Теория диссонанса фестингера. Когнитивный диссонанс леона фестингера

План

Введение

1. Теория когнитивного диссонанса

2. Когнитивный диссонанс по Фестингеру

2.1 Общие положения

2.2 Диссонанс и консонанс

2.3 «Полезное самоуспокоение»

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Многочисленные теории мотивации стали появляться еще в работах древних философов. В настоящее время таких теорий насчитывается уже не один десяток. В новейших психологических концепциях мотивации, претендующих на объяснение поведения человека, преобладающим в настоящее время является когнитивный подход к мотивации, в русле которого особое значение придается феноменам, связанным с осознанием и знаниями человека.

В классической работе Л. Фестингера, оказавшей огромное влияние на развитие мировой социальной психологии, проанализированы такие ключевые вопросы, как: теория когнитивного диссонанса, теория принятия решения, приемы психологического влияния, особенности массовидных социально-психологических явлений.

«Давно замечено, что любой человек стремится к сохранению достигнутой им внутренней гармонии. Его взгляды и установки имеют свойство объединяться в систему, характеризующуюся согласованностью входящих в нее элементов. Конечно, не трудно найти исключения из этого правила». (Л.Фестингер)

1. Теория когнитивного диссонанса

Теория когнитивного диссонанса (от англ. cognition - знание, dissonance – несоответствие) - социально–психологическая теория, созданная американским психологом Л. Фестингером, в которой логически противоречивым знаниям об одном и том же предмете приписывается статус мотивации, призванной обеспечить устранение возникающего при столкновении с противоречиями чувства дискомфорта за счет изменения существовавших знаний или социальных установок. В теории когнитивного диссонанса считается, что существует комплекс знаний об объектах и людях, названный когнитивной системой, который может быть разной степени сложности, согласованности и взаимосвязанности. При этом сложность когнитивной системы зависит от количества и разнообразия включенных в нее знаний.

Под термином когнитивный диссонанс понимается любое несоответствие между когнициями (т.е. между любыми знаниями, мнениями или убеждениями, относящимися к окружению, кому-либо или чьему-либо поведению). Появление диссонанса, являясь психологически дискомфортным, заставляет человека пытаться уменьшить его и добиться консонанса (соответствия когниций). Помимо этого при наличии диссонанса человек активно избегает ситуаций и информации, которые могут привести к его возрастанию.

Говоря о теории диссонанса Леона Фестингера, принято приводить пример с курильщиком: человек курит, но вместе с тем знает, что курение вредно. У него возникает когнитивный диссонанс, выйти из которого можно тремя путями:

1. Изменить своё поведение, то есть бросить курить;

2. Изменить знание, то есть убедить себя, что все рассуждения о вреде курения как минимум преувеличивают опасность, а то и вовсе недостоверны;

3. Игнорировать информацию о вреде курения.

В современной психологии теория когнитивного диссонанса нередко используется для того, чтобы объяснить поступки человека, его действия в различных социальных ситуациях. Эмоции же рассматриваются в качестве основного мотива соответствующих действий и поступков. Лежащим в их основе когнитивным факторам придается в детерминации поведения человека гораздо большая роль, чем органическим изменениям.

Доминирующая когнитивистская ориентация современных психологических исследований привела к тому, что в качестве эмоциогенных факторов стали рассматривать также и сознательные оценки, которые человек дает ситуации. Полагают, что такие оценки непосредственно влияют на характер эмоционального переживания.

2. Когнитивный диссонанс по Фестингеру

2.1 Общие положения

Когниция трактуется Фестингером достаточно широко: когниция – это любое знание, мнение или убеждение, касающееся среды, себя или собственного поведения. Диссонанс переживается личностью как состояние дискомфорта. Она стремится от него избавиться, восстановить внутреннюю когнитивную гармонию. И именно это стремление является мощным мотивирующим фактором человеческого поведения и отношения к миру.

Состояние диссонанса между когнициями Х и Yвозникает тогда, когда из когниции Х следует не Y. Состояние консонанса между Х и Y, с другой стороны, существует тогда, когда из Х следует Y. Человек стремится к внутренней непротиворечивости, к состоянию консонанса. Например, склонный к полноте человек решил сесть на диету (когниция Х), но не может отказать себе в любимом шоколаде (когниция Y). Человек, стремящийся похудеть, не должен есть шоколад. Налицо диссонанс. Его возникновение мотивирует человека на редукцию, снятие, уменьшение диссонанса. Для этого, по мнению Фестингера, у человека есть три основных способа: изменить одну из когниций (в данном случае - перестать есть шоколад или прекратить диету); снизить значимость входящих в диссонансные отношения когниций (решить, что полнота - не такой уж большой грех или что шоколад не дает значительной прибавки веса); добавить новую когницию (например, что хотя шоколад и увеличивает вес, зато благотворно влияет на умственную деятельность).

Когнитивный диссонанс мотивирует, требует своего уменьшения, приводит к изменению отношений, а в итоге - к изменению поведения. Рассмотрим два наиболее известных эффекта, связанных с возникновением и снятием когнитивного диссонанса. Один из них возникает в ситуации поведения, противоречащего оценочному отношению человека к чему-либо (аттитюду). Если человек добровольно (без принуждения) соглашается сделать что-либо, несколько несоответствующее его убеждениям, мнению, и если это поведение не имеет достаточного внешнего оправдания (скажем, вознаграждения), то в дальнейшем убеждения и мнения меняются в сторону большего соответствия поведению. Если, например, человек согласился на поведение, идущее несколько вразрез с его нравственными установками, то следствием этого будет диссонанс между знанием о поведении и нравственными установками, а в дальнейшем последние изменятся в сторону понижения нравственности.

Другой хорошо изученный эффект, полученный в исследованиях когнитивного диссонанса, – диссонанс после трудного решения. Трудным решением называется тот случай, когда альтернативные варианты, из которых необходимо сделать выбор, близки по привлекательности. В таких случаях, как правило, после принятия решения, после того, как выбор сделан, человек переживает когнитивный диссонанс, являющийся результатом следующих противоречий: с одной стороны, в избранном варианте есть негативные черты, а с другой стороны, в отвергнутом варианте есть нечто положительное. Принятое частично плохо, но оно принято. Отвергнутое частично хорошо, но оно отвергнуто.

Экспериментальные исследования последствий трудного решения показали, что после принятия такого решения (со временем) повышается субъективная привлекательность избранного варианта и понижается субъективная привлекательность отвергнутого. Человек, таким образом, избавляется от когнитивного диссонанса: он убеждает себя в том, что то, что он выбрал, не просто слегка лучше отвергнутого, а значительно лучше, он как бы раздвигает альтернативные варианты: избранное тянет вверх по шкале привлекательности, отвергнутое – вниз. Исходя из этого, можно полагать, что трудные решения увеличивают вероятность поведения, соответствующего избранному варианту. Например, если человек долго мучился выбором между автомобилями "А" и "Б", а в итоге предпочел "Б", то в дальнейшем вероятность выбора автомобилей типа "Б" будет выше, чем до покупки, так как относительная привлекательность последних вырастет.

Экспериментальное исследование одного из учеников Фестингера - Брема показало, что после принятия трудного решения повышается субъективная привлекательность избранного варианта и понижается субъективная привлекательность отвергнутого. Эксперимент был построен следующим образом. Испытуемых (женщин) просили оценить привлекательность различных предметов домашнего обихода таких, как секундомер, радиоприемник, настольная лампа и т. д. После этого контрольной группе один из предметов был преподнесен в качестве подарка. Первой экспериментальной группе (группа трудного решения) был предоставлен выбор между близкими по привлекательности предметами; второй (группа легкого решения) дали возможность выбрать предмет из двух сильно различающихся между собой по привлекательности. После этого испытуемых всех трех групп попросили вновь оценить предметы по их привлекательности. Результаты показали, что испытуемые экспериментальных групп (те, у которых было право выбора) изменили свои оценки привлекательности предметов, которые предоставлялись им на выбор: по сравнению с первоначальными оценками отвергнутый предмет воспринимался как относительно менее привлекательный, а избранный - как более привлекательный. Иначе говоря, привлекательность отвергнутого варианта уменьшилась, а избранного - возросла. Причем изменение в оценках привлекательности было более существенным в случае трудного решения.

