Левенгаупта. Однако в сражении у деревни Лесная 28 сентября (9 октября) 1708 года Пётр I(16000 человек и 30 орудий)наголову разгромил корпус Левенгаупта (16000 человек и 30 орудий, обоз с продовольствием и боеприпасами - 7 000 повозок). Пётр I направил к Лесной корволант (летучий корпус) А.Д. Меншикова в составе 10 драгунских и 3-х пехотных полков, посаженных на лошадей (всего 11600 человек). Русские войска отбросили шведский авангард. Корволант строем в 2 линии атаковал главные силы шведов. Упорный бой длился несколько часов, но в конце концов шведы, понеся большие потери отступили в вагенбург. С подходом к русским конницы Боура русские вновь атаковали. Ночью Левенгаупт, бросив всю артиллерию и обоз отступил вниз по р. Сож. Шведы потеряли 8000 убитыми, 1000 пленными, обоз, знамёна. Русские войска потеряли свыше 1000 убитыми и 3000 ранеными.

Сражение при Лесной

Разгром корпуса А. Левенгаупта лишил Карла XII необходимых ему подкреплений, продовольствия, сорвал его планы похода на Москву.

Острый недостаток продовольствия и фуража заставили Карла XII весной 1709 года повернуть на юг в не опустошённую ещё войной Полтавщину. В апреле 1709 года шведская армия сосредоточилась в районе Полтавы.

Генеральное сражение между русской и шведской армиями в ходе Северной войны произошло под Полтавой 27 июня (8 июля) 1709 года.

Весной 1709 года после неудачной зимней компании на Украине Карл XII (35000 солдат и 32 орудия) осадило Полтаву. В апреле-июне гарнизон Полтавы (4200 солдат, 2500 вооружённых горожан, 29 орудий) во главе с комендантом полковником А.С. Келиным, поддержанный извне подошедшей конницей генерал-фельдмаршала А.Д. Меншикова, успешно отбил несколько штурмов противника. 16 (27) июня на военном совете Пётр I принял решение на генеральное сражение. 20 июня (1 июля) главные силы русской армии (42000 солдат и 72 орудия)перешли на правый берег р. Ворскла. 25 июня (6 июля) Пётр I расположил армию на позиции у деревни Яковцы (в 5 км севернее Полтавы), разместив её в укреплённом лагере.

Поле перед лагерем шириной около 2,5 км, прикрытое с флангов густым лесом и зарослями, было укреплено системой полевых инженерных сооружений из 6 фронтальных и 4-х перпендикулярных им четырёхугольных редутов. Редуты находились друг от друга на расстоянии ружейного выстрела, чем обеспечивалось тактическое взаимодействие между ними. В редутах разместились 2 батальона солдат и гренадеров, за редутами - 17 кавалерийских полков под командованием А.Д. Меншикова. Замысел Петра I состоял в том, чтобы измотать противника на передовой позиции редутов, а затем разбить его в открытом полевом бою.

27 июня (8 июля) в 2 часа ночи шведское войско под командованием фельдмаршала К.Г. Реншильда (Карл XII 17 (28) июня на рекогносцировке был ранен в ногу) численностью около 20000 человек и 4 орудия (28 орудий без боеприпасов были оставлены в обозе, а остальные войска - до 10000 человек находились под Полтавой в резерве и на охране коммуникаций) 4-я колоннами пехоты и 6 колоннами конницы двинулись к позиции русских. На первом этапе сражения бои шли за передовые позиции. В 3 часа русская и шведская конница завязала упорный бой у редутов. К 5 часам шведская конница была опрокинута, но следующая за ней пехота овладела первыми двумя редутами. Меншиков просил подкрепления, однако Пётр I, придерживаясь замысла сражения, приказал ему отойти за линию редутов. В шестом часу шведы, наступая за отходившей русской конницей, попали своим правым флангом под перекрёстный ружейный и пушечный огонь из русского укреплённого лагеря, понесли большие потери и в панике бежали к лесу у Малых Будищ.

Русские артиллеристы под Полтавой

В то же время правофланговые шведские колонны генералов Росса и Шлиппенбаха, отрезанные в ходе боя за редуты от главных сил, по приказу Петра Iбыли уничтожены конницей Меншикова в Полтавском лесу.

Полтавский бой

На втором этапе сражения развернулась борьба главных сил. Около 6 часов утра Пётр Iпостроил армию впереди лагеря в 2 линии, расположив в центре пехоту под командованием генерала Р.Х. Боура и фельдмаршала А.Д. Меншикова, в первой линии пехоты развернулась артиллерия под командованием генерала Ч.В. Брюса. В лагере был оставлен резерв - 9 батальонов. Часть пехоты и конница Петр Iотрядил на усиление в Малые Будищи и гарнизон Полтавы, чтобы отрезать пути отступления шведам и не допустить захвата ими крепости во время сражения. Шведская армия построилась против русских также в линейном порядке.

В 9 часов шведы пошли в наступление. Встреченные сильным огнём русской артиллерии, они ринулись в штыковую атаку. В ожесточённой рукопашной схватке шведы потеснили центр первой линии русских. Но Пётр I, наблюдавший за ходом битвы, лично возглавил контратаку батальона новгородцев и отбросил шведов на исходные позиции. Вскоре русская пехота стала теснить противника, а конница охватывать его фланги. К 11 часам шведы начали отход, превратившийся в паническое бегство. Карл XII с гетманом Мазепой, бросив войска, бежали с поля боя (в Османскую империю). Остатки шведской армии отступили в Переволочне, где были настигнуты и сложили оружие. В Полтавском сражении шведы потеряли более 9000 человек убитыми, свыше 18000 пленными, 32 орудия и весь обоз. Потери русских войск составили 1345 человек убитыми и 3290 человек ранеными.

Начало Полтавской битвы

Пленные шведы под Полтавой

Полтавское сражение предопределило победоносный исход длительной Северной войны и подняло международный авторитет России.

Разгромив отборные войска Карла XII на Украине, русские войска в 1710 году овладели Ригой, Ревелем, Кексгольмом, Выборгом и о. Эзель. С помощью английской и австрийской дипломатии Карлу XIIудалось втянуть в войну Турцию, которая в 1710 году объявила войну России. Несмотря на неудачу в Прутском походе 1711 года, Петр I добился перемирия с Турцией ценой уступки им Азова.

В 1713 году Пётр I силами особого Ингерманландского корпуса (свыше 65000 человек) при содействии галерной эскадры (свыше 200 судов с 870 орудиями) и парусного флота (7 линейных кораблей, 4 фрегата с 900 орудиями) предпринял решительное наступление против шведских войск в Финляндии. В течение лета 1713 года были заняты Гельсингфорс и Або (Турку), нанесено крупное поражение шведским войскам в сражении 6 (17) октября под Пелкина. В феврале (марте) 1714 года М.М. Головин разбил шведов под Лаппала и занял г. Ваза.

Благодаря господству Швеции на Балтийском море Северная война затянулась. Балтийский флот России только создавался, но сумел одержать свою первую победу в Гангутском морском сражении.

Гангутское морское сражение

Гангутское морское сражение между русскими и шведскими флотами произошло 26-27 июля (6-7 августа) севернее полуострова Гангут (Ханко) на Балтийском море. В конце июня 1714 года русский гребной флот (99 галер и скампавей с 15000 войск) под командованием генерал-адмирала Ф.М. Апраксина сосредоточился у восточного побережья полуострова Гангут с целью прорваться к Або-Аландским шхерам и высадить войска для усиления русского гарнизона в Або (100 км северо-западнее мыса Гангут). Путь флоту Апраксина преградил шведский флот под командованием вице-адмирала Ватранга (15 линейных кораблей, 3 фрегата и отряд гребных судов), занявший позицию у юго-западной оконечности полуострова Гангут. Пётр I произвёл разведку и приказал построить через узкий перешеек полуострова (2,5 км) переволоку (деревянный настил) для переброски по ней галер в шхерный район, расположенный севернее полуострова Гангут. Внезапные действия этих судов в тылу противника должны были отвлечь его внимание от прорыва основных сил русского флота. Узнав о строительстве переволоки, командующий шведским флотом немедленно послал к северному побережью полуострова отряд кораблей (1 фрегат, 6 галер, 3 шхербота) под командованием контр-адмирала Н. Эреншёльда. Одновременно он направил отряд вице-адмирала Лиллье (8 линейных и 2 бомбардирских корабля) для нанесения удара по главным силам русского флота в районе его сосредоточения. Силы противника были расчленены. Пётр I немедленно этим воспользовался. Утром 25 июля (6 августа), когда из-за отсутствия ветра шведские парусные корабли не могли маневрировать, авангард русского флота 20 скампавей) под командованием капитан-командора М.Х. Змаевича начал стремительный прорыв, обходя мористее шведскую эскадру вне досягаемости её артиллерийского огня. Вслед за ним осуществил прорыв к западной части переволоки сторожевой отряд (15 скампавей). Дерзкие действия русских гребных судов застигли шведов врасплох. Обходя полуостров Гангут, отряд Змаевича встретил и обстрелял отряд шаутбенахта Таубе (1 фрегат, 5 галер, 6 шхерботов), шедших на соединение с главными силами шведского флота. Обнаружив прорвавшиеся русские корабли, шактбенахт Таубе повернул к Аландским островам. В этот же день русские корабли блокировали отряд Эреншёльда. Полагая, что следующие отряды русских кораблей будут продолжать прорыв прежним маршрутом, командующий шведским флотом отозвал отряд Лиллье, а сам отошёл от берега, освободив прибрежный фарватер. Этим воспользовался Апраксин, прорвавшись по прибрежному фарватеру с главными силами гребного к своему авангарду, который продолжал блокировать шведские корабли. На предложение сдаться Эреншёльд ответил отказом. Тогда авангард русского флота атаковал шведов. Две первые попытки были отбиты, но третья увенчалась успехом. Все 10 шведских кораблей во главе с Эреншёльдом были взяты в плен. Шведы потеряли убитыми 361 человека, ранеными 350 человек, 237 пленными, 10 судов с 116 пушками достались русским как трофеи. Русские потеряли 127 человек убитыми и 342 ранеными.

Победа у Гангута (первая победа русского регулярного флота) имела большое военно-политическое значение. Она обеспечила успешные действия русских войск в Финляндии и создала условия для перенесения военных действий на территорию Швеции.

Блестящие победы русского флота в Эзельском морском сражении 24 мая (4 июня) около о. Эзель (о. Сааремаа) и около о. Гренгам 27 июля (7 августа) 1720 года показал полное превосходство русского военно-морского флота над шведским.

Эзельское морское сражение

В 1720 году Швеция начала мирные переговоры с Россией, завершившиеся Ништадтским мирным договором 1721 года. Победа в Северной войне увенчала вековую борьбу России за выход а Балтийское море и вместе с крупными внутренними преобразованиями Петра I способствовала превращению её в одну из великих держав.

Наиболее крупным внешнеполитическим мероприятием Петра I после Северной войны был Каспийский (или Персидский) поход 1722-1724 годах. 18 июня 1722 года, после обращения за помощью персидского шаха Тохмас-мирзы по Каспию отплыл 22000 русский отряд. В августе сдался Дербент, после чего русские из-за проблем с провиантом вернулись в Астрахань. В 1723 году был завоёван западный берег Каспийского моря с крепостями Баку, Рештом, Астрабадом. 12 сентября 1723 года был заключён Петербургский договор с Персией, по которому в состав Российской империи включалось западное и южное побережье Каспия с городами Дербент, Баку и провинциями Гилян, Мазендеран и Астрабад.

Персидский поход Петра I

Во время своего царствования Пётр I проявил глубокое понимание государственных задач, стоявших перед Россией, и провёл крупные реформы, направленные на преодоление отсталости России от передовых стран Европы и использования её огромных природных ресурсов. Деятельность его по перестройке государственного аппарата была направлена на упрочение абсолютистского государства, укрепления феодально-крепостнического строя, господства класса дворянства и зарождавшейся буржуазии.

Вместо Боярской думы в 1711 году был создан Правительствующий Сенат, которому подчинялись коллегии. В значительной степени подверглось ограничению независимое положение церкви: деятельность созданного синода контролировалась правительственным чиновником - обер-прокурором, патриаршество было ликвидировано в 1721 году. Вместо прежнего деления страны на уезды и воеводского управления на местах были созданы 8 губерний во главе с губернаторами. Губернии были разделены на 50 провинций. Преобразования в области государственного управления завершились в 1721 году провозглашением России империей.

Как военный деятель Пётр I стоит в ряду наиболее образованных и талантливых строителей вооружённых сил, полководцев и флотоводцев русской и мировой истории XVIII века. Делом всей его жизни было усиление военной мощи России и повышение её роли на международной арене.

При Петре I армия и флот получили однотипную и стройную организацию, в армии были образованы полки, бригады и дивизии, на флоте - эскадры, дивизии и отряды, была создана кавалерия единого драгунского типа.

Основой устройства вооружённых сил явились введённые им рекрутская повинность (1705 год) и обязательная военная служба дворян. Для управления действующей армии была введена должность главнокомандующего (гнерал-фельдмаршала), на флоте - генерал-адмирала. Пр полевом штабе в качестве совещательного органа был учреждён военный совет (“ консилия “). В период 1701-1719 годов были открыты в Москве и Санкт-Петербурге навигационные, артиллерийские, инженерные школы и морская академия. Были утверждены воинские уставы, воинские звания, учредил ордена и медали.

Оружие армии Петра I

Гренадёры и драгуны Петра I

При всей противоречивости его натуры ПётрIвошёл в историю России как прогрессивный государственный и военный деятель, который сумел глубоко и всесторонне понять назревшие проблемы развития России и много сделал для превращения её в великую мировую державу.

Петру I установлены памятники в Москве, Петербурге, Кронштадте, Архангельске, Таганроге, Петродворце, Туле, Петрозаводске.

