Русские речные пираты ушкуйники. Кто такие русские пираты

В 1603 г. яицкие казаки во главе с атаманом Нечаем, спустившись по Яику в Каспий, через старое русло Узбоя добрались до Амударьи и подошли к Ургенчу, городу Хивинского ханства.

Они штурмом овладели городом и предали его грабежу, убив около тысячи жителей. По возвращении казаки были настигнуты хивинцами на Амударье и истреблены. Лишь четверо казаков спаслись, они-то и принесли на Яик страшную весть о гибели отряда Нечая.

Русские народные предания о деяниях Ермака на пиратском поприще пополнились красочными подробностями в записках иностранцев в XVІІ - XVІІІ вв. Голландец Н. Витсен, побывавший в Москве в 60-х гг. XVІІ в., писал: «Отправился он, Ермак, с шайкой на грабёж на реку Волгу и разбил несколько стругов, принадлежавших царю, и вот на всех местах по этому случаю было отдано приказание преследовать Ермака и изловить его...».

Англичанин Д. Перри, служивший в России при Петре Великом, записал следующее о Ермаке: «Овладев несколькими стругами на Волге, начал разбойничать на сей реке. Будучи снова тесним поисками / царских властей. - Авт. /, пустился в Каспийское море и удалился в Персидские пределы, где и прожил несколько времени...».

Затем Ермак, по словам Д. Перри, вернулся на Волгу для ещё большего разбоя, а оттуда ушёл со своей многочисленной шайкой на Каму. Символично, что и погиб Ермак в водной стихии, утонув в Иртыше, когда, отражая нападение воинов «царя Сибири» Кучума, не смог добраться до спасительного струга.

Пик русского пиратства на Волге и Каспийском море приходится на эпоху, получившую в истории название «разинщины», т. е. на 60-70 гг. XVІІ в., когда казачьей вольницей были потрясены основы Русского и Персидского государств.

Донской казак Степан, или Стенька, Разин, человек волевой, умный и смелый, но крайне жестокий и вероломный, в молодые годы попал в полон к туркам-османам и три года провёл рабом-гребцом на их боевых судах, пока ему не удалось бежать. В 1667 г. ватага донских казаков во главе с атаманом Стенькой Разиным пошла «гулять на сине море», чтобы добыть себе «казны, сколько надобно».

На Волге, недалеко от Царицына, разинцы разгромили и разграбили караваны торговых судов с товарами, принадлежавшими богатым русским купцам, патриарху русской православной церкви и даже самому царю. Многочисленная охрана караванов и те, кто пытались оказать сопротивление, были порублены и повешены.

Затем, пополнив своё войско за счет освобождённых ссыльных и пленённых стрельцов, атаман стал «гулять» по Яику и Волге. Здесь он разгромил несколько отрядов правительственных войск. После этого Разин начал свой знаменитый каспийский поход. Удалые разбойники совершили нападения с моря на прибрежные города и сёла Дагестана, принадлежавшие правителю города Тарки, а затем отправились к персидским берегам, во владения шаха Ирана.

У города Решт казачью вольницу ожидало большое персидское войско. Ослабленные в предыдущих боях разинцы просили «шаховых служилых людей» разрешить казакам «быть у шаха в вечном холопстве». Пока персы совещались, казаки начали пьянствовать и буйствовать, чем и спровоцировали жителей Решта на нападение, в результате которого было убито 400 разинцев.

В ответ казаки разграбили и сожгли города Ферабад, Астрабад и ряд других персидских поселений на южном побережье Каспийского моря. У берегов Азербайджана в 1669 г. произошло морское сражение казаков с персидским флотом. Из 50 иранских кораблей спаслось лишь три. В плену у Разина оказались сын и дочь командующего персидским флотом. Согласно известной русской песне, Разин по требованию казаков бросил «княжну» - адмиральскую дочь - в «набежавшую волну»...

В персидском походе разинцы взяли богатую добычу и, разодетые в парчу и шёлк /даже паруса и канаты на их стругах были шёлковые/, появились в Астрахани, где «били челом» царю. Разин сдал воеводам свой бунчук - знак власти, вернул часть пленных, пушек и знамена, за что из Москвы подоспела «милостивая царская грамота». Эта «милость» дорого обошлась стране, - атаман и не подумал стать послушным подданным...

В 1670 г. 80 разинских стругов с судовой ратью и артиллерией, поддерживаемые тысячами пеших и конных повстанцев, двинулись вверх по Волге на Москву. Но у Симбирска настал конец кровавой эпопее «разинщины». Разинцы были разбиты царскими войсками; их раненый атаман на струге отплыл вниз по Волге и скрылся на Дону, откуда потом был выдан властям и казнён.