Фестингер следующим образом объясняет описанный факт. После принятия трудного решения человек испытывает эмоциональный дискомфорт, который вызван тем, что, с одной стороны, в избранном варианте есть негативные черты, а с другой стороны, в отвергнутом варианте есть нечто положительное: принятое частично плохо, но оно принято; отвергнутое частично хорошо, но оно отвергнуто. Стремясь избавится от переживаемого противоречия, человек убеждает себя в том, что то, что он выбрал, не просто слегка лучше отвергнутого, а значительно лучше, он как бы раздвигает альтернативные варианты: избранное тянет вверх по шкале привлекательности, отвергнутое - вниз. Следствием этого являются изменения оценочных суждений, касающихся привлекательности альтернативных вариантов поведения.

Основа теории когнитивного диссонанса заключается в том, что человеку необходимо согласовывать свои поступки со своими убеждениями. Это, конечно, не открытие и не новость для разумного индивида, но почва для глубокого изучения.

Леон Фестингер исследовал механизм возникновения конфликта в сознании человека, который наступает в связи с рассогласованием поступков и убеждений, и назвал его – когнитивный диссонанс. Выводы данного учения стали полезны в менеджменте, политической и коммерческой рекламе, реабилитации жертв, которым «промыли мозги». Итак, перейдем к сути теории.

По идее Леона Фестингера, при несоответствии действий индивида с его убеждениями неминуемо наступает диссонанс – психическое напряжение определенной мощности. Мощность, прежде всего, будет зависеть от значимости ценностей или убеждений, переступить через которые пришлось. Другими словами, чем больше противоречие в мировоззрении и совершаемых поступках, тем сильнее будет непосредственно и диссонанс.

Разобраться с наступившим диссонансом можно – ослабить его или свести к нулю в принципе, для этого можно использовать один из трех методов: первый, изменить свершившийся поступок или последствия этого поступка; второй, найти логическое оправдание тому, что случилось, то есть «прорационализировать»; третий, переосмыслить и тем самым поменять свои ценности.

Так как ранее существовало устойчивое понятие, что убеждение определяет поведение человека, третий способ решения возникшего в связи с рассогласованием между поступками и ценностями конфликта становится особо интересным. Давайте разберемся почему … Если человек сначала подумал, потом принял решение, и только потом непосредственно сделал, то первичной будет система ценностей индивида, исходя из которой было принято решение и в последующем совершено действие, но…

Фестингер выяснил, что эта цепочка может изменяться и строится совершенно по-другому. Например, если человек не может изменить ситуацию и ее последствия, не может смириться с произошедшим внутренне и оправдать себя, то он будет вынужден изменить свою систему ценностей для того, чтобы максимально снизить или свести к нулю возникший диссонанс. Таким образом, мы приходим к обратному выводу, который заключается в том, что наши поступки влияют, а порой и изменяют на наши убеждения.

Предположим, что молодой парень, хочет быть «своим» для определенной уличной тусовки, чтобы влиться в нее он способен совершить какой-то необдуманный поступок. Допустим, он кого-то избил в драке – достаточно распространенный способ приобретения более высокого статуса в подобных компаниях. Предположим и то, что его родители никогда не были сторонниками насилия и с детства пытались донести до него необходимость решать все мирным способом. Каковы будут результаты?

В результате стремительно набирающего обороты диссонанса, юноша оказывается перед очень тяжелым для него выбором. Что сделать — раскаяться в содеянном им поступке или изменить прежнюю систему ценностей, признавая насилие допустимым и возможным? Дальнейший выбор будет зависеть от значимости данной компании и силы существующих уже ценностей. С учетом того, что признание своей вины напрямую связано с падением самооценки, стоит предполагать, что выбор будет в пользу компании, а соответственно и изменения старой системы ценностей.

Эта теория, предложенная американским учёным Леоном Фестингером, рассматривает когнитивный диссонанс как один из главных факторов, управляющих поведением человека и межличностными отношениями. Основные положения данной теории изложены в его работе «Теория когнитивного диссонанса» (1957). До теории когнитивного диссонанса Л. Фестингер разрабатывал идеи социального сравнения. Основная суть этих идей состоит в том, что человек имеет тенденцию постоянно сравнивать себя с другими, причём чем более он замечает расхождений в способностях, мнениях между собой и другими, тем меньше он способен объективно оценивать себя. Внутреннее состояние человека при этом оценивается как:

консонанс – согласованность в его когнитивной структуре;
диссонанс – переживание противоречия между знанием и поведением, между знаниями (когнициями).

Когнитивный диссонанс ‑ противоречие в системе знаний человека, порождающее у него неприятные переживания и побуждающее его к действиям, направленным на устранение этого противоречия. Существование диссонанса, будучи психологически дискомфортным, вызывает стремление уменьшить его или препятствовать его росту. Проявление этого стремления включает изменение поведения; изменение знаний об объекте; игнорирование ситуации.

Источниками диссонанса могут выступать:

логическая непоследовательность , т.е. логическая противоречивость двух суждений (например, «люди смертны, но я буду жить вечно»);
несоответствие когнитивных элементов культурным образцам и нормам (например, когда учитель кричит на учеников, возникает диссонанс с представлениями об образе педагога);
несоответствие данного когнитивного элемента более общей, более широкой системе представлений (сосед всегда уходит на работу рано утром, а в этот раз пошёл вечером);
несоответствие прошлому опыту новой информации.

Последствия диссонанса:

существование диссонанса мотивирует личность уменьшить его и достичь консонанса;
личность избегает информации, способствующей росту диссонанса;
рационализация своего решения или поведения с целью оправдания.

Способами уменьшения диссонанса являются:

изменение поведенческих элементов когнитивной структуры, когда из противоположных, амбивалентных мнений выбирается наиболее подходящее либо продуцируется интегративное суждение;
изменение когнитивных элементов, относящихся к среде (мнений, убеждений других людей, которые должны быть подвергнуты изменению, т.к. они выступают диссонирующим фактором);
добавления в когнитивную структуру новых элементов (данный феномен избирательного подбора человеком специальной информации, способствующей уменьшению диссонанса, в психологии называется «селекцией информации».

Таким образом, согласно теории Л. Фестингера, влияние выступает как способ воздействия человека на самого себя и окружающих с целью устранения диссонансных отношений в системе знаний.

Вопросы и задания для самопроверки

Перечислите основные теоретические направления, в которых исследовались аспекты влияния.
Какие идеи исследователей психоаналитического направления можно считать важными для понимания природы влияния?
Как формулирует основные закономерности межличностного влияния Э. Берн?
Какие идеи бихевиоризма послужили развитию психологии влияния?
Какие направления исследования в интеракционизме описывают закономерности влияния?
Какие идеи когнитивизма применимы для объяснения психологического влияния?
Что объединяет и различает концепции Б. Скиннера и А. Бандура по проблеме влияния?
В чём различие между взглядами Г. Тарда и Ч. Кули на механизмы влияния?
Как с позиций концепции референтной группы можно объяснить безразличие некоторых учеников к осуждению их поведения учителем и одноклассниками?
Опишите конфликт между педагогом и студентом, участником или свидетелем которого Вы были. В каких Я-состояниях (по Э. Берну) находились конфликтующие? Каким образом можно было бы предотвратить конфликт? Какая стратегия влияния была наиболее эффективной при разрешении данной ситуации?
Какая позиция (Рд – Рб, В – В, В ‑ Рб, Рб ‑ Рб) преподавателя по отношению к студентам является, на Ваш взгляд, наиболее конструктивной? Прокомментируйте свой ответ.
Какие роли вы исполняете в своём социальном поведении, во взаимодействии с другими людьми? Какие из этих ролей в наибольшей степени определяют смысл вашей жизнедеятельности?
По каким символам вы можете определить стремление человека занять доминирующую позицию в общении с вами? В терминах какой теории вы будете отвечать на этот вопрос?

