Грозовой перевал краткий пересказ. Эмили бронте - грозовой перевал

События книги происходят примерно в 17-18 веке, в небольшом поместье на севере Англии, вдали от Лондона и столичной суеты. В столь отдаленные места приезжает некий мистер Локвуд, ставший временным владельцем поместья с весьма поэтичным названием «Мыза Скворцов».

Отдохнув с дороги, мистер Локвуд отправляется исследовать окрестности и наносить визиты соседей. Первым, к кому он попадает, оказывается владелец Мызы Скворцов – сквайр Хитхлиф, проживающий в большой усадьбе именуемой Грозовой перевал. Надеясь найти в этой глуши хорошего и умного собеседника, Локвуд приезжает в поместье Хитхлифа, но видит в нем лишь цыгана одетого в одежду джентльмена.

Хитхлиф ему не понравился, ни внешне, ни внутренне, его дом был более похож на бедную ферму, чем на жилье дворянина. Хозяин выказал гостю все возможное почтение, но явно ему не обрадовался, спустя некоторое время предоставив самому себе.

Вместе с Хихлифом в поместье проживает престарелый слуга Джозеф, молоденькая девушка по имени Кэтрин Хитхлиф, приходящаяся хозяину то ли дочерью, то ли племянницей, а также Гэртон Эрншно – деревенского вида малый, явно не вписывающийся в общий колорит. Наблюдая за отношениями между членами семьи, мистеру Локвуду стало любопытно, как такие разные люди уживаются под одной крышей. Не имея возможности спросить об истории этой семьи у самого Хитхлифа, он начинает заигрывание с экономкой мисс Дин, которая с удовольствием рассказывает Локвуду все, что ей известно о самом Хитхлифе и его домочадцах.

Мисс Дин поведала, что совсем еще недавно ни о каком Хитхлифе в Грозовом перевале и не слышали, проживали здесь Эрншо и Линтоны. Эрншо занимали Грозовой перевал, а Линтоны Мызу Скворцов. Престарелый мистер Эрншо имел двоих детей – сына Хиндли и дочь Кэтрин. Был он человеком чрезвычайно доверчивым и добрым, и потому возвращаясь однажды домой, подобрал по пути маленького мальчика, привез его домой и сделал своим приемным сыном. Им то и был нынешний владелец Грозового перевала.

Старый владелец поместья очень полюбил найденыша, обделяя вниманием даже собственного сына, чем сильного его обидел и вызвал неприязнь к Хитхлифу. Сам же Хитхлиф не стремился никому нравится, был он груб, неотесан, но при этом хитер. Прекрасно понимал он, что в случае смерти его благодетеля сладкая жизнь в поместье закончится.

Единственным человеком, с которым Хитхлифу удалось наладить отношения оказалась хозяйская дочь Кэтрин. Между молодыми людьми даже вспыхнула симпатия, но если чувства Хитхлфа были искренни и долговечны, то любовь Кэтрин была скорее сродни дружбе, что очень злило Хитхлифа, не давая покоя.

Прошло немного времени, и старый Эрншо умер, отписав поместье сыну, который к этому моменту успел уехать в город и женится. После похорон отца Хиндли объявил о своем решении остаться и лично заниматься делами, хоть и управляющий из него был никудышный. Первым поступком его в роли владельца стало переведение Хитхлифа на положение слуги, что конечно же было местью за давние обиды.

Нелегко пришлось и Кэтрин, никогда не пользовавшейся особой любовью у брата. Кэтрин и Хитхлиф еще более сближаются, и последнему даже кажется, что между ними вспыхивает любовь.

Но мечтаниям его не было суждено сбыться, так как Кэтрин знакомится с Эдгаром Линтоном – соседом по землям. Утонченный и хорошо воспитанный, Линтон производит на девушку впечатления и спустя некоторое время они женятся и поселяются на Мызе Скворцов. Разгнев анный и опечаленный Хитхлиф клянется жестоко отмстить сопернику и на некоторое время исчезает из жизни главных героев.

Проходит несколько лет, поместье Грозовой перевал все более разоряется, становясь прибежищем картежных игроков и пьяниц. Хиндли, у которого родился сын Гэртон, унесший жизнь своей матери, начал много пить и утратил тягу к жизни, но в Мызе Скворцов все хорошо. Однажды у ворот поместья показался красивый и мужественный молодой человек, в котором Кэтрин не сразу узнала Хитхифа, вернувшегося домой ради свершения мести.

Хитхлиф без труда выманивает у Хндли закладную на дом, переезжает туда и проводит дни в ожидании смерти бывшего владельца. На правах старого друга бывает он и в доме у Кэтрин, где соблазняет сестру Линтона – Изабелу. Не питая никаких чувств к девушке, Хитхиф сбегает с ней и женится исключительно из мести. Он всячески издевается над женой, пока та не теряет терпение и не уезжает в город, где у нее рождается сын Линтон.

Несколько лет не общался Хитхлиф с Кэтрин, в последний раз он видит ее умирающей от родовой горячки, между ними происходит объяснение, но исправить уже ничего нельзя. Она рожает девочку, названную в ее честь. Умирает и брат Кэтрин, единственным владельцем Грозового перевала становится Хитхлиф.

Проходит 10-12 лет, читатель застает повзрослевшую Кэтрин на Мызе Скворцов, где она ожидает прибытия двоюродного брата, которого отец пригласил из Лондона после смерти Изабеллы. Молодой Линтон Хитхлиф оказывается точной копией отца и потому Кэтрин, как дочь своей матери не может не питать к нему особенных чувств.

Прознав о приезде сына, Хитхлиф затребовал его себе и следующие три года сам занимался его воспитанием, надеясь в скором времени женить его на Кэтрин и завладеть новыми землями. Так и произошло, после смерти отца Кэтрин согласилась на брак, но ее жених также долго не прожил. Кэтрин осталась одна и переселилась на Грозовой перевал к тестю и двоюродному брату, влюбленному в нее до беспамятства.

Но на этом история этой страной семьи не заканчивается. Удовлетворив свое любопытство мистер Локвуд покинул поместье, а вернувшись в эти края год спустя уже не застал его владельца в живых. Кэтрин согласилась выйти за Гэртона, а дух Хитхлифа навсегда нашел упокоение на местном кладбище.

Роман Эмили Бронте «Грозовой перевал» уже более ста лет покоряет сердца многих читателей. Хотя есть и те, кто считает его отвратительным, поскольку именно такие черты характера людей отразила в произведении писательница. Несмотря на то, что этот роман о любви, его нельзя назвать классическим. Любовь здесь предстаёт в другом ракурсе. Принято считать, что любовь несёт добро и делает человека лучше, но иногда тёмная сторона человеческой души оказывается сильнее любви.

События переносят читателей в Англию 18 века. Когда Хитклифф был ещё ребёнком и очень тяжело болел, его подобрал владелец поместья и воспитал, как сына. Мальчик подружился с его дочерью Кэтрин, они постоянно проводили время вместе. Но спустя годы умер хозяин поместья, Хитклифф всё же был не из их богатой семьи, а потому вынужден был пойти на тяжёлую работу. Кэтрин же воспитывалась в другой семье после смерти отца. Там она познакомилась с Эдгаром, добрым и воспитанным. В этой семье девушку обучили хорошим манерам.

Кэтрин привыкла, что её окружает богатство, люди из высшего общества. Она не могла признать, что испытывает чувства к невежественному Хитклиффу, и стала его высмеивать. Когда Кэтрин решила выйти замуж за богатого наследника поместья, Хитклифф уехал. Но спустя три года он вернулся, что сильно изменило не только его жизнь, но и жизнь Кэтрин. Двое людей так и не смогли признать своих ошибок, их любовь превратилась в желание отомстить, а целью жизни стало причинять друг другу боль день за днём.

В книге писательница отразила мысль о том, что часто людям оказывается важнее положение в обществе и богатство нежели искренние чувства, пусть и к бедному человеку. Часто люди не могут переступить через гордость и признать свои чувства. В романе описано, как много отвратительного может быть в душе людей, когда-то любивших друг друга, на какие низкие поступки они готовы пойти лишь бы ранить другого. Эта книга до сих пор остаётся актуальной, несмотря на то, что написана много лет назад.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Грозовой перевал" Бронте Эмили Джейн бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.

«Грозовой перевал» Эмили Бронте – главная романтическая книга всех времен. Действие романа происходит на вересковых пустошах Йоркшира, которые благодаря этому роману стали популярным местом в Англии среди туристов. История роковой любви Хитклифа, приемного сына владельца поместья «Грозовой Перевал», к дочери хозяина Кэтрин вот уже второе столетие подряд волнует миллионы читательниц по всему миру. Эмили Бронте – английская поэтесса и писательница, из под пера которой вышел всего один роман – «Грозовой перевал», который и принес ей мировую славу.