Пиратскую традицию походов «за зипунами» на Каспийское море продолжили яицкие казаки. Ранней весной 1677 г. атаман Василий Касимов с тремястами казаками вышел в море, перед этим разграбив Гурьев-городок и захватив там казённые порох и свинец. Из Астрахани начали преследование пиратов царские воеводы, - но казаки отбили их атаки и пошли к туркменскому берегу, откуда направились к Баку. Зазимовали на острове и весной через Терек вернулись на Яик. В 1696 г. яицкий атаман Иван Шаменок ушёл на Каспий, где и был пленён царскими воеводами, а затем казнён в Москве, что положило конец морским походам яицких казаков на Каспий.

Но среди имен всех этих казачьих атаманов только имена Стеньки Разина, без сомнения, самого знаменитого русского морского разбойника, и его предшественника Ермака, также отличившегося в начале своей карьеры на пиратской стезе, стали популярными, можно сказать - легендарными, и продолжают оставаться таковыми до сих пор. Ермак и Степан Разин - излюбленные герои русских народных песен и сказов.

Им посвящены картины и книги, кинофильмы; их имена повторяют на школьных уроках и университетских лекциях, произносят в церкви, - хотя там, надо сказать, с разными оценками. В отличие от Стеньки Разина, преданного русской православной церковью анафеме, образ Ермака Тимофеевича не только закреплен в народной памяти, но и канонизирован православным духовенством. Впрочем, это произошло не сразу, а спустя более полувека после смерти храбреца.

В честь Дрейка даже назван пролив между Южной Америкой и Антарктидой... Новые земли под власть британской короны привел английский пират Уильям Дампир. С именами Жана Барта и Робера Сюркуфа связаны и пиратские «подвиги», и слава французского флота, причём Сюркуф стал одним из первых кавалеров ордена Почётного легиона - высшей награды Франции.

Османский пират Хайр-ад-Дин Барбаросса, грек с острова Лесбос или бербер по происхождению, возвысился до положения чуть ли не второго лица в Османской империи в эпоху её могущества и стал капудан-беем, самым знаменитым флотоводцем в её истории. Нередко и официальные лица, с санкции государства или без оной, не гнушались пиратским «промыслом». Так, например, знаменитый португальский мореплаватель Васко да Гама нападал на арабские и индийские купеческие суда в Индийском океане.

Вместе с тем, казаки были не только пиратами, но и землепроходцами, открывшими и присоединившими к Российскому государству Сибирь и Дальний Восток. К концу XVІІ в. они по суше, рекам и морям вышли на берега Тихого океана.

Начиная с эпохи Петра Великого, российские власти ведут успешное наступление на вольности казачества, превращая казаков в военное сословие на службе у Российского государства. Царь Пётр сломил сопротивление донских казаков, поднявших в 1708 г. бунт под предводительством Кондрата Булавина, а императрица Екатерина II во второй половине XVIII в. уничтожила последние очаги казачьих вольностей - Запорожскую Сечь и автономию Яицкого казачества.

Второе было сделано после подавления восстания Емельяна Пугачёва, в котором также немалую роль сыграли казаки...
Итак, казачья вольница в течение многих столетий была олицетворением пиратства на просторах российских рек и морей*. Но со временем ее эпоха канула в лету, и грозный клич «Сарынь на кичку!», с которым еще ушкуйники нападали на торговые суда, стал лишь достоянием истории и народных преданий. * Не следует забывать, что это - далеко не единственная характеристика казачества, особенно поднепровского. Казаки-запорожцы совершали походы на своих ладьях-чайках к берегам Черного моря далеко не с одной целью грабежа: ими были освобождены многие тысячи русских пленников Османской империи. (Прим. ред.)

Статья подготовлена при информационной поддержке Российской государственной библиотеки http://www.rsl.ru

Кто не слышал о европейских морских пиратах? А между прочим, и у нас на Руси были свои собственные пираты, ничуть не менее страшные и воинственные, чем знаменитые европейские морские разбойники. Вот только были они пресноводными, сплавлялись по рекам. Но зато их приключения были ничуть не менее захватывающими, чем у западных.

