Кавказская война этапы войны характеристика. Кавказская война (война на кавказе)

К Российской Империи явилось длительным и неоднозначным историческим процессом, который носил объективный характер. Бурный территориальный рост Российской Империи в 18 веке привел к тому, что границы вплотную приблизились к Северному Кавказу. Необходимо было, с геополитической точки зрения, обрести надежный естественный барьер в виде Черного и Каспийского морей и Главного Кавказского хребта.

Экономические интересы страны требовали стабильных торговых путей на Восток и в Средиземноморье, что нельзя было получить без овладения Каспийским и Черноморским побережьями. Сам Северный Кавказ располагал различными природными ископаемыми (железная руда, полиметаллы, уголь, нефть), а его степная часть, в отличие от скудных почв исторической России, имела богатый чернозем.

Во второй половине 18 века Северный Кавказ превратился в арену борьбы между крупнейшими мировыми державами, которые не хотели уступать друг другу. Традиционно, претендентом выступала . Первые попытки турецкой экспансии стали осуществляться во второй половине 15 века в виде устройства различны крепостей и, совместных с крымским ханом, походов против горцев.

С 60-х годов 15 века продолжается проникновение старейшего соперника Турции . В начале 16 века персам удается захватить Дербент, шиитского толка и закрепиться в южных равнинах Дагестана. В ходе целого ряда турецко-иранских войн Дагестан несколько раз переходил из рук в руки, причем Иран стремился взять под контроль внутренние горные районы Дагестана. Последние активные попытки такого рода были предприняты в 1734-1745 годах, то есть период походов Надир-шаха .

Соперничество между двуми восточными государствами приводило к людским потерям и хозяйственному упадку местных кавказских народов, но ни туркам, ни иранцам никогда не удавалось поставить под полный контроль горные районы Северного Кавказа. Хотя в 18 веке Закубанье считалось территорией Османской Империи, а юг Дагестана – в зоне интересов Ирана. Активно противодействовали продвижению России на Северный Кавказ англичане и французы. Их дипломаты и советники постоянно подстрекали шахские и султанские дворы к войне с Россией.

Этапы русской колонизации Северного Кавказа

Не только политическое соперничество заставляло Россию активизировать включение в свой состав Кавказских земель. Этому способствовали предыдущие отношения с народами Северного Кавказа, начиная , заканчивая . Помимо правительственных акций в течение 16-18 веков, на Кавказ устремились потоки и крестьян, которые расселялись в различных местах, таким образом выступая проводниками российского влияния.

• 16 Век – появление вольных поселений терских и гребенских казаков;
• 80-е годы 17 века – поселение части донских казаков-раскольников на Куме, затем на реке Аграхане, во владениях Шамхала Тарковского;
• с 1708 по 1778 годы – на нижней Кубани проживали казаки некрасовцы, участвовавшие в восстании Кондратия Булавина и ушедшие от царской расправы на Кубань.

Прочное овладение и системное закрепление России на Северном Кавказе оказалось связано с 18 веков и строительством кордонных укреплений. Первым актом стало переселение на левый берег Терека и основание пяти укрепленных городков. Следующими действиями стали:

• в 1735 году – строительство крепости Кизляр;
• в 1763 году – строительство Моздока;
• в 1770 году – переселение части казаков Волжского войска на Терек.

После успешного завершения русско-турецкой войны 1768-1774 годов появилась возможность соединить терскую лини с донскими землями. Таким образом, разворачивается (Кавказская), где размещают Хоперкий полк и остатки Волжского войска.

В 1783 году Крымское ханство присоединяется к России, а граница на Северо-Западном Кавказе устанавливается по правому берегу Кубани. После победы в русско-турецкой войне 1787-1791 годов правительство Екатерины II активно осуществляет заселение кубанской границы.

В 1792-1793 годах от Тамани до современного Усть-Лабинска размещают бывших запорожцев, Черноморское казачье войско. В 1794 и 1802 годах возникают поселения по среднему и верхнему течению реки Кубань, куда переводят на жительство казаков Донского и Екатерининского войска.

В результате победоносных войн с Ираном и Турцией (1804-1813, 1826-1828, 1806-1812, 1828-1829) к Российской Империи присоединяется все Закавказье и возникает, таком образом, вопрос об окончательном включении Северного Кавказа в состав Российской Империи.

Кавказская война как столкновение двух различных цивилизаций

Попытки распространить российское административное управление на земли горцев вызывает сопротивление последних и, в итоге, возникает то историческое явление, которое в последствие назовут Кавказской войной . Оценка этих событий даже с позиции современной науки представляется сложным процессом.

Многие исследователи подчеркивают, что строительство кордонных линий и появление первых поселений привело к смене набеговой ориентации горцев. Так, например, в первой половине 18 века казаки Терской линии постоянно отражали набеги вайнахов и народов Дагестана. В ответ на эти нападения организовывались карательные экспедиции, репрессалии . Таким образом, зарождалось состояние перманентной войны, которая в сво очередь являлась результатом столкновения двух различных миров со своими ментальными установками.

Для самих горцев набеги были органической составляющей их жизни, они давали материальные блага, создавали героический ореол вокруг удачливых вождей набегов, являлись предметом гордости и поклонения. Для российской администрации, набеги – это преступления, которые должны пресекаться и караться.

Начиная с 18 века были отмечены, так называемые, добровольные вхождения ряда местных народов в состав Российской империи. Например, в 1774 году присягу на верность России принесли осетинские христиане, несколько вайнахских обществ, в 1787 году – дигорцы. Все эти акты не свидетельствовали об окончательном вхождении этих народов в состав Империи. Многие горские владельцы и общества часто лавировали между Россией, Турцией и Ираном и желали как можно дольше сохранить самостоятельность.

Так, по условиям Кючук-Кайнарджийского мира, 1774 года, Кабарда окончательно включилась в состав Российской Империи, однако, через несколько лет 1778-1779 кабардинские князья и их подданные неоднократно пытались нападать на Азово-Моздокскую линию.

Горские владельцы и общества категорически отвергали и не желали жить по российским законам. Например, в 1793 году в Кабарде утверждаются суды для родовой верхушки, то есть теперь кабардинские князья и дворяне должны судиться не по адатам, а по российским законам. Это привело в 1794 году к мятежу среди кабардинцев, подавленному силой.

Наибольшее сопротивление России возникает среди горцев Северо-Западного Кавказа (Черкессия) и Северо-Восточного Кавказа (Чечня и Дагестан). Это и приводит к Кавказской войне (1817-1864 годов).

Хронология Кавказской войны до сих пор оспаривается. Данное историческое явление оказалось неоднозначным, так как участие в этой войне каждого из кавказских народов было различным. Например, практически не участвовали . Карачаевцы до 1828 года сохраняли лояльность, лишь затем понадобился трехдневный поход против них.

С другой стороны имелось упорное, длившееся по нескольку десятков лет, сопротивление чеченцев, черкесов, аварцев и ряда других. Развитие этой войны подвергалось воздействию внешних сил – Турции, Ирана, Англии и Франции.

©сайт
создано на основе личных студенческих записей лекций и семинаров

Понятие «Кавказская война» введено дореволюционным историком Р.А. Фадеевым в книге «Шестьдесят лет Кавказской войны». Дореволюционные и советские историки вплоть до 1940-х гг. предпочитали термин Кавказские войны империи. «Кавказская война» (1817-1864) стала расхожим термином только в советское время.

Выделяют пять периодов: действия генерала А.П. Ермолова и восстание в Чечне (1817-1827), складывание имамата Нагорного Дагестана и Чечни (1828- начало 1840-х гг.), распространение власти имамата на горную Черкесию и деятельность М.С. Воронцова на Кавказе (1840-е – начало 1850-х гг.), Крымская война и покорение А.И. Барятинским Чечни и Дагестана (1853-1859), покорение Северо-Западного Кавказа (1859-1864).

Основные очаги войны были сосредоточены в труднодоступных горных и предгорных районах на Северо-Восточном и Северо-Западном Кавказе, окончательно покоренных Российской империей только к концу второй трети XIX века.

Предпосылки войны

Прологом, но не началом войны может считаться покорение Российской империей Большой и Малой Кабарды в последней трети XVIII — начале XIX в. Прежде лояльную властям мусульманскую знать горцев возмутили сгон коренного населения с земель, отводившихся под строительство Кавказской укрепленной линии. Антироссийские восстания, поднятые в Большой Кабарде в 1794 и 1804 гг. и поддержанные ополчениями карачаевцев, балкарцев, ингушей и осетин, были жестоко подавлены. В 1802 году генерал К.Ф. Кнорринг усмирил осетин-тагаурцев, уничтожив резиденцию их предводителя Ахмата Дударова, совершавшего набеги в районе Военно-грузинской дороги.

Бухарестский мирный договор (1812) закрепил за Россией Западную Грузию и обеспечил переход под российский протекторат Абхазии. В тот же год был официально подтвержден переход в российское подданство ингушских обществ, закрепленный Владикавказским актом. В октябре 1813 года в Гюлистане Россия подписала мирный договор с Ираном, по которому в вечное российское владение передавались Дагестан, Картли-Кахетия, Карабахское, Ширванское, Бакинское и Дербентское ханства. Юго-западная часть Северного Кавказа продолжала оставаться в сфере влияния Порты. Вне российского контроля оставались труднодоступные горные районы Северного и Центрального Дагестана и Южной Чечни. Власть империи не распространялась также на горные долины Закубанской Черкесии. На этих территориях скрывались все недовольные властью России.

Первый этап

Полный политический и военный контроль Российской империи над всей территорией Северного Кавказа впервые попытался осуществить талантливый русский полководец и политик, герой Отечественной войны 1812 года, генерал А.П. Ермолов (1816-1827). В мае 1816 года император Александр I назначил его командующим Отдельным Грузинским (впоследствии Кавказским) корпусом. Генерал убедил царя приступить к планомерному военному завоеванию региона.

В 1822 г. были распущены действовавшие в Кабарде с 1806 г. шариатские суды (мехкеме ). Вместо них в Нальчике учреждался Временный суд по гражданским делам с участием и под полным контролем российских чиновников. После утраты Кабардой последних остатков своей независимости, под власть России попали зависимые в прошлом от кабардинских князей балкарцы и карачаевцы. В междуречье Сулака и Терека были завоеваны земли кумыков.

Чтобы разрушить враждебные империи традиционные военно-политические связи между мусульманами Северного Кавказа, по приказу Ермолова у подножия гор на реках Малке, Баксанте, Чегеме, Нальчике и Тереке строились русские крепости. Построенные укрепления образовали Кабардинскую линию. Все население Кабарды оказалось заперто на небольшой территории и отрезано от Закубанья, Чечни и горных ущелий.

В 1818 г. была усилена Нижнее-Сунженская линия, укреплен редут Назрановский (современная Назрань) в Ингушетии и построена крепость Грозная (современный Грозный) в Чечне. В Северном Дагестане в 1819 г. была заложена крепость Внезапная, а в 1821 г. – Бурная. Освободившиеся земли было предложено заселить казаками.

По плану Ермолова русские войска продвигались в глубь предгорий Большого Кавказского хребта от Терека и Сунжи, выжигая «немирные» аулы и вырубая дремучие леса (особенно в Южной Чечне/Ичкерии). На сопротивление и набеги горцев Ермолов отвечал репрессиями и карательными экспедициями 2 .

Действия генерала вызвали общее восстание горцев Чечни (1825-1826) под руководством Бей-Булата Таймиева (Таймазова) из с. Маюртуп и Абдул-Кадыра. Восставших, которые добивались возвращения им земель, отторгнутых под строительство русских крепостей, поддержали некоторые дагестанские муллы из числа сторонников шариатского движения. Они призывали горцев подняться на джихад. Но Бей-Булат потерпел поражение от регулярной армии – движение было подавлено.

Генерал Ермолов преуспел не только в организации карательных экспедиций. В 1820 г. он лично составил «молитву за царя». В основе текста ермоловской молитвы лежит православно-русская молитва, составленная выдающимся идеологом российского самодержавия архиепископом Феофаном Прокоповичем (1681-1736). По распоряжению генерала все начальники областей края должны были с октября 1820 г. обеспечить её чтение во всех кавказских мечетях «в молитвенные и торжественные дни». Слова ермоловской молитвы об «исповедующих единого Творца» должны были напоминать мусульманам текст 112 суры Корана: «Скажи: Он-Бог-един, крепкий Бог, Он не рождал и не рожден, равного Ему кого-либо не бывало» 3 .

Второй этап

В 1827 г. генерал-адъютант И.Ф. Паскевич (1827-1831) сменил «проконсула Кавказа» Ермолова. В 1830-е годы русские позиции в Дагестане были укреплены Лезгинской кордонной линией. В 1832 г. построена крепость Темир-Хан-Шура (современный Буйнакск). Главным очагом сопротивления стал Нагорный Дагестан, объединенный под властью единого военно-теократического мусульманского государства – имамата.

В 1828 или 1829 г. общины ряда аварских селений избрали своим имамом
аварца из с. Гимры Гази-Мухаммеда (Гази-Магомед, Кази-Мулла, Мулла-Магомед), ученика (мюрид) влиятельных на Северо-Восточном Кавказе накшбандийских шейхов Мухаммеда Ярагского и Джамалуддина Казикумухского. С этого времени начинается создание единого имамата Нагорного Дагестана и Чечни. Гази-Мухаммед развил бурную деятельность, призывая к джихаду против русских. С общин, присоединившихся к нему, он брал присягу следовать шариату, отказаться от местных адатов и прервать отношения с русскими. За свое недолгое правление (1828-1832) им уничтожено 30 влиятельных беков, поскольку первый имам видел в них пособников русских и лицемерных врагов ислама (мунафиков ).

Война за веру началась зимой 1830 г. Тактика Гази-Мухаммеда заключалась в организации стремительных неожиданных рейдов. В 1830 г. он захватил ряд аварских и кумыкских селений, подвластных Аварскому ханству иТарковскому шамхальству. К имамату добровольно присоединились Унцукуль и Гумбет, покорены андийцы. Гази-Мухаммед попытался захватить с. Хунзах (1830), столицу принявших российское подданство ханов Аварских, но был отбит.

В 1831 г. Гази-Мухаммед разграбил Кизляр, на следующий год осадил Дербент. В марте 1832 г. имам подошел к Владикавказу и осадил Назрань, но снова был разбит регулярной армией. Новый начальник Кавказского корпуса генерал-адъютант барон Г.В. Розен (1831-1837) разбил войско Гази-Мухаммеда и занял его родное селение Гимры. Первый имам пал в бою.

Вторым имамом стал также аварец Гамзат-бек (1833-1834), родившийся в 1789 г. в с. Гоцатль.

После его гибели третьим имамом стал Шамиль, который продолжил политику своих предшественников, с той лишь разницей, что проводил реформы в масштабе не отдельных общин, а всего региона. При нем завершился процесс оформления государственного устройства имамата.

Подобно правителям халифата, имам сосредоточил в своих руках не только религиозную, но и военную, исполнительную, законодательную и судебную власти.

Благодаря реформам Шамилю удавалось почти четверть века сопротивляться военной машине Российской империи. После пленения Шамиля, начатые им преобразования, продолжали проводить в жизнь его наибы, перешедшие на русскую службу. Уничтожение горской знати и унификация судебно-административного управления Нагорного Дагестана и Чечни, осуществленные Шамилем, помогли утверждению российского владычества на Северо-Восточном Кавказе.

Третий этап

В течение двух первых этапов Кавказской войны активных боевых действий на Северо-Западном Кавказе не велось. Главной целью российского командования в этом регионе была изоляция местного населения от враждебного России мусульманского окружения в Османской империи.

До русско-турецкой войны 1828-1829 гг. опорным пунктом Порты на побережье Северо-Западного Кавказа была крепость Анапа, оборонять которую помогали отряды натухайцев и шапсугов. Анапа пала в середине июня 1828 года. В августе 1829 г., подписанный в Адрианополе мирный договор, утвердил право России на Анапу, Поти и Ахалцих. Порта отказывалась от своих притязаний на закубанские территории (ныне Краснодарский край и Адыгея).

Основываясь на положениях договора, русское военное командование, чтобы воспрепятствовать контрабандной торговле закубанцев, учредило Черноморскую береговую линию. Возведенные в 1837-1839 гг. береговые укрепления протянулись от Анапы до Пицунды. В начале 1840 г. Черноморская линия с прибрежными фортами была сметена широкомасштабным наступлением шапсугов, натухайцев, убыхов. Береговые укрепления восстановили уже к ноябрю 1840 г. Однако факт разгрома показал, сколь мощным потенциалом сопротивления обладали черкесы Закубанья.

В Центральном Предкавказье время от времени происходили крестьянские восстания. Летом 1830 г. в результате карательной экспедиции генарала Абхазова против ингушей и тагаурцев, стало включение Осетии в административную систему империи. С 1831 г. в Осетии окончательно установилось российское военное управление.

В 1840-е – первой половине 1850-х гг. Шамиль пытался наладить связи с мусульманскими повстанцами на Северо-Западном Кавказе. Весной 1846 г. Шамиль предпринял бросок в Западную Черкесию. 9 тысяч воинов переправились на левый берег Терека и расположились в селах кабардинского владыки Мухаммед-Мирзы Анзорова. Имам рассчитывал на поддержку западных адыгов под предводительством Сулеймана-Эфенди. Но ни адыги, ни кабардинцы на соединение с войсками Шамиля не пошли. Имам вынужден был отступить в Чечню.

В конце 1848 г. в Черкесии появился третий наиб Шамиля – Мухаммед-Амин. Ему удалось создать в Абадзехии единую систему административного управления. Территория абадзехских обществ была поделена на 4 округа (мехкеме ), с налогов от которых содержались отряды всадников регулярной армии Шамиля (муртазиков ). С начала 1850 до мая 1851 г. ему подчинились бжедуги, шапсуги, натухайцы, убыхи и несколько более мелких обществ. Были созданы еще три мехкеме – два в Натухае и один в Шапсугии. Под властью наиба оказалась огромная территория между Кубанью, Лабой и Черным морем.

Новый главнокомандующий на Кавказе граф М.С. Воронцов (1844-1854) обладал, по сравнению со своими предшественниками, большими властными полномочиями. Кроме власти военной граф сосредоточил в своих руках гражданское управление всеми российскими владениями на Северном Кавказе и в Закавказье. При Воронцове военные действия в горных районах, контролировавшихся имаматом, активизировались.

В 1845 г. русские войска проникли в глубь Северного Дагестана, захватили и уничтожили с. Дарго, долго служившее резиденцией Шамилю. Поход стоил огромных потерь, но принес графу княжеский титул. С 1846 г. на левом фланге Кавказской линии возникло несколько военных укреплений и казачьих станиц. В 1847 г. регулярная армия осадила аварское с. Гергебиль, но вынуждено отступило из-за эпидемии холеры. Этот важный опорный пункт имамата был взят в июле 1848 г. генерал-адъютантом князем З.М. Аргутинским. Несмотря на такую потерю, отряды Шамиля возобновили свои действия на юге Лезгинской линии и в 1848 г. безуспешно атаковали русские укрепления в лезгинском с. Ахты. В 1852 г. новый начальник Левого фланга генерал-адъютант князь А.И. Барятинский выбил воинственных горцев из ряда стратегически важных селений Чечни.

Четвертый этап. Окончание Кавказской войны на Северо-Восточном Кавказе.

Этот период начался в связи с Крымской войной (1853-1856). На Северо-Восточном Кавказе активизировался Шамиль. В 1854 г. он начал совместные с Турцией военные действия против Росси на Северном Кавказе и в Закавказье. В июне 1854 г. отряд под командованием самого Шамиля перешел через Главный Кавказский хребет и разорил грузинское село Цинандали. Узнав о приближении русских войск, имам отступил в Дагестан.

Перелом в ходе боевых действий наступил после вступления на престол императора Александра II (1855-1881) и окончания Крымской войны. Кавказский корпус нового главнокомандующего князя Барятинского (1856-1862) был усилен войсками, вернувшимися из Анатолии. Разоренные войной сельские общины горцев стали сдаваться российским военным властям.

Парижский мирный договор (март 1856 г.) признал за Россией её права на все завоевания на Кавказе, начиная с 1774 года. Единственным пунктом, ограничивающим российское владычество в регионе, являлось запрещение содержать военный флот на Черном море и строить там прибрежные укрепления. Несмотря на договор, западные державы пытались поддерживать мусульманское повстанчество на южных кавказских границах Российской империи.