Вчера с обеда установился туман и похолодало. Я стал уже было подумывать о том, чтобы провести остаток дня в своем кабинете у камина, чем тащиться на Грозовой Перевал через всю пустошь по грязи. Приближалось время обеда (кстати, я обедаю между двенадцатью и часом дня). Дело в том, что домработница, почтенная женщина, приписанная к арендованному мною жилищу, не могла (а может, не хотела) удовлетворить мою просьбу подавать мне обед к пяти часам. Я уже поднялся по лестнице и заходил в свою комнату, обдумывая свое неотчетливое намерение, когда увидел молодую служанку, стоящую на коленях перед камином. Вокруг была разбросана куча щеток, стояло ведро для угля, а из камина вырывались дьявольские клубы дыма, в то время как служанка пыталась затушить в огонь в камине, засыпая его пеплом. Эта картина заставила меня тут же повернуть назад. Я схватил свою шляпу и вышел из дома. Пройдя мили четыре, я уже был возле ворот сада Хитклифа. В это самое время с неба стали падать первые невесомые хлопья снега.

На этом, лишенном растительности и продуваемом всеми ветрами холме, земля была твердой и черной от холода и отсутствия снега, а леденящий воздух пробирал аж до дрожи во всем теле. Будучи не в силах справиться с замком на воротах, я перепрыгнул через ограду и взбежал по мощеной дорожке, засаженной по краям кустами крыжовника, и постучался в двери. Однако тщетно. Я колотил в двери, прося впустить меня, до тех пор, пока не начали дрожать мои щиколотки, а собаки протяжно не завыли.

– Что за ужасные обитатели! – мысленно воскликнул я. – Они заслуживают того, чтобы их навсегда изолировали от общества себе подобных за такое жуткое негостеприимство. Я бы, по крайней мере, не стал держать двери на замке в дневное время. Хотя сейчас меня это мало волнует: я все равно попаду внутрь! Со всей решительностью я схватился за щеколду и стал трясти ее со всей силой. Джозеф с кислым выражением лица высунул свою голову из круглого окна сарая.

– Ну чего Вам? – гаркнул он. – Хозяин не может выйти к Вам. Обойдите вокруг дома и пройдите на задний двор, если Вам так надо поговорить с ним.

– Может ли кто-то изнутри открыть мне двери? – закричал я так громко, чтобы меня могли услышать и откликнуться на мою просьбу.

– Там никого нет, только миссис, но она Вам не откроет, как бы настойчиво Вы ни шумели, пусть бы и до самой ночи.

– Почему? Не могли бы Вы сказать ей, кто я, а, Джозеф?

– Нет, нет, даже не просите, – проворчала голова и скрылась.

Снег повалил густыми хлопьями. Я уже было схватился за щеколду, чтобы предпринять повторную попытку, когда молодой человек без верхней одежды и с вилами на плече появился со стороны заднего двора. Он окликнул меня и пригласил следовать за ним. Минув прачечную, мощеную площадку с сараем для угля, помпу и голубятню, мы, наконец, очутились в просторной, светлой, теплой комнате, в которой меня принимали во время моего предыдущего визита. От камина, растопленного углем, торфом и дровами, вокруг исходило чудесное сияние. Возле стола, богато накрытого для вечерней трапезы, я, к своему удовольствию, увидел «миссис», о существовании которой я до этого и не подозревал. Я поклонился и стал ждать, думая, что она предложит мне сесть. Она глянула на меня, откинувшись на спинку своего кресла, и продолжала оставаться на своем месте, не двигаясь и не произнося ни звука.

– Отвратительная погода! – заметил я. – Я переживал, миссис Хитклиф, чтобы Ваши двери устояли под моим напором, пока я чрезвычайно долго ждал слуг: мне пришлось хорошенько потрудиться, чтобы они меня услышали.

Она не проронила ни слова. Я пристально смотрел на нее, а она на меня. Во всяком случае, она не сводила с меня своего невозмутимого взгляда, игнорируя все нормы приличия, отчего я почувствовал себя очень неловко и даже смутился.

– Садитесь! – хрипло сказал молодой человек. – Хозяин скоро придет.

Я повиновался и сел, ноги меня плохо держали. Я окликнул проказницу Джуну, с которой мы встретились уже во второй раз. Легавая сука чуть заметно вильнула хвостом, соизволив таким образом подтвердить наше с нею знакомство.

– Красивая собака, – решил я продолжить разговор, заходя с другой стороны. – Вы собираетесь раздавать щенков, мадам?

– Они не мои, – ответила любезная хозяйка, причем настолько отталкивающе, как это не удалось бы и самому мистеру Хитклифу.

– А-а-а, Ваши любимцы, очевидно, находятся там! – продолжал я, оборотившись в сторону угла, из которого смутно проглядывали очертания диванных подушек, отдаленно напоминающие котов.

– Странный выбор для любимцев, – сказала она, смерив меня презрительным взглядом.

К моему ужасу, это была целая груда мертвых кроликов. У меня опять подкосились ноги, и я подвинулся к камину, повторяя свое замечание по поводу неудачного вечера.

– Вы не должны были приходить, – сказала она, поднимаясь и пытаясь дотянуться до пары расписных коробов, стоящих над камином.

До этого она сидела в плохо освещенном месте, теперь же я отчетливо мог разглядеть и ее фигуру целиком, и выражение ее лица. Она была очень стройной, по-видимому, она только недавно вышла из своего подросткового возраста. Никогда ранее я не имел удовольствия созерцать столь превосходные формы и столь милое небольшое личико с утонченными чертами лица. Ее чрезвычайно светлые, белокурые локоны, вернее сказать, золотистые, свободно ниспадали вокруг ее шеи, а глаза, если бы они имели приятное выражение, были бы просто неотразимы. К счастью для моего впечатлительного сердца, единственное чувство, которое они выражали, располагалось где-то между пренебрежением и отчаянием, встретить которые здесь было странно. Коробы располагались достаточно высоко, и она не могла до них дотянуться, но когда я подался, чтобы помочь ей, она повернулась ко мне с таким выражением лица, с каким повернулся бы скряга, если бы кто-нибудь попытался помочь ему пересчитать его золото.

– Я не нуждаюсь в Вашей помощи! – огрызнулась она. – Я могу достать их и сама.

– Прошу простить меня, – поспешил ответить я.

– Вас приглашали на чай? – строго спросила она, повязывая передник поверх своего изящного черного платья. Она набрала в ложку заварку и поднесла ее к кружке.

– Я бы с удовольствием выпил чашку чая, – ответил я.

– Вас приглашали? – повторила она вопрос.

– Нет, – сказал я с полуулыбкой. – Но Вы, как радушная хозяйка, можете это сделать.

Она высыпала заварку обратно в короб, положила ложку на место, и вернулась в свое кресло в скверном расположении духа. Ее лоб нахмурился, а алая нижняя губа выдвинулась вперед, как у ребенка, готового расплакаться.

Тем временем молодой человек, скинув чрезвычайно обтрепанную верхнюю одежду, подошел к огню и презрительно посмотрел на меня краем глаза так, как если бы между нами пролегла смертельная вражда размером с целый мир. Я начал сомневаться, был он слугой или нет. Его одежда и речь были одинаково грубы и полностью лишены благородства, присущего мистеру Хитклифу и миссис Хитклиф. Его густые каштановые локоны были растрепаны, бакенбарды бесформенно разрослись по щекам, а кожа на руках имела коричневатый оттенок, как это обычно бывает у чернорабочих. Тем не менее, он держался свободно, чуть ли не высокомерно, и в его поведении не было даже намека на услужливое усердие по отношению к хозяйке дома. За неимением более полных доказательств его положения, я посчитал за лучшее воздержаться от замечаний по поводу его странного поведения. Пятью минутами позже появился мистер Хитклиф и облегчил мое, в некотором роде, неловкое положение.

– Как видите, сер, я пришел, а следовательно, сдержал свое обещание, – воскликнул я с напускной веселостью. – Я уже стал опасаться, что погода во второй половине дня сильно переменится, и мне придется просить Вас приютить меня у себя на некоторое время.

– На некоторое время? – сказал он, отряхивая белые хлопья со своей одежды. – Я удивлен, что Вы решились поехать ко мне в самый разгар снежной бури. А Вы знаете, что избежали риска погибнуть на болотах? Даже люди, хорошо знающие эти места, часто сбивались с пути при таких обстоятельствах. Могу Вам сообщить, что Вы можете даже не рассчитывать на то, что погода переменится в ближайшее время.

– Пожалуй, я мог бы добраться до своего дома под руководством кого-то из Ваших провожатых, а он мог бы потом остаться в Трашкросс Грендже. Может, Вы бы могли мне дать кого-то из Ваших слуг, кто не очень занят?