Происходили эти пираты из средневекового Новгорода. На Руси их называли ушкуйниками. Они объявились во второй половине XIV столетия и вплоть до начала XV в. то и дело совершали отчаянные набеги по Волге и грабили богатые приволжские русские и ордынские города. Говоря о них, современные историки часто смешивают их похождения с иными новгородскими военными рейдами, вроде походов на богатый промыслами русский север. Туда отважные, предприимчивые новгородские отряды еще с XI столетия ездили за пушниной, попутно способствуя новгородской колонизации обширных приполярных и заполярных пространств. Однако, еще в середине XIX века видный исследователь новгородского вечевого уклада Николай Иванович Костомаров справедливо отметил, что давние новгородские походы на север и бандитские походы ушкуйников – «не одно и то же». В самом деле, если первые приносили несомненную пользу Новгороду, и в глазах новгородских летописцев их участники никогда не заслуживали осуждения, то при описании ушкуйничьих рейдов, летописцы всегда подчеркивали, что те свершались без «нашего», или «новгородского» слова.
Первый такой рейд был отмечен в 1366 году, последний - в 1409 году. Во всех этих набегах основной состав участников был простонародный, из «людей молодых», незнатных. Но во главе всегда стояли воеводы из боярской среды, иногда из знаменитых родов. Ушкуйники сплавлялись по Волге и нещадно грабили русские богатые торговые города - Нижний Новгород, Ярославль, Кострому, а также ордынские приволжские города. Иногда с Волги заворачивали в Каму и грабили столицу волжских булгар Булгар. Однажды этим храбрым войнам даже удалось захватить штурмом и разграбить саму столицу орды Сарай!. Новгородские власти подчеркивали, что не одобряли походы ушкуйников, но на деле никогда не мешали им и не наказывали вернувшихся участников. Из-за того, что ушкуйники то и дело грабили русские города, у новгородцев то и дело возникали ссоры с великими московскими князьями, прежде всего Дмитрием Донским, в правление которого и свершилось основное число ушкуйничьих плаваний. Один раз им удалось дипломатично «убедить» князя, дескать ушкуйники на самом деле грабили не русских, а одних «басурман» (татар). Князь в тот раз новгородцев простил. Но иногда очень сильно их штрафовал. А однажды, за проделки ушкуйников в 1475 году, вовсе собирался будто бы штурмовать Новгород. Новгородцы уплатили огромный штраф и видно что-то пообещали. Князь внезапно отступил но… Потом в скорейшем времени новгородский полк участвовал в Куликовской битве, хотя в официальных летописях новгородцы стеснялись вовсе писать об этом. Не иначе, как их участие было сугубо вынужденным, так как приходилось заглаживать свои грабежи военной вассальной преданностью, участием во всех московских военных делах.

Последний поход ушкуйников с воеводой Анфалом состоялся уже после смерти Дмитрия донского, в 1409 году. До этого ушкуйничьи набеги регулярно свершались раз в несколько лет, а теперь прекратились вовсе. Современный исследователь А. В. Петров связывает это с централизацией новгородской власти в начале XV столетия, когда возникла олигархия совета господ, все городские власти сильнее сплотились, и частые самовольные вылазки отдельных городских отрядов стали немыслимы. А внезапный расцвет новгородского речного пиратства во второй половины века он связывает с усилившейся социальной борьбой между верхами и низами, в итоге бояре по его мнению таким образом, просто уводили из города самых ретивых буянов, призывая их их разжиться во время отчаянных разбойничьих авантюр, на что те охотно клевали. Однако, сам исследователь отмечал частые и активные проявления социальной напряженности в среде городской черни еще в конце XIII-первой половине XIV века, то есть задолго до первого похода ушкуйников в 1366 г. Поэтому объяснить их сугубо классовым фактором оснований нет, тем более, что в таком случае усиление олигархии совета господ в XV в. вряд ли бы так резко смогло совладать с бушующей беднотой. В случаях острых многолетних классовых столкновений так резко никогда и никому не удавалось всех примирить. Однако, интересно заметить, что как раз к середине XIV века походы на Двину за пушниной становятся реже. И это понятно. Край все больше и больше коолонизировался и неосвоенных мест становилось меньше. Систематические привычные рейды за мехами становились все более трудными и менее актуальными. К тому же, росло боярское землевладения, боярам не надо было никуда ходить, все получали из своего хощзяйства. Но привычка совершать грабительские самовольные авантюрные поездки осталась очень у многих новгородцев. И утихомириться они не желали. Жаждали вольницы, подвигов и поживы, прямо, как новгородскицй былинный буян Василий Буслай!Поэтому теперь некоторые, особо отчаянные и предприимчивые ватаги стали уже ходить не на север, а на юг и грабить не северные народности, а татар и жителей иных русских земель. Но в XV в., с усилением олигархии Совета Господ, новгородские вольности сильно ослабли. Да и Москва усилилось, в ней огромную силу приобрело служилое войско, которое было куда обученнее, чем новгородское ополчение вечевой боярской республики. Стало ясно, что москвичи сильнее и их по глупому злить может быть очень опасно для новгородской вольности. Так и закончился яркий и недолгий век (а точнее - полвека) нашего русского пиратства.

