История дворников в россии. Дворники российской империи

Дворничество

Почти каждый из нас по утрам на улице видит дворника, убирающего дворовую территорию. Этот человек - живой памятник чистоте и трудолюбию. В самом центре Мадрида ему стоит бронзовый памятник. Не на постаменте, нет - на брусчатке вровень с прохожими. Люди проходят мимо, никто на него почти не обращает внимания.

Кажется, что дворники были всегда. Когда я была маленькой, наш дворник дядя Рустам при доме на Ново-Басманной улице содержал в идеальной чистоте все асфальтовые подходы к подъездам. И всегда он был при белом фартуке. Летним утром, еще до жары, поливал дорожки и газоны водой из шланга, заодно смывал пыль со стен нижних этажей. Следил за чистотой дворового фонтана и не разрешал озорной детворе в нем баловаться. Мы любили наш просторный двор и большую часть своего малолетства проводили именно в нем.

Какова история у профессии дворника? У такой простой и незатейливой…

На городских подворьях (или - гостиницах от монастырей) дворники были известны еще по актам XV века, в которых их положение представляется очень близким к положению крестьян. В актах XVI века дворники упоминаются не только в подворьях. Они были известны и на других дворах: гостиных, денежных, соляных, таможенных. Это были либо наемные управляющие, либо арендаторы, имевшие юридическую ответственность за предоставленные владения. Они наряду с монастырскими крестьянами пользуются одинаковыми льготами. Состояние в дворниках выражалось термином «дворничество» и соединялось с глаголом «жить» (жить дворничеством).

Дворниками называли и лиц, которых дворяне и боярские дети Московского государства должны были держать в городах на принадлежавших им дворах, когда они сами в них не жили. Эти дворники, по Уложению царя Алексея Михайловича, брались из «людей», то есть холопов. Служилый человек мог посадить на осадном дворе своего крестьянина или бобыля. На практике это были выходцы из разных состояний, находившиеся в зависимости от владельцев занимаемых ими дворов. Иногда в дворники назначали вдов.

Дворники занимались ремеслами, иногда скоморошеством, реже торговлей. Это давало им средства к пропитанию.

Двор служилого человека являлся для дворника бесплатным жильем. В первую очередь дворник представлял из себя простого сторожа при оставшемся, иногда на долгое время, пустом дворе. А при наличии хозяина дворник управлял двором за право в нем жить. Дворники содействовали охране порядка во дворе и, в целом, в городе.

Указом от 22 января 1669 года дворникам предписывалось никого у себя посторонних не держать, не записав их в Земском приказе.

Из более поздних исторических документов можно узнать, что после воскресных и праздничных дней из всех московских полицейских частей в Сретенскую часть городовыми препровождались толпы лиц обоего пола, забранных накануне за скандалы и пьянство. На спинах у всех арестованных мелом писали большой круг и внутри него - крест. Этих людей в виде наказания заставляли у всех на виду мести городские мостовые. Среди таких метельщиков иногда попадались прилично одетые женщины и кавалеры в цилиндрах.

По поводу сохранения общественного и государственного порядка в Москве уже в ХХ веке, 6 июня 1910 года московский градоначальник издал обязательные постановления. В одном из них говорилось о дворниках и ночных сторожах. Определялось, что в каждом доме должен быть «дворник для очередного дежурства и для исполнения обязанностей по надзору за внешним порядком и общественной безопасностью».

Уличное дежурство домовых дворников распределялось и назначалось местной полицией. С разрешения градоначальника дозволялось нескольким домовладельцам иметь одного общего дворника.

По части уличного надзора домашние дворники находились в полном подчинении полиции, приказания которой должны были ими исполняться беспрекословно. Лица, нанимавшие дворников, не могли давать им во время дежурства поручений, которые могли препятствовать им своевременно выходить по назначению полиции на дежурство, мешать исполнению каких-либо других приказаний полиции, направленных на дело внешнего надзора за порядком и общественной безопасностью.

Участковый пристав мог требовать от домовладельца или арендатора дома увольнения незадачливого дворника и замены его другим. Хозяева обязаны были в течение трех суток исполнить этот полицейский приказ.

К тому же домовладельцам Москвы вменялось в обязанности с 1 апреля по 10 августа с 23 часов до 5 часов утра, а с 10 августа по 1 апреля с 20 часов до 6 часов утра на каждой улице, площади, в каждом переулке или проезде, по всем набережным рек и Обводного (Водоотводного) канала, на близлежащей территории, кроме дворников, иметь и ночных сторожей, составлявших по поручению полиции наружный дозор. Дворники и ночные сторожа на время дежурства снабжались свистками и имели на своих шапках бляхи установленного образца…

Кстати, и дядя Рустам с Ново-Басманной, уже в советское время, тоже имел при себе такие незатейливые атрибуты. Этим, видимо, он обеспечивал в нашем дворе преемственность с давно прошедшими порядками.

Московский дворник на утренней мостовой

Кстати, и дядя Рустам с Ново-Басманной, уже в советское время, тоже имел при себе такие незатейливые атрибуты. Этим, видимо, он обеспечивал в нашем дворе преемственность с давно прошедшими порядками

Мыльный и железный дворники

Судя по хронике разных времен, дворники вечно были недовольны своими заработками и к жизни каждый из них приспосабливался, как мог. К примеру, в конце июля 1893 года в Даниловской слободе на улице был замечен какой-то человек, почти за бесценок продававший добротное мыло разных сортов. Обывателями на этого продавца был сделан донос в полицейскую часть. Вызванным полицейским дешевизна товара показалась чрезвычайно подозрительной, и продавец для выяснения обстоятельств мыльной коммерции был задержан и доставлен с улицы прямехонько в участок.

Оказалось, что торговцем выступал крестьянин Иванов - простой дворник мыловаренного завода господина Курова.

Дворник очень испугался и сразу же сознался, что в отсутствие хозяина и рабочих завода он забирался на товарный склад, откуда беспрепятственно, в несколько ходок, похищал ароматный предмет гигиены. Иванову удалось вынести с завода не одну-две коробочки, а несколько пудов мыла. На него составили полицейский протокол.

Однако этот крестьянин в своих махинациях был далеко не одинок. Одновременно с ним в той же Даниловской слободе задержали еще и обыкновенных мусорщиков. В тот день эти «мудрецы по части разных отходов и хлама» вместе с мусором в своих колымагах провозили по улице 10 пудов железа, которое они похитили с постоялого двора господина Наумова. Двор этот находился при доме Купеческого общества на Большой Серпуховской улице. Железо мусорщики весьма выгодно купили, сговорившись с дворником Карпухиным, служившим у Наумова.

В этом деле к ответу привлекались не только хозяева грязных колымаг, но и расхититель частного имущества - специалист метлы и загребущей лопаты Карпухин.

Что мы знаем о работе дворника? Чаще всего для нас это человек, подметающий улицу, а часто дворника уже заменяет авто-техника и с дворниками столкнуться можно на улицах всё реже и реже.

А между тем в старые времена, это был очень важный в обществе и нужный человек, хоть и малооплачиваемый.

Возьмём Петербург 19 века... Что же мы знаем о дворниках?

Едва ли кто-нибудь просыпался в городе раньше дворников. С выходом этих тружеников летом с метлой, а зимой — с лопатой и скребком начинался новый день улицы, начиналась жизнь на улице.