– Нет, не мог бы.

– Нет, правда? Ну, раз так, то я просто вынужден полагаться на собственную прозорливость.

– Ты собираешься готовить чай? – повелительно спросил Хитклиф у хозяина потрепанного кафтана, который попеременно бросал свой жуткий взгляд то на меня, то на молодую госпожу.

– Он тоже сядет с нами? – спросила она просительно у Хитклифа.

– В конце концов, подавайте же чай! – прозвучало в ответ, да так гневно, что я вздрогнул. В тоне, которым были произнесены эти слова, звучала нескрываемая злоба. Я уже не был уверен в том, что мог бы и в дальнейшем называть Хитклифа замечательным человеком. Когда все приготовления были завершены, он пригласил меня:

– А сейчас, сер, подвигайте поближе свое кресло, – и все мы, включая странного молодого человека, расселись вокруг стола. Абсолютное молчание сопровождало нашу трапезу на всем ее протяжении.

Я полагал, что если уж это я вызвал такое мрачное настроение, то моим долгом было развеять его, и таким образом исправить свою ошибку. Ведь не могли же они, в самом деле, каждый день вот так угрюмо молча сидеть за столом. Представить, что они постоянно пребывали в мрачном расположении духа и ходили с угрюмыми лицами, было решительно невозможно.

– Это просто удивительно, – начал я, выпив одну чашку чая и ожидая вторую, – просто удивительно, как так случилось, что Ваш образ жизни стал именно таким, каким он есть сейчас. Ведь много кто даже представить себе не может, что возможно счастливо жить в таком абсолютном уединении и отдалении от мира, в котором живете Вы, мистер Хитклиф. Более того, осмелюсь утверждать, что в окружении Вашей семьи, в присутствии Вашей любезной хозяйки дома, которая гениально хозяйничает и в Вашем доме, и в Вашем сердце…

– Моей любезной хозяйки дома… – прервал он меня с почти что дьявольской ухмылкой на лице. – Где она, моя любезная хозяйка дома?

– Я имел в виду Вашу жену, мистер Хитклиф.

– Ну да, Вы наверное хотели сказать, что ее душа помогает ангелам заботиться о Грозовом Перевале ровно с того момента, как душа покинула ее тело, и она умерла? Вы это хотели сказать?

Осознав, что допустил непростительную оплошность, я попытался ее исправить. Действительно, большая разница в возрасте не позволяла предположить, что они могут быть мужем и женой. Ему было около сорока – период расцвета умственных возможностей. В этом возрасте мужчина редко обманывает себя надеждами на то, что молодая девушка может выйти за него замуж по любви. Эти мечты он оставляет себе для преклонного возраста. Ей же на вид не было и семнадцати.

В тот момент меня осенило: неотесанный парень подле моего локтя, который хлебал свой чай словно из таза и ел хлеб немытыми руками, может быть ее мужем! Хитклиф-младший, ну конечно! Она живет так, словно похоронила себя заживо. Она полностью отреклась от себя, выйдя замуж за такого неотесанного мужлана, даже не представляя, что на свете существуют другие мужчины, более достойные ее! Печальная история! Я должен быть внимательным, чтобы ненароком не причинить ей боль от раскаяния в своем выборе. Это последнее умозаключение может показаться чересчур самоуверенным, но это не так. Мой сосед поразил меня как человек в высшей мере омерзительный; в то же время, благодаря своему жизненному опыту, я знал, что являюсь достаточно привлекательным.

– Миссис Хитклиф – моя невестка, – сказал Хитклиф, подтверждая мое предположение. Говоря это, он обернулся и по-особенному посмотрел в ее сторону; это был взгляд, полный ненависти. Хотя я могу ошибаться, если допустить, что мускулы на его лице расположены иначе, чем у остальных людей, а выражение его лица не является отображением его внутреннего состояния.

– Ну да, теперь я вижу, что это Вы привилегированный обладатель добродетельной феи, – заметил я, поворачиваясь к своему соседу.

Эта фраза произвела еще худший эффект, чем все предыдущие. Молодой человек стал наливаться багровым цветом, а его кулаки стали сжиматься. Весь его внешний вид говорил о том, что он планирует нападение. Однако вскоре он взял себя в руки и подавил кипевшие в его душе эмоции, позволив себе грубо выругаться. Он пробормотал себе под нос ругательства в мой адрес, тихо и невнятно; ну а я побеспокоился о том, чтобы на них не прореагировать.

– Не везет Вам с Вашими догадками, сэр, – заметил мой арендодатель, – ни один из нас не имеет привилегии обладать Вашей доброй феей, ее супруг мертв. Я сказал, что она моя невестка, следовательно, она должна быть замужем за моим сыном.

– И этот молодой человек…

– Не мой сын, конечно.

Хитклиф снова ухмыльнулся, как если бы это было дерзкой шуткой, авторство которой принадлежало ему. Слишком смелой шуткой, чтобы приписать ему отцовство над этим медведем.

– Меня зовут Хертон Ирншоу, – прорычал молодой человек. – И я бы советовал Вам относиться к этому уважительно!

– Я не выказывал Вам своего непочтения, – произнес я в ответ, внутренне повеселившись от того, как он сам себя представил лицом благородного происхождения.

Он задержал на мне свой взгляд дольше, чем я на нем свой. Очевидно, что у меня был выбор: вмазать ему между глаз или открыто рассмеяться ему в лицо. Я ощущал себя решительно не на месте в компании этого милого семейства. Мрачная спиритическая атмосфера воцарилась в комнате, поглотив даже ту добродушную ауру, насыщенную теплом и уютом, которая окружала меня. Я твердо решил, что впредь, находясь под этой крышей, буду более осмотрительным, чем раньше.

Трапеза была закончена, во время нее никто не проронил ни слова. Я подошел к окну, чтобы посмотреть, какая на дворе погода, и мне открылось печальное зрелище: все вокруг потемнело раньше времени; и небо, и горы – все смешалось в сплошной свирепой круговерти ураганного ветра и непроглядного снегопада.

– Я не уверен, что смогу теперь добраться домой без провожатого, – не удержался от призыва о помощи. – Дороги наверняка уже завалены снегом, а даже если бы они и оставались видимыми, вряд ли б я смог сообразить, в каком направлении мне следует двигаться.

– Хертон, заведи наших овец под навес, в сенной амбар. В кошаре они будут защищены всю ночь, и опусти за ними планку, – сказал Хитклиф.

– Что же мне делать? – продолжил я, рискуя вызвать гнев.

Мой вопрос остался без ответа. Оглядевшись по сторонам, я увидел лишь Джозефа, который нес ведро овсяной каши для собак, а миссис Хитклиф склонилась над огнем и развлекала себя сжиганием горсти спичек, которые упали с полки над камином, когда она ставила на место короб с заваркой.

Первое, что сделал Джозеф, когда освободился от своей ноши, так это обвел критическим взглядом комнату, и хрипло проскрипел:

– Я просто поражен, как Вы можете так просто стоять и ничего не делать, когда все вокруг чем-то заняты! Но Вы – как тупая скотина, и сколько Вам ни говори, Вы ничего не меняете в своем поведении. Хотя правильнее было бы послать Вас к Дьяволу, вслед за Вашей матерью!

На какое-то мгновение мне показалось, что этот образец красноречия был обращен ко мне, и уже было разозлился и подался в сторону негодяя, намереваясь выставить его прочь за двери, но ответ миссис Хитклиф остановил меня.

– Вы возмутительный старый лицемер! – заметила она. – А Вы не боитесь, что Дьявол придет и лично утащит Вас к себе, когда Вы упоминаете его имя? Я предупреждала, чтобы Вы воздерживались от того, чтобы провоцировать меня, а иначе я попрошу Дьявола в качестве личного одолжения забрать Вас к себе! Ну да ладно, посмотрите-ка сюда, Джозеф! – продолжала она, медленно снимая с полки книгу в темном переплете. – Я продемонстрирую Вам, насколько я преуспела в искусстве черной магии. Совсем скоро я буду в состоянии освободить дом от Вашего присутствия. Рыжая корова сдохла не случайно, а Ваш ревматизм с трудом можно принять за кару Божью.

– Колдунья, колдунья! – старик с трудом ловил воздух открытым ртом. – Упаси нас Бог от такого зла!

– Ну уж нет, негодяй! Колдун – это Вы! Так подите прочь, или я нашлю на Вас порчу взаправду! Я вылепила все ваши фигуры из воска и глины, и первого, кто переступит через установленную мной черту, я… Нет, я не скажу, что именно я с ним сделаю, но Вы увидите! Идите, я буду следить за Вами!

