Алена арзамасская биография кратко. Алёна Арзамасская (6 фото)
Алёна родилась в казачьем селе Выездная Слобода под Арзамасом (дата неизвестна), на территории современной Мордовии. Тот факт, что она была православной монахиней, позволяет художникам изображать её с типично русским лицом, однако, на деле, русской была скорее всего наполовину, а вообще почти наверняка чистокровной мордвинкой.
Алёна рано осиротела, родня по-быстрому сбагрила девушку замуж и забыла про неё. Замужество Алёны было непродолжительным, муж от «надсадной» работы заболел и умер. У Алёны было два пути: с сумой по миру ходить или уйти в монастырь, она выбрала второе.
В женском Николаевском монастыре, под Арзамасом, Алёна обучилась грамоте и овладела искусством врачевания травами. Знала, как лечить почками, корой деревьев и кустарников; с помощью «банной плесени» умела заживлять даже гнойные язвы (в просвещённой Европе их прижигали калёным железом), лечила болезни домашнего скота. Бунтарский характер проявился уже тогда, и пришлось Алёне, с благословения настоятельницы, а может и по её велению, перебраться в уединённый лесной скит – с глаз подальше.
В 1669 году, когда началось восстание Степана Разина, Алёна присоединилась к восставшим. Ей удалось собрать отряд, с которым она направилась к городу Темникову, расположенному на территории современной Мордовии, разбить войско арзамасского воеводы и занять город. Алёна более двух месяцев управляла Темниковым и отрядом, в котором насчитывалось до пяти тысяч повстанцев.
Алёна обладала огромной физической силой и острым умом, прекрасно обращалась с оружием, могла вести конный бой. Имела полководческие способности, грамотно применяла имеющиеся в отряде пушки. Такие нетипичные для женщины того времени дарования сослужили плохую службу: поползли слухи, что она «водится с нечистою силою» и «всё это от диавола».
Эти слухи умело были использованы направленным против неё воеводой Долгоруковым, дважды потерпевшим поражение в открытом бою (один из боёв закончился паническим бегством царского войска, за которым никто не гнался, остановить которое смогли только через 60 вёрст). Тайные подсылы воеводы проникли в ряды повстанцев, пробрались в город и начали поддерживать и усиливать разговоры о «колдовстве» и «бесовском наваждении» мятежной монахини.
Испугавшись Божьей кары сильнее земных казней, значительное число соратников предало Алёну и ушло на поклон к воеводе, купив прощение за бешенные по тем временам деньги: 340 рублей, а заодно открыв городские ворота.
4 декабря 1670 года Алёна была захвачена в плен. Русские воины воеводы Долгорукова побоялись выходить против «колдуньи» и её, укрывшуюся в церкви, атаковали немецкие солдаты-наёмники. Дальше процитирую одного из них, Иоганна Фриша, вернувшегося домой и написавшего книгу о своих приключениях:
« … она укрылась в церкви и продолжала там так упорно сопротивляться, что сперва расстреляла все свои стрелы, убив при этом ещё семерых или восьмерых, а после того как увидела что дальнейшее сопротивление невозможно - отвязала саблю, отшвырнула её и с распростёртыми руками бросилась навзничь к алтарю. В этой позе она и была найдена и пленена ворвавшимися. Она должна была обладать небывалой силой, так как в армии Долгорукова не нашлось никого, кто смог бы натянуть до конца принадлежавший ей лук. Её мужество проявилось также во время казни, когда она спокойно взошла на край хижины, сооружённой по московскому обычаю из дерева, соломы и других горючих вещей, и, перекрестившись и свершив другие обряды, смело прыгнула в неё, захлопнула за собой крышку и, когда всё было охвачено пламенем, не издала ни звука».
После казни на пепелище не нашли ни останков Алёны, ни цепей, в которые она была закована…
Поговаривали разное: враги - что её забрал диавол, друзья – что Господь, романтики – что мордва в ночь после казни выкрала останки с неостывшего пепелища, что бы с честью похоронить.
В церквях Арзамасского уезда по Алёне долгое время шли поминальные службы, и власти не осмеливались их запрещать.
Именно информация о том, что Алена Арзамасская лечила плесенью холеру, была использована советским учёным-микробиологом Зинаидой Виссарионовной Ермольевой для создания бактериофага показавшего высокую эффективность не только при холере, но и при брюшном тифе и дифтерии. В 1939 году это помогло сохранить жизнь множеству людей при вспышке холеры в Афганистане, а впоследствии и в других странах. В годы войны З. В. Ермольевой и Т. И. Балезиной удалось выделить из плесени пенициллин, который отличался более высокой активностью по сравнению с американским аналогом и был более дёшев в производстве. Это позволило спасти миллионы жизней раненых.
