История сибири, каменный век. Начало заселения Сибири

Каменный век – древнейший и наиболее длительный археологический период, в течение которого основные орудия труда и оружие изготавливались из камня. Его продолжительность составляет около 2,6 млн. лет – от начала антропогенеза до появления металлов. Гранью, отделяющей человека о его обезьяньих предков, является начало осознанного изготовления орудий труда.

Каменный век делится на древний (палеолит), средний (мезолит) и новый каменный век (неолит).

Палеолит принято делить на следующие этапы: ранний (нижний) палеолит (от 2,6 млн. лет до 100 тыс. лет назад), средний палеолит (от 100-80 до 40-35 тыс. лет назад), верхний (поздний) палеолит (40 – 12 тыс. лет назад). Каждый последующий период является по сравнению с предыдущим более прогрессивным с точки зрения технологии изготовления каменных орудий, их разнообразия.

В специальной литературе часто встречается геологическая периодизация, особенно когда речь идет о палеолите и антропогенезе. Приведем ее. В геологическом развитии планеты Земля выделяют пять больших эр: архейская, протерозойская, палеозойская, мезозойская, кайнозойская. Последняя эра - кайнозойская делится на следующие эпохи:

Палеоценовая эпоха: 65 – 55 млн. лет назад;

Эоценовая эпоха: 55 – 38 млн. лет назад;

Олигоценовая эпоха: 38 – 25 млн. лет назад;

Миоценовая эпоха: 25 – 5 млн. лет назад. Охлаждение климата. Появление человекообразных обезьян.

Плиоценовая эпоха: 5 – 2 млн. лет назад; Продолжение похолодания. Появление ранних гоминид в Африке.

Плейстоценовая эпоха: 2 млн. лет – 10 тыс. лет назад. Наползание ледников. Оледенение с чередованием ледников и межледниковых периодов (потеплений). Антропогенез. В конце – появление человека современного вида.

Голоценовая эпоха: от 12 - 10 тыс. лет до нашего времени. Климат потеплел, ледники отступили. Расогенез.

Геологический период в истории Земли от возникновения человека до современности называется антропогеном. Он охватывает плейстоцен и голоцен. Антропогенные изменения (т.е. связанные с человеком) проходили по мере увеличения численности населения планеты, расселения людей, усложнения их хозяйственных занятий. В настоящее время антропогенное влияние на природу приобрело угрожающий характер: загрязнение почв, водоемов, воздуха, уничтожение естественной растительности, животного мира.

Большинство ученых, занимающихся проблемой антропогенеза, убеждены, что родиной человечества является Африка. Единый центр происхождения человека, в котором последовательно протекали наиболее значимые этапы его эволюции, находится в районе Восточно-Африканского рифта, тянущегося в меридиональном направлении от впадины Мертвого моря через Красное море и далее через Эфиопию, Кению и Танзанию. Здесь обнаружены наиболее древние ископаемые, свидетельствующие об отделении первых представителей семейства гоминидов от того, что мы называем человекообразными обезьянами, произошедшем около 5-6 млн. лет назад. Здесь же была найдена большая часть и скелетных остатков древних гоминидов, и стоянок древнего человека.

Ранний (нижний) палеолит – это время существования австралопитеков и архантропов – древнейших людей, к которым относятся такие виды, как homo habilis (человек умелый), homo erectus (человек прямоходящий) и homo ergaster (человек трудящийся, более близкий к современному человеку, хотя и с архаичными анатомическими чертами).

Наиболее древние к настоящему времени следы пребывания человека открыты в 1992 – 1994 гг. бассейне реки Када Гона (Эфиопия): 16 местонахождений, давших более 3000 каменных орудий и костные останки самого человека вместе с расколотыми костями диких животных. Весь ископаемый комплекс, располагающийся под базальтовыми туфами, свидетельствует о существовании здесь примерно 2,6 млн. лет назад первобытного Homo, занимавшегося охотой и, безусловно, способного к орудийной деятельности. Эту мысль подтверждают и находки более поздних (начиная от 2,3 млн. лет) стоянок с каменными изделиями - кварцевыми отщепами, чопперами, скреблами и т. п. в долине р. Омо и в окрестностях оз. Туркана (Кения). Индустрия Омо характеризуется доминированием мелких фрагментов и типов каменных изделий, не имеющих аналогов в олдувайской культуре. Таким образом, уже на заре человеческой цивилизации проявляются первые культурные различия и можно говорить о существовании двух археологических культур.

Раскопки в ущелье Олдувай (Восточная Африка, Танзания), проведённые Л. и М. Лики в 1960 - 1970-е гг. дали каменные орудия, датированные ок. 2,4 мил. лет назад. Это грубо обработанные изделия, среди которых трудно выделить устойчивые группы.

На рубеже двух миллионов лет назад человек из Африки - популяции Homo erectus (человек прямоходящий) или Homo ergaster (человек трудящийся), вышли за пределы африканской родины. Это была не миграция в прямом смысле этого слова, а длительный и постепенный процесс расселения. В этой миграционной волне на восток можно выделить два основных направления - южное и северное, которые были разделены горными массивами Гималаев и Тибета.

Заселение Центральной и Северной Азии (в т.ч. и Сибири) связано с северным путём. Движение архантропов по нему маркировано множеством стоянок, в том числе и с антропологическими находками.

Уникальные и пока, к сожалению, не до конца исследованные пещерные комплексы обнаружены в Азербайджане, на Карабахской низменности.

В Грузии, в Дманиси (в 60 км от Тбилиси), в течение последних 10 лет были добыты удивительные палеоантропологические находки - черепные крышки и челюсти древнего человека (вместе с галечными орудиями, возраст которых 1,6-1,7 млн лет.

Древнейшая среднеазиатская стоянка обнаружена в Таджикистане профессором В. А. Рановым. Это стоянка Кульдара, где в палеопочве - мощных лессовых отложениях, достигающих 100 метров толщины, найдены галечные орудия возрастом ок. 900 тыс. лет.

В облике каменной индустрии между восточными и западными частями ареала архантропов есть различия. Для восточной части (Средняя Азия, Казахстан, Алтай, Якутия, Китай и Дальний Восток) характерны массивные рубящие орудия с широким рабочим краем – чопперы и чоппинги.

Известно два типа памятников нижнего палеолита: открытые стоянки, связанные с местами охоты и добычи камня и пещерные стоянки. В Сибири древнейшими являются стоянки Карама и Улалинка на Алтае.

Стоянка Карама находится на Алтае, в долине реки Ануй, Поблизости изучаются ещё 6 пещер и более 10 стоянок открытого типа. Минимальная оценка возраста Карамы - 550-700 тысяч лет. Она является древнейшей из известных на настоящее время в России палеолитических стоянок и одной из древнейших в Евразии.