Маленькая колдунья навела на свое прелестное личико пелену злобы, и Джозеф, трепеща от непритворного ужаса, поспешил уйти, молясь и восклицая: «Ведьма!», когда переступал через порог комнаты. Я решил, что ее поведение было продиктовано своеобразным черным юмором, и теперь, когда мы остались вдвоем, я постарался привлечь ее внимание к плачевной ситуации, в которой я оказался.

– Миссис Хитклиф, – сказал я серьезным тоном, – извините меня за то, что беспокою Вас. Смею предположить, что с таким лицом, как у Вас, Вы не сможете отказать мне в чистосердечной помощи. Назовите мне хотя бы несколько ориентиров, по которым я смогу отыскать дорогу домой. У меня нет других идей, как туда добраться, точно так же, как Вы не знаете, как смогли бы добраться до Лондона!

– Идите той же дорогой, которой пришли сюда, – ответила она, удобно располагаясь в кресле со свечой и раскрытой книгой в руке. – Это короткий совет, но, как говорится, это все, что я могу Вам сказать.

– В таком случае, когда Вы услышите о том, что я прекратил свое земное существование где-нибудь в болоте или под покровом снега, не шепнет ли Вам Ваша совесть, что в этом отчасти есть и Ваша вина?

– Но как я могу помочь Вам? Я не могу сопровождать Вас. Они не позволят мне дойти даже до конца садовой ограды.

– Вы! Да мне бы прощения не было, если бы я позволил себе для собственного комфорта просить Вас выйти из дома, да еще в такую ночь! – воскликнул я. – Мне просто нужно, чтобы Вы рассказали, как мне найти дорогу домой, не показывать , или же убедили мистера Хитклифа дать мне провожатого.

– Кого? Тут есть лишь он сам, Ирншоу, Зилла, Джозеф и я. Кого бы Вы предпочли?

– А на ферме нет мальчиков-помощников?

– Нет, я перечислила всех.

– Ну что ж, из этого следует, что я вынужден остаться здесь на ночь.

– Тогда Вы можете остановиться в нашей комнате для гостей. Но это уже не ко мне.

– Я надеюсь, это послужит для Вас уроком, чтобы больше не совершать опрометчивых прогулок по этим холмам, – сердито прокричал мистер Хитклиф, стоя в кухонном проеме. – Относительно пребывания здесь: я не держу комнат для гостей, поэтому Вам придется разделить ночлег или с Хертоном, или с Джозефом, если Вам такое подходит.

– Я могу заночевать в кресле в этой комнате, – ответил я.

– Нет, нет! Чужак есть чужак, будь он бедным или богатым. Никто не может находиться в доме в то время, пока он находится без моего присмотра, – заметил невоспитанный хам.

После такого оскорбления мое терпение лопнуло. Я высказал ему все свое отвращение, не стесняя себя в выражениях, спешно протиснулся мимо него во двор, и натолкнулся на идущего навстречу Ирншоу. Вокруг было так темно, что я никак не мог найти выход, и немного побродив по округе, услышал несколько обрывков фраз, долетевших до меня и передающих манеру общения обитателей дома друг с другом. Сначала молодой человек выказал желание помочь мне.

– Я проведу его через сад, – сказал он.

– Ты проведешь его в преисподнюю! – крикнул его хозяин, или кем он там ему приходился. – А кто будет присматривать за лошадьми, а?

– Человеческая жизнь стоит больше, чем лошади, на один вечер их можно оставить и без присмотра. Так что кто-то должен пойти, – проворчала миссис Хитклиф, причем более любезно, чем я мог предположить.

– Не Вам тут командовать! – парировал Хертон. Если Вы собираетесь хранить о нем память, то лучше Вам об этом помалкивать.

– В таком случае, думаю, его дух будет часто наведывать Вас. Я также надеюсь, что мистер Хитклиф никогда не заполучит другого квартиросъемщика, пока Грендж не превратится в руины, – внятно произнесла она.

– Нет, вы только послушайте, она насылает на него проклятие, – еле слышно произнес Джозеф, к которому я подходил.

Я находился так близко к нему, что мог его слышать. Он доил коров при свете фонаря, который я тут же схватил, и звонко сообщив, что отошлю его назад завтра утром, бросился наутек через боковые двери.

– Хозяин, хозяин, он утащил фонарь! – закричал старик, кинувшись вслед за мной. – Эй, Великан, моя собачка! Эй, Волк, ловите его, ловите!

Он отворил небольшую дверцу, и два мохнатых чудовища кинулись на меня, пытаясь дотянуться до моего горла. Они повалили меня на землю; фонарь погас. Совместный хохот мистера Хитклифа и Хертона стал последней каплей, после которой мое бешенство и чувство унижения достигли апогея.

К моему счастью, собаки были более расположены держать меня на земле, придавив лапами, зевать и вилять хвостами, чем пожирать меня живьем. Тем не менее, они не отпускали меня, и я был вынужден не по собственной воле лежать на земле до тех пор, пока их злобные самодовольные хозяева не освободили меня. Лишь после этого я, с непокрытой головой, дрожа от возмущения, смог освободиться от злодеев, не отпускавших меня и подвергавших опасности не одну минуту. На протяжении всего этого времени я сыпал бессвязными угрозами о возмездии, до краев наполненных ядом, и которые больше напоминали проклятия короля Лира.

Страстная сила моих слов вызвала у меня обильное кровотечение из носа, при этом Хитклиф продолжал смеяться, а я продолжал браниться.

Не знаю, чем бы закончилось это происшествие, не окажись под боком одного человека, более здравомыслящего, чем я, и более доброжелательного, чем мой противник. Это была Зилла, дородная домработница, которая вышла к нам с решительным намерением выяснить причину беспорядков. Она подумала, что кто-то из них занялся рукоприкладством по отношению ко мне, и, не отваживаясь напасть на своего хозяина, обратила всю мощь своей голосовой артиллерии против более молодого негодяя.

– И что, мистер Ирншоу? – завопила она. – Я интересуюсь, что Вы вытворите в следующий раз? Мы будем убивать людей прямо на нашем пороге? Видно, я никогда не смогу привыкнуть к порядкам в этом доме. Посмотрите: этому парню плохо, он же не может дышать! Ну же, говорите, говорите, что Вам нужно. Вам нельзя оставаться в таком состоянии. Проходите, я Вас вылечу. Успокойтесь, стойте спокойно.

С этими словами она вдруг выплеснула полную кружку ледяной воды мне за шиворот и потянула за собой на кухню. Мистер Хитклиф последовал за нами, его неожиданная веселость прошла, и он стал привычно угрюмым, как и всегда.

Я чувствовал себя чрезвычайно плохо; у меня кружилась голова, я терял сознание, так что волей-неволей вынужден был согласиться остаться на ночь под его крышей. Он сказал Зилле, чтобы та дала мне стакан бренди, и скрылся в глубине дома. Она выполнила распоряжение хозяина и продолжала утешать меня в моем жалком и печальном положении. Таким образом, я отчасти был воскрешен, после чего меня проводили до кровати.