Литература

Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петровская Л.А. Современная социальная психология на Западе (теоретические направления).‑ М., 1978.
Андреева Г.М. Социальная психология. Учебник для высших учебных заведений. – М.: Аспект Пресс, 1997.
Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. – М., 1996.
Ждан А.Н. История психологии: от античности к современности: Учебник для студентов психол. ф-тов университетов. Изд. третье, исправленное. – М.: Педагогическое общество России, 2002.
Куницина В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М. Межличностное общение. Учебник для вузов. – СПб.: Питер, 2002.
Литвак М.Е. Если хочешь быть счастливым. – Ростов-на-Дону, 1995.
Психология. Словарь / Под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Политиздат, 1990.
Флоренская Т.А. Социологизация фрейдизма в теориях личности К. Хорни и Г.С. Салливана // Вопр. психологии. ‑ 1974. ‑ № 3.
Фромм Э. Бегство от свободы. – М., 1990.
Хорни К. Невротическая личность нашего времени. ‑ М., 1993.
Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. ‑ СПб.: Питер Пресс, 1997.

__________________________________________________________

2.3.1. Сущность диссонанса

Теория когнитивного диссонанса, созданная в 1957 г., явилась для ее автора продолжением разработки идеи «социальногосравнения», которой Фестингер занимался значительно раньше. В этой области Фестингер выступает как ученик и последователь Левина. Исходным понятием для него является понятие потребности, причем анализируется особый вид потребностей, а именно «потребность в оценивании самого себя» («evaluative need»), т.е. стремление оценивать свои мнения и способности прежде всего (впоследствии последователь Фестингера Шехтер распространил принцип сравнения также и на оценку эмоций). Однако мнения, способности соотносятся с социальной реальностью, а она, в отличие от физической реальности, создана не эмпирическим наблюдением, но групповым консенсусом - согласием. Если в физическом мире кто-то считает, что поверхность хрупка, он может проверить свое мнение, взяв молот и стукнув по этой поверхности.

Иное дело, по Фестингеру, социальная реальность: здесь многие мнения нельзя проверить эмпирическими наблюдениями, поэтому единственный способ проверки мнения - через социальное согласие, консенсус. Но консенсус может быть установлен только в том случае, если люди смогут сопоставлять свои мнения с мнениями других, т.е. сравнивать их. То же относится к способностям - они выявляются в сравнении со способностями других людей. Отсюда и рождается, или, точнее, этим и диктуется потребность каждого человека сравнивать себя с другими.

Фестингер предположил, что тенденция сравнивать себя с другими уменьшается, если различие между моим мнением или способностью и мнением или способностью другого возрастает. Более того, сравнение устойчиво тоже в том случае, когда собственные мнения и способности сравниваются с близкими им мнениями и способностями. Личность вообще меньше стремится к тем ситуациям, где сталкивается с мнениями, далекими от ее собственных, и, напротив, ищет ситуации, где сталкивается с мнениями, близкими ей. Соответственно и сравнение осуществляется по преимуществу с людьми, чьи мнения и способности более сходны с собственными: человек, начинающий учиться игре в шахматы, скорее будет сравнивать себя с другими новичками, а не с признанными мастерами. Попутно Фестингер замечает, что минимальное несходство мнений ведет к конформизму - личность легко меняет незначительно отличающееся от других мнение, чтобы совсем приблизить свое мнение к мнению группы.

Легко видеть, что теория социального сравнения базировалась на знании о себе и знании о другом. В этом смысле она носила интерперсональный характер и могла претендовать на статус социально-психологической теории.

Однако она породила весьма ограниченное количество исследований, отчасти вследствие того, что полученные в исследованиях результаты очень легко допускали интерпретацию в других терминах и значение теории представлялось минимизированным. Другой причиной явилось то, что сам Фестингер довольно быстро перешел от нее к построению новой теории - когнитивного диссонанса. В этой теории исходной вновь признается «потребность в знании», однако теперь это «знание о себе», а именно потребность знать связанно, последовательно, непротиворечиво. Вместо интерперсональной теории социального сравнения строится интраперсональная теория, которая в строгом смысле слова не является социально-психологической, но, скорее, претендует на статус общепсихологической теории. Но как это было и в случае с теорией Хайдера, социально-психологические применения теории когнитивного диссонанса оказались настолько значительными, что она прочно заняла место среди социально-психологических теорий и обычно рассматривается как разновидность теорий соответствия в одном ряду с теориями баланса, коммуникативных актов, конгруэнтности и пр. «Все эти теории, - утверждают Дойч и Краусс, - полагают, что личность стремится воспринимать, познавать или оценивать различные аспекты своего окружения и себя таким образом, чтобы в поведенческих последствиях этого восприятия не было противоречивости» .

Вместе с тем в отличие от других теорий соответствия теория Фестингера нигде не делает акцента именно на социальном поведении и, кроме того, ее судьба сложилась более драматично, чем судьба любой другой теории соответствия. Теория когнитивного диссонанса стимулировала значительно большее количество исследований, и в этом смысле ее популярность много выше по сравнению с другими, но вместе с тем и оппозиция ей оказалась гораздо более сильной. Важно еще отметить, что теория когнитивного диссонанса имеет весьма солидную «литературу»: во-первых, она весьма подробно изложена самим автором в работе 1957 г. «Теория когнитивного диссонанса» и, во-вторых, она получила огромный отклик в трудах многих представителей западной социальной психологии, так что можно, пожалуй, фиксировать специальную «литературу по теории диссонанса», представляющую собой критический анализ этой теории, зачастую подстрочные комментарии к ней, а порой - весьма острую с ней полемику.

Сам Фестингер начинает изложение своей теории с такого рассуждения: замечено, что люди стремятся к некоторой согласованности как желаемому внутреннему состоянию. Если возникает противоречие между тем, что человек знает, и тем, что он делает, то это противоречие стремятся как-то объяснить и, скорее всего, представить его как непротиворечие ради того, чтобы вновь достичь состояния внутренней когнитивной согласованности. Далее Фестингер предлагает заменить термины - «противоречие» на «диссонанс», а «согласованность» на «консонанс», поскольку эта последняя пара терминов кажется ему более «нейтральной», и теперь сформулировать основные положения теории.

Она может быть изложена в трех основных пунктах: а) между когнитивными элементами может возникать диссонанс; б) существование диссонанса вызывает стремление уменьшить его или воспрепятствовать его росту; в) проявление этого стремления включает: или изменение поведения, или изменение знаний, или осторожное отношение к новой информации. В качестве примера обычно приводится ставший уже нарицательным пример с курильщиком: человек курит, но вместе с тем знает, что курение вредно; у него возникает диссонанс, выйти из которого можно тремя путями: а) изменить поведение, т.е. бросить курить; б) изменить знание, в данном случае - убедить себя в том, что все рассуждения, статьи о вреде курения как минимум недостоверны, преувеличивают опасность; в) осторожно относиться к новой информации относительно вреда курения, т.е. попросту игнорировать ее.

Прежде чем дальше излагать содержание теории Фестингера, необходимо более точно определить вводимые термины. Во-первых, основными единицами в теории диссонанса являются «когнитивные элементы», которые, напомним, именно автором теории и были определены как «любое знание, мнение, убеждение относительно среды, кого-либо, чьего-либо поведения или самого себя».

Во-вторых, среди всех этих когнитивных элементов, или «когниций», необходимо различать два типа: относящиеся к поведению (не важно, к чьему) и относящиеся к среде. Пример первых - «я еду сегодня на пикник», пример вторых - «идет дождь». Эти два типа когниций важно различать между собой потому, что степень возможности изменения этих когнитивных элементов различна: легче изменить когниций, касающиеся поведения, чем когниций, касающиеся среды, например суждения относительно очевидной реальности.

