Дети войны о войне сценарий. Сценарий устного журнала "дети суровых военных лет"

Цель мероприятия: воспитание патриотизма.

• познакомить учащихся с воспоминаниями детей-очевидцев Великой Отечественной войны;
• вызвать интерес к данной теме;
• вызвать у детей чувство сопереживания.

Форма: устный журнал.

Оборудование:

• оформленный в соответствии с тематикой актовый зал;
• метроном;
• музыкальный центр;
• запись Альбинони “Адажио”;
• плакат с изображением раскрытого журнала с оглавлением.

Рябова Дарья:

– Здравствуйте, уважаемые гости! В этом году мы отмечаем очень важную для всех нас дату – 60-летие Великой Победы. Наш устный журнал расскажет вам о тех, чье детство пришлось на военное лихолетье. Страница первая – “А они родом из войны…”

(на сцене 4 участника )

Тащева Елена

На минском шоссе.

Идти устали маленькие ноги,
Но он послушно продолжает путь.
Еще вчера хотелось близ дороги
Ему в ромашках полевых уснуть.

И мать несла его, теряя силы,
В пути минуты длились, словно дни.
Все время сыну непонятно было,
Зачем свой дом покинули они.

Что значат взрывы, плачь, дорога эта?
И чем он хуже остальных ребят,
Что на траве зеленой у кювета,
Раскинув руки, рядом с мамой спят?

Как тяжело выслушивать вопросы…
Могла ли малышу ответить мать,
Что этим детям, спящим у березы,
Что этим мамам никогда не встать?

Но сын вопросы задавал упрямо,
И кто-то объяснил ему в пути,
Что это спали неживые мамы,
От бомбы не успевшие уйти.

И он задумался под лязг машин железных,
Как будто горе взрослых понял вдруг, –
В его глазах, недавно безмятежных,
Уже блуждал осознанный испуг.

Так детство кончилось. Он прежним больше не был.
Он шел и шел. И чтобы мать спасти,
Следил ревниво за июньским небом
Малыш, седой от пыли, лет шести.

Аркадий Кулешов

(звучит запись Альбинони “Адажио” )

Терешкина Екатерина:

Утром двадцать второго июня сорок первого года на одной из брестских улиц лежала убитая девочка с растрепанными косичками и ее кукла.

Многие запомнили эту девочку…

А кто сосчитает, сколько детей убивает война? Убивает тех, кто родился. И убивает тех, кто мог бы, кто должен был прийти в этот мир.

Ребенок, прошедший через ужас войны, ребенок ли? Кто возвратит ему детство?

А их таких были тысячи в сорок первом – сорок пятом годах…

Что помнят они? Что могут рассказать? Должны рассказать! Потому что и сейчас где-то рвутся бомбы, летят пули, рассыпаются дома и горят детские кроватки. Потому что сегодня кому-то хочется большой войны, в огне которой дети испарялись бы, как капли воды.

Можно спросить, что героического в том, чтобы в пять, десять или двенадцать лет пройти через войну? Что могли понять, увидеть, запомнить дети?

Что помнят о матери? Об отце? Только смерть их:

Тащева Елена:

“…осталась на угольках одна пуговица от маминой кофты. А в печи две булки теплого хлеба…” (Аня – 5 лет)

Терешкина Екатерина:

Отца разрывали немецкие овчарки, а он кричал:

Красильщиков Сергей:

“Сына уведите… Сына уведите, чтобы не смотрел…” (Саша – 7 лет)

Терешкина Екатерина:

Еще они могут рассказать, как умирали от голода и страха. Как убегали на фронт:

Карев Дмитрий:

“… боялся, что война без меня кончится. А она была такая длинная: началась – я вступил в пионеры, кончилась – уже комсомолец” (Костя – 14 лет).

Красильщиков Сергей:

“Мам, прошу, пусти на войну”. – “Не пущу”. – “Тогда я сам пойду!”

“Направили меня в Тамбовское суворовское училище. А до войны я успел окончить только три класса и диктант в училище написал на единицу. Испугался и удрал на фронт…” (сын полка Валя – 10 лет).

Терешкина Екатерина:

Как тосковали, когда наступило первое сентября сорок первого года и не надо было идти в школу. Как, только встав на ящики, дотягивались до станков и в десять – двенадцать лет работали по двенадцать часов в сутки. Как получали на погибших отцов похоронки. Как, увидев после войны первый батон, не знали, можно ли его есть, потому что

Карев Дмитрий:

“… я забыл за четыре года, что это такое – белый батон” (Саша – 10 лет).

Терешкина Екатерина:

Как уходила на фронт воспитательница из детдома, а они хором просили:

Красильщиков Сергей:

“Папу найдите…”

Терешкина Екатерина:

Как усыновляли их чужие люди. Как даже сейчас у них трудно спросить о маме.

Детская память – вещь загадочная. Лев Толстой утверждал, что помнит ощущение чистых и прохладных пеленок, в которые его заворачивали в детстве.

Первое воспоминание трехлетнего Володи Шаповалова, как вели на на расстрел их семью и ему казалось, что мать кричала громче всех:

Карев Дмитрий:

“… может, потому мне так казалось, что она несла меня на руках, а я обхватил ее за шею. И руками слышал, как голос шел из горла”.

Терешкина Екатерина:

Феликс, которому в сорок первом году было шесть лет, до сих пор не может забыть буханку хлеба, которую бросил им из теплушки раненый солдат:

Красильщиков Сергей:

“Мы уже неделю ехали голодные. Мать отдала нам с братом последние два сухаря, а сама только смотрела на нас. И он это увидел…”

Терешкина Екатерина:

Сын полка Толя Морозов может рассказать, как его, голодного и замерзшего, подобрали в лесу танкисты, и девушка санинструктор скоблила мальчишку сапожной щеткой и долго вспоминала, что ей “не хватило на меня толстого куска мыла. Я был чернее камня”.

Кто теперь скажет, сколько среди них было русских детей, сколько белорусских, сколько польских или французских? Погибали дети – граждане мира.

Белорусская девочка Тамара Томашевич до сегодняшнего дня сберегла в памяти, как в Хвалынском детдоме на Волге никто из взрослых не повышал на детей голоса, пока у них не отросли волосы после дороги, а Женя Корпачев не забыл старую узбечку, принесшую им с матерью последнее свое одеяло на вокзал. Первый советский солдат в освобожденном Минске подхватил на руки четырехлетнюю Галю Забавчик и она назвала его “папа”. А Нелла Вершок рассказывает, как шли по их деревне наши солдаты, а дети смотрели на них и кричали: “Папы идут! Папы…” Не солдаты, а папы.

“Я родом из детства”, – говорил о себе Сент-Экзюпери.

А они родом из войны…

(рассказчики первой страницы уходят со сцены )

Рябова Дарья:

– Их судьбы похожи. Война стала общей биографией целого поколения военных детей. Даже если они находились в тылу, все равно это были военные дети. Их рассказы тоже длиной в целую войну.

Время изменило их самих, оно усовершенствовало, вернее сказать, усложнило их отношение к своему прошлому. Изменилась как бы форма передачи их памяти, но не то, что с ними было. Рассказанное ими – подлинный документ, хотя говорят уже взрослые люди. Обычно, рассказывая о своем детстве, мы его украшаем, идеализируем. Они и от этого застрахованы. Нельзя же украшать ужас и страх…

Страница вторая – детские воспоминания.

(на сцене 4 ученика )

1) “А она кричала: “Это не моя дочь!…”

Цыброва Ольга:

Фаина Люцко – 15 лет.

… Не буду рассказывать… Не могу… Я не думала после всего жить... Я думала, что сойду с ума… Я каждый день вспоминаю, а рассказать? … Я буду болеть, если расскажу…

Помню, что они черные все, черные… У них даже собаки были черные…

Мы жались к матерям… Они не всех убивали, не всю деревню. Они взяли тех, кто справа стоял и разделили: детей – отдельно, родителей – отдельно. Мы думали, что они родителей будут расстреливать, а нас оставят. Там была моя мама… А я не хотела жить без мамы… Я просилась и кричала… Как-то меня к ней пропустили.

– Это не моя дочь!

– Мамочка!

– Это не моя дочь! Это не моя дочь…

Вот это я запомнила. Глаза у нее не слез были полны, а крови. Полные глаза крови:

– Это не моя дочь!

Куда-то меня оттащили. И я видела, как сначала стреляли в детей. Стреляли и смотрели, как родители мучаются. Расстреляли двух моих сестер и двух моих братьев. Когда убили детей, стали убивать родителей. Стояла женщина, держала на руках грудного ребеночка, он сосал водичку из бутылочки. Они выстрелили сначала в бутылочку, потом в ребенка, а потом только мать убили.

Я думала, что сойду с ума… Что я жить не останусь… Зачем меня мама спасла?…

2) “Она пришла в белом халате, как мама…”

Карев Дмитрий:

Саша Суетин – 3 года.

Помню отдельными картинками… Маму в белом халате… Отец – военный, мама работала в госпитале. Это потом уже старший брат рассказал. А я помню только белый мамин халат… Даже лица не помню, только белый халат… И еще – белую шапочку, она всегда стояла на маленьком столике, именно стояла, а не лежала, такая накрахмаленная.

Вторая картинка.

Мама не пришла… К тому, что папа часто не приходил, я привык, а мама раньше возвращалась домой всегда. Мы с братом одни сидим несколько дней в квартире, никуда не выходим: вдруг появится мама. Стучат чужие люди, одевают и куда-то ведут нас. Я плачу:

– Мама! Где моя мама?…

– Не плачь, мама придет, – утешает меня братишка, он старше меня на три года.

Мы оказываемся в каком-то длинном то ли доме, то ли сарае, на нарах. Все время хочется есть, я сосу пуговицы на рубашке, они похожи на леденцы, которые привозил из командировок отец. Я жду маму.

Третья картинка.

Какой-то мужчина запихивает нас с братом в угол нар, накрывает одеялом, забрасывает тряпками. Начинаю плакать, он гладит меня по голове. Брат мне потом рассказывал, что мы оказались в концлагере, там брали у детей кровь. Взрослые нас прятали.

Но однажды мне надоедает долго сидеть под одеялом. Начинаю тихо, а потом громко плакать. Кто-то сбрасывает с меня и брата тряпки, стягивает одеяло. Открываю глаза, возле нас стоит женщина в белом халате:

– Мама! – тянусь я к ней.

Она гладит меня сначала по голове, потом по руке. Затем берет что-то из металлической коробочки. Но я не обращаю на это никакого внимания, я вижу только белый халат и белую шапочку.

Вдруг! – острая боль в руке. У меня под кожей иголка. Не успеваю накричаться, как теряю сознание. Прихожу в себя – надо мной сидит тот самый мужчина, который нас прятал. Рядом лежит брат.

– Не пугайся, – говорит мужчина. – Он не мертвый, он спит. У вас взяли кровь.

– Это была не мама?

– Она пришла в белом халате, как мама… – И я закрываю глаза.

