Образование хивинского ханства. Социально-экономическая и политическая жизнь

Хивинское ханство сформировалось в начале XVI века, когда узбекский хан Ильбарс объединил владения нескольких феодалов в низовьях Амударьи на территории древнего Хорезма. К началу XVII века ханство стало одним из важных государств региона. Во время правления Абу-л-Гази-хана (1643-1663 года) и Мухаммада Ануша (1663-1674 года) ханство продолжало разрастаться на запад к Каспийскому морю, на север до реки Эмба (территория современного Казахстана), на юг в Хорасан (область в современном Иране) и на восток .

Внешняя политика

Такая экспансия неизбежно привела к конфликтам с соседними государствами ― с эмиратами Бухара и Ирана, а также с кочевыми туркменскими племенами. Это значительно подорвало благополучие ханства. В начале XVIII века хан Шахнияз тайно отправил послов к Петру Великому с просьбой взять ханство под российское покровительство.

Петр просьбу удовлетворил, однако, это не помешало хивинцам уничтожить в 1717 году российскую экспедицию на восточные берега Каспия, возглавляемую А. Бековичем-Черкасским. В 1726 году Хивинское ханство было завоевано иранским шахом Надиром и обрела независимость только после его смерти в 1747 году.

Вторая половина XVII века проходила во внутренней борьбе и раздроблении территорий. Власть перешла в руки племенных вождей и ​​только при Инаке Эльтузаре (1804-1806 года), из династии Кунграт, она снова централизовалась, вплоть до раздела ханства в 1920-м году. Инака сменил Мухаммед Рахим-хан (1806-1825), проницательный и талантливый правитель. При нем Хивинское ханство достигло самых больших размеров, захватив контроль над некоторыми землями Каракалпакии.

Внутреннее устройство ханства

Улучшились отношения с соседними государствами, был проведен ряд важных внутренних реформ, особенно в области налогообложения и управления. Это привело к большей стабильности, что, в свою очередь, способствовало экономическому развитию.

Большая часть экономики была основана на экспорте сельскохозяйственной продукции в Россию (хлопок, шкуры, шерсть и сухофрукты). Также была чрезвычайно прибыльной торговля рабами, захваченными во время набегов на соседние земли.

Вторая половина XIX века была временем процветания, что отразилось в великолепных, богато украшенных зданиях, построенных в этот период.

Развивалась литература, написанная на чагатайском (староузбекском) языке, в частности, жанр исторических хроник.

Россия давно вынашивала планы по освоению Центральной Азии. В течение XVIII-XIX веков туда отправили несколько военных экспедиций, но ни одна не увенчалась успехом (особенно трагичной была судьба кампании 1839 года против Хивинского ханства, возглавляемой генералом Перовским).

Присоединение Хивинского ханства

Однако к 1870 году российские войска практически окружили хивинскую территорию. Наконец в июне 1873 года было начата военная кампания по завоеванию ханства под командованием генерала Кауфмана.

В августе того же года Хан Саид Мухаммад Рахим II подписал договор, согласно которому ханство официально перешло под протекторат России.

Была разрешена автономия в некоторой степени (хотя хан должен был согласиться на отмену работорговли навечно), но внешняя политика впредь осуществлялась русскими.

Кроме того, русские торговцы получали специальные налоговые льготы. Хивинцы обязались выплатить немалое возмещение военных расходов ― 2,2 млн рублей в течение двадцати лет.

Земли на правом берегу Амударьи были переданы России и, следовательно, уже и номинально не принадлежали хивинцам. Тогда уже было понятно, что судьба ханства предрешена.

Падение ханства

Последние годы в ханстве шла политическая борьба, в основном между туркменской и узбекской группами. В 1918 году хан Исфандияр (1910-1918 годы) был убит по инициативе туркменского лидера Джунайда-хана.

Его сменил последний хивинский хан, малолетний Саид Абд Аллах (1918-1920 годы), который был чуть старше марионеточного правителя.

В апреле 1920 года в России свергла остатки прежней власти Хивинского ханства, и на его территории была создана Хорезмская Народная Советская Республика (ХНСР).

Хорезмская НСР сохранилась до 1924 года, когда она была разделена и включена в состав вновь образованных Туркменской и Узбекской Советских Социалистических Республик.

К моменту перехода под протекторат России Бухарское ханство занимало около 200 тыс. км 2 и насчитывало до 3 тыс. жителей. Населявшие его узбеки в основном проживали в долинах рек Зарафшана, Кашка-Дарьи, Сурхан-Дарьи; таджики обитали в горных районах Дарваза, Каратегина, Бальджуана и Куляба; туркмены - в районах Чарджоу, Карши, Керки и по правому берегу реки Аму-Дарьи.

Находясь с 1868 г. под протекторатом России, Бухарское ханство сохраняло традиционное административно-территориальное деление. Оно включало бекства-вилайеты: Кермининский, Чарджуйский, Зияутдинский, Нуратинский, Хатырчинский, Китабский, Шахрисабзский, Чиракчинский, Яккабагский, Гузарский, Байсунский, Каратегинский, Денауский, Гиссарский, Дарвазский, Бальджуанский, Шугнано-Рушанский, Кулябский, Кургантепинский, Кабадианский, Ширабадский, Келифский, Керкинский, Бурдалыкский, Кабаклынский, Каршинский и Наразымский. Бухара и ее пригородные земли составляли самостоятельную административную единицу. Бухарский эмир правил ханством, опираясь на мусульманское духовенство, земельную аристократию и купечество Он считался верховным главнокомандующим армии, состоявшей из сарбазов (солдат).

Во главе государственного управления Бухары стоял первый министр ханства - куш-беги. Ему принадлежала вся административно-распорядительная власть. Он контролировал работу финансовых органов, наблюдал за сбором хараджа и зякета. У куш-беги в подчинении были диван-беги, ведавшие сбором хараджа - поземельной подати, и зякатчи-калон, собиравшие налог со скота. Важной статьей государственного дохода была аминана - пошлина на экспортируемые товары. Особой статьей доходов бухарской служилой знати стал пешкаш - подношения в виде подарков. Практиковалась также продажа эмиром должностей - беков, амлякдаров, казиев и раисов. Беки управляли вилайетами, назначались и сменялись по представлению куш-беги. Амлякдары возглавляли тумены - административно-податные единицы; они также назначались и смещались эмиром по рекомендации куш-беги.

В Бухарском ханстве 90% населения были сельские жители 74 . Они составляли костяк армии эмира, делившейся на пехоту, конницу и артиллерию. Во главе конницы и артиллеристов стоял топчи-баши - начальник артиллерии. Охрану порядка в городах осуществляли миршабы - полицейские. Солдаты получали жалованье в размере одной тилли, на эти скудные деньги им надо было кормиться и одеваться. Чтобы хоть как-то содержать семьи, солдатам разрешалось заниматься земледелием и мелкой торговлей.

В результате заключенного в сентябре 1873 г. нового договора о протекторате Бухарское ханство хотя и попало под более жесткий, чем прежде, контроль империи, но сохранило много льгот и привилегий. Назначенный особый представитель России не имел полномочий вмешиваться во внутренние дела ханства, за ним оставалось лишь право контроля над внешней политикой, военным и внешнеторговым положением ханства.

Возглавлял Бухарское ханство по-прежнему эмир, чье имущество не было отделено от государственного, что давало ему большие преимущества. Сохранился и громоздкий аппарат государственного управления.

Высшая административная власть в Бухарском ханстве осталась в руках куш-беги, который управлял всеми хозяйственными и гражданскими делами. Ему подчинялся младший куш-беги, ведавший финансовой частью, и чиновники - диван-беги, стоявшие во главе областей.

Верховный военачальник - войсковой топчи-баши - являлся одновременно и начальником гарнизона столицы. Основными родами бухарского войска была конница и иррегулярные отряды из нукеров - служилых людей. В мирное время они освобождались от налогов, а в военное - должны были нести службу в полном вооружении, с боевым конем. Войско делилось на сотни, десятки. Командиры сотен получали за службу от эмира танхо - земельные поместья, нижние же чины получали от государства в военный период только лошадей, зерно для продовольствия, одежду и небольшие денежные суммы. При эмире постоянно находился военный отряд из конницы и пехоты.

В XIX - начале XX в. в связи с железнодорожным строительством и активной миграцией населения из Европейской России, Украины и Белоруссии в Бухарском ханстве возникают поселения европейского типа и небольшие города: Новая Бухара, Чарджуй, Термез и Керки. Эти населенные пункты имели самостоятельную систему административного управления. В них действовало "Положение об управлении Туркестанским генерал-губернаторством" 1867 г. Бухарские власти не имели права вмешиваться в их внутренние дела. Все должностные лица этих населенных пунктов назначались туркестанским генерал-губернатором.

Согласно "Правилам об управлении, хозяйстве и благоустройстве поселений близ железнодорожных станций Чарджуй и Новая Бухара" от 23 июня 1888 г., российский представитель пользовался в этих поселениях такой же административной властью, что и военные губернаторы. В Новой Бухаре была введена должность начальника города, полномочия которого распространялись и на русских подданных города Старая Бухара и селений вдоль железной дороги между станциями Фараб и Каттакурган. Чарджуй, Термез и Керки управлялись российскими начальниками, имевшие равные права с уездными начальниками Туркестанского генерал-губернаторства 75

Особый статус был и у воинских гарнизонов, размещенных в Бухарском ханстве. Войска находились у города Керки и в пограничном укреплении Термез. Они контролировали афганскую границу. На пограничной линии от города Керки до Дарваза располагались посты пограничной стражи особой Аму-Дарьинской бригады и таможенные посты, регулировавшие торговлю России с государствами Востока.

В 1885 г. в Бухаре создается "Российское императорское политическое агентство", выполнявшее функции посольства. Через политического агента как официального представителя России в ханстве осуществлялись все связи Ташкента и Петербурга с бухарским правительством. Ему также поручался контроль за русско-афганской границей: он следил за соблюдением условий договора, заключенного между двумя государствами в 1873 г., за беспошлинным провозом российских товаров через зону протектората в соседние восточные государства, регулировал взаимоплатежи российских и бухарских торговцев, обеспечивал оплату исков по векселям, предъявляемым российскими подданными, осуществлял судебные функции, связанные с интересами российского купечества в ханстве.

В созданной судебной комиссии, состоявшей из российского политического агента и куш-беги, решались по взаимному согласию сторон уголовные и гражданские дела, возникавшие между российскими и бухарскими подданными.

В конце XIX в. прерогативы политического агента претерпевают изменения в связи с организацией русского суда в Бухарском ханстве. Его судебные права были несколько ограничены в результате введения института мировых судей, решавших дела российских подданных.

