В чем был подвиг первых космонавтов. Самые громкие подвиги российских космонавтов

12 февраля 1985 года Центр управления полетами потерял связь с орбитальной станцией «Салют-7». На тот момент станция совершала полет в автоматическом режиме.

Что именно произошло на борту, с Земли установить не представлялось возможным. Исключили только возможность полного разрушения станции: с помощью оптических средств системы противоракетной обороны «Салют-7» воспринимался как цельный объект.

Выведенная на орбиту в апреле 1982 года станция «Салют-7» была последним словом конструкторской мысли своего времени. Она представляла собой второе поколение проекта «Долговременная орбитальная станция» (ДОС). Эксплуатационный ресурс «Салюта-7» был рассчитан на 5 лет: ни один орбитальный комплекс до этого не разрабатывался для использования в течение столь длительного срока.

В начале восьмидесятых Советский Союз за счет орбитальных станций стремительно отыгрывался за отставание в космической программе, возникшее после проигранной «лунной гонки». Американцы плотно застряли в программе «Спейс Шаттл», которая не обеспечивала нахождение на орбите в течение продолжительного времени. В октябре 1984 года экипаж третьей основной экспедиции «Салюта-7» в составе Леонида Кизима, Владимира Соловьева и Олега Атькова довел рекорд продолжительности одного космического полета до фантастических по тем временам 237 суток.

И вот теперь, за два года до истечения планового ресурса, станция превратилась в груду мертвого металла, несущегося по орбите. Вся пилотируемая программа СССР оказалась под угрозой срыва.

Экспедиция на мертвую станцию

Среди специалистов было немало тех, кто считал ситуацию неразрешимой и предлагал смириться со случившимся. Но большинство поддержало другой вариант: отправить на «Салют-7» спасательную экспедицию.

Ничего подобного история космонавтики не знала. Экипажу предстояло отправиться к мертвой станции, не подающей сигналов, которая к тому же хаотично вращается в пространстве. Нужно было состыковаться с ней и установить, возможно ли восстановление работоспособности.

Риск был колоссальным: космонавты могли столкнуться с неуправляемой станцией, могли, состыковавшись, застрять на ней навсегда, могли отравиться продуктами горения, если на «Салюте-7» был пожар.

Для подобной миссии нужна была специальная подготовка, но время для нее было крайне ограниченным. Баллистики предполагали, что «Салют-7» будет медленно снижаться и примерно через полгода сойдет с орбиты. Тогда к потере станции добавится ее неконтролируемое падение: возможно, на один из крупных городов или даже на АЭС.

Лучшие из лучших

Бортинженера для экспедиции выбрали сразу. Виктор Савиных имел за плечами 20 лет работы в ЦКБ экспериментального машиностроения, бывшем ОКБ-1 Сергея Королева. Непосредственным руководителем Савиных был один из основоположников отечественной космонавтики Борис Раушенбах. Отдел Виктора Савиных занимался разработкой систем управления космических кораблей, оптических приборов для кораблей «Союз» и станции «Салют». В отряде космонавтов не было человека, который знал «Салют-7» лучше.

Виктор Савиных. Фото: РИА Новости / Александр Моклецов

С командиром экипажа было сложнее. Ему предстояло в ручном режиме состыковаться, как говорили впоследствии эксперты, с булыжником.

Бортинженер проводил тренировки с несколькими потенциальными кандидатами, хотя имя главного претендента было известно. Дважды Герой Советского Союза, полковник Владимир Джанибеков имел за плечами четыре космических полета и репутацию человека, который способен в экстремальных ситуациях принимать единственно верное решение.

Но Джанибеков вернулся с орбиты только в июле 1984 года и должен был пройти медицинскую комиссию на предмет возможного участия в новом полете. Когда медики дали Джанибекову добро на экспедицию продолжительностью не более 100 суток, стало ясно, что экипаж сформирован.

Владимир Джанибеков. Фото: РИА Новости / Александр Моклецов

Как указ по борьбе с алкоголизмом помешал проводам космонавтов

Суеверным людям в космосе делать нечего, но и те, кто отвергает мистику, наверняка поежились бы, узнав, что в самую сложную в истории космонавтики экспедицию придется лететь на корабле под номером «13».

«Союз Т-13» прошел специальное переоборудование. Были демонтированы кресло третьего космонавта и система автоматического сближения, бесполезная в данном случае. На боковой иллюминатор был установлен лазерный дальномер, предназначенный для ручной стыковки. За счёт освободившегося места были взяты дополнительные запасы топлива и воды, установлены дополнительные регенераторы очистки воздуха, позволявшие увеличить длительность автономного полета.

Запуск «Союза Т-13» назначили на 6 июня 1985 года. Перед отлетом на космодром Байконур должны были состояться традиционные проводы, и здесь произошла анекдотичная ситуация, вовсе не соответствующая серьезности предстоящей миссии.

Виктор Савиных в своей книге «Записки с мертвой станции» описал случившееся так: «В то утро оба экипажа (основной и дублирующий — прим. Ред.) пришли с семьями в столовую, на столе стоят бутылки с шампанским, а провожающих нет. Мы не понимали, что происходит. Потом вспомнили, что с 1 июня вышел указ о борьбе с алкоголизмом. Было 25 мая. Военные выполнили этот указ досрочно. Мы сели завтракать, никто не заходит... затем пришел А. Леонов , который сообщил, что все начальство ждет на выходе из профилактория и мы опаздываем на аэродром».