Здесь в двух пунктах стоянки на отметках от 30 до 60 м над современным урезом реки в красноцветных отложениях склонового и аллювиального генезиса выявлено несколько уровней залегания палеолитических артефактов, которые, судя по облику, принадлежат раннепалеолитическим индустриям галечного типа. Каменная индустрия Карамы олдувайского типа. Среди продуктов первичного расщепления имеются нуклевидно обколотые гальки с гладкими ударными площадками и негативами параллельных снятий, а также укороченные нефасетированные сколы. К главным компонентам типологически выраженного инвентаря относятся скребла, выполненные в продольных и поперечных вариантах; зубчатые и зубчато-выемчатые орудия, оформленные на укороченных сколах; а также рубящие изделия типа чопперов с выпуклым уплощенным лезвием и массивной затесанной пяткой. Характерной чертой большинства галечных орудий Карамы является сочетание достаточно архаичных морфологических признаков и относительно развитых технических приемов вторичной обработки. Эти орудия труда очень примитивны, но для своего времени они были достаточно эффективны.

Стоянка Улалинка находится около г. Горно-Алтайск. Она двухслойная, верхний слой содержит находки верхнего палеолита, а нижний связан с ранним палеолитом. Индустрия представлена гальками желто-белого кварцита с аморфными плоскостями раскалывания. Найден нуклеус со скошенной ударной площадкой и следами снятий на одной из сторон. Присутствуют чоппинги и скрёбла, изготовленные из галек с односторонне и двусторонне обработанными лезвиями. Слой с этими находками датирован палеомагнитным и термолюминесцентным методами в диапазоне от 300 - 400 тыс. до 1,5 млн. лет. Если достоверность нижней границы этого диапазона вызывает сомнения, то верхний рубеж выгладит вполне обоснованно.

В Африке на рубеже ок. 1,2 млн. лет назад сформировалась так называемая ашельская культура (название получила по первому месту находок подобных орудий во Франции), характеризующаяся более совершенной технической традицией изготовления орудий труда. Несмотря на большое число технологических приемов обработки камня и отсутствие стандартного набора орудий, в ашельских каменных индустриях можно выделить общие типологические черты. Согласно этой технической традиции у камня уже не просто отбивали край, но серией направленных ударов его обрабатывали с разных сторон, придавая определенную форму и заостряли по периметру. Подобные, очень результативные орудия делались не только из цельной гальки, но и из кремневых отщепов, снятых с каменных ядрищ - нуклеусов.

Ашельская техника обработки камня продолжает развитие олдувайской техники. Об этом свидетельствует сосуществование орудий олдувая и ашеля. во многих памятниках. Сами рубила развиваются из олдувайских проторубил и чоппингов. Собственно, ранние рубила - это те же чоппинги, только с более четкими краями и более правильной и одинаковой формы. Рубила - довольно массивные орудия длиной до 10-20 см и весом до 0,5 - 1 кг. Их приостренное клиновидное острие и утолщенная "пятка" (противоположный конец) говорят о том, что это были рубящие орудия. Их вряд ли закрепляли в рукоятке и, скорее всего, при рубке держали за пятку в руке. Это было универсальное орудие. Такие орудия типа чопперов и рубил использовали тасманийцы в XIX в. Они изготовляли их, ударяя желваком по скале или бросая на другой камень. При этом тасманиец отскакивал, чтобы не пораниться отлетающими острыми осколками-отщепами. Сами отщепы также использовались как режущие орудия. С помощью таких орудий тасманийцы наносили зарубки на дереве, чтобы взбираться на него, и делали множество других операций, используя его как универсальное орудие.

Рубила продолжают существовать и в эпоху мустье, но приобретают при этом более миниатюрную форму.

450-350 тыс. лет назад с Ближнего Востока стала распространяться новая, связанная уже с позднеашельской культурой, вторая по счету миграционная волна.

Типичными орудиями ашельской культуры были ручные рубила или бифасы - универсальные двусторонние инструменты с острыми краями, широко распространенные в Африке. В Казахстане (Мугоджары), на выходе древних пород и древнего материала, куда в течение тысячелетий приходил первобытный человек делать орудия, на одном квадратном метре раскопа они обнаруживались десятками.

Схожая каменная индустрия была открыта и в нижних слоях Денисовой пещеры в долине р. Ануй на Алтае. Уникальность горноалтайских находок заключается в многометровой толще хорошо структурированных отложений, которые позволили получить достаточно полное представление о развитии этого индустриального комплекса в течение огромного периода времени.

К концу ашельского периода относятся находки на высоких террасах правого берега р. Ангара в районе Братского водохранилища. Обнаружены дисковидные двусторонние, одноплощадочные и двуплощадочные нуклеусы, отщепы, пластины с выраженными площадками и ударными бугорками.

Ранний палеолит Дальнего Востока представлен стоянками Усть-Ту, Филимошки и Кумары.

Филимошки и Кумары расположены на р. Амур. Орудия, найденные здесь, представлены чопперами, чоппингами, изготовленными из массивных галек, орудиями с «носиком», аморфными нуклеусами без подготовленных ударных площадок. Характер края, с которого наносились сколы, свидетельствует, что такие нуклеусы могли использоваться как скобели.

Александр Соловьев - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук. Автор и соавтор свыше пятидесяти научных статей и восьми монографий.

В область научных интересов входит изучение традиционных представлений коренного населения Западной Сибири: верований, искусства, культовой и погребальной практики, этно- и культурогенеза. Александр Соловьев около 20 лет занимался археологическими исследованиями древних памятников на Алтае, в степях Минусинской котловины, в западно-сибирской тайге и лесостепи.

Работы А. Соловьева отличает стремление к комплексному подходу в решении научных проблем, когда археологические материалы сочетаются с этнографическими наблюдениями, дополняются фольклорными источниками и данными естественных наук.