Ощутив настоятельную необходимость отдохнуть от суеты лондонского света и модных курортов, мистер Локвуд решил на некоторое время поселиться в деревенской глуши. Местом своего добровольного затворничества он избрал старый помещичий дом, Мызу Скворцов, стоявший среди холмистых вересковых пустошей и болот северной Англии. Обосновавшись на новом месте, мистер Локвуд счел нужным нанести визит владельцу Скворцов и единственному своему соседу - сквайру Хитклифу, который жил милях в четырех, в усадьбе, именуемой Грозовой Перевал. Хозяин и его жилище произвели на гостя несколько странное впечатление: джентльмен по одежде и манерам, обликом Хитклиф был чистый цыган; дом же его напоминал скорее суровое обиталище простого фермера, нежели усадьбу помещика. Кроме хозяина на Грозовом Перевале обитали старый ворчливый слуга Джозеф; юная, очаровательная, но какая-то чрезмерно резкая и полная ко всем нескрываемого презрения Кэтрин Хитклиф, невестка хозяина; и Гэртон Эрншо (это имя Локвуд видел выбитым рядом с датой «1500» над входом в усадьбу) - деревенского вида малый, немногим старше Кэтрин, глядя на которого можно было с уверенностью сказать лишь то, что он здесь и не слуга, и не хозяйский сын. Заинтригованный, мистер Локвуд попросил экономку, миссис Дин, удовлетворить снедавшее его любопытство и поведать историю странных людей, живших на Грозовом Перевале. Просьба была обращена как нельзя более по адресу, ибо миссис Дин оказалась не только прекрасной рассказчицей, но также и непосредственной свидетельницей драматичных событий, из которых слагалась история семейств Эрншо и Линтонов и их злого гения - Хитклифа. Эрншо, рассказывала миссис Дин, издревле жили на Грозовом Перевале, а Линтоны на Мызе Скворцов. У старого мистера Эрншо было двое детей - сын Хиндли, старший, и дочь Кэтрин. Как-то раз, возвращаясь из города, мистер Эрншо подобрал на дороге умирающего от голода оборвыша-цыганенка и принес его в дом. Мальчишку выходили и окрестили Хитклифом (впоследствии никто уже не мог точно сказать, имя ли это, фамилия или то и другое сразу), и вскоре для всех стало очевидным, что мистер Эрншо привязан к найденышу гораздо больше, чем к родному сыну. Хитклиф, в чьем характере преобладали отнюдь не самые благородные черты, бессовестно этим пользовался, по-детски всячески тираня Хиндли. С Кэтрин же у Хитклифа, как ни странно, завязалась крепкая дружба. Когда старый Эрншо умер, Хиндли, к тому времени несколько лет проживший в городе, приехал на похороны не один, а с женой. Вместе они живо завели на Грозовом Перевале свои порядки, причем молодой хозяин не преминул жестоко отыграться за унижения, которые когда-то переносил от отцовского любимца: тот теперь жил на положении едва ли не простого работника, Кэтрин тоже приходилось нелегко на попечении недалекого злобного ханжи Джозефа; единственной, пожалуй, её отрадой была дружба с Хитклифом, мало-помалу перераставшая в неосознаваемую ещё молодыми людьми влюбленность. На Мызе Скворцов тем временем тоже жили двое подростков - хозяйские дети Эдгар и Изабелла Линтоны. В отличие от дикарей соседей, это были настоящие благородные господа - воспитанные, образованные, излишне, может быть, нервные и высокомерные. Между соседями не могло не состояться знакомства, однако Хитклиф, безродный плебей, в компанию Линтонов принят не был. Это бы ещё ничего, но с какого-то момента Кэтрин стала с нескрываемо большим удовольствием проводить время в обществе Эдгара, пренебрегая старым другом, а то, порой, и насмехаясь над ним. Хитклиф поклялся страшно отомстить молодому Линтону, и не в натуре этого человека было бросать слова на ветер. Шло время. У Хиндли Эрншо родился сын - Гэртон; мать мальчика после родов слегла и больше уже не вставала. Потеряв самое дорогое, что у него было в жизни, Хиндли на глазах сдавал и опускался: целыми днями пропадал в деревне, возвращаясь же пьяным, неуемным буйством наводил ужас на домашних. Отношения Кэтрин и Эдгара постепенно приобретали все более серьезный характер, и вот, в один прекрасный день молодые люди решили пожениться. Кэтрин непросто далось такое решение: душой и сердцем она знала, что поступает неправильно; Хитклиф был средоточием самых больших её дум, тем, без кого для нее немыслим мир. Однако если Хитклифа она могла уподобить подземным каменным пластам, на которых все держится, но чье существование не приносит ежечасного удовольствия, свою любовь к Эдгару она сравнивала с весенней листвой - ты знаешь, что зима не оставит и следа её, и тем не менее не можешь не наслаждаться ею. Хитклиф, едва узнав о предстоящем событии, исчез с Грозового Перевала, и долго о нем ничего не было слышно. Вскоре была сыграна свадьба; ведя Кэтрин к алтарю, Эдгар Линтон почитал себя счастливейшим из людей. Молодые зажили на Мызе Скворцов, и всякий, кто видел их в то время, не мог не признать Эдгара и Кэтрин образцовой любящей парой. Кто знает, как бы долго ещё продолжалось безмятежное существование этой семьи, но в один прекрасный день в ворота Скворцов постучался незнакомец. Не сразу в нем признали Хитклифа, ибо прежний неотесанный юноша предстал теперь взрослым мужчиной с военной выправкой и повадками джентльмена. Где он был и чем занимался в те годы, что минули с его исчезновения, так для всех и осталось загадкой. Кэтрин с Хитклифом встретились как старые добрые друзья, у Эдгара же, который и раньше недолюбливал Хитклифа, его возвращение вызвало неудовольствие и тревогу. И не напрасно. Его жена в одночасье утратила душевное равновесие, так бережно им оберегаемое. Оказалось, что все это время Кэтрин казнила себя как виновницу возможной гибели Хитклифа где-то на чужбине, и теперь его возвращение примирило её с Богом и человечеством. Друг детства стал для нее ещё более дорог, чем прежде. Несмотря на недовольство Эдгара, Хитклиф был принят на Мызе Скворцов и стал там частым гостем. При этом он отнюдь не утруждал себя соблюдением условностей и приличий: был резок, груб и прямолинеен. Хитклиф не скрывал, что вернулся он лишь для того, чтобы свершить месть - и не только над Хиндли Эрншо, но и над Эдгаром Линтоном, отнявшим у него жизнь со всем её смыслом. Кэтрин он горько пенял за то, что ему, человеку с большой буквы, она предпочла безвольного нервного слюнтяя; слова Хитклифа больно бередили ей душу. Ко всеобщему недоумению, Хитклиф поселился на Грозовом Перевале, уже давно превратившемся из дома помещика в притон пьяниц и картежников. Последнее было ему на руку: проигравший все деньги Хиндли выдал Хитклифу закладную на дом и имение. Таким образом тот сделался владельцем всего достояния семейства Эрншо, а законный наследник Хиндли - Гэртон - остался без гроша. Частые визиты Хитклифа на Мызу Скворцов возымели одно неожиданное следствие - Изабелла Линтон, сестра Эдгара, без памяти влюбилась в него. Все вокруг пытались отвратить девушку от этой почти противоестественной привязанности к человеку с душою волка, но та оставалась глуха к уговорам, Хитклифу она была безразлична, ибо ему было плевать на всех и вся, кроме Кэтрин и своей мести; вот орудием этой мести он и решил сделать Изабеллу, которой отец, обойдя Эдгара, завещал Мызу Скворцов. В одну прекрасную ночь Изабелла сбежала с Хитклифом, а по прошествии времени они объявились на Грозовом Перевале уже мужем и женой. Нет слов, чтобы описать все те унижения, каким подвергал молодую жену Хитклиф, и не думавший от нее скрывать истинных мотивов своих поступков. Изабелла же молча терпела, в душе недоумевая, кто же такой на самом деле её муж - человек или дьявол? С Кэтрин Хитклиф не виделся с самого дня своего