Советско фашистский парад. Мифы и правда о совместном «параде» ркка и вермахта в бресте

«Совместный парад в 1939 году в Бресте Красной Армии и вермахта» уже долгое время активно используется множеством прозападных СМИ, как одно из «доказательств» тождественности советского и нацистского режимов.

Первые попытки развенчать этот миф были сделаны историками Олегом Вишлёвым, Михаилом Мельтюховым, Александром Дюковым и другими.

Свою версию происходившего в 1939-м году предлагает Олег Тимашевич (Беларусь), изучивший как фотографии и киносвидетельства того времени, так и приводящий слова свидетелей «парада»

Публикует эксклюзивную редакцию материала.

Итак, все по пунктам. Немцы в результате успешных боевых операций к 14 сентября 1939 года сумели занять Брест, а через три дня уже были в Брестской крепости. Оккупацию города совершил 19-ый моторизованный корпус вермахта, командующим которого был генерал Гейнц Гудериан. 20 сентября 29-ая танковая бригада Семёна Кривошеева, размещавшаяся в Пружанах, получила приказ от командующего 4-й aрмии В. И. Чуйкова занять город и крепость. В этот же день разведка 29-ой танковой бригады встретилась с немецким корпусом и началось согласование деталей, касающихся передачи Бреста и Брестской крепости.

Переговоры велись и на следующий день, так как возник ряд вопросов: что делать с польскими припасами, как вывезти раненых и т.д. Гейнц Гудериан все это детально описывает в своих мемуарах, возмущаясь, что были поставлены такие короткие сроки сдачи населенного пункта и укреплений. Помимо этого в воспоминаниях и Гудериана, и Кривошеева упоминаются и переговоры касательно совместного парада. Кривошеин в своих воспоминаниях (Кривошеин С. М. «Междубурье» Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1964. – С. 250-262. – 15 000 экз.) утверждает, что Гудериан весьма настойчиво требовал проведения парада с традиционным и присущим каждому параду построением вооруженных сил Германии и СССР на площади, Кривошеев отказывался, ссылаясь на усталость (его бригада менее чем за сутки преодолела 120 км, хотя при их моторизации допустимо было 90 км), но пришлось уступить, правда, предложив несколько иной вариант проведения торжественной передачи города.

В четыре часа дня части немецкого корпуса в походном марше проходят по городу и покидают его, а советские части также в походном режиме вступают в город, останавливаясь на улицах, где продвигаются немецкие вооруженные силы и салютуют им. Гудериан был удовлетворен предложенным вариантом, но потребовал присутствия Кривошеина на трибуне, чтобы приветствовать движущиеся полки.

В 10 часов утра 22 сентября немецкий флаг, который развивался над крепостью пять дней, под музыкальное сопровождение оркестра из Германии был торжественно спущен, после чего все силы 76-го пехотного полка вермахта ушли из Брестской крепости.

У нас есть возможность говорить об этом с полной уверенностью, так как имеется целый ряд сохранившихся подписанных фотографий из архивов этого самого пехотного полка № 76.

Процесс передачи крепости прошел с высоким уровнем организации и без всяких нестыковок. На демонстрируемой чуть выше фотографии запечатлен один из множества эпизодов этого мероприятия. Напротив советского офицера находится подполковник Леммель, который на тот момент командовал вторым батальоном 76-го полка. Тот самый Ганс Георг Леммель, который 10 июня 1941 года будет назначен командиром этого полка, а уже 17 июля этого же года будет убит в бою, напав на тех, с кем он на фотографии весь вежлив и учтив…

Вторая половина 22 сентября прошла также организовано и без всяких проблем и проволочек немцы ушли из Бреста, оставив населенный пункт Советской армии.

Конечно, есть огрехи и у тех, кто стремится развенчать миф. Так, например, Вишлёв в своем труде, указывая, что передать целый город нельзя было без каких-либо военных церемоний, абсолютно прав, но при этом сообщает не совсем верную информацию, касающуюся того, что на момент прохождения советских войск немцев уже не оставалось в городе.

В общем, все по порядку.

Спустя всего пять дней, то есть 27 сентября, очередной выпуск кинообозрения «Ton-Woche» продемонстрировал киносюжет о передаче Бреста. Ни для кого не секрет, что видеоматериал делался под тщательным наблюдением ведомства Геббельса. Есть вероятность, что исключительная настойчивость Гудериана при ведении переговоров с Кривошеиным о необходимости совместного парада объясняется необходимостью создания такого киноматериала, а не для того, чтобы покрасоваться в парадной военной форме и какой-то любовью к парадам.

Разберем, что же кинодокументалисты из Германии смонтировали.

Видно, что перед трибуной двигаются немецкие части, там же видно Кривошеина и Гудериана, приветствующих проходящие части. Также видно, что достаточно много советских солдат находятся на обочине и двигающиеся по улице советские танки Т-26. Видны немецкие грузовики и артиллерия, которые проезжают мимо трибуны, с которой им салютуют Кривошеин и Гудериан, но при этом нет ни одного кадра, где на фоне трибуны с командующими был бы хоть один советский танк. Это уже наводит на определенные мысли, но, как говорится, рано еще делать выводы. Поэтому перейдем к рассмотрению нескольких фотографий.

На одной из них запечатлен советский танк Т-26 и группа германских мотоциклистов, а также стоящие у тротуара немецкие грузовые машины.

Советский танк двигается мимо того самого места, где в киноленте располагалась трибуна, но ее там еще нет. Если посмотреть внимательно, то можно увидеть — на флагштоке, который размещается прямо за трибуной на видеоматериале, висит немецкий флаг. А на другой фотографии, которая делалась в тот же день, запечатлен процесс снятия флага. И именно снятия, а не подъема, так как подниматься он мог с 14 по 17 сентября, но никак не позже.