Экипаж космического корабля «Союз Т-13»: Владимир Джанибеков (слева) и Виктор Савиных (справа) перед стартом. Фото: РИА Новости / Александр Моклецов

Стыковка при помощи ПРО

6 июня 1985 года в 10:39 по московскому времени «Союз Т-13» стартовал с Байконура. О запуске в советской прессе сообщали, однако о том, что речь идет об уникальной миссии, не было ни слова. Лишь спустя несколько недель журналисты начнут понемногу рассказывать советскому народу о том, что этот полет, мягко говоря, необычный.

8 июня была запланирована стыковка с «Салютом-7». Впервые в истории наведение космического корабля на объект обеспечивалось средствами советской противоракетной обороны (ПРО). Понятно, что в середине восьмидесятых и этот факт для прессы не предназначался.

Джанибеков и Савиных успешно состыковали «Союз Т-13» со станцией. «Мы могли посмотреть друг на друга. Не радовались, потому что этому чувству в наших душах уже не было места. Напряжение, усталость, боязнь сделать что-то не так, когда уже ничего нельзя исправить, — все смешалось. Мы молча сидели в своих креслах, а соленый пот стекал по разгоряченным лицам», — вспоминал бортинженер первые минуты после стыковки.

«Опыт ручного управления у меня имелся. Не получилась бы стыковка — все грустно покачали бы головой и разошлись. По расчетной траектории через два-три дня „Салют“ упал бы в Индийский или Тихий океан. А мы бы с Виктором спустились на Землю», — спокойно рассказывал о происшедшем невозмутимый Владимир Джанибеков.

«Колотун, братцы!»

Но это было только начало. Когда «Союз Т-13» приблизился к станции, космонавты обратили внимание на то, что не работала система ориентации солнечных батарей, а это влекло за собой отключение системы энергопитания «Салюта-7».

«Медленно, ощупывая пустую холодную темноту, в космическую станцию вплыли двое в противогазах... Так, наверное, мог бы начинаться какой-нибудь фантастический триллер. Этот эпизод, несомненно, очень эффектно выглядел бы на кинопленке. На самом же деле увидеть нас было невозможно: вокруг жуткая тишина, непроницаемая темень и космический холод. Такой обнаружили мы станцию „Салют-7“, которая к тому же теряла высоту, не отвечала на позывные с Земли. Двое землян в мертвой станции, где-то посреди бесконечного космоса...» — так писал Виктор Савиных в предисловии к книге «Записки с мертвой станции».

В день, когда Джанибеков и Савиных зашли в «Салют-7», командир бросил реплику, которую оперативно убрали из всех отчетов: «Колотун, братцы!»

Станция не была разгерметизирована, и атмосфера ее не была отравлена угарным газом, чего опасались в ЦУПе. Но «Салют-7» полностью замерз. Температура внутри станции была не выше 4 градусов тепла.

Экипаж космического корабля «Союз Т-13». Владимир Джанибеков (справа) и Виктор Савиных. Фото: РИА Новости / Александр Моклецов

Шапки в космосе, или Откуда появился Лев Андропов

Первую ночь «Памиры» — такой позывной был у экипажа «Союза Т-13» — провели не на станции, а в своем корабле. А в ЦУПе инженеры ломали головы над тем, какие меры по реанимации «Салюта-7» можно предпринять немедленно. Было очевидно, что долго в таких условиях экипаж работать не сможет.

И снова рядом с драмой соседствует анекдот. Жена Виктора Савиных перед полетом связала мужу и его товарищу по экипажу пуховые шапки, не догадываясь, насколько они придутся кстати. Фото космонавтов в этих шапках облетят весь мир и войдут в историю. А много лет спустя создатели американского блокбастера «Армагеддон», вдохновившись этими фотографиями, придумают образ разваливающейся российской станции и вечно пьяного русского космонавта Льва Андропова в шапке-ушанке.

В июне 1985 года было не до анекдотов. В комбинезонах, шапках и варежках космонавты по очереди работали на борту «Салюта-7», страхуя друг друга и пытаясь запустить «умершие» системы. Когда становилось особенно холодно, грелись при помощи самогреющихся банок с консервированными продуктами.

Плевок замерзал за три секунды

Записи переговоров с Землей зафиксировали и такой факт: в первые дни работы на «Салюте-7» Джанибекова попросили... плюнуть, чтобы проверить, замерзнет ли слюна. Командир экипажа плюнул и доложил: слюна замерзла в течение трех секунд.

На четвертый день полета при помощи двигателей «Союза» удалось развернуть солнечные батареи к Солнцу. Долго и кропотливо разбирались с химическими батареями, без которых нельзя было начать зарядку солнечных. 11 июня удалось зарядить пять блоков батарей и подключить часть систем станции. Это был ключевой момент: если бы батареи не ожили, «Салют-7» пришлось бы покинуть.

12 июня Джанибеков и Савиных провели первый телерепортаж с борта «Салюта-7». Поскольку для советской общественности полет оставался «плановым», а не аварийно-спасательным, космонавтов попросили на время эфира снять шапки. После окончания сеанса связи экипаж снова утеплился.

Между нами тает лед...

По узлу, по агрегату, космонавты возвращали станцию к жизни. И в благодарность за это «Салют-7» едва их не убил.

По признанию Виктора Савиных, самый страшный момент случился тогда, когда начал таять лед на борту. В условиях невесомости вся станция покрылась тонкой пленкой воды. В любой момент могло произойти короткое замыкание, а вслед за этим пожар.

О такой проблеме на Земле не подумали, и средствами для уборки воды (то есть банальными тряпками) экипаж не обеспечили. Пришлось пустить в дело все, что хорошо впитывало влагу, разорвать на лоскуты даже комбинезоны.

«Объем работы был большой, конечно. Электронных блоков около тысячи и кабелей три с половиной тонны. Из-за того, что долго не работали вентиляторы, скопился углекислый газ. Приходилось часто прерываться и размахивать чем-нибудь, чтобы разогнать воздух. Но справлялись. А когда тяжело становилось, то шутили и дружно матерились», — признавался Джанибеков.

«Салют» реанимирован

23 июня 1985 года, благодаря проведенным работам, к «Салюту-7» смог пристыковаться грузовой корабль «Прогресс-24». Грузовик доставил дополнительные запасы воды и топлива, оборудование для замены вышедшего из строя и для предстоящего выхода в космос.

Экипаж не только продолжал ремонтные работы, но и начал проводить научные эксперименты. 2 августа Джанибеков и Савиных осуществили выход в открытый космос продолжительностью 5 часов, во время которого были установлены дополнительные солнечные батареи и оборудование для проведения экспериментов.

После этого стало окончательно ясно, что «Салют-7» спасен. 18 сентября 1985 года к «Салюту-7» пристыковался корабль «Союз Т-14» с экипажем в составе Владимира Васютина, Георгия Гречко и Александра Волкова. Предполагалось, что Джанибеков, отработавший на орбите разрешенные врачами 100 дней, вместе с Гречко вернется на Землю, а Савиных продолжит длительную экспедицию вместе с Васютиным и Волковым.

Члены основного экипажа космического корабля «Союз Т-14» (слева направо): бортинженер Георгий Гречко, космонавт-исследователь Александр Волков, командир корабля Владимир Васютин. Фото: РИА Новости / Александр Моклецов

Трижды Герой — космонавт? Не положено

Джанибеков и Гречко действительно вернулись на Землю 26 сентября. А вот экспедиция Савиных, Васютина и Волкова закончилась гораздо раньше запланированного. Почему — это отдельная история, к спасению «Салюта-7» прямого отношения не имеющая. Желающие легко могут узнать, почему усилия Джанибекова и Савиных во многом пошли насмарку, а Советский Союз так и не запустил в космос первый полностью женский экипаж.

За уникальную операцию по спасению космической станции Виктор Савиных получил вторую звезду Героя Советского Союза. А вот Владимир Джанибеков трижды Героем не стал: по сложившейся традиции космонавтам больше двух звезд Героя не давали, и даже с учетом уникальности полета исключения не сделали. Командира экспедиции удостоили ордена Ленина и присвоили ему звание генерал-майора.

Космическая кувалда, или Чего не было на самом деле

Что касается истории о планировавшемся американцами захвате «Салюта-7» при помощи космического корабля «Челленджер», то Джанибеков и Савиных относятся к ней скептически. Да, есть данные, что такая идея действительно была в НАСА, но решить эту задачу было чрезвычайно сложно. «Поймать» двадцатитонный «Салют», демонтировать с него солнечные батареи и приборы, закрепить и спустить на Землю — такая миссия выглядит нереально даже в глазах тех, кто совершил невозможное, спасая мертвую станцию.

И последнее: об отношении реальных героев к тем, которых зрители видят в картине, посвященной этой истории. Люди, хотя бы на любительском уровне интересовавшиеся космонавтикой, сразу поймут, что некоторые вещи придуманы исключительно ради потехи несведущей аудитории.

«Категорически был против эпизода, где космонавт кувалдой чинит солнечный датчик. Высказал свое мнение, но эпизод в фильме все-таки остался. Не хочу никого и ничего критиковать. Скажу только: на съемки меня не пригласили», — рассказал в интервью «Российской газете» Виктор Савиных.

Ну что ж, россиянам не привыкать к вольной трактовке реальных подвигов от отечественных кинотворцов. Но не стоит и забывать о том, как было на самом деле.

26 ноября 1937 года родился летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза Борис Егоров.

Число «13» во многих странах считается несчастливым. Доходит до того, что в гостиницах порой нет 13-х номеров, а в некоторых театрах - 13-х рядов.

В космонавтике тоже существуют приметы и суеверия, и число «13» там также не жалуют. Тем не менее, кому-то все равно предстояло стать 13-м космонавтом планеты Земля. Выбор судьбы пал на третьего члена экипажа советского космического корабля «Восход-1» Бориса Егорова.

Первый врач на орбите, красавец, любимец женщин - Егорову завидовали, считали баловнем судьбы, шептались за спиной, что успехи приходят не благодаря таланту, а по блату.

Он ушел из жизни сравнительно молодым человеком, в период, когда слава героев космоса померкла, и о них редко вспоминали. Откровенных интервью один из первых советских покорителей космоса не давал, то ли потому, что не считал нужным с кем-то этим делиться, то ли считая, что наука важнее бытовых переживаний.

Отец и сын

Он родился 26 ноября 1937 года в Москве, в семье нейрохирурга Бориса Григорьевича Егорова . Отец будущего космонавта был настоящим светило медицины, академиком, директором института нейрохирургии имени Бурденко.

Высокое положение отца и стало главной причиной, почему Егорова-младшего за спиной называли «блатным». Вот только на самом деле отношения двух Борисов теплыми не были. Мать Бориса Борисовича, тоже врач, умерла, когда ему было 14. Отец привел в дом новую женщину, и этот поступок сын счел предательством. Став студентом, Егоров-младший практически перестал общаться с отцом.

Как и родители, он выбрал медицину, но еще в институте увлекся самым новым на тот момент направлением - изучением влияния на человека условий космоса.

Космическая медицина делала самые первые шаги, и среди первопроходцев оказался и Борис Егоров. Окончив лечебный факультет 1-го Московского Ордена Ленина медицинского института им. И. М. Сеченова, он с головой ушел в работу.

Борис Егоров, 1964 г. Фото: РИА Новости

Упрямый кандидат

В Институте авиационной и космической медицины сотрудникам приходилось проходить спецподготовку. Помощь космонавту может потребоваться в самых недоступных районах, а значит, врач должен быть готов к десантированию с самолета. К моменту полета Гагарина Егоров состоял в группе врачей-парашютистов. 12 апреля 1961 года он дежурил в Сибири, на тот случай, если посадка произойдет в незапланированном районе. Но помощь его тогда не потребовалась.

Весной 1962 года был объявлен набор в первую группу врачей-космонавтов, и Егоров подал рапорт на зачисление. Но получил отказ - у него нашли близорукость. Упрямства Борису было не занимать - осенью он пишет новый рапорт на имя начальника лаборатории, и просит ходатайствовать перед вышестоящим руководством о включении него в группу «космических медиков».

Настойчивость помогла, Егорова действительно добавили к ранее отобранным кандидатам.

Полет на троих

В 1963 году было принято решение превратить одноместный «Восток» в многоместный «Восход». Ставилась задача отправить в космос экипаж сразу из трех человек. Ресурсов для решения такой задачи не хватало, разместить троих там, где было тесно одному, не получалось, поэтому пришлось избавляться от части аппаратуры. Отказались и от скафандров, поскольку инженеры убеждали, что корабль безопасен и в них нет необходимости.

Экипаж «Восхода-1» планировалось составить по схеме «летчик, ученый, врач». С первыми трудностей не было, поскольку в набранный в 1960 году отряд космонавтов входили 20 человек. Отбор ученых и врачей был куда более проблематичным, поскольку они таким идеальным здоровьем, как летчики, не отличались.

В мае 1964 года Мандатная комиссия допустила к подготовке четырех врачей и одного ученого. В этот небольшой список попал и Егоров. Затем группу расширили до девяти человек.

Перед другими кандидатами в группе врачей у Бориса Егорова было преимущество - будучи моложе остальных, он имел на своем счету уже 10 научных работ по космической медицине и почти готовую кандидатскую диссертацию.

Борис Егоров и Юрий Гагарин. Фото: РИА Новости

24 часа 17 минут в космосе

В июле 1964 года сформировали два экипажа. В основной вошли Борис Волынов, Георгий Катыс и Борис Егоров, а в дублирующий - Владимир Комаров, Константин Феоктистов, Алексей Сорокин и Василий Лазарев. Позицию врача решили подстраховать дополнительным кандидатом.

В процессе подготовки комиссия пришла к выводу, что дублеры готовы лучше, и экипажи поменяли местами. Но Егоров остался в основном составе - его уровень готовности сочли высоким.

12 октября 1964 года «Восход-1» стартовал с экипажем в составе Владимира Комарова, Константина Феоктистова и Бориса Егорова. Полет длился 1 сутки 00 часов 17 минут 03 секунды. Это было первое космическое путешествие, где проводились полноценные медицинские эксперименты.

Впрочем, на Земле космонавты обнаружили, что главный «эксперимент» поставили не они. «Восход-1» стартовал при Никите Хрущеве , и, по сложившейся традиции, докладывать об успешном выполнении задания должны были ему. Однако как раз в эти дни Хрущева сместили, и доклад принимал уже новый глава страны Леонид Брежнев.

Торжественная встреча в Москве экипажа космического корабля «Восход-I»: Константина Феоктистова, Владимира Комарова и Бориса Егорова (слева направо). Фото: РИА Новости

Все члены экипажа «Восхода-1» стали Героями Советского Союза.

Мечта слабого пола

Как уже говорилось, на всю планету Земля покорителей космоса тогда было всего 13, а в СССР - только девять, из них одна женщина.

Слабый пол при виде восьми мужчин, побывавших на орбите, млел, не обращая внимания на то, женаты они или нет. А уж Егоров, которого природа наделила внешностью кинозвезды, сражал дам наповал.

Первая жена Бориса Егорова Элеонора и сын Борис. Фото: РИА Новости/ Александр Моклецов

Еще в институте Егоров женился на сокурснице Элеоноре Мордвинкиной. У пары родился ребенок, но пылкая юношеская влюбленность быстро угасала. А когда к Борису пришла слава и известность, и он оказался в окружении поклонниц, выяснилось, что мужской темперамент у него ничуть не слабее, чем у отца, которого Егоров в юности не сумел понять.

Второй женой космонавта стала звезда советского кино Наталья Фатеева. В нынешние времена такая яркая пара неизбежно была бы в центре внимания светской хроники. Впрочем, и тогда советские граждане с упоением передавали из уст в уста подробности жизни космонавта и актрисы, которые доходили до них в искаженном виде.

20 лет счастья

По какой причине дал трещину этот брак, есть немало версий. Точно известно, что новой любовью Бориса Егорова стала другая актриса, партнерша Фатеевой по комедии «Три плюс два» Наталья Кустинская.

Кустинская была замужем, но Егоров не сдавался - он ездил за предметом обожания по всей стране, мог проводить целые дни на ее лестничной клетке. И, в конце концов, женщина сдалась.

Они провели вместе два десятка лет, что, с учетом любвеобильности и темперамента обоих, невероятно долго. У них не было общих детей, но Борис дал свою фамилию сыну Натальи от предыдущего брака, Дмитрию.

Брак распался в 1991 году - как говорила Наталья Кустинская, она не смогла простить мужу измену. В том же году Егоров женился вновь, на враче-стоматологе Татьяне Вураки.

Эксперименты и мотогонки

Женщины не отвлекали его от любимой работы. К новым полетам он больше не готовился, но напряженно трудился в Институте медико-биологических проблем. С 1984 по 1992 годы Егоров возглавлял новый Научно-исследовательский институт биомедицинской технологии, одним из создателей которого он и являлся.

Космонавт Борис Егоров. 1988 год. Фото: РИА Новости/ Виталий Савельев

Помимо слабого пола и науки, Борис Егоров обожал скорость. Он был одним из первых, у кого в СССР появилась личная иномарка - Buick Electra. Друзья вспоминают, что водителем он был классным, ездил быстро, но в аварии не попадал. А в 40 лет удивил окружающих тем, что увлекся мотокроссом, и стал лично собирать мотоциклы для гонок.

Бизнес оказался тяжелее полета в космос

Распад Союза ударил и по Егорову - денег на науку стало выделяться ничтожно мало, и специалист по биотехнологиям и космической медицине решил податься в бизнес.

Новоявленные предприниматели охотно шли с ним на сотрудничество, рассчитывая, что известный человек со связями поможет «разруливать» проблемы. Егоров и «разруливал», хотя друзья отмечали, что дается это ему очень тяжело. В бизнесе он чувствовал себя не в своей тарелке, и постоянное напряжение сказывалось на здоровье. Его все чаще беспокоило сердце, и врачи советовали как можно скорее взяться за лечение. Егоров обещал, что возьмется, как только уладит самые неотложные дела. Но 12 сентября 1994 года сердце космонавта остановилось.

Бориса Егорова похоронили на Новодевичьем кладбище, рядом с отцом.

Каждый год 12 апреля мы говорим о космосе. А 9 мая — о Победе. Но редко вспоминаем, что разница в 16 лет между этими датами не такая уж и большая. Космос осваивали люди, которые воевали, или росли в военное время. И сейчас, после празднования Дня Победы, самое время вспомнить о том, какой след оставила война в их жизни.

Невероятность в квадрате

Самое невероятное военное прошлое было у космонавта Константина Феоктистова. Когда началась война, Константину было пятнадцать лет. Семья Феоктистовых жила в Воронеже, который был вдали от линии фронта до 1942 года. Летом 1942 года город впервые начали бомбить, и мать Константина (отца призвали) решила покинуть город. Константин незаметно «потерялся» и прибился к разведгруппе при воронежском гарнизоне. Правобережную часть города немцы заняли 6 июля, но на левый берег переправиться не смогли. А Феоктистов стал ходить через реку в разведку. Четыре раза шестнадцатилетний парень переплывал ночью реку, ходил по городу, разведывая расположение штабов, артиллерийских батарей и танков, и возвращался назад. А в пятый раз попался эсесовскому патрулю, который, без какого либо расследования, расстрелял его…

Я не успел испугаться, увидел только мушку на стволе пистолета, когда немец вытянул руку и выстрелил мне в лицо. Я почувствовал будто удар в челюсть и полетел в яму. Упал удачно. Падая, перевернулся на живот и не разбился: грунт был твердый, и на дне ямы валялись осколки кирпичей. На какой-то момент я, наверное, потерял сознание, но тут же очнулся и сообразил: не шевелиться, ни звука! Так и есть, слышу разговор, значит, их уже двое, немец столкнул ногой в яму кирпич, но в меня не попал. Переговариваясь, оба ушли со двора. Я лежал и чувствовал сильную боль в подбородке и слабость во всем теле. Потом встал на дне ямы — глубоко, метра полтора-два, как выкарабкаться? Вдруг слышу — немцы возвращаются! Я тут же рухнул лицом вниз, мгновенно приняв прежнюю позу. Они подошли к яме, обменялись несколькими фразами и не торопясь ушли. Я полежал еще немного, поднялся и все-таки выбрался наружу.
К.П. Феоктистов, «Траектория жизни».

Повезло — пуля прошла через подбородок и шею, навылет, и не задела жизненно важных сосудов. Два дня пришлось прятаться в городе — в первую ночь не хватило сил добраться до реки. Трое суток не мог есть и пить — опухоль перекрыла пищевод. На четвертые сутки она спала, и серьезного медицинского вмешательства не потребовалось. А в медсанбате Константина нашла мать и увезла в глубокий тыл.

186 боевых вылетов

Космонавт Георгий Береговой родился в 1921 году и к началу войны закончил Ворошиловградскую школу военных летчиков имени Пролетариата Донбасса. Но в части, куда он приехал, летчики тянули жребий на вылет — самолетов практически не осталось. Пришлось переучиваться на ББ-22, затем на Пе-3, и, наконец, на Ил-2. Летом 1942 года попал на Калининский фронт. За годы войны совершил 186 боевых вылетов. Три раза был сбит. В одном случае совершил вынужденную посадку на лес и четверо суток шел к своим. В другой раз тянул на горящей машине до линии фронта и прыгал с самолета буквально в самый последний момент.

В память о боевом прошлом Береговой попросил нарисовать на эмблеме «Союза-3» Ил-2:

Георгий Береговой является единственным космонавтом, который к моменту присвоения звания Героя Советского Союза за космический полет уже имел звание героя за героизм в Великой Отечественной войне.

Могло бы и не быть

Об этом нечасто думают, но знаменитую на весь мир гагаринскую улыбку мог уничтожить безымянный немец, который выгнал семью Гагариных из дома в деревне Клушино, вынудив жить в землянке. Гагарин не воевал — в 1941 году он только пошел в первый класс, но голод, болезни, военные преступления немцев на оккупированной территории могли убить его с такой же легкостью. Чуть не погиб младший брат Гагарина — немец повесил его на шарфе, но Юра успел позвать мать. Школа в деревне закрылась — немцы выгоняли учительницу с детьми из всех помещений, где она пыталась учить. Только когда деревня была освобождена советскими войсками в 43 году, семья Гагариных смогла вернуться в свой дом, а Юра — учиться дальше.

Над сопками Маньчжурии

Павел Беляев в 1943 году добровольцем отправился на фронт, был направлен в Ейское училище летчиков и на войну в Европе не успел. Но успел летчиком-истребителем поучаствовать в разгроме Квантунской армии Японии.

Одесское подполье

Георгий Добровольский жил в Одессе. Когда в 1941 году к городу приближались нацисты, помогал рыть окопы, гасил зажигательные бомбы. После оккупации города участвовал в партизанском движении. В 1944 году шестнадцатилетнего парня арестовали за хранение оружия, пытали и приговорили к 25 годам каторжных работ. Но при помощи подполья, участников которого Георгий не выдал даже под пытками, он смог бежать.

Сын полка

Владимир Шаталов в тринадцать лет встретил войну в Ленинграде. Неоднократно пытался бежать на фронт, и отец был вынужден взять его к себе в часть. Полтора месяца был своеобразным сыном полка, затем отправлен в эвакуацию.

Люди отрасли

Среди тех, кто не летал в космос непосредственно, было много ветеранов войны. Космонавтов отбирали, тренировали и обучали люди, которые прошли через страшные военные испытания. Помощником Главнокомандующего ВВС по космосу был Николай Петрович Каманин , один из первых Героев Советского Союза, на фронтах Великой Отечественной войны командовал авиационной дивизией, затем корпусом. Центр подготовки космонавтов возглавлял Николай Фёдорович Кузнецов , воевавший в советско-финской войне, Великой Отечественной, и в Корее.
Инженеры, которые проектировали космические корабли, как правило, не воевали непосредственно на фронте. Но их работа по созданию новой техники была тяжелой, самоотверженной, и спасала жизни тех, кто воевал, приближая победу.

За океаном

Заключение

Без героизма тех, кто отдал жизнь за Победу, воевал, или самоотверженно трудился в тылу, не было бы ни нас, ни нашего космоса. С прошедшим праздником, с Днём Победы!

Среди всех достижений человечества, вызывающих гордость, особое место занимают подвиги российских космонавтов. О том, кто из наших соотечественников установил космические рекорды и чего стоили им первые шаги в освоении безвоздушного пространства, мы расскажем в нашем материале.

Юрий Гагарин

В 1955 году он научился управлять самолетом Як-18 и был принят в летное училище Оренбурга, которое окончил спустя 2 года. В 1958 году он оказался в числе 60-ти летчиков, отобранных для участия в космической программе. Из них на тренировочный комплекс Звездного городка попали лишь 12. Каждый из этой дюжины пилотов подвергся многочисленным тестам на психическую устойчивость и физическую выносливость. По итогам отбора именно Гагарин был выбран в качестве первопроходца космоса.

Совершив виток вокруг родной планеты на высоте 188 километров и пробыв в космосе в общей сложности 108 минут, Юрий катапультировался в районе Саратовской области на расстоянии семи километров от земли. Некоторые скептики утверждают, что «Гагарин не совершил подвиг, ведь он просто лежал и даже не управлял кораблем», но его пример доказал, что человек может выжить в космосе и благополучно вернуться на Землю. К тому же, отважиться сделать первый шаг в абсолютную неизвестность может лишь настоящий герой.

Валентина Терешкова

Каждая из пяти попавших в отряд женщин могла полететь в космос, но Терешкову выбрал сам Никита Хрущев. 16 июня 1963 года она произнесла ставшие легендарными слова «Эй, небо! Сними шляпу», перед тем как сесть в кабину «Востока-6». Девушка с позывным «Чайка» провела в безвоздушном пространстве 70 часов и 50 минут.

Влияние космоса на женский организм не было изучено: на протяжении полета Терешкову тошнило, трудно далось и практически неподвижное состояние. А из-за просчета инженеров ей пришлось сажать корабль самостоятельно, однако главный конструктор запретил ей «выносить сор из избы» и распространяться об этом инциденте.

Восстановление Терешковой заняло месяц, а следствием почти трехдневного полета стала повышенная хрупкость костей. Свидетели тех событий даже не предполагали, каких усилий стоили Валентине «выходы в свет» и демонстрация железного здоровья.

Владимир Комаров

Следующий полет Комарова состоялся в апреле 1967 года. Он был назначен пилотом корабля «Союз-1», дублером Комарова стал Гагарин, который выступал против полета и советовал провести доработку корабля. Несовершенство корабля осознавал и Комаров: на государственной комиссии, за 4 дня до старта, он поставил руководство в известность: «Корабль сырой, лететь на нем нельзя». Однако подгоняемая постоянным соперничеством с США комиссия обвинила его в трусости, и Комаров был вынужден согласиться на полет.

Неисправности дали знать о себе в первые же часы: после выхода на орбиту одна из солнечных батарей не раскрылась, без нее аккумуляторы «Союза-1» неумолимо разряжались. Следом отказали датчики ориентации. Космонавт принял решение вернуться на Землю и приступил к ручной посадке.

Только мастерство Комарова позволило произвести правильную ориентацию. Процесс осуществлялся буквально вслепую. Все шло хорошо, но при входе аппарата в плотную атмосферу основной парашют корабля не раскрылся, а стропы запасного запутались из-за вращения. Модуль врезался в землю на скорости 40 метров в секунду и сгорел, Владимир Комаров погиб, посмертно став дважды героем Советского Союза.

Алексей Леонов

Первых выход человека в космос сопровождали внештатные ситуации, едва не стоившие двум космонавтам жизни. Сначала из-за внезапно выросшего давления скафандр «раздулся» и у Леонова возникли проблемы с возвращением на корабль. Сообщать о происшествии на Землю было бессмысленно, поэтому космонавт решил действовать самостоятельно. Избавившись от излишков кислорода, он уменьшил объем скафандра, рискуя вызвать декомпрессионную болезнь. От волнения и перегрузки пульс участился до 190 ударов в минуту. К тому же, стекло его шлема запотело, и Леонову пришлось пробираться в шлюз почти вслепую.

Впереди напарников ждала еще более опасная ситуация: в корабле появилась крошечная пробоина, выпускавшая наружу кислород. Система жизнеобеспечения автоматически начала нагнетать кислород в кабину, из-за чего его парциальное давление достигло 920 мм (тогда как 460 мм считается состоянием гремучего газа). Малейшая искра привела бы к взрыву. Леонову и Беляеву пришлось вмешаться в работу корабля, сражаясь с сонливостью и галлюцинациями, вызванными кислородным отравлением.

Документальный фильм о подвиге Алексея Леонова

В Центре управления не рассчитывали, что космонавтам придется сажать «Восход-2» вручную, однако система навигации отказала. Пришлось управлять посадочной капсулой вручную при перегрузке, достигавшей 10 G.

Приземление прошло благополучно, пусть и не в условленном месте, а в 180 километрах от него, в глухой тайге в северном районе Пермской области. Температура достигала –30 градусов, а сломанный модуль быстро обледенел. Прибывшие на Землю едва не умерли от холода; обнаружили их спустя сутки. Еще два дня после прибытия помощи космонавты ждали, пока в лесу расчистят посадку для приземления вертолета. Чтобы добраться до спасательного транспорта пришлось совершить 9-километровый марш-бросок на лыжах.

Первые шаги человека в космическом пространстве настолько поразили мировое сообщество, что в немецком языке даже появился особый глагол – leonovieren, что значит «парить в космосе подобно Леонову». А в 2017 году в российский прокат вышел полнометражный фильм о подвиге Леонова и Беляева, которых сыграли Евгений Миронов и Константин Хабенский . Главным консультантом фильма стал сам Алексей Леонов.

Сергей Крикалев

Валерий Поляков

Редакция сайт предлагает почитать статью о самых необычных кругосветных путешествиях .
Подпишитесь на наш канал в Яндекс.Дзен

Публику приучили: фильм "к дате" - можно не смотреть, патриотизм по заказу всегда проваливается. Фильм "Время первых", выходящий ко Дню космонавтики, - счастливая неожиданность: это кино искреннее, захватывающее и честное.

"Время первых" Дмитрия Киселева - рассказ о первом в истории выходе человека в открытый космос. Это случилось 18 марта 1965 года, когда Алексей Леонов 12 минут и 9 секунд пробыл вне корабля "Восход-2", о чем триумфально сообщили советские медиа; телевидение транслировало на весь мир кадры человека, зависшего над бездной. "Время первых" - о том, чего это стоило и чем могло завершиться. Там есть о чем подумать.

