Как эсеры объясняли причины покушения на столыпина. Столыпин считал, что самодержавие в России нужно сменить конституционной монархией, опирающейся на сильную исполнительную власть

Пётр Аркадьевич Столыпин (1862-1911) – выдающийся политический деятель Российской империи. За свою сравнительно недолгую жизнь занимал разные ответственные посты. Был предводителем дворянства, губернатором, министром внутренних дел, премьер-министром. Этого человека одни любили, а другие откровенно ненавидели. Он пользовался огромным уважение у немецкого императора Вильгельма II. Его полностью поддерживала вдовствующая императрица Мария Фёдоровна (мать Николая II). А вот Лев Толстой относился к Столыпину с откровенной неприязнью. Аналогичные чувства испытывал к премьер-министру и царский фаворит Григорий Распутин.

Что касается императора всея Руси Николая II, то он, в силу слабости своего характера, то благоволил к Петру Аркадьевичу, то проявлял по отношению к нему недовольство. Всё зависело от конкретных людей, которые в определённые момент находились возле императора. Если это были сторонники премьер-министра, то самодержец всероссийский испытывал к нему симпатию. А вот если возле государя появлялись оппоненты Столыпина, то мнение венценосной особы диаметрально менялось.

Что же это была за личность, которая в 1906-1911 годах кардинально влияла на внутреннюю политику Российской империи? Пётр Аркадьевич был сторонником глобальных экономических реформ и противником демократических свобод. В экономике он делал ставку на мелких собственников, особенно это касалось крестьянских хозяйств. А вот такое понятие как «свобода слова» для него было чуждо.

Премьер-министр полагал, что вначале следует достигнуть больших экономических успехов и превратить большую часть населения в свободных предпринимателей. И лишь после этого начинать вводить в стране демократию и все сопутствующие ей факторы. Поэтому он негативно относился к Государственной думе, считая её вредным и преждевременным органом власти.

Пётр Аркадьевич стал инициатором «Закона о военно-полевых судах». Принят этот закон был 19 августа 1906 года как мера противодействия революционному террору. По этому закону особо опасные преступники лишались всех прав. Их дела рассматривали в течение не более 2-х суток, а приговор приводился в исполнение в течение 24 часов. То есть военно-полевые суды игнорировали процессуальные нормы, что, по мнению Столыпина, было вызвано государственной необходимостью. Следует сказать, что, благодаря столь жёстким мерам, революционный террор быстро сошёл на нет.

Столыпин с супругой Ольгой Борисовной

Яркая неординарная фигура Петра Аркадьевича притягивала к себе террористов-революционеров, как мух на мёд. В общей сложности террористы пытались 11 раз лишить этого человека жизни. И, в конце концов, они добились своей цели. Убийство Столыпина произошло 1 сентября (по старому стилю) 1911 года в городе Киеве в городском театре во время спектакля «Сказка о царе Салтане». На этом спектакле присутствовал и император Николай II. Смертельно раненый премьер-министр прожил ещё 4 дня и скончался 5 сентября 1911 года. Похоронили его в Киево-Печерской лавре.

Покушения на Столыпина

Как уже говорилось, террористы спали и видели, как убивают Столыпина. Такому настрою способствовала революция в России, начавшаяся в 1905 году. Петра Аркадьевича 15 февраля 1903 года назначили губернатором в Саратовскую губернию. На этом посту он находился вплоть до 26 апреля 1906 года, а затем стал министром внутренних дел империи.

Именно Саратовская губерния и стала одним из главных очагов революционных беспорядков летом 1905 года. Особенно бесчинствовали крестьяне. Они грабили, сжигали усадьбы помещиков, и нередко подобные противоправные действия сопровождались убийствами. Вот в эту тяжёлую для страны годину и началась череда покушений на губернатора.

В первый раз в Столыпина стреляли, когда он вместе с казаками въехал в одну из мятежных деревень. Группа всадников ехала по пустой улицы, когда вдруг из-за забора раздалось два выстрела. В принципе, неизвестный стрелял не конкретно по Петру Аркадьевичу, а по всадникам. Стрелок тут же убежал огородами, а данное происшествие можно с большой натяжкой считать первым покушением на саратовского губернатора.

После этого было ещё несколько случаев, так как Столыпин постоянно находился в разъездах и оказывался то в одном то в другом уголке мятежной губернии. Примечательно то, что в экстремальных ситуациях Пётр Аркадьевич всегда проявлял потрясающие самообладание и выдержку. Он появлялся перед толпой бунтовщиков и силой своей воли подчинял людей себе. Даже отъявленные революционеры пасовали перед ним, терялись и не могли нажать на курок револьвера.

Один раз в Саратове ему под ноги бросили бомбу из окна дома. Раздался сильный взрыв. Находящиеся возле губернатора люди были ранены или убиты, а у Столыпина не оказалось ни царапины. Он продолжал спокойно стоять, а затем сказал ошарашенной толпе: «Идите домой и надейтесь на оберегающую вас власть». Некоторые планируемые покушения были раскрыты задолго от их осуществления. Так что можно утверждать, что Петра Аркадьевича оберегал сам Бог.

Став министром внутренних дел 26 апреля 1906 года, Столыпин приобрёл более высокий статус и превратился в одну из главных целей революционеров-террористов. Большой резонанс получило покушение на нового министра, вошедшее в историю как взрыв на Аптекарском острове в Санкт-Петербурге 12 августа 1906 года . Организовали его члены партии социалистов-революционеров-максималистов. Раньше они входили в партию эсеров, но затем отделились и образовали независимый союз. Эти люди из всех методов политической борьбы предпочитали террор. И вот такая одиозная публика решила уничтожить Столыпина.

