За что расстреливали в 1937. Записные книжки историка

Ув. serednev спрашивает:

Вчера на сайте РБК была В статье упоминается цифра приговоренных к высшей мере, причем фраза дословно списана из Википедии:

"Установлено, что в эти годы по политическим мотивам были расстреляны в общей сложности 681 тыс. 692 человека. Вместе с умершими в этот период в ГУЛАГе, исправительно-трудовых учреждениях и тюрьмах, а также политическими заключенными, расстрелянными по уголовным статьям, количество жертв за 1937-1938 гг. составило около 1 млн человек".

В то же время в справке для Хрущева упоминается меньшая цифра, причем за период с 21 по 54 год.

Помогите, пожалуйста, разобраться - где тут правда, а где ложь?

Думаю, это было бы интересно понять очень многим.

Отвечаю, за неимением времени - кратко.

1. Число осужденных к ВМН. Статистика репрессий 1937 - 1938 гг. хорошо известна и неоднократно опубликована. Согласно справке 1 спецотдела МВД СССР от 11 декабря 1953 г., в 1937 - 1938 гг. по делам органов НКВД было осуждено к смертной казни 681692 человека (в том числе в 1937 г. - 353074 чел. и в 1938 г. - 328618 чел.). Следует отметить, что в отношении некоторого (довольно маленького) числа осужденных, ВМН не была приведена в исполнение.

2. Число заключенных, умерших в результате дезорганизации работы мест заключения. Массовые репрессии 1937 - 1938 гг. привели к дезорганизации работы системы ГУЛАГ и заметному повышению в 1938 г. смертности заключенных (с 2% в 1936 г. и 2,8% в 1937-м и 6% в 1938-м). В абсолютных цифрах количество умерших заключенных в 1937 г. составила 33499 чел., в 1938 г. - 126587 чел. Однако механически суммировать эти цифры с количеством осужденных к ВМН для получения итоговой цифры погибших в результате террора 1937 - 1938 гг. методологически неправильно. Люди смертны, а потому необходимо из общей смертности вычленять данные сверхсмертности. Если мы примем за "нормальный уровень" смертности в ГУЛАГе уровень 1936 г. (2% к списочному составу, самый низкий за 30-е годы), то в 1937 г. смертность должна была составить примерно 24000, а в 1938 г. - 41000 чел. Таким образом, сверхсмертность заключенных за 1937 - 1938 гг. составила около 95 тысяч человек.

3. "Политические заключенные расстрелянные по уголовным статьям". А вот это попытка искусственно завысить число погибших в результате террора 1937 - 1938 гг. В статистику осужденных по делам НКВД в 1937 - 1938 гг. входят и уголовники.

Таким образом, общее число погибших в ходе террора 1937 - 1938 гг. составляет около 780 тысяч человек.

Попытки же довести число погибших до сакрального "миллиона" объясняются просто: 780 тысяч погибших - больше, чем за все остальные годы сталинского правления вместе взятые - кажутся некоторым журналистам и политическим активистам недостаточными. Им маловато. Что ж, это исчерпывающе их характеризует.

Мемориал «Маска скорби» в Магадане, посвященный памяти жертв политических репрессий. Фото: Расула Месягутова

Лекция * , прочитанная в рамках совместного проекта Музея истории ГУЛАГа, Фонда Памяти и Московского дома книги по случаю открытия 30 октября 2017 года в Москве, на проспекте Сахарова, общенационального мемориала жертвам массовых репрессий «Стена скорби».