Алёна Арзамасская (Темниковская) (эрз. Эрзямассонь Олена; ?, село Выездная Слобода, Арзамас - 1670) - казачка, монахиня из крестьян, возглавившая крупный отряд беглых и крепостных людей Арзамасского уезда во время крестьянской войны 1670-1671 годов под предводительством Степана Разина.
Биография
Родилась в казачьем селе Выездная Слобода под Арзамасом. Известно, что ещё в молодости её насильно выдали замуж за пожилого крестьянина, но тот прожил недолго и вскоре она стала вдовой. От нужды она постриглась в монахини в женском Николаевском монастыре под Арзамасом. Здесь она обучилась грамоте, узнала народное врачевание.
В 1669 году, когда началось крестьянское восстание Степана Разина, Алёна покинула монастырь и присоединилась к восставшим. Ей удалось собрать отряд из 300-400 человек и с ним она направилась к городу Темникову, расположенному на территории современной Мордовии. В 1670 году её отряд объединился с отрядом Фёдора Сидорова, разбил отряд воеводы Арзамаса Леонтия Шайсукова. После этого повела отряды численностью до 700 человек от Арзамаса к Шацку, затем повернула и взяла Темников. Алёна более двух месяцев управляла городом и войском. В отряде насчитывалось более 2000 повстанцев.
30 ноября 1670 года войско Алёны было атаковано царскими войсками и разгромлено. 4 декабря Алёна была захвачена в Темникове воеводой Ю. А. Долгоруковым. После пыток её осудили к сожжению в срубе как разбойницу и еретичку, подозреваемую в колдовстве.
Казнь Алёны привлекла внимание современников-иностранцев (И. Ю. Марций). Ценный рассказ об Алёне Арзамасской сохранился в опубликованной в Германии в 1677 году брошюре «Поучительные досуги Иоганна Фриша или примечательные и вдумчивые беседы, в которых речь идёт о полезных и поучительных материях, а также каждый раз сообщается о важнейших событиях нашего времени». Фриш пишет:
Через несколько дней после казни Разина была сожжена монахиня, которая, находясь с ним [заодно], подобно амазонке, превосходила мужчин своей необычной отвагой. Когда часть его войск была разбита Долгоруковым, она, будучи их предводителем, укрылась в церкви и продолжала там так упорно сопротивляться, что сперва расстреляла все свои стрелы, убив при этом ещё семерых или восьмерых, а после того, как увидела, что дальнейшее сопротивление невозможно, отвязала саблю, отшвырнула её и с распростёртыми руками бросилась навзничь к алтарю. В этой позе она и была найдена и пленена ворвавшимися [солдатами]. Она должна была обладать небывалой силой, так как в армии Долгорукова не нашлось никого, кто смог бы натянуть до конца принадлежавший ей лук. Её мужество проявилось также во время казни, когда она спокойно взошла на край хижины, сооружённой по московскому обычаю из дерева, соломы и других горючих вещей, и, перекрестившись и свершив другие обряды, смело прыгнула в неё, захлопнула за собой крышку и, когда всё было охвачено пламенем, не издала ни звука.
Образ Алёны Арзамасской в литературе
- Исторический роман Ивана Наживина «Казаки» (1928).
- Поэма «Песня про Алёну-Старицу» Дмитрия Кедрина (1938).
- Исторический роман С.П. Злобина «Степан Разин» (1951).
- Глава об Алёне Арзамасской есть в книге Натальи Кончаловской «Наша древняя столица», представляющей собой краткое изложение русской истории в стихах.
- Алёне Арзамасской посвящена одноимённая поэма известной донской поэтессы Елены Нестеровой.
- Эрзянский классик Кузьма Абрамов в своем романе-сказании «Олячинть кисэ» («За волю»; 1989), повествует о борьбе народов Среднего Поволжья против царских воевод и бояр в 1670-1672 годах и не обходит стороной предводителей восстания - Акая Боляева и Алёну Арзамасскую.
- Ярославский писатель Валерий Замыслов в книге «Алёна Арзамасская: Сказание о легендарной воительнице Алёне Арзамасской и удалом атамане Илейке Иванове» прославляет
«…легендарную женщину, сражавшуюся за идеалы добра и справедливости и повторившую судьбу героини Франции Жанны Д’Арк».
- Исторический роман Михаила Петрова «Алёна Арзамасская» (1991).
- Историческая повесть Вячеслава Баринова «Красный петух» (1992).
- Исторический роман Виктора Карпенко «Алёна Арзамасская» (1993).