побега с Изабеллой. Но однажды, узнав, что она тяжело больна, он, несмотря ни на что, явился в Скворцы. Мучительный для обоих разговор, в котором до конца обнажилась природа чувств, питаемых Кэтрин и Хитклифом друг к другу, оказался для них последним: в ту же ночь Кэтрин скончалась, дав жизнь девочке. Девочку (её-то, повзрослевшую, и видел мистер Локвуд на Грозовом Перевале) назвали в честь матери. Брат Кэтрин, ограбленный Хитклифом Хиндли Эрншо, в скором времени тоже умер - напился, в буквальном смысле, до смерти. Ещё раньше исчерпался запас терпения Изабеллы, которая наконец сбежала от мужа и поселилась где-то под Лондоном. Там у нее родился сын - Линтон Хитклиф. Минуло двенадцать или тринадцать лет, в течение которых ничто не нарушало мирной жизни Эдгара и Кэти Линтонов. Но тут на Мызу Скворцов пришла весть о смерти Изабеллы. Эдгар немедленно отправился в Лондон и привез оттуда её сына. Это было избалованное создание, от матери унаследовавшее болезненность и нервозность, а от отца - жестокость и дьявольское высокомерие. Кэти, во многом похожая на мать, сразу привязалась к новоявленному кузену, но уже на следующий день на Мызе появился Хитклиф и потребовал отдать сына. Эдгар Линтон, конечно же, не мог возражать ему. Следующие три года прошли спокойно, ибо всякие сношения между Грозовым Перевалом и Мызой Скворцов находились под запретом. Когда Кэти исполнилось шестнадцать, она таки добралась до Перевала, где нашла двух своих двоюродных братьев, Линтона Хитклифа и Гэртона Эрншо; второго, правда, с трудом признавала за родственника - уж больно груб и неотесан он был. Что же касается Линтона, то, как когда-то её мать, Кэти убедила себя, что любит его. И хотя бесчувственный эгоист Линтон не был способен ответить на её любовь, в судьбу молодых людей вмешался Хитклиф. К Линтону он не питал чувств, сколько-нибудь напоминавших отцовские, но в Кэти видел отражение черт той, что всю жизнь владела его помыслами, той, чей призрак преследовал его теперь. Поэтому он задумал сделать так, чтобы и Грозовой Перевал, и Мыза Скворцов после смерти Эдгара Линтона и Линтона Хитклифа (а оба они уже дышали на ладан) перешли во владение Кэти. А для этого детей надо было поженить. И Хитклиф, вопреки воле умирающего отца Кэти, устроил их брак. Несколько дней спустя Эдгар Линтон скончался, а в скором времени за ним последовал и Линтон Хитклиф. Вот и осталось их трое: одержимый Хитклиф, презирающий Гэртона и не находящий управы на Кэти; беспредельно высокомерная и своенравная юная вдова Кэти Хитклиф; и Гэртон Эрншо, нищий последыш древнего рода, наивно влюбленный в Кэти, которая нещадно третировала неграмотного деревенщину-кузена.Вот и осталось их трое: одержимый Хитклиф, презирающий Гэртона и не находящий управы на Кэти; беспредельно высокомерная и своенравная юная вдова Кэти Хитклиф; и Гэртон Эрншо, нищий последыш древнего рода, наивно влюбленный в Кэти, которая нещадно третировала неграмотного деревенщину-кузена. Такую историю рассказала мистеру Локвуду старая миссис Дин. Подошло время, и мистер Локвуд решил наконец расстаться с деревенским уединением, как он думал, навсегда. Но год спустя он проездом снова очутился в тех местах и не мог не навестить миссис Дин. За год, оказывается, многое переменилось в жизни наших героев. Хитклиф умер; перед смертью он совсем лишился рассудка, не мог ни есть, ни спать и все бродил по холмам, призывая призрак Кэтрин. Что до Кэти с Гэртоном, то постепенно девушка оставила презрение к кузену, потеплела к нему и наконец ответила на его чувства взаимностью; свадьбу должны были сыграть к Новому году. На сельском кладбище, куда мистер Локвуд зашел перед отъездом, все ему говорило о том, что, какие бы испытания ни выпадали на долю покоящихся здесь людей, теперь все они спят мирным сном.Ощутив настоятельную необходимость отдохнуть от суеты лондонского света и модных курортов, мистер Локвуд решил на некоторое время поселиться в деревенской глуши. Местом своего добровольного затворничества он избрал старый помещичий дом, Мызу Скворцов, стоявший среди холмистых вересковых пустошей и болот северной Англии. Обосновавшись на новом месте, мистер Локвуд счел нужным нанести визит владельцу Скворцов и единственному своему соседу - сквайру Хитклифу, который жил милях в четырех, в усадьбе, именуемой Грозовой Перевал. Хозяин и его жилище произвели на гостя несколько странное впечатление: джентльмен по одежде и манерам, обликом Хитклиф был чистый цыган; дом же его напоминал скорее суровое обиталище простого фермера, нежели усадьбу помещика. Кроме хозяина на Грозовом Перевале обитали старый ворчливый слуга Джозеф; юная, очаровательная, но какая-то чрезмерно резкая и полная ко всем нескрываемого презрения Кэтрин Хитклиф, невестка хозяина; и Гэртон Эрншо (это имя Локвуд видел выбитым рядом с датой «1500» над входом в усадьбу) - деревенского вида малый, немногим старше Кэтрин, глядя на которого можно было с уверенностью сказать лишь то, что он здесь и не слуга, и не хозяйский сын. Заинтригованный, мистер Локвуд попросил экономку, миссис Дин, удовлетворить снедавшее его любопытство и поведать историю странных людей, живших на Грозовом Перевале. Просьба была обращена как нельзя более по адресу, ибо миссис Дин оказалась не только прекрасной рассказчицей, но также и непосредственной свидетельницей драматичных событий, из которых слагалась история семейств Эрншо и Линтонов и их злого гения - Хитклифа. Эрншо, рассказывала миссис Дин, издревле жили на Грозовом Перевале, а Линтоны на Мызе Скворцов. У старого мистера Эрншо было двое детей - сын Хиндли, старший, и дочь Кэтрин. Как-то раз, возвращаясь из города, мистер Эрншо подобрал на дороге умирающего от голода оборвыша-цыганенка и принес его в дом. Мальчишку выходили и окрестили Хитклифом (впоследствии никто уже не мог точно сказать, имя ли это, фамилия или то и другое сразу), и вскоре для всех стало очевидным, что мистер Эрншо привязан к найденышу гораздо больше, чем к родному сыну. Хитклиф, в чьем характере преобладали отнюдь не самые благородные черты, бессовестно этим пользовался, по-детски всячески тираня Хиндли. С Кэтрин же у Хитклифа, как ни странно, завязалась крепкая дружба. Когда старый Эрншо умер, Хиндли, к тому времени несколько лет проживший в городе, приехал на похороны не один, а с женой. Вместе они живо завели на Грозовом Перевале свои порядки, причем молодой хозяин не преминул жестоко отыграться за унижения, которые когда-то переносил от отцовского любимца: тот теперь жил на положении едва ли не простого работника, Кэтрин тоже приходилось нелегко на попечении недалекого злобного ханжи Джозефа; единственной, пожалуй, её отрадой была дружба с Хитклифом, мало-помалу перераставшая в неосознаваемую ещё молодыми людьми влюбленность. На Мызе Скворцов тем временем тоже жили двое подростков - хозяйские дети Эдгар и Изабелла Линтоны. В отличие от дикарей соседей, это были настоящие благородные господа - воспитанные, образованные, излишне, может быть, нервные и высокомерные. Между соседями не могло не состояться знакомства, однако Хитклиф, безродный плебей, в компанию Линтонов принят не был. Это бы ещё ничего, но с какого-то момента Кэтрин стала с нескрываемо большим удовольствием проводить время в обществе Эдгара, пренебрегая старым другом, а то, порой, и насмехаясь над ним. Хитклиф поклялся страшно отомстить молодому Линтону, и не в натуре этого человека было бросать слова на ветер. Шло время. У Хиндли Эрншо родился сын - Гэртон; мать мальчика после родов слегла и больше уже не вставала. Потеряв самое дорогое, что у него было в жизни, Хиндли на глазах сдавал и опускался: целыми днями пропадал в деревне, возвращаясь же пьяным, неуемным буйством наводил ужас на домашних. Отношения Кэтрин и Эдгара постепенно приобретали все более серьезный характер, и вот, в один прекрасный день молодые люди решили пожениться. Кэтрин непросто далось такое решение: душой и сердцем она знала, что поступает неправильно; Хитклиф был средоточием самых больших её дум, тем, без кого для нее немыслим мир. Однако если Хитклифа она могла уподобить подземным каменным пластам, на которых все держится, но чье существование не приносит ежечасного удовольствия, свою любовь к Эдгару она сравнивала с весенней листвой - ты знаешь, что зима не оставит и следа её, и тем не менее не можешь не наслаждаться ею. Хитклиф, едва узнав о предстоящем событии, исчез с Грозового Перевала, и долго о нем ничего не было слышно. Вскоре была сыграна свадьба; ведя Кэтрин к алтарю, Эдгар Линтон почитал себя счастливейшим из людей. Молодые зажили на Мызе Скворцов, и всякий, кто видел их в то время, не мог не признать Эдгара и Кэтрин образцовой любящей парой. Кто знает, как бы долго ещё продолжалось безмятежное существование этой семьи, но в один прекрасный день в ворота Скворцов постучался незнакомец. Не сразу в нем признали Хитклифа, ибо прежний неотесанный юноша предстал теперь взрослым мужчиной с военной выправкой и повадками джентльмена. Где он был и чем занимался в те годы, что минули с его исчезновения, так для всех и осталось загадкой. Кэтрин с Хитклифом встретились как старые добрые друзья, у Эдгара же, который и раньше недолюбливал Хитклифа, его возвращение вызвало неудовольствие и тревогу. И не напрасно. Его жена в одночасье утратила душевное равновесие, так бережно им оберегаемое. Оказалось, что все это время Кэтрин казнила себя как виновницу возможной гибели Хитклифа где-то на чужбине, и теперь его возвращение примирило её с Богом и человечеством. Друг детства стал для нее ещё более дорог, чем прежде. Несмотря на недовольство Эдгара, Хитклиф был принят на Мызе Скворцов и стал там частым гостем. При этом он отнюдь не утруждал себя соблюдением условностей и приличий: был резок, груб и прямолинеен. Хитклиф не скрывал, что вернулся он лишь для того, чтобы свершить месть - и не только над Хиндли Эрншо, но и над Эдгаром Линтоном, отнявшим у него жизнь со всем её смыслом. Кэтрин он горько пенял за то, что ему, человеку с большой буквы, она предпочла безвольного нервного слюнтяя; слова Хитклифа больно бередили ей душу. Ко всеобщему недоумению, Хитклиф поселился на Грозовом Перевале, уже давно превратившемся из дома помещика в притон пьяниц и картежников. Последнее было ему на руку: проигравший все деньги Хиндли выдал Хитклифу закладную на дом и имение. Таким образом тот сделался владельцем всего достояния семейства Эрншо, а законный наследник Хиндли - Гэртон - остался без гроша. Частые визиты Хитклифа на Мызу Скворцов возымели одно неожиданное следствие - Изабелла Линтон, сестра Эдгара, без памяти влюбилась в него. Все вокруг пытались отвратить девушку от этой почти противоестественной привязанности к человеку с душою волка, но та оставалась глуха к уговорам, Хитклифу она была безразлична, ибо ему было плевать на всех и вся, кроме Кэтрин и своей мести; вот орудием этой мести он и решил сделать Изабеллу, которой отец, обойдя Эдгара, завещал Мызу Скворцов. В одну прекрасную ночь Изабелла сбежала с Хитклифом, а по прошествии времени они объявились на Грозовом Перевале уже мужем и женой. Нет слов, чтобы описать все те унижения, каким подвергал молодую жену Хитклиф, и не думавший от нее скрывать истинных мотивов своих поступков. Изабелла же молча терпела, в душе недоумевая, кто же такой на самом деле её муж - человек или дьявол? С Кэтрин Хитклиф не виделся с самого дня своего побега с Изабеллой. Но однажды, узнав, что она тяжело больна, он, несмотря ни на что, явился в Скворцы. Мучительный для обоих разговор, в котором до конца обнажилась природа чувств, питаемых Кэтрин и Хитклифом друг к другу, оказался для них последним: в ту же ночь Кэтрин скончалась, дав жизнь девочке. Девочку (её-то, повзрослевшую, и видел мистер Локвуд на Грозовом Перевале) назвали в честь матери. Брат Кэтрин, ограбленный Хитклифом Хиндли Эрншо, в скором времени тоже умер - напился, в буквальном смысле, до смерти. Ещё раньше исчерпался запас терпения Изабеллы, которая наконец сбежала от мужа и поселилась где-то под Лондоном. Там у нее родился сын - Линтон Хитклиф. Минуло двенадцать или тринадцать лет, в течение которых ничто не нарушало мирной жизни Эдгара и Кэти Линтонов. Но тут на Мызу Скворцов пришла весть о смерти Изабеллы. Эдгар немедленно отправился в Лондон и привез оттуда её сына. Это было избалованное создание, от матери унаследовавшее болезненность и нервозность, а от отца - жестокость и дьявольское высокомерие. Кэти, во многом похожая на мать, сразу привязалась к новоявленному кузену, но уже на следующий день на Мызе появился Хитклиф и потребовал отдать сына. Эдгар Линтон, конечно же, не мог возражать ему. Следующие три года прошли спокойно, ибо всякие сношения между Грозовым Перевалом и Мызой Скворцов находились под запретом. Когда Кэти исполнилось шестнадцать, она таки добралась до Перевала, где нашла двух своих двоюродных братьев, Линтона Хитклифа и Гэртона Эрншо; второго, правда, с трудом признавала за родственника - уж больно груб и неотесан он был. Что же касается Линтона, то, как когда-то её мать, Кэти убедила себя, что любит его. И хотя бесчувственный эгоист Линтон не был способен ответить на её любовь, в судьбу молодых людей вмешался Хитклиф. К Линтону он не питал чувств, сколько-нибудь напоминавших отцовские, но в Кэти видел отражение черт той, что всю жизнь владела его помыслами, той, чей призрак преследовал его теперь. Поэтому он задумал сделать так, чтобы и Грозовой Перевал, и Мыза Скворцов после смерти Эдгара Линтона и Линтона Хитклифа (а оба они уже дышали на ладан) перешли во владение Кэти. А для этого детей надо было поженить. И Хитклиф, вопреки воле умирающего отца Кэти, устроил их брак. Несколько дней спустя Эдгар Линтон скончался, а в скором времени за ним последовал и Линтон Хитклиф. Вот и осталось их трое: одержимый Хитклиф, презирающий Гэртона и не находящий управы на Кэти; беспредельно высокомерная и своенравная юная вдова Кэти Хитклиф; и Гэртон Эрншо, нищий последыш древнего рода, наивно влюбленный в Кэти, которая нещадно третировала неграмотного деревенщину-кузена.Вот и осталось их трое: одержимый Хитклиф, презирающий Гэртона и не находящий управы на Кэти; беспредельно высокомерная и своенравная юная вдова Кэти Хитклиф; и Гэртон Эрншо, нищий последыш древнего рода, наивно влюбленный в Кэти, которая нещадно третировала неграмотного деревенщину-кузена. Такую историю рассказала мистеру Локвуду старая миссис Дин. Подошло время, и мистер Локвуд решил наконец расстаться с деревенским уединением, как он думал, навсегда. Но год спустя он проездом снова очутился в тех местах и не мог не навестить миссис Дин. За год, оказывается, многое переменилось в жизни наших героев. Хитклиф умер; перед смертью он совсем лишился рассудка, не мог ни есть, ни спать и все бродил по холмам, призывая призрак Кэтрин. Что до Кэти с Гэртоном, то постепенно девушка оставила презрение к кузену, потеплела к нему и наконец ответила на его чувства взаимностью; свадьбу должны были сыграть к Новому году. На сельском кладбище, куда мистер Локвуд зашел перед отъездом, все ему говорило о том, что, какие бы испытания ни выпадали на долю покоящихся здесь людей, теперь все они спят мирным сном.