Памятник Петру I в Москве

Памятник Петру I в Петербурге (Медный всадник)

(ноябрь 1699 года).

Союзники Петра вскоре начали военные действия против шведов. Но успех

им не сопутствовал. Август II, король польский и курфюрст саксонский, послал

войско во главе с Флемингом к Риге. Но, получив с его жителей полтора

миллиона талеров, снял осаду и отвел свои полки от города. С Данией дело

обстояло еще хуже: молодой шведский король, забияка и рубака, высадился на

ее территории с пятнадцатитысячным корпусом, и Копенгаген оказался под

года) его страна вышла из Северного союза. Петр остался с Августом II,

союзником слабым, коварным, склонным к предательству.

Но Петр и здесь не опускает в бессилии руки. Продолжает вести дело к

схватке с Карлом XII за выход к Балтике.

Подготовить все необходимое для борьбы с первоклассной шведской армией

было не так-то просто. По плану, разработанному Петром и его советниками,

русская армия должна была направиться на Нарву и Нотебург (древний русский

Орешек) - шведские крепости на реках Нарове и Неве. С разведывательными

целями к обеим крепостям был послан офицер-преображенец Василий Корчмин,

который, получив за границей инженерное образование, владел наукой

фортификации. Второго марта 1700 года Петр пишет Ф.А. Головину, что надо

послать Корчмина сначала под Нарву, якобы для покупки шведских орудий для

русских надобностей, а потом - в Нотебург:

"Также, если возможно ему там дело сыскать, чтоб побывал и в Орешке. А

если в него нельзя, хотя возле него. А место зело нужное: проток из

Ладожского озера (посмотри на картах). А детина кажется неглуп и секрет

что Корчмин учен".

Быстрым ходом шло обучение новобранцев. Рождалась на глазах новая

армия. Специалисты давали ей высшую оценку. Гейне, датский посол, даже

восхищался выучкой солдат:

Новые полки чудесны. Они одинаково хороши и на ученье, и на параде.

Русскую артиллерию он же называл "образцовой", пехоту - "отборной",

"высокодисциплинированной". Петр, очевидно, не раз слышал подобные отзывы и

был доволен. С нетерпением он ждал известия из Константинополя о результатах

переговоров с Турцией, чтобы скорее двинуть войска на шведов, присоединиться

к союзникам:

Я человек, на слово которого можно положиться. Я не буду прибегать к

многословию; но мои союзники увидят на деле, как я исполню обязательства и

сделаю больше того, что я обязан.

получает долгожданную весть - договор с Турцией заключен. Развязав себе руки

на юге, на следующий день Россия объявляет войну Швеции "за многие свейские

(шведские. - В Б.) неправды", в том числе - за тяжкое оскорбление,

нанесенное в 1697 году шведами во время пребывания "великого посольства" в

Риге "самой особе царского величества", хотя официально, формально русский

царь в посольстве отсутствовал; имелся, правда, некий урядник Петр Михайлов,

но - кто же тогда в Риге знал об этом? Да если бы и догадались, то ведь Петр

бдительно следил за соблюдением своего инкогнито, не терпел его нарушений,

особенно в начале миссии.

Подобная мотивировка - дань старомосковской дипломатии с ее обидами по

поводу действительных и мнимых оскорблений в адрес московского самодержца,

"порухи" чести его и тем самым России. Дипломаты других стран в те времена

тоже придирчиво относились к подобным вещам.

Двадцать второго августа русская армия выступила в поход. Северная

война началась. Язвительный Ключевский иронизирует над Петром в связи с

итогами южного предприятия: царь "очутился в неловком положении" - флот,

построенный с такими мучениями и издержками, "остался гнить в азовских

гаванях"; укрепиться в Крыму не удалось; канал между Волгой и Доном, который

начали рыть по приказу Петра, забросили; все другое, касающееся "восточного

вопроса" (безопасность от крымских набегов, ожидания балканских христиан),

тоже отложили в сторону; Петр круто повернул с юга на север; "новая

европейская конъюнктура перебросила его, как игрушечный мяч, с устья Дона на

Нарову и Неву, где у него не было ничего заготовлено; сам он, столько

готовившийся в черноморские моряки, со всеми своими переяславскими,

беломорскими, голландскими и английскими навигацкими познаниями принужден

был много лет вести сухопутную войну, чтобы пробиться к новому, чужому

Историк сильно сгустил краски. Не обнаруживает он и сочувствия

лихорадочным мерам и метаниям царя, не оценивает в полной мере их значение.

Но все же в его рассуждениях немало и верного. Сам Петр довольно скоро

отрезвеет от своих надежд той весенне-летней поры 1700 года, когда он почти

по-юношески рвался в бой, грезил о быстрых и ярких победах. Как оказалось,

Нарва - это не Азов и не Казыкермень. Но в ту пору ничего этого он не знал

и, полный замыслов, спешил, чтобы полной грудью вдохнуть соленый воздух

Балтики...

Начало войны со Швецией оказалось неудачным не только для союзников

России, но и для нее самой. Девятнадцатого ноября 1700 года армия Петра,

слепленная из старых стрелецких полков и дворянского ополчения, а также из

плохо еще обученных новобранцев, потерпела поражение от армии Карла XII,

считавшейся тогда одной из лучших в Европе. Только гвардейцы и лефортовцы

показали себя с наилучшей стороны, отбив многие атаки противника. Но они

одни не смогли, естественно, спасти положение. К тому же печальную роль

сыграло доверие Петра к командирам из иностранцев. Кончилось тем, что

капитулировавшее русское воинство, потеряв до шести тысяч солдат, покинуло

западный берег реки Нарвы и перешло на восточную ее сторону, оставив шведам

сто тридцать пять пушек.

Победу под Нарвой над царем "варваром" торжествовали не только в

Швеции, но едва ли не во всей Европе.

От русских представителей при европейских дворах вскоре поступили

депеши с сообщениями о презрении и насмешках тамошних правителей и вельмож

по адресу русской армии, самого царя. А.А.Матвеев, например, писал из Гааги:

"Шведский посол с великими ругательствами, сам ездя по министрам, не

только хулит ваши войска, но и самую Вашу особу злословил, будто Вы,

испугавшись приходу короля его, за два дня (до прихода шведов под Нарву и

сражения. - В.Б.) пошли в Москву из полков".

Шведский король, разгромив Данию и Россию, взялся за Польшу и Саксонию,

имевших одного правителя. Свои чувства к нему он не скрывал:

Поведение его так позорно и гнусно, что заслуживает мщения от Бога и

презрения всех благомыслящих людей.

Шведский король принялся, по словам Ключевского, помогать Петру, как

только мог, гоняясь за Августом II. И царь использовал передышку,

предоставленную Карлом XII, в полной мере. Не в его привычках горевать по

поводу неудач. Он сразу понял корень, суть того, что произошло под Нарвой.

Позднее, в "Истории Свейской войны", об этом написано очень верно:

"Шведы над нашим войском викторию получили, что есть бесспорно. Но

надлежит разуметь - над каким войском оную учинили, ибо только один старый

полк Лефортовский был (который пред тем назывался Шепелева); два полка

гвардии только были на двух атаках у Азова; полевых боев, а наипаче с

регулярными войсками, никогда не видали. Прочие ж полки, кроме некоторых

полковников, как офицеры, так и рядовые, самые были рекруты... К тому ж за

поздним временем великий голод был, понеже за великими грязьми провианта

привозить было невозможно. И, единым словом сказать, все то дело яко

младенческое играние было, а искусство ниже вида. То какое удивление такому

старому, обученному и практикованному войску (шведскому. - В.Б.) над такими

неискусными сыскать викторию?... Но когда сие нещастие (или, лучше сказать,

великое щастие) получили, тогда неволя леность отогнала и ко трудолюбию и

искусству день и ночь принудила".

Таково откровенное и самокритичное, как говорят сейчас суждение царя о

нарвской катастрофе. Ее размер, кстати говоря, сильно преувеличивали и сам

Петр, и его современники, русские и иностранные, а также и нынешние

историки.

Петр, еще больше напрягая силы, делает все возможное чтобы продолжать

войну, взять реванш за поражение. В.О. Ключевский, не упускавший случая

уязвить царя, отдает ему должное: "Предоставляя действовать во фронте своим

генералам и адмиралам, Петр взял на себя менее видную техническую часть

войны: он оставался обычно позади своей армии, устроял ее тыл, набирал

рекрутов, составлял планы военных движений, строил корабли и военные заводы,

заготовлял амуницию, провиант и боевые снаряды, все запасал, всех ободрял,

понукал, бранился, дрался, вешал, скакал из одного конца государства в

другой, был чем-то вроде генерал-фельдцейхмейстера, генерал-провиантмейстера

и корабельного обер-мастера".

Приходилось полагаться прежде всего на свои силы. Союзники, по

существу, вели дело к срыву военных планов Петра, в дружбе к которому

распинался при всяком случае Август II. Отсюда - и измена де Кроа и десятков

других офицеров-иностранцев под Нарвой, и прекращение осады Риги, и

сепаратные переговоры саксонцев со шведами, и прочие интриги. А царь, о

чем-то догадывавшийся, но знавший далеко не все (например, о тайных письмах

де Кроа Августу II, который и заслал его в русскую армию, о соображениях

самого короля и его советника пройдохи Паткуля), продолжал верить так

называемому союзнику. Когда же вместо гарнизона одной крепости неожиданно

пришлось иметь дело с хорошо обученной регулярной армией, - последствия

оказались весьма плачевными для него и радостными для шведов. Недаром их

король торжествовал, недаром он же наградил русского главнокомандующего, так

позорно перебежавшего в его лагерь, полутора тысячами червонцев и сажал его

кушать за королевский стол.

А Петр и его помощники приводят в порядок полки, потрепанные под

Нарвой, формируют новые. Отливают более трехсот орудий - новые уральские

заводы работают на полную мощность; с церквей снимают колокола для

изготовления пушек. Все это дает плоды. В конце января 1701 года, год с

небольшим спустя после неудачи под Нарвой, Плейер, посол империи в Москве,

сообщает своему потентату, что русская армия стала втрое сильнее, чем

прежняя. Но ослепленный Карл окончательно теряет трезвое понимание

обстановки. Петровскую армию он считает недостойной внимания великого

полководца:

Нет никакого удовольствия биться с русскими, потому что они не

сопротивляются, как другие, а бегут.

Но так считали не все. Даже один из его ближайших помощников, генерал

Стенбок, с тревогой следит за своим патроном:

Король ни о чем больше не думает, как только о воине; он уже больше

не слушает чужих советов; он принимает такой вид, что будто бы Бог

непосредственно внушает ему, что он должен делать.

Многие в Европе смотрят на события, связанные с ,

глазами Карла XII. Правители Англии, Голландии, Франции наперебой стараются

сделать короля своим союзником, восторгаются победами, превозносят его

военный гений. В хор дифирамбов вплетают свои голоса герцог Мальборо и

Евгении Савойский, великие полководцы, английский и австрийский. Вспоминают

Густава Адольфа, прадеда шведского короля, победоносного полководца и

ненавистника России.

Руководители шведской и вообще европейской дипломатии считали, что

Россия, разбитая и поверженная, должна чуть ли не упасть на колени перед

победоносным королем. По словам того же Матвеева, сидевшего в Нидерландах,

"здешние господа ждут мира, потому что лучшие Ваши (Петра, - В.Б.) войска

побиты... и солдат таких вскоре обучить невозможно". Петр уже кое-что узнал

о нравах этой дипломатии. "Великое посольство" открыло на многое глаза царю,

тогда еще дипломату неискушенному и доверчивому. Опыт приобретался в

дипломатической борьбе с ее неприкрытыми расчетами, коварством, интригами и

всем прочим. Будучи прагматиком, он усваивает кое-что из этих методов, но

нередко по-прежнему допускает наивную доверчивость и соблюдает элементарные

правила приличия, правовые принципы, нарушаемые другими. Так, когда началась

война со Швецией, Петр позволил ее дипломатическим представителям выехать на

родину. А Карл XII решил по-другому - по его приказу посадили в тюрьму

русского посла Хилкова, сотрудников и слуг, а также всех русских купцов.

Этот факт отмечает Анри Труайя в своей книге, опубликованной во Франции в

Петр продолжает наращивать силы для предстоящих сражений со "шведом". А

король, его противник, колесит с армией к западу от русских границ, в

Польше. Громит саксонцев под Ригой. Подумывает уже, после побед над более

сильными врагами, о походе против русских, которых считает намного более

слабыми, чем датчане, поляки и саксонцы. "Август, - по меткому замечанию

С.М. Соловьева, - был драгоценный союзник для Петра не силою оружия, но тем

что возбудил к себе такую ненависть и такое недоверие шведского короля; он

отвлек этого страшного в то время врага от русских границ и дал время царю

ободрить свои войска и выучить побеждать шведов".

Карл завяз в Польше - на два фронта воевать он не мог. Петр продолжает

укреплять армию, мобилизовывать все ресурсы страны. Ему и России нужна

победа, хотя бы для начала и небольшая, чтобы русские люди, армия в

особенности, воспрянули духом, а Европа изменила свое мнение о восточных

"варварах". О том писали его дипломаты, в частности Голицын из Вены осенью

"Всякими способами надобно домогаться получить над неприятелем

победу... Хотя и вечный мир заключим, а вечный стыд чем загладить?

Непременно нужна нашему государю хотя малая виктория, которой бы имя его

по-прежнему во всей Европе славилось; тогда можно и мир заключить. А то

теперь войскам нашим и войсковому управлению только смеются. Никак не могу

видеть министров, сколько ни ухаживаю за ними: все бегают от меня и не хотят

говорить".

