Английский эссеист Чарлз Лэм и его сборник «Очерки Элии. Чарльз лэм "очерки элии"

Английский эссеист, критик, поэт. Отец, Джон Лэм, служил на незначительных должностях в юридической конторе Сэмюэла Солта. В восемь лет Лэм определился в лондонскую школу «Приют Христа». Завязавшаяся там дружба с С.Т.Колриджем во многом определила их будущие литературные судьбы.

Оставив школу на пятнадцатом году жизни, Лэм работал мелким клерком в различных фирмах до получения в 1792 места в Ост-Индской компании, где прослужил тридцать три года, вплоть до выхода на пенсию. Для литературных занятий ему оставались лишь часы досуга, но, несмотря на это, он сумел войти в круг самых популярных английских эссеистов, стал замечательным рассказчиком историй для детей, сочинителем изящных стихов и мастером эпистолярного жанра.

Ранние писания Лэма не предвещали его более поздних достижений. Первые опубликованные произведения увидели свет в 1796 – четыре сонета в сборнике Стихи на разные темы (Poems on Various Subjects), составленном Колриджем. Через два года он впервые выступил как прозаик, опубликовав рассказ Розамунда Грей (Rosamund Gray), и напечатал несколько сочинений в сборнике Белый стих (Blank Verse), составленном совместно с Ч.Ллойдом, которому покровительствовал Колридж. Одно из этих стихотворений, Знакомые старые лица (The Old Familiar Faces), звучит очень грустно, нотки чувствительности и надрыва вообще характерны для многих ранних сочинений Лэма.

Заслуживают упоминания еще два литературных начинания Лэма, относящиеся к раннему периоду его творчества, хотя бы потому, что он обратился к новым жанрам. Два опыта в драматургии успеха не имели. Трагедия Джон Вудвил (John Woodvil, 1801 или 1802) появилась только в печати и подверглась насмешкам рецензента в «Эдинбургском обозрении». Фарс Господин Г... (Mr. H...) дождался постановки на сцене в 1806, но премьера была освистана, причем автор пьесы благодушно присоединился к публике.

Для неспециалистов и широких читательских кругов наиболее значительный интерес представляет другое важное достижение Лэма – эссе Очерки Элии (Essays of Elia; рус. перевод 1979). Почти все очерки впервые увидели свет в журнале «Лондон мэгэзин» («London Magazine») в 1820–1825, хотя несколько очерков были напечатаны в 1810 и 1811 в журнале «Рефлектор», издании Ли Ханта. Стоит отметить, что почти все лучшие произведения Лэма появились уже после публикации Сочинений (Works) в 1818. Похоже, что вершины в жанре эссе он достиг публикацией сборника Очерков Элии в 1823. В 1833 вышел дополнительный том, Новые очерки Элии (Last Essays of Elia), в котором наряду с поздними были помещены лучшие очерки из первого тома.

По выходе в отставку Лэм после 1827 покинул Лондон, уехав с сестрой сначала в Энфилд, а затем в Эдмонтон, где после непродолжительной болезни умер 27 декабря 1834.

ЦИТАТА (вместо эпиграфа): «Учтивость придумана для того, чтобы устранять чувство неловкости, проистекающее из сознания, что нас любят и уважают меньше, чем кого-то другого» (Чарлз Лэм «Жалобы холостяка на поведение женатых людей», из сборника «Очерки Элии»).

ПРЕДЫСТОРИЯ
В букинисте на глаза попалась книга Чарлза Лэма «Очерки Элии», выпущенная в 1979 году в некогда именитой серии «Литературные памятники» [издательство «Наука» (Москва), объём 264 страницы, тираж 100 000 экземпляров ] .
Беглое знакомство по содержанию и выборочный просмотр заинтересовавших страниц сделали книгу привлекательной, но при этом не позволили сделать однозначный вывод, стоит ли она запрашиваемых денег (50 рублей) , а главное - постоянной прописки в моём личном (пока виртуальном) кабинете. Картину довершили врождённое чувство жадности и меркантильное отсутствие отдельной комнаты под библиотеку. Книга была взята на заметку и по ней наведены справки.