Кривошеин же в это время находился вместе со своей бригадой на марше по направлению к Барановичам и потому ну никак не мог присутствовать при его подъеме, что дает все основания утверждать, что флаг именно снимается.

На втором снимке можно наблюдать процесс снятия флага Германии, в тот момент, когда командующие приветствуют части, стоя на трибуне.

Кинохроника же демонстрирует то, что в момент марша воинских частей стоит трибуна, и флаг еще поднят.

То есть, вторая фотография сделана после мероприятия. Первый же снимок, где запечатлены немецкие мотоциклисты и советский танк, показывает поднятый флаг и отсутствие трибуны, на которой разместятся командиры во время мероприятия.

Получается, что фотография с Т-26 и мотоциклистами делалась до торжественного марша. Кривошеин в своих воспоминаниях пишет, что 29-я танковая бригада вошла в Брест в три часа дня, а движение вооруженных сил стартовало в четыре часа. Несложно догадаться, что фото делалось в промежутке между тремя и четырьмя часами дня.

Где-то в это же время была сделана и следующая фотография, где можно уже увидеть целую колонну советских танков, при этом мотоциклисты и грузовики находятся на прежних местах. И опять же, трибуны до сих пор нет никакой, а в месте, где она будет размещена, находятся какие-то зеваки и, если судить по позе, то еще кто-то из фотографов.

Также интересен момент, касающийся того, что на обоих снимках грузовики стоят в непосредственной близости от флагштока, а в киноленте грузовики отсутствуют.

Точнее, там видна немецкая артиллерия, которая проходит мимо грузовиков, что несколько удалены и находятся около овальной дорожки, огибающей площадку с флагштоком, и упирающуюся в проезжую часть улицы. Следующая фотография это отчетливо демонстрирует.

Мимо трибуны проходит немецкая техника

Если обратить внимание на некоторые детали, то станет видно, что грузовики в киноленте есть только тогда, когда проходят немецкие части. Ни один кадр не запечатлел советские войска, двигающиеся на фоне грузовиков, стоящих на обочине. Также любопытен тот факт, что советские танкисты, которые должны проезжать мимо трибуны с командирами, по каким-то причинам отворачиваются от них и приветствуют скопившихся людей, которые находятся на противоположной от трибуны стороне.

Самый же последний кадр кинохроники тоже представляет интерес (после демонстрации приветствия Гудериана), так как съемка двигающегося советского танка ведется из такой точки (можно разглядеть это место на первой фотографии, оно находится у дальнего столба по правой стороне, рядом с кустом), как будто он хотел не допустить, чтобы в кадр не попали также и трибуны – площадка с флагштоком находится за его спиной, причем на большом удалении и по правой стороне. Это удивительно, ведь он бы сделал существенно более эффектный кадр, так как советский танк оказался бы на фоне трибуны с командующими парадом. Для этого ему необходимо было передвинуться ближе всего на пятьдесят метров, туда, где делались фотографии с мотоциклистами.

Подводя итоги, можно смело утверждать, что киносюжет из «Wochenschau» о «совместном параде» в Бресте не должен вводить никого в заблуждение, так как очевидно, что киноряд не является единым.

Все кадры, демонстрирующие советские вооруженные силы, и подающиеся так, как будто снимались непосредственно во время торжественного марша мимо трибуны с Гудерианом и Кривошеиным, судя по всему, были сняты действительно 22 сентября, но либо в другое время суток, либо вообще на других улицах. Несмотря на высокий уровень монтажа, особенно с учетом того времени, все вышеперечисленное служить доказательством «совместного парада» никак не может.

Видеосюжет из «Wochenschau» создавался, понятно, что не для советского народа, а для успокоения немцев касательно военных действий на два фронта и для того, чтобы попытаться оказать воздействие на правительство Англии и Франции.

Стоит обратить внимание, что немецкие пропагандисты оказались здесь явно неслучайно, так как настолько сильный сюжет у них не получилось бы сделать нигде в другом месте.

Также стоит отметить, что есть советско-германский протокол «О порядке отвода германских войск и продвижения советских войск на демаркационную линию в Польше», который датируется 21 сентября 1939 года. Там вполне отчетливо утверждается, что движение вооруженных сил надо организовать так, чтобы соблюдалась дистанция между передовой частью колонны Красной Армии и хвостом колонны армии Германии, не менее чем 25 км. Также в этом документе указывается, что войска СССР должны начать движение на рассвете 23 сентября, а немцы должны покинуть город 22 сентября.

Получается, что начало движения 29-ой танковой бригады в город Брест одновременно с началом процесса вывода немецких войск объясняется тем, что приказ не был доставлен Кривошееву, либо он по каким-то причинам его не исполнил.

Также интересны будут показания очевидцев того «совместного парада»:

Светозар Николаевич СИНКЕВИЧ (1924 г. р.):

«На Шоссейной улице показались первые советские танки. С чувством величайшего любопытства и совершенно ошеломленный, я побежал смотреть. Ведь это наши, русские! На небольших грузовых машинах сидели солдаты в странных остроконечных шлемах. Поперек грузовика были положены сосновые доски, служившие сиденьем для бойцов, как тогда называли солдат. Лица у них были серые, небритые, шинели и короткие ватные куртки как будто с чужого плеча, голенища сапог из материала вроде брезента. Я подошел к одной из машин и попробовал поговорить с солдатами. Однако все находившиеся там молча глядели в сторону. Наконец один из них в форменной фуражке со звездой на рукаве заявил, что партия и правительство по просьбе местного населения прислали Красную армию, чтобы освободить нас от польских панов и капиталистов. Я был очень удивлен убогим видом и странной необщительностью соплеменников… В это время меня подозвал другой военный и спросил, правильная ли это дорога к крепости. Дорога была одна: еще километра два вперед, – и колонна медленно двинулась дальше.
Потом я был свидетелем передачи Бреста немецкими военными властями.

