Правление людовика 9. Почему Людовик IX – «Святой»

ЛЮДОВИК IX (СВЯТОЙ) –король Франции (1214–1270).

Родился 2 апреля 1214 в Пуасси, сын Людовика VIII, который умер в 1226. Регентшей в первые годы правления малолетнего короля была его мать Бланка Кастильская. Это была властная женщина: она смирила феодальную смуту, подавила Альбигойскую ересь на юге страны ().

Людовик унаследовал от матери глубокую приверженность вере. Будучи способным политиком, он сознательно жертвовал государственными интересами Франции ради освобождения гроба Господня. Идея крестовых походов была уже не так популярна как раньше, но Людовик всеми силами стремился ее оживить. В 1249 он высадился в Африке, овладел египетским городом Дамиетой, но вскоре потерпел поражение от войск султана и попал в плен. Этот неудачный седьмой крестовый поход описан в хронике одного из военачальников крестоносного войска, Ж.Жуанвиля. Людовик был освобожден за большой выкуп. Благодаря своему дипломатическому искусству Людовик сумел значительно расширить пределы своего королевства. Он уделял значительное вниманию развитию феодального права. Под его руководством был создан свод законов, вошедший в историю под названием Установления Людовика Святого . Эти законы во многом заменили древнее средневековое право, которое сводилось к ордалиям, упорядочили обычное право, ввели элементы римского права в законодательство. Людовик IX мечтал о вселенской победе христианства, стремился завязать отношения с монголами с целью приобщить этих язычников к католической вере, послал к великому хану монаха Рубрука, оставившего очень интересные путевые записи. Король очень заботился о развитии богословия, при нем Сорбонна стала главным авторитетом теологической мысли, здесь читали лекции такие доктора богословия как Фома Аквинский , Альберт Великий ,Бонавентура ,Роджер Бекон . Но главным желанием короля оставалось покорение Святой земли. Он решил крестить султана Туниса, такова была цель последнего в истории восьмого крестового похода. Но король умер от чумы 25 августа 1270 под Карфагеном. Католическая церковь канонизировала его в 1297.

Существует житийная и светская литература, прославляющая святого монарха. В агиографии Людовика проявилась тенденция, созвучная новым умонастроениям в религиозной мысли. Личность этого короля как бы отвечала новым тенденциям в религиозной жизни. Современные ученые вычленяют в его агиографии модель «новой святости». Формирование этого религиозного настроения происходило под влиянием деятельности двух монашеских орденов: францисканцев и доминиканцев. В образе Людовика Святого был воплощен духовный идеал рыцарства. Поведение этого короля служило образцом для светского поведения христианского монарха, приветствовался определенный баланс религиозного благочестия и твердой государственной политики.

Анатолий Каплан

(25.4.1214 Пуасси - 25.8.1270 Тунис)

Тот, кто был Наполеоном, <...> после своего апофеоза в роли императора французов несколько лет пробыл на Дне, потом в Гашшарве, где его подготавливали к третьей тёмной миссии: созданию одной религии левой руки в Германии. Если бы это удалось, задачи Гитлера были бы весьма облегчены, а сам Наполеон, в третий раз пав на Дно, испытал бы провал в Суфэтх и выпадение из Шаданакара. К счастью, его удалось вырвать из Гашшарвы; в этом принимали участие, между прочим, Людовик Святой и сама Жанна д"Арк.

«Роза Мира», кн. 10, гл. 1

Через века дошла до наших времен слава французского короля XIII века Людовика IX - Святого. Французские же историки нашего времени из знаменитой школы «Анналы», восстанавливая образ легендарного короля по сохранившимся источникам во всей возможной полноте и подлинности, в результате описали весьма загадочный социально-политический и социально-психологический феномен.

Великий король, кажется, не был ни слишком умен, ни слишком образован для своего времени, не умел выбирать себе наилучших советников, не слишком разбирался в экономике, был одержим мифологией своего времени и допускал довольно серьезные политические и военные просчеты. Тем не менее он был и остался в памяти своего народа великим королем.

Этот загадочный феномен история предлагала внимательным аналитикам не раз и во времена, не столь от нас отдаленные.

На витраже Сен-Шапель в Париже «святой король» Людовик IX показан в смиренном облике, в сиянии света, рядом с епископом. «Святая капелла», заповедник древности в шумном Париже, напоминает о значительных событиях в истории Европы XIII века.

Позади, как пишет Ж. Дюби в своей знаменитой книге «Время соборов», остались столетия изнуряющей бедности, постоянного недоедания, время скудных полей и узких пустых дорог. Начинается заметный подъем сельского хозяйства и торговли. Во Франции золотистые поля и зеленые полосы молодых виноградников тянулись от Шартра до Сауссона. В теплые дни осени корабли на Сене оседали под грузом бочек с молодым вином, а купцы спешили привезти перед зимними дождями тюки с тканями и пряностями. Франция узнала радость достатка, уверенность в завтрашнем дне.

