Правая рука гитлера фамилия. Г.гимлер или правая рука адольфа гитлера

Глава 2
«Охота»
Марго еле шевелилась на скользком паркете заляпанном кровью.Нож как будто сам тянулся к ее глотке и едва расслышав ее жалобное «за чем?» вставил нож в глотку.Тогда все пронеслось перед глазами…боль…сопереживания…радость… все моменты прожитые с Марго пролетели перед мной словно самолет на полосе взлета.Яне проронил не слезы потому что я знал что это сон.Я просто отказывался воспринять реальность ту которая как есть.Бросив нож я взял ее тело и понес во двор на лужайку газона.Взяв лопату со слезами на глазах я начал копать могилу своей жены.Звучит двусмысленно но в голове кружилась одна мысль «Я УБИЛ СВОЮ ЖЕНУ» и в данный момент эта ситуация имела один смысл.Потеря любимого человека с которым ты провел всю свою никчемную жизнь.Я вернулся домой и обнаружил на руке которая во время исторического путешествия онемела была начертана свастика которую держал орел.Увидев движение на заднем дворе я понял что кто то нарушает раздумья того времени…времени рушенных надежд.Я повернулся и на 2 секунды заметил внешность человека который ударил меня чем то тяжелым и холодным.Возникала картина… много людей с лицом напоминающего быка карабины,танки, кровь…две огромные армии встали возле линии фронтов и вышли два предводителя со своими помошниками, Сталин и офицер, Гитлер и Гимлер. Я думал как мне уничтожить этих фашистов и отомстить за жену но вдруг земля начала уходить из под ног…ветер начал усиливатся…небо стало красного оттенка…барабанная дробь…занавес…опущенная рука Гимлера…и все в буквальном смысле взлетает на воздух я солдат вермахта без ног но боли не чувствую роговицы глаза залились багровым оттенком. Я протягиваю руку и свастика на моей руке начала шевелится…невыносимая боль на руке…я весь вспузырился…шрам засветился.Я взлетел.В этот момент я не чувствовал боль только сожеление.Нет пути обратно.Марго не вернуть но надежда все же есть.Я весь засиял,шрам был ярче солнечного света и я испугался.Испугался что события с дедом повторятся вновь…я приближался к Гимлеру я пытаюсь дотронутся но не получается. Он повернулся и я увидел окровавленное лицо в очках и без кожы…он смотрел взглядом…взглядом надежды,я дотронулся до него и увидел что у меня нет пальца…кожа на мне стала сгорать…сияние прекращалось и я чувствовал боль…настоящую…нестерпимую. И переместился на военный парад. Везде проезжали бронемашины.Танки.Я стал на мгновенье обычным солдатом вермахта.Проезжает парадный лимузин на нем Гимлер и Гитлер.Один из служивых говорил по русски.
-Тоже ненавидишь эти фашистские морды.Я протер глаза и услышал что Гитлер говорит по русски со мной я попытался его ударить штык-ножом но из неоткуда выбежали твари без лица и огромных тулупах и начали грызть всех солдат.В этом диком ужасе никто не сопротивлялся.Нападение было молниеносным.И тут Гитлер начал бежать…я за ним..скорость…боль…вселенная…если не поймать то все конец всему живому.Я его схватил взял пистолет и наставил дуло на Гитлера,указательный палец начинает дрожать,у него удивленное лицо будто не верит что его предал солдат вермахта.Сзади меня толкнуло чудище,я приотскочил,курок опустился…. Глава 3 будет завтра.

Он часами лежал на постели глядя в окно. Чудовищные крики раненых могли разорвать даже железное сердце. Какое-то оцепенение напало на него после этой войны. Война была проиграна. И более ничего не осталось. А ему больше никогда не рисовать. Он никогда не плакал и не просил но когда хирург, добрый старый профессор Ганс Шпуль сказал ему что руку придется отнять он орал плакал вопил кричал и просил чтобы ему оставили его руку, его правую руку.