На одной из конспиративных квартир были изготовлены бомбы. И в субботу, когда Пётр Аркадьевич принимал посетителей на казённой даче, революционеры, сев в ландо, отправились его убивать. Сам приём начался ровно в 2 часа дня. Через полчаса к даче подъехала коляска с открытым верхом, запряженная 2-мя лошадьми. Из неё вышли двое мужчин, одетых в жандармскую форму. В руках они держали портфели.

Прибывшие зашли на дачу и тут же вызвали подозрение у швейцара, который дежурил у входа. Дело же оказалось в том, что 2 недели назад жандармская форма претерпела определённые изменения, а приехавшие «жандармы» были одеты в форму старого образца. Швейцар попытался задержать подозрительных мужчин, но те его оттолкнули и бросились внутрь здания.

Они вбежали в коридор, примыкающий к приёмной, наполненной посетителями. На шум в коридор выскочил адъютант министра 48-летний генерал-майор Александр Николаевич Замятин. Он преградил путь лже-жандармам, а те, поняв, что дальше пройти не смогут, швырнули на пол портфели. В них находились бомбы, которые тут же взорвались.

Столыпин с дочерью Натальей, 1908 год

Взрыв был очень сильный. Погибло сразу же 26 человек, 33 получили тяжёлые ранения. Некоторые из раненых скончались в больнице. Пострадала и семья министра внутренних дел. Его дети 12-летняя Наталья и 3-летний Аркадий находились на 2-м этаже на балконе вместе с няней. Взрывом их выбросило на мостовую. Няня Останкевич Матрёна Михайловна погибла, дочь переломала ноги, мальчик отделался лёгкими ушибами.

Что касается самого Петра Аркадьевича и посетителей в его кабинете, то все они остались невредимыми. Их спасли стены кабинета, хотя дверь взрывом вышибло. Но и после этой кровавой бойни социалисты-революционеры (эсеры) ещё несколько раз планировали покушение на министра внутренних дел. Но все они были вовремя пресечены правоохранительными органами. Последнее такое покушение планировала в 1907 году Фейга Элькина, однако, её и подельников арестовали.

Как говорится, сколько верёвочке не виться, а конец всё равно будет. Данное высказывание характерно и для судьбы Петра Аркадьевича Столыпина. Террористы-революционеры всё-таки совершили то, к чему стремились много лет. Последний террористический акт, вошедший в историю как убийство Столыпина, произошёл в городе Киеве 1 сентября 1911 года. Исполнил его Дмитрий Григорьевич Богров (1887-1911). Давайте вкратце познакомимся с этой личностью.

Родился Богров в богатой еврейской семье. Его отец по нынешним меркам был миллионером. Юноша, получая высшее образование, увлёкся трудами Петра Кропоткина. В 1906 году, в Киеве, он вступил в группу анархистов-коммунистов. Группа очень опасная и агрессивная. В ней в то же время состояла стрелявшая впоследствии в Ленина Фанни Каплан .

Дмитрий Богров, стрелявший в Столыпина

Примечательно то, что Богров, побыв членом группы несколько месяцев, добровольно пришёл в охранное отделение, всё рассказал и предложил свои услуги в качестве агента-осведомителя. С полицией он сотрудничал вплоть до начала 1910 года. Благодаря его доносам большая часть анархистов-коммунистов была арестована и обезврежена.

Однако после ряда арестов революционеры заподозрили, что с Богровым что-то нечисто. Тот начал всерьёз опасаться за свою жизнь и порвал все отношения с полицией. Он устроился на службу и стал помощником присяжного поверенного, так как имел высшее юридическое образование.

Неизвестно, какие мысли копошились у этого молодого человека в голове, но в последних числах августа 1911 года он явился в охранное отделение и заявил, что обладает очень ценной информацией. Тут нужно сделать отступление и пояснить, что в 1911 году Российская империя праздновала знаменательную дату – 50 лет отмены крепостного права. Манифест об отмене крепостного права был подписан Александром II Освободителем 19 февраля 1862 года.

По этому случаю в Киеве установили памятник царю, давшему свободу крестьянам. На его открытие ожидали весь цвет Российской империи во главе с императором Николаем II. И вот Богров, перед прибытием таких значимых лиц, приходит в охранное отделение и заявляет, что в Киеве со дня на день должна появиться группа опасных террористов. В её задачу входить убить одну из высокопоставленных особ.

Вполне понятно, что охрану в городе усилили. Но основное внимание уделили государю и его ближайшему окружению. Что же касается Петра Аркадьевича Столыпина, то в этот период времени Николай II относился к нему довольно холодно, поэтому премьер-министра охраняли не так бдительно, как других. Впрочем, все усилия охранного отделения оказались напрасными. В действительности никакой террористической группы не было: Богров её придумал. А сделал он это для того, чтобы самому осуществить террористический акт.

Пользуясь полным доверием начальника охранного отделения, Дмитрий получил приглашение на спектакль «Сказка о царе Салтане» в оперный театр. На нём присутствовали и император, и его свита, и Пётр Аркадьевич Столыпин. Когда наступил второй антракт, премьер-министр встал со своего места и вышел к барьеру, отделяющему сцену от зала. Здесь он вступил в беседу с министром двора Фредериксом и графом Потоцким.

Троица спокойно разговаривала, когда к ней подошёл Богров. Он вытащил браунинг и 2 раза выстрелил в Столыпина. Террорист целился в сердце премьер-министра, но у того на груди висел орден Св. Владимира. Пуля задела его, изменила траекторию, ушла вниз, пробила живот и печень. Вторая пуля попала в руку. Пётр Аркадьевич, теряя силы, повернулся к ложе, в которой сидел государь, перекрестил его здоровой левой рукой, сел в ближайшее кресло и чётко произнёс: «Счастье умереть за царя». Так произошёл террористический акт, вошедший в историю как убийство Столыпина.