Итак, РЕЗЮМЕ

Имя: Чарлз Лэм.

Английское написание имени: Charles Lamb.
По-русски имя Charles пишут то как Чарлз, то как Чарльз.

Фамилия («второе имя») Lamb на русском языке тоже пишется по-разному: как Лэм (Лем) или как Лэмб (Лемб, Ламб):
- если брать фамилии, то есть « » (то есть русскими буквами передать английское з в у ч а н и е ), то правильно будет именно Лэм (ср: перевод с французского фамилии Peugeot как Пежо, английской Wright как Райт). Такое написание допускает «обратный перевод», то есть восстановление исходной английской фамилии не только как Lamb (что, кстати, отнюдь не очевидно для неносителя языка), но и как Lam и пр. ;
- если брать фамилии, то есть « » (то есть русскими буквами - я бы сказал, больше звуками - передать английское н а п и с а н и е), то правильно будет, наверное, именно Лэмб . (Понятно, что написание можно передавать, если возможно, и просто «буква в букву», то есть графической калькой - об этом в следующем абзаце.) Такое написание допускает «обратный перевод», то есть восстановление исходной английской фамилии не только как Lamb, но и как, например, Lemb.
{- Если брать (по)буквенную кальку фамилии, то есть воссоздание её [фамилии] б у к в е н н о й формы с помощью букв языка перевода, то правильно будет, наверное, именно Ламб (в этом случае фамилия агента ЦРУ Джона Glabb’а из романа Юлиана Семёновича Семенова « » не сливается с русским имя Глеб). (Такая орфографическая побуквенная калька тоже не является гарантом однозначного «обратного перевода», так как, в частности, совпадает с транскрипцией другой фамилии - Lumb.) Прочие варианты, например, орфографическую (по)звуковую кальку [ср. «фольклор» от « - » (буквально «народная мудрость»), хотя «по-русски» просто напрашивается «фолклёр»; с другой стороны Charle могут писать и без мягкого знака: Чарл(ь)з], здесь не рассматриваем, ибо не являемся достаточно информированными в этом вопросе. Единственное, что можно предположить, это то, что перевод можно также делать и с позиции морфем. Создатели так называемой (и по этой причине записанные «по совместительству» в возмутители спокойствия научного сообщества историков) - учёные и преподаватели Московского университета Анатолий Тимофеевич Фоменко и Глеб Владимирович Носовский, математики по специальности - в своих предположениях о дублировании истории в нарративных текстах вполне справедливо апеллируют к неоднозначности перевода, например, ту же латинскую букву «s» долгое время писали в разные стороны (нарративный исторический текст, наверное, можно сравнить с апокрифами, которые «канонизировали», то есть которыми стали пользоваться как каноническими, например, апокрифы о детстве Иисуса Христа или же своеобразный литературный апокриф М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»).}
Чтобы имя и фамилия были переведены в одном стиле, предпочтительно сочетание либо, как в БСЭ, Чарлз Лэм (транскрипция), либо, как в Литературной энциклопедии на ФЭБ, Чарльз Лэмб (что, наверное, ближе к транслитерации, чем к орфографическому переводу). Состыковка в виде Чарльз Лэм тоже, очевидно, является допустимой, поскольку, употребляется, например, в уже упомянутых «Очерках Элии»: так, хотя на обложке автор указан как Чарлз Лэм, в статье о нём доктор филологических наук, профессор (ранее - Ленинградского), учёный с мировым именем, крупный специалист по английской литературе XIX века Нина Яковлевна Дьяконова () , [супруга востоковеда (1915-1999) ] называет автора Чарльзом Лэмом, статья так и называется - « ». Если расположить варианты написания в хронологическом порядке, то получается следующее:
- Чарльз Лэмб - статья в Литературной энциклопедии, 1929-1939 годы;
- Чарльз Лэм - статья Н. Я Дьяконовой «Проза английского романтизма (Чарльз Лэм)» в журнале «Филологические науки», 1965 год, № 3 ;
- Чарлз Лэм - статья в БСЭ, 1969-1978 годы.
Лично наше мнение высказалось за написание по-русски (то есть наиболее приближённо к морфемам русского языка, типа, «как слышится, так и пишется»), то бишь как Чарльз Лэмб , либо целиком с а пломбированным (опечатки нет!) «английским прононсом» как Чарлз Лэм .