В нашей стране очень долгое время была распространена концепция, которую предложил Хрущев в известном докладе на XX съезде КПСС о культе личности. Он говорил о 1937–1938 годах, как о периоде ужасных репрессий. При этом не называл никаких цифр. Характерная черта этой концепции в том, что он ничего не говорил о других массовых операциях, которые проводились в СССР при Сталине, например, в период коллективизации. Это считалось «нормальным» террором, а вот террор 1937–1938 годов был не нормальный. Почему? Потому что главной жертвой террора в 1937–1938 годов, как утверждал Хрущев, была сама партия, были номенклатурные работники. Это такая концепция, которая позволяла вывести партию из-под удара. Она не просто организовала этот террор, а сама стала жертвой этого террора, поэтому она ни в чем не виновата. И причиной террора, по мнению Хрущева (и это очень долго у нас пропагандировалось, это изучали и в школе, и в вузах), - был культ личности. И я должен сказать, что до сих пор эта концепция Хрущева чрезвычайно распространена в нашем обществе. Если вы с кем-нибудь поговорите о 1937-м, то вам скажут: «Ну и ничего! Большое дело! Постреляли там несколько начальников. Так им и надо. Они воровали, их и уничтожили. Все нормально».

«Доархивные» концепции

Однако что на самом деле произошло в эти годы и что историки узнали после того, как в начале 1990-х открылись архивы и, в частности, архивы НКВД, архивы ОГПУ, архивы МВД и мы получили всю статистику, все приказы, решения Политбюро и т.д. и т.п. Прежде всего, стало ясно, что те концепции, которые выдвигались ранее, помимо хрущевской, например, концепция тоталитарная, - они уже не работают и не объясняют нам того, что произошло в 1937–1938 годах. Многих из вас наверняка знают книжку (англо-американского историка Роберта Конквеста) «Большой террор». Собственно говоря, он и пустил в ход этот термин - «Большой террор», и мы им до сих пор широко пользуемся. И в исследованиях этого периода, доархивных, речь шла о ведущей роли Сталина, назывались очень высокие цифры жертв террора, и основной акцент делался на судьбах отдельных людей: писателей, художников, партийных деятелей, военачальников. И таким образом создавалось впечатление, что террор обрушился в основном на руководителей, представителей советской элиты. Потом появились так называемые ревизионисты. Это историки западные, но сегодня ревизионизм широко распространен и в современной России, и вы сможете найти немало книг, которые фактически повторяют западные концепции. Это были, как правило, очень левые историки, которые писали, что Сталин был слабым диктатором, был хаос в управлении, и поэтому террор стал следствием некой инициативы местных партийных руководителей и чиновников, которые заставляли Сталина проводить массовые репрессии. Сегодня очень многие в России взяли на вооружение этот тезис, и он в популярной публицистике определенного свойства очень широко распространен, и вы можете найти эти утверждения в большом количестве книг, которые доказывают, что Сталин ни при чем.

Истина - в документах

Мы сегодня имеем возможность работать с документами. И вот когда эти документы стали доступными, выявился очень интересный и неожиданный, я бы сказал, для всех факт. Стало ясно, что террор и массовые операции 1937–1938 годов проводились по планам. Издавались в Москве специальные приказы (вот один из них - приказ НКВД № 00447, утвержденный Политбюро), в которых каждой области, каждой республике доводились планы на аресты, заключение в лагеря и расстрелы: Московская область - столько-то направить в лагеря, столько-то расстрелять; Горьковская область - столько-то в лагеря и столько-то расстрелять. Очень подробно описывался механизм осуществления этих операций, создавались специальные «тройки». Эти «тройки» должны были рассматривать дела быстро, списками, и поэтому они осуждали за один день сотни людей. В регионах должны были запрашивать разрешение на дополнительные планы, но в этой системе, если прописано такое положение, что нужно запрашивать доппланы, это подразумевало, что вы обязаны запрашивать эти доппланы. И вот таким образом эти операции осуществлялись.