В 1873 г. после покорения царскими войсками Хивинского ханства был заключен мирный договор, по которому ханство стало протекторатом России. Для контроля над деятельностью хана создается Диван в составе 7 человек: 4 представителя российской администрации и 3 представителя хивинской стороны (хан, диван-беги и мехтер). Решения Дивана, возглавлявшегося ханом, утверждались туркестанским генерал-губернатором, который также назначал и смещал членов Дивана. После образования Аму-Дарьинского округа Диван упраздняется. В 1874 г. округ переименовывается в отдел с центром в городе Петро-Александровске. Возглавляет его российский военачальник в звании офицера 76

В 1887 г. принимается "Положение об управлении Туркестанским краем", по которому Аму-Дарьинский отдел включается в состав Сырдарьинской области, его начальник приравнивается к уездному начальнику, но с сохранением особых полномочий. Он остается начальником войск отдела и в военных делах подчиняется туркестанскому генерал-губернатору, являясь также дипломатическим представителем России в Хивинском ханстве.

Внутреннее управление после заключения договора о протекторате осталось без изменений. Во главе Хивинского ханства оставался хан с наследственной властью, хотя его права и были урезаны Диваном и начальником Аму-Дарьинского отдела. Управление осуществлялось через дворцовых чиновников и высших духовных лиц. Главным сановником был куш-беги, "заведовавший" оседлым населением южной половины ханства. За ним следовал мехтер, которому подчинялось оседлое население северной части страны. Важной являлась также должность диван-беги управлявшего государственной канцелярией.

В Хивинском ханстве сохранилось также прежнее деление на округа, во главе которых стояли хакимы - правители, а иногда казии - судьи. Земли вокруг городов по правую сторону Аму-Дарьи освобождались от уплаты налогов и передавались в управление членам ханской семьи.

Управление городами Хивинского ханства находилось в руках хакимов, их помощников - юзбаши (сотников) и кедхудо (старост).

В селениях функция управления осуществлялась аксакалами, в обязанности которых входил сбор податей с оседлого населения, решение мелких административных вопросов и наблюдение за поведением жителей. Ирригацией в сельской местности ведали мирабы.

Особая система управления существовала у кочевников. Населявшие ханство казахи, туркмены, каракалпаки не подчинялись хакимам - они управлялись своими родоплеменными старшинами: у туркмен - беками и вакилями, у казахов и каракалпаков - биями, стоявшими во главе отдельных родов. Объединениями родов руководили аталыки, которые подчинялись бекляр-беги ханским чиновникам.

Полицейская власть сосредоточивалась в руках миршабов, выполнявших полицейские функции в ночное время, когда кончались базары и закрывались ворота городов.

Сохранялось в ханстве и свое войско. Регулярная армия, насчитывавшая 1500 человек, в мирное время охраняла ханскую семью. В период войны собиралось народное ополчение, которое состояло из нукеров (всадников и пехоты), а также особое подразделение из конных туркмен. Регулярную армию возглавлял есаул-баши. Назначенные ханом командиры народного ополчения не были профессиональными военными 77 .

В ханстве и под протекторатом России большую роль продолжало играть исламское духовенство. К служилой его части относились: шейх-уль-исламы, казии, раисы, муфтии, мударрисы, имамы и др. Существовал также институт неофициального духовенства - дервишеские шейхи, которые возглавляли мюридские организации, имевшие большое влияние на сельское и городское население.

Сохранялся здесь и местный суд. Верховный судья - кази-калян - назначался ханом, как и остальные судьи в государстве. Судьи выполняли также нотариальные функции, заверяли печатями имущественные сделки, наследственные дела. Им были поручены надзор за вакуфным имуществом и опека за малолетними и неправоспособными наследниками. Судьи не состояли на содержании у хана, а жили на денежные сборы за совершение юридических актов. Они решали дела по шариату - мусульманскому религиозному праву, основанному на Коране и сборниках судейских решений. Приговор был окончательным и не подлежал апелляции. Судья в процессе выслушивал свидетелей, при этом показания двух женщин приравнивались к показаниям одного мужчины. Он выносил приговор немедленно и тут же приводил его в исполнение. В качестве мер наказания применялись штрафы, тюремное заключение, наказание палками, отсечение рук или ног. Предварительное следствие, как и защита обвиняемого, отсутствовало. Смертная казнь совершалась только с разрешения хана. Должности судей в городах выполняли казии, подчинявшиеся верховному судье. В кочевых районах судебные функции выполняли также казии. Некоторые племена имели своих казиев, например, каракалпаки решали свои судебные дела в Чимбае, если они касались межродовых отношений. Судебные наказания тоже были суровыми: отсечение головы, избиение палками, отрезание носа.

Вторым лицом после верховного судьи в ханстве был раис - начальник; он надзирал за поведением жителей, выполнением ими постановлений шариата и осуществлял функции торговой инспекции. Раис по спискам проверял посещение прихожанами обязательных пятикратных молитв; на рынках контролировал правильность купеческих мер и весов. При обнаружении нарушений виновные наказывались плетью, а у торговцев изымался товар 78 .

Таково было политико-административное устройство двух крупных государственных образований Средней Азии - Бухарского и Хивинского ханств - вплоть до Октябрьской революции 1917г.

В декабре 1867 г. полковник Абрамов произвел рекогносцировку западной части Джизакского района, находившейся под контролем Бухарской администрации. Во время этой экспедиции русские сожгли селение Ухум, занятое бухарцами. В марте 1868 г. большой по численности отряд майора O.K. Гриппенберга вновь подошел к Ухуму и разогнал стоявший в нем отряд воинов эмира.

В декабре 1867 г. полковник Абрамов произвел рекогносцировку западной части Джизакского района, находившейся под контролем Бухарской администрации. Во время этой экспедиции русские сожгли селение Ухум, занятое бухарцами. В марте 1868 г. большой по численности отряд майора O.K. Гриппенберга вновь подошел к Ухуму и разогнал стоявший в нем отряд воинов эмира. Положение в самом Бухарском ханстве к тому времени стало очень тяжелым. В Бухаре и Самарканде, как прежде в Ташкенте, сложились две группировки. Мусульманское духовенство и военная верхушка требовали от эмира Музаффара решительных действий против России, обвиняли его в малодушии и делали ставку на старшего сына эмира Абдул-Малика, по прозвищу Катта-тюра. Противоположную позицию занимало бухарское и самаркандское купечество, заинтересованное в экономических связях с Россией и требовавшее мирного урегулирования конфликта. Опираясь на многочисленных учеников религиозных школ, духовенство издало указ (фетву) о священной войне против русских. В апреле 1868 г. возглавляемая эмиром многотысячная армия направилась к р. Зеравшан, оставив у себя в тылу Самарканд. Навстречу ей из Джулека двинулся русский отряд под командованием самого Кауфмана в составе 25 рот пехоты и 7 сотен казаков при 16 орудиях (всего 3500 чел.). Накануне столкновения русские получили неожиданного союзника. В Джизак прибыл отряд из 280 афганцев во главе с Искандер-ханом, внуком Дост-Мухаммеда. Эти афганцы находились на службе у бухарского эмира, составляя гарнизон крепости Нур-Ата. Однако, местный бек вздумал задерживать им жалование. Оскорбленные воины взяли «в возмещение убытков» два крепостных орудия и ушли к русским, разгромив по пути те бухарские отряды, которые пытались их задержать. Впоследствии Искандер-хан получил от русского командования чин подполковника, орден св. Станислава 2-й ст. и место офицера в прославленном Лейб-гвардии гусарском полку. Прервалась его служба в России совершенно неожиданно и даже нелепо. В Петербурге, во время занятий в манеже командир императорского конвоя ударил по лицу адъютанта Искандер-хана Раидиля. Искандер немедленно вызвал обидчика на дуэль, был арестован и посажен на гауптвахту. После этого гордый афганец уехал на родину, где принял покровительство англичан. Все это, однако, было потом. В описываемое время Искандер-хан добровольно присоединился к войску Кауфмана и вместе с ним шел в бой против бухарцев. 1 мая 1868 г. русские вышли на северный берег Зеравшана и увидели за рекой вражеское воинство. Прибывший от бухарцев посол просил Кауфмана не начинать военных действий, но и отводить войска эмир тоже не спешил. Около трех часов дня бухарцы открыли огонь из пушек. В ответ заговорили русские батареи, под прикрытием которых пехота начала переправу. Пройдя сначала через реку по грудь в воде, а затем по топким рисовым полям, русские солдаты нанесли бухарцам удар одновременно во фронт и с обоих флангов. «Неприятель, - вспоминал участник боя, - не ждал наших штыков и прежде, чем мы сблизились на сто шагов, оставил 21 орудие и бежал, бросая по дороге не только оружие и патронные сумы, но даже одежду и сапоги, в которых бежать трудно». Конечно, русского офицера можно заподозрить в необъективности, но в данном случае он, видимо, красок не сгустил. Бухарский литератор и дипломат Ахмади Дониш с едкой насмешкой писал: «Сражавшиеся нашли необходимым бежать: каждый бежал так, как мог бежать, бежали куда глаза глядят, бросали все имущество, снаряжение. Некоторые бежали в сторону русских, и последние, узнав их положение, накормив и напоив, отпускали их. Эмир, загрязнив штаны, тоже убежал. Никто не хотел воевать». Победа русского отряда была полной, причем с минимальными потерями: двое убитых. Остатки армии эмира отступили к Самарканду, но горожане закрыли перед ними ворота. Когда же к бывшей столице Тамерлана подошли русские войска, самаркандцы сдались.

К. Кауфман поблагодарил жителей от имени государя, а главному судье и духовному главе города кази-каляну вручил серебряную медаль. Из Самарканда 6 мая был выслан небольшой отряд майора фон Штемпеля, который захватил маленькую бухарскую крепость Челек у подножия Нуратинских гор. 11 мая Кауфман снарядил еще одну, более крупную экспедицию в составе 6 рот солдат и 2 сотен казаков при 4 орудиях под командованием полковника Абрамова. Этот отряд отправился к г. Ургуту, расположенному в 34 км юго-восточнее Самарканда.

12 мая отряд столкнулся под стенами города с большим бухарским войском, которому и нанес сокрушительное поражение. После этого солдаты Абрамова штурмом взяли город, частично рассеяв, частично истребив его гарнизон. 14 мая экспедиция вернулась в Самарканд. 17 мая русские заняли Ката-Курган, в 66 км северо-западнее Самарканда. Все эти успехи очень испугали правителей города Шахрисабза. Этот крупный ремесленный и торговый центр, родина великого воителя Тамерлана, не раз пытался сбросить власть бухарских эмиров. Теперь шахрисабзские беки решили, что с властью Бухары покончено, но необходимо избавиться от русских. Для этого они поддержали сына эмира Абдул-Малика.