Одолела сила-удаль меня, молодца,
Не чужая, своя удаль богатырская!
А и в сердце тая удаль-то не вместится,
А и сердце-то от удали разорвется!

Пойду к батюшке на удаль горько плакаться,
Пойду к матушке на силу в ноги кланяться:
Отпустите свое детище дроченое ,
Новгородским-то порядкам неученое!

Отпустите поиграти игры детские:
Те ль обозы бить низовые, купецкие,
Багрить на море кораблики урманские,
Да на Волге жечь остроги басурманские!

А. К. Толстой. «Ушкуйник». 1870 г.

О морских пиратах знают все. Кто-то читал «Остров сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона, кто-то эпическую сагу о подвигах капитана Блада Рафаэля Сабатини. А уж о популярности фильма «Пираты Карибского моря» и капитана Джека Воробья говорить вообще не стоит! Да и в учёной литературе о пиратстве преобладает морская тематика, и речь идёт о знаменитых испанских, французских, английских, голландских флибустьерах, каперах, корсарах и пиратах.

О российском речном пиратстве известно значительно меньше. Не повезло нам на собственных Стивенсонов и Сабатини! Долгое время никаких серьёзных исследований, кроме одной-двух небольших дореволюционных работ, по этой теме тоже не было, и лишь в 2005 г. московское издательство «Центрполиграф» опубликовало книгу Н. Крицкого «Корсары России», а в 2006 г. изд-во «Вагриус» - монографию Александра Широкорада «Русские пираты».

Сами по себе разбои на российских реках, независимо от внимания или невнимания к ним историков и беллетристов, благополучно существовали в течении трёх с лишним веков и доставляли немало хлопот как купечеству, так и государству. Феномен по своей значимости и роли вполне сопоставимый со знаменитым морским пиратством XVI-XVIII столетий.

В 20-е годы XIV столетии на историческую арену выходят знаменитые ушкуйники - русские речные пираты, плававшие на особой формы парусно-гребных судах ушкуях.

Первые известные ушкуйники - беспокойная новгородская молодежь, потомки «русских викингов» - представляли собой «неофициальный военный флот» Великого Новгорода. Социальный состав их дружин был разнообразным: боярские дети, дружинники, посадские, иногда крестьяне, рыбаки. Им поручались сбор дани с обширных северных владений Новгорода и другие опасные предприятия, но часто они превышали свои полномочия, действуя по собственному почину.

С 1360 г. для улучшения отношений с северными Скандинавскими соседями и Литвой, ранее страдавших от набегов ушкуйников, а также вероятно для подрыва экономической основы Золотой Орды, их деятельность была перенесена на Каму и Волгу. В основном ушкуйники вторгались в Булгарию, где громили и грабили ее города и селения. Можно подметить, что их активность возрастала в периоды ослабления Ордынского государства: 1360–1380, 1391–1393, 1400–1409 гг.

Зейденберг С. М. (1862-1942). Ушкуйники (Новгородская вольница).

Согласно одной из гипотез, древнерусское слово «ушкуй» происходит от названия реки Аскуй - правого притока реки Волхов близ Новгорода, где новгородские умельцы издавна строили лодки, называемые ими «оскуй», или «ушкуй».

Также возможно, что такие суда были названы в соответствии с поморским названием полярного медведя - ошкуя. Косвенным аргументом в пользу этой версии служит и то, что норманны называли свои боевые суда «морскими волками». На высоком же носу ушкуя часто красовалась резная голова медведя.

Некоторые лингвисты, например, Э. Фасмер, считают, что слово «ушкуй» происходит из языка финно-угорского племени «весь» (вепсов) и означает «лодка».

Также есть версия, что слово «ушкуй» образовалось от татарских слов «уч каек» - «три лодки», ибо ушкуйники атаковали на кораблях, вмещавших столько людей, сколько вмещалось на трех булгарских лодках (до 30 человек).

Изготавливались ушкуи в двух вариантах: для сплава по реке и для моря. Длина ушкуя составляла 12-15 метров, ширина - 2,5 метра. Высота борта - около 1 метра и осадка - до 60 см. Вместимость - до 30 человек. В морском варианте использовался косой парус и по обоим концам корпуса судна делались крытые дощатыми палубами трюмы.