Биография.

С 8 до 15 лет (7 лет: 1782-1789 гг.) учился в бесплатной школе для бедных « » (в Лондоне); не доучившись, был вынужден бросить школу, чтобы кормить родителей. Два года работал мелким клерком, пока в 1792 году не устроился в в Лондоне, где и прослужил 33 года до самой пенсии (примерно 1825 год), на которой доживал ещё около 9 лет. Через 2 года после выхода на пенсию покинул Лондон и последние 7 лет жил с сестрой сначала в Энфилде (город в составе Большого Лондона), а затем в Эдмонтоне, где после непродолжительной болезни умер Основные свои произведения написал в редкие часы досуга, когда работал в Ост-Индской компании.

Творческая биография.

Работа в жанре драматургии (пьесы для театра) не была успешна: два произведения - т р а г е д и я [«Джон Вудвил» («John Woodvil», историческая драма, написанная белыми стихами) (1801/1802)] и ф а р с [«Господин Г...» («Mr. H...») (1806/1807) ] (привет Гегелю и ссылающемуся на него Марксу 1 ) - провалились, причём первое произведение было заклёвано критиками ещё на подступах к сцене на страницах прессы и так никогда и не было поставлено, а второе шло всего один день.

1 Имеются в виду широкоизвестные слова Карла Маркса из его работы « » [оригинальное название на немецком - « » (1852)] (брюмер - 2-й месяц года по календарю, введённому во время Великой французской революции) в самом начале Главы I: «Гегель где-то отмечает, что все великие всемирно-исторические события и личности появляются, так сказать, дважды. Он забыл прибавить: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса » («Hegel bemerkte irgendwo, daß alle großen weltgeschichtlichen Tatsachen und Personen sich sozusagen zweimal ereignen »). Довольно часто неточное цитирование этих слов Маркса в виде утверждения, что «история повторяется дважды: сначала как трагедия, затем как фарс », искажает реальный смысл высказывания. Маркс вслед за Гегелем утверждает только то, что любая «история» [то есть значимое, масштабное историческое событие или «роль (конкретной) личности в истории»] всегда выходит на историческую арену как бы второй раз, то есть «повторяется» лишь ОДИН раз (а именно - возникает «второй раз» как фарс). А те, кто неточно цитируют, получается, утверждают, что «история» - после того, как свершится - повторяется ещё ДВА раза - «как трагедия» и «как фарс». Во избежание такого рода путаниц правильнее было бы говорить не «повторяется два раза», а «свершается два раза». Хотя, возможно, в смешении значений глаголов «повторять» и «совершать» лежит сходный механизм, что и мешающий правильно различать слова « » (в значении «брать взаймы») и « » (в значении «давать взаймы»), оба которых ошибочно употребляются в значении «давать взаймы, в долг».

