Африканская четверка превзошла всю европу. А как обстоят дела с форвардами в "Локомотиве"

АЛЕКСАНДР I

Видимо не случайно наш рассказ о событиях почти двухсотлетней давности начинается с главы, посвященной Александру I. Ведь с древнейших времен все, что бы ни произошло славного или трагического в годы правления того или иного императора, историей записывалось ему в заслугу или в вину...

Император Александр Павлович (1777-1825), внук Екатерины II, взошел на престол в 1801 году, после дворцового переворота и убийства заговорщиками его отца, императора Павла I. Это трагическое событие наложило на молодого императора особый отпечаток, от которого ему не удалось оправиться до самой смерти.

Человеком, по свидетельству современников, он был двойственным: то принимался за реформы, собираясь обновить всю страну, то круто закручивал "политические гайки"... Вот и с наполеоновской Францией Александр то воевал, то "замирялся на вечные времена", ставя политику в зависимости от "европейских обстоятельств" и своего каприза...

Полководцем он был слабым и сильно навредил делу во время сражения под Аустерлицем (см. Аустерлиц). Но в первый период Отечественной войны в ход боевых действий не вмешивался, передоверив ведение войны талантливым полководцам М.Б. Барклаю де Толли, а потом сменившему его М.И. Кутузову.

Как бы там ни было, но Александр I - часть нашей истории. А история, в отличие от людей, умеет прощать своим героям слабости... Лучше всего, хотя и с некоторой иронией, об этом написал Александр Пушкин, которого лукавый император отправил в деревенскую ссылку. Поэт в послании к друзьям по Царскосельскому лицею нашел в себе силы на такие строки:

Он человек! им властвует мгновенье.
Он раб молвы, сомнений и страстей;
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж, он основал Лицей.

Взявший Париж император Александр I умер в 1825 году в Таганроге при весьма таинственных обстоятельствах, оставив после себя легенду, будто и не умер он вовсе, а, отрешившись от трона, ушел в народ, стал отшельником, еще много лет замаливавшим у Бога свои и чужие грехи... Об Александре I и некоторых его делах, связанных с Отечественной войной 1812 года, мы с вами еще найдем время вспомнить в других главах этой книжки...

АРМИЯ ДВУНАДЕСЯТИ ЯЗЫКОВ

Мы так привыкли называть армию, с которой воевали в 1812 году, французской, что немногие знают, что на самом деле наши войска сражались практически с армией всей Европы.

Французский император называл свое войско Великой армией. К началу войны с Россией его войско насчитывало свыше 600 тыс. человек, вооруженных ружьями, саблями, пиками, а также 1420 артиллерийскими орудиями. Это была мощная и грозная сила. Помимо французов в нее входили национальные корпуса и полки тех европейских стран, которые были покорены Наполеоном (полки итальянские, испанские, швейцарские, саксонские и др.), а также польский корпус под командой маршала Юзефа Понятовского. Напомним, что Польша в это время была поделена на части, и добрая половина ее принадлежала России. Вот поляки и воевали "за свою свободу", которую, впрочем, Наполеон им предоставить не спешил...

Эту армию нередко именовали "армией двунадесяти языков" (двунадесятью в старину называли цифру 12). Она и на самом деле была таковой: представители более 12 национальностей воевали под знаменами французов. Наполеон платил своим гвардейцам и солдатам неплохое жалование, поил их перед боем доставшимися ему даром винами; и они шли умирать за императора, не обращая внимания ни на какую опасность...

После первых поражений и начала бегства из России многие иностранные легионеры "вспомнили", что французы покорили когда-то их собственную родину, и... дезертировали. Шайки разноязыких дезертиров, ставших мародерами, бродили по тылам и французской, и русской армий, постепенно становясь добычей партизанских отрядов и окрестных крестьян...

АУСТЕРЛИЦ

Сегодня Аустерлиц - небольшой чешский городок Славков. А в начале XIX века это была простая деревня посреди обширной Австрийской империи. И никогда бы этой деревеньке не попасть в учебники мировой истории, если бы не кровопролитное сражение, развернувшееся здесь 20 ноября (2 декабря)* 1805 года между объединенной русско-австрийской армией и войсками французского императора. И хотя Аустерлиц - это только предыстория Отечественной войны 1812 года, попробуем вспомнить все по порядку...

