Государственная научная медицинская библиотекаминистерства здравоохранения республики узбекистан. Профилактика вызываемого заболевания

Советская гельминтология своими успехами обязана многолетней деятельности большого коллектива ученых. Первая в нашей стране женщина-врач-гельминтолог В.П. Подъяпольская (1892-1975) внесла большой вклад в изучение многих гельминтозов и организацию борьбы с ними в СССР, создала систему эпидемиологической классификации гельминтозов человека. Большое значение имеют ее работы о взаимоотношениях гельминтозов и инфекций.

Н.П. Шихобалова (1898-1981) одной из первых начала изучать иммунологию гельминтозов. Основоположником санитарной гельминтологии стала З.Г. Василькова(1901-1958), разработавшая методы обнаружения яиц гельминтов в почве, в воде и на овощах. Г.С. Смирнов (1895-1973) занимался экспериментальной гельминтологией, изучал взаимное влияние гельминтов и их хозяев. Интересны его исследования миграции личинок нематод в организме хозяина. Один из первых учеников и сотрудников К.И. Скрябина – Р.С. Шульц (1896-1973) внес много нового в изучение иммунологии и эпидемиологии гельминтозов, разработал систему борьбы с эхинококкозом.

В организации борьбы с малярией в СССР огромную роль сыграл П.Г. Сергиев (1893-1973). В Средней Азии под руководством Л.М. Исаева (1886-1964) была проведена успешная работа по борьбе с малярией, лейшманиозами, гельминтозами, клещевым возвратным тифом, ликвидированы очаги ришты.

Не место порицать там, где нужно наблюдать и описывать.

Вильгельм Оствальд, из книги "Великие люди"

Впервые я услыхал об Исаеве весной сорок второго. Военно-медицинская академия, та самая, которую Леонид Михайлович окончил за тридцать лет до того, эвакуировалась из Ленинграда в Среднюю Азию.

По иронии судьбы, Самарканд - центр средневековой учености - снова превратился в цитадель науки и просвещения: летом 1942-го сюда съехалось семь академий, в том числе Академии художеств и сельскохозяйственных наук. Ученая и учащаяся публика жила в те годы крайне скудно. Мы, слушатели ВМА, изо дня в день получали в академической столовой одну и ту же затируху - нечто вроде жидкого горячего клейстера из воды и муки грубого помола. Спали в каких-то складских помещениях на двухэтажных нарах, долгое время даже без сенников. Не хватало учебников, аудиторий.

Но после ленинградской блокады, после трехсоткилометрового зимнего похода, который академия совершила по “Дороге жизни”, после месяца, проведенного в промороженных “теплушках”, нам, мальчишкам-первокурсникам, самаркандское житье казалось вполне сносным. Куда тяжелей приходилось нашим учителям. Цвет ленинградской профессуры, знаменитые медики и их семьи переживали в чужом городе все тяготы эвакуации, с очередями, теснотой и иными бедами разоренного военного быта.

В одну из таких встреч Евгений Никанорович рассказал о “безумном Исаеве”, который и сам бедствует, и сотрудников своих заморил. Не будучи доктором наук, директор местного института не имел никаких льгот и дополнительных “профессорских” пайков. Но больше всего академика Павловского возмущало, что Исаев продолжает упорствовать: не хочет написать диссертацию или хотя бы краткий реферат с изложением итогов своей огромной научной работы. Я не помню уже сейчас, говорил ли Евгений Никанорович об Исаеве мне непосредственно или, скорее, рассказывал о нем кому-то третьему в моем присутствии. Запомнилась только суть дела да гневное недоумение Павловского по поводу того, что “человек не желает себе добра”.

Конец истории дошел до меня только через четверть века, когда осенью 1967 года я просматривал бумаги Леонида Михайловича в Самаркандском архиве. Этот “безумный Исаев” продолжал упорствовать до конца. Он так и остался бы просто врачом Исаевым, если бы профессора Военно-медицинской академии, которым наскучило препираться с упрямцем, не присудили ему ученую степень без защиты диссертации, просто по совокупности трудов. О перемене своей судьбы Исаев узнал из документа, который по сей день хранится в Самаркандском архиве. Клочок скверной бумаги содержит короткую, в три строки, выписку из протокола Ученого совета ВМА от 4 мая 1944 года. Леонид Михайлович, как рассказывают, не придал бумажке никакого значения. Он даже не поблагодарил членов Ученого совета. Это, впрочем, никого не удивило: Исаев оставался Исаевым. В Москве ходатайство профессоров академии было удовлетворено. Пятидесятидевятилетний врач почти вопреки своей воле стал доктором медицинских наук и профессором кафедры “Тропические болезни”.

Повстречать Исаева во время войны мне не довелось. Своего будущего литературного героя я увидел впервые только в середине 50-х годов. К тому времени я уже много слышал о нем, читал некоторые его работы и твердо решил, что напишу об Исаеве книгу.

Дело стояло лишь за тем, чтобы “поймать” героя: он вечно где-то путешествовал. Глубокой осенью 1956 года меня наконец известили: Исаев в Москве, вернулся из КНР и будет выступать в одном из институтов. Зал был полон. Появление на сцене докладчика слушатели встретили одобрительным шумом и хлопками: все явно предвкушали занятное и острое зрелище. Леонид Михайлович не обманул доверия. Он наполнил деловой доклад такими интересными подробностями, говорил так увлеченно, что слушатели то и дело принимались аплодировать умелому лектору. Речь шла о служебной поездке, о помощи китайцам в борьбе с малярией. Очевидно, я был единственным в зале, кто плохо слушал доклад. Я волновался. Герой, конечно, хорош. Но как этот легендарный человек отнесется к моей затее писать о нем...

После выступления пробиться к Леониду Михайловичу удалось не сразу. Голос его долго звенел в толпе почитателей. Он был явно в ударе.

Наконец я приблизился и скороговоркой, боясь, что меня прервут, выпалил, что знаю его, что жажду написать о его работах, что готов в любое, удобное для него время приехать в Самарканд... Ответ прозвучал ударом бича:

Приезжайте, если хотите. Но я буду нем. Как пустыня - без воды.

И быстрый, холодно-любопытный взгляд из-под бровей: какая реакция? Сбит ли собеседник с ног? Я был сбит, растерян. Он отошел довольный.

И все-таки в Самарканд я поехал. Неприятный разговор в Москве не забылся, но я рассудил так: вышло недоразумение. Наверное, Леонид Михайлович и сам уже пожалел о своей резкости. При встрече все разъяснится.

Не знаю уж, к счастью или к несчастью, но директора в городе не оказалось. Сотрудники встретили гостя дружелюбно, посмеялись над моими страхами. Водили из лаборатории в лабораторию, рассказывали о своей работе, о характере и привычках шефа. Объяснили, между прочим, что пишущую братию Леонид Михайлович не жалует принципиально. Я еще легко отделался.

Присматриваясь к сотрудникам Исаева, я все время задавал себе вопрос: любят ли они его? Спросить об этом напрямик не решился. Похоже было, что они гордятся своим директором, может быть, даже дивятся его воле, энергии и... побаиваются его.

Рассказы об исаевских научных успехах, исаевском личном мужестве, находчивости перемежались воспоминаниями о том, как и кого Леонид Михайлович обидел, осмеял, унизил. Но странное дело, даже обиженные говорили о директоре без яда. Их скорее сокрушали его, мягко выражаясь, чудачества. И еще одно поразило меня в институте: большинство сотрудников работало здесь по двадцать - тридцать лет. Что-то их явно удерживало на месте. Как это ни парадоксально, мне показалось, они остаются в Самарканде опять-таки ради Исаева. Во всяком случае, все обиженные и необиженные твердили: жизнь, труды, открытия Леонида Михайловича замечательны, надо написать о нем большую книгу. (Почему-то все особенно напирали на то, что книга должна быть большой.) Да я и сам вернулся из поездки с острым желанием написать исаевскую биографию.

В Самарканде возник у нас своеобразный заговор: сотрудники обещали уговорить своего руководителя “позировать” для литературного портрета. Договорились - как только заместитель директора Анна Марковна Быховская сломит упорство Исаева, меня известят телеграммой. Энергичная и доброжелательная Анна Марковна, на плечах которой уже много лет лежало все руководство административной частью института, заверила: все будет в порядке, она знает, как надо разговаривать с Леонидом Михайловичем. С тем и простились. Мог ли я подумать тогда, что писать об Исаеве мне придется не через месяц-другой, а лишь через одиннадцать лет? Нет, сотрудники Самаркандского института не подвели. В свой черед пришла телеграмма, и первым же самолетом я вылетел в Самарканд. Но дальше все пошло отнюдь не по нашему плану...

Леонид Михайлович жил на Намазга - в довольно отдаленном районе старого города. В первый мой приезд сотрудники тайком показали мне его квартиру. Две маленькие темноватые комнатки рядом с лабораторией напоминали лавку букиниста. Книги не просто стояли в шкафах и на полках. Они образовали штабеля, поднимающиеся от пола почти до самого потолка. Чего тут только не было! Романы, руководства по фотографии, книги по проблемам кино, ирригации и археологии, сочинения по медицине, музыке и политэкономии. В этой странной библиотеке альбом с видами Праги соседствовал с брошюрой о пробудившейся Нигерии, а биография Чарли Чаплина - с трактатом по геологии.

Так выглядел его кабинет...

Тут же громоздились тома Блока, сочинения Жюля Верна и номера журнала “Театр”. Среди этого хаоса (после смерти Леонида Михайловича из его квартиры извлекли более семи тысяч книг и две с лишним тысячи журналов) не сразу удавалось разглядеть ложе хозяина - узенькую солдатскую кровать, застеленную серым, солдатским же, одеялом. В квартире привлекали внимание еще два предмета: длинный черный сундук с грампластинками и старенький, обтянутый дерматином патефон. Всем остальным композиторам хозяин дома предпочитал Бетховена, Вагнера и Чайковского.

Любимый отдых

Так было в первый мой приезд. Зато во второй приезд я направлялся к дому профессора на законном основании. В кармане лежала телеграмма, подписанная заместителем директора института: “Согласован Исаевым ваш приезд между первым и шестым мая”.

Утром второго мая 1957 года я открыл калитку, ведущую в большой сад в районе Намазга, где в глубине, в буйстве молодой весенней листвы, скрывались окна директорской квартиры. Но мне опять не повезло. Сторож Николай Антонович словоохотливо разъяснил, что Леонид Михайлович еще на рассвете ушел в город с фотоаппаратом. По его, Николая Антоновича, опыту это означает, что директора до вечера не жди. Пока не отщелкает всю пленку - не вернется. А пленки берет он с собой от пяти до десяти катушек.