И дальше ничего не помню: кто и как нас спас в лагере, как оказались мы с братом в детдоме, как узнали, что родители наши погибли… Что-то случилось с моей памятью. Пошел в первый класс. Дети два-три раза прочтут стихотворение – и запомнили. А я десять раз прочту – и не запоминаю. Но запомнил, что двойки мне учителя почему-то не ставили. Другим ставили, а мне – нет…

3)“Я видел…”

Малинин Александр

Юра Карпович (8 лет)

…Я видел, как гнали через нашу деревню колонну военнопленных. Там, где они остановились, была обгрызена кора с деревьев. А тех, кто нагибался к земле, чтобы сорвать зеленой травы, расстреливали. Это было весной…

Я видел, как ночью пошел под откос немецкий эшелон, а утром положили на рельсы всех, кто работал на железной дороге, и пустили паровоз… Я видел, как запрягали в брички людей с желтыми кругами на шее вместо хомутов и катались на них. Как их расстреливали с этими же желтыми кругами на шее и кричали: “Юде!…”

Я видел, как у матерей штыками выбивали из рук детей и бросали в огонь…

Я видел, как плакала кошка. Она сидела на головешках сожженного дома, и только хвост у нее остался белый, а вся она была черная. Она хотела умыться и не могла, мне казалось, что шкурка на ней хрустела, как сухой лист.

Вот почему мы не всегда понимаем наших детей, а они не понимают нас. Мы – другие люди. Забуду – живу как все. А иногда проснешься ночью, вспомнишь – и кричать хочется…

4)“Доченька, запомни это на всю жизнь…”

Зинина Екатерина

Аня Корзун – 2 года.

… Мне запомнилось девятое мая сорок пятого года. В детский сад прибежали женщины:

– Дети, победа!

Стали нас всех целовать, включили репродуктор. Все слушали. А мы, маленькие, слов не понимали, мы понимали, что радость идет оттуда, сверху, из черной тарелочки репродуктора. Кого поднимали на руках взрослые… Кто сам лез… Залазили друг на дружку, только третий или четвертый доставал до черной тарелочки и целовал ее. Потом менялись… Всем хотелось поцеловать слово “победа”…

Вечером над городом поднялся салют. Мама открыла окно и заплакала:

– Доченька, запомни это на всю жизнь…

А я боялась.

Когда вернулся с фронта отец, я его боялась. Он даст мне конфету и просит:

– Скажи: папа…

Возьму конфету, спрячусь с ней под стол:

У меня всю войну папы не было.

(участники уходят со сцены )

Рябова Дарья

– Ленинградские дети! Они были мужественны и стойки. Вместе со взрослыми трудились, боролись и … учились! Учились, несмотря ни на что.

Учителя и ученики – и те и другие из мерзлых квартир – сквозь стужу и снежные заносы шли за пять – шесть километров в такие же мерзлые, оледеневшие классы. Страница третья – блокадный Ленинград.

(на сцене 4 ученика )

Цыброва Ольга:

Страница дневника Тани Савичевой.

“Савичевы умерли. Умерли все.”

Тащева Елена:

Мы чашу горя выпили до дна,
Но враг не взял нас никаким измором.
И жизнью смерть была побеждена,
И победили человек и город. (Людмила Панова)

Терешкина Екатерина:

Прошли годы, много лет, и еще пройдет время, но героические дни ленинградской обороны впечатаны в историю навечно. Это прошлое неподвластно времени, оно не померкнет, не потускнеет, не исчезнет, не забудется никогда.

Пожилая женщина рассказала:

Дронникова Анна:

“Работала я в то страшное время на почте. И был у нас в почтовом отделении вдовец один. Иваном Васильевичем звали. Сыновей двоих в армию он проводил. Пожилой был, а тоже на фронт рвался. Да не взяли в военкомате. Однажды в отделение пакет толстый поступил. Долго, видно, шло письмо. Такое было обтрепанное. Взял кто-то в руки, а из конверта плитка шоколада выпала. В это время мы вкус хлеба-то забывать начали. Иван Васильевич совсем плох был, все больше лежал. А тут взял письмо и поплелся, пошатываясь, по указанному адресу на конверте.

Ждали мы его, ждали. Но на этот раз так и не дождались. Адреса, по которому он пошел, не запомнили, да и сил-то идти искать его ни у кого не было.

Минули годы. Однажды к нам в отделение молодая женщина пришла. В ее руке была бумажка. И мы, старые почтари, узнали в ней ту обертку шоколадную. “Поклониться памяти почтальона хочу, – говорит. – Он нам с братом жизнь спас”. И рассказала, как они сидели с братишкой вдвоем дома. Мать умерла. Никого взрослых в квартире не осталось… Идти за хлебом в булочную очередь выпала брату. Собрался он и только дверь открыл, как у порога квартиры, на лестнице, человека мертвого увидел. В одной руке его была зажата плитка шоколада, в другой – письмо отца-летчика. Брат с сестрой похоронили славного почтальона. А голубенькую серебристую обертку от шоколада сохранили, положили в книжку. Подросли дети, сами стали родителями… И вот пришла на почту женщина узнать хоть что-нибудь про человека, который, умирая с голоду, спешил спасти детей…” (Т. Матвеева)

Тащева Елена:

Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны.
В том, что они – кто старше, кто моложе –
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, –
Речь не о том, но все же, все же, все же… (Александр Твардовский)

(включается метроном, 10 секунд слушается в тишине, затем на фоне метронома произносится )

Терешкина Екатерина:

В музее истории Ленинграда под стеклянным колпаком хранится метроном. Громко тикая, он отсчитывает время. Этот метроном включали в Ленинградском радиокомитете после объявления воздушной тревоги. И он стучал до отбоя, как большое сердце города. Сердце, которое нельзя остановить.

(метроном выключается )

Тащева Елена:

Вот что писала во время войны американская газета “Нью-Йорк таймс”: “вряд ли в истории можно найти пример такой выдержки, которую проявили в течение столь длительного времени ленинградцы. Их подвиг будет записан в анналы истории как своего рода героический миф… Ленинград воплощает непобедимый дух народов России”.

(участники уходят со сцены )

Песня о партизанке Ларисе (исполняет хор 8 “А” )

(на сцене 2 ученика )

Цыброва Ольга:

Один из документов фашистской программы гласит:

“Помни и выполняй:

1. Нет нервов, сердца, жалости – ты сделан из немецкого железа.
2. Уничтожай в себе жалость и сострадание. Убивай всякого русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик..”

Рябова Дарья

– Этот документ убеждает, с каким беспощадным врагом встретился лицом к лицу советский народ. Участие в великой освободительной борьбе против фашизма стало высшим долгом. На столы мобилизационных пунктов рядом с заявлениями отцов и матерей с просьбой отправить на фронт, клали заявления их дети, зачастую написанные еще неустойчивым почерком. Страница четвертая – маленькие солдаты.

Володя Узбеков

Дронникова Анна:

Дети и война – два несовместимых понятия. Война – дело взрослых, но и детям досталось на войне. Возможно, некоторые из вас читали “Сын полка” – повесть о мальчике Ване Солнцеве.

Есть такой персонаж и в нашем Орехово-Зуево.

В 1944 году, когда войска освободили Украину, мальчишки из Орехово-Зуева ездили туда за хлебом и другими продуктами. С ними поехал 7-летний мальчик Володя Узбеков. Ехали под брезентом, в воинском эшелоне, а когда эшелон проезжал через территорию Украины, надо было спрыгнуть с поезда на полном ходу. Ребята были повзрослее, они спрыгнули, а Володя – самый маленький – испугался. Тут его и поймал конвоир.

Эшелон нигде не останавливался и мальчик вместе с танками был доставлен в Австрию. Здесь, в танковой бригаде, его согрели, накормили, одели и он стал сыном полка. Вместе с бойцами, танкистами Красной Армии, он 9 мая вошел в Прагу победителем – ведь бои за Прагу были последними в ВОВ, после чего была объявлена победа. Затем он вместе с танковой бригадой поехал в Советский Союз и был доставлен домой. А дома и не чаяли, что он вернется. Закончил школу и уехал в Ригу учиться морскому ремеслу, да так там и остался. Свои военные приключения вспоминал как детские шалости, за которые досталось от матери. Но в 60-е годы газета “Пионерская правда” поместила фотографию. “Помогите найти сына полка”,- писали танкисты. На фотографии стоял бравый мальчишка, в хорошо сидевшей военной форме, в хромовых сапожках на фоне пражского памятника. Сестра Володи узнала его на фотографии, послала ему газету, а затем приехали корреспонденты и состоялась встреча с сослуживцами

Вместе с другими танкистами, первыми вошедшими в Прагу, он был приглашен в Чехославакию, был награжден первой государственной наградой этой страны и стал почетным гражданином Праги.

(на сцену выходят все участники )

Терешкина Екатерина:

Ты дура, смерть: грозишься людям
Своей бездонной пустотой,
А мы условились, что будем
И за твоею жить чертой.

Красильщиков Сергей:

И за твоею мглой безгласной
Мы – здесь, с живыми заодно.
Мы только врозь тебе подвластны –
Иного смерти не дано.

Цыброва Ольга:

И, нашей связаны порукой,
Мы вместе знаем чудеса:
Мы слышим в вечности друг друга
И различаем голоса.

Дронникова Анна:

И как бы ни был провод тонок –
Между своими связь жива.

Терешкина Екатерина:

Ты это слышишь, друг-потомок?
Ты подтвердишь мои слова?… (Александр Твардовский)

Рябова Дарья

– Наш устный журнал рассказал о детях суровых военных лет. Почтим тех, кто не вернулся с войны, минутой молчания…

Цыброва Ольга:

Вспомним всех поименно,
Горем вспомним своим.
Это нужно не мертвым –
Это нужно живым. (Роберт Рождественский).

(включается метроном; минута молчания; метроном выключается; участники уходят со сцены)

Рябова Дарья:

– Закрыта последняя страница журнала. Пусть все то, о чем вы услышали, останется в ваших сердцах.

ДЕТИ И ВОЙНА

А мы не стали памяти перечить,
И, вспомнив дни далекие, когда
Упала нам на маленькие плечи
Огромная недетская беда.
Была земля и жесткой, и метельной,
Была судьба у всех людей одна,
У нас и детства не было отдельно,
А были вместе – детство и война

1 ВЕДУЩИЙ: Во время Второй мировой войны на Земле погибло тринадцать миллионов детей! Что есть у любого народа дороже детей? У любой матери? У любого отца? На земле самый лучший народ – дети. Война стала общей биографией целого поколения военных детей. Даже если они находились в тылу, всё равно это были военные дети. Их рассказы тоже длиною в целую войну.

ЧТЕЦ: Две сестры бежали от войны –

Свете восемь, Кате три всего лишь…

Вот чуть-чуть еще, и спасены,

За холмом свои, а значит – воля.

Но рванула мина, сея смерть

Позади идущих дымно, гадко.

И один осколок долетел

И ударил младшей под лопатку.

Словно скрыть хотел преступный след

Миллиграмм горячего металла –

Ватник цел, и крови тоже нет,

Только сердце биться перестало.

Старшая сказала: «Хватит, Кать,

Ведь и мне приходится несладко.

Ручку дай, пора уже вставать,

Час еще, и будет все в порядке».

Но, увидев Катин взгляд пустой,

Света на мгновение застыла,

И, котомку выбросив с едой,

На плечо сестру свою взвалила.

И откуда силы в ней взялись,

Но она бежала и бежала…

Лишь когда увидела своих,

Пошатнулась и на снег упала.

Подошла к детишкам медсестра,

Маленькую Катю осмотрела

И сказала горестно: «Мертва»…

«Нет, не надо, – разносился крик,-

Люди, люди, разве так бывает?...

Старший брат, Иван, в бою погиб…

Папу с мамой немцы расстреляли…

Почему так много в мире зла?...

Разве жизнь сестры моей – игрушка?»…

Медсестра за плечи увела

С поля восьмилетнюю старушку.

Ну, а Катю на руки поднял

Пожилой солдат из третьей роты.

«Внученька, – он только лишь сказал,-

Как же я тебя не уберег-то?»...