НКВД вел учет всех «подозрительных» граждан страны: тех, кто когда-то состоял в каких-то партиях - эсеров, меньшевиков и так далее, или тех, у кого были родственники за границей, кто в свое время был раскулачен в годы коллективизации, кто был сослан, а затем вернулся в свои деревни или города из мест ссылки. Все они попадали на учет. Прежде всего, арестовали этих людей, провели вот эту операцию. А затем начинал действовать механизм расширения репрессий. Человека арестовывали, его допрашивали, причем допрашивали при помощи пыток. Они применялись и раньше, но в 1937-м Сталин санкционировал официально возможность применения пыток по делам «антисоветских элементов». Человек называл какие-то новые имена, своих родственников, например, своих знакомых, сослуживцев, из них формировались новые группы, якобы враждебные. Этих людей тоже арестовывали, их допрашивали. Они давали новые показания. И таким образом этот вал репрессий распространялся все дальше и дальше, как снежный ком. И очень скоро первоначальные лимиты были исчерпаны, и регионы стали просить у Москвы разрешить им больше арестовать, больше расстрелять, больше послать в лагеря. В результате в 1937–1938 годах - это официальная статистика, ведомственная, она, конечно, была совершенно секретной - были арестованы более 1 600 000 человек, и из них 680 тысяч были расстреляны.

Историки, которые сейчас анализируют эти цифры, предполагают, что они были процентов на восемь выше, но и этого вполне достаточно, чтобы осознать, насколько ужасными были эти события. Достаточно сказать, что в этот период каждый день расстреливали приблизительно по две тысячи человек. И если мы сравним эти данные с другими периодами, например с 1936 годом, то мы увидим, что уровень репрессий повысился в несколько раз, то есть если в 1936 году расстреляли 1 тысячу человек, то в 1937-м - 350 тысяч, в 1938-м - 330 тысяч. Этот террор действительно был «большим», в отличие от других периодов.

Изучение этих событий идет сейчас очень интенсивно. В большом количестве выходят сборники документов. «История сталинского ГУЛАГа» - документальная серия, к которой писал введение А.И. Солженицын. Выходят тома документов из архивов ФСБ, из архива Политбюро - о том, как был реализован террор, какие принимались приказы. И есть большое количество научных книг - они, конечно, малотиражные и не всегда попадают в поле зрения широкого читателя, но их много. Изучались и в целом массовые операции, изучались операции в отдельных местах (книга А.Ю. Ваклина, профессора МГУ, например, посвящена террору в масштабах Кунцевского района - тогда это был отдельный район, он не входил в Москву, это была Московская область). Есть хорошие биографии Николая Ежова, наркома внутренних дел того периода, который, собственно говоря, руководил всеми этими операциями под руководством Сталина. Есть специальные работы о том, каким образом Сталин участвовал в этих событиях. Благодаря этому мы сегодня знаем о массовых операциях, Большом терроре, так много, что можно даже сказать, что знаем почти все. Не о многих событиях советской истории так можно сказать, но об этих событиях можно сказать с полным основанием.

Роль Сталина

При подготовке этих книг историки опираются на важные документы, один из них - упомянутый приказ НКВД № 00447, утвержденный Политбюро, но сохранилось также большое количество других документов. Например, шифротелеграмм, шифровок, которыми обменивался Сталин с руководителями региональных партийных комитетов, секретарями обкомов, республиканских компартий. Он лично санкционировал увеличение планов на репрессии. Например, к нему обратились из Кирова с просьбой увеличить лимиты, и он пишет: увеличить по первой категории на 300 человек, по второй - на 500 человек, то есть расстрелять на 300 человек больше в данной области и направить в лагеря на 500 человек больше, чем предварительно намечалось. Сохранились также так называемые расстрельные списки - списки номенклатурных работников, приблизительно на 35-40 тысяч человек, которых осуждали поименно, с непосредственной санкцией Политбюро. Все эти все списки завизированы Сталиным. И на основании этих решений выносились приговоры, как правило, приговоры к расстрелу. Всего, если брать общие цифры, из этого 1 млн 600 тысяч человек, о которых я сказал, были репрессированы примерно 40 тысяч номенклатурных работников, то есть чиновников. Они составляли в этом потоке меньшинство, просто ничтожно малый процент, а основная доля репрессированных - обычные граждане: колхозники, рабочие, служащие. Их имена во многих областях сейчас заносятся в книги памяти, эти книги издаются, и совершенно легко увидеть, кто попадал под удар массовых операций.