Богров стреляет в Столыпина

Богрова тут же схватили и после короткого следствия приговорили к смертной казни через повешение. Приговор был приведён в исполнение 12 сентября 1911 года на Лысой горе в городе Киеве. Там стояли виселицы для исполнения приговора над опасными преступниками. Тело закопали неподалёку от места казни.

Пётр Аркадьевич находился в тяжёлом состоянии между жизнью и смертью в течение 4 дней. 2 сентября он почувствовал себя заметно лучше, и у врачей появилась надежда, что раненый выживет. Но к вечеру 4 сентября премьер-министр впал в забытье и 5 сентября примерно в 10 часов вечера скончался. В своём завещании он просил похоронить его там, где убьют. Поэтому тело Столыпина было погребено 9 сентября 1911 года в Киево-Печерской лавре. Так закончился жизненный путь талантливого и яркого человека, мечтавшего о великой и могучей России .

Убийство Столыпина - 1 (14) сентября 1911 года на премьер-министра Российской империи Столыпина в Киеве было совершено покушение. От полученных ран через несколько дней Столыпин скончался. История этого убийства до сих пор содержит много неясных моментов.

В конце августа 1911 года император Николай II с семьёй и приближенными, в том числе и со Столыпиным и зарубежными гостями (в их числе наследник болгарского престола Борис) находились в Киеве по случаю открытия памятника Александру Второму в связи с 50-летием отмены им крепостного права.

1 (14) сентября 1911 года император, его дочери и приближенные министры, Столыпин в их числе, присутствовал на спектакле «Сказка о царе Салтане» в городском театре Киева. На тот момент у шефа охранного отделения Киева была информация о том, что в город прибыла террористка с целью совершить нападение на высокопоставленного чиновника, а возможно и на самого царя. Данная информация была получена от Богрова. Во время второго антракта спектакля «Сказка о царе Салтане», Столыпин разговаривал у барьера оркестровой ямы с министром двора бароном В. Б. Фредериксом и земельным магнатом графом И. Потоцким.

Неожиданно к Петру Столыпину приблизился Богров и выстрелил из браунинга дважды: первая пуля попала в руку, вторая в живот, задев печень. От мгновенной смерти Столыпина спас крест Св. Владимира. Раздробив его, пуля изменила прямое направление в сердце. Этой пулей оказались пробиты грудная клетка, плевра, грудобрюшная преграда и печень. После ранения Столыпин перекрестил царя, тяжело опустился в кресло и ясно и отчетливо, голосом, слышным находившимся недалеко от него, произнес: «Счастлив умереть за Царя ».

Через 2 дня во Владимирском соборе был отслужен торжественный молебен о выздоровлении Столыпина. Собор был переполнен, многие плакали. Последующие дни прошли в тревоге, врачи надеялись на выздоровление, но 4 сентября вечером здоровье Столыпина резко ухудшилось, он начал терять силы, пульс начал слабеть и около 10 часов вечера 5 сентября он скончался.

Столыпин провёл последние дни жизни и умер в клинике братьев Маковских на Маловладимирской улице (дом сохранился; современный адрес - улица Олеся Гончара, дом № 33).

Во вскрытом завещании Столыпина, написанном задолго до смерти, в первых строках было наказано:

«Я хочу быть погребенным там, где меня убьют ».

Указание Столыпина было исполнено его близкими: местом вечного его упокоения была избрана Киево-Печерская лавра.

9 сентября Столыпин был погребён в Киево-Печерской лавре. Трапезная церковь, где проходило отпевание, была заставлена венками с национальными лентами, собралось Правительство, представители армии и флота и всех гражданских ведомств, многие члены Государственного совета, депутатыГосударственной думы, а также приехало более сотни крестьян из ближайших деревень.

Надгробие с могилы Столыпина в начале 1960-х годов было снято и долгие годы сохранялось в колокольне на Дальних пещерах. Место могилы было заасфальтировано. Надгробие восстановлено на прежнем месте в 1989 году, при содействии Ильи Глазунова.

7 сентября некоторые депутаты Государственной думы и члены местного земства предложили поставить Столыпину памятник в Киеве. Собирать средства решили пожертвованиями. Пожертвования потекли столь обильно, что буквально через три дня в одном Киеве была собрана сумма, которая могла покрыть расходы на памятник.

Через год, 6 сентября 1912 г., на площади возле Городской думы, на Крещатике в торжественной обстановке был открыт памятник. Столыпин был изображен говорящим речь, на камне высечены сказанные им слова:

«Вам нужны великие потрясения - нам нужна Великая Россия»,

а на передней стороне пьедестала памятника была надпись:

«Петру Аркадьевичу Столыпину - русскіе люди».

Обитое красным бархатом кресло номер 17 второго ряда партера Киевского городского театра, возле которого убили Столыпина, в настоящий момент находится в Музее истории МВД в Киеве.

Улица Маловладимирская, где умер Столыпин, была переименована в Столыпинскую. На протяжении XX века эту улицу переименовывали ещё шесть раз, сейчас она называется улица Олеся Гончара.

Ещё в студенческие годы Богров был замешан в революционной деятельности, несколько раз был арестован, но быстро получал освобождение, благодаря влиянию своего отца, вхожего в высшие городские круги. В разгар мятежных волнений в Киеве состоял членом Революционного совета студенческих представителей и одновременно вёл агентурную работу. По свидетельству начальника охранного отделения Кулябко, Богров выдал много революционеров, предупредил террористические акты и тем заслужил доверие.