Или ему это приснилось, приснилось в горячечном сне после операции когда у него был жар и настоящее смешивалось со сновидениями. Наверное он ничего не сказал когда врач сказал что ему должны отрезать правую руку. Он, должно быть, просто молча выслушал это известие.

Стоит ли говорить, что он был правшой. Впрочем он мог, конечно, рисовать и левой но все одно вся его божественная и несравненная художественная сила была заключена в его правой руке. И даже если он вопил и умолял не отрезать его правую руку только в своем воображении а не наяву в его сердце сразу же возникла буря боли. Как будто маленькие ураганы поднимали в воздух мозга тысячи игл превышающих боль загнившей руки и мысль о том что он никогда не будет рисовать как прежде мучила его.

После операции когда его десницу от него отняли он как-то сразу успокоился. Равнодушный, смирившийся он лежал на кровати и смотрел, смотрел и смотрел в окно. Он не нарисует по памяти картину "на восточном фронте без новостей". Он не сделает серии портретов немецких солдат. Не нарисует кривоносого еврейского ростовщика как живого.

Он не вызовет Вотана к жизни изобразив его не как пошлые реалисты - бородатым громилой в лесу - а нарисовав Вотана в толпе современных пиджачных людей - бледного одноглазого худого и высокого.

Какая странная ирония! Весь его божественный несравненный гений, все его упорнейшие тренировки - и все это сводилось к правой руке, - к безмозглому куску плоти.

Сие было орудие которое ему дал господь - пожалуй даже сам себе в том не признаваясь он думал что это был не его молчаливый Вотан которому нельзя было даже молиться а то, иудо-христианское чудо-юдо, саваоф завета и родной родитель христа, бог куста и тучи который как та самая туча переплыл от синая к бедной несчастной германии накрыл ее своим сизым покровом пронизанным молниями и завладел ей на тыщи лет!

он же, с суровой снисходительностью подарил мальчику Гитлеру чудесную руку и он же отнял ее у него потому что другой бог ненавязчиво и молчаливо овладел ей, бог-человек, бог-пешеход, бог-странник и бог-обманщик:
- покажите мне ее - попросил он доктора Шпуля
- покажите мне ее.
распухшая, синяя от гангрены она лежала в железной ванночке уже не его рука. Он не был фокусником-амбидекстром. У него была только правая рука. Без нее он был как без глаз.Левая была ни на что не способна. Будучи под тридцать лет тяжело переучиваться.Да и вообще как он мог переучиться если он был абсолютным правшой?
Так он лежал и смотрел в окно на однообразно-разнообразное небо, на облупленный крест рамы, на пролетающую птицу, на дождь и ясность. Он не поворачивал головы и не видел ничего кроме неба. Он слышал голоса вокруг. Истошно вопил от фантомных болей в отрезанных ногах известный на всю палату герой войны,Ганс Грендель. Кого-то, страшно, басом рыдающего, уговаривали сестры. Кто-то оправившись уже шутил и смеялся. Кто-то говорил о возвращении домой. Его же, его же, человека без руки не раздражали эти разговоры ибо этих людей просто не было. Кто-то над его ухом сказал:
- не переживай, Ади. всего-то одна рука. Тебе считай повезло, вон Гренделю оттяпали ноги да кисть руки. Кто он теперь?
Адольф моргал красными глазами и смотрел на небо "моя правая рука? что они знают о моей правой руке? Что они знают о том, чем была правая рука адольфа гитлера? чем она была? быть может сам адольф гитлер был только придатком своей правой руки. теперь ее унесли а с ней унесли и меня". Однако он понимал, что настанет день когда больше лежать в госпитале будет нельзя. Он как мог оттягивал этот день потому что ему не хотелось ничего - хотелось только лежать и смотреть на небо. Однако такой день пришел:
- перемирие! мир! - кричали уцелевшие. Кто-то опять кричал ему в ухо:
- ну ты и свинья Гитлер! Крест получил, отделался одной только рукой а не радуешься! Эх ты!
он молчал. он не хотел вставать. тело затекало от лежания и он ворочался в своей постели но так, чтобы небо было в его видимости. иногда он просыпался лунными ночами но тогда ему становилось немного страшно. луна была так ясна и так кругла и светила так же как тысячи лет назад. Он не хотел ее видеть и закрывал глаза и тщетно пытался уснуть потому что уже устал лежать и спать. Они уезжали. Они возвращались в свои дома, в свою опозоренную страну но они не особо то стыдились.