В небесах закаты жгут костры,

И ветра свои роняют вздохи,

Словно тихо плачут две сестры -

Искорки безжалостной эпохи.

1 ВЕДУЩИЙ: Весь советский народ встал на защиту своей Родины. Все взрослые, мужчины и женщины, уходили на фронт воевать, защищать свою Родину, свой дом, своих детей, отцов и матерей. Дома же оставались в основном старики и дети.

1 ВЕДУЩИЙ: Есть поговорка: «На воне детей не бывает». Те, что попали в войну, должны были расстаться с детством в обычном мирном смысле этого слова.

Кто возвратит детство ребенку, прошедшему через ужас войны? Что помнит он? Что может рассказать? Должен рассказать! Потому что и сейчас где-то рвутся снаряды, свистят пули, рассыпаются от снарядов на крошки, на пыль дома и горят детски кроватки. Можно спросить: что героического в том, чтобы в пять, десять или двенадцать лет пройти через войну? Что могли понять, видеть, запомнить дети?

Многое! Что помнят о матери? Об отце? Только смерть их. Вслушайтесь в воспоминания детей войны.

«Об отце». Читает девочка в черном:

Из счастливого детства я шагнула в смерть…Началась война. Отец остался на оккупированной территории по заданию партии, но дома он не жил. Если мы ночью слышали стук в дверь – не тот осторожный, о котором условились с отцом, а другой, у меня начинало дрожать в сердце: это фашисты или полицейские, опять будут допытываться об отце. Я забиралась в самый темный угол на нашей большой печке, обнимала бабушку, боялась уснуть. Как-то поздно ночью пришел отец. Первой его услышала я и позвала бабушку. Отец был холодный, а я пылала жаром, у меня была тифозная горячка. Был он уставший, постаревший, но такой свой, такой родной. Он сидит возле меня и не может уйти. Через несколько часов, как он пришел в дверь постучали. Отец даже кожух не успел накинуть, в дом вломись каратели. Вытолкнули его на улицу. Он протянул ко мне руки, но его ударили и оттолкнули. Босиком я бежала за ним до самой речки и кричала: «Папочка, папочка!..» Дома причитала бабушка. Бабушка не смогла пережить такое горе. Плакала все тише и тише и через две недели умерла ночью на печке, а рядом спала я и обнимала ее мертвую. В доме никого больше не осталось».

1 ВЕДУЩИЙ: Сразу повзрослели дети, потому что надо было помогать взрослым во всех делах. Мальчишки и девчонки встали у заводских станков, делать снаряды для фронта, набивали пешки песком для бомбоубежищ, помогали в госпиталях ухаживать за ранеными, набивали патронами пулеметные ленты, собирали ягоды и грибы для фронта, собирали боеприпасы для солдат. Этим дети тоже приближали нашу Победу.

1 ВЕДУЩИЙ: Но дети не только помогали взрослым в тылу. Пришел час - они показали, каким огромным может стать маленькое детское сердце, когда разгорается в нем священная любовь к Родине и ненависть к её врагам. Мальчишки. Девчонки. Маленькие герои большой войны. Они сражались рядом со старшими - отцами, братьями. Сражались повсюду. И ни на миг не дрогнули юные сердца! Их повзрослевшее детство было наполнено такими испытаниями, что, придумай их даже очень талантливый писатель, в это трудно было бы поверить. Но это было. Было в истории большой нашей страны, было в судьбах ее маленьких ребят – обыкновенных мальчишек и девчонок.

ЧТЕЦ: «В Березовский райком комсомола Сталин­градской области от ученика 6 класса БСШ Межевалова Генна­дий Васильевича.

Заявление. Мне 14 лет, но я очень прошу вас послать меня на защиту нашего родного города Сталинграда. И зачислить меня в разведку. Я обязуюсь бить врага до последней капли крови. 10.XI.42.

Г. Межевалов. Мать согласна».

Чтец В грозном 41 году враги пришли на тульскую землю. С 30 октября в Крапивне хозяйничали немцы. Тянулись бесконечно долгие, трудные дни. Жители оказывали сопротивление врагу: унич­тожали и утаивали продукты, выводили из строя оружие и технику. В засеке вели борьбу партизаны. Двоих из них Семё­нова и Переверзева немцы повесили на площади в Крапивне.

45 суток противник пытался захватить Тулу, но тщетно. Красная Армия начала наступление. 18 декабря в Крапивне на­чалась суматоха: немцы готовились к отступлению. А на улице был лютый холод. Ругая русские морозы, фашисты забирали у жителей теплую одежду, грабили всё подряд, в лихорадке швы­ряли барахло на сани и туда же погрузили мешки с зерном. Отступая, они хотели обеспечить себя зерном, но не тут-то было. Не знали захватчики, что за ними через щели забора подглядывали два закадычных друга. Они с горящими глазами следили, как немцы-охранники сновали туда-сюда вокруг обоза. И вот когда они пошли в избу погреться, ребята в один миг выскочили из укрытия, перемахнув через низенький заборчик, подкрались и вспороли мешки с зерном. Потекла, по лилась струйками через дырявые сани на снег золотая пшеница. Выскочившие немцы заорали: «Хальт! Хальт!» Но ребят и след простыл! Это были Юра Даев и Коля Залесский. Они не скрывали своей радости и говорили: «Лучше птицы пускай поклюют, лучше в снег втопчем, но чтоб только хлеб не достался гадам!»

Утром следующего дня, 19 декабря, мальчики Юра и Коля спрятались в каменном сарае Даевых, а он стоял высоко на горе, и из сарая наблюдали в бинокль, как за рекой далеко в лесу передвигалась наша конница, и как потом пехота спускалась в низину к реке. А так как немцы взорвали «казённый » мост через Плаву, то Юра сигналом из ракетницы сообщил нашим, что переправы нет. Потом ребята увидели, как яростно застрочил немецкий пулемёт, поставленный на бугре в переулке, он не давал залегшим красноармейцам и головы поднять. И вот наши юные герои достали украденные у немцев и спрятанные винтовки и огородами за заборами пробирались к строчившему пулемёту. У припавшего к пулемёту немецкого офицера лицо было искажено злобой, а два солдата только ус певали ему подавать патронные ленты. Наши смельчаки вначале бросили гранату. Взрывом разнесло офицера и покорёжило пулемет. Из винтовок они застрелили двух солдат. Рядом с убитым офицером лежала сумка и свёрнутое знамя. Их ребята взяли, чтобы передать нашим. По другим сведениям, Юра и Коля подобрались к боевой точке врагов и из винтовок в упор расстреляли фашиста-пулеметчика, взяв сумку с важными документами (картой боевых действий) и полковое немецкое знамя - всё это они, действительно, передали советскому ко­мандиру, который подбежал к ребятам сразу после того как (молк пулемёт. Командир горячо поблагодарил ребят за геро­ический поступок. Об этом писала в газете сестра Юры Даева. А ещё она рассказала, как Юра накануне улучил момент и украл у немцев две винтовки, которые были в чулане в большом Количестве.

«Обнимая юношей, командир говорил:

Ну, ребята, спасибо. Вы мне полроты сохранили. (А у са­мого слёзы на глазах). Спасибо, уходим дальше на запад.

» - И мы с вами!- воскликнули ребята.

Нет, други мои, дай чуть-чуть повзрослеете. Успеете навоеваться ».

И правда, успели. Закончили они 10 классов в нашей Кра­пивенской школе, потом стали курсантами тульского пуле­мётного училища, оттуда в августе 1943 г. младшие команди­ры были отправлены на фронт. Попали они в одну часть, в один разведвзвод. Жили в одной землянке, писали письма до­мой... Потом пришло от Юры письмо, полное горечи и негодования: «12 октября, ночью, когда мы были в разведке (нас бы­ло 9 человек), мы наткнулись на немцев (их было 30). Приня­ли бой. В этом неравном бою был убит Николай Залесский. Когда я нашёл Колю, он был мёртвым, пуля попала ему в ви­сок. Николая очень жалею, буду теперь мстить проклятым немцам за него и за всех». 13 марта Юра писал, что ведут нас­тупательные бои, а 16 марта 1944 года только что награжден­ный медалью «За отвагу» Ю. Даев погиб в бою. И полегли на­ши славные 19-летние крапивенские парни в братские моги­лы: Коля - под Ленинградом, а Юра - в Калининской облас­ти. Оба они награждены за подвиг в Крапивне орденом Отече­ственной войны I степени (посмертно) в 1965 году.

1 ВЕДУЩИЙ: Послушайте воспоминания Маршала Советского Союза И. Баграмяна: «Думая о пережи­том, о суровых годах Великой Отечественной войны, я часто вспоминаю мальчишек. Голодных и промерзших, их приводили в штабные землянки. Командиры, солдаты кормили их горячей похлебкой и часами терпеливо убеждали вернуться домой. Чаще всего мальчишки упрямо молча­ли. Их все-таки отправляли, а че­рез неделю-другую они снова по­являлись в соседнем подразделе­нии. Многим из них некуда было вернуться - война отняла у них дом, родных. И суровые команди­ры сами или по настоянию быва­лых солдат сдавались, нарушая инструкции, скупые строки кото­рых не предусматривали солдатс­кую нежность. Мы любили этих мальчишек. Порой думали, что перехитрим их: оденем в наскоро перешитую солдатскую форму и будем тешить их самолюбие игрой в войну. Но мальчишки часто про­являли изумительную хитрость, а потом, освоившись, были неуло­вимыми связными, отличными стрелками, смело ходили в развед­ку, часто совершенно неожиданно оказывались в самом пекле боя».

Крест-накрест синие полоски

На окнах съежившихся хат.

Родные тонкие березки

Тревожно смотрят на закат.

И пес на теплом пепелище,

До глаз испачканный в золе.

Он целый день кого-то ищет

И не находит на селе...

Накинув старый зипунишко,

По огородам, без дорог,

Спешит, торопится парнишка

По солнцу - прямо на восток.

Никто в далекую дорогу

Его теплее не одел,

Никто не обнял у порога

И вслед ему не поглядел.

В нетопленной, разбитой бане

Ночь скоротавший, как зверек,

Как долго он своим дыханьем

Озябших рук согреть не мог!

Все видевший, на все готовый,

По грудь проваливаясь в снег,

Бежал к своим русоголовый

Десятилетний человек.

Он знал, что где-то недалече,

Быть может, вон за той горой,

Его, как друга, в темный вечер

Окликнет русский часовой.

Но по щеке его ни разу

Не проложила путь слеза:

Должно быть, слишком много сразу

Увидели его глаза.

За эти месяцы страдания,

Которые равны годам...

Но ты, фашистская Германия,

За все сполна ответишь нам!

Детоубийцы и грабители,

Вам ничего не скрыть вовек!

Он будет первым обвинителем -

Десятилетний человек!

1 ВЕДУЩИЙ: Дети военной поры могут еще рассказать, как умирали от голода и страха. Как тосковали, когда наступало первое сентября сорок первого года, и не надо было идти в школу. Как в десять-двенадцать лет, только встав на ящик, дотягивались до станков, и работали по двенадцать часов в сутки. Как получали на погибших отцов похоронки. Как усыновляли их чужие люди. Как даже сейчас ранит их вопрос о маме. Как, увидев после войны первый батон, не знали, можно ли его есть, потому что за четыре года забыли, что такое белый хлеб. Но помнят они и победу!

ВОСПОМИНАНИЯ Диденко Н.К. Я отношусь к поколению людей, которых называют «деть ми войны», то есть тех, кто в силу своего малого возраста вое­вать не мог, но переживал очень остро те события, которые бы­ли связаны с войной.