- Повесть Т. Н. Митряшкина (Тимофей Тимин) «Горит Эрзяния» (2000) посвящена «колоритнейшей и загадочнейшей героине отечественной истории - Олёне Эрзамасской».
- Хроника «Степан Разин» в драматическая трилогии Бориса Рябухина из сборника «Российские хроники» (2002).
- Очерк «Крестьянский атаман Алёна» Бориса Рябухина в сборнике «Выход в небо» (2005).
- Пьеса Константина Скворцова «Алёна Арзамасская» (2010).
Подморозило. К утру повалил большими хлопьями мягкий пушистый снег, разом преобразивший Темников. Припорошенные снегом, как-то веселее глянулись вросшие в землю, серые, покосившиеся избы, засияли на белом фоне крыш голубые маковки церквей, засветились матовыми зеркалами затянутые ледяной коркой лужи, повеселели и темниковцы. Ни воевода Лихорев, ни вошедший после него в город воевода Щербатов расправ над горожанами не чинили, следствия по делу о воровстве темпиковских мужиков не вели, ждали набольшего своего боярина Юрия Алексеевича Долгорукого.
Алена уже знала, что отряд Федора Сидорова разгромлен, и что сам он пленен и содержится в темпиковском остроге. Знала она, что разбиты отряды на большой темниковской засечной полосе, что Игнат Рогов убит в схватке со стрельцами, что Данило - кузнец христорадиевский, Мартьян Скакун, Семен Захарьевич Пусторуков и многие из тех, с кем начинала она весной 1670 года, повязаны и с обозом Юрия Долгорукого направляются в Темников для суда и расправы. Знала она и то, что пощады ей не будет, как не будет прощения и ее товарищам.
Алену до поры не тревожили. Только один раз, и то из любопытства, заглянул в ее камору воевода Щербатов. Осветив лицо факелом, воевода внимательно осмотрел Алену.
Баба, каких много, а не проста...
Сегодня с раннего утра в воеводском доме было суетно. Алена слышала, как стучали каблуки сапог по коридору. В доме мыли, скребли, прибирались, готовились к встрече Долгорукого. К полудню, загремев засовами, распахнулась дверь и в каморку, где содержалась Алена.
Выходи! - рявкнул стрелецкий десятник, просунув голову в дверь.
Алена переступила порог и отшатнулась: в глаза больно резанул солнечный свет, падающий снопами лучей через окна и играющий бликами на еще мокром после мытья полу.
Чего взбрыкиваешь? Не бойся, не казнить ведем. Воеводу Долгорукого встречать крестным ходом намерились, оттого и ты занадобилась. Пошли. Во дворе уже все колодники в сборе, токмо тебя не хватает...
Выйдя во двор, Алена увидела окруженных плотным кольцом стрельцов до двух десятков повстанцев, многие из которых были закованы в цепи. Алена поклонилась поясно своим товарищам и молча встала рядом со всеми.
По двое в ряд, становись! - раздалась команда, повстанцы задвигались, зазвенели цепями, колонна двинулась за ворота воеводского двора.
А Федор где? - не утерпела с вопросом Алена, обращаясь к идущему рядом незнакомому чернобородому мужику.
Побит сильно, оттого и нет его с нами. Стрельцы больно злобствовали, когда в полон взяли, больше всех над Федором измывались, сапогами топтали, - тихо рассказывал мужик. Многих до смерти забили, а иных вдоль дороги на деревьях повесили.
Кто? Щербатов? - удивленно воскликнула Алена.
Он самый.
Молчать! - заорал стрелец. - Зарублю, коли трепать языками станете! - пригрозил он.
Колонна вытянулась за ворота. Теперь Алена видела весь крестный ход. Впереди, в окружении священников и дьяконов приходских церквей, шествовал протопоп темниковский отец Мавродий. За ним шли темниковские всяких чинов люди, уездных церквей священники, крестьяне и все с крестами, плелись пленные повстанцы. За ними, опять плотной толпой, шли темниковские мужики, бабы, работный люд с будных майданов, а далее стройными рядами двигались стрелецкие сотни, вышедшие встречать своего воеводу.
Щербатов и Лихорев, в сопровождении полковников Волжинского и Лукина, отмежевавшись от крестного хода, ехали поодаль от растянувшейся колонны, полем на лошадях.
В двух верстах от города крестный ход остановился: впереди, конно, по четыре в ряд ехали рейтары, за рейтарским полком краснели кафтаны московских стрельцов.
«Долгорукий идет!» пронеслось над колонной темниковцев.
Лучшие градские люди, шедшие впереди колонны, пали ниц. Их примеру последовали остальные темпиковцы, и только протопоп размашисто осенял большим серебряным крестом подходивших царских рейтаров и стрельцов. Пленные повстанцы спин перед Долгоруким не согнули.