Они как дети забывали обо всех ужасах и о позоре, полнели питаясь посылками из дома и подношениями граждан, громче и громче хохотали и пошло шутили и пели песни как будто не было всех ужасов войны.

Им было все равно они устали и хотели мира. А он хотел только лежать и смотреть на небо. Правая рука адольфа гитлера - чем была она для мира? правая рука которая день два три четыре назад превратилась в сизый кусок мяса.

Однако, когда все почти все разъехались по домам - прощаясь они хохотали точно школьники уезжающие на каникулы - он впервые встал с постели. Опираясь на полуненужные костыли он прошелся по палате и подошел к окну. Холодные дни минули. Пошлое как толстая баба в небе светило солнце. и всюду была радость. Казалось только тут, в полупустых палатах военного госпиталя застряла осень:
- Адольф Гитлер?
- а, это вы -
- да, это я.
Гитлер опираясь на уже ненужные костыли подошел к окну:
- курить хотите?
- я давно бросил курить еще когда жил в вене - сказал он потому что Вена уже превратилась в "давно":
- однажды я сказал себе...- однако он не стал говорить о том, как он бросил курить:
- ну ладно. а я если позволите.
- Гитлер, че вы после войны делать будете? Правую же вам оттяпали. Извините, конечно, но с вами, инвалидами, надо быть пожестче чтобы вы не пускали нюни и не отчаивались.
- левой я вообще рисовать не могу - вздохнул Гитлер
- однако кое-какие пейзажики она выводит. - при этих словах он содрогнулся и видения обступили его. Как рисовала его правая рука! Как она рисовала! Что она могла нарисовать! О, как он тренировался сколько он вложил в свою правую.Пейзажики! Цветочки! Собачки! Раньше он мог нарисовать женщину так же как ее рисовал Леонардо а сейчас - как скверный подмастерье. Ему представились неумело намалеванные сиси, воздетые к прическе руки и лишенная эмоций улыбка - плод его левой руки и он скорчился словно от боли. Правой руки не стало.
- ты думал, Адольф - продолжил тот, другой
- что ты только придаток своей правой руки. Ты так долго жил с этим что забыл что ты не художник Гитлер а просто Гитлер. Рука это всего лишь рука. Кто же ты?

Гитлер разогнулся и повернувшись посмотрел на него. В темноте светилось его холодное, совсем не старое лицо с выступающими надбровными дугами и бледно-высоким лбом:
- всегда приходится чем-то жертвовать. - сказал он поглядев на адольфа зияющей дырой своего правого глаза которого не было:
- чтобы избавиться от диктата плоти.

художник ничего не ответил да он и не знал что ему ответить. Однако нечто другое проснулось в душе Гитлера: он вдруг почувствовал как ему стало легче без этого чудовищного бремени - его гениальной правой руки.
Эта рука притягивала его к земле, тянула ко дну океана, она была смертью и жерновом привязанным к шее.

Она, эта мутная темная правая рука источала некое темное сияние которое полностью заглушало свет вотанического пламени которое теперь пылало в груди Адольфа Гитлера огромным как иггдрасиль костром.

Петухов тоже оказался не лыком шит. Он раздобыл старый сломанный стул. Общими усилиями парни сделали ему косметический ремонт, проще говоря, присобачили отломанную ножку так, чтобы она отвалилась не сразу, а продержалась какое-то время. После этого друзья по несчастью умудрились протащить стул в актовый зал и водрузить его возле пианино.

Но и на этом сюрпризы не заканчивались. В день выступления Юрка подошёл к Женьке и заговорщически прошептал:

– Слушай, я такое притащил! Пойдем покажу.

