Чем мне близка поэзия ахматовой. Любовная лирика анны ахматовой

Замечательный итальянский славист Витторио Страда, недавно ушедший от нас, задавался вопросом: как так получилось, что Толстой и Достоевский, продемонстрировавшие, как он пишет, последовательную еврофобию, при этом оказали глубочайшее воздействие на умы выдающихся представителей западной культуры? Вот вопросик, на который хотелось бы найти ответ. Любопытно, что статья Страды была напечатана в сборнике под очень характерным названием. В 2003 г. вышел сборник по материалам международной конференции. И конференция, и сборник назывались «Толстой или Достоевский?» со знаком вопроса.

Эта тема давно будоражит не только филологов, но и философов, писателей. Достаточно назвать несколько имен людей, которые задавались этим вопросом. В первую очередь, конечно, Мережковский, автор большой книги под названием «Толстой и Достоевский». Это Бердяев, Вересаев. Это Томас Манн, Марсель Пруст.

Это, наконец, Джордж Стайнер, который выпустил в 1959 г. в Лондоне книгу именно под таким названием, со знаком вопроса: «Достоевский или Толстой?» В этой формулировке вопрос время от времени возникает в интернете. Вспыхивают споры: а кто важнее для нас сегодня, Толстой или Достоевский?

Передо мной два интересных документа. Восемнадцатилетний Толстой в дневнике и восемнадцатилетний же Достоевский в письме к брату. Задаются они, в общем-то, одним и тем же вопросом, эти два юноши: какова цель жизни человека? Толстой пишет: «Цель жизни человека есть всевозможное способствование всестороннему развитию всего существующего». Развитие – но существующего, того, что уже есть. Открытие идеи совершенствования и, как ключ, самосовершенствования открывает перед Толстым громадные горизонты. В заключение он пишет: «Теперь жизнь моя будет вся стремлением деятельным и постоянным к этой одной цели».

А вот что пишет восемнадцатилетний Достоевский, я уже цитировал это суждение, еще раз приведу его: «Человек есть тайна. Ее надо разгадать. Ежели будешь разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время. Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком». Итак, человек есть тайна .

В чем, собственно, разница? Глубочайшие нюансы обозначаются уже столь рано. Толстой исходит из того, что, как он пишет, человек родится совершенным. Он говорит это вслед за Ж.-Ж. Руссо. Родившись, человек представляет собой прообраз гармонии, а потом воспитание его портит, общество его «исправляет», он уходит все дальше от природы. Ему нужно это понять и вернуться к первоначальной гармонии. Вот примерно такая позиция.

Достоевский исходит, мне кажется, из того, что первоначальным является хаос, но хаос оказывается созидательным. Именно из хаоса является гармония. Для Толстого гармония как бы предустановлена, надо лишь хорошо осознать ее. А для Достоевского гармония только создается, причем создается из хаоса. Конечно, в таком представлении Достоевского о человеке многое идет от романтизма («мир души ночной» слышит как «хаос шевелится», сказано у Тютчева), которого Толстой не признавал. Достоевский верит в какую-то зиждительную способность хаоса – через усилия его одоления. Человек приобретает и накапливает опыт одоления хаоса (в себе прежде всего!), и только таким образом может родиться гармония.

Любопытно, как из этих различий рождается совершенно противоположное отношение Достоевского и Толстого к Шекспиру. Мы знаем, что Толстой в конечном счете пришел к отрицанию Шекспира, а вот для Достоевского мир Шекспира оказывался и в юности, и до самого конца жизни родным. Новалис очень интересно сказал о Шекспире, и эти слова можно приложить и к Достоевскому. «В Шекспире, – писал он, – обязательно чередуется поэзия с антипоэтическим, а гармония – с дисгармонией, и это прямая противоположность греческой трагедии».

Ну, и очень важный вопрос, который решают всю свою жизнь и Толстой, и Достоевский. Достоевский формулирует этот вопрос в подготовительных материалах к «Бесам» следующим образом: «Можно ли веровать, быв цивилизованным?» Для Достоевского безусловность веры определяется прежде всего, как он пишет здесь же, «верованием в божественность Сына Божия Иисуса Христа. Ибо вся вера только в этом и состоит».

Для сравнения, Толстой, правда, уже в конце жизни, в ответе на известное определение Синода пишет следующее: «Христос – это только человек, которого понимать богом и которому молиться считаю величайшим кощунством». По Толстому Бог – это дух, это любовь, это начало всего, он во мне и я в нем.

Архиепископ Иоанн (Шаховской) говорил о Достоевском, что высшим злом для него является попытка установить добро без Бога. Может быть, это слишком сильно, слишком резко сказано, если вспомнить видение Версилова в «Подростке», где обезбоженный мир вспоминает вдруг о любви, а потом только – о забытом Христе.

Но, так или иначе, Достоевский оказывается в оппозиции Толстому, и чем дальше, тем больше. Уже в черновиках к «Идиоту» он запишет следующую мысль, которая так и кажется неким ответом Толстому: «Многие думают, – что достаточно веровать в мораль Христову, чтобы быть христианином. Не мораль Христова, не учение Христа спасет мир, а именно вера в то, что Слово плоть бысть, Бог воплотившийся». Т.е. Достоевский полагает, в отличие от Толстого, что недостаточно поучений, недостаточно морали, пусть даже самых добрых и умных поучений. Слово должно стать плотью. Это, собственно, путь Христа, и это путь, который Достоевский видит для себя и для человечества.

Сохранилось интересное воспоминание корректора Тимофеевой-Починковской об одном разговоре с Федором Михайловичем. В перерывах между работой над корректурами они вели иногда такие философские разговоры. И вот он спрашивает эту девушку, как она понимает Евангелие. Она ему отвечает, что вся суть в осуществлении учения Христа на Земле. Достоевский разочарованно протянул: «И только?» Собеседница добавляет: «Нет, и еще… вся эта жизнь земная – только ступень в иные существования…» «К мирам иным! – восторженно сказал он, вскинув руку вверх, к раскрытому настежь окну, в котором виднелось светлое и прозрачное июньское небо».

Можно сказать, что для Толстого Христос – это великий учитель, и он принимает его учение. Для Достоевского Христос – это Спаситель бессмертной души, для него важен богочеловеческий лик, воплощенное Слово.

Толстой часто ведет своих героев по пути открытия какой-то великой моральной максимы, какой-то нравственной истины. Вот, скажем, в «Казаках» Оленин: «И вдруг ему как будто открылся новый свет. «Счастье – вот что! – сказал он себе. – Счастье в том, чтобы жить для других». Вот это – важнейшая максима Толстого, с которой, безусловно, соглашался и Достоевский, но не как с исключительно моральной истиной.

Можно вспомнить рассказ Толстого «Хозяин и работник», когда в жестокосердной душе хозяина просыпается вдруг христианская любовь как обожание другого человека, вот этого самого безропотного работника, которого он уничижал в жизни, презирал, а теперь, перед лицом смерти, вдруг целью своей, даже путем самопожертвования, ставит его спасение, потому что он вдруг понимает, что любовь к другому – это и есть истина, Бог в этой истине. Хозяин, высший хозяин – это не он, сильный мира сего, а Хозяин – это Бог, и он ощущает Его в себе.

Интересно, что Достоевский, когда прочитал «Анну Каренину», написал замечательную статью. Может быть, это даже самое лучшее, что написано о Толстом и об этом романе. Достоевский признал в Толстом новое слово, которое впервые так мощно было высказано в мировой литературе. Сцена у постели умирающей Анны, сцена преображения Каренина потрясла Достоевского. К чему ведет нас Толстой? Вот Левин открывает это: «надо жить по-божьи». Надо, чтобы человек усовестился, и тогда для него наступит новая, лучшая жизнь.

В своем трактате «Так что же нам делать?» через пять лет после смерти Достоевского Толстой записывает: «Только кажется, что человечество занято торговлей, договорами, войнами, науками, искусствами. Одно дело только для него важно, одно только дело оно делает: оно уясняет себе те нравственные законы, которыми оно живет». Нравственные законы уже есть, человечество только уясняет их себе.

Я бы не хотел, чтобы наше противопоставление Толстого и Достоевского привело к представлению, что Толстой, дескать, некий теоретик-морализатор. Ничуть! Этот путь уяснения высшего нравственного закона – для Толстого ведь это не одна только теория, не одна только моральная философия, нет! Для него это жизненный путь, который он сам решается пройти. И он его проходит собственными стопами, спотыкаясь, падая под тяжестью взятого на себя груза, но проходит до конца.

Очень важно, что в историю мировой цивилизации Толстой вошел вот этим сюжетом своего духовного пути. Андрей Белый в 1911 г. пишет статью «Трагедия творчества: Достоевский и Толстой». Не со всем можно согласиться в этой статье, но вывод убеждает: «Гений есть человек в художнике, а не художник в человеке». «И в этом смысле, – говорит Андрей Белый, это сразу после смерти Толстого сказано, – сам Толстой стал таким своеобразным художественным произведением».

Я бы здесь добавил, что Толстой с этой точки зрения видится художественным произведением, героем… Достоевского (вспомнить хотя бы предсмертный уход Степана Трофимовича в «Бесах»). Т.е. героем, который был предусмотрен Достоевским. Предусмотрен вот этот путь ошибок, «энергии заблуждения» (по известному выражению самого Толстого). Это путь, который Толстой прошел, очень противоречивый путь, но прошел он его честно, с беспощадной последовательностью, до конца. Мы теперь знаем, что это за путь, к чему он ведет. Этот путь стал частью нашего культурного опыта. Достоевский был свидетелем начала движения Толстого к отрицанию Церкви. Достоевский, читая одно из писем Толстого, где тот уже начал высказывать свои идеи (ему дали прочесть это письмо), как свидетельствует современник, хватался за голову и говорил: «Не то! Не то!».

Я понимаю, что я, наверное, не отвечу и вообще не знаю, сможем ли мы когда-нибудь ответить на этот вопрос – Толстой или Достоевский? И нужно ли вообще ставить это «или»? Потому что в контексте мировой культуры все-таки скорее всего здесь нужен союз «и». Я думаю, что Толстой и Достоевский действительно шли очень разными путями, но в конечном счете они все-таки шли к каким-то общим целям. И не случайно на этом пути возникали очень важные общие мотивы, сближающие их. В жизни они не сблизились. Два таких гения жили рядом друг с другом и даже не сделали попытку познакомиться. Но крайне внимательно следили друг за другом, соотносили свой путь с путем рядом живущего гения.

Так вот, сближающие мотивы. Мне кажется, что один из сближающих мотивов Толстого и Достоевского – это мотив вины и ответственности, моральной ответственности. Это то, что Достоевский как раз разглядел как основную тему, основной мотив «Анны Карениной». И для Толстого это мотив, опять же повторяю, не только литературный, а это мотив его собственной жизни и судьбы.

В трактате «Так что же нам делать?» Толстой описывает эпизод, подобный тому, о котором я говорил в самой первой лекции: Толстой тоже видел в Париже, как работает гильотина. И по этому поводу ог пишет: «Я своим присутствием и невмешательством одобрил этот грех и принял участие в нем. Так и теперь при виде этого голода, холода и унижения тысячи людей я не умом, не сердцем, а всем существом моим понял, что я своей роскошью не только попуститель, но прямой участник». «Мы живем, – пишет Толстой, – как будто нет никакой связи между умирающей прачкой, четырнадцатилетней проституткой… и нашей жизнью». И вот это ощущение своей вины, личной ответственности движет Толстым. В частности, в таком документе эпохи, который вошел в язык, – «Не могу молчать», когда Толстой через себя пропускает всё самое страшное, что происходит в России, и самого себя ставит в положение отвечающего. Характерен здесь призыв Толстого, к которому, наверное, если бы дожил до этого времени, мог бы присоединиться и Достоевский: «Люди-братья! Опомнитесь, одумайтесь, поймите, что вы делаете. Вспомните, кто вы».

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИНСТИТУТ
Им. А.М. ГОРЬКОГО
Контрольная работа по дисциплине

«ПСИХОЛОГИЗМ У ЛЬВА ТОЛСТОГО И ФЁДОРА ДОСТОЕВСКОГО».

Выполнил студент 2 курса заочного отделения
Карелин Алексей Анатольевич.
Принял преподаватель
Д. ф. н., проф., член СП России В.И.Гусев

Москва 2005.

1. ВСТУПЛЕНИЕ………………………………………………………..…………….……..3
2. ОСОБЕННОСТИ ПСИХОЛОГИЗМА У ДОСТОЕВСКОГО…………….......................3
3. ОСОБЕННОСТИ ПСИХОЛОГИЗМА У ТОЛСТОГО…......……………………………5
4. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ ГЕРОЕВ ТОСТОГО И ДОСТОЕВСКОГО …... 5
5. ВЫВОДЫ………………………………………………………………………………….. 7
6. ЛИТЕРАТУРА………………………………………………………………………..……8

ВСТУПЛЕНИЕ

Психологизм XIX века существенно отличается от психологизма XX века. Психологизм Достоевского и Толстого есть попытка прорваться к явлениям совершенно не психологическим - сфере Абсолюта... Божественным откровениям. Золотой век закончился веком Серебряным. А потом наступил век Коммунистический. Символизм, рефлексия, психологизм советскую литературу не интересовал. У нее были другие задачи. Она пыталась сформулировать очертания Нового человека, Богочеловека. С этой задачей до конца советская литература не справилась, поскольку Богочеловек - модель недосягаемая.
Александр Блок (Бугаев) в своей речи «О назначении поэта» в Доме литераторов на торжественном собрании в 84-ю годовщину смерти Пушкина сказал в частности:
« Поэт совершенно свободен в своём творчестве, и никто не имеет права требовать от него, чтобы зелёные луга нравились ему больше, чем публичные дома.
Второе общее место гласит: поэты интересны тем, чем они отличаются друг от друга, а не тем, в чём они подобны друг другу. И так как центр тяжести всякого поэта – его творческая личность, то сила подражательности всегда обратно пропорциональна силе творчества.
Я хочу развить эту мысль и на прозу. И обратить внимание на то, что всё-таки отличает психологизм Достоевского от психологизма Толстого. И через это противопоставление определиться в главном, что стоит за этим?
Первое, конечно же, наиболее ярко олицетворяет гений Льва Толстого. Второе - не менее значимый гений Фёдора Достоевского. Но если Толстой - олицетворение России витринной, более элитной и светской, то Достоевский в своём творчестве показал другую Россию - так сказать, Россию второго плана.
Так вот в 80е годы у литературоведов существовало мнение о существующей некоторой полярности в восприятии таких мэтров, как Достоевский и Толстой. То есть те, кто был без ума от Достоевского, не понимали Толстого, а те, кто любил Льва Николаевича шарахались от Федора Михайловича. Одни считали образцом психологизма Достоевского и не видели психологизма у Толстого, другие воспринимали Достоевского как истеричку, зато Толстой шел на ура.
Так, например, религиозные искания позднего Толстого не согласуются с эстетикой его более ранних романов. «Бегство от культуры» Достоевского находится в противоречии с его новаторством в области художественного психологизма.
Но, Достоевский и Толстой в своих романах разрабатывают «новое мистическое содержание». Мережковский считает, что творчество всех гениальных русских писателей в той или иной степени бессознательно.

ОСОБЕННОСТИ ПСИХОЛОГИЗМА У ДОСТОЕВСКОГО:

Виктор Шкловский своей работе «О теории прозы» на 111 стр. пишет: «Толстой говорил, что не слова, а построение слов, система слов разноразрешённых, но связанных, есть особенность художественного мышления».
Но известен тот факт, что чисто технически Достоевский не мог работать как Толстой, переписывая раз за разом и шлифуя свои романы. Краткие сроки написания из-за обязанностей перед издателем заставляли его работать быстро, и, позволю сказать себе небрежно.
Но все сказанное не может заслонить от нас тот факт, что творчество Достоевского, его художественное восприятие мира настолько ново, своеобразно и гениально, что он навсегда вошел как новатор, как основоположник новой школы в историю мировой литературы.
Так главной художественной особенностью романа “Преступление и наказание” является тонкость психологического анализа. Психологизм в русской литературе был известен давно. Сам Достоевский использует также традиции М. Ю. Лермонтова, который стремился доказать, что “история души человеческой... едва ли не интереснее и не поучительней истории целого народа”. Для Достоевского в романе характерно проникновение в психологию изображаемых героев (будь то кристально чистая душа Сони Мармеладовой или темные изгибы души Свидригайлова), стремление не только передать их реакцию на господствовавшие тогда отношения между людьми, но и мироощущение человека в данных социальных обстоятельствах (исповедь Мармеладова).
Раскрыть душу, мироощущение героев помогает автору прием полифонии, многоголосия в романе. Каждый герой помимо участия в диалогах произносит бесконечный “внутренний” монолог, показывающий читателю, что делается в его душе. Достоевский строит все действие романа не столько на реальных событиях и их описании, сколько на монологах и диалогах героев (сюда вплетается и его собственный голос, голос автора). Писатель тонко передает речевые особенности каждого образа, очень чутко воспроизводит интонационную систему речи каждого персонажа (это хорошо заметно в речи Раскольникова). Из этой творческой установки исходит и еще одна художественная особенность романа - лаконичность описаний. Достоевского интересует не столько то, как выглядит человек, сколько то, что за душа у него внутри. Так и получается, что из всего описания Сони запоминается одно только яркое перо на шляпке, совершенно не идущее к ней, а у Катерины Ивановны - яркий не то платок, не то шаль, которую она носит.
Важной художественной особенностью можно считать и то, что роман “Преступление и наказание” требует от нас глубинного философского осмысления жизни. Герои его (особенно Раскольников) - люди ищущие, одержимые одной идеей. Такой идеей, заставляющей главного героя забыть о собственном благополучии, становится идея о “крови по совести”. Достоевский обсуждает ее с читателем, Родион с Мармеладовым, Порфирием Петровичем, с читателями в статье, написанной им. На протяжении всего романа идет философская полемика о содержании понятия “преступление” (почему Сонечка - преступница, а Лужин - порядочный человек в глазах общества, хотя на самом деле все наоборот?).
Даже сам сюжет романа основывается на истории преступления (известно, что Достоевский прочитал о чем-то похожем в колонке происшествий). Страсти в романе доведены до предела, в нем нет полутонов. Особенностью романа является также крайняя напряженность конфликта. Нормальная, обычная жизнь скучна для его главного героя.
Все перечисленные художественные особенности романа делают его шедевром русской и мировой литературы, а его автора - основоположником нового “психологического” подхода к изображению явлений действительности. И еще, Достоевского интересовала в его творчестве не абстрактная философская истина, а та идейно-художественная правда, которая пережита и лично выстрадана человеком. Она может быть обретена в итоге нелегкого пути, в пробах и ошибках, заблуждениях и сомнениях.
Проблема добра и зла - центральная в романах Достоевского - решается применительно к конкретному человеку. Своеобразие психологического стиля Достоевского определялось своеобразием его героев - они исключительно философичны; они обостренно эмоциональны; у них неординарный внутренний мир.
Практической стороной жизни они пренебрегают. Герои Достоевского полностью поглощены своей «идеей». В научной литературе о Достоевском для таких персонажей сложилось обозначение «герой-идеолог»: концепция мира составляет сущность их характера, вне этой концепции героя невозможно себе представить. Персонажи романа эмоционально «переживают» свои идеи; эти идеи захватывает целиком душевный мир человека. Отсюда острота и напряженность душевной жизни героев Достоевского.
Идея героев никогда не выступают как некоторые непреложные истины. Для каждого из героев его идея - всегда проблема, она требует проверки - и рациональным осмыслением, и эмоциональным переживанием, и личной практикой, собственной судьбой. В разрешении нравственных вопросов герои идут до конца.
Писатель изображает непрерывную смену душевных состояний человека. Таким образом, тоже создается чрезвычайная интенсивность и напряженность внутренней жизни героя.
Душевная жизнь человека изображается Достоевским в ее крайних проявлениях, в моменты наивысшей напряженности, на грани нервного срыва, истерики, внезапной исповеди, бреда и т.д.
Таким образом, Достоевский обнажал неисчерпаемую сложность человеческой натуры, ее противоречивость.
Особенности психологизма Достоевского, на мой взгляд, заключаются в следующем:
1. Достоевский изображает колебания от одной крайности к другой, движения сознания и подсознания между двумя безднами. В таком состоянии постоянно находится Раскольников.
2. Человеческая душа, по мнению Достоевского, во многом необъяснима и загадочна. Непредсказуемость внутреннего мира постоянно подчеркивается. Передаче психических переломов всегда сопутствует слово «вдруг».
3. Для создания психологической атмосферы используются эпитеты, указывающие на крайнюю степень внутренней напряженности. Используются детали внешнего, предметного мира, например интерьер, пейзаж, гамма цветов и запахов.
Особая статья - сны и видения у Достоевского. Сны доводят идею до логического конца, заставляют ужаснуться (Свидригайлов, Раскольников), передают состояние героя в самые напряженные моменты развития действия, иногда имеют символическое значение (сон Раскольникова в эпилоге).
На первом плане у Достоевского - самосознание человека, персонажа. Поэтому у него герой - не только объект, но и субъект изображения. Романы Достоевского по этой же причине часто называют полифоническими - «многоголосыми». Диалоги в романах писателя - главное, ибо мир предстает в диалоге (М.Бахтин).
Важен речевой портрет героя (Мармеладов, Порфирий) и внутренний монолог, в котором часто трудно разделить внутреннюю речь героя и речь автора.
Анализ подсознания у Достоевского - задолго до научной психологии писатель исследовал темные глубины человеческой психики, что и послужило впоследствии материалом для психоанализа. Бред, сон, кошмар, галлюцинация как проявление подсознательного рассматриваются Достоевским (например, сон Раскольникова о том, что бьют хозяйку и реплику Настасьи: «Это кровь в тебе кричит»).
Незавершенность и тайна человека. Достоевский намеренно недоговаривает о своих героях - отсюда и частые: «что-то», «какая-то», «сам не мог бы объяснить» и проч. Слово «странный» повторяется в романе около 150 раз; «фантастический» - около 30 раз.
Исключительность и типичность. У Достоевского нет и следа типичности в том традиционном смысле, который есть, например, у Гончарова. Если Гончаров считал, что изображать можно только то, что устоялось, обрело устойчивые черты, то Достоевский, «одержимый тоской по текущему», готов был «угадывать и ошибаться», пытаясь уловить то в русском обществе, чему еще предстояло оформиться и выявить свои определенные черты.

Но главная, на мой взгляд, особенность состоит в том, что герой Достоевского не имеет постепенного развития, как герой Л. Толстого. Важнейшее слово - «вдруг». Финал «Преступления и наказания» - трижды присутствует слово «постепенный», но именно постепенного изменения героя Достоевский писать не умеет!!!

ОСОБЕННОСТИ ПСИХОЛОГИЗМА ЛЬВА ТОЛСТОГО:

Нравственное учение и творчество Л.Н.Толстого в интерпретации А.Л.Волынского интересно мне было тем, что Волынский изучал как Творчество Достоевского, так творчество и Толстого.
Во-первых, Волынский акцентировал внимание, прежде всего на идеалистических мотивах у Толстого, на его проповеди спасения человека изнутри, через изменение души в свете вечной истины; он всецело поддерживал критику Толстым обветшавших форм современного общества.
Во-вторых, Волынский подверг критике Толстого за отрицание метафизических основ христианства, а именно бессмертия души, высказанное им в трактате "В чём моя вера?" (VIII глава), за превращение христианства у Толстого в исполнение конкретных правил, за узкопрактический характер его этики.
В-третьих, Волынский увидел в философии Толстого яркое проявление русского сознания с его простотой, душевной прямотой, покаянностью, стремлением к коллективизму, соборности и конкретности.
В дальнейшем Волынский, увлёкшись Достоевским с его проникновениями в мистические глубины современной раздвоенной души, усилил критику отрицания Толстым метафизики. Но, несмотря на это, Волынский одним из первых заявил о Толстом как о проявлении не просто русской натуры, но народного мужицкого духа; писатель выразил глубокую, чисто русскую мистическую связь между человеком и почвой.
В заключение книги "Достоевский" Волынский уже положительно оценил призыв Толстого к единению с человечеством через тяготение "к объективным нравственным правдам"
Эта тяга к соборности в будущем должна соединиться с глубинной метафизикой внутреннего мира личности в творчестве Достоевского, чтобы возникло идеальное общество.
Что касается интерпретации Волынским творчества Толстого, то он всегда его высоко ценил за реалистическую силу, психологизм, великолепную словесную живопись, тончайшее чувство природы. "Как настоящий художник, в этом отношении превосходящий Достоевского, он даёт массу форм и красок именно в области "русской телесности" как таковой, в то время как у Достоевского плоть, по убеждению Волынского, лишь символизация отвлечённых идей.

В окончательном сравнительном анализе Толстого и Достоевского в исследовании о психологизме двух русских гениев Волынский отмечает, что в искусстве Толстого побеги сознательной мысли, гениальные философско-художественные откровения, например, мысли Андрея Болконского под Аустерлицким небом, где логически выражена народная правда, добытая инстинктивным ощущением божества. "Толстой - созерцатель тех нравственных идей, которые должны обновить человеческую жизнь в её массовом выражении, в широких движениях общественности"

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ ГЕРОЕВ ТОСТОГО И ДОСТОЕВСКОГО

В творчестве Толстого и Достоевского очень глубоко разработаны психологические портреты. И главная ценность этих портретов в том, что, соединяя несколько типичных черт представителей русского общества 19 века и Толстой, и Достоевский смогли создать яркие, запоминающиеся, но вместе с тем нетипичные образы, которые, тем не менее, написаны глубоко реалистично. Пьер Безухов, Наташа Ростова, Нехлюдов, Смердяков, Раскольников, старец Зосима - великолепнейшие и незабываемые образы. Но вместе с тем нетрудно заметить и значительную разницу в их разработке. Если Толстой анализирует психологические портреты своих персонажей, как внутренние проекции происходящих с ними событий, то Достоевский, наоборот, выводит всю логику поступков из психологического состояния своих героев. Правы и тот, и дугой. Мы, благодаря этим двум гениям, можем взглянуть на 19 век как бы с двух сторон и это, несомненно, даёт нам возможность обрести полноту восприятия. Герои Достоевского часто гораздо менее симпатичны, чем герои Толстого. В них много трагичности, надломленности и их беды и несчастья обычно логически вытекают из их больных и искалеченных душ. Трагичность Толстого иная. Она не оставляет столь тяжёлого впечатления беспросветности и читатель постоянно надеется, что всё наладится, если изменятся обстоятельства. Справедливости ради стоит отметить, что в последние свои годы Толстой в своём творчестве сблизился с Достоевским - его "Воскресение" наполнено тем же провинциальным трагизмом, не броским, не столь масштабным. Но не менее интересным и реальным. Вместе с тем даже в "Воскресении" Толстой остаётся Толстым и его герои, и вся суть романа полностью направлены, буквально упираются в несправедливое построение общества. У Достоевского же сами социальные проблемы всё равно остаются, за редким исключением ("Бедные люди") на втором плане, а, по сути всё разворачивается вокруг внутренних побуждений и поисков человеческой души. Последний роман Достоевского "Братья Карамазовы" очень показателен в этом плане и всё в нём пропитано духом катарсиса и покаяния. Все сколько-нибудь заметные персонажи - старец Зосима, трое братьев Карамазовых, Грушенька, Екатерина - стремятся к катарсису, пытаются обрести духовное очищение, но далеко не все его обретают. Обилие персонажей и героев в романе вовсе не представляется какой-то хаотичной, перепутанной мозаикой. Наоборот, всё предельно логично и обоснованно и по прочтении романа возникает мысль, что без любого из своих персонажей "Братья Карамазовы" потеряли бы свою завершённость и красоту. Общеизвестно, что изначально прототипом Дмитрия Карамазова был избран офицер Ильинский, обвинённый в убийстве отца и сидевший вместе с Достоевским в остроге, а затем выпущенный на свободу после того, как в убийстве сознался его младший брат. Да и остальные персонажи и события написаны на основе реальных фактов, произошедших в Тобольске и иных местах, что само по себе примечательно. Именно поэтому само повествование потрясает своим реализмом и ощущением почти физической сопричастности к происходящему, что, видимо, было бы невозможным без той детализации, которую тщательно прописывал Достоевский, будь то быт или же чувства.

ВЫВОД ПЕРВЫЙ

Глубокий психологизм Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, открыл для общества, не замечаемые ранее проблемы и трагедии детской жизни, заставил ощутить чувство вины перед обездоленным ребенком. Общество обнаружило, что несчастным может быть и вполне обеспеченный ребенок. Привычный образ «детства сон златой» оказался не просто штампом, но и фальшивкой.

ВЫВОД ВТОРОЙ

Отдельные психологизмы переживаний, антагонизирующие между собой у Толстого и Достоевского, воплощаются диалектически в отдельных героях у того и другого. Таким образом, личная борьба воплощается в личной борьбе героев. Диалектика "души" автора есть диалектика борьбы героев (Дмитрий и Алеша Карамазовы, князь Мышкин, с одной стороны; отец и другие сыновья Карамазовы, с другой стороны.)
Тоже у Толстого, с той только разницей, что эту диалектику "души" переживает в разное время один и тот же герой в разных лицах (Нехлюдов, Пьер Безухов, Левин, Позднышев и другие). С формальной стороны характерен для них обоих реализм или, вернее, "психологический реализм". Этот реализм касается
проблем психологизма и "физиологичности" человека.

ВЫВОД ТРЕТИЙ

И у Толстого, и у Достоевского нет пейзажа, нет природы, нет типов, нет сатиры и юмора, но есть психологическая напряженность переживаний душевных конфликтов. Обоим им
свойственна в стиле тенденция к обстоятельности описаний мельчайших деталей, фактов "приставаний" к читателю, черточкам второстепенного значения придается огромное значение. Обоим свойствен поучающий тон проповедников, моралистов-наставников. Оба хотят "переделать", или, "спасти" мир от "зла" и оба хотят быть "пророками" нового "откровения". Оба чувствуют потребность "мессианства". Оба впадают в мистику и метафизику, не смотря на страстное желание быть реальным, во что бы то ни стало.

ВЫВОД ЧЕТВЁРТЫЙ:

Творчество Толстого и Достоевского - это проблема полярных переживаний и диалектика личных переживаний - вот основная проблема их творчества. Разлад между телом и душою есть побудительный мотив, чтоб заниматься проблемой "плоти" и проблемой "духа", причем у Толстого проблема "тела", может быть, занимает не меньше и "духа". У Достоевского, у которого этот разрыв, вероятно, сильнее проблема "духа" более остро привлекала его внимание.

ВЫВОД ПЯТЫЙ:

Психологизм - это попытка автора описать внутренний мир героя художественными средствами. "Психологизм"- литературоведческий термин, который традиционно относят к нескольким авторам, в первую очередь к Толстому и Достоевскому, затем к Тургеневу с его "тайным психологизмом ". Хоть Тургенев и не вводит нас прямо во внутренний мир героя, но тщательно следит за ним, давая читателю многочисленные детали, которые и приоткрывают душевный мир героя. Поэтому такое важное место у Тургенева занимают внешний вид героев и жесты. Кусок масла, застывший в воздухе во время разговора о нигилизме, Базаров, припавший к стеклу во время разговора с Одинцовой.
Толстой, безусловно, великий психолог, заостряет внимание на духовном становлении героя, на его развитии. Узловыми моментами толстовского психологизма являются "звёздные минуты" героев, моменты, в которые какая-то высшая истина открывается им.
Герои Достоевского в постоянном состоянии болезни, душевного надрыва, они идут от катастрофы к катастрофе, их человеческое достоинство раздавлено, и Достоевский исследует их души именно в эти моменты. Сам он говорил, что не психолог, а только реалист, хотя психологом можно назвать писателя, который в произведении вскрывает внешнюю и внутреннюю правду факта.

ЛИТЕРАТУРА:

1 Гуревич Л.Я. История "Северного вестника" // Русская литература XX века (1890 - 1910) т.1. М., 1914. С. 49.
2 Вопросы философии и психологии. 1890.
3. С27. 3Волынский А.Л. Достоевский. СПб., 1906. С. 498.
4 Волынский А.Л., Что такое идеализм. СПб. С. 55.
5 Волынский А.Л. Достоевский. СПб., 1906. С. 37.
6 Волынский А.Л. Достоевский. СПб., 1906. С498.
7. Г. В. Сегалин. - К пат., Л. Толстого. Кл. Арх. Ген. и Одар.
Вып. 1, т. I.
8. Г. В. Сегалин. -- Эвропатология гениальных эпилептиков. Форма и
характер эпилепсии у великих людей. Кл. Арх. Ген. и Одар., вып. 3-й, т. III.
9. Г. В. Сегалин. -- Частная эвропатология аффект-эпилептического типа
гениальности. Кл. Арх. Ген. и Од., вып. 1-й, т. III.
10. Г. В. Сегалин. -- Симптоматология творческих приступов у гениальных
эпилептиков. Кл. Арх. Ген. и Одар., вып. 2-й, т. III.
Г. В. Сегалин. -- Общая симптоматология творческих приступов. Кл. Арх.
Ген. и Одар., вып. 1-й, т. II.
Г. В. Сегалин. -- "Записки сумасшедшего", Л. Толстого, как
патографический документ. -- Кл. Арх. Ген. и Одар., вып. 1-й, том V.
11. В. И. Руднев. -- "Записки сумасшедшего" Л. Толстого. Кл. Арх. Ген. и
Одар., вып. 1-й, т. V.
12. Н. А. Юрман. -- Болезнь Достоевского. Кл. Арх. Ген. и Одар., вып.
1-й, т. IV.
13. Розенталь. -- Страдание и творчество Достоевского. Вопросы изучения
личности, No 1, 1919 г.
14. Б. Эйхенбаум. -- Молодой Толстой, 1922.
15. Д. С. Мережковский. -- Творчество Л. Толстого и Достоевского
16. Н. Н. Апостолов. -- Живой Толстой, 1928.
17. В. Шкловский «О теории прозы». М. Советский писатель. 1983 г.

1. Достоевский считал себя некрасивым, похожим на квазимодо, его такие черты характера, как вспыльчивость, раздражительность, обидчивость, ревность мешали ему в налаживании хороших отношений с женщинами. Ему нужна была такая, которая никогда бы ни в чем ему не перечила, говорила “хорошо”, “да, милый”, “ты всегда прав, любимый”, “ты самый замечательный”, то есть должна боготворить его, несмотря на его странности, грубости.
Несмотря на все это Достоевский не был девственником. Он как-то писал: “Я так распутен, что уже не могу жить нормально, я боюсь тифа или лихорадки, и нервы больные. Минушки, Кларушки, Марианны и т.п. похорошели донельзя, но стоят страшных денег”.

2. Родившись в 1821 году, он первый раз женился только в 36 лет на Марии Дмитриевной Исаевой, которая была вдовой его знакомого чиновника из Семипалатинска. Мария – из семьи французского эмигранта, получила хорошее образование, была веселой, умной, доброй, хорошенькой. Достоевский встречался с ней еще тогда, когда она была замужем(её муж был хорошим человеком, но безпробудным пьяницей). Достоевский и Исаева обвенчались 6 февраля 1857 года в Одигитриевской церкви города Кузнецка. Многие исследователи биографии Достоевского утверждают, что жизнь у них не удалась. С одной стороны, Фёдор Михайлович изменял часто жене, а с другой - он же очень ревновал свою жену. А поводом для ревности был Вергунов, к которому и бегала жена Федора Михайловича. Достоевский писал о своём браке с Марией Исаевой: “Живем кое-как”. Позже Мария заболела чахоткой и в 1864 году скончалась. Достоевский до конца своих дней заботился о её сыне Паше Исаеве.

3. Еще до её смерти Достоевский завёл роман с 23- летней Аполлинарией Сусловой, которая сама ему написала письмо с объяснением в любви.
Достоевский в то время был очень популярным писателем, и она решила влюбить его в себя, ей было лестно, что в неё влюбилась знаменитость. Через некоторое время Апполинария уехала в Париж, а когда через три месяца к ней приехал Достоевский, то узнал, что она ему изменила со студентом. И опять ему изменила женщина. Несмотря на это Достоевский делает предложение Апполинарии, но она со смехом ему отказала.

4. В 1845 году Достоевский нанимает себе в помощники стенографисткой девятнадцатилетнюю Анну Григорьевну Сниткину. Она оказалась ему настоящим подарком, так как в отличии от неуравновешенного, вспыльчивого Достоевского, Анна Григорьевна была спокойной, милой, доброй. Достоевский делает предложение Сниткиной, и к его радости она дает согласие. Впервые в жизни Достоевский чувствует себя спокойно и счастливо.

Молоденькая Анна Григорьевна должна была пройти через многое: исступленные, безумные припадки ревности, рождение и смерть детей, страшные приступы эпилепсии, убийственную страсть к рулетке. Она сумела вылечить его. Жена горячо любила Достоевского как мужчину и человека смешанной любовью жены и любовницы, матери и дочери. А он любил ее и по-отцовски, и как девочку, молоденькую и невинную. Смешение всех элементов придавало его объятиям некий налет греховности. Может быть, именно поэтому Федор Михайлович никогда более не посмотрел ни на одну женщину и никогда не изменял Анне Григорьевне даже в мыслях.

5. Вторая жена Достоевского спасла его от пучины разврата, она была для него ангелом-спасителем. Под её влиянием писатель преобразился. Ему было 45 лет, а ей – 20, но семейная жизнь их удалась. Анна писала: ” Я готова провести остаток своей жизни, стоя пред ним на коленях”. Они были идеальной парой. Он, реализовав наконец все свои сексуальные фантазии и желания, излечился не только от комплексов уродца и грешника, но и от эпилепсии, терзавшей его много лет. Из письма Достоевского своей жене:”Каждую ночь ты мне снишься… Целую тебя всю, ручки, ножки обнимаю… Себя береги, для меня береги, слышишь, Анька, для одного меня… Целую тебя поминутно в мечтах моих всю, поминутно взасос. Особенно люблю то, про что сказано: “И предметом сим прелестным – восхищен и упоен он”. Этот предмет целую поминутно во всех видах и намерен целовать всю жизнь”. Более того, при ее поддержке и помощи смог написать лучшие свои произведения. Она рядом с ним смогла испытать яркое, насыщенное и подлинное счастье жены, любовницы, матери.

6. Анна Григорьевна сохранила верность мужу до своего конца. В год его смерти ей исполнилось лишь 35 лет, но она сочла свою женскую жизнь конченной и посвятила себя служению его имени. Она издала полное собрание его сочинений, собрала его письма и заметки, заставила друзей написать его биографию, основала школу Достоевского в Старой Руссе, сама написала воспоминания. Все свободное время она отдавала организации его литературного наследства.

7. Достоевский был невероятно ревнив. Приступы ревности охватывали его внезапно, возникая подчас на ровном месте. Он мог неожиданно вернуться в час домой - и начать обшаривать шкафы и заглядывать под все кровати! Или ни с того ни с сего приревнует к соседу - немощному старику.
Поводом для вспышки ревности мог послужить любой пустяк. Например: если жена слишком долго смотрела на такого-то, или - слишком широко улыбнулась такому-то!
Достоевский выработает для второй жены Анны Сниткиной ряд правил, которых она, по его просьбе, станет придерживаться впредь: не ходить в облегающих платьях, не улыбаться мужчинам, не смеяться в разговоре с ними, не красить губы, не подводить глаз... И вправду, с этих пор Анна Григорьевна будет вести себя с мужчинами предельно сдержанно и сухо.

8. Федор Михайлович, имея плохую наследственность и при наличии целого букета психических комплексов, имел все шансы закончить свои дни в сумасшедшем доме. Но это действительно редкий случай, когда, четыре года, проведенные на каторге, и «лечение трудом», как проповедовал Л.Толстой, оздоровили психику Достоевского, и в результате появились хорошие произведения. Отец Достоевского, из духовного сословия, был убит собственными крестьянами за садизм, но суд оправдал этих крестьян. Сам Федор Михайлович страдал от эпилепсии, и глаза у него были разного цвета. Первая дочь Достоевского, София, умерла через три месяца после рождения, выжила лишь вторая дочь, Любовь. Также, еще в младенческом возрасте умерли два его сына. Доктор Г.М.Давидсон в статье «Достоевский и вечная драма человека» упоминает о «тенденциях гомосексуального порядка в жизни Достоевского». Сюда же добавлен садомазохизм и болезненная фиксация на несовершеннолетних девочек.

9. Достоевский не мог работать без крепкого чая. Когда ночами Достоевский писал свои романы, на его письменном столе всегда стоял стакан чая, а в столовой всегда держали горячим самовар.

10. В жизни Ф.М. Достоевского были мистические случаи. С Достоевским интересная история случилась на каторге. Об этом написал Токаржевский, который был там вместе с ним. Достоевский прикормил пса, и пёс этот к нему очень привязался. И однажды, когда Достоевский заболел воспалением лёгких и оказался в больничке, ему прислали 3 рубля. По тем временам это были большие деньги (для сравнения: каторжников кормили на 30 копеек в месяц). Какой-то мужик-уголовник, сговорившись с фельдшером, решил отравить Достоевского, а эти деньги украсть. Они подсыпали яд Достоевскому в молоко. Но в тот момент, когда Ф.М. уже собрался молоко пить, вбежал пёс, полез к нему, перевернул чашку с молоком, а то, что осталось, вылакал. Ну и сдох, естественно. А один из каторжан потом сказал: "Видите, господа, как чудесное провидение свыше, посредством немой твари, избавило от смерти правдивого человека". Этот случай можно истолковать так, что высшие силы вмешались и не дали погибнуть Ф.М. Если бы не этот пёс, то никакого бы "Преступления и наказания", "Идиота" и других романов не было бы.

11. Рулетка В течение 10 лет при каждом выезде за границу продолжалась у Федора Михайловича эта в буквальном смысле слова роковая страсть. Влекла ли его возможность крупного выигрыша, который позволит разом расплатиться с многотысячными долгами покойного брата? И ведь выигрывал за один раз столько, что хватило бы на несколько месяцев жизни за границей – и тут же спускал. Или, подойдя к рулетке, он просто впадал в очередной «игровой запой»? Ответа нет, да это уже и неважно. Проигрывая, он либо писал Анне унизительные для них обоих письма с просьбой заложить что угодно (и она закладывала – сервизы, сережки и пальто) и выслать денег. Либо, если она находилась в том же городе, валился перед женой на колени, рыдал и опять же просил денег. Но и в том и в другом случае снова проигрывал.
И вдруг – как отрезало. По семейному преданию, это произошло, когда Федор Михайлович вдруг понял, что в холодное время года он оставил свою беременную жену без теплой одежды. И из-за его пагубной страсти может погибнуть ребенок.

Http://auto-cad.at.ua/publ/interesnye_fakty/f_m_dostoevskij/1-1-0-43
http://www.kabanik.ru/page/15-facts-about-dostoevsky

Его имя известно во всем мире. Его романы - классика, но классика по сей день неразгаданная, о которой спорят литературоведы и читатели, которую экранизируют и ставят на театральной сцене самые известные и талантливые режиссеры.

Мы выбрали пять романов Федора Достоевского , которые следует прочесть каждому.

Первый роман Федора Михайловича Достоевского. Книга простая - и болезненная в своей простоте. Произведение, из которого наряду с «Шинелью » Гоголя вышла «вечная тема» всей российской литературы - тема «маленького человека», раздавленного безжалостной силой бытия.