Когда Долгорукий в сопровождении стрелецких голов и рейтарских полковников подъехал ближе, вой поднялся над колонной коленопреклоненных мужиков и баб: винились темниковцы.
Говори, кому доручено! Слушаю.
С земли поднялись два сына боярских: темниковского уезда вотчины князя Одоевского стольник Василий Федоров и вотчины князя Черкасского стольник Михаил Петров. Оба они, подойдя к боярину Долгорукому, поклонились поясно и со слезливой дрожью в голосе запричитали:
Государь, отец родной, воевода Юрий Олексеевич, не оставь нас, людишек малых, милостью своей, челом тебе бьем и слезно умоляем, пожалей ты неразумных, не гневайся на нас, дозволь покаяться во грехах, что не по воле своей, а принуждением с ворами в городе были, их зрели и супротив них не стали. А воровские люди нас зорили и животов забирали, а женок наших силили...
А еще воры всех в круг согнали и в казаки всех поверстали, а кто не хотел в казачество, того в воду бросили...
А тех, государь, градских и уездных людишек, кои с ворами заодно были, мы переловим и тебе приведем...
Дозволь нам, благодетель наш Юрий Олексеевич, передать тебе воров, коих мы переимали. Воры те супротив твоих, воевода, ратных людей боем бились и бунты многие заводили, и дома грабили, и женок силили, а иных до смерти запытали.
По знаку Василия Федорова стрельцы подвели пред боярские очи пленных повстанцев.
Ты кто будешь? - кивнул боярин стоявшей впереди всех Алене.
То вор-старица Алена, - опередил ее с ответом Михаил Петров. Главная заводчица воровских казаков. Сама мужиков на твоих, воевода, ратных людей водила.
Долгорукий махнул рукой, чтобы Петров замолчал и, приблизившись к Алене, спросил:
Верно, что ты рать водила боем биться?
Водила, боярин, дело не хитрое, - глядя Долгорукому в глаза, спокойно ответила Алена.
И что же, слушались тебя мужики?
А почто им супротивиться. Я их не на разбой водила, землю добывать, волю...
Хватит! - перебил Алену боярин. - Мужиков и бабу эту в Пытошную, я сам поспрошаю...
Долгорукий сел в седло и, подъехав ближе к темпиковцам, крикнул:
Решение мое таково тех мужиков, кто с ворами были и кровь на ком - сыскать, и спрос учинить строгий, остальных же города Темникова жильцов и иных уездных деревень крестьян привести к вере в соборной церкви, чтобы впредь к воровству или к какой иной шатости не приставали.
Боярин махнул рукой, и два десятка рейтаров двинулись вперед, грозя затоптать коленопреклоненных мужиков и баб, расчищая боярину дорогу.
Протопоп темниковский отец Мавродий, тянувший ранее руку с крестом, призывая всем своим существом боярина Долгорукого стать под благословение, отброшенный крупом рейтарской лошади на обочину дороги, сидел, обливаясь слезами, заслонивши рясой лицо, в которое из-под лошадиных копыт летели комья мокрого снега и грязи, и причитал:
Спаси и сохрани, Боже! Спаси и сохрани!
В Пытошную Алену привели за полночь. Вскоре пожаловал и Долгорукий. Кутаясь в соболью шубу, он сел на лавку к столу и, кивнув на Алену, строго спросил стрелецкого сотника, на коего была возложена охрана повстанцев:
Почто не в цепях?
Побледнев, сотник упал на колени и, склонивши голову, еле слышно ответил:
Недоглядел, прости, боярин, нерадивого.
Встань! Прощаю. Всё ли готово к пытке?
Всё, государь.
Заплечных дел мастер подтолкнул Алену поближе к столу, за которым сидел Долгорукий.
Как зовут и какого чину будешь? - спросил боярин.
Алена, города Арзамаса Выездной слободы крестьянская дочь.
Говорят, что ты старица? Алена подтвердила:
Была в монастыре, да ушла.
Почто же так?
Богу везде молиться можно, он услышит.
Ведомо ли тебе, сколь тяжкий грех свершила ты, уйдя из монастыря?
Ведомо, - спокойно ответила Алена.
Анафеме предана ты за проступок свой, отлучена от церкви и от Бога.
Алена вскинула голову.
От церкви отринуть вы во власти, а от Бога - нет! Бог в сердце моем!
Вырву и сердце! - крикнул боярин. - Вырву и собакам брошу!
Он подал знак. Палачи только этого и ждали. Привычно они сорвали платье, затянули дыбный хомут, подняли на дыбу.