Шведы действуют в Польше вполне успешно. Но не только там - пытаются по

морю прорваться к Архангельску, чтобы сжечь единственный порт, связывающий

Россию с Европой. Там отбили атаку шведских кораблей с немалым для них

уроном. Петр спешит туда, чтобы принять срочные меры, укрепить город, столь

важный для государства.

Одновременно с заботами на севере приходилось думать и о юге - держать

наготове флот, строить новые корабли у Воронежа на случай враждебных

действий со стороны Турции. Но здесь пока было спокойно.

Непрерывно одолевали заботы о добывании денег, которых всегда не

хватало. Однажды он поделился с Ромодановским (по другим источникам, это был

Прозоровский):

В казне нет денег, войскам давать нечего. Нет и артиллерии, а сие

потребно скоро. Что делать? Может быть, убавить в монастырях сокровища в

золоте и серебре и натиснуть из него деньги?

Сие дело щекотно. Должно придумать иное.

Собеседник повел царя в тайную кладовую в Кремле. Там лежали вороха

серебряной и позолоченной сбруи и посуды, мелкой серебряной монеты,

голландских иоахимсталеров (на русский манер их звали ефимками). Потрясенный

царь услышал от князя такой рассказ:

Когда родитель твой, царь Алексей Михайлович, в разные времена

отъезжал в походы, то по доверенности своей ко мне деньги и сокровища

отдавал на сохранение мне. При конце жизни своей, призвав меня к себе,

завещал, чтоб я никому сего из наследников не отдавал до тех пор, разве

воспоследует в деньгах при войне крайняя нужда.

Так или иначе происходило в тот день в потайной кремлевской каморке -

сказать трудно, как и заключить - состоялся ли такой разговор вообще. Во

всяком случае, "крайняя нужда" в деньгах действительно пришла.

Монетный двор делал все, что можно. Уменьшал, в частности, вес

серебряных монет, чеканил сначала сотни тысяч, затем - миллионы рублей.

Появились "прибыльщики" - чиновники, придумывавшие новые налоги. Вскоре

русские полки начали одерживать первые победы. В конце декабря 1701 года в

Ливонии, у деревни Эрестфер под Дерптом, Шереметев во главе

семнадцатитысячного корпуса напал на семитысячный корпус Шлиппенбаха. Шведы

потеряли три тысячи человек. Триста пятьдесят попали в плен к русским. В

Москве отметили победу фейерверком. Награды получили все участники сражения,

вплоть до солдат; Шереметев же - чин генерал-фельдмаршала и орден Андрея

Первозванного. Петр торжествовал:

Мы можем наконец бить шведов!

Шереметев опять громит, на этот раз под Гуммельсгофом, Шлиппенбаха, который

теряет пять тысяч убитыми, триста пленными и всю артиллерию.

С осени того же года Петр лично руководит военными действиями в Ингрии.

Сначала его полки штурмом берут крепость Нотебург у истока Невы из

следующего года Петр и Меншиков на лодках напали на два шведских морских

корабля и выиграли бой. Победа была полностью его заслугой, и он, как и его

любимец Меншиков, получил орден Андрея Первозванного.

В результате победного исхода военной кампании 1701-1703 годов все

земли по Неве, от истоков до устья, оказались в руках победителей-русских. В

этом немалая заслуга царя, хотя он нисколько не выпячивает свою роль, более

того - даже скрывает, затушевывает ее, говорит "мы", "наши войска" и т. д.

Победа, в его мнении, - результат общих усилий армии, от солдат до

фельдмаршала.

В присоединенной земле, где некогда Александр Невский громил

закладывает в устье Невы, на острове Луст-Эйланд (Веселый остров), крепость

Будущую новую столицу России. Деревянная крепость,

построенная солдатами, имела шесть бастионов. Рядом с ней поставили

деревянный домик Петра, который стоит там и поныне, привлекая толпы

туристов.

В новопостроенную крепость Петр назначил губернатора - все того же

Меншикова. Его не смущают ни болота, ни плохой климат. Более того, он

радуется, что живет в таком раю, как, без тени сомнения или юмора, пишет

своим корреспондентам:

"Истинно, что в раю здесь живем".

"Не могу не писать вам из здешнего парадиза".

"О здешнем поведении сомневаться не изволь, ибо в раю Божием зла быть

не может".

"Парадиз", в который Петр прямо-таки влюблен, должен стать, по его

мысли, воротами в Балтику, в Европу; сюда пойдут со всех сторон нужные

товары. Но не только роль торгового порта уготована Петербургу его

основателем, историей. Год спустя царь в письме к Меншикову называет новую

крепость и порт "столицей". Для ее защиты с моря он приказывает в 1704 году

заложить морскую крепость. Это был Кроншлот (Кронштадт) на острове Котлин, в

тридцати верстах к западу от Петербурга. Часто приплывает сюда, следит за

возведением укреплений.

Теперь в такое приведен состояние, что неприятель в море

близко появиться не смеет. Иначе разобьем корабли в щепы. В Петербурге спать

будет спокойно.

Предмет его особых забот и беспокойства - строительство флота на

Балтике и для Балтики. Без него, он в этом уверен, невозможно защитить,

удержать то, что добыто:

Всякий потентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку

имеет; а который и флот имеет, обе руки имеет.

На Олонецкой верфи в 1703 году под руководством царя начинают постройку

сорока трех кораблей. Потом, в устье Невы, он закладывает другую верфь -

знаменитую Адмиралтейскую, сыгравшую потом такую большую роль в развитии

флота России. Ее работа начинается в 1705 году, а в апреле следующего со

стапелей сходит первый корабль.

На берегах Невы началось по-настоящему превращение России в морскую

державу. Именно здесь Петр прорубил то "окно в Европу", о чем столетие с

лишним спустя напишет Пушкин. Строил он и для настоящего, и для будущего.

Сохранился рассказ о том, как он сажал желуди в Петербурге. Кто то из

вельмож, находившихся при нем, улыбнулся иронически и тем вызвал гневную

тираду монарха:

Понимаю! Ты мнишь: не доживу я до матерых дубов. Правда! Но ты -

дурак! Я оставляю пример прочим, чтоб делали то же, потомки со временем

будут строить из них корабли. Не для себя тружусь, польза государству

Петр, как никто, может быть, другой, умел смотреть в будущее:

Если Бог продлит жизнь и здравие, Петербург будет другой Амстердам.

Петр радовался любому, самому малому на первых порах, успеху. То же

испытывали его помощники. Когда осенью 1703 года в устье Невы приплыл

иностранный корабль с грузом соли и вина, Меншиков, петербургский

губернатор, одарил всю его команду.

Войска Петра продолжают одерживать верх над шведами. То сам Петр громит

их отряд под Петербургом. То Шереметев штурмом берет Копорье и Ям, древние

русские города (1704). Затем наступает очередь Дерпта - тоже древнерусского

Юрьева, основанного еще Ярославом Мудрым в 1030 году. Наконец, Петр взял

реванш и под Нарвой. Девятого августа 1704 года он взял Нарву в ходе

короткого, но ожесточенного штурма. В ходе сражений шведы потеряли тысячи

солдат, много снаряжения. Петр не упускает случая провести пленных шведов по

улицам Москвы.

Взятие Нарвы, древнего русского Ругодива, стало веским реваншем за

поражение в начале войны, обозначило рубеж в начальном ее этапе. Петр и

Россия быстро оправились от первой неудачи, благодаря энергичным усилиям

одержали ряд побед и закрепились на берегу Балтики. Можно было бы и

передохнуть, но Петр, неудержимый и деятельный, спешит из Нарвы к Дерпту,

сопровождающим его генералам и министрам показывает укрепления, рассказывает

о ходе штурма. Оттуда через Псков и Новгород едет на Олонецкую верфь: как

там строятся корабли? Потом - в Петербург: как здесь, в "парадизе", обстоит

дело с возведением зданий? Снова в Нарву, где дает прощальную аудиенцию

послу Турции, для которого небезынтересно убедиться в том, какие мощные

крепости штурмуют и захватывают русские. Далее, по дороге в Москву,

осматривает в районе Вышнего Волочка место соединения рек Тверцы и Меты,

определяет: здесь рыть Вышневолоцкий канал.

Победы в Прибалтике не только заставили русских поверить в свои силы и

возможности на поле боя, но и привели к освобождению от шведов ряда земель

по восточному и южному побережью Финского залива, активизировали перестройку

армии и госаппарата, создание флота на Балтике. Было положено начало тому

делу, которое обещало принести в будущем, и довольно близком, немалые

успехи - военные, политические, хозяйственные.

Все эти годы Петр и дипломаты стремились добиться посредничества

западных государств, чтобы заключить мир со Швецией. Но там увидели в

подобных попытках признаки слабости России и не хотели помочь ей в

переговорах со шведским королем. Карл XII и слышать не хочет о мире - ни с

Августом, ни тем более с Петром.

Армия Карла, несмотря на легкие победы, изматывалась в Польше, а в

стратегическом плане непрерывно проигрывала. Россия же не только стяжала

успехи в Восточной Прибалтике, но и, что самое существенное, приобретала,

еще было далеко.

По всему чувствовалось, что не за горами новые схватки с армией самого

"шведа" - короля Карла. В начале 1706 года тот чуть было не блокировал

главную русскую армию, которая стояла в Гродно. Ее главнокомандующий

фельдмаршал из немцев Г.Б. Огильви, по существу, саботировал сначала приказы

Петра о выводе армии на восток. И лишь самое энергичное вмешательство царя,

пославшего в Гродно Меншикова, спасло армию, предотвратив гибельные

последствия бездействия Огильви, граничившие с изменой.

Опечалило его и известие об очередном разгроме саксонцев шведами

(первых было тридцать тысяч, вторых - восемь!). Август II к тому же, тайно

договор с Карлом. По сути дела, он капитулировал - Польшу уступил королю С.

Лещинскому, "состряпанному" Карлом (по его же выражению), порвал с

союзниками. Хотя, скрывая свою низость и предательство, незадолго перед тем

участвовал в составе армии Меншикова в разгроме шведской армии Мардефельда

Одновременно Петру приходится решать и множество других дел. Помимо

текущих забот по добыванию денег, снабжению армии всем необходимым, он снова

сталкивается с народным недовольством - бегством измордованных "подлых

людишек" от тяжкого ярма на окраины, волнениями, открытыми, подчас мощными,

восстаниями. Поднимаются на борьбу с насилиями воевод, прибыльщиков, сыщиков

(ловивших беглых и крепостных и др.) жители Поволжья (1704- 1711 годы),

Астрахани (1705-1706 годы), Дона и десятков соседних уездов Южной России,

Поволжья и др. С обычно" жестокостью и беспощадностью Петр подавляет

восстания, шлет против них большую армию и лучших своих полководцев, вплоть

до фельдмаршала Б.П. Шереметева.

В это же время Петр готовится к борьбе с главной армией Карла XII. Со

своими сподвижниками он разрабатывает в Жолкве, близ Львова, стратегический

план войны на случай вторжения Карла.

Петр постоянно заботится о том, чтобы его армию не застал врасплох

неприятель, не навязал бой в неблагоприятных для нее условиях. Об этом он

постоянно твердит в указах письмах, распоряжениях, и именно его мысли легли

в основу Жолквенского стратегического плана. Это был курс на генеральное

сражение, которое следовало тщательно подготовить, дать его тогда, когда

появятся верные шансы на выигрыш. Вынесли решение:

"Положено, чтоб в Польше с неприятелем баталию не давать, понеже, если

б такое нещастие учинилось, то бы трудно иметь ретираду. И для того положено

дать баталию при своих границах, когда того необходимая нужда требовать

будет. А в Польше на переправах и партиями, также оголоженьем провианта и

фуража томить неприятеля, к чему и польские сенаторы многие в том

согласились".

Согласно плану, на пути движения шведов в Россию через Белоруссию или

Украину их встретят укрепленные крепости, оборонительные заграждения, налеты

легкой кавалерии, сопротивление местных жителей (укрытие, уничтожение

съестных припасов и пр.). Изматывание врага, его ослабление должно

закончиться генеральным сражением, которое будет дано на территории России в

подходящий момент, при наличии необходимых военных сил.

Петр снова и снова через своих дипломатов предлагает Швеции мир. Но ее

самонадеянный король отвергает с порога все предложения и, по существу,

загоняет себя в ловушку. Некоторые из современников уже тогда начинали это

понимать. Барон Генрих Гюйсен, тогда русский посол в Вене, честно, кстати

говоря, служивший России, сообщал в Москву в сентябре 1707 года:

"Шведы идут в Россию нехотя и сами говорят, что почти совсем отвыкли от

войны после продолжительного покоя и роскошного житья в Саксонии. Поэтому

некоторые предсказывают победу Петру, если вступит с Карлом в битву".

Французский посол Базенваль делает еще более определенный вывод:

"Кампания против России будет трудной и опасной, ибо шведы

научили московитов военному искусству, и те стали грозным

противником. К тому же невозможно сокрушить такую обширную

могущественную страну".

Карл же в ответ на запрос о возможных условиях мира с Россией велел

передать французскому послу в Стокгольме:

"Король помирится с Россией, только когда он приедет в

Москву, царя с престола свергнет, государство его разделит на

малые княжества, созовет бояр, разделит им царство на

воеводства".

Царь ожидает решительных событий в 1708 году:

Молю Бога, чтобы в этом году он даровал благополучный исход дела

Преследуемый сонмом забот, Петр часто не выдерживает, срывается,

распекает помощников. Так, он с удовлетворением узнал о том, что укрепления

в Кремле и Китай-городе ремонтируются и сооружаются новые. Но, оказывается,

московские власти не выслали из Москвы, как он в свое время приказал,

шведского резидента Книпперкрона, который наблюдал за работами в Москве и

рассматривавших на заседании этот вопрос, не были даже записаны, решение не

запротоколировано. И.А. Мусин-Пушкин, ответственный за ремонт и возведение

укреплений, получил от царя жестокий разнос, а князь-кесарь Ромодановский -

"Изволь объявить всем министрам, чтобы они великие дела, о которых

советуются, записывали, и каждый бы министр подписывался под принятым

решением, что зело надобно; и без того отнюдь никакого дела не определять,

ибо сим всякого дурость явлена будет".