27 мая 10 тысячное войско шахрисабзцев атаковало у кишлака Кара-Тюбе, недалеко от Самарканда, отряд полковника Абрамова (8 рот и 3 сотни казаков). Но было отброшено. Это столкновение ободрило эмира Музаффара, посчитавшего, что настало время для реванша. 2 июня 1868 г. на Зирабулакских высотах, между Катта-Курганом и Бухарой произошло решающее сражение эмирского войска с отрядом самого Кауфмана. Деморализованные прежними неудачами бухарцы действовали крайне нерешительно и вновь потерпели поражение. Дорога на Бухару была открыта, а сам Музаффар собирался бежать в Хорезм.

Однако, Кауфман не мог атаковать эмирскую столицу, т.к. в тылу у него самого неожиданно возник очаг сопротивления. Отправляясь к Зирабулакским высотам, генерал-губернатор оставил в Самарканде очень небольшой гарнизон, состоявший из 4 рот 6-го линейного батальона, 1 роты саперов и 2 артиллерийских батарей под общим командованием майора Штемпеля. Кроме того, в городе находились нестроевые и больные солдаты 5-го и 9-го линейных батальонов, а также полковник Н. Н. Назаров, который из-за частых ссор с сослуживцами подал прошение об отставке, но уехать не успел. Всего русский отряд насчитывал 658 человек, среди которых был и видный художник-баталист В. В. Верещагин в чине прапорщика.

2 июня эту горстку русских воинов осадила 25 тысячная армия под началом Баба-бека, пришедшая из Шахрисабза. В союзе с шахрисабзцами выступил 15 тысячный отряд киргизов во главе с Адилем-Дахты, а также восставшие жители Самарканда, численность которых также достигала 15 тысяч. Таким образом, на каждого русского воина приходилось более 80 противников. Не имея сил удерживать весь город, гарнизон сразу же отступил в цитадель, располагавшуюся у его западной стены.

«Когда мы затворили за собой ворота, - вспоминал участник событий штабс-капитан Черкасов, - неприятель ворвался в город... Под звук зурн, бой барабанов, сливавшийся с дикими криками, неприятель быстро распространился по улицам города. Не прошло и часа времени, как уже все улицы были наполнены им и развевающиеся значки стали ясно видны для нас».

Толщина стен цитадели достигала в отдельных местах 12 метров и пробить ее нападавшие явно не могли. Слабым местом обороны были двое ворот: Бухарские в южной стене и Самаркандские в восточной. Боеприпасы и продовольствие у русского отряда имелись в количестве вполне достаточном для долгой обороны. Первую атаку осаждавшие произвели на Бухарские ворота, которые защищали 77 солдат под началом майора Альбедиля.

Шахрисабзцы трижды пытались выломать ворота и перебраться через стену, но каждый раз их отбивали метким ружейным огнем. Тяжелое ранение получил сам Альбедиль. Наконец, штурмующим удалось поджечь ворота. Одновременно враг наседал и у Самаркандских ворот, где держали оборону 30 солдат прапорщика Машина. Здесь нападавшие также подожгли ворота, попытались через них пройти внутрь, но солдаты выбили их штыками. В разгар боя на помощь защитникам Самаркандских ворот подоспел взвод 3-й роты под началом прапорщика Сидорова, составлявший мобильный резерв. Он помог отразить вражеский натиск, а затем стремительно бросился к Бухарским воротам и поддержал отряд Альбедиля.

Кроме ворот шахрисабзцы пытались проникнуть в цитадель через проломы в восточной стене. Поднимались они и непосредственно на стены, для чего пользовались железными крючьями, которые надевались непосредственно на руки и на ноги. Однако, везде нападавших встречал меткий огонь солдат. К вечеру атаки прекратились, но этот временный успех стоил русским дорого: было убито 20 рядовых и 2 офицера.

Утром 3 июня штурм возобновился. Оборону Бухарских ворот возглавил вместо Альбедиля подполковник Назаров, официально никакой должности не занимавший. Этот офицер имел репутацию человека храброго, но очень дерзкого, заносчивого, не признававшего никаких авторитетов, словом, «истинного туркестанца». Для ободрения солдат он приказал поставить у ворот свою походную кровать, подчеркивая, что и ночью не оставит позиции. Спать Назарову, однако, не пришлось. В 8 ч. утра шахрисабзцы, сломав обгоревшие остатки ворот, разобрали сооруженную русскими баррикаду и захватили одну пушку. Солдаты бросились в штыки, причем впереди всех был В. Верещагин. После ожесточенной рукопашной схватки осаждающие отступили, но вскоре возобновили штурм на других направлениях.

Продолжались нападения и в течение двух последующих дней, причем он сочетались с постоянными обстрелами цитадели. Редевшему от вражеских пуль гарнизону приходилось не только отбивать атаки, но и тушить пожары, заваливать мешками с землей ворота делать вылазки за крепостные стены.

Только 8 июля к Самарканду вернулось войско Кауфмана, обратившее шахрисабзцев и киргизов в бегство. В течении 8-дневной обороны русские потеряли убитыми 49 человек (в т.ч. 3 офицеров), а ранеными 172 человек (5 офицеров).

В наказание за мятеж Кауфман отдал город на три дня на разграбление. «Несмотря на назначение многочисленных патрулей, - вспоминал В. Верещагин, - много темных дел совершилось в эти три дня». Кстати, именно оборона Самарканда вдохновила художника на одну из самых знаменитых его картин - «Смертельно раненный» (1873 г.). Сам Верещагин описывал в своих мемуарах, как во время схватки за ворота солдат, сраженный пулей, «выпустил из рук ружье, схватился за грудь и побежал по площадке вкруговую, крича:

Ой, братцы, убили, ой, убили! Ой, смерть моя пришла!

Затем, рассказывал живописец, «бедняк ничего уже не слышал, он описал еще круг, пошатнулся, упал навзничь, умер, и его патроны пошли в мой запас».

Во время боев в Самарканде эмир Музаффар, испугавшись, что победа шахрисабзцев, поколеблет не только русскую власть, но и его собственную, разослал несколько ложных писем о том, что бухарское войско готовится к походу на Шахрисабз. Это обстоятельство, наряду с подходом сил Кауфмана, способствовало уходу осаждавших из Самарканда.

В июне к русскому командованию прибыл посол эмира Мусса-бек и между Россией и Бухарой был заключен договор.

Бухарцы официально признали вхождение Ходжента, Ура-Тюбе и Джизака в состав Российской империи. Они обязались также выплатить 500 тыс. руб. контрибуции, причем для обеспечения исполнения этого пункта Самарканд и Катта-Курган подлежали временной оккупации русскими. Из вновь занятых территорий был организован Зеравшанский округ, начальником которого стал произведенный в генерал-майоры Абрамов.

Сын эмира Абдул-Малик бежал в Карши, где провозгласил себя ханом. Музаффар немедленно двинул туда свои войска и выгнал сына из города, но как только он вернулся в Бухару, непокорный отпрыск опять засел в Карши. Тогда Музаффар обратился за помощью к Абрамову, и тот направил под Карши свой отряд. Не дожидаясь битвы, Абдул-Малик вновь бежал, на этот раз в Индию, под защиту англичан. В Карши вступили русские войска, передавшие его затем представителям эмира. Все свидетельствовало о превращении Бухарского ханства в вассала Российской империи.

Явные успехи русской армии в Средней Азии вызвали новый приступ раздражения у правительства Великобритании. Министр иностранных дел лорд Кларендон обратился к русскому посланнику И. Ф. Бруннову с предложением о срочной выработке границы «нейтрального среднеазиатского пояса». В начале 1869 г. по этому поводу начались переговоры, которые сразу же вскрыли серьезные разногласия между странами. Кларендон настаивал на проведении границы «по Аму-дарье в ее среднем течении, с тем, чтобы на меридиане Бухары она следовала строго на запад через всю Туркмению. Русские в ответ возражали, что такая черта пройдет всего лишь в 230 верстах от Самарканда, тогда как расстояние от нее до «передового английского поста с лишком вдвое больше». К тому же в английском варианте граница пересекала бы караванные пути из Бухары в Хорасан и другие провинции Северной Персии, что никак не устраивало русское купечество. Наконец, разгорелись споры о правах Афганистана, имевшего с Англией договор, на княжества между Гиндукушским хребтом и Аму-Дарьей. Русские дипломаты не без оснований полагали, что афганский эмир Шер-Али готовиться начать против Бухары большую войну. В английских правительственных кругах зрело убеждение, что русское продвижение в Средней Азии начинает по-настоящему угрожать их позициям в Иране даже в Индии. Дело закончилось заключением некоторых общих деклараций, причем Россия обещала не продвигать границу Бухарского ханства на юг в направлении Афганистана.

Между тем российские торговцы и промышленники все настойчивее высказывали пожелание о «прочном овладении» восточным побережьем Каспийского моря. В апреле 1869 г. на заседании комитета Общества для содействия русской промышленности и торговле вспомнили даже идею Петра I о повороте Аму-Дарьи к Каспийскому морю. В июне 1869 г. туркестанский генерал-губернатор обратился к военному министру Д. А. Милютину с письмом, в котором отмечал, что отношения с Бухарой приняли желательный для России характер и возникла возможность вновь обратиться к решению «красноводского вопроса». Военный министр, согласившись с доводами Кауфмана, в августе того же года предложил кавказскому наместнику начать подготовку к военной экспедиции. В ноябре 1869 г. русский военный отряд под командованием полковника Н. Г. Столетова высадился на побережье Муравьевской бухты Красноводского залива.

Эта мера вызвала сильнейшее неудовольствие иранского шаха Насреддина, считавшего, что туркмены-йомуды, кочевавшие вдоль рек Атрек и Гурган являются его подданными. Россия, однако, претензии персов отклонила. На Каспийском побережье было вновь отстроено Красноводское укрепление, а занятые русскими территории под названием Мангишлакского приставства подчинены Кавказской администрации. Все это разожгло волнения среди местного населения.

В середине марта 1870 г. возглавлявший приставство полковник Рукин отправился в разведывательную поездку, во время которой подвергся нападению «скопища» казахов и был убит вместе со всем конвоем (40 казаков). Вслед за этим казахи осадили Александровский форт, но были разгромлены прибывшими из Петровска кавказскими войсками. Вооруженные силы на Мангишлаке возглавил полковник граф Кутайсов. В конце апреля он нанес казахам целый ряд поражений, причем в боях особенно отличились воины Дагестанского конно-иррегулярного полка.

Для дальнейшего освоения территории под руководством Столетова был сформирован Красноводский отряд, подчинявшийся кавказскому военному начальству и включавший 5 рот пехоты (в основном 82-го Дагестанского пехотного полка), 1,5 сотни терских казаков, команду саперов и 16 орудий с прислугой. Главным опорным пунктом для него стало Михайловское укрепление, основанное на берегу ныне обмелевшего Михайловского залива. Еще одну крепость построили в 75 км. от побережья на урочище Маллакари. Меры оказались более чем своевременными. 20 октября 1870 г. туркмены-текинцы, подстрекаемые Хивой, совершили нападение на Михайловское укрепление, но были отбиты. В качестве ответной меры Н. Г. Столетов собрал у Маллакари отряд в 490 солдат и казаков, при 3 пушках, с которыми двинулся на восток. Пройдя более 200 км, он 10 декабря достиг Кизыл-Арвата, но противника не обнаружил и вернулся назад. В мае 1871 г. Столетов направил экспедицию во главе со штабс-ротмистром М. Д. Скобелевым (будущим героем русско-турецкой войны) вглубь материка. Целью всех этих мероприятий было не только «замирение» туркмен, но и разведка путей, подготовка к решительному наступлению на Хивинское ханство.