Конечно, историков очень интересовал вопрос, как были инициированы и как управлялись эти массовые операции. И тут нужно было исследовать ревизионистские концепции, о которых говорилось в начале, - что это были якобы хаотические явления, которыми руководил не столько центр, сколько начальники на местах. Поэтому механизму репрессий уделялось особое внимание, и изучалась, в частности, роль Сталина в организации этих операций и Ежова, наркома внутренних дел. Очень коротко о том, какие были сделаны выводы. Сталин самым непосредственным образом и очень активно был вовлечен в проведение этих операций в 1937–1938 годах. Впервые за многие годы он даже не уехал в отпуск, а остался в Москве и каждодневно занимался утверждением новых лимитов на арест, на расстрелы. Каждый день читал протоколы допросов. Ежов регулярно присылал ему эти протоколы, большая их часть уже опубликована. Сталин оставлял на протоколах свои пометки, распоряжения и так далее. В 1937–1938 годах Ежов постоянно присутствовал в кабинете Сталина. Есть журналы посещений кабинета Сталина, и они показывают, что за эти два года Ежов был у него 288 раз, провел 850 часов и был, так скажем, рекордсменом по посещению Сталина в этот период. Сохранились многочисленные указания, которые давал Сталин НКВД по поводу организации и дальнейшему развитию террора. То есть в научной историографии абсолютно четко решен вопрос об уровне централизации и инициировании террора. Мы считаем, что он, несомненно, был организован высшим руководством страны. Этими массовыми операциями руководило Политбюро, а точнее, сам Сталин. И те отклонения, которые можно зафиксировать на местах, в принципе не очень сильно нарушали те приказы, которые приходили из Москвы. Массовые операции были абсолютно централизованным явлением.

Цель террора

Когда стало ясно, что это был организованный, централизованный порядок, что это не хаос, не случайность, то, конечно, встал следующий вопрос. А зачем? Почему? И здесь мнения разделились, историки предложили несколько концепций, которые, с их точки зрения, являются более правильными для объяснения тех событий. Одна из первых - хрущевская концепция: расправа с партийной гвардией, которая позволила Сталину утвердиться как единоличному правителю. Но поскольку мы узнали, что среди репрессированных 1 600 000 человек номенклатурные партийные работники составляли несколько десятков тысяч, это объяснение не работало: а за что же тогда арестовали, направили в лагеря и расстреляли 1,5 млн человек? Это объяснение не подходит. В свете новых тенденций появилась такая концепция, что Сталин проводил своеобразную унификацию советского общества. Считается, что отличительной чертой ХХ века является стремление государства к тому, чтобы его граждане представляли собой однородную массу, чтобы они были максимально социально однородны, чтобы думали более-менее одинаково и, соответственно, действовали более-менее одинаково. Конечно, как общая концепция она не так уж и плоха, но все равно остается вопрос, почему такую унификацию Сталин решил провести именно в 1937–1938 годах? Почему именно в это время произошла огромная волна террора и были проведены массовые операции? Это объяснение слишком общее для того, чтобы оно могло работать для понимания конкретных причин, хотя в целом, может быть, оно и неплохое. Очень многие считают, что это было связано с подготовкой к выборам 1937 года: в 1936 году была одобрена новая сталинская Конституция, и на ее основании должны были впервые проводиться выборы в Верховный совет. Причем тайные выборы. До этого голосовали открыто, поднятием рук, а теперь должны были, как мы сегодня делаем, бросать бюллетени. И вот некоторые историки полагают, что для того, чтобы люди проголосовали, как надо, решили определенную часть «врагов» уничтожить. <...>

Я не очень верю в эту версию, и многие мои коллеги не верят. Во-первых, потому что я прекрасно знаю, как считают бюллетени, и вовсе никто не боялся в высшем руководстве страны, что люди как-то плохо проголосуют. Если плохо проголосуют, мы просто хорошо посчитаем. Тут ничего особенного нет. Кроме того, выборы прошли в декабре 1937-го, а в 1938-м террор даже усилился, что еще раз говорит о том, что, возможно, конечно, этот фактор сыграл какую-то роль, но не такую значительную.