Пришлось вернуться в гостиницу. На другой день то же самое. Леонид Михайлович уехал спозаранок в горы. И опять с фотоаппаратом. На третий день я появился на Намазга в семь утра. Название этого городского района в переводе означает “дорога на молитву”, но в то утро я шел туда отнюдь не в молитвенном настроении. Исаев принял меня в своем кабинете. На нем был черный шелковый халат, перепоясанный солдатским ремнем. Здороваясь, он встал из-за стола. Искривил рот насмешливой улыбкой. Глаза остались холодно любопытствующими, как тогда, после доклада. Конечно, он знал, что я жду его уже третий день. Знал, но извиняться не стал, а только произнес одну из тех фраз, которые я слыхал многократно в старых пьесах:

Чем могу служить?

Терпеливо объясняю все сначала. Про жанр научно-художественной биографии, про мой личный интерес к его работам. Прошу рассказать о сути его научных идей, о главных событиях жизни... Не хочет.

- “Почему же?”

- “Да так, времени нет и желания тоже”.

- “Простите, но вот телеграмма... Я летел к вам через всю страну...”

- “Какая телеграмма? Ах, эта... Да, Быховская действительно однажды что-то говорила”.

Но сейчас ему некогда. И вообще он не желает, чтобы о нем писали. К чему это? Он не станет тратить времени на эту ерунду.

50-ые годы

Аудиенция окончена. Исаев поднимается из-за стола с явным намерением выпроводить гостя. Ну, нет уж! Преодолеть три тысячи километров от Москвы до Самарканда только для того, чтобы полюбоваться черным шелковым халатом почтенного профессора? Дудки! Делаю вид, что не заметил исаевскую позу ожидания, поудобнее усаживаюсь на стуле и продолжаю начатый разговор.

“Да... Так вот, вы спрашиваете, кому нужна книга о вас? Отвечаю: всем. Всем, кого интересует движение научной мысли, история нашего общества, всем, кто хочет знать что-то об интеллектуальных и нравственных пружинах научного открытия. Большинство ученых, достигнув вашего возраста...”

Леонид Михайлович делает резкое движение. Его взбешенный взгляд заставляет меня на мгновение остановиться: ах да, ведь сотрудники предупреждали - он не терпит упоминания о старости, возрасте, о прожитых годах. Ну ладно, начнем иначе. Но разговаривать я его все-таки заставлю.

“Леонид Михайлович, у вас были учителя? Не правда ли? Вы уважали их, стремились подражать. Так почему бы и вам...”

“Хорошо, - прерывает он меня, - хорошо, я согласен. Слушайте внимательно. Я кое-что расскажу вам”...

Торжественный марш гремит в моем сердце. Победа! Победа! Вот что значит проявить твердость. Раскрываю блокнот, сжимаю в руке перо. Наконец-то эта удивительная судьба откроется мне в своих самых сокровенных деталях... Но, боже мой, о чем это он говорит?

Полтора часа профессор Исаев читает мне лекцию о строении полового аппарата москита. Бьюсь об заклад: это месть, тонкая месть ученого, который решил проучить надоедливого профана. Ты хотел получить интервью? Получай. Роль лектора-педанта Исаев играет великолепно. Старательно, как будто перед ним аудитория в несколько сот человек, диктует формулировки и выводы. Развесив по стенам великолепные таблицы, растолковывает абсолютно ненужные мне факты. Остановить его невозможно. Он слушает только себя. Себя - и никого больше. Я изнываю от тоски и в то же время не могу не восторгаться им. Замечательный актер и блестящий ученый в одном лице - часто ли увидишь такое?

В общей сложности мы проговорили в тот день шесть часов. Собственно, говорил он, я лишь изредка успевал вставлять несколько слов между его мощными риторическими периодами. Исаев играл со мной как кошка с мышью: витийствовал о чем угодно, кроме того, что меня интересовало.

Прокомментировал два новых исследования, посвященных творчеству композитора Чайковского, высказал интересное суждение о климате Средней Азии, о недобросовестности литераторов вообще и тех, кто пишет о науке, в частности. Он собирался уже перейти к проблеме колониализма в странах Азии и Африки, когда терпению моему пришел конец. Я заявил, что сыт по горло этими россказнями, что книгу я все равно напишу, материалами меня снабдят сотрудники института.

Исаев взревел. Он не допустит! Он подаст в суд! Обратится в высшие инстанции! И опять нельзя было понять, играет он в негодование или действительно сердится. Я выбежал из кабинета, в сердцах хлопнув садовой калиткой. К черту! Когда самолет поднялся на следующее утро над городом, я был счастлив, как исцеленный, покидающий больницу, как арестант, выпущенный из тюрьмы. Я готов был плюнуть в глаза всякому, кто сказал бы мне в тот момент, что я снова когда-нибудь приеду в этот город. Не хочу даже слышать об этом Исаеве!.. Увы, когда мы беремся предсказывать собственную судьбу, то, как правило, оказываемся скверными пророками. Десять лет спустя я снова приехал в Самарканд. Возле вагона меня встретил молодой человек:

Вы из Москвы? Писатель? Здравствуйте! Я сотрудник института имени Исаева. Наша машина на вокзальной площади...

Помирились мы с ним зимой 1963 года. Профессор Исаев (ему исполнилось тогда семьдесят семь лет) попросил свою московскую родственницу разыскать меня и пригласить на чашку чая. Я пришел на это свидание настороженный, переполненный давними обидами. Какой новый трюк решил выкинуть профессор Исаев?.. Но опасения оказались напрасны. Чай был горяч, хозяйка любезна, Исаев в костюме и галстуке, не в пример Исаеву в халате, вел себя вполне пристойно. В столичной квартире он показался мне как будто ниже ростом, несколько смягченным. Серые прозрачные глаза не глядели так агрессивно. Не было в исаевской речи и прежних властных крикливых нот. Старость? Да нет, энергии в нем явно но убавилось. Леонид Михайлович, как всегда, прочно держал в руках бразды беседы. О прежних встречах мы не обмолвились ни словом. Зато он много говорил о предстоящей поездке в Индию, разворачивая перед нами грандиозные планы уничтожения малярии и ришты на полуострове Индостан и в других местностях Юго-Восточной Азии. После Индии собирался ехать в Индонезию, а может быть, и в Африку - там для эпидемиолога тоже полно дел. Как бы между прочим заметил, что прочитал мои книги об ученом-бактериологе Хавкине, уроженце России, который двадцать лет провел в Индии. Некоторые факты из биографии героя оказались для него неожиданными. Родственники многозначительно переглянулись: годы, годы... Раньше Леонид Михайлович никогда бы не сделал автору такого признания. Он ведь вообще никого никогда не хвалил.

Неторопливо попивая чай, мешая на блюдечке разные сорта варенья, Исаев обратился к делам узбекским. Там, по его мнению, в борьбе с пендинской язвой и некоторыми гельминтозами готовилась целая революция. Его не смутило, что среди слушателей нет ни одного специалиста-биолога. Тут же за чаем стал с жаром разъяснять нам - искусствоведу, переводчице, преподавателю театрального института и мне - тактику и стратегию борьбы с глистами. Тактику я не понял, но, вслушиваясь в горячие интонации Леонида Михайловича, невольно вновь залюбовался искренним его энтузиазмом. Захотелось поговорить с ним искренне, доверительно, чтобы не было вспышек и театральных мизансцен. Ведь должна же быть в нем простая человеческая суть, та, что бросает его на подвиги, на поразительные открытия, на бесконечный труд. Но как к ней подступиться, к этой бронированной, до зубов вооруженной исаевской душе?..

В передней, когда я уже надевал пальто, Леонид Михайлович (опять как бы вскользь) бросил, что вот вернется он из Индии и, ежели у меня будет охота, мы сможем потолковать. Где и о чем - уточнять не стал. В этой типичной для Исаева фразе и был, очевидно, главный итог московского чаепития: он приглашал встретиться в будущем и одновременно как бы просил не упрекать за прошлое. Иначе извиняться Исаев не умел.

То была наша последняя встреча. Вскоре после возвращения из-за границы Леонид Михайлович умер. Раньше это называлось разрыв сердца. Теперь говорят - инфаркт... А еще год спустя сотрудники Самаркандского института передали мне старенький дерматиновый чемодан, с которым директор не раз выезжал в экспедиции. Чемодан был набит письмами, документами, фотографиями.

Передо мной лежал архив ученого. Пришла пора писать биографию профессора Исаева - биографию дела, которому он посвятил свою жизнь.

Первое, с чем я пожелал познакомиться в архиве Леонида Михайловича Исаева, была довольно толстая папка, содержавшая анкету, автобиографию, выданные в разное время служебные характеристики, документы о наградах и перемещениях.

Я надеялся, что эти бумаги дадут мне как бы ключ к личности героя, раскроют передо мной его прошлое, настоящее и в известном отношении будущее.

Можно представить себе, как историки будущего, извлекши из Самаркандского областного архива эту анкету, заведут примерно такой диалог:

“Но среди его трудов нет ни одной монографии, ни одного учебника или руководства. Статьи, одни статьи”, - откликнется исследователь-скептик.

“Он был заслуженным деятелем науки, лауреатом Сталинской премии, орденоносцем, неоднократно получал почетные значки и грамоты, - заметит первый. - Наконец, вот диплом доктора наук, и сорок лет он руководил институтом”.

“Да, срок немалый, но в анкете ничего не говорится, был ли директор только администратором, блестящим руководителем, или одаривал сотрудников основными научными идеями. Кроме того, мы не можем судить, создал ли директор собственную научную школу, сколько вырастил докторов и кандидатов наук...”

Не стану утверждать, что гипотетический спор историков над анкетой профессора Исаева состоится именно в таких выражениях.

Но одно несомненно: по анкете Леонида Михайловича трудно судить о его сущности как ученого. Она - лишь самый общий, самый крупный слепок с его творческой жизни. Взять хотя бы такую деталь: сорок научных работ за полстолетия - много это или мало?

Листая тощие журнальные статьи Леонида Михайловича, я задумался над таким вроде бы посторонним вопросом: что отличает ученого от деятеля искусства? Что принципиально разделяет Эйнштейна и Паганини? Менделеева и Ван-Гога? Очевидно, способы, с помощью которых ученый и художник открывают себя современникам и потомкам.