Научный редактор академик В.И. Молодин
Художник М.А. Лобырев

Слово к читателям

Писать о древнем оружии непросто. Тому есть множество причин. Несмотря на то, что войны в Сибирской тайге, степях и горах бушевали почти непрерывно, сохранилось лишь весьма ограниченное количество предметов вооружения. Оружие здесь, как, впрочем, и везде, высоко ценилось. Оно было желанным трофеем, лучшие его образцы передавались из поколения в поколение, и, хотя оно должно было сопровождать своих хозяев в жизни и в смерти, настоящие средства ведения боя, за исключением лука и стрел, нечасто помещались под курганы воителей эпохи бронзы и железа. Довольно рано вместо реальных боевых образцов в погребения стали опускать различного рода модели, отлитые из бронзы или даже выструганные из дерева. Многие предметы вооружения, по представлениям древних, были «живыми» и обладали способностью самостоятельно находить себе хозяина, а, следовательно, не могли быть захоронены. Свою роль сыграл также распространенный вплоть до эпохи позднего средневековья принцип «pars pro toto» (часть вместо целого), который позволял обходиться в подобных случаях лишь некоторыми элементами или частями оружия - например, отдельными панцирными пластинами вместо целых лат. Немало затруднений исследователям доставила и «курганная лихорадка» - тотальное разграбление погребальных памятников в поисках могильного золота, - с особой силой вспыхнувшая в XVIII в. В это время бесследно исчезла, надо полагать, не одна тысяча единиц разнообразного оружия.

Почти каждый древний предмет вооружения являлся штучным изделием, кроме, пожалуй, наконечников стрел, которые быстро приобретали стандартные, характерные для каждой исторической эпохи формы. Существует немалый соблазн ограничиться работой с несколькими наиболее яркими образцами, позволяющими судить об эпохе. Можно, конечно, пойти проверенным путем - составить подробные типологические схемы, определить хронологию, эволюцию основных видов оружия и найти для каждого исторического периода ведущие формы. Можно проанализировать погребальный обряд и попытаться на его основании выделить дружинную прослойку и т. д. Такой подход к анализу археологического материала нашел отражение в целой серии тематических монографий и сборников статей. Они, безусловно, представляют интерес для специалистов, но вряд ли будут интересны широкому кругу читателей. Тем более что за строгой логикой научного исследования остаются без ответа сотни вопросов, которых специалисты не в со-стоянии пока разрешить, не вступив на скользкий путь домыслов.

Но можно также, опираясь на факты, основываясь на археологическом материале, разбросанном по Северо-, Центрально- и Среднеазиатской ойкумене, попытаться собрать некое целое, дорисовывая недостающие части так, чтобы из фрагментов исторической действительности получилась картина, хронологически непротиворечивая и при этом отражающая колорит времени. Она, следует добавить, будет неполной без реконструкции облика древнего воина, то есть того,кто непосредственно влиял на создание истории.

Нашего современника не меньше, чем само оружие и особенности его применения, интересуют те, кто его носил. Для стран с развитой изобразительной и письменной традицией вопрос воссоздания образа древнего воина решается довольно просто. Тут достаточно взглянуть на барельефы Месопотамии или фрески Египта, росписи на сосудах античной Греции или фигурки на триумфальных арках Древнего Рима. Но как быть с регионом, где таких материалов нет? Конечно, среди вышеупомянутых изображений есть и фигурки варваров, но варваров, если так можно выразиться, местных, обитавших слишком далеко от просторов Сибири. Не может помочь исследователю и конструкция доспехов, которая у сибирских солдат не образует, как в рыцарской Европе, цельной металлической оболочки, определяющей облик витязя. Иные традиции, иные культуры.

Разумеется, нельзя отрицать существования изобразительной традиции на территории Сибири. Но, к сожалению, она дошла до нас только на «вечных материалах» - в виде наскальных рисунков и редких стилизованных фигурок, отлитых из бронзы. В таких изоб-ражениях многие важные для современного ученого детали отсутствуют, ведь они были столь очевидны для той эпохи, что подразумевались сами собой. Часто на петроглифах эпохи бронзы и раннего железного века мы только по оружию в руках можем распознать воинов среди многих силуэтных изображений обнаженных фигур с выделенными признаками пола. Сложно представить, что бойцы были снабжены лишь копьями и щитами и воевали голыми меж отрогов Саяно-Алтая и в глубинах западно-сибирской тайги. Жарким летом такая картина еще имела право на существование, но как быть с ранней весной или поздней осенью? Тем не менее, согласно древним силуэтным рисункам, лучники на лыжах тоже часто лишены одежды. И если здесь можно допустить наличие плотно облегающего костюма, то на прекрасно выполненной из бронзы фигурке мужчины с навершия ножа, обнаруженного близ Омска у с. Ростовка, кроме круглой шапочки и лыж никаких признаков иного одеяния не просматривается. Головной убор (либо замысловатая прическа) и оружие - основные элементы, на которых акцентировали внимание художники той эпохи. В древних изображениях не было ничего случайного. Головной убор и оружие были символичны, более важны для понимания образа, чем одежда. Именно по ним узнавался персонаж. Но для нас эти рисунки остаются во многом загадочными и, порой, фантастическими. Что, например, представляют собой так называемые «грибообразные» головные уборы, столь часто встречаемые среди петроглифов эпохи бронзы Горного Алтая, Тывы, Монголии? Быть может, это плетеные шляпы с огромными обвислыми полями или сжатые с боков, уплощенные головные уборы наподобие тех, что украшали головы офицеров европейских армий времени наполеоновских войн? Силуэтная техника рисунка не дает ответа на этот вопрос. И, конечно же, интерпретируя древние изображения, мы невольно допускаем ряд условностей и субъективных трактовок.

Однако, ситуация не столь безнадежна, как это может показаться на первый взгляд. Гигантская страна, которая лежит за Уральскими горами и зовется ныне Сибирью, никогда не была культурным изолятом. Здесь, на необъятных просторах Северной Азии, скакали по степи, пробирались в тайге, стояли на горных кручах столь же прекрасно экипированные воины, что и в соседних регионах. Ход истории здесь можно сравнить с колебаниями гигантского маятника. Следуя его движению, потоки вооруженных людей то шли на восток - в Сибирь, то двигались в обратном направлении - в Европу. Медленно брели в глубины Азии со стадами и семьями мигранты эпохи бронзы, отступали сюда перед македонскими копьями отряды кочевников раннего железного века. На рубеже эр в Европу катились неисчислимые полчища гуннского союза, а вслед за ними, столетия спустя, - воинственные племена тюркоязычных кочевников эпохи раннего средневековья. И, наконец, в XIII в. этим путем прошли закаленные в боях тумены Чингизидов. В создании военного потенциала каждый народ проявлял недюжинную изобретательность, не только создавая новые виды вооружения, но и заимствуя наиболее совершенные и удачные у соседних племен. Поэтому неудивительно, что на огромных территориях оружие имеет целый ряд поразительно сходных черт. Так, бронзовые наконечники стрел с музейных стендов городов Сибири оказываются «родными братьями» скифских, летевших в воинов Александра Великого или мелькавших над стенами урартской крепости Тешейбаини.