И, действительно, всё определялось войной. Война отняла у Мне всё: детство, радость и даже еду (нам всегда хотелось есть, хлеб давали по карточкам 200 грамм на человека, кроме хлеба и картошки, не было ничего. Мама варила по три огром­ных чугуна картошки и мы всё съедали. У меня была заветная мечта: напиться настоящего чаю, забеленного молоком, с хлебом, посыпанным не сахаром, а солью. Сегодня даже самой странно это вспомнить! Война отняла у меня сестру и брата, отца. Когда погиб отец, брату было всего два года.

В действующую армию были призваны 12 моих ближай­ших родственников и пятеро не вернулись с войны, двое из них, мои двоюродные братья, были совсем юные, им едва ис­полнилось 18 лет.

Война отняла покой, мы постоянно пугались воя вражес­ких самолётов, летящих бомбить мирные объекты. Война отняла здоровье. Какими только болезнями не переболели мы в то время! Помимо тех, которыми болеют все дети (корь, свин­ка, ветрянка, коклюш), болели туберкулёзом легких, бо­лонью Боткина. И если бы не героическое поведение мамы, не дожили бы мы до дня Победы. Отнята была возможность нормально учиться: не было тетрадей, карандашей, ручек, чер­нил. Писали на обоях, книгах, поэтому ни о каком хорошем почерке не могло быть и речи.

Повзрослели мы сразу, тревога была постоянной, особенно в дни вражеской оккупации, продолжавшейся 45 дней. Помню очень хорошо дни ноября-декабря 41 года. Частые бомбежки - две зажигательные бомбы попали в наш дом, загорелась деревянная кроватка и даже волосики на голове двухлетнею брата и мама спасла его. Сгорело всё. Пришлось переменить место жительства: из дома бабушки переехать в дом отца, который до этого занимали его близкие родственники.

Помню, как согнали жителей Крапивны на публичную казнь партизана Семёнова. Его повесили на дереве, растущем у «дома с колоннами». Несколько дней труп не снимали с виселицы, чтобы испугать крапивенцев. Запомнились и немцы Они двигались и заселялись тремя потоками. Во время первого - у нас в доме поселился немецкий офицер, он старался добиться нашего расположения, показывал фотографии детей, признавался в том, что воевать не хочет, мечтал возвратиться в вуз, где преподавал до 1939 года. Затем офицера с ординарцем сменила группа завшивленных фашистов. Помню, как растопив печку, сидели они, нагие до пояса и били вшей. Они были абсолютно равнодушны к нам, им очень хотелось есть, они рыскали по дворам, резали скот, попадавшийся на глаза.

Наконец, последняя партия врагов покинула неожиданно Крапивну. Шёл бой, кто-то из ворвавшихся в дом немцев, громко крикнул: «Русские в Умчино!» Все вскочили и, боясь окружения, спешно покинули наш городок. Несколько немцев было оставлено сжечь Крапивну, но бойцы конницы Белова спутали их планы: Крапивна уцелела, только несколько домов было сожжено и разрушено. Ожесточенного боя не было, правда, над головами летали снаряды и звучали пулемётные очереди. Пом­ню состояние беспомощности, когда воздушной волной от про­читавшего снаряда ударило о землю, и невозможно было под­биться (такое состояние испытываешь во сне, когда кто-то тебя догоняет, а ноги не слушаются).

ВАРВАРСТВО

Они с детьми погнали матерей

И яму рыть заставили, а сами

Они стояли, кучка дикарей,

У края бездны выстроили в ряд

Бессильных женщин, худеньких ребят.

Пришел хмельной майор и медными глазами

Окинул обреченных... Мутный дождь

Гудел в листве соседних рощ

И на полях, одетых мглою,

И тучи опустились над землею,

Друг друга с бешенством гоня...

Нет, этого я не забуду дня,

Я не забуду никогда, вовеки!

Я видел: плакали, как дети, реки,

И в ярости рыдала мать-земля.

Своими видел я глазами,

Как солнце скорбное, омытое слезами,

Сквозь тучу вышло на поля,

В последний раз детей поцеловало,

В последний раз...

Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас

Он обезумел. Гневно бушевала

Его листва. Сгущалась мгла вокруг.

Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,

Он падал, издавая вздох тяжелый.

Детей внезапно охватил испуг,--

Прижались к матерям, цепляясь за подолы.

И выстрела раздался резкий звук,

Прервав проклятье,

Что вырвалось у женщины одной.

Ребенок, мальчуган больной,

Головку спрятал в складках платья

Еще не старой женщины. Она

Смотрела, ужаса полна.

Как не лишиться ей рассудка!

Все понял, понял все малютка.

Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать!

Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.

Дитя, что ей всего дороже,

Нагнувшись, подняла двумя руками мать,

Прижала к сердцу, против дула прямо...

Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!

Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь?

И хочет вырваться из рук ребенок,

И в сердце он вонзается, как нож.

Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты

вольно.

Закрой глаза, но голову не прячь,

Чтобы тебя живым не закопал палач.

Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.

И он закрыл глаза. И заалела кровь,

По шее лентой красной извиваясь.

Две жизни наземь падают, сливаясь,

Две жизни и одна любовь!

Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.

Заплакала земля в тоске глухой,

О, сколько слез, горячих и горючих!

Земля моя, скажи мне, что с тобой?

Ты часто горе видела людское,

Ты миллионы лет цвела для нас,

Но испытала ль ты хотя бы раз

Такой позор и варварство такое?

Страна моя, враги тебе грозят,

Но выше подними великой правды знамя,

Омой его земли кровавыми слезами,

И пусть его лучи пронзят,

Пусть уничтожат беспощадно

Тех варваров, тех дикарей,

Что кровь детей глотают жадно,

Кровь наших матерей..

1 ВЕДУЩИЙ: Колокольный звон Хатыни. Печальный, тревожный, призывный. Звучит он над притихшей долиной, над лесами и перелесками, уносится в бескрайнюю синь неба. Здесь не запоет поутру в росных травах коса, не заскрипит под тяжестью ведра со студеной водой ворот колодца, не стукнет калитка, не выйдет никто навстречу…

Солнечным утром 22 марта 1943 года большой отряд фашистских карателей плотным кольцом окружил белорусскую деревню Хатынь. Всех жителей - мужчин, женщин, стариков, детей – выгнали из домов. Гитлеровцы облазили каждую избу, каждый погреб – не спрятался ли там кто-нибудь.

А затем под дулами автоматов всех согнали в большой сарай. Объятые ужасом люди стояли, тесно прижавшись, друг к другу. Что задумали палачи? И вдруг вспыхнуло пламя – фашисты подожгли сарай! «Люди бросились к воротам. Стали колотить ногами, плечами навалились, треснули ворота, распахнулись; свежим ветром дохнуло в овин, свинцовым ливнем хлестануло…автоматные очереди карателей уложили всех, кто попытался вырваться из огненного плена. Пламя разгоралось все сильней и сильней. Наконец, рухнула объятая огнем крыша. Кровавую расправу завершили тем, что разграбили дома и сожгли всю деревню. Хатынь была стерта с лица земли. Старики, женщины, дети лесной деревушки – 149 человек заживо сожжены 22 марта 1943 года карателями. Семьдесят пять детей Хатыни приняли мученическую смерть в огне…

1 ВЕДУЩИЙ: Погибали дети в оккупированных фашистами городах и в блокадном Ленинграде. Что чувствовали и переживали дети? Об этом расскажут записи одиннадцатилетней ленинградской девочки Тани Савичевой.

Таня Савичева родилась 1930 г. и жила в обыкновенной ленинградской семье. Началась война, затем блокада. На глазах девочки погибли: сестра, бабушка, два дяди, мама и брат. Когда началась эвакуация детей, удалось вывезти девочку по Дороге Жизни на Большую землю. Врачи боролись за ее жизнь, но помощь пришла слишком поздно, и Таню не удалось спасти. Она умерла от истощения. Таня Савичева оставила нам свидетельство того, что пришлось пережить детям во время блокады. Дневник ее был одним из документов обвинения на Нюрнбергском процессе. Краткие записи Таниного дневника действуют на душу сильнее, чем описание всех блокадных ужасов. Сегодня Дневник Тани Савичевой выставлен в Музее истории Ленинграда (Санкт-Петербург), его копия – в витрине мемориала Пискаревского кладбища, где покоятся 570 тысяч жителей города, умерших во время 900-дневной фашистской блокады, и на Поклонной горе в Москве. Детская рука, теряющая силы от голода, писала неровно, скупо. Хрупкая душа, пораженная невыносимыми страданиями, была уже не способна на живые эмоции. Таня просто фиксировала реальные факты своего бытия – трагические "визиты смерти" в родной дом. И когда читаешь это, цепенеешь…

Чтец

В осаждённом Ленинграде

Эта девочка жила.

В ученической тетради

Сценарий мероприятия "Дети войны"

Дата публикации: 24.09.2015

Краткое описание:

предварительный просмотр материала

Ведущая(за сценой)

Казалось, было холодно цветам

И от росы они едва поблекли.

Зарю, что шла по травам и кустам

Обшарили немецкие бинокли.

Цветок в росинках весь к цветку приник.

И пограничник протянул к ним руки.

А немцы, кончив кофе пить, в тот миг

Влезали в танки, закрывали люки.

Такою все дышало тишиной,

Что вся земля еще спала, казалось.

Кто знал, что между миром и войной

Всего каких-то пять минут осталось?

На сцене дети младших классов, звучит веселая музыка, дети играют в мяч, девочка баюкает куклу, мальчик катает машину.

Музыка сменяется звуками войны. Дети сначала испуганно озираются по сторонам, затем убегают со сцены.

Под марш «Прощание славянки» дети выходят на сцену.

На экране надпись:

«Войну начинают взрослые и сильные мужчины! А расплачиваются дети, женщины и старики…»

На фоне трагической музыки читаются слова:

Мужеством исполнены страницы истории нашей Родины.

Высочайшей вершиной мужества стала Великая Отечественная война.История уже расставила точки в этой войне: мы знаем о сражениях, сожженных деревнях, разрушенных городах, о погибших солдатах, о безмерном подвиге защитников Отечества.

Мы низко склоняем головы в память о тех, кто выстоял и победил, завещал всем нам жизнь.

О войне написано немало повестей, рассказов, песен и стихов, книг.

Но, пожалуй, никогда не наступит время, когда можно будет сказать, достаточно, все уже сказано. Всего сказать не удастся никогда. Многих, прошедших через все испытания войны, нет среди нас. Тем весомее и дороже живая память тех, кто выстоял в той войне. Среди них дети войны.

БАЛЛАДА О ДЕТЯХ ВОЙНЫ.

Мы дети войны. Нам с пелёнок досталось

Познать беспределы невзгод.

Был голод. Был холод. Ночами не спалось.

От гари чернел небосвод.

Себе прибавляли мальчишечки годы,

Чтоб их отправляли на фронт.

И не было это влиянием моды.

Кому-то родным стал завод.

Станки малолетки, как крепости брали,

На цыпочки встав во весь рост.

И навыки взрослых они обретали.

Со всех одинаков был спрос.

Исхожено много дорог километров.

Истрачено нервов и сил.

Нам выли вдогонку сирены и ветры.

Фашист нас, как зверя, травил.

Кровь брали фашисты из тоненьких венок,

Спасая немецких солдат.

Мишенью детишки стояли у стенок.

Злодейства вершился обряд.

А в голод спасала лишь корочка хлеба,

Очистки картофеля, жмых.

И падали бомбы на головы с неба,

Не всех оставляя в живых.

Нам, детям войны, много горя досталось.

Победа наградой была.

И летопись лет страшных в память вписалась.