Наука - преемственна. Ученый может передать не только конечное открытие, идею, расчет, но и воссоздать все сложные повороты своего творческого пути. Ученик Эйнштейна имеет возможность начать исследования с той самой точки, на которой остановился учитель. То, что достигнуто наукой, не может исчезнуть, пропасть, ибо открытие закреплено в книгах и статьях. Его можно проверить, повторить, отвергнуть: оно реально существует, независимо от ученого-творца.

Ван-Гог и Паганини в другом положении: при всем желании они не в силах передать мастерство своей кисти и смычка другому. Можно научить ремеслу живописи и скрипичной технике, но тайна подлинного искусства умирает вместе с великим художником. Никакой монографией тут не поможешь. Водораздел между искусством и наукой пролегает через научные библиотеки, через эти хранилища конкретного, реального и передаваемого опыта. Описать свое открытие, оставить отчет об изобретении - профессиональный долг творца. Первооткрыватель оставляет вехи на своем пути, чтобы не заблудились идущие следом.

Преемственность научного поиска не может, не должна прерываться.

Едва ли Исаев не понимал значения научной литературы. Не раз он даже делал попытки сесть за работу.

Но в Москве, Ленинграде, Ташкенте не унимаются: Исаев ничего не публикует, крупнейшие достижения отечественной науки остаются втуне. Директора института укоряют на всесоюзных съездах, тормошат в кулуарах, увещевают в редакциях.

В шестьдесят пять он ворчливо отбивается от тех, кто хочет засадить его за письменный стол:

У вас для писанины еще годы и годы впереди. А мне надо торопиться. Вот покончу с пендинской язвой и аскаридозом и тогда...

В семьдесят пускается на другую хитрость:

Погодите, скоро ухожу на пенсию. Останется сколько угодно времени на литературные студии.

Осенью 1967 года в Самарканде я прочитал эти строки Бориса Пастернака пожилой сотруднице института. Много лет служила она исполнительницей всех исаевских замыслов и затей. Я прочитал ей эти стихи как своеобразное оправдание ее учителя, как поэтическое обоснование его сложного характера, И вдруг моя седая собеседница, беспредельно преданная памяти покойного директора, сказала сердито:

Оставьте в покое стихи. Он просто был эгоистом, наш Леонид Михайлович. Эгоистом - и все. Хотел остановить время, сохранить жизнь в тех формах, которые были ему удобны и приятны. И все мы ему в этом помогали. Весь институт. Помогали и прощали, потому что без Исаева мы просто не мыслили свою жизнь...

Неожиданная оценка преданной ученицы станет более понятна, если напомнить историю знаменитого исаевского шкафа. Я заметил его еще в первый свой приезд. Массивный, дубовый, он занимал большой простенок в директорском кабинете. Когда одиннадцать лет назад Исаев наотрез отказался рассказывать о себе, о своей работе, я сгоряча ему бросил:

Врач не смеет скрывать от общественности свои исследования. Не забывайте: ваши эксперименты общество сполна оплачивает из собственного кармана.

Кто захочет, тот узнает, - быстро отпарировал Леонид Михайлович и ткнул пальцем в дверцы шкафа. - Там все есть. Пусть копаются после меня.

“Копать” начали весной 1964 года. Чтобы разобрать объемистый, плотно набитый бумагами шкаф, понадобилось несколько месяцев. Кто-то очень точно назвал это сооружение саркофагом. За сорок лет тут действительно оказалось похоронено немало всего. Наследники обнаружили множество разрозненных, исписанных неразборчивым исаевским почерком листков - концы и начала незавершенных статей, непроизнесенных докладов. На пыльных полках оказалось целое кладбище неиспользованных материалов для монографий, руководств, инструкций. Все это было когда-то живым телом науки. Но десятилетиями скрытые от чужих глаз цифры, выкладки, графики старели, дряхлели и, наконец, умерли, не послужив никому и ничему. Разборка шкафа-саркофага превратилась для некоторых в обряд эксгумации. Среди бумажной трухи сотрудники узнавали рукописи своих собственных неопубликованных и давно забытых статей. Попадались даже диссертации - незавершенные, незащищенные. Как они попали сюда?

Кандидат биологических наук, энтомолог, ныне пенсионерка Александра Ивановна Лисова рассказывает:

Александра Ивановна ростом мала, но энергией, напористым характером не обойдена. Изучала она в 30-х годах комара Суперпиктуса, сделала интересные наблюдения и, не вняв предупреждениям, подала директору на просмотр две статьи. “Ну, теперь побегаете за ним, - не без злорадства повторяли самаркандские старожилы. - Мы тоже поначалу были смелые...”

Лисовой повезло. Она подверглась “остракизму второго рода”. Рукопись ей вернули, но молодой энтомолог увидела на полях бесчисленное количество ядовитых пометок. Восклицательные и вопросительные знаки перемежались замечаниями вроде: “Фантазия”, “Неверно!”, “Откуда вы это взяли?”, “Чепуха!” Не менее уничтожающе звучали междометия: “Ого-го!”, “Ха-ха!”, “Ух ты!” Увидев свое сочинение в таком виде, научные работники мысленно произносят обычно сакраментальное: “Не сработаемся”, и подумывают о новой службе. Но рассудительная Лисова решила не спешить. Она проанализировала, что же все-таки возмутило шефа. Оказалось, что замечания Исаева при всей их резкости относятся к частным и даже вообще пустячным упущениям автора. Александра Ивановна исправила то, что сочла нужным, и статьи быстро пошли и печать. Случай этот сочли из ряда вон выходящим, но общий дух в институте он не поколебал. Писали по-прежнему мало. А если кто и пытался оставить литературный след, изложить на бумаге смысл собственных находок, то дело почти неизменно кончалось по формуле: “А он ее, голубушку, в портфель - и поминай как звали”. Мало кто из авторов находил в себе мужество спорить с директором по научной сути статьи.

Исаев сминал спорщиков своей эрудицией, сарказмом, насмешками. Авторы даже не просили свои сочинения назад, и они перекочевывали из директорского портфеля в недра шкафа-саркофага.

Бывшая сотрудница института биолог Анна Викторовна Улитчева, которую никак не обвинишь в антипатии к памяти учителя, откровенно признается:

По-моему, он просто не любил, когда наши статьи появлялись в печати.

Ревновал? Завидовал?

Нет, нет, только не это. Исаев ни в чем не был мелок. Но он искренне считал, что “писанина” отрывает нас от настоящей исследовательской работы. Хотел видеть результаты нашего труда в жизни, а не в статьях.

Оригинальное сообщение в научном журнале - не жизнь?

Для Леонида Михайловича - нет. Любой самой блистательной публикации он предпочел бы сообщение о том, что в кишлаке Кара-Тепе покончено со спирохетозом. А если тот же спирохетоз, к примеру, удавалось выбить из целого района, то, придя в лабораторию, директор начинал, как ребенок, скакать через стулья. Восторгам не было конца. “Вот чем надо заниматься! Что там все ваши статейки!”

Называйте это как хотите, - с достоинством откликается Анна Викторовна. - Я только сообщаю факты.

Потом была война. С карточками, с безумными (мы теперь сказали бы “космическими”) рыночными ценами. И сотрудники института, которые в свое время не писали статей и не защищали диссертаций, оказались на полуголодном пайке. “Неостепененные” не могли претендовать на блага, которые воюющая страна выделяла для своих ученых. Указал ли кто-нибудь директору института, что он во всем виноват? Это он, Исаев, из-за своего пренебрежения к литературной работе сотрудников заставлял их семьи голодать и мерзнуть? Нет, никто этого не сделал. Да и как было упрекать Леонида Михайловича, если он сам, с другими наравне, безропотно сносил трудности военных лет. Докторскую степень вручили ему уже после победы.

Война, впрочем, не изменила ни его симпатий, ни антипатий.

Патолого-гистолог Софья Герасимовна Аракчеева проработала в институте более двадцати лет. Десять лет из них исследовала ткани больных, пораженных висцеральным лейшманиозом. Исследовала методично, деловито, строго. Накопила два шкафа препаратов. Препараты рассказывали о самых интимных процессах, которые происходят в теле больного в разные периоды болезни. Это целое искусство - готовить тончайшие срезы селезенки, печени, сердечной мышцы, особым образом окрашивать их, сохранять. Тысячи стеклышек Аракчеевой нужны ученым, лечащим врачам, студентам-медикам. Нигде нет другой такой богатейшей систематизированной коллекции препаратов.

В 1956 году Софья Герасимовна собралась написать книгу о висцеральном лейшманиозе с точки зрения патогистологии. Можно не сомневаться, это была бы оригинальная и серьезная монография. Но, на беду, Аракчеева заболела. Болела тяжело, долго, пролежала в постели три месяца. А когда вернулась в институт, ушам своим не поверила: тут даже самое слово “лейшманиоз” никто не произносил. Исаев к этому времени до конца постиг эпидемиологические тайны лейшманиоза и перешел к другим проблемам. Перешел, как всегда, вместе с институтом. Все сотрудники получили новые темы, новые задания. На производственных совещаниях и ученых советах говорили теперь о гельминтах, изучали только гельминтов, ездили в командировки лишь в районы, подверженные гельминтозам. Аракчеева со своей книгой оказалась чем-то чужеродным, каким-то анахронизмом. Тем более, что Леонид Михайлович ей уже новый план исследований наметил на два года вперед. “Лейшманиозную” монографию “отодвинули”, а потом и вовсе о ней позабыли. Лежат в коробках стеклышки, стареют, пылятся. Несостоявшаяся книга, несказанное кому-то нужное слово, нерожденное дитя науки. С грустью перебирает свои, теряющие цену богатства немолодая женщина. Ей тоже скоро на пенсию...

Не публиковали статей, не защищали диссертаций? Нет, так сказать нельзя. Писали, защищали, но какой ценой...

Леонид Михайлович, как уже говорилось, отправлял в командировки всех без разбора. Случалось, сотрудник месяцами не видел свою семью. Да и в самом Самарканде работали, особенно если Исаев был в городе, напряженно, в спешке. Таким был стиль беспокойного директора. “На себя” трудились урывками, по ночам, во время отпуска. Последняя страница завершенной в таких условиях диссертации не приносила радости. Начиналась самая тяжкая процедура - апробация рукописи у Исаева. А он даже чужих, присланных на отзыв, докторских работ не щадил. Держа в руках толстый том, плод многолетнего труда своего же собрата - ученого-провинциала, мог пренебрежительно обронить:

Так ли это, не так - бог весть. Леонид Михайлович сказал - как ножом отрезал. Для аттестационной комиссии отзыв Исаева - истина в последней инстанции. Все знают: он не из тех, что виляют. Диссертация, естественно, - в корзину. И невозможно разобраться, откуда такая резкость: исаевская ли тут нелюбовь к диссертациям вообще, исаевская ли страсть к красному словцу (вот как он его отбрил!), или автор действительно шарлатан без совести и чести и пишет чепуху.