Во время войны России с Бухарским и Кокандским ханствами Хива по-прежнему предоставляла приют разбойникам, грабившим торговые караваны и всячески интриговала против России. В 1870 г. Н. А. Крыжановский получил сообщение, что к хивинскому хану прибыл турецкий посол, предложил Мухаммед-Рахиму помощь в случае создания союза среднеазиатских государств. Многие военачальники призывали немедленно покончить с Хивой, но дипломаты были более осторожны. Директор Азиатского департамента Министерства иностранных дел Стремоухов в своем письме к Крыжановскому прямо заявлял, что «военная демонстрация» преждевременна. В этих условиях командир Красноводского отряда Н. Г. Столетов и его помощник М. Д. Скобелев решили начать боевые действия на свой страх и риск. Узнав об их планах, в Красноводск для выяснения ситуации прибыл начальник штаба Кавказского военного округа генерал Свистунов. Опасаясь, что ему запретят воевать, Столетов попытался скрыть от начальства свои намерения и не пускал Свистунова к передовым постам.

Дело кончилось скандалом. В июне 1871 г. Столетов был отстранен от должности и едва не попал под суд, а командиром отряда стал подполковник В. И. Маркозов. Опала своевольного Столетова не означала, что правительство отказалось от намерения утвердить свою власть над Хивой. Осенью того же года Маркозов произвел глубокую рекогносцировку территорий по Атреку и к Сарыкамышу. В начале сентября его отряд численностью в 625 солдат и казаков с 16 орудиями собрался в Маллакари. Когда туркмены отказались предоставить Маркозову необходимых для похода верблюдов, тот отнял их силой и, составив большой караван, двинулся по направлению к Сарыкамышу, основывая по пути укрепленные пункты.

Главной трудностью для экспедиции стала нехватка воды. Тем не менее, русским удалось достичь далекого колодца Декча и к началу ноября вернуться в Маллакари. После этого Маркозов распорядился перевести гарнизон Михайловского укрепления в селение Чикишляр на берегу Гассанкулийского залива, у впадения в него р. Атрек. Причина подобного перемещения заключалась в том, что по Атреку пролегал удобный путь на главный центр туркмен-текинцев Кизыл-Арват. Летом 1872 г. началась еще одна, очень крупная экспедиция. Ее база располагалась в селении Билек, в 76 км восточнее Красноводска. Для обеспечения похода производились массовые реквизиции верблюдов у туркмен. Одна рота солдат была специально направлена к урочищу Бугдайли, известному своими водоемами, чтобы принимать верблюдов, собранных другой ротой на побережье. Мероприятие это едва не кончилось трагически. Само название «Бугдайли» происходит от туркменского слова «бугдай» - пшеница. В дождливые весны там действительно возникают настоящие озера, которые могут быть использованы для водопоя скота. Однако, к июлю вода частично испаряется, частично уходит в почву и тогда надо копать глубокие колодцы. Русские солдаты вышли к Бугдайли в августе, да еще весна в тот год выдалась сухой. Воды обнаружить не удалось. Дело дошло до того, что солдаты пили собственную мочу. С большими потерями, не выполнив поставленной задачи, рота вернулась в Чекишляр.

Гораздо успешнее действовал отряд майора Мадчавариани, который добыл на Узбое более 500 верблюдов. Сам Маркозов выступил из Чекишляра во главе двух рот 80-го пехотного Кабардинского полка. После 12-дневного марша он достиг озера Топиатан в сухом русле Узбоя, где захватил караван, следовавший из Хивы на Атрек. Постепенно к Топиатану подтянулись и другие части Красноводского отряда. К началу октября там сосредоточилось 9 рот пехоты и сотня казаков. Маркозов распорядился оставить 200 солдат (7-я рота Кабардинского полка) у колодца Джамал для строительства укрепления, а сам повел основные силы вверх по Узбою и, затем, на Кизыл-Арват. 25 октября русские добрались до Кизыл-Арвата, но выяснилось, что он оставлен туркменами.

Маркозов решил продолжить движение на юго-восток, но и здесь все селения пустовали. Отряд прошел Кодж, Кизыл-Чешме, Бами и наконец в селении Баурма обнаружил небольшую группу текинцев, которые немедленно вступили с русскими в перестрелку. В ответ Маркозов приказал «придавать огню все туркменские кибитки, которые только встретятся» и, одновременно, направил 5 рот под командованием полковника Клугена к колодцу Гяур и, затем, к Джамалу для «поднятия остальных войск». Когда отряд Клугена достиг Джамальского укрепления, то оказалось, что его осаждает около 2 тыс. туркмен и хивинских воинов. В произошедшей схватке туркмено-хивинское войско было разбито. Клуген с подкреплениями и припасами двинулся назад к Кизиол-Арвату, но по пути множество верблюдов пало, и пришлось сжечь 46 вьюков с сухарями.

Соединившись, отряды Маркозова и Клугена, направились через предгорную равнину Кюрендага по ущелью Аджи и далее по Атреку назад к Чекишляру, куда и прибыл 18 декабря. Переход был очень тяжелым. Верблюды обессилили до такой степени, что русским приходилось постоянно бросать грузы, а это приводило к уменьшению довольствия. Под конец похода к тому же начались дожди, и размытая глинистая почва еще больше затрудняло следование войск. Следует заметить, что весь прежний боевой опыт Маркозова был связан с Кавказом и он не знал, да и не мог знать многих специфических особенностей похода через пустыню. Собранный им экспедиционный отряд был довольно многочисленным: около 1700 человек. Для его обеспечения водой, продовольствием и боеприпасами требовалось такое большое количество верблюдов, найти которое было невозможно. Поэтому солдаты Маркозова навьючивали на верблюдов вдвое больше грузов, чем допустимо. Неудивительно, что из 1600 животных, имевшихся в начале похода, к возвращению в Чекишляр осталось лишь 635. Отряд совершал трудные переходы от колодца к колодцу, ожидая столкновения с противником, но туркмены отходили, не давая боя. Конечно, Маркозову удалось произвести детальную разведку местности, но многие его сослуживцы сомневались: следовало ли ради этого двигать по пустыни такое большое войско.

Тем не менее, Хивинское правительство расценило поход Красноводского отряда, как начало большой войны и стало собирать войска. Ситуация в бухарских землях также оставалась сложной. После того, как эмир подписал с русскими мир, шахрисабзские беки отказались подчиняться его власти. «Отпали» от Бухары и мелкие бекства в верховьях Зеравшана: Матча, Фальгар, Фан и др. Весной 1870 г. туда были отправлены экспедиции под начальством генерал-майора Абрамова (550 солдат с 2 горными пушками) и полковника Деннета (203 чел.).

Первый отряд выступил 25 апреля из Самарканда, прошел более 200 км вверх по Зеравшану и достиг селения Обурдан. Туда же прибыл и отряд Деннета, но он шел из Ура-Тюбе, через горный Аучинский перевал. Соединившись, экспедиции Абрамова и Деннета вышли к селению Пальдорак, резиденции матчинского бека, который, узнав об их приближении, бежал. В конце мая Абрамов пошел дальше на восток, к ледникам Зеравшана, а Деннет - на север, к перевалу Янги-Сабах. Пройдя перевал, отряд Деннета столкнулся с большим войском таджиков-матчинцев и киргизов, после чего вернулся на соединение с силами Абрамова. Затем русские снова двинулись на север, настигли противника и 9 июля 1870 г. разгромили его у северного выхода с Янги-Сабах. После этого они обследовали территории по рекам Ягноб и Фан-Дарья, у озера Искандер-куль, по названию которого вся экспедиция стала называться Искандер-кульской. В том же 1870 г. новые земли были включены в состав Зеравшанского округа под названием «Нагорные Тюмени».

Между тем в Петербург поступали новые вести, что эмир Музаффар, несмотря на оказанную ему при Карши помощь, пытается сколотить союз против России, устанавливает контакты с афганским эмиром Шер-Али, ведет переговоры с Хивой и даже со своими недавними врагами шахрисабзскими беками. Ситуация осложнялась тем, что из-за холодной и малоснежной зимы 1869–1870 гг. в ряде областей Бухарского ханства был неурожай. Из-за бескормицы начался падеж скота. «Шайки голодных бедняков, - сообщал Кауфман, - стали бродить по ханству, производя серьезные беспорядки. Фанатичное же духовенство всеми мерами подстрекало эмира против нас, указывая ему в один голос на важность утраченной в 1868 г. житницы (т.е. Самаркандского оазиса - А. М.)».

Для предотвращения возможных выступлений Кауфман летом 1870 г. решил нанести удар шахрисабзским бекам. Поводом к началу боевых действий послужило то, что в Шахрисабзе нашел убежище некий Айдар-ходжа, который со своими сторонниками совершали набеги на границы Зеравшанского округа. Генерал Абрамов потребовал выдачи виновного, но получил отказ. Вскоре в Самарканде был сформирован экспедиционный отряд из 9 рот пехоты, 2,5 сотен казаков при 12 орудиях и 8 ракетных станках. Он был разделен на две колонны, которые двинулись в поход с интервалом в 2 дня (7 и 9 августа) и 11 августа подошли под стены города Китаба в Шахрисабзском оазисе. 12 августа русские, заложив батареи, начали осаду этого пункта. Гарнизон Китаба насчитывал 8 тыс. чел., и его укрепления были достаточно мощны.

14 августа, когда русские пушки пробили в городской стене брешь, руководивший осадой генерал Абрамов решился на штурм. Солдаты штурмовой колонны под началом полковника Михайловского одновременно ворвались в брешь и поднялись по приставным лестницам на стены. За ними последовала резервная колонна майора Полторацкого, солдаты которой подожгли городской склад сена. После ожесточенных уличных боев город был взят. В сражении погибло 600 защитников Китаба и 20 русских (1 офицер и 19 солдат). Желая подчеркнуть, что данный поход направлен только против мятежников, Абрамов передал управление Шахрисабзскими оазисом посланцам эмира.

Тем временем шахрисабзские военачальники Джура-бек и Баба-бек собрали 3-тысячное войско в Магианском бекстве. Против них выступили три роты пехоты и беки, не решившись на битву, отступили. Шахрисабзская экспедиция не только увенчалась победой, но под видом помощи продемонстрировала эмиру силу и мощь русской армии.