Боль отклик у Эха нашла.

Звучит песня «Дети войны»

На экране видеоролик «Дети войны»

Ведущий 1.

Война и дети... Нет ничего страшнее, чем эти два слова, поставленные рядом. Потому что дети родятся для жизни, а не для смерти. А война эту жизнь отнимает...

Две сестры бежали от войны -

Свете восемь, Кате три всего лишь…

Вот чуть-чуть еще, и спасены,

За холмом свои, а значит - воля.

Но рванула мина, сея смерть

Позади идущих дымно, гадко.

И один осколок долетел

И ударил младшей под лопатку.

Словно скрыть хотел преступный след

Миллиграмм горячего металла -

Ватник цел, и крови тоже нет,

Только сердце биться перестало.

Старшая сказала: «Хватит, Кать,

Ведь и мне приходится несладко.

Ручку дай, пора уже вставать,

Час еще, и будет все в порядке».

Но, увидев Катин взгляд пустой,

Света на мгновение застыла,

И, котомку выбросив с едой,

На плечо сестру свою взвалила.

И откуда силы в ней взялись,

Но она бежала и бежала…

Лишь когда увидела своих,

Пошатнулась и на снег упала.

Подошла к детишкам медсестра,

Маленькую Катю осмотрела

И сказала горестно: «Мертва»…

«Нет, не надо, - разносился крик,-

Люди, люди, разве так бывает?...

Старший брат, Иван, в бою погиб…

Папу с мамой немцы расстреляли…

Почему так много в мире зла?...

Разве жизнь сестры моей - игрушка?»…

Медсестра за плечи увела

С поля восьмилетнюю старушку.

Ну, а Катю на руки поднял

Пожилой солдат из третьей роты.

«Внученька, - он только лишь сказал,-

Как же я тебя не уберег-то?»...

В небесах закаты жгут костры,

И ветра свои роняют вздохи,

Словно тихо плачут две сестры -

Искорки безжалостной эпохи.

Ведущий 1.

Понятие «дети войны» довольно объёмное. Всех детей войны очень много - их миллионы, начиная с тех, чьё детство оборвалось 22 июня 1941 года и, кончая теми, кто родился впервые дни мая 1945 года. Если принять во внимание даты рождения, то получится немалый исторический период длиною в 18-19 лет. Все родившиеся в эти годы могут с полным основанием называться детьми войны.

Дети войны Лора Тасси

Оборванного мишку утешала
Девчушка в изувеченной избе:
"Кусочек хлеба- это очень мало,
Но крошечка достанется тебе..."

Снаряды пролетали и взрывались,
Смешалась с кровью черная земля.
"Была семья, был дом... Теперь остались
Совсем одни на свете - ты и я..."

А за деревней рощица дымилась,
Поражена чудовищным огнём,
И Смерть вокруг летала злою птицей,
Бедой нежданной приходила в дом...

"Ты слышишь, Миш, я сильная, не плачу,
И мне дадут на фронте автомат.
Я отомщу за то, что слезы прячу,
За то, что наши сосенки горят..."

Но в тишине свистели пули звонко,
Зловещий отблеск полыхнул в окне...
И выбежала из дому девчонка:
"Ой, Мишка, Мишка, как же страшно мне!.."

Ведущий 2.

Среди защитников Родины были и дети. Дети, попавшие на фронт, или воевавшие в партизанских отрядах. Таких мальчишек-подростков называли «сыновьями полков». Они воевали наравне со взрослыми воинами и даже совершали подвиги. Некоторые, повторяя подвиг Сусанина, заводили отряды врагов в непроходимые леса, в болотные трясины, на минные поля. Пионерами - героями названы 56 человек. Среди них высшего звания Героя Советского Союза были посмертно удостоены четверо: Валя Котик, Зина Портнова, Лёня Голиков, Марат Казей. Эти имена хорошо известны людям старшего поколения. Погибшим героям было всего 13-14 лет. Десятки тысяч детей были награждены орденами и медалями за различные боевые заслуги.

Иосиф Уткин «Баллада о командире партизанского отряда Константине Заслонове и его адъютанте мальчике по имени Женька»

Немцы Женьке говорят:
«Где Заслонов? Где отряд?
Говори нам всё подряд,
Слышишь?»
- «Я не знаю…»

- «Где оружие? Где склад?
Скажешь - деньги, шоколад,
Нет - веревка и приклад,
Понял?»
- «Я не знаю…»

Враг сигарой Женьку жжет.
Женька терпит, Женька ждет -
Молчит на допросе:
Заслонов не бросит.

…Утро. Площадь. Солнце. Свет.
Виселица. Сельсовет.
Партизан не видно.
Женька думает: «Капут,
Наши, видно, не придут,
Помирать мне, видно».

Вспомнил мать. Отца. Семью.
Сестру дорогую.
…А палач одну скамью
Ставит на другую.
«Лезь…»
- «Ну, всё!» -
И Женька влез.

…Сверху небо. Справа - лес.
Грустными глазами
Оглядел он ширь небес,
Поглядел опять на лес,
Поглядел на лес… и замер.

Явь ли это, или сон?!
Рожью, полем - с трех сторон -
Мчатся партизаны.
Впереди Заслонов - вскачь.
Ближе… ближе!
А палач
Своим делом занят.
Смерил петлю - в самый раз.
Усмехнулся - ждет приказ.
…Офицер:
«В последний раз…
Где есть партизаны?
Где Заслонов?»

Женька: «Где?
- На земле и на воде.
- И в овсе и в хлебе.
- И в лесу и в небе.
- На гумне и в поле.
- На дворе и в школе.
- В церкви… в лодке рыбака.
- В избе за стеною.
- У тебя у дурака
Фрица… за спиною!»

Оглянулся враг назад и на землю

Хлоп,со стоном:
Чужеземцу прямо в лоб
Угодил Заслонов.

Ведущий 1.

Посмотрите, пожалуйста, отрывок из повести В.Катаева «Сын полка»

Это сцена встречи Вани-пастушка с мальчиком, который был сыном полка кавалеристов.

Мальчик этот был ненамного старше Вани. Ему было лет четырнадцать. А по виду и того меньше. Но, боже мой, что это был за мальчик!

Сроду ещё не видал Ваня такого роскошного мальчика. На нём была полная походная форма гвардейской кавалерии.

К такому мальчику даже страшно было подойти, не то что с ним разговаривать. Однако Ваня был не робкого десятка. С независимым видом он приблизился к роскошному мальчику, расставил босые ноги, заложил руки за спину и стал его рассматривать.

Но военный мальчик и бровью не повёл. Ваня молчал. Молчал и мальчик. Это продолжалось довольно долго. Наконец военный мальчик не выдержал.

Чего стоишь?

Хочу и стою.

Иди, откуда пришёл.

Сам иди. Не твой лес.

А вот мой!

Так. Здесь наше подразделение стоит.

Какое подразделение?

Тебя не касается. Видишь - наши кони.

Мальчик мотнул чубатой головой назад, и Ваня действительно увидел за деревьями коновязь, лошадей, чёрные бурки и алые башлыки конников.

А ты кто такой?

Знаки различия понимаешь?

Понимаю!

Ну, так вот. Ефрейтор гвардейской кавалерии. Понятно?

Да! Ефрейтор!Видали мы таких ефрейторов! Мальчик обидчиво мотнул белым чубом.

А вот представь себе, ефрейтор! - сказал он.

Но этого показалось ему мало. Он распахнул шинель. Ваня увидел на гимнастёрке большую серебряную медаль на серой шёлковой ленточке.

Великое дело!

Великое не великое, а медальза боевые заслуги. И ступай себе, откуда пришёл, пока цел.

Не больно модничай. А то сам получишь.

От кого?

От меня.

От тебя? Молод, брат.

Не моложе твоего.

А тебе сколько лет?

Тебя не касается. А тебе?

Четырнадцать.

Чего - ге?

Так какой же ты солдат?

Обыкновенный солдат. Гвардейской кавалерии.

Толкуй! Не положено.

Чего не положено?

Больно молод.

Постарше тебя.

Всё равно не положено. Таких не берут.

А вот меня взяли.

Как же это тебя взяли?

А вот так и взяли.

А на довольствие зачислили?

А как же.

Заливаешь.

Не имею такой привычки.

Побожись.

Честное гвардейское.

На все виды довольствия зачислили?

На все виды.

И оружие дали?

А как же! Всё, что положено. Видал мою шашечку? Знатный, братец, клинок. Златоустовский. Его, если хочешь знать, можно колесом согнуть, и он не сломается. Да это что? У меня ещё бурка есть. Бу-рочка что надо. На красоту! Но я её только в бою надеваю. А сейчас она за мной в обозе ездит.

А меня не взяли.Сперва взяли, а потом сказали - не положено. Я у них даже один раз в палатке спал. У разведчиков, у артиллерийских.

Стало быть, ты им не показался, раз они тебя не захотели принять за сына.

Как это - за сына? За какого?

Известно, за какого. За сына полка. А без этого не положено.

А ты - сын?

Я - сын. Я, братец, у наших казачков уже второй год за сына считаюсь. Они меня ещё под Смоленском приняли. Меня, братец, сам майор Вознесенский на свою фамилию записал, поскольку я являюсь круглый сирота. Так что я сейчас называюсь гвардии ефрейтор Вознесенский и служу при майоре Вознесенском связным. Он меня, братец мой, один раз даже вместе с собой в рейд взял. Там наши казачки ночью большой шум в тылу у фашистов сделали. Как ворвутся в одну деревню, где стоял их штаб, а они как выскочат на улицу в одних подштанниках! Мы их там больше чем полторы сотни набили.

Мальчик вытащил из ножен свою шашку и показал Ване, как они рубали фашистов.

И ты рубал? - с дрожью восхищения спросил Ваня.

Не, - сказал он смущённо. - По правде, я не рубал. У меня тогда ещё шашки не было. Я на тачанке ехал вместе со станковым пулемётом… Ну и, стало быть, иди, откуда пришёл, - сказал вдруг ефрейтор Вознесенский, спохватившись, что слишком дружески болтает с этим неизвестно откуда взявшимся довольно-таки подозрительным гражданином. - Прощай, брат.

Прощай, - уныло сказал Ваня и побрёл прочь.

«Стало быть, я им не показался», - с горечью подумал он. Но тотчас всем своим сердцем почувствовал, что это неправда. Нет, нет. Сердце его не могло обмануться. Сердце говорило ему, что он крепко полюбился разведчикам.

А мы не стали памяти перечить

И, вспомнив те далекие года, когда

Упала нам на слабенькие плечи

Огромная, не детская беда.

Была земля и жесткой и метельной,

Была судьба у всех людей одна.

У нас и детства не было отдельно,

А были вместе - детство и война.

На экране демонстрируется видеоролик «Орленок»

Ведущий 2.

Весь советский народ встал на защиту своей Родины. Все взрослые, мужчины и женщины, уходили на фронт воевать, защищать свою Родину, свой дом, своих детей, отцов и матерей. Дома же оставались в основном старики и дети.

Ведущий 1.

Мальчишки. Девчонки. На их хрупкие плечи легла тяжесть невзгод, бедствий, горя военных лет. И не согнулись они под этой тяжестью, стали сильнее духом, мужественнее, выносливее.

Война прошлась по детским судьбам грозно,
Всем было трудно, трудно для страны,
Но детство изувечено серьёзно:
Страдали тяжко дети от войны.

Нужны были и смелость и отвага,
чтоб жить под оккупацией врага,
Всегда страдать от голода и страха,
Прошла где неприятеля нога.