Чарлз Лэм вошёл в литературу прежде всего необычайной лёгкостью языка своих произведений, написанных при всей этой «доходчивости» для восприятия и «близости к земле» темы, с тонким юмором и весьма образно, а главное - правдиво (даже весьма явный и красноречивый романтизм предельно реалистичен и даже рационален), что и сделало его если не классиком, то образцом в этом жанре «простой прозы», изысканного, «короткого по содержанию» рассказа. Сочинения Лэма органически впитываются читателем, своим неспешным, сдержанным, но тёплым и даже несколько надрывным повествованием они находят к его сердцу самые естественные прямые дорожки, которые и оказываются самыми короткими во внутреннем мире обывателя. Если снова цитировать Н. Я Дьяконову из работы «Чарльз Лэм и Элия», то речь идёт о том, что «если в эссе содержится поучение, оно должно быть преподнесено в скромной, ненавязчивой форме и так незаметно подводить читателя к нравственным умозаключениям, чтобы они казались ему выросшими из глубины его собственного сознания». И Лэм с этой задачей блестяще справлялся, умело вплетая хорошо узнаваемые бытовые зарисовки с натуры, из жизни Лондона («Я люблю даже лондонский дым», - говорят, говорил Лэм) и с самого себя в канву вымысла и романтизма. И далее там же: «„Очерки Элии“ выполнены в точном соответствии с романтическими представлениями, распространенными в кружке Лэма: воображение поэта должно направить тот единый общий взгляд, то единое умонастроение, которое определяет характер наблюдений и выявляется в каждом оттенка слова и каждом обороте речи, в любой детали и ее освещении. При этом мир внутренний неотделим от внешнего, субъективное от объективного, воспринимающий от воспринимаемого».
Подобную простоту изложения при «высоком стиле», достигаемую (при всей кажущейся «самособойности» и «самополучаемости») выветренностью буквально каждого слова, при сочетании с необычайной внутренней строгостью литератора к себе и своему творчеству в отечественной литературе мы находим, например, у (1894-1941) , который, как и Чарлз Лэм, изначально видел себя именно (и только) в поэзии, для неё оттачивал своё мастерство и на неё изначально нацеливал всю свою жизнь. Возможно, именно эта нереализованность как поэтов - а поэзия, как известно, требует простоты и лаконичности в сочетании с образностью и ёмкостью - и позволила и Лэму, и Бабелю писать так ясно и притягательно, заслуженно становясь каноническими примерами такого жанра, образцами для подражания [они не сумели подняться над уровнем посредственности в поэзии (Лэм особенно тяготел к романтизму, назидательности, философско-религиозной и политической лирике), но на ниве очерка их тяга к поэзии, её чувствование при неумении «правильно» выразить дало неожиданно богатый урожай]. Но на этом параллели между Лэмом и Бабелем не заканчиваются: оба они написали не так много - даже коротких - произведений (такие факты иногда называют «литературной скупостью»), но несмотря на это Бабеля уже при жизни не иначе, как «выдающимся новеллистом», а Лэма в ней же, как уже было сказано ранее, не больше, не меньше, как именно и только поэтом. Это уже позже БСЭ обоих глухо назвала «писателями», хотя для американской Columbia Encyclopedia Лэм так и остался essayist’ом (очеркистом, эссеистом). Сборник Бабеля «Новые рассказы» так и остался неизданным (интересно сравнить, что у Лэма был сборник «Новые очерки Элии»). Кроме того, и Лэм, и Бабель были склонны к шуткам, причём порою очень жестоких для их друзей, но оба шли на это, если обиды с лихвой окупались весёлостью розыгрыша или придумкой в целом.
Именно поэтому в нижеприведённом рассказе «Жалобы холостяка на поведение женатых людей» при всей его кажущейся избыточности (для такого объёма хотелось бы больше «содержания»), я так и не смог выкинуть ни одной строчки. Сам Чарлз Лэм из-за хронической бедности о женитьбе не мог и помышлять: для удешевления проживания он даже был вынужден почти всю жизнь провести под одной крышей с сестрой Мэри, которая была хорошей хозяйкой и хорошим другом и советчиком в литературных исканиях, но временами она впадала в безумие, во время одного из которых убила мать и тяжело ранила отца, за что год пребывала в доме для умалишённых и была выпущена оттуда под личную ответственность Лэма, что, однако, не помешало ей больше, чем на 12 лет, пережить своего младшего (на 10 лет) брата Чарлза. Надо полагать, не от хорошей жизни он заикался и имел непропорционально маленькое тело по сравнению с головой.

Были друзья, компаньоны, соратники детства и юности -

Было смешно и забавно, и пьяно - с друзьями в обнимку.
Все они сгинули - прежние милые лица.