Здесь необходимо сделать еще одно важное замечание. При изложении теории когнитивного диссонанса часто допускается несколько двусмысленное понимание существа «несоответствия». Строго говоря, всегда имеется в виду несоответствие внутри когнитивной структуры индивида, т.е. между двумя когнициями, с другой стороны, несоответствие формулируется порой, и в частности у самого Фестингера, как несовпадение «знания» и «поведения», т.е. уже не между двумя когнициями, а между элементом когнитивной структуры и реальным действием индивида. При таком толковании диссонанс, вообще говоря, перестает быть чисто когнитивным. Вместе с тем при таком толковании легче интерпретировать его, что и делает Фестингер, как фактор, мотивирующий поведение. Противоречие двух пониманий становится особенно отчетливым именно при рассмотрении различий между когнитивными элементами двух типов: здесь ведь прямо говорится, что легче изменить когниций, «относящиеся к поведению» (т.е. не само поведение, а лишь знание, мнение о нем), чем когниций, «относящиеся к среде». Несмотря на обилие комментариев, этот вопрос нигде не поднимается, а между тем он имеет принципиальное значение. Практически же в многочисленных исследованиях по теории диссонанса так и продолжают сосуществовать два различных толкования этого вопроса.

В-третьих, в теории диссонанса не рассматриваются любые отношения между когнитивными элементами, ибо их в принципе может быть три: а) абсолютное отсутствие связи между ними, их нерелевантность друг другу (например, знание о том, что во Флориде никогда не бывает снега, и о том, что некоторые самолеты летают с превышением скорости звука); б) отношения консонанса; в) отношения диссонанса. В теории рассматриваются только два последних типа отношений между когнитивными элементами, причем, естественно, главное внимание уделяется диссонантным отношениям. Вот собственная формулировка Фестингера относительно того, что такое диссонантные отношения: «Два элемента X и Y находятся в диссонантных отношениях, если при их изолированном рассмотрении отрицание одного следует из другого, а именно не-Х следует из Y» [Фестингер, 1999, с. 29]. Пример: человек является должником (Y), но покупает новую, дорогую машину (X). Здесь возникают диссонантные отношения, поскольку из Y (того факта, что человек должник) должно было бы следовать какое-то уместное в данном случае действие X, и тогда наблюдался бы консонанс. В приведенном случае из Гследует отличное от «разумного» варианта действие («не-Х»), т.е. не соответствующая обстоятельствам покупка дорогой машины, поэтому и возникает диссонанс.

При таком формулировании сущности диссонантных отношений сразу же рождаются два вопроса, которые дают пищу весьма затяжной дискуссии в литературе по диссонансу. Эти два вопроса связаны с двумя уязвимыми формулировками: 1) что значит «следует»? 2) что значит «не-Х»?

2.3.2. Причины возникновения и величина диссонанса

Категория «следования» есть категория логики; в современных системах математической логики имеется специальное символическое обозначение следования - там выражение «следует» имеет вполне определенный логический смысл. Фестингер вводит иное толкование следования, включающее в себя не только логическое, но и психологическое понимание этого отношения. Объясняя, что значит в его формуле выражение «следует из», Фестингер предлагает четыре источника возможного возникновения диссонанса [там же, с. 30-31]:

1) из логической непоследовательности, т.е. когда «следование "не-Х", из "У"» есть доказательство чисто логической противоречивости двух суждений как когнитивных элементов. Примеры такой ситуации: человек верит в то, что можно достичь какую-то отдаленную планету, но не верит в то, что можно построить соответствующий корабль; человек знает, что вода замерзает при 0°С, но одновременно полагает,

что стакан льда не растает при +20°С; известно, что люди смертны, а я думаю, что буду жить вечно, и т.д.;

2) из несоответствия когнитивных элементов культурным образцам, или, иначе говоря, нормам. Пример: принято, что на дипломатическом приеме есть жаркое нужно, держа вилку в левой руке, а нож в правой, но некто оперирует вилкой при помощи правой руки; профессор, выйдя из себя, кричит на студента, зная, что это элементарное нарушение педагогических норм. Здесь нет логического несоответствия, но есть несоответствие иного рода, а именно несоответствие принятым в определенной среде нормам поведения;

3) из несоответствия данного когнитивного элемента какой-то более широкой системе представлений. Пример: некий американский избиратель является демократом, но вдруг на выборах голосует за республиканского кандидата. Осознание того факта, что он - демократ, не соответствует конкретному действию, это порождает диссонанс в его когнитивной структуре, хотя здесь снова чисто логического несоответствия нет;

4) из несоответствия прошлому опыту. Пример: кто-то вышел без зонта под дождь и думает, что не промокнет, хотя всегда в прошлом в такой ситуации он промокал до нитки. Между знанием о том, что под дождем всегда промокаешь, и таким когнитивным элементом, относящимся к «среде», как констатация «дождь меня не замочит», существует также несоответствие, порождающее диссонанс.

Все три последних случая возникновения диссонанса основаны на иной природе «неследования», чем это принято в логике. Два виднейших представителя теорий соответствия Р. Абельсон и М. Розенберг предложили для обозначения подобных ситуаций несоответствия особый термин «психологика». Эта психологика призвана обозначить особый характер импликаций, возникающих между когнициями [см.: Lindzey, Aronson (eds.), 1968].

Для того чтобы сформулировать правила психологики, Абельсоном и Резенбергом предложена классификация всех возможных элементов и отношений, фигурирующих в когнитивном поле. Элементы могут быть трех типов: деятели (сам субъект восприятия, другие люди, группы); средства (действия, институты, ответы); цели (результаты). Отношения, которые связывают эти элементы, могут быть четырех типов: позитивные, негативные, нейтральные, амбивалентные. Два элемента и отношение между ними составляют «предложение». Всего можно получить 36 типов предложений. Объединенные вместе, они представляют собой структурную матрицу. Ее исследование и позволяет вывести восемь правил психологики. Не останавливаясь сейчас на изложении всей концепции Абельсона и Розенберга, покажем на одном примере содержание этих правил (вводятся обозначения для элементов: А, В, С; для отношений: р- позитивные, п - негативные, о - нейтральные, а- амбивалентные):

А п В и В n С включает А р С,

что означает, что если А позитивно относится к В, а В негативно относится к С, то А позитивно относится к С. Сами авторы полагают, что, хотя «резоны» подобного рода отклоняются логиками, они в действительности существуют: так на практике часто рассуждают люди. Абельсон отмечает, что при этом имеется в виду серьезный, но не слишком блестящий «мыслитель», который рассуждает примерно так: «Если А делает действие В, а В блокирует цель С, то из этого следует, что А - против цели С. Но я всегда думал, что А принимает цель С, и теперь это меня смущает» . Здесь фиксируется потенциальное несоответствие, которое иллюстрирует противоречие практических соображений и правил логики. Именно такие практические соображения и отражены в правилах психологики.

Заметим сразу же, что структурная матрица Абельсона и Розенберга представляет собой обобщение всех типов возможных связей между элементами и отношениями, фиксируемыми в различных теориях соответствия. Точно так же и правила психологики, сформулированные авторами, справедливы не только для теории когнитивного диссонанса. Однако поскольку именно здесь острее встает вопрос о природе «соответствия», обоснование необходимости психологики прежде всего адресуется этой теории. Абельсон прямо предлагает усматривать в когнитивном диссонансе некоторый психологический подтекст, который состоит в том, что диссонанс фиксирует как раз не логическое противоречие, но противоречие между логическим и алогическим в поведении человека: «Вопрос о природе соответствия (имеется в виду в теориях когнитивного соответствия. - Авт.) в конечном счете есть вопрос о природе Смысла, о «субъективной рациональности» . Таким образом, выражение «следует из» в теории Фестингера приобретает специфическое значение, которое, несмотря на уже довольно обширную литературу по психологике, остается не вполне выясненным и потому продолжает давать пищу критике.

Точно так же не вполне удовлетворяет и другая категория, использованная в формуле, определяющей сущность диссонантных отношений: «не-Х». Исследователь теории диссонанса Э. Аронсон полагает, например, что неопределенность границ понятия «не-Х» приводит к тому, что в ряде случаев трудно зафиксировать факт диссонанса, ибо возникают ситуации неявного диссонанса. Аронсон предлагает такую ситуацию: «Мой любимый писатель бьет свою жену». Подходит ли это под формулу диссонанса, т.е. под формулу: «не-Хследует из Y»? Ответ на этот вопрос зависит от того, полагаем ли мы, что «не-битие» своей жены должно быть атрибутом любимого писателя. Значит, все зависит от того, как мы вообще определяем понятие «любимый писатель», т.е. включаем ли в него характеристику высоких моральных качеств этого человека, соблюдение им норм поведения или нет. Различный ответ на этот вопрос заставляет по-разному отнестись к самому факту установления диссонанса или отрицания его в данной ситуации .