Рождение готики

В такие времена король велел заложить в Париже «Святую капеллу». Строительство началось в 1242 году, продолжалось всего шесть лет и обошлось королю в невероятно большую сумму - 40 тысяч ливров. Огромные окна с витражами прорезали тяжесть стен, капелла из светлого камня устремлялась к небу; все признали «ее дивную красоту».

Во Франции искусство, которое мы называем «готика», создано было духовенством, приближенным к королевской власти, богатым и достаточно интеллектуально зрелым. Перестраивая «королевскую усыпальницу», задумали изменить привычные архитектурные формы, чтобы превратить храм в зримое подобие богословской концепции «всепроникающего божественного света». («Мир возник из потока света, низвергающегося подобно водопаду».) Была отвергнута тяжесть стен, исчез внутренний сумрак романской архитектуры, расширились и вытянулись ввысь «самые светлые окна», заполненные живым светом, цветным узором витражей, которые придавали «рассеянному Божьему свету» свечение высоко ценимых в тот век драгоценных камней. По образцу эмалей, ювелирных изделий в витражах появились миниатюры, а скульптурные изваяния «вышли» из тяжести каменных стен - появилась готическая скульптура.

Готическое искусство Франции показало все, что неявно существовало в других сферах духовной жизни. Оно представило единство ремесла и инженерного дела, геометрии и религиозных представлений об устройстве мира.

В европейской культуре не было еще разрушено представление о мире - огромном сооружении, где каждая часть отражает, как некое символическое зеркало, смысл всеобщего замысла Творца. Мастера XIII века, они создавали «модель мира», который стал неизмеримо более светлым, просторным, чем в предшествующее столетие.

Дюби объединяет воедино различные явления XIII века, объясняет расцвет королевства «духовным порывом», заставлявшим идти вперед, распахивать пашни и пустоши, разводить виноградники, создавать новые ярмарки, вести проповедь бродячим монахам. «Деятельная радость передана в ритме и устройстве соборов». Французские историки напоминают: историю следует рассматривать как результат духовных усилий человека, все иное - успехи экономики или государственного строительства - не больше, чем производные явления, сами по себе не существующие.

Мальчик-король

«Людовик IX был преисполнен святости, - о короле Дюби пишет возвышенно. - Большая часть его богатства отдана во славу Божью». «Король строил не замки, а храмы».

Быть королем в 12 лет, после внезапной смерти отца, - почти безнадежная затея: «королевское ремесло», как говорили во Франции, - трудное дело. Король - посредник между Богом и народом, это не пустые слова, это бремя ответственности. Король - воин, дипломат, мишень для заговоров и многое другое, смотря по обстоятельствам. Тяжелая ноша для ребенка. Даже в раннем средневековье возраст зрелости отсчитывали с 14 лет. (Впрочем, по наблюдениям Ле Гоффа, в XIII веке в высших слоях общества порог зрелого возраста приблизился к современному, к 21 году.)

Мальчик-король получает золотые шпоры, большой меч, его облачают, подгибая края, в плащ пронзительно-синего цвета, архиепископ надевает кольцо на палец... Корона на детской голове - большая и неустойчивая, как и тяжелый скипетр, и жезл правосудия, вложенные в длинные, но некрепкие руки. «Такие испытания придают силы или ломают навсегда» - замечает Ле Гофф.

Юный король обнаружил твердость духа и силу воли. При деятельном участии королевы-матери он выполнял «королевское дело» последовательно и достойно. Были трудные переговоры с Англией. Был мятеж баронов: они собрались и решили, что король слишком мал, а королеву, «иностранку», они не жаловали. Но парижане прислали помощь «своему королю»: на пути его следования дорога была заполнена простолюдинами, вооруженными и безоружными, «они взывали к Господу, чтобы оградил и защитил короля от врагов». («Мнение народа», которое разглядел Пушкин в событиях русской истории Смутного времени, во Франции, очевидно, присутствовало на пять веков раньше.)

Людовик IX признан одним из самых удачных правителей Франции, который присоединил юг страны, выпустил полновесную монету, распространил королевские указы, ордонансы, на все королевство. Франция не подвергалась испытаниям голодом и эпидемиями, население страны возросло до 10 миллионов человек; Париж стал одним из самых густонаселенных городов Европы, а подданные короля составляли 1/6 населения Европы.

«До Французской революции он был воплощением лучших сторон французской монархии» - пишет представитель «Анналов» Ж. Ле Гофф, 15 лет работавший над биографией «Святого короля» и написавший в результате многоплановое историческое повествование.