В тылу страны нелёгким было детство,
Одежды не хватало и еды,
Страдали от войны все повсеместно,
Хватило детям горя и беды.

Война. Страшней нет ничего на свете,
«Для фронта всё!» - девиз страны таков,
Трудились все: и взрослые, и дети
В полях и у мартенов, у станков.

Ведущий 2.

Дети военной поры могут рассказать много: как умирали от голода и страха, как тосковали, когда наступило первое сентября 1941 года. Как в 10-12 лет, встав на ящик, дотягивались до станков и работали по 12 часов в сутки. Дети помогали фронту всем, чем могли. Они пришли в обезлюдившие цеха заводов и на опустевшие колхозные поля, заменяя взрослых. Они становились станочниками, сборщиками, выпускали боеприпасы, собирали урожай, дежурили в госпиталях. Свои трудовые книжки они получали раньше, чем паспорта. Их выдавала война.

Зачем ты, война,

У мальчишек их детство украла

И синее небо, и запах простого цветка?

Пришли на заводы работать

Мальчишки Урала

Подставили ящики, чтобы достать до станка.

И вот неподкупной зимою военного года,

Когда занимался над Камой

холодный рассвет,

Собрал самых лучших рабочих

директор завода,

А было рабочим -

Всего по четырнадцать лет.

Ведущий 1.

Их повзрослевшее детство было наполнено такими испытаниями, что в это трудно было поверить. Но это было. Было в истории большой нашей страны, было в судьбах ее маленьких ребят - обыкновенных мальчишек и девчонок.

Ведущий 2.

Погибали дети в оккупированных фашистами городах и в блокадном Ленинграде. Что чувствовали и переживали дети? Об этом расскажут записи одиннадцатилетней ленинградской девочки Тани Савичевой.

Таня Савичева родилась 1930 г. и жила в обыкновенной ленинградской семье. Началась война, затем блокада. На глазах девочки погибли: сестра, бабушка, два дяди, мама и брат. Когда началась эвакуация детей, удалось вывезти девочку по Дороге Жизни на Большую землю. Врачи боролись за ее жизнь, но помощь пришла слишком поздно, и Таню не удалось спасти. Она умерла от истощения. Таня Савичева оставила нам свидетельство того, что пришлось пережить детям во время блокады. Дневник ее был одним из документов обвинения на Нюрнбергском процессе. Краткие записи Таниного дневника действуют на душу сильнее, чем описание всех блокадных ужасов. Сегодня Дневник Тани Савичевой выставлен в Музее истории Ленинграда (Санкт-Петербург), его копия - в витрине мемориала Пискаревского кладбища, где покоятся 570 тысяч жителей города, умерших во время 900-дневной фашистской блокады, и на Поклонной горе в Москве. Детская рука, теряющая силы от голода, писала неровно, скупо. Хрупкая душа, пораженная невыносимыми страданиями, была уже не способна на живые эмоции. Таня просто фиксировала реальные факты своего бытия - трагические "визиты смерти" в родной дом. И когда читаешь это, цепенеешь…

В осаждённом Ленинграде

Эта девочка жила.

В ученической тетради

Свой дневник она вела.

Таня, Савичева Таня,

Ты в сердцах у нас жива:

Затаив на миг дыханье,

Слышит мир её слова:

«Женя умерла 28 декабря в 12 часов 30 минут утра 1941года. Бабушка умерла 25 января в 3 часа дня 1942 года.»

А в ночи пронзает небо

Острый свет прожекторов.

Дома нет ни крошки хлеба,

Не найдёшь полена дров.

От коптилки не согреться

Карандаш дрожит в руке,

Но выводит кровью сердце

В сокровенном дневнике:

«Лека умер 12 марта в 8 часов утра 1942 года. Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа дня 1942 года».

Отшумела, отгремела

Орудийная гроза,

Только память то и дело

Смотрит пристально в глаза.

К солнцу тянутся берёзки,

Пробивается трава,

А на скорбном Пискарёвском

Остановят вдруг слова:

«Дядя Лёша умер 10 мая в 4 часа дня 1942 года. Мама - 13 мая в 7 часов 30 минут утра 1942 года».

Светлый день встречайте, люди,

Люди, вслушайтесь в дневник:

Он звучит сильней орудий,

Тот безмолвный детский крик:

«Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня!»

(звучит фонограмма 7 симфонии Рахманинова)

Ведущий 1.

Дети могут гордиться тем, что они отстояли Ленинград вместе со своими отцами, матерями, старшими братьями и сестрами. Когда началась блокада, в Ленинграде, помимо взрослого населения, оставалось 400 тысяч детей. Юным ленинградцам пришлось нести свою долю тягот и бедствий блокадного Ленинграда. Блокадные мальчики и девочки были достойными помощниками взрослым. Они занимались расчисткой чердаков, тушили «зажигалки» и пожары, ухаживали за ранеными, выращивали овощи и картофель, работали на заводах и фабриках. И они были равными в том поединке благородства, когда старшие старались незаметно отдать свою долю младшим, а младшие делали то же самое по отношению к старшим. Сотни юных ленинградцев были награждены орденами, тысячи - медалями «За оборону Ленинграда».

Звучит песня «Ленинградцы»

Ведущий 2.

4 года. 1418 дней. 34 тысяч часов. И 27 миллионов погибших соотечественников. Убитых, умерших с голоду, уничтоженных и сожженных в концентрационных лагерях, пропавших без вести.

Если по каждому погибшему из 27 миллионов в стране объявить минуту молчания, страна будет молчать... 43 года!

27 миллионов за 1418 дней - это значит, погибало 13 человек каждую минуту...

Себе дал команду «Вперед!»

Израненный мальчик в шинели.

Глаза, голубые, как лед.

Расширились и потемнели.

Себе дал команду «Вперед!»

На танки пошел

С автоматом...

Сейчас он,

Сейчас упадет,

Чтоб встать Неизвестным солдатом.

Эта память о прошлой войне
Не даёт мне покоя давно.
Наша жизнь дорога нам вдвойне,
Когда войны мелькают в кино!

Я смотрю старый фильм о войне

И не знаю, кого мне спросить:

Почему нашим людям и нашей стране

Столько горя пришлось пережить?

Я смотрю старый фильм, и мечтается мне,

Чтобы не было войн и смертей,

Чтобы мамам страны не пришлось хоронить

Вечно юных своих сыновей.

Звучит песня «Все о той весне»

Ведущий 1.

9 мая многонациональный народ нашей страны отметил одну из величайших и славных дат своей истории - 70 -ую годовщину Победы в Великой Отечественной войне. Для нас, россиян, этот день является воистину святым и светлым праздником. В этот день Отечество наше чествует воинов-победителей, славит мужество и отвагу своих сынов и дочерей, каждого, кто сделал все, чтобы пришла весна Победы сорок пятого. А среди них и те, кого называют «детьми войны».

Ведущий 2.

Во второй мировой войне погибло 13 миллионов детей. В память о миллионах замученных, расстрелянных, сожженных и заживо погребенных объявляется «Минута молчания»

Минута молчания

Ведущий 1.

В наших сердцах всегда будет жива память о тех, кто погиб на этой безжалостной суровой войне.

Тринадцать миллионов детских жизней
Сгорело в адском пламени войны.
Их смех фонтанов радости не брызнет
На мирное цветение весны.

Им скорбный монумент воздвигнут в Польше,
А в Ленинграде - каменный Цветок,
Чтоб в памяти людей остался дольше
Прошедших войн трагический итог.

Тринадцать миллионов детских жизней -
Кровавый след коричневой чумы.
Их мертвые глазёнки с укоризной
Глядят нам в душу из могильной тьмы,

Из пепла Бухенвальда и Хатыни,
Из бликов пискаревского огня:
«Неужто память жгучая остынет?
Неужто люди мир не сохранят?»

Их губы запеклись в последнем крике,
В предсмертном зове милых мам своих…
О, матери стран малых и великих!
Услышьте их и помните о них!

Ведущий (взрослый)

На Земле самый лучший народ-дети. Как сохранить нам его в тревожном 21 веке? Как сберечь его душу и его жизнь? А вместе с ним - и наше прошлое, и наше будущее? Во второй мировой войне на Земле погибло тринадцать миллионов детей! 9 миллионов советских детей осиротели за годы этой страшной войны. И чтобы не повторилось такой ужасной трагедии, человечество не должно забывать об этих безвинных жертвах. Мы все должны помнить, что в войне, которую развязывают взрослые, гибнут и дети.

Заветной мечтой каждого из нас, любого ребёнка является мир на земле. Люди, отвоевавшие для нас Великую Победу, не могли даже представить себе, что в 21 веке мы будем терять детские жизни в террористических актах. В Москве в результате захвата террористами театрального центра на Дубровке погибли десятки детей. В Северной Осетии, в маленьком городке Беслане первого сентября 2004 года в заложники террористами были взяты более тысячи учеников, их родителей и учителей школы № 1. Тогда погибло более 150 детей, почти 200 были ранены.

Скажите, люди, кому всё это нужно?
Что есть у нас дороже наших детей?
Что есть у любого народа дороже?
У любой матери? У любого отца?

Нет, слово «мир» останется едва ли,
Когда войны не будут люди знать.
Ведь то, что раньше миром называли,
Все станут просто жизнью называть.

И только дети, знатоки былого,
Играющие весело в войну,
Набегавшись, припомнят это слово,
С которым умирали в старину.

Звучит песня «Несовместимы дети и война»

Если материал вам не подходит, воспользуйтесь поиском

Для детей старшего дошкольного возраста
9. для старшеклассников
10.

«Дети войны»

У нас и детства не было отдельно
А были вместе детство и война.

Ведущий:
Слово учителю. Понятие «дети войны» довольно объёмное. Всех детей войны очень много - их миллионы, начиная с тех, чьё детство оборвалось 22 июня 1941 года и, кончая теми, кто родился впервые дни мая 1945 года. Если принять во внимание даты рождения, то получится немалый исторический период длиною 18-19 лет. Все родившиеся в эти годы могут с полным основанием называться детьми войны. Сегодня мы познакомимся с вашими сверстниками, только сверстниками из прошлого.

Показ видеоролика или слайдовых фотографий о войне в сопровождении слов:
Дети войны. В этот солнечный воскресный день 22 июня 1944 года люди занимались обычными делами. Никто не подозревал, что приятные хлопоты, задорные игры и многое в жизни перечеркнёт одно страшное слово: «война!» У целого поколения, рождённого с 1928 по 1945 год, украли детство. Детей воспитала война! Дети осиротели, их отцы погибли на фронте, а матери-от голодай бомбёжек. В лучшем случае их ждал детдом, …в худшем - концлагерь. В лучшем случае их ждал детдом, …в худшем — концлагерь. Детям своим расскажите. Детям детей расскажите о них, чтобы тоже запомнили!

Ведущий.
Мы дети войны.
Нам с пелёнок досталось
Познать беспределы невзгод.
Был голод. Был холод. Ночами не спалось.
От гари чернел небосвод.
От взрывов и плача земля содрогалась.
Не знали мы детских забав.
И летопись лет страшных в память вписалась.
Боль, отклик у Эха нашла.

Ведущий.
А мы не стали памяти перечить.
Вспомним дни далёкие, когда
Упала нам на слабенькие плечи
Огромная не детская беда.
Была зима и жёсткой, и метельной,
Была судьба у всех людей одна.
У нас и детства не было отдельно,
А были вместе - детство и война.
И нас большая Родина хранила,
И нам Отчизна матерью была.
Она детей от смерти заслонила,
Своих детей для жизни сберегла.