Когда в 1805 году в Европе возникла антифранцузская коалиция, в которую вошли Англия, Австрия и Россия, объединенные русско-австрийские войска выступили навстречу Наполеону. Но Наполеон был талантливым полководцем; он наголову разбил австрийские части, а потом захватил и столицу страны - город Вену. Русские войска, неся большие потери, сумели отступить на территорию нынешней Чехии.

Командовал нашими полками М.И. Кутузов. Но и император Александр I неотлучно находился при штабе и пытался руководить военными действиями. Они видели ход войны по-разному: Кутузов хотел подождать подкрепления из России, а также того момента, когда австрийские войска, перегруппировавшись, будут более боеспособными, а российский император под влиянием своих честолюбивых помощников жаждал сражения, уверовав в легкую победу над Наполеоном... К тому же французский император умело использовал дипломатические переговоры, чтобы внушить противнику мысль о том, что он очень боится предстоящего сражения...

Когда сражение началось, то французы одержали в нем решительную победу, разбив союзные войска наголову. Потери наших и австрийских войск составили более 27 тыс. солдат и офицеров, а также 180 орудий...

Эта победа стала для Наполеона началом полного военного превосходства в Европе. А раздосадованный Александр I, обвинив в поражении М.И. Кутузова, отстранил его от командования. Опала полководца продолжалась до 1811 года (см. Кутузов - монумент и человек).

«Нашествие двунадесяти языков»

22 июня 1812 года (если считать по новому стилю) император Наполеон обратился к своей армии с воинственным воззванием: "Солдаты! Вторая польская война началась. Первая окончилась в Фридланде и в Тильзите. В Тильзите Россия поклялась быть в вечном союзе с Францией и в войне с Англией; ныне она нарушает свои клятвы! Она не желает дать никакого объяснения в странных своих поступках, покуда французские орлы не отойдут за Рейн и тем не покинут своих союзников на её произвол.

Россия увлечена роком. Судьба её должна свершиться. Не думает ли она, что мы переродились? Или мы более уже не солдаты Аустерлица? Она постановляет нас между бесчестием и войной. Выбор не может быть сомнителен. Идём же вперёд, перейдём Неман, внесём войну в её пределы.

Вторая польская война будет для французского оружия столь же славна, как и первая; но мир, который мы заключим, принесёт с собою и ручательство за себя и положит конец гибельному влиянию России, которое она в течение пятидесяти лет оказывала на дела Европы".

А воззвание вышло яростное и лицемерное, как и положено по законам пропаганды. Да, бывший артиллерийский офицер умел разговаривать с солдатами[?] Но только пыл, свойственный удачливым завоевателям, мешал увидеть в позиции императора несусветный авантюризм. Он искал войны, стремился к мировому господству. Верил в свою звезду, в свою славу, воспитал в себе дух победителя. Напрашивается хрестоматийный вывод: недооценил Россию, впал в самоуверенность[?]

Бесспорно, Наполеон был великим мобилизатором. В июне удалось оперативно перебросить в Россию 450-тысячное войско. Позже к захватчикам присоединились новые части - около 200 тысяч. Столь дальний поход такой армии - это по тем временам немыслимая операция и большой успех дипломатии Наполеона. Дипломатии, подкреплённой штыками.

Есть очень точное народное выражение: "Нашествие двунадесяти языков". В армии Наполеона французов было меньше половины. Поляки, баварцы, итальянцы, датчане, голландцы[?] Объединённая Европа, сыны воинской интеграции. Даже недавние союзники императора Александра - пруссаки и австрийцы - теперь готовы были сражаться под знамёнами Наполеона. Ему многое удавалось по праву сильного, до поры до времени, а точнее - до вторжения в Россию. Неслучайно в те годы ни в Петербурге, ни в Лондоне, ни в Риме выражение "великий человек" не требовало пояснений. Всем было ясно, что речь идёт о Бонапарте.