Рынок оружия сложился очень давно. В процессе мирных и немирных контактов предметы вооружения совершали поистине «вселенскую одиссею», попадая в весьма отдаленные от места своего производства регионы. А вместе с оружием распространялись способы его ношения и приемы владения им. Многие виды вооружения становились, таким образом, «интернациональными». Они в равной степени свидетельствуют о военном потенциале народа, который их создал, и народа, который их использовал. Примером этому служит почти повсеместное распространение лука так называемого «скифского», а потом и «хуннского» типа, коротких мечей-акинаков, палашей, сабель, различного вида наборных панцирей. Проследив направления культурных связей, можно с определенной степенью достоверности восполнить недостатки знания о местном оружии за счет данных о нем со смежных земель.

Территория Сибири в исторической перспективе всегда отличалась значительным пестроцветьем археологических культур. Многие из них, будучи в родстве, образовывали довольно обширные историко-культурные общности с единым мировоззрением и очень близкими хозяйственными структурами. Такие общности, как правило, занимали одну и ту же природную зону. Последняя, с военной точки зрения, - не что иное, как театр военных действий, ландшафт которого определяет особенности ведения войн и арсенал применяемого оружия. И если в рамках отдельно взятой археологической культуры набор вооружения может быть и не столь уж представительным, то в масштабах большой историко-культурной общности он выглядит вполне репрезентативно.

С ландшафтных позиций территория Сибири имеет выраженную зональность, которая варьирует от тундры, лесотундры, тайги на севере до лесостепи, степи и горных массивов на юге. Население каждого такого обширного природно-географического ареала создавало свой собственный мир, с единой экономикой, идеологией, материальной культурой. Со своими средствами и способами вооруженной борьбы. В соответствии с этими экологическими зонами мы и пытались рассмотреть, если так можно выразиться, «культуру войны». К сожалению, многие из интересующих нас территорий до сих пор остаются слабо изученными в археологическом отношении провинциями. Таковы, например, многие районы Забайкалья, восточно-сибирская тайга и предтаежье, тундра и лесотундра Западной и Восточной Сибири. Находки предметов вооружения на этих территориях, как правило, случайны и пока не позволяют воссоздать более или менее целостной исторической картины. По этой причине мы исключили их из нашего обзора.

Предлагаемая читателю работа во многом строится на реконструкциях. Проще всего их было делать на таежных материалах. Именно здесь на протяжении очень долгого времени - как минимум, от раннего железного века до самого средневековья - сохранялись старые формы материальной культуры, бытового уклада и верований. Поэтому можно возместить пробелы в источниках за счет данных этнографии и фольклора. Воссоздавая облик воинов распространенной здесь в эпоху раннего железного века кулайской историко-культурной общности, мы использовали этнографические материалы, касающиеся кроя одежды, обуви, фасона причесок аборигенного населения Нижнего Приобья. Декор одежды и воинской экипировки из органических материалов был восстановлен при помощи орнаментов с глиняной посуды, составленных кулайским населением. Рисунки на щитах южно-сибирских воинов эпохи бронзы были воссозданы аналогичным образом и представляют собой развертки орнаментальных поясов сосудов.

Конечно, невозможно ни доказать, ни опровергнуть, что щиты в этот период были именно круглыми. Но, реконструируя облик воинов, мы прежде всего хотели передать дух времени. Поэтому мы использовали подлинные орнаменты с характерной для данного периода и народа семантикой. Учитывалось также и то, что сакральное значение круга для памятников эпохи развитой и поздней бронзы у специалистов практически не вызывает сомнения. Разумеется, щиты могли быть иной - например, прямоугольной или пятиугольной - формы. Такие изображения мы также можем найти на некоторых оленных камнях и тоже представляем их на реконструкциях. Что касается цветовой гаммы, то для ее воссоздания, за отсутствием дополнительных данных, мы использовали только те оттенки, которые человек мог получить из природных материалов.

Облик горно-алтайского вождя эпохи раннего железного века был воспроизведен с помощью данных «царских» курганов пазырыкской культуры. Хотя штаны и головные уборы, судя по находкам, сделанным в мерзлотных курганах плато Укок, у местного населения были красного цвета, на нашей реконструкции они синие. Этому есть свои причины. Синий цвет ассоциировался у пазырыкцев с небом и считался принадлежностью высшей знати. Погребенные на плато Укок пазырыкцы, по всей видимости, являлись представителями знати среднего звена. В их одежде синий цвет представлен лишь небольшими фрагментами, как знак родства с главным домом. Разумеется, это лишь предположения, но мы можем найти множество аналогичных случаев использования цвета как символа статуса в древнем мире, - например, в не столь уж отдаленном Китае.

Для реконструкции воинской одежды эпохи великого переселения народов мы обратились к покрою одежд, найденных в глубоких штольнях могильника Ноин-Ула в Северной Монголии. Китайские ткани, судя по находкам на Алтае и в Западной Сибири, имели здесь хождение вплоть до позднего Средневековья.

В основе всех предложенных реконструкций лежат подлинные археологические материалы, которые имеют одну и ту же культурную и хронологическую принадлежность. В тех случаях, когда имелись выполненные антропологами портреты людей интересующих нас исторических эпох, мы использовали их для воссоздания облика воинов.

Обращаясь к оружию, мы должны помнить, что боевое и охотничье оружие в Северной, Центральной и Юго-Западной Азии не всегда можно различить. Зверовая охота здесь всегда была школой войны. На иранских миниатюрах XVI в. можно увидеть, что охотники использовали даже такое сугубо боевое оружие, как сабля, а в Бурятии еще в начале XIX в. выходили на загонную охоту в латах. Можно сказать, что история всего оружия начинается в каменном веке, когда охота на крупных животных составляла основное занятие племени.

Появление этой книги было бы невозможно, если бы не труды коллег-археологов, этнографов, оружиеведов. Низкий поклон всем известным и безымянным ученым, краеведам и подвижникам - тем, кто столетие назад начал воздвигать здание современной исторической науки.

Особые слова признательности хотелось бы сказать своему бессменному научному руководителю - академику В.И. Молодину. Его добрые советы и рекомендации помогали мне в работе еще со студенческих лет. Собранный им археологический материал оказал мне неоценимую помощь.

В работе над образами воинов мы пользовались консультациями и дружеской поддержкой антропологов ИАЭТ СО РАН к.б.н. Т.А. Чикишевой и Д.В. Позднякова. Искренняя им благодарность. Хотелось бы также выразить Д.В. Позднякову особую признательность за критические замечания и тонкие наблюдения, высказанные при обсуждении спорных вопросов, касающихся устройства защитного вооружения.