И еще одна версия, что в условиях нарастающей угрозы войны у высшего руководства страны, в частности, у Сталина, обострились страхи по поводу потенциальной «пятой колонны». Надо сказать, и это очень важно подчеркнуть, что не реальной «пятой колонны», а мифической. Той «пятой колонны», которой боялись, которую воображали себе руководители страны. Они считали, что определенное количество людей в стране, которые в свое время были как-то обижены, арестованы, попали в ссылку, заключение, лишались избирательных прав и так далее, в случае войны могут ударить в спину. И вот было решено этих людей собрать, и раз и навсегда вопрос с ними решить: или расстрелять, или отправить в лагеря. Эта точка зрения сейчас, я бы сказал, преобладающая в научной литературе, и ее подтверждением служит, действительно, синхронизация усиления международной напряженности и террора. Вспомним 1936 год, первые суды над оппозиционерами, большой московский процесс по делу Каменева, Зиновьева. Их расстреливают. Это период, когда началась ревитализация рейнской зоны, то есть туда опять входят немцы. Война в Испании оказывала очень сильное воздействие на Сталина, именно во время войны в Испании, кстати, появилось само понятие «пятая колонна». Есть много шифровок Сталина, которые он отправлял в Испанию нашим военным специалистам, где постоянно требует искать шпионов в штабах. Эта идея им просто овладела. Наконец, заключается соглашение между Японией и Германией. В 1937 году к нему присоединяется Италия. Усиливается в 1937-м война в Испании, и Япония нападает на Китай. Многие вообще считают, что Вторая мировая война именно в этот период и началась, когда Япония напала на Китай. Мы видим, что чем сильнее обостряется международная обстановка, тем сильнее становятся вот эти массовые операции внутри СССР.

Слишком много врагов

Есть еще очень много других аргументов, которые можно привести в пользу этой версии. Есть внутренние документы НКВД, есть выступления руководителей НКВД на разного рода совещаниях, где они тоже говорят, что нам нужно в преддверии войны уничтожить врагов, которые поднимут голову непременно в случае войны. И вот сегодня мы все-таки склоняемся к тому, что этот всплеск террора в 1937–1938 годах был связан с резким обострением международной обстановки, с тем, что война из некой потенциальной возможности все более очевидно превращалась в реальность и уже шла во многих европейских странах и на Дальнем Востоке. Но я повторю еще раз - к сожалению, сейчас есть такая тенденция - Сталин боролся с «пятой колонной». Точка. Однако мы должны совершенно четко понимать, что в круговорот террора, под каток террора, попали в большинстве своем совершенно невиновные люди. Очень часто даже просто не имеющие никакого отношения к этим подозрительным элементам, против которых должен был быть направлен террор. Это не значит, что все те, кто состоял на учете в НКВД, тоже были реальными шпионами, врагами и так далее, но руководство страны в силу определенных причин, о которых можно много говорить, было, если хотите, заражено повышенной подозрительностью, было заражено верой в то, что вокруг слишком много врагов и что с ними надо расправляться. Для того чтобы понять, насколько это было безумно, я приведу только одну цифру: в 1937–1938 годах были арестованы 200 тысяч шпионов! Было ли такое количество спецслужб, которые были способны подготовить и заслать в СССР 200 тысяч шпионов? Тем не менее они были якобы выявлены, арестованы и, как правило, расстреляны.

Вот, очень коротко, что мы сегодня знаем на основании документов о сути Большого террора. Это были массовые централизованные операции. Они были организованы и инициированы высшим руководством страны и направлялись высшим руководством страны от начала до конца. По поводу прекращения массовых операций также был издан специальный приказ, и они прекратились в ноябре 1938 года. Мы представляем себе механизм террора на всех уровнях, включая районные отделения, и мы имеем обоснованные суждения по поводу тех целей, которые преследовало руководство страны, организовав эти массовые операции.

* Хлевнюк Олег Витальевич - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий, профессор НИУ ВШЭ, главный специалист Государственного архива Российской Федерации.