Одет был дворник в большую русскую рубашку, преимущественно красного цвета, на ней жилетка, в широкие брюки, заправленные в русские сапоги, на голове — картуз. Картузом назывался отличительный знак дворников установлены для них, помимо существующих и носимых ими при дежурствах у ворот значков на цепочках, особые фуражки с бляхами . Когда дворник дежурил, на нем был чистый передник, а на груди — большая бляха овальной формы с адресом обслуживаемого дома и, конечно, свисток, помещавшийся в маленьком кармашке жилета. Зимой дворник был одет в ватник и теплую шапку. На дежурства ночью — большой бараний тулуп с огромным воротником.

Дворниками были только мужчины. Женщины-дворники появились лишь в Первую мировую войну. Большинство из них заменили своих мужей, мобилизованных на войну.

Большие дома обслуживались несколькими дворниками . При каждом доме состоят для услуги дворники, один из которых имеет звание старшего, а другие называются подручными. Дворники должны держать дом, дворы и улицу в чистоте, носить жильцам дрова и отправлять ночное дежурство. Старший дворник ведет домовые книги, наблюдает, чтобы все, проживающие в доме, были прописаны в участке, и вообще представляет из себя наблюдательный орган как домохозяина, так и полиции . Если дворники были холостые, им отводилась большая комната в первом этаже со двора. Каждый имел койку, тумбочку, а посреди комнаты стоял большой общий стол. Были и семейные дворники. Этим отводилась комнатка. Тут же была общая кухня. Все эти помещения предусматривались при строительстве дома. Эти помещения имели мало света, так как помимо того, что они находились в первом этаже, они были еще забиты в самые неблагоприятные углы дома, к тому же и двор зачастую имел форму колодца. И это понятно, так как в такие помещения жилец не поедет, дохода от них не будет, а дворникам сойдет — ведь они получали помещение бесплатно, так же как и освещение и отопление. Помещения, занятые дворниками, назывались дворницкими. Со двора, у окна дворницкой, прибивалась дощечка с надписью: «Дворник». С улицы у ворот дома был звонок в дворницкую. Сперва эти звонки были ручные (колокольчик), затем их стали заменять электрическими. Над звонком была дощечка с надписью: «Звонок к дворнику».

В обязанности дворника входили летом — подметание и поливка улицы и двора, а зимой — уборка снега, сколка льда с тротуара, посыпка тротуара песком, а при наличии снеготаялки — подноска и распиловка дров и загрузка снеготаялки снегом. В царские дни дворники вывешивали флаги . Царскими днями назывались знаменательные даты, связанные так или иначе с лицами царской фамилии, как то: восшествие на престол, коронация, дни рождения и дни именин царя и царицы и т. п.

Дворники убирали черные лестницы (так назывались лестницы со двора) и чистили уборную. Тогда во многих дворах была общественная уборная. Если в доме было несколько дворов, она помещалась на самом заднем, рядом с мусорной ямой. Вывоз из города всякого рода навоза и нечистот производился главным образом пригородными огородниками, которые были заинтересованы в удобрении. Городская же управа имела специальный ассенизационный обоз — громадные деревянные бочки, поставленные на пароконные телеги летом и на сани зимой. Спереди — большое сиденье для кучера, на которое усаживались 1-2 рабочих. Сзади был насос системы Летестю .

Затем начинался самый тяжелый, самый каторжный труд дворника — разноска дров по квартирам. Во многих домах квартиры сдавались с отоплением, как тогда принято было выражаться, — «с дровами». Нетрудно понять состояние дворника, таскавшего на веревке огромные вязанки дров на четвертый, пятый, а то и на шестой этаж. К тому же черные лестницы делались крутыми. По этим лестницам ходили также такие труженики, как дворники, кухарки, горничные, почтальоны, трубочисты и другие. Для укладки дров в вязанку у дворников имелось специальное приспособление. На высоких козлах были две широкие толстые доски, из которых одна была в горизонтальном положении, а другая, перпендикулярно к ней — в вертикальном. Горизонтальная доска была на уровне спины дворника. В этот угол клалась параллельно в две линии веревка, концы которой спускались вниз, а петля находилась наверху вертикальной доски. На эту веревку клались дрова. Когда вязанка была наложена, дворник пропускал концы через петлю и, взвалив вязанку на спину, нес в квартиру жильца. Это нехитрое приспособление значительно облегчало труд дворника и одновременно служило мерой отпуска дров жильцам.

Дворники были первыми помощниками постового городового и послушно выполняли все его указания по поддержанию чистоты и порядка на улице и на дворе. Требовалось ли городовому задержать преступника или нарушителя порядка — дворник бежал на свисток городового, нужно ли было городовому подобрать пьяного с панели — городовой звонил дворнику и последний отвозил его на извозчике в участок и т. д. Под словом «участок» тогда понимали ближайшее полицейское управление. В административном отношении город делился на полицейские части (Александро-Невская часть, Рождественская часть и т. д.). Всего частей было двенадцать (без пригородов). А полицейская часть <делилась> на участки (первый участок Рождественской части, третий участок Казанской части и т. д.). В каждой части — от двух до четырех участков.

Полиция возлагала на дворников тайный надзор за уголовным элементом, также негласный надзор за политически неблагонадежными лицами. Дворники, особенно долго служившие в одном доме, хорошо знали всех жильцов дома. И этим обстоятельством широко пользовалась полиция. При обыске, при аресте дворника всегда привлекали в качестве понятого .

На дворнике лежала обязанность поздно вечером закрывать калитку ворот дома на ключ . Сторожевые дворники, запирая ворота с наступлением сумерек, а калитки — в одиннадцать часов вечера, не должны оставлять таковых без должного надзора . Если запоздавший жилец, после закрытия калитки, возвращался домой, он обращался к дворнику с просьбой открыть калитку. Если дворника на улице у ворот не было, жилец звонил в дворницкую. На звонок являлся дворник, заспанный и недовольный . Когда запоздалый жилец давал дворнику «на чай», он благодарил и провожал жильца более доброжелательным взглядом.

Рабочий день дворника не был нормирован — он все время чувствовал себя на работе. В самом деле, живя в доме, где он работал, он всегда ждал, что зайдет старший дворник и даст какое-нибудь поручение или позвонит городовой или околоточный надзиратель.

Жалованье дворник получал грошовое — рублей пятнадцать в месяц. Чтобы подработать, дворник старался чем-нибудь услужить жильцам дома. В домах, где квартиры сдавались без дров, доходной статьей для дворников была уборка дров в сараи и подноска их в квартиры. Это помогало дворнику сводить концы с концами, особенно если дворник был семейный.

Коллектив дворников в доме возглавлял старший дворник. По существу старший дворник являлся ответственным за эксплуатацию дома. Домовладелец возлагал на него всю заботу по домовому хозяйству. Старший дворник получал доходы с жильцов в виде квартирной платы и арендную плату с арендаторов торговых помещений, вносил платежи по государственным и городским сборам, нанимал и увольнял дворников и прочий обслуживающий персонал дома, занимался ремонтом дома и т. д. В больших богатых домах всеми административно-хозяйственными делами занимался управляющий домом, а старший дворник управлял большим штатом младших дворников. В маленьких домах всем ведал сам домовладелец, а помогал ему во всем дворник.

Старшие дворники подбирали из родни или земляков себе подручных — младших дворников, здоровых, нестарых крестьян, которых деревня выбрасывала в город на заработки. В большинстве это были неграмотные или малограмотные люди, от них требовались большая сила, трудолюбие, чистоплотность и честность. Жили они по дворницким, обыкновенно без семей, своего рода артелью. Харчи им готовила „матка“ — жена старшего дворника. Старшие дворники получали по 40 рублей, младшие — по 18-20 рублей. Старшие дворники были начальством — они не работали, а распоряжались и наблюдали за работой дворников .