У здания бывшего воеводского управления стояли ряды германских солдат и военный оркестр. На флагштоке развевался флаг со свастикой. Невдалеке от флагштока стояли какие-то люди в кепках, несколько военных и толпа зевак. После того как сыграли немецкий гимн, флаг со свастикой спустили. Сборный оркестр нестройно сыграл «Интернационал», и кто-то из группы незнакомых мне людей стал поднимать красный флаг с серпом и молотом. После этого немцы быстро покинули город».
Из этого свидетельства видно, что свидетель не употребил ни разу слово «парад», а также точно утверждено, что после немецкого гимна был снят немецкий флаг и, после советского «интернационала» поднят советский, после чего германская армия моментально ушла из города.

Петр Онуфриевич КОЗИК (1928 г. р.):

«22 сентября 1939 года отец повел меня на площадь. По городу только и разговоров было, что о приближении русских. По дороге со Шпитальной (Интернациональной) в сторону Унии Любельской (нынешняя ул. Ленина – прим.) повернул оркестр из местных – судя по красным повязкам с серпом и молотом, членов КПЗБ. А по Ягеллонской (Машерова) шла танковая колонна русских. Башни танков имели с боков приваренную длинную скобу, чтобы держаться десанту.
Солдатики-пехотинцы всё какие-то заморенные. Помню, как они курили. Достанет боец мешочек с табаком, из обрывка газеты смастерит самокрутку, долго высекает искру кресивом о кусок напильника, раздует фитилек, прикурит… А у немца хитрый портсигар: заложит бумажку, крутнет – и готово.
Колонна вермахта уже стояла наизготовку. Перед воеводством, теперешним облисполкомом, – небольшой деревянный помост (трибуна) и флагшток с германским флагом. Русские повернули с Ягеллонской на Унии и остановились. Немецкий чин в шинели с красной генеральской подкладкой и русский комбриг пожали руки. Прошли подразделения, два командира сказали речи. Потом опустили немецкий флаг, подняли советский. Последняя немецкая колонна, печатая шаг, двинула в сторону Граевского моста, повернула влево на Каштановую (Героев Обороны), в сторону крепости, а дальше за Буг. КПЗБовцы стали выкрикивать: «Да здравствует советская власть!»

В этих показаниях свидетель тоже не употребляет слово «парад», а также видно, что советские танки входили в город в тот момент, когда вермахтовцы уже стояли наизготовку. При этом ни первый, ни второй свидетель не упоминают ни о каком прохождении советской армии мимо трибуны с Гудерианом и Кривошеиным.

Еще одно доказательство того, что никакого парада не было – «Договоренность с советскими офицерами о передаче Брест-Литовска». Подробно останавливаться на этом документе не стоит, так как он и без этого весьма известен. Сделаем акцент только на самом важном для нас моменте, который переведем с немецкого.

«14:00 Начало прохождения торжественным маршем русских и немецких войск перед командующими с обеих сторон со сменой флага в заключении. Во время смены флага играет музыка национальных гимнов».

Перевод немецкого слова Vorbeimarsch – “прохождение в строю торжественным маршем (мимо чего-л.); прохождение торжественным маршем”. Обычный on-line переводчик дает «Прохождение маршем». Слово “парад” в немецком языке другое – Truppenparade или просто Parade», и этого слова в документе нет. А на «нет», как говорится, «и суда нет».

Можно привести и целый ряд косвенных доказательств, типа общего состояния советских войск на тот момент. Танки Кривошеина вошли в Брест прямо с марша и, естественно, были не готовы участвовать в торжественном прохождении.

Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1964. - С. 250−262. - 15 000 экз.

Если бы городам присваивали звания так же, как людям, Брестская крепость была бы дважды героем. Потому что в июне сорок первого она отражала уже вторую осаду. Первый раз гарнизону Брестской крепости пришлось держать оборону в тридцать...

Если бы городам присваивали звания так же, как людям, Брестская крепость была бы дважды героем. Потому что в июне сорок первого она отражала уже вторую осаду. Первый раз гарнизону Брестской крепости пришлось держать оборону в тридцать девятом. Тогда ее защищали польские войска генерала Плисовского. А нападавшими были все те же.

«На той войне незнаменитой…»

В тридцать девятом, когда Германия напала на Польшу, Брестскую крепость штурмовали семь раз. Атаки немецкой пехоты поддерживала артиллерия. Но все было безуспешно. Гарнизон отражал попытки прорыва. Нападавшим казалось, что противостоит им мощная воинская группировка. А генерал Константы Плисовский командовал всего лишь тремя батальонами пехоты и батальоном охраны. У него не было даже ни одного противотанкового орудия. А в город, до которого рукой подать, уже входила танковая дивизия Гудериана.

13 сентября Плисовский приказал эвакуировать из Брестской крепости семьи офицеров и подофицеров, заминировать мосты и подходы к крепости, заблокировать главные ворота танками. Несколько легких боевых машин, которыми располагал генерал, по прямому назначению использовать было бессмысленно.

14 сентября части 10-й немецкой танковой дивизии 19-го армейского корпуса выдвинулись к фортам. Артиллерия обрушила на крепость мощный огонь. Потом на штурм пошла пехота. Но гарнизон отразил атаку. Под командованием генерала Плисовского было две тысячи человек. Атакующих - пять тысяч. Но крепость держалась. 16 сентября начался тщательно подготовленный штурм крепости. Его снова отбили. Но в этих боях генерал Плисовский был ранен.

Брестская крепость сражалась в осаде трое суток - с 14 по 17 сентября. Она могла бы держаться и дольше. Но в тот день границу перешла Красная армия. Всем было ясно, что война обрела иной поворот. И дальнейшее сопротивление, каким бы героическим оно ни было, только перемелет человеческие жизни и закончится бессмысленным уничтожением гарнизона. Чтобы сберечь людей, генерал Плисовский принял решение вывести свои батальоны из обреченной цитадели.