Многочисленные турецкие и европейские (большей частью английские) суда под видом торговли подвозили к черкесским берегам порох, свинец и соль. В феврале 1857 г. к берегам Черкесии пристало судно, с которого сошли 374 иностранных волонтера, в основном поляков. Небольшой отряд под предводительством поляка Т. Лапинского предполагалось со временем развернуть в артиллерийский корпус. Этим планам помешали разногласия между сторонниками шамилевского наиба Мухаммед-Амина и османского офицера Сефер-бей Зана, внутренние конфликты среди черкесов, а также отсутствие действенной помощи со стороны Стамбула и Лондона.

В 1856-1857 гг. отряд генерала Н.И. Евдокимова выбил Шамиля из Чечни. В апреле 1859 года штурмом взята новая резиденция имама – село Ведено. 6 сентября (25 августа ст. стиль) 1859 г. Шамиль сдался Барятинскому. На Северо-Восточном Кавказе война закончилась. На Северо-Западном боевые действия продолжались до мая 1864 года. Сопротивлению горцев пришел конец при великом князе Михаиле Николаевиче (1862-1881), который сменил князя Барятинского на посту командующего Кавказской армией в 1862 году. Михаил Николаевич (младший брат царя Александра II) не обладал особыми талантами, но в своей деятельности опирался на способных администраторов М.Т. Лорис-Меликова, Д.С. Старосельского и др. При нём была завершена Кавказская война на Северо-Западном Кавказе (1864).

Заключительный этап

На завершающем этапе войны (1859-1864) военные действия отличались особенной жестокостью. Регулярной армии противостояли разрозненные отряды адыгов, сражавшихся в труднодоступных горных районах Северо-Западного Кавказа. Черкесские аулы выжигались сотнями.

В ноябре 1859 г. имам Мухаммед-Амин признал свое поражение и присягнул на верность России. В декабре того же года внезапно скончался Сефер-бей Зан, а к началу 1860 г. Черкесию покинул отряд европейских добровольцев. Прекратили сопротивление натухайцы (1860). Борьбу за независимость продолжали абадзехи, шапсуги и убыхи.

Представители этих народов собрались на общее собрание в долине Сочи в июне 1861 года. Ими был учрежден верховный орган власти – Меджлис , который ведал всеми внутренними делами черкесов, включая сбор ополчения. Новая система управления напоминала учреждения Мухаммеда-Амина, но с одной существенной разницей – верховное руководство сосредотачивалось в руках группы лиц, а не одного человека. Объединенное правительство абадзехов, шапсугов и убыхов пыталось добиться признания своей независимости, и вели с русским командованием переговоры об условиях прекращения войны. Они выставляли следующие условия: не строить на территории их союза дорог, укреплений, станиц, не вводить туда войска, дать им политическую самостоятельность и свободу вероисповедания. За помощью и дипломатическим признанием Меджлис обратился к Британии и Османской империи.

Попытки оказались напрасными. Российское военное командование, используя тактику «выжженной земли», рассчитывало вообще очистить все Черноморское побережье от непокорных черкесов, либо истребив их, либо изгнав ха пределы края. Восстания продолжались до весны 1864 года. 21 мая в местечке Кбаада (Красная поляна) в верховьях реки Мзымта торжественным молебном и парадом войск было отпраздновано окончание Кавказской войны и утверждение русского владычества на Западном Кавказе.

Исторические трактовки войны

В огромной многоязычной историографии Кавказской войны выделяются три основные устойчивые тенденции, которые отражают позиции трех основных политических соперников: Российской империи, великих держав Запада и сторонников мусульманского сопротивления. Эти научные теории определяют трактовки войны в исторической науке 4 .

Российская имперская традиция.

Свое начало берет с дореволюционного (1917) курса лекций генерала Д.И. Романовского, который оперировал такими понятиями как «умиротворение Кавказа» и «колонизация». К сторонникам этого направления относятся автор известного учебника Н. Рязановский (сына русского историка-эмигранта) «История России» и авторы англоязычной «Современной энциклопедии по русской и советской истории» (под ред. Дж.Л. Висжинского). Ранняя советская историография 1920-х – первой половины 1930-х гг. (школа М.Н. Покровского) рассматривала Шамиля и других руководителей сопротивления горцев как лидеров национально-освободительного движения и выразителей интересов широких трудящихся и эксплуатируемых масс. Набеги горцев на соседей оправдывались географическим фактором, нехваткой ресурсов в условиях чуть ли не нищенского городского быта, а разбои абреков (19-20 вв.) – борьбой за освобождение от колониального гнета царизма. В конце 1930-х – 1940-е годы возобладала другая точка зрения. Имам Шамиль со товарищи объявлялись ставленниками эксплуататоров и агентами зарубежных разведок. Длительное сопротивление Шамиля якобы обусловлено помощью Турции и Британии. С конца 1950-х – первой половины 1980-х отказались от наиболее одиозных положений сталинской историографии. Акцент делался на добровольное вхождение всех без исключения народов и окраин в Российское государство, дружбе народов и солидарности трудящихся во все исторические эпохи. Кавказоведы выдвинули тезис о том, что накануне российского завоевания северокавказские народы находились на стадии не первобытности, а относительно развитого феодализма. Колониальный характер российского продвижения на Северном Кавказе относился к числу закрытых тем.

В 1994 г. вышла книга М.М. Блиева и В.В. Дегоева «Кавказская война», в которой имперская научная традиция сочетается с ориенталистским подходом. Подавляющее большинство северокавказских и российских историков и этнографов отрицательно отнеслось к высказанной в книге гипотезе о так называемой «набеговой системе».

Миф о дикости и тотальном разбое на Северном Кавказе популярен ныне в российских и зарубежных СМИ, а также у далеких от проблем Кавказа обывателей.

Западная геополитическая традиция.

Эта школа ведет свое начало от публицистики Д. Уркварта. Его печатный орган «Portfolio” (выходил с 1835 г.) умеренные западные историки признают «органом русофобских устремлений». В её основе лежит вера в изначально присущее России стремление к расширению и «порабощению» присоединенных территорий. Кавказу отводится роль «щита», прикрывающего Персию и Турцию, а значит и британскую Индию, от русских. Классический труд, вышедшая в начале прошлого века работа Дж. Бэдли «Завоевание Россией Кавказа». В настоящее время сторонники этой традиции группируются в «Обществе исследований Центральной Азии» и издаваемом им в Лондоне журнале “Central Asian Survey”. Название их сборника «Северо-Кавказский барьер. Наступление России на мусульманский мир» говорит само за себя.

Мусульманская традиция.

Сторонники движения горцев исходят из противопоставления «завоевания» и «сопротивления». В советское время (конец 20-х – 30-е гг. и после 1956 г.) завоевателями выступали «царизм» и «империализм», а не «народы». В годы «холодной войны» из среды советологов, творчески переработавших идеи ранней советской историографии вышел Лесли Бланч со своей популярной работой «Сабли рая» (1960), переведенной на русский язык в 1991 году. Более академический труд – исследование Роберта Баумана «Необычные русские и советские войны на Кавказе, в Средней Азии и Афганистане» — говорит об «интервенции» русских на Кавказе и о «войне против горцев» в целом. В последнее время появился русский перевод работы израильского историка Моше Гаммера «Мусульманское сопротивление царизму. Шамиль и покорение Чечни и Дагестана». Особенность всех этих работ – отсутствие в них российских архивных источников.

Оружие горцев

Самым распространенным оружием на Западном Кавказе служила шашка. Средняя длина клинков черкесских шашек: 72-76 см, дагестанских: 75-80 см; ширина тех и других: 3-3,5 см; вес: 525-650 и 600-750 г соответственно.

Главный центр производства клинков в Дагестане – с. Амузги, неподалеку от известных Кубачей. Лезвием амузгинского клинка можно рассечь подброшенный в воздух платок и разрубить толстый стальной гвоздь. Самый знаменитый амузгинский оружейник Айдемир, за сделанную им саблю, мог получить целого буйвола; обычно за добротную саблю давали барана. Популярностью пользовались также чеченские шашки Гурда, Терс-маймал («волчок») 5 .

До XIX века чеченские кинжалы отличались большими размерами. У них была ребристая поверхность и по виду они походили на мечи римских легионеров, но с более удлиненным острием. Длина – до 60 см, ширина – 7-9 см. С середины XIX века и особенно к концу Кавказской войны кинжалы видоизменились. Долы (жёлоб, продольное углубление на клинке, предназначенное главным образом для его облегчения) на ранних кинжалах отсутствовали или имелись только по одной. Крупные образцы, названные «беноевскими», вытеснялись более легкими и изящными кинжалами, с наличием одного, двух и более долов. Кинжалы с очень тонким и удлиненным острием назывались противокольчужными и широко применялись в сражениях. Рукоять предпочитали делать из рога тура, буйвола или дерева. Дорогую слоновую и моржовую кость стали использовать со второй половины XIX века. За кинжал, частично украшенный серебром, налог не взимался. За кинжал с серебряной рукоятью и в серебряных ножнах уплачивался налог в пользу бедных.

Стволы черкесских ружей были длинные – 108-115 см, массивные, круглые, без клейм и надписей, что отличало их от произведений дагестанских оружейников, иногда украшенные орнаментом с золотой насечкой. Каждый ствол имел 7-8 нарезов, калибр – от 12,5 до 14,5 мм. Ложи черкесских ружей делались из орехового дерева с длинным узким прикладом. Вес оружия – от 2,2 до 3,2 кг.

Чеченский оружейник Дуска (1815-1895) из аула Дарго выделывал знаменитые ружья, которые горцами и казаками высоко ценились за их дальнобойность. Мастер Дуска был
один из лучших изготовителей нарезного оружия на всем Северном Кавказе. В Дагестане аулом оружейников считалось даргинское селение Харбук. В 19-м столетии даже существовал однозарядный пистолет – «харбукинец». Эталоном совершенных кремневых ружей служила продукция оружейника Алимаха. Мастер пристреливал каждое изготовленное им ружье – сбивал установленный на горе едва заметный пятак.

Черкесские пистолеты имели такие же, как у ружей, кремневые замки, только меньшего размера. Стволы стальные, длиной 28-38 см, без нарезов и прицельных приспособлений. Калибр – от 12 до 17 мм. Общая длина пистолета: 40-50 см, вес: 0,8-1 кг. Для черкесских пистолетов характерно тонкое деревянное ложе, оклеенное черной ослиной кожей.

Во время Кавказской войны горцы изготовляли артиллерийские орудия и снаряды. Производством в ауле Ведено руководил оружейник из Унцукуля Джабраил Хаджио. Горцам Дагестана и Чечни удавалось самим производить порох. Самопальный порох был очень низкого качества, оставлял после сожжения много копоти. Качественный порох горцы научились делать у русских перебежчиков. Порох считался лучшим трофеем. Его покупали или выменивали у солдат из крепостей.

Кавказские войны. Энциклопедический словарь. Изд. Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб., 1894

Записки А.П. Ермолова. М. 1868 Коран. Пер. с араб. Г.С. Саблукова. Казань. 1907

Северный Кавказ в составе Российской империи. Серия Historia Rossica. НЛО. 2007

Казиев Ш.М., Карпеев И.В. Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке. Молодая гвардия. 2003

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное бюджетное образовательное

учреждение высшего профессионального образования

«Уфимский государственный нефтяной

Технический университет»

Филиал ФГБОУ ВПО УГНТУ в г. Салавате

«Кавказская война 1817-1864гг.»

История России

Исполнитель

студент гр. БТПзс-11-21П. С. Иванов

Руководитель

ст. преподаватель С. Н. Диденко

Салават 2011г.

1. Историографический обзор

Терминологический словарь

Кавказская война 1817 - 1864 гг.

1 Причины войны

2 Ход военных действий

4 Итоги и последствия войны

1.Историографический обзор

В историческом развитии России территориальная экспансия всегда играла большую роль. Присоединение Кавказа в данном случае занимает важное место в становлении Российского многонационального государства.

Утверждение российской власти в северокавказском регионе сопровождалось длительным военным противостоянием с местным населением, вошедшим в историю как Кавказская война 1817 - 1864 годов.

По хронологическому принципу всю отечественную историографию о Кавказской войне 1817 - 1864 годов можно разделить на три периода: досоветский, советский и современный.

В досоветский период историей Кавказской войны 1817 - 1864 годов занимались, как правило, военные историки, которые участвовали в боевых действиях на Кавказе. Среди них следует отметить Н.Ф. Дубровина, A.Л. Зиссермана, В.А. Потто, Д.И. Романовского, Р.А. Фадеева, С.С. Эсадзе. Они стремились раскрыть причины и факторы возникновения войны на Кавказе, выявить ключевые моменты в этом историческом процессе. Также ввели в оборот различные архивные материалы, осветили фактическую сторону вопроса.

Определяющим фактором определенного внутреннего единства дореволюционной русской историографии является так называемая «имперская традиция». В основе этой традиции лежит утверждение о том, что Россию на Кавказ привела геополитическая необходимость, и повышенное внимание к цивилизаторской миссии империи в этом регионе. Сама же война рассматривалась как борьба России с утвердившимся на Кавказе исламизмом и мусульманским фанатизмом. Соответственно существовало определенное оправдание завоеванию Кавказа, признавалось историческое значение этого процесса.

Вместе с тем дореволюционные исследователи затронули в своих работах проблему оценки данного исторического события современниками. Основное внимание они уделили взглядам государственных деятелей и представителей военного командования на Кавказе. Так, историк В.А. Потто достаточно подробно рассмотрел деятельность генерала А.П. Ермолова, показал его позицию по вопросу присоединения Северного Кавказа. Однако В.А. Потто, признавая заслуги А.П. Ермолова на Кавказе, не показал последствий его жестких действий в отношении местного населения и преувеличивал некомпетентность его преемников, в частности И.Ф. Паскевича, в вопросе покорения Кавказа.

Большое внимание среди трудов дореволюционных исследователей заслуживает работа A.Л. Зиссермана "Фельдмаршал князь Александр Иванович Барятинский", которая до сих пор остается единственной полноценной биографией, посвященной одному из самых выдающихся военачальников на Кавказе. Историк уделил внимание оценке завершающего периода Кавказской войны (II половина 1850 - начало 1860-х гг.) государственными и военными деятелями России, опубликовав в качестве приложений в своей монографии их переписку по кавказским делам.

Из трудов, затрагивающих оценку Кавказской войны современниками можно отметить работу Н.К. Шильдера "Император Николай Первый, его жизнь и царствование". В своей книге он в качестве приложения опубликовал дневник А.Х. Бенкендорфа, в котором зафиксированы воспоминания императора Николая I о поездке на Кавказ в 1837 году. Здесь была дана оценка Николая I действиям России во время войны с горцами, что в определённой мере раскрывает его позицию по вопросу присоединения Северного Кавказа.

В работах историков досоветского периода предпринимались попытки показать точки зрения современников на методы покорения Кавказа. Например, в работе Д.И. Романовского в качестве приложений были опубликованы записки адмирала Н.С. Мордвинова и генерала А.А. Вельяминова о способах покорения Кавказа. Но стоит отметить, что дореволюционные историки не посвящали специальных исследований взглядам участников событий на методы интеграции Кавказа в общегосударственную структуру Российской империи. Приоритетной задачей являлось показать непосредственно историю Кавказской войны. Те же историки, которые обращались к оценке данного исторического события современниками, касались в основном взглядов государственных и военных деятелей Российской империи, причём лишь на определённом временном этапе войны.

На формирование советской историографии Кавказской войны большое влияние оказали высказывания о ней революционных демократов, для которых завоевание Кавказа являлось не столько научной, сколько политико-идеологической и нравственной проблемой. Роль и авторитет Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова, А.И. Герцена в русском общественном движении не позволяли игнорировать их позицию. В данном случае стоит отметить работу В.Г. Гаджиева и A.M. Пикмана, посвященную рассмотрению взглядов на проблему Кавказской войны А.И. Герцена, Н.А. Добролюбова, Н.Г. Чернышевского. Достоинством данной работы является то, что авторам удалось выделить из сочинений представителей демократического направления общественно-политической мысли России их оценки Кавказской войны. Определенным недостатком работы является стремление показать осуждение революционными демократами политики царизма на Кавказе, отсюда - определённая идеологическая натяжка. Если, А.И. Герцен действительно осуждал войну на Кавказе, то Н.А. Добролюбов считал целесообразным присоединение Северного Кавказа и выступал за его интеграцию в общегосударственную структуру Российской империи. Но можно отметить, что работа В.Г. Гаджиева и A.M. Пикмана и в настоящее время представляет научный интерес в рассмотрении проблемы оценки Кавказской войны 1817 - 1864 годов представителями революционно-демократической мысли, так как остается единственным в своем роде исследованием в отечественной историографии.

В советской историографии также выходили работы, посвящённые взглядам представителей русской литературы на войну России с горцами М.Ю. Лермонтова, Л.H. Толстого. В данных работах в основном была попытка показать, что русские писатели осуждали войну и сочувствовали горцам Кавказа, ведущим неравную борьбу с царизмом. Так, например, В.Г. Гаджиев лишь упоминал о том, что П. Пестель не смог разобраться во взаимоотношениях России с горскими народами, чем объясняются его крайне резкие суждения о горцах Кавказа.

Пробелом в советской историографии являлось то, что практически не рассматривалась проблема присоединения Кавказа государственными и военными деятелями Российской империи, за исключением нескольких персоналий - А.П. Ермолова, Н.Н. Раевского, Д.А. Милютина. В советских работах о Кавказской войне лишь указывалось, что позиция правительства была подчинена стремлению к завоеванию. При этом анализ взглядов государственных деятелей не проводился. Правда, в некоторых работах отмечалось, что в среде кавказской администрации звучали мысли и за мирное покорение Кавказа. Так, например, в работе В.К. Гарданова приводилось высказывание князя М.С. Воронцова о необходимости налаживания мирных и торговых отношений с горцами. Но как уже было отмечено, советская историография не представляет достаточно полного анализа взглядов государственных и военных деятелей на проблему Кавказской войны.

Несмотря на вышеизложенное, вплоть до начала 1980-х годов изучение Кавказской войны 1817 - 1864 годов находилось в состоянии глубокого кризиса. Догматический подход к интерпретации исторических источников предопределил дальнейшее развитие данного вопроса: процесс вхождения региона в состав Российской империи оказался одним из наименее изученных исторических феноменов. Как уже было замечено, сказались прежде всего идеологические ограничения, а зарубежные исследователи, естественно, не имели достаточного доступа к необходимым источникам.

Кавказская война оказалась настолько сложной и неподатливой для официальной историографии, что за полвека исследований не появилось даже фактологической истории этого явления, где в хронологической упорядоченности были бы представлены наиболее важные военные события, наиболее влиятельные фигуры и так далее. Историки, попав под идеологический контроль партии, вынуждены были разрабатывать концепцию Кавказской войны применительно к классовому подходу.

Утверждение классово-партийного подхода к изучению истории для Кавказской войны обернулось в 1930-1970-е годы тасованием «антиколониального» и «антифеодального» акцентов. Заметное влияние на историографию Кавказской войны оказал воинствующий атеизм 1920-1930-х годов: историкам приходилось искать вариант оценки освободительного движения горцев под руководством Шамиля, в котором «антифеодальная» и «антиколониальная» составляющие затушевывали «реакционно-религиозную». Итогом стал тезис о реакционной сущности мюридизма, смягченный указанием на его роль в мобилизации народных масс на борьбу с угнетателями.

В научный оборот был введён термин «царское самодержавие», который объединял всех, кто был связан с о колониальной политикой царской России. В итоге была характерна «деперсонализация Кавказской войны». Такая тенденция прослеживалась до второй половины 1950-х годов. После XX съезда КПСС в 1956 году и развенчания культа личности Сталина советских историков призвали избавиться от догматизма сталинской эпохи. На прошедших научных сессиях советских историков-кавказоведов в 1956 году в Махачкале и Москве в советской историографии была окончательно принята концепция Кавказской войны как движения горцев Северного Кавказа против колонизаторской политики царизма и гнёта местных феодалов.8 При этом классовый подход, безусловно, оставался определяющими в рассмотрении исторических событий.

Весьма сложным оказался и процесс «включения» Шамиля и сопротивления горцев в общую картину освободительного движения в России. В 1930-е годы имам Шамиль - борец против колониальной политики царизма - был включен в список народных героев освободительного движения наряду со С. Разиным, Е. Пугачевым, С. Юлаевым. После Великой Отечественной войны такой статус Шамиля выглядел странно на фоне депортации чеченцев, ингушей и карачаевцев, и его постепенно низвели до исторических деятелей «второго разряда».

Когда же в начале 1950-х годов по страницам научной литературы началось торжественное шествие тезиса о «прогрессивном значении» присоединения национальных окраин, Шамиля перевели в разряд врагов и своего, и русского народов. Обстановка холодной войны способствовала превращению имама в религиозного изувера, британского, иранского и турецкого наемника. Дело дошло до появления тезиса об агентурном характере Кавказской войны (по словам некоторых авторов, она началась из-за происков «агентов» мирового и, в первую очередь, английского империализма, а также под воздействием сторонников пантюркизма и панисламизма).