Судя по тому, как вспух обычно тощенький рюкзак Петухова, тот и впрямь притащил что-то грандиозное. Ребята нашли уединенное местечко под лестницей, Петухов открыл рюкзак и показал накрытый марлей баллон. В нем извивалась живая змея.

– Ты что, с ума сошёл, она же настоящая! – вытаращился Женька.

– Ну и что? Это же уж. Он безобидный. Клевый прикол, а? – гордый своей придумкой, сказал Петухов.

– По-моему, лучше оставить паука, – предложил Женька.

Он не слишком жаловал ползучую живность и при одной мысли о том, что эта змеюка может случайно заползти к нему, ощущал себя неуютно. Но Петух бурно запротестовал:

– Ты что! Представляешь, сколько визгу будет, когда Синица найдёт змею у себя в портфеле? Твой паук может просто отдыхать! И потом что, я зря старался, что ли?

– А я зря деньги на паука тратил? – в свою очередь возмутился Женька.

– Ладно, пускай паук тоже остаётся. Хорошего никогда не бывает много, – согласился Петухов.

Поднимаясь в актовый зал, Женька заметил, что рюкзак Петухова сильно отощал. Женьку так и подмывало узнать о судьбе тайного груза, но вокруг было слишком много ушей. Приходилось прибегать к конспирации. Женька догнал Петуха и, скосив глаза на рюкзак, коротко спросил:

– Порядок, – проговорил Петухов и многозначительно посмотрел на сумку Синицыной.

Операция "Месть Синице" началась.

К сожалению, даже самые лучшие планы имеют слабые стороны. Когда хористы выстроились на помосте, заговорщики, не сговариваясь, посмотрели на стоящий возле пианино стул и, к своему огорчению, заметили, что их детище, на которое они потратили полтюбика клея и час упорного труда, подменили. Женька заподозрил, что ножка у стула отвалилась преждевременно и ветерана школьной мебели снова вернули в подсобку, где он пребывал прежде. Исчезновение стула – полбеды, гораздо хуже было то, что подушечка испарилась вместе со стулом.

Не подозревая, какого конфуза он избежал, Груздев стоял возле пианино в ожидании начала выступления. Его самодовольная щекастая физиономия окончательно вывела Женьку из себя. Ишь, сияет. Морда жирная, аж лоснится, никакой Fairy не справится. Обидно: мало того, что этот откормленный вундеркинд ускользнул от мести, вдобавок кто-то стибрил прикольную подушечку, купленную Женькой на свои кровные деньги. Женька готов был лопнуть от злости, как вдруг его взгляд остекленел.

Мститель увидел злополучную подушечку и отчаянно пожалел о том, что её не похитили. По закону подлости ей не нашлось другого места, как на стуле, возле которого стоял директор школы. Семён Михайлович привычно призвал зал к вниманию. Все смолкли. В ожидании предстоящего соло подушечки наступившая тишина показалась Женьке особенно зловещей. Директор сделал знак учительнице пения, что можно начинать, и…

Женька зажмурился, но даже с закрытыми глазами у него не оставалось сомнений в том, что Семён Михайлович сел. В тишине звук прозвучал на редкость пронзительно. Приоткрыв глаз, Женька увидел, как директор приподнялся, посмотрел на стул и поднял злосчастную подушечку. В зале раздались смешки, но под суровым взглядом Семёна Михайловича они тотчас смолкли. В воздухе запахло грозой.

Директор, брезгливо держа подушечку за уголок, обвёл зал пристальным взглядом, точно ожидал, что у злоумышленника на лбу высветится надпись "Это сделал я". Все притихли, но, к счастью, директор решил не омрачать концерт мелкими разборками. Он бросил подушечку под стул и снова кивнул учительнице пения.

Женька вздохнул с облегчением. Он оглянулся и встретился взглядом с Петуховым. Тот стоял чуть поодаль в последнем ряду. У заговорщиков оставалась одна надежда – на паука, но тут они с ужасом поняли, что и эта часть плана находится под угрозой. Само собой разумелось: поскольку паук Женькин, он его и подбросит, и только теперь стало ясно, что они просчитались. Женьке до Синицыной было ни за что не дотянуться, как говорится, руки коротки, зато Петухов чуть ли не дышал ей в затылок.

Учительница пения взмахнула руками. Раздались вступительные аккорды, и хор ухнул про качели. Мстители обменялись многозначительными взглядами. Нужно было что-то срочно предпринимать. Женька прикинул расстояние между ним и Петуховым и решил, что дело вовсе не безнадёжно. Между ними стояло всего пять человек. Если постараться, то паука можно передать. И Женька решился на отчаянный шаг. Он осторожно опустился на корточки и пополз в сторону Петухова.

В задних рядах возникло заметное оживление. Вылазка Москвичёва вызвала у хористов неподдельный интерес. В основном народ был настроен благожелательно. С любопытством ожидая, чем закончатся эти манёвры, и предвкушая небывалое развлечение, все, кто стоял у Женьки на пути, старались по возможности ужаться, чтобы дать ему возможность проползти. При этом хористы продолжали с каменными лицами горланить навязший в зубах шлягер с таким видом, что было ясно: за друга они пойдут не только в огонь и в воду, но и с радостью лягут на амбразуру.

И только Шмыгунову изменило чувство товарищества. Он до сих пор не мог простить бывшему экстрасенсу сеансов кодирования, поэтому когда Женька проползал мимо, Шмыгунов тихонько лягнул его в бок. От неожиданности Женька выронил паука, и тот – шлёп, шлёп – перепрыгнул через ступеньку и плюхнулся к ногам Майки. Как ни старайся, до него было не дотянуться.

Женька с тоской посмотрел на последнюю надежду отомстить Синицыной и восстановить справедливость, и тут его охватила злость на вредного Шмыгу.

Женька со всей силы двинул Шмыгунова по коленке и тотчас понял, что лучше бы он этого не делал. Оказалось, что мебельный ветеран, которого мстители так любовно подготовили для Груздева, никуда не делся. Задний ряд хористов стоял не на помосте, а на приставных стульях, и злосчастный калека был в их ряду. Мало того – на нём стоял вредоносный Шмыга. В тот момент, когда Шмыгунов дёрнулся для ответного пинка, ножка стула подломилась.

То, что произошло потом, надолго осталось в памяти школы. Подобные легенды живут и передаются из поколения в поколение. Шмыгунов полетел на впереди стоящих, лихорадочно хватаясь за соседей. Те в свою очередь навалились на передний ряд. Боясь быть раздавленным, Женька отчаянно полез из кучи малы, при этом повалив тех, кто до сих пор умудрился устоять. После этого уже было не разобрать, кто встаёт, кто падает, кто лягается, кто получает локтем в глаз. В общем, на правом фланге хора пошла нехилая колотиловка, к которой не преминула присоединиться часть левого фланга.

Пока жертвы искусства награждали друг друга тумаками, героический Петухов изловчился достать паука. Опасаясь, что лучшего момента не представится, он кинул пауком в Синицыну, но тот срикошетил и, отлетев в сторону, плюхнулся на голову Майке. И тут раздался такой визг, что Витас обзавидовался бы. Это было лучшим номером концерта.

В общем, выступление хора прошло на ура. Народ аплодировал в исступлении. Даже если бы выступали все звёзды эстрады, они не получили бы более жарких оваций. На следующий день в школе было только и разговоров, что о концерте.

Правда, Москвичёву с Петуховым крепко досталось за то, что они сорвали концерт, но во всей этой истории были и приятные стороны. Во-первых, что ни говори, а к ним пришла всенародная слава. О них узнали даже старшеклассники. А во-вторых, ходить на хор их больше не заставляли.

Обидно, конечно, что Синицына вышла сухой из воды. Даже уж, которого Петухов собственноручно подбросил ей в портфель, куда-то уполз. Мстители головы сломали, куда он мог деться. Впрочем, на следующий день эта загадка была раскрыта. По школе разнесся леденящий душу рассказ о том, как математичка обнаружила в ящике письменного стола спящую змею. Потом было долгое выяснение, но руководство школы так и не дозналось, откуда она взялась. К счастью, Женькиного класса разбирательство не коснулось. Никому и в голову не пришло, что во всей школе было лишь два человека, которые могли пролить свет на эту тайну, но они поскромничали и предпочли промолчать.

Правая рука Гитлера... Так называли хромоногого «истинного арийца», гениального манипулятора массовым сознанием, Этот человек оставил кровавый след в истории.

Детство

Йозеф родился в семье бухгалтера 29 октября 1897 года. Младенцем он заболел полиомиелитом и остался хромым на всю жизнь. Недуг также перекосил черты его лица. В школе дети неохотно общались с Йозефом. Из-за того что одна его нога была короче другой, он не мог с ними бегать и прыгать как обычные мальчишки. Будущая правая рука Гитлера завоевал авторитет своим умом. Он стал лучшим учеником гимназии. К тому же никто не смел его дразнить, он сразу жаловался учителям и руководству школы.

Неудавшийся литератор

Геббельс был очень организованным человеком. Он стремился быть всегда первым, мечтал о славе и много работал над этим. Он мог делать много дел одновременно, показательно то, что он посещал одновременно лекции в восьми университетах и добирался на них в разные концы города. Для него было важно иметь связи с высокопоставленными людьми, он мог обрабатывать тонны информации. В 1921 году он защитил диссертацию, а спустя год стал доктором философских наук.

Он мечтал стать знаменитым писателем. Создавал произведения в разных жанрах, но издательства не принимали их. Единственным, кто оценил его творения, был Максим Горький. Он увидел в них большевистские идеи. В конце концов, из мира литературы он отправился в политику. Тогда Геббельс еще не знал, что он будущая правая рука Гитлера. Фамилия хромого автора-неудачника прогремит на весь мир.

На политической арене

Йозеф Геббельс пришел в политику в 1922 году. Он вступил в НСДАП. Это был огромный прорыв и новая жизнь. Его карьера началась с того, что во время раскола партии он заявил, что хочет исключить Гитлера из нее. Объяснял он это тем, что мелкому буржуа нет места в нацистской партии. Позже они с Адольфом, познакомившись ближе, стали близкими друзьями и соратниками.

Гений риторики

Он умел красиво говорить и убеждать людей. Его речи были яркими, а терпение безграничным. Он не покидал трибуны, даже когда в него кидали пивные кружки рабочие-коммунисты. Ему удавалось убедить любую негативно настроенную толпу стать на его сторону. Гитлер ценил Геббельса и понимал, что он незаменимый манипулятор.

Импресарио Гения

Геббельс практически создал Гитлера. Он сотворил для него образ непогрешимого и всячески поддерживал его. Ни один человек из окружения Адольфа не сделал столько, сколько правая рука Гитлера - Геббельс - для фашистской Германии. При этом он предпочитал оставаться в тени.

Любовь и семья Геббельса

В 1931 году Йозеф Геббельс взял в жены Магду Квандт. Ее сосватал для него Гитлер. Магда была вдовой и настоящей красавицей. Их семья стала образцово-показательной. Она родила ему шестерых детей. Все это было показушным, поскольку Геббельс вскоре приобрел славу хромого Казановы. Йозеф не пропускал ни одной юбки. Особенно ему нравились молодые актрисы. Они быстро разочаровывались в самовлюбленном садисте Геббельсе, но уйти от него было совсем непросто.

Магда также не была святой. Ходили слухи, что она имеет множество связей на стороне, причем как с мужчинами, так и с женщинами. Вполне вероятно, что не все ее дети были от Йозефа.

Война

Как это ни парадоксально, но Геббельс был против большой войны. Он даже настаивал на заключении мира со Сталиным и, как правая рука Гитлера, пытался убедить его в том, что стоит пойти на уступки.

Фигура Йозефа Геббельса вышла на первый план, когда немецкие войска начали нести огромные потери. В 1943 году он произнес в Берлинском дворце спорта грандиозную речь, в которой призывал не сдаваться любой ценой. Благодаря своему ораторскому искусству преданный соратник и правая рука Адольфа Гитлера смог поднять боевой дух солдат и населения. В 1944 году Йозеф смог предотвратить заговор против канцлера Германии, и этим в очередной раз доказал свою глубокую привязанность к нему.

Адольф Гитлер совершил самоубийство 30 апреля 1945 года. Йозеф получил возможность стать канцлером Германии, но он не видел в этом смысла без своего фюрера. Геббельс — правая рука Гитлера, без Адольфа - он ничто. Русские солдаты уже наступали, и он пошел на отчаянный шаг — сначала подсыпал яд детям, потом его приняла Магда, а сам Йозеф выстрелил себе в голову. Тела всей семьи, по предварительному приказу Геббельса, сожгли.

Разглядывая недавно снимки вождя Третьего Рейха, я вспомнил про знаменитый отпечаток правой ладони Адольфа Гитлера, сделанный американским хиромантом, немецкого происхождения Йозефом Рэнальдом. Этот отпечаток все мы знаем, благодаря его книге «Как узнать людей по их рукам», изданной в 1938 году, в Нью-Йорке.

Отпечаток ладони Гитлера уникален, но кое-что в нем меня несколько насторожило: Меня заинтересовало история происхождения этого отпечатка. Так как я очень подробно знаю биографию хироманта Йозефа Ренальда – автора данной книги. Я о нем подробно писал в разделе: «Позабытые хироманты».

Сразу возник очевидный вопрос: Откуда у хироманта этот отпечаток? Как он его получил?

Многие воскликнут: У самого Гитлера! Но будущий фюрер не делал отпечаток ладоней для нашего хироманта, хотя их встреча и была в реальности. А теперь по порядку.

Встреча состоялась в 1932 году, около двух часов ночи в берлинском отеле «Kaiserhof». Гитлер не спал, мучала бессонница.

Из воспоминаний Йозефа Рэнальда: «Когда я, наконец, оказался лицом к лицу с Гитлером, то услышал от него, что его руки уже изучали другие менее известные специалисты, но все, что они предсказали ему до сегодняшнего дня, сбылось. Так, что он верит в хиромантию и хотел услышать анализ из уст уже известного хироманта» .

«Руки могут рассказать большую историю судьбу каждого человека. Вот! Что ты видишь в моих руках?» – произнес Гитлер и сунул свои ладони под нос Рэнальда.

«Я посмотрел на них быстро, и я должен сказать, что более жестоких и разрушительных пара рук я никогда не видел. Конечно, я знал, что это было бы самоубийством для меня, сообщив ему все, что там увидел, поэтому я решил быть дипломатичным».

«Герр Гитлер», – сказал я. «Я так поражен увиденным в ваших руках, что с трудом могу собраться с мыслями. Если вы будете настолько добры, чтобы позволить мне сделать анализ на стороне, то я изучу ваши ладони в свободное время и напишу вам полный отчет».

«Да, конечно, я нисколько не удивлен, что вы так поражены моими руками. Вы же не видите мои руки, как я их каждый день», – скромно ответил Гитлер.

«Я видел ваши руки слишком быстро, но если вы предоставите мне для моей книги отпечаток ваших ладоней с автографом, то я бы изучил их с большим любопытством».

«Но вы же не говорите мне ничего сейчас? Покажите мастерство для начала», – уже раздраженно произнес фюрер.

Хиромант заерзал, покраснел и резко ответил: «Герр Гитлер. Я вижу, что вы придете к власти. Достигните непомерных высот. Как долго эта власть будет длиться, я не могу сказать вам на данный момент (я побоялся произнести тогда), но горе Германии и Европе, когда произойдет это событие ».

Гитлера, дико взглянул на меня, погрозил кулаком и закричал: «Я скажу вам, как долго эта власть будет длиться – это будет длиться тысячу лет»!

«Если бы я сомневался до этого момента, что человек был безумен, что сомнения после этого случая были развеяны. Я проскочил мимо охранника-штурмовика и вышел в ночь, прежде чем Гитлер смог дать им приказ убить меня на месте».

Уже придя домой, хиромант Рэнальд записал ПО ПАМЯТИ в свой блокнот: «Элементарная рука конического типа Гитлера, с сужающимися пальцами, имеющие толстые, мясистые основания, обозначает эмоциональность, эгоистичность и страсть. Под пальцами Юпитера и Сатурна выделяются развитые холмы. Первый указывает на амбиции и власть, и на того, кто требует слепое подчинение себе ото всех, короче, на манию величия. Второй холм указывает на угрюмость, настороженность и капризность, широкие колебания в крайности. Линия жизни Гитлера заканчивается в кресте, верный признак насильственной смерти. Линия сердца показывает разочарование и горечь. Его линия головы заканчивается на острове, что указывает на слабость мозга. Самой замечательной из всех линий на руке является линия судьбы Гитлера, которая начинается крестом, а заканчивается звездой под средним пальцем. Эта линия знаменует судьбу человека, чья судьба вне его контроля.

В ладонях Гитлера я увидел концентрацию всего того, что наблюдал в руках мужчин средних лет по всей Европе в течение последних лет. За это время я прочитал приблизительно 50 000 ладони, и видел, во многих из них, все трагические признаки надвигающейся мировой катастрофы».

Из выше сказанного самим же автором книги понятно, что взбешённый Гитлер просто выгнал нашего хироманта, так и не дав ему отпечаток своих ладоний. А хиромант уже по памяти, повторюсь (по памяти ), описал руку фюрера в своей книге.

Делаем вывод: хиромант Рэнальд не получил отпечаток Гитлера для своей книги. Это факт!

Тогда возникает законный вопрос: Так чья же эта рука?

Да не важно, чья! Очевидно, что был взят чей-то отпечаток ладони, максимально приближенный по описанию к ладони Гитлера и немного дорисованный карандашом. Не зря автор, для наглядности, обвел (подрисовал) для нас основные линии и знаки (кресты и звезды). Посмотрите сами (если забыть, чей этот отпечаток и стереть подрисованные кресты и звезды), в данном отпечатке много несуразного: история жизни и характеристика хозяина данного отпечатка не совпадает с биографией и характеристикой Гитлера.

Это, когда многие хирологи берут некое событие из жизни фюрера и ищут его на данном отпечатке. Это абсурд – подтягивать за уши манду к бороде. Чистота эксперимента заключается в том, что нужно проводить анализ обезличенного отпечатка, не зная, чей он.

1. На знаменитом отпечатке указательный палец немного длиннее безымянного, а сам безымянный палец на 2/3 не дотягивает до верхней фаланги среднего. А что мы видим на любой фотографии рук фюрера? Там хорошо заметно, что указательный палец значительно короче безымянного, а сам безымянный палец почти одной длины со средним. Большой палец Гитлера значительно длиннее большого пальца с отпечатка. На снимке большой палец дотягивает лишь до основания нижний фаланги указательного пальца, а у настоящего Гитлера он спокойно доходил до средней фаланги. Да и мизинец не тот. Проверьте сами..

3. Последнее и главное… На отпечатке (намеренно или как) затерты кончики пальцев. Посмотрите сами, как хорошо видны линии и рисунок вторых и третьих фаланг пальцев, и как намеренно затерты или заштрихованы отпечатки кончиков пальцев. Автор книги хорошо знал, что существуют отпечатки пальцев будущего фюрера, арестованного в 1924 году во время, так называемого «пивного путча», и любой специалист мог легко уличить его в подделке.

Я понимаю мотив данного хироманта и не осуждаю его. Он хотел нам показать «примерный» рисунок линий великого диктатора 20 века. И за это ему низкий поклон. Но истина дороже…