В ночь на 17 сентября польские военные уходили из крепости под артиллерийским огнем. Выносили раненых. Не бросали убитых. Те, кто уцелел и добрался до Тересполя, похоронили погибших на местном кладбище. Там и сейчас в сохранности их могилы.

А с востока навстречу войскам вермахта уже шли полки комкора Василия Чуйкова. В то самое время, когда поляки уходили из крепости, в Кремль был вызван посол Польши Вацлав Гжибовский.

Заместитель наркома иностранных дел СССР Владимир Потемкин зачитал ему ноту, подписанную Сталиным: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства. Варшава как столица Польши не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, подписанные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяческих случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР». «Польша никогда не перестанет существовать!» - ответил посол и отказался принять ноту. Потемкин попытался всучить ноту прямо в руки, но Гжибовский бросил ее на стол и еще раз повторил: «Никогда!» И вышел из кабинета, хлопнув дверью. Когда он подъехал к зданию посольства, его ждал курьер из Наркоминдел - с нотой в руках. Но и там вручить ноту не удалось. Тогда ее просто отправили в посольство почтой.

В ту же ночь и в то же время, когда По¬темкин читал польскому послу ноту Ста¬лина, в Кремль был вызван и германский посол граф фон Шуленбург. Его, в отличие от польского дипломата, принимали как дорогого гостя: не замнаркома с сухим чтением ноты, а Сталин, Молотов и Ворошилов с хорошими новостями. После дружеских рукопожатий фон Шуленбургу сказали, что именно сегодня с рассветом Красная армия перейдет советско-польскую границу по всей длине - от Полоцка до Каменец-Подольска. Посла попросили передать в Берлин дружескую просьбу о том, чтобы немецкие самолеты не залетали восточнее линии Белосток - Брест - Львов. Посол пообещал, что никаких неприятных сюрпризов в виде барражирующих самолетов на пути советских войск не будет.

А утром «Правда» и «Известия» вышли с текстом советско-германского коммюнике на первых полосах:

«Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и германских войск, действующих в Польше, правительство СССР и правительство Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез с интересами Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР. Задача этих войск, наоборот, состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования».

Так Советский Союз разорвал подписанный еще в 1932 году советско-польский договор о ненападении. Согласно этому договору запрещались помощь и любое содействие Советского Союза государству, которое нападет на Польшу, и наоборот. Но что там выполнение международного договора, если речь идет о дележе территорий! Советско-польский договор о ненападении был забыт в тот же момент, когда Германия предложила просто поделить Польшу и навсегда стать добрыми соседями.

При этом советское командование опасалось, что, несмотря на предложение вечной дружбы, немецкая армия может как бы невзначай выйти на линию Сталина, и стремительно двинуло войска на запад. Официально это называлось - защитить братские народы Украины и Белоруссии. Вначале защитников действительно встречали там радостно. Советская пропаганда трудилась не зря. Еще задолго до войны с той стороны через границу бежали иногда группы молодежи. Бежали, чтобы жить в свободной стране. Но здесь их хватали чекисты и старательно выбивали показания, будто все эти желторотые юнцы и ошалевшие от страха девчонки - польские шпионы. Тех, кто признавался, расстреливали. Тех, кто допросы выдерживал, отправляли на двадцать лет в лагеря.

Советско-германский пакт о ненападении был подписан 23 августа 1939 года. К нему прилагался секретный протокол о разделе Восточной Европы между Москвой и Берлином. 31 августа Верховный Совет СССР его ратифицировал. Советский народ, как обычно, ответил овациями. О секретном протоколе советскому народу, естественно, не доложили.

Кстати, Советский Союз нарушил договор с Польшей о ненападении еще до его одностороннего разрыва - до 17 сентября, когда послу зачитали советскую ноту. Спустя неделю после нападения Германии на Польшу, 8 сентября, посла Гжибовского пригласил Молотов и сказал, что отныне транзит военных материалов в Польшу через территорию СССР запрещен. А с первого же дня войны Советский Союз любезно предоставил Германии минскую радиостанцию, чтобы немецкие войска могли использовать ее в качестве радиомаяка для наведения самолетов, бомбардирующих Польшу. За эту дружескую услугу Геринг лично поблагодарил наркома обороны Клима Ворошилова. А когда с Польшей было покончено, прислал ему в подарок самолет.

Устрашение Европы

Брест был оккупирован 22 сентября. Сразу двумя армиями. С восточной стороны в город вошла авангардная 29-я танковая бригада под командованием Семена Кривошеина. Согласно секретному протоколу Брест становился советской территорией. И на следующий день немецкие войска должны были покинуть город. Но для демонстрации советско-германской дружбы военачальники решили расстаться красиво. И раз уж две армии встретились как друзья, как союзники, которые вместе провели успешную боевую операцию, то по всем традициям это надлежало отметить. И они решили провести совместный парад. Прощальный - немцы же уходили. Недалеко, на ту сторону Буга.

Торжества начались на следующий день после прихода советских войск, 23 сентября, в 16.00. Обычно парады принимает один человек. На этот раз принимавших было двое. На деревянную трибуну в центре Бреста поднялись два командира в парадной форме: выпускник Казанского танкового училища Хайнц Гудериан и выпускник Военной академии имени Фрунзе Семен Кривошеин.

Это было искреннее торжество. Солдаты двух армий на улицах Бреста обменивались папиросами, офицеры угощали друг друга пивом.