Положение старшего дворника было много лучше, чем подчиненных ему дворников. Ему полагалась отдельная квартира , где он принимал жильцов дома, да и содержание он получал приличнее, не говоря уже о некоторых возможностях при ремонте дома (сделки с подрядчиками). Никаким физическим трудом он не занимался. Одет был чисто. Для многих старших дворников эта должность была теплым местечком.

Как в большие праздники (на Рождество, на Пасху), так и на Новый год старший дворник и дворники обходили квартиры, поздравляя жильцов с праздником или Новым годом , за что получали «праздничные» . Старший дворник ходил отдельно от дворников и «праздничных» получал больше в соответствии со своим положением .

Деревянные избы были небольшими. В целях экономии тепла морозными зимами окна в них делали настолько маленькими, что в жилищах царил полумрак. В старину почти все москвичи имели в домах скотину. Воздух в помещениях из-за тесноты и скученности был спертым.
Из-за антисанитарии по Москве очень быстро распространялись эпидемии, была высокая смертность. Городское население выживало лишь за счет высокой рождаемости: из большого количества детей хоть кто-то оказывался здоровьем крепче других и мог продолжить в дальнейшем родовую династию. О пожарах как о страшном московском стихийном бедствии писано так много, что частый их разгул дал основание москвоведам впоследствии утверждать, что «история Москвы есть история пожаров». Иностранные гости Москвы удивлялись, что москвичи выходили на борьбу с огнем не с водой, а с топорами. Горящие бревна изб растаскивались, дома разрушались, чтобы уменьшить силу пожара, для локализации его.
Еще издавна на проживание в Москву стремились богатые купцы. Их усадьбы были хорошо обустроены, имели сады и огороды. После народных волнений, на рубеже XVII–XVIII веков Петром I было казнено большое количество стрельцов, многие тысячи оставшихся в живых с семьями были высланы из Москвы. Вначале дворы изгнанных стрельцов были заброшены, но вскоре началась щедрая раздача их запустевших земель дворянам. Участки поступали в распоряжение господ бесплатно, лишь с обязательством о ежегодной уплате в казну оброка в 4–8 алтын с каждой сажени ширины двора по линии улицы. Прошло некоторое время, и эти взносы перестали выплачиваться. Различия между землями стрелецкими и белыми (освобожденными от налогов) постепенно исчезли. Дворяне стали смотреть на свои новые приобретения как на исконную собственность.
В начале царствования Петра I московские казенные и дворцовые слободы претерпели ряд изменений или вовсе распались. То были Хамовные, Кормовые, Кисловская, Барашская, Псаренная и другие слободы. А в связи с упразднением царем патриаршества захирели и патриаршие слободы.
Не сладкое время настало и для черных слобод посадского населения. Так, по сообщениям Камер-коллегии за 1713 год, «дворовое число» посадских людей в Москве за десятилетие сократилось с 7047 дворов до 2737. «Черные» слободские земли переходили к отдельным дворянам.
Частые пожары добавляли бед хозяйствам обывательских слобод. Особенно истребительны были буйства стихии в 1712, 1737 и 1748 годах.
А в 1770–1771 годах Москву посетила страшная чума. За один год из 12,5 тысячи московских дворов в 3 тысячах жители вымерли полностью. В основном чума косила бедное население. Богатые, выехав из города, могли переждать бедствие где-то на стороне.
Надо отметить, что правительством было намечено с 1753 года перестраивать деревянную Москву в каменную. Состоятельные жители строили в Москве добротные каменные дома с солидными заборами, с брандмауэрами. Выравнивались и расширялись улицы.
Екатерининский указ 1775 года отдавал московские земли владельцам в вечное и потомственное владение. Часть таких земель попала к фабрикантам, откупщикам, богатым торговцам.
Московские мануфактуры во второй половине XVIII века стали крупнейшими в России. И хотя купеческие усадьбы были довольно обширными, они, обычно по сравнению с дворянскими владениями, имели меньшие размеры. Их число было не столь велико.
Тесные маленькие дворы простонародья соседствовали с просторными усадьбами. Ютились ремесленники, мелкие торговцы, чиновники, духовенство, фабричный люд, отставные военные. Порой они же сдавали свои комнаты или «углы» внаем приезжим или бесквартирным жильцам.
В слободской Москве, за пределами ближнего к Кремлю посада, к 1793 году оказался всего 8351 двор (тогда как в XVII веке их насчитывалось не меньше 20 тысяч). Ко второй половине XVIII века Москва расширилась по территории, по сути являясь дворянским городом.
Именно дворянская усадьба стала преобладающим типом дворового владения в Москве. В 1793 году только у титулованных московских дворян (князей, графов, баронов) числилось 507 городских владений.
В каждой дворянской усадьбе кроме барского дома (особняка с флигелями), несмотря на принадлежность к городу, непременно был сад, часто пруд (природный или копаный), конюшня для нескольких лошадей, амбар, погреба, сараи, людские избы, кухня, баня и прочие подсобные строения.
В это время Москва считалась тихим городом, с патриархальным спокойным течением жизни и укладом. Она любила праздники, гостей, роскошь, театральные и прочие развлечения. Перезвон колоколов украшал древнюю столицу.
Жизнь в самой Москве мало чем отличалась от обывательского быта в сельских подмосковных пригородах. В это время родилась и дошла до наших дней поговорка о Москве, что она подобна большой деревне. Эту «деревню» все ее «деревенские» до сих пор не перестают любить и холить.

Первая приходская церковь

По народным преданиями, первым хозяином Москвы был боярин Кучка. Однако основателем города считается владимиро-суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий. Впервые его имя упоминается в Ипатьевской летописи в 1147 году. Долгорукому в 1950-х годах, в ознаменование 800-летия Москвы, напротив дома московского генерал-губернатора (Тверская улица, 13) был установлен конный памятник, чрезвычайно напоминающий европейцам итальянского кондотьера.
Московское население строило жилье на Боровицком холме, в Кремле, до 1467 года обнесенном бревенчатыми стенами. Кремль, со всех сторон окруженный водой и рвами, имел вид неприступного замка.
Интересно: в недавних раскопках у Красной площади, на улице Ильинке, археологи обнаружили древние пласты пахотной земли. В непосредственной близости от Кремлевской крепости велось сельское хозяйство.
Внутри Кремля кипела обычная городская жизнь. Здесь с лучами солнца вставали, а с закатом ложились спать митрополиты и князья, бояре и духовенство и, конечно, простые обыватели.
До основания Иваном Калитой со святителем Петром Кремлевского Успенского собора (1326 год) на Боровицком холме стояла церковь Рождества Иоанна Предтечи.
Предтеченская (Предтечевская) церковь считалась древнейшей в Москве. Она стояла на Боровицком гребне в юго-западной его части, в центре тогда еще треугольного города. До начала в Москве каменного строительства церковь, как и все окружавшие ее постройки, была деревянною.
Когда город стал заимствовать некоторые традиции Константинополя, московскую церковь нарекли по имени Иоанна Предтечи: ее тезка стояла в Царьграде.
Предтеченская церковь до основания Успенского собора была соборной, приходской. К ней относились и дворы: Великокняжеский и митрополита святителя Петра. Церковь горожане иногда называли «что на Дворце», или «что на Петровом дворе». А из-за близости к царским конюшням – «Что у государевых (или Аргамачьих) конюшен». Около конюшен и церкви стояла и Конская аптека – первая русская ветеринарная аптека.
Церковь Рождества Иоанна Предтечи и святого мученика Уара в Кремле