Прямо из театра Богров был отправлен в киевскую крепость «Косой Капонир», где был заключён в одиночную камеру.

«Стёпа» […] заявил мне, что моя провокация безусловно и окончательно установлена […] и что решено о всех собранных фактах довести до сведения общества […] Когда я стал оспаривать достоверность парижских сведений и компетентность партийного суда, «Стёпа» заявил мне, что реабилитировать себя я могу только одним способом, а именно - путём совершения какого-либо террористического акта. […] Буду ли я стрелять в Столыпина или в кого-либо другого, я не знал, но окончательно остановился на Столыпине уже в театре.

История этого чрезвычайного дела до сих пор таит массу неясностей. Ни одна политическая партия не взяла на себя ответственность за это убийство. Самая распространённая версия была такова: агент охранки после разоблачения революционерами был вынужден пойти на убийство Столыпина. Об этом также косвенно свидетельствуют попавшие в печать сведения о появлении в Киеве накануне убийства Троцкого.

Вместе с тем обстоятельства покушения говорят о том, что оно стало возможным благодаря халатности охранки, которая сродни злому умыслу.

По одной из версий, покушение было организовано при помощи охранного отделения. На это указывают многие факты, например, билет в театр был выдан Богрову начальником Киевского охранного отделения Н. Н. Кулябко с согласия П. Г. Курлова, А. И. Спиридовича и М. Н. Веригина, при этом к Богрову не было приставлено наблюдение.

Меня убьют, и убьют члены охраны

По другой версии, Кулябко был введён в заблуждение Богровым: он рассказал ему, что вошёл в доверие к некому «Николаю Яковлевичу», который собирается совершить покушение на Столыпина, чтобы не вызвать подозрений у «Н. Я.» Богрову необходимо присутствовать на месте покушения. При этом со стороны Кулябко не было применено мер для проверки легенды Богрова. По воспоминаниям киевского губернатора Гирса, охрана Столыпина в городе была организована плохо.

Для расследования обстоятельств дела была назначена сенаторская ревизия, которую возглавил сенатор М. И. Трусевич. В начале 1912 года результаты комиссии, которые заняли 24 тома были переданы в Государственный совет. В докладе поднимался вопрос о «превышении и бездействии власти, имевшем весьма важные последствия» и назывались виновные - товарищ министра Курлов, вице-директор Веригин, заведующий дворцовой охраной Спиридович и начальник Киевского охранного отделения Кулябко. Бездействие выражалось в пассивном отношении к легенде, данной Богровым, которую никто не проверил, превышение власти - в том, что вопреки чётким циркулярам он был допущен на парадный спектакль. В результате данные лица были привлечены к предварительному следствию в качестве обвиняемых в преступном бездействии власти.

Руководство следствием было поручено сенатору Н. З. Шульгину. На следствии Курлов заявил, что

«особого распоряжения Кулябку установить наблюдение за личностью самого Аленского (агентурный псевдоним Богрова) я не сделал, считая, что такой элементарный приём розыска не может быть упущен опытным начальником охранного отделения».

В показаниях Кулябко приметно существенное обстоятельство: он отказывается от чрезвычайно важного показания. Сначала он заявил, что не может считать себя виновным в происшедшем несчастье, так как Богров был допущен в театр с ведома генерала Курлова. Затем он поменял показания, сказав, что

«допустил в театр Богрова без ведома Курлова и специально просил именно эти показания считать действительными ».

Причину такой перемены видели в письме найденном при обыске у супруги Кулябко, которая приходилась сестрой Спиридовичу. В нём содержалась угроза:

Если меня посадят на скамью подсудимых, тогда и я вспомню, что у меня жена и ребёнок, и отброшу я тогда всякую щепетильность и поставлю вопрос ребром о всей той конспирации, которую проводили относительно меня 1 сентября. Хотели сделать без меня, ну и сделали, неважно только вышло.

Неожиданно в начале 1913 года дело было закрыто по поручению Николая II.

Общественное отношение к происшедшему было различным: от разочарования и досады до нескрываемого возмущения. Видный русский юрист и общественный деятель А. Ф. Кони по этому поводу писал:

Неоднократно предав Столыпина и поставив его в беззащитное положение по отношению к явным и тайным врагам, «обожаемый монарх» не нашёл возможным быть на похоронах убитого, но зато нашёл возможность прекратить дело о попустительстве убийцам.

А. Кузнецов: В конце августа 1911 года Николай II с семьей и приближенными (в том числе и со Столыпиным) находился в Киеве по случаю открытия памятника Александру II в связи с 50-летием отмены им крепостного права. 1 сентября император, его дочери, министры присутствовали на спектакле «Сказка о царе Салтане» в городском театре Киева. Во время второго антракта к премьер-министру Столыпину, который сидел в первом ряду, приблизился молодой человек во фраке и дважды выстрелил из браунинга: первая пуля попала в руку, вторая — в живот, задев печень. 4 сентября вечером состояние Столыпина резко ухудшилось, он начал терять силы, пульс стал слабеть, и около 10 часов вечера 5 сентября премьер-министр скончался.

Убийство Столыпина до сих пор будоражит умы исследователей

Убийца был схвачен на месте. Им оказался 24-летний Дмитрий Григорьевич (Мордко Гершкович) Богров. Отец Дмитрия был известным в Киеве присяжным поверенным (адвокатом), дед — еврейским писателем, в конце жизни принявшим христианство.
Прямо из театра Дмитрий Богров был отправлен в киевскую крепость «Косой Капонир», где был заключен в одиночную камеру. Началось чрезвычайно короткое и очень поспешное следствие. Далее приговор — смертная казнь.