В начале 1930-х годов развернулась борьба со всякого рода социально-чуждыми элементами (остатками эксплуататорских классов) и стали проводиться «зачистки» в городах. Нэпманы, бывшие дворяне и фабриканты, старая интеллигенция, в большинстве своём так и не примирившаяся с новой властью, подверглись репрессиям. Репрессировались также лица, служившие в белых армиях, офицеры царской армии, в том числе и те, кто в гражданскую войну служил большевикам. Часть их была выселена в отдалённые местности под административный надзор, часть (по решениям «троек») отправлена в лагеря. ОГПУ определял для местных органов «лимиты» на «изъятие социально-вредного элемента». Был проведён и ряд открытых «показательных» процессов («шахтинское» дело, «академическое» дело, дело экономистов – создателей Крестьянской трудовой партии, дела троцкистов, зиновьевцев и др.), призванных убедить народные массы в справедливости репрессий.

Понятие «большой террор» было введено в оборот зарубежными исследователями, которые относили его исключительно к 1937–1938 гг., своеобразному пику массового террора в СССР. Некоторые исследователи считают, что документы, открывшиеся в последнее время в рассекреченных советских архивах, позволяют распространить понятие «большой террор» на все тридцатые годы с массовой коллективизацией и раскулачиванием, борьбой с «классово-враждебными, антисоветскими элементами» начала 1930-х годов, и этнические чистки середины 1930-х годов. Однако в 1937–1938 гг. массовый террор сталинского режима против собственного народа, действительно, достиг своего пика, когда были репрессированы сотни тысяч людей.

Одним из поводов для развязывания массовых репрессий против всех недовольных усилившимся культом вождя стало убийство Кирова, первого секретаря Ленинградского ОК ВКП (б) 1 декабря 1934 г. В этот же день последовало постановление ЦИК СССР «Об особом порядке ведения дел о террористических актах ». Сроки ведения следствия по данной категории дел сокращались до 10 дней, обвинительное заключение вручалось обвиняемому за сутки до суда, в котором дело рассматривалось без участия сторон (прокурора и адвоката). Кассационное обжалование и подача ходатайств о помиловании запрещались, а приговор к высшей мере приводился в исполнение немедленно после его оглашения.

14 сентября 1937 г. такой же порядок рассмотрения вводился по делам о вредительстве и диверсиях . Максимальный срок заключения по делам о государственных преступлениях увеличился с 10 до 25 лет. Полномочия Особого совещания НКВД и местных «троек», своеобразных филиалов ОСО на местах, расширились вплоть до применения смертной казни. Дела стали рассматриваться списками (на большие группы до 50–100 человек). С приходом в руководство НКВД Ежова в 1936 г. были ликвидированы политизоляторы, признанные им «санаториями для врагов народа», и «политические» стали содержаться в тюрьмах вместе с уголовниками.

В местах заключения был уничтожен установленный ИПК 1924 г. режим. Согласно ИПК он не должен был иметь целью «причинение физических страданий и унижение чел овеческого достоинства», которые становятся теперь нормой жизни. Широкое распространение получают теперь избиения, содержание в карцере, лишение пищи и другие издевательства над подследственными и заключёнными.

С 1932 г., с известного постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности », вошедшего в массовое сознание советских людей как «закон о пяти колосках», для расхитителей этой собственности, которые объявлялись «врагами народа», был введён расстрел. В 1934 г. вошло в действие и положение «Обизмене родине» , которое ввело расстрел за действия в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости и неприкосновенности его территории (шпионаж, выдачу военной тайны врагу, бегство или перелёт за границу и пр.).

В ходе массовых репрессий 1937–1938 гг. в центре и на местах были ликвидированы крупномасштабные «лево- и право- троцкистские центры» во главе с видными деятелями партии и советской власти, «кадетско-монархические организации» бывших белых офицеров, отсидевших уже длительные сроки в советских лагерях. Другие репрессируемые лица объединялись в так называемые «эсеровские» и «меньшевистские» организации, третьи – в шпионско-диверсионные центры при иностранных дипломатических и консульских представительствах в СССР (так называемые «японо-немецкие» и прочие агенты). Были проведены также крупные операции по национальным линиям: полякам, немцам, литовцам, латышам, эстонцам и другим национальным меньшинствам.