Возможно, что полемика вокруг этих проблем не была бы столь острой, если бы теория диссонанса в других своих частях не претендовала на достаточно большую точность, на попытки формализовать отдельные ее положения. В самом деле, все, что говорилось до сих пор, в общем, укладывалось в русло других когнитивных теорий, в том числе и с точки зрения оправдания присутствия в них соображений здравого смысла. Как видно, и у Фестингера все опирается на весьма житейские примеры, на некоторые аксиомы, почерпнутые из обыденных сентенций. Кажется логичным, что такое основание теоретических рассуждений допускает известную нестрогость терминов и некоторую шаткость логических построений. Однако одно дело - допустить право на существование,: внутри научной теории подобных оснований (а когнитивизм утверждает прежде всего именно это), другое дело - пытаться на таком основании строить строгую теорию, в частности с включением в нее элементов формализации. Стоит только встать на этот 1уть, как количество трудностей, возникающих перед теорией, Ьудет умножено. Примерно это происходит и с теорией диссонанра. Двусмысленное толкование исходных понятий оказывается очень Трудно перешагнуть, как только вводятся попытки измерения диссонанса.

Между тем Фестингер, в отличие от других представителей теорий соответствия, пытается не просто констатировать наличие диссонанса, но и измерить его величину (степень). Общее определение величины диссонанса дается так: «Величина диссонанса между двумя когнитивными элементами есть функция от важности (или значимости) элементов для индивида» [Фестингер, 1999, с. 35], т.е. между двумя малозначимыми элементами диссонанс не может быть большим, несмотря на высокую степень несоответствия. С другой стороны, два значимых элемента могут развить большой диссонанс, даже если сама степень несоответствия не столь велика. Примером может служить такая ситуация: если кто-то купил недорогую вещь, а потом разочаровался в ней, величина возникшего здесь диссонанса невелика. Если же, например, студент хорошо знает, что не готов к экзамену, а сам тем не менее бросает занятия и идет в кино, то диссонанс, возникающий при этом, значительно больше.

Однако одного приведенного определения еще недостаточно, чтобы измерить величину диссонанса. Прежде всего потому, что практически личность имеет в своей когнитивной структуре отнюдь не два когнитивных элемента, определенным образом сопоставляемых друг с другом, а много. Поэтому было необходимо ввести понятие «общей величины диссонанса». По Фестингеру, общая величина диссонанса зависит от «взвешенной пропорции тех релевантных элементов, которые являются диссонантными» [там же]. «Взвешенные пропорции» означают, что каждое отношение должно быть взвешено пропорционально важности участвующих элементов. При этом вводится понятие «наименее стойкий элемент»: «Максимальный диссонанс, который может существовать между двумя элементами, равен общему сопротивлению изменению наименее стойкого элемента» [Фестингер, 1984, с. 108]. Но тогда сейчас же встает вопрос: как измерить «важность» этих элементов, как выразить степень этой важности и как выявить наименее стойкий элемент? Ответов на эти вопросы автор теории диссонанса не дает, путь измерения степени важности когнитивных элементов остается невыясненным. Это в значительной мере обесценивает все дальнейшие рассуждения, в частности попытку вычислить так называемый «максимум диссонанса» и пр. Поэтому расчет на то, что введение в теорию диссонанса измерительных процедур придаст ей большую строгость и «респектабельность», в общем, не оправдался.

Хотя при изложении теории периодически предлагаются раз-| личного рода формулы, например, относительно «общей величины диссонанса», строгого математического значения они не имеют. Можно, правда, признать, что определенную смысловую нагрузку они несут, фиксируя некоторые действительно уловленные свойства диссонантных отношений. Однако при этом, естественно, математический аппарат теории отсутствует: предложенные «формулы» дают не более чем описательную характеристику отношений, выполненную лишь при помощи другого языка.

2.3.3. Способы уменьшения диссонанса

На наш взгляд, гораздо более значимой является не та сторона теории диссонанса, которая связана с претензией на установление его количественных характеристик, а как раз анализ некоторых качественных особенностей феномена [см.: Трусов, 1973]. К ним, например, относится описание последствий диссонанса и способов его уменьшения. Напомним, что последствия диссонанса указывались сразу же при его определении: 1) существование диссонанса, будучи психологически дискомфортным, мотивирует личность уменьшить диссонанс и достичь консонанса; 2) когда диссонанс существует, в дополнение к попыткам его уменьшить личность активно избегает ситуаций и информации, способствующих его росту. Таким образом, Фестингер определенно вводит в свою теорию некоторые элементы мотивации. Но важно очень точно определить границы в постановке этой проблемы. Подобно тому как допускалась двойственность при определении сущности «несоответствия», постановка вопроса о мотивирующей роли диссонанса выглядит также неоднозначно. С одной стороны, как мы уже отмечали, сам Фестингер приписывает диссонансу роль фактора, мотивирующего действие. С другой стороны, при изложении способов уменьшения диссонанса становится ясным, что диссонанс выступает лишь как мотивация перестройки когнитивной структуры, но не как мотивация действия.

Как уже упоминалось, существует три способа уменьшения диссонанса.

1. Изменение поведенческих элементов когнитивной структуры. Пример: человек собрался на пикник, но пошел дождь. Возникает диссонанс - несоответствие «представления о пикнике» и «знания о том, что плохая погода». Уменьшить диссонанс или даже воспрепятствовать ему можно, отказавшись от участия в пикнике. Здесь проявляется та двусмысленность, о которой речь шла выше. В общей форме данный способ уменьшения диссонанса определяется как изменение когнитивного элемента, относящегося к поведению (т.е. некоторого суждения, например: «я еду на пикник»), при изложении же примера фигурирует уже не просто изменение элемента когнитивной структуры, но изменение реального поведения, рекомендация определенного действия - остаться дома.

Складывается впечатление, что диссонанс выступает здесь как мотивирующий фактор поведения, но, строго говоря, аргумент к поведению здесь не вполне законен: ведь речь - в теоретическом плане - постоянно идет о несоответствиях между двумя элементами знания (или мнениями, или убеждениями), т.е. двумя когнитивными элементами. Поэтому, с точки зрения общих принципов теории, более точна формулировка, гласящая, что уменьшить диссонанс можно, изменив один из когнитивных элементов, следовательно, исключив из когнитивной структуры утверждение «я еду на пикник», заменив его другим суждением - «я не еду на пикник». Здесь относительно реального поведения просто ничего не говорится, что вполне «законно», если оставаться в пределах предложенной теоретической схемы. Конечно, следует предположить, что вслед за изменением когниций наступит изменение поведения, но связь между этими двумя этапами еще нужно исследовать. В соответствии же со строгим определением сущности диссонанса надо признать, что он выступает вовсе не как фактор, мотивирующий поведение, но лишь как фактор, мотивирующий изменения в когнитивной структуре. Особенно отчетливо это проявляется, когда рассматривается второй способ уменьшения диссонанса. " 2. Изменение когнитивных элементов, относящихся к среде. Пример: человек купил автомобиль, но он желтого цвета, и друзья пренебрежительно называют его «лимон». В когнитивной структуре купившего возникает диссонанс между осознанием факта приобретения дорогой вещи и отсутствием удовлетворения, вызванным насмешками. «Мнение друзей» в данном случае - «элемент среды». Как изменить этот когнитивный элемент? Рекомендация формулируется так: нужно убедить (выделено нами. - Авт.) друзей, что автомобиль - совершенство. Как видно, это не изменение среды как таковой (собственно, когнитивистская позиция здесь присутствует уже при самом определении «среды» как некоего когнитивного образования - совокупности мнений, убеждений и др.), т.е. отнюдь не поведенческая активность, а противопоставление мнения мнению, переделывание мнения, т.е. известная активность только в области когнитивной сферы.