Речной ушкуй имел прямой парус и полностью открытую палубу без трюмов. В обоих вариантах вместо руля использовалось кормовое весло. Корпус ушкуя набирался из тесаных досок. Планширь - деревянный брус с гнездами для уключин, идущий вдоль борта лодки и прикрывающий верхние концы шпангоутов - отсутствовал. В зазор между обшивками вставляли клинья-кочети, которые служили опорами для весел. Утолщенные последние пояса наружной и внутренней обшивок обеспечивали достаточную прочность борта при возможном абордаже или при перетаскивании ушкуя через переволоку.

Новгородский ушкуй XV-XVI вв.

Благодаря симметричным образованиям носа и кормы ушкуй мог, не разворачиваясь, моментально отойти от берега, что приходилось часто делать при набегах. При попутном ветре ставили мачту-однодревку с прямым парусом на рее. Для его подъема верхушка мачты снабжалась нащечинами. Простейший, без блоков, такелаж крепился за скамьи, а носовая и кормовая растяжки - на соответствующих оконечностях. Весла в местах соприкосновения с обшивкой обтягивали толстой кожей.

От «ушкуй» образовано слово «ушкуйники» - новгородская вольница (отряды до нескольких тысяч человек), совершавшая на ушкуях походы за добычей, Как правило, сама торгово-боярская правящая верхушка Великого Новгорода, т. н. «300 золотых поясов», тем более новгородское вече никогда не посылало в поход ушкуйников и фактически не несло никакой ответственности за их действия.

Не следует, однако, думать, что ушкуйниками были исключительно новгородцы, аналогичные речные походы совершали жители и других крупных торговых центров - Хлынова (Вятки) и Устюга Великого.

Ушкуйники грабили торговые речные караваны и прибрежные города. В московских летописях они однозначно упоминаются как «разбойники»:

«В лето 6868 (1360) из Великого Новгорода разбойници приидоша в Жукотин [ордынский г. Джукетау] и множество татар побиша и богатство их взяша, и за то разбойничество христиане пограблены быша в Болгарех от татар. В то же лето князи Жуковстии поидоша во Арду ко царю и биша челом царю дабы царь оборонил себя и их от разбойников, понеже много убивства и грабления сотворяше от них беспрестани. Царь же Хидырь посла трёх послов своих на Русь: Уруса, Каирмека, Алтын-Цыбела [обратите внимание, что первые два имени тюркские, третье - монгольское] ко князем русским чтобы разбойников поимали и к нему прислали. И бысть всем князем съезд на Костроме: князь великий Дмитрий Константинович из Володимера, и брат его старейший князь великий Андрей Константинович из Нижнего Новогорода, и князь Константин Ростовский, и поимаша разбойников и выдаша их всех послам царевым и со всем богатством их, и тако послаша их во Орду».

Т. е. схваченные речные пираты без обиняков были выданы татарскому хану на расправу...

Уделяют внимание ушкуйническому движению и члены
современных клубов военно-исторической реконструкции.

Походы ушкуйников подрывали экономические ресурсы Золотой Орды, но вместе с тем наносили ущерб и русским городам, мешая развитию торговли по Волге и Каме. В 1366 г. они совершили один из самых крупных походов: на 150-ти ушкуях во главе с боярами сначала прошлись по Волге, грабя караваны восточных купцов - татар, армян, арабов - затем, напав на Нижний Новгород, разграбили его. После этого направились на Каму и «повоевали» города Волжской Булгарии.

В Новгородской I летописи читаем: «В лето 6874 (1366) ездили из Новагорода люди молодые на Волгу без новгородского слова и воеводою Есиф Варфаломеевич, Василей Федорович, Александр Обакунович, и приехаша все здравы. И за то великий князь Дмитрий Иванович разгневася и разверзе мир с Новым городом, рекуще так: За что есте ходили на Волгу и гостей моих пограбили много? Того же лета на зиму от князя изымаша Василья Даниловича с сыном на Вологде заложников, а он поеха того не ведал, не стерегся… Пришли новгородци в ошкулех, воеводами Осиф Варфаломеич, Василей Федорович, Алексей Обакунович на Нижней Новгород и много бессермен избиша, а наших пострелиша Филиппа Устректова и Бориса Квашенкина да 2 человека».

В Рогожском летописце это событие описано так: «Того же лета проидоша Волгою из Новагорода из Великаго полтораста ушкуев Новогородци, разбоиници оушкуиници, избиша множество Бесермен в Новегороде в Нижнем, множество муж и жен и детеи, товар их бесчислено весь пограбиша, а суды их кербаты и лодии и оучаны и павозкы и стругы, то все посекоша, а сами отидоша в Каму и проидоша до Болгар, тако же творяще и воюющее».