Еще один крупный успех был достигнут на границе киргизских племен и Западного Китая. Летом 1871 г. отряд во главе с губернатором Семиречья Г. А. Колпаковским занял там земли Кульджинского ханства, возникшего в ходе восстания мусульман-дунган против китайской власти. Переход Кульджи в русские руки способствовал крупному дипломатическому успеху: заключению договора с правителем Кашгара Якуб-беком, тем самым, что воевал с русскими, будучи кокандским полководцем. Прекрасно понимая с какой сильной державой он имеет дело, Якуб-бек вообще всячески избегал конфликтов с русскими.

Таким образом в 1868–1872 гг. российские вооруженные силы подавили очаги сопротивления в Бухарском ханстве, совершили далекие походы в горный Таджикистан и вглубь Туркменских земель. Следующим этапом, по замыслу туркестанского командования должно было стать решительное наступление на Хивинское ханство, которое по-прежнему пыталось держаться по отношению к России независимо и даже вызывающе.

А.А.Михайлов, "Битва с пустыней"

«Бухарское, Хивинское, Кокандское ханства»

К середине XIX в. наиболее сильными государствами в Средней Азии являлись Бухарское, Хивинское и Кокандское ханства. Наряду с ними существовало множество племен, городов, мелких государств, которые были или полностью самостоятельны, или подчинялись кому-либо из ханов формально.

Бухарское ханство располагалось в бассейне реки Зеравшан. Его столица, Бухара возникла не позже I в. н.э. и на протяжении своей долгой истории пережила множество драматических и ярких событий, побывала в руках арабов, правителей династии Саманидов, монгольских воинов Чингиз-хана. В XIV в. ее захватили войска прославленного полководца, правителя Самарканда Тамерлана, а в XVI в. - кочевники-узбеки, которые изгнали тимуридов из всего Мавераннахра (земель между Аму-Дарьей и Сыр-Дарьей) и сделали Бухару своей столицей. В 1583 г. бухарский престол занял хан Абдулла, весьма деятельный и энергичный полководец. Еще будучи наследником престола, он подчинил себе всю Ферганскую долину и взял Балх, овладел Ташкентом и Самаркандом. В 1584 г. Абдулла завоевал Бадахшан, затем распространил свою власть на Мерв, Герат и Мешхед. Он искал союза с Турцией и Великими Моголами в Индии, пытался превратить в своих вассалов казахских султанов. Однако, после смерти Абдуллы (1599) его династия прервалась.

В 1600 г. на престол взошел Дин-Мухаммед, сын астраханского хана Джани, бежавшего в Бухару после захвата Астрахани войсками Ивана Грозного и женившегося на сестре Абдуллы Потомки Джани правили Бухарским ханством до середины XVIII столетия. При двух последних властителях этой династии Абул-Фейзе (1703–1747 гг.) и Абул-Мулине (1747–1751 гг.) большого влияния добился знатный узбек из рода Мангит Мухаммед-Рахим. После смерти или, возможно, убийства последнего из джанидов Мухаммед-Рахим был провозглашен ханом. Его преемником стал Даниил-би (1758–1786 гг.), сын которого, Шах-Мурад (1786–1801 гг.) женился на дочери Абул-Фейза, примирив таким образом две династии, и принял титул эмира.

Ближайшими преемниками Шах-Мурада на бухарском престоле были: его сын Мир-Хайдар (1801–1826 гг.), внуки Мир-Хуссейн (1826 г.), Омер-хан (1826 г.), Насрулла (1827–1860 г.) и, наконец, сын Насруллы Музаффар (1860–1885 г.). Очень часто смена эмиров сопровождалась яростной борьбой его родственников и приближенных за власть, распрями между отдельными частями государства, заговорами. Так в 1826 г., когда умер эмир Хайдар, и трон перешел к его сыну Хуссейну, другой сын, правитель города Карши Батур-хан выступил на Бухару с войском, желая захватить власть. Однако когда ему на встречу двинулись правительственные войска, он вернулся назад, ограбив по пути караван, следовавший из Герата в Бухару. Вскоре Хуссейн скончался то ли от болезни, то ли от яда. Батур-хан, как следующий по старшинству, теперь действительно имел право на престол, но бухарские вельможи передали власть третьему сыну Хайдара Омару, до того являвшемуся наместником города Кермине. Стерпеть этого Батур-хан, конечно, не мог. Собрав в Карши войско, он двинулся к Самарканду захватил этот древний город и провозгласил себя ханом. Затем его армия подошла к Бухаре и осадила ее. Батур-хан смог установить контакт с бухарскими военачальниками и те, соблазненные щедрыми посулами, открыли ворота. Бухара подверглась страшному разграблению. Омар-хан бежал в туркменские земли, а оттуда - в Герат. Впоследствии он нашел приют у злейшего врага Бухары хана Коканда. Батур-хан, став эмиром, принял имя Насрулла. Все его долгое правление прошло в изнурительных войнах с кокандцами, подавлении мятежей и заговоров в собственных владениях.

К началу XIX в. в Бухарском ханстве проживало около 3 миллионов человек, преимущественно узбеков, таджиков и туркмен. В городах, кроме того, жили персы, евреи и др. По сообщению русского исследователя и дипломата П. И. Демезона, в административном плане ханство делилось на 9 провинций. Крупнейшим городом, наряду со столицей, был Самарканд. Кроме того, к числу заметных центров принадлежали Карши, Меймене, Каракуль, Катта-Курган. Важную роль играла также крепость Джизак, в северо-восточной части ханства, опираясь на которую, бухарцы собирали дань с кочевников-казахов.

Власть эмира была абсолютной и практически ничем не ограниченной. Среди сановников очень видную роль играл кушбеги. Первоначально это звание принадлежало начальнику ханской охоты, но в XIX в. кушбеги превратился в своего рода канцлера. Он замещал эмира во время его отлучек из Бухары, управлял канцелярией и постоянно жил в бухарском Арке (дворце эмира). Другим очень важным лицом был шейх-уль-ислам, который считался главой бухарского духовенства и, одновременно, верховным судьей. На эту должность назначались люди, получившие хорошее образование, разумеется, в местном понимании. Так в 1830-е годы ее занимал Султан-хан-ходжа, который страстно любил поэзию и увлекался алхимией. Большим влиянием пользовались также наместники эмира в отдельных населенных пунктах и районах страны.

Во многих бухарских городах были хорошо развиты ремесла. Сама Бухара и Кермине славились шелковыми и хлопковыми тканями. В Катта-Кургане лили чугун и медь. На полях выращивались хлопок, рис, пшеница, кунжут и др. культуры. Особенно процветали садоводство и огородничество. При этом технологии зачастую были очень архаичными, а полный произвол власть имущих заставлял скрывать богатство даже тех, у кого оно было. Тем не менее, Бухара активнее прочих среднеазиатских государств вела торговлю с Россией, как вывозя свои товары, так и закупая русские и являясь транзитным пунктом на пути в Персию и Индию.

Большой бедой среднеазиатских государств были постоянные войны друг с другом. Войска в них имели преимущественно иррегулярный и полуиррегулярный характер. Как свидетельствует П. И. Демезон в начале 1830-х годов «в Бухарии» насчитывалось 19 тыс. постоянно находившихся на службе воинов, а по данным И. В. Виткевича - 12 тыс. Этих «постоянных» воинов русские авторы называли сипаями, алманами и сарабазами. Подобно русским стрельцам XVII в. они должны были нести военную и караульную службу, периодически собираться на смотры и по приказу эмира участвовать в боевых действиях. В свободное от службы время они могли заниматься любыми приработками. Жалование выплачивалось деньгами и зерном. Другим, быть может самым важным, источником доходов служила для «сипаев» военная добыча. Посетивший Бухару в первой половине XIX в. Виткевич писал: «Сипаи... это большею частью узбеки и праздошатающиеся всякого звания и племени, они записаны на службе, проживают, где хотят и являются по воззванию, они получают ежегодно по 4 тилла (примерно 60 российских рублей того времени) и по 4 батмана (32 пуда, 512 кг. - А. М.) пшеницы. Кроме того хан иногда раздает тому, кто первый навернется, отбитых и взятых у кайсаков (казахов - А. М.) лошадей.»

Сходную картину рисует и Демезон: «Солдат-алман, состоящий на жалованье правительства, получает в год около 150 руб., часть которых выплачивают деньгами, а часть натурой - такой, как джугра, солома, пшеница и т.д. На эту скудную сумму он должен жить, снаряжаться и питаться во время военных кампаний... Получая приказ о начале похода, он нанимает лошадей на время кампании.» Сипаи и алманы были преимущественно кавалеристами. Пехота в бухарском войске составляла меньшинство и вниманием властей не пользовалась.

В случае большой войны свои вооруженные отряды выставляли отдельные города и племена. Среди последних наиболее боеспособным являлось туркменское ополчение. Однако, привлечь ополченцев на службу было очень непросто. Если кампания затягивалась или полководец не пользовался авторитетом, войска начинали разбегаться. «Ополчение из кайсаков, - отмечает Виткевич, - из кочующих узбеков и другой сволочи (т.е. сброда - А. М.) могло бы составить до 50 тыс. менее чем полувооруженных ратников; но собрать их действительно дело весьма трудное, а заставить их драться и содержать в целом составе своем сколько-нибудь продолжительное время - еще труднее, даже невозможно. У кого продовольствие вышло, тот едет домой; и все войско нередко исчезает в несколько дней, может быть в самую роковую минуту, которая должна решить участь похода и целого ханства!»

Воины делились на отряды по 10, 50, 100, 500 и 1000 человек. Командовали ими, соответственно, десятники (дахбаши), пятидесятники (пинджбаши), сотники (юзбаши), пятисотенные (пансалбаши) и тысячники (минбаши). Главнокомандующим считался эмир, но обычно он поручал ведение войны кому-либо из своих приближенных. Один раз в год в крупных городах проводились военные смотры. В Бухаре такой смотр длился более недели. «Они (воины - А. М.), - пишет Демезон, - не осмеливаются предстать перед ханом или кушбеги в лохмотьях, в каких ходят весь год. В день смотра они берут напрокат на несколько часов у старьевщика красивое платье и гордо идут, немного напоминая павлинов, ответить на перекличке «хазер» - присутствую.»

Вооружено большинство воинов было саблями, копьями, ножами, кинжалами и прочим холодным оружием. «Некоторые, - говорится в записках Демезона, - носят кольчугу и очень редко железный шлем или маленький щит.» Участник многих боевых действий военный инженер Е. Саранчев добавляет, что туркмены любили сражаться боевыми топориками. Ручное огнестрельное оружие было представлено в основном фитильными ружьями.