3. Добавление в когнитивную структуру новых элементов, лишь таких, которые способствуют уменьшению диссонанса. Обычно здесь вновь используется пример с курильщиком, который не бросает курить (не изменяет когниций, относящиеся к поведению), не может изменить когниций, относящиеся к среде (не может замолчать научные статьи, направленные против курения, «страшные» рассказы очевидцев), и тогда начинает подбирать специфическую информацию: например, о пользе фильтра в сигаретах, о том, что такой-то курит двадцать лет, а вон какой здоровяк, и т.д. Феномен, описанный здесь Фестингером, вообще говоря, известен в психологии под названием «селективная экспозиция» и может быть рассмотрен как фактор, мотивирующий лишь определенную «когнитивную» активность. Поэтому нельзя переоценивать того упоминания о мотивирующей роли диссонанса, которое мы находим в теории Фестингера. В общем плане и здесь проблема связи когнитивных структур и мотивации поведения остается нераскрытой. Можно согласиться с осторожной позицией, занятой Абельсоном: «Вопрос о том, может ли когнитивное несоответствие выступать в качестве драйва, является спорным» .

Уязвимым местом теории диссонанса остается прогнозирование конкретного пути уменьшения диссонанса, избираемого личностью. Первое суждение, которое как будто бы обладает силой очевидности, заключается в том, что легче всего, вероятно, избрать первый путь - изменение когнитивных элементов, относящихся к собственному поведению. Однако апелляция к житейским ситуациям показывает, что и этот путь не всегда возможен. Иногда такой способ выхода из состояния диссонанса может потребовать жертв: в случае с желтым автомобилем, например, продажа его может привести к потере определенной суммы денег. Кроме того, изменение поведенческих элементов когнитивной структуры не может быть рассмотрено в вакууме: всякий такой поведенческий элемент связан целой цепочкой связей с другими обстоятельствами. Например, отказ от поездки на пикник из-за дождя - дело, может быть, и разумное, но пикник под дождем необязательнооднозначно плох, ибо могут обнаружиться своеобразные «компенсаторы», которые сделают изменение поведения не столь уж безусловно необходимым: в компании могут быть очень веселые люди, близкие друзья, с которыми давно не виделись, и т.д. Наконец, иногда изменению поведенческих элементов попросту препятствуют физиологические особенности человека, например его чрезмерная эмоциональность, подверженность страху и пр. [Фестингер, 1999, с. 44-46].

Все оказанное не позволяет принять ту точку зрения, что в любом случае или в большинстве их обязателен первый способ уменьшения диссонанса. Что же касается второго и третьего, то и они прогнозируются весьма слабо. Аронсон, в частности, отмечает то обстоятельство, что точному прогнозу препятствуют и индивидуально-психологические различия людей, которые порождают совершенно различное отношение разных людей к самому факту диссонанса. С его точки зрения, люди различаются (прежде всего по их способности «умерить» диссонанс: одни лучше, чем другие, умеют игнорировать его). Кроме того, разным людям нужна различная величина диссонанса, чтобы привести в действие силы, направленные на его уменьшение. Можно, пожалуй, сказать, что разным людям свойственна различная «диссонансоустойчивость».

Другое различие касается способов уменьшения диссонанса: одни предпочитают скорее изменять когнитивные элементы, относящиеся к поведению, другие - селективно принимать информацию. И наконец, люди различаются по оценке диссонанса, т.е. идентифицируют с диссонансом различные явления. Поскольку диссонанс субъективно переживается как психологический дискомфорт, для разных людей оказывается различным тот «набор» несоответствий, возникших внутри когнитивной структуры, который переживается как дискомфорт.

Такого рода затруднения, мешающие построению точного прогноза способов уменьшения диссонанса в каждом конкретном случае, связаны еще с двумя важными обстоятельствами. Исследователи отмечают, что чувствительность к диссонансу в значительной степени зависит и от уровня развития самосознания личности, в частности от желания, способности, умения анализировать состояние своей когнитивной структуры. Следовательно, при более высоком уровне самосознания возникает просто больше шансов на выявление диссонанса. Это обстоятельство тоже может быть поставлено в одном ряду с индивидуальными различиями как фактором, осложняющим прогноз.

Р. Зайонц выдвинул еще соображение и совсем иного плана, относящееся к некоторым ситуативным факторам оценки диссонанса. Он предположил, что восприятие диссонанса зависит от ожиданий личности в определенных ситуациях. Зайонц обращается к такому житейскому наблюдению: почему люди охотно смотрят фокусы? Всякая ситуация наблюдения фокуса, строго говоря, должна создавать психологический дискомфорт, поскольку сталкивает несоответствующие суждения, заставляет принять вопиющие противоречия. Но как тогда быть с формулой, что в случае возникновения диссонанса личность не просто стремится к уменьшению его, но также стремится и избегать ситуаций, где он проявляется? Логично было бы предположить, что естественное стремление всякого - навсегда отказаться от созерцания фокусов, от созерцания кроликов, неожиданно вынутых из шляпы, распиленной на глазах женщины и т.д. Однако многие люди охотно посещают выступления фокусников и находят удовольствие от созерцания фокусов. Зайонц предположил, что диссонанс, возникающий в этих случаях, терпим, поскольку ситуация несоответствия в когнитивной структуре здесь ожидается : возникающий здесь диссонанс не воспринимается как дискомфорт. Эта зависимость идентификации диссонанса с дискомфортом накладывает еще одно ограничение на формулу Фестингера и потому ставит важное препятствие на пути к ее универсализации.

Существенные комментарии к проблеме «универсальности» когнитивного диссонанса идут также и со стороны этнопсихологии. Видный исследователь в этой области Г.Триандис отмечает, что все заключения относительно природы диссонанса базируются на наблюдениях и экспериментах, выполненных в рамках американской культуры. В то же время эти эксперименты, будучи воспроизведены, например, в условиях африканской культуры, дают совсем иные результаты: степень «диссонансоустойчивости» человека в разных культурах весьма различна, что обусловлено как различной ментальностью, так и различными социокультурными нормами у разных народов .

2.3.4. Диссонанс и конфликт

В критических суждениях относительно теории диссонанса иногда звучит мотив, что эта теория есть просто «новое наименование старых идей» [Аронсон, 1984, с. 117]. Особенно часто это утверждается по поводу взаимоотношения теории диссонанса и теорииконфликта. На первый взгляд кажется, что действительно ситуация диссонанса и ситуация психологического конфликта весьма сходны, а теории этих двух явлений практически идентичны.

Однако вопрос этот намного сложнее. Сам Фестингер считает важнейшей областью приложения теории диссонанса именно область исследования конфликтов и специально разъясняет необходимость различения этих двух феноменов. Самое главное отличие - место диссонанса и конфликта по отношению к процессу принятия решения. Диссонанс возникает после принятия решения, он - следствие принятого решения; конфликт возникает до принятия решения. Конфликтная ситуация перед принятием решения обусловлена наличием различных альтернатив. Эти альтернативы могут быть описаны по-разному: используется традиционный вариант, предложенный Левином, иногда фиксируются как возможные оба негативных решения, оба и с позитивной, и с негативной стороной, наконец, оба позитивных. При любом наборе в конфликтной ситуации перед принятием решения личность изучает все альтернативы, стремится собрать наиболее полную информацию, включающую аргументы как pro, так и contra, и только тогда принимает решение [Фестингер, 1999, с. 56].

После принятия решения при наличии альтернативы возникает диссонанс, когда диссонантными отношениями выступают негативные стороны выбранного и позитивные стороны отвергнутого решения. Величина диссонанса зависит при этом не только от важности принятого решения, но и от степени привлекательности отвергнутого. Если более дешевый автомобиль куплен, а более дорогой отвергнут, то диссонанс после покупки тем больше, чем больше положительных качеств припоминается у отвергнутого автомобиля. (Естественно, что величина диссонанса больше, если речь идет именно об автомобиле, а, например, не о куске мыла.) Фестингер замечает также, что величина диссонанса зависит здесь и от того, однородные или разнородные ситуации подвергаются сравнению: диссонанс при любых обстоятельствах меньше, если выбираем одну книгу из двух, один автомобиль из двух, а не между книгой или билетом в театр, не между автомобилем или домом. Важно, что при прочих равных условиях величина диссонанса зависит от привлекательности отвергнутого решения [там же, с. 59].