Слова глубокой благодарности хочу сказать директору МА ИАЭТ СО РАН к.и.н. А.П. Бородовскому за целый ряд очень полезных советов и консультаций относительно модельных реконструкций, а также за разрешение использовать в книге его авторские наработки.

Постоянную поддержку и дружеское внимание в процессе работы над позднесредневековыми материалами этой книги я ощущал со стороны этнографов ИАЭТ СО РАН д.и.н. И.Н. Гемуева, д.и.и. А.В. Бауло и профессора ТПГУ д.и.н. А.М. Сагалаева - талантливого ученого и прекрасного мастера научного слова, к сожалению, слишком рано ушедшего из жизни. Долгие беседы с этими выдающимися специалистами помогли мне почувствовать пульс и обаяние культуры коренных народов Сибири.

Глубокую признательность мне хотелось бы высказать д.и.н. В.И. Матющенко, д. и. н. Н.В. Полосьмак, д.и.н. Т.Н. Троицкой, д.и.н. Л.А. Чиндиной, д.и.н. Н.В. Дроздову и к.и.н. Б.А. Коникову, чьи материалы с их любезного разрешения были использованы в работе.

Работая над книгой, я не раз пользовался подробными консультациями моих друзей и коллег - востоковедов к.и.и. А.В. Варенова и С.В. Комисарова. Большое им спасибо.

Данное издание едва ли могло быть иллюстрировано должным образом без содействи директора Томского краеведческого музея к.и.н. Черняка и хранителя коллекций, прекрасного археолога и специалиста по культовому литью Я.А. Яковлева. Огромную помощь также оказали директор старейшего и богатейшего в Западной Сибири Музея археологии и этнографии Томского университета Ю.И. Ожередов и хранители отдела археологии И.В. Ходакова и И.В. Сальникова.

Нельзя не сказать о художниках, чей труд во многом определил книги. Искреннюю признательность хотелось бы выразить М. А. Лобыреву, которого можно назвать соавтором этого издания. Его мастерство помогло увидеть воочию древних воинов, а жизненный оптимизм - преодолеть неизбежные в работе трудности. Следует отметить также вклад, внесенный в дело В. П. Мочаловым, который изобразил батальные сцены, целый ряд археологических предметов и реконструкций. Процесс работы над иллюстрациями можно назвать полноценным научным исследованием, поскольку, являясь методом графической реконструкции, он не только помогал разрешить многие неясные вопросы, но и позволял ставить новые.

В книге использованы фотоиллюстрации, предоставленные А.В. Бауло, А. П. Бородовским, А.В. Вареновым, К. Инуком, В. Курносовым, А.М. Павловым, А.М. Сагалаевым. Без них работа многое бы потеряла. Хотелось бы особо поблагодарить их.

Александр Соловьев. 2003 г.

Древнейшая и самая длительная эпоха в истории человечества — палеолит (древний каменный век). По времени она совпадает с таким геологическим периодом в истории Земли, как плейстоцен. Начало палеолита очень трудно идентифицировать, т.к. оно связано с длительным процессом выделения человека из мира природы (антропогенезом) — феноменом, причины которого до сих пор не нашли однозначного объяснения в науке. Процесс антропогенеза начался очень давно (около трех миллионов лет назад). За огромный промежуток времени во внешнем облике, мыслительной и орудийной деятельности, поведении человека, его общественной организации произошли кардинальные изменения.

Заселение Западно-Сибирской равнины . В целом оно происходило неравномерно: отдельные территории (Горный Алтай, Кузнецкая котловина) были заселены уже в эпоху нижнего палеолита. Чем ближе к современной геологической эпохе (голоцену), начавшейся примерно 10 тыс. л. н., тем больше климат и природные условия Западно-Сибирской равнины напоминали современные. Сюда устремились многие животные, в том числе, разумеется, мамонт и бизон — одни из главных промысловых видов того времени. Вслед за ними на север, в новые для себя районы, двинулся и человек. Таким образом, в центре Западно-Сибирской равнины, по сравнению с ее ближайшим окружением (например, с Горным Алтаем), человек появился относительно поздно — в конце эпохи палеолита. Это был уже человек современного антропологического типа, со сложным и развитым комплексом материальной культуры, разнообразными трудовыми навыками и удивляющей исследователей своей глубиной и богатством духовной жизнью. Главная причина относительно позднего заселения Западно-Сибирской равнины кроется в геологических особенностях данного региона. Здесь практически полностью отсутствовало качественное каменное сырье, пригодное для изготовления орудий труда. Все основные типы орудий в то время изготавливали из кремня или близкого к нему по качеству камня-яшмы, обсидиана ил и кремнистого сланца. Люди пользовались теми небольшими запасами камня, который они принесли с собой с окружающих территорий (либо с Урала, либо из Северного Казахстана), или кварцевым галечником, из которого тоже можно было изготавливать небольшие орудия. Особенно сильно отсутствие сырья чувствовалось на территории Обь-Иртышского междуречья.

О том, насколько ценными для людей были каменные орудия, можно судить по следующему факту: сломанный инструмент не выбрасывали, а из обломков изготавливали новое, но более мелкое орудие.

Долгое время в археологической литературе была распространена точка зрения, основанная на предположениях некоторых геологов, о том, что главной причиной относительно позднего освоения человеком Западносибирского региона было его затопление огромным древним озером-морем, образовавшимся вследствие запруды ледниковым панцирем на севере стока западносибирских рек. Исследования геологов и археологов последних десятилетий на различных палеолитических стоянках Западно-Сибирской равнины (с точной фиксацией контекста расположения и радиоуглеродными датировками) позволили заключить, что такого огромного озера-моря просто не существовало (иначе некоторые стоянки должны были бы находиться на глубине более 100 м). Однако вопрос о существовании древнего озера-моря, покрывавшего Западно¬Сибирскую равнину в эпоху верхнего палеолита, остается дискуссионным.

Остановимся на фауне Западной Сибири эпохи палеолита. Совокупность видов животных, окружавших верхнепалеолитических охотников называется фаунистическим комплексом. Наиболее типичными представителями верхнепалеолитического фаунистического комплекса Западно-Сибирской равнины являлись мамонт, северный олень, медведь, бизон и шерстистый носорог. Все эти животные были промысловыми видами для древних охотников, которые использовали их мясо в пищу, а шкуры и кости для других целей. Конечно, наиболее впечатляющим видом данного комплекса были мамонты. Судя по останкам, обнаруженным на некоторых стоянках (Волчья Грива, Шестаково), доля костей мамонта превышает 90% всех костей животных. О мамонтах современной науке известно уже очень многое. Эти данные получены не только на основании анализа тысяч разрозненных костей и многих десятков более или менее целых скелетов мамонта, но и при изучении целых туш, которые не раз находили в слое вечной мерзлоты на севере Сибири. Туши этих животных порой настолько хорошо сохраняются в мерзлоте, что местные собаки с удовольствием едят их замороженное в естественном «холодильнике» мясо. Проблема состоит лишь в том, чтобы оттаявшую в далекой тундре тушу мамонта вовремя (до ее разложения и поедания дикими животными) обнаружили специалисты и доставили в лабораторию для изучения.