В Пискарёвской летописи: «Того же лета ездиша из Новаграда люди молодые на Волгу без наугороцкова слова, а воеводы у них Осиф Ворфоломеевич с товарищи, и возвратишася со многим прибытком. Князь же великий Дмитрей Иванович разгневася про то на Новград. Того же году поимаше на Вологде боярина новгороцково Василия Даниловича и с сыном ево Иваном, и приведоша его на Москву».

В Типографской летописи: «Того же лета проидоша из Новагорода Волгою из Великого полтора ста оукшуев с разбойники с Новогородскыми, и избиша по Волзе множество Татар и Бесеръмен и Ормен и Новъгород Нижний пограбиша, а соуды их, кербаты и павозкы и лодии и оучаны и строугы, все изсекоша и поидоша в Каму и проидоша до Болгар, такоже творяще и воюющее».

Таким образом, поход 1366 г. был совершенно не согласован ни с новгородскими, ни с московским властями, которые встали на сторону главной пострадавшей стороны - Золотой Орды.

Русский воин-ушкуйник XIV в. с саблей и кистенем.

Упомянутый в сообщении новгородец Александр Обакунович фигурирует в летописи еще под 1336 годом, 30 годами ранее, когда его отряд на судах совершил успешный поход за Урал, воротившись «из-за Камня» с богатой добычей.

Совершали ушкуйники набеги на и на Кострому, на Ярославль и др., а в 1375 г. разбили войско костромичей, разграбили Кострому, Нижний Новгород. В 1374 г. ушкуйники в третий раз взяли город Булгар, затем пошли вниз и взяли сам Сарай - столицу Великого хана. В 1375 г. новгородцы на семидесяти ушкуях… уже по традиции нанесли визит в города Булгар и Сарай. Причем правители Булгара, наученные горьким опытом, откупились большой данью, зато ханская столица Сарай была взята штурмом и разграблена. Затем ушкуйники спустились вниз по Волге к ее устью. Правитель Астрахани хан Салгей, напуганный разгромом Сарая, тотчас выплатил дань, затребованную новгородцами. Усыпив бдительность ушкуйников, он заманил их в западню и большую часть перебил.

Совершенно очевидно, что активности русских речных пиратов во второй пол. XIV в. способствовал политический кризис в Золотой Орде, и как только ханская власть более-менее укреплялась, ушкуйники получали от татар, булгар, бесерменов и др. достойный отпор.

В 1392 г. татарский царевич Беткут по приказу хана Тохтамыша разорил Хлынов (Вятку) - город, основанный выходцами из Новгорода. В ответ ушкуйники предприняли поход по Вятке и Волге. На своем пути они разорили множество татарских селений и городов, в том числе такие крупные, как Жукотин (Джукетау) и Казань.

В начале XV века в связи с усилением Московского великого княжества походы ушкуйников прекратились - последний крупный поход летопись зафиксировала в 1409 г.

Существует также мнение об ушкуйниках, которое оспаривается частью историков, связанное с участием их в защите Новгородских земель, а затем и всей Руси. После исчезновения ушкуйничества их военные приемы перенимают войска русских князей. Согласно летописям, когда Иван III Московский в 1480 г. готовился отражать на реке Угре войско хана Большой Орды Ахмата, он заранее послал в ордынские пределы крупную «судовую рать» под командованием князя Нурдовлета (т. е. крещеного татарина Нур-Даулета) Городецкого и воеводы Василия Ноздреватого, основательно «насолившую» татарам.

В XVI-XVII вв. традиции речного пиратства наследуют волжские и яицкие (уральские), а затем и сибирские казаки, совершавшие большую часть своих грабительских и завоевательных походов именно по рекам. Наиболее известной пиратской экспедицией, переросшей из речной в морскую, стал Персидский поход Стеньки Разина 1667 г.

Разин топит княжну. Гравюра из книги «Три путешествия» голландца Яна Стрейса (1675),
побывавшего в плену у Разина и первым в Европе распространившим эту легенду.

По своим хронологическим и географическим масштабам, по той массовости, которую вернее было бы называть всенародностью, потому что в грабежах речных судов и караванов участвовали не только разбойники, но и чиновники, военные, монахи, помещики и крестьяне, по оригинальности тех форм и приёмов, в которых происходили эти нападения, и по тому затейливому туману легенд, которым разбои эти были окутаны во времена их расцвета и продолжают оставаться окутанными до сих пор, - по всем этим крайне своеобразным чертам наше отечественное пиратство существенно отличалось от любых зарубежных аналогов, а в чём-то даже и превосходило их.