Так доставалось чужим, а о своих “доморощенных” и говорить нечего. Опять на полях рукописи: “Какой идиот вам это сказал?”, “Вздор”, “Бред!” На переделки и исправления уходят годы, десятки лет. Одному отнюдь не бесталанному сотруднику директор возвращал рукопись восемнадцать раз! Другой, после очередного - какого по счету? - разноса, швырнул диссертацию в огонь... Средневековье какое-то. Ужас.

Но тут же в Самаркандском институте вы можете услышать и другое: Леонид Михайлович буквально разбрасывал новые идеи, интересные гипотезы - лови, кто поумней, разрабатывай, пиши. Препираться из-за авторства директор не станет, у него этих блистательных идей в голове - пруд пруди. Ни разу не вписал он себя, как это бывает с иными руководителями, в список авторов чужой, выполненной в институте работы. Наоборот, мог принести сотруднику собственные фотографии: дувалы, скотные дворы, кибитки.

“Возьмите, пригодится для диссертации. Тут изображены места, где мы с вами находили больше всего клещей”.

Все подтверждают: так было.

Но и так тоже было...

Ташкентский профессор Михаил Сионович Софиев попытался внести ясность в эти противоречивые факты. Незадолго до смерти (он умер 2 января 1968 года) Софиев по моей просьбе записал свои воспоминания. Ташкентский профессор был человеком чрезвычайно скромным, но его воспоминания я не побоюсь отнести к одному из тех подвигов, которыми может гордиться история медицины. Лежа в палате, в неудобной позе человека, перенесшего инфаркт, этот обреченный (а он знал, что обречен) изо дня в день записывал, нет, не историю своей жизни, а жизнь Леонида Исаева, соседа и до известной степени соперника. Вот редчайший случай: отомстить за прошлые обиды, высказать все упреки, Которых не успел бросить сопернику при жизни. Я присягаю: Софиев этого не сделал. На краю могилы он остался гражданином и интеллигентом, каким был весь свой век. На сорока пяти страничках его последнего труда есть много жестокой правды, но нет ни одной лживой строки.

Исаев всегда был страстным правдолюбцем в науке. И от себя и от других требовал абсолютно точных цифр, достоверных опытов, - вспоминает профессор Софиев. - Для ученого это черта великолепная. Но только до тех пор, пока искатель хорошо ощущает масштабы, общие пропорции дела, которому посвятил жизнь. Если же размеры главного и второстепенного смещаются, то он неизбежно превращается в “специалиста по рытью колодцев”. Это и произошло с Леонидом Михайловичем. Вгрызался он в научные проблемы глубоко, докапывался до деталей поразительных.

Другая черта его личности была еще более губительной для общего дела, - вспоминает Софиев. - Сколько бы лет вы ни работали с Леонидом Михайловичем, вы оставались для него только сотрудником, сослуживцем, но не единомышленником, не соратником. Мы никогда не слыхали от него слов одобрения, не получали даже самых маленьких наград - дружелюбной улыбки или более крепкого, чем обычно, рукопожатия. А ведь мы любили его...

Уже после отъезда Софиева из института в местной стенной газете появилась серия карикатур под общим заголовком “Эволюция научного работника”. На первом рисунке изображены были обычные человечки. На втором то же человечки претерпевают метаморфозу - голова у них уплощается, на ней образуются странные отростки. Отростки вытягиваются, превращаются в пальцы. И вот идеальный сотрудник исаевского института: вместо головы - рука, просто рука. У некоторых особей из белого воротничка торчат две руки - передовики, очевидно. Не знаю, видел ли директор эти не столь смешные, сколь грустные картинки. Но интересно, что именно его высказывания дали художнику тему рисунка. В запальчивости Исаев не раз заявлял, что голова у него и у самого неплоха, а для дела нужны руки, много рук, исполнительных, послушных.

Запальчивый тон, кстати сказать, возникал у него тоже довольно часто. В моих самаркандских блокнотах то и дело варьируется эта тема:

“Тут Леонид Михайлович на меня как закричит...”,

“Я ему показываю (результат эксперимента), а он не смотрит, орет...”

Или: “А на меня он никогда не кричал, все даже удивлялись...”

Самодур? Грубиян? Нет, все не так-то просто. Вот письмо от зоолога Владимира Васильевича Ковдышева. Мы с ним не успели встретиться в Бухаре осенью 1967 года, и он вдогонку мне отправил обстоятельный мемуарий о встречах с Исаевым. Есть тут и упоминание об исаевской, мягко выражаясь, воинственности.

“Первое впечатление: агрессивность, неожиданная и необоснованно бурная. Отпор заранее готов не только возражению собеседника, но любому инакомыслию. Эта черта показалась мне в высшей степени неприятной, проявлением консерватизма, даже ученого зазнайства. Однако первые впечатления я быстро отбросил. Увидел: за агрессивностью Исаева стоит необычайная любовь его к своему делу, любовь настолько глубокая и всеобъемлющая, что в каждом вашем возражении Леонид Михайлович подозревает выпад против своего любимого предмета. Природная горячность туманила ему глаза, и требовалось известное время, чтобы он остыл и пригляделся к оппоненту. Однако стоило ему убедиться, что возражающий стремится не к тому, чтобы чего-то не делать, а, наоборот, чтобы сделать лучше, Леонид Михайлович преображался. Из агрессивного отрицателя делался милейшим спорщиком, и из-под его «категоричного императива» так и проглядывал характер ворчливого старика”.

“Выбираю спокойную минуту и спрашиваю:

- Почему вы, Леонид Михайлович, раздражаетесь?

- Я не раздражаюсь.

- Но ведь вы кричите!

- Я не кричу, я вношу страстность в работу.

- От этой вашей страстности Н.Н. с утра слезы льет, вы ее изругали на чем свет стоит.

- Ну уж сразу и “на чем свет стоит”! Если я ругаюсь, значит, знаю, что от человека можно чего-то добиться. А если не ругаюсь, верный знак - не верю я ему. Пустое место.

И действительно, - добавляет сотрудница, - были у нас в институте такие «пустые места», годами работали рядом, но Леонид Михайлович вроде бы их даже не замечал”.

“Нет, нет, мы на него никогда за это не сердились. Я даже замечала: в тот момент, когда Исаев бегает по кабинету, роняет стулья и орет благим матом, у него возникают самые интересные идеи и гипотезы. В такие минуты он буквально фонтанирует яркими, свежими мыслями - только слушай да мотай на ус...”

Почему вы не сказали мне правду? - вопрошал академик.

Не хотел волновать вас, Леон Абгарович.

Вы плохой физиолог! Сколько раз вам повторять: волнуйте меня, волнуйте! Волнение для ученого полезно. Возбуждение центральной нервной системы активизирует творческий процесс.

Вот и еще одна, хотя и несколько парадоксальная, точка зрения на то, как ученый должен вести себя в обществе коллег. На этот раз звучит как бы голос самой науки - vox sciencii, так сказать...

Основные научные положения, сформулированные автором на основании проведенных исследований:

1. Авторское определение понятия криминалистического учения о специальных знаниях сведущих лиц. Криминалистическое учение о специальных знаниях сведущих лиц представляет собой основанную на общей теории и методологии криминалистики систему научных положений о закономерностях собирания, исследования, оценки и использования доказательств с применением теоретических знаний, практических умений и навыков, присущих различным видам профессиональной или иной деятельности, за исключением знаний, навыков и умений, используемых правоприменителем в процессе профессиональной деятельности в сфере уголовного судопроизводства. Объектом учения является использование специальных знаний сведущих лиц, осуществляемое уполномоченными законом должностными лицами в процессе работы по раскрытию и расследованию преступлений, отправления правосудия по уголовным делам, предметом - основания, порядок и направления использования уполномоченными законом должностными лицами специальных знаний сведущих лиц для собирания, исследования и оценки доказательств в интересах предупреждения, выявления, раскрытия и расследования преступлений, отправления правосудия по уголовным делам. Криминалистическое учение о специальных знаниях сведущих лиц в системе научного знания выполняет такие функции, как познавательную, эвристическую, прогностическую, политико-управленческую и идеологическую. Криминалистическое учение о специальных знаниях сведущих лиц базируется на принципах конституционной законности; научности; использования опыта, как юридического, так и научного; связи с практикой; управления качеством использования специальных знаний; опоры на принципы той отрасли права, где возникает необходимость использования специальных знаний.
2. Обоснование комплекса научно-теоретических положений, разработанных в рамках криминалистического учения. 2.1. Авторское определение понятия «специальные знания» и проистекающие из него подходы к единой терминологии, основанной на доктринальном и легальном закреплении понятия «лицо, обладающее специальными знаниями». Специальные знания - это совокупность теоретических знаний, практических умений и навыков сведущих лиц - представителей различных видов профессиональной или иной деятельности (за исключением профессиональных знаний, умений и навыков должностных лиц органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность; представителей суда, стороны обвинения и защиты), применяемых в случаях и порядке, определенных законом, и необходимых для выявления, раскрытия, расследования преступлений и рассмотрения уголовных дел в суде в целях содействия установлению истины по делу. 2.2. Авторская классификация процессуальных форм использования специальных знаний в сфере уголовного судопроизводства с точки зрения их регламентации в законодательстве: формы, декларированные и регламентированные УПК РФ (производство судебной экспертизы и дача заключения; привлечение специалиста к участию в процессуальных действиях; показания эксперта; показания специалиста); формы, декларированные УПК РФ, но регламентированные другими законами и подзаконными нормативными актами (производство документальных проверок, ревизий при проверке сообщения о преступлении); формы, декларированные УПК РФ, но не регламентированные действующим законодательством (заключение специалиста). 2.3. Авторская классификация субъектов, использующих специальные знания в уголовном судопроизводстве, учитывающая их процессуальный статус, объем использования специальных знаний, роль в уголовном судопроизводстве: субъекты, обладающие специальными знаниями и использующие их в рамках своего процессуального статуса (специалист, эксперт); субъекты, имеющие право в той или иной форме привлекать для решения задач судопроизводства лиц, имеющих специальные знания (например: следователь, суд, прокурор, дознаватель, защитник); субъекты, которые могут обладать специальными знаниями и использовать их при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей, но не имеющие процессуального права в той или иной форме привлекать для решения задач судопроизводства других лиц, имеющих специальные знания (потерпевший; частный обвинитель; гражданский истец; представители потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя; подозреваемый; обвиняемый; законные представители несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого; гражданский ответчик; представитель гражданского ответчика; свидетель; понятой; переводчик); субъекты, не упомянутые в УПК РФ, служебные занятия которых непосредственно или опосредованно содействуют органам, ведущим борьбу с преступностью (лица, ведущие системы учетов и т.п.). 2.4. Авторская модель ключевых качеств структуры личности лица, обладающего специальными знаниями, с точки зрения целесообразности использования этого лица для решения задач уголовного судопроизводства: обладание специальными знаниями; практические навыки поисковой, организационной и исследовательской деятельности (опыт участия в следственных действиях или оперативно-розыскных мероприятиях; стаж работы по специальности); специфические свойства интеллекта и мышления, включающие в себя умение анализировать, обобщать, систематизировать, моделировать и т.п.; специфические психофизиологические качества, в число которых входят: внимание, наблюдательность, память, длительная работоспособность, настойчивость. Перечисленные качества являются ключевыми, но не исчерпывающими. 2.5. Обоснование целесообразности назначения судебных экспертиз до возбуждения уголовного дела в случае, когда принятие решения о возбуждении уголовного дела невозможно без производства экспертизы. В связи с этим предлагается дополнить ст. 195 УПК РФ положением, о том, что «в случае, когда принятие решения о возбуждении уголовного дела невозможно без производства экспертизы или промедление может привести к невосполнимой утрате доказательств, она может быть назначена дознавателем или следователем до возбуждения уголовного дела». В случае назначения экспертизы до возбуждения уголовного дела необходимо предусмотреть возможность продления срока принятия решения по сообщению о любом совершенном или готовящемся преступлении до 30 суток с внесением соответствующих изменений в ст. 144 УПК РФ. 2.6. Вывод о необходимости заложить в основу формирования перечня случаев обязательного назначения экспертиз рекомендации частных теорий судебных экспертиз, подкрепленные практикой. 2.7. Обоснование вывода о том, что в дальнейшем список обстоятельств, для разрешения которых требуется производство судебной экспертизы, будет расширен, в частности, за счет закрепления обязательного назначении экспертизы при необходимости установления психического или физического состояния свидетеля, а также при невозможности достоверно установить обстоятельства дела иными, кроме заключения судебной экспертизы, доказательствами.
3. Комплекс выводов, раскрывающих становление законодательства России в части, касающейся использования специальных знаний, и соответствующей правоприменительной практики. 3.1. Разработанный автором комплекс выводов о становлении практики использования специальных знаний в российском уголовном судопроизводстве и, соответственно, авторская классификация этапов становления и использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве России. 3.2. Авторское обоснование прогностических тенденций дальнейшего развития использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве России.
4. Комплекс выводов и предложений по совершенствованию уголовно-процессуального, оперативно-розыскного и иного законодательства, ведомственных нормативных документов, направленный на повышение эффективности использования специальных знаний в сфере уголовного судопроизводства, включающий: предложение об отмене действующего Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» и принятии нового Федерального закона «О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», регламентирующего деятельность также частных экспертов, экспертных учреждений и организаций; авторскую редакцию: ст.ст. 53, 57, 58, 86, 120, 122, 164, 168, 178, 195, 199, 201 УПК РФ; ст. 307 УК РФ; п. 7 ст. 6 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»; положений приказа МВД России от 12. 09. 95 № 353 «Об обеспечении внедрения полиграфа в деятельность органов внутренних дел»; дополнение внутриведомственных нормативных правовых актов положением, регламентирующим проведение опроса с использованием метода гипнорепродукции.
5. Система рекомендаций по использованию специальных знаний при производстве следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, обеспечивающих повышение их эффективности: 5.1. Комплекс предложений, направленных на оптимизацию оценки заключения судебного эксперта, касающихся формы отражения сведений о факте дачи государственным экспертом подписки об ответственности за дачу заведомо ложного заключения; сертификации оборудования; достоверности выводов эксперта; использовании цифровых форм фиксации информации. 5.2. Критерий принятия решения о той или иной форме проведения оперативно-розыскного мероприятия - с привлечением специалиста или с использованием оперативным сотрудником собственных специальных знаний. В основу такого критерия должна быть заложена перспектива легализации материалов оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве с учетом их достоверности, которая зависит от компетентности субъекта, применяющего специальные знания, и используемых методов. 5.3. Система рекомендаций методического характера, направленных на оптимизацию использования специальных знаний в ходе расследования и судебного разбирательства уголовных дел, в том числе касающихся особенностей применения отдельных методов (психофизиологических, гипнорепродукционных и др.), а также цифровой фиксации информации в уголовном судопроизводстве и оперативно-розыскной деятельности; влияния особенностей метода на возможность использования результатов его применения в оперативно-розыскной деятельности и уголовном судопроизводстве.

Монографии и пособия:

1. Исаева Л.М. Специальные познания в уголовном судопроизводстве: Монография. – М.: ЮРМИС, 2003. – 19,0 п.л.

2. Исаева Л.М. Специалист в уголовном судопроизводстве: Моногра-фия. – М.: ВНИИ МВД России, 2004. – 6,0 п.л.

3. Исаева Л.М. Теоретические и прикладные основы использования спе-циальных знаний в оперативно-розыскной деятельности: Монография. – М.: ВНИИ МВД России, 2006. – 10,5 п.л.

4. Исаева Л.М., Миронов Я.А., Зонов Ю.Б., Емышев В.С., Водопьянов В.И. Применение методов фотограмметрической съемки на местах происшествий: Пособие. – М.: ВНИИ МВД России, 2005. – 2,2 п.л./ 0,44 п.л.

5. Исаева Л.М., Жданова Е.В., Боголюбова Т.А., Цветкова А.С. Расследование организации и содержания притонов для потребления наркотических средств или психотропных веществ и склонения к их потреблению: Пособие. – М.: ВНИИ МВД России, 2004. – 5,5 п.л./ 2,2 п.л.

6. Исаева Л.М., Жданова Е.В., Самарин С.Н. Тактика и методика доку-ментирования и расследования организации и содержания притонов для потребления наркотиков и склонению к их потреблению: Пособие. – М.: ВНИИ МВД России, 2004. – 4,4 п.л./ 1,45 п.л.

7. Эксперт: Руководство для экспертов органов внутренних дел и юсти-ции. / Под ред. Т.В. Аверьяновой, В.Ф. Статкуса. – М.: КноРус, Право и закон, 2003. (в соавторстве) – 37 п.л./ 2,5 п.л.

8. Руководство для следователей. / Под. ред. В.В. Мозякова. – М.: Издательство «Экзамен», 2005. (в соавторстве) – 79,8 п.л./ 3,0 п.л.

9. Постатейный научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Общая часть: Научно-практический комментарий к УК РФ. / Под ред. С.И. Гирько. – М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К», 2004. (в соавторстве) – 33,75 п.л./ 2,0 п.л.

10. Исаева Л.М., Третьяков О.Е.; Верещагин В.А.; Мерзогитова Ю. А., Смирнов П.А., Сурыгина Н.Е.; Куприянов А.А. Предупреждение, выявление и расследование преступлений, связанных с незаконным оборотом нар-котиков, совершенных на территориях нескольких государств – участников СНГ: Пособие. – М.: ВНИИ МВД России, 2005. – 10,0 п.л./ 0,4 п.л.

11. Алексеева И.С., Исаева Л.М., Одиночкина Т.Ф., Савкин А.В., Су-рыгина Н.Е., Шамонова Т.Н., Шульга Л.В. Обнаружение, изъятие, исследование и использование микрообъектов в доказывании по уголовным делам: Пособие. – М.: ВНИИ МВД России, 1998. – 10,5 п.л./ 0,3 п.л.

12. Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Отв. ред. О.Г. Ковалев. – М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К», 2006. (в соавторстве) – 42,5 п.л./ 6,1 п.л.

13. Исаева Л.М. Идентификация личности погибшего // Законность. 2001. № 2. – 0,3 п.л.

14. Исаева Л.М. Обыск: роль специалиста // Законность. 2001. № 6. – 0,55 п.л.

15. Исаева Л.М. Предварительное расследование посягательств на куль-турные ценности, находящиеся в собственности граждан // Вестник МВД России. 2001. № 2 - 3. – 0,4 п.л.

16. Исаева Л.М. Предъявление лиц для опознания: проблемы и перспективы // Законность. 2002. № 10. – 0,48 п.л.

17. Исаева Л.М. Конструирование субъективных портретов // Закон-ность. 2002. № 2. – 0,55 п.л.

18. Исаева Л.М. Роль специалиста в расследовании дел, связанных с пожарами // Вестник МВД России. 2002. № 1. – 0,5 п.л.

19. Исаева Л.М. Новые виды фотосъемки при осмотре места происше-ствия // Законность. 2003. № 8. – 0,45 п.л.

20. Исаева Л.М. Организация осмотра места взрыва // Законность. 2003. № 3. – 0,43 п.л.

21. Исаева Л.М. Зарождение экспертизы в российском уголовном судо-производстве // Законность. 2004. № 3. – 0,5 п.л.

22. Исаева Л.М., Кильдюшов Е.М., Плаксин В.О. К вопросу о проблеме идентификации личности погибшего // Вестник Российского государственного медицинского университета. 2006. №3. – 0,6 п.л./ 0,2 п.л.

23. Исаева Л.М., Ананченков В.А., Вилков В.Г. Анализ поведенческих реакций при проведении специального психофизиологического исследования // Бюллетень «Оперативно-розыскная работа». 2006. № 4. – 0,4 п.л./ 0,13 п.л.

24. Исаева Л.М. Психологические методы // Законность. 2007. № 9. – 0,4 п.л.

25. Исаева Л.М. Практика использования полиграфных устройств // Законность. 2008. № 3. – 0,4 п.л.

26. Исаева Л.М. Некоторые аспекты осмотров мест происшествий и кон-струирования субъективных портретов по делам о грабежах и разбойных нападениях // Проблемы предварительного следствия и дознания: Сборник научных трудов. - М.: ВНИИ МВД России, 1997. – 0,4 п.л.

27. Исаева Л.М. Особенности конструирования субъективных портретов // Проблемы предварительного следствия и дознания: Сборник научных трудов. - М.: ВНИИ МВД России, 1998. – 0,46 п.л.