Удача сопутствовала российским ученым несколько раз. Так, в 1910 г. останки одного из таких мамонтов были привезены экспедицией Академии наук с севера Якутской области. Их тщательно изучили палеонтологи. Толстый слой подкожного жира и густая шерсть защищали мамонта от полярной стужи. Желудок его был набит остатками осоки, едкого лютика и других видов полярных трав и мелких кустарников.

Для мамонтов характерна массивная голова, крутой горб над передними лопатками и огромные бивни (т.е. резцы), нередко со спирально загнутыми верхушками. Длина бивня достигала иногда четырех метров, а вес пары бивней — около 300 кг. Туловище мамонта сплошь покрывала густая шерсть черно-бурого или рыжевато-бурого цвета, особенно пышная по бокам. С плеч и груди свисала густая и длинная рыжая шерсть. Шкура, снятая с животного, заняла бы примерно 30 м2. Вес костей мамонта (без бивней) составлял 1,5 т, а вес туши доходил до 5 т. Мамонты были превосходно приспособлены к условиям арктической природы того времени. На примыкавших к сплошному ледяному щиту пространствах, напоминавших по своим ландшафтным характеристикам современную тундру, они находили обильную пищу (травы и кустарники). По подсчетам специалистов, в день мамонт поглощал до 100 кг растительной пищи.

Палеолитические памятники Западно-Сибирской равнины. К настоящему времени на данной территории известно более тридцати палеолитических местонахождений. Это значительно меньше, чем на прилегающих к равнине территориях.

Большинство стоянок относится к позднему палеолиту. Исходя из имеющихся на сегодняшний день радиоуглеродных дат, позднепалеолитические местонахождения Западно-Сибирской равнины можно разделить на три условные группы.

Раньше всех — в 1896 г. — на территории г. Томска была открыта Томская стоянка. Она была случайно обнаружена зоологом Н.Ф. Кащенко благодаря находкам крупных костей мамонта. Н.Ф. Кащенко обратил внимание на наличие в почве угольков и следов воздействия огня. Он понял, что обнаружена стоянка древнего человека, и начал ее раскопки, которые провел настолько тщательно, что до сих пор они считаются образцовыми. Были составлены планы раскопа, зафиксирована глубина залегания находок, взяты на анализ и сохранены все интересующее исследователя образцы. По уголькам определен возраст стоянки -18,3 ± 1 тыс. лет. Н.Ф. Кащенко на площади 40 м2 собрал 200 мелких кремневых орудий и кости одного мамонта. Исследователь пришел к следующим выводам: 1) стоянка была кратковременной (несколько дней); 2) был убит один мамонт, часть которого съедена на месте; 3) охотники ушли, захватив с собой отдельные части туши; 4) основная часть мамонта осталась неразделанной (она лежала на левом боку).

Стоянка Шикаевка II находится в Курганской области на берегу озера в бассейне р. Тобол. Ее радиоуглеродная дата — 18 050 ± 95 л.н. Здесь были обнаружены два почти полных скелета мамонтов, а также кости волка, сайги и северного оленя. На памятнике найдены 35 орудий, изготовленных из яшмы и предназначенных для резания. Все свидетельствует о том, что стоянка была временной. Существуют две трактовки этого памятника. По одной из них, мамонты были найдены мертвыми и замерзшими, а люди сняли при помощи орудий с них шкуры и ушли. По второй трактовке, мамонты были убиты; с них сняли шкуры и часть мяса.

В Томской области обнаружена стоянка Могочино I. Она была перекрыта слоями толщиной до 8 м. Здесь обнаружены кости мамонта, лошади, северного оленя, шерстистого носорога и других животных. В ходе раскопок найдено более 1,3 тыс. изделий из камня (нуклеусы, резцы, скребки и др.). Исследователи полагают, что это место недолговременной стоянки. Ее возраст, определенный по каменным изделиям, равен 16-17 тыс. лет. Возможно, стоянка более древняя, поскольку радиоуглеродная дата по кости мамонта составляет 20 150 ± 240 л.н.

Одной из наиболее полно изученных на сегодняшний день является стоянка Шестаково. Расположена она в юго-восточной части Западно-Сибирской равнины, на правом берегу р. Кии (приток р. Чулым). Общая площадь раскопа составила 680 м2. С нижней частью разреза связаны многочисленные остатки мамонтовой фауны и находки верхнепалеолитического времени (различные орудия, нуклеусы, сколы). Судя по всему, человек проживал на этом месте длительное время. Для различных культурных горизонтов памятника имеется значительное количество дат — от 25 660 ± 200 л.н. до 18 040 ± 175 л.н. Местонахождение Луговское представляет собой скопление останков плейстоценовых млекопитающих. Оно расположено вблизи с. Луговского, в 30 км к западу от г. Ханты-Мансийска. Здесь на гриве, которую пересекает ручей, обнаружено более 5 тыс. костей мамонтов, шерстистых носорогов, лошадей, бизонов, северных оленей и волков. Количественно преобладают кости мамонта (более 98%). Вместе с костями обнаружено 300 каменных изделий. Возраст местонахождения — 10 — 30 тыс. лет.

Памятник Волчья Грива находится в Каргатском районе Новосибирской области. Он был открыт в 1957 г. местными жителями и исследовался палеонтологами и геологами. Археологические раскопки проводились в 1967 и 1968 гг. под руководством А.П. Окладникова. В 1975 г. памятник исследовал В.И. Молодин, а с 1991 г. — В.Н. Зенин. Памятник разновременный: от 17 800 ± 100 до 11 090 ± 120 лет. При раскопках найдены большие скопления костей животных. Они принадлежали примерно пятидесяти особям мамонтов и одной дикой лошади; встречены единичные кости бизона и волка. Часть костей имеет следы деятельности человека, многие осколки могли служить орудиями труда.