Незатейливая вера

«С тех пор, как он стал править и познавать себя, - приводит Ле Гофф текст старинной хроники, - он начал строить церкви и монастыри». Его благочестивые порывы были совсем необязательны для его положения. Посещая монастыри, он таскал носилки с камнями для строительства и был недоволен своими братьями, не желавшими искренне помочь монахам. Иногда благочестие короля выходило за всякие пределы: он стремился омыть ноги странникам, «людям Божьим».

В аббатстве Сен-Дени гвоздь, один из тех, которыми, по утверждению, распят был Христос, выпал из сосуда, когда монастырь был заполнен паломниками, и затерялся среди множества людей. Горе короля было искренним, непритворным, чрезмерным даже для того времени. В отчаянии он вопил: «Пусть лучший город королевства был бы разрушен!» Король не только не пытался скрыть неблагоприятное для общественных настроений событие, но, напротив, раздувал его сверх меры, назначил 100 ливров всякому, кто найдет реликвию или сообщит нечто важное. Скорбь короля усилила эмоциональное возбуждение, довело страсти до массовой истерии; люди обливались слезами, толпились в церквах. Множились разговоры: не признак ли это надвигающейся беды? Святой гвоздь, впрочем, вскоре нашли и водворили на место.

Короля и его народ объединяла незатейливая вера в чудеса, в действенную силу магических предметов.

В 1204 году рыцари-крестоносцы захватили и разграбили Константинополь. Дурное событие, но речь о другом. Воины-крестоносцы были ошеломлены, увидев среди сокровищ Византии священные реликвии: терновый венец, гвозди - очевидные и осязаемые в своей простоте следы Страстей Господних. В наши дни трудно представить, как материальные предметы убеждали в абсолютной достоверности предания Нового Завета. Истина о Боге, снизошедшем к природе человека, стала близкой и очевидной. Люди того времени постоянно видели раны и часто испытывали страдания, они знали, как трудно терпеть, как кричат от боли; что переносили они сами, принял и испытал Бог. Эмоциональное потрясение, достоверность через видимое, создавало новую религиозную обстановку: «вочеловечение Бога» - явление, которое Дюби наблюдает в «новом французском», готическом искусстве.

Упорно и последовательно король Людовик собирал наиболее достойные христианские реликвии; говоря откровенно, он их скупал. «Истинный терновый венец Христа» с огромными предосторожностями переправили из Венеции во Францию. (По дороге дождь лил, не переставая, что вызвало некоторое недоумение у простодушных сопровождающих.) Встреча реликвии в королевстве вызвала всеобщее восхищение: процессию возглавил король в сопровождении брата - босые, в грубых рубахах. Вскоре к терновому венцу прибавились: кусок Истинного Креста, наконечник копья, которым римлянин пронзил распятого Христа, и губка, на которой римляне поднесли уксус. Для собранных реликвий была воздвигнута Сен-Шапель. Чудесная сила реликвий, по всеобщему убеждению, оберегала короля и королевство.

Очевидно, юный король нашел свое место - он оказался не впереди своего времени, не позади, а где-то в середине. Именно это обстоятельство, сказал один из преуспевающих современных политологов, было залогом прочности его власти и основанием его легенды.

Рядом со Святой капеллой, и это признак нового времени, король распорядился построить помещение, на верхних этажах которого разместились королевский архив, «Хартии», и библиотека, собрание благочестивых религиозных сочинений.

Ближний круг

Ле Гофф не скрывает, что интеллектуальное окружение Людовика IX оставляет желать лучшего. XIII век - время расцвета Парижского университета, появления истинных интеллектуалов. Но король общался только с двумя не самыми выдающими фигурами, с Робером де Сорбоном и Вин-центом из Бове.

Робер де Сорбон был добрый и простодушный человек низкого происхождения, его называли «деревенщина». Звание магистра богословия он заслужил тяжелым трудом. И в трактате о Страшном суде сравнивал его с экзаменом. Судя по всему, экзаменационные «муки» де Сорбон испытывал неоднократно. Но добрый каноник, вспоминая о своей бедности, сделал полезное дело: его имя осталось в истории на вершине неизмеримо более высокой, чем удостоились его мудрые коллеги. Сорбон основал коллеж, своего рода ученый пансион для бедных студентов. Людовик IX проявил достойную щедрость, пожаловал простодушному богослову для его начинания множество домов в Париже и обеспечил содержание обитавших там студентов. Со временем название большого коллежа перешло на Парижский университет. Приходится повторить старую истину: добрые дела важнее умных речей.

Самым близким к королю интеллектуалом был монах-доминиканец Винсент из Бове, автор своего рода энциклопедии, скорее компиляции, «Большое зеркало». Винсент не обращался к высотам современной ему мысли, но был хорошим учителем, умел толково изложить знаковые сведения. Молодой король, получивший крайне поверхностное, даже по меркам того времени образование, бывал на занятиях в монастырской школе: «Он садился вместе с монахами у ног магистра и слушал внимательно, и так святой король делал не раз». Король усвоил некоторые приемы университетской среды: ему нравилось устраивать диспуты между верным придворным Жуанвилем и Робером де Сорбоном по образу диспута магистров в университете. Не больше. «Что ни говори, - признает Ле Гофф, - король с недоверием относился к интеллектуалам».