Демезон вспоминал, что когда он подарил кушбеги капсюльное ружье, тот очень удивился и стал спрашивать, как можно стрелять из ружья, у которого нет полки для пороха. При этом обеспеченность даже таким чрезвычайно устаревшим оружием была низка и неодинакова в разных частях войска. «Узбекские воины, - писал Демезон, - воюют недисциплинированно и всегда на лошадях (полученных от правительства - А. М.). Туркмены почти все имеют собственных лошадей, но зато у них гораздо меньше ружей, чем у узбеков.»

Кроме ружей, по данным Демезона, в Бухаре имелось «восемь или десять старых пушек, из которых всего четыре с лафетами.» Виткевич писал о 18 орудиях, среди которых были «одна пушка с именем императрицы Елизаветы Петровны и две русские мортиры», привезенные персами. Он также указывает, что в полевом бою бухарщы «привязывают орудие к арбе и так стреляют.» Наряду с более или менее крупными пушками у бухарской армии имелись совсем мелкокалиберные орудия, своего рода крепостные ружья, которые русские авторы называли, по аналогии со средневековой европейской артиллерией, фальконетами. Иногда несколько таких фаль-конетов ставили на один лафет, превращая в многоствольную и, следовательно, скорострельную систему. Виткевич указывал, что прикрепляли их к седлам верблюдов. Интересно, что подобная «верблюжья» артиллерия была очень популярна у арабов.

Правители Бухары прекрасно понимали, что их артиллерия слишком малочисленна, и неоднократно предпринимали попытки ее пополнить. Еще в 1795 г. эмир направил российской императрице Екатерине II в подарок слона и попросил дать ему 600 пудов меди для отливки пушек. На протяжении первой половины XIX в. и во время войны с Россией бухарцы постоянно приглашали к себе персидских и индийских литейщиков. Наглядное представление о бухарской артиллерии дают пять бронзовых пушек, которые были захвачены русской армией в качестве трофеев, переданы в Артиллерийский музей в Петербурге и подробно описаны военным историком Н. Е. Бранденбургом. На двух из них поставлены годы отливки: 1853 и 1864 соответственно. Кроме того, на одном указано имя мастера - Пир-Назар. Это же имя стоит на одном орудии, не имеющем указания на год отливки. Следовательно, оно было изготовлено примерно в то же время, что и первые два. Во время войны Бухары с Россией эти пушки были только что изготовлены, представляли собой, так сказать, последнее слово бухарской техники. Все они гладкоствольные, заряжавшиеся с дула. Воспламенение заряда производилось через отверстие в казенной части ствола с помощью раскаленного металлического стержня или горящего фитиля. Метрический калибр равняется 169 мм, 125 мм, и 81 мм. Значит, если ядра к ним были чугунными, то самая крупнокалиберная пушка била снарядами весом около 16 кг, а самая малокалиберная - 1,5 кг. Длина орудий, соответственно, составляет 102,8 см, 250,3 см и 167,5 см. На пушках имеются прицельные приспособления: пластинки с прорезью у казенной части и мушки у жерла. Качество литья плохое, канал ствола очень изношен, зато орудия богато украшены. Жерло одного, например, изготовлено в виде головы дракона. Словом, это типичные средневековые пушки, достаточно мощные, но с низкой скорострельностью.

Бухарские крепости были в основном глинобитными. Своими очертаниями они либо повторяли очертания города, либо представляли простые фигуры (четырехугольник, овал). Стены отличались большой толщиной, да еще перед крепостью обычно сооружали ров. Очень часто внутри крепости имелась укрепленная цитадель, в которой размещался дворец правителя. Ничего подобного европейским крепостям с их сложной системой сходящихся под разными углами равелинов, рассчитанных на противостояние массированному артиллерийскому огню, в ханстве не строили. К бухарским крепостям вполне можно применить оценку, которую Е. Саранчев дал крепостям хивинским: «Если сравнить крепостные ограды, употреблявшиеся в Хиве с общеевропейскими, то по цели они скорее всего могут быть отнесены к средневековым постройкам, употреблявшимся до конца XV столетия.»

Хивинское ханство было основано узбекским ханом Ильбарсом в начале XVI в. на территории Древнего Хорезма, в низовьях Аму-Дарьи. Первоначально столицей этого государства был г. Вазир, но с XVII в. на ведущие позиции вышла Хива. Хивинские ханы, хотя и приходились дальними родственниками ханам бухарским, вели абсолютно независимую, а иногда и враждебную Бухаре политику. Постепенно они распространили свою власть на туркменские земли Мангишлака, территории по старому руслу Аму-Дарьи Узбою и северную часть Хорасана. В XVIII в. ханы в Хиве избирались старейшинами родов, но с начала XIX столетия на престоле прочно укрепилась одна династия узбекского происхождения. Первым ее представителем являлся хан Ильтезер, правивший в самом начале века. Затем властвовал его брат Мухаммед-Рахим (до 1825 г.), который передал престол своему сыну Алла-кулю (1825–1842 гг.). После Алла-куля во главе ханства находились: Рахим-куль (1842–1845 гг.), Мухаммед-Эмин (1845–1855 гг.), Сеид-Мухаммед (1856–1864 гг.) и, наконец, Сеид-Мухаммед-Рахим, последний хан независимой Хивы.

К началу XIX в. население Хивинского ханства составляло около 0,5 млн. чел. В нем жили узбеки, туркмены, казахи, каракалпаки. Власть хана распространялась на все сферы государственной жизни, но очень большим влиянием при этом пользовались беки и предводители отдельных племен. Побывавший в Хиве в 1819–1820 гг. русский путешественник Н. Муравьев писал, что ханское правительство «слишком угнетательно, чтобы извлечь из щедрой природы те сокровища, которые она доставить может.» Почти через 40 лет М. Г. Черняев так описывал положение одного из народов ханства: «Положение каракалпаков весьма бедственно, о чем можно заключить по их одежде, состоящей буквально из одних рубищ... Дети почти все нагие... Определенной подати у них нет...Хивинцы берут с них все, что только могут.» Впрочем, не меньшим поборам подвергались и казахи, и туркмены, и узбеки.

Очень большое распространение получила в Хиве работорговля. В силу географического положения ханства его воины имели возможность нападать на торговые караваны, в т.ч. русские, следовавшие в Бухару. Эти налеты очень часто приводили к конфликтам между Россией и Хивой. Сопоставляя отношение к России бухарского и хивинского правительств, П. Демезон в 1830-е годы писал: «Хивинцы относятся к России враждебно и даже не пытаются скрыть это. Они прилагают все усилия, чтобы вредить нашему правительству, настраивая против него некоторые киргизские (казахские - А. М.) племена, на какие имеют хоть малейшее влияние. С русскими пленными, попавшими к ним или купленными ими у киргизов и татар, в Хиве обращаются с жестокостью, какую даже трудно себе представить. Бухарцы, хотя и питают в глубине не меньшую, чем хивинцы, неприязнь к России, пытаются все же в своих интересах скрыть ее, чтобы это не отразилось на отношениях наших правительств. Бухарское правительство, теснимое со всех сторон Кокандом, Хивой и киргизами, препятствующими ее торговле, было бы радо, если бы Россия придвинулась к берегам Сыр-Дарьи и построила здесь для острастки хивинцев и киргизов укрепление, которое обеспечило бы прямое движение бухарских караванов в Орск.

Регулярной армии в Хиве, как и в Бухарском ханстве, не имелось. Русский офицер М. Г. Черняев описывает то хивинское войско, которое видел в 1858 г. у Кунграда, следующим образом: «В составе этого скопища было около 200 чел. пехоты, вооруженной ружьями и саблями. Полурегулярная кавалерия в числе около 2 тыс. вооружена пиками, шашками и ружьями. Иррегулярные скопища на половину только имели ружья с шашками, остальные вооружены, кто пикой и шашкой, а кто - одной пикой.»

В другой части записок Черняев специально остановился на боевых качествах казахского ополчения. «Огнестрельное оружие их состоит, - поясняет он, - состоит из длинного ружья с приделанными к нему сошками. Огонь сообщается заряду посредством фитиля. Хотя киргизы (имеются в виду киргиз-кайсаки, т. е. казахи - А. М.) и действуют из мушкетов своих на значительное расстояние и довольно метко, но они так мало распространены между ними, что существенного вреда огнестрельным действием нанести не могут.»

Именно такое, как описывает Черняев, хивинское ружье находится в коллекции Артиллерийского музея. Оно нарезное, с фитильным замком и откидной подпоркой-сошкой. На ружье имеется надпись, сообщающая имя мастера - Джаид-Барди сын Сагарджим-Барди из Хорезма и дату изготовления - 1866 г. Указано на ружье и имя владельца. Им был сотник Адель-Кадер.

В конце 18 в. в Ферганской долине возникло третье, Кокандское ханство . Его правители возводили свой род к выдающемуся полководцу, государственному деятелю и поэту, властителю Самарканда Бабуру. По преданию в 1512 г., когда Бабур потерпел поражение в борьбе с узбекским ханом Убайдуллой и бежал через Фергану в Индию, на полпути от Ходжента до Канибадама его жена родила сына. В спешке отступления ребенка бросили. Младенца подобрали узбеки из рода Минг, которые дали ему имя Алтун-бишик, что означает золотая колыбель. Впоследствии, когда мальчик вырос, а тайна его происхождения раскрылась, он стал именоваться Худояром.

Потомки Худояра долгое время правили городом Исфар в Фергане. Один из них, весьма энергичный полководец Аблул-Рахман в 1732 г. переехал в Коканд и завоевал Ходжент, правителем которого сделал своего брата. Он также начал войну с Бухарой, отобрал у нее Самарканд, Катта-Курган и Шахрисабз. Однако, в 1740 г. Абдул-Рахман погиб в результате дворцового переворота, а напавшие на Бухарское ханство персы захватили также и Самарканд. Брат Абдул-Рахмана Абдул-Керим вновь стал завоевывать окрестные земли, но лишь правивший на рубеже XVIII-XIX вв. Нарбут-би смог подчинить себе практически всю Фергану. Он вступил в брак с племянницей правителя Андижана, приобретя таким образом очень сильного союзника, вел постоянные войны с городом Ура-Тюбе.

В 1808 г. сын Нарбута-би Алии вступил на кокандский престол и принял титул хана. Сразу же после этого он приказал убить тех из своих родственников, кто мог претендовать на верховную власть. Во внешней политике Алим-хан действовал столь же решительно. Он захватил Ташкент, Кураму, Чимкент, Сайрам, неоднократно воевал с Ура-Тюбе. Неслучайно этот правитель носил титул Шир-гаран - лютый тигр. Для достижения побед Алим-хан пользовался довольно оригинальными приемами. Так он насильно вербовал в свою армию бродяг и нищих. Во время одной из кампаний отсутствием Алим-хана в столице воспользовались заговорщики. В результате нового переворота хан-тигр погиб, а престол занял его брат Омар, который также начал с поголовного истребления своих родственников. Омар властвовал с 1816 по 1821 г. За это время он успел захватить г. Туркестан, находившийся прежде под властью Бухары, и совершить несколько неудачных походов на Ура-Тюбе и Джизак. По распоряжению Омара была сооружена целая линия крепостей по правому берегу Сыр-Дарьи (Джулек, Курмыш-Курган, Ак-Мечеть, Кош-Курган, Чим-Курган и др.), что вызвало большую обеспокоенность России.