Раздумывая о предстоящем, Петр не исключал возможность своей гибели. На

этот случай он распорядился выдать в случае его кончины три тысячи рублей

Екатерине Василевской, своей фактической супруге. Отдав распоряжения, в ночь

в Дзенциолы, где на зимних квартирах стояла русская армия во главе с

Меншиковым.

Карл XII наконец двинулся со своей армией (шестьдесят три тысячи

солдат) на восток. Русская армия (сто тысяч человек), выполняя Жолквенский

план, отступала. Шведы терпели большие лишения, не находя ни хлеба, ни

скота, ни фуража. Шли поэтому медленно, с частыми и длительными остановками.

Силы армии вторжения таяли. Но все же с королем шли тридцать пять тысяч

опытных, закаленных воинов. За нею из Риги Левенгаупт вел шестнадцать тысяч

солдат и огромный обоз с припасами.

Русская армия прикрывала дороги на Могилев, Шклов, Копысь. На правом

фланге стоял Шереметев с тринадцатью пехотными полками и Меншиков с

одиннадцатью драгунскими полками; в центре - Репнин с десятью полками солдат

и драгун; на левом фланге Голицын с десятью драгунскими полками. Все они

были болотами отрезаны друг от друга. Двадцать пятого июня царь выезжает в

армию. Шлет письма Шереметеву:

"Скоро буду к вам. И прошу, ежели возможно, до меня главной баталии не

Карл XII возобновил движение на восток, имея целью взятие Москвы. Он

по-прежнему планировал свержение Петра, которого должен, по его мысли,

заменить Яков Собеский. Север и северо-запад России, в том числе Новгород и

Псков, отойдут к Швеции; Украина и Смоленщина - Лещинскому, причем в Киеве

будет сидеть вассал последнего "великий князь" Мазепа; русские южные земли

предназначались туркам, крымцам и прочим сторонникам Карла. В России,

говорил Карл Лещинскому, будут отменены все реформы, расформирована новая

армия, воцарятся старые порядки; здесь он непреклонен:

Мощь Москвы, которая так высоко поднялась благодаря введениям

иностранной военной дисциплины, должна быть уничтожена.

Королю грезилось, что Россия будет обращена вспять - ее растащат на

куски, отбросят от Балтики (Петербург - стереть с лица земли!), а сам он

будет верховным судьей во всем, что происходит от Эльбы до Амура.

Речь шла, таким образом, о национальном существовании России как

государства, его жизни или смерти. До сих пор Петр, его полководцы и войска

действовали успешно, осмотрительно, хотя и случались неудачи. Но вот

Репнина напало войско Карла. Сначала открыла ураганный огонь артиллерия

противника. Через два часа пошла в атаку шведская пехота, переправившаяся

вброд через реку Бабич. Воины Репнина сопротивлялись героически, отчаянно,

но превосходящие силы врага сломили их упорство. Не получив помощи, Репнин

отступил, отошли и оба фланга. Пятого июля все русские войска перешли Днепр,

а через три Дня шведы вошли в Могилев. Из восьми тысяч сражавшихся русских

солдат немало осталось на поле боя; шведы, действовавшие более успешно,

потеряли меньше. Репнин отступил, хотя разгрома и не потерпел. Петр вскоре

узнал, что ряд русских полков во время сражения отступил в беспорядке, их

пушки достались шведам. Другие оказывали сопротивление врагу, но вели бой

"казацким, а не солдатским" обычаем. Царь не проявил снисходительности к

своим военачальникам - враг подошел с главными силами к России, и

небрежность, неумение могли обойтись очень дорого. Он распорядился предать

военному суду Репнина и Чамберса - боевых генералов, к которым до сих пор

относился с уважением, считался с их мнением. Лишь отвага, проявленная

Репниным во время сражения, спасла его от смерти - генерала по решению

военного суда разжаловали в солдаты (вскоре, в сражении при Лесной, он снова

покажет себя храбрецом и вернет себе чин и должность). Чемберса отстранили

от должности, но звание генерала ему, человеку престарелому, сохранили.

Сражение под Головчином не было большим успехом для шведов, тоже

понесших большие потери, Но для русской армии это был полезный урок, и Петр

извлек из него все, что только можно. Он устроил показательный суд над

генералами. Затем составил "Правила сражения" - в них речь шла о

взаимодействии разных родов войск в сражении, стойкости и взаимовыручке

"Кто место свое оставит или друг друга выдаст и бесчестный бег учинит,

то оной будет лишен живота и честни".

Несмотря на все свое недовольство, Петр отдавал себе отчет в том, что

происшедшее под Головчином - не такое уж сильное поражение, более того - оно

показало возросшую силу русской армии:

"Я зело благодарю Бога: прежде генеральной баталии виделись с

неприятелем хорошенько и что от сей его армии одна наша треть так выдержала

и отошла".

После этого сражения инициатива полностью переходит к России. Карл же

начинает медлить, проявляет известную осторожность. В Могилеве он стоит

армией короля.

Не выдержав ожидания, Карл все-таки вышел из Могилева. Но пошел не на

север, навстречу своему генералу, а на юг, к Пропойску, потом - на

северо-восток, к Смоленску. Петр внимательно следит за действиями короля,

неожиданными и непредсказуемыми, сообразует с ними маневры своих войск.

Выполняются пункты Жолквенского плана - русские полки отступают, заманивают

врага, истощают его. Затем начинают уничтожать его по частям.

Царь в августе приказывает:

Смотреть на неприятельские обороты: и куды обратится - к Смоленску

или к Украине, - трудиться его упреждать. Неприятель отошел от Могилева миль

с пять, против которого мы тоже продвинулись. И обретаетца наша авангардия

от неприятеля в трех милях. А куды их намерение, Бог знает, а больше гадают

на Украину.

Карл о своих намерениях нередко не извещал даже самых близких своих

помощников. Тем не менее продвижение армии, его общее направление Петр и

другие военачальники угадывали верно. На военном совете, проведенном еще 6

июля во Шклове, они предусмотрели возможные варианты движения шведской

Русская армия по-прежнему идет перед шведской, все уничтожает по пути.

"Провиант и фураж, тако ж хлеб стоячий на поле и в гумнах или в

житницах по деревням... жечь, не жалея и строенья".

Везде он приказывает разрушать мосты, мельницы. Жители, забирая с собой

скот, перебирались в леса. Меры, строгие, но необходимые, приносили успех.

Петру докладывали:

Рядовые солдаты к королю приступили, прося, чтоб им хлеба промыслил,

Люди же от голода и болезни тако опухли, что едва маршировать могут.

Шведские солдаты, голодные и ободранные, шарили по деревням в поисках

еды, дезертировали. Поблизости от армии короля русские драгунские полки и

иррегулярная конница досаждали непрерывными нападениями, стычками;

действовал приказ Петра:

Главное войско обжиганием и разорением утомлять.

Тридцатого августа у села Доброго происходит схватка более крупная -

пять полков "природных шведов" потерпели полное поражение от напавшего на

них русского отряда во главе с князем М.М. Голицыным. Шведы потеряли три

тысячи человек убитыми, русские - триста семьдесят пять человек. После

победы русские отошли, выполнив полностью свою задачу. Но Карлу,

наблюдавшему за ходом боя, неблагоприятный для шведов исход не помешал

изобразить сражение как свою новую победу. Петр же искренне радовался:

Сей танец в глазах горячего Карлуса изрядно станцевали. Я как и почал

служить, такого огня и порядочного действа от наших солдат не слыхал и не

видал (дай, Боже, и впредь так!). И такого еще в сей войне король швецкий ни

от кого сам не видал.

Карл, несмотря на все свое фарфаронство, был очень расстроен. Еще бы -

разгром был полным, только болота спасли его воинство от окончательной

гибели. Он уже начинает задумываться о судьбе русского похода, советоваться

с генералами. В начале сентября приглашает к себе и спрашивает их мнение:

замечает: чтобы им, генералам, дать ответ, нужно ведь знать, что

намеревается сделать король. Ответ Карла, вероятно, не мог не ошеломить его

помощников и советников:

У меня нет никаких намерений.

Король не удосужился разработать план войны, обсудить его вместе с

генералами. Ему казалось, что разгромить Россию будет делом более легким,

чем разбить Саксонию. На этот раз, после Доброго, он соизволил узнать мнение

своих генералов. На совете решили: идти не на Москву, а на Украину. Смысл

этого крутого поворота в движении шведской армии хорошо объяснил Матвеев из

Гааги, где он сумел выведать шведский "секрет":

"Из секрета здешнего шведского министра сообщено мне от друзей, что

швед, усмотри осторожность царских войск и невозможность пройти к Смоленску,

также по причине недостатка в провианте и кормах, принял намерение идти на

Украину, во-первых, потому, что эта страна многолюдная и обильная и никаких

регулярных фортеций с сильными гарнизонами не имеет; во-вторых, швед

надеется в вольном казацком народе собрать много людей, которые проводят его

прямыми и безопасными дорогами к Москве; в-третьих, поблизости может иметь

удобную пересылку с ханом крымским для призыву его в союз и с поляками,

которые держат сторону Лещинского; в-четвертых, наконец, будет иметь

возможность посылать казаков к Москве для возмущения народного".

Десятого сентября полк шведской кавалерии во главе с самим королем у

деревни Раевки потерпел новое и сильное поражение. Под ним была убита

лошадь, и Карл едва не попал в плен. Все это происходило на глазах Петра,

участвовавшего в сражении. Король после очередного афронта решил не ждать

Левенгаупта, который спешил к нему от Риги: быстро пошел на юг - этот шаг,

необъяснимый и нелепый, позволил русским одержать еще одну победу, на этот

раз гораздо более внушительную и серьезную, такую, что Петр назовет ее

"матерью" Полтавской виктории.

Царь, получив известия о намерениях Карла и марше Левенгаупта, созвал

совет. Согласно его решению, главные силы русской армии во главе с

Шереметевым должны идти на Украину, "сопровождая" Карла; а корволант

(летучий отряд) из одиннадцати с половиной тысяч человек с Петром во главе

должен был нанести удар Левенгаупту. Последний вел войско из шестнадцати

тысяч солдат и обоз с провиантом и фуражом. Двадцать восьмого сентября утром

Петр настиг его у деревни Лесной. Появление корволанта было для шведов

полной неожиданностью - кругом тянулись густые леса, труднопроходимые

болота. Сражение длилось несколько часов. Солдаты с обеих сторон так устали,

что повалились на землю (шведы - у своего обоза, русские - на боевой

позиции) и "довольное время отдыхали", причем на расстоянии половины

пушечного выстрела друг от друга. Потом битва возобновилась. К ее концу

появление русской кавалерии Боура решило дело в пользу нападавших. Шведы

потерпели полное поражение, только ночь и вьюга спасли остатки их войска,

бежавшие в темноте. Левенгаупт оставил на поле сражения восемь тысяч убитых

и весь обоз, так необходимый изголодавшейся армии Карла. Король узнал о

привел к нему шесть тысяч семьсот голодных и оборванных солдат - все, что

осталось от "шестнадцатитысячного войска. При первой вести король не спал

всю ночь, ходил грустный и молчаливый; теперь же, после рассказа

побежденного генерала, послал в Стокгольм донесение о новой шведской победе

и продолжил марш на Украину. Правда, с этих пор он начинает сомневаться в

своей окончательной победе, но тщательно это скрывает.

Победа при Лесной вдохнула уверенность в русскую армию, и об этом

хорошо говорит сам Петр, выигравший это сражение:

Сия у нас победа может первая назваться, понеже над регулярным

войском никогда такой не бывало; к тому же еще гораздо меньшим числом будучи

перед неприятелем. И поистине оная виною благополучных последований России,

понеже тут первая проба солдатская была и людей конечно ободрила; и мать

Полтавской баталии, как ободрением людей, так и временем, ибо по

девятимесячном времени младенца счастья произвела.

Известие о блестящем успехе произвело впечатление в России и за

рубежом. Петр мог быть доволен - одержана победа, причем меньшим числом

солдат, над закаленным войском шведов; главная армия Карла оказалась теперь

отрезанной от тыловых баз снабжения, в стратегическом окружении. В сражении

при Лесной Петр проявил себя смелым новатором, незаурядным полководцем -

организовал корволант из солдат-пехотинцев, посаженных на коней; местом

избрал не открытое поле, а закрытую пересеченную местность; наконец,

построил свое войско не в одну линию, как тогда было принято, а в две.

Вскоре после Лесной, в октябре, шведы потерпели еще одно поражение:

тринадцатитысячный корпус Любекера подошел к Петербургу со стороны

Финляндии. Адмирал Апраксин с гарнизоном разгромил шведов, потерявших до

трети своего личного состава, шесть тысяч лошадей. После такого афронта

неприятель ни разу не делал попыток приблизиться к петровскому "парадизу". В

честь победы по приказу Петра выбили медаль; на одной ее стороне - портрет

победителя и надпись: "Царского величества адмирал Ф.М. Апраксин"; на

другой - корабли, построившиеся в линию, и слова по окружности; "Храня сие,

не спит; лучше смерть, а не неверность. 1708".

Находясь в Смоленске, где его по прибытии встретили пальбой из пушек и

ружей, в ореоле успеха и славы, Петр испытал сильный удар - ему сообщили об

измене украинского гетмана Мазепы, переметнувшегося к Карлу XII. Петр,

доверявший гетману, был поражен и принял срочные меры. В Батурин, ставку

гетмана, спешит Меншиков с войском, а с другой стороны движется Мазепа со

шведскими полками. Поспешность вполне объяснимая; в гетманской столице

хранятся огромные запасы продовольствия, пороха, припасов для артиллерии.