Генерал Гудериан вспомнит потом эти сентябрьские дни в своих мемуарах: «В качестве вестника приближения русских прибыл молодой офицер на бронеавтомобиле, сообщивший нам о подходе их танковой бригады. Затем мы получили известие о демаркационной линии, установленной министерством иностранных дел, которая, проходя по Бугу, оставляла за русскими крепость Брест… В день передачи Бреста русским в город прибыл комбриг Кривошеин, танкист, владевший французским языком; поэтому я смог легко с ним объясниться… Наше пребывание в Бресте закончилось прощальным парадом и церемонией с обменом флагов в присутствии комбрига Кривошеина».

Парад прошел превосходно. Войска с обеих сторон показали великолепную строевую выучку. Парадные расчеты шли под звуки Бранденбургского марша. Спустя сорок пять минут после начала парада на площади зазвучали национальные гимны. Флаг рейха был спущен. Комбриг Кривошеин произнес по-военному короткую речь. Советский солдат поднял красный флаг. Парад окончен. Рейх уходит на ту сторону новой границы. В торжественной обстановке Советскому Союзу передан город Брест. Как и положено, все завершилось банкетом для высшего руководства. Расставание удалось на славу. А 24 сентября немецкие войска покинули Брест. Ненадолго.

Этот парад был не для своих граждан. Не для советского народа. Не для немцев. И уж тем более не для жителей Бреста, которые понять не могли, в чьих руках оказался город, чья здесь власть и в какой стране они теперь будут жить. Грохот немецких и советских сапог по брестской брусчатке должен был мощным эхом отозваться в Европе. Надо было показать всему миру, что появился могучий союз двух дружественных государств, которые уверенно перекроят не только карту Польши, но и карту мира. Кусок отрежут для Германии и свою долю - для СССР. С миром будет так, как было с Польшей.

Парад в Бресте был не единственным совместным торжеством. В Гродно и Пинске тоже прошли парады с братанием советских и немецких солдат - правда, менее масштабные, чем в Бресте. Германия называла их «парадами победителей». СССР называл «парадами дружбы». В Гродно на такой же, как в Бресте, наспех сколоченной трибуне парад принимал комкор Василий Чуйков. Занятые немцами города по договору о дружбе и границах, который вслед пакту о ненападении подписали СССР и Германия, передавались из рук в руки. Будто вор приносил улов скупщику краденого.

Советские войска продвигались быстро. Города занимали мгновенно. И дело тут не в боевой выучке. Никакого серьезного сопротивления на своем пути Красная армия не встречала. Почему же поляки, отчаянно воевавшие с немцами, даже не попытались дать отпор такой же агрессии с востока? Они четко выполняли приказ. Верховный главнокомандующий польскими вооруженными силами маршал Рыдз-Смиглы сразу после вторжения Советской армии в Польшу направил в войска директиву: «С Советами в бои не вступать, оказывать сопротивление только в случае попыток с их стороны разоружения наших частей, которые вошли в соприкосновение с советскими войсками. С немцами продолжать борьбу. Окруженные города должны сражаться. В случае, если подойдут советские войска, вести с ними переговоры с целью добиться вывода наших гарнизонов в Румынию и Венгрию».

Маршал прекрасно понимал, что воевать на два фронта страна не сможет. Германия бросила против Польши полтора миллиона человек (62 дивизии), 2800 танков и 2000 самолетов. Польское войско насчитывало миллион человек (37 дивизий - 31 кадровая и 6 резервных), 870 танков и танкеток и 771 самолет устаревшей конструкции. Немецкие войска превосходили противника и численностью, и техникой. Поляки дрались героически. Однако открыть еще один фронт на востоке их армия уже не могла. И потому решено было не сопротивляться советским войскам, а вести с ними переговоры. Польское командование уведомило советское руководство, что действия Красной армии не считает началом войны СССР против Польши.

Разведка парадом

Была еще одна характерная деталь того парада. В то время, когда дружественные войска еще готовились к совместному празднику, немецкая разведка старательно обследовала левый берег Буга, который должен был стать границей между Ге¬рманией и Советским Союзом. Вместе с красными командирами немцы бродили по укреплениям Брестской крепости, будто знакомясь с местами, где была одержана победа над польским гарнизоном. Осматривали разрушенные казематы, брошенную амуницию. А саперы в это время замеряли глубины, определяли направления, наиболее удобные для форсирования Буга и Мухавца. Потом, когда 22 июня 1941 года начался переход границы и штурм Бреста и крепости, немецкие войска действовали на удивление слаженно. Они знали заранее, на какие площадки высаживать десант, где форсировать реку, куда лучше всего переправлять артиллерию. И где наиболее уязвимые места Брестской крепости.

А в послужном списке Хайнца Гудериана - Казанское танковое училище и академия Генштаба. Блестящий офицер прусской школы получил еще и превосходную подготовку в лучших учебных заведениях вероятного противника. Возможно, у немцев не было бы такого ошеломительного успеха в начале войны, если бы не это сотрудничество между вермахтом и высшим командованием Красной армии.

Наша страна готовила у себя кадры немецких летчиков - будущих асов Второй мировой войны. Немцы прекрасно изучили нашу военную технику, были достаточно осведомлены о последних достижениях советской военной науки. Они знали в лицо многих военачальников, их сильные стороны и недостатки. И даже территория, на которой пришлось потом воевать, немцам была хорошо знакома.

В июне сорок первого немецкие войска оставили Брестскую крепость в тылу, в окружении, и двинулись дальше. За безрассудную радость, с которой в тридцать девятом приветствовали в Бресте вермахт, через два года было заплачено жизнями тысяч солдат. На каждого убитого немца - десять наших. Окруженные, брошенные своим командованием, они вынуждены были сами останавливать немецкие войска. Задерживать их на необозначенных рубежах - иногда, может быть, всего на минуту. Немцы не дошли до Москвы только потому, что наши солдаты взяли на себя тяжкую работу исправления бездарной политики своего государства.