В Парижском университете во времена Людовика IX тучный, благожелательный монах-доминиканец, «брат Фома», знаменитый Фома Аквинский, читал лекции, разбирал толкования богословских текстов. «Святой король» и его не менее знаменитый современник никогда не встречались - к взаимной пользе. Король с величайшим уважением относился к монахам, соблюдавшим обет «апостольской бедности», францисканцам и доминиканцам, подражал им в повседневной жизни. Но утверждение Фомы Аквинского: кроме пламенной веры, следует найти доказательства бытия Божьего силой разума, - было для обладателя «священных гвоздей» из Иерусалима совершенно лишним.

«Святой король» и новая европейская культура

Дюби пишет о духовных изменениях XIII века: «Появляется свободный человек, отвечающий за свои поступки. Человек готических соборов стал личностью». Трудно со всей определенностью сказать, насколько действенным было влияние ежегодной исповеди, но очевидно, что это обязательное правило для мирян, установленное в 1215 году католической церковью, имело определенные последствия для множества людей, не обремененных способностями Фомы Аквинского. Дисциплинарные меры церкви, независимо от первоначальных намерений, заставили подчинить «внешнее» «внутреннему». В обществе формируется «культура вины», озабоченность человека своей внутренней правотой. Появляются навыки самоанализа, отличительная черта европейской духовной культуры.

Где именно обнаруженное французскими историками «соприкосновение» Людовика IX и новых явлений в европейской культуре? Не в детских диспутах и даже не в зодчестве: не он задумывал и строил. Хороший король, обладавший здравым смыслом в делах повседневных, он не мешал, не портил, тратил необходимое. При подготовке крестового похода проявлял разумную бережливость, не разорил страну ради благочестивых подвигов, как поступали его предшественники. Но и встреча короля с миром экономики не состоялась, каждый оставался в своих пределах.

Церковь снабдила короля немудрым набором экономических правил: ростовщики, все и без исключений, отправятся в ад, «хорошие деньги» определяются «на глаз и на зуб». Король в своих ордонансах периодически громил ростовщиков, к радости должников, и с известной долей ксенофобии. Впрочем, все возвращалось к исходному положению, и только кредиты дорожали, ростовщики брали повышенную плату за риск.

А ведь это было время напряженных споров, которые заложили основу европейской экономической теории: о ценности труда, о допустимости накопления. Стремление определить основы «справедливой цены» были первой попыткой найти закономерности рыночного ценообразования.

Тем не менее «король, сосредоточенный исключительно на нематериальных ценностях, - признал Ле Гофф, - превратился в Людовика Святого экономического благоденствия». Любое традиционное общество превращает в сказку время умеренной стабильности, время без изменений в денежной сфере, без бешеных прыжков цен.

Людовик IX соприкоснулся с новыми явлениями в европейской культуре XIII века в мире повседневности. В своих повседневных делах он представил нечто новое: образ человека, который сверяет свои поступки с внутренними побуждениями.

Король сказал однажды де Сорбону: «Мне хотелось быть безупречным человеком - прекрасные слова, произносишь - ощущаешь их вкус». «Безупречный человек» - это новая модель личности: «бесстрашный» рыцарь, герой феодальной эпохи, жил по обычаю предков в соответствии с «профессиональной функцией», со щитом и мечом; «безупречный человек» - в делах повседневных проявлявший сдержанность, мудрость и чувство меры.

Верный соратник Людовика IX Жуанвиль среди достоинств короля на первое место поставил сдержанность. «Я ни разу не слышал, - записал Жуанвиль, - чтобы он заказал себе какое-либо блюдо, как это делали многие богатые люди, но с удовольствием ел то, что перед ним ставили».

Ритуал еды, количество блюд были основным показателем социального статуса той эпохи - застолья и одежда определяли положение человека в обществе. Каждое появление короля за столом было обставлено множеством неписаных правил. Прежде всего - религиозные требования, воздержание от определенных видов пищи во время поста; эти правила король соблюдал с избытком. Во-вторых, особый ритуал еды: место за столом, количество блюд, редкие угощения. В этом смысле поведение короля было непривычным, вызывающим: выбирал еду похуже (мелкая рыба вместо крупной щуки, простая еда с горохом), ел умеренно, на глазах у присутствующих портил еду, подливал воду в суп, разбавлял водой соус, превращая подливы в малоприятную слизь.

Он разбавлял вино на три четверти водой в стране, где в XIII веке вино хорошего качества не было редкостью. Столь же усердно король разбавлял супружескую жизнь воздержанием на время поста, что не помешало ему иметь многочисленное потомство, семеро детей пережили отца.