Меншиков опередил врага, и из Батурина вывезли все, что можно, остальное

предали огню, крепость разрушили.

Для Мазепы это был тяжелый удар, но не единственный и не главный. За

ним последовали другие. Началось с того, что за гетманом-изменником не пошли

украинские казаки, в стан к Карлу он привел не большое казацкое войско, как

обещал и на что надеялся король, а жалкие две-три тысячи человек. Да и те не

знали его истинных целей, ожидая, что они идут в армию Шереметева; когда же

все выяснилось, тайно начали покидать шведский лагерь. Далее, на Украине,

которая узнала из петровских указов, что Мазепа хочет вернуть мать-отчизну

польским панам, началась народная война против мазепинцев и шведов.

Между тем в Европе после Лесной страх перед Швецией с ее

неуравновешенным властителем сменяется боязнью перед мощью крепнущей России

во главе с энергичным, храбрым и мудрым, как теперь начинают считать,

государем. Изменение ситуации сказывается, среди прочего, и в том, что Петр,

ранее ставивший вопрос о вступлении России в Великий союз, теперь снимает

его. Об этом осенью 1708 года публично заявляет его посол в Нидерландах

Матвеев. А в начале зимы он же заявляет своему сюзерену, что датский король

Фредерик IV собирается вести переговоры с саксонским курфюрстом Августом II

о возобновлении военных действий против Швеции. И переговоры действительно

начались, к ним потом присоединился прусский король. Тем самым усиливалась

внешнеполитическая изоляция Швеции. Дело шло к возрождению Северного союза.

Таково было влияние того, что произошло при Лесной.

А положение Карла становилось все более плачевным (морозы, голод,

враждебное отношение украинцев и пр.). Правда, блеснул какой-то просвет, луч

надежды - кошевой Гордиенко со своими запорожскими казаками тоже, по примеру

Мазепы, выступил против русских, начал нападения на их военные отряды. Петр

действует решительно и круто - весной 1709 года его войско берет штурмом и

дотла разоряет Запорожскую Сечь. Казаки Гордиенко переходят к Карлу, но

приобретение это - не из серьезных. Это, в частности, понимает Мазепа и

мечется в поисках выхода: то предлагает Карлу совершить, по примеру

Александра Македонского, поход на восток, в Азию (то есть в глубь России),

то объединиться с Булавиным (на юге России, в районе Дона и Придонья,

ширится народное восстание), то посылает к Петру своих друзей - полковников

Апостола и Галагана - с предложением выдать ему шведского короля и его

высших военачальников.

Мечется и Карл - и не только по враждебной ему Украине в поисках еды и

квартир, но и по столицам держав-союзников, просит у них помощи если не

войсками, то деньгами, пытается завязать отношения с Турцией и Крымом, но те

выжидают, боятся. На Украине городки и крепости, встречавшиеся на пути

шведов, оборонялись героически, наносили им немалый урон. Украинские жители

и русские военные отряды лишали их не только провианта, но и отдыха, жилья.

Однажды (дело было в феврале 1709 года) король с войском находился в

Коломаке, в пределах Слободской Украины. Мазепа, ехавший рядом с ним на

лошади, льстил ему, говорил о несуществующих военных успехах шведов. Затем

от Азии. Шведский кандидат в Александры Македонские тут же повелел своему

секретарю де Гилленкроку узнать о дорогах в Азию. Тот ответил, что до Азии,

мол, еще далеко. Карл не согласился:

Но Мазепа мне сказал, что граница отсюда недалеко; мы должны туда

пройти, чтоб иметь возможность сказать, что мы были также и в Азии.

Ваше величество изволите шутить, и, конечно, Вы не Думаете о подобных

вещах серьезно.

Я вовсе не шучу. Поэтому немедленно туда отправляйтесь и осведомитесь

Гилленкрок направился, но не по направлению к Азии, а к Мазепе. Сделал

ему выговор:

Ваше превосходительство отсюда можете видеть, как опасно шутить таким

образом с нашим королем. Ведь это господин, который любит славу больше всего

на свете, и его легко побудить двинуться дальше, чем было бы целесообразно.

На шведскую армию продолжали нападать русские отряды и украинские

партизаны. Как и раньше, не хватало провианта, одолевали болезни. Но

закончилась зима, и с началом весны возродились надежды шведов.

Первого апреля Карл с армией подошел к Полтаве, решил штурмовать -

опять Мазепа нашептал ему, что с ее взятием Украина перейдет под его высокую

руку. Из Полтавы шли дороги на юг, к Крыму. А с ханом и султаном король как

раз в это время вел переговоры о совместных действиях против России. Но

трехмесячная осада города успеха не принесла. Его четырехтысячный гарнизон

бесстрашно отбил все штурмы.

Петр сразу же понял стратегическое значение , которую так упорно

стремился взять Карл. В письме к Меншикову, который стоял с войском

нагрянул на Опошню, где засели шведы, перебил их. Туда поспешил Карл, но

русские спокойно и организованно отошли на другой берег Ворсклы. А в ночь на

Четвертого июня к Полтаве, около которой стояла вся шведская армия,

приехал Петр. Через три дня, оценив на месте обстановку, соотношение сил

(русские войска тоже подходили сюда), он сообщает Апраксину о своем решении:

Сошлись близко с соседьми, с помощью Божиею будем конечно в сем

месяце главное дело со оными иметь.

Шведская армия оказалась под Полтавой в стратегическом окружении, была

сильно ослаблена поражениями, осадами, маршами, голодом. Русская же армия,

наоборот, стала намного сильней, боеспособней. Двадцатого мая она

переправилась через Ворсклу, и сразу же начались работы по возведению

полевых укреплений на позиции, избранной Петром для будущего генерального

сражения. Как и при Лесной, русские войска стояли на закрытой местности, ее

фланги упирались в леса, позади - высокий берег реки, через которую

построили мосты. Перед фронтом лежала открытая равнина, откуда должны были

наступать шведы; там подготовили шесть редутов, где засели стрелки.

Двадцать пятого июня Петр проводит военный совет, разработавший

диспозицию битвы. Делает смотр войскам. Распределяет генералов по дивизиям,

кавалерию подчиняет Меншикову, артиллерию - Брюсу. Фельдмаршал и

генералитет, согласно "Истории Свейской войны", просили его царское

величество, чтоб в баталию не приобщаться, на что государь изволил сказать,

чтоб о том ему более не говорили. Для Петра личное участие в сражении, как

видим, подразумевалось само собой.

На следующий день ему доложили, что к шведам перебежал унтер-офицер из

Семеновского полка. Изменник наверняка сообщил врагу о слабых местах русской

позиции, в частности об одном из полков, состоявшем из необстрелянных

новобранцев. Петр тут же приказал снять с них форму и обрядить в нее солдат

Новгородского полка, бывалых и храбрых воинов. Он снова и снова объезжал

полки на позициях, принимал последние меры, ободрял. Офицеры гвардейских

полков услышали от него призыв:

Вам известно, что кичливый и прозорливый их король войску своему

расписал уже в Москве квартиры; генерала своего Шпарра пожаловал уже

губернатором московским и любезное наше Отечество определил разделить на

малые княжества и, введя в оное еретическую веру, совсем истребить. Оставим

ли такие ругательства и презрение наше без отмщения?

Генерал- лейтенант князь М.М. Голицын от имени всех отвечал ему,

приведя пример со сражением под Лесной:

Ты видел труд и верность нашу, когда чрез целый день в огне стояли,

шеренг не помешали и пяди места неприятелю не уступили; четыре раза от

стрельбы ружья разгоралися, четыре раза сумы и карманы патронами наполняли.

Ныне же войска те же, и мы, рабы твои, те же. Уповаем иметь подвиг ныне, как

Карл за несколько дней до сражения получил сведения о том, что Турция

не собирается начинать войну с Россией, а войска Крассау и Лещинского не

могут прийти к нему на помощь, так как кавалерия Гольца, генерала русской

армии, непрерывно не дает им покоя. Кроме того, к русскому царю, по

сообщению перебежчика, идет на помощь иррегулярная конница числом в

генеральное сражение. За несколько дней до этого он во время кавалерийской

рекогносцировки наткнулся на русских казаков у костра. Король был ранен

пулей в ногу. Врач в лагере вырезал пулю, но Карл не мог ходить.

армии. В своей речи к солдатам и офицерам он призывал к завоеванию России,

овладению ее богатствами. Офицеров пригласил на обед в шатры русского царя:

Он приготовил нам много кушанья. Идите же завтра туда, куда ведет вас

Петр, в отличие от соперника, в речи к солдатам говорил о другом - о

защите Отечества, "народа всероссийского".

Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества! Итак, не

должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру

порученное, за род свой, за Отечество... Не должна вас также смущать слава

неприятеля, будто бы непобедимого, которой ложь вы сами своими победами над

ним неоднократно доказали. Имейте в сражении пред очами вашими правду... А о

Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия в

блаженстве и в славе для благосостояния вашего.

кавалерию встретила контратакой кавалерия Меншикова. Несколько потеснив

русских, шведы попали под страшный огонь артиллерии и отступили. Реншильд,

командовавший армией из-за ранения Карла, направил свою кавалерию на левом

фланге в обход русского правого фланга. Но ее отбросили Меншиков и Брюс; на

поле боя превосходство русской артиллерии было подавляющим.

По приказу Петра Меншиков отвел свою кавалерию. Шведы, приняв маневр за

отступление, бросились следом, но снова попали под огонь орудий и ружей.

Спасались от него в лесу, но и здесь их ожидала смерть от русских полков.

Основные силы Петр все еще держал в лагере, около 8 часов утра он вывел

их оттуда. Оттянул с передовой шесть драгунских полков Шереметева и поставил

их в стороне вместе с казаками Скоропадского, велел ожидать указаний о

вступлении в битву. Шереметев и Репнин убеждали царя не отводить их части:

Надежнее иметь баталию с превосходным числом, нежели с равным.

Больше побеждает разум и искусство, нежели множество.

Петр был, конечно, прав. Он построил армию в боевые порядки: пехоту в

центре, между ее полками - артиллерию, по флангам - кавалерию. Шведы ударили

в самый центр построения русских, где стоял Новгородский полк. Первый его

батальон начал отступать, не выдержав мощный натиск врага. Петр во главе

второго батальона пошел в атаку и отбросил шведов. В это время русская

конница в ходе атаки оттеснила шведскую кавалерию.

Картечь и огонь русских орудий несли огромные потери шведам:

"Первый залп, по словам современника, учинен от царского величества так

сильно, что в неприятельском войске от падших тел на землю и ружья из рук

убиенных громкий звук учинился, который внушал, якобы огромные здания

рушились".

Русские полки по сигналу царя начали общую атаку. Шведы побежали, их

ряды охватила паника. Они не слушали призывы короля, которого подняли на

руки, и он безуспешно кричал, убеждал свое разгромленное воинство.

Победа была полной. Петр, не знавший усталости все эти дни, тут же

пишет в Москву, сообщает о "зело превеликой и нечаемой виктории". К нему в

шатер привели пленных генералов и министров Швеции. Царь спросил:

Неужели не увижу сегодня брата моего Карла?

Короля не нашли ни живого, ни мертвого. Шведская армия спасалась

бегством на запад, к Днепру. Кавалерия Петра ее преследовала, но вскоре

уставшие кони остановились. Вечером того же дня царь отправил в погоню полки

гвардейцев и драгун. А до этого, в середине дня, он устроил в своих шатрах

обед для победителей. Пригласили и пленных генералов, министров. Случай этот

весьма показателен - Петр, как истинно русский человек, бывал беспощаден с

врагом в ходе борьбы с ним, но к поверженному проявлял рыцарское

великодушие, фельдмаршала Реншильда даже похвалил за храбрость. Все

присутствующие услышали примечательную речь русского царя-полководца:

Вчерашнего числа брат мой король Карл просил вас в шатры мои на обед,

и вы по обещанию в шатры мои прибыли, а брат мой Карл ко мне с вами в шатер

не пожаловал, в чем пароля (слова, обещания. - В.Б.) своего не сдержал. Я

его весьма ожидал и сердечно желал, чтоб он в шатрах моих обедал. Но когда

его величество не изволил пожаловать ко мне на обед, то прошу вас в шатрах

моих отобедать.

На обеде Петр предложил свой знаменитый тост:

За здоровье учителей, за шведов!

Хорошо же Ваше величество, - тут же ответил Пипер, - отблагодарили

своих учителей!

Разговаривая с пленными, Петр услышал от тех же Пипера и Реншильда, что

они давно убеждали короля пойти на мир с Россией, и заявил:

Мир мне паче всех побед, любезнейшие.

В ходе сражения шведы потеряли более восьми тысяч Убитыми, три тысячи

пленными, русские - тысячу триста сорок пять убитыми. В руки победителей

Переволочны Карл, Мазепа и небольшое число их спутников переправились на

западный берег и бежали в сторону турецких владений. Оба они в конце июля

примчались в Бендеры, где вскоре предатель Мазепа умер - то ли своей

смертью, то ли отравился. Брошенная же королем армия - от нее осталось более

шестнадцати тысяч солдат, голодных и деморализованных, во главе их Карл

оставил Левенгаупта, - сдалась девятитысячному корпусу Меншикова. По этому

случаю Петр приказывает своему фельдмаршалу:

Изволь прислать к нам, не мешкав, пятьсот лошадей с телегами, на

которых довезть до обозу неприятельское ружье и амуницию.

Войско Карла XII перестало существовать. Позиции России сразу же

заметно укрепились, и Петр прекрасно это понимает. Торопит своих генералов,

требует, чтобы они выбивали шведов из городов, крепостей Прибалтики.