По постройке Успенского собора эта церковь, отдав ему свои соборные функции, стала рядовой, как и другие, вновь возведенные в Кремле.
Когда здание деревянной постройки обветшало, царь Василий Темный в 1461 году перестроил ее на каменную. Эта церковь во время реконструкции Успенского собора его заменяла.
Через 32 года Предтеченская церковь сгорела и обрушилась. Новое, каменное ее обновление проводил при Иоанне IV Грозном итальянский зодчий Алевиз. (Надо отметить, что в то время в Кремле насчитывалось уже 35 каменных церквей.) При церкви был сооружен придел во имя святого Варлаама Хутынского.
В память рождения царевича, младшего сына Иоанна IV Грозного, который младенцем был наречен Уаром, а при крещении получил имя Димитрия, к ней пристроили придел святого мученика Уара, который заменил прежний Варлаамовский придел.
В приделе мученика Уара некоторое время находились принесенные в 1591 году из Углича святые мощи убиенного царевича. (Димитрий, проживший 9 лет, был последним из рода Рюриковичей возможным претендентом на царский престол. С его загадочной смертью прекратилась эта царская ветвь и власть ненадолго перешла к Борису Годунову.)
В храмовые праздники Божественную литургию в Предтеченской церкви совершали патриархи, присутствовали цари и их наследники.
Как и прочие московские церкви, во время 19-месячного пребывания поляков в Кремле Предтеченская была разорена.
И в большом, страшном для всей Москвы Троицком пожаре 1737 года эта церковь не спаслась. Вскоре после того храм был обновлен архитектором Мичуриным.
Общая городская трагедия 1812 года коснулась и церкви Рождества Иоанна Предтечи: она была разграблена.
Страсть москвичей к восстановлениям всегда удивляла иностранцев и жителей других русских городов. Вот и Предтеченскую церковь после изгнания Наполеона из Москвы возобновили, украсили, обнесли каменным парапетом с лестницей.
Вход в храм теперь был с запада, к нему в начале ХIХ века пристроили крыльцо, служившее и колокольнею. Прежние северные двери были переделаны в окно. Небольшой придел святого мученика Уара примыкал к южной стороне.

Издавна в Москве сложился обычай при серьезных болезнях детей приходить молиться в этот придел. Для исцеления своих чад матери обращались к иконе мученика Уара.
У подножия этой иконы лежал четырехгранный известковый камень длиною почти с аршин (около 70 см). Камень был ступенью-возвышением для прикладывавшихся к святой иконе. На этот камень матери во время молебна клали спеленутых младенцев, а некоторые – и двухгодовалых детей. Если ребенок, лежа, начинал вытягиваться, то это принимали за предзнаменование, что он недолголетен, не справится с болезнями. А если малыш лежал смирненько, без движений, то матери радовались: это означало жизнеспособность младенца...
По имени церкви Предтечи (стоявшей поблизости от Боровицких ворот Кремля) царь Алексей Михайлович указом от 17 апреля 1658 года велел так же называть и сами ворота. Но название «Предтеченские» надолго за ними не закрепилось. Это тем более понятно, если учесть, что однажды церковь... исчезла.
Как поведал историк начала ХХ века Константин Николаевич Успенский, 2 октября 1846 года император Николай Павлович, осматривая вновь отстроенный Кремлевский дворец со стороны Замоскворечья и с Каменного моста, нашел, что старинная церковь не гармонирует с молодым сооружением. И царь высочайше повелел: «...церковь святого Уара перенести в башню Боровицких ворот, ныне же существующее ее строение разобрать».
Любители старины стали бороться за сохранение святыни. Но царское распоряжение было быстро исполнено.
У начальства Московской дворцовой конторы возникло опасение, что народ может неправильно истолковать снос церкви. Поэтому вице-премьер конторы, непосредственно заведовавший всею постройкою нового дворца, гофмаршал барон Боде дал распоряжение «...дабы совершенно отстранить все могущие возникнуть по сему предмету в народе разные толки, я полагал бы на стене башни, обращенной к дворцу, сделать на особо вделанных камнях надписи, объясняющие причину сего переселения».
По одобрении митрополита Филарета и по высочайшему соизволению так и было сделано. Контора подобрала к своему действу подходящий аргумент: якобы имела место «ветхость» Предтеченской церкви, хотя после ее восстановления прошло всего 35 лет.
Когда церковь разобрали, обнаружили, что вид из Замоскворечья на Кремлевский дворец многое потерял. Чтобы скрасить образовавшуюся пустоту, перед дворцом и к юго-западу поставили изящную чугунную решетку с двумя воротами.
Умилялись ли москвичи, глядя на забор, приносили ли к нему своих младенцев, Дворцовая контора в записях не отметила.
В советское время крыльцо-вход в церковь Уара в Боровицкой башне было сломано, храм упразднен. А вместо двуглавого орла с небольшим крестом на шатре башни установили одну из пяти кремлевских рубиновых звезд. Икону над воротами с внутренней стороны Кремля убрали. Лишь пустой киот для нее напоминает о древнейшей московской церкви.