С. Бунтман: Насколько мне известно, дело Столыпина до сих пор таит в себе массу неясностей, подозреваются разные люди…

А. Кузнецов: Совершенно верно. Настоящая банка с пауками. Замечательный советский историк Арон Яковлевич Аврех написал интереснейшую книгу «П. А. Столыпин и судьбы реформ в России», в которой посвятил убийству премьер-министра целую главу. Так вот, подозреваемых в этом деле Арон Яковлевич называет «бандой четырех».

С. Бунтман: Что еще за «банда»?

Диана Несыпова. Убийство Столыпина Богровым в Киевском оперном театре

А. Кузнецов: Представлю их в порядке «убывания» должностей. Итак, самая крупная фигура — это Павел Григорьевич Курлов, генерал-лейтенант, человек, на момент убийства являющийся товарищем (так тогда назывались заместители) министра внутренних дел, руководителем департамента полиции и шефом отдельного корпуса жандармов. При этом напомню, что министром внутренних дел на тот момент являлся Столыпин.

Следующий участник — Александр Иванович Спиридович, начальник императорской дворцовой полиции (ФСО, на современный лад). Формально он подчинялся министру внутренних дел, но фактически — дворцовому коменданту, был его заместителем по всем вопросам, в первую очередь агентурным, связанным с охраной царствующей семьи.

Третий человек, самый молодой и невзрачный из всей этой четверки, — некий Митрофан Николаевич Веригин. Достаточно долго он служил по разным юридическим ведомствам, но буквально перед покушением у него случился невероятный карьерный взлет, связанный, видимо, с блатом, знакомствами и так далее — Веригин стал исполняющим обязанности вице-директора департамента полиции.

И, наконец, четвертый участник, тот, кого сделают главным козлом отпущения, — Николай Николаевич Кулябко, подполковник отдельного корпуса жандармов, начальник Киевского охранного отделения. Кулябко был свойственником Спиридовича, вместе с ним окончил Павловское военное училище и был женат на его сестре.

С. Бунтман: Довольно тесный круг знакомых.

Подозреваемых в убийстве Столыпина назвали «бандой четырех»

А. Кузнецов: Да. Теперь постараемся реконструировать события задним, так сказать, числом. За несколько дней до покушения на Столыпина в Киев постепенно стали прибывать высокопоставленные гости, в первую очередь те, кто отвечал за охрану. Днем подполковник Кулябко принимал у себя на квартире столичных коллег. Согласно воспоминаниям одного из приглашенных, обед проходил в достаточно мрачной атмосфере, поскольку все гости были под тяжелым впечатлением факта самоубийства, произошедшего в этот день в отделении. В конце обеда хозяин сказал, что к нему пришел один очень интересный господин, и предложил Спиридовичу и Веригину послушать то, что он будет рассказывать. Таинственным гостем оказался Дмитрий Богров, который поведал полицейским историю о том, что до недавнего времени он был анархистом, но потом быстро понял, что ему с этими товарищами не по пути, поэтому он сам сознательно пришел в охранное отделение и предложил свою помощь.

С. Бунтман: То есть стал агентом подполковника Кулябко?

А. Кузнецов: Да. Богров рассказал, что примерно год назад в Петербурге он встречался с неким Николаем Яковлевичем. Сразу скажу, что существование этого человека находится под большим вопросом, скорее всего, это выдумка.

С. Бунтман: Так.

А. Кузнецов: Никто этого человека никогда не видел, не знал, не трогал. Все исключительно со слов Богрова.

Дмитрий Григорьевич (Мордко Гершкович) Богров

Так вот, столичное знакомство имело продолжение в Киеве: сначала Богрову от Николая Яковлевича пришло письмо с вопросом, не изменились ли его политические убеждения, а потом он вдруг сам взял и заявился к нему на дачу, попросил подыскать в Киеве конспиративную квартиру для трех человек и моторную лодку для проезда по Днепру. Анализируя все вышеперечисленное, Богров сделал вывод, что готовится покушение на кого-то из сановников. На кого именно, Николай Яковлевич не сказал, но фигура точно не мелкая.

Жандармы выслушали сообщение с большим вниманием. После некоторых обсуждений было решено установить за домом Богрова наружное наблюдение.

Следующие несколько дней прошли более или менее спокойно. Однако 31 августа Богров позвонил в охранку и сообщил, что ночью к нему на квартиру приехал Николай Яковлевич. Наружное наблюдение, как ни странно, ничего не заметило.

С. Бунтман: Как так?

А. Кузнецов: Филеры дежурили только днем.

Богров уточнил, что объектом покушения выбран Столыпин или министр народного просвещения Кассо. По словам Богрова, Николай Яковлевич просил его достать билет в Купеческий сад на гулянье в честь царя и собрать точные приметы двух министров.

С. Бунтман: Простите, но бред какой-то. Фотографии, портреты… Хорошо, насчет Кассо я не уверен, но уж изображения премьер-министра Столыпина можно было купить в любой книжной лавке, не говоря уже про газеты.

А. Кузнецов: Согласен. Тем не менее вечером Кулябко прислал Богрову билет. Тот отправился на гулянье, по его собственным показаниям, с браунингом, но так и не смог осуществить покушение из-за большого наплыва публики.

Поздно ночью Богров пришел на квартиру к Кулябко с письменным сообщением о Николае Яковлевиче: «У него в багаже два браунинга. Говорит, что приехал не один, а с девицей Ниной Александровной… Думаю, что у девицы Нины Александровны имеется бомба. Вместе с тем Николай Яковлевич заявил, что благополучный исход их дела несомненен, намекая на таинственных высокопоставленных покровителей».