В 1956-1957 гг. в ходе научных дискуссий о природе Кавказской войны довольно четко выделились две группы историков. В первую вошли те, кто считал деятельность имама Шамиля прогрессивной, а саму войну антиколониальной, составной частью борьбы с самодержавием. Вторую группу образовали ученые, называвшие движение Шамиля реакционным явлением. Сами дискуссии оказались малопродуктивными, характерными для эпохи «хрущевской оттепели», когда уже можно было ставить вопросы, но еще нельзя было предлагать ответы. Известный компромисс был достигнут на основе ленинского тезиса о «двух Россиях» - одной, представленной царизмом и угнетателями всех видов, и другой, с лицом передовых, прогрессивных деятелей науки, культуры и освободительного движения. Первая была источником угнетения и порабощения нерусских народов, вторая несла им просвещение, экономический и культурный подъем.

Одной из ярких иллюстраций существовавшего в советский период положения в области изучения Кавказской войны является судьба монографии Н.И. Покровского «Кавказские войны и имамат Шамиля». Эта книга, написанная на высочайшем профессиональном уровне и не утратившая своего значения до сих пор, пролежала последовательно в трех издательствах с 1934 по 1950 год, а вышла в свет только в 2000 году. Публикация казалась сотрудникам издательств делом опасным - идеологические установки резко менялись, и участие в издании, содержавшем «ошибочные взгляды», могло закончиться трагически. Несмотря на реальную опасность репрессий и необходимость выполнять работу в соответствующем методическом и идеологическом русле, автор сумел продемонстрировать сложность такого исторического феномена, как Кавказская война. Отправной точкой он считал походы конца XVI - начала XVII вв. и, признавая большое значение военно-стратегического фактора в развитии событий, осторожно говорил об экономической составляющей российской экспансии. Н.И. Покровский не избегал упоминаний о набегах горцев, о жестокости, проявляемой обеими сторонами, и даже решился показать, что ряд выступлений горцев нельзя однозначно определять как антиколониальные или антифеодальные. Крайне сложной задачей являлся анализ борьбы между сторонниками шариата - свода мусульманского права - и адатов - кодексов местного обычного права, поскольку сугубо научный текст мог быть истолкован как пропаганда религиозных предрассудков или пережитков.

В середине 1980-х годов освобождение историков от идеологических ограничений казалось бы создало условия для серьезного, взвешенного, академического подхода к проблеме. Однако из-за обострения обстановки на Северном Кавказе и в Закавказье история включения этих регионов в состав Российской империи приняла болезненно актуальный характер. Поверхностное истолкование тезиса о значимости исторических уроков трансформируется в попытки использовать результаты исследований в политической борьбе. При этом стороны идут на откровенно предвзятую трактовку свидетельств и на произвольную подборку последних. Допускаются некорректные «переносы» идеологических, религиозных и политических конструкций из прошлого в настоящее и наоборот. Например, и с формационной точки зрения, и с позиций европоцентризма кавказские народы находились на более низкой ступени общественного развития, и это было важным обоснованием для их покорения в XIX столетии. Однако в современной литературе встречаются абсурдные обвинения историков в «оправдании колониализма», если они соответствующим образом объясняли действия царского правительства. Наметилась опасная тенденция замалчивать трагические эпизоды и разного рода «щекотливые» темы. Одна из таких тем - набеговая составляющая жизни многих этносов, населявших Кавказ, другая - жестокость обеих сторон при ведении войны.

В целом, наблюдается опасный рост «национально окрашенных» подходов к изучению истории Кавказской войны, возрождение ненаучных методов, перевод научной полемики в морально-этическое русло с последующим неконструктивным «поиском виноватого».

История Кавказской войны была сильно деформирована в советский период, поскольку изучение этого феномена в рамках формационного учения было малопродуктивным. В 1983 году М.М. Блиев опубликовал в журнале «История СССР» статью, которая явилась первой попыткой вырваться за рамки «антиколониально-антифеодальной концепции». Она вышла в свет в той ситуации, когда идеологические ограничения были еще незыблемы, а деликатность темы предполагала максимальную осторожность в формулировках и подчеркнутую корректность в отношении тех, чью точку зрения автор оспаривал. Прежде всего, М.М. Блиев выразил свое несогласие с господствовавшим в отечественной исторической литературе тезисом о том, что Кавказская война носила национально-освободительный, антиколониальный характер. Он акцентировал внимание на мощной военной экспансии горцев Северного Кавказа по отношению к своим соседям, на том, что захват пленных и добычи, вымогание дани стали обычным явлением в отношениях горных племен и жителей равнин. Исследователь выразил сомнение по поводу обоснованности традиционных хронологических рамок войны, выдвинув тезис о пересечении двух экспансионистских линий - имперской Российской и набеговой горской.

С начала 1990-х годов можно отметить новый этап в отечественной историографии в рассмотрении проблематики Кавказской войны 1817 - 1864 годов. Современный период отмечен плюрализмом научных позиций, отсутствием идеологического давления. В связи с этим историки получили возможность писать более объективные научные труды по истории присоединения Северного Кавказа, проводить независимый исторический анализ. Большинство современных отечественных исследователей стремятся найти «золотую середину» и, отстраняясь от идеологических и политических эмоций, заняться чисто научным изысканием по кавказской проблематике. Если оставить без внимания откровенно конъюнктурные сочинения, то круг исследований по этой проблеме, вышедших в последнее время, окажется совсем невелик. Его составляют монографии Н.И. Покровского, М.М. Блиева, В. В. Дегоева, Н.С. Киняпиной, Я.А. Гордина. Кроме того, в настоящее время по этой тематике успешно работает целая группа молодых ученых, о чем свидетельствуют материалы конференций, круглых столов и т. д.

Статья В.В. Дегоева «Проблема Кавказской войны XIX в.: историографические итоги» стала своеобразным подведением итогов изучения Кавказской войны к началу XXI столетия. Автор четко определил главный изъян большинства предшествующих исследований по истории Кавказа XIX века: «теоретические схемы к моральные оценки преобладали над системой доказательств». Значительная часть статьи - демонстрация того, как отечественные историки, находившиеся в тисках официальной методологии, испытывавшие постоянный страх, что при очередном изменении «курса» они окажутся под прицелом оголтелой и вовсе не научной критики, влекущей за собой и трагические для них последствия, пытались сконструировать нечто приемлемое с точки зрения «единственно верного учения» и с точки зрения профессионализма. Очень продуктивным выглядит тезис об отказе от признания антиколониального и антифеодального элемента в Кавказской войне доминирующим. Важными и весьма продуктивными выглядят тезисы историка о влиянии геополитических и природно-климатических факторов на развитие событий (уделом всех горских племен была постоянная война друг с другом, поскольку географические условия, особенности развития этносов препятствовали их объединению в мощное протогосударство.

С востока и запада они были отрезаны от остального мира морем, на юге и на севере находились враждебные экосистемы (степь и засушливое нагорье), а также мощные государства (Россия, Турция, Персия), превратившие Кавказ в зону своего соперничества).

В 2001 году вышел в свет сборник статей В.В. Дегоева «Большая игра на Кавказе: история и современность», в трех разделах которого («История», «Историография», «Историко-политическая публицистика») представлены результаты многолетних научных исследований и размышлений этого ученого. Статья «Пасынки славы: человек с ружьем в буднях Кавказской войны» посвящена повседневности многолетнего противостояния горцев и русской армии. Особую ценность этой работе придает то, что это - едва ли не первая в отечественной историографии попытка проанализировать быт войны «колониального» типа. Популярный стиль изложения материала не лишил научной значимости и другую книгу В.В. Дегоева «Имам Шамиль: пророк, властитель, воин».

Заметным явлением в историографии Кавказской войны последних лет стал выход в свет книги Я.А. Гордина «Кавказ, Земля и кровь», в которой показано, как на практике реализовался некий имперский комплекс идей, как эти имперские идеи трансформировались в соответствии с обстановкой и внешними «вызовами».

Подводя итог анализу научных трудов по данной теме, в целом можно сказать, что отечественная историография представлена незначительным количеством работ по данной проблеме, а идеология оказала сильное влияние на изучение вопроса.

царский война имам шамиль

2.Терминологический словарь

Дубровин Николай Федорович (1837 - 1904) - академик, военный историк.

Зиссерман Арнольд Львович (1824 - 1897) - полковник, участник Кавказкой войны, военный историк и писатель.

Потто Василий Александрович (1836 <#"justify">3.Кавказская война 1817 - 1864 гг.

3.1 Причины войны

«Кавказская война 1817 - 1864 гг. - военные действия, связанные с присоединением Чечни, Горного Дагестана и Северо-Западного Кавказа царской Россией».

Кавказская война - собирательное понятие. Этот вооруженный конфликт лишен внутреннего единства, и для продуктивного его изучения целесообразно разделение Кавказской войны на ряд достаточно обособленных частей, выделенных из общего потока событий по принципу важнейшей составляющей данного конкретного эпизода (группы эпизодов) военных действий.

Сопротивление вольных обществ, военная активность местной элиты и деятельность имама Шамиля в Дагестане - это три разные «войны». Таким образом, этот исторический феномен лишен внутреннего единства и приобрел современные очертания исключительно благодаря территориальной локализации.

Непредвзятый анализ хроники боевых действий в этом регионе позволяет считать началом завоевания Кавказа Персидский поход Петра Великого в 1722-1723 гг., а ее окончанием - подавление восстания в Чечне и Дагестане в 1877 году. Более ранние военные предприятия России ХVI - начала XVIII вв. можно отнести к предыстории событий.

Главной целью Российской империи было не просто утвердиться в данном регионе, а подчинить своему влиянию народы Кавказа.

Непосредственным толчком, спровоцировавшим войну, стал манифест Александра I о присоединении к России Картли и Кахетии (1800-1801 гг.). Не заставила себя ждать реакция сопредельных с Грузией государств (Персии и Турции) - многолетняя война. Таким образом, в XIX в. на Кавказе сошлись политические интересы нескольких стран: Персии, Турции, России и Англии.

Поэтому, скорейшее покорение Кавказа считалось насущной задачей Российской империи, но обернулось проблемами не для одного российского император.

3.2. Ход военных действий

Для освещения хода войны целесообразно будет выделить несколько этапов:

·Ермоловский период (1816-1827),

·Начало газавата (1827-1835),

·Оформление и функционирование имамата(1835-1859) Шамиль,

·Завершение войны: покорение Черкесии (1859-1864).

Поводом к войне стало появление на Кавказе генерала Алексея Петровича Ермолова. Он был назначен в 1816 г. главнокомандующим русских войск в Грузии и на Кавказской линии. Ермолов, человек европейски образованный, герой Отечественной войны, провел в 1816-1817 годах большую подготовительную работу и в 1818 году предложил Александру I закончить программу своей политики на Кавказе. Ермолов ставил задачу изменить Кавказ, покончить с набеговой системой на Кавказе, с тем, что называется «хищничеством». Он убедил Александра I в необходимости усмирять горцев исключительно силою оружия. Вскоре генерал перешёл от отдельных карательных экспедиций к планомерному продвижению вглубь Чечни и Горного Дагестана путём окружения горных районов сплошным кольцом укреплений с прорубкой просек в труднопроходимых лесах, прокладкой дорог и разрушением «непокорных» аулов.

Свою деятельность на Кавказской линии в 1817 - 1818 гг. генерал начал с Чечни, перенеся левый фланг Кавказской линии с Терека на р. Сунжу, где он усилил редут Назрановский и заложил укрепление Преградный Стан в её среднем течении (октябрь 1817 г.) и крепость Грозную в низовьях (1818 г.). Мера эта прекратила восстания чеченцев, живших между Сунжей и Тереком. В Дагестане усмирены были горцы, угрожавшие захваченному Россией Шамхалу Тарковскому; для удержания их в покорности была построена крепость Внезапная (1819). Попытка нападения на неё, предпринятая аварским ханом, кончилась полной неудачей.

В Чечне русские отряды истребляли аулы, заставляя чеченцев уходить всё далее и далее от Сунжи в глубину гор или переселяться на плоскость (равнину) под надзор русских гарнизонов; через дремучий лес была вырублена просека до аула Герменчука, служившего одним из главных защитных пунктов армии чеченцев.

В 1820 г. Черноморское казачье войско (до 40 тыс. человек) было причислено к составу Отдельного Грузинского корпуса, переименованного в Отдельный Кавказский корпус и также усиленного. В 1821 г. была построена крепость Бурная, причём разбиты были скопища аварского хана Ахмета, пытавшегося мешать русским работам. Владения дагестанских правителей, объединивших свои силы против русских войск на Сунженской линии и потерпевших ряд поражений в 1819-1821 гг., были либо переданы российским вассалам с подчинением русским комендантам, либо стали зависимыми от России, либо ликвидированы. На правом фланге линии закубанские черкесы с помощью турок сильнее прежнего стали тревожить границы; но армия их, вторгнувшаяся в октябре 1821 г. в землю Черноморского войска, потерпела поражение.

В 1822 г., для полного усмирения кабардинцев, был устроен ряд укреплений у подошвы Чёрных гор, от Владикавказа до верховьев Кубани. В 1823 - 1824 гг. действия русского командования направлены были против закубанских горцев, которые не прекращали своих набегов. Против них был проведён ряд карательных экспедиций.

В Дагестане в 1820-е гг. стало распространяться новое исламское течение - мюридизм (одно из направлений в суфизме). Ермолов, посетив в 1824 г. Кубу, приказал Асланхану казикумухскому прекратить волнения, возбуждённые последователями нового учения. Но он был отвлечён другими делами и не мог следить за исполнением этого приказания, вследствие чего главные проповедники мюридизма, Мулла-Магомет, а потом Кази-Мулла, продолжали разжигать умы горцев в Дагестане и Чечне и возвещать близость газавата, то есть священной войны против неверных. Движение горцев под флагом мюридизма явилось толчком к расширению масштабов Кавказской войны, хотя к этому движению не примкнули некоторые горские народы (кумыки, осетины, ингуши, кабардинцы и др.).

В 1825 г. произошло общее восстание Чечни, во время которого горцы успели овладеть постом Амираджиюрт (8 июля) и пытались взять укрепление Герзель, вырученное отрядом генерал-лейтенанта Д.Т. Лисаневича (15 июля). На другой день Лисаневич и бывший при нём генерал Греков были убиты чеченцами. Восстание было подавлено в 1826 г.

Прибережья Кубани с самого начала 1825 г. стали опять подвергаться набегам крупных партий шапсугов и абадзехов; заволновались также кабардинцы. В 1826 г. совершён был ряд экспедиций в Чечню, с вырубкою просек в дремучих лесах, прокладкой новых дорог и наведением порядка в свободных от русских войск аулах. Этим и закончилась деятельность Ермолова, в 1827 г. отозванного Николаем I с Кавказа и отправленного в отставку за связь с декабристами.

Период 1827-1835 гг. связан с началом так называемого газавата - священной борьбы против неверных. Новый главнокомандующий Кавказским корпусом, генерал-адъютант И.Ф. Паскевич, отказался от планомерного продвижения с закреплением занятых территорий и вернулся в основном к тактике отдельных карательных экспедиций, тем более что на первых порах он был в основном занят войнами с Персией и Турцией. Успехи, одержанные им в этих войнах, способствовали поддержанию наружного спокойствия в стране; но мюридизм все более и более распространялся, и Кази-Мулла, провозглашённый имамом в декабре 1828 г. и первым призвавший к газавату, стремился соединить разрозненные дотоле племена Восточного Кавказа в одну враждебную России массу. Только Аварское ханство отказывалось признать его власть, и попытка Кази-Муллы (в 1830 г.) овладеть Хунзахом кончилась поражением. После этого влияние Кази-Муллы сильно пошатнулось, а прибытие новых войск, посланных на Кавказ после заключения мира с Турцией, понудило его бежать из своей резиденции, дагестанского аула Гимры, к белоканским лезгинам.

В 1828 г. в связи со строительством Военно-сухумской дороги была присоединена Карачаевская область. В 1830 г. была создана ещё одна оборонительная линия - Лезгинская. В апреле 1831 г. граф Паскевич-Эриванский отозван был для командования армией в Польше; на его место временно были назначены командующими войсками: в Закавказье - генерал Н.П. Панкратьев, на Кавказской линии - генерал А.А. Вельяминов.

Кази-Мулла перенёс свою деятельность в шамхальские владения, где, избрав местопребыванием малодоступное урочище Чумкесент (недалеко от Темир-Хан-Шуры), стал сзывать всех горцев на борьбу с неверными. Его попытки взять крепости Бурную и Внезапную не удались; но не увенчалось успехом и движение генерала Г.А. Емануэля в ауховские леса. Последняя неудача, сильно преувеличенная горскими вестовщиками, умножила число приверженцев Кази-Муллы, особенно в среднем Дагестане, так что в 1831 г. Кази-Мулла взял и разграбил Тарки и Кизляр и покушался, но неудачно, при поддержке восставших табасаранов (одна из горских народностей Дагестана) овладеть Дербентом. Под властью имама оказались значительные территории (Чечня и большая часть Дагестана). Однако с конца 1831 г. восстание пошло на убыль. Отряды Кази-Муллы были оттеснены в Горный Дагестан. Атакованный 1 декабря 1831 г. полковником М.П. Миклашевским, он был вынужден оставить Чумкесент и ушёл в Гимры. Назначенный в сентябре 1831 г. командующий Кавказского корпуса барон Розен 17 октября 1832 г. взял Гимры; Кази-Мулла погиб во время боя.

Вторым имамом был провозглашён Гамзат-бек, который благодаря военным победам сплотил вокруг себя почти все народы Горного Дагестана, в том числе часть аварцев. В 1834 г. он вторгнулся в Аварию, изменнически овладел Хунзахом, истребил почти всю ханскую семью, придерживавшуюся пророссийской ориентации, и помышлял уже о покорении всего Дагестана, но погиб от руки убийцы. Вскоре после его смерти и провозглашения Шамиля третьим имамом, 18 октября 1834 г. главный оплот мюридов, аул Гоцатль, был взят и разорён отрядом полковника Клюки фон Клугенау. Войска Шамиля отступили из Аварии.

На черноморском прибрежье, где горцы имели много удобных пунктов для сообщений с турками и торга невольниками (Черноморской береговой линии тогда ещё не существовало), иностранные агенты, в особенности англичане, распространяли между тамошними племенами антироссийские воззвания и доставляли военные припасы. Это понудило барона Розена поручить генералу А.А. Вельяминову (летом 1834 г.) новую экспедицию в Закубанье, для устройства кордонной линии до Геленджика. Она завершилась возведением укреплений Абинского и Николаевского.

Итак, третьим имамом стал аварец Шамиль родом из с. Гимры. Именно он сумел создать имамат - объединённое горское государство на территории Дагестана и Чечни, которое просуществовало до 1859 г.

Главными функциями имамата были оборона территории, идеология, обеспечение правопорядка, развитие экономики, решение фискальных и социальных задач. Шамилю удалось сплотить полиэтничный регион и сформировать стройную централизованную систему управления. Глава государства - великий имам, «отец страны и шашки» - являлся духовным, военным и светским вождём, имел огромный авторитет и решающий голос. Вся жизнь в горском государстве строилась на основе шариата - законов ислама. Год за годом Шамиль заменял неписаное право обычаев законами, основанными на шариате. Среди важнейших его деяний - отмена крепостного права. Имамат имел эффективно действующие вооружённые силы, включавшие конницу и пешее ополчение. Каждый род войск имел своё деление.

Новый главнокомандующий, князь А.И. Барятинский, главное внимание обратил на Чечню, покорение которой возложено им было на начальника левого крыла линии, генерала Н.И. Евдокимова - старого и опытного кавказца; но и в других частях Кавказа войска не оставались бездеятельными. В 1856 и 1857 гг. российские войска достигли следующих результатов: на правом крыле линии занята Адагумская долина и устроено укрепление Майкоп. На левом крыле так называемая «русская дорога», от Владикавказа, параллельно хребту Черных гор, до укрепления Куринского на Кумыкской плоскости, вполне довершена и упрочена вновь устроенными укреплениями; по всем направлениям прорублены широкие просеки; масса враждебного населения Чечни доведена до необходимости покориться и выселиться на открытые места, под государственный надзор; округ Аух занят и в центре его возведено укрепление. В Дагестане окончательно занята Салатавия. По Лабе, Урупу и Сунже устроено несколько новых казачьих станиц. Войска везде приближены к передовым линиям; тыл обеспечен; огромные пространства лучших земель отрезаны от враждебного населения и, таким образом, значительная доля ресурсов для борьбы вырвана из рук Шамиля.