Церковь убеждала, что монархи посредством помазания на царство становились соправителями Христа. (На одном из порталов собора в Реймсе сцена Страшного суда изображается в присутствии короля, перенесенного с троном на небеса.) «Королевское чудо», исцеление золотушных больных наложением рук короля, доказывало подданным чудотворную силу монарха. Людовик знал силу власти и свое предназначение, но пытался разделить власть и личность. В мечтах он устремлялся к простоте и незатейливой мудрости апостолов, учеников Христа. Иногда это получалось.

Его терзала мысль - война все же «греховное дело». Жуанвиль вспоминал: «Короля упрекнули, почему он не допустил, чтобы соседи Франции воевали друг с другом и ослабили себя на пользу королевства, а он серьезно ответил: «Блаженны миротворцы». Не пустые слова: с 1242 года по 1270 в стране был мир. Если начинаешь войну, наставлял он сына, не опустошай землю противника (король не употреблял слово «враг»), остерегайся наносить ущерб «бедным людям». Постарайся убедить противника, «предупреди его»; объявлять войну надо в крайнем случае. Король отвергал охоту, мирские забавы, бранные слова; избавлялся от внешних признаков богатства, носил простую одежду. «Король должен быть образцом для тех, кто у него в подчинении». Эта достойная мысль появляется в сочинениях тех лет.

Летом король выходил в сад, садился на ковер, к нему приходили с жалобами и прошениями. Жуанвиль вспоминал, как после службы в церкви король отправлялся в Венсенский лес, садился, прислонясь к дубу. «Все, у кого были дела, подходили к нему, ибо не было рядом стражи». Репутация короля зависит от установленного порядка и хорошего правосудия, это общее место наставлений тех лет; разница в том, что Людовик IX хотел осуществить в конкретных делах абстрактные правила. «Любезный король» ко всем обращался на «Вы», никого не оскорблял, но не переносил богохульства, хотел искоренить «городские пороки»: продажную любовь, азартные игры, порчу денег.

Создать мир праведников «святой король», несмотря на все старания, не сумел. Его отвлекли иные дела - крестовые походы.

Крестовые безумства

Крестовые походы Людовика IX, последние походы на Восток европейского мира, - одна из самых странных загадок истории XIII века. «Будет ли граница католического мира проходить по Иордану или по Днепру» - так определяет Ле Гофф «великую геополитическую проблему XIII века». Но это ошибочное мнение. Западная Европа не имела сил и желания сражаться с монголами, преобладали свои проблемы. Папа скрывался в мирной Франции от отрядов германского императора. Его призыв к новому крестовому походу против египетского султана, который захватил Иерусалим и учинил резню христиан в Палестине, уступал по силе обличению «змеиного отродья», императора Фридриха II. В окружении папы прямо говорили: христианский мир должен идти в поход против нечестивого императора.

Проблему «святых мест» в те годы мог решить только Фридрих II. Он хорошо знал арабский мир, был равнодушен к делам веры, его называют «первым атеистом Европы». В конце 20-х годов XIII века Фридрих II нашел мирное решение «святых мест»: Иерусалим, кроме исламских святынь, был передан христианам. Фридрих мог восстановить мир на Ближнем Востоке, но его дерзкие планы, попытка создать новую державу, которая объединит Центральную Европу, Италию и Средиземноморье, вызвала ярость в Риме.

В такой обстановке французский король решил занять место германского императора.

Крестовый поход был хорошо подготовлен, собраны огромные запасы продовольствия; французское духовенство без особой радости внесло свыше 1 миллиона ливров. Король и 30 тысяч воинов (из них 2500 рыцарей) разместились на кораблях. Французы обрушились на владения египетского султана, где потерпели поражение. Эпидемии, непривычный климат, метательные снаряды с «греческим огнем» наводили ужас. Людовик IX попал в плен, пришлось собирать деньги для выкупа. Король был измучен желудочными заболеваниями, еле стоял на ногах, в плену вел диспуты с мусульманами, был восхищен библиотекой султана. После освобождения из плена не вернулся домой, а отправился в Акру, одну из немногих уцелевших крепостей крестоносцев, где провел три года, тщетно ожидая подкреплений.

Меж тем владения крестоносцев таяли, египетский султан захватил последние приморские крепости в Палестине. В 1267 году в Сен-Шапель Людовик IX заявил пораженным придворным о новом крестовом походе. Король был бледным и больным, редкие волосы и небольшая мягкая борода почти седые; в 1270 году он принял из рук папского посла посох. Миролюбие и безупречная скромность исчезали за пределами «своего мира», оставался агрессивный и самоуверенный фанатик.