В первый год раскопок не были найдены кремневые орудия, поэтому А. П. Окладников даже говорил о специфическом для этой территории «костяном палеолите». На второй год исследований среди костей обнаружили два мелких кремневых отщепа. Это говорило о том, что население кремень знало, но кремневые орудия, судя по всему, были в большом дефиците и очень ценились. Сейчас коллекция составляет 37 изделий из камня, половину из них составляют орудия. А.П. Окладников полагал, что здесь археологи имеют дело с крупным поселением палеолитического человека. Дальнейшие раскопки памятника затруднены тем, что над ним расположилось современное село.

На поселении Черноозерье II раскопки проводились в 1968 — 1971 гг. В.Ф. Генингом и В.Т. Петриным. Памятник находится на берегу Иртыша в Саргатском районе Омской области. Культурный слой стоянки делится стерильными прослойками на три горизонта, что свидетельствует о неоднократном прекращении и возобновлении жизни на поселении. В процессе исследования обнаружены каменные орудия, выявлены остатки жилищ с крупными округлыми очагами. Одно прямоугольное жилище имело площадь 10 м. В его центре находилась овальная яма-очаг. Всего на территории стоянки вскрыто 11 очагов, многие из которых отапливались костями. Найдены орудия, изготовленные из кварцевого галечника. Каменные орудия всех горизонтов чрезвычайно близки между собой и представлены скребками и пластинами. Особо выделяются площадки, на которых изготавливали орудия. Обнаружены осколки костей различных животных (лося, быка, лошади, лисы, зайца) и рыб. Кости мамонта здесь не были обнаружены. Поселение, по мнению геолога С.М. Цейтлина, датируется в пределах 10,8 — 12 тыс. л.н. Для данного памятника имеется и радиоуглеродная дата — 14 500 ± 500 лет.

Поселение Черноозерье II дало исключительно интересные находки. Здесь обнаружены предметы искусства — пока единственные для палеолита Западной Сибири. Это остатки двух костяных диадем с зашлифованной лицевой поверхностью. В них просверлены сквозные отверстия для крепления к головному убору. По краям диадемы орнаментированы зигзагообразной линией. Великолепным образцом косторезного искусства является кинжал. На его гранях имеются пазы для кремневых вкладышей. В центральной части нанесена продольная линия, выполненная из вплотную примыкающих друг к другу лунок и трех ромбов.

Исключительно интересен памятник Венгерово-5 в Новосибирской области на берегу р. Тартас. Исследования здесь проводились под руководством В. И. Молодина. При раскопках более позднего грунтового могильника была обнаружена яма глубиной около 2 м. Она была заполнена костями и черепами бизонов, лежавшими вперемежку с каменными орудиями. На самом дне найдены кости и чешуя рыбы. Заполнение ямы было разделено стерильными слоями. Очевидно, яма использовалась периодически. В.И. Молодин предположил, что яма не имела хозяйственного назначения и, скорее всего, является остатками древнего святилища. Памятник синхронен стоянкам Черноозерье II и Волчья Грива.

Культурно-хозяйственная характеристика палеолита Западно-Сибирской равнины.

Полученные в последние годы материалы позволяют предположить, что заселение Западно-Сибирской равнины началось с южных и юго-восточных регионов 100 — 120 тыс. л.н., а возможно, еще раньше. Оно шло со стороны Алтая, Казахстана и, вероятно, из Средней Азии. Завершился период палеолита 10-11 тыс. л.н.

Самой молодой стоянкой этой эпохи является Черноозерье II. Ее можно считать переходной к мезолитическому периоду.

Период верхнего палеолита — это время проникновения человека в центральную и юго-западную часть Западно-Сибирской равнины. Люди, занимавшиеся охотой, пришли сюда вслед за животными, переместившимися из районов горного обрамления. Этими животными были мамонт, бизон, дикая лошадь и др. Очевидно, первоначально люди приходили сюда на непродолжительное время. Постоянно жить в Западной Сибири было трудно из-за отсутствия доброкачественного каменного сырья для изготовления орудий, а совершать экспедиции за ним из постоянных мест обитания пока еще было невозможным. Поэтому охотники выбирали себе удобный участок и неоднократно селились на определенный период, построив тут жилища с очагами. Примером этому является памятник Черноозерье II, культурный слой которого прерывался стерильными прослойками. Не исключено, что приходилось уходить из-за весенних паводков. Именно поэтому все найденные палеолитические стоянки делятся на две группы: 1) кратковременные стоянки, где люди жили всего несколько дней; 2) места, где люди периодически занимались хозяйственной деятельностью, временами полностью покидая стоянку, а затем возвращаясь.

Население занималось охотой, главным образом на крупных животных. Но, судя по костным остаткам, также употребляли в пищу зайцев, сайгаков и др. В конце верхнего палеолита люди занимались и рыбной ловлей (среди остатков появились рыбьи кости и чешуя). Безусловно, древнейшее население Западной Сибири могло заниматься и собирательством, однако археологических подтверждений этому пока нет.
На территории России верхнепалеолитические погребения открыты на ряде памятников, но на территории Западно-Сибирской равнины они пока неизвестны. Отсутствие погребений не дает нам возможности судить об антропологических особенностях населения Западной Сибири в эпоху палеолита.

МЕЗОЛИТ

К употреблению термина мезолит (средний каменный век) в археологии нет однозначного отношения. Некоторые ученые считают неправомерным выделение этого этапа в развитии древних культур Сибири и Дальнего Востока, поэтому в их периодизациях вслед за финальным этапом позднего палеолита сразу следует неолит. Другие исследователи (Л. П. Хлобыстан) считают, что плейстоценовые (палеолитические) культуры сменили голоценовые, т.н. эпипалеолитические культуры. Эпипалеолит — это уже не палеолит, а то, что непосредственно за ним следовало, сохраняя черты палеолитических культур.

Не вдаваясь в дискуссию по этому поводу, поясним, что, выделяя мезолит как отдельный период в археологии Западно-Сибирской равнины, мы опирались именно на комплекс признаков, включая признаки собственно археологические (например, характер каменной индустрии). Под мезолитом Западно-Сибирской равнины мы понимаем фазу развития человека и форм его социально¬экономических и экологических отношений. Эта фаза была ограничена, с одной стороны, сменой геологических эпох (плейстоцена на голоцен), когда кардинальным образом изменилось ландшафтно-климатическое окружение человека, что повлекло качественное изменение форм адаптации к новым условиям, а с другой — появлением керамики и шлифованных каменных орудий труда, характерных уже для эпохи неолита.

Ранний голоцен — великое время фундаментальных открытий в истории человечества. Население многих регионов Земли перешло к оседлому образу жизни. Наряду с дальнейшим совершенствованием техники обработки камня, массово распространялись лук и стрелы. На Ближнем и Среднем Востоке, а также в отдельных районах Средней Азии в этот период были осуществлены первые опыты человека в доместикации (одомашнивании) многих видов растений и животных. В Сибири это было пока невозможно ввиду слишком суровых условий, поэтому доместицирована здесь была лишь собака. Появились орудия массового лова рыбы — сети. Широко распространились сани и лодки с веслами.