После смерти Омара престол перешел к его 12-летнему сыну Мадали-хану. Многие видные сподвижники отца были тотчас удалены и в первые ряды выдвинулись новые люди. В 1826 г., воспользовавшись смутой в Бухаре, кокандцы наконец смогли захватить Ура-Тюбе. Именно в Коканд, как уже говорилось, бежал свергнутый братом бухарский эмир Омар. В начале 1830-х годов Мадали-хан заключил помолвку с дочерью правителя Шахрисабза, крупного города, завоевавшего за несколько лет до этого независимость от Бухары. Вообще, кокандский хан всячески старался сколотить широкую антибухарскую коалицию, включавшую Хивинское ханство, Шахрисабз и пограничное Кундузское ханство. Он распространил свое влияние даже на Кашгар, где вел борьбу с китайцами, и территории современного горного Таджикистана: Каратегин, Куляб, Рошан и др. Будучи деятельным политиком и полководцем, Мадали-хан увлекался поэзией. При его дворе жило более 70 поэтов, да и сам он писал стихи.

К несчастью для себя Мадали совершил один очень недальновидный поступок: он вступил в брак с собственной мачехой, которая, кстати, была очень талантливой поэтессой. Узнав об этом, бухарский эмир Насрулла объявил кокандского хана нечестивцем и отправился в поход, якобы ради избавления страны от страшного грешника. Часть кокандских вельмож переметнулась на сторону эмира. В 1840 г. бухарская армия захватила Ура-Тюбе и еще несколько городов. Мадали-хан был вынужден признать себя вассалом эмира, но тут же поднял восстание. В 1842 г. бухарцы совершили новый поход. Мадали потерпел поражение в битве на урочище Танги и армия эмира вступила в Коканд. Свергнутый хан бежал, но был схвачен и выдан эмиру собственными приближенными. Насрулла распорядился зарезать самого Мадали-хана, его старшую жену и мать. Власть над Кокандом принял бухарский наместник Ибрагим-хан из узбекского рода Мангит. Но правил он недолго.

В том же 1842 г. против бухарского владычества поднялся двоюродный брат Омар-хана и Алим-хана ШирАли, чудом уцелевший после проводившейся всеми ханами «чистки» семьи. Собрав на реке Кара-Су большое войско кочевников-казахов, он двинулся к Коканду. Ибрагим-хан бежал. В городе началось зверское избиение бухарцев, а заодно и узбеков-мангитов. Покончив с врагами, Шир-Али торжественно принял ханскую власть. В ответ Насрулла снова двинулся в поход, подошел к Коканду, осаждал его 40 дней, но взять так и не смог.

Шир-Али правил до 1845 г., причем проявил нетипичную для своих предшественников мягкость. Он даже не устроил традиционной резни родственников, за что удостоился от своих подданных прозвища «шавля», что значит размазня. При этом хане в государстве чрезвычайно усилилась борьба между оседлым, земледельческим и кочевым населением. Земледельцы по национальной принадлежности были преимущественно узбеками и таджиками и назывались сартами. Кочевники именовались кипчаками и включали, как казахов, так и часть узбеков. Главой кипчакской партии при дворе стал видный полководец Мусульманкул, который самолично раздавал должности и земли, разумеется, обирая сартов в пользу кипчаков. Когда Шир-Али попытался привлечь временщика к ответу, тот развязал междоусобную войну. В 1845 г. войска хана были разбиты. Кипчаки оставили Шир-Али на престоле, но заставили его дать Мусульманкулу должность минбаши т.е. тысячника, а на деле главнокомандующего армией. Вскоре после этого Мусульманкул отправился воевать с киргизами. Воспользовавшись его отсутствием, власть в Коканде захватил сын Алим-хана Мурад, живший в Ура-Тюбе. Шир-Али зарезали прямо в дворцовом зале совета. Через 11 дней после этих событий в Коканд вернулась армия Мусульманкула. Мурад и его сторонники были убиты, а кипчаки устроили настоящее избиение всех сартов, не взирая на их политические позиции. Ханом провозгласили малолетнего сына Шир-Али Худояра, но реальная власть сосредоточилась в руках Мусульманкула. Худояру предстояло стать последним кокандским ханом.

К началу XIX в. население ханства насчитывало около 1,5 млн. чел.: узбеков, таджиков, казахов и киргизов. Как и в других ханствах, хан здесь обладал совершенно неограниченной властью, а потому мог по малейшему капризу казнить своих подданных, лишать их имущества или земли.

«Дурному управлению в Коканде не предвидится конца», - писал по этому поводу русский востоковед В. В. Вельяминов-Зернов в 1850-е годы. Сходную оценку дал кокандским порядкам и проживший там более месяца Д. Долгорукий. «Прежде в Кокане, - пишет он, - как и в Бухаре, достаточно было прослыть богачом, чтобы подвергнуться смертной казни, причем имущество казненного отбиралось без всяких разговоров в пользу хана или эмира...» Понятно, что в таких условиях люди прятали деньги, что имело самые негативные последствия для торговли и ремесла.

Кокандская армия находилась примерно на том же уровне развития, что бухарская или хивинская. «Регулярной армии в Кокане не существует, - писал Вельяминов-Зернов, - Артиллерия у коканцев есть; но она так дурна, что едва ли ее можно назвать эти именем.» Большая часть кокандских воинов имела только фитильные ружья и холодное оружие.

Наряду с тремя ханствами в Средней Азии существовало, как уже говорилось, множество независимых территорий. Весьма влиятельными среди них были так называемые туркменские оазисы. Они располагались на окраинах пустыни Кара-Кум, у реки Аму-Дарьи и ее многочисленных протоков и являлись племенными центрами туркмен. Одним из древнейших является Мервский оазис на р. Мургабе, который в XVI в. был завоеван кочевниками-узбеками, но неоднократно переходил из рук в руки. В 1740 г. персидский шах Надир покорил Мерв и переселил туда более 20 тыс. семей из Персии. Однако, уже в 1784 г. бухарский эмир Шах-Мурад разорил оазис, разрушил плотину на р.Мургабе и переселил местных жителей за Аму-Дарью к озеру Каракуль. В конце XVIII в. окрестности Мерва заняли туркмены племени эрсари, которых в 1830-е годы подчинил себе хан Хивы. Еще четверть века спустя, в 1855 г. туркмены-текинцы разбили хивинцев и заняли оазис, изгнав из него эрсари. В 1860 г. персы попытались вновь овладеть оазисом, но были наголову разгромлены текинцами.

Независимость сохранила также та часть туркмен-текинцев, которая населяла оазис Ахал-Теке, представлявший собой небольшую полосу плодородной земли длиной примерно в 250 км и шириной в 20 км у подножья Копетдага. Среди них были как земледельцы, именовавшиеся чомур, так и кочевники-чорва. Кроме того, туркмены Ахал-Текинского оазиса часто совершали военные набеги на пограничные провинции Хивинского и Бухарского ханств и даже на Персию. Помимо добычи, они захватывали пленных, которых потом продавали в рабство.

Туркмены племени-йомудов попали в зависимость от Хивы. Они занимались земледелием и скотоводством в Хивинском оазисе, но кочевали и на очень большие расстояния, вплоть до плато Устюрт. Некоторых, не желавших подчиняться йомудов хивинцы переселили в окрестности города Кунграда, а некоторые в 1860-е годы сами ушли на остров (ныне полуостров Челекен). Еще одна ветвь йомудов кочевала в междуречье Атрека и Гюргена и считалась подвластной персидскому шаху. Там же обитало меньшее по численности племя гекленов. На берегах Аму-Дарьи находились также кочевья племени эрсари, которое считалось подвластными Бухаре. Все туркменские племена вели борьбу друг с другом за пастбища и источники воды, совершали взаимные набеги с целью захвата рабов, угона коней и скота. Неслучайно даже один из сюжетов национального туркменского эпоса «Героглы» повествует о похищении у главного героя любимого скакуна и его мести похитителям.

Царское правительство установило над Хивинским ханством чрезвычайно жесткий контроль в форме протектората. Даже незначительные изменения во внешней и внутренней политике хивинский хан должен был согласовывать с генерал-губернатором Туркестана. В целях надзора за ханом был учрежден Совет (диван) из 7 человек, из которых четверо являются представителями царского правительства.

Правобережье Амударьи, ранее относившееся к ханству, а затем по Гандимянскому договору отошедшее к России, было включено в состав Туркестанского генерал-губернаторства как Амударьинский отдел. Его начальник одновременно в качестве представителя Российской империи в Хивинском ханстве осуществлял контроль за всеми действиями хана. История ханства насчитывала тысячу лет. Государственный строй - монархия, у власти стояли представители кунгратской династии, сыгравшие важную роль в культурном развитии узбекского народа. Род кунграт во всех сферах, политической, общественной или военной, являлся опорой хана.Хан обладал неограниченной административно-судебной и военной властью. Он опирался на аристократическую прослойку кунгратского рода, группу придворной знати и высшего духовенства.

Ханская власть осуществлялась больше из интересов узкого круга чиновников, не учитывала интересы народа. Ханское войско, служило средством подавления народных восстаний и обеспечения целостности государства. Оно было неорганизованным, военная дисциплина явно хромала, вооружение было примитивным. Регулярное войско хана составляло 1,5 тысячи человек под командованием ясаулбаши. При военных действиях под знамена ханства собиралось народное ополчение из города, селений и аулов, а также конные отряды из туркмен.

Административно ханство делилось на 18 бекств и 2 наместничества, наиболее крупными из которых считались Хазарасп, Ургенч, Кят, Куня-Ургенч, Ходжейли и Кунград. Во главе каждого из них стоял бек назначенный ханом. В ханстве существовало также и два малых бекства, которыми управляли наместники хана. Хива и близлежащие пригороды находились в непосредственном подчинении хана. Должностные лица управленческого аппарата существовали за счет налогов, которыми облагались дехкане и ремесленники.

Диванбеги и мехтар являлись высшими чиновниками и близкими советниками хана. Судебная система ханства предусматривала самые жесткие меры, вплоть до смертной казни, за самые, казалось бы, безобидные проступки против власти.

Духовенство оказывало значительное влияние на общественно-политическую жизнь государства. Хива считалась вторым после Бухары центром исламской веры. В городе действовало свыше 160 мечетей и более 60 мавзолеев святых, ставших местами поклонения для верующих. В государстве функционировало более 1,5 тысячи медресе, некоторые из выпускников которых продолжали обучение в высших или средних учебных заведениях (медресе), получая образование в течение 10 лет. В качестве основных предметов преподавались грамматика арабского языка, исламское право и философия, также дополнительно — элементарная арифметика и геометрия. После успешной сдачи экзаменов выпускники медресе могли рассчитывать на свободные должности казия, имама или другие высокопоставленные должности.