28. Исаева Л.М. Использование знаний сведущих лиц при расследовании преступлений // Юридический консультант. 2000. № 10. – 0,75 п.л.

29. Исаева Л.М. Осмотр места взрыва и его роль в дальнейшем расследовании // Следователь. 2000. № 8. – 0,5 п.л.

30. Исаева Л.М. Некоторые проблемы проведения дополнительного и повторного осмотров мест происшествий // Проблемы предварительного следствия и дознания: Сборник научных трудов. - М.: ВНИИ МВД России, 2000. – 0,33 п.л.

31. Исаева Л.М. Заключение эксперта как элемент процесса доказывания // Юридический консультант. 2001. № 1. – 0,8 п.л.

32. Исаева Л.М. К вопросу о получении образцов для сравнительного исследования // Юридический консультант. 2001. № 3. – 0,68 п.л.

33. Исаева Л.М. Проверка показаний на месте: понятие и особенности // Юридический консультант. 2001. № 5. – 0,7 п.л.

34. Исаева Л.М. К вопросу производства проверки показаний на месте // Проблемы предварительного следствия и дознания: Сборник научных трудов. - М.: ВНИИ МВД России, 2001. – 0,9 п.л.

35. Исаева Л.М. Особенности предъявления лиц для опознания в уголов-ном процессе // Юридический консультант. 2001. № 8. – 0,8 п.л.

36. Исаева Л.М. Осмотр места происшествия: понятие и проблемы // Юридический консультант. 2001. № 10. – 0,8 п.л.

37. Исаева Л.М. Фотоснимки: процессуальный статус и роль в доказыва-нии // Юридический консультант. 2001. № 12. – 0,8 п.л.

38. Исаева Л.М. Выявление негативных обстоятельств при осмотре места происшествия и их влияние на построение следственных версий // Информационный бюллетень СК МВД РФ. 2001. № 2 (108). – 0,5 п.л.

39. Исаева Л.М. Осмотр места взрыва и его значение для квалификации деяния и дальнейшего расследования // Материалы научно-практической конференции «Проблемы совершенствования взаимодействия органов внутренних дел в сфере борьбы с терроризмом, незаконным оборотом оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств». – М.: ВНИИ МВД России, 2001. – 0,18 п.л.

40. Исаева Л.М. Специалист в уголовном судопроизводстве // Юридиче-ский консультант. 2002. № 2. – 0,8 п.л.

41. Исаева Л.М., Сурыгина Н.Е. Использование следов биологического происхождения в расследовании преступлений: Методические рекоменда-ции. – М.: ВНИИ МВД России, 2002. – 1,7 п.л./ 0,85 п.л.

42. Исаева Л.М. Некоторые особенности назначения и производства экс-пертиз в уголовном судопроизводстве // Юридический консультант. 2002. № 5. – 1,0 п.л.

43. Исаева Л.М. Подложные документы: понятие и некоторые особен-ности выявления // Юридический консультант. 2002. № 7. – 1,0 п.л.

44. Исаева Л.М., Ложкина Е.И. Использование подложных документов при хищении и легализации денежных средств // Проблемы предварительного следствия и дознания: Сборник научных трудов. – М.: ВНИИ МВД России, 2002. – 0,7 п.л. / 0,35 п.л.

45. Исаева Л.М. Экспертиза в уголовном судопроизводстве // Вопрос юристу. 2003. № 1. – 0,7 п.л.

46. Исаева Л.М. Азартные игры // Юридический консультант. 2003. № 4. – 0,65 п.л.

47. Исаева Л.М., Галахов С.С., Парамонов И.М. Организация взаимодей-ствия подразделений криминальной милиции в документировании, задержании и разработке преступных групп, занимающихся мошенничеством путем вовлечения граждан в различные лотерейные розыгрыши: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2003.– 3,7 п.л./ 1,23 п.л.

48. Исаева Л.М. Проблемы закрепления в уголовном процессе резуль-татов применения современных технологий // Юридический консультант. 2003. № 9. – 0,5 п.л.

49. Исаева Л.М., Майорова Е.И. Расследование преступлений о контрабанде: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2003. – 1,9 п.л./ 0,95 п.л.

50. Исаева Л.М. Становление, организационные формы и процессу-альные проблемы групповых форм расследования // Юридический консультант. 2003. № 12. – 1,1 п.л.

51. Исаева Л.М. Использование современных технологий в оперативно-розыскной деятельности // Материалы научно-практической конференции «Актуальные проблемы оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел». г. Нижний Новгород. Часть 2. – М.: ВНИИ МВД России, 2004. – 0,2 п.л. С.

52. Исаева Л.М. Незаконное распространение порнографии с использованием сети Интернет: особенности выявления и расследования // Юридический консультант. 2004. № 3. – 1,0 п.л.

53. Исаева Л.М. Возрастные признаки субъекта преступления и понятие возрастной невменяемости // Юридический консультант. 2004. № 8. – 0,45 п.л.

54. Исаева Л.М., Гирько С.И., Куприянов А.А. и др. Проведение операции «Международная контролируемая поставка наркотиков»: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2004. – 3,0 п.л./ 0,2 п.л.

55. Исаева Л.М., Кузнецова Н.А., Сурыгина Н.Е. Процессуальное оформление фотосъемки и составления схемы места происшествия фотограмметрическим методом: Методические рекомендации – М.: ВНИИ МВД России, 2004.– 1,4 п.л./ 0,46 п.л.

56. Кухтинов А.И, Исаева Л.М., Дондоков С.Г. Внедрение автоматизиро-ванных рабочих мест как резерв повышения эффективности розыскной работы // Вестник МВД России. 2004. №5. – 0,6 п.л./ 0,2 п.л.

57. Исаева Л.М. Коммерческое телевидение, как объект преступного посягательства // Юридический консультант. 2004. № 10. – 0,8 п.л.

58. Исаева Л.М., Медведев А.С., Бабаян А.С. Выявление, пресечение и раскрытие фактов незаконного распространения порнографических материалов, в том числе с участием детей, в сети Интернет: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2004. – 2,5 п.л./ 0,8 п.л.

59. Исаева Л.М. Доказательственное значение цифровой информации и некоторые особенности ее исследования // Материалы Всероссийского семинара-совещания «Научно-техническое обеспечение новых методов оперативно-розыскной деятельности, основанных на применении современных технологий» – М.: ВНИИ МВД России, 2005. – 0,3 п.л.

60. Исаева Л.М. Теоретические основы использования специальных зна-ний в уголовном судопроизводстве России // Материалы 46-х Криминалистических чтений. – М.: Академия управления МВД России, 2005. – 0,15 п.л.

61. Исаева Л.М., Ананченков В.С. Проблемы внедрения опроса с использованием полиграфа в практику раскрытия преступлений // Материалы Всероссийского семинара-совещания «Научно-техническое обеспечение новых методов оперативно-розыскной деятельности, основанных на применении современных технологий» – М.: ВНИИ МВД России, 2005. – 0,4 п.л./ 0,2 п.л.

62. Исаева Л.М. Классификация и особенности квалификации мошенничества, совершаемого с использованием сети Интернет // Юридический консультант. 2005. № 1. – 1,0 п.л.

63. Исаева Л.М. Использование специальных знаний в области информа-ционных технологий при выявлении и предупреждении преступлений // Юридический консультант. 2005. № 4. – 0,9 п.л.

64. Исаева Л.М., Медведев А.С., Якимович Е.Я. Выявление, пресечение и документирование фактов мошенничества, совершаемых с использованием сети Интернет: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2005. – 2,8. п.л./ 0,9 п.л.

65. Исаева Л.М., Медведев А.С. Аналитическое исследование предметов и документов, полученных в результате проведения оперативно-технических мероприятий: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2005. – 1,4 п.л./ 0,7 п.л.

66. Исаева Л.М. Судебная экспертиза: принципы оценки и роль в доказывании // Юридический консультант. 2005. № 6. – 0,8 п.л.

67. Исаева Л.М., Васина Е.С., Сосновик Н.Ф., Шурыгин П.А. Выявление и документирование преступлений, совершаемых курсантами, слушателями и профессорско-преподавательским составом образовательных учреждений МВД России: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2005. (в соавторстве) – 2,4 п.л./ 0,51 п.л.

68. Исаева Л.М. Использование защитником в уголовном судопроизвод-стве специальных знаний // Юридический консультант. 2005. № 7. – 0,7 п.л.

69. Исаева Л.М., Зонов Ю.Б., Белицкий А.С., Чайковский А.В. Использование автомобильного «черного ящика» в раскрытии и расследовании преступлений: Методические рекомендации – М.: ВНИИ МВД России, 2005. – 2,06 п.л./ 0,5 п.л.

70. Исаева Л.М., Жданова Е. В., Дьяков Ф.С., Кузнецов А.В. Выявление, пресечение и документирование фактов неправомерного доступа в информационные спутниковые каналы связи: Методические рекомендации – М.: ВНИИ МВД России, 2005. – 2,4 п.л./ 0,6 п.л.

71. Исаева Л.М. Использование психологических методов в сфере уголовного судопроизводства // Юридический консультант. 2005. № 9. – 0,5 п.л.

72. Исаева Л.М., Дьяков Ф.С., Вайле С.П.; Хвоевский С.А. Выявление, пресечение и документирование фактов неправомерного доступа к охраняемой законом информации в контрольно-кассовых машинах при осуществлении предпринимательской деятельности: Методические рекомендации – М.: ВНИИ МВД России, 2005. – 2,75 п.л./ 0,68 п.л.

73. Исаева Л.М. Незаконное производство, сбыт или приобретение в целях сбыта специальных технических средств, предназначенных для не-гласного получения информации (ч.3 ст. 138 УК РФ) // Юридический консультант. 2005. №. 12. – 0,5 п.л.

74. Исаева Л.М., Васина Е.С. Использование цифровых способов фик-сации информации при документировании противоправной деятельности сотрудников органов внутренних дел: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2006. – 0,8 п.л./ 0,4 п.л.

75. Исаева Л.М. Актуальные вопросы обязательного назначения и производства судебных экспертиз // Материалы 48-х Криминалистических чтений. – М.: Академия управления МВД России, 2006. – 0,2 п.л.

76. Исаева Л.М., Пименов П.В. Выявление, пресечение и документирова-ние фактов незаконного производства, сбыта или приобретения в целях сбыта специальный технических средств, предназначенных для негласного получения информации (ч. 3 ст. 138 УК РФ): Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2006. – 1,6 п.л./ 0,8 п.л.