На Лезгинской линии, вследствие вырубки лесов, хищнические набеги сменились мелким воровством. На берегу Чёрного моря, вторичное занятие Гагр положило начало обеспечению Абхазии от вторжений черкесских племен и от враждебной пропаганды. Действия 1858 г. в Чечне начались занятием считавшегося неприступным ущелья реки Аргун, где Н.И. Евдокимов приказал заложить сильное укрепление, названное Аргунским. Поднимаясь вверх по реке, он достиг, в конце июля, аулов Шатоевского общества; в верховьях Аргуна заложено им было новое укрепление - Евдокимовское. Шамиль попытался отвлечь внимание диверсией к Назрану, но был разбит отрядом генерала И.К. Мищенко и едва успел убежать в незанятую ещё часть Аргунского ущелья. Убедившись, что власть его там окончательно подорвана, он удалился в Ведень - свою новую резиденцию. С 17 марта 1859 г. приступлено было к бомбардированию этого укрепленного аула, а 1 апреля он взят штурмом.

Шамиль бежал за Андийское Койсу; вся Ичкерия заявила нам покорность. По взятии Веденя, в долину Андийского Койсу концентрически направились три отряда: чеченский, дагестанский и лезгинский. Шамиль, временно поселившийся в ауле Карата, укрепил гору Килитль, а правый берег Андийского Койсу, против Конхидатля, покрыл сплошными каменными завалами, вверив их оборону своему сыну Кази-Магоме. При сколько-нибудь энергическом сопротивлении последнего, форсирование переправы в этом месте стоило бы огромных жертв; но он был вынужден оставить свою крепкую позицию, вследствие выхода ему во фланг войск Дагестанского отряда, совершивших замечательно-отважную переправу через Андийское Койсу у урочища Сагрытло. Шамиль, видя грозящую отовсюду опасность, бежал в свое последнее убежище на горе Гуниб, имея при себе всего 332 чел. самых фанатических мюридов со всего Дагестана. 25 августа Гуниб был взят штурмом, а сам Шамиль захвачен в плен князем А.И. Барятинским.

Покорение Черкесии (1859-1864). Взятие Гуниба и пленение Шамиля могли считаться последним актом войны на Восточном Кавказе; но оставалась ещё западная часть края, населенная воинственными и враждебными России племенами. Действия в Закубанском крае решено было вести согласно с усвоенною в последние годы системой. Туземные племена должны были покоряться и переходить на указываемые им места на плоскость; в противном случае их оттесняли далее в бесплодные горы, а оставленные ими земли заселялись казачьими станицами; наконец, по оттеснении туземцев с гор к морскому берегу, им оставалось или перейти на плоскость, под наш ближайший надзор, или переселиться в Турцию, в чём предполагалось оказывать им возможное содействие. Чтобы скорее осуществить этот план, И.А. Барятинский решил, в начале 1860 г., усилить войска правого крыла весьма крупными подкреплениями; но восстание, вспыхнувшее в только что успокоенной Чечне и частью в Дагестане, заставило временно отказаться от этого. Действия против тамошних мелких шаек, предводимых упорными фанатиками, затянулись до конца 1861 г., когда все попытки к возмущению были окончательно подавлены. Тогда только можно было приступить к решительным операциям на правом крыле, руководство которыми поручено было покорителю Чечни, Н.И. Евдокимову. Войска его были разделены на 2 отряда: один, Адагумский, действовал в земле Шапсугов, другой - со стороны Лабы и Белой; особый отряд направлен для действий в низовьях р. Пшиш. Осенью и зимой устроены казачьи станицы в Натухайском округе. Войска, действовавшие со стороны Лабы, закончили устройство станиц между Лабой и Белой и прорезали просеками всё предгорное пространство между этими реками, что понудило тамошние общества частью переселиться на плоскость, частью уйти за перевал Главного хребта.

В конце февраля 1862 г., отряд Евдокимова двинулся к р. Пшех, до которой, несмотря на упорное сопротивление абадзехов, прорублена была просека и проложена удобная дорога. Всем обывателям, жившим между реками Ходзь и Белой, велено было немедленно переселиться на Кубань или Лабу, и в течение 20 дней (с 8 по 29 марта) переселено было до 90 аулов. В конце апреля, Н.И. Евдокимов, перейдя Чёрные горы, спустился в Даховскую долину по дороге, которую горцы считали для нас недоступной, и устроил там новую казачью станицу, замыкавшую Белореченскую линию. Движение наше вглубь Закубанья встречено было повсюду отчаянным сопротивлением абадзехов, подкрепляемых убыхами и другими племенами; но попытки неприятеля нигде не могли увенчаться серьёзным успехом. Результатом летних и осенних действий 1862 года со стороны Белой было прочное утверждение российских войск на пространстве, ограниченном с запада реками Пшиш, Пшеха и Курджипс.

В начале 1863 года противниками русского владычества, на всём протяжении Кавказского края, оставались одни лишь горские общества на северном склоне Главного хребта, от Адагума до Белой, и племена приморских шапсугов, убыхов и др., жившие на узком пространстве между морским берегом, южным скатом Главного хребта, долиной Адерби и Абхазией. Окончательное покорение страны выпало на долю великого князя Михаила Николаевича, назначенного наместником Кавказским. В 1863 г. действия войск Кубанской обл. должны были состоять в распространении русской колонизации края одновременно с двух сторон, опираясь на Белореченскую и Адагумскую линии. Действия эти пошли настолько успешно, что поставили горцев северо-западного Кавказа в безвыходное положение. Уже с половины лета 1863 г. многие из них стали выселяться в Турцию или на южный склон хребта; большая их часть покорилась, так что к концу лета число выходцев, водворенных на плоскости, по Кубани и Лабе, дошло до 30 т. человек. В начале октября абадзехские старшины явились к Евдокимову и подписали договор, по которому все одноплеменники их, желавшие принять русское подданство, обязывались не позже 1 февраля 1864 г. начать переселяться на указанные им места; остальным давался 2 1/2- месячный срок для выселения в Турцию.

Покорение северного склона хребта было закончено. Оставалось перейти на юго-западный склон, чтобы, спускаясь к морю, очистить прибрежную полосу и приготовить её к заселению. 10 октября войска наши поднялись на самый перевал и в том же месяце заняли ущелье р. Пшада и устье р. Джубги. Начало 1864 г. ознаменовалось волнениями в Чечне, возбужденными последователями новой мусульманской секты Зикр; но волнения эти вскоре были усмирены. На западном Кавказе остатки горцев северного склона продолжали выселяться в Турцию или на Кубанскую плоскость; с конца февраля приступлено было к действиям на южном склоне, которые завершились в мае покорением абхазского племени Ахчипсоу, в верховьях р. Мзымты. Массы туземных обывателей оттеснены были к морскому берегу и прибывшими турецкими судами отвозились в Турцию. 21 мая 1864 г. в лагере соединившихся русских колонн, в присутствии великого князя главнокомандующего, отслужен был благодарственный молебен по случаю окончания долговременной борьбы, стоившей России неисчислимых жертв.

4 Итоги и последствия войны

Процесс интеграции Северного Кавказа являлся в своем роде уникальным событием. Здесь были отражены как традиционные схемы, которые соответствовали национальной политике империи в присоединяемых землях, так и своя специфика, определявшаяся взаимоотношением российских властей и местного населения и политикой Российского государства в процессе утверждения своего влияния в кавказском регионе.

Геополитеческое положение Кавказа определило его значение в расширении сфер влияния России в Азии. Большинство оценок современников - участников военных действий на Кавказе и представителей российского общества показывает, что им был понятен смысл борьбы России за Кавказ.

В целом, осмысление современниками проблемы утверждения российской власти на Кавказе, показывает, что они стремились найти наиболее оптимальные варианты для окончания военных действий в регионе. Большинство представителей государственной власти и российского общества объединяло понимание того, что интеграция Кавказа и местных народов в общее социально-экономическое и культурное пространство Российской империи требовала определенного времени.

Итогами кавказской войны стало покорение Россией Северного Кавказа и достижение ею следующих целей:

·упрочение геополитического положения;

·усиление влияния на государства Ближнего и Среднего Востока через Северный Кавказ как военно-стратегический плацдарм;

·приобретение на окраинах страны новых рынков сырья и сбыта, что являлось целью колониальной политики Российской Империи.

Кавказская война имела огромные геополитические последствия. Установились надежные коммуникации между Россией и ее закавказскими землями благодаря тому, что исчез разделявший их барьер, который представляли собой неподконтрольные России территории. После окончания войны обстановка в крае стала гораздо более стабильна. Набеги, мятежи стали случаться реже, во многом потому, что коренного населения на захваченных территориях стало намного меньше. Полностью прекратилась работорговля на Чёрном море, которая до этого поддерживалась Турцией. Для коренных народов края была установлена особая, приспособленная к их политическим традициям система управления - военно-народная. Населению предоставлялась возможность решать свои внутренние дела по народным обычаям (адатам) и шариату.

Однако Россия надолго обеспечила себя проблемами, включив в свой состав «беспокойные», свободолюбивые народы - отголоски этого слышны и по сей день. События и последствия этой войны до сих пор болезненно воспринимаются в исторической памяти многих народов региона, существенно влияют на межнациональные отношения.

Список использованной литературы

1.500 самых великих людей России / авт.-сост. Л. Орлова. - Минск, 2008.

.Всемирная история войн: энциклопедия. - М., 2008.

.Дегоев В.В. Проблема Кавказской войны XIX в.: историографические итоги // «Сборник Русского исторического общества», вып. 2. - 2000.

.Зуев М.Н. История России. Учебник для вузов. М., 2008.

.Исаев И.А.История Отечества: Учебное пособие для поступающих в ВУЗы. М., 2007.

.История России XIX - начала ХХ вв.: Учебник для вузов / Под ред. В.А.Федорова. М., 2002.

.История России: Учебник для вузов / Под ред. М.Н. Зуева, А.А. Чернобаева. М., 2003.

.Сахаров А.Н., Буганов В.И. История России с древнейших времен до конца XIX в. - М., 2000.

.Семенов Л.С. Россия и международные отношения на Среднем Востоке в 20-е годы XIX в. - Л.,1983.

.Универсальная школьная энциклопедия. Т.1. А - Л / глав. Ред. Е. Хлебалина, вед. Ред. Д. Володихин. - М., 2003.

.Энциклопедия для детей. Т. 5, ч. 2. История России. От дворцовых переворотов до эпохи Великих реформ. - М., 1997.

В 1817-1827 годах командиром Отдельного Кавказского корпуса и главноуправляющий в Грузии был генерал Алексей Петрович Ермолов (1777-1861). Деятельность Ермолова на посту главнокомандующего была активной и довольно успешной. В 1817 году начато сооружение Сунженской линии кордонов (по р.Сунжа). В 1818 году на Сунженской линии построены крепости Грозная (совр. г.Грозный) и Нальчик. Походы чеченцев (1819-1821) с целью разрушения Сунженской линии были отбиты, русские войска начали продвижение в горные районы Чечни. В 1827 году за покровительство декабристам Ермолов уволен в отставку. На пост главнокомандующего был назначен генерал-фельдмаршал Иван Федорович Паскевич (1782-1856), который перешел к тактике рейдов и походов, что далеко не всегда могло дать прочные результаты. Позднее, в 1844 году, главнокомандующий и наместник князь М.С.Воронцов (1782-1856), был вынужден вернуться к кордонной системе. В 1834-1859 годах освободительную борьбу кавказских горцев, проходившую под флагом газавата, возглавлял Шамиль (1797 - 1871), создавший мусульманско-теократическое государство - имамат.Шамиль родился в селении Гимрах около 1797 г., а по другим сведениям около 1799 г., от аварского узденя Денгау Мохаммеда. Одаренный блестящими природными способностями, он слушал лучших в Дагестане преподавателей грамматики, логики и риторики арабского языка и скоро стал считаться выдающимся ученым. Проповеди Кази-муллы (вернее Гази-Мохаммеда), первого проповедника газавата - священной войны против русских, увлекли Шамиля, который сделался сначала его учеником, а потом другом и ярым сторонником. Последователи нового учения, искавшего спасения души и очищения от грехов путем священной войны за веру против русских, назывались мюридами. Когда народ был достаточно нафанатизирован и возбужден описаниями рая, с его гуриями, и обещанием полной независимости от каких бы то ни было властей, кроме Аллаха и его шариата (духовного закона, изложенного в коране), Кази-мулла в течение 1827 - 29 годов успел увлечь за собой Койсубу, Гумбет, Андию и др. мелкие общества по Аварскому и Андийскому Койсу, большую часть шамхальства Тарковского, кумыков и Аварии, кроме ее столицы Хунзаха, где побывали аварские ханы. Рассчитывая, что власть его только тогда будет прочна в Дагестане, когда он окончательно овладеет Аварией, центром Дагестана, и ее столицей Хунзахом, Кази-мулла собрал 6000 человек и 4 февраля 1830 г. пошел с ними против ханши Паху-Бике. 12 февраля 1830 г. он двинулся на штурм Хунзаха, причем одной половиной ополчения командовал Гамзат-бек, будущий его преемник-имам, а другой - Шамиль, будущий 3-й имам Дагестана.

Штурм был неудачен; Шамиль вместе с Кази-муллой возвратился в Нимры. Сопровождая своего учителя в его походах, Шамиль в 1832 г. был осажден русскими, под начальством барона Розена, в Гимрах. Шамиль успел, хотя и страшно израненный, пробиться и спастись, тогда как Кази-мулла погиб, весь исколотый штыками. Смерть последнего, раны, полученные Шамилем во время осады Гимр, и господство Гамзат-бека, объявившего себя преемником Кази-муллы и имамом - все это держало Шамиля на втором плане до смерти Гамзат-бека (7 или 19 сентября 1834 г.), главным сотрудником которого он был, собирая войска, добывая материальные средства и командуя экспедициями против русских и врагов имама. Узнав о смерти Гамзат-бека, Шамиль собрал партию самых отчаянных мюридов, бросился с ними в Новый Гоцатль, захватил там награбленные Гамзатом богатства и велел убить уцелевшего младшего сына Пару-Бике, единственного наследника Аварского ханства. Этим убийством Шамиль окончательно устранил последнее препятствие к распространению власти имама, так как ханы Аварии были заинтересованы в том, чтобы в Дагестане не было единой сильной власти и потому действовали в союзе с русскими против Кази-муллы и Гамзат-бека. 25 лет Шамиль властвовал над горцами Дагестана и Чечни, успешно борясь против огромных сил России. Менее религиозный, чем Кази-мулла, менее торопливый и опрометчивый, чем Гамзат-бек, Шамиль обладал военным талантом, большими организаторскими способностями, выдержкой, настойчивостью, уменьем выбирать время для удара и помощников для исполнения своих предначертаний. Отличаясь твердой и непреклонной волей, он умел воодушевлять горцев, умел возбуждать их к самопожертвованию и к повиновению его власти, что было для них особенно тяжело и непривычно.

Превосходя своих предшественников умом, он, подобно им, не разбирал средств для достижения своих целей. Страх за будущее заставил аварцев сблизиться с русскими: аварский старшина Халил-бек явился в Темир-Хан-Шуру и просил полковника Клюки фон Клюгенау назначить в Аварию законного правителя, чтобы она не попала в руки мюридов. Клюгенау двинулся к Гоцатлю. Шамиль, устроив завалы на левом берегу Аварского Койсу, намеревался действовать русским во фланг и тыл, но Клюгенау удалось перейти через реку, и Шамиль должен был отступить внутрь Дагестана, где в это время произошли враждебные столкновения между претендентами на власть. Положение Шамиля в эти первые годы было очень затруднительно: ряд поражений, понесенных горцами, поколебал их стремление к газавату и веру в торжество ислама над гяурами; одно за другим вольные общества изъявляли покорность и выдавали заложников; боясь разорения русскими, горские аулы неохотно принимали у себя мюридов. Весь 1835-й год Шамиль работал втайне, набирая приверженцев, фанатизируя толпу и оттесняя соперников или мирясь с ними. Русские дали ему усилиться, так как смотрели на него как на ничтожного искателя приключений. Шамиль распускал слух, что трудится только над восстановлением чистоты мусульманского закона между непокорными обществами Дагестана и выражал готовность покориться русскому правительству со всеми койсу-булинцами, если ему будет назначено особое содержание. Усыпляя таким образом русских, которые в это время особенно занялись постройкой укреплений по берегу Черного моря, чтобы отрезать черкесам возможность сноситься с турками, Шамиль, при содействии Ташав-хаджи, старался поднять чеченцев и уверить их, что большая часть нагорного Дагестана приняла уже шариат (араб. шариа буквально - надлежащий путь) и подчинилась имаму. В апреле 1836 г. Шамиль, с партией в 2 тысячи человек, увещаниями и угрозами принудил койсу-булинцев и другие соседние общества к принятию его учения и к признанию его имамом. Командующий кавказским корпусом барон Розен, желая подорвать возрастающее влияние Шамиля, в июле 1836 г., послал генерал-майора Реута занять Унцукуль и, если возможно, Ашильту, местожительство Шамиля. Заняв Ирганай, генерал-майор Реут был встречен заявлениями покорности со стороны Унцукуля, старшины которого объяснили, что приняли шариат только уступая силе Шамиля. Реут не пошел после этого на Унцукуль и вернулся в Темир-Хан-Шуру, а Шамиль стал всюду распространять слух, что русские боятся идти в глубь гор; затем, пользуясь их бездействием, он продолжал подчинять своей власти аварские селения. Для приобретения большего влияния среди населения Аварии Шамиль женился на вдове бывшего имама Гамзат-бека и в конце этого года достиг того, что все свободные дагестанские общества от Чечни до Аварии, а также значительная часть аварцев и обществ, лежащих к Югу от Аварии, признали его власть.

В начале 1837 г. командующий корпуса поручил генерал-майору Фезе предпринять несколько экспедиций в разные части Чечни, что и было исполнено с успехом, но произвело ничтожное впечатление на горцев. Непрерывные нападения Шамиля на аварские селения заставили управляющего Аварским ханством Ахмет-хана Мехтулинского предложить русским занять столицу ханства Хунзах. 28 мая 1837 г. генерал Фезе вступил в Хунзах и вслед затем двинулся к селению Ашильте, близ которой, на неприступном утесе Ахульга, находилось семейство и все имущество имама. Сам Шамиль, с большой партией, находился в селении Талитле и старался отвлечь внимание войск от Ашильты, нападая с разных сторон. Против него был выставлен отряд под начальством подполковника Бучкиева. Шамиль пытался прорвать эту преграду и в ночь с 7 на 8 июня атаковал отряд Бучкиева, но после горячего боя принужден был отступить. 9 июня Ашильта была взята приступом и сожжена после отчаянного боя с 2 тысячами отборных фанатиков-мюридов, которые защищали каждую саклю, каждую улицу, а потом шесть раз бросались на наши войска, чтобы отбить Ашильту, но тщетно. 12 июня был взят штурмом и Ахульго. 5 июля генерал Фезе двинул войска на приступ Тилитла; повторились все ужасы ашильтипского погрома, когда одни не просили, а другие не давали пощады. Шамиль увидел, что дело проиграно, и выслал парламентера с выражением покорности. Генерал Фезе дался на обман и вступил в переговоры, после чего Шамиль и его товарищи выдали трех аманатов (заложников), в том числе племянника Шамиль, и присягнули в верности русскому императору. Упустив случай взять Шамиль в плен, генерал Фезе затянул войну на 22 года, а заключив с ним мир, как с равной стороной, поднял его значение в глазах всего Дагестана и Чечни. Положение Шамиля, тем не менее, было очень тяжело: с одной стороны, горцы были потрясены появлением русских в самом сердце самой недоступной части Дагестана, а с другой - погром, произведенный русскими, смерть многих храбрых мюридов и потеря имущества подорвали их силы и на некоторое время убили их энергию. Скоро обстоятельства переменились. Волнения в Кубанской области и в южном Дагестане отвлекли большую часть правительственных войск на юг, вследствие чего Шамиль мог оправиться от нанесенных ему ударов и вновь привлечь на свою сторону некоторые вольные общества, действуя на них то убеждением, то силой (конец 1838 г. и начало 1839 г.). Возле разрушенного в аварскую экспедицию Ахульго он построил Новый Ахульго, куда и перенес свою резиденцию из Чирката. В виду возможности соединения всех горцев Дагестана под властью Шамиля, русские в течение зимы 1838 - 39 годов подготовляли войска, обоз и припасы для экспедиции в глубь Дагестана. Необходимо было восстановить свободные сношения по всем нашим путям сообщения, которым теперь Шамиль угрожал до такой степени, что для прикрытия наших транспортов между Темир-Хан-Шурой, Хунзахом и Внезапной приходилось назначать сильные колонны из всех родов оружия. Для действия против Шамиля был назначен так называемый чеченский отряд генерал-адъютанта Граббе. Шамиль, со своей стороны, в феврале 1839 г. собрал в Чиркате вооруженную массу в 5000 человек, сильно укрепил селение Аргуани на пути из Салатавии в Ахульго, разрушил спуск с крутой горы Соук-Булах, а для отвлечения внимания напал 4 мая на покорное России селение Ирганай и увел жителей его в горы. В то же время преданный Шамилю Ташав-хаджи захватил селение Мискит на реке Аксае и возле него в урочище Ахмет-Тала построил укрепление, из которого он мог в любой момент напасть на Сунженскую линию или на Кумыкскую плоскость, а затем ударить в тыл, когда войска углубятся в горы при движении на Ахульго. Генерал-адъютант Граббе понял этот план и внезапным нападением взял и сжег укрепление возле Мискита, разрушил и сжег ряд аулов в Чечне, взял штурмом Саясани, опорный пункт Ташав-хаджи, и 15 мая вернулся во Внезапную. 21 мая он вновь выступил оттуда.

Возле селения Буртуная Шамиль занял фланговую позицию на неприступных высотах, но обходное движение русских заставило его уйти в Чиркат, ополчение же его разошлось в разные стороны. Разрабатывая дорогу по головоломным крутизнам, Граббе поднялся на перевале Соук-Булах и 30 мая подошел к Аргуани, где засел Шамиль с 16 тысячами человек, чтобы задержать движение русских. После отчаянного рукопашного боя в течение 12-и часов, в котором горцы и русские понесли огромные потери (у горцев до 2 тысяч человек, у нас 641 человек), он покинул аул (1-го июня) и бежал в Новый Ахульго, где заперся с самыми преданными ему мюридами. Заняв Чиркат (5 июня), генерал Граббе 12 июня подступил к Ахульго. Десять недель продолжалась блокада Ахульго; Шамиль свободно сносился с окрестными обществами, опять занял Чиркат и стал на наших сообщениях, беспокоя нас с двух сторон; отовсюду к нему стекались подкрепления; русские мало-помалу охватывались кольцом горских завалов. Помощь от самурского отряда генерала Головина вывела их из этого затруднения и позволила сомкнуть около Нового Ахульго кольцо батарей. Предвидя падение своей твердыни, Шамиль пытался вступить в переговоры с генералом Граббе, требуя свободного пропуска из Ахульго, но получил отказ. 17 августа произошел приступ, во время которого Шамиль опять пробовал вступить в переговоры, но без успеха: 21 августа приступ возобновился и после 2-дневного боя оба Ахульго были взяты, причем большая часть защитников погибла. Сам Шамиль успел бежать, по дороге был ранен и скрылся через Салатау в Чечню, где поселился в Аргунском ущелье. Впечатление от этого погрома было очень сильное; многие общества прислали атаманов и изъявили покорность; бывшие сподвижники Шамиля, в том числе Ташав-хаджа, задумали присвоить себе имамскую власть и набирали приверженцев, но ошиблись в своих расчетах: как из пепла феникс возродился Шамиль и уже в 1840 г. вновь начал борьбу с русскими в Чечне, воспользовавшись недовольством горцев против наших приставов и против попыток отобрать у них оружие. Генерал Граббе считал Шамиля безвредным беглецом и не заботился об его преследовании, чем тот и воспользовался, постепенно возвращая потерянное влияние. Недовольство чеченцев Шамиль усилил ловко пущенным слухом, что русские намерены обратить горцев в крестьян и привлечь к отбыванию воинской повинности; горцы волновались и вспоминали о Шамиле, противопоставляя справедливость и мудрость его решений деятельности русских приставов.

Чеченцы предложили ему стать во главе восстания; он согласился на это только после неоднократных просьб, взяв с них присягу и заложников из лучших семейств. По его приказу вся Малая Чечня и присунженские аулы стали вооружаться. Шамиль постоянно тревожил русские войска набегами больших и малых партий, которые с такой быстротой переносились с места на место, избегая открытого боя с русскими войсками, что последние совершенно измучились, гоняясь за ними, а имам, пользуясь этим, нападал на оставшиеся без защиты покорные России общества, подчинял их своей власти и переселял в горы. К концу мая Шамиль собрал значительное ополчение. Малая Чечня вся опустела; ее население бросило свои дома, богатые земли и скрылось в дремучих лесах за Сунжей и в Черных горах. Генерал Галафеев двинулся (6 июля 1840 г.) в Малую Чечню, имел несколько горячих столкновений, между прочим, 11 июля на реке Валерике (в этой битве участвовал Лермонтов, описавший ее в чудном стихотворении), но, несмотря на огромные потери, особенно при Валерике, чеченцы не отступились от Шамиля и охотно поступали в его ополчение, которое он теперь направил в северный Дагестан. Склонив на свою сторону гумбетовцев, андийцев и салатавцев и держа в руках выходы в богатую Шамхальскую равнину, Шамиль собрал у Черкея ополчение в 10 - 12 тысяч человек против 700 человек русского войска. Наткнувшись на генерал-майора Клюки фон Клюгенау, 9-тысячное ополчение Шамиля после упорных битв 10-го и 11-го мюля отказалось от дальнейшего движения, вернулось в Черкей и потом частью было распущено Шамиль по домам: он выжидал более широкого движения в Дагестане. Уклоняясь от боя, собирал ополчение и волновал горцев слухами, будто русские заберут конных горцев и отошлют на службу в Варшаву. 14 сентября генералу Клюки фон Клюгенау удалось вызвать Шамиля на бой под Гимрами: он был разбит на голову и бежал, Авария и Койсубу были спасены от разграбления и опустошения. Несмотря на это поражение, власть Шамиль не была поколеблена в Чечне; ему подчинились все племена между Сунжей и Аварским Койсу, поклявшись не вступать ни в какие сношения с русскими; изменивший России Хаджи-Мурат (1852х) перешел на его сторону (ноябрь 1840 г.) и взволновал Аварию. Шамиль поселился в селении Дарго (в Ичкерии, при верховьях реки Аксая) и предпринял ряд наступательных действий. Конная партия наиба Ахверды-Магомы появилась 29 сентября 1840 г. под Моздоком и увела несколько человек в плен, в том числе семейство купца армянина Улуханова, дочь которого, Анна, сделалась любимой женой Шамиля, под именем Шуанет.

К концу 1840 г. Шамиль был так силен, что командующий кавказским корпусом генерал Головин счел нужным вступить с ним в сношения, вызывая его на примирение с русскими. Это еще больше подняло значение имама среди горцев. В течение всей зимы 1840 - 1841 годов шайки черкес и чеченцев прорывались за Сулак и проникали даже до Тарков, угоняя скот и грабя под самой Термит-Хан-Шурой, сообщение которой с линией стало возможно только при сильном конвое. Шамиль разорял аулы, пытавшиеся противиться его власти, уводил с собой в горы жен и детей и заставлял чеченцев выдавать своих дочерей замуж за лезгин, и наоборот, чтобы родством связать эти племена между собой. Особенно важно было для Шамиля приобретение таких сотрудников, как Хаджи-Мурат, привлекший к нему Аварию, Кибит-Магома в южном Дагестане, очень влиятельный среди горцем, фанатик, храбрец и способный инженер самоучка, и Джемая-эд-Дин, выдающийся проповедник. К апрелю 1841 г. Шамиль повелевал почти всеми племенами нагорного Дагестана, кроме Койсубу. Зная, как важно для русских занятие Черкея, он укрепил все пути туда завалами и сам защищал их с чрезвычайным упорством, но после обхода их русскими с обоих флангов отступил вглубь Дагестана. 15 мая Черкей сдался генералу Фезе. Видя, что русские занялись постройкой укреплений и оставили его в покое, Шамиль задумал завладеть Андалялом, с неприступным Гунибом, где он рассчитывал устроить свою резиденцию, если бы русские вытеснили его из Дарго. Андалял был важен еще и тем, что жители его делали порох. В сентябре 1841 г. андаляльцы вошли в сношения с имамом; в правительственных руках остались только несколько небольших аулов. В начале зимы Шамиль наводнил Дагестан своими шайками и отрезал сообщение с покоренными обществами и с русскими укреплениями. Генерал Клюки фон Клюгенау просил у корпусного командира присылки подкреплений, но последний, рассчитывая, что Шамиль зимой прекратит свою деятельность, отложил это дело до весны. Между тем Шамиль вовсе не бездействовал, а усиленно готовился к кампании будущего года, не давая измученным войскам нашим ни минуты покоя. Слава Шамиля дошла до осетин и черкес, которые возлагали на него большие надежды. 20 февраля 1842 г. генерал Фезе взял приступом Гергебиль. 2 марта занял Чох без боя и 7 марта прибыл в Хунзах. В конце мая 1842 г. Шамиль вторгся с 15 тысячами ополченцев в Казикумух, но, разбитый 2 июня при Кюлюли князем Аргутинским-Долгоруким, быстро очистил Казикумухское ханство, вероятно потому, что получил известие о движении большого отряда генерала Граббе на Дарго. Прошедши в 3 дня (30 и 31 мая и 1 июня) всего 22 версты и потеряв выбывшими из строя около 1800 человек, генерал Граббе вернулся назад, ничего не сделав. Эта неудача необыкновенно подняла дух горцев. С нашей стороны ряд укреплений по Сунже, затруднявших чеченцам нападения на станицы на левом берегу этой реки, был дополнен устройством укрепления при Серал-юрте (1842 г.), а постройка укрепления на реке Ассе положила начало передовой чеченской линии.

Всю весну и лето 1843 г. Шамиль употребил на организацию своего войска; когда горцы убрали хлеб, он перешел в наступление. 27 августа 1843 г., сделав переход в 70 верст, Шамиль неожиданно появился перед Унцукульским укреплением, с 10 тысячами человек; на помощь укреплению шел подполковник Веселицкий, с 500 человек, но, окруженный неприятелем, погиб со всем отрядом; 31 августа Унцукуль был взят, разрушен до основания, многие из его жителей казнены; из русского гарнизона были взяты в плен оставшиеся в живых 2 офицера и 58 солдат. Затем Шамиль обратился против Аварии, где, в Хунзахе, засел генерал Клюки фон Клюгенау. Едва Шамиль вступил в Аварию, как одно селение за другим стало сдаваться ему; несмотря на отчаянную защиту наших гарнизонов, он успел взять укрепление Белаханы (3 сентября), Максохскую башню (5 сентября), укрепление Цатаных (6 - 8 сентября), Ахальчи и Гоцатль; видя это, Авария отложилась от России и жители Хунзаха удерживались от измены только присутствием войск. Такие успехи были возможны только потому, что россиийские силы были разбросаны на большом пространстве маленькими отрядами, которые помещались в небольших и плохо устроенных укреплениях. Шамиль не торопился атаковать Хунзах, боясь одной неудачей погубить приобретенное победами. Во всем этом походе Шамиль выказал талант выдающегося полководца. Предводительствуя толпами горцев, незнакомых еще с дисциплиной, своевольных и легко падавших духом при малейшей неудаче, он сумел в короткий срок подчинить их своей воле и внушить готовность идти на самые трудные предприятия. После неудачного нападения на укрепленную деревню Андреевку, Шамиль обратил внимание на Гергебиль, который был плохо укреплен, а между тем имел огромное значение, защищая доступ из северного Дагестана в южный, и на башню Бурундук-кале, занятую только несколькими солдатами, тогда как она защищала сообщение Аварии с плоскостью. 28 октября 1843 г. толпы горцев, числом до 10 тысяч, окружили Гергебиль, гарнизон которого составляли 306 человек Тифлисского полка, под начальством майора Шаганова; после отчаянной обороны крепость была взята, гарнизон почти весь погиб, только немногие попались в плен (8 ноября). Падение Гергебиля было сигналом к восстанию койсу-булинских аулов по правому берегу Аварского Койсу, вследствие чего русские войска очистили Аварию. Темир-Хан-Шура была теперь совершенно изолирована; не решаясь напасть на нее, Шамиль решил заморить ее голодом и напал на укрепление Низовое, где был склад съестных припасов. Несмотря на отчаянные приступы 6000 горцев, гарнизон выдержал все нападения их и был освобожден генералом Фрейгатом, который сжег припасы, заклепал пушки и отвел гарнизон в Кази-Юрт (17 ноября 1843 г.). Враждебное настроение населения заставило русских очистить Миатлинский блокгауз, потом Хунзах, гарнизон которого, под начальством Пассека, перешел в Зирани, где был осажден горцами. На помощь Пассеку двинулся генерал Гурко и 17 декабря выручил его из осады.

К концу 1843 г. Шамиль был полным господином Дагестана и Чечни; нам приходилось начинать дело их покорения с самого начала. Занявшись организацией подвластных ему земель, Шамиль разделил Чечню на 8 наибств и затем на тысячи, пятисотни, сотни и десятки. На обязанности наибов лежали распоряжения по вторжению мелких партий в наши пределы и наблюдение за всеми движениями русских войск. Значительные подкрепления, полученные русскими в 1844 г., дали им возможность взять и разорить Черкей и оттеснить Шамиля с неприступной позиции у Буртуная (июнь 1844). 22 августа русскими начата была постройка на реке Аргуне Воздвиженского укрепления, будущего центра Чеченской линии; горцы тщетно старались помешать постройке крепости, пали духом и перестали показываться. Даниель-бек, султан Элису, перешел в это время на сторону Шамиля, но генерал Шварц занял Элисуйское султанство, и измена султана не принесла Шамилю той пользы, на которую он рассчитывал. Власть Шамиль все еще была очень крепка в Дагестане, особенно в южном и по левому берегу Сулака и Аварского Койсу. Он понимал, что главной его поддержкой является низший класс народа, а потому и старался всеми средствами привязать его к себе: с этой целью он учредил должность муртазеков, из людей бедных и бездомных, которые, получив от него власть и значение, были слепым орудием в его руках и строго наблюдали за исполнением его предписаний. В феврале 1845 г. Шамиль занял торговый аул Чох и принудил к покорности соседние селения.

Император Николай I приказал новому наместнику, графу Воронцову, взять резиденцию Шамиля, Дарго, хотя против этого восставали все авторитетные кавказские боевые генералы, как против бесполезной экспедиции. Экспедиция, предпринятая 31 мая 1845 г., заняла Дарго, брошенное и сожженное Шамилем, и вернулась 20 июля, потеряв 3631 человек без малейшей пользы. Шамиль окружал русские войска во время этой экспедиции такой массой своих войск, что каждый вершок пути они должны были завоевывать ценой крови; все дороги были испорчены, перекопаны и перегорожены десятками завалов и засек; все селения приходилось брать приступом или они доставались разрушенными и сожженными. Русские вынесли из даргинской экспедиции убеждение, что путь к владычеству в Дагестане идет через Чечню и что действовать нужно не набегами, а прорубанием дорог в лесах, основанием крепостей и заселением занятых мест русскими переселенцами. Это и было начато в том же 1845 году. Чтоб отвлечь внимание правительства от событий в Дагестане, Шамиль беспокоил русских в разных пунктах по Лезгинской линии; но разработка и укрепление Военно-Ахтынской дороги и здесь постепенно ограничивали поле его действий, сближая самурский отряд с лезгинским. Имея в виду вновь овладеть Даргинским округом, Шамиль перенес свою столицу в Ведено, в Ичкерии. В октябре 1846 г., заняв сильную позицию при селе Кутеши, Шамиль намеревался заманить русские войска, под начальством князя Бебутова, в это узкое ущелье, окружить их здесь, отрезать от всяких сообщений с другими отрядами и разбить или заморить голодом. Русские войска неожиданно, ночью 15 октября, напали на Шамиля и, несмотря на упорную и отчаянную защиту, разбили его на голову: он бежал, бросив множество значков, одну пушку и 21 зарядный ящик. С наступлением весны 1847 г. русские осадили Гергебиль, но, защищаемый отчаянными мюридами, искусно укрепленный, он отбился, поддержанный вовремя Шамилем (1 - 8 июня 1847 г.). Начавшаяся в горах холера принудила обе стороны приостановить военные действия. 25 июля князь Воронцов осадил сильно укрепленный и снабженный большим гарнизоном аул Салты; Шамиль послал на выручку осажденных своих лучших наибов (Хаджи-Мурата, Кибит-Магому и Даниель-бека), но неожиданным нападением русских войск они были разбиты и бежали с громадной потерей (7 августа). Шамиль много раз пытался подать помощь Салтам, но успеха не имел; 14 сентября крепость была взята русскими. Постройкой укрепленных штаб-квартир в Чиро-юрте, Ишкартах и Дешлагоре, охранявших равнину между рекой Сулаком, Каспийским морем и Дербентом, и устройством укреплений при Ходжал-Махи и Цудахаре, положивших начало линии по Казикумыхскому-Койсу, русские очень стеснили движения Шамиля, затруднив ему прорыв на равнину и заперев главнейшие проходы в средний Дагестан. К этому присоединилось недовольство народа, который, голодая, роптал, что вследствие постоянной войны нельзя засеять поля и заготовить для своих семейств пропитание на зиму; наибы ссорились между собой, обвиняли друг друга и доходили до доносов. В январе 1848 г. Шамиль собрал в Ведено наибов, главнейших старшин и духовных лиц и объявил им, что, не видя от народа помощи в своих предприятиях и усердия в военных действиях против русских, он слагает с себя звание имама. Собрание объявило, что оно не допустит этого, потому что в горах нет человека, более достойного носить звание имама; народ не только готов подчиниться требованиям Шамиля, но обязывается послушанием и его сыну, к которому после смерти отца должно перейти звание имама.

16 июля 1848 г. Гергебиль был взят русскими. Шамиль со своей стороны, напал на укрепление Ахты, защищаемое всего 400 человек под начальством полковника Рота, а мюридов, воодушевляемых личным присутствием имама, было не менее 12 тысяч. Гарнизон защищался геройски и был спасен прибытием князя Аргутинского, разбившего скопище Шамиля при селении Мескинджи на берегах реки Самура. Лезгинская линия была поднята на южные отроги Кавказа, чем русские отняли у горцев пастбища и заставили многих из них покориться или переселиться в наши пределы. Со стороны Чечни мы стали теснить непокорные нам общества, врезываясь вглубь гор передовой Чеченской линией, состоявшей пока только из укрепления Воздвиженского и Ачтоевского, с промежутком между ними в 42 версты. В конце 1847 и начале 1848 годов в середине Малой Чечни было возведено укрепление на берегах реки Урус-Мартана между вышеназванными укреплениями, в 15 верстах от Воздвиженского и в 27 верстах от Ачтоевского. Этим мы отняли у чеченцев богатую равнину, житницу страны. Население пало духом; одни покорились нам и переселились ближе к нашим укреплениям, другие ушли дальше в глубь гор. Со стороны Кумыкской плоскости русские оцепляли Дагестан двумя параллельными линиями укреплений. Зима 1858 - 49 годов прошла спокойно. В апреле 1849 г. Хаджи-Мурат произвел неудачное нападение на Темир-Хан-Шуру. В июне русские войска подошли к Чоху и, найдя его отлично укрепленным, повели осаду по всем правилам инженерного искусства; но, видя громадные силы, собранные Шамилем для отражения приступа, князь Аргутинский-Долгоруков снял осаду. В зиму 1849 - 1850 годов была прорублена громадная просека от укрепления Воздвиженского на Шалинскую поляну, главную житницу Большой Чечни и отчасти Нагорного Дагестана; для обеспечения другого пути туда же прорублена была дорога от Куринского укрепления через Качкалыковский хребет до спуска в долину Мичика. Малая Чечня в четыре летних экспедиции вся была охвачена нами. Чеченцы доведены были до отчаяния, негодовали на Шамиля, не скрывали своего желания освободиться от его власти и в 1850 г. в числе нескольких тысяч переселились в наши пределы. Попытки Шамиль и его наибов проникнуть в наши пределы не имели успеха: они кончились отступлением горцев или даже полным их поражением (дела генерал-майора Слепцова у Цоки-юрта и Датыха, полковника Майделя и Бакланова на реке Мичике и в земле аухавцев, полковника Кишинского на Кутешинских высотах и др.). В 1851 г. политика вытеснения непокорных горцев с плоскостей и долин продолжалась, кольцо укреплений суживалось, число укрепленных пунктов увеличивалось. Экспедиция генерал-майора Козловского в Большую Чечню, превратила эту местность, до реки Бассы, в безлесную равнину. В январе и феврале 1852 г. князь Барятинский совершил на глазах Шамиля ряд отчаянных экспедиций в глубь Чечни. Шамиль стянул все свои силы в Большую Чечню, где на берегах рек Гонсаула и Мичика вступил в горячий и упорный бой с князем Барятинским и полковником Баклановым, но, несмотря на громадный перевес в силах, был разбит несколько раз. В 1852 г. Шамиль, чтобы подогреть усердие чеченцев и ослепить их блестящим подвигом, решился наказать мирных чеченцев, живших около Грозной, за их уход к русским; но его замыслы были открыты, его охватили со всех сторон и из 2000 человек его ополчения многие пали под Грозной, а другие утонули в Сунже (17 сентября 1852 г.). Действия Шамиля в Дагестане за эти годы заключались в рассылке партий, которые нападали на наши войска и на покорных нам горцев, но особого успеха не имели. Безнадежность борьбы сказалась в многочисленных переселениях в наши пределы и даже изменой наибов, в том числе Хаджи-Мурата.

Большим ударом для Шамиль в 1853 г. был захват русскими долины рек Мичика и его притока Гонсоли, в которых жило очень многочисленное и преданное ему чеченское население, кормившее своим хлебом не только себя, но и Дагестан. Он собрал для обороны этого угла около 8 тысяч конницы и около 12 тысяч человек пехоты; все горы были укреплены бесчисленными завалами, искусно расположенными и сложенными, все возможные спуски и подъемы были испорчены до полной негодности для движения; но стремительные действия князя Барятинского и генерала Бакланова привели к полному поражению Шамиля. Он затих до тех пор, пока наш разрыв с Турцией не заставил встрепенуться всех мусульман Кавказа. Шамиль распустил слух, что русские покинут Кавказ и тогда он, имам, оставшись полным господином, строго накажет тех, кто теперь же не перейдет на его сторону. 10 августа 1853 г. он выступил из Ведено, по дороге собрал ополчение в 15 тысяч человек и 25 августа занял селение Старые Закаталы, но, разбитый князем Орбелиани, который имел всего около 2 тысяч войска, ушел в горы. Несмотря на эту неудачу, население Кавказа, наэлектризованное муллами, готово было подняться против русских; но имам почему-то промедлил целую зиму и весну и только в конце июня 1854 г. спустился в Кахетию. Отбитый от селения Шильды, он захватил в Цинондалах семью генерала Чавчавадзе и ушел, ограбив несколько селений. 3 октября 1854 г. он опять появился перед аулом Истису, но отчаянная оборона жителей селения и крошечного гарнизона редута задержала его, пока из Куринского укрепления не подоспел барон Николаи; войска Шамиль были разбиты наголову и бежали в ближайшие леса. В течение 1855 и 1856 годов Шамиль был мало деятелен, а Россия не имела возможности предпринять что-либо решительное, так как занята была Восточной (Крымской) войной. С назначением главнокомандующим князя А. И. Барятинского (1856) русские начали энергично продвигаться вперед, опять при помощи просек и возведения укреплений. В декабре 1856 г. огромная просека прорезала Большую Чечню в новом месте; чеченцы перестали слушаться наибов и придвинулись к нам.

На реке Бассе в марте 1857 г. было возведено Шалинское укрепление, выдвинутое почти к подножию Черных гор, последнему убежищу непокорных чеченцев, и открывавшее кратчайший путь в Дагестан. Генерал Евдокимов проник в долину Аргена, вырубил здесь леса, сжег аулы, построил оборонительные башни и Аргунское укрепление и довел просеку до вершины Даргин-Дук, от которой недалеко до резиденции Шамиля, Ведена. Множество селений покорились русским. Чтобы удержать в своем повиновении хоть часть Чечни, Шамиль оцепил оставшиеся ему верными аулы своими дагестанскими тропами и загонял жителей дальше в горы; но чеченцы уже потеряли в него веру и искали только удобного случая, чтобы избавиться от его ига. В июле 1858 г. генерал Евдокимов взял аул Шатой и занял всю Шатоевскую равнину; другой отряд проник в Дагестан со стороны Лезгинской линии. Шамиль был отрезан от Кахетии; русские стали на вершинах гор, откуда могли в любую минуту спуститься в Дагестан по Аварскому Койсу. Чеченцы, тяготясь деспотизмом Шамиля, просили помощи у русских, выгоняли мюридов и свергали власти, поставленные Шамилем. Падение Шатоя так поразило Шамиля, что он, имея под ружьем массу войска, поспешно удалился в Ведено. Агония власти Шамиля началась с конца 1858 года. Допустив русских утвердиться беспрепятственно на Чанты-Аргуне, он сосредоточил большие силы по другому истоку Аргуна, Шаро-Аргуну, и потребовал поголовного вооружения чеченцев и дагестанцев. Его сын Кази-Магома занял ущелье реки Бассы, но был вытеснен оттуда в ноябре 1858 г. Аул Таузен, сильно укрепленный, был обойден нами с флангов.

Русские войска не шли, как прежде, через дремучие леса, где Шамиль был полный хозяин, а медленно двигались вперед, вырубая леса, проводя дороги, возводя укрепления. Для защиты Ведена Шамиль стянул около 6 - 7 тысяч человек. Русские войска подошли к Ведену 8 февраля, взбираясь на горы и спускаясь с них по жидкой и липкой грязи, делая в час по 1/2 версты, со страшными усилиями. Любимый наиб Шамиль Талгик перешел на нашу сторону; жители ближайших селений отказывали имаму в повиновении, так что он поручил защиту Ведена тавлинцам, а чеченцев увел подальше от русских, в глубь Ичкерии, откуда издал приказ, чтобы жители Большой Чечни переселились в горы. Чеченцы не исполнили этого приказа и явились к нам в лагерь с жалобами на Шамиля, с изъявлениями покорности и с просьбой о защите. Генерал Евдокимов исполнил их желание и для охраны переселяющихся в наши пределы отправил отряд графа Ностица на реку Хулхулау. Для отвлечения сил неприятеля от Ведена командующий Прикаспийской части Дагестана, барон Врангель, начал военные действия против Ичкерии, где сидел теперь Шамиль. Подойдя рядом траншей к Ведену, генерал Евдокимов 1 апреля 1859 г. взял его штурмом и разрушил до основания. Целый ряд обществ отпало от Шамиль и перешло на нашу сторону. Шамиль, однако, все еще не терял надежды и, появившись в Ичичале, собирал новое ополчение. Главный наш отряд свободно шел вперед, обходя неприятельские укрепления и позиции, которые вследствие этого оставлялись неприятелем без боя; встречавшиеся на пути селения покорялись нам тоже без боя; с жителями велено было везде обходиться мирно, о чем скоро узнали все горцы и еще охотнее стали отпадать от Шамиля, который удалился в Андаляло и укрепился на горе Гуниб. 22 июля отряд барона Врангеля появился на берегу Аварского Койсу, после чего аварцы и другие племена изъявили покорность русским. 28 июля к барону Врангелю явилась депутация от Кибит-Магомы, с объявлением, что он задержал тестя и учителя Шамиля, Джемал-эд-Дина, и одного из главных проповедников мюридизма, Аслана. 2 августа Даниель-бек сдал барону Врангелю свою резиденцию Ириб и аул Дусрек, а 7 августа сам явился к князю Барятинскому, был прощен и возвращен в бывшие свои владения, где занялся водворением спокойствия и порядка среди покорившихся русским обществ.

Примирительное настроение в такой степени охватило Дагестан, что в середине августа главнокомандующий беспрепятственно проехал через всю Аварию в сопровождении одних аварцев и койсубулинцев до самого Гуниба. Войска наши окружили Гуниб со всех сторон; Шамиль заперся там с небольшим отрядом (400 человек, считая и жителей селения). Барон Врангель от имени главнокомандующего предложил Шамилю покориться Государю, который разрешит ему свободный выезд в Мекку, с обязательством избрать ее своим постоянным местопребыванием; Шамиль отклонил это предложение. 25 августа апшеронцы поднялись по отвесным скатам Гуниба, перекололи отчаянно защищавших завалы мюридов и подошли к самому аулу (в 8 верстах от места, где они взобрались на гору), куда к этому времени собрались и другие войска. Шамилю пригрозили немедленным штурмом; он решился сдаться и был отведен к главнокомандующему, который принял его ласково и отправил, вместе с семьей, в Россию.

После приема в Петербурге императором ему отведена была для жительства Калуга, где он пробыл до 1870 г., с коротким пребыванием в конце этого времени в Киеве; в 1870 г. он был отпущен на жительство в Мекку, где и скончался в марте 1871 г. Соединив под своей властью все общества и племена Чечни и Дагестана, Шамиль был не только имамом, духовным главой своих последователей, но и политическим властителем. Опираясь на учение ислама о спасении души войной с неверными, стараясь объединить разрозненные народы восточного Кавказа на почве мохаммеданства, Шамиль хотел подчинить их духовенству, как общепризнанному авторитету в делах неба и земли. Чтобы достигнуть этой цели, он стремился к упразднению всех властей, порядков и учреждений, основанных на вековых обычаях, на адате; основой жизни горцев, как частной, так и общественной, он считал шариат, т. е. ту часть корана, где изложены гражданские и уголовные постановления. Вследствие этого власть должна была перейти в руки духовенства; суд перешел из рук выборных светских судей в руки кадиев, толкователей шариата. Связав исламом, как цементом, все дикие и вольные общества Дагестана, Шамиль отдал управление в руки духовных и при их помощи установил единую и неограниченную власть в этих некогда свободных странах, а чтобы им легче было выносить его иго, указывал на две великие цели, которых горцы, повинуясь ему, могут достигнуть: спасение души и сохранение независимости от русских. Время Шамиля называлось у горцев временем шариата, его падение - падением шариата, так как сейчас же после того везде возродились старинные учреждения, старинные выборные власти и решение дел по обычаю, т. е. по адату. Вся подчиненная Шамилю страна была разделена на округа, из которых каждый находился под управлением наиба, имевшего военно-административную власть. Для суда в каждом наибстве был муфтий, назначавший кадиев. Наибам было запрещено решать шариатские дела, подведомственные муфтию или кадиям. Каждые четыре наибства сначала подчинялись мудиру, но от этого установления Шамиль в последнее десятилетие своего господства принужден был отказаться, вследствие постоянных распрей между мудирами и наибами. Помощниками наибов были мюриды, которым, как испытанным в мужестве и преданности священной войне (газавату), поручали исполнять более важные дела.

Число мюридов было неопределенное, но 120 из них, под начальством юзбаши (сотника), составляли почетную стражу Шамиль, находились при нем безотлучно и сопровождали его во всех поездках. Должностные лица были обязаны беспрекословным повиновением имаму; за ослушание и проступки их подвергали выговору, разжалованию, аресту и наказанию плетьми, от которого были избавлены мудиры и наибы. Военную службу обязаны были нести все способные носить оружие; они делились на десятки и сотни, бывшие под начальством десятских и сотских, подчиненных в свою очередь наибам. В последнее десятилетие своей деятельности Шамиль завел полки в 1000 человек, делившиеся на 2 пятисотенных, 10 сотенных и 100 отрядов по 10 человек, в соответственными командирами. Некоторые селения, в виде искупления были избавлены от военной повинности, поставлять серу, селитру, соль и т. п. Самое большое войско Шамиль не превышало 60 тысяч человек. С 1842 - 43 годов Шамиль завел артиллерию, частью из брошенных нами или отнятых у нас пушек, частью из приготовленных на собственном его заводе в Ведене, где было отлито около 50 орудий, из которых годных оказалось не более четверти. Порох изготовлялся в Унцукуле, Ганибе и Ведене. Учителями горцев в артиллерийском, инженерном и строевом деле часто были беглые солдаты, которых Шамиль ласкал и одарял. Государственная казна Шамиля составлялась из доходов случайных и постоянных: первые доставлялись грабежом, вторые состояли из зекята - установленного шариатом сбора десятой части дохода с хлеба, овец и денег, и хараджа - подати с горных пастбищ и с некоторых селений, плативших такую же подать ханам. Точная цифра доходов имама неизвестна.

"От Руси Древней до Империи Российской". Шишкин Сергей Петрович, г. Уфа.

В годы первой Чеченской войны автор этой книги генерал Куликов был главнокомандующим объединенной группировкой федеральных войск на Северном Кавказе и министром Внутренних дел РФ. Но эта книга – не просто мемуары, больше, чем личный опыт одного из самых осведомленных участников трагедии. Это – полная энциклопедия всех Кавказских войн с XVIII века до наших дней. От походов Петра Первого, подвигов «екатерининских орлов» и добровольного присоединения Грузии до побед Ермолова, капитуляции Шамиля и исхода черкесов, от Гражданской войны и сталинских депортаций до обеих Чеченских кампаний, принуждения Тбилиси к миру и последних контртеррористических операций – вы найдете в этой книге не только исчерпывающую информацию о боевых действиях на Кавказе, но и путеводитель по «Кавказскому лабиринту», в котором мы блуждаем до сих пор. Подсчитано, что с 1722 года Россия воевала здесь в общей сложности больше века, так что эту бесконечную войну не зря прозвали «Столетней». Не закончена она и по сей день. «Уже 20 лет в сознании русского народа существует «кавказский синдром». Сотни тысяч «беженцев» из некогда благодатного края наводнили наши города, «приватизировали» промышленные объекты, торговые точки, рынки. Ни для кого не секрет, что сегодня в России подавляющее число выходцев с Кавказа живут намного лучше самих россиян, а высоко в горах и глухих аулах подрастают новые поколения людей, враждебно относящихся к России. Кавказский лабиринт до конца не пройден и сегодня. Но из любого лабиринта есть выход. Нужно только проявить ум и терпение, чтобы его найти…»

Из серии: Все войны России

* * *

компанией ЛитРес .

Первая война России на Кавказе

Кавказский край в начале XVIII века

Кавказ, или, как было принято именовать этот регион в прошлые столетия, «Кавказский край», в XVIII столетии, в географическом отношении представлял собой пространство, расположенное между Черным, Азовским и Каспийским морями. По диагонали оно пересечено горной цепью Большого Кавказа начинающейся у Черного моря и завершающейся у Каспийского моря. Горные отроги занимают более 2/3 территории Кавказского края. Главными вершинами Кавказских гор в XVIII–XIX считались Эльбрус (5642 м), Дых-Тау (Дыхтау – 5203 м) и Казбек (5033 м), в наши дни их список пополнила еще одна вершина – Шхара, также имеющая высоту 5203 м. В географическом отношение Кавказ состоит из Предкавказья, Большого Кавказа и Закавказья.

Как характер местности, так и климатические условия в пределах Кавказского края чрезвычайно разнообразны. Именно эти особенности самым непосредственным образом сказались на формировании и этнографическом быте проживавших на Кавказе народов.

Разнообразие климата, природы, этнографии и историческое развитие края легли в основу его деления в XVIII–XIX столетиях на естественные составные части. Это Закавказье, Северная часть Кавказского края (Предкавказье) и Дагестан.

Для более правильного и объективного понимания событий на Кавказе в прошлые века важно представлять характерные черты народонаселения этого края, важнейшие из которых: разнородность и разноплеменность населения; многообразие этнографического быта, различные формы общественного устройства и социально-культурного развития, разнообразие верований. Причин такого явления несколько.

Одна из них заключалась в том, что Кавказ, располагаясь между Северо-Западной Азией и Юго-Восточной Европой, географически находился на путях (два главных пути передвижения – северный или степной и южный или малоазийский) перемещения народов из средней Азии (Великое переселение народов).

Другая причина, многие государства, соседствуя с Кавказом, в период своего расцвета старались распространить и утвердить свое владычество в этом крае. Таким образом, действовали с запада греки, римляне, византийцы и турки, с юга персы, аравитяне, с севера монголы и русские. В результате чего жители равнин и доступных частей Кавказских гор постоянно смешивались с новыми народами и меняли своих властителей. Непокорные племена удалялись в труднодоступные горные районы и веками отстаивали свою независимость. Из них и складывались воинствующие горские племена. Некоторые из этих племен соединились между собой вследствие общих интересов, многие же сохранили свою самобытность, и наконец некоторые племена вследствие различной исторической судьбы разделились и утратили между собой всякую связь. По этой причине в горных районах можно было наблюдать явление, когда жители двух ближайших селений существенно отличались и по наружному виду, и по языку, и по нравам, и по обычаям.

С этой причиной тесно связана и следующая – племена, вытесненные в горы, расселялись по изолированным ущельям и постепенно утрачивали взаимосвязь между собой. Разделение на отдельные общества объяснялось суровостью и дикостью природы, ее недоступностью и замкнутостью горных долин. Эти уединенность и замкнутость, очевидно, одни из главных причин, что люди из одного и того же племени живут различною жизнью, имеют неодинаковые нравы и обычаи и даже говорят на наречиях, нередко трудно понимаемых соседями-единоплеменниками.

В соответствии с этнографическими исследованиями, проведенными учеными XIX века Шагреном, Шифнером, Броссе, Розеном и др., народонаселение Кавказа делилось на три категории. К первой была отнесена индо-европейская раса: армяне, грузины, мингрельцы, гурийцы, сванеты, курды, осетины и талышенцы. Ко второй – тюркская раса: кумыки, ногайцы, карачаевцы и другие общества горцев, занимающие середину северного склона Кавказского хребта, а также все закавказские татары. И наконец, к третьей относились племена неизвестных рас: адыге (черкесы), нахче (чеченцы), убыхи, абхазцы и лезгины. Индо-европейская раса составляла большинство народонаселения Закавказья. Это были грузины и одноплеменные с ними имеретины, мингрельцы, гурийцы, а также армяне и татары. Грузины и армяне находились на более высокой степени общественного развития в сравнении с другими народами и племенами Кавказа. Они, несмотря на все преследования со стороны соседних с ними сильных мусульманских государств, смогли сохранить свою народность и религию (христианство), а грузины, кроме того, свою самобытность. В горных районах Кахетии проживали горские племена: сванеты, тушины, пшавы и хевсуры.

Хевсурские воины второй половины XIX в.

Закавказские татары составляли основную массу народонаселения в ханствах, подвластных Персии. Все они исповедовали мусульманскую веру. Кроме того, в Закавказье проживали куртины (курды) и абхазцы. Первые составляли воинствующее кочующее племя, частично занимавшее территорию пограничной с Персией и Турцией. Абхазцы – немногочисленное племя, представляющее собой отдельное владение на Черноморском побережье севернее Мингрелии и граничившего с черкесскими племенами.

Народонаселение северной части Кавказского края имела еще более широкий спектр. Оба ската Главного Кавказского хребта западнее Эльбруса занимали горские народы. Наиболее многочисленным народом были адыги (на их языке означает – остров ) или, как их обычно называли, черкесы. Черкесы отличались своей прекрасной наружностью, хорошими умственными способностями и неукротимой отвагой. Общественное устройство черкес, как и большинство остальных горцев, можно отнести, скорее всего, к демократическим формам сосуществования. Хотя в основе общества черкес и существовали аристократические элементы, но привилегированные их сословия никакими особыми правами не пользовались.

Народ адыгов (черкесы) был представлен многочисленными племенами. Самыми значительными из них были абадзехи, занимавшие весь северный склон Главного хребта, между верховьями рек Лабы и Супс, а также шапсуги и натухайцы. Последние проживали западнее, по обоим склонам хребта вплоть до устья Кубани. Остальные черкесские племена, занимавшие как северные склоны, так и южные, по восточному побережью Черного моря были незначительны. Среди них были бжедухи, хамишеевцы, черченеевцы, хатухаевцы, темиргоевцы, егерухавцы, махошевцы, баракеевцы, бесленеевцы, баговцы, шахгиреевцы, абазинцы, карачаевцы, убыхи, варданэ, джигеты и др.

Кроме того, к черкесам можно было отнести и кабардинцев, обитавших к востоку от Эльбруса и занимавших предгорья средней части северного склона Главного Кавказского хребта. Они по своим обычаям и общественному устройству были во многом схожи с черкесами. Но, сделав значительные успехи на пути цивилизации, кабардинцы отличались от первых более мягкими нравами. Необходимо отметить и такой факт, что они были первыми из племен северного ската Кавказского хребта, которые вступили в дружественные отношения с Россией.

Территория Кабарды руслом реки Ардон географически делилась на Большую и Малую. В Большой Кабарде проживали племена безениевцев, чегемцев, хуламцев, балкарцев. Малая Кабарда была заселена племенами назрань, карабулахами и прочими.

Черкесы, как и кабардинцы, исповедовали мусульманскую веру, но между ними на то время сохранились еще следы христианства, а у черкесов и следы язычества.

Восточнее и южнее Кабарды проживали осетины (сами себя они называли – иронами). Ими были заселены верхние уступы северного склона Кавказского хребта, а также часть предгорья между реками Малка и Тереком. Кроме того, часть осетин проживали и по южным скатам Кавказского хребта, к западу от направления, где в последующем была проложена Военно-Грузинская дорога. Этот народ был немногочислен и беден. Основными обществами осетин были: дигорцы, алагирцы, куртатинцы и тагаурцы. Большая их часть исповедовала христианство, хотя были и те, которые признавали ислам.

В бассейне рек Сунжа, Аргун и верхнего течения реки Аксай, а также на северных склонах Андийского хребта жили чеченцы или нахче. Общественное устройство этого народа было достаточно демократичным. В чеченском обществе издревле существовала тейповая (тейп – родово-территориальная общность) и территориальная система социальной организации. Такая организация придавала ему строгую иерархичность и прочные внутренние связи. В то же время такое общественное устройство обуславливало особенности отношений с другими народностями.

Основополагающей функцией тейпа была защита земли, а также соблюдение правил землепользования, это было важнейшим фактором его консолидации. Земля была в коллективном пользовании тейпа и не делилась между его членами на отдельные участки. Управление осуществлялось выборными старшинами на основе духовных законов и древних обычаев. Такая социальная организация чеченцев во многом объясняла ту беспримерную стойкость их долголетней борьбы с различными внешними врагами, в том числе с Российской империей.

Чеченцы равнинных и предгорных районов обеспечивали свои потребности за счет природных ресурсов и земледелия. Горцы, кроме того, отличались страстью к набегам с целью грабежа равнинных земледельцев и захвата людей для последующейо их продажи в рабство. Исповедовали они ислам. Впрочем, религии в чеченском населении никогда не отводилась ключевая роль. Чеченцы традиционно не отличались религиозным фанатизмом, они во главу угла ставили свободу и независимость.

Пространство восточнее чеченцев между устьями Терека и Сулака заселено было кумыками. Кумыки по своему обличию и по языку (татарский) сильно отличались от горцев, но в то же время в обычаях, степени социального развития у них было много общего. Общественное устройство кумыков во многом определялось разделением их на восемь основных сословий. Высшим сословием являлись князья. Последние два сословия чагары и кулы находились в полной или частичной зависимости от своих владельцев.

Кумыки, так же как и кабардинцы, одни из первых вступили в дружественные отношения с Россией. Они считали себя покорными российскому правительству со времени Петра Великого. Так же, как и большинство племен горцев, они проповедовали магометанскую веру.

Однако надо заметить, что, несмотря на близкое соседство двух сильных мусульманских государств, Сефевидской Персии и Оттоманской империи, многие горские племена к началу XVIII века не были мусульманами в строгом смысле этого слова. Они, исповедуя мусульманство, в то же время имели различные другие верования, исполняли обряды, из которых одни составляли следы христианства, другие следы язычества. Особенно это было характерно для черкесских племен. Во многих местах горцы поклонялись деревянным крестам, приносили им дары, чествовали важнейшие христианские праздники. Следы язычества выражались у горцев особым уважением к некоторым заповедным рощам, в которых коснуться до дерева топором считалось святотатством, а также некоторыми особыми обрядами, соблюдаемых при свадьбах, похоронах.

В целом, народности, обитавшие в северной части Кавказского края, составляя остатки различных народов, отделившихся от своих корней в различные исторические периоды и при весьма разных степенях социального развития, в своем общественном устройстве, так и в своих нравах и обычаях, представляли большое разнообразие. Что касается внутреннего и политического их устройства, и прежде всего горских народов, то оно представляло собой интересный пример существования общества без всяких политических и административных властей.

Однако это не означало равенство всех сословий. У большей части черкес, кабардинцев, кумыков и осетин издавна существовали привилегированные сословия князей, дворян и свободных людей. Равенство сословий в той или иной степени существовало лишь среди чеченцев и некоторых других менее значимых племен. При этом права высших сословий распространялись только на низшие классы. Например, у черкесов на три низших класса: объ (люди, зависевшие от покровителя), пшителей (подвластный хлебопашец) и ясырь (раб). В то же время все общественные дела решались на народных собраниях, где все свободные люди имели право голоса. Решения реализовывались через избранных на тех же собраниях лиц, которые временно с этой целью наделялись властью.

При всем разнообразии быта кавказских горцев необходимо отметить, что главными основами существования их обществ были: семейные отношения; кровная месть (кровомщение); права собственности; право каждого свободного человека иметь и применять оружие; уважение к старшим; гостеприимство; родовые союзы с взаимною обязанностью защищать друг друга и ответственностью перед другими родовыми союзами за поведение каждого.

Отец семейства был полновластным господином над своей женой и несовершеннолетними детьми. Свобода и жизнь их была в его власти. Но если он без вины убивал или продавал свою жену, то подвергался мщению со стороны ее родственников.

Право и обязанность мести были также одним из основных законов во всех горских обществах. Не отомстить за кровь или обиду у горцев считалось делом в высшей степени бесчестным. За кровь допускалась выплата, но только при согласии обиженной стороны. Плата допускалась людьми, скотом, оружием и другим имуществом. При этом выплаты могли быть так значительны, что один виновный не в состоянии был их отдать, и она распределялось на всю фамилию.

Право частной собственности распространялось на скот, дома, обрабатываемые поля и т. п. Пустующие поля, пастбища и леса не составляли частной собственности, а разделялись между фамилиями.

Право носить и применять оружие по своему усмотрению принадлежало каждому свободному человеку. Низшие сословия могли применять оружие только по приказанию своего господина или для его защиты. Уважение к старшим у горцев было развито в такой степени, что даже взрослый не мог начать разговор со стариком, пока тот с ним не заговорит, и не мог при нем сесть без приглашения. Гостеприимство горских племен обязывало давать убежище даже врагу, если тот гостем являлся в дом. Обязанность всех членов союза была охранять безопасность гостя, пока тот находился на их земле, не щадя жизни.

В родовом союзе обязанность каждого члена союза состояла в том, что он должен был принимать участие во всех делах, касающихся общих интересов, при столкновении с другими союзами, являться по общему требованию или по тревоге с оружием. В свою очередь общество родового союза покровительствовало каждому из принадлежащих к нему людей, защищало своих и мстило за каждого.

Для разрешения споров и ссор, как между членами одного союза, так и между членами посторонних союзов, у черкесов применялся суд посредников, называемый судом по адату. Для этого стороны избирали себе доверенных людей, как правило, из стариков, пользовавшихся особым уважением в народе. С распространением мусульманства стал применяться и общемусульманский духовный суд по шариату, исполняемый муллами.

Что касается благосостояния горских племен, обитавших в северной части Кавказа, то необходимо отметить, что у большинства народа имелись лишь средства для удовлетворения самых необходимых потребностей. Причина заключалась прежде всего в их нравах и обычаях. Активный, неутомимый воин в военных действиях, в то же время горец неохотно выполнял всякий другой труд. Это была одна из наиболее сильных черт их народного характера. В то же время в случае крайней необходимости горцы занимались и праведным трудом. Устройство террас для посевов на скалистых, едва доступных горах, многочисленные оросительные каналы, проведенные на значительные расстояния, служат лучшим тому доказательством.

Довольствуясь немногим, не отказываясь от труда, когда он совершенно необходим, охотно пускаясь в набеги и хищнические нападения, горец остальное время обыкновенно проводил в праздности. Домашние и даже полевые работы были преимущественно обязанностью женщин.

Самую богатую часть народонаселения северной части Кавказского хребта составляли жители Кабарды, некоторые кочующие племена и жители кумыхских владений. Ряд черкесских племен по своему достатку не уступали вышеназванным народам. Исключением являлись племена Черноморского побережья, которые с уменьшением торговлей людьми находились в стесненных в материальном отношении положении. Подобное положение характерно было для горских обществ, занимавших каменистые верхние уступы Главного хребта, а также большинство народонаселения Чечни.

Воинственность народного характера, которая препятствовала горцам в развитии их благосостояния, страсть искать приключения лежали в основе их мелких набегов. Нападения малыми партиями от 3 до 10 человек, как правило, заранее не планировалось. Обычно они в свободное время, которого у горцев при их образе жизни было достаточно, собирались у мечети или в середине аула. В ходе разговора один из них предлагал отправиться в набег. При этом со стороны инициатора идеи требовалось угощение, но за это он назначался старшим и получал бо`льшую часть добычи. Более значительные отряды собирались обыкновенно под начальством известных наездников, а многочисленные формирования созывались по решению народных собраний.

Таковы в самых общих чертах этногеография, общественное устройство, быт и нравы горских народов, проживавших в северной части Кавказского хребта.

Различия в свойствах местности внутреннего (нагорного) и прибрежного Дагестана существенно отразилось на составе и быте его населения. Главную массу народонаселения внутреннего Дагестана (территория находившейся между Чечней, прикаспийскими ханствами и Грузией) составляли лезгинские народы и аварцы. Оба этих народа говорили на одном языке, оба отличались своим сильным телосложением. Для тех и других были характерны угрюмый нрав и высокая стойкость к лишениям.

В то же время в их общественном устройстве и в социальном развитии была некоторая разница. Аварцы славились своей удалью и большими военными способностями. У них же издавна сложился общественный строй в виде ханства. Общественное устройство лезгин по преимуществу было демократическое и представляло собой отдельные вольные общества. Основными из них были: салатавцы, гумбеты (или бакмоляли), адийцы, койсубы (или хиндатль), кази-кумыхи, андаляли, карах, анцухи, капуча, Анкратальский союз со своими обществами, дидо, иланхеви, ункраталь, богулями, технуцаль, карата, буни и др. менее значительные общества.

Штурм горного селения

Прикаспийская территория Дагестана была заселена кумыками, татарами и частью лезгинами и персами. В основе их общественного устройства были заложены ханства, шамхальства, умции (владения), основанные проникавшими сюда завоевателями. Самым северным из них было Тарковское шамхальство, южнее его находились владения умция Каракайтаг, ханства Мехтулинское, Кумухское, Табасаран, Дербентское, Кюринское и Кубинское.

Все вольные общества состояли из свободных людей и рабов. Во владениях и ханствах, кроме того, имелся еще класс дворян, или беков. Вольные общества подобно чеченским имели демократическое устройство, но представляли более тесные союзы. Каждое общество имело свой главный аул и подчинялось кадию или старшине избираемых народом. Круг власти этих лиц четко не определялся и во многом зависел от личного влияния.

Мусульманство развивалось и укреплялось в Дагестане еще со времен арабов и имело здесь несравненно большее влияние, нежели в других кавказских племенах. Все население Дагестана главным образом проживало в больших аулах, для постройки которых обыкновенно выбирались места, наиболее удобные для обороны. Многие из дагестанских аулов были окружены со всех сторон отвесными скалами и, как правило, только одна узкая тропинка вела к селению. Внутри селения дома образовывали узкие и кривые улицы. Водопроводы, служащие для доставки воды в аул и для орошения садов, иногда были проведены на большие расстояния и устроены с большим искусством и трудом.

Прибрежный Дагестан в вопросах благосостояния и благоустройства, за исключением Табасарани и Каракайтаха, находился на более высокой степени развития, нежели его внутренние районы. Дербентское и Бакинское ханства славились своей торговлей. В то же время в горных районах Дагестана люди жили достаточно бедно.

Таким образом, местность, общественное устройство, быт и нравы населения Дагестана в значительной степени отличались от аналогичных вопросов северной части Кавказского хребта.

Между территориями, заселенными основными народами Кавказа как бы мелкими крапинками были вставлены земли, где проживали небольшие народы. Иногда они составляли население одной деревни. Примером могут служить жители сел Кубачи и Рутульц и многие другие. Все они говорили на своих языках, имели свои традиции и обычаи.

Представленный краткий обзор быта и нравов кавказских горцев показывает несостоятельность мнений, сложившихся в те годы о «диких» горских племенах. Конечно, ни одно из горских обществ нельзя сравнить с положением и социальным развитием общества цивилизованных стран того исторического периода. Однако такие положения, как права собственности, отношение к старшим, формы управления в виде народных собраний заслуживают уважения. В то же время воинственность характера, грабительские налеты, закон кровомщения, необузданная свобода во многом и формировало представление о «диких» горцах.

С приближением в XVIII столетии южных рубежей Российской империи к Кавказскому краю, многообразие его этнографического быта не было достаточно изучено и при решении военно-административных вопросов оно не учитывалось, а в ряде случаев просто игнорировалось. При этом нравы и обычаи народов, проживающих на Кавказе, складывались веками и являлись основой уклада их жизни. Неправильное их толкование приводило к принятию необоснованных, непродуманных решений, а действия без их учета – к возникновению конфликтных ситуаций, к необоснованным военным потерям.

Военно-административные органы империи уже в начале XVIII столетия столкнулись с проблемами связанных с различными формами общественного устройства разноплеменного населения края. Эти формы были представлены от примитивных феодальных владений до обществ без всякой политической и административной власти. В этой связи все вопросы, начиная от переговоров различного уровня и характера, решение самых обычных бытовых вопросов вплоть до применения военной силы требовали новых, нетрадиционных подходов. К такому развитию событий Россия еще не совсем была готова.

Положение во многом осложнялось большими перепадами в социально-культурном развитии людей как внутри племен, так и в целом края, приобщенностью его населения к различным религиям и верованиям.

В вопросе геополитического отношения и влияния на Кавказский край великих держав необходимо отметить следующее. Географическое положение Кавказа предопределило стремление многих из них на разных исторических этапах распространить и утвердить свое влияние в политических, торгово-экономических, военных и религиозных сферах деятельности. В этой связи они стремились к захвату территорий региона или как минимум осуществлять свое покровительство в различных формах, от союзничества до протекторатства. Так, еще в VIII веке в прибрежном Дагестане утвердились арабы, образовали здесь ханство Аварское.

После арабов на этой территории господствовали монголы, персияне и турки. Последние два народа в продолжение двух веков XVI и XVII, беспрерывно оспаривали друг у друга власть над Дагестаном и над Закавказьем. В итоге этого противоборства к концу XVII – началу XVIII столетий турецкие владения распространились от восточного Черноморского побережья на земли горских народов (черкесов), абхазов. В Закавказье господство турок распространилось на провинции Грузии, и продолжалось почти до половины XVIII века. Персидские владения в Закавказье распространялись вплоть до южных и юго-восточных границ Грузии и на прикаспийские ханства Дагестана.

Северная часть Кавказского края к началу XVIII века находилась в зоне влияния Крымского ханства, вассала Турции, а также многочисленных кочевых народов – ногайцев, калмыков и караногайцев. Российское присутствие и влияние на Кавказе в это время было минимальным. В северо-восточной части Кавказского края еще при Иване Грозном был заложен Терский городок, и вольное казачество (потомки гребенских казаков) по указу Петра Великого было переселено с реки Сунжи на северные берега Терека в пять станиц: Новогладковскую, Щедринскую, Старогладковскую, Кудрюковскую и Червленскую. Российскую империю от Кавказа отделяла громадная степная зона, в которой кочевали племена степняков. Южные рубежи империи находились севернее этих кочевий и определялись границами Астраханской губернии и землями войска Донского.

Таким образом, главные соперники Российской империи, Сефевидская Персия и Оттоманская империя, стремившиеся утвердиться в Кавказском крае и тем самым решить свои интересы, к началу XVIII века находилась в более выгодном положении. В то же время отношение к ним со стороны населения Кавказского края было к этому времени в большей части отрицательное, а к России более благоприятное.

Каспийский поход Петра I

В начале XVIII века Персия активизировала свою деятельность на Восточном Кавказе, и вскоре все прибрежные владения Дагестана признали над собой ее власть. Персидские корабли были полными хозяевами в Каспийском море и держали под контролем все его побережье. Но приход персов не положил конец междоусобицам между местными владельцами. В Дагестане шла ожесточенная резня, в которую, постепенно втягивалась и Турция, враждовавшая с Персией.

События, происходившие в Дагестане, не могли не встревожить Россию, которая через его земли вела активную торговлю с Востоком. Торговые пути с Персии и Индии через Дагестан, по сути дела, были перерезаны. Купцы терпели огромные убытки, страдала и государственная казна.

С целью разведки в 1711 году на Кавказ был послан князь Александр Бекович-Черкасский, выходец из Кабарды, знавший многие восточные языки и обычаи горцев, а для разведки обстановки в Персии в 1715 году был направлен Артемий Петрович Волынский.

По возвращении в 1719 году А.П. Волынского из Персии, он был назначен астраханским губернатором с большими полномочиями как военного, так и политического характера. Последующие четыре года в основе его деятельности лежали мероприятия по приведению в подданство России дагестанских правителей и подготовки похода русских войск на Кавказ. Эта деятельность была весьма успешной. Уже в начале следующего года через Волынского в Москву поступило прошение дагестанского шамхала тарковского Адиль-Гирея о принятии его в русское подданство. Это просьба была встречена доброжелательно, а сам шамхал пожалован «во знак его государевой милости» ценными мехами на 3 тысячи рублей.

Едва лишь выйдя победительницей из Северной войны, Россия, провозглашенная империей, начала готовиться к походу на Кавказ. В качестве повода послужило избиение и ограбление русских купцов, организованное лезгинским владельцем Дауд-беком в Шемахах. Там 7 августа 1721 года толпы вооруженных лезгин и кумыков напали на русские лавки в гостином дворе, побили и разогнали находившихся при них приказчиков, после чего разграбили товары на общую сумму до полумиллиона рублей.

А.П. Волынский

Узнав об этом, А.П. Волынский срочно донес императору: «…по намерению Вашему к начинанию законнее сего уже нельзя и быть причины: первое, что изволите вступиться за свое; второе, не против персиян, но против неприятелей их и своих. К тому ж и персиянам можно предлагать (ежели они бы стали протестовать), что ежели они заплатят Ваши убытки, то Ваше Величество все завоеванное им отдать можете. Так можно перед всем светом показать, что Вы изволите иметь истинную к тому причину».

На данное письмо в декабре 1721 года Петр отписал: «На оное ваше мнение ответствую; что сего случая не пропустить зело то изрядно, и мы уже довольную часть войска к вам маршировать велели…». В этом же 1721 году терско-гребенские казаки были определены в ведение военной коллегии России и оформлены как военное сословие.

В начале 1722 года русскому императору стало известно, что персидский шах вблизи своей столицы потерпел поражение от афганцев. В стране началась смута. Возникла угроза, что, воспользовавшись этим, турки нанесут удар первыми и раньше русских появятся на побережье Каспийского моря. Дальше откладывать поход на Кавказ стало рискованно.

В первых числах мая 1722 года гвардия была погружена на суда и отправлена вниз по Москве-реке, а далее – по Волге. Спустя десять дней тронулись в путь Петр с Екатериной, решившей сопровождать мужа в походе. Вскоре экспедиционный корпус сосредоточился в Астрахани, где для него Волынский заранее подготовил хорошую материальную базу. Туда же по его приказу для встречи с императором прибыли атаманы донцов, военачальники волжских татар и калмыков, отряды которых должны были принять участие в походе. Общая численность российских войск, предназначенных для вторжения на Кавказ, превышала 80 тысяч человек.

Кроме того, в походе должны были принять участие кабардинские князья: брат Александра Бековича-Черкасского мурза Черкасский и Араслан-бек. Со своими воинскими отрядами они должны были присоединиться к русской армии 6 августа на реке Сулак.

18 июля суда с регулярной пехотой и артиллерией вышли из Астрахани в Каспийское море. Девять тысяч драгун, двадцать тысяч донских казаков и тридцать тысяч конных татар и калмыков следовали берегом моря. Спустя десять дней русские суда причалили к берегу в устье Терека в Аграханском заливе. Петр первым ступил на сушу и определил место для устройства лагеря, где намеревался дождаться подхода кавалерии.

Боевые действия начались раньше, чем ожидалось. 23 июля отряд бригадира Ветерани на подходе к деревне Эндери в ущелье был внезапно атакован кумыками. Горцы, укрывшись в скалах и за деревьями, метким ружейным огнем и стрелами вывели из строя 80 солдат и двух офицеров. Но затем русские, оправившись от неожиданности, сами перешли в наступление, нанесли поражение противнику, захватили деревню и превратили ее в пепел. Так началась военная экспедиция, получившая затем название Каспийского похода Петра Великого.

В последующем Петр действовал весьма решительно, сочетая дипломатию с вооруженной силой. В начале августа его войска двинулись на Тарки. На подступах к городу они были встречены шамхалом Алды-Гиреем, выразившим покорность императору. Петр принял его перед строем гвардии весьма любезно и пообещал не чинить разорение края.

13 августа русские полки торжественно вступили в Тарки, где были с почетом встречены шамхалом. Алды-Гирей подарил Петру серого аргамака в золотой сбруе. Обе его жены нанесли визит Екатерине, поднеся ей в дар лотки лучших сортов винограда. Войска получили продовольствие, вино и фураж.

16 августа русское войско выступило в поход к Дербенту. На этот раз путь был не совсем гладкий. На третий день одна из колонн подверглась нападению крупного отряда утемишского султана Махмуда. Солдаты сравнительно легко отразили удар противника и захватили много пленных. В назидание всем другим недругам Петр приказал казнить 26 пленных военачальников, а местечко Утемишь, состоявшее из 500 домов, превратить в пепел. Рядовым воинам была дарована свобода под клятву впредь не воевать с русскими.

Атака горцев

Лояльность русского императора к покорным и его жестокость к сопротивляющимся вскоре стали известны по всему краю. Поэтому Дербент не сопротивлялся. 23 августа его правитель с группой именитых горожан встретил русских за версту от города, пал на колени и поднес Петру два серебряных ключа от ворот крепости. Петр ласково принял делегацию и пообещал не вводить в город войска. Он сдержал свое слово. Русские разбили у стен города лагерь, где несколько дней отдыхали, празднуя бескровную победу. Все это время император с женой, спасаясь от невыносимой жары, провели в специально построенной для них землянке, покрытой толстым слоем дерна. Правитель Дербента, узнав об этом, был очень удивлен. В тайном послании шаху он писал, что русский царь настолько дикий, что живет в земле, откуда выходит лишь с закатом солнца. Тем не менее, давая оценку состоянию русских войск, наиб не скупился на похвалы.

После овладения Дербентом в русском лагере начали готовиться к походу на Баку. Однако острая нехватка продовольствия и фуража заставила Петра отложить его на следующий год. Оставив в Дагестане небольшой отряд, он главные силы вернул на зимовку в Астрахань. На обратном пути войска в месте, где река Аграхань впадает в реку Сулак, русские заложили крепость Святого Креста.

В конце сентября по приказу Петра атаман Краснощекин с донцами и калмыками нанес серию ударов по утемишскому султану Махмуду, разгромил его войска и разорил все, что уцелело от прошлого погрома. Было пленено 350 человек и захвачено 11 тысяч голов крупного рогатого скота. Это была последняя победа, одержанная в присутствии Петра I на Кавказе. В конце сентября императорская чета отплыла в Астрахань, откуда вернулась в Россию.

После отъезда Петра командование всеми русскими войсками, находившимися на Кавказе, было поручено генерал-майору М.А. Матюшкину, пользовавшемуся особым доверием императора.

Турция всполошилась ввиду появления русских войск на Каспийском побережье. Весной 1723 года 20-тысячная турецкая армия заняла пространство от Эривани до Тавриза, затем двинулась к северу и оккупировала Грузию. Царь Вахтанг укрылся в Имеретии, а затем перебрался в русскую крепость Святого Креста. Оттуда в 1725 году он был переправлен в Петербург и принят Екатериной I. Ему для жительства была назначена Астрахань, а на содержание двора отпускалось русской казной ежегодно 18 тысяч рублей. Кроме того, ему были пожалованы земли в различных губерниях и 3000 крепостных. Изгнанный грузинский царь безбедно прожил в России долгие годы.

Выполняя волю императора, в июле 1723 года Матюшкин с четырьмя полками, совершил морской переход из Астрахани и после короткого боя занял Баку. В городе было захвачено 700 персидских солдат и 80 пушек. За эту операцию командир отряда был произведен в генерал-поручики.

В Исфахани забили тревогу. Внутренняя обстановка в Персии не позволяла шаху заниматься кавказскими делами. Приходилось договариваться с Россией. В Петербург в срочном порядке были направлены послы с предложением союза в войне с Турцией и с просьбой о помощи шаху в борьбе с его внутренними врагами. Петр решил сделать упор на вторую часть предложений. 12 сентября 1723 года был подписан договор на выгодных для России условиях. В нем указывалось: «Шахово Величество уступает Его Императорскому Величеству Всероссийскому в вечное владение города Дербент, Баку со всеми им принадлежащими и по Каспийскому морю лежащими землями и местами, токож де и провинции: Гилян, Мазандеран и Астрабад, дабы оными содержать войско, которое Его Императорское Величество его Шахову Величеству против его бунтовщиков в помощь вышлет, не требуя за то денег».

Вид на Дербент со стороны моря

Осенью 1723 года персидская провинция Гилян оказалась под угрозой оккупации афганцами, которые вступили в тайный сговор с Турцией. Правитель провинции, в свою очередь, обратился за помощью к русским. М.А. Матюшкин решил не упускать столь редкую возможность и упредить противника. В течение короткого времени были подготовлены к плаванию 14 судов, на которые взошли два батальона солдат с артиллерией. Эскадрой судов командовал капитан-поручик Сойманов, а отрядом пехоты – полковник Шипов.

4 ноября эскадра вышла из Астрахани и спустя месяц стала на рейд у Энзели. Высадив небольшой десант, Шипов без боя занял город Решт. Весной следующего года в Гилян из Астрахани было направлено усиление – две тысячи человек пехоты с 24 орудиями, которыми командовал генерал-майор А.Н. Левашов. Объединенными усилиями русские войска заняли провинцию и установили контроль над южным побережьем Каспийского моря. Их отдельные отряды просачивались в глубь Кавказа, пугая вассальных Персии шекинского и ширванского ханов.

Персидский поход был в целом завершен успешно. Правда, захватив огромные территории на побережье Каспийского моря, русские войска потеряли 41 172 человека, из которых всего 267 погибли в боях, 46 утонули, 220 дезертировали, а остальные умерли от ран и болезней. Поход, с одной стороны, показал слабость к сопротивлению правителей Восточного Кавказа, с другой, неподготовленность русской армии к проведению операций в южных широтах, недостатки ее медицинского обеспечения, снабжения и многое другое.

Петр высоко отметил боевые заслуги своих воинов. Все офицеры были награждены специальными золотыми, а нижние чины – серебряными медалями с изображением императора, которые носились на ленте первого российского ордена Св. Андрея Первозванного. Эта медаль стала первой из многочисленного ряда наград, учрежденных за боевые действия на Кавказе.

Таким образом, Петр Великий, исходя, прежде всего, из торгово-экономических интересов России, первым из ее правителей поставил задачу присоединения Прикаспийского побережья Кавказа во главу угла политики империи. Он лично организовал военную экспедицию на Восточный Кавказ с целью его завоевания и добился определенных успехов. Однако появление на Кавказе русских войск активизировало захватническую деятельность этого края также со стороны Персии и Турции. Военные действия на Кавказе со стороны России носили характер экспедиций, целью которых был не столько разгром основных сил противостоящего противника, сколько захват территории. Население захваченных земель облагалось контрибуцией, которая в основном использовалась для содержания оккупационной администрации и войск. В ходе экспедиций широко практиковалось приведение местных правителей в подданство России посредством присяги.

Разменная фигура дворцовых интриг

Императрица Екатерина I пыталась продолжать политику супруга, но это ей плохо удавалось. Война с Персией не прекратилась подписанием Петербургского договора, который отказывались признавать многие подданные шаха. Их отряды то и дело совершали нападения на русские гарнизоны, силы которых постепенно таяли. По-прежнему агрессивно вели себя и некоторые дагестанские правители. Как следствие, интерес петербургского двора к Кавказу начал заметно падать. В апреле 1725 года по персидскому вопросу состоялось заседание Сената. После долгих прений было принято решение послать Матюшкину указ временно прекратить завоевание новых территорий. От генерала требовалось закрепиться в ранее захваченных районах и, прежде всего, на побережье Каспийского моря и на реке Куре, после чего основные усилия сосредоточить на наведении порядка в тылу русских войск, где обозначилась агрессивность некоторых дагестанских правителей. Причиной такого решения стало то, что командир сальянского отряда полковник Зимбулатов и группа его офицеров были изменнически умерщвлены во время обеда у местного правителя. Пока шло следствие по этому делу, шамхал Тарковский Алды-Гирей также изменил союзу с Россией и, собрав большой отряд, совершил нападение на крепость Святого Креста. Оно было отражено с большими для горцев потерями. Но с тех пор всякое передвижение русских в окрестностях крепости практически стало невозможным.

Засада горцев у дороги

Наведение порядка Матюшкин решил начать с шамхала Тарковского. По его приказу в октябре 1725 года генерал-майоры Кропотов и Шереметев совершили карательную экспедицию в земли изменника. Алды-Гирей, имея три тысячи войска, не решился сопротивляться превосходящим силам русских и ушел из Тарок в горы вместе с находившимся при нем турецким посланником. Его владения были опустошены. Двадцать селений погибли в огне, в том числе и столица шамхальства, состоявшая из тысячи дворов. Но на этом активные действия русских войск на Кавказе прекратились. Матюшкин был отозван с Кавказа по приказу Меншикова.

Ослаблением русских позиций немедленно воспользовались турки. Надавив на шаха, они добились подписания в 1725 году трактата, по которому Казикумых и часть Ширвана были признаны подвластными султану территориями. К тому времени Ширванский правитель Дуда-бек чем-то успел провиниться перед своими турецкими покровителями; он был вызван в Константинополь и убит. Власть в Ширване перешла к его давнему сопернику Челок-Сурхаю с утверждением его в звании хана.

С трудом собрав силы, в 1726 году русские продолжили «усмирение» шамхальства, грозя превратить его в безлюдную пустыню. Наконец Алды-Гирей решил прекратить сопротивление и 20 мая сдался Шереметеву. Его отправили в крепость Святого Креста и заключили под стражу. Но проблемы края это не решило. При отсутствии высшего командования среди русских генералов не было единства замыслов и действий. Удерживать занятые территории в таких условиях становилось все труднее.

Частые разногласия между генералами подсказали русскому правительству необходимость назначить на Кавказ опытного командующего, доверив ему всю полноту военной и административной власти в регионе. Выбор пал на князя Василия Владимировича Долгорукого.

Прибыв на Кавказ, новый командующий был поражен плачевным состоянием находившихся там российских войск. В августе 1726 года он писал императрице: «…Здешнего корпуса генералитет, штаб– и обер-офицеры без прибавки жалованья пропитать себя не могут по здешней дороговизне; офицеры пришли в крайнюю нищету несносную, что уже один майор и три капитана с ума сбрели, уже многие знаки свои и шарфы закладывают…».

Официальный Петербург остался глухим к словам Долгорукого. Тогда генерал на свой страх и риск произвел поборы среди местного населения и выдал жалованье войскам. Кроме того, он своей властью устранил материальное неравенство между казаками и наемниками. «В русском войске, – писал он императрице, – есть две иностранные роты – армянская и грузинская, из которых каждая получает казенное содержание; русским казакам не дают ничего, а между тем они служат больше и неприятелю страшнее. Я определил им также денежные выдачи, ибо, по моему мнению, лучше платить своим, нежели чужим. Правда, армяне и грузины служат изрядно, однако же казаки действуют гораздо отважнее». Неудивительно, что при таком подходе боевой дух войск значительно повысился. Это позволило командующему продолжить дело, начатое его предшественниками.

В 1727 году Василий Владимирович с небольшим отрядом совершил поездку по всему побережью моря, потребовав подтвердить местных правителей присягу на подданство России. По возвращении в Дербент он писал императрице: «…в проезд свой привел в подданство Вашему Императорскому Величеству провинции, лежащие по берегу Каспийского моря, а именно: Кергеруцкую, Астаринскую, Ленкоранскую, Кызыл-Агацкую, Уджаруцкую, Сальянскую; степи: Муранскую, Шегоевенскую, Мазаригскую, с которых будет доход на год около ста тысяч рублей». По его расчетам этих средств должно было хватить на содержание отряда всего в 10–12 тысяч человек, что не могло обеспечить прочную власть России на оккупированных ею землях. Долгорукий предлагал либо повысить расходы казны на содержание корпуса, либо обложить местных правителей особой данью, либо сократить численность войск и площадь контролируемых ими территорий. Однако ни одно из его предложений не нашло в Петербурге понимания и поддержки. Наследники Петра Великого не видели перспектив для России на Кавказе и не желали тратить на него сил, времени и средств.

Князь Василий Владимирович Долгорукий

Смерть Екатерины I, случившаяся в 1727 году, и последовавшая за ней борьба за власть на некоторое время отвлекли внимание Российского правительства от Кавказа. Петр II в день коронования, 25 февраля 1728 года, произвел В.В. Долгорукого в генерал-фельдмаршалы и отозвал в Петербург. При отъезде из Кавказа Василий Владимирович разделил подведомственную ему территорию на две части, назначив в каждую отдельного начальника. В Гиляне остался генерал-лейтенант А.Н. Левашов, а в Дагестане командование войсками принял генерал-лейтенант А.И. Румянцев – отец великого полководца.

В начале царствования Анны Иоанновны была предпринята очередная попытка укрепить позиции Российской империи на Кавказе. Для этого требовалось добиться от Персии значительных политических уступок и официального признания за Россией территорий, захваченных ею в Прикаспийском крае. Сложность проблемы заключалась и в том, что она затрагивала также интересы Турции и местных правителей, часть из которых не желала присутствия России на Кавказе. Для решения этого вопроса требовались не столько опытные военачальники, сколько дипломаты.

Распутать «персидский узел» было поручено командиру Прикаспийского корпуса Алексею Николаевичу Левашову, который был произведен в генерал-аншефы и наделен особыми полномочиями. Это был достаточно опытный военачальник, но крайне слабый дипломат.

В помощь Левашову для ведения дипломатических переговоров с персами был направлен вице-канцлер барон Петр Павлович Шафиров. Им предписывалось «стараться как можно скорее заключить выгодный для России договор с персидским шахом и употребить все способы для отклонения его от договора с Портою».

Переговоры начались летом 1730 года и велись безуспешно. Но Левашов и Шафиров напрасно искали причины неудач на месте – они таились в Петербурге, где дело взял в свои руки фаворит императрицы Эрнст Иоганн Бирон. Его дворец тайно посещался не только персами, но и австрийцами. Персы обещали русским поддержку в войне с Турцией при условии безвозмездного возвращения шаху всех прикаспийских территорий. Австрийцы также всячески стремились в своих интересах столкнуть Россию с Турцией. Сам Бирон, став посредником в этих переговорах, думал не о пользе России, а только о собственных интересах. Поэтому в Петербурге торг по поводу Кавказа шел намного активнее, чем на переговорах Левашова и Шафирова.

В июне австрийский посланник граф Вротислав вручил Бирону диплом на графство Священной Римской империи, портрет императора, осыпанный бриллиантами и 200 тысяч талеров, на которые фаворит купил поместье в Силезии. После этого он начал упорно рекомендовать императрице «наиболее оптимальный путь решения кавказской проблемы».

Весной 1731 года Левашов и Шафиров получили новые указания правительства. В них говорилось следующее: «императрица не хочет оставлять за собой ни одной из персидских провинций и повелевает вначале очистить все земли по реку Куру, когда шах прикажет заключить договор о восстановлении соседственной дружбы и ратифицирует его; а прочие провинции от реки Куры будут уступлены, когда шах выгонит турок из своего государства».

Таким образом, пойдя на уступки шаху, Россия поставила себя на грань войны с Турцией, которая, постепенно вытесняя персов, продолжала политику завоевания всего Кавказа. Их эмиссары наводнили прикаспийские ханства, насаждая там антироссийские настроения, которые нередко попадали на благоприятную почву и давали кровавые всходы.

В 1732 году командование российскими войсками в Дагестане принял ставленник Бирона генерал-лейтенант Людвиг Вильгельм принц Гессен-Гомбургский. В то время принцу было всего 28 лет. Он не имел за плечами ни военного, ни дипломатического опыта, но страстно желал выслужиться.

Новый командующий с энтузиазмом взялся за дело и предпринял ряд частных экспедиций. Это вызвало ответную реакцию, и уже осенью 1732 года участились случаи нападения горцев на русские отряды. Так, в октябре ими был разгромлен полуторатысячный отряд полковника П. Коха. В результате внезапного нападения русские лишились 200 человек убитыми и стольких же пленными. Нападения аборигенов на русские воинские отряды и посты имели место и в последующие два года.

В это время турецкий султан направил в Персию 25-тысячную орду крымских татар, путь которой пролег через контролируемую российскими войсками территорию Дагестана. Принц Людвиг решил выставить заслон на пути противника. С трудом был собран отряд из четырех тысяч человек, который перекрыл два горных прохода в районе селения Гораичи.

Русские встретили татар дружным ружейным и артиллерийским огнем и отразили все их атаки. Противник отступил, оставив на поле боя свыше тысячи человек убитыми и ранеными, а также 12 знамен. Последние были доставлены в Петербург и повергнуты к стопам императрицы. Потери самих русских составили 400 человек.

Принц не смог воспользоваться плодами одержанной победы. Не веря в стойкость подчиненных войск, не проведя разведку противника он ночью отвел части за реку Сулак, а затем в крепость Святого Креста. Воспользовавшись этим, татары прорвались в Дагестан, разграбив все на своем пути.

Обрадованный победами в Дагестане, в 1733 году султан послал войска в Персию, но они были разгромлены под Багдадом. После этого турки были вынуждены уступить персам все ранее завоеванные у них земли, в том числе и в Дагестане. Однако правитель Дагестана Сурхай-хан не подчинился шаху. В ответ на это в 1734 году персидские войска вторглись в Шемаху и разгромили Сурхай-хана, который с остатками войск начал отходить на север. Преследуя его, Надир-шах занял Казикумых и несколько других провинций.

Русский главнокомандующий принц Гессен-Гомбургский никак не влиял на события, развивавшиеся на Кавказе, и фактически потерял власть над правителями Дагестана. В 1734 году он был отозван в Россию.

Командование войсками в Дагестане вновь было поручено генералу А.Н. Левашову, который в то время находился в отпуске в своих имениях на территории России. Пока он собирался выехать на Кавказ, обстановка там резко осложнилась. Для улучшения положения требовались решительные меры, прежде всего силы и средства. Генерал А.Н. Левашов неоднократно обращался в Петербург с просьбой прислать подкрепления и улучшить материальное обеспечение войск Низового (Астраханского) корпуса, обещая в этом случае в короткие сроки навести порядок в контролируемом районе. Но Бирон упорно отвергал просьбы и предложения командующего. В то же время он настойчиво рекомендовал императрице Анне Иоанновне вывести войска с Кавказа. И усилия фаворита не прошли даром.

По Ганжийскому договору от 10 марта 1735 года Россия прекратила военные действия на Кавказе, вернула Персии все земли по западному побережью Каспийского моря, ликвидировала крепость Святого Креста и подтвердила начертание границы по реке Терек.

Для усиления линии новой границы в 1735 году была заложена новая крепость Кизляр, на долгие годы ставшая форпостом России на побережье Каспийского моря. Это стало последним делом генерала А.Н. Левашова на Кавказе. Вскоре он получил назначение в Москву и навсегда покинул горный край.

В 1736 году началась война между Россией и Турцией, целью которой императрица Анна Иоанновна ставила уничтожение унизительного для России Прутского договора. Весной к Азову был двинут корпус генерал-фельдмаршала П.П. Ласси, который 20 июля овладел этой крепостью. У России вновь появился плацдарм на побережье Азовского моря, откуда отдельные их отряды начали просачиваться на юг, и, прежде всего, в Кабарду. Там русские быстро нашли общий язык с некоторыми князьями, которые давно уже стремились к союзу с Россией. В результате Белградского мирного договора, подписанного в сентябре 1739 года, Россия оставляла за собой Азов, но шла на уступки туркам в отношении Кабарды. Большая и Малая Кабарда были объявлены своеобразной буферной зоной между владениями России и Османской империи на Кавказе. Российские войска покинули эти земли.

Подписание Ганжийского и Белградского договоров по существу явилось предательством в отношении кавказской политики Ивана Грозного и Петра Великого. Российские войска безвозмездно оставили стратегически важные районы, обеспечивавшие контроль над Каспийским морем и сухопутную связь с Персией, а через нее – с Ближним и Средним Востоком, Китаем и Индией. В то же время, не имея сил для удержания и освоения новых земель, Российская империя ежегодно несла убытки, в десятки раз перекрывавшие прибыль. Это стало главным козырем в политической игре Бирона, который с выгодой для себя смог довести ее до конца.

Таким образом, в результате политических игр Россия на Кавказе не получила ничего, кроме огромных людских и материальных потерь. Так неудачно завершилась ее первая попытка утвердиться в этом крае, стоившая, по самым приблизительным подсчетам, более 100 тысяч человеческих жизней. При этом новых друзей Россия не обрела, зато врагов у нее стало больше.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Все Кавказские войны России. Самая полная энциклопедия (В. А. Рунов, 2013) предоставлен нашим книжным партнёром -