Богров активно занимался провокаторской деятельностью

Все, что произошло 1 сентября 1911 года можно восстановить по минутам. Утром генерал Курлов встретился со Столыпин и попросил его соблюдать предельную осторожность. Петр Аркадьевич не разделял тревоги своих подчиненных и демонстративно прятаться ни от кого не собирался. Тем не менее для обеспечения безопасности премьер-министра были приняты дополнительные меры: в этот день Столыпину вместо конного экипажа был подан автомобиль, который, не привлекая внимания, проехал к боковому подъезду театра. Это все. Больше никаких предосторожностей.

Итак, прибыли в театр. Начался спектакль. Во время первого антракта Кулябко подошел к Богрову с целью уточнить, по-прежнему ли Николай Яковлевич находится у него на квартире? Богов отправился на проверку. Вернувшись, он столкнулся с проблемой: поскольку его билет был уже надорван, в театр его не пропускали. Но тут на помощь подоспел Кулябко, взял Богрова под руку и сопроводил в ложу, предварительно убедившись, что все в порядке, Николай Яковлевич на месте.

Во время второго антракта Богров выстрелил. И вот тут совершенно фантастическая история: буквально через несколько минут после его задержания, когда один из прокуроров киевской судебной палаты начал допрос, появился полицейский пристав: «Я от господина Кулябко. Он требует, чтобы задержанного перевели в охранное отделение». «Еще чего, — ответил прокурор. — Я буду вести следствие». То есть прокурор, видимо, понимал, что охранка во всей этой истории так или иначе замешана.

Ну, а дальше все более или менее понятно. Богрова судят закрытым военным судом. Приговор — смертная казнь через повешение. Кстати, ни одна из политических группировок не взяла на себя ответственность за это убийство, что очень и очень странно.

Вынос тела Петра Столыпина из больницы братьев Маковских

С. Бунтман: Предлагаю пройтись по версиям.

А. Кузнецов: Первая версия, которую озвучил сам Богров (хотя он выдавал их немало), заключается в том, что на покушение его подтолкнули анархисты. По его словам, в марте 1911 года к нему явился хорошо известный полиции террорист по кличке Степа, который заявил, что где-то за границей над Богровым был учинен партийный суд, что его окончательно признали провокатором и что для того, чтобы оправдаться, он должен совершить какое-нибудь покушение. В случае отказа его ждала смерть от рук анархистов.

Богров утверждал, что он даже не помышлял убивать Столыпина. Самое большее, на что он рассчитывал, — это на убийство начальника охранки. Но на Кулябко у него не поднялась рука: «Я не смог его убить. Я уже пришел к нему домой. Было утро. Он еще спал. Я попросил, чтобы его разбудили. И вот он вышел ко мне, завернутый в одеяло. Я не смог. Если бы он был в мундире, я бы его застрелил».

С. Бунтман: Согласно второй версии, Богров был честным революционером, а легенда о нем как об агенте охранки — злобная клевета, пущенная в оборот подполковником Кулябко для оправдания своего полнейшего провала.

А. Кузнецов: Да. Но после того, как в декабре 1917 года были раскрыты архивы Департамента полиции, где агентское дело Богрова сохранилось в отличие от многих других, эта версия потерпела фиаско.

В устранении Столыпина от власти был заинтересован Николай II

Следующая версия, которая частенько мелькает в антисемитской литературе, что Богров мстил Столыпину за своих.

С. Бунтман: Если в деле есть евреи, то без этого никак.

А. Кузнецов: Да. Но, во-первых, Богров был совершенно равнодушен к еврейскому вопросу, а во-вторых, особых причин для ненависти к Столыпину у российского еврейства не было.

С. Бунтман: Помимо всего прочего есть мнение, что в устранении Столыпина от власти был заинтересован Николай II.

А. Кузнецов: Да. Популярность Петра Аркадьевича выросла настолько, что его личность стала затмевать фигуру императора. К тому же Столыпин угрожал Николаю отставкой, если тот не введет земства в западных губерниях. А делать так было нельзя: Николай Александрович, тихий, ласковый, такие вещи не прощал. Поэтому версия, что охранка была главным действующим лицом в устранении премьер-министра, имеет право на существование.

Кстати, что касается Николая II. Известно, что после смерти Столыпина, назначая председателем Совета министров Коковцова, император сказал ему: «Надеюсь, вы не будете меня заслонять так, как это делал Столыпин?»

От редакции . Сегодня мы вспоминаем видного русского государственного деятеля Петра Аркадьевича Столыпина (1862-1911), скончавшегося 5 сентября 1911 года от ран, полученных в результате покушения на него анархиста и секретного осведомителя охранного отделения Д. Богрова. В связи с этой памятной датой мы предлагаем вниманию наших читателей фрагмент из воспоминаний сподвижника П. А. Столыпина, депутата Государственной думы (фракция националистов и умеренно правых) полковника Федора Николаевича Безака , ставшего свидетелем этой трагедии. Материал подготовлен д.и.н. А. А. Ивановым.