Десять боев в полсилы! - приказал боярин.
Палачи принялись за дело: тело Алены покрылось багровыми полосами. Она, стиснув зубы, даже не застонала, что очень удивило Долгорукого, великое множество раз побывавшею на допросах и видевшего немало. Боярин, выхватив из настенного светца факел, подскочил к женщине.
Ну, как угощеньеце, по нраву ли? злорадствуя, спросил он, поднося факел к аленнному лицу. Поглядев ей в глаза, боярин отшатнулся: страшной ненавистью пылал взор голубых глаз, отчаянной решимостью и непреклонной волей дышало лицо.
Боярин протянул руку и сорвал с молодой женщины нательный крестик.
Пять боев в полную силу! - приказал он.
Кровь брызнула из-под кнутов, но Алена не разжала рта.
Не каждому мужику под силу пятнадцать боев сдюжить, а ей нипочем. Знать, верно говорили, что ведунья ты. У Федьки Сидорова и у иных воров были найдены заговорные письма и коренья разные. С пытки сказались мужики, что ты им дала коренья те и ведовству их учила. Так ли?
Алена сквозь губы процедила:
Коренья те от болезней всяческих и иных напастей, а заговорные письма от пули, от ножа.
Откель письма те у тебя? - впился взглядом боярин.
Грамоте обучена, сама и написала, - превозмогая боль, ответила Алена.
Боярин отступил на шаг и только сейчас обратил внимание на ее наготу.
Ладно тело, похотливо. Замужем была?
Алена кивнула головой.
А с ворами, поди, прелюбодейничала? Чего молчишь? Знаю, на такую ладную бабу всегда охотник находится… Может, сам Стенька Разин был в полюбовниках, али Федька Сидоров?
Алена молчала.
Гордая, говорить со мной не хочешь, - и, кивнув палачам, Долгорукий приказал: - Ведунью огнем пытать, пока в ведовстве не сознается.
Боль страшная, режущая обрушилась на левую грудь, Алена вскрикнула и потеряла сознание.
Под вечер, грохоча сапогами, в подвал спустились стрельцы. Подхватив Алену под руки, они выволокли ее наверх, где их поджидал кузнец с молотом и наковальней.
Тоскливо отозвались в сердце атаманши удары молота: железные обручи стянули запястья рук, щиколотки ног, тяжелые цепи потянули к земле.
Алену повели. Идти было трудно: каждый шаг отзывался болью во всем теле, цепи волочились за ногами, мешая ступать.
Ножные-то железа в руки возьми, всё легче идти будет, - посоветовал кто-то из стрельцов.
Алена последовала совету, идти стало легче. Прошли Губную избу, воеводский двор минули.
«Значит не на пытку ведут, куда же?» - терялась в догадках страдалица. Улицы города были пустынны. Вот и прошли крепостные ворота, впереди взгляду открылось поле, огромная гудящая толпа темниковских мужиков и баб, чуть поодаль стоящие стройными рядами стрелецкие полки, Алена насчитала их четыре, и над всем этим угрожающе возвышающиеся горбатыми спинами виселицы.
«Казнь! - мелькнуло в голове. - Вот и отмучилась!»
Когда пленницу подвели, толпа расступилась, давая дорогу.
Алену, Алену ведут! - пронеслось над толпой темни-ковцев и окрестных сел и деревень крестьян.
Матушку нашу, заступницу ведут!
Бабоньки, гли, что деется-то, - истошно закричала какая-то баба, - женку босу по снегу ведут, изверги!
Народ зашумел, задвигался. Стрельцы, стаявшие настороже, подобрались, покрепче взялись за бердыши, готовые в любой момент двинуться на мужиков.
Алену ввели в круг, образованный двумя рядами стрельцов. В середине круга возвышалось шесть виселиц, а рядом с ними громоздился сруб, выпирая концами разных но длине бревен, внутрь которого был навален сушняк, а в середине торчал высоченный столб. У сруба еще копошились, стуча топорам и молотками, мужики, сооружавшие помост и ступени.
Пленные повстанцы стояли рядом с помостом, обречено взирая на народ, виселицы, стрельцов. Здесь же, чуть поодаль, стояли воеводы: Долгорукий, Щербатов, Лихорев. Среди стрелецких толов и рейтарских полковников Алена разглядела темниковского воеводу князя Щеличева. Почти у самого помоста, ближе к пленным повстанцам, прямо на снегу сидел покалеченный нищий. Раскачиваясь из стороны в сторону и мелко тряся толовой, он причитал:
Спаси и сохрани, Боже! Спаси и сохрани….