На просторах Атлантики, в Тихом и Индийском океанах морским разбоем занимались профессиональные моряки и военные. Сложно представить, чтобы обычный фермер из Нового Света или крестьянин из Старого Света, бросив вдруг землю и хозяйство, подались бы искать удачу на море. Без специальной подготовки они не смогли бы управиться с оснасткой, навигацией и вооружением больших военных парусников того времени. Море было сферой деятельности хорошо обученных и подготовленных профессионалов. А морские разбои за редким исключением являлись либо частью экономических и военных конфликтов между державами, либо их следствием - они служили инструментом политики.

Российское пиратство, напротив, было явлением внутригосударственным, а по своему характеру преимущественно бытовым - именно отсюда происходили его почти невероятные масштабы, сословная и этническая всеохватность и вековая неистребимость. Ведь для того, чтобы ограбить проплывающее по какой-нибудь Оке, Суре или Вятке купеческое судно, чиновнику, помещику или крестьянину вовсе не требовалось менять образ жизни, оставлять своё хозяйство и чему-то специально учиться. А тем знаменитым ворам и разбойникам, которые по временам держали в страхе целые губернии или уезды, вполне хватало одной или двух обычных лодок, немудрёного вооружения и определённой доли наглости.

«Ох, догоним мы купцов и оставим без яйцов!
Безъяйцовые купцы - далеко не молодцы!»
Кадр из фильма В. Краснопольского, В. Ускова
«Ермак» (1996).

Следует отметить, что в дореволюционной литературе слово «пираты» в приложении к речным разбойникам практически не употреблялось. Говорили просто о разбойниках, а в законодательных актах использовали словосочетание «воры и разбойники». Во второй половине XIX века с лёгкой руки Даниила Лукича Мордовцева (1830-1905) и благодаря его книге «Понизовая вольница» популярным стало выражение «вольница», означающее, главным образом, разбойников Поволжья, а уже в ХХ веке стараниями уральского журналиста и краеведа Виктора Александровича Весновского (1873-1933) появился аналогичный термин «камская вольница» - соответственно, означающий разбойников и пиратов Прикамья.

В последнее время речных разбойников уже повсеместно называют «пиратами». И словоупотребление это прижилось. Но, справедливости ради, следует всё-таки отметить, что первым, кто назвал их пиратами, был Павел Иванович Небольсин (1817-1893). В 1849 г. в книге «Покорение Сибири» он писал: «Волжские разбойники, как известно, не с разу усмирились: долго эти артели продолжали то же ремесло, ремесло речных пиратов, ремесло, с которым они сроднились и которое не казалось им ни омерзительным, ни преступным…»

Наказание пиратов на реке Волге. Подвешивание за ребро. Гравюра из работы
«A New and Complete System of Geography» Чарльза Миддлтона. 1777 г.

Основными регионами деятельности отечественных пиратов были бассейны рек Волги и Камы, наиболее оживлённые торговые артерии страны.

Были ли пираты на Руси? Однозначно были! Местом их «промысла» являлась Северная Русь. А назывались они «ушкуйниками». Причиной возникновения такого явления было новгородское легальное «повольничество», более нигде не наблюдавшееся. «Повольником» именовали свободного человека, промышлявшего торговлей и разбоем.

Странное название? Отнюдь

«Ушкуйниками» разбойники звались от «ушкуев», быстроходных узких судов, рассчитанных на 3 десятка человек. В движение плавсредство приходило при помощи весел, но было оснащено и парусами.

Главной особенностью ушкуя являлась легкость. Его было несложно перетаскивать через речные пороги и между руслами. Потому разбойники получали дополнительную мобильность.

Удивительное название судна, вероятно, происходит от полярного медведя. Его морду часто вырезали на носу плавсредства. Безусловно, существуют и прочие версии. По-древневепски «лодка» звучит «ушкой».

Как «работали» русские пираты

Разбойники отечественные унаследовали варягские традиции грабежа. Небольшой и отлично обученный отряд грузился в ушкуй, достигал заранее поставленной цели, быстро грабил близлежащий населенный пункт и отбывал в нужном направлении. Всё!

Более всего ушкуйники промышляли в Новгороде. Но, вероятно, им они не ограничивались. Ведь благодаря молодым и энергичным разбойникам республика успешно расширяла свое влияние.

Откуда пошло ушкуйничество

Существуют исторические данные, что в 11 столетии ушкуйники успешно грабили булгар. Не меньше страдали Литва и Скандинавия. Последние были не слишком выгодны, потому особого интереса не представляли.