Лучшую девушку выбрал. И мы полюбили друг друга.
Больше её не увидеть. Захлопнулись двери.

Друг был - добрейший, честнейший. Я сам его предал.
Сгинули, сгинули прежние милые лица.

Призрак - бегу я в погоне за радостным прошлым.
Стала пустыней земля у меня под ногами.
Сгинули, сгинули прежние милые лица.

Друг мой - вернись, побеседуем, прошлое вспомним!
Поговорим про знакомые милые лица!

Умерли многие. Я предавал, и меня предавали.
Все они сгинули - прежние милые лица.

А это оригинал стихотворения:

I have had playmates, I have had companions,
In my days of childhood, in my joyful school-days ;

I have been laughing, I have been carousing,
Drinking late, sitting late, with my bosom cronies;
All, all are gone, the old familiar faces.

I loved a Love once, fairest among women:
Closed are her doors on me, I must not see her -
All, all are gone, the old familiar faces.

I have a friend, a kinder friend hath no man:
Like an ingrate, I left my friend abruptly;
Left him to muse on the old familiar faces.

Ghost-like paced round the haunts of my childhood,
Earth seem"d a desert I was bound to traverse,
Seeking to find the old familiar faces.

Friend of my bosom, thou more than a brother,
Why wert not thou born in my father"s dwelling?
So might we talk of the old familiar faces.

How some they have died, and some they have left me,
And some are taken from me; all are departed;
All, all are gone, the old familiar faces.

А вот перевод С. Сухарева, взятый из статьи И. Я. Дьяконовой «Чарльз Лэм и Элия» в «Очерках Элии»:

Где друзья моего далекого детства?
Где товарищи давних лет моих школьных?

Веселился я, пируя беспечно,
Допоздна, в кругу собутыльников верных;
Все, все исчезли - забытые милые лица.

Когда-то любил я прекраснейшую из женщин.
Захлопнулась дверь к ней, нельзя нам встречаться:
Все, все исчезли - забытые милые лица.

Друга, лучшего друга - добрей не сыскать на свете
- Оставил я торопливо, ушел, не простился.
Думая встретить забытые милые лица.

Бродил я, как тень, заветными тропками детства,
Путь земной стал мне казаться пустыней,
Где напрасно ищу я забытые милые лица.

Друг мой единственный - друг, заменивший мне брата.
О, если бы мы родились под единым кровом!
Долго бы мы говорили про забытые милые лица.

Вспоминали б о том, что одни далеко, а других не стало
Многих судьба отняла, и со многими жизнь разлучила,
И все; все исчезли - забытые милые лица.

НА ПРАВАХ КОНЦА

Книгу Чарлза Лэма «Очерки Элии» решено было не покупать, но прочитать (в основном, по диагонали, то есть вдоль и поперёк, только наискосок).