Людовику IX досталась незавидная историческая роль - закрыть эпоху крестовых походов в Средиземноморье. Крестоносцы Франции осадили древнюю крепость - Карфаген, однако наступление было остановлено, началась эпидемия холеры. Людовик IX умер в августе 1270 года. Современники пытались объяснить поступки благочестивого короля, который едва не увлек за собой в бездну своих сыновей (они сопровождали Людовика, и только счастливая случайность спасла наследника, будущего короля) «святой простотой», доверчивостью: он полагал, что эмир Туниса «готов был принять христианство». (Ле Гофф говорит о своем герое нечто похожее - французы не подозревали, как далеко находится Тунис от Египта, «Король плыл без карты».) Но следует прибавить: образец личности, который возник в мечтах Людовика IX, был поверхностным, неглубоким.

«Святой король» занял свое место в справочниках и учебниках. Исследования французских историков определили новые границы исторической науки. И все же, если будет благосклонна к вам судьба, загляните ранним осенним днем в Сен-Шапель, когда нежаркое солнце озаряет лучезарные витражи с бесхитростными фигурами, - может быть, откроете нечто новое.

Александр Савинов, "Святые гвозди"
Опубл. в журнале "Знание - сила" №12, 2003

Краткая биографическая справка

Французский король с 1226, из династии Капетингов. До 1236 года регентшей была его мать Бланка Кастильская. Провел реформы по централизации государственной власти. Было сужено значение сеньориальных судов; в Париже создана особая судебная палата (называвшаяся позже парламентом), ставшая в государстве высшей аппеляционной инстанцией, ей были переданы также важные административные функции. При Людовике IX стала чеканиться полноценная серебрянная и золотая монета, которая начала вытеснять многочисленные виды монет, чеканившихся отдельными феодалами и городами. Внешняя политика Людовика IX была малоудачной. В 1248 возглавил 7-й (1248) крестовый поход. В 1250 году был пленен египетским султаном и освобожден за огромный выкуп. Заключил Парижский договор 1259, по которому уступил англичанам Гиень. Умер от чумы во время предпринятого им 8-ого (1270) крестового похода (в Тунисе). В 1297 году был канонизирован.

Ссылки (источники)

• Изображения Сен-Шапель:
  http://www.herodote.net/Images/SainteChapelle.jpg ,
  http://vandyck.anu.edu.au/introduction/add/med.gothic/AH243-410.jpg ,
  http://www.people.fas.harvard.edu/~jmgriggs/photo/chapelle.jpg

ЛЮДОВИК IX Святой (Louis IX le Saint ) (25 апреля 1214, Пуасси, недалеко от Парижа - 25 августа 1270, Тунис), король Франции с 8 ноября 1226 г. Вместе со своим дедом, Филиппом II Августом, и внуком, Филиппом IV Красивым, Людовик - один из "трех великих Капетингов ". Помимо своей славы Святого короля-крестоносца, образцового христианского рыцаря, вошел в историю как правитель, который поднял престиж королевской власти, развил и преобразовал административную структуру государства.

В тени королевы-матери

Старший из детей Людовика VIII и Бланки Кастильской, под руководством матери получил разностороннее образование, особенно в области богословия. После ранней смерти отца власть перешла в руки королевы-матери, которая не только разумно и решительно управляла королевством в течение восьми лет своего регентства, но и в дальнейшем оказывала влияние на своего сына, уважавшего и любившего ее, и только от нее, единственной среди членов семьи, принимал советы. Несмотря на то, что Бланке удалось почти что сразу в ноябре 1226 короновать сына, вскоре против короля выступила коалиция феодалов с участием английского короля, во главе которой находился могущественный граф Раймунд VII Тулузский. В апреле 1229 графу Тулузскому был навязан парижский договор, положивший конец альбигойским войнам и вводивший новую организацию управления югом страны, Лангедоком; в числе статей этого договора было согласие графа на брак его единственной наследницы с одним из братьев Людовика, Альфонсом Пуатье.

Борьба с катарами

И хотя к 1235 была не только отражена агрессия английского короля, но и установлен мир и с англичанами, и с баронами королевства, все же внешнеполитическое спокойствие было очень быстро нарушено начавшимся в 1240 восстанием катаров в Лангедоке, которое спровоцировало новый конфликт с Генрихом III и графом Тулузским. Уже в 1243 последним было подписано соглашение в Лоррисе, которое, подтверждая условия договора 1229 года, означало завершение последнего серьезного феодального возмущения при Людовике Святом. Сопротивление юга было окончательно сломлено с падением в 1244 двух последних оплотов катаров - Монсегюра и Кериба.

Крестовый поход 1244

Решение об организации крестового похода, официально принятое Людовиком в декабре 1244, было давно обдумано. Уже в середине 1230-х гг. король помог византийскому императору в борьбе с мусульманами покупкой за очень значительную цену реликвий Страстей Христовых (для хранения этих святынь была построена Святая Капелла, Сент-Шапель, в королевском дворце). Весной 1248 он, поручив регентство своей матери, отправился в седьмой по счету Крестовый поход.