Алена хотела подойти к повстанцам, но сопровождавшие ее стрельцы преградили дорогу. Уперев конец сабли ей в грудь, одни из них рявкнул:
Не велено!
Атаманша издали поприветствовала повстанцев, те ответили на приветствие позвякиванием цепей. Лица у многих просветлели: ибо видели мужики, что не бросил их атаман в последний час жизни, разделил судьбу с ними поровну.
Наконец мужики закончили возиться у помоста и, оттащив ненужные бревна в сторону, с виноватым видом юркнули в толпу темниковцев.
На помост взобрался дьяк. Развернув лист, принялся читать, гнусавя и растягивая слова. Дойдя до приговорной части, он замолчал, прокашлялся и, возвыся голос, прокричал в толпу темниковцев:
И за те воровские дела великий государь наш, царь и великий князь Алексей Михайлович повелел: попа Савву и иных мужиков разных сел и деревень предать казни
повесить, Алену же бывшую старицу Никольского монастыря, воровавшую також, за ее воровство и ведовство, с воровскими заговорными письмами и кореньями сжечь в срубе.
Ропот недовольства поднялся над толпой согнанных на казнь темниковцев, бабы заголосили, запричитали, дрогнуло сердце у Алены.
«Знать, судьба и смерть в муках принять, - подумала она. - Что ж, на миру и смерть красна. Сил бы вот только достало принять ее по чести!»
Алена повела взглядом в сторону и чуть было не воскликнула. Среди стрелецких сотников стоял Гришка Ильин. На нем был новый кафтан, стрелецкая шапка с околышем, на ногах сапоги зеленого сафьяна. Глядя на страдалицу, он ухмылялся. Превозмогая боль, рванулась Алена к предателю.
Что, иудушка, радуешься? Сколь за животы наши отвалили тебе серебра? Ответствуй, не таись. Всем нам, - повела Алена в сторону повстанцев, - узнать хочется, сколь кровь наша стоит.
Гришка Ильин побледнел и неожиданно для стоявших рядом с ним стрелецких сотников попятился от молодой женщины.
Чего ты за спины стрелецкие прячешься? От Божьего ока не укроешься, да и укрыться тебе негде, ибо везде народ, а память народная вечна.
Застыдившись невольно выказанного страха, Гришка Ильин выступил вперед и, принуждая себя, рассмеялся:
Тебе ли меня порочить? Одной ногой в могиле стоишь, о душе своей пекись, а о себе я сам позабочусь.
Попомни слово мое, - звякнув цепями, Алена направила руку в сторону Гришки Ильина, указывая на него перстом, - не долго тебе ногами своими землю поганить, - выкрикнула она. - Мы загинем, но вслед за нами придут другие вои и помстятся за нас, попомнят твое предательство. Сдохнешь как собака, и проклянут тебя люди, как я проклинаю, и плевать на могилу твою станут! Берегись, Гришка! Близка смерть твоя! Она уже коснулась тебя, оттого ты и бледен лицом.
Гришка, озираясь по сторонам, попятился назад; и вдруг, захрипев и схватившись руками за грудь, начал медленно валиться на землю.
Крики ужаса и ликования огласили место казни.
Что там? - недовольно бросил Долгорукий, видя замешательство среди стоявших в стороне стрелецких голов и сотников. Дьяк Михайлов, видевший все, что произошло, пояснил:
Мужик, что передал тебе, боярин Юрий Олексесвич, вора-старицу, попа Савву и иных воровских казаков убит токмо что нищим. Метнул нож убогонький, да должно в сердце угодил.
Вон тот, кривобокий?
Он, боярин.
На кол его! приказал Долгорукий. – Да и с этим кончайте поскорее, зябко...
Перным расковали Семена Захарьевича Пусторукова. Обнявшись с товарищами и поклонившись поясно Алене, он подошел к протопопу, перекрестился и поцеловал поднесенный к нему крест.
Кайся! – строго произнес протопоп, простирая руку с крестом.
Каюсь, в чем согрешил я перед людьми и Богом.
Протопоп широкими взмахами руки перекрестил Семена Захарьевича и кивнул палачам Те подхватили Пусторукова под руки и повели к виселице. За ним последовал второй, третий повстанец…
Долго не могли сладить с Саввой. Поп вырывался, бил ногами, головой, но и он затих под перекладиной.
Когда взяли нищего, толпа темпиковцев заволновалась, зашумела, ибо не все видели и знали истинную причину Гришки Ильина.
Не тронь убогонькою!
Блаженного то за что?
Грех на слабого руку поднимать! - раздавались выкрики из толпы.
На помост снова поднялся дьяк и, подняв руку, крикнул:
Божедом этот уличен в убивстве крестьянина села Веду Григория Ильина и потому посажен на кот будет!
Палачи добро знали свое дело, и казнь свершилась споро, без суеты.
Вот и Алену расковали.
Кайся! - протянул протопоп серебряный крест.
Не в чем каяться мне, отче. Перед кем и грешна, так это перед ними, - кивнула она на качающиеся в петлях тела мужиков. - Отойди! - повела атаманша рукой. - Дай с народом проститься.
Осторожно ступая обожженными ногами, Алена взошла па помост, поклонилась па четыре стороны.
Прощайте, люди добрые! - крикнула Алена. Голос ее зазвенел над притихшей толпой темниковцев и полками стрельцов, внимавших ей. - Немало порадели мы за дело народное, немало крови пролито, да видно сил недостало... Вот если бы Русь Великая поднялась, да каждый мужик бился так же храбро, как эти, - показала она рукой на повешенных, - так поворотил бы князь Долгорукий вспять и бежал бы он от мужицкой рати.
Боярин Долгорукий поморщился от Алениных слов и подал знак. Четверо палачей, одетых в черные полукафтаны, подбежали с горящими факелами к срубу. Сушняк загорелся, затрещал, пламя взметнулось к небу. Два палача поднялись на помост, взяли Алену под руки.
Она рванулась и, вытянув руку вперед, как бы заслоняясь, воскликнула:
Не троньте, я сама!
Палачи, повинуясь ей, отошли.
Прощайте! Простите, люди добрые! Живите счастливо, коли сможете, и помните о нас. И верьте, придет еще время, и запылают усадьбы боярские, полетят их головы поганые. Помните о том и готовьтесь!
Алена перекрестилась и бесстрашно бросилась, в бушующее пламя...
Так погибла народная героиня, уроженка Земли нижегородской, женщина неимоверной твердости духа, бесстрашная воительница крестьянской войны, старица Алена.
Алёна Арзамасская во время восстания 1669-1771 годов Степана Разина возглавила крупный отряд беглых и крепостных людей.Казацкая кровь и боевой характер Алёны убедили мужиков последовать за ней,на борьбу с угнетателями.Кроме того атаманша рассылала "прелестные письма",в которых просила людей поддержать батюшку Степана Тимофеевича,хотя сама с Разиным Алёна никогда не встречались.Ее отряд из семисот человек, вооруженных мушкетами и,пушками разбил отряд воеводы Арзамаса Леонтия Шайсукова.Она взяла город Темников и целых два месяца сама управляла городом и войском,которое к тому времени насчитывало около двух тысяч человек.Юрий Долгоруков послал против неё войско под командованием Лихарева.30 ноября 1670 года царские войска атаковали повстанцев и в 15-ти километрах от Темникова одержали победу.В оставшийся без защиты город был послан отряд воеводы Волжинского.Когда тот вошёл в город то встретил отчаянное сопротивление оставшихся там повстанцев,которые защищали воеводскую избу и церковь.Алёну пытались схватить но она укрылась в церкви и до последнего отстреливалась из лука.4 декабря в город прибыл боярин Юрий Долгоруков.Городская знать вышла его встречать,а позади процессии вели в колодках 15 человек.Среди которых была и Алёна.Ее долго пытали,но женщина не издала за всё время пыток не единого звука.Долгоруков приказал повесить повстанцев.А Алёну вместе с её "воровскими письмами"сжечь заживо в избе на главной площади Темникова.Казачка приговор встретила спокойно.Когда же её подожгли и всё было охвачено пламенем,по преданию даже тогда Алёна не издала ни звука.В армии Долгорукова не нашлось никого,кто смог бы натянуть до конца принадлежавший Алёне лук.
Быть атаманшей не мечтала,
А поневоле ею стала
Хотя смиренною была
Ушла сама с монастыря!
Алёна матерь казакам,
Сбежавшим с рабства мужикам
За правдой к ней стремится люд
Вершить над "барами"свой Суд!
Колдунья брала города
Ей Арзамас разбит с полна
С ватаги войском стала брать!
Станицей стал Мордовский град,
Где всё по чести,где Закон!
Не долго длился сладкий сон
Царь русский вольность не терпел
Послал войска громить удел
Жестоко был подавлен бунт
И воли нет от темных смут,
Алёна бой ведёт одна
Вся рать повстанцев полегла
Из старой церкви с окон бьёт
Стрелы последний в цель полёт
На милость Божью отдалась
Хотя в душе кипела страсть!
Железом с печи жгли лицо
А атаманше всё равно
И надругалися толпой
Душили собственной косой
Все муки вынесла она
Кричала только лишь душа!
И не увидел слёз палач
Народа только слышал плач
Бандитку к смерти,на костер!