После революции французская армия по праву считалась самой закалённой и искусной. Но была в Европе ещё одна армия, постигшая науку побеждать. Было государство Российское, готовое к испытаниям на прочность. В этом походе революционный император потеряет армию, а Россия[?] А Россия получит[?] На таких подвигах государство держится веками. Память о них - наш палладиум. Французы скромно называют эту войну - нет, не Второй польской, как первоначально замышлял Наполеон, но русской, или зимней, кампанией. Победу под Москвой воспринимают как великую победу императора - и редко вспоминают о том, что "Великая армия" была разбита именно в России, а вместе с ней разбились вдребезги мечты генерала Бонапарта о мировой сверхдержаве. На оценки итогов той войны и сегодня влияет политическая конъюнктура. Иначе и не бывает. Казалось бы, сюжет хрестоматийный, но сколько разночтений, сколько трактовок, оттенков[?] Фабула той войны как будто повторяет судьбу России, нашего народа - терпеливого и потому непобедимого. Не время списывать в архив споры об Отечественной войне, о кампании 1812-го.

22 июня 1812 года (если считать по новому стилю) император Наполеон обратился к своей армии с воинственным воззванием: «Солдаты! Вторая польская война началась. Первая окончилась в Фридланде и в Тильзите. В Тильзите Россия поклялась быть в вечном союзе с Францией и в войне с Англией; ныне она нарушает свои клятвы! Она не желает дать никакого объяснения в странных своих поступках, покуда французские орлы не отойдут за Рейн и тем не покинут своих союзников на её произвол.

Польский вопрос, как и ужесточение континентальной блокады, направленной против Британии, - всё это были лишь поводы для войны. Причина монументальнее: не мог Наполеон смириться с существованием неподвластной ему и мощной Русской армии, которая вплоть до Аустерлица сто лет не знала серьёзных поражений. С существованием независимого государства Российского…
А воззвание вышло яростное и лицемерное, как и положено по законам пропаганды. Да, бывший артиллерийский офицер умел разговаривать с солдатами… Но только пыл, свойственный удачливым завоевателям, мешал увидеть в позиции императора несусветный авантюризм. Он искал войны, стремился к мировому господству. Верил в свою звезду, в свою славу, воспитал в себе дух победителя. Напрашивается хрестоматийный вывод: недооценил Россию, впал в самоуверенность…

Есть очень точное народное выражение: «Нашествие двунадесяти языков». В армии Наполеона французов было меньше половины. Поляки, баварцы, итальянцы, датчане, голландцы… Объединённая Европа, сыны воинской интеграции. Даже недавние союзники императора Александра - пруссаки и австрийцы - теперь готовы были сражаться под знамёнами Наполеона. Ему многое удавалось по праву сильного, до поры до времени, а точнее - до вторжения в Россию. Неслучайно в те годы ни в Петербурге, ни в Лондоне, ни в Риме выражение «великий человек» не требовало пояснений. Всем было ясно, что речь идёт о Бонапарте.

После революции французская армия по праву считалась самой закалённой и искусной. Но была в Европе ещё одна армия, постигшая науку побеждать. Было государство Российское, готовое к испытаниям на прочность. В этом походе революционный император потеряет армию, а Россия… А Россия получит… На таких подвигах государство держится веками. Память о них - наш палладиум. Французы скромно называют эту войну - нет, не Второй польской, как первоначально замышлял Наполеон, но русской, или зимней, кампанией. Победу под Москвой воспринимают как великую победу императора - и редко вспоминают о том, что «Великая армия» была разбита именно в России, а вместе с ней разбились вдребезги мечты генерала Бонапарта о мировой сверхдержаве. На оценки итогов той войны и сегодня влияет политическая конъюнктура. Иначе и не бывает. Казалось бы, сюжет хрестоматийный, но сколько разночтений, сколько трактовок, оттенков… Фабула той войны как будто повторяет судьбу России, нашего народа - терпеливого и потому непобедимого. Не время списывать в архив споры об Отечественной войне, о кампании 1812-го.

В нынешнем году тон в атаке лучших российских клубов задавали форварды-иностранцы.
... Думбья и Вагнер, Эменике и Веллитон, Кураньи и Воронин, Кайседо и Обинна, Вальдес и Мартинс, Ласина Траоре, Самюэль Это"О. Кот-д"Ивуар, Бразилия, Нигерия, Германия, Украина, Эквадор, Парагвай, Камерун. Французский, португальский, английский, немецкий, испанский, украинский. Двенадцать человек, восемь стран, настоящий лингвистический калейдоскоп. Вот он - иностранный легион преследователей, звездная россыпь, "армия двунадесяти языков", которая призвана свергнуть "Зенит" с чемпионского престола…Но что это за звуки? Я слышу недовольные голоса. "Тпру! - кричит нетерпеливый читатель. - А ну попридержи коней своего красноречия и растолкуй, к чему клонишь, пустобрех, а не то проваливай с трибуны, и пусть скажут другие".