Тогда-то и возникает различие стратегий при конфликте и при диссонансе: если в первом случае привлекалась полная информация, здесь информация, как вообще всегда при диссонансе, привлекается селективно, а именно лишь та, которая позволяет увеличить привлекательность выбранного при наличии альтернативы. Цель, которая при этом преследуется, - изобразить решение как наиболее резонное, «оправдать» его. Поэтому можно сказать, что конфликт, возникающий до решения, более «объективен», диссонанс же, возникающий после решения, целиком «субъективен». Меньшая объективность и большая пристрастность в рассмотрении альтернатив после принятия решения определяются Фестингером как «рационализация» решения. Дойч и Краусс, комментируя это положение, считают, что внесение психоаналитического термина «рационализация» позволяет трактовать стремление снизить диссонанс после решения как один из «защитных механизмов» . Сам Фестингер в одном из интервью подчеркнул, что у диссонанса и рационализации общим является лишь механизм, теоретическое же обоснование его содержания совершенно различно в двух разных теориях. Для Фестингера рационализация важна прежде всего с точки зрения более строгого анализа всех возможных альтернатив человеческого пове^ дения. Сама «анатомия» диссонанса и конфликта с этой точки зрения весьма полезна, и именно эта часть теории диссонанса стимулировала многочисленные экспериментальные исследования.

Фестингер очень тщательно описывает в своей работе большое количество экспериментов, в которых исследуются различные факторы, способствующие уменьшению диссонанса после принятия решения.

В частности, известно исследование Брема (1956 г.), когда он давал испытуемым альтернативные решения и предлагал выбрать одно из них. Через некоторое время предлагалось оценить как выбранное, так и отвергнутое решение. Во всех случаях выбранные решения оценивались выше, чем отвергнутые. Аронсон и Миллс (1957 г.) создавали такую ситуацию, чтобы испытуемые затрачивали некоторые усилия для присоединения к некоторой группе, после чего убеждались, что группа «плохая». Возникший диссонанс испытуемые уменьшали, пытаясь выявить или просто «усмотреть» положительные характеристики группы, оценить ее выше. Аронсон и Карлсмит (1963 г.) ставили эксперимент с детьми, у которых отбирали какую-то игрушку и даже наказывали их за пользование этой игрушкой. В результате дети начинали особенно сильно любить данную игрушку. Эти и другие многочисленные эксперименты обычно расцениваются как доказательства продуктивности теории диссонанса. Именно в ходе этих экспериментов получали дальнейшее развитие многие положения теории.Так, Фестингер дополняет ее анализом таких феноменов, как вынужденное согласие, когда диссонанс порождается наличием угрозы или перспективой наказания, принудительное информационное воздействие, которое также способствует возникновению или поддержанию диссонанса. Особое место занимает исследование роли социальной поддержки, создаваемой в группе, где проявляются разногласия, и одна из позиций способствует либо усилению, либо ослаблению диссонанса. В этой связи Фестингер переходит к анализу ряда «макроявлений»: роли слухов в обществе, массового обращения в веру и других форм социального влияния. Все это свидетельствует о значительности и важности теории когнитивного диссонанса.

Правда, сами эксперименты, в которых проверяются отдельные гипотезы, недостаточно строги и уязвимы во многих отношениях. Аронсону принадлежит довольно своеобразное «оправдание» их. Он полагает, что многие погрешности теории диссонанса вырастают из более общих методологических трудностей социально-психологического эксперимента. «Эта слабость, - пишет Аронсон, - едва ли вина теории. Методологические трудности касаются всех теорий, предсказывающих социально-психологические феномены. Они связываются с теорией диссонанса просто потому, что именно она продуцирует максимальное количество исследований» . Эти затруднения общего плана действительно существуют, и можно согласиться с Аронсоном в характеристике некоторых из них (например, отсутствие стандартизированных техник для операционализации понятий в социальной психологии, факт возможности и довольно частого существования альтернативных объяснений эмпирических результатов и т.д.). Но все это, действительно, общие проблемы социальной психологии, так что приведение их в качестве аргумента при анализе одной конкретной теории хотя и уместно, но явно недостаточно.

2.3.5. Критические комментарии

Необходимо выявить определенные просчеты внутри самой теории когнитивного диссонанса. Некоторые из них также носят достаточно общий характер, хотя присущи уже не всей социальной психологии, а лишь всему классу теорий соответствия. Самая главная слабость такого порядка - это достаточно противоречивое и неоднозначное решение вопроса о мотивирующем значении диссонанса. Как уже было отмечено, в различных изложениях теории речь идет о разных вещах: то о мотивирующем значении диссонанса для поведения, то о мотивирующем его значении для перестраивания когнитивной структуры. Но это принципиально различные вещи, и «приблизительный» характер описания этой проблемы является, конечно, существенным изъяном теории. Некоторую неудовлетворенность разработки проблемы мотивации чувствует и сам автор теории: «На протяжении всей этой книги мы почти ничего не сказали о мотивации. Конечно, диссонанс может быть рассмотрен как мотивирующий фактор, но существует множество и других мотивов, оказывающих влияние на человека. И кроме того, мы оставили за пределами нашего анализа вопрос об отношении между основными мотивами человека и стремлением к уменьшению диссонанса» [Фестингер, 1999, с. 314].

Также сомнительным представляется постоянное оперирование лишь парой изолированных когнитивных элементов, рассмотрение лишь их отношений. Здесь снова встает вопрос о праве на существование определенной модели в системе социально-психологического знания. Безусловное признание такого права не означает снижения требований к принципам построения модели. Одним из таких принципиальных, методологических вопросов моделирования является правомерность выделения той или иной связи в качестве основы модели. В данном случае возникает вопрос: допустимо ли принять в качестве основы анализа динамики когнитивной структуры взаимодействие двух элементов? Не задается ли уже этим фактом крайняя ограниченность предложенной модели? Складывается впечатление, что такая изолированная пара когниций, какая рассматривается при объяснении возникновения несоответствия, весьма слабо поддается в дальнейшем сопряжению ее с другими элементами когнитивной структуры, и это практически не позволяет перейти к сложным системам взаимодействия когнитивных элементов. Несмотря на относительно хорошую, как справедливо отмечает В. П. Трусов [Трусов, 1973], по сравнению с другими теориями соответствия разработку теории диссонанса, несмотря на длительную историю ее продуктивного существования (если иметь в виду многочисленность экспериментов), вопрос так никогда и не был перенесен в плоскость рассмотрения содержания диссонанса при учете всей системы когнитивных элементов, образующих когнитивную структуру человека.

Наконец, серьезные возражения сохраняются и в отношении психологики, вводимой как обязательный компонент при утверждении основного принципа теории диссонанса. ПредложеннаяАбельсоном и Розенбергом попытка более тщательной разработки ее проблем дала лишь более или менее формализованные констатации суждений здравого смысла, обыденной житейской психологии. Поставив важный вопрос о том, что люди в повседневных поступках руководствуются необязательно требованиями логики, но иными «резонами», Абельсон и Розенберг, естественно, не сделали эти резоны более строгими. Поэтому сакраментальная формула «не-Х следует из Y» остается допускающей слишком произвольные толкования.

Д. Катц справедливо отмечает, что психологический уровень несоответствий (наряду с логическим уровнем и уровнем бессознательного), обнаруженный в теории диссонанса, сам по себе, конечно, значим, поскольку позволяет индивиду как бы «взвешивать» несоответствие в сопоставлении с его личным опытом, социальной позицией, принимаемыми ценностями и т.д., однако он также не выводит за пределы чисто когнитивной сферы как «вместилища» этих несоответствий. Катц пишет, что и здесь несоответствие предстает как «конфликт неконгруэнтных элементов», в то время как за бортом остается вопрос «об исторических силах, ответственных за этот конфликт» . Хотя и в весьма своеобразной форме, но Катц приходит здесь к требованию более внимательного исследования «объективной среды». Теория диссонанса, как все когнитивные теории, этот вопрос просто не ставит: противоречия внутри когнитивной системы человека вообще не анализируются с точки зрения того, какие реальные противоречия окружающего мира нашли в них свое отражение (если, конечно, покинуть область повседневного обихода и попытаться проанализировать существенные характеристики этой «среды»).