К середине 13 века пик крестоносного движения и связанного с ним энтузиазма был далеко позади, и в значительной мере некоторое воодушевление, с которым тронулась в путь эта экспедиция и славную, несмотря на поражения, память о ней следует отнести за счет личной "харизмы" Святого Людовика, влияния того образа идеального христианского рыцаря, который он воплощал. Военные неудачи, болезни, голод, захват мусульманами в плен короля заодно с тысячами его рыцарей, гибель многих из них, выкуп в 4 миллиона франков, заплаченный за освобождение королевского брата Альфонса, - все это не помешало французскому народу встретить возвратившегося в 1254 короля как триумфатора. Для самого же Людовика эти испытания, мысль о том, что из-за недостатка сил и средств он вернулся, не выкупив всех христианских пленников, обернулись решительным психологическим переломом: до Крестового похода король хотя отличался искренним благочестием и высокими моральными принципами, все же не был чужд мирских радостей, но с середины же 1250-х гг. стал настоящим аскетом.

Внутренняя политика

В своей внутренней политике Людовик Святой выступил продолжателем административных реформ своего деда и отца. Согласно предсмертной воле Людовика VIII значительная часть владений королевского домена отошла младшим братьям Людовика Святого: Альфонс получил Пуату, а Карл - Анжу, две крупнейших провинции. Соответственно упали и королевские доходы, поэтому от Людовика IX требовалась особо тщательная организация и контроль над злоупотреблениями в управленческих структурах. Подготовка управленческих кадров проводилась Филиппом Августом и была поддержана Людовиком VIII Ордонансом. В 1254 была усовершенствована система превоте: страна отныне подразделялась на двадцать четко обозначенных округов во главе с королевскими чиновниками. Эти функционеры, передавая свои должности по наследству, теперь образовывали настоящие династии. Был установлен строгий и централизованный контроль над их деятельностью.

В 1263 была упорядочена денежная система: отныне монеты королевской чеканки, в отличие от денежных единиц местного значения, имели хождение на территории всей Франции. Новации правления Людовика Святого и состояли в том, что королевская власть оказывалась не просто на верхушке пирамиды феодальной иерархии, но над ней, принципиально вне ее. В своей внутренней политике король стремился, поддерживая равновесие, блюсти интересы разных слоев населения.

В конце 1250-х гг. был уточнен ряд спорных вопросов внешней политики: во-первых, договором 1258 с арагонским королем Хайме граница между двумя государствами пролегла по линии Пиренеев, во-вторых, в 1259 был заключен окончательный мир с Генрихом III. Последний отказывался от притязаний на Нормандию, Турень, Анжу, Мэн и Пуату, а Людовик IX вернул ему часть его владений в Гиени и Гаскони, в юридическом праве на обладание которыми он не был уверен.

Последний поход

В 1267 Людовик Святой вновь принял крест и летом 1270, преодолев внутреннее сопротивление рыцарства и духовенства, начал новый Крестовый поход, крайне неудачный по своим последствиям и завершившийся в августе того же года в Тунисе эпидемией чумы, от которой 25 августа умер и сам король.

Спустя менее, чем тридцать лет после своей смерти 11 августа 1297 Людовик IX был канонизирован папой Бонифацием VIII, что отвечало стратегическим замыслам его внука, Филиппа IV Красивого. Людовик Святой стал своего рода символом духовных традиций французской монархии, воплощением образа "христианнейшего короля", титул которого его потомки носили много веков подряд.

Глава девятая. Тамплиеры и Людовик IX Святой, король Франции

Людовик IX, король Франции, известный ныне как Людовик Святой, родился в 1214 году. Он был вторым сыном Людовика VIII и его супруги Бланки Кастильской. В 1226 году Людовик VIII скончался от дизентерии, возвращаясь с юга Франции, где он усмирял еретиков. Королю было всего двадцать восемь лет, а наследнику престола Людовику IX - девять.

По счастью, регентшей при наследнике стала вдовствующая королева Бланка. В свои двадцать семь лет она состояла в браке более половины жизни и произвела на свет двенадцать детей, семеро из которых выжили. Как и ее грозная бабка Алиенора Аквитанская, Бланка знала толк в управлении государством. Кроме того, в отличие от Мелисанды , королевы Иерусалима, Бланка была любима своими детьми. Она крепко держала страну в руках, пока Людовик не достиг совершеннолетия, а затем со всеми необходимыми предосторожностями передала бразды правления сыну.

Вся королевская семья отличалась набожностью, особенно Людовик. Он добился перемещения из Константинополя в Париж священных реликвий, связанных со Страстями Господними, в том числе тернового венца, частицы Животворящего Креста и губки, смоченной уксусом, которую римский воин приложил к устам Иисуса, когда Спаситель принимал крестные муки. Для хранения этих святынь король построил церковь Сен-Шапель, которая и сейчас стоит на острове Сите в Париже.