В 1911 году приехал в Киев Государь, Императрица с Августейшими детьми и с правительством, во главе с Председателем [Совета министров] Столыпиным, которого я хорошо знал. Я как член Гос. Думы был приглашен на все торжества. На одном из них я встретил П. А. Столыпина, который мне сказал, что имеет виды на меня. На мой вопрос, в чем дело, он мне ответил, что киевские власти недостаточно энергичны, от этого страдает русское дело, и спросил у меня, что бы я сказал, если бы он мне предложил должность киевского губернского предводителя дворянства? Я ему ответил, что никогда об этом не думал, и во всяком случае, если [я и] соглашусь, то поставлю некоторые условия. Столыпин только мне ответил, что мы не раз успеем с ним об этом поговорить в Петербурге. К глубокому сожалению, нам это так и не удалось, так как в тот же вечер, на парадном спектакле в театре, Столыпин был смертельно ранен пулей одного сотрудника охранного отделения, еврея Богрова.

На этом спектакле я сидел в третьем ряду рядом с состоящим для охраны Столыпина его адъютантом Есауловым, непосредственно за креслом Столыпина. Была страшная жара в театре, и первый антракт все стояли, не покидая своих мест, так как Государь не выходил из своей ложи. Во время вторичного антракта он вышел в свою аванложу пить чай, и тогда, чтобы дышать чистым ночным воздухом, мы все бросились к выходу. В первом ряду, стоя спиной к рампе, остались только Столыпин, Коковцов и Сухомлинов. В это время из задних рядов поднялся приличный штатский во фраке, имея афишу на руке. Под афишей скрывался револьвер. Каким образом он попал в театр, когда у нас всех, которых полиция прекрасно знала в лицо, тщательно проверяли наши пропуска?

Оказалось, что накануне Богров, будучи секретным сотрудником охранного отделения, оказавший много услуг полиции и предупредивший несколько террористических актов, явился к начальнику охранного отделения Кулябко и передал ему, что из-за границы приехала известная ему дама с намерением убить Государя, и что, если ему дадут входной пропуск в театр, он ее укажет, и она может быть вовремя арестована. Полковник Кулябко приказал выдать ему пропуск охранного отделения. После первого антракта Кулябко к нему подошел и спросил: где же эта дама? Багров ответил, что не может ее найти, но что она, несомненно, в театре. Это, конечно, не было сделано умышленно, как говорили тогда, но это было крупное упущение, так как на этот раз начальник охранного отделения не вспомнил самого серьезного правила - сотрудниками надо пользоваться, но отнюдь не ставить их на ответственные места. У революционеров же пало подозрение на Богрова, что он их предает, и поэтому они ему предложили совершить в театре какой-нибудь террористический акт, чтобы оправдаться в их глазах.

Как я уже говорил, Богров, с револьвером, спрятанным под афишей, направился по проходу партера к первому ряду. К сожалению, Есаулова в театре не было. Столыпин его куда-то послал. Богров подошел к Столыпину и почти в упор два раза выстрелил в него. Сделать покушение на Государя он не решился, зная, что это вызвало бы колоссальный еврейский погром. Раненый Столыпин успел только перекрестить Государя, которого звуки выстрелов привлекли опять в ложу. Я в это время гулял с командиром отдельного корпуса жандармов генералом Курловым по фойе театра, как вдруг слышу два выстрела, причем я сразу различил сухие выстрелы браунинга. Курлов мне говорил, что это был шум от упавшей декорации, но я твердо стоял на своем, и мы поспешили спуститься с ним в партер. Тут, к сожалению, сразу оказалось, что я был прав - навстречу нам уже несли раненого Столыпина. В узком проходе из партера я его тоже подхватил и понес, так что весь мой китель был в крови Столыпина. Он очень страдал и просил положить его [на] пол, так как так ему будет легче. В это время я увидел толпу публики, избивающую Богрова. Полиция его, конечно, защитила, и прокурор начал первый допрос, после чего он был арестован и помещен в крепость.

Оказалось, что у него были шансы спастись. Дежурный пожарный заметил на чердаке подозрительную личность с ножом. После выстрела он должен был перерезать электрические провода на чердаке, и электричество погасло бы во всем театре. Тогда произошла бы паника, и под покровом темноты Богрову удалось бы скрыться. Однако, [увидев] подозрительного человека, пожарный крикнул ему: «Ты здесь что делаешь?» - и эта личность поспешила скрыться. Раненого Столыпина отвезли в карете скорой помощи в ближайшую лечебницу, где оказалось, что ранение очень серьезное, была прострелена печень. Государь был очень потрясен этим покушением и приказал экстренно вызвать из Петербурга в специальном поезде лучшего хирурга Цейдлера. В этом же поезде приехало и семейство Столыпина. Поезд летел со скоростью 150 верст в час, но ничего уже не могло спасти Столыпина, и через несколько дней он скончался. Цейдлер мне тогда говорил, что у Столыпина был такой надорванный организм, что он и без пули Богрова долго прожить не мог бы. Таким образом, Россия потеряла этого выдающегося государственного деятеля, и вполне возможно, что, будь далее жив Столыпин, многие бедствия нашей Родины могли бы быть предотвращены.

Богрова же судили военным судом, который приговорил его к смертной казни, и он смело умер. Сам надел петлю на шею, оттолкнул скамейку и повис. Мне предлагали присутствовать на его казни, но я отказался, так как смерть человека не зрелище для любопытных.

Впервые опубликовано в книге : Безак Ф. Н. Воспоминания о Киеве и о гетманском перевороте // Верная гвардия. Русская смута глазами офицеров-монархистов / Сост. и ред. А.А. Иванов; вступ. ст., биограф. словарь и коммент. А. А. Иванов, С. Г. Зирин. - М.:, 2008.