Что ж, попробую объяснить доходчиво. Если взглянуть на статистику нынешнего сезона, становится очевидным, что семь из восьми ведущих клубов России делают ставку на иностранных нападающих. Причем не на кого-то одного, а на нескольких сразу. В "Спартаке", "Рубине", "Локомотиве", цска есть готовые пары, а то и тройки качественных зарубежных форвардов. Россияне остаются на вторых-третьих ролях - либо сидят на замене, либо, что называется, таскают рояль для своих заморских партнеров. Наверное, нет смысла подробно останавливаться на каждом случае в отдельности, для этого достаточно взглянуть на заявку. Имен, которые перечислены в начале этой заметки, вполне достаточно. Каждый из них - главная сила своей команды, конкурировать с которой у россиян не получается.

И надо же случиться такому совпадению, словно в пику всем претендентам, в "Зените" ударная группировка представлена российскими футболистами, а именно двумя Александрами - Кержаковым и Бухаровым. Сейчас, пока травмирован один, на острие играет второй. Потом они поменяются.

Конечно, это стечение обстоятельств, а не часть политики по подготовке кадров для сборной России. Сомневаюсь, что "Зенит" больше или меньше других печется о благе национальной команды. Как и все остальные, он всегда действует в своих интересах, просто в свое время для него не составило большого труда купить игроков с российским паспортом. У прямых, между прочим, конкурентов.

Так получилось, что из-за пресловутого лимита равный по качеству легионер обходится дешевле, а большинство российских клубов за редким исключением предпочитает считать свои деньги. Тратят, конечно, тоже много, но в разумных пределах. "Зенит" пошел другим путем, но к делу это сейчас не относится.

Стоит ли нам посыпать голову пеплом и устраивать панихиду по российским форвардам? С одной стороны, ситуация не самая радостная, с другой - в ближайшее время ничего не изменится, поэтому сокрушаться не имеет смысла. Как гласит старая поговорка, слезами горю не поможешь

Виноват ли лимит? Кое-кто считает, что да. Дескать, искусственно освобождая места для россиян, РФС снижает планку требовательности наших футболистов к самим себе. Таким образом, общий уровень падает, и тренеры ставят их на те позиции, где цена ошибки не так высока (если такие, конечно, существуют) - фланги обороны и полузащиты, иногда - местечко в опорной зоне. Сразу оговорюсь, что это все условно - крайний защитник может привезти гол с тем же успехом, что и центральный, но все-таки обозначенная тенденция просматривается. Во всяком случае, как видим, люди, которые призваны забивать голы, во всех ведущих командах, кроме "Зенита", - иностранцы. Да и там в конце концов есть Лазович и Данни, которые активно участвуют в жизни своего нападения.

Есть и противоположное мнение - мол, гайки, наоборот, надо закрутить еще сильнее. Появятся ли у нас хорошие русские нападающие, если лимит смягчат или ужесточат? Не уверен. Дело ведь не в одном конкретном ограничении, законе или правиле. Таланты они как цветы - для их роста нужны и свежая вода, и яркое солнце, и отсутствие сорняков. Когда хромает хотя бы одна составляющая, успеха можно и не ждать. Только комплексный подход сдвинет дело с мертвой точки. Но это уже совсем другая тема.

АФРИКАНСКАЯ ЧЕТВЕРКА ПРЕВЗОШЛА ВСЮ ЕВРОПУ

На данный момент в клубах первой восьмерки отличился 31 форвард, забивший 198 голов. При этом 14 россиян записали на свой счет 64 мяча, 7 легионеров из Европы - 51, 5 представителей Южной Америки - 29. А вот четверка африканцев (Думбья, Траоре, Эменике, Это"О) забила 53 (!) гола (еще один добавил Обинна).

Из цикла о войне 1812 года.

Дороги 1812 года…

Это было ровно двести лет тому назад. Значит, с тех пор прошло три жизни продолжительностью в 66-67 лет. Рукой подать!

22 июня император Наполеон нашёл слова для политического обоснования нового похода за славой, хлебом, золотом и мировым господством. О, это было воинственное воззвание:

«Солдаты! Вторая польская война началась. Первая окончилась в Фридланде и в Тильзите. В Тильзите Россия поклялась быть в вечном союзе с Францией и в войне с Англией; ныне она нарушает свои клятвы! Она не желает дать никакого объяснения в странных своих поступках, покуда французские орлы не отойдут за Рейн и тем не покинут своих союзников на ее произвол.