Показ видеоролика или фотографии детей войны. Закадровый голос мальчика, читающего стихотворение о детях войны на фоне военных фотографий:

Дети войны, и веет холодом.
Дети войны, и пахнет голодом.
Дети войны, и дыбом волосы.
На чёлках детских - седые волосы.
Земля омыта слезами детскими.
Детьми советскими и несоветскими.
Какая разница, где был под немцами?
В Дахау, Лидице или в Освенциме?
Их кровь алеет на плацах маками.
Трава поникла, где дети плакали.
Дети войны, боль и отчаяние.
И сколько надо им минут молчания?

Ведущий:
Можно спросить: что героического в том, чтобы в пять, десять или двенадцать лет пройти через войну? Что могли понять, увидеть, запом­нить дети? Многое! Вслушайтесь в воспоминания детей войны:

Кузьмичёва Валентина Сергеевна: Мама работала и оставляла меня в яслях круглосуточно. Помню голодовку, как ела лебеду и калачики.

Рябова Адельфина Петровна. Самолёты бомбили наш городок каждый день. Прятались мы в окопе возле дома, который отец с соседом вырыли для нашей безопасности.

Бабенко Пётр Ерофеевич. Помню, как нас, мирных жителей, сначала собрали на колхозном дворе, а потом гнали босых и ободранных по пыльной дороге десятки километров, как держали закрытыми в ко­нюшнях и сараях

Валеева Лидия Фёдоровна. Длинные очереди за хлебом, бомбёжки, взрывы. Я боялась спать дома.

Борисова Валентина Алексеевна. В деревне тоже люди жили тяжело: голодали, ели мякину, крапиву, конину. Там, в деревне, впервые увидела новых беженцев, опухших от голода.

Трушакова Маргарита Аркадьевна. В этот день немцы сначала вывезли евреев с вещами, а затем ещё 72 человека. Всех вывезенных расстреляли на девятом километре. Очень тяжёлое время: собирали очистки от картофеля, жарили и ели.

Мельникова Мария Ивановна. Вышки, овчарки, заставляли работать. Помню вкус брюквы с землёй и 200 гр. хлеба с отрубями.

Ведущий.
Словно призраки, бледны,
Мы крепились - не кричали,
Дети страшной той войны,
Дети гнева и печали. В. Шамшурин

Война прошлась по детским судьбам грозно,
Всем было трудно, трудно для страны,
Но детство изувечено серьёзно:
Страдали тяжко дети от войны.
Нужны были и смелость и отвага,
чтоб жить под оккупацией врага,
Всегда страдать от голода и страха,
Прошла где неприятеля нога.
В тылу страны нелёгким было детство,
Одежды не хватало и еды,
Страдали от войны все повсеместно,
Хватило детям горя и беды.

Ведущий.
Война. Страшней нет ничего на свете,
«Для фронта всё!» - девиз страны таков,
Трудились все: и взрослые, и дети
В полях и у мартенов, у станков.
Станки «малолетки», как крепости брали,
На цыпочки встав во весь рост.
И навыки взрослых они обретали.
Со всех одинаков был спрос.

Ведущий.
Дети военной поры могут ещё рассказать, как умирали от голода и страха. Как тосковали, когда наступило первое сентября 1941 года, и не надо было идти в школу. Как в 10-12 лет, только встав на ящик, дотягивались до станков и работали по 12 часов в сутки. Дети помогали фронту всем, чем могли. Они пришли в обезлюдившие цеха заводов и на опустевшие колхозные поля, заменяя взрослых. В 11-15 лет они становились станочниками, сборщиками, выпускали боеприпасы, собирали урожай, дежурили в госпиталях. Свои трудовые книжки они по­лучали раньше, чем паспорта. Их выдавала война.

Исценировка фрагмента военной жизни (диалог мальчиков, вернувшихся после трудовой вахты домой):

— Смена закончилась. Сейчас упаду от усталости. Мишка, пойдём, попьём чайку горячего. Сегодня нас отпустили пораньше, значит, поспим больше. Да, оставайся у меня. Мама придёт с заводской смены только к полуночи, да и дорога к фабрике от нас короче.

— А ты, Женька, молодец. Первый из ребят получил разряд. Стал настоящим механиком швейных машин.

— Ладно, Мишка, не завидуй. И ты получишь. Представляешь, завтра мы получим настоящую военную одежду, ватники.

— Вот здорово! Сразу почувствуем себя настоящими взрослыми.

— Конечно, я и на фронт ещё сбегу.

Ведущий:
Лобанов Женька сдержал слово. В 44-ом году он был призван в армию, в 33-ий запасной стрелковый полк. А пока у этих ребят был свой настоящий трудовой фронт. По данным 1944 года среди рабочего класса Советского Союза насчитывалось 2, 5 млн. человек в возрасте до 18 лет, в том числе 700 тысяч подростков. Известно, что 14-летнему Алексею Бойченко, ежедневно перевыполнявшему установленный минимум трудодней в 6-7 раз, было присвоено звание Героя Социалистического труда.

Ведущий.
Довольно массовым явлением армейской жизни было «усыновление» мальчишек и девчонок военными госпиталями. Если госпиталь находился в районе боевых действий, то его специализацией было лечение легкораненых бойцов. В этих военно-полевых госпиталях медперсонал подвергался почти такому же риску, как и бойцы на передовой. Меди­цинского персонала хронически не хватало: врачи и медсестры зачастую работали сутками без отдыха; и помощь детских рук здесь была востребована чрезвычайно. Детям по силам было обеспечивать быт раненых бойцов: дежурить у их постелей, делать перевязки, кормить с ложечки, да и хотя бы просто почитать свежие газеты и приходящие пись­ма. Они хорошо справлялись с этой нелёгкой работой.

Ведущий.
Дети войны, чьи детские судьбы пересеклись с войной напрямую. Многие из них были настоящими героями. Среди защитников Родины были и дети. Дети, попавшие на фронт, или воевавшие в партизанских отрядах. Таких мальчишек-подростков называли «сыновьями полков». Они воевали наравне с взрослыми воинами и даже совершали подвиги. Некоторые, повторяя подвиг Сусанина, заводили отряды врагов в непроходимые леса, в болотные трясины, на минные поля. Пионерами - героями названы 56 человек. Среди них высшего звания Героя Советского Союза были посмертно удостоены четверо: Валя Котик, Зина Портнова, Лёня Голиков, Марат Казей. Эти имена хорошо известны людям старшего поколения. Погибшим героям, кроме Лёни Голикова, было всего 13-14 лет. Десятки тысяч детей были награждены орденами и медалями за различные боевые заслуги.

Ведущий.
Их гнали фашисты по пыльным дорогам.
И в рабство везли их, как скот.
Кому-то из плена бежать удавалось.
И даже по несколько раз.
Как зрелые воины, дети сражались.
Кто шёл в партизаны из нас.
И горели лица их отвагой.
И глаза светились их огнём.
Прибавлялись годы на бумаге.
Детям были пули ни по чём.
Трудные задачи выполняя,
Шли они в разведку, рвались в бой,
Бой вели, наград не ожидая.
Был любой мальчишечка герой!

Показ видеоролика или фотографий детей - воинов, детей в партизанских отрядах, детей в госпиталях, детей на трудовом фронте.

Ведущий.
«…Увидели детей. Они походили на стайку побитых птиц. Рукава не по росту полосатых затасканных, грязных лагерных курток свисали с худеньких плеч и были похожи на подстреленные крылья. В глазах-испуг. Ни улыбок, ни даже спокойного взгляда. Маленькие старички». Из воспоминаний ветерана войны, участвовавшего в освобождении узников Освенцима. Одним из самых страшных преступлений нацистов является заточение и истребление бесчисленного множества детей в концентрационных лагерях на территории Германии и в захваченных странах. Доказано, что в одном только Освенциме в газовых камерах погибло около миллиона маленьких узников. Многие дети погибали также от голода, пыток, медицинских экспериментов и инфекционных заболеваний.

Показ видеоролика. Фрагмент художественного фильма «Щит и меч»: Дети в концлагере. Можно заменить фотографиями детей в концлагерях.

Ведущий.
Война стала общей биографией целого поколения военных детей. Даже если они находились в тылу, всё равно это были военные дети.

Ведущий.
Дети могут гордиться тем, что они отстояли Ленинград вместе со своими отцами, матерями, старшими братьями и сестрами. Когда началась блока­да, в Ленинграде, помимо взрослого населения, оставалось 400 тысяч детей. Юным ленинградцам пришлось нести свою долю тягот и бедствий блокадного Ленинграда. Блокадные мальчики и девочки были достойными помощниками взрослым. Они занимались расчисткой чердаков, тушили «зажигалки» и пожары, ухаживали за ранеными, выращивали овощи и картофель, работали на заводах и фабриках. И они были равными втом поединке благородства, когда старшие старались незаметно отдать свою долю младшим, а младшие делали то же самое по отношению к старшим. Сотни юных ленинградцев были награждены орденами, тысячи - медалями «За оборону Ленинграда».

Показ видеоролика. Открытие памятника в 2010 году девочке - блокаднице на Пискарёвском кладбище. -Можно использовать для показа фото данного памятника.

Ведущий.
Эту девочку звали Таня Савичева. Она была ленинградской школьницей, нашей ровесницей. 900 дней и ночей город на Неве был оторван от Боль­шой земли - он находился в блокаде. На жителей обрушился жесточайший голод. Единственным продуктом питания был хлеб. Чёрный, наполовину из отрубей, иногда даже с примесью опилок, но и его не хватало. Суточная норма в декабре 1941 года составляла 250 граммов для рабочих, всем остальным - 125 граммов. То есть ребёнок получал вот такой кусок хлеба (показывает кусок чёрного хлеба весом 125 граммов) - это была суточная норма.

Можно показать видеоролик о Тане Савичевой или её фотографию. Прочитать странички дневника девочки.

Ведущий.
Ленинградские дети и взрослые гибли от бомбёжек и артобстрелов, от холода и голода. Вот странички из дневника, который вела Таня Савичева.

(Слайды из дневника)

«Женя умерла 28 декабря в 12.30 часов утра. 1941 год». Женя - это сестра Тани. «Бабушка умерла 25 января в 3 часа. 1942 год».
«Лёка умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 год». Лёка - это брат Тани.
«Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи. 1942 год».
«Дядя Лёша, 10 мая в 4 часа дня. 1942 год».
«Мама, 13 мая в 7.30 часов утра 1942 года».
«Умерли все»
«Осталась одна Таня»
После смерти родных Таня попала в детский дом,откуда её вывезли на Большую землю. За жизнь Тани боролись два года, но спасти так и не смогли.

Показ видеоролика. Песня Ильи Резника «Дети войны». Поёт автор в сопровождении детского хора на фоне слайдовых фотографий. Слова песни:

Дети войны. Смотрят в небо глаза воспалённые.
Дети войны. Сердце в маленьком горе бездонное.
Дети войны. Сердце словно отчаянный гром.
Дети войны. Ленинградский трубит метроном.
Дети войны. Неумолчный гремит метроном.
Дети войны набивались в теплушки открытые.
Дети войны хоронили игрушки убитые.
Никогда я забыть не смогу
Крошки хлеба на белом снегу.
Крошки хлеба на белом снегу.
Вихрем огненным, чёрным вороном
Налетела нежданно беда.
Разбросала нас во все стороны.
В детстве нас разлучила война.

Заветной мечтой каждого из нас, любого ребёнка является мир на земле. Люди, отвоевавшие для нас Великую Победу, не могли даже представить себе, что в 21 веке мы будем терять детские жизни в террористических актах. В Москве в результате захвата террористами театрального центра на Дубровке погибли десятки детей. В Северной Осетии, в маленьком городке Беслане первого сентября 2004 года в заложники террористами были взяты более тысячи учеников, их родителей и учителей школы № 1. Тогда погибло более 150 детей, почти 200 были ранены.