77. Исаева Л.М. Теоретические основы использования специальных зна-ний в уголовном судопроизводстве России // Юридический консультант. 2006. № 3. – 0,5 п.л.

78. Исаева Л.М., Медведев А.С. Выявление, пресечение, документиро-вание и раскрытие преступлений, связанных с распространением в сети Интернет порнографических материалов с участием несовершеннолетних: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2006. – 1,3 п.л./ 0,65 п.л.

79. Исаева Л.М., Малышенко Д.Г. Выявление, пресечение, документирование и раскрытие преступлений, связанных с распространением модифицированных игровых приставок (ст. 273 УК РФ): Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2006. – 1,6 п.л./ 0,8 п.л.

80. Исаева Л.М., Малышенко Д.Г. Правовая оценка процессов модифика-ции игровых приставок // Материалы XV Международной конференции «Информатизация и информационная безопасность правоохранительных органов» (23 – 24 мая 2006 г.) – М.: Академия управления МВД России, 2006. – 0,6/0,3 п.л.

81. Исаева Л.М., Миронов Я.А., Зонов Ю.Б., Емышев В.С. Оформление материалов фотограмметрической съемки при выявлении и раскрытии преступлений: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2006. – 1,0 п.л./ 0,25 п.л.

82. Исаева Л.М., Пименов П.А. Выявление, пресечение и документирова-ние фактов нарушения тайны телефонных переговоров, совершенных с ис-пользованием специальных технических средств, предназначенных для не-гласного получения информации (ч. 2 ст. 138 УК РФ): Методические реко-мендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2006. – 1,5 п.л./ 0,75 п.л.

83. Исаева Л.М. Использование специальных знаний в профилактике преступлений в сфере компьютерной информации // Материалы Междуна-родной научно-практической конференции «Профилактическая деятельность государства, как одно из основных средств сдерживания преступности в Российской Федерации» (г. Москва, 14 – 16 декабря 2005 г.) – М.: ВНИИ МВД России, 2006. – 0,3 п.л.

84. Исаева Л.М. Особенности применения цифровой фиксации информа-ции в уголовном судопроизводстве // Юридический консультант. 2006. № 9. – 1,0 п.л.

85. Исаева Л.М. Использование специальных знаний стороной защиты в уголовном судопроизводстве // Юридический консультант. 2007. № 2. – 0,9 п.л.

86. Исаева Л.М. Контроль и запись переговоров: особенности станов-ления и проведения. Современные тенденции управления расследованием преступлений: Сб. науч. трудов: В 2-х ч. Ч. 1. – М.: Академия управления МВД России, 2007. – 0,3 п.л.

87. Исаева Л.М. Особенности применения цифровой фотофиксации ин-формации в уголовном судопроизводстве. Актуальные вопросы уголовно-го судопроизводства и криминалистики: Сб. науч. статей. – М. Академия управления МВД России, 2007. – 0,3 п.л.

88. Исаева Л.М. Актуальные вопросы организации, назначения и произ-водства судебных экспертиз // Юридический консультант. 2007. № 4. – 0,8 п.л.

89. Исаева Л.М., Кадетова Т.Г. Раскрытие преступлений, связанных с неправомерным доступом в сеть Интернет, на территориях Российской Федерации и Республики Беларусь: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2007. – 2,75 п.л./ 1,37 п.л.

90. Исаева Л.М., Малышенко Д.Г., Медведев А.С. Выявление и документирование преступлений, связанных с изменениями информации, содержащейся в ЭВМ (контроллерах и т.д.): Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2007. – 2,5 п.л./ 0,83 п.л.

91. Исаева Л.М. Возможности использования полиграфных устройств в деятельности правоохранительных органов // Юридический консультант. 2007. № 10. – 0,7 п.л.

92. Исаева Л.М. Особенности использования в судопроизводстве результатов ДНК-анализа // Юридический консультант. 2008. № 1. – 0,7 п.л.

93. Исаева Л.М., Медведев А.С. Выявление, пресечение и документирова-ние фактов трансляции материалов порнографического характера в сети Интернет с использованием Web-камеры в режиме «on line»: Методические рекомендации. – М.: ВНИИ МВД России, 2008. – 1,25 п.л./ 0,62 п.л.

94. Исаева Л.М. Проведение и оценка результатов судебных экспертиз // Научный портал МВД России. 2008. № 3. – 0,5 п.л.

95. Исаева Л.М. Актуальные вопросы использования полиграфных устройств в сфере уголовного судопроизводства России: Материалы научно-практической конференции «Проблемы использования полиграфных устройств в деятельности органов внутренних дел» - М.: ВНИИ МВД России, 2008. – 0,6 п.л.

96. Исаева Л.М., Корень С.В. Психологические методы установления ин-формации у очевидцев происшествий // Вопросы ментальной медицины и экологии. 2008. Том.XIV № 2. (Республика Казахстан) – 1,2 п.л./ 0,6 п.л.

97. Исаева Л.М., Богачкин А.П., Шинкаренко Н.И., Кузнецов А.В. Инфор-мационно-рекомендующая система по расследованию преступлений, совершаемых с использованием платежных пластиковых карт (ИРС «Пластиковая карта»): Электронная система – М., ВНИИ МВД РФ и СК при МВД РФ. 2002. – 75,0 п.л./ 18,75 п.л.

98. Исаева Л.М., Богачкин А.П., Шинкаренко Н.И. Информационно-рекомендующая система по организационно-тактическому обеспечению раскрытия мошеннических действий, совершаемых с использованием лотерейных розыгрышей (ИРС «Азартные игры»): Электронная система – М., ВНИИ МВД РФ и ГУУР СКМ МВД РФ. 2002. – 25,0 п.л./ 8,3 п.л.

99. Исаева Л.М., Богачкин А.П., Шинкаренко Н.И. Информационно-рекомендующая система по расследованию преступлений в сфере топливно-энергетического комплекса (ИРС «Нефтепродукты»): Элек-тронная система – М., ВНИИ МВД РФ и СК при МВД РФ. 2002. – 69,2 п.л./ 23,0 п.л.

100. Исаева Л.М., Богачкин А.П., Шинкаренко Н.И. Электронно-справочная система по организации раскрытия серийных тяжких преступлений против личности (ЭСС «Серийные преступления»): Электронная система – М., ВНИИ МВД РФ и ГУУР СКМ МВД РФ. 2003. – 27,2 п.л./ 9,0 п.л.

101. Исаева Л.М., Богачкин А.П., Шинкаренко Н.И., Хромов И.Л. Информационно-рекомендующая система по раскрытию преступлений, связанных с иностранными гражданами (ИРС «Иностранец»): Электронная система – М., ВНИИ МВД РФ и ГУУР СКМ МВД РФ. 2003. – 24,0 п.л./ 6,0 п.л.

Автоматизированные рабочие места:

102. Исаева Л.М., Богачкин А.П., Шинкаренко Н.И. Автоматизирован-ное рабочее место сотрудника уголовного розыска по информационно-аналитическому обеспечению борьбы с кражами чужого имущества (АРМ - 158): Электронная система – М., ВНИИ МВД РФ и ГУУР СКМ МВД РФ. 2002.

103. Исаева Л.М., Богачкин А.П., Шинкаренко Н.И., Медведев А.С., Дон-доков С.Г. Автоматизированное рабочее место сотрудника розыскного подразделения (АРМ «Розыскник»): Электронная система – М., ВНИИ МВД РФ и ДепУР СКМ МВД РФ. 2005.

104. Исаева Л.М., Богачкин А.П., Ментюков В.В., Мохов В.С.. Автоматизированное рабочее место сотрудника уголовного розыска по линии борьбы с хищениями антиквариата (АРМ «Антиквариат»): Электронная система – М., ВНИИ МВД РФ и ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. 2006.

Исаев Леонид Михайлович - заслу­женный деятель науки Узбекской Республики, доктор медицинских наук, Лауреат Государст­венной премии, профессор.

Имя Леонида Михайловича Исаева на­всегда вписано золотыми буквами в историю здравоохранения Узбекистана. Профессор Л. М. Исаев и труд его жизни, отданный Узбекиста­ну, стал легендарным. Везде и всюду можно обнаружить следы трудов и дел Исаева. Вся его жизнь была подвигом.

Л. М. Исаев родился 16 августа 1886 г. в Петербургской губер­нии. Будучи ещё студентом Военно-медицинской академики Л. М. Исаев с марта по май 1911 г. работал во время чумной эпиде­мии в Харбине, с июля по октябрь 1911 г. в составе научной экспе­диции профессора Заболотного в Монголии и Забайкалье. Окончив Военно-медицинскую академию с отличием в 1912 г. врач Л. М. Исаев начал трудовую деятельность в Кавказской Армии.

Во время империалистической войны Исаев был награждён орденом.

По решению Совета Вазиров Бухарской Народной республики (протокол №16 от 24 декабря 1923 г.) был организован Бухарский тропический институт, директором которого был назначен Л. М. Исаев. Более 40 лет руководил Л. М. Исаев институтом - с де­кабря 1923 г. до 23 января 1964 г. - дня кончины. Вместе с институ­том рос ученый Исаев, вместе с ученым рос институт. В 1967 г. ин­ституту присвоено имя Л. М. Исаева. В настоящее время институт называется Научно-исследовательский институт медицинской па­разитологии им. Л. М. Исаева Министерства здравоохранения Республики Узбекистан.

В январе 1934г. Л. М. Исаеву было присвоено звание профессора, в июле 1945г. присуждена ученая степень доктора медицинских наук, в 1944 г. ему присвоено звание Заслуженного деятеля науки Узбекской ССР. Под руководством Л. М. Исаева в институте проведена огромная научно-исследовательская работа по борьбе с малярией, лейшманиозами, гельминтозами, клещевым возвратным тифом.

Образцом глубокого научного исследования закончившегося блестящим практическим результатом, является работа Исаева по риште. В этой работе проявилось всё своеобразие его как ученого, всесторонняя одаренность и талантливость, организационные спо­собности, тесная связь с народом и понимание неразрывной связи между наукой и жизнью.

За участие в ликвидации малярии в СССР Л. М. Исаеву в 1952г. было присуждено звание Лауреата Государственной премии 1 степени.

На основе его исследований были разработаны мероприятия по ликвидации и ликвидирован стойкий очаг висцерального лейшманиоза человека в Самарканде.

Высоко оценен труд выдающегося ученого. Он был награж­дён орденами, медалями страны.