Чарльз Лэм Чарльз Лэм

(1775-1834 гг.) поэт, эссеист, драматург, критик, писатель Богатство идет на пользу, ибо экономит время. Будущее, будучи всем, воспринимается ничем; прошлое, будучи ничем, воспринимается всем! В смешанной компании человеку малообразованному бояться нечего: все так стремятся блеснуть своими познаниями, что не обратят внимания на ваши. Великий ум проявляется в поразительном равновесии всех способностей; безумие же - это несоразмерное напряжение или переизбыток каждой способности в отдельности. Воображение - кобылка резвая. Одно плохо: перед ней слишком много дорог. Все новости, за исключением цены на хлеб, бессмысленны и неуместны. Все человечество, собственно, делится на две категории: одни берут в долг, другие дают. Газеты всегда возбуждают любопытство - и никогда его не оправдывают. Для взрослого человека доверчивость - слабость, для ребенка - сила. Долго всматриваться в пустоту наш внутренний взор не способен. Достаток в старости - продление молодости. Если глупость отсутствует на лице - значит, она присутствует в уме, причем в троекратном размере. Живопись слишком слаба, чтобы изобразить человека. Знание, посредством которого меня хотели оскорбить, может, по случайности, пойти мне на пользу. Истинный поэт грезит наяву, только не предмет мечтаний владеет им, а он - предметом мечтаний. Контрабандист - это единственный честный вор, ведь крадет он только у государства. Молитва перед едой - кощунство: негоже возносить похвалу Господу слюнявым ртом. Наш интеллект любит полюбоваться на себя в зеркало. Нет большего удовольствия в жизни, чем сначала сделать тайком доброе дело, а потом, «по чистой случайности», предать его гласности. Ничто не озадачивает меня больше, чем время и пространство, и вместе с тем ничто не волнует меньше: ни о том, ни о другом я никогда не думаю. Самые блестящие каламбуры - это те, которые наименее подвержены глубокому осмыслению. Стихия любого человека, я глубоко убежден в этом, не труд, а созерцание. Холодность - следствие не только трезвой убежденности в своей правоте, но и беспринципного безразличия к истине. Хорошее без плохого не бывает - даже школьнику на каникулы дают задание. Человек - существо азартное. Хорошего ему мало. Ему подавай самое лучшее. Чем тяжелей болезнь, тем явственнее внутренний голос. Что за наслаждение находиться в хорошей библиотеке. Смотреть на книги - и то уже счастье. Перед вами пир, достойный богов; вы сознаете, что можно принять в нем участие и наполнить до краев свою чашу. Я ко всему могу относиться равнодушно. Равнодушно - но не одинаково. Я прожил пятьдесят лет, но если вычесть из них те часы, что я жил для других, а не для себя, то окажется, что я еще в пеленках. Я с уважением отношусь ко всякого рода отклонениям от здравого смысла: чем смехотворнее ошибки, которые совершает человек в вашем присутствии, тем больше вероятность того, что он не предаст, не перехитрит вас. Будь проклято наше время; я буду писать для античности. Для меня всегда сомнительны достоинства стихов, пока они не напечатаны. Все вопросы снимает типографщик. (Ч. Лэм в передаче О. Уайльда). У влюбленного нет соперника более грозного, чем отец. Когда я не гуляю, я читаю; я не могу просто сидеть и думать. Книги думают за меня. Мало какой звук так возбуждает любопытство, как стук в дверь. Мы читаем, чтобы сказать, что мы это читали. Настоящее домашнее уединение возможно лишь в самом центре Лондона.
Я твердо решил, что мои дети будут воспитываться в религии своего отца, если смогут установить, какая это религия.

(Источник: «Афоризмы. Золотой фонд мудрости.» Еремишин О. - М.: Просвещение; 2006.)

. Академик . 2011 .

Смотреть что такое "Чарльз Лэм" в других словарях:

- (Charles Lamb; 10 февраля 1775 27 декабря 1834) поэт, публицист и литературный критик эпохи романтизма, один из крупнейших мастеров жанра эссе в истории английской литературы. Содержание 1 Биография и творчество … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Лэм. Чарльз Лэм (Charles Lamb; 10 февраля 1775(17750210) 27 декабря 1834) английский поэт, публицист и литературный критик эпохи романтизма, один из крупнейших мастеров жанра эссе … Википедия

Уильям Лэм William Lamb … Википедия

Чарльз Лэм (Charles Lamb; 10 февраля 1775 27 декабря 1834) поэт, публицист и литературный критик эпохи романтизма, один из крупнейших мастеров жанра эссе в истории английской литературы. Содержание 1 Биография и творчество … Википедия

Чарльз Лэм (Charles Lamb; 10 февраля 1775 27 декабря 1834) поэт, публицист и литературный критик эпохи романтизма, один из крупнейших мастеров жанра эссе в истории английской литературы. Содержание 1 Биография и творчество … Википедия

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Грей. Чарльз Грей Charles Grey … Википедия

ДРЕВНИЙ МИР Древний Египет Неизвестные авторы Ассирия Ахикар Древняя Греция Фалес Милетский Солон Питтак Биант Клеобул Хилон Анахарсис Агафон Анаксагор Клазоменский Антисфен Апеллес … Сводная энциклопедия афоризмов