Дворничество

Почти каждый из нас по утрам на улице видит дворника, убирающего дворовую территорию. Этот человек – живой памятник чистоте и трудолюбию. В самом центре Мадрида ему стоит бронзовый памятник. Не на постаменте, нет – на брусчатке вровень с прохожими. Люди проходят мимо, никто на него почти не обращает внимания.
Кажется, что дворники были всегда. Когда я была маленькой, наш дворник дядя Рустам при доме на Ново-Басманной улице содержал в идеальной чистоте все асфальтовые подходы к подъездам. И всегда он был при белом фартуке. Летним утром, еще до жары, поливал дорожки и газоны водой из шланга, заодно смывал пыль со стен нижних этажей. Следил за чистотой дворового фонтана и не разрешал озорной детворе в нем баловаться. Мы любили наш просторный двор и большую часть своего малолетства проводили именно в нем.
Какова история у профессии дворника? У такой простой и незатейливой...
На городских подворьях (или – гостиницах от монастырей) дворники были известны еще по актам XV века, в которых их положение представляется очень близким к положению крестьян. В актах XVI века дворники упоминаются не только в подворьях. Они были известны и на других дворах: гостиных, денежных, соляных, таможенных. Это были либо наемные управляющие, либо арендаторы, имевшие юридическую ответственность за предоставленные владения. Они наряду с монастырскими крестьянами пользуются одинаковыми льготами. Состояние в дворниках выражалось термином «дворничество» и соединялось с глаголом «жить» (жить дворничеством).
Дворниками называли и лиц, которых дворяне и боярские дети Московского государства должны были держать в городах на принадлежавших им дворах, когда они сами в них не жили. Эти дворники, по Уложению царя Алексея Михайловича, брались из «людей», то есть холопов. Служилый человек мог посадить на осадном дворе своего крестьянина или бобыля. На практике это были выходцы из разных состояний, находившиеся в зависимости от владельцев занимаемых ими дворов. Иногда в дворники назначали вдов.
Дворники занимались ремеслами, иногда скоморошеством, реже торговлей. Это давало им средства к пропитанию.
Двор служилого человека являлся для дворника бесплатным жильем. В первую очередь дворник представлял из себя простого сторожа при оставшемся, иногда на долгое время, пустом дворе. А при наличии хозяина дворник управлял двором за право в нем жить. Дворники содействовали охране порядка во дворе и, в целом, в городе.
Указом от 22 января 1669 года дворникам предписывалось никого у себя посторонних не держать, не записав их в Земском приказе.
Из более поздних исторических документов можно узнать, что после воскресных и праздничных дней из всех московских полицейских частей в Сретенскую часть городовыми препровождались толпы лиц обоего пола, забранных накануне за скандалы и пьянство. На спинах у всех арестованных мелом писали большой круг и внутри него – крест. Этих людей в виде наказания заставляли у всех на виду мести городские мостовые. Среди таких метельщиков иногда попадались прилично одетые женщины и кавалеры в цилиндрах.
По поводу сохранения общественного и государственного порядка в Москве уже в ХХ веке, 6 июня 1910 года московский градоначальник издал обязательные постановления. В одном из них говорилось о дворниках и ночных сторожах. Определялось, что в каждом доме должен быть «дворник для очередного дежурства и для исполнения обязанностей по надзору за внешним порядком и общественной безопасностью».
Уличное дежурство домовых дворников распределялось и назначалось местной полицией. С разрешения градоначальника дозволялось нескольким домовладельцам иметь одного общего дворника.
По части уличного надзора домашние дворники находились в полном подчинении полиции, приказания которой должны были ими исполняться беспрекословно. Лица, нанимавшие дворников, не могли давать им во время дежурства поручений, которые могли препятствовать им своевременно выходить по назначению полиции на дежурство, мешать исполнению каких-либо других приказаний полиции, направленных на дело внешнего надзора за порядком и общественной безопасностью.
Участковый пристав мог требовать от домовладельца или арендатора дома увольнения незадачливого дворника и замены его другим. Хозяева обязаны были в течение трех суток исполнить этот полицейский приказ.
К тому же домовладельцам Москвы вменялось в обязанности с 1 апреля по 10 августа с 23 часов до 5 часов утра, а с 10 августа по 1 апреля с 20 часов до 6 часов утра на каждой улице, площади, в каждом переулке или проезде, по всем набережным рек и Обводного (Водоотводного) канала, на близлежащей территории, кроме дворников, иметь и ночных сторожей, составлявших по поручению полиции наружный дозор. Дворники и ночные сторожа на время дежурства снабжались свистками и имели на своих шапках бляхи установленного образца...
Кстати, и дядя Рустам с Ново-Басманной, уже в советское время, тоже имел при себе такие незатейливые атрибуты. Этим, видимо, он обеспечивал в нашем дворе преемственность с давно прошедшими порядками.

Кстати, и дядя Рустам с Ново-Басманной, уже в советское время, тоже имел при себе такие незатейливые атрибуты. Этим, видимо, он обеспечивал в нашем дворе преемственность с давно прошедшими порядками

Мыльный и железный дворники

Судя по хронике разных времен, дворники вечно были недовольны своими заработками и к жизни каждый из них приспосабливался, как мог. К примеру, в конце июля 1893 года в Даниловской слободе на улице был замечен какой-то человек, почти за бесценок продававший добротное мыло разных сортов. Обывателями на этого продавца был сделан донос в полицейскую часть. Вызванным полицейским дешевизна товара показалась чрезвычайно подозрительной, и продавец для выяснения обстоятельств мыльной коммерции был задержан и доставлен с улицы прямехонько в участок.
Оказалось, что торговцем выступал крестьянин Иванов – простой дворник мыловаренного завода господина Курова.
Дворник очень испугался и сразу же сознался, что в отсутствие хозяина и рабочих завода он забирался на товарный склад, откуда беспрепятственно, в несколько ходок, похищал ароматный предмет гигиены. Иванову удалось вынести с завода не одну-две коробочки, а несколько пудов мыла. На него составили полицейский протокол.
Однако этот крестьянин в своих махинациях был далеко не одинок. Одновременно с ним в той же Даниловской слободе задержали еще и обыкновенных мусорщиков. В тот день эти «мудрецы по части разных отходов и хлама» вместе с мусором в своих колымагах провозили по улице 10 пудов железа, которое они похитили с постоялого двора господина Наумова. Двор этот находился при доме Купеческого общества на Большой Серпуховской улице. Железо мусорщики весьма выгодно купили, сговорившись с дворником Карпухиным, служившим у Наумова.
В этом деле к ответу привлекались не только хозяева грязных колымаг, но и расхититель частного имущества – специалист метлы и загребущей лопаты Карпухин.

Часть II
ПРИРОДА В ОКРУЖЕНИИ ДОМОВ

Водоотводные каналы

Современные изгибы течения Москвы-реки, ее излучины придают местности симпатичный колорит и красивый ландшафт. Река никогда не считалась великой русской. Однако немаловажное значение имела ее водная гладь в сети транспортных дорог страны.
По руслу реки в холод и стужу шло санное сообщение северных российских провинций с южными. Летом небольшие суда могли с низовий от Волги и Оки доплывать до самых стен Кремля. Иногда они проходили и выше по течению. Там, где начинались отмели, плавучие средства перетаскивали по суше волоком к северным рекам. Москва жила своей рекой, поилась, кормилась, мылась, обустраивалась вокруг нее.
Московские обыватели почувствовали, что для проживания им тесно на территории лишь левого берега Москвы-реки. Со временем стал осваиваться и правый. При проходе к нему зимой проблем не было, а вот пользоваться бродами в летнее время было неудобно. Поэтому в царствование Михаила Федоровича Кроткого решено было построить надежную переправу через русло реки.
В Москве к тому времени уже были два небольших каменных моста. Первый по времени строительства – Троицкий мост через Неглинную. Другой – через оборонительный ров, прорытый для соединения между реками Неглинной и Москвой, – Спасский. (Потому и Покровский собор имеет наименование «на Рву».)
Работу над первым подобным каменным мостом, но уже соединявшим два берега реки Москвы, начал в 1634 году приглашенный из Страсбурга в российскую столицу палатных дел мастер Яган Кристлер. Завершить свое сооружение между городом и Замоскворечьем он не успел, скончавшись в 1645 году. Постройка была окончена лишь при царевне Софье, старшей сестре Петра I. Работами руководил некий монах, его имя осталось неизвестным.
За сооружением моста следили и вельможи, и все московские обыватели. Он был очень дорогим. Народ, отмечая в быту высокие расценки на разную продукцию, с тех пор употреблял поговорку: «Дороже Каменного моста». Мост считался необыкновенным чудом.
Под мостом, у отводных быков, во времена Петра располагались водяные мельницы с плотинами. На мосту стояли палаты Предтечевского монастыря, а также четыре – князя Меншикова, табачная таможня, пивной двор, а под мостом – пивной ледник.
У основания моста открывал гостям свои двери кабак «Заверняйка». А на другой его стороне, за рекой, стояло шесть ворот и палаты, где помещались корчемная канцелярия и тюрьма для обвиненных в корчемстве без разрешения. Наверху были просторные галереи – «народные», или «верхние гульбища», куда москвичи приходили гулять, смотреть на ледоход, пить вино и пиво.
Мытники собирали у моста мостовые пошлины. А рядом колодники в кандалах и рогатках просили у проходивших тоже своего рода пошлину – милостыню. Вечерами на мосту собирался всякий городской сброд. Мост был не только переправой «берег левый – берег правый», но он служил и пристанищем для калек, нищих, обедневших торговцев, всякого праздного бесшабашного люда. Когда во время ремонта между столбами моста были устроены девять клеток из деревянных брусьев, девятая из них стала любимым местом сбора воров и разбойников. Припозднившихся к переправе прохожих бандиты грабили и часто тут же сбрасывали с высоты в реку, что называлось «прятать концы в воду». Это выражение уже более трех веков широко бытует в народе.
Мост много раз подвергался крупным и незначительным исправлениям, улучшениям. Первые городские Триумфальные ворота, по примеру западноевропейских, были сооружены именно на нем (ко дню взятия Азова, праздновавшегося Петром I в сентябре 1696 года).
В сильное половодье 1783 года Каменный мост значительно пострадал, поэтому в следующий год высочайшим указом было велено его исправить. Инженер Герард для освидетельствования состояния фундамента и дальнейшего ремонта моста предложил отвести в сторону воды Москвы-реки.
При московском главнокомандующем Якове Александровиче Брюсе был прорыт Водоотводный канал (в 1784–1785 годах) длиной в 1 версту 50 сажен. Потом его продлили до 3,75 версты. Канал шел чуть ниже по реке от Крымского моста до Краснохолмского холма, имел рукав возле Москворецкого моста – позднее там был проложен Фалеевский переулок с угла у чудесного здания дома бесплатных квартир меценатов Бахрушиных. К слову, нынешние владельцы этого дома из фирмы «Росснефть» при его косметическом ремонте обнаружили, что вся постройка стоит на сваях.
По приказу графа Я. А. Брюса Москву-реку запрудили против Бабьего городка (один из старых топонимов здесь сохранился – 2-й Бабьегородский переулок). Воду отвели в тот рукотворный канал. В последующие годы на этом канале построили красивые мосты, плотину, шлюзы. Его откосы замостили камнем. В верхней части, у стрелки острова, река Москва подпиралась разбираемой на зиму Бабьегородской плотиной. У Краснохолмского моста канал имел уже два рукава. В одном помещалась Краснохолмская плотина, в другом – двухкамерный шлюз. Благодаря этим сооружениям Водоотводный канал мог служить для мелкого судоходства.
Правда, не всегда плотины были в исправном состоянии. Из газетного сообщения 24 июня 1900 года: «Благодаря порче Бабьегородской плотины, вода в Москве-реке в настоящее время держится сравнительно высоко и доходит до каменных стен, не образуя обычных отмелей. Водоотводный же канал, по которому каждое лето ходили пароходы, теперь представляет совершенно иную картину: он пуст, и прохожие во многих местах переходят с одной стороны канала на другую по его дну. Пароходная пристань также стоит на дне».