Грозовой перевал
Краткое содержание романа
Ощутив настоятельную необходимость отдохнуть от суеты лондонского света и модных курортов, мистер Локвуд решил на некоторое время поселиться в деревенской глуши. Местом своего добровольного затворничества он избрал старый помещичий дом, Мызу Скворцов, стоявший среди холмистых вересковых пустошей и болот северной Англии. Обосновавшись на новом месте, мистер Локвуд счел нужным нанести визит владельцу Скворцов и единственному своему соседу – сквайру Хитклифу, который жил милях в четырех, в усадьбе, именуемой Грозовой Перевал. Хозяин и его жилище произвели на гостя несколько странное впечатление: джентльмен по одежде и манерам, обликом Хитклиф был чистый цыган; дом же его напоминал скорее суровое обиталище простого фермера, нежели усадьбу помещика. Кроме хозяина на Грозовом Перевале обитали старый ворчливый слуга Джозеф; юная, очаровательная, но какая-то чрезмерно резкая и полная ко всем нескрываемого презрения Кэтрин Хитклиф, невестка хозяина; и Гэртон Эрншо (это имя Локвуд видел выбитым рядом с датой “1500” над входом в усадьбу) – деревенского вида малый, немногим старше Кэтрин, глядя на которого можно было с уверенностью сказать лишь то, что он здесь и не слуга, и не хозяйский сын. Заинтригованный, мистер Локвуд попросил экономку, миссис Дин, удовлетворить снедавшее его любопытство и поведать историю странных людей, живших на Грозовом Перевале. Просьба была обращена как нельзя более по адресу, ибо миссис Дин оказалась не только прекрасной рассказчицей, но также и непосредственной свидетельницей драматичных событий, из которых слагалась история семейств Эрншо и Линтонов и их злого гения – Хитклифа.
Эрншо, рассказывала миссис Дин, издревле жили на Грозовом Перевале, а Линтоны на Мызе Скворцов. У старого мистера Эрншо было двое детей – сын Хиндли, старший, и дочь Кэтрин. Как-то раз, возвращаясь из города, мистер Эрншо подобрал на дороге умирающего от голода оборвыша-цыганенка и принес его в дом. Мальчишку выходили и окрестили Хитклифом (впоследствии никто уже не мог точно сказать, имя ли это, фамилия или то и другое сразу), и вскоре для всех стало очевидным, что мистер Эрншо привязан к найденышу гораздо больше, чем к родному сыну. Хитклиф, в чьем характере преобладали отнюдь не самые благородные черты, бессовестно этим пользовался, по-детски всячески тираня Хиндли. С Кэтрин же у Хитклифа, как ни странно, завязалась крепкая дружба.
Когда старый Эрншо умер, Хиндли, к тому времени несколько лет проживший в городе, приехал на похороны не один, а с женой. Вместе они живо завели на Грозовом Перевале свои порядки, причем молодой хозяин не преминул жестоко отыграться за унижения, которые когда-то переносил от отцовского любимца: тот теперь жил на положении едва ли не простого работника, Кэтрин тоже приходилось нелегко на попечении недалекого злобного ханжи Джозефа; единственной, пожалуй, ее отрадой была дружба с Хитклифом, мало-помалу перераставшая в неосознаваемую еще молодыми людьми влюбленность.
На Мызе Скворцов тем временем тоже жили двое подростков – хозяйские дети Эдгар и Изабелла Линтоны. В отличие от дикарей соседей, это были настоящие благородные господа – воспитанные, образованные, излишне, может быть, нервные и высокомерные. Между соседями не могло не состояться знакомства, однако Хитклиф, безродный плебей, в компанию Линтонов принят не был. Это бы еще ничего, но с какого-то момента Кэтрин стала с нескрываемо большим удовольствием проводить время в обществе Эдгара, пренебрегая старым другом, а то, порой, и насмехаясь над ним. Хитклиф поклялся страшно отомстить молодому Линтону, и не в натуре этого человека было бросать слова на ветер.
Шло время. У Хиндли Эрншо родился сын – Гэртон; мать мальчика после родов слегла и больше уже не вставала. Потеряв самое дорогое, что у него было в жизни, Хиндли на глазах сдавал и опускался: целыми днями пропадал в деревне, возвращаясь же пьяным, неуемным буйством наводил ужас на домашних.
Отношения Кэтрин и Эдгара постепенно приобретали все более серьезный характер, и вот, в один прекрасный день молодые люди решили пожениться. Кэтрин непросто далось такое решение: душой и сердцем она знала, что поступает неправильно; Хитклиф был средоточием самых больших ее дум, тем, без кого для нее немыслим мир. Однако если Хитклифа она могла уподобить подземным каменным пластам, на которых все держится, но чье существование не приносит ежечасного удовольствия, свою любовь к Эдгару она сравнивала с весенней листвой – ты знаешь, что зима не оставит и следа ее, и тем не менее не можешь не наслаждаться ею.
Хитклиф, едва узнав о предстоящем событии, исчез с Грозового Перевала, и долго о нем ничего не было слышно.
Вскоре была сыграна свадьба; ведя Кэтрин к алтарю, Эдгар Линтон почитал себя счастливейшим из людей. Молодые зажили на Мызе Скворцов, и всякий, кто видел их в то время, не мог не признать Эдгара и Кэтрин образцовой любящей парой.
Кто знает, как бы долго еще продолжалось безмятежное существование этой семьи, но в один прекрасный день в ворота Скворцов постучался незнакомец. Не сразу в нем признали Хитклифа, ибо прежний неотесанный юноша предстал теперь взрослым мужчиной с военной выправкой и повадками джентльмена. Где он был и чем занимался в те годы, что минули с его исчезновения, так для всех и осталось загадкой.
Кэтрин с Хитклифом встретились как старые добрые друзья, у Эдгара же, который и раньше недолюбливал Хитклифа, его возвращение вызвало неудовольствие и тревогу. И не напрасно. Его жена в одночасье утратила душевное равновесие, так бережно им оберегаемое. Оказалось, что все это время Кэтрин казнила себя как виновницу возможной гибели Хитклифа где-то на чужбине, и теперь его возвращение примирило ее с Богом и человечеством. Друг детства стал для нее еще более дорог, чем прежде.
Несмотря на недовольство Эдгара, Хитклиф был принят на Мызе Скворцов и стал там частым гостем. При этом он отнюдь не утруждал себя соблюдением условностей и приличий: был резок, груб и прямолинеен. Хитклиф не скрывал, что вернулся он лишь для того, чтобы свершить месть – и не только над Хиндли Эрншо, но и над Эдгаром Линтоном, отнявшим у него жизнь со всем ее смыслом. Кэтрин он горько пенял за то, что ему, человеку с большой буквы, она предпочла безвольного нервного слюнтяя; слова Хитклифа больно бередили ей душу.
Ко всеобщему недоумению, Хитклиф поселился на Грозовом Перевале, уже давно превратившемся из дома помещика в притон пьяниц и картежников. Последнее было ему на руку: проигравший все деньги Хиндли выдал Хитклифу закладную на дом и имение. Таким образом тот сделался владельцем всего достояния семейства Эрншо, а законный наследник Хиндли – Гэртон – остался без гроша.
Частые визиты Хитклифа на Мызу Скворцов возымели одно неожиданное следствие – Изабелла Линтон, сестра Эдгара, без памяти влюбилась в него. Все вокруг пытались отвратить девушку от этой почти противоестественной привязанности к человеку с душою волка, но та оставалась глуха к уговорам, Хитклифу она была безразлична, ибо ему было плевать на всех и вся, кроме Кэтрин и своей мести; вот орудием этой мести он и решил сделать Изабеллу, которой отец, обойдя Эдгара, завещал Мызу Скворцов. В одну прекрасную ночь Изабелла сбежала с Хитклифом, а по прошествии времени они объявились на Грозовом Перевале уже мужем и женой. Нет слов, чтобы описать все те унижения, каким подвергал молодую жену Хитклиф, и не думавший от нее скрывать истинных мотивов своих поступков. Изабелла же молча терпела, в душе недоумевая, кто же такой на самом деле ее муж – человек или дьявол?
С Кэтрин Хитклиф не виделся с самого дня своего побега с Изабеллой. Но однажды, узнав, что она тяжело больна, он, несмотря ни на что, явился в Скворцы. Мучительный для обоих разговор, в котором до конца обнажилась природа чувств, питаемых Кэтрин и Хитклифом друг к другу, оказался для них последним: в ту же ночь Кэтрин скончалась, дав жизнь девочке. Девочку (ее-то, повзрослевшую, и видел мистер Локвуд на Грозовом Перевале) назвали в честь матери.
Брат Кэтрин, ограбленный Хитклифом Хиндли Эрншо, в скором времени тоже умер – напился, в буквальном смысле, до смерти. Еще раньше исчерпался запас терпения Изабеллы, которая наконец сбежала от мужа и поселилась где-то под Лондоном. Там у нее родился сын – Линтон Хитклиф.
Минуло двенадцать или тринадцать лет, в течение которых ничто не нарушало мирной жизни Эдгара и Кэти Линтонов. Но тут на Мызу Скворцов пришла весть о смерти Изабеллы. Эдгар немедленно отправился в Лондон и привез оттуда ее сына. Это было избалованное создание, от матери унаследовавшее болезненность и нервозность, а от отца – жестокость и дьявольское высокомерие.
Кэти, во многом похожая на мать, сразу привязалась к новоявленному кузену, но уже на следующий день на Мызе появился Хитклиф и потребовал отдать сына. Эдгар Линтон, конечно же, не мог возражать ему.
Следующие три года прошли спокойно, ибо всякие сношения между Грозовым Перевалом и Мызой Скворцов находились под запретом. Когда Кэти исполнилось шестнадцать, она таки добралась до Перевала, где нашла двух своих двоюродных братьев, Линтона Хитклифа и Гэртона Эрншо; второго, правда, с трудом признавала за родственника – уж больно груб и неотесан он был. Что же касается Линтона, то, как когда-то ее мать, Кэти убедила себя, что любит его. И хотя бесчувственный эгоист Линтон не был способен ответить на ее любовь, в судьбу молодых людей вмешался Хитклиф.
К Линтону он не питал чувств, сколько-нибудь напоминавших отцовские, но в Кэти видел отражение черт той, что всю жизнь владела его помыслами, той, чей призрак преследовал его теперь. Поэтому он задумал сделать так, чтобы и Грозовой Перевал, и Мыза Скворцов после смерти Эдгара Линтона и Линтона Хитклифа (а оба они уже дышали на ладан) перешли во владение Кэти. А для этого детей надо было поженить.
И Хитклиф, вопреки воле умирающего отца Кэти, устроил их брак. Несколько дней спустя Эдгар Линтон скончался, а в скором времени за ним последовал и Линтон Хитклиф.
Вот и осталось их трое: одержимый Хитклиф, презирающий Гэртона и не находящий управы на Кэти; беспредельно высокомерная и своенравная юная вдова Кэти Хитклиф; и Гэртон Эрншо, нищий последыш древнего рода, наивно влюбленный в Кэти, которая нещадно третировала неграмотного деревенщину-кузена.
Такую историю рассказала мистеру Локвуду старая миссис Дин. Подошло время, и мистер Локвуд решил наконец расстаться с деревенским уединением, как он думал, навсегда. Но год спустя он проездом снова очутился в тех местах и не мог не навестить миссис Дин.
За год, оказывается, многое переменилось в жизни наших героев. Хитклиф умер; перед смертью он совсем лишился рассудка, не мог ни есть, ни спать и все бродил по холмам, призывая призрак Кэтрин. Что до Кэти с Гэртоном, то постепенно девушка оставила презрение к кузену, потеплела к нему и наконец ответила на его чувства взаимностью; свадьбу должны были сыграть к Новому году.
На сельском кладбище, куда мистер Локвуд зашел перед отъездом, все ему говорило о том, что, какие бы испытания ни выпадали на долю покоящихся здесь людей, теперь все они спят мирным сном.

(No Ratings Yet)