Нина Яковлевна Дьяконова (р. 20 октября 1915(19151020), Петроград) российский литературовед, профессор, доктор филологических наук, член Правления Байроновского общества в Лондоне, член редколлегии академической серии «Литературные… … Википедия

Книги

• Шекспир в рассказах для детей , Лэм Чарльз, Лэм Мэри. Лучше Шекспира может быть только Шекспир. Но как привить детям любовь к его сложным для восприятия пьесам? На этот вопрос ответили Чарльз и Мэри Лэм - брат и сестра, которые в начале XIX века…

Чарльз Лэм "Очерки Элии" (Charles Lamb "The Essays of Elia")
М: Наука, 1979 г.

Книги серии "литературные памятники" - отрада библиофила. Строгое и стильное серийное оформление, темно-оливковая обложка, распашной двухцветный титул, широкие поля, названия глав, вынесенные в колонтитулы каждой страницы - и это не говоря о том, что книги этой серии представляют академические издания, т.е. снабжены комментариями и биографическими и литературоведческими статьями.

И вместе с тем в этой серии изданы книги, которые читать как-то нинакой. С уважением глядишь на переводчика и на автора примечаний - трудились ведь люди! Только вот зачем они это делали? Некоторые книги ушли в прошлое, и там им самое место - прошлогодний снег тоже в прошлом году был свежим и радовал, но стоит ли его вытаскивать на свет божий? Зачем?

Примерно с такими мыслями я крутил в руках эту книгу в букинистическом магазине. Не в первый раз - еще в советское время она мне периодически попадалась, но все не решался купить. А тут вот - просто звезды так сошлись. В том букинисте выбирала книгу некая дама, не знала, что взять, и я ей посоветовал пару книг; одну из них - Гайто Газданова - сам бы купил, кабы не стояла на полке в точности такая же. В общем, две хороших, но не слишком популярных книги нашли своего покупателя (-льницу) и букинист на радостях мне сделал скидку на этот литпамятник - обошелся мне он дешевле чашки кофе в приличной кафешке.

Не скажу, что я прочел всю книгу - это сборник эссе, так что открывал в произвольном месте и прочитывал эссе-другое. Несколько вечеров так провел. И вот задумался: а получил ли я больше удовольствия, если бы выпил в кафешке чашку кофе?
С одной стороны, я не люблю кофе, хотя с недавнего времени начал его пить - при легкой головной боли самое то. Да и книга длится дольше, чем чашка кофе. Опять же на полке красиво выглядит в ряду подобных. С другой стороны - кофе выпил и свободен, а книга места требует, прочтения... В общем, неоднозначно все.

Одно время мне казалось, что книга лучше - ей можно посвятить пост в ЖЖ (с паршивой овцы...), а кофе - не пишу же я о каждой выпитой чашке кофе? Но вот перечитал написанное и понял, что данный пост вполне можно рассматривать как инспирированный чашкой кофе - невыпитой . И здесь ничья.

Но к книге. Чарльз Лэм, писавший под псевдонимом Элия, ранний английский романтик. Очерки его предназначались для, как бы это сказать, для развлечения джентльменов - т.е. он специально сочинял изящные пустяковины, чтение ради стиля, и не дай бог заставить задуматься! Можно так небрежно демонстрировать свою недюжинную эрудицию, по моде романтиков, но не дай бог читателя напрячь какими-либо нравственными вопросами! Джентльмен отдыхает, ему нужна изящная безделушка.
Признаюсь, я люблю английские эссе, но больше честертоновские - а он как раз изяществом стиля и парадоксальностью формы обрамляет весьма глубокие мысли. В некотором смысле лэмовские очерки противоположны честертоновским - или я просто не улавливаю мыслей за текстами Лэма.