Запомните!
Хивинский хан опирался на аристократическую прослойку кунгратского рода, группу дворцовой знати и высших чинов духовенства.

Формы землевладения

Земля является первичным фактором государственного имущества, которое формируется за счет дехканского труда. Труд дехканина обращен на повышение плодородности земли и развитие производства. В этом отношении дехкане Хивинского ханства были непревзойденными мастерами. Производство зерновых являлось важнейшей составляющей сельского хозяйства ханства, здесь в основном выращивались рис, кукуруза и овес. Начиная с 90-х годов XIX в. в результате развития торговых отношений с Россией, ускорилась также и специализация на производство хлопчатника.

Основная часть земель в ханстве принадлежала самому хану и его чиновникам. В качестве вознаграждения хивинские ханы подносили чиновникам и вельможам земельные площади за счет государственных владений. Кроме того, хан, и его родственники, а также чиновники освобождались от налогов.

Существенная часть земельных площадей была сосредоточена в руках духовенства, (около 40% всех орошаемых земель ханства). Так в частности, 64 мечети и медресе к последней четверти XIX в. владели земельными площадями более чем в 205 тысяч танабов. Это было и выражением уважения и почтения ханов в отношении духовенства. К концу XIX в. вакфные земли, а также около 4 тысяч семей религиозных чиновников были освобождены от всех налогов.

Налоги и повинности

После 1873 года, в результате отторжения к России большей части плодородных земель, потребности ханской администрации стали покрываться за счет новых налогов, либо увеличения уже существующих. В Хивинском ханстве существовало множество повинностей, около 25 видов постоянных и чрезвычайных налогов. Дехкане платили поземельный налог - салгут за использование пастбищ - закят и чуппули, за жилье - налог утов.

Помимо упомянутых налогов, дехкане выполняли огромное количество повинностей, среди которых одними из самых тяжелых являлись работы по обеспечению функционирования оросительной системы и созданию новой. Ежегодно хивинские дехкане выходили на очистку каналов, возведение и восстановление дамб, ремонт плотин и мостов. Для выполнения этих работ они прибывали со своими орудиями труда и продовольствием. Тот кто не выходил на эти работы, обязан был вносить в казну определенную сумму денежных средств. Если глашатай ханских указов собирал в свою пользу средства в виде «афстакпули», то и надзиратели и ответственные за выполнение работ также старались завладеть своей долей.

Хотя дехкане составляли около 90% населения, но распоряжались всего 5% орошаемых земель. Безземельные и располагающие незначительными земельными участками дехкане работали по найму на землях крупных землевладельцев и на вакфных площадях. Дехкане трудились на сдельной оплате или за счет половины урожая. После завершения работ владелец земли обычно забирал себе 40-50% всего урожая. Те, кто работал за половину урожая, назывались «яримчи» (половинщиками). Дехкане без земли, орудий труда и скота вынуждены были работать у землевладельцев на кабальных условиях. Чтобы погасить свою задолженность, дехкане определенное время должны были отработать бесплатно.

Подобная тенденция привела к постепенному увеличению в ханстве количество безземельных дехкан. Они попадали в большую зависимость от ханов, беков и чиновников. Эти процессы оказали негативное воздействие на общее экономическое и социальное положение Хивинского ханства.

Развитие промышленности

В конце XIX - начале XX в. в Хивинском ханстве до последнего времени сохранялись формы домашнего ремесленничества. В дехканских хозяйствах процветали ручное прядение и ткачество, изготовление обуви, ковров и кошм. Каждый дехканин занимался ремеслом, в качестве дополнительного источника заработка. Практически в каждом селении работали кожевники, сапожники, ткачи, красильщики, маслобойщики и еще множество других умельцев. Некоторые ремесленники работали по заказу односельчан и за произведенные изделия брали плату натурой - продукцией или деньгами. Некоторые же работали непосредственно в мастерских, расположенных на рынках.

Развитие торговых отношений Хивинского ханства с Россией, казахскими джузами, Кавказом и Ираном оживило внутреннюю торговлю. Проникновение рыночных отношений в ханство создало оптимальные условия для стремительного развития товарно-денежных отношений. Более быстрое, по сравнению с селами, развитие городов ускорило процесс возникновения новых городов и укрупнения уже существующих, что привело к повышению роли городов в экономической жизни государства. К XX в. такие города, как Хива, Янги Ургенч, Кунград, Ташауз, Гурлен стали превращаться в социально-экономические и культурные центры ханства. Помимо них возникли новые города - Багат, Муйнак и Тахта.

В этих городах размещались склады и конторы совместных с Россией предприятий, а также промышленные предприятия. Например, в Янги Ургенче существовало 11 хлопкоочистительных заводов (шесть из которых принадлежали местным предпринимателям), 2 маслобойных комбината, мыловаренный и кожевенный заводы, а также мельница. Кроме того, в городе функционировали отделения Российско- Азиатского и Сибирского торгового банков, почтово-телеграфный узел, представительства комиссионных и страховых обществ. В Гурлене также был сконцентрирован капитал россиян и местных дельцов. Здесь существовало 10 контор российских купцов, специализированных в основном на вывозе хлопка, а также 9 хлопкоочистительных заводов, которыми владели братья Ризаевы, П.А. Мануйлов, С. Максум, С. Таджиниязов, Т. Салиджанов и др. К 1909 году в Хивинском ханстве функционировало 81 промышленное предприятие. В период 1910-1915 гг. формирование промышленной отрасли ускорилось: было создано 40 промышленных нефтеперегонных предприятий.

Запомните!
Российские товары и продукция быстро проникали на рынки края, что в итоге привело к разорению местных ремесленников, чьи изделия не выдерживали конкуренции.

Торговые связи с Россией

В процессе превращения Туркестанского края в колонию сформировалось сотрудничество российского и местного капитала. Деятельность местных предпринимателей, доход основных держателей национального капитала напрямую зависели от российского рынка и российской продукции. Обе стороны в целях развития торговых отношений между двумя государствами стремились создать совместные банковские союзы. В 1909 году был создан синдикат «A-Мета», объединивший капиталы Российско-Азиатского банка и Мадиярова-Баккалова. Ежегодно синдикат экспортировал в Россию около 3 тысяч тонн хлопка-сырца, а также установил на рынке Хивы единоличную монополию на закупку семян клевера (люцерны). Российский капитал создал в протекторате - Хивинском ханстве чрезвычайно необходимую сырьевую базу. Дешевая рабочая сила и выгодные условия Гандимянского договора 1873 года гарантировали за счет монопольного статуса баснословные доходы на местном рынке.

Благодаря операциям с участием российского капитала возможности внутреннего рынка Хивы значительно расширились. Товарно-денежные отношения стремительно развивались, и на их базе сформировались новые торгово-промышленные центры. Мелкие торговцы стали реализовывать такие дефицитные товары, как чай, мануфактура, сахар и самовары даже в отдаленных селениях. Одностороннее развитие промышленности способствовало сохранению удельного веса ведущего в экономике государства ремесленного производства. Продукция, произведенная в Хивинском ханстве, была востребована за пределами ханства, она была изготовлена по старинным методам древнего ремесла.

Ремесло и внутренняя торговля

В конце XIX в. - начале XX в. в некоторых районах наблюдались процессы специализации той или иной отрасли ремесла. Основные мастерские по обработке металла концентрировались в Бухаре, Хиве, Янги Ургенче, Чимбае и Хазараспе, где изготовлялись кетмени, сошники, лопаты, топоры, подковы, посуда и прочие металлические изделия. Кожевенное дело было развито в Бухаре, Хиве, Ханке, Янги Ургенче, Ходжейли. Мешки и веревки производились в основном в Янги Ургенче. Центрами ковроделия и производства войлока считались такие города, как Парсу, Алиели, Куня- Ургенч и Газават. Также было развито ткачество, изготовление глиняной посуды и ювелирных изделий.

Строительство Закаспийской железной дороги в 1885 году и создание в конце 1887 года Амударьинской флотилии усилили зависимость Хивы от России. Если ранее торговля в основном осуществлялась по караванным путям, то теперь большая часть грузов переправлялась железными дорогами и пароходами по нижнему течению Амударьи. Все это служило интересам Российской империи и приводило к отсталости государства- вассала, к кризису целого ряда отраслей кустарного ремесла.

Политика государства в сфере экономики также отрицательно повлияла на развитие ремесла. Владельцы всех мастерских обязаны были подносить чиновникам подарки, выплачивать налоги, которые никаким образом не соответствовали их доходам. В итоге ремесленники оказались неспособными развивать и расширять свое дело за счет внедрения новых технологий.

В ремесленном деле продолжали функционировать цеховые объединения, характерные для средних веков. Ремесленники были закреплены за цеховыми объединениями по своей профессиональной специализации. В такое объединение входили уста (мастер), хальфа (подмастерье) и шагирд (ученик). Зажиточный житель ханства - бай, кредитовавший дело, был в то же время и начальником цеха. Значительная часть заработанных ремесленниками денег шла на подаяния и благотворительность в пользу святых и духовных наставников, а также на выплату многочисленных налогов в казну. Жизнь и положение подмастерьев и учеников оставались тяжелыми, рабочий день был не нормирован. Подмастерья должны были отрабатывать деньги, забранные в счет аванса, и пока они полностью не отрабатывали этот долг, покидать мастерскую не имели права.

Усиливающийся поток дешевой продукции из России снизил потребность в продукции местных предприятий. Резко упало производство некоторых видов тканей, нитей, гончарных, чугунных и медных изделий.

Толкование терминов
Синдикат — объединение предприятий, специализирующихся на производстве конкретной продукции.
Монополия — исключительное право на что-либо в какой-либо сфере деятельности.
Надомничество — ремесло, основанное на ручном труде.

• Здравствуйте Господа! Пожалуйста, поддержите проект! На содержание сайта каждый месяц уходит деньги ($) и горы энтузиазма. 🙁 Если наш сайт помог Вам и Вы хотите поддержать проект 🙂 , то можно сделать это, перечислив денежные средства любым из следующих способов. Путём перечисления электронных денег:

1. R819906736816 (wmr) рубли.
2. Z177913641953 (wmz) доллары.
3. E810620923590 (wme)евро.
4. Payeer-кошелёк: P34018761
5. Киви-кошелёк (qiwi): +998935323888
6. DonationAlerts: http://www.donationalerts.ru/r/veknoviy

• Полученная помощь будет использована и направлена на продолжение развития ресурса, Оплата хостинга и Домена.

Хивинское Ханство в конце XIX - начале XX в. Государственное Устройство и социально-экономическое положение ханства. Обновлено: Февраль 8, 2017 Автором: admin