Скажите, люди, кому всё это нужно?
Что есть у нас дороже наших детей?
Что есть у любого народа дороже?
У любой матери? У любого отца?

На фоне печальной музыкальной мелодии ведущие по очереди выходят на сцену и произносят слова:

Я хочу, чтоб на нашей планете
-Никогда не печалились дети.
-Чтоб не плакал никто, не болел,
— Только б хор наш звенел.
-Чтоб навек все сердцами сроднились.
— Доброте, чтобы
-Чтоб забыла планета Земля,
-Что такое вражда и война.

Учитель.
На Земле самый лучший народ-дети. Как сохранить нам его в тревожном 21 веке? Как сберечь его душу и его жизнь? А вместе с ним - и наше прошлое, и наше будущее? Во второй мировой войне на Земле погибло тринадцать миллионов детей. !9 миллионов советских детей осиротели за годы этой страшной войны. И чтобы не повторилось такой ужасной трагедии, человечество не должно забывать об этих безвинных жертвах. Мы все должны помнить, что в войне, которую развязывают взрослые, гибнут и дети.

Показ видеоролика «Память народная». Слайдовый показ фотографий взрослых и детей Беслана. Объявляется минута молчания.

Учитель.
Скоро наступит великий праздник всего нашего народа - годовщина Великой Победы. Дорогие, ребята, я думаю, что в этот день вы поста­раетесь поздравить и окружить вниманием и заботой не только живущих среди нас ветеранов войны и тыла, но и людей, чьё детство пришлось на суровые годы войны. Ведь сегодня вы узнали, через какие испытания пришлось пройти им во имя этого светлого дня - Дня Победы!

Показ видеоролика «Ко дню Победы». Ветераны в праздничные дни. Можно использовать фото ветеранов войны. Звучат стихи детей.

Ведущий.
Пусть будет мир
Пусть пулемёты не строчат,
И пушки грозные молчат,
Пусть в небе не клубится дым,
Пусть небо будет голубым,
Пусть бомбовозы по нему
Не прилетают ни к кому,
Не гибнут люди, города…
Мир нужен на земле всегда! (Н. Найдёнова)

Ведущий.
Мир
Нет, слово «мир» останется едва ли,
Когда войны не будут люди знать.
Ведь то, что раньше миром называли,
Все станут просто жизнью называть.

И только дети, знатоки былого,
Играющие весело в войну,
Набегавшись, припомнят это слово,
С которым умирали в старину. (В. Берестов)

Внеклассное мероприятие «Дети войны»,посвященное Дню Победы

Ведущий: Страшное слово «война», которое, к сожалению, становится реальностью и в наши дни… Какой ценой переживают её дети - светлые, невинные создания, рождённые для радости и счастья, но волею судьбы брошенные в пекло войны на ужас и страдания. Вспомним о них…

1-й ученик Настя Смольянина

Тринадцать миллионов детских жизней

Сгорело в адском пламени войны.

Их смех фонтаном радости не брызнет

На мирное цветение весны.

Мечты их не взлетят волшебной стаей

Над взрослыми серьезными людьми,

И в чём-то человечество отстанет,

И в чём-то обеднеет целый мир.

2-й ученик Лиза Фиксова

Без них Европа сразу постарела,

На много поколений недород

И грусть с надеждой, как в лесу горелом:

Когда ж подлесок новый станет в рост?

Им скорбный монумент воздвигнут в Польше,

А в Ленинграде - каменный Цветок,

Чтоб в памяти людей остался дольше

Прошедших войн трагический итог.

Ведущий: в годы войны, при первой возможности, дети садились за парты и продолжали учёбу в полуразрушенных, приспособленных помещениях. А иногда им приходилось даже ложиться под парты, прячась от беспощадных бомбёжек…

3-я ученица - Агаева Алина

В классе очень холодно,

На перо дышу,

Опускаю голову

И пишу, пишу.

Первое склонение —

Женский род на «а»,

Сразу, без сомнения,

Вывожу — «война».

Что всего существенней

Нынче для страны?

В падеже родительном:

Нет — чего?— «войны».

А за словом воющим —

Мама умерла...

И далекий бой еще,

Чтобы я жила.

Шлю «войне» проклятия,

Помню лишь «войну»...

Может, для примера мне

Выбрать «тишину»?

Но «войною» меряем

Нынче жизнь и смерть,

Получу «отлично» я —

Это тоже месть...

О «войне» тот горестный,

Гордый тот урок,

И его запомнила

Я на вечный срок.

Ведущий: однако, многие дети войны прямо со школьной скамьи шли на фронт, в партизанские отряды, работали на заводах в тылу и своим бесценным трудом приближали ПОБЕДУ.

4-й ученик _ Самсонова Д.

Мне рассказывал смоленский

В нашей школе деревенской

Шел урок.

Проходили мы частицы

"Не" и "ни".

А в селе стояли фрицы

В эти дни.

Обобрали наши школы

Наша школа стала голой,

Как тюрьма.

Из ворот избы соседской

К нам в окно глядел немецкий

И сказал учитель: "Фразу

Дайте мне,

Чтобы в ней встречались сразу

"Ни" и "не"."

Мы взглянули на солдата

И сказали: "От расплаты

НИ один фашист проклятый

НЕ уйдет!"

Ведущий: война безжалостно делала детей одинокими, отнимая не только родных и близких, но даже любимые игрушки - тонкую, хрупкую связь с миром детства… Но дети всегда остаются детьми, они легко включаются в игру, казалось бы, в самых неподходящих для этого условиях. Они всегда продолжали жить в своём мире, несмотря на то, что взрослые безжалостно его рушили…

5-я ученица - Игнатенко Елиз.

Много нынче в памяти потухло,

а живет безделица, пустяк:

девочкой потерянная кукла

на железных скрещенных путях.

Над платформой пар от паровозов

низко плыл, в равнину уходя...

Теплый дождь шушукался в березах,

но никто не замечал дождя.

Эшелоны шли тогда к востоку,

молча шли, без света и воды,

полные внезапной и жестокой,

горькой человеческой беды.

Девочка кричала и просила

и рвалась из материнских рук,—

показалась ей такой красивой

и желанной эта кукла вдруг.

Но никто не подал ей игрушки,

и толпа, к посадке торопясь,

куклу затоптала у теплушки

в жидкую струящуюся грязь.

Маленькая смерти не поверит,

и разлуки не поймет она...

Так хоть этой крохотной потерей

дотянулась до нее война.

Некуда от странной мысли деться:

это не игрушка, не пустяк,—

это, может быть, обломок детства

на железных скрещенных путях.

Ведущий: безжалостный фашизм уничтожал всё живое, не щадя самую мирную часть человечества - детей, которые тысячами гибли в своих родных городах и сёлах, были угнаны в Германию, сожжены в концентрационных лагерях… Самые обездоленные дети войны- малолетние узники фашистских концлагерей и гетто. У них отняли не только дом, хлеб, материнскую ласку- у них отняли родину и свободу. Невозможно простому человеку, не видевшему войны, представить даже маленькую долю того, что видели дети, оказавшиеся в оккупации и в лагерях смерти.

Ведущий: Освенцим, Дахау, Майданек, Бухенвальд, Треблинка, Ора-дур, Лидице, Бабий яр, Хатынь - это названия концлагерей, созданных фашистами.

В фашистских концлагерях содержалось более 20 миллионов человек из 30 стран мира. Среди них около 2 миллионов детей…

2-й ученик Мужчины мучили детей.

Умно. Намеренно. Умело.

Творили будничное дело, Чемоданова Дарья

Трудились - мучили детей.

И это каждый день опять:

Кляня, ругаясь, без причины…

А детям было не понять,

Чего хотят от них мужчины.

За что - обидные слова,

Побои, голод, псов рычанье?

И дети думали сперва,

Что это за непослушанье.

Они представить не могли

Того, что было всем открыто:

По древней логике земли,

От взрослых дети ждут защиты,

А дни всё шли, как смерть страшны,

И дети стали образцовы.

Но их всё били.

И не снимали с них вины.

Они хватались за людей.

Они молили. И любили.

Но у мужчин «идеи» были,

Мужчины мучили детей.

Ведущий: Фашистские нелюди стреляли в детей ради забавы, чтобы посмотреть, как ребятишки в страхе разбегаются, или выбирали себе живую мишень, чтобы поупражняться в меткости. Ведь ребенок не может работать, пользы от него никакой, значит, можно убивать безнаказанно.

Их расстреляли на рассвете, Игнатенко Евгений

Когда вокруг редела мгла…

Там были женщины и дети,

И эта девочка была…

Сперва велели им раздеться

И встать затем ко рву спиной.

Наивный, чистый и живой:

«Чулочки тоже снять мне, дядя?» -

Не осуждая, не грозя,

Смотрели, прямо в душу глядя,

Трехлетней девочки глаза.

Чулочки тоже снять мне, дядя?

На миг эсэсовец обмяк,

Рука сама собой, с волненьем,

Вдруг опускает автомат.

Он словно скован взглядом синим.

И, кажется, он в землю врос:

Глаза, как у моей Неминьи -

Во мраке смутно пронеслось.

Охвачен он невольной дрожью,

Проснулась в ужасе душа.

Нет! Не убить её не может…

И дал он очередь, спеша.

Упала девочка в чулочках,

Снять не успела, не смогла.

Солдат, солдат, что если б дочка

Твоя вот также здесь легла.

Вот это маленькое сердце

Пробито пулею твоей.

Ты - человек, не только немец;

Или ты зверь среди людей?

Шагал эсэсовец угрюмо,

Не поднимая волчьих глаз…

Впервые, может, эта дума

В мозгу отравленном зажглась.

И всюду взгляд её светился,

И всюду чудилось опять,

И не забудется отныне:

Чулочки тоже, дядя, снять?

(Финальная музыка звучит громче, на её фоне взволнованно продолжается чтение стихов)

1-й ученик

Тринадцать миллионов детских жизней - Антонова Екат.

Кровавый след коричневой чумы.

Их мертвые глазёнки с укоризной

Глядят нам в душу из могильной тьмы,

2-й ученик

Из пепла Бухенвальда и Хатыни,

Из бликов пискаревского огня:

"Неужто память жгучая остынет? Швачунова Анаст.

Неужто люди мир не сохранят?"

3-я ученица

Их губы запеклись в последнем крике,

В предсмертном зове милых мам своих...

О, матери стран малых и великих!

Услышьте их и помните о них!

Фонограмма Реквием.

Дети войны - и веет холодом,

Дети войны - и пахнет голодом,

Дети войны - и дыбом волосы: Щербинина М.

На челках детских седые волосы.

Земля омыта слезами детскими,

Детьми советскими и не советскими.

Какая разница, где был под немцами,

В Дахау, Лидице или Освенциме?

Их кровь алеет на плацах маками,

Трава поникла, где дети плакали.

Дети войны - боль отчаянна,

И сколько надо им минут молчания!

Бухенвальдский набат.

(Музыка усиливается, дети ставят на край сцены горящую свечу, куклу и возлагают цветы в память о погибших.

Пауза.

Дети стоят в скорбном молчании, затем медленно уходят.)

Ведущий: более 70 лет назад закончилась Великая Отечественная и Вторая мировая война, которая унесла миллионы жизней и взрослых, и детей…Наша страна победила фашизм и, благодаря этой Победе планета получила долгожданный мир. Давайте всегда будем помнить об этом…Интернет-источники: