Вестбрук А., Ратти О "Секреты самураев: Боевые искусства феодальной Японии". Тайна меча самураев читать онлайн - борис бабкин Секрет самурая
ВОИН В ИСТОРИИ ЯПОНИИ
Народ, который впоследствии стали называть «японским», впервые появляется в исторических источниках около 400 года нашей эры. Уже в то время он постепенно обретал те социальные и политические черты, что, с незначительными изменениями, будут определять его облик на протяжении последующих столетий. Тогда же народ представлял собой довольно рыхлую общность семейно-клановых объединений, управлявшуюся на основе клановых традиций. Поначалу народность эта обитала на южном острове Кюсю. Достигнув же некоторой степени политического единства, она мало-помалу расселилась и на главном острове Хонсю. Так в юго-западной и центральной Японии возникла новая национальная единица, известная как «страна Ямато».
ЯМАТО
Единство кланов (впрочем, весьма шаткое) основывалось на принятии мифа о божественном происхождении и островов, и самих людей. Все люди - за исключением северных айну, возникли по воле божеств (ками). Считалось, что эта «божественная сила» присутствует во всех вещах и явлениях естественного мира; а раз люди произошли от божеств, то вожди кланов, естественно, претендовали на более тесное родство с последними. Один же из кланов заявлял о своем самом высоком происхождении - непосредственно от богини солнца Аматэрасу. По преданию, Аматэрасу приказала своему внуку Дзимму, правившему якобы в шестом веке до нашей эры, покорить созданные божественным повелением острова архипелага и царствовать там.
Так Дзимму стал первым императором японского правящего дома, который находится на троне до сих пор. Несмотря на явно мифический образ первого «императора», по первым мало-мальски исторически достоверным сведениям о союзе кланов страны Ямато мы можем определенно утверждать, что действительно была некая «первая» семья, или клан, чье превосходство над остальными оказалось признанным всеми. Тем не менее, природа и характер этого превосходства не выяснены окончательно и по сей день. Существенное влияние на японскую историю оказали проходившие сквозной нитью через столетия попытки выразить данное превосходство в функциональной форме.
В древний период Ямато стоявший над остальными «императорский» клан окружал себя другими клановыми группами, над которыми он имел значительную власть. Среди них были знатоки ритуалов и церемоний (которые поддерживали в народе миф об императоре), оружейники, воины, кузнецы, крестьяне, рыбаки и так далее. Клан императора должен был исполнять священную обязанность - совершать с помощью знатоков церемоний регулярные сезонные ритуалы, чтобы обеспечить земле плодородие, а населению - безопасность и процветание. Сам император, являвшийся главным действующим лицом наиболее важных ритуалов, считался, таким образом, главным жрецом клана, ибо от его личного участия зависело благосостояние всех членов общества. Действительно, мацуригото, слово, которым тогда называли «управление», буквально означает «(ритуальное) ведение государственных дел». Ведь правильное исполнение ритуала напрямую определяет будущий успех дела.
Императорская семья владела Тремя Священными Сокровищами, то есть знаками императорской власти, которые подтверждали ее право на превосходство и утвержденную Небом власть. Три Священных Сокровища - это меч, зеркало и драгоценные камни, или печати, как их иногда называют. Как отмечает Ёнэкура Имасу, самые ранние символические мечи представляли собой короткие бронзовые кинжалы с широким лезвием, напоминавшие мечи лишь по форме; зеркало было сделано из полированной «белой меди», а «драгоценности» - бусины цилиндрической либо серповидной формы - высекались из камня и нанизывались на веревку. Иногда их украшали гравировкой. На каждом конце серповидных бусин проделывалось отверстие, причем один конец был, как правило, больше другого. Меч жреца-императора олицетворял собой тот самый, который, согласно созданным в восьмом веке «Кодзики», божество грома Сусано еще в легендарные времена отняло у чудовища с восемью головами и восемью хвостами.
Некоторые историки полагают, что в древние времена глава каждого клана обладал похожими знаками отличия, свидетельствовавшими о его власти. Но со временем Три Священных Сокровища стали исключительно императорскими регалиями. Зеркало и меч хранились в самых священных синтоистских храмах - Исэ и Ацута соответственно, а драгоценные камни - в императорском дворце.
Сложившаяся система, по которой находившиеся в формальном подчинении кланы обязаны были отдавать дань уважения и изъявлять верность главе клана жреца-императора, привела к тому, что на протяжении большей части японской истории императоры в стране царствовали, но не правили. Время от времени появлялись некоторые амбициозные монархи, которые воспринимали идею «императорской власти» слишком буквально и пытались обрести власть реальную. Это приводило к столкновениям с реальными владыками страны - главами могущественных кланов. И все-таки, идея о божественном установлении императорского трона имела лишь символическое, а не политическое значение.
Очевидно, что эта модель государственного устройства просто-таки гарантировала постоянное соперничество за преобладание при дворе и борьбу за должности, власть и ранги. А по определению присущая такой «системе» Политического управления раздробленность еще более усугублялась географическими факторами. Действительно, главные рисопроизводящие области находились на Равнинах, а вулканические горные цепи, пересекающие японский архипелаг вдоль и поперек, разбивали страну на маленькие долины, окруженные холмами и горами. На землях, напоминающих северную Шотландию, каждый клан вполне мог иметь (и на самом деле имел) свою «домашнюю территорию», укреплять ее и защищать до последней капли крови. Таким образом, не только непостоянство многочисленных кланов, но и естественные условия в немалой степени способствовали тому, что Япония в течение долгого времени оставалась раздробленной.
В то же самое время географические и идеологические особенности страны взлелеяли сокровенную мечту о подлинном национальном единстве, которую в течение столетий кровавыми, но безуспешными методами пытались осуществить различные кланы и сильные личности, пока она в конце концов не была реализована Токугава. На протяжении веков борьбы за власть между кланами идеал национального единства, воплощенный в мифе о божественной земле и императоре, ведущем свое происхождение от богов, своей символической магией в каком-то смысле сплачивал даже враждующие семьи. Его принимали все, и даже те кланы, которые наиболее активно пытались использовать его ради собственной выгоды, то есть, по сути, хотели лишить его реального политического содержания. И кроме того, как бы волею природы (или божеств) Япония ни была разделена на замкнутые области, относительно небольшая площадь всего архипелага в целом и его отделенность от обширного азиатского материка придавали идеалу национального единства окончательную завершенность. Вполне ощутимая вероятность подобного единства, несомненно, побуждала все новых и новых вождей кланов, сменявших друг друга на протяжении столетий, тешить себя мыслью о достижении великой цели и вновь и вновь бросаться в кровавую схватку. В конце концов мечта о единстве воплотилась в реальность только потому, что оно всегда представлялось возможным, а императорский символизм подготовил для этого соответствующую почву.
Так получилось, что две изначально сосуществовавшие силы - клановая и региональная раздробленность и раз за разом возобновлявшееся стремление к полному единству - вовлекли японский народ в беспрестанные внутренние войны и обусловили формирование преимущественно воинской культуры. Лишь с установлением в 1615 году непререкаемой власти клана Токугава - а фактически это произошло сразу после 1600 года - в Японии воцарился мир и появились условия для зарождения единой нации. А правление Токугава было правлением воинов (самураев), чья власть покоилась исключительно уже на их - а не Священном императорском - мече.
Самураи были легендарными воинами, и, пожалуй, это наиболее знаменитый класс Японии. Они были благородными бойцами, сражающимся против зла (и друг против друга) с помощью мечей и в устрашающей броне, и следовали строгому моральному кодексу, который управлял всей их жизнью.
На самом же деле, популярные легенды о самураях далеко не всё. Например:
1. Женщины-самураи
Слово «самурай» традиционно применяется только по отношению к мужчинам. Японский класс буси, к которому они принадлежали, делал возможным учить боевым искусствам и женщин — такие женщины назвались онна-бугэйся и участвовали в войнах наряду с мужчинами. Их оружием, как правило, была нагината — копьё выше человеческого роста с лезвием, напоминающим длинный кривой меч. Это оружие по сравнению с остальным было относительно лёгким и вполне эффективным.
Исторические тексты заставляют предположить, что женщин-воительниц среди всех женщин Японии дворянского происхождения было мало — традиционно японские дворянки довольствовались ролью домохозяек. Тем не менее, последние исследования доказывают, что женщины участвовали в боевых действиях гораздо чаще, чем написано в учебниках по истории. Например, был проведён анализ ДНК останков участников одного крупного сражения, и оказалось, что 35 из 105-ти принадлежали женщинам.
2. Броня
Самым необычным атрибутом самураев является, пожалуй, их странная, но красивая и богато изукрашенная броня. В отличие от доспехов европейских рыцарей, самурайская броня предназначалась в основном для мобильности.
Хорошая броня должна была быть прочной, но при этом достаточно гибкой, чтобы позволить владельцу свободно двигаться на поле боя. Она представляла собой пластины из кожи или металла, покрытые лаком, тщательно подогнанные друг к другу с помощью кожаных или шёлковых шнурков. Руки были защищены массивными прямоугольными щитками, а на месте локтевого сгиба оставался просвет. Правую руку часто оставляли без защиты для обеспечения максимальной свободы движений.
Самая странная часть брони — это шлем кабуто: чаша делалась из скованных вместе металлических пластин, в то время как лицо и лоб защищались доспехами, привязываемыми по кругу за головой и под шлемом. Самой популярной конструкцией был шлем, похожий на знаменитый шлем Дарта Вейдера — такой головной убор мог защитить владельца от мечей и стрел со всех сторон.
Также на многих шлемах были украшения и присоединяемые отдельно части, в том числе усатые демонические маски менгу, одновременно защищающие лицо и устрашающие врага. Для обеспечения мягкости в качестве подшлемника использовался кожаный платок.
Хотя самурайская броня с течением времени претерпела значительные изменения, внешний вид для неопытного наблюдателя в целом оставался одинаковым. На самом деле, броня самураев была настолько эффективна, что армия США переняла у них конструкцию своих бронежилетов.
3. Гомосексуализм
Самураи были незакомплексованными людьми, когда дело доходило до сексуальных отношений. Как и многие другие культуры воинов, например, спартанцев, самураи не только считали однополые отношения нормальными, но и активно поощряли их. Сексуальные отношения возникали, как правило, между молодыми учениками и учителем, который их тренировал — эта практика была известна как вакасюдо («путь молодёжи») и практиковалась почти всеми представителями класса буси.
Хотя вакасюдо считалась одним из основополагающих аспектов пути самурая, история сохранила об этом мало сведений — например, в массовой поп-культуре этот факт почти никогда не афишируется.
4. Западные самураи
Читатели, которые видели фильм «Последний самурай», знают, что при особых обстоятельствах не-японец мог сражаться на стороне самураев или даже сам стать таковым. Это была особая честь, включающая в себя получение самурайского оружия и нового японского имени. Оказать её могли только особые лидеры вроде даймё (лордов-землевладельцев) или сёгуна (военачальника).
Известны четверо западных мужчин, получивших звание самурая: авантюрист Уильям Адамс, его напарник Ян Йостен ван Лоденстейн, офицер ВМС Евгений Колач и торговец оружием Эдвард Шнелл. Адамс был самым состоятельным и влиятельным человеком из всех четверых — он стал советником самого сёгуна.
5. Количество
Многие думают, что самураи были немногочисленными элитными войсками вроде современного российского спецназа или же небольшой, строго определённой дворянской кастой. Тем не менее, фактически весь социальный класс буси состоял из самураев. Первоначально слово «самурай» означало «те, кто часто посещает дворян». Со временем значение изменилось и стало ассоциироваться с представителями класса буси среднего и высшего уровня, в частности, с солдатами.
Это означает, что таких воинов было довольно много. На пике своего расцвета до 10% населения Японии принадлежали к самураям. Так что, по крайней мере, у половины современных жителей Японии в жилах течёт кровь самураев.
6. Мода
Самураев можно назвать рок-звёздами своего времени: их стиль одежды сильно влиял на моду той эпохи. Тем не менее, за исключением торжественных случаев, сами самураи в повседневной жизни одевались неброско. Хотя их повседневный костюм был сложным, каждый аспект был разработан в соответствии с потребностями воинов.
Костюм должен был обеспечивать скорость и свободу передвижения. Обычный наряд состоял из штанов хакама и кимоно или хитатарэ — двуполого жилета, набрасываемого на плечи. Обычной частью костюма было оружие, а хитатарэ мог быть мгновенно сброшен в случае нападения. Кимоно были сделаны из шёлка, что обеспечивало как красивый внешний вид, так и прохладу. В качестве обуви использовались деревянные башмаки или сандалии.
Самой распространённой причёской был пучок. За исключением буддийских монахов, которые брили головы, люди всех сословий носили пучок в течение сотен лет. Привычка объединения пучка волос с частично выбритой головой, возможно, развилась из необходимости — с выбритым лбом было удобнее носить шлем.
7. Оружие
Самураи использовали различные виды оружия. Первоначально оружием служил меч под названием тёкуто — тонкая уменьшенная версия прямых мечей, позже использовавшихся средневековыми европейскими рыцарями. По мере совершенствования оружейного дела самураи постепенно перешли на изогнутые мечи, которые в конечном итоге превратились в катаны. Катану, пожалуй, можно назвать самой знаменитой разновидностью меча в мире и, безусловно, самым знаковым оружием самураев.
Кодекс самураев бусидо диктовал, что душа самурая заключена в его катане, и это возводило её в ранг самого важного оружия. Обычно катаны использовались в паре с дайсё, укороченной копией основного меча, бывшей символом статуса — дайсё имели право носить исключительно самураи.
Однако мечи были не единственным оружием. Не менее часто использовались юми или луки, поскольку, в конечном счёте, личная храбрость на поле боя стала цениться меньше, чем тактика и планирование. Когда в XVI-м веке появился порох, самураи отказались от луков в пользу огнестрельного оружия и пушек. Предпочтение отдавалось танэгасима — кремневым ружьям, популярным среди самураев эпохи Эдо и их слуг.
8. Образование
Члены класса самураев были гораздо большим, чем простые воины — большинство из них получали блестящее образование. В то время читать могли очень немногие европейцы, а вот уровень грамотности среди самураев был чрезвычайно высок, также они обучались и математике.
Бусидо диктовал, что самурай должен стремиться к самосовершенствованию множеством способов, в том числе не связанных с боевыми искусствами. Вот почему самураи оказали немалое влияние на культуру: они писали стихи, картины монохромными чернилами и были специалистами в чайной церемонии — всё это было обычными аспектами их культуры. Также они изучали такие предметы, как каллиграфия, литература и флористика.
9. Физические характеристики
Внушительная броня и оружие часто заставляют самураев казаться гигантами, и именно так они изображаются в современной поп-культуре. Однако это далеко от истины: большинство самураев были низкорослыми — так, самураи XVI-го века имели хрупкое тонкое тело и рост от 160-ти до 165-ти см. Для сравнения — рост европейских рыцарей того же периода варьировался от 180-ти до 196-ти см.
Более того, благородные самураи, возможно, не были настолько чистокровными, как им хотелось бы. По сравнению со среднестатистическими японцами, их кожа была заметно светлее, а на теле было больше волос. Их профиль, а именно форма носа, также заметно напоминали европейские. По иронии судьбы, это может означать, что самураи на самом деле произошли от этнический группы айна, считавшейся низшими японцами, часто становящимися объектами дискриминации.
10. Самоубийство
Одной из самых пугающих вещей, известных о Пути самурая, является сэппуку — ритуал, также известный как харакири. Самурай должен был покончить с собой, если был не в состоянии следовать бусидо или попал в плен. Сэппуку мог быть как добровольным актом, так и наказанием, но в любом случае он рассматривался как очень почётный способ умереть.
Большинству людей известно о «полевой» версии харакири — быстром и грязном деле. Нужно было пронзить себе желудок коротким лезвием и сдвинуть его слева направо — по сути, самурай потрошил сам себя. Обычно ему помогал выполнить ритуал другой самурай, который в этот момент отрубал первому голову, поскольку иначе воин умирал бы крайне долго и мучительно.
Однако полный ритуал сэппуку — процесс гораздо более длительный и сложный. Начинался он с торжественного купания, затем самурай облачался в белые одежды и принимал любимую пищу, по окончании трапезы ему нужно было положить лезвие на пустую тарелку. После этого он писал песнь смерти — фактически, свои последние слова. Когда стихотворение было написано, самураю нужно было схватить лезвие, обернув предварительно руку тканью, чтобы не порезаться, и вспороть себе живот.
Разумеется, при заключительной части ритуала должен был присутствовать друг с мечом, который при отрубании головы стремился оставить небольшую полоску плоти в области шеи, чтобы голова упала вперёд и осталась в объятиях мёртвого самурая. А если бы голова откатилась в сторону случайных зрителей, это могло бы означать вечный позор.
Буквально не продохнуть, правда, несколько смущает тот факт, что «Искусство войны» — трактат китайский, а не японский. Но формально все верно, ведь «оружейные» экспонаты составляют большую и лучшую часть экспозиции.
Посетителя манят раритетные доспехи и мечи самурайских кланов эпохи Мурмати и Эдо — клинки работы легендарных мастеров Мурамасы и Фуюхиры, доспехи знатных самураев вроде полководца Ода Набунага, родовые знамена и т.п. Все оружие коллекционное, экспозиция сформирована из собраний российских, в первую очередь, коллекционеров. Большинство экспонатов можно будет не только посмотреть и потрогать, но и купить — по окончании пройдет аукцион.
Самураев хотели показать не только воинами без страха и упрека, но и утонченными ценителями прекрасного. Поэтому к вооружению добавили антикварные ширмы, свитки, цветные ксилографии, веера и пр. Впрочем, особого внимания этой части экспозиции можно не уделять. Судя по всему, коллекционеров в первую очередь интересовало именно оружие, а все остальное пошло прицепом. Все эти гравюры и керамика весьма среднего качества, если не сказать хуже. Как ни странно, это весьма эффектно работает на основную задачу — показать мир глазами самурая.
Правда о самурайском мече
Самураи — это один из символов Японии. А первое, что происходит со всяким символом, будь то японский самурай или русский cozak — он обрастает домыслами и фантазиями. В нашем случае про всяких там сегунов, ронинов и харакири. И только редкие зануды будут копаться и выяснять, например, что один из способов ритуального самоубийства именуется «сэппуку», а термин «харакири» (буквально — «порезанный живот») относился исключительно к неудачникам, которые не могли правильно провести ритуал и наносили себе несмертельные раны.
Что «самурайский меч» — на самом деле не совсем самурайский (короткие мечи мог носить любой мужчина), и даже вовсе не японский — в Японию эта форма пришла из Кореи, и в японских средневековых хрониках такой меч назывался «корейским». Что до XIV-XV века словом «катана» обозначался заткнутый за пояс длинный кинжал, а меч носил название «тати», и японские названия оружия означают не столько форму клинка, сколько способ его ношения. В частности, катана — это длинный меч, который носится за поясом в ножнах, лезвием вверх, и выхватывается движением сверху вниз.
Да, спору нет, отношение к мечу в Японии особое. Он считался овеществленной душой самурая и породил множество этикетных норм. Заткнутый за пояс с правой стороны или положенный справа меч означал доверие к собеседнику, ибо из этого положения меч было труднее привести в боевую готовность. Но подавать его кому-нибудь можно было только рукоятью к себе — иначе это трактовалось как презрение к визави, который вроде как не способен даже выхватить меч и мгновенно им воспользоваться. Тронуть чужой меч без разрешения — оскорбление, если тебе позволили им полюбоваться, его нельзя было доставать из ножен полностью, и уж упаси вас бог коснуться клинка — даже хозяин касался его через шелковый платок или лист рисовой бумаги. Да, в Японии было очень слабо востребовано ювелирное искусство, поэтому мастера отводили душу на оружии. Да, преклонение перед мечом было таким сильным, что само слово «меч» часто табуировалось, и, например, «вакидзаси» (короткий меч, носимый самураем в паре с катаной) буквально означает «на боку воткнутое»…
Клинок против пороха
Вряд ли стоит впадать в экзальтацию и насчет «лучших клинков на Земле». Во-первых, душой воина меч стал далеко не сразу. Изначально главным и основным оружием самураев были луки, которые, кстати, на выставке вообще отсутствуют. А меч сделался непременным спутником самурая в XIV-XV веках, когда на смену всадникам пришла пехота. Тем не менее звание «лучника» (юмитори) оставалось почётным титулом для самурая ещё много веков, а владеть луком и лошадью могла только титулованная аристократия.
Во-вторых, пока на смену железу не пришел порох, в мечи вкладывали душу во всех уголках Земли. И японские мечи — просто один из видов холодного оружия, со своими достоинствами и недостатками. В частности, они очень плохо переносят удар по плоской стороне, и знаменитые окинавские нунчаки применялись как раз для ломания самурайских мечей. Что популярная байка про наставления американским военным не пытаться парировать удар меча винтовкой, потому как он ее разрубает вместе с живым противником — просто байка. Да, в годы Второй мировой войны Япония сделала пропагандистский фильм, где мастер кендо великолепной катаной перерубил ствол пулемета. Но вряд ли это мог повторить скороспелый выпускник офицерских курсов, да еще и фабричной штамповкой.
Конечно же, приятно воображать себе страну, где все воины-самураи — мастера изящных искусств, гении дзюдо и волшебники фехтования. Но почему-то оскорбленный переменами самурай, шарахнувший мечом по башке будущего российского императора Николая II, не развалил его от темени до паха, а всего лишь легко ранил. То же и с изящными искусствами. Для того, чтобы восхищаться непревзойденными образцами искусства, надо для начала иметь деньги. А абсолютное большинство самураев были настоящими голодранцами. К тому же, как говорится в Бусидо: «Прочтя книгу или свиток, лучше всего сжечь их или выбросить прочь. Чтение книг — дело императорского двора, тогда как дело самурая — крепко сжимать дубовую рукоять меча и стяжать воинскую доблесть». Так что да — в лучшем случае дешевая гравюра.
Путь к смерти пройден
Восхищаясь японским the art of war, следует понимать, что, когда шла реальная война, это было не очень art. К примеру, почти непременные усы на представленных на выставке доспехах присутствуют там не просто так. Одной своей чертой самураи очень напоминали наших кавказцев — и у тех, и у других мужчина без усов считался недоразумением. Но если у джигитов усы исключительно для красы, но у японцев это была необходимость. Когда самурая убивали в битве, его уши и нос отрезали в качестве доказательства своих подвигов. А чтобы избавить себя от подозрений, что убитый был женщиной, нос отрезали вместе с усами. Безусые же головы презрительно выбрасывали. Ну и кто пожелает себе такой кончины?
А искусство начиналось, когда заканчивалась война. К примеру, столь восхищающая иностранцев этическая система Бусидо, «путь воина», была разработана, когда воины воевать уже перестали. Классические книги Бусидо вроде «Сокрытое в листве» Ямамото Цунэтомо или «Книга пяти колец» Миямото Мусаси были написаны в поздние времена, когда самураи, оставаясь военным сословием, остались не у дел. Как, кстати, и авторы этих книг.
В стране наконец навели порядок, гражданские «войны всех против всех» навсегда остались в прошлом. Народ встает на ноги, потихоньку богатеет, а по стране мыкается огромная масса людей (до 10% населения!), которой в новой жизни места нет. Ничего кроме как воевать они не умеют и учиться ничему другому не желают. Вот в этой обстановке и пишется «путь воина» — достаточно умозрительные правила, выведенные самураями-писателями в период Токугава. Это была не фиксация реального положения дел, а своеобразный идеал, напоминание о былом величии. В итоге получился парадокс — не знающие масштабных войн потомки жили по более жестким правилам, нежели их постоянно воюющие предки. И отказываться от этой умозрительной реальности самураи не собирались.
Эту проблему надо было решать, и она была решена после революции Мэйдзи, причем довольно жестко. Самураи исчезли. Вместо тяготившего всех сословия родился миф о нем, который всех устроил. И будет устраивать еще очень долго. Очереди в Музей Востока — тому свидетельство.
Развитие сюжета очень нудное. Происходящие события не затягивали и не интриговали. В особенности на фоне подчёркнутой сказочности и магичности всей истории и предистории, потому что с таким подходом можно смело вставлять в сюжет любую сказочную нелепость, и всё окажется «допустимым». Я понимаю, что это сильно облегчает работу сценариста, но, к сожалению, так вместо сказки зритель получает примитивную байку, а это сильно разные вещи. В байке можно наплести с три короба любой дичи, и это будет приемлемо в рамках «байкового» жанра, а сказка требует осмысленности, душевности и назидательности.
Что назидательного в этой сказке, точнее, байке? мальчик предпочёл злу добро. Но такой выбор был здесь слишком очевиден и предопределён: ребёнок отказался от загадочного и пугающего надмирного существования в самодостаточной «нирване» бок о бок со злобными и жестокими тварями, и выбрал известный ему мир людей, с эмоциями, творческим потенциалом и «полным комплектом радости и счастья» (с). Фактически, другого выбора у ГГ не оставалось, поэтому назвать эту сказку поучительной в идеальном смысле нельзя. И закончилось всё благополучно не благодаря нравственному подвигу или перенесению тягот и лишений, а в первую очередь благодаря магии. Пожалуй, лишь чувство неразрывного единства с умершими предками это действительно отлично прорисованная поучительная черта этого мультфильма.
Кстати, характерный эпизод о «разумном, добром, вечном». В конце отрицательный персонаж внезапно «обнулился», забыл всё, и стал способным воспринять себя в любом новом виде. Тут же доброхоты наперебой рассказали ему, какой он хороший, и он сразу стал таким! Оказалось, вот так легко и просто из «новорождённого» можно «вылепить» полноценного члена общества, доброго, отзывчивого, честного и трудолюбивого, достаточно лишь навешать ему лапши на уши. Всё! никакого труда над собой не надо, никаких внутренний преодолений, противоречий, борьбы, страданий и ковки характера, не нужно угрызений совести и деятельного раскаяния за прошлые грехи. Фактически профанация нравственного делания. «Ведь я почему вредный был? Велосипеда у меня не было», так когда-то почтальон Печкин обозначил свой «путь самурая», «пройдя» по которому он стал хорошим. Но у него хоть какая-то причина была: велосипед. В этой же сказке зло стало добром внезапно и без причины. Зло не осознало себя злом и не раскаялось Да! и почему это мальчику в конце не вернули глаз, ведь это было так логично?..
Убогий семейный мирок главного героя, с его «отмороженной» мамой и отшельническим проживанием в пещере несколько удручал. Так в зрительском восприятии между этими персонажами и остальным реальным миром сразу обозначили непроходимую пропасть, в связи с чем настоящих глубоких человеческих чувств они уже не вызывали, пусть «бултыхаются» «в собственном соку» своего странного мистического мирка, а мы понаблюдаем. Душевности и проникновенности не хватало категорически во всём. Даже после странного семейного воссоединения (индийское кино, ей Богу!) эти персонажи не стали ближе и родней.
В мультфильме очень тяжко с юмором. Попытки пошутить выглядели жалкими и имеющиеся шутки не смешными. Даже жук-самурай, типа самый юмористический персонаж, был скорей нелеп, чем смешон. «А просто японцы на вкус очень жёсткие люди» (с) наверное, этим всё объясняется, хотя мультфильм вообще-то не японский
Особое. «Бумажная» тематика, благодаря которой множество эпизодов и историй обыграны в оригинальной подаче. Смотрелось свежо, но слишком уж навязчиво в своей волшебности, стоило лишь ударить по струнам, как всё взлетало, шевелилось и складывалось нужным образом или принимало нужные формы, вплоть до корабля в натуральную величину. Это даже не летучий корабль построить, как в русской сказке, где над ним ещё потрудиться надо, тут всё значительно примитивней, достаточно было поиграть на волшебной японской «балалайке»
Вывод. Самое лучшее в мультфильме, на мой взгляд, это титры в конце под кавер «While My Guitar Gently Weeps». Но смотреть мультфильм ради титров точно не стоит. В остальном мультфильм «не цепляет» ничем.
В целом отношусь к нему нейтрально, но намеренно выделил красным, ибо неоправданно много розовых слюней.