Сообщает Августу II о своем предстоящем прибытии с армией в Польшу. С

Апраксиным обсуждает план "промысла" под Выборгом, взятие Ревеля (Таллина).

Князь-кесарь радуется:

Ныне уже без сумнения желание Вашего величества, я же резиденцию Вам

иметь в Петербурхе, совершилось чрез сей конечной упадок неприятеля.

За победу под Полтавой все ее участники награждены медалями -

серебряными (солдаты) или золотыми (офицеры); всем солдатам выдали награду в

размере месячного или полуторамесячного жалованья. Чины, ордена, земли

получили генералы и офицеры. Меншиков стал фельдмаршалом, Головкин -

канцлером, Шафиров - подканцлером, князь Г. Долгорукий - тайным советником.

Пять месяцев спустя по предложению Курбатова, обер-прибылыцика, указом Петра

списали недоимки с крестьян за все прошлые годы, исключая два последних.

Наконец, Петр подает Шереметеву прошение с просьбой отметить и его

заслуги, к слову сказать, немалые:

обоим о моей службе, чтоб за оную пожалован был чин рыр- (контр. - В.Б.)

адмиралом, или шаунбейнахтом, а здесь, в войске, ранг, а не чин старшего

генерал-лейтенанта. И о первом, как к Вам с Москвы указ послан будет, тогда

б и к адмиралу о том моем чине указ послан был же от их величества.

За шутливой формой обращения, за упоминаниями о "государях", "их

величествах" (князе-кесаре Ф.Ю. Ромодановском и начальнике Приказа земских

дел И.И. Бутурлине) скрывается представление Петра о своей службе Отечеству,

своих неусыпных трудах на поле брани. Ромодановский сообщает ему о повышении

в чинах за "храбрые кавалерийские подвиги и в делах воинских мужественное

искусство" - царь действительно во время Полтавского сражения проявил

высокое мастерство как полководец, подвергался опасности как солдат: одна

вражеская пуля попала в луку его седла, другая в шляпу. Князю-кесарю царь

отвечает с благодарностью:

И хотя я еще не заслужил, но точию ради единого Вашего благоутробия

сие мне даровано, в чем молю Бога сил, дабы мог Вашу такую милость впредь

заслужить.

Вскоре Петр приезжает в Киев и здесь слышит проповедь префекта Киевской

академии Феофана Прокоповича, блестяще образованного человека (учился в

Киеве, Львове, Кракове, Риме), прекрасного оратора и публициста. Она

посвящена Полтавской виктории, Петру, ее организатору, полководцу:

Ты не только посылал полки на брань, но сам стал противно супостата,

сам на первые мечи и копия устремился.

Петр с удовольствием слушал проповедника, и в мыслях у него, вероятно,

проходили картины прошедших баталий, особенно только что отгремевшей,

достославной и уже ставшей достоянием истории Отечества.

Полтавская победа в корне изменила ход войны, положила резкую грань

между тем, что было до нее, и последующими событиями на театре военных

действий. И Петр, как все русские люди, очень хорошо это понимал. Как и

повелось в пору успехов русского оружия, новую и такую блистательную

викторию отпраздновали пышно и торжественно, с выдумкой, на что был великий

мастер сам царь. Согласно замыслу его, по улицам и площадям Москвы прошли

войска победителей, провели более двадцати двух тысяч пленных шведов (взятых

под Лесной и Полтавой) и бесчисленные трофеи. В числе пленных шествовал

первый министр короля граф Пипер, а среди трофеев везли и носилки, на

которых находился Карл во время сражения. На новый 1710 год жители Москвы

увидели другое, не менее пышное действо - после торжественного молебна в

Успенском соборе Кремля зажгли огромный фейрверк по случаю той же Полтавской

виктории.

В Европе пренебрежение к России сменилось потрясением, уважением,

смешанным со страхом перед ее мощью.

Петр по- прежнему готов заключить мир, но, конечно, на приемлемых для

России условиях. Однако Карл опять отвергает разумные предложения.

Правитель, разоривший страну и погубивший армию, сам оказавшийся в положении

нахлебника в чужой стране (в турецких Бендерах), держится самоуверенно, чуть

ли не как победитель. В Швецию он шлет одно за другим распоряжения о наборе

солдат для продолжения войны, хотя его полуторамиллионный народ уже стонет

от истощения. Но король не хочет ничего слышать; просьбы и донесения из

Стокгольма он просто не принимает во внимание, приказывает их вообще ему не

присылать. И стокгольмские власти слепо следуют его приказам, благодарят

Господа за спасение короля; что же касается происшедшего под Полтавой, то

распространяют нелепую версию: там -де двадцать тысяч шведов потерпели

поражение от двухсот тысяч русских!

Правда, Швеция сохраняла некоторые надежды - у нее имелся сильный флот

на Балтике, ее территория оставалась незатронутой войной, а шведские войска,

помимо самой Швеции, находились в Прибалтике и Финляндии, Померании и

Норвегии. Кроме того, имелись основания ожидать военной помощи от государств

Западной Европы, например Англии, Голландии, Австрии с одной стороны,

Франции - с другой. Их правители, исходя из своих интересов, рассчитывали

привлечь Швецию на свою сторону. Теперь эти замыслы рушились. Пришлось

срочно перестраивать внешнеполитические комбинации. По словам Роберта Мэсси,

американского историка, Полтава стала "грозным предупреждением" для всего

мира, и "европейские политики, которые раньше уделяли делам царя немногим

больше внимания, чем шаху Персии или моголу Индии, научились отныне

тщательно учитывать русские интересы. Новый баланс сил, установленный тем

утром пехотой Шереметева, конницей Меншикова и артиллерией Брюса,

руководимых их двухметровым властелином, сохранится и разовьется в XVIII,

XIX и XX веках".

Прямой результат Полтавы - возрождение Северного союза России, Дании,

Речи Посполитой. Но союзники Петра снова терпят поражение от шведов. Россия

же, наоборот, одерживает новые победы - Шереметев в Прибалтике, Меншиков - в

Польше: в 1710 году русские войска взяли Ригу, Выборг, Ревель, Кексгольм

(Корела) и другие города. Поход на Выборг возглавил сам Петр. Он же составил

план его осады. В 1710 году повел к нему двести пятьдесят транспортных судов

с солдатами, артиллерией, припасами. Поход проходил в очень трудных

условиях - море еще не освободилось от льда, мощная крепость имела сильный

гарнизон, артиллерию. Чтобы обмануть осажденных, царь приказал матросам

надеть шведскую форму, а на кораблях поднять шведские флаги. Он подробно

осмотрел крепость с моря и суши, наметил план действий. Апраксину приказал:

Как бреши и протчее по моей диспозиции готовы будут, и с которых

стрелять надлежит не менее недели и штурмовать.

следующий день в крепость во главе Преображенского полка вошел Петр. Три дня

он изучает крепостные сооружения. Победу отметил сначала здесь, потом в

Петербурге, где царь-полковник и его гвардейцы несли по улицам трофеи -

шведские знамена.

Петр имел все основания выразить чувства радости и удовлетворения по

поводу успешной кампании 1710 года:

"И тако Лифляндия и Эстляндия весьма от неприятеля

очищена, и, единым словом изрещи, что неприятель на левой

стороне сего Восточного (Балтийского. - В.Б.) моря не точию

городов, но ниже степени земли не имеет".

Таким образом, русские войска очистили от шведов Восточную Прибалтику.

По случаю этого в Петербурге три дня стреляли из пушек, звонили в колокола;

на кораблях, стоявших на невском рейде, устроили иллюминацию.

Казалось, ничто не могло помешать России в ее победной поступи против

"шведа". Но, как однажды не так уж давно (летом 1704 года) царь мудро

предостерегал своего первого фельдмаршала: "Всегдашняя удача много людей

ввела в пагубу", так и теперь, всего каких-нибудь семь лет спустя после

этого поучения, то же случилось с ним самим. Неожиданно объявила войну

России Оттоманская Порта. В 1711 году П.А. Толстой, много лет сидевший

послом в Стамбуле, извещал своего начальника в Посольском приказе:

"Не изволь удивляться, что я прежде, как король шведский, был в великой

силе, доносил о миролюбии Порты, а теперь, когда шведы разбиты, сомневаюсь!

Причина моего сомнения та: турки видят, что царское величество теперь

победитель сильного народа шведского и желает вскоре устроить все по своему

желанию в Польше, а потом, не имея уже никакого препятствия, может начать

войну и с ними, турками. Так они думают и отнюдь не верят, чтоб его

величество не начал с ними войны, когда будет от других войн свободен".

В ход идут интриги европейских дипломатов в Стамбуле, Карла XII и его

советников, деньги Мазепы. Турция, мечтавшая вернуть Азов, возобновить

отношения с Россией.

Такой поворот событий означал перспективу войны на два фронта. Но Петра

это, как видно, не смущало, особенно после Лесной и Полтавы. Трудности, как

всегда, его только подстегивают. Апраксину, азовскому губернатору, он шлет

распоряжения: готовить флот к сражениям, струги и лодки - для донских

казаков, а для борьбы с крымцами пригласить калмыков и кубанских татар.

Торопит Шереметева - тот из Прибалтики должен был идти на юг, к новому

театру военных действий. Фельдмаршал отличается, как обычно,

медлительностью, и царь торопит его, высказывает в письмах явное нетерпение:

"Ити с поспешением".

"Дабы Вы немедленно отправили полки в марш в назначенные места".

"А маршировать весьма нужно, понеже ежели пехота не поспевает,

неприятель на одну конницу нападет, то не без Великова страху".

"Учить драгун огнем как конных, так и пеших, палашам покой дать, ибо с

турками зело инако надлежит воевать и больше пехотою утверждатца с

рогатками".

Шестого марта царь выезжает в действующую армию. За несколько дней до

государстве; по словам учредителя-царя, Сенат создавался на время его

отсутствия:

"Определили быть для отлучек наших Правительствующий Сенат для

управления".

Созданный как временный орган, Сенат просуществовал более двух

столетий. Царь оставил строгие распоряжения относительно обязанностей,

пределов власти нового учреждения:

"Всякий их (сенаторов, список которых, из девяти человек, он тоже

составил. - В.В.) указам да будет послушен так, как нам самому, под жестоким

наказанием или и смертию, по вине смотря".

Петр Алексеевич поручил Сенату высший надзор за судебными делами и

расходованием средств, их умножением, ибо, как он написал, "деньги суть

артерия войны".

Тогда же, в день отъезда, царь объявил своей законной супругой

Екатерину, бывшую служанку пастора , с которой, в отличие

от первой жены, у него сложились самые добрые отношения, имелись и дети -

дочери Анна и Елизавета. Брак в церкви совершили еще в феврале. Его заботит

будущее жены и детей. Меншикову он признается о причинах оформления брака:

"Еже я учинить принужден для безвестного сего пути, дабы, ежели сироты

останутся, лучше бы могли свое житие иметь".

Русская и турецкая армии встретились на реке Прут в начале июля.

Страшная жара, жажда обессиливали петровских солдат - многие сходили с ума,

кончали с собой.

армию. Везир имел сто тридцать пять тысяч (а вместе с татарами - сто

восемьдесят тысяч). Атаку начали янычары. Их жестокий натиск описал

Понятовский, выступающий в роли военного советника везира:

"Янычары... продолжали наступать, не ожидая приказов. Испуская дикие

вопли, взывая по своему обычаю к Богу многократными "алла", "алла", они

бросались на неприятеля с саблями в руках и, конечно, прорвали бы фронт в

этой первой мощной атаке, если бы не рогатки, которые неприятель бросил

перед ними. В то же время сильный огонь почти в упор не только охладил пыл

янычар, но и привел их в замешательство и принудил к поспешному отступлению.

Кегая (то есть помошник великого везира) и начальник янычар рубили саблями

беглецов и старались остановить их и привести в порядок. Наиболее храбрые

возобновили свои крики и атаковали во второй раз. Вторая атака была не такой

сильной, как первая, и турки снова были вынуждены отступить".

Противник, потерявший до семи тысяч убитыми, был ошеломлен стойкостью

русских, потери которых были гораздо меньше. Более того, в момент

отступления врага, по словам составителей "Истории Свейской войны", Петр мог

одержать "полную викторию", если бы сумел как следует организовать

преследование. Но он и его генералы опасались, и не без оснований: русский

обоз не успели даже окопать, солдаты были истощены жаждой, жарой, голодом.

Не лучшим было и состояние турок, хотя Петр и не знал об этом. На

следующий день янычары отказались повторить атаки, несмотря на приказ

везира. Саттон, английский посол, в донесении сообщал в связи с этим своему

начальству:

"Здравомыслящие люди, очевидцы этого сражения, говорили, что, если бы

русские знали о том ужасе и оцепенении, которое охватило турок, и смогли бы

воспользоваться своим преимуществом, продолжая артиллерийский обстрел и

сделав вылазку, турки, конечно, были бы разбиты".

Петру положение его самого и армии казалось безвыходым. Десятого июля

царь пишет письмо Сенату:

"Господа Сенат! Извещаю вам, что я со всем своим войском

без вины и погрешности нашей, но единственно только по ложным

известиям, в семь крат сильнейшею турецкою силою так окружен,

что все пути к пресечению провианта пресечены и что я без

особливые Божий помощи ничего иного предвидеть не могу, кроме

совершенного поражения или что я впаду в турецкий плен. Если

случится сие последнее, то вы должны меня почитать своим царем

и государем и ничего не исполнять, что мною, хотя бы то по

собственному повелению от нас, было требуемо, покамест я сам не

явлюся между вами в лице моем. Но если я погибну и вы верные

известия получите о моей смерти, то выберите между собой

достойнейшего мне в наследники".

переговоры; если они не согласятся, то сжечь обоз и атаковать врага.