Гласит боярский приговор
Казачку в тереме сожгли
Засыпав солью все угли.
Родилась будущая героиня крестьянской войны в казачьем селе Выездная Слобода под Арзамасом. Считается, что в молодости Алену насильно выдали замуж за пожилого крестьянина, но тот захворал от тяжелой работы и старости, и вскоре умер. Алена осталась вдовой и вскоре от нужды пошла в монастырь. Она постриглась в монахини в Николаевском монастыре под Арзамасом. Там смышленая девушка быстро освоила грамоту и обучилась народному врачеванию. Монахини собирали различные травы, сушили их, делали настойки и мази. У крестьян не было денег, чтобы обращаться за помощью к лекарям, поэтому многие шли за помощью в монастырь.
Однако жизнь в обители была для девушки трудной, поэтому когда в 1669 году в стране вспыхнуло крестьянское восстание Степана Разина, она покинула монастырь и присоединилась к нему. Алену хорошо знали в соседних селениях, поэтому ей довольно быстро удалось собрать отряд из 200−300 человек. Видимо, казацкая кровь и боевой характер Алены убедили мужиков последовать за ней. Она поначалу хотела вести крестьян на Оку к Касимову, продвигаясь в центральные районы страны. Однако на пути у нее встали царские войска, и Алена повернула войско в сторону города Темникова в Мордовии, намереваясь выйти к берегам реки Мокши. По сообщениям пленных повстанцев, численность последователей Алены достигала 600 человек.
В тех районах действовали и другие повстанческие отряды под руководством Федора Сидорова, Исайя Фадеева и Еремы Иванова. Сидоров в 1670 году был освобожден разинцами из тюрьмы и быстро стал видным деятелем восстания. Алена планировала соединиться с его отрядом под Темниковым. По пути к нему к отряду Алены присоединялись крестьяне, ее встречали как освободительницу. Командовавший подавлением восстания воевода Юрий Долгоруков писал, что она собирает многих людей «с собою на воровство». Кроме того, старица рассылала «прелестные письма», в которых просила людей поддержать «батюшку Степана Тимифеевича», хотя сама с Разиным Алена никогда не встречалась.
Алена объединилась с силами Сидорова под Темниковым, и теперь ее отряд возрос до 700 человек, вооруженных орудиями и пушками. Совместно они разбили отряд воеводы Арзамаса Леонтия Шайсукова, а затем пошли у Шацку. Однако неожиданно Алена повернула на Темников и взяла город. Целых два месяца Алека сама управляла городом и войском. В ее отряде насчитывалось более 2000 человек. Юрий Долгоруков послал против нее войско под командованием Лихарева. 30 ноября 1670 года царские войска атаковали повстанцев в 15 км от Темникова и одержали победу. В оставшийся без защиты город был послан отряд воеводы Волжинского. Когда тот вошел в город, то встретил отчаянное сопротивление оставшихся там повстанцев, которые защищали воеводскую избу и церковь. Алену пытались схватить, но она укрылась в церкви и до последнего отстреливалась из лука. Когда же стрелы кончились и сопротивление стало невозможным, она отвязала и отбросила в сторону саблю, а сама с распростертыми руками бросилась к алтарю. В таком положении ее и нашли ворвавшиеся в храм царские солдаты. Они увидели женщину в военных доспехах, одетых поверх монашеской рясы. Все отмечали ее невероятную силы: «Она должна была обладать небывалой силой, так как в армии Долгорукова не нашлось никого, кто смог бы натянуть до конца принадлежавший ей лук».
4 декабря в город прибыл со своим войском и Юрий Долгоруков. Жители города вышли его встречать, а позади процессии вели связанных повстанцев, 15 человек. Среди них была и Алена. Ее долго пытали, но женщина не издала за все время ни звука. Мужики решили, что она колдунья, раз может смиренно терпеть такую боль. Долгоруков приказал повесить повстанцев на Рябчиковой горе за Мокшей. Но для несгибаемой монахини он уготовил другую казнь. Алену вместе с ее «воровскими письмами и кореньями» решено было сжечь в срубе на главной площади Темникова. Казачка встретила приговор спокойно. Она взошла на край деревянного сруба, перекрестилась и молча прыгнула внутрь. Когда же его подожгли и все было охвачено пламенем, по преданию, даже тогда Алена не издала ни звука. Ее казнь привлекла внимание даже современников-иностранцев. Так в 1677 году в Германии заметка о ней появилась в брошюре «Поучительные досуги Иоганна Фриша или примечательные и вдумчивые беседы, в которых речь идёт о полезных и поучительных материях, а также каждый раз сообщается о важнейших событиях нашего времени».