Деятельность правоохранительных органов не может строиться на основе увеличения числа сотрудников, а требует разработки новых научно обоснованных подходов к повышению эффективности борьбы с преступностью. Иллюстрацией этого и является расширение попыток использования знаний из области биологии и медицины для решения задач судопроизводства. На практике растёт число сторонников привлечения для решения задач правоохранительных органов экстрасенсов, увеличиваются случаи бесконтрольного использования психотехнологий, что в лучшем случае не приносит пользы и дискредитирует существующие научно обоснованные методы, а в худшем – приводит к причинению вреда психическому здоровью человека.

Правоохранительные органы многих стран мира используют составление психолого-криминалистического портрета для выявления преступников. Однако как правовые, так и научные основы данных действий не имеют единой системы. Изучение личности преступника проводится в рамках различных наук – криминологии, криминалистики, психологии, психиатрии и др.

Однако для 21 века характерно получение новых знаний на пересечении областей наук, то есть при комплексном подходе к решению поставленных задач. Эта же тенденция наблюдается и применительно к психолого-криминалистическому портретированию. Современная российская методика психолого-криминалистического портретирования требует привлечения знаний психотерапии, биологии, судебной медицины, криминалистики. Важно, что она является именно криминалистической методикой. Как писал, например, Н.П.Яблоков в своём учебнике 2008г., криминалистика – это юридическая наука прикладного характера, которая предоставляет следователям, оперативным сотрудникам, экспертам научно-разработанные, обоснованные и проверенные практикой средства, приёмы и методы раскрытия, расследования и предупреждения преступлений.

Автор данной статьи рассматривает психолого-криминалистический портрет и методики его составления как самостоятельное направление криминалистики, напрямую не связанное с изучением личности преступника. Также предложена авторская методика составления психолого-криминалистического портрета, прошедшая апробацию в МВД России.

1) применяется для раскрытия любых категорий преступлений, а не только серийных, связанных с сексуальными проявлениями и (или) убийствами; наличие или отсутствие у лица, их совершившего, каких-либо болезненных расстройств психики несущественно;

2) результат носит ориентирующий характер и включает данные: о психическом состоянии потенциального преступника; о его возрасте, семейном положении; специальности и образовании; национальности, внешности и особенностях поведения, включая подходы к выбору одежды и организации своего быта; о среде воспитания, интеллектуальном уровне;

3) результат зависит от профессиональной квалификации следователей и оперативных сотрудников. С одной стороны, на первом этапе, при сборе информации, должны быть качественно проведены оперативно-розыскные мероприятия и следственные действия; а с другой стороны, сотрудники правоохранительных органов должны научиться правильно использовать информацию, полученную в результате составления психолого-криминалистического портрета;

4) уровень профессионализма специалистов, выполняющих составление психолого-криминалистического портрета, не будет оказывать значительного влияния на качество анализа, если будут распределены функции при возложении руководящей роли на специалиста в области криминалистики.

Перечисленные особенности характеризуют описываемую методику как унифицированную и отличают её от методик составления психолого-криминалистических портретов, распространённых в США и Европе. Так, в США, на фоне широкого распространения серийных убийств и изнасилований, методики составления психолого-криминалистического портрета разработаны именно под эту категорию преступлений. Европейские методики, помимо нацеленности на составление психолого-криминалистического портрета серийного насильника и (или) убийцы, в последнее время ставят акцент на разработке методик составления профиля любого преступника, даже если речь идёт о бытовых преступлениях.

В предлагаемой читателям российской криминалистической методике акцент делается на создании рабочей группы в составе криминалиста, судебно-медицинского эксперта, психолога, психиатра. Несмотря на то, что каждый специалист работает строго в рамках области своей науки, необходимо их постоянное взаимодействие и обсуждение получаемых результатов.

При этом методика составления психологического портрета включает в себя несколько последовательных стадий:

1. Работа специалиста-криминалиста с материалами уголовного дела и составление на их основе систематизированной таблицы (справки), включающей в себя значимую информацию о личности жертвы преступления, событии преступления, механизмах и способах совершения преступления, личности предполагаемого преступника с последующим установлением криминалистических характеристик личности преступника - возможного рода деятельности, профессии и др.

В случаях составления психолого-криминалистического портрета лиц, выполнивших текст, или исходя из анализа особенностей его поведения по видеозаписи опроса речь идёт обычно о составлении сравнительной таблицы, так как для анализа представляется несколько документов или речь идёт о совершении нескольких преступных деяний.

2. Работа специалиста-психолога по установлению на основании проведённой криминалистом систематизации материалов уголовного дела индивидуальных психологических особенностей личности преступника, его мотивационной и поведенческой сферы, возраста, семейного положения и т.п.

3. Работа специалиста-психиатра, определяющего на основе данных криминалиста и психолога психотип предполагаемого преступника, патологические особенности его личности, мотивацию при выборе жертв или способов совершения преступления.

4. Работа специалистов иного профиля. Дополнительное привлечение специалистов возможно исходя из поставленных задач исследования, то есть если область и предмет исследований выходят за границы криминалистики, психологии и психиатрии (психотерапии). Например, при составлении психолого-криминалистического портрета лица по его поведению при рассказе о событиях возможно привлечение специалиста-биолога, способного оценить его как вербальные, так и невербальные проявления, например, свойственные человеку при попытках « обмана», так как физиология высшей нервной системы и физиология человека являются разделами именно биологии, или специалиста-лингвиста, если речь идёт об анализе текстов.

5. Формирование специалистами под руководством специалиста-криминалиста целостного психолого-криминалистического облика преступника и следственных (оперативно-розыскных) рекомендаций.

Каждый из перечисленных специалистов, но с разной степенью глубины изучения, проводит анализ, основываясь на следующих элементах:

1. Типичность времени и места совершения преступлений, их периодичность. Эти факторы определяются преступником, поэтому они могут дать достаточно много информации о нём, особенно в тех случаях, когда в них удаётся выявить закономерности или периодичность. При составлении психолого-криминалистического портрета по одиночному, а не серийному преступлению, время и место связано с вероятностью преступника и жертвы оказаться именно в этом месте.

2. Личность жертвы, особенности её поведения. Несмотря на то, что объектом посягательств могут быть самые разнообразные лица, существуют группы, соответствующие тому или иному запросу преступника.

Например, в делах о серийных изнасилованиях для запуска преступной программы ( « пускового механизма») необходимо, чтобы жертва обладала привлекательными для преступника качествами с учётом первоочередного значения пола, возраста жертвы и соответствия определённому типу. Например, преступник может « предпочитать» молодых девушек, невысокого роста и худощавых, « подростковой» внешности, либо наоборот с ярко выраженной женственностью.

Ритуальные действия, совершаемые преступником со своими жертвами, может стать основой для выводов о присутствии возможной бредовой фабулы его преступных действий. Например, идея « очищения» мира от « неярких» женщин либо наоборот – от сексуально привлекательных женщин.

Окончательное решение о нападении принимается в тот момент, когда подходящая жертва оказывается в месте, удовлетворяющем требования преступника. Особенности выбора места совершения преступления также могут дать полезную информацию об особенностях преступника.

В целом данные о личности жертвы позволяют смоделировать её поведение при разных уровнях и формах ситуационной экстремальности, понять социальный круг её общения. В случаях серийных преступлений возможно определить принцип выбора жертвы преступником, исходя из совпадения типажа жертвы.

3. Способ и орудие совершения преступления, а также система действий по подготовке, совершению и сокрытию преступления может служить идентифицирующим признаком, позволяющим понимать действия преступника и его мотивацию. Выбор орудия убийства и способа его совершения находится также в определённой зависимости от степени криминальности преступника.

Например, в одном из дел о серийных убийствах в электричках по способу нанесённых жертвам повреждений специалистами был сделан вывод о том, что преступник быстро выхватывает нож, который, вероятно, находится в ножнах на поясе или ином месте, допускающим быстрое выхватывание. Впоследствии при обнаружении данного преступника при нём был обнаружен именно такой нож.

4. Психосексуальные и иные действия, оцениваемые на месте преступления, в соединении с тем, что было сделано с телом, могут дать характеризующую преступника информацию: умственные и эмоциональные процессы, мотивы, лежащие в основе его поведения и т.д.

Целостный психолого-криминалистический портрет преступника должен содержать выводы, заключения, предположения о составных компонентах облика преступника, позволяющие осуществить поисковые мероприятия по его обнаружению и задержанию, а также принять превентивные меры по недопущению следующих преступлений. Именно поэтому за рубежом такие портреты называют « поведенческий профайлинг», так как все характеристики личности в нём направлены на решение задачи раскрытия и расследования преступления.

Рассуждения о психологии преступника, его прошлом излишни, если они не дают информации по его установлению и задержанию. Именно поэтому психолого-криминалистический портрет формируется только при совместной работе всех специалистов – криминалиста, психолога, психиатра и др. При этом главенствующую роль играет специалист-криминалист, который анализирует материалы и выявляет среди выводов психолога, психиатра и иных специалистов те, которые могут иметь значение для раскрытия и расследования преступления.

Таким образом, современный стандартный психолого-криминалистический портрет является криминалистической методикой и действительно востребован правоохранительными органами, так как повышает эффективность раскрытия и расследования преступлений. Он включает следующие разделы, заведомо имеющие « следственное» значение: физические характеристики преступника; интеллект; образование, социальный слой; проживание; специальность; хобби и интересы; особенности выбора объекта преступления; особенности поведения в бытовых и экстремальных ситуациях.

Одним из новых направлений психолого-криминалистического портретирования можно считать анализ материалов видеозаписей, а также текстов и иных материалов сети Интернет.

При анализе материалов сети Интернет большинство факторов, анализируемых в традиционных ситуациях при составлении психолого-криминалистического портрета, отсутствует. Однако при любых формах общения в телекоммуникационных сетях человек всё же оставляет о себе некоторое количество информации. О его личности могут говорить « ник-нейм», « аватар», либо фотография, сообщение о себе, либо адресованное кому-то, и тексты, написанные им для целевой аудитории.

Таким образом, составление психолого-криминалистического портрета лица, использующего Интернет, вполне возможно. При этом, несмотря на ограниченный материал для анализа, такой психолого-криминалистический портрет должен содержать выводы, заключения, предположения о составных компонентах облика человека, позволяющие осуществить поисковые мероприятия по его обнаружению и задержанию, а также принять превентивные меры по недопущению следующих преступлений.

Конечно, предлагаемые методики не идеальны. Они будут развиваться и совершенствоваться, так как этого требует время и развитие наук. Однако уже сейчас правильное их применение может не только повысить эффективность расследования и раскрытия преступлений, но и избежать многих из них, сохранив жизнь людям.