После некоторых проволочек начались переговоры, и Петр бросается в

другую крайность: если раньше он явно недооценил силы противника и

переоценил свои, то теперь, наоборот, преувеличивает мощь турок, готов идти

на максимальные уступки, чтобы вырвать мир даже очень дорогой ценой.

Везир, человек в военном деле неопытный, склонялся к миру по многим

причинам. Прежде всего, турки испугались русских солдат, регулярная армия

Петра выглядела несравнимо лучше той толпы, хотя бы и огромной, которую

представляла собой турецкая армия. На Пруте стояли отнюдь не все русские

силы, и противник это знал - действия Ренне у Браилова произвели на него

сильное впечатление; да и на Пруте он не рассматривал свои захлебнувшиеся

атаки как победу. Более того, турки боялись какой-нибудь военной хитрости

русских - не верили, что они всерьез хотят мира, на заключение которого,

кстати говоря, везир получил санкцию султана.

Петр, посылая на переговоры П.П. Шафирова, хитрого и осторожного

дипломата, соглашался пожертвовать всем на юге и на севере, лишь бы уйти от

позорного плена и рабства.

Но до крайних условий дело не дошло. Везир и султан не были склонны,

как оказалось, ратовать за интересы Швеции. Относительно же своих требований

тоже проявили умеренность, исходя из сложившейся ситуации (они в данном

случае учитывали мощь России даже в большей степени, чем Петр).

Двенадцатого июля Шафиров и М.Б. Шереметев (генерал, сын фельдмаршала)

подписали мирный трактат с великим везиром Балтаджи Мехмед-пашой. По нему

Турция получила обратно Азов, Россия обещала разрушить крепости Таганрог на

Азовском море и Каменный Затон на Днепре, не держать войска в Польше, не

вмешиваться в ее дела, "отнять руку" от запорожцев, то есть не поддерживать

их, не иметь с ними связи.

Условия мира нельзя назвать тяжкими и унизительными для России, хотя

она и теряла то, что в свое время завоевала дорогой ценой. Но сохранялись

армия, артиллерия (туркам отдавали лишь те пушки, которые имелись в Каменном

Затоне), завоевания в Прибалтике (о них даже речь не заходила во время

переговоров). Требования Девлет-Гирея о возобновлении выплаты Москвой дани

Крыму остались втуне.

Обе стороны были довольны заключенным миром. Недоволен остался Карл

XII, мечтавший взять с помощью Турции реванш над Россией.

Чувство горечи долго не покидало Петра после Прута. По прибытии в

Варшаву в ответ на поздравление в связи со счастливым избавлением на Пруте

царь откровенно признал:

"Мое счастье в том, что я должен был получить сто палочных ударов, а

получил только пятьдесят".

Петр получил на Пруте предметный и памятный урок - потеря чувства

осторожности, осмотрительности, расчетливости чуть было не обернулась

катастрофой для него и страны. Недаром он переживал свою неудачу, проводил в

думах о бесславном походе бессонные ночи.

Но Петра зовут все новые дела, не терпящие отлагательства. Он руководит

укреплением армии, строительством флота, боевыми действиями, составлением

новых гражданских законов. Продолжаются преобразования административные:

уточнение функций Сената и учреждение губерний, строительство мануфактур и

печатание книг, упрощение шрифта и благоустройства "парадиза", постройка

кораблей и обучение матросов и многое другое.

в Лейпциге (1713 год) брошюру "Описание Санкт-Петербурга и Кронштадта в 1710

и 1711 годах", не скрывает своего удивления и восхищения:

"День свой он проводит, избегая всякой праздности, в беспрестанном

труде. Утром его величество встает очень рано, и я не однажды встречал его в

самую раннюю пору на набережной идущим к князю Меншикову, или к адмиралам,

или в Адмиралтейство и на канатный двор. Обедает он около полудня, все равно

где и у кого, но охотнее всего у министров- генералов или посланников...

После обеда, отдохнув по русскому обычаю с час времени, царь снова

принимается за работу и уже поздно ночью отходит к покою. Карточной игры,

охоты и тому подобного не жалует, и единственную его потеху, которою он

резко отличается от всех других монархов, составляет плавание по воде. Вода,

кажется, настоящая его стихия, и он нередко катается по целым дням на буере

или шлюпке... Эта страсть доходит в царе до того, что его от прогулок по

реке не удерживает никакая погода: ни дождь, ни снег, ни ветер. Однажды,

когда река Нева уже стала и только перед дворцом оставалась еще полынья

окружностью не более сотни шагов, он и по ней катался взад и вперед на

крошечной гичке".

Даже зимой Петр продолжал свои маневры на лодках, поставив их на коньки

и полозья, приговаривая:

Мы плаваем по льду, чтобы зимою не забыть морских экзерциций!

В этот же и следующий год Петр много внимания уделяет отношениям с

Турцией, которая настаивает на строгом выполнении условий Прутского

договора, с Польшей, где местным жителям сильно досаждали саксонцы Августа

II. Царь добился, чтобы его ненадежный союзник увел из Польши своих

солдат-мародеров в Саксонию (1716 год).

Между тем в эти годы русские войска бьют шведов в Померании, по южному

побережью Балтийского моря. Петра угнетает несогласованность действий

союзников. Более того, датский и польский короли в который уже раз ведут за

его спиной предательские сепаратные переговоры со шведами о мире.

В сердцах Петр заявляет, что выведет свои войска из Померании. Потом

остывает - как-никак, но войну со Швецией доводить до конца надо; что

делать, если имеешь таких союзников. Снова шлет письмо в Копенгаген,

излагает королю план военных действий, уверяет его:

"Мне ни в том, ни в другом месте собственного интереса нет; но что

здесь делаю, то для Вашего величества делаю".

Но все равно орудий из Дании нет, войска бесплодно топчутся на месте.

Петру ясно, что России опять нужно полагаться на свои силы, и он скоро

сделает для этого все, что нужно. Он скрывает раздражение, недовольство

союзниками. Меншикова, который под Штеттином наговорил ему, несомненно,

немало нелестного в адрес датчан, он успокаивает, остужает:

С датским двором, как возможно, ласкою поступать, ибо, хотя и правду

станешь говорить без уклонности, на зло примут. Правда, зело их поступки

неладны, да что же делать, а раздражать их ненадобно для шведов, а наипаче

на море. Ежели б мы имели довольство на море, то б иное дело; а когда не

имеем, - нужда оных флантировать (льстить датчанам. - В.В.), хотя что и

противное видеть, чтоб не отогнать.

Царь, давая светлейшему князю уроки дипломатической тонкости и

сдержанности, надеялся, как видно, на датский флот.

В 1713 году русские войска совершили успешные походы в Финляндию,

принадлежавшую тогда Швеции, взяли Гельсингфорс, Борго, Або и др. В

Померании под Тонингеном союзникам сдались одиннадцать тысяч шведов генерала

Стенбока. Но у Швеции оставался еще очень сильный флот - ее последняя

надежда", по словам Петра. Хотя усилиями его самого и многих его помощников

из года в год строили все новые суда Балтийского флота, царь до поры до

царь сообщает Шафирову в Стамбул:

"Флот наш, слава Богу, множитца, мы уже ныне тринадцать линейных

кораблей от 50 пушек и выше имеем, а еще ждем довольного числа к себе".

Успехи - налицо, но царю этого мало:

"А мы большими кораблями не сильны".

И здесь Петр в конце концов добивается своего. Помимо постройки

кораблей на русских верфях, закупает их за границей. Сам обучает офицеров и

матросов вождению судов в Кронштадте. Организует и возглавляет флотилии в

походах к финским берегам. Постоянные усилия приносят плоды. Двадцать

седьмого июля 1714 года русский флот разгромил большую шведскую эскадру у

мыса . Она состояла из шестнадцати линейных кораблей, восьми галер и

пяти прочих судов. Сначала на фрегат "Элефант" и девять более меньших

кораблей напал русский авангард во главе с шаутбейнахтом Петром Михайловым.

Несмотря на преимущество шведов в орудиях (сто шестнадцать против двадцати

трех русских), русские корабли смело пошли в атаку, которая закончилась

абордажем. Петр потом восхищался мужеством своих моряков:

"Воистину нельзя описать мужество наших, как начальных, так и рядовых,

понеже абордированье так жестоко чинено, что от неприятельских пушек

несколько солдат не ядрами, но духом пороховым от пушек разорваны".

Весь отряд во главе с вице-адмиралом Эреншильдом попал в плен к

русским. Остальные корабли эскадры из-за полного штиля не смогли оказать ему

Эта победа, на сей раз морская, да еще на Балтике, как громом поразила

Европу; в Стокгольме началась паника - королевский двор спешно покидает

захваченные шведские корабли. А по улицам города прошли счастливые

победители с трофеями и пленными, среди которых был и Эреншильд.

В Сенате князь-кесарь Ромодановский приветствовал Петра:

"Здравствуй, вице-адмирал!"

Так Петр получил новый чин и тем самым повышение в окладе, который он

аккуратно забирал, расписываясь в ведомости. Новый вице-адмирал с полным

основанием сравнивал Гангутское сражение с Полтавской победой, Действительно

слава русского оружия гремела не только на суше, но и на море, на той самой

Балтике, которая издавна грезилась Петру.

Однажды Петр словами, обращенными к Екатерине, кратко и метко определил

круг и суть своих обязанностей:

"Мы, слава Богу, здоровы, только зело тяжело жить, ибо я левшою не умею

владеть, а в одной правой руке принужден держать шпагу и перо; а помочников

сколько, сама знаешь".

То же, но в других словах, внушает он нерадивому сыну:

"...Сия (воинское дело. - В.В.) есть едина из двух необходимых к

правлению, еже распорядок и оборона".

Итак - внутреннее управление ("распорядок"), для чего годно "перо"

(составление указов, регламентов, инструкций), и внешняя политика, тем

самым - воинское дело ("оборона"), здесь уже нужна шпага. Две ипостаси;

государя-"законодателя" и полководца-дипломата, и в обеих Петр сделал очень

Петр сам трудился дни и ночи, не зная усталости, - как говорили древние

летописцы, утер поту за Русскую землю и сумел поднять всю Россию, чтобы

добыть выход к Балтике, необходимый растущему государству, чтобы наконец

отстоять национальную независимость страны.

Петровская шпага, действия которой опирались на мощь русской армии и

флота, привела страну к блистательным победам на суше и на море. Русский

Андреевский флаг утвердил себя на полях и водах сражений. Он же стал

символом внутренних преобразований, успехов в том "распорядке", к которому

Петр приучал Россию.

До Петра I крупных военных кораблей в России не существовало, потому, как и выхода к морю собственно и не было. Первый русский парусный корабль «Орел», предназначенный для военных нужд и созданный в 1669 году вмещал экипаж всего лишь из 35 человек и предназначался для высадки десанта и абордажной команды, то есть для ближнего боя, но никак не для действий в условиях открытого моря.

Изучив корабельное дело за границей, император пришел к выводу о необходимости серьезной реорганизации морского дела в России и приступил к кораблестроению. Итогом столь обширной реформаторской деятельности стали первые победы, одержанные русским флотом во времена его правления. Впервые русский флот зарекомендовал себя в Азовских походах, после чего был на практике проверен в ходе Северной войны.

Флот при Петре I

Одно из первых крупных и удачных сражений парусного военного флота России при Петре Великом произошло как ни странно, не в море, а на реке Пелкиной 6 октября 1713 года. В сражении приняли участие галерный флот главнокомандующего Апраксина с десантом морской пехоты на борту общей численностью более 16 тысяч человек и корабельный флот, которым командовал сам Петр. Русские войска атаковали позиции противника, обойдя его с флангов, и после непродолжительного сопротивления одержали сокрушительную победу.

27 мая 1714 года состоялось еще одно решающее морское сражение морского флота – Гангутский морской бой, участие в котором принимали гренадерские, пехотные, гвардейские и галерные полки и батальоны. Гангутский бой происходил в условиях открытого моря и превосходящих сил противника, поскольку русская морская эскадра, состоящая из гребного флота, сражалась с 15 линейными кораблями, 3 фрегатами, 2 бомбардирскими кораблями и 9 галерами шведского флота, которым командовал Г. Ватранг.

Понимая, что победить в бою напрямую такой огромный и хорошо вооруженный флот у русских кораблей нет шансов, Петр решил перебросить часть флота через перешеек севернее самого мыса у которого планировалось дать бой, для чего был построен целый перевалочный мост, по которому галеры должны были быть перетянуты на другую сторону. Шведы, прознав о столь хитроумном маневре, разделили свой флот и бросили его наперерез только что переправленным кораблям, которых там не оказалось, так как все проведенные Петром действия были ничем иным, как военной хитростью, в результате которой удалось поделить большой флот и получить заметное преимущество.

Отряд русского флота в составе 20 кораблей, возглавляемых командором М.Х. Змаевичем начал прорыв шведского флота, при этом оставаясь вне линии огня, в то время как другой отряд из 15 кораблей находился до определенного времени в резерве, что избавило Петра от нужды в переволоке кораблей, но поставило шведов в тупик. Шведы три раза пытались идти в атаку, но были отбиты и после сдачи главного флагмана были вынуждены признать поражения. Спастись удалось только небольшой части шведских кораблей.

Еще одно сражение, прославившее русский флот и поставившее его в один ряд с лучшими флотилиями европейских стран произошло 27 июля 1720 года у острова Гренгам, входящего в группу Аландских островов. Русским флотом в составе 90 кораблей командовал М. Голицын, шведским — К. Г. Шеблад. В результате произошедшего боя русским галерам и не требующим большой глубины лодкам удалось заманить шведский флот на мелководье, где он и был разгромлен.

Морские сражения при Петре I поставили крест на господстве шведов в Балтийском море и показали, что Россия становится серьезным соперником не только на суше, но и на море.