Весьма важную роль при отборе подлежащих уничтожению контингентов населения играл социальный критерий: бывшие кулаки и дети кулаков, единоличники как ярые враги колхозного дела, дети уже репрессированных попов, проповедников и прочих религиозных служителей, советские граждане иностранного происхождения, недоверие к которым советской власти резко увеличилось в преддверии грядущей войны.

По данным, опубликованным от имени Коллегии КГБ СССР в 1997 г., «в 1930 – 1953 годах по обвинению в контрреволюционных, государственных преступлениях судебными и всякого рода несудебными органами вынесены приговоры и постановления в отношении 3 778 234 человек, из них 786 098 человек расстреляны». Однако эти данные не являются полными и окончательными.

Помимо создания массовой «армии» дарового труда репрессии преследовали ещё несколько целей. Они предполагали изъятие из общества тех социальных слоев и категорий населения, от которых советская власть могла ожидать сопротивления проводимой экономической и социальной политике. Репрессии, стало быть, носили превентивный (предупредительный) характер. Таков был и характер проведённых в годы Второй мировой войны выселений народов.

Репрессии служили также укреплению дисциплины в партийно-государственном и хозяйственном управленческом аппарате, который очищался от «разложившихся» функционеров (особенно из числа малограмотных и маргинальных элементов). Они подавляли местнические сепаратистские настроения и обеспечивали абсолютную власть центра над периферией.

17 ноября 1938 г. постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия » прекратило «большой террор» в стране. В нём говорилось о необоснованности многих арестов, фальсификации дел органами НКВД, слабости прокурорского надзора и т.п., вина за которые была возложена на руководство НКВД. В декабре 1938 г. был смещён с поста наркома ВД Ежов и его место занял Берия. Ежов и многие его ближайшие помощники, заместители и начальники управлений НКВД краев и областей, руководители отделов наркомата, начальники тюрем и лагерей, были расстреляны, выполнив роль своеобразных «козлов отпущения» за преступления режима. Некоторые работники управлений НКВД на местах застрелились сами. Но приговоры по этим фальсифицированным делам оставались в силе и дела не пересматривались вплоть до «Хрущёвской оттепели».

В СССР приходится на 1937-1938 гг. В истории он получил название Большой террор. Его жертвами были люди самых различных социальных слоёв общества. Кроме остатков дореволюционной интеллигенции репрессиям подверглись партийные работники, военнослужащие и духовенство. Но в основном список репрессированных в 1937 году составили представители рабочего класса и крестьянства, большинство из которых до последнего момента были не в состоянии понять суть предъявленных им обвинений.

Террор, беспримерный по своему размаху

Несмотря на то что все решения о проведении кровавых акций основывались на постановлениях Политбюро ЦК ВКП(б), доказано, что в действительности эти распоряжения отдавал лично Сталин. По своему размаху террор тех лет не имеет равного во всей истории государства. Список репрессированных в 1937 году поражает своими масштабами. Когда в период были частично обнародованы данные о жертвах того периода, то оказалось, что только по пятьдесят восьмой - политической статье было приговорено к смерти 681 692 человека.

Если же прибавить к ним тех, кто умер в местах заключения от болезней, голода и непосильного труда, то это количество возрастёт до миллиона. По данным, которыми располагал академик за 1937-1938 гг. было арестовано около 1 200 000 партийных работников. Если учесть, что лишь 50 000 из них дожили до своего освобождения, то становится понятным, какой страшный удар перенесла партия от собственного лидера.

Пленум, ставший началом террора

К слову, сам термин «Большой террор» пришёл к нам из Великобритании. Именно так озаглавил свою книгу о событиях 1937-1938 гг. английский историк Р. Конквест. У нас же бытовало иное название - «ежовщина», происходившее от имени главного палача той кровавой эпохи, руководителя НКВД Н. И. Ежова, также ставшего впоследствии жертвой созданного при его участии бесчеловечного режима.

