Фон Бок Федор: немецкий фельдмаршал с российскими корнями.

Многим солдатам фон Бок запомнился благодаря длинным лекциям о высокой чести, дарованной немецким военнослужащим в виде возможности героически умереть за родину; речи эти принесли фон Боку кличку "Умирающий" ("Der Sterber").

Фон Бок прослужил в немецкой армии практически всю свою сознательную жизнь. Особо продвинутым тактиком и теоретиком военного дела Федора фон Бока назвать было трудно, однако определенную негибкость и неумение отступать от канонов классической военной теории он компенсировал невероятной целеустремленностью и упорством.

Бок был ярым монархистом; в политику он, впрочем, особо не лез и заговоры против фюрера не поддерживал. Следует также отметить, что фон Боку сходили с рук откровенно смелые высказывания – право говорить что угодно и когда угодно генералу за его военные заслуги даровал сам Гитлер.

Родился Федор фон Бок в Кюстрине (Küstrin); своим необычным для немца именем он обязан русским корням.

Фон Бок более всего известен как командующий операцией "Тайфун" ("Operation Typhoon") – окончившейся крахом попытки захватить Москву зимой 1941-го. Продвижение войск вермахта задержали упорное сопротивление советских войск близ Можайска и отчаянная распутица. Изрядно осложнило жизнь немцам и наступление зимы – ударившие холода оказались рекордными в прямом смысле этого слова. Эффективно сражаться в таком режиме было откровенно трудно; мороз уносил больше немецких жизней, чем вражеские пули. В конечном итоге немцы были вынуждены отступить; фон Бок (кстати говоря, выступавший за отступление на куда более раннем этапе) от командования операцией был освобожден по решению самого Гитлера (Adolf Hitler).

28 июня 1942-го давление войск Федора фон Бока раскололо русский фронт "по Курску". Бок планировал уничтожить одну из групп советских войск, действовавшую под командованием Николая Федоровича Ватутина; фюреру планы не понравились – тот хотел как можно быстрее организовать атаку на Сталинград. В дальнейшем Гитлер обвинил именно фон Бока в провале второй фазы немецкого наступления – "Брауншвейгской операции" ("Operation Braunschweig"); вскоре после этого генерал был сослан в отставку, а руководство группой войск "Юг" передали Максимилиану фон Вейхсу (Maximilian von Weichs).

Фон Бок неоднократно выражал недовольство военными преступлениями, совершавшимися против советских граждан; открыто, впрочем, высказать свой протест он собрался лишь единожды. Племянник фон Бока, Хеннинг фон Тресков (Hen ning von Tresckow), пытался убедить дядюшку принять участие в мятеже против фюрера; успеха, впрочем, он не добился – более того, фон Бок помешал штабным офицерам напасть на Гитлера (хотя сдавать их властями и не стал).

Уже после ухода на покой Бок стал невольным козлом отпущения – на него свалили все неудачи немецких войск при Сталинграде. Вскоре с фон Боком вновь связались заговорщики; опальный генерал, однако, считал, что без поддержки Гиммлера (Heinrich Himmler) любой бунт обречен изначально.

Погиб Федор фон Бок 4 мая 1945-го; автомобиль, в котором он с женой и дочерью ехал в Гамбург (Hamburg), был уничтожен британским бомбардировщиком. Русские тогда были уже почти в Берлине; Бок узнал, что в Гамбурге собирается новое правительство под руководством Карла Дёница (Karl Dönitz) и решил к нему присоединиться. Интересно, что Федор фон Бок стал единственным из гитлеровских фельдмаршалов, погибших от вражеского огня.

Alfred W. Turney

DISASTER AT MOSCOW: VON BOCK"S CAMPAIGNS

1941–1942

Введение

Одна из главных ироний в истории Второй мировой войны заключается в том, что почти точно в то же время, когда германские войска начали терпеть поражение под Москвой в декабре 1941 года, Япония атаковала военные базы США в Пёрл-Харборе и на Филиппинских островах *. Нападение Японии привело к вступлению США в войну на стороне Великобритании и Советского Союза и расширило масштабы войны. И это отвлекло внимание западного мира от той смертельной драмы, которая развернулась у ворот Москвы. Поэтому отчасти на Западе так удивительно мало литературы, посвященной Битве за Москву. И почти ничего нет о Федоре фон Боке, личности, которая, не считая, может, только Адольфа Гитлера, сыграла наиболее определяющую роль в поворотной точке Второй мировой войны.

Почему Битва за Москву была настолько важна? Как получилось, что вооруженные силы Германии были так близки к успеху и затем проиграли? Ответы на эти вопросы заключены в ряде стратегических и тактических решений, которые использовал Гитлер в первые победоносные годы войны. Начиная с сентября 1939 года вооруженные силы Германии покорили Польшу, Данию, Норвегию, Нидерланды, Бельгию, Люксембург и Францию и выгнали британцев с Европейского континента. Тактика блицкрига германской армии, которая включала в себя скоординированные удары авиации, пехоты и бронетехники, направленные в глубь вражеской территории, приводила в ужас противников Германии и превосходила самые смелые мечты немецких военачальников, отвечавших за реализацию этого нового способа ведения войны. Военные победы Германии в 1939 и 1940 годах придали ее вооруженным силам образ непобедимости.

Летом 1940 года германский вермахт добился контроля Германии в Западной и Центральной Европе. Но Гитлеру, как за 130 лет до этого и Наполеону, противостоял дух непобежденной (поскольку она находилась за непреодолимой для армий того и другого водной преградой) Великобритании; он уверенно – но ошибочно – предполагал, что британцы пойдут на уступки, когда германская гегемония утвердится над всей Западной Европой. Продолжая попытки покорить британский народ силами авиации, Гитлер уже в 1940 году принял стратегическое решение развернуть основные силы вермахта в восточном направлении против Советского Союза, с его необъятной территорией, огромным населением и безграничными природными ресурсами.

Решение об уничтожении Советского Союза не было принято вследствие сиюминутного порыва. Гитлер был твердым сторонником геополитики, которая была разработана некоторое время назад несколькими немецкими интеллектуалами . В своей сути геополитика утверждает, что Россия – хартленд Евразийского континента и что нация, которая контролирует территорию России, контролирует мир. Более того, сделавшие ставку на Гитлера германские аристократы и промышленники, ставшие его опорой на пути к власти, испытывали страх перед русским коммунизмом, или большевизмом. В самом начале своей политической карьеры, которая возвела его на вершину власти, Гитлер обещал осуществить крестовый поход против большевизма при первой же возможности. Уважая его заявленные намерения уничтожить большевизм, Гитлеру оказали большую поддержку прусские юнкеры и другая землевладельческая аристократия, а также военные, среди которых был и Федор фон Бок.

Так как решение Гитлера вторгнуться в Советский Союз имело фундаментальное и политическое значение, все послевоенные оправдания германских генералов внимания не заслуживают. Они оставались только исполнителями этого решения. После падения Франции в 1940 году именно к нападению на СССР готовились вооруженные силы Германии.

На протяжении десятимесячного периода между августом 1940 года и июнем 1941 года вермахт концентрировал на восточной границе Германии наиболее мощную военную силу в современной истории. В авангарде этой гигантской военной машины стоял один из самых выдающихся немецких военных, фельдмаршал Федор фон Бок, которому Гитлер оказывал полнейшее доверие, иногда вопреки советам своих самых доверенных приближенных.

Приняв стратегическое решение атаковать и уничтожить Советский Союз, Гитлер в дальнейшем, во время исполнения своего замысла, совершил серию роковых ошибок. Первой из них была отсрочка вторжения на шесть недель, чтобы ликвидировать возникший кризис на Балканах.

Заслуживает внимание то, что фон Бок возражал против такой отсрочки, приводя естественные для военного аргументы о том, что она пагубно повлияет на боевой дух его войск. Некоторые знатоки и советники по истории того периода заявляли, что германские войска достаточно сильны, чтобы захватить Балканский полуостров, не принеся вред приготовлениям к Русской кампании. В любом случае суждение о том, что отсрочка нападения на Советский Союз стоила того, чтобы достичь победы вермахта в ходе Балканской кампании, является надуманным.

Когда 22 июня 1941 года началось вторжение германских и союзных им войск в СССР, неудовлетворительные коммуникации и плохие дороги больше, чем оборона русских, замедлили движение германской бронетехники, моторизированных и пехотных частей . Почти с первого же дня график наступления был сбит. Эта потеря времени и крупные контингенты Красной армии, которым удалось выйти из немецкого окружения, создали для Гитлера и вооруженных сил Германии дилемму.

Пытаясь ее решить, Гитлер совершил вторую роковую ошибку. В августе 1941 года он остановил безудержное движение вперед на Москву и направил германские войска на окружение и уничтожение большой группировки русских войск на Украине. И снова стоит отметить, что фон Бок яростно протестовал против такого изменения в тактических операциях. У него были веские причины возражать, но в итоге он только начал вызывать к себе недоверие Гитлера.

С результатами битвы за Киев в сентябре 1941 года, которая оказалась действительно монументальной, но совершенно не ключевой тактической победой, Гитлер снова оказался перед необходимостью решить, как дальше продолжать кампанию. Кончалось русское лето, до начала сезона осенних дождей оставались недели. Стоит ли германским армиям двигаться на Москву, до которой оставалось менее 300 км по прямой (от района Ярцево или Ельни, захваченной немцами еще 19 июля, но потерянной в сентябре)? Насколько эффективной окажется русская оборона? Было ли у русских время установить укрепления и выстроить линию обороны перед своей столицей?

Свое решение возобновить наступление на Москву и захватить город до начала зимы Гитлер принял под сильным влиянием фон Бока. Для фон Бока продолжение наступления на Москву было делом профессиональной гордости и важным военным достижением. Два месяца, с конца июля до конца сентября, он просидел в ожидании этой великой возможности – наступать в столицу Советской России. Он не собирался от этого отказываться.

Вскоре после того, как 30 сентября – 2 октября началось решительное наступление на Москву, пошли дожди, и войска группы армий «Центр» под командованием фон Бока завязли в грязи. Но даже в таком положении им, возможно, удалось бы достичь Москвы, если бы фон Боку удалось побороть искушение уничтожить почти миллион русских солдат, оказавшихся в западне под Брянском и Вязьмой . Это, наверное, было самой серьезной ошибкой, которую совершил фон Бок за всю немецкую военную кампанию в России.

К тому времени, как его люди выбрались из брянского и вяземского сражений, наступила русская зима, которая почти буквально приморозила группу армий «Центр» фон Бока к месту, хоть и с возможностью видеть на расстоянии Москву. И теперь фон Бок предстал перед ужасающей альтернативой: или продолжить наступление, или ему и его войскам придется столкнуться с кошмаром зимовки в снегах и на морозе. В это время Главное командование сухопутных войск (ОКХ) с одобрения Гитлера решило переложить ответственность за продолжение или прекращение наступления непосредственно на самого фон Бока. Естественно, фельдмаршал принял решение наступать, но к тому времени было уже поздно. Немецкие войска не могли противостоять преградам, поставленным самой природой, а также сбоям в их собственной системе снабжения и упорному сопротивлению русских защитников.

Вооруженные силы Германии потерпели свою первую и наиболее серьезную неудачу за всю Вторую мировую войну.

Остается только строить догадки, как бы повернулся ход войны, если бы войскам под командованием фон Бока удалось захватить Москву. Совершенно ясно, что советское правительство продолжило бы и дальше сражаться с германскими захватчиками в глубине территории СССР. Конечно, изначальный план вторжения – операция «Барбаросса» – допускал и такую возможность, предполагая тогда организовать громаднейший военный заслон в 60 дивизий, то есть около миллиона человек, который должен был растянуться от берегов Баренцева моря на севере до границ Афганистана на юге. Все-таки германское завоевание Москвы в августе, или сентябре, или октябре 1941 года, когда войска фон Бока еще имели достаточно сил, чтобы захватить город, принесло бы психологическую и военную победу над русскими, значение которой было бы трудно представить.

Напротив, немецкое поражение под Москвой сильно ударило по боевому духу как в самой Германии, так и среди сотен тысяч немецких солдат, сражавшихся в снегах на подступах к городу. Наиболее же значительным было то, что поражение подтолкнуло Гитлера взять на себя непосредственное командование германскими сухопутными силами, и это зазвучало похоронным колоколом для немецкой профессиональной военщины.

Возможно, самым консервативным представителем профессиональных военных за всю Вторую мировую войну был Федор фон Бок. В его характере доминировала смесь из национальной гордости и патриотизма при отсутствии политических интересов и, что наиболее важно, надменного осознания своего высокого военного положения. Последнее качество ярко проявлялось в упрямой способности действовать независимо, не обращая внимания ни на какие факторы, откуда бы они ни исходили, которые бы помешали ему целиком и полностью выполнить свой долг прусско-германского офицера.

В отличие от других немецких генералов, даже представителей класса прусской аристократии, фон Бок был невосприимчив к трудностям и готов к ним. Он был суров к себе в своих привычках и той же строгости он требовал от других. Его сочувствие к тяготам и страданиям солдат на поле боя сводилось лишь к беспокойству о том, помешают ли имевшиеся трудности солдатам выполнить поставленную боевую задачу. Фон Боку и в голову не приходило, что его боевым приказам могут не подчиниться. Когда доходило до выполнения военных операций, фон Бок был человеком, способным отстраниться от обычных человеческих эмоций. Заявления подчиненных ему командиров о том, как тяжело было служить под его началом, и прозвища, которые ему давали – такие, как Священный Огонь или Der Sterber (то есть Фаталист), – это только подтверждают.

Возможно, самым удивительным аспектом были странные отношения между фон Боком и Гитлером. Не было двух других людей, настолько различавшихся своими характерами и вообще как личности. Тем не менее Гитлер инстинктивно доверял фон Боку настолько, что защищал его от клеветников. После краха под Москвой Гитлер тем не менее снова доверил фон Боку важнейшее направление, сделав его в январе 1942 года командующим войсками группы армий «Юг». Даже тогда, когда мнения Гитлера и фон Бока окончательно разошлись в июле 1942 года, Гитлер уберег достойную военную репутацию фон Бока.

Институт прусского милитаризма, который произвел такого человека, как фельдмаршал фон Бок, исчез с наступлением политического, социального, экономического и военного коллапса нацистской Германии в 1945 году.

Нет признаков того, что прусский милитаризм когда-нибудь снова образует внушительную силу в Европе, разве что в будущих поколениях. В этом отношении более чем случайным совпадением кажется то, что насильственная смерть Федора фон Бока в самые последние дни Второй мировой войны совпала с гибелью прусского аристократического милитаризма.

Глава 1
От лейтенанта до фельдмаршала: Священный Огонь Кюстрина

Федор фон Бок родился 3 декабря 1880 года в Кюстрине (ныне польский Костшин), древнем городе-крепости на правом берегу реки Одер примерно в 80 км от Берлина. Прусский протестантский аристократ, при рождении он получил имя Мориц Альбрехт Франц Фридрих Федор.

Военная традиция фон Боков восходит еще к временам ранних Гогенцоллернов. Его прадед воевал в армии Фридриха II Великого, его дед был офицером прусской армии в сражении при Йене. Отец фон Бока, генерал Карл Мориц фон Бок, командовал дивизией во время Франко-прусской войны 1870–1871 годов и был награжден за храбрость в битве при Седане. Мать фон Бока, Ольга Хелена Франциска фрайфрау фон Фалькенхайн фон Бок, имела германские и русские аристократические корни. По матери фон Бок имел родство с военным родом Фалькенхайн, самый знаменитый представитель которого, генерал Эрих фон Фалькенхайн (брат Ольги), в течение двух лет (сентябрь 1914 – август 1916 г.) стоял во главе германского Генерального штаба во время Первой мировой войны 1 .

Фон Бок был воспитан в строгой и суровой манере прусского дворянства. За десять лет до его рождения Отто фон Бисмарк основал Германскую империю, буквально выковав новый Германский рейх на наковальне войн и тонкой дипломатии.

Когда фон Боку было восемь лет, он был отправлен в Берлин для обучения в военных академиях Потсдама и

Гросс-Лихтерфельде. Там фон Бок жил в порядке строгой дисциплины прусского военного кадетского образования. Его обучение было привилегированным и разносторонним, так что он получил превосходные знания в таких дисциплинах, как современные языки, математика и история. Фон Бок бегло говорил по-французски, английский и русский языки знал на достаточно высоком уровне.

Помимо всего прочего, в образовании фон Бока особо выделялся прусский милитаризм. Армия, наиболее сильный институт во Втором рейхе, вольготно существовала в своем неколебимом статусе государства в государстве. Это положение отражалось и на учебной программе военных академий, и фон Бок с усердием и послушанием налегал на эти дисциплины.

Когда в марте 1890 года Бисмарк был удален от власти (подав в отставку), влияние прусского дворянства в объединенной Германии оказалось главенствующим. Пруссия традиционно считалась «Soldaten– und Beamten Staat, страной солдат и бюрократов, страной, сформированной посредством и ради войны, Machtstaat, в котором механическое подчинение высшему порядку объединилось с… представлениями о политическом подчинении и обязательствах…..» 2 . Военная профессия была в Пруссии наивысшим званием, которого только мог добиться человек.

Эта традиция повлияла на становление характера молодого фон Бока. С ранних лет под влиянием отцовского воспитания он полностью проникся понятиями беспрекословной верности государству и профессии военного. Новый Германский рейх был основан на серии победоносных войн; фон Бок считал, что его долг состоит в том, чтобы стать профессиональным военным ради служения продолжению прусско-германской славы. Это убеждение оставалось с фон Боком на протяжении всей его жизни. Его разум был закрыт для любых размышлений, кроме соответствующих солдату на службе Отечеству. Годами позже, когда фон Бок был фельдмаршалом и под его командованием было более миллиона германских солдат и офицеров, это старое прусское воспитание пересиливало его обширные военные познания и подталкивало соглашаться с указаниями Адольфа Гитлера, даже когда последние были с военной точки зрения не оптимальными.

Но в то же время фон Бок никогда не был национал-социалистом. В отличие от других высших военных Третьего рейха, таких как Вернер фон Бломберг, Вальтер фон Рейхенау и Хайнц (Гейнц) Гудериан, он никогда не использовал нацистское приветствие в виде вскидывания руки; и есть свидетельства, что он относился к некоторым помпезным нацистским атрибутам с презрением. Он считал себя выше их вульгарных политических и пропагандистских махинаций. Есть утверждение, что в 1938 году на официальном приеме в рейхсканцелярии Герман Геринг, который, как и фон Бок, являлся кавалером Pour la Merite , подошел к фон Боку и сказал, что они, как обладатели наивысшей военной награды, могли бы стать хорошими друзьями. Фон Бок холодно посмотрел на Геринга и в недвусмысленных словах ответил, что награды на их мундирах не делают их социально равными 3 .

С другой стороны, фон Бок с уважением относился к Гитлеру как к главе государства и Верховному главнокомандующему вооруженными силами, и о нем он отзывался в своем военном дневнике с почитанием. Во время ранних побед Третьего рейха во Второй мировой войне фон Бок, будучи командующим, обычно завершал свои приказы по армии для своих солдат словами «Es lebe der Führer», но никогда не использовал «Heil dem Führer» , как это делали склонные к нацизму командующие 4 .

В 1897 году в возрасте 17 лет стал кандидатом на офицерское звание в Имперском пешем полку в Потсдаме. Годом позже он был произведен в офицеры с назначением в то же место. Теперь лейтенант фон Бок начал развивать те физические и умственные навыки, которые вознесли его на самый верх германской военной иерархии. Он был высок, худ, узок в плечах, с тонкими губами, так что у него был истощенный, почти голодающий вид. Он редко улыбался, обладал сухим и циничным юмором. Фон Боку были присущи надменная, отстраненная манера поведения, несгибаемый воинственный характер и холодная поглощенность исполнением поставленных задач, усердие и спокойная храбрость. За все эти качества военные корреспонденты дали ему замечательное определение «мастер тотальной атаки», когда он приказывал сотням тысяч лучших германских молодых людей отправляться в чудовищную пасть, которую представляла последняя битва за Москву в конце 1941 года 5 .

Фон Бок не был блестящим теоретиком, но его стремление к большему окупало недостаток гениальности. На протяжении конца 1920-х и начала 1930-х, когда фон Бок был среди старших офицеров германского рейхсвера, его иногда приглашали выступить с обращением к выпускающимся кадетам его альма-матер. Он был пылким лектором, и ключевой темой его выступлений всегда было то, что величайшая слава, которая может быть у немецкого солдата, – это смерть на поле сражения за родину. За эти яростные фанатичные призывы фон Бока называли Священный Огонь Кюстрина 6 .

На протяжении лет, последовавших за его вступлением в офицерский чин, фон Бок жил счастливым бытом молодого профессионального военного в мирной, процветающей Германии. В октябре 1905 года он женился на Молли фон Райхенбах, молодой прусской дворянке, которую повстречал в Берлине. Со своей невестой фон Бок обменялся клятвами на традиционной яркой военной свадьбе в потсдамском гарнизоне. В 1907 году в их браке родилась дочь 7 .

В 1924 году он был командиром 2-го батальона 4-го пехотного полка в Кольберге, в 1925–1926 годах штабным офицером в министерстве обороны. В конце 1928 года генерал-майором и командиром 1-й кавалерийской дивизии во Франкфурте-на-Одере.

Подъем фон Бока в званиях и авторитете был медленным, но верным. В 1930 году он был уже командующим 1-й пехотной дивизией в Восточной Пруссии. В 1931 году фон Бок получил командование военным округом в Штеттине и был произведен в генерал-лейтенанты. В этом звании он находился на протяжении экономической депрессии и политических беспорядков начала 1930-х годов.

Хотя и не известна непосредственная реакция фон Бока на назначение Гитлера канцлером Германии в начале 1933 года, можно точно сказать, что никакого прямого участия в этом роковом событии он не принимал. Будучи консервативным прусским военным, он неодобрительно отнесся к гитлеровскому национал-социализму и его скандальной тактике. Пока что консерватизм и преданность профессии военного привели к изоляции фон Бока от политической жизни. Канцлерство было политической системой; его функции и то, кто ими управляет, интересовали фон Бока только в той степени, в которой они отзывались на военном будущем страны. Гитлер обещал славу и почет Германии и германской военной машине, и фон Бок хотел принять в них участие. Так что в этом вопросе он принял Гитлера.

В 1935 году, вскоре после того, как Гитлер объявил всеобщую воинскую повинность и создал вермахт, фон Бок, получив чин генерала пехоты, был назначен командующим 3-й армейской группой в Дрездене. Перевооружение и реконструкция германской военной машины теперь стали первостепенными задачами. Она «проталкивалась в большой спешке – и, конечно, в каком-то смысле в Германии воцарилась военная атмосфера» 12 . Вся экономическая политика была связана с расширением армии. Как в годы перед Первой мировой войной и во время ее, тяжелая промышленность снова была загружена созданием боевой техники и вооружений. Спешно строились новые казармы, оборонительные сооружения, аэродромы, военные тренировочные лагеря и стрельбища. И генерал фон Бок, находясь в своем выгодном положении командующего армейской группой, из своего штаба в живописном Дрездене развернул новую, лихорадочную военную активность. Обучение новобранцев, получение новых вооружений и снаряжения, суровые команды некомиссованных офицеров-ветеранов, разносящиеся над плацами, и помпезные пышные церемонии парадов и смотров войск. Все это представляло собой предел жизненных стремлений фон Бока: он был, от начала и до конца, прусско-германским солдатом. В 1936 году фон Бок женился, родилась дочь.

В середине 1937 года фон Бок был переведен в Берлин, чтобы принять командование над 1-й армейской группой, в которую входили некоторые элитные войсковые части и соединения Германии. Вместе с переводом он получил звание генерал-полковника . Теперь фон Бок был третьим по старшинству военачальником, уступая командующему сухопутными силами генерал-полковнику Вернеру фрайхерру фон Фричу и старейшему по возрасту и выслуге лет генерал-полковнику Герду фон Рундштедту 13 .

С Гитлером фон Бок официально уже встречался при нескольких предыдущих обстоятельствах. Но теперь, когда его штаб был в Берлине, контакты с фюрером стали более частыми. За несколько последующих месяцев они развились в довольно странные отношения между этими двумя людьми. Отношения эти строились не на взаимной привязанности, а на взаимном принятии. Гитлер, своевольный и страдающий манией величия лидер Третьего рейха, впечатлил фон Бока своей харизмой и мечтами о будущей славе Германии; фон Бок, профессиональный военный, впечатлил Гитлера своей присущей старому солдату надменностью и целеустремленной приверженностью военным целям. Эти отношения пережили трудные времена в ранние годы войны. По своим необъяснимым мотивам Гитлер был снисходителен к фон Боку, даже когда подвергал сомнению действия всего остального германского генералитета. И фон Бок, в качестве фельдмаршала и командующего группой армий, проявил слепую верность Гитлеру, даже критикуя и споря с Верховным армейским командованием, доходя до нарушения субординации.

Развитию этих странных взаимоотношений между Гитлером и фон Боком могли быть определенные причины. Но, наверное, наиболее значимая касается борьбы Гитлера с генералитетом за полнейший контроль над судьбами Германии в 1937–1938 годах. В этой борьбе фон Бок пережил такие роковые события, как дело Бломберга и Фрича; разрыв между Гитлером и начальником Генерального штаба генерал-полковником Людвигом Беком с последующей отставкой

Бека и отстранением некоторых высокопоставленных военачальников; вступление Гитлера в должность Верховного главнокомандующего вооруженными силами Германии. На протяжении всего кризиса фон Бок оставался публично индифферентным и непричастным, стойко уклоняясь от участия в любом антигитлеровском сговоре. И хотя он и был несколько раз предельно близок к некоторым заговорам в предвоенные годы и, кроме того, его пытались осторожно втянуть в них и после начала войны, фон Бок пресекал все подобные попытки презрительным ответом «Вздор!» 14 .

Пока борьба между Гитлером и генералитетом продолжала кипеть, фон Бок был назначен командовать армейским контингентом, который вошел в Австрию во время аншлюса в марте 1938 года. Принял ли Гитлер решение об аншлюсе лично или просто одобрил чужое предложенное, точно не ясно. Вторжение, пусть и мирное, было наиболее серьезной проверкой для недавно созданных моторизованных и танковых дивизий. Пока войска шли в Австрию через германскую границу, в двигающихся колоннах имели место механические неполадки, значительные поломки и разочаровывающие потери времени. Это настолько рассердило фон Бока, что между ним и командующим 2-й танковой дивизией, генерал-майором Хайнцем Гудерианом, вспыхнула вражда. И эта вражда продолжалась вплоть до Второй мировой войны 15 .

После аншлюса Австрии фон Бок вернулся в Берлин уже как командующий группой войск, которая осуществила бескровный захват Судетской области 1 октября 1938 года , а также оккупацию остальной Чехословакии весной следующего, 1939 года.

В начале 1939 года Гитлер окончательно решил, что давние несогласия между Германией и Польшей должны быть разрешены военным путем. Исходя из этого решения вермахт усилил приготовления к настоящим боевым действиям. Используя летние маневры как прикрытие, германская армия стала сосредотачиваться у польской границы. К 25 августа 1939 года фон Бок принял командование группой армий «Север», чьей миссией стала очистка Польского коридора , а затем уничтожение вооруженных сил Польши в нижнем течении реки Вислы. Группой армий «Юг» командовал Рундштедт.

После успешного блицкрига в Польше фон Бок вернулся в Берлин, где был вовлечен в подготовку предстоящих кампаний на Западном фронте. Его выражения своего недовольства в период «странной войны» привели к некоторым операциям, которые сказались на его группе армий. Однажды он записал в своем дневнике: «Почему фон Браухич не дает мне большей свободы действий?» 16

В другой раз фон Бок дал интервью офицеру пропаганды из ОКВ (Верховного главнокомандования) полковнику Хессу. Фон Бок высказал свои взгляды как относительно пропаганды, так и о Западной кампании:

«Наиболее эффективной пропагандой было бы открыто и ясно предоставить неопровержимые этические причины необходимости роста и развития прусско-германских армий и использовать их по их назначению (атаке на Западном фронте)… Наши средства пропаганды также должны прояснить, что мы призываем наших побежденных противников помочь нам в исполнении большого прусско-германского плана. Только когда это будет сделано, пропаганда превратится в реальность, и все участвующие замрут в страхе и предвосхищении. Тем не менее я опасаюсь, что наше Верховное главнокомандование не имеет ни авторитета, ни возможности, чтобы осуществить такую пропаганду…» 17

После нескольких отсрочек германская армия напала на Францию, Бельгию и Голландию 10 мая 1940 года. В ходе Западной кампании группа армий «Б» фон Бока получила приказ осуществлять отвлекающие боевые действия, а фон Рундштедт, незадолго до начала Второй мировой войны вновь призванный из отставки (воевал в Польше с самого начала), командовал группой армий «А», игравшей основную роль. Войска фон Бока атаковали более слабые голландскую и бельгийскую армии, чтобы отвлечь внимание французов и англичан от основного направления удара под Седаном (и далее к морю). Если гордость фон Бока и пострадала из-за вторичного значения его боевой задачи на Западном фронте, она была в некоторой степени восстановлена, когда он был уполномочен вести переговоры с королем Бельгии Леопольдом II и его армией о капитуляции, последовавшей 28 мая 1940 года 18 . Однако когда германские войска стремительно прошли Северную Францию и вышли к берегу Ла-Манша, фон Бок находился в числе самых яростных противников спорного решения остановить наступление у Дюнкерка .

Родоначальниками геополитики считаются немецкий географ и этнограф Ф. Ратцель (1844–1904), шведский географ и государствовед пангерманист Ю. Челлен (1864–1922), английский географ Х. Маккиндер (1861–1947), немецкий географ и социолог К. Хаусхофер (1869–1946). (Примеч. ред.)

. «Безудержного продвижения» уже не было. В разгаре было Смоленское сражение (10 июля – 10 сентября 1941 года), в ходе которого советские войска, трижды переходя в контрнаступление, заставили немцев 30 июля на центральном участке советско-германского фронта, т. е. Московском направлении, перейти к обороне. С трудом отбивая атаки советских армий под Духовщиной и Ярцево, немцы были вынуждены 6 сентября оставить Ельню, потеряв выгодный в оперативном отношении Ельнинский выступ. Именно Смоленское сражение (а также вынужденный поворот больших сил вермахта из состава группы армий «Центр» на юг, в направлении Киева) поломали все планы немцев на очередной блицкриг. (Примеч. ред.)

Сильное преувеличение. Общие безвозвратные (пленные, убитые, пропавшие без вести) потери советских войск Западного, Резервного, Брянского и Калининского фронтов с 30 сентября по 5 декабря 1941 года составили 514 338 человек. Кроме того, здесь было не «искушение уничтожить», а отчаянное сопротивление окруженных, которые только под Вязьмой, в частности 12–13 сентября, сковывали 28 дивизий немцев. Войска же Брянского фронта с тяжелыми потерями (103 378 человек безвозвратные потери с 30.09 по 10.11 из 244 тысяч на 30.09.1941) прорвались из окружения. Поэтому фон Бок некоторое время был попросту лишен возможности наступать крупными силами на Москву, хотя сплошного фронта не было (и 16 октября немецкие мотоциклисты, обнаглев, проехали до моста через канал в Химках, где и были уничтожены), но были созданы заслоны стоявших насмерть защитников Москвы. Это позволило советскому командованию подтянуть резервы и временно стабилизировать фронт. (Примеч. ред.)

Польский коридор – термин, использовавшийся между Первой и Второй мировыми войнами, означавший территорию Польши, отделяющую Восточную Пруссию от основной территории Германии. (Примеч. пер.)

. «Странная война» – период между 3 сентября 1939 года и 10 мая 1940 года, во время которого война на Западном фронте шла официально, но на практике не происходило практически никаких боевых действий. (Примеч. пер.)

Остановка немецких войск в Дюнкерке позволила британскому экспедиционному корпусу, воевавшему на стороне Франции, избежать уничтожения, и англичане получили время на эвакуацию. (Примеч. пер.)

ДМИТРИЙ ПАВЛОВ И ФЕДОР ФОН БОК: КРОВАВЫЙ КОШМАР ИЮНЯ 1941-го

Гибель основных сил Западного фронта летом 1941 года стоит в ряду серьезнейших трагедий русского оружия. История разгрома советских войск в Белостокском и Минском «котлах» может быть помещена в ту же черную книгу, где говорится о битве на реке Калке 1223 году или окружении армии Самсонова в Восточной Пруссии в 1914 году. Окруженные под Белостоком и Минском советские части и соединения были обескровлены.

На восток смогли прорваться лишь разрозненные подразделения, фактически потерявшие боеспособность. Во время Великой Отечественной войны Рабоче-крестьянская Красная Армия (РККА) не раз несла ужасающие по численности потери, но трагедия Западного фронта случилась первой, и именно она во многом определила дальнейшее неблагоприятное развитие обстановки не только на важнейшем для СССР западном направлении, но и на всем советско-германском фронте в целом.

Заметными фигурами событий, развернувшихся в конце июня - в начале июля 1941 года на белорусской земле, стали командующий войсками Западного фронта генерал армии Дмитрий Павлов и командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Фёдор фон Бок. Судьбе было угодно свести их в кровавом противостоянии. И если жизнь советского военачальника, как известно приговоренного Военной коллегией Верховного суда СССР к смертной казни, оборвалась в Лефортовской тюрьме НКВД ровно через месяц после вторжения вермахта в Советский Союз, то немецкий полководец, снятый с поста командующего в период Битвы под Москвой, погиб за четыре дня до капитуляции Германии.

Дмитрий Григорьевич Павлов родился 23 октября 1897 года в деревне Вонюх Костромской губернии. Как и многие советские военачальники, он происходил из крестьянской семьи. В Первую мировую войну Павлов добровольцем ушел на фронт и дослужился до звания старшего унтер-офицера. В 1916 году он был ранен в сражении на реке Стоход и попал в плен. Дмитрий Григорьевич содержался в лагерях Кляйн и Виттенберг, работал на фабрике «Шпрингштоф» и шахтах Мариана-Грубе. После окончания Первой мировой войны Павлов репатриировался на Родину. С января 1919 года он воевал в Красной Армии. Во время Гражданской войны был командиром взвода, эскадрона, помощником командира полка. В 1923 году в составе 6-й Алтайской отдельной кавалерийской бригады Павлов был переброшен на Туркестанский фронт, где воевал против басмачей.

Павлов показал себя довольно способным и настойчивым командиром, решившим глубоко и всесторонне изучить военное дело. В марте 1920 года он окончил Костромские пехотные курсы комсостава, в апреле 1922 года с отличием завершил кавалерийское отделение Омской объединенной высшей военной школы, в 1928 году - Военную академию РККА им. М. В. Фрунзе и в 1931 году - академические курсы при Военно-технической академии.

С 1928 года Павлов командовал различными кавалерийскими и механизированными частями, в 1936 году в составе советского контингента был направлен в Испанию, где в качестве командира танковой бригады воевал против войск генерала Франко и его союзников. В ноябре 1937 года, возвратившись в СССР, он был назначен на должность начальника Автобронетанкового управления РККА.

Павлов внес известный вклад в развитие и боевое применение танковых войск Красной Армии. Исходя из опыта боевых действий против немецких танков в Испании, он настоял на создании танков с дизельными двигателями, противоснарядным бронированием и более мощными пушками. 21 февраля 1938 года он подготовил на имя маршала К. Е. Ворошилова доклад о необходимости коренного пересмотра танкового вооружения. В этом документе Дмитрий Григорьевич предлагал перевооружить танки Т-28 и Т-35 76-мм пушкой, а также разработать новый тяжелый танк прорыва.

В области стратегии применения танковых войск Павлов предложил использовать в составе стрелковых корпусов, общевойсковых армий и фронтов танковые бригады, в случае наступления формировать армейские и фронтовые эшелоны развития прорыва, включая в их состав танковые бригады и механизированные дивизии. Данные предложения прошли проверку в период боев с японскими войсками у реки Халхин-Гол летом 1939 года. По итогам применения танковых корпусов в сентябре 1939 года в Польше Павлов выступил за их расформирование как небоеспособных. Но его предложение не получило поддержки. Усилиями сторонников мехкорпусов 7 июня 1940 года он был снят с должности начальника Автобронетанкового управления РККА и отправлен командовать Белорусским особым военным округом, который через несколько дней после его назначения был преобразован в Западный особый.

В отличие от Павлова, Фёдор фон Бок происходил из семьи потомственных военных. Будущий генерал-фельдмаршал появился на свет 3 декабря 1880 года в Кюстрине. Русское имя Фёдор ему дала мать, урожденная Ольга фон Фалькенхайн, происходившая из остзейского рода, принадлежавшего к российской аристократии. Впрочем, Фёдора с самого раннего возраста воспитывали в прусском военном духе, с детства внушая мысль о том, что только карьера военного может послужить возвеличиванию Германской империи.

Бок прославился своей серьезностью и целеустремленностью. Он был суров, честолюбив и полон рвения. Именно эти качества способствовали его молниеносной карьере в германской армии. Это роднит его с Павловым, чья напористость хорошо известна.

На фото: КОМАНДУЮЩИЙ ГРУППОЙ АРМИЙ «ЦЕНТР» ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛ ФЁДОР ФОН БОК

Юность фон Бока прошла в военных школах Гросс-Лихтерфельде и Потсдама. В 1898 году он был зачислен младшим лейтенантом в 5-й прусский пехотный гвардейский полк. В 1910 году получил назначение в Генеральный штаб и в 1912-м был повышен до звания капитана. В период Первой мировой войны Бок провел первые два года в ставке кронпринца Баварии генерал-фельдмаршала Рупрехта, но в 1917 году ему доверили командование батальоном 4-го прусского пехотного гвардейского полка, который, благодаря своему командиру, воевал с фанатичным мужеством. За боевые отличия Бок был награжден Железным крестом 1-го и 2-го класса и орденом «За заслуги» (Pour le Mérite) - высшей военной наградой Пруссии.

В послевоенный период Бок участвовал в формировании «черного рейхсвера» - нелегальных военных формирований, созданных в Веймарской республике как попытка обойти навязанный Версальским договором 100-тысячный лимит рейхсвера. Офицер служил в военном министерстве, а затем, как и Павлов, командовал пехотными и кавалерийскими частями и соединениями. С приходом к власти нацистов Бок, разумеется, полностью поддержал политику Гитлера, направленную на милитаризацию экономики и увеличение численности армии.

Бок являлся одним из высших офицеров вермахта (получил звание генерал-фельдмаршала 19 июля 1940 года), командовал войсками 8-й армии во время аншлюса Австрии в 1938 году, группой армий «Север» в период Польской кампании 1939 года и группой армий «Б» в кампании на Западе в 1940-м. Перед вторжением в Советский Союз он был назначен командующим группы армий «Центр».

Так же, как и Павлов, Бок уделял огромное внимание боевому применению танковых армад. Он требовал от своих войск действовать решительно, наступать узкими танковыми клиньями, таранить оборону противника и проводить операции по его молниеносному окружению.

БЕЛОСТОКСКО-МИНСКАЯ КАТАСТРОФА

Когда утром 22 июня 1941 года предрассветную тишину нарушили рев моторов и раскаты артиллерийской канонады, командующий Западным фронтом генерал армии Павлов попытался всеми имеющимися силами и средствами оказать отпор агрессору. Для прикрытия государственной границы протяженностью 470 км он располагал тремя армиями - 3-й, 10-й и 4-й (в их тылу шло формирование 13-й армии). Всего Западный фронт имел 44 дивизии, шесть авиационных дивизий, три артиллерийско-противотанковые бригады, три воздушно-десантные, две бригады ПВО, восемь укрепленных районов, значительное количество отдельных частей и подразделений. В общей сложности советские силы на этом направлении составляли около 790 тыс. человек, 3800 танков, 16 100 орудий и минометов, 2100 самолетов.

В свою очередь Фёдор фон Бок для реализации замысла по окружению советских войск в Белоруссии использовал две ударные группировки, состоявшие из 40 дивизий и около 1700 самолетов, входивших в состав 2-го воздушного флота генерал-фельдмаршала Альберта Кессельринга. На левом крыле были сосредоточены 3-я танковая группа (командующий Герман Гот) и главные силы 9-й полевой армии, которые поддерживались с воздуха VIII авиационным корпусом. На правом крыле были сконцентрированы соединения 2-й танковой группы (командующий Гейнц Гудериан) и основные силы 4-й полевой армии. С воздуха их поддерживал II авиационный корпус. Общая численность подчиненных фон Боку войск составляла 1,45 млн человек. Танков у немцев было значительно меньше - около 2100 единиц; в основном они уступали советским машинам по большинству показателей, в том числе по боевой мощи. Количество орудий и минометов достигало 15 100 единиц.

Итак, сравнение численного состава и вооружения Западного особого военного округа и группы армий «Центр» показывает, что танков у советской стороны было значительно больше и они были лучше немецких. По личному составу преимущество было у немцев. В любом случае ответ на вопрос, была ли у командования Западного фронта потенциальная возможность нанести войскам германского вермахта поражение и не допустить их дальнейшего продвижения на Смоленск и Москву, остается открытым. Концепции ряда исследователей о вероятности советского вторжения на Запад пока еще находятся в области яростных дискуссий. Поэтому объективности ради мы будем оперировать только фактическими событиями.

Непосредственно перед вторжением в тыл советских войск были выброшены группы немецких диверсантов, которые парализовали работу проводных линий связи, перехватывали и убивали посыльных. Отсутствие связи между штабами соединений и объединений с подчиненными силами стало одной из главных причин неудач советских войск. Передовые соединения 3-й, 10-й и 4-й армий, не успев занять предусмотренные планом оборонительные рубежи, вынуждены были вступать во встречные бои с ходу, разрозненно, по частям, без должного оперативного построения, вести оборонительные бои на неподготовленных позициях.

Вермахт же с первых часов войны захватил инициативу и успешно развивал наступление. Перед Боком стояла задача: наступая по сходящимся направлениям на Минск, окружить и уничтожить советские войска в Белоруссии, после чего выйти в район Смоленска и создать предпосылки для взаимодействия крупных танковых и моторизованных сил с группой армий «Север» с целью уничтожения войск Красной Армии в Прибалтике и в районе Ленинграда.

К исходу первого дня военных действий войска группы армий «Центр» продвинулись на восток до 35 км, а на отдельных направлениях - до 70 км. Уже 22 июня создалась угроза глубокого охвата обоих крыльев Западного фронта танковыми соединениями, а действовавшие в центре фронта войска 10-й армии оказались под угрозой окружения.

Надеясь изменить обстановку в свою пользу советское Главное Командование вечером 22 июня поставило перед генералом Павловым практически невыполнимую задачу: общевойсковыми армиями и механизированными корпусами при поддержке фронтовой и дальней авиации перейти в контрнаступление, к исходу 24 июня окружить и разгромить вклинившегося врага в районе города Сувалки. Причем основное внимание было сосредоточено на уничтожении прорвавшихся пехотных соединений в районе Гродно.

Пытаясь переломить ход событий на фронте и овладеть ситуацией, Павлов принимал немало ошибочных решений. Разбросанность дивизий, недостаток времени на подготовку и развертывание сил, отсутствие средств связи не позволяли выполнять приказы. Это угнетающе действовало на командующего.

По воспоминаниям участников тех событий, вместо организации обороны на молодеченском и барановичском направлениях, отвода частей 3-й и 10-й армий из белостокского выступа, что больше отвечало сложившейся обстановке, Павлов наращивал в районе Лиды и Волковыйска вторые эшелоны, обрекая их на разгром и отступление разрозненными группами.

23 и 24 июня в районе Гродно произошли кровопролитные бои, в которых обе стороны понесли тяжелые потери. Немецкое наступление на короткое время было остановлено соединениями 3-й и 10-й армий. На отдельных участках германские войска были даже отброшены назад. Однако развить этот успех не удалось.

Не принес заметного результата и плохо подготовленный контрудар соединений 4-й армии на левом крыле Западного фронта. Наступление здесь быстро выдохлось. Войска Павлова не смогли задержать немцев в приграничной полосе и ликвидировать их глубокие прорывы. 3-я и 10-я армии, ввязавшись в сражение, задержались в районе Гродно и не заметили, как ударные группировки фон Бока стали обходить их с флангов, создавая реальную угрозу окружения. Под давлением танковых и моторизованных дивизий советские части и соединения вынуждены были отступать, ведя арьергардные бои и сражения.

На фото: КОМАНДУЮЩИЙ ВОЙСКАМИ ЗАПАДНОГО ФРОНТА ГЕНЕРАЛ АРМИИ ДМИТРИЙ ПАВЛОВ

25 июня немцы, смяв войска 3-й и 4-й армий в районах Гродно и Бреста, двинулись в общем направлении на Минск. Учитывая сложность обстановки, Ставка Главного Командования в тот же день приняла решение о создании в тылу Западного фронта оборонительного рубежа. Одновременно с этим Павлов получил приказ срочно отвести войска из образовавшегося мешка на рубеж укрепленных районов старой границы. Приказ был продублирован армиям директивой фронта. Но было уже поздно. К моменту получения директивы соединения 3-й и 10-й армии находились в полукольце.

Отступление советских войск приняло неорганизованный характер. Попытки Ставки Главного Командования помочь Павлову наладить твердое руководство военными действиями положительных результатов не дали. Связь с армиями отсутствовала. В штабах и войсках царила растерянность, нередко перераставшая в панику. Приказы и распоряжения командования фронта до войск не доходили, а если и доходили, то с большим опозданием и уже не соответствовали складывавшейся обстановке.

Бок, напротив, был удовлетворен действиями ударных группировок Гудериана и Гота и имел возможность собственными глазами увидеть результаты сражения под Белостоком. Свои впечатления он записал 30 июня в дневнике: «Дорога Белосток - Волковыск на всем своем протяжении являет сцены полного разгрома. Она загромождена сотнями разбитых танков, грузовиков и артиллерийских орудий всех калибров. Люфтваффе неплохо потрудились, обрабатывая отступающие колонны. Здесь противнику был нанесен тяжелый удар».

Бок блестяще провел первый этап вторжения, быстро двигаясь со своими танковыми группами на Минск. Этот амбициозный маневр настолько напугал Гитлера, что, в обход главнокомандующего сухопутных войск фон Браухича, он предложил Боку оставить эту затею в пользу более короткого броска и последующего окружения. Бок стоял на своем и в конечном итоге развеял опасения фюрера.

28 июня немецкие войска прорвались к столице Белоруссии и захватили город. Соединившись в районе Минска, они отрезали пути отступления одиннадцати советским дивизиям, создав внешний фронт окружения. Западнее Минска в кольце оказались шесть дивизий 3-й и 10-й армий, три - 13-й армии, две - фронтового подчинения и остатки других частей и соединений фронта.

Отрезанные от остальных сил фронта, не имея баз снабжения, лишенные централизованного управления, окруженные соединения продолжали сражаться. До 8 июля они приковали к себе до 25 немецких дивизий, что позволило советскому командованию выиграть время и подтянуть необходимые резервы из глубины страны. Однако избежать поражения было уже невозможно. В Белостокско-Минском сражении группа армий «Центр» разгромила 11 стрелковых, шесть танковых, четыре моторизованных и две кавалерийские дивизии. Немцы добились серьезных оперативных успехов: нанесли тяжелейшее поражение Западному фронту, захватили значительную часть Белоруссии и продвинулись на глубину свыше 300 км. Безвозвратные потери советской стороны составили 341 073 человека, 76 717 человек были ранены. Немцы потеряли 6535 человек убитыми, 20 071 человек раненными и 1111 человек пропавшими без вести.

КОЗЛЫ ОТПУЩЕНИЯ

Причины катастрофы Западного фронта в первые дни войны до сих пор вызывают споры среди историков. Большинство специалистов сходятся во мнении, что советские войска оказались слабо подготовленными. Виной тому традиционно называются репрессии середины и второй половины 1930-х годов. Хотя некоторые исследователи оспаривают этот аргумент, ясно одно: массовая мобилизация Красной Армии и наращивание качества и количества боевой техники в предвоенные годы и месяцы не смогли предотвратить катастрофическое для СССР начало войны. Значительное количество частей, соединений и оперативных объединений армии и флота оказались без опытных командных кадров.

На место репрессированных и на должности командиров вновь сформированных объединений, соединений и частей назначались молодые генералы и командиры, не имевшие ни достаточного боевого опыта, ни практики руководства войсками в сложной обстановке. Генерал армии Дмитрий Павлов, несмотря на его военные знания, как раз относился к числу высших командиров, не обладавших опытом управления оперативно-стратегическими объединениями войск в сложных условиях боевой обстановки. Кроме того, большинство командиров батальонов, полков, дивизий и корпусов Западного особого военного округа находилось в занимаемой должности от двух до пяти месяцев. Многие из них были призваны из запаса.

Отрицательно повлияли на боеспособность войск Западного особого военного округа и просчеты военного-политического руководства Страны Советов при оценке предвоенной стратегической обстановки. План прикрытия государственной границы был разработан Генеральным штабом лишь в феврале 1941 года. Подготовленный на его основе план боевых действий Западного особого военного округа предусматривал: не допустить вторжения противника на советскую территорию, упорной и активной обороной отразить нападение врага, прикрыть сосредоточение и развертывание главных сил округа для перехода в контрнаступление и разгром агрессора. Вероятно, по ряду параметров план прикрытия западной госграницы не отвечал реальным условиям.

Небезынтересными представляются записки военнослужащих, служивших вместе с Павловым, например, бывшего начальника оперативного отдела штаба Западного особого военного округа генерал-майора Б. А. Фомина, который отмечал: «О подготовке немцами внезапного нападения Павлов знал и просил занять полевые укрепления вдоль госграницы. 20 июня 1941 года шифрограммой за подписью зам. начальника оперативного управления Генштаба Василевского Павлову было сообщено, что просьба его доложена наркому и последний не разрешил занимать полевых укреплений, так как это может вызвать провокацию со стороны немцев…».

Однако если Павлов знал о нападении, что он конкретно сделал, чтобы не растерять все свои силы в первые дни войны? К сожалению, практически ничего. С началом военных действий генерал Павлов и его штаб не справились с ситуацией и потеряли управление. С другой стороны, едва ли кто-то будет способен доказать возможность предотвращения разгрома войск Западного фронта при другом - более волевом и опытном командующем. Ход событий определяли другие факторы. Среди них - несомненно, превосходство немецкой стратегии, немецкого военного мышления. Чтобы одолеть такого противника, необходимо было время, нужно было учиться воевать по-новому, щедро платя за это кровью своих бойцов и командиров. Очевидно, что истоки трагедии Западного фронта закладывались в предвоенное время.

30 июня Сталин приказал начальнику Генерального штаба Г. К. Жукову вызвать Павлова в Москву. На первом заседании Государственного Комитета Обороны было принято решение об отстранении Павлова с поста командующего Западным фронтом. Различные источники отмечают, что накануне состоялся короткий разговор Сталина с армейским комиссаром первого ранга Львом Мехлисом. Ему было дано указание срочно отбыть на Западный фронт в качестве члена Военного совета и разобраться, кто там еще, помимо Павлова, виноват. По прибытии Павлова в Москву Сталин его не принял. На приеме у Молотова бывший командующий фронтом изложил причины отступления войск после боя на Березине, отметив, что не было сил для сдерживания наступавших немецких армий, а подкреплений не предвиделось. Оставаться там - означало погубить всех людей и оставшуюся технику.

Павлову не поверили, и он был арестован сотрудниками НКВД. Бывшего командующего обвинили в предательстве. Во время допроса 7 июля 1941 года он говорил: «Я был арестован днем 4-го июля с. г. в Довске, где мне было объявлено, что арестован я по распоряжению ЦК. Позже со мной разговаривал зам. пред. Совнаркома Мехлис и объявил, что я арестован как предатель. Я не предатель. Поражение войск, которыми я командовал, произошло по независящим от меня обстоятельствам. Я также не виновен, что противнику удалось вклиниться в нашу территорию».

Павлов показывал, что в первый день выявилось значительное превосходство крупных механизированных соединений противника, выступавших в район Бреста, а также в направлении Сопоцкин - Гродно. Вражеская авиация «обрабатывала» расположение советской пехоты, уничтожала артиллерийские орудия. Сказалась и растерянность армейских командиров. Но следователь прервал бывшего командующего: «Довольно молоть чепуху! Не является ли поражение и отступление руководимых вами войск результатом изменнических действий с вашей стороны?»

Вероятно, уже тогда Павлову стало понятно, что из него пытаются сделать «козла отпущения». До определенного момента генерал всячески отрицал то, в чем его обвиняли, однако, не выдержав физических пыток, сломался. Протокол допроса от 9 июля 1941 года показывает, что Павлов счел необходимым рассказать следствию о своих якобы предательских действиях по отношению к партии и советскому правительству. Начало этих действий он относил к середине 1930-х годов, когда поддерживал связь с Уборевичем и Мерецковым (И. Уборевич был расстрелян в 1938 году, а Мерецков находился тогда еще под арестом). Происшедшие на Западном фронте события Павлов расценивал как свое преступное бездействие и невыполнение указаний ЦК о постоянной мобилизационной готовности, что привело к прорыву немцев.

Кроме Павлова, были также арестованы начальник штаба фронта В. Е. Климовских, начальник связи фронта А. Т. Григорьев и командующий 4-й армией А. А. Коробков. Фактически еще до суда было понятно, какой приговор ожидает генералов. 10 июля Сталин вызвал своего секретаря Поскрёбышева и потребовал документы военного трибунала по делу Павлова. Там говорилось, что, установив виновность Павлова и Климовских в совершении ими преступлений, «Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Павлова Д. Г., Климовских В., Григорьева А. Т., Коробкова А. А. - лишить воинских званий… и подвергнуть всех четырех высшей мере наказания - расстрелу с конфискацией всего лично принадлежащего имущества. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». Ознакомившись с этим документом, Сталин сказал секретарю: «Приговор утверждаю, а всякую чепуху вроде «заговорщицкой деятельности» Ульрих чтобы выбросил… Пусть не тянут. Никакого обжалования. А затем приказом сообщить фронтам, пусть знают, что пораженцев карать будем беспощадно».

Состоявшийся 22 июля 1941 года суд был не долгим. Что интересно, прежние формулировки, из которых следовало, что Павлов и его заместители являлись «участниками антисоветского военного заговора, предали интересы Родины, нарушили присягу и нанесли ущерб боевой мощи Красной Армии», - были нивелированы. Вместо «измены Родине» их осудили по другим статьям - «халатность» и «неисполнение своих служебных обязанностей», которые, как было отмечено еще в Постановлении ГКО от 16 июля, повлекли за собой «бездействие власти, нераспорядительность», «развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций частями Красной Армии…».

Дмитрий Григорьевич Павлов был расстрелян 22 июля 1941 года в Лефортовской тюрьме, откуда его тело вывезли на печально известный подмосковный полигон НКВД в поселке Бутово. Спустя несколько недель после расстрела бывшего командующего добрались и до его семьи, которую выслали в Красноярский край. Реабилитация генерала состоялась через 12 лет после окончания войны. Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 31 июля 1957 года приговор по делу Павлова и его соратников был отменен и дело прекращено за отсутствием в их действиях состава преступления. Дмитрий Павлов был посмертно восстановлен в воинском звании.

Современные историки считают, что генерал Павлов стал жертвой исключительной жестокости Сталина, чья политика и привела страну к войне и катастрофе 1941 года. Вина советского диктатора оспаривается немногими. В случае с противоположной стороной - немецкая военная историография отмечает некомпетентность и негативное влияние Гитлера на принятие решений высшим германским командованием. Причем, визави Павлова, Фёдор фон Бок, не раз становился их заложником. Так, в августе 1941-го фюрер вывел из состава группы армий «Центр» ее танковые соединения и перебросил их на другие участки фронта, в то время как путь на Москву был практически свободен. По некоторым данным, уход фон Бока в середине декабря 1941 года с поста командующего группы армий «Центр» был связан не столько с его пошатнувшимся здоровьем, как гласит часто озвучиваемая версия, сколько с решением Гитлера, обвинившего фельдмаршала в провале блицкрига.

Спустя месяц Бок вернулся на Восточный фронт - в конце января 1942 года он принял командование группой армий «Юг». Гитлер был недоволен тем, как командующий руководил войсками в сражении под Харьковом, хотя для немецкой стороны оно завершилось весьма успешно (было захвачено 240 тыс. пленных, более 1200 танков и 2 тыс. орудий). Еще больше нареканий в адрес военачальника последовало в период летнего наступления вермахта в 1942 году. Бок открыто критиковал план Гитлера, согласно которому фланги во время наступления к Волге и Сталинграду должны были прикрывать ненадежные армии союзников - румын, венгров и итальянцев. Критические замечания фельдмаршала не остались не замеченными: 13 июля 1942 года фон Боку позвонил Кейтель и поставил его в известность, что Гитлер решил передать командование генерал-полковнику фон Вейхсу. Кейтель настоятельно рекомендовал Боку снять с себя полномочия по причине плохого здоровья. Бок после недолгих споров согласился и был зачислен в резерв фюрера, но больше в войне участие не принимал.

Авторитет Бока в немецком обществе был необычайно высок, и еще на протяжении нескольких месяцев многие продолжали считать, что он все еще командует вооруженными силами на юге России. Этому заблуждению способствовали пропагандистские бюллетени, в которых упоминалось его имя. Бок негодовал по этому поводу, поскольку считал, что из него нарочно делают «козла отпущения», ответственного за поражение под Сталинградом.

В 1945 году, когда советские войска уже находились на подступах к Берлину, Бок получил от Манштейна телеграмму, в которой говорилось, что гросс-адмирал Карл Дёниц занят в Гамбурге формированием нового правительства. Бок тотчас уехал из города. Возможно, он надеялся снова получить командование. 4 мая, когда Гитлер уже был мертв, а до окончания войны оставалось несколько дней, машина Бока попала на Кильском шоссе под обстрел британского бомбардировщика. Через несколько дней британские солдаты обнаружили его изрешеченное пулями тело. Под обстрелом погибли также его жена и дочь. Таким образом, Фёдор фон Бок стал единственным из фельдмаршалов Гитлера, кто пал от вражеской пули.

Многим солдатам фон Бок запомнился благодаря длинным лекциям о высокой чести, дарованной немецким военнослужащим в виде возможности героически умереть за родину; речи эти принесли фон Боку кличку "Умирающий" ("Der Sterber").

Фон Бок прослужил в немецкой армии практически всю свою сознательную жизнь. Особо продвинутым тактиком и теоретиком военного дела Федора фон Бока назвать было трудно, однако определенную негибкость и неумение отступать от канонов классической военной теории он компенсировал невероятной целеустремленностью и упорством.

Бок был ярым монархистом; в политику он, впрочем, особо не лез и заговоры против фюрера не поддерживал. Следует также отметить, что фон Боку сходили с рук откровенно смелые высказывания – право говорить что угодно и когда угодно генералу за его военные заслуги даровал сам Гитлер.

Родился Федор фон Бок в Кюстрине (Küstrin); своим необычным для немца именем он обязан русским корням.