Итак, в Западной Сибири эпоху палеолита в X — VIII тыс. до н.э. сменил мезолит. Абсолютные даты, приведенные здесь, достаточно условны, поскольку формирование новых традиций было связано с глобальными климатическими изменениями, повлекшими за собой коренное изменение ландшафтов и форм их освоения человеком. Эти климатические изменения происходили на огромных пространствах Западной Сибири, во- первых, постепенно, а во-вторых, неравномерно.

Однако ледниковый период завершился, и климатические условия стали сходны с современными. Исчезли мамонты и другие представители «мамонтовой фауны».

На территории Западно-Сибирской равнины известно несколько мезолитических памятников. Они обнаружены на полуострове Ямал, в Ишимо-Тобольском районе, в Барабинской лесостепи, на Среднем Иртыше и в Кузнецкой котловине. Эти памятники сближает то обстоятельство, что характер каменных орудий менялся. На смену относительно крупным формам пришли миниатюрные орудия труда. Мельчайшие ножевидные пластины служили вкладышами в костяных и каменных основах. Можно предположить, что для лесостепи Западной Сибири с ее развитой техникой комбинированных орудий такой поворот событий облегчил адаптацию человека к новым условиям. Однако недостаток каменного сырья оставался очень острым.

В эпоху мезолита начался новый этап хозяйственного освоения Западно-Сибирской равнины. Человек широко использовал лук и стрелы, при помощи которых охотился на быстро передвигающихся животных. Основной его добычи стали олени и лоси. Выросло значение рыболовства. Широко распространилась новая техника изготовления орудий — вкладышевая. Все эти элементы культуры были заложены еще в самом конце палеолита, но получили широкое распространение именно в мезолите.

Новая волна заселения Западно-Сибирской равнины шла с юга, со стороны Казахстана и с Урала.

Человек продвинулся далеко на север. Особенности заселения региона хорошо видны при сравнении с соседним Зауральем. В Зауралье, которое было слабо заселено в эпоху палеолита, обнаружено большое число мезолитических стоянок. Здесь было найдено значительное количество каменных орудий, изготовленных из местного материала. На территории Западно-Сибирской равнины стоянок, которые можно отнести к эпохе мезолита, найдено мало. Стоянки располагаются неравномерно: ближе к Зауралью их значительно больше. Таким образом, основной поток населения с юга был направлен на Урал и значительно меньше в сторону Западной Сибири.

Стоянки иногда стали располагаться группами на террасах рек и озер. Число поселений в группе могло быть значительным. Примером являются Юрьинские озера, расположенные в Тюменской области на границе с Зауральем. Здесь на близком расстоянии друг от друга обнаружено свыше 30 поселений.

На Ямале Л. П. Хлобыстин исследовал местонахождение Корчаги 16 (правый берег р. Оби ниже г. Салехарда). Здесь найден комплекс орудий, включающий несколько нуклеусов, крупное скребло и скребки. Вблизи этого скопления была обнаружена углистая прослойка, по разрезу залегающая выше отложений, содержавших мезолитические находки (т. е. она может быть либо синхронна им, либо моложе). Абсолютный возраст угля, отобранного из этой прослойки, — 7 260 (± 80) л.н.

Группа стоянок обнаружена в таёжной зоне — на р. Конде. Здесь раскопаны полуземлянки и наземные жилища. Одно из них двухкамерное, с коридором и очагом. Культурный слой поселений был мощным и содержал несколько тысяч мелких каменных орудий.

В Прииртышье известна стоянка Черноозерье VIа, располагавшаяся возле одноименного палеолитического памятника. Стоянка была долговременной. Найденные здесь мезолитические микролитические орудия были изготовлены из высококачественного сы¬рья. Здесь было обнаружено 779 изделий (в основном вкладышей), большинство которых было изготовлено из североказахстанской яшмы. В Среднем Прииртышье известны еще несколько местонахождений с находками мезолитического облика (микролитическими). В основном это сборы с размытых озерных террас, но найдена и стоянка с культурным слоем — Большой Ащи-Куль II.

В Кузнецкой котловине, при исследовании памятника Большой Берчикуль I, В.В. Бобров среди разновременного материала выделил комплекс орудий и нуклеусов, ближайшие аналоги которых известны по материалам мезолитических стоянок Среднего Зауралья. Поздний («пережиточный») мезолит в Томско-Нарымском Приобье, лесостепном Прииртышье и Кулундинской степи представлен такими памятниками, как Большой Ащи- Куль I, Щербакульское и др. Это бескерамические памятники, для которых характерно сохранение вкладышевых, мезолитических по облику орудий. Наряду с ними обнаружены н шлифованные изделия, не имевшие распространения в «классическом» мезолите, но широко известные в неолитическую эпоху.

Выводы

Освоение современным человеком территории Западно-Сибирской равнины началось в эпоху среднего палеолита. Однако большинство палеолитических стоянок региона, известных на сегодняшний день, относятся к верхнему палеолиту. Стоянки свидетельствуют о кратковременном проживании людей и делятся на две группы: места, где люди, занятые охотой, находились в течение несколько дней, и поселения, где человек занимался хозяйственной деятельностью, но периодически покидал их, а затем возвращался.

В эпоху мезолита заселение Западно-Сибирской равнины шло с юга. При этом территория Зауралья оказалась более густо населенной, что было связано с наличием хорошего каменного сырья. На территории Западно-Сибирской равнины наиболее заселенней людьми оказалась западная часть.

Генинг В. Ф.. Петрин В. Т. Позднепалеолитическая эпоха на юге Западной Сибири. — Новосибирск: Наука, 1985.
Деревянно А. П., Маркин С.В., Вшчикся Г.А Палеолитоведение: введение и основы. — Новосибирск: I [аука, 19У4.
Зенин В.И. Основные этапы освоения Западно-Сибирской равнины палеолитическим человеком // Археология, этнография и антропология Евразии. — Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАИ. 2002. — № 4 (12). -С. 22- 44.
Окладчиков А.П., Молодин В.И. Палеолит Барабы // Палеолит Сибири. — Новосибирск: Наука, 1978.-С, 9- 19.
Палеолит СССР. — М.: Наука, 1984.
Петрин В. Т. Палеолитические памятники Западно-Сибирской равнины. — Новосибирск: Наука, 1986.
Мезолит СССР. — М.: Наука, 1989. С. 136 — 143.

Глава первая