Дворничество

Почти каждый из нас по утрам на улице видит дворника, убирающего дворовую территорию. Этот человек - живой памятник чистоте и трудолюбию. В самом центре Мадрида ему стоит бронзовый памятник. Не на постаменте, нет - на брусчатке вровень с прохожими. Люди проходят мимо, никто на него почти не обращает внимания.

Кажется, что дворники были всегда. Когда я была маленькой, наш дворник дядя Рустам при доме на Ново-Басманной улице содержал в идеальной чистоте все асфальтовые подходы к подъездам. И всегда он был при белом фартуке. Летним утром, еще до жары, поливал дорожки и газоны водой из шланга, заодно смывал пыль со стен нижних этажей. Следил за чистотой дворового фонтана и не разрешал озорной детворе в нем баловаться. Мы любили наш просторный двор и большую часть своего малолетства проводили именно в нем.

Какова история у профессии дворника? У такой простой и незатейливой…

На городских подворьях (или - гостиницах от монастырей) дворники были известны еще по актам XV века, в которых их положение представляется очень близким к положению крестьян. В актах XVI века дворники упоминаются не только в подворьях. Они были известны и на других дворах: гостиных, денежных, соляных, таможенных. Это были либо наемные управляющие, либо арендаторы, имевшие юридическую ответственность за предоставленные владения. Они наряду с монастырскими крестьянами пользуются одинаковыми льготами. Состояние в дворниках выражалось термином «дворничество» и соединялось с глаголом «жить» (жить дворничеством).

Дворниками называли и лиц, которых дворяне и боярские дети Московского государства должны были держать в городах на принадлежавших им дворах, когда они сами в них не жили. Эти дворники, по Уложению царя Алексея Михайловича, брались из «людей», то есть холопов. Служилый человек мог посадить на осадном дворе своего крестьянина или бобыля. На практике это были выходцы из разных состояний, находившиеся в зависимости от владельцев занимаемых ими дворов. Иногда в дворники назначали вдов.

Дворники занимались ремеслами, иногда скоморошеством, реже торговлей. Это давало им средства к пропитанию.

Двор служилого человека являлся для дворника бесплатным жильем. В первую очередь дворник представлял из себя простого сторожа при оставшемся, иногда на долгое время, пустом дворе. А при наличии хозяина дворник управлял двором за право в нем жить. Дворники содействовали охране порядка во дворе и, в целом, в городе.

Указом от 22 января 1669 года дворникам предписывалось никого у себя посторонних не держать, не записав их в Земском приказе.

Из более поздних исторических документов можно узнать, что после воскресных и праздничных дней из всех московских полицейских частей в Сретенскую часть городовыми препровождались толпы лиц обоего пола, забранных накануне за скандалы и пьянство. На спинах у всех арестованных мелом писали большой круг и внутри него - крест. Этих людей в виде наказания заставляли у всех на виду мести городские мостовые. Среди таких метельщиков иногда попадались прилично одетые женщины и кавалеры в цилиндрах.

По поводу сохранения общественного и государственного порядка в Москве уже в ХХ веке, 6 июня 1910 года московский градоначальник издал обязательные постановления. В одном из них говорилось о дворниках и ночных сторожах. Определялось, что в каждом доме должен быть «дворник для очередного дежурства и для исполнения обязанностей по надзору за внешним порядком и общественной безопасностью».

Уличное дежурство домовых дворников распределялось и назначалось местной полицией. С разрешения градоначальника дозволялось нескольким домовладельцам иметь одного общего дворника.

По части уличного надзора домашние дворники находились в полном подчинении полиции, приказания которой должны были ими исполняться беспрекословно. Лица, нанимавшие дворников, не могли давать им во время дежурства поручений, которые могли препятствовать им своевременно выходить по назначению полиции на дежурство, мешать исполнению каких-либо других приказаний полиции, направленных на дело внешнего надзора за порядком и общественной безопасностью.

Участковый пристав мог требовать от домовладельца или арендатора дома увольнения незадачливого дворника и замены его другим. Хозяева обязаны были в течение трех суток исполнить этот полицейский приказ.

К тому же домовладельцам Москвы вменялось в обязанности с 1 апреля по 10 августа с 23 часов до 5 часов утра, а с 10 августа по 1 апреля с 20 часов до 6 часов утра на каждой улице, площади, в каждом переулке или проезде, по всем набережным рек и Обводного (Водоотводного) канала, на близлежащей территории, кроме дворников, иметь и ночных сторожей, составлявших по поручению полиции наружный дозор. Дворники и ночные сторожа на время дежурства снабжались свистками и имели на своих шапках бляхи установленного образца…

Кстати, и дядя Рустам с Ново-Басманной, уже в советское время, тоже имел при себе такие незатейливые атрибуты. Этим, видимо, он обеспечивал в нашем дворе преемственность с давно прошедшими порядками.