Фон Бок более всего известен как командующий операцией "Тайфун" ("Operation Typhoon") – окончившейся крахом попытки захватить Москву зимой 1941-го. Продвижение войск вермахта задержали упорное сопротивление советских войск близ Можайска и отчаянная распутица. Изрядно осложнило жизнь немцам и наступление зимы – ударившие холода оказались рекордными в прямом смысле этого слова. Эффективно сражаться в таком режиме было откровенно трудно; мороз уносил больше немецких жизней, чем вражеские пули. В конечном итоге немцы были вынуждены отступить; фон Бок (кстати говоря, выступавший за отступление на куда более раннем этапе) от командования операцией был освобожден по решению самого Гитлера (Adolf Hitler).

28 июня 1942-го давление войск Федора фон Бока раскололо русский фронт "по Курску". Бок планировал уничтожить одну из групп советских войск, действовавшую под командованием Николая Федоровича Ватутина; фюреру планы не понравились – тот хотел как можно быстрее организовать атаку на Сталинград. В дальнейшем Гитлер обвинил именно фон Бока в провале второй фазы немецкого наступления – "Брауншвейгской операции" ("Operation Braunschweig"); вскоре после этого генерал был сослан в отставку, а руководство группой войск "Юг" передали Максимилиану фон Вейхсу (Maximilian von Weichs).

Фон Бок неоднократно выражал недовольство военными преступлениями, совершавшимися против советских граждан; открыто, впрочем, высказать свой протест он собрался лишь единожды. Племянник фон Бока, Хеннинг фон Тресков (Henning von Tresckow), пытался убедить дядюшку принять участие в мятеже против фюрера; успеха, впрочем, он не добился – более того, фон Бок помешал штабным офицерам напасть на Гитлера (хотя сдавать их властями и не стал).

Уже после ухода на покой Бок стал невольным козлом отпущения – на него свалили все неудачи немецких войск при Сталинграде. Вскоре с фон Боком вновь связались заговорщики; опальный генерал, однако, считал, что без поддержки Гиммлера (Heinrich Himmler) любой бунт обречен изначально.

Погиб Федор фон Бок 4 мая 1945-го; автомобиль, в котором он с женой и дочерью ехал в Гамбург (Hamburg), был уничтожен британским бомбардировщиком. Русские тогда были уже почти в Берлине; Бок узнал, что в Гамбурге собирается новое правительство под руководством Карла Дёница (Karl Dönitz) и решил к нему присоединиться. Интересно, что Федор фон Бок стал единственным из гитлеровских фельдмаршалов, погибших от вражеского огня.

1939
группа армий «Б» 1940
группа армий «Центр» 1941
группа армий «Юг» 1942

Мориц Альбрехт Франц-Фридрих Фе́дор фон Бок (нем. Fedor von Bock ; 3 декабря - 4 мая ) - немецкий военачальник, генерал-фельдмаршал . Командующий группы армий «Центр» во время вторжения в СССР . Командовал наступлением на Москву осенью 1941 года.

Биография

Ранние годы

Между мировыми войнами

Вторая мировая война

В 1940 году командует группой армий «Б», которая с началом немецкого наступления на Запад оккупировала Нидерланды и Бельгию . 14 июня 1940 года после оккупации Парижа фон Бок принимает парад вермахта у Триумфальной Арки. 19 июля 1940 года произведён в звание генерал-фельдмаршал .

Вторжение в СССР

В июле 1942 произошли новые серьёзные разногласия с Гитлером. Фон Бок критиковал раздробление группы армий «Юг» на Сталинградское и Кавказское направления во время летнего наступления. 15 июля 1942 генерал-фельдмаршал фон Бок отстранён от командования группой армий «Юг» (официальная формулировка - по болезни) и отправлен в резерв фюрера.

После смещения

Федор фон Бок тяжело переживал свою отставку и вынужденное бездействие. В 1942 - марте 1945 г. он жил в своём имении Гродткен в Пруссии. Критически отзывался о стратегии ведения войны германским военно-политическим руководством, стремившимся навязать противнику решающее сражение не имея сформированных резервов. Указывал, что готовящаяся операция «Цитадель» может стать повторением сражения у Вердена , обескровившего германскую армию в 1916 г.

В апреле 1945 г. вместе с фельдмаршалом Манштейном провёл ряд встреч с Карлом Дёницем , пытаясь добиться передачи власти в руки военных и немедленного осуществления политических решений, способных смягчить катастрофические последствия поражения в войне. 3 мая 1945 года машина, в которой фон Бок ехал с женой, попала под обстрел английского самолёта на Кильском шоссе. На следующий день Федор фон Бок умер в госпитале от полученных ран.

Личность, цитаты, характеристики

Федор фон Бок был образцом хорошего прусского офицера старой школы: скромный, любезный, - без монокля, - и лишённый той надменности, которая нам, немцам, воспитанным в России, была столь неприятна.

Карьера

• 15 марта 1898 года - лейтенант
• 10 сентября 1908 года - обер-лейтенант
• 22 марта 1912 года - капитан
• 30 декабря 1916 года - майор
• 18 декабря 1920 года - подполковник
• 1 мая 1925 года - полковник
• 1 февраля 1929 года - генерал-майор
• 1 февраля 1931 года - генерал-лейтенант
• 1 марта 1935 года - генерал пехоты
• 15 марта 1938 года - генерал-полковник
• 19 июля 1940 года - генерал-фельдмаршал

Награды

• Орден Короны 4-го класса (13 сентября 1911) (Пруссия)
• Железный крест 2-го класса (19 сентября 1914)
• Железный крест 1-го класса (30 октября 1914)
• Почётный крест королевского ордена Дома Гогенцоллернов 3-го класса с мечами (октябрь 1914) (Пруссия)
• Крест «За военные заслуги» 3-го класса с военным отличием (24 июня 1915) (Австро-Венгрия)
• Рыцарский крест королевского ордена Дома Гогенцоллернов с мечами (25 октября 1916) (Пруссия)
• Орден Железной короны 3-й степени с мечами (9 февраля 1917) (Австро-Венгрия)
• Крест «За военные заслуги» 2-го класса (3 августа 1917) (Мекленбург-Шверин)
• Гамбургский Ганзейский крест (19 сентября 1917)
• Орден Церингенского льва 3-го класса с мечами (10 января 1918) (Баден)
• Рыцарский крест ордена Вюртембергской короны с мечами (25 января 1918) (Вюртемберг)
• Бременский Ганзейский крест (30 января 1918)
• Орден «Pour le Mérite» (1 апреля 1918) (Пруссия)
• Офицерский крест ордена «За военные заслуги» (2 августа 1918) (Болгария)
• Силезский орёл (5 апреля 1921)
• Почётный крест ветерана войны (14 декабря 1934)
• Медаль «В память 13 марта 1938 года» (21 ноября 1938)
• Орден Югославской короны 1-й степени (1 июня 1939) (Югославия)
• Пряжка к Железному кресту 2-го класса (22 сентября 1939)
• Пряжка к Железному кресту 1-го класса (22 сентября 1939)
• Рыцарский крест Железного креста (30 сентября 1939)
• Большой крест ордена Короны Италии (27 августа 1940) (Италия)
• Орден Михая Храброго
  • 3-го класса (29 июля 1942) (Румыния)
  • 2-го класса (29 июля 1942) (Румыния)
  • 1-го класса (1 декабря 1942) (Румыния)
• Большой крест Ордена заслуг с мечами (27 ноября 1942) (Венгрия)
• 4 раза упоминался в «Вермахтберихт » (7 августа 1941, 19 сентября 1941, 18 октября 1941, 30 мая 1942)

Напишите отзыв о статье "Бок, Федор фон"

Литература

• Митчем С., Мюллер Дж. Командиры Третьего рейха. - Смоленск: Русич, 1995. - 480 с. - (Тирания). - 10 000 экз. - ISBN 5-88590-287-9 .
• Митчем С. Фельдмаршалы Гитлера и их битвы. - Смоленск: «Русич», 1999.
• Бок Ф. фон. . - М .: Яуза, Эксмо, 2006.
• Залесский К. А. Кто был кто в Третьем рейхе. - М .: АСТ , 2002. - 944 с. - 5000 экз. - ISBN 5-271-05091-2 .
• Гордиенко А. Н. Командиры Второй мировой войны. - Т. 2. - Мн. , 1998. - ISBN 985-437-627-3
• Guido Knopp. Die Wehrmacht (Eine Bilanz). 1. Auflage. - München: C. Bertelsmann Verlag, 2007. - ISBN 978-3-570-00975-8

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Бок, Федор фон

Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d"en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.

К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.