Россия увлечена роком. Судьба ее должна свершиться. Не думает ли она, что мы переродились? Или мы более уже не солдаты Аустерлица? Она постановляет нас между бесчестием и войной. Выбор не может быть сомнителен. Идем же вперед, перейдем Неман, внесем войну в ее пределы.

Вторая польская война будет для французского оружия столь же славна, как и первая; но мир, который мы заключим, принесет с собою и ручательство за себя и положит конец гибельному влиянию России, которое она в течение пятидесяти лет оказывала на дела Европы».

1. Наполеон Бонапарт делит Европу между своими родственниками.
Английская карикатура. Раскрашенная гравюра

Бывший генерал Бонапарт умел разговаривать с армией. Умел вдохновлять на подвиги воинство, воодушевлённое революционными идеями свободы и жаждой наживы. Как и принято в подобных случаях, он нашёл благообразный политический повод для вторжения. Нарушение тильзитских соглашений, нарушение (неизбежное для России!) континентальной блокады, вечный польский вопрос…

Конечно, это недостаточные причины для переброски огромной армии на тысячи километров на Восток. Неслучайно наименования войны, предложенное Наполеоном - Вторая польская - не приживётся. Для французов война станет «русским походом» (помните песенку Беранже - «Русский поход вспоминаю…»), для нас - Отечественной.

Отбросив лукавую риторику, мы увидим, что Наполеон не мог смириться с существованием в Европе неподконтрольной ему сильной армии. Он намеревался сделать с русской армией то, что он триумфально проделал с австрийской и прусской. Перед ним лежала огромная крестьянская империя - не столь густонаселённая, как знакомые ему страны Европы.

Для французов вырисовывалась вполне достижимая перспектива: разгромить в генеральном сражении основные силы русских, принудить Александра (или его преемника, если гвардия с горя устроит в Петербурге очередной переворот) к капитуляции. Россия превратилась бы в очередного сателлита могущественной Франции. В поставщика пушечного мяса и хлеба для новых походов - против Британской империи.

В армии Наполеона природных галлов, французов, было меньше половины. Поляки, баварцы, итальянцы, датчане, голландцы… Надменный Евросоюз, сыны воинской интеграции.

Даже недавние союзники императора Александра - пруссаки и австрийцы - теперь готовы были сражаться под знамёнами Наполеона. Ему (как и основателю несостоявшегося «Тысячелетнего Рейха») многое удавалось по праву сильного, до поры до времени, а точнее - до вторжения в Россию.

Презрение к России, к её святыням, к её героям было идеологической основой нашествия 1812 года. Заставить полумиллионное войско сражаться в тысячах километров от родных мест - технически непростая задача для первой половины ХIХ века, когда главным транспортным средством оставалась лошадь.

Вот Наполеон и попытался возродить дух крестовых походов, когда религиозная ярость помогала превозмогать лишения походов. Наполеон - дитя Французской революции, он не был религиозен. Значит, требовалось доказать собственной армии, что Россия - мировой агрессор, коварное и жестокое государство, а уничтожение России - великое благо для нынешних и будущих поколений цивилизованных европейцев.

Французы намеревались приструнить и подчинить варваров, таково было кредо той войны- и потому неизбежно впадали в недооценку противника. И потому не могли наладить деловые отношения с жителями оккупированных территорий.

«Благородные» рыцари Наполеона вели себя в России как поработители: им внушили презрение к русскому «скоту». Гордыня помогла Наполеону успешно ввязаться в драку вдали от родной Франции. Но гордыня помешала ему победить Россию…

Антикрепостническая пропаганда мало кого убедила, а вот бесчинства оккупантов народ оценил по заслугам и без промедления. Для мужика Наполеон был антихристом, воплощением зла - и это не только результат умелой агитации Ростопчина и подобных ему проницательных вельмож.

Это шло от души, от сердца: идти на басурмана. Как будто ветры задули над страной, всколыхнули историческую память, заставили встать за землю русскую.