В постах о книгах я обычно привожу цитаты - не будем отступать от этого правила, вот абзац из очерка "Жалобы холостяка на поведение женатых людей":

Неисчислимы те способы, которые применяются женами, чтобы вас оскорбить и потихоньку отнять у вас доверие их мужей. Один из них - смеяться над всем, что вы говорите, подчеркнуто удивляясь, точно вы человек со странностями, который порой отпускает забавные шутки, но в общем совершеннейший мудак. При этом они применяют особую разновидность изумленного взгляда, пока, наконец, муж, ранее уважавший ваши суждения и извинявший некоторую экстравагантность ваших воззрений и манер ради наблюдательности (довольно необычной), которую он улавливал в ваших речах, - не начнет подозревать, что вы всего-навсего шут гороховый, с кем можно было кое-как коротать свои холостяцкие дни, но кто не вполне подходит для дамского общества. Этот способ может быть назван способом изумленного взгляда, и его чаще всего пускали в ход против меня.

Чарльз Лэм – английский поэт эпохи романтизма, литературный критик, публицист, крупнейшая фигура в английской эссеистике – родился в г. Лондон 10 февраля 1775 г. Его отец был мелким служащим в юридической конторе. Восьмилетнего Лэма отправили учиться в местную школу «Приют Христа», где учились представители беднейших социальных слоев. В стенах этого учебного заведения судьба свела его с С.Т. Кольриджем, Ли Хантом, будущими представителями романтизма; дружбу они пронесут через всю жизнь.

Чарльзу хотелось стать священнослужителем, однако заикание делало невозможным исполнение этого желания. По окончании школы Лэм в 1792 г. устроился на службу в крупную торговую фирму, с которой будет связана вся его дальнейшая его биография: он проработал в этом ведомстве до ухода на пенсию в 1825 г. – более трех десятков лет. Посвящать литературе Лэм мог только внеслужебное время, но это не охладило его тяги к творчеству, к поэзии. В 1794 г. несколько сонетов, не подписанных его именем, были напечатаны в газете «Морнинг хроникл».

В 1796 г. во время припадка психически нездоровая любимая сестра Лэма Мэри смертельно ранила ножом их мать, и эта семейная трагедия направила жизнь Чарльза в другое русло. Ему пришлось проживать с сестрой, присматривая за ней и помогая противостоять недугу. В этом же году он публикует ряд уже подписанных стихотворений в книге старинного приятеля Кольриджа, который в то время был начинающим поэтом.

В 1798 г. Чарльз Лэм делает более серьезную заявку на звание литератора, опубликовав «Повесть о Розамунд Грей» и в 1802 г. - трагедию в стихах «Джон Вудвиль», которые не принесли ему известности. Зато куда большей популярностью пользовалось небольшое стихотворение «Старые знакомые лица», написанное в 1789 г. Немалый успех ожидал двухтомник «Рассказы из Шекспира » (1807 г.) – адаптированный к детскому возрасту пересказ пьес знаменитого драматурга, плод их совместного творчества с сестрой.

Все чаще Лэм выступал в прессе в качестве литературного критика: это занятие позволяло ему зарабатывать на себя и сестру, хотя оно не доставляло ему большого удовольствия. В журнале, выпускаемом Ли Хантом, выходили его статьи, посвященные творчеству Уильяма Шекспира и Хогарта, в 1808 г. увидела свет антология «Английские драматургические поэты, современники Шекспира». Лэм назван Британской энциклопедией классиком эпистолярного жанра: в письмах, не прошедших редакторской обработки, он был весьма точен и меток в оценках событий и явлений современной ему жизни и литературы в частности. Больше остальных произведений Чарльза Лэма прославили эссе «Очерки Элии», выходящие в его собственном журнале «Лондон мэгэзин» на протяжении 1820-1825 гг.

Выйдя в отставку, Лэм и сестра переехали из Лондона сначала в Энфилд, позднее в Эдмонтон. В последние годы жизни литератор злоупотреблял спиртным. Падение с лестницы спровоцировало развитие рожи, это заболевание и стало причиной его смерти 27 декабря 1834 г. Похоронили его в Эдмонтоне неподалеку от Лондона, спустя 12 лет там обрела последнее пристанище и горячо любимая им сестра.