В 1244 году Людовика поразил недуг, перед которым оказались бессильны все врачи. Думая, что его кончина близка, король «привел в порядок свои дела и обратился к своим братьям с настоятельной просьбой позаботиться о его жене и детях, в то время еще совсем маленьких и беззащитных».

В какой-то момент его близкие подумали, что он умер, но Людовик очнулся. Как пишут в хрониках, первые его слова были обращены к парижскому епископу Гийому Оверньскому. «Я хочу отправиться в крестовый поход!» - прохрипел король.

Когда Людовик окончательно выздоровел, его мать Бланка и епископ попытались отговорить его от задуманного. «Вы говорили это, находясь во власти недуга… Кровь прихлынула к вашему мозгу, и вы не отдавали себе отчета в словах», - убеждали они короля.

Однако Людовик не дал себя разубедить. В это время до Парижа дошла весть о захвате в июле 1244 года Иерусалима туркменами из Хорезма, которых теснили на запад монголы, а также о поражении христиан у Газы. Людовик решил, что именно он призван спасти Святую землю.

Король убедил и трех своих младших братьев - Робера, Альфонса и Карла присоединиться к нему и другим представителям знатных родов королевства. За королем не последовали только Тибо, граф Шампаньский и король Наварры, - он только что вернулся со Святой земли после тяжелого поражения и решил, что с него довольно.

Вместе с Людовиком в поход отправилась его супруга Маргарита Прованская. Дабы не подвергать риску престолонаследие, они оставили двух своих юных сыновей на попечении их бабки.

Прочие члены семьи, за исключением Альфонса, отплыли из Франции в августе 1248 года. Альфонс остался, чтобы присматривать за делами в королевстве и позаботиться о жене Робера, беременность которой не позволяла ей предпринять морское путешествие. Оба они присоединятся к королю позднее.

Благоразумие заставило братьев плыть на разных кораблях, и все они благополучно добрались до цели. 17 сентября Людовик и его спутники высадились на Кипре, где их приветствовал Великий магистр тамплиеров Гийом де Соннак, прибывший на остров из Акры, чтобы присоединиться к королю.

Было решено, что армия проведет зиму на Кипре. В ожидании весны Людовик не терял время зря - он помирил между собой госпитальеров и тамплиеров.

Когда следующим летом Людовик и его армия покидали остров, Гийом сопровождал короля. Поскольку считалось, что ключи к Иерусалиму находятся в Египте, Людовик решил первым делом напасть на египетский город Дамьетту, чтобы перерезать пути снабжения продовольствием, ведущие на север.

Нельзя сказать, что высадка войск прошла гладко. Когда небольшие суда с воинами приблизились к берегу, они попали под обстрел мусульман. «Зрелище поражало великолепием, - вспоминал Жан де Жуанвиль. - Доспехи воинов султана, сплошь покрытые золотом, ослепительно сверкали в лучах солнца». Жуанвилю, который, по-видимому, состоял в родстве со всеми, включая короля, было в то время двадцать с небольшим, и этот поход стал важным событием в его очень, как оказалось, долгой жизни.

Когда французы подошли к Дамьетте, выяснилось, что ворота города распахнуты, а сам он пуст. Жители Дамьетты помнили о последней осаде их города европейцами и предпочли уйти, чтобы не испытывать судьбу снова. Даже гарнизон, которым командовал Факр ад-Дин, оставил Дамьетту. Узнав об этом, султан, который в это время находился при смерти, приказал повесить всех воинов гарнизона.

Людовик не скрывал восторга. Армия заняла город, и король с супругой устроились со всевозможными удобствами. Дамьетта оказалась превосходным местом, где можно было переждать ежегодный разлив Нила, и подходящей базой для набегов в глубь египетской территории.

С приближение зимы армия начала движение через дельту Нила к Мансуру. 7 декабря королевские войска подверглись нападению египтян. «Однако тамплиеры и другие воины нашего головного отряда не дрогнули и не потеряли мужества», - уверяет читателя Жуанвиль. Следует признать, что, хотя о тамплиерах сказано многое, ни один человек, видевший этих воинов в битве, не смог упрекнуть их в трусости.

И все же довольно скоро французов постигла первая неудача, и храмовникам пришлось заплатить за нее немалую цену. 8 февраля брат короля Робер, граф Артуа, находился в передовом отряде вместе с тамплиерами. Они переправились через реку, и Людовик велел им ждать, пока к ним присоединится остальная часть войск. Однако Робер со своими воинами не пожелал медлить и напал на лагерь сарацин. Французы устроили кровавую резню, не щадя стариков, детей и женщин.

Гийом де Соннак, Великий магистр тамплиеров, «рыцарь славный и отважный, воин мудрый и дальновидный, советовал графу Артуа остановиться и удержать