Московский дворник на утренней мостовой

Кстати, и дядя Рустам с Ново-Басманной, уже в советское время, тоже имел при себе такие незатейливые атрибуты. Этим, видимо, он обеспечивал в нашем дворе преемственность с давно прошедшими порядками

Не знаю, как обстоят дела сейчас в Москве-матушке, но мне привелось побыть санитаром столичных переулков в лихие 90-е. Тогда и бомбы во дворах взрывались (об этом была моя первая заметка в «Вечернюю Москву»), и баррикады возводились в Историческом проезде, на Никольской и на Тверской, и танки дивизии им. Дзержинского шли своим бронированным порядком с Крымского моста к Арбатской площади, мимо Библиотеки им. Ленина, по Воздвиженке, а потом кинематографично палили по «белому дому» с другого моста, а публика рукоплескала, как на парадных стрельбах… И время было интереснейшее, хотя и тревожное, что по-старинному зовётся «смута». Об этом другой сказ. А тут я вспомнил свое дворницкое прошлое, перемешанное со студенчеством и постижением государственных составляющих (ибо вокруг стояли сплошь иностранные посольства, у коих от взрывов во дворах вылетали окна и сыпались стёкла) и от московских реалий, увиденных так близко впервые да ещё и на переломе эпох.

ОСТОЖЕНСКОЕ РЕТРО

О представителях этой незаслуженно приниженной профессии мне есть что сказать, поскольку в ту студенческую пору я сполна вкусил дворницкой доли. Доля оказалась отнюдь не тяжкой: не шибко пыльная работа, достойная зарплата и проживание практически на халяву в центре Москвы. У нас была дворницко-студенческая коммуна в коммуналке, на обеих темах я оттачивал своё журналистское стило, за что чуть было не поплатился лишением столь доходного места.

Время было перестроечное, кипучее, участок в Померанцевом переулке мне достался ответственный, в окружении посольств Канады, Австралии и Конго, к тому же отдалённый от дома и мало оплачиваемый. Из-за него я нервно прогулял почти весь первый курс университета. Никогда не думал, что люди, обетовавшие самый культурно-исторический центр столицы, способны так малокультурно гадить, нередко - прямо на глазах дворника. По ночам на моём участке и правда звучали взрывы - это конкуренты боролись с обжившими кошачьи подвалы работниками СП (совместных предприятий). Наутро я транспортировал в корыте на банальной верёвочке груды битого стекла из повылетавших посольских окон. Нескучная была жизнь.

Потом меня «повысили» - ближе к дому и без посольств. Ответственности вдвое меньше, а безопасность и зарплата вдвое больше. Этот парадокс я до сих пор не могу постичь. Жить стало ещё интереснее: на моих глазах поднялся из бассейна Храм Христа Спасителя, режиссёр Эльдар Рязанов снял комедию «Привет, дуралеи!» (любимый клоун английской королевы Вячеслав Полунин падал с крыши, под которой в мастерской «Ремонт обуви» как раз чинились мои башмаки, а режиссёр Юрий Кара снял так и не вышедший на экраны фильм «Мастер и Маргарита» (вылет Маргариты из окна на метле - при помощи подъёмного крана и дублёрши актрисы Анастасии Вертинской - некоторые наши наблюдали с большим воодушевлением). Потом был путч с танками, а у нас на кухне дрожали стёкла. Картинку мы смотрели по телевизору, а звуковое сопровождение воспринимали вживую…

Дворником в общей сложности я проработал почти четыре года. Золотое было время, полное удивительных открытий и незабываемых впечатлений. Могу сказать одно: начальство так нас гоняло, что тротуары у нас чернели даже в обильные снегопады. Чего мы не могли сказать о работе окрестных РЭУ, где, между прочим, трудились штатные дворники, а не студенческая вольница. С той поры я не то что окурок или фантик не могу бросить куда попало, ища рефлекторно урну или контейнер, но и разлюбил небесные осадки и всякие нескучные стихийные бедствия. А любой оранжевый жилет издалека воспринимаю как родной аксессуар- солидарность до гроба.

ДВОРНИК - ДЕЛО ПОЧЁТНОЕ

Так во всяком случае было при царях Романовых. На хлебное дворницкое поприще в Москву устремлялись в основном гордые ордынцы - потомки Батыя, Мамая и Челубея. Могу заверить: татарская нация, вопреки мнению об азиатах, чистоплотна до педантизма. Миф об обратном создала монгольская историческая приставка. В Монголии я проходил армейскую службу и так же могу заверить: миф небезоснователен. Так что татары скребли и мели Москву-матушку до блеска всех её 1 600 (сорока сороко в) куполов, в принципе чуждых их собственному магометанскому вероисповеданию. Каждую столичную территорию держало какое-нибудь землячество - казанское, бугульминское, астраханское…

Старорежимный дворник - универсал, нынешние измельчали. Тот мог всё: белить деревья, сажать цветы, поливать клумбы, отмыкать и замыкать узорные решётчатые ворота… Дворник служил империи и состоял в штате тогдашних «спецслужб». Не тайно (то есть подло), а явно, по закону. На этот имперский столп «охранка» могла положиться без оглядки. И посему высокие жильцы почитали содержателя двора, а низкие - побаивались. Свою вахту дворник нёс круглые сутки, живя при участке со всем семейством. Всегда на виду: летом - с метлой, зимою - с деревянной лопатой. Забот у него был полон рот, а всё успевал. Снегопады раньше валили не то что нынче; куда, например, снег девать? Во дворах стояли огромные чаны на дровяной тяге, в них топили «небесные осадки», а талую воду в бочках на лошадях свозили к реке… Целый ритуал.

После революции всё пошло не так. В дворники подавался приезжий люд, случайный и безответственный, статус был потерян. Нравы изменились. Жилец тоже остался под стать (я не беру в расчёт особые дома, которых всегда хватало). Переставшая быть престижной работа заманивала столичной пропиской. А через десять лет - квартирой. И каждые десять лет народ обновлялся. Временщики. Но лимитчики работали по-своему исправно - Москва сияла. Разумеется - как витрина, оставались и задворки, причём не обязательно на окраинах. Ту умытую поливальными машинами и прибранную к «октябрьским» и Первомаю столицу многие ностальгически и помнят.

Недостатка в дворниках вроде бы по-прежнему нет. Хотя все советские блага кончились. Дворницкие ряды пополняет безработица. Свято место пусто не будет. Нынче в дворники (имею в виду своё время) берут с московской или подмосковной пропиской, иначе - извините. По крайней мере официально. Но можно устроиться через знакомых, родственников, связи в коммунальной службе. И конкурс тут жёсткий, сама Москва - вечное благо. Требования к дворникам растут, но охотники тянуть эту лямку есть. Основной контингент новичков по-прежнему - студенты московских вузов; за ними - люди свободных профессий, последние романтики; есть и люмпенская прослойка; и работяги, не боящиеся любой работы… Попасть в каждую из этих каст - маленькое счастье для тех, у кого большого не получилось или кому надо как-то перетоптаться. Но прежде предстоит свидание с техником-смотрителем. Это такая коммунальная дама с немалыми полномочиями, собственные блага которой не в последнюю очередь зависят от её «дисциплинарного батальона». С техника-смотрителя снимают стружку все вышестоящие службы, поэтому для дворника она - последняя инстанция. И если собеседование прошло успешно - добро пожаловать в столичные подметалы.

ФЛАЖКИ И ОГРАДИТЕЛЬНЫЕ ЛИНИИ

Красная материя не канула в лету. Разбавленная другими державными цветами на древках и флагштоках, она обязана полоскаться на ветру в дни государственных юбилеев. Украшением Москвы флагами и прочими полотнищами занимаются те же дворники, каждый - на своём участке. Они должны следить, чтоб коммунальное имущество не спёрли на сувенир (а это прямо неутихающее поветрие), и снимать вывешенное и сбережённое казённое имущество по окончании торжеств.