По-видимому, довольно слабым утешением для теории когнитивного диссонанса могут служить слова Дойча и Краусса, завершающие анализ идей Фестингера: «Несомненно, Фестингер скорее интересен, чем прав. И подобное отношение к нему совершенно разумно. На современном этапе развития социальной психологии никто не бывает «прав» на длительный срок. Срок жизни любой теории очень краток» . Теория диссонанса стимулировала большое количество исследований и обратила внимание на ряд интересных закономерностей, особенно в области психологического анализа конфликта. Главная же задача - объяснение мотивации человеческого поведения - оказалась невыполненной. Общая ограниченность теорий соответствия, отсутствие попыток выйти за пределы только когнитивной организации человека в более широкую область социальных условий его существования, не позволила и при дальнейшем их развитии преодолеть этот рубеж.

Логика развития этих теорий в рамках принятой концептуальной схемы не обнаруживает выходов в сферу социальной реальности и в других вариантах подхода. Поиски устремляются совсем в другую сторону, они направлены на совершенствование теорий внутри принятых единых рамок постановки проблемы. В частности, поиск направлен на совершенствование анализа самой природы когнитивного несоответствия, на максимально более точное его описание. В этом отношении новый материал дает следующая из теорий соответствия.

Леон Фестингер (1919–1989) - знаменитый американский социальный психолог, специалист в области психологии регуляции мышления, автор теории когнитивного диссонанса.

Сложность изложения

Целевая аудитория

Все, кто хочет обрести внутреннее согласие, разобраться с возникающими диссонансами.

Автор описывает проблемы социальной психологии, предлагая нас углубиться в теорию когнитивного диссонанса. Люди хотят обладать равновесием между информацией из внешних источников и персональными мотивами поведения, и желание устранить этот диссонанс становится основной потребностью в жизни каждого человека.

Читаем вместе

Когнитивная система является сложным комплексом знаний о людях и объектах: когнитивный диссонанс определяется как несоответствие между двумя когнитивными элементами и опытом, мыслями, информацией, когда сознание пытается сопоставить логически противоречивые знания об одном и том же объекте или событии. Теория когнитивного диссонанса призвана сгладить или нивелировать эти противоречия через описание действий человека.

Любой из нас стремится сохранить внутреннюю гармонию, объединяя установки и взгляды в некую систему, в которой все элементы согласованы. Мы склонны обращать внимание на то, что является исключением из последовательного поведения, и эти исключения мы редко признаем, пытаясь рационализировать возникшие противоречия. Примером может выступать курение, когда мы рационально обосновываем удовольствие от него или незначительные изменения в здоровье. Но чаще всего попытки обоснования терпят крах, и в нашей системе наступает психологический дискомфорт.

Фестингер выделяет основные гипотезы теории (диссонанс = несоответствие, консонанс = соответствие):

Появление диссонанса мотивирует человека на стремление добиться консонанса.
Помимо желания уменьшить диссонанс, человек будет избегать ситуаций и той информации, которые способны его увеличить.

Когнитивный диссонанс является условием, которое приводит к уменьшающим его действиям, этот фактор обладает мощной побудительной силой. Под знанием понимается мнение или убеждение людей относительно них самих, их поведения и мира вокруг.

Когда у человека появляется новая информация относительно какого-то явления или непредсказуемого события, в его системе знания наступает диссонанс. В нашей жизни практически не бывает очевидных ситуаций, по поводу которых не возникали бы противоречия. Когда перед человеком стоит задача сделать выбор или сформировать определенное мнение, у него возникает диссонанс между осознанием действий и известными мнениями, принимающими сторону иного варианта развития событий.

Автор ищет способы понимания таких условий, в которых диссонанс уже не является мимолетным явлением. На примере курильщика, обнаружившего информацию о вреде курения, приводится несколько способов изменения поведения по уменьшению диссонанса:

Отказ от курения будет элементом его нового поведения, согласующегося со знанием о небезопасности этого занятия.
Он может найти информацию о пользе курения либо перестанет признавать его вред. Таким образом, он способен устранить диссонанс между действием и знанием.
Не всегда отказ от курения протекает безболезненно, но человек продолжает курить при полном осознании того, что это вредно. Дискомфортная ситуация вызывает повторные усилия на уменьшение диссонанса.

Нерелевантные отношения возникают тогда, когда у двух элементов нет ничего общего между собой. Релевантные отношения появляются между элементами, существующими в знании человека. Если отрицание одного из них следует из другого - они диссонантны, и это несоответствие может иметь ряд причин:

Логическая несовместимость.
Обычаи той или иной культуры.
Вхождение одного конкретного мнения в состав более общего.
Прежний опыт.

После принятия решения между двумя или несколькими альтернативами.
После попытки выбора с перспективой вознаграждения или наказания в процессе такого типа поведения, которое отличается от исходной мысли.
Создание когнитивных элементов, диссонантных с существующим знанием, при прямом или случайном обращении к новой информации.
Возникновение диссонанса при открытом несогласии в группе.

Степень диссонанса определяется характеристикой элементов с диссонантными отношениями. Тогда она будет прямо пропорциональна важности этих когнитивных элементов, и чем больше их значимость для человека, тем она выше. В жизни практически не встречаются когнитивные элементы, между которыми нет диссонанса. Степень диссонанса между конкретным элементом и всеми остальными имеет прямую зависимость от количества релевантных элементов, диссонантных по отношению к рассматриваемому.

Индивид, как правило, нацелен на снижение существующего диссонанса, если не на полное устранение. Можно изменить один из элементов через:

Изменение когнитивных элементов поведения, чтобы привести их в соответствие с элементом среды.
Изменение когнитивных элементов окружающей среды, что является более трудоемким процессом, поскольку сложно осуществлять контроль над средой.
Иногда можно добавить новые когнитивные элементы в систему знаний.

При исследовании ряда событий, которые появились после принятия итогового решения, Фестингер пришел к следующим выводам:

После того как принимается решение, активно ищется информация, обеспечивающая формирование консонантных знаний по отношению к действиям.
Возрастает уверенность в правильности принятого решения либо увеличивается различие в привлекательности первоначальных альтернатив.
Люди с трудом изменяют принятое решение.
Выраженность этих психологических эффектов напрямую зависит от степени диссонанса, который появляется вследствие принятого решения.

Лучшая цитата

«Существует согласованность также между тем, что человек знает и чему он верит, и тем, что он делает».

Чему учит книга

При появлении диссонанса люди нацелены на его уменьшение и избегание дальнейшего увеличения.

Это стремление проявляется в измененном поведении, отношении или поиске новой информации относительно суждения либо объекта, вызвавшего диссонанс.

Человек склонен совершать противоречащие его прошлым ценностям и убеждениям поступки по причине изменившихся условий.

Люди с противоположными взглядами по-разному объясняют одни и те же факты, вспоминая только то, что подкрепляет их позиции, и забывая про факторы, вызывающие диссонанс.

От редакции

Когда перед нами встает задача выбрать один вариант из двух, возникает диссонанс между осознанием действий и известными мнениями, принимающими сторону иного варианта развития событий. Психолог и гештальттерапевт Ксения Шульга называет еще 10 причин, почему нам так трудно делать выбор: .

Когнитивный диссонанс возникает у ребенка, когда на его слезы из-за разбитой коленки родители говорят: «Все хорошо! Уже не болит». Чему верить - своим чувствам или словам взрослых, если на самом деле болит? Мы сделали подборку фраз, от которых стоит воздерживаться при общении с детьми: .

Когда вы пришли на тренинг с целью внести в свою жизнь изменения, услышанное будет вызывать у вас отторжение. Новая информация вступает в противоречие со старыми убеждениями и установками. Но переживать не стоит, ведь сопротивление - обязательный этап эффективного обучения, успокаивает всех, кто сталкивался с этим, андрагог, тренер по общению, коуч Кира Вебер : .