Глава 5. Основные сражения

а) НАРВСКАЯ КОНФУЗИЯ

9 августа 1700 года, на другой день после получения извещения о заключенном с турками Константинопольском мире, русские полки выступили в поход к северо-западным рубежам. 10 тысяч телег, нагруженных провиантом, боеприпасами, снаряжением, замедляли движение армии. И только 23 сентября ее 10-тысячный передовой отряд достиг Нарвы. Началась осада крепости. Петр и его генералы (официально командование принял наемник – австрийский военачальник – герцог фон Круи) еще не знали, что союзник России – датский король Фридерик IV уже капитулировал после внезапного нападения эскадры Карла XII на Копенгаген. Таким образом единственная держава коалиции, располагавшая сильным военно-морским флотом, вышла из игры. 15-тысячный шведский корпус, возглавляемый самим королем, без препятствий высадился на территории современной Северной Эстонии и не мешкая двинулся на выручку гарнизона Нарвы.

Бомбардировка русскими хорошо укрепленных стен и башен крепости длилась ровно две недели (с 20 октября до 4 ноября). К тому времени запасы пороха и ядер закончились, а численность все прибывающих войск достигла 35 тысяч. В условиях подступающей зимы, когда обострились проблемы фуража и продовольствия, шансы на успешное завершение осады становились все более призрачными. А между тем 10 тысяч воинов Карла в стычке у Везенберга сумели отбросить дворянское ополчение Б.П.Шереметева, прикрывавшее дорогу на Ревель, и 18 ноября скрытно подойти к русскому лагерю…

Сражение произошло на следующий день. Накануне Петр покинул расположение своей армии, выехав навстречу дивизии А.И.Репнина, еще только сосредоточивавшейся близ Новгорода. Стремительной атакой шведы в ряде мест прорвали тонкую и растянутую линию русских позиций. Паника среди плохо обученных солдат и переход наемников со всей артиллерией на сторону неприятеля усугубили ситуацию. Мост через реку Нарову рухнул в момент отступления по нему дивизии Ф.А.Голо-вина. Поместная конница Шереметева понесла большие потери, переправляясь вплавь. Стойкое сопротивление оказали лишь два гвардейских полка – Преображенский и Семеновский и один армейский – Лефортовский. Условия капитуляции, подписанные ночью 20 ноября частью русского генералитета (ФАГоловин, Н.Ю.Трубецкой, грузинский царевич Александр), были грубо нарушены торжествовавшими победителями: лишь гвардейцы беспрепятственно с распущенными знаменами и барабанным боем перешли на свою территорию. Остальные войска, а также весь высший и средний командный состав попали в плен.

Итоги Нарвского сражения были для Петра поистине катастрофичными. Потери убитыми, умершими и утонувшими составили 6 тысяч человек, войско лишилось 135 стволов артиллерии и почти всего командного состава. По существу, армию предстояло создавать заново. Но до первых побед над шведами под Эрестфе-ром и Гумельсгофом оставалось всего 2 года.

Вооружение и амуниция русской регулярной армии. Цифрами обозначены: 1 – треуголка с обручем-каскетом, 2 – фузелерная сума с перевязью и патронами, 3 – офицерский протазан, 4 – сержантская алебарда, 5 – фузея с багинетом 1701 г., 6 – фузея со штыком 1709 г., 7 – фузея с погонным ремнем 1723 г., 8 – кавалерийский пистолет с колесцовым замком, 9 – офицерская шпага, 10 – драгунский палаш, 11 – солдатская шпага, 12 – граната (гренада), 13 – драгунская мортирица, 14 – пистолет с кремневым замком, 15 – драгунская ольстра, 16 – драгунская патронная лядунка.

«…в роту бомбардиров, уже существующую при Преображенском полку, перевели и Сергея Бухвостова. Именно он считался первым российским солдатом. Петр потом отдал приказ скульптору Растрелли отлить фигуру Бухвостова в бронзе, как первого солдата-фузелера.

Бухвостов, участник многих сражений Северной войны, в 1706 году получил офицерский чин подпоручика, а окончил свои дни майором артиллерии в Санкт-Петербургском гарнизоне» (А.Бегунова. «Путь через века»). «Нагнали полуроту солдат,…к ногам у всех привязаны пучки сена и соломы. Сержант: Смир-рна! Лева нога - сено, права нога – солома. Помни науку… Шагом, – сено – солома, сено – солома…»

(А.Толстой. «Петр Первый»).

б) «МЕНЬШИМ ЧИСЛОМ БУДУЧИ ПЕРЕД НЕПРИЯТЕЛЕМ…»

Сражение, названное впоследствии «матерью полтавской баталии», произошло 28 сентября 1708 года. Армия Карла II, двигавшаяся к российской границе без обозов и припасов, не стала дожидаться 16-тысячного отряда генерала А.Левенгаупта, вышедшего из Риги со всем необходимым. С целью воспрепятствовать их встрече Петр разделил свое войско: большая часть под командованием Б.П.Шереметева следовала параллельно движению шведского короля, а специально сформированный летучий корволант (подвижное конно-пешее формирование численностью около 15 тысяч бойцов под началом самого государя) устремился навстречу Левенгаупту и настиг его, несмотря на серию обманных маневров последнего.

Вначале русским удалось потеснить неприятеля, и тот вынужден был отойти за укрепления вагенбурга – плотно составленных повозок. После двухчасовой передышки сражение возобновилось. Решающий удар по шведам нанесли драгунские подразделения генерала Боура, прорвавшие их «оборонительный пояс». Спасшийся бегством Левенгаупт потерял половину личного состава и весь обоз, доставшийся Петру в качестве трофея.

В крупных воинских соединениях действовала полевая курьерская служба. В ее состав входили: почтмейстер, два писаря и несколько курьеров. Первый (справа) ведал приемом и отпуском корреспонденции, писаря (один из них – в центре) исполняли свои прямые обязанности и регистрировали почту. Курьерами (слева) назначались надежные и выносливые солдаты, которым приходилось по целым дням, в любую погоду скакать верхом, а порою и вступать в поединки с прорвавшимся на наши коммуникации противником. Нередко пакеты с донесениями доставлялись залитыми кровью курьера. По личному указанию государя военным почтарям выдавались самые резвые и сильные лошади, вооружение курьера состояло из пары драгунских пистолетов и шпаги.

По существу, после битвы при Лесной чаша весов в ходе войны начала клониться в сторону России и ее союзников. Оставшаяся в глубине чужой территории без крепких тылов, армия Карла попала в невыгодное стратегическое положение.

В «Гистории Свейской войны» приводятся слова Петра I, определяющие место этого сражения в ходе двадцатилетних боевых действий: «Сия у нас победа может первой называться, понеже над регулярным войском никогда такой не бывало, к тому же еще гораздо меньшим числом будучи перед неприятелем, и поистине оная виной всех благополучных последований России, понеже тут первая проба солдатская была, и людей конечно одобрил, и мать Полтавской баталии как ободрением людей, так и временем, ибо по девятимесячном времени оное младенца щастия произнесла, егда совершенного ради любопытства кто желает исчислить от 28 сентября 1708 до 27 июня 1709 года».

в) «ШВЕДЫ, СТОЙТЕ! ШВЕДЫ, ОСТАНОВИТЕСЬ!»

Переломное сражение всей войны произошло 27 июня 1709 года. Армии Карла XII (30 тысяч человек с 39 пушками) противостояли полки Петра I (около 40 тысяч воинов при 102 орудиях). Впервые на поле боя применялись земляные укрепления – редуты, вырытые русскими перед ожидаемым фронтом атаки неприятеля. Атаки шведов захлебнулись под интенсивной стрельбой с редутов. Успех российских войск был предопределен уже в прологе битвы, когда энергичными действиями кавалерии Меншикову удалось опрокинуть вражескую конницу. Но после получения приказа об отходе «светлейший» отвел своих драгун к опушке леса. Рванувшиеся вперед шведы попали под перекрестный огонь артиллерии, и часть из них (под командованием генералов Розена и Шлиппенбаха) была пленена.

Во второй фазе боя каролинцам удалось прорваться через линию укреплений и выйти к Бу-дищинскому лесу, где размещался русский лагерь. Главный удар командующий армией (в отсутствие раненого Карла) генерал Реншилд нанес по малообученным солдатам Новгородского полка. Удержав линию, воины Петра перешли в наступление. Оно оказалось столь мощным и стремительным, что шведская армия дрогнула. Беспорядочное отступление превратилось в бегство. Победителям достались полностью обозы и артиллерия, удалось захватить практически весь штао короля.

г) «ГДЕ СТОЛЬКО ТРУДА И УБЫТКОВ ПОЛОЖЕНО»

Военные действия развернулись летом 1711 года в бассейне рек Прут, Днестр и Серет. По договору с молдавским господарем Кантемиром и валашским господарем Бранкованом Петр, отвечая на вызов Оттоманской Порты, обязался ввести войска на территории этих княжеств и восстановить их самостоятельность. В тяжелый, плохо подготовленный поход выступила 40-тысячная русская армия под командованием самого царя и фельдмаршала Б.П.Шереметева. Медленное продвижение войск, вызванное нехваткой провианта, бескормицей для конницы, нарушило первоначальные планы. Измена Бранкована, не допустившего соединения армии Петра с сербскими отрядами и передавшего магазины туркам, поставила наше командование в трудное положение. 8 июля 200-тысячная армия визиря окружила русский лагерь. Двое суток в условиях сильного зноя и отсутствия воды шли кровопролитные неравные бои. Шквальным огнем артиллерии удалось остановить первый напор османов. Но положение войск Петра к 10 июля стало катастрофическим. В ставку визиря отправился вице-канцлер П.П.Шафиров с наказом государя заключить мир любой ценой. День 11 июля прошел в напряженном ожидании, с обеих сторон не было сделано ни одного выстрела. К вечеру ситуация разрядилась. Ша-фиров сообщил, что ценой незначительных территориальных уступок (передача крепости Азов, срытие валов Таганрога) и уничтожением Азовской флотилии (к тому времени устаревшей) перемирие подписано. Лояльность турок историки объясняют их большими потерями от пушечного огня в бою 10 июля, дипломатическим искусством вице-канцлера, подкупившего неприятельского командующего, а также внезапным появлением в тылу янычар русского корпуса генерала Ренна, направленного с рейдом к Дунаю. Подводя итоги похода, Петр писал: «Сие дело… хотя и не без печали, что лишитца тех мест, где столько труда и убытков положено…» Атмосферу разочарования итогами кампании 1711 года ярко выразил очевидец событий Феофан Прокопович в своих стихах:

За Могилою Рябою над рекою Прутовою было войско в страшном бою. В день недельный ополудны стал нам час велми трудный, пришел турчин многолюдный. Пошли на встречь казацкие, пошли полки волосские, пошли загоны донские.

Гвардейские и пехотные полки.

Слева направо: обер-офицер Семеновского полка (1705 г.), гренадер Преображенского полка (1712 г.), пехотный штаб-офицер, фузелер пехотного полка, фузелер в карпусе, епанче, суконных рукавицах и крагах (зимняя форма), обер-офицер пехотного полка, пикинер-унтер-офицер, армейский гренадер, гренадер Преображенского полка (1709 г.).

Никита (Аникита) Иванович Репнин (1668 – 1726), князь, генерал-фельдмаршал, один из виднейших сподвижников Петра I. В Северной войне участвовал с первого ее дня, но активную роль играл только с 1704 года, после выдвижения русского корпуса в пределы Речи Посполитой. Вместе с А.Д.Меншиковым вывел армию из гродненского «котла» в 1706 году. После неудачного Головчинского боя был разжалован в рядовые, но геройским поведением в битве при Лесной (Г708 г.) возвратил все прежние регалии. Сражался при Полтаве, командовал отрядами российской армии в европейских походах 1711 – 1724 годов. 1724 года – президент Военной коллегии.

д) ПЕРСИДСКИЙ ПОХОД

Занятый «прорубанием окна в Европу», Петр не оставлял попыток наладить торгово-экономические отношения с Индией, арабскими странами, народами Кавказа. Осуществлению этих планов мешала агрессивная политика Персии. О помощи по избавлению от жестокого ига тегеранских правителей давно уже просили грузинский царь Вахтанг и глава армянской церкви. Поводом к войне стало нападение подданных шаха на русских купцов в Шемахе. Армия, составленная из 22 тысяч пехотинцев, 9 тысяч драгун, 40 тысяч казаков и калмыков и управляемая лично императором, двинулась в поход из Астрахани 18 июля 1722 года. Вдоль побережья ее сопровождали корабли Каспийской флотилии. Продвижение войск затрудняли жара и бескормица.

В августе пали важнейшие крепости персов Тарки и Дербент. Далее войско повел генерал М АМатюшкин. Союзные грузинские и армянские отряды потерпели поражение и отступили в горы, но русская армия продолжала путь на юг. Части генерала Шилова взяли Гилян и Решт, а Матюшкин овладел Баку. В сентябре 1723 года шах пошел на мировую. Персия уступила России западное и южное побережья Каспия с важными городами Дербент, Баку, Ленкорань и Астрабад. В дальнейшем, когда возникла необходимость в союзнических услугах персов против Турции, занятые территории были возвращены Тегерану.

Отражение неприятельской атаки. Слева направо – фузелер Преображенского полка, пикинер, фузелер армейского полка, конногвардеец с кавалерийским мушкетоном. Ао нас дошло описание трех способов ружейного огня по атакующему противнику: залпами из развернутого строя, взводами и «нидерфален». При стрельбе «нидерфален» из 6 шеренг первые 5 опускались на колени, а последняя поражала врага. Затем вставали и поочередно стреляли 5-я, 4-я и т.д. Взводы вели огонь последовательно, а развернутый строй образовывался при перестроении из 6 шеренг в 3. Огонь в последнем случае открывали одновременно.