Долгий путь к мемориалу

Брестская крепость не остановила немецкие войска, как это преподносилось потом советской пропагандой. Танковые колонны продвигались в глубь страны. А там, в Бресте, немцы оставили лишь отдельные части Второй пехотной дивизии вермахта, которым приказано было добить непокорный гарнизон. Впрочем, гарнизон - это слишком громкое слово. Многих к началу войны уже не было в крепости. Кого-то вывели в летние лагеря. Кто-то ушел на маневры или на строительство укрепрайона. В крепости оставалось от семи до восьми тысяч военнослужащих. Да еще триста офицерских семей. Кто-то из командиров, опасаясь окружения, поспешил вывести своих подчиненных. А в крепости оставались в основном хозяйственные подразделения, медицинская часть, транспортная рота, интендантские команды. Строевых было мало.

Однако эти разрозненные подразделения, никем не объединенные, оказали наступающим немцам неслыханное сопротивление и продержались более месяца. Командиров высокого ранга среди защитников крепости не было. Самыми старшими по званиям оставались майор Гаврилов, капитаны Зубачев, Шабловский, Касаткин и полковой комиссар Фомин. А в основном - командиры рот, взводов, отделений. Они и организовали почти невозможное в тех условиях сопротивление и держались, пока были боеприпасы. Защитники погибали под обвалами, под огнем, без надежды на помощь. Об этом подвиге потом будут ходить только смутные слухи. Многие из тех, кто чудом выжил, пройдут еще и сталинские лагеря. Плен солдату страна не прощала.

Солдаты Войска польского, двумя годами раньше встретившие там войну, покинутыми себя не считали. С ними был их генерал. Они не писали на стенах: «Умрем, но из крепости не уйдем». Солдаты достойно выполнили свой воинский долг. И тот, кто отвечал за них, выполнил свой командирский долг. Взял ответственность на себя и вывел защитников из осажденной крепости. И с воинскими почестями предал земле погибших. Всех до единого. Может быть, именно это советская власть ему не смогла простить.

28 сентября 1939 года генерал Константы Плисовский, командовавший обороной Брестской крепости, советскими войсками был взят в плен. Его отправили в лагерь в Старобельске. А через несколько месяцев расстреляли в здании харьковского НКВД. В 1996 году приказом министра обороны Польши 6-й бронекавалерийской бригаде Войска польского присвоено имя генерала Константы Плисовского.

А майора Гаврилова, защитника Восточного форта, 23 июля 1941 года взяли в плен немцы. Он был тяжело ранен и настолько истощен, что немцы понять не могли, как он еще мог стрелять. Плененного Петра Гаврилова на носилках пронесли перед строем, чтобы солдаты отдали честь герою. Позже эти почести стоили майору десяти лет лагерей. Героем Советского Союза он станет много лет спустя.

Московскому учителю, сержанту Алексею Романову, защищавшему крепость, немцы почестей не оказывали. Его нашли без сознания под завалом. Бросили в лагерь военнопленных. В Гамбурге, когда их вывели на расчистку руин, Алексей Романов бежал. Он пробрался в порту на шведский торговый корабль и, зарывшись в угольном трюме, доплыл до Стокгольма. Там полиция передала Романова лично советскому послу Александре Коллонтай. В то время она уже передвигалась в инвалидной коляске. Услышав историю Романова, сказала: «Простите, что не могу встать перед вами на колени». Коллонтай помогла сержанту вернуться домой. Родина сентиментальностью не отличалась. И встретила его, как и прочих, попавших в плен.

Только спустя десять лет, когда Хрущев начал возвращать людей из лагерей, защитники крепости узнали, что они - не преступники. Их воинскую честь спас писатель Сергей Смирнов. Это он помогал бывшим заключенным, слушал их скупые рассказы и воссоздавал по деталям почти фантастическую историю. Только благодаря ему их все-таки признали героями. Реабилитировали. И наградили. А в Брестской крепости начали строить мемориальный комплекс, ставший главным объектом советских экскурсий после Красной площади и Эрмитажа. И имена героев-защитников там начертали. И монумент возвели. Справедливость восторжествовала.

О том, что в 1939 году эту же крепость защищали от фашистов другие солдаты, тот красноречивый мемориал молчит. Будто и не было тридцать девятого, трибуны с Хайнцем Гудерианом и Семеном Кривошеиным. И тем более не было советско-германского коммюнике и польского посла, кричавшего «никогда!», и расстрелянного генерала Плисовского.

Передача города происходила согласно советско-германскому протоколу об установлении демаркационной линии на территории бывшего Польского государства, подписанному 21 сентября 1939 года представителями советского и немецкого командований.

22 сентября 1939 года прошел совместный Советско-Германский "парад" в городе Бресте. "Парад" принимали с немецкой стороны генерал Гейнц Гудериан с нашей комбриг Семен Моисеевич Кривошеин, вот они рядышком стоят на трибуне, но началось все месяцем ранее в Москве, там 23 августа 1939 года был подписан договор о ненападении между Германией и Советским Союзом, одним из пунктов договора гласил: « В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарев, Висла и Сан.

Польские войска на территории области; октябрь 38-го

Варшава 1938, маршал Рыдз-Смиглы и оберст Штудниц во время праздничного парада по случаю присоединения Тешинской области к Польше.

Вернемся к нашему "параду"

Немцы, ожидающие советские войска у въезда в Брест. Надпись на транспаранте: "Привет избавителям от панского гнета".

Посещение немецкими военными советского танкового полка под Брестом 20. 9. 1939 г.