Столыпин (Петр Аркадьевич) - государственный деятель, родился в 1862 г. Воспитывался в виленской и орловской гимназиях; окончил СПб. университет по физико-математическому факультету в 1885 г. и поступил на службу в министерство земледелия. Вскоре был назначен ковенским уездным предводителем дворянства, а впоследствии губернским. В 1901 г. он был назначен в Гродно губернатором; в 1903 г. переведен в Саратов. Деятельность С. в качестве саратовского губернатора послужила в первой Государственной думе предметом запроса, подписанного тридцатью трудовиками. Запрос этот, внесенный 24 мая, был сдан в комиссию и в Думе не рассматривался. 15 июня обсуждался другой запрос, внесенный тоже трудовиками, о преследованиях саратовской администрацией крестьянского союза. Перед самым созывом первой Государственной думы С. был назначен министром внутренних дел в кабинете Горемыкина . В этой должности он выступал с различными заявлениями от имени правительства. 1 июня 1906 г. в Белостоке произошел еврейский погром. Государственная дума произвела расследование, из которого вытекало, что погром был организован местными властями, при бездействии войск. Два месяца спустя, в разговоре с корреспондентом английской газеты по этому поводу, С. тщательно выгораживал от обвинения в организации погрома "центральную власть". 9 июля 1906 г. одновременно с роспуском Думы и с объявлением в Петербурге чрезвычайной охраны была объявлена отставка Горемыкина и замена его Столыпиным, который явился таким образом главою третьего в России конституционного кабинета. Портфель внутренних дел он сохранил за собой. В течение первого месяца С. охотно беседовал с иностранными корреспондентами, утверждая, что он имеет задачей произвести ряд либеральных преобразований и смотрит на репрессии только как на временную меру, необходимую для водворения в России спокойствия. Неудачу Думы он объясняет тем, что правительство явилось в Думу с пустыми руками. В течение июля Столыпин вел переговоры с князем Г.Е. Львовым , графом Гейденом , Н.Н. Львовым , Д.Н. Шиповым , князем Е. Трубецким и другими умеренно-либеральными общественными деятелями, стараясь привлечь их в свой кабинет; но переговоры не привели ни к чему. С. обвинял в этом общественных деятелей, которые, по его словам, предъявили невозможные для него требования; общественные деятели объясняли, что положение их в кабинете С. было бы невозможно, так как они были бы принуждены вести не свою политику, а политику премьера, который, желая получить их имена, решительно отказывался дать им конкретную власть. В общем кабинет остался почти неизменным и получил кличку "кабинета разгона Думы". 12 августа 1906 г. на жизнь С. произведено покушение, посредством бомб, брошенных на его даче (на Аптекарском острове в Петербурге). Более 20 человек, находившихся там, были убиты, более 30 ранены; в числе последних находились сын и дочь Столыпина (впоследствии поправившиеся); сам Столыпин остался невредим. Как вскоре выяснилось, покушение было совершено группой максималистов, выделившихся из партии социалистов-революционеров; сама эта партия ответственности на себя за покушение не берет. 24 августа было опубликовано правительственное сообщение, объяснявшее причины роспуска Думы и намечавшее политику Столыпина. В то же время был опубликован закон о военно-полевых судах (см. Судоустройство). О других законах, издание которых мотивировано ссылкою на ст. 87 Зак. Осн., см. Россия (в конце тома). Посредством сенатских разъяснений было лишено избирательных прав в Думу большое количество рабочих и крестьян. Перед выборами во вторую Государственную думу не только митинги и собрания избирателей были крайне стесняемы, не только печать подвергалась всевозможным репрессиям, вследствие чего социалистические партии не могли иметь собственных органов, но сами партии, до конституц.-демократической и партии демократических реформ включительно, были признаны нелегальными организациями. Комиссии по делам о выборах действовали далеко не беспристрастно. Тем не менее выборы дали левую Думу. В. В-в.

Убийство Столыпина
Убийство Столыпина. В августе 1911 года Столыпин отдыхал в своем имении в Колнобрежье, где работал над новыми проектами, которые собирался представить на заседании Думы, но и работу, и отдых пришлось прервать из-за поездки в Киев, где должен был открыться памятник Александру II. Пребывание в Киеве началось с оскорбления. Столыпину не нашлось места в автомобилях, в которых следовала царская свита - ему явно давали понять, что он лишний. Председателю Совета министров пришлось искать извозчика. Когда свита притормозила, Распутин оглянулся, увидел Столыпина и завопил Смерть за ним, Смерть за нем едет. За Петром... за ним! Решающие события развернулись 1 сентября. В 6 часов утра Кулябко, начальник Киевского охранного отделения, доложил о готовящемся покушении киевскому генерал-губернатору Ф.Ф.Трепову. В 7 часов утра он сообщил об этом Столыпину и попросил его не гулять по городу. Когда убийца - Богров появился в театре, Кулябко попросил его вернуться на квартиру. Богров ушел и вернулся через несколько минут, сев на свое место в 18-ом ряду партера. Во время антракта Кулябко повторил свое приказание, снова повторил свой нехитрый маневр. Столыпин стоял в это время лицом к партеру, Богров подошел к Столыпину и произвел два выстрела. Одна пуля попала в руку, а другая в живот. Столыпин скончался в сентябре 1911 года в частной клинике Маковского. Пуля при попадании задела печень, и это решило дело, медицина оказалась беспомощной. Богрова задержали сразу и стали жестоко избивать, его с трудом удалось вырвать из рук кровожадной толпы. Его отправили в тюрьму и после молниеносного следствия его повесили. Подлинная проблема, связанная с убийством Столыпина, состоит не в том, кем он был убит - агентом охранки или революционером, а в том, почему охранка не предотвратила замысел Богрова. Давалось два объяснения: Первое - охранка в лице товарища внутренних дел, генерала П.Г. Курлова, начальника дворцовой полиции А.И. Спиридовича, Кулябко и вице-директора