С двухсотлетней исторической дистанции воспринимаем ту Россию в духе героической идиллии. А в XIX веке судьбы Отечественной войны были предметом острых споров. В наше время то и дело подвергается сомнениям официальная патриотическая версия Великой Отечественной 1941 - 45-го, продолжаются дипломатическое противостояние по результатам Второй Мировой.

Всё это было и в XIX веке… Говорили и о воровстве интендантов, которые довели русскую армию до голода. И о том, что за патриотическими словесами дворяне и купцы прятали корыстный интерес.

Известен такой беспощадный отзыв о российской элите 1812 года: «Не покрыло ли оно себя всеми красками чудовищнейшего корыстолюбия и бесчеловечия, расхищая всё, что расхитить можно было, даже одежду, даже пищу, и ратников, и рекрутов, и пленных, несмотря на прославленный газетами патриотизм, которого действительно не было ни искры, что бы ни говорили о некоторых утешительных исключениях».

Неужели «ни искры»? Как же в таком случае устояла Россия? Как одолела Великую армию? Изворовавшаяся страна непременно распалась бы, раскололась под ударом. Будем судить по результатам. Несмотря на все ошибки и пороки, несмотря на показуху и интриги, несмотря на отсутствие признанного «военного вождя», Россия оказалась в 1812-м году сильнее всех в мире по стойкости патриотического духа.

Случайных побед не бывает. А очернить можно любую страну - как и любую семью.

Император Александр в год нашествия, по собственному признанию, только начал читать Священное Писание - впервые, хотя ему шёл тридцать пятый год. До войны 1812 года любимый внук Екатерины «учился понемногу» и разговаривать по душам с Православной Русью не мог.

Потому в годину великих испытаний государственным секретарём, правой рукой государя стал Александр Семёнович Шишков - адмирал, учёный, будущий министр Просвещения, патриот, яростный борец с иностранщиной в русском языке и в русской жизни.

«Из давнего времени примечали мы неприязненные против России поступки французского императора, но всегда кроткими и миролюбивыми способами надеялись отклонить оные.

Наконец, видя беспрестанное возобновление явных оскорблений, при всем нашем желании сохранить тишину, принуждены мы были ополчиться и собрать войска наши; но и тогда, ласкаясь еще примирением, оставались в пределах нашей империи, не нарушая мира, а быв токмо готовыми к обороне.

Все сии меры кротости и миролюбия не могли удержать желаемого нами спокойствия. Французский император нападением на войска наши при Ковно открыл первый войну.

И так, видя его никакими средствами непреклонного к миру, не остается нам ничего иного, как призвав на помощь свидетеля и защитника правды, Всемогущего Творца небес, поставить силы наши противу сил неприятельских.

Не нужно мне напоминать вождям, полководцам и воинам нашим о их долге и храбрости. В них издревле течет громкая победами кровь славян. Воины! Вы защищаете веру, отечество, свободу. Я с вами. На начинающего Бог».

Как важно найти ёмкий, точный, эмоциональный образ, который станет крылатым. Эти слова наполнили смыслом первый акт русского сопротивления: «На начинающего Бог». В пропагандистской войне Россия устояла, потому что Шишков хорошо знал и армию, и народ. Знал, какая патетика царапнет сердца…

6. Наполеон в изгнании. А.Г.Орловский

«Неприятель вступил в пределы наши и продолжает нести оружие свое внутрь России, надеясь силою и соблазнами потрясть спокойствие Великой сей Державы. Он положил в уме своем злобное намерение разрушить славу ее и благоденствие.

С лукавством в сердце и лестью в устах несет он вечные для нее цепи и оковы. Мы, призвав на помощь Бога, поставляем в преграду ему войска наши, кипящие мужеством попрать, опрокинуть его, и то, что останется неистребленного, согнать с лица земли нашей. «…»

Да найдет он на каждом шагу верных сыновей России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам.

Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина.

Благородное дворянское сословие! ты во все времена было спасителем Отечества; Святейший Синод и духовенство! вы всегда теплыми молитвами призывали благодать на главу России; народ русский! храброе потомство храбрых славян! ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров; соединитесь все: со крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие вас не одолеют».

Шишков обращался к православным братьям. После Победы именно он, адмирал и государственный секретарь, предложит выгравировать надпись на памятной медали - цитату из псалма: «Не нам, не нам, но имени Твоему». В июне и июле 1812-го до Победы путь лежал долгий, но Россия не рассыпалась. Ощетинилась и приняла удар.