Основную ценность тех времен представляла пушнина. Потому главной целью разбойников все же были торговые пути по Каме и Волге. Хроники 12 века указывают на разграбление черемисского Кокшарова. Существует версия, что именно после этого был основан Хлынов-Вятка. Данные, безусловно, невозможно проверить со 100-процентной вероятностью. Однако важная роль ушкуйцев в землях Вятки неоспорима.

Если создать экономическую карту тех времен, выйдет следующее. Устюг служил центром по ввозу пушнины. Из него (сквозь Вятчину) грузы следовали на волжские узлы. Другим путем была река Кама. Через узел в Новгороде ценности шли в сторону Лондона и стран Скандинавии.

Сам собой напрашивается вывод: все эти пути требовалось держать под неусыпным контролем. А как это сделать, чьими руками? Правильно, всеми «делами» занимались новгородские «повольники». При этом новгородские же «чины» оставались «серыми кардиналами», получавшими неоспоримую пользу.

Инструменты и оснащение

Оружие у ушкуйников имелось отличное. Как и прочая экипировка. Кольчуги, например. Доспехи были пластинчатыми или крупнокольцовыми. Не говоря уже о ножах, саблях и копьях. Стрелковое оружие тех времен представляли арбалеты и различные луки. Последние, к слову, бывали стационарными. Такой себе аналог современной снайперской винтовки.

Политическая обстановка

Не стоит думать, что пираты начала тысячелетия были невеждами. Вовсе нет. Они великолепно разбирались в современной политике. Порой даже нанимались в орды и армии разных государств. Также были сведущи во взаимоотношениях князей.

Как говорилось ранее, ушкуйники – не стихийное явление. Их специально готовили и обучали. Посему практически каждый обладал азами грамотности. И если не писал писем собственноручно, то проверить работу штатного писца мог с легкостью.

География ушкуйничества и исторические факты

География древнерусского пиратства была обширной. Ушкуйцы подчинили и держали в страхе не только Волгу и Двину. Они распространили свое влияние даже на Обь до океана. Грабители «работали» по рубежу между Китаем, Ордой и Чагатайским Улусом.

Исторические хроники сохранили сведения о воеводе Прокопе и его походе в 1375 году. Он помогал Москве, когда та решила подмять под себя Тверь. Предприятие вышло успешным, за что воевода получил неограниченные полномочия и отправился мстить Костроме.

Под водительством Прокопа было войско в 1000 воинов. С ними он наголову разбил 5-тысячную армию Костромы. Чужаки разграбили все ценности, сожгли город, а остатки населения, детей и женщин, угнали в рабство. То же они совершили и с Нижним Новгородом. В те времена там проживало множество булгар. Далее ушкуйцы двинулись по Волге. Грабили, убивали, пленяли и продавали рабов.

Ситуация изменилась в Астрахани. Разбойников попросту обманули при помощи восточной хитрости. Им поклялись в верности и соратничестве, опоили, спать уложили. А дальше.... В общем, получил Прокоп с воинством по самую макушку и надолго запомнил астраханское «гостеприимство».

Выдвигается версия, что такая позорная победа над воеводой была «многоходовкой» со стороны татар и Москвы. Потому как после поражения прокоповых ушкуйников Дмитрий Донской смог всерьез «наехать» на Новгородскую республику, оставшуюся без защиты.

Исторический поход

История хранит данные о воеводе Анфале Никитине и его 250 ушкуйниках. Про то, как «ходили к татарам» по Волге-матушке. Никитин был боярином новгородским. Главной его ошибкой являлась присяга Москве, когда правил ею Василий Дмитриевич.

Воевода по наущению москвичей отправился на захват Новгорода. Не вышло. Воинство было разбито наголову. Остатки войска осели на реке Двине. Позднее в Прикамье появился городок по имени воеводиному – Анфаловский. Считается, что сам Никитин был убит таким же разбойником. О городке сохранились только письменные упоминания.

После этих событий «ушкуйничество» как явление стало угасать. Конец ему положил Иван Грозный в году 1489-м. Руками других разбойников он передушил всех представителей «профессии». Кого не смог – вывез в Москву. Кто схоронился – попрятался в лесах Перми, на Дону или Волге.

К слову, лидер разбойников звался «ватаманом», что совпадает с иерархией казачества. Вот такой была история отечественного пиратства. Оно имело мало общего с тем, что мы знаем о современном аналогичном явлении. Ушкуйники действовали легально и часто бывали разменной картой в делах Большой Политики Древности.