Как справедливо отмечают исследователи событий тех лет, началом Большого террора следует считать проходивший в начале 1937 года пленум ЦК ВКП(б). На нём прозвучала речь Сталина, в которой он призывал усилить борьбу с врагами народа, активизировавшими, согласно его доктрине, свою подрывную деятельность по мере продвижения общества в деле строительства социализма.

На этом же пленуме были выдвинуты обвинения в адрес так называемой правой-левой оппозиции - политического объединения, включавшего в себя как троцкистов - К. Радека, Г. Л. Пятакова и Л. Б. Каменева, так и правых уклонистов - А. И. Рыкова и Н. А. Угланова. Руководителем этой антисоветской группировки был назван Н. И. Бухарин. Кроме всего прочего Бухарину и Рыкову вменялась в вину подготовка покушения на Сталина.

Все участники этой группы были приговорены к высшей мере наказания. Любопытная деталь - все 72 оратора, выступавших с трибуны пленума, в скором времени были также обвинены в подрывной деятельности и расстреляны. Так было положено начало беспримерного в истории разгула беззакония в стране. Характерно, что первыми его жертвами стали именно те, кто, сидя в зале заседаний, голосовал за него.

Репрессии в отношении крестьян

В ближайшие после пленума месяцы установка, данная Сталиным, получила свою реализацию. Уже в июне правительством было принято решение о повсеместном применении высшей меры наказания в отношении лиц, ранее состоявших в крестьянских повстанческих отрядах, - «зелёном движении».

Кроме того, список репрессированных в 1937 году был пополнен и так называемыми кулаками, то есть крестьянами, не желавшими вступать в колхозы и добивавшимися достатка личным трудом. Таким образом, это постановление наносило удар и по тем бывшим повстанцам, кто, отсидев срок, пытался вернуться к нормальной жизни, и по самой трудолюбивой части крестьянства.

Уничтожение командного состава армии

Известно, что ещё со времён Гражданской войны Сталин весьма неприязненно относился к военным. Во многом причина этому кроется в том, что во главе армии стоял его непримиримый враг - Троцкий. В годы Большого террора это отношение к военным достигло своей крайности. Возможно, он опасался в будущем переворота, организованного наиболее влиятельными военачальниками, способными повести за собой солдатские массы.

И хотя к 1937 году Троцкого уже не было в стране, Сталин воспринимал представителей высшего командования как потенциальных противников. Это вылилось в массовый террор в отношении командного состава РККА. Достаточно вспомнить трагическую судьбу одного из талантливейших полководцев - маршала Тухачевского. В результате этих репрессий была существенно снижена обороноспособность страны, что со всей наглядностью было видно в первые годы войны.

Террор среди сотрудников НКВД

Не обошла кровавая волна террора и сами органы НКВД. Многие из его сотрудников, ещё вчера со всем рвением выполнявшие предписания Сталина, оказались в числе осуждённых и своими именами пополнили список репрессированных в 1937 году. В эти годы были расстреляны многие видные руководители НКВД. Среди них - сам народный комиссар Ежов и его предшественник Ягода, а также целый ряд видных работников этого наркомата.

Архивные данные, ставшие достоянием общественности

С наступлением перестройки значительная часть архивов НКВД была рассекречена, и это дало возможность установить истинное количество репрессированных в 1937 году. По уточнённым данным, оно составило около полутора миллионов человек. Огромную работу проделали сотрудники архива и их добровольные помощники. Кроме обнародования общих статистических данных были опубликованы фамилии репрессированных в 1937 году, а также на протяжении всего периода политических репрессий.

Благодаря этому многие родные жертв сталинского беззакония получили возможность узнать о судьбе своих близких. Как правило, все желающие воссоздать историю тех лет и обращавшиеся в советские органы с вопросом о том, где найти списки репрессированных в 1937 году, пытавшиеся получить какие-либо документальные сведения о событиях той поры, получали категорический отказ. Только благодаря демократическим переменам в обществе эта информация стала общедоступной.