В фильме много сюжетных слоев. Первый - это "повесть о настоящем человеке". О человеке, способном совершить невозможное. Такой характер: вечно пробовать себя на излом, рисковать, разведывать человеческие пределы. Несгибаемое упрямство играет Евгений Миронов - как всегда, органично, правдиво и психологически обоснованно, но слегка монотонно, повторяя свои фирменные краски. Второй герой фильма - товарищ Леонова по космическому рейсу Павел Беляев. Менее импульсивный, более рациональный, он прекрасно уравновешивает пыл своего горячего друга. В роли - Константин Хабенский, это одна из самых мощных и, при внешней бесстрастности, накаленных работ превосходного актера. Наконец, главный конструктор Сергей Павлович Королев, третий главный герой картины. Примерно о том, что делает в этой роли Владимир Ильин, писал Пастернак: до полной гибели всерьез. Ильин всегда был грандиозным мастером, в Голливуде он стал бы вровень с Николсоном или его превзошел бы; у нас его снимают мало и вяло, но каждое его явление на экране - потрясение.

Еще один слой - сюжет, связанный с невиданной у нас техникой съемки. Максимальная достоверность зрелища - отдельная тема, отметим лишь, что столь совершенных фильмов о космосе в нашем кино еще не было. Это важно: ощущение, что мы там побывали - в тесном "Восходе", в узком шлюзе для выхода в космос, в объятом пламенем спускаемом аппарате. Мы в самом буквальном смысле слова побывали в шкуре космонавта и срослись с нею.

Еще слой - закулисье подвига, нашего космического триумфа, нашего фантастического рывка в будущее. Оно, это закулисье, мало кому известно. Пересказывать коллизии, которые ежесекундно возникали в космосе, а потом и на родной земле, ставя героев на грань гибели, - значит украсть у зрителей возможность самим сжимать ручки кресел, самим задыхаться в обвисшем скафандре, самим замерзать в тайге, поддерживая в себе тлеющий фитилек надежды. У команды драматургов (более всего узнается почерк Олега Погодина) была рискованная задача избежать, с одной стороны, официальной ходульности, с другой, - сделать правдоподобный фильм о неправдоподобных обстоятельствах.

Это тот триллер, где всё на краю, и спасение каждый раз приходит в последний момент. Обычно так бывает в плохих триллерах - иронисты для скверно придуманных сюжетов ввели термин "бог из машины", который, невесть как, выручит героев. Но здесь сюжет сконструировала сама жизнь, и его финал известен из истории, где оба космонавта, живые и счастливые, бодро прошагали по красной дорожке рапортовать генсеку. Все кончится хорошо - что тут волноваться? А вот - не просто волнуемся, берите выше. Напряжение в зале достигает точки, какая в кино редкость и называется эффектом нашего полного погружения в происходящее и отождествления себя с персонажами.

Камера оператора Владимира Башты субъективная и подвижная, как взгляд, она отлично передает состояние героев: то восторг перед распахнувшейся вселенной, то зажатый в кулак нерв, то стылое, заиндевевшее отчаяние… "В фильме есть моменты, когда даже мне страшно", - признается космонавт Алексей Леонов. И добавляет: "В жизни я выполнял задачу, не сильно задумываясь об опасности". В этом дополнении разгадка многого, что считается подвижническим: человек, полностью отданный делу, не так остро чувствует угрозу, она уходит на второй план. Иначе не было бы у нас профессий, всегда сопряженных с риском для жизни, от летчиков-испытателей до пожарных служб и фронтовых операторов. Чувство и азарт долга - движущая сила и реальных событий и фильма о них. Такая работа. Такое призвание. Перед этим все рапорты и красные дорожки - мишура.

Мы в самом буквальном смысле побывали в шкуре космонавта и срослись с нею

И вот здесь - главное, что выносишь с просмотра. Это странное чувство невероятности всего, что случилось в 1965-м. Беспредельное восхищение человеческим мужеством. Но и осознание полного отсутствия в этой истории гуманитарного начала. Иными словами, понимание бесчеловечности мотивов, потребовавших такого героизма - мысль, вольно или невольно заложенная в фильме. Даже торжественное название "Время первых" становится неоднозначным: с одной стороны, слава первым, с другой - во имя чего гонка?

И вступают в действие подробности, о которых ликующий народ до фильма не ведал. Мы видим, как разлетается на осколки пробный корабль. И как дорогой Леонид Ильич, вопреки увещеваниям ученых, требует невозможного - во что бы то ни стало ужать три года подготовки до одного, иначе обскочат американцы. И сколько от спешки возникло неизбежных, а значит, запрограммированных аварий, когда полет превратился в экстремальную и почти безнадежную борьбу за выживание. А когда вся аппаратура на борту выходит из строя, и ситуация становится кризисной, родина уже готова пожертвовать героями, только чтобы не приземлились "к врагам, где-нибудь в Европе" - перспектива, приводящая в ужас надзирающего за центром управления полетами армейского генерала.

Постоянный контраст между победными реляциями в телеящике и реальностью - один из драматургических стержней картины. Всё, включая человеческие жизни, брошено на то, чтобы кому-то утереть нос и показать наших: как пели в одной песне, "мы за ценой не постоим". Но там, в песне, - священная война, а здесь всего только амбиции, показуха, желание сделать ликующую мину при плохой игре. Хотя, если по разуму, космос - дело всего человечества, и любой прорыв - наша общая победа. Не ипподром, не футбол - космос! Идея, стирающая границы и объединяющая планету.

Но амбиции сильнее, и чудом не погибший экипаж рапортует о победе. Фильм поет песню безумству храбрых, но предлагает думать. Это в нашем кино сегодня редкость.