21 сентября 1939 года вопрос передачи города обсудили с немецкой стороной прибывшие в штаб корпуса Гудериана представители танковой бригады Кривошеина капитан Губанов и комиссар батальона Панов, и была достигнута договоренность относительно действий следующего дня.
«1. Немецкие подразделения покидают Брест-Литовск до 14.00 22 сентября. Детальный расклад:
8.00 - прибытие советского батальона с целью принятия крепости и недвижимости г. Брест-Литовска.
10.00 - встреча смешанной комиссии: с советской стороны - капитан Губанов, батальонный комиссар Панов, с немецкой стороны - комендант города подполковник Холм, переводчик подполковник Соммер.
14.00 - начало совместного парада немецких и советских подразделений. Во время смены флага оркестры играют гимны обоих государств.
2. Неспособные к эвакуации раненые немецкие солдаты остаются под опекой Красной армии и по выздоровлении будут отправлены в свои подразделения…» - и т. д., всего 10 пунктов.

давай закурим товарищ по одной

Военнослужащий 689-й роты пропаганды вермахта беседует с командирами 29-й танковой бригады Красной Армии под городом Добучин (ныне — Пружаны, Белоруссия).
На рукаве манжетная лента — «Propagandakompanie».

Колонна немецких мотоциклистов. Рядом советский танк Т-26. Брест, 22 сентября 1939 года.

Освобождение братских народов прошло успешно, можно и победный парад провести, вот как его описывает в своих мемуарах Гейнц Гудериан.

В качестве вестника приближения русских прибыл молодой русский офицер на бронеавтомобиле, сообщивший нам о подходе их танковой бригады. Затем мы получили известие о демаркационной линии, установленной министерством иностранных дел, которая, проходя по Бугу, оставляла за русскими крепость Брест;
В день передачи Бреста русским в город прибыл комбриг Кривошеий, танкист, владевший французским языком; поэтому я смог легко с ним объясниться. Все вопросы, оставшиеся неразрешенными в положениях министерства иностранных дел, были удовлетворительно для обеих сторон разрешены непосредственно с русскими. Мы смогли забрать все, кроме захваченных У поляков запасов, которые оставались русским, поскольку их невозможно было эвакуировать за столь короткое время. Наше пребывание в Бресте закончилось прощальным парадом и церемонией с обменом флагами в присутствии комбрига Кривошеина.

Танки Т-26 из состава 29-й танковой бригады Красной Армии входят в Брест-Литовск. Слева — подразделение немецких мотоциклистов и офицеры вермахта у автомобиля Opel Olympia.

дружеские рукопожатия

Документальные свидетельства

14 сентября город, а 17 сентября и крепость Брест были заняты 19-м моторизованным корпусом вермахта под командованием генерала Гудериана. 20 сентября к Бресту подошли части 29-ой танковой бригады комбрига Кривошеина и начались переговоры о передаче Бреста и Брестской крепости. Переговоры продолжались и на следующий день, а уже в 10 часов утра 22 сентября германский военный флаг, развевавшийся над крепостью ровно пять суток, был под звуки немецкого оркестра спущен, и подразделения 76-го пехотного полка вермахта покинули Брестскую крепость. Во второй половине дня 22 сентября так же организованно и без эксцессов немцы вышли и из Бреста, уступив город советским войскам.

Гудериан действительно хотел провести полноценный совместный парад, однако затем согласился на процедуру, предложенную командиром 29-й танковой бригады С.М. Кривошеиным: «В 16 часов части вашего корпуса в походной колонне, со штандартами впереди, покидают город, мои части, также в походной колонне, вступают в город, останавливаются на улицах, где проходят немецкие полки, и своими знаменами салютуют проходящим частям. Оркестры исполняют военные марши» 2) .

Приказ по 20-й немецкой дивизии на 21 сентября гловорит: «1. По случаю принятия Брест-Литовска советскими войсками 22.9.1939 г. во второй половине дня предварительно между 15.00 и 16.00 состоится прохождение маршем у здания штаба 19-го армейского корпуса перед командиром 19 АК Гудерианом и командиром советскими войсками… В прохождении маршем участвуют германские и советские подразделения» 3) .

Как можно видеть, используются весьма обтекаемые формулировки. «Прохождение маршем», «в походной колоне» и т.д. Такие оговорки не могут быть случайны, дело в том, что для военных любых стран участие в парадах, порядок прохождения войск, кто и как принимает парад и прочие пункты данного ритуала строжайшим образом прописаны в Уставе. 4) И практически ни одно из требований Устава в данном случае не выдержано. Строго говоря, уже по формулировкам приказов становится ясным, что парадом произошедшее назвать нельзя. В лучшем случае - совместное шествие. Но было ли и такое шествие? К этому вопросу мы вернемся при обсуждении кино и фотоматериалов.

В бундесархиве находится документ «Vereinbarung mit sowjetischen Offizieren über die Überlassung von Brest-Litowsk» («Договоренность с советскими офицерами о передаче Брест-Литовска») 5) .

Пояснение к переводу: в квадратных скобках «» даются недостающие части слова/фразы в случае сокращений на немецком. Комментарии размещены между слешами «/» 6) .

/Перевод текста 1-й страницы документа /

Копия
Брест-Литовск, 21.9.1939.
Договоренность о передаче города Брест-Литовк и дальнейшее продвижение русс.[ких] войск.

1.) немецкие войска уходят из Брест-Литовска 22.9 в 14:00.
В частности:
8:00 Подход русского батальона для принятия крепости и земельной собственности города Брест.

10:00 Заседание смешанной комиссии в составе:
с русской стороны: капитан Губанов
ком.[иссар] бат.[альона] Панов /Panoff/
с немецкой стороны: подп.[олковник] Голм /Holm/ (коменд.[ант города]
подп.[олковник] Зоммер /Sommer/ (устный переводчик)

14:00 Начало прохождения торжественным маршем русских и немецких войск перед командующими с обеих сторон со сменой флага в заключении. Во время смены флага играет музыка национальных гимнов.

2.) не транспортабельные немецкие раненые передаются под надзор русской армии и при достижении транспортабельности отправляются.

3.) В настоящее время не транспортабельные немецкие приборы оружие и боеприпасы временно оставляются немецкими подразделениями (Nachkommando) и по мере возможности доставки транспортируются.