Набор обязанностей у дворника широк. Уборка территорий - основное, но не единственное. Летом выходить на участок полагается дважды в сутки, зимой - трижды. К 9 часам утра сотрудники РЭУ низшего звена должны стоять вдоль трасс навытяжку в полном составе, у аккуратных снеговых или лиственных куч, сформированных по линейке - особенно если вдоль трассы едет городское начальство не ниже главы управы. А начальство любит окинуть хозяйским взором свои владения, выявляя беспорядок на территории, чтоб бодро, с разноса, начать своё рабочее утро. Это незыблемая традиция и политика тут ни при чём.

В снегопады хоть ночуй на тротуаре, торя пешеходам тропы. Снежные пирамиды живут недолго, их развозят колёса автомобилей, но до прибытия снегоуборочной техники эти «курганы славы» надлежит формовать и формовать вновь, с упорством ребёнка, как песочные куличики на пляже наперекор набегающей волне. Никто не знает, когда нагрянет проверка (которая и нагрянет в самый неподходящий момент, и тогда весь беззаветный труд с пяти утра насмарку). Тут своя арифметика и геометрия: каждый холмик - на полметра от тротуара… Борьба с листвой - особая статья, часто её просто некуда девать. Надо закапывать, но это утопия: земля или отсутствует вовсе, или тверда как бетон. В контейнеры - нельзя, водитель мусоровоза всё вывалит обратно - это не бытовой мусор! Вот и распихивают гербарии кто во что горазд, лишь бы с глаз долой.

Чем показательней участок - тем тяжелее жизнь дворника. Как правило, это вблизи иностранных представительств, музеев, госучреждений, именитых жильцов, «миграционных» путей (центр, рынки, торговые ряды, места массового отдыха и т. д). Борьба за чистоту города ведётся допотопными средствами: метлой-растрёпой, обычным просяным веником, совком и ведёрком. Зимой - движки (жестяные лопаты), ломы, скребки (типа тяпки для рубки капусты), соль с песком… В последние годы появились химические реагенты, но у нас их не было. Механизация рассчитана на уборку больших территорий, где вручную не справиться. Дворник отслеживает места несанкционированного обитания бомжей и прочих подозрительных элементов, которые обычно скапливаются в подвалах и на чердаках. Он же чистит эти помещения от накопившегося хлама, ликвидирует стихийные помойки и свалки - любимое занятие его оппонентов (и, собственно, работодателей); от оперативности дворника зависит, кто первым заполнит бункер (его ставят под это неэстетичное дело): он или какие-нибудь строители на халяву. Вывоз бункера стоит немалых денег, и по вине дворника РЭУ не намерено нести убытки.

УТРАТЫ И ПРИОБРЕТЕНИЯ

Есть три типа городских уборщиков: коммунального подчинения (РЭУ, ПРЭУ, ДЭЗ - аббревиатуры меняются, суть остаётся), наёмные или сезонные (их нанимают владельцы торговых палаток, коммерческих структур и офисных служб - это дешевле, чем платить штрафы за нарушение санитарных норм) и посольские - уборщики территорий особого назначения. Первых больше всего, вторыми чаще всего по совместительству бывают первые, третьи - почти иностранцы, там - культура труда, которая местным дворникам может только сниться. Есть ещё коммунально-хозяйственные бригады, убирающие нейтральные территории: парки, скверы, обочины, пустыри, мемориальные площадки и т. д. Есть дворники по званию и по призванию; если первые отбывают социальную повинность, то вторые поют песню профессии, порой доводя жильцов окрестных домов до белого каления скребущим сопровождением своего вокала. Но пройти по такому участку - праздник души. Беда тут одна: такой беззаветный труженик может внезапно взять и запить. Бытие определяет сознание…

Условия труда московского дворника - это нехватка всего: мётел и наметельников, черенков и вёдер, телогреек и рукавиц… Амуниция и скарб между тем горят как на огне! Специально оборудованных подсобок нет в принципе, сплошная импровизация. Ни погреться, ни умыться, ни, извиняюсь, всё остальное. Обувь дворника страдает в первую очередь. Своя по преимуществу. Выдаваемые кирзовые боты, напоминающие каторжные колодки, едва ли кто отважится обуть на работу. В общем при минимуме удобств от московского дворника требуют максимум старания. И это, согласимся, не очень честно.

Однако всё терпится ради зыбких благ. Их у работника помела и лома немного, но они ощутимы. Служебное жильё в престижном переулочке (ведь лазейки остались, хоть массовость разбазаривания столичных метров теперь не в правилах властей, которые даже общественные туалеты раздали под «комки»), в нём, помещении - бесплатный телефон, и зарплата у дворника даже без приработка - от двух до пяти тысяч (перестроечными). Хорошая, например, прибавка к стипендии. Правда, летние расценки вдвое ниже зимних, но и работает летом один за всех, все остальные – в отпуске.

Дворник - нужен. Платить ему надо по труду, а не по роже, жильё - давать, зря не изнурять… Он и так расстарается, он - персона исполнительная. Потому что есть в этом своя романтика, а кое-какой расчёт лишь на пользу делу. И где теряет дворник - там втрое теряет город. Ведь романтиков всё меньше и меньше, а банкиров всё больше и больше, всё больше и больше, всё больше и больше…

ПОСЛЕ НАС ХОТЬ ПОТОМ

Когда я ушёл из дворницкой артели, времена стали меняться кардинально. Как некогда татарская диаспора переместилась из дворницких подсобок в воказальные носильщики, так на наше место пришли выходцы из Средней Азии. Сначала эту тенденцию я воочию воспринял, когда писал о лучшем дворнике СВАО г. Москвы. Работал я тогда в районной газете этогго округа под началом бывшего главного редактора газеты «Неделя» Юрия Сорокина. Префектом округа была единственная женщина на этой должности Ирина Рабер. Дворник, отстоявший честь профессии в огромной команде Ю. М. Лужкова, оказался азиатом. И лицо утренней Москвы, Москвы с мётлами, приобрело к тому времени уже характерные черты Ташкента, Бишкека, Ашхабада и Душанбе.

Как-то мы, однокашники и «коммунары», спустя годы, собрались и прошли по местам боевой юности. Заглягули на Остоженку, к тому времени всю перестроенную. Все подвалы стали ресторанами (в основном грузинскими), все магазины товаров повседневного спроса – салонами, бутиками и арт-галереями, а пустыри и скверы ушли под особняки и помпезные дворцы (как Центр оперного пения Г. Вишневской возле Дойч-Банка и Зачатьевского монастыря). Из тихой, уютной, почти деревенской улицы, удобной для жизни и без претензий на элитность (кроме культурного наследия) Остоженка превратилась в престижный остров капиталистических достижений и среду обитания новоявленных бонз и воротил.

В нашей коммуналке мало что изменилось. В моей комнате осталась вся мебель, мной добытая или собственноручно сколоченная, но там жила какая-то семья беженцев. Дворники оказались таджиками или узбеками. Появились вообще какие-то левые жильцы. От духа студенческой коммуны ничего не осталось. Коммуналка стала вокзалом – ночлежным местом для временщиков и завоевателей столицы, их перевалочным пунктом. Однако её обитатели нас приняли, напоили чаем и, по крайней мере, традиции гостеприимства Москва из новых лимитчиков не вышибла.

Но осадок печали по невозвратному лёг на душу и живёт во мне поныне.

Сергей ПАРАМОНОВ