4.) Все оставшиеся после 21.9, 24:00 часа запасы передаются русским войскам.

5.) автомашины, ставшие из-за поломки на пути ухода следуют после починки к немецким воинским частям. Забирающие группы должны уведомить о себе офицеру связи при штабе русских войск в Бресте.

6.) Передача всех пленных и трофеев осуществляется по предъявлению справки о получении.

/пометка - копия бундесархива /

/Перевод текста 2-й страницы документа /

7.) сворачивание полевой телефонной сети осуществляется 24.9 посредством подразделений (Nachkommando), только днем.

8.) Для урегулирования всех еще открытых вопросов остается выше упомянутая смешанная комиссия.

9.) Договоренность действует только для территории нахождения армейских частей в северо-восточном напр.[авлении] к Бугу.

10.) Дальнейшее наступление русских войск согласуется смешанной комиссией на основании директив командования с обеих сторон.

подп.[исал] Неринг /Nehring/ собств.[енноручно] подп.[исал] Губанов собств.[енноручно] с немецкой cтороны, с русской стороны, полковник, с.[лужба в] Г.[енштабе] капитан

Русс.[кий] командующий 1. экземпляр Немецкий командующий 2. - Капитан Гуванов 3. - Комис.[ар] батальона Панов 4. - Подполк. Голм 5. - Подполк. Зоммер 6. - 20. /неразборчиво/ 7. - резерв 8. -

Для правильность копии: /неразборчиво, запись от руки/
Ритмайстер

/пометка - копия бундесархива/

Обращает на себя использование в тексте документа термина «Vorbeimarsch». «Vorbeimarsch» (торжественное шествие) и «Parade» (парад) являются разными словами и не являются синонимами. Торжественное шествие - одна из составляющих парада, но может выполнятся и без всякого парадного контекста.

Кино- и фото-материалы

27 сентября 1939 года сюжет о передаче города Бреста появился в очередном выпуске кинообозрения «Ton-Woche» № 473. Именно отсюда и из официального немецкого издания 1939 г. «Великий германский поход против Польши» используются фотографии этого «парада», на которые столь любят ссылаться.

00:17-00:33 После 18 дней войны главнокомандование Вермахта смогло рапортовать: «военные действия в Польше окончены». Генералы отмечали (рукопожатиями) особенно отличившихся солдат.
00:40-00:47 На 18-й день немецкие войска встретились в Брест- Литовске с двигавшимися с востока советско-русскими подразделениями.
01:05-01:12,(комната) Тут после коротких переговоров была в деталях обговорена демаркационная линия.
01:18-01:30 После этих важных переговоров… командиры и генералы немецких и советско-русских войск принимали вместе марш войск.
02:32-2:51 Мизерная доля польских войск пыталась оборонятся, затопленные корабли должны были препятствовать доступу, с помощью (немецкой) артиллерии и военного флота сопротивление было ликвидировано.
03:32 На принятие порта прибыл неожиданно Фюрер.
04:15 По его прибытию в «Ганзейский» город Данциг народ очень радовался освободителям.

Как можно видеть, и здесь говорится о марше, но не о параде.

Давайте же внимательно рассмотрим эти фотографии. Нас сразу же будет ожидать ряд сюрпризов.

Прохождение немецких войск

С немецкой стороны прохождение осуществили два дивизиона артиллерии, усиленный полк 20-й моторизованной дивизии и в качестве замыкающего разведывательный батальон.

Немецкие войска проходят торжественно, они держат равнение на помост, где находятся немецкие и советские офицеры, салютуют им.

Обращает на себя внимание наличие многочисленных наблюдателей прохождения.

При прохождении советских войск в кадр попадают только отдельные посторонние наблюдатели. Куда делась толпа наблюдающая немецкое шествие - не понятно.

Крайне странно, что в кадры кинохроники не попало ни одного кадра, где бы на фоне трибуны с Гудерианом и Кривошеиным были засняты советские танки. Это заставляет внимательнее приглядеться к тем кадрам, где советские войска одновременно с немецкими попадают в кадр.

Такие снимки есть.

Вот один танк Т-26 идет мимо колонны немецких мотоциклистов.

Но что же это? При прохождении немецких войск, то есть в начале парада у флагштока был небольшой помост, на котором стояли офицеры. Сейчас же его нет. И это явно события не после «парада», когда помост могли бы уже и убрать.

Ведь завершением немецкого прохождения войск, в 16:45, был торжественный спуск этого флага. Затем несколько фраз произнес Кривошеев, оркестр, в роли которого выступал обученный игре на духовых инструментах взвод регулировщиков, заиграл советский гимн, и на том же флагштоке был поднят красный флаг. Если в кадр с прохождением Т-26 попал флакшток с немецким флагом, то это яркое доказательство, что снимок был сделан до «парада»

А вот и колонна Т-26 идет по той же площади, мимо той же колонны немецких мотоциклистов. И снова нет ни принимающих парад офицеров, ни помоста на котором они должны бы стоять. Обращаю внимание, что тени от проходящей немецкой техники отбрасываются вперед и налево, от советской техники - вперед и направо.

Парады в других городах

Часто высказывается мнение, что кроме Бреста также проходили парады в Белостоке, Гродно , Львове. Однако после событий под Львовом, когда немецкая и советская армии имели ряд боевых столкновений, а сам отход немцев из-под Львова сопровождался постоянными артиллерийскими перестрелками, «советским и германским частям после львовского инцидента вообще старались не давать возможности сближаться на расстояние более половины дневного перехода, т.е. 20 км». Не могло быть парада и в самом Львове, так как «21 сентября 1939 г., в день капитуляции польского гарнизона перед Красной Армией, в городе не было ни одной немецкой части. Они были отведены на 10 км западнее Львова и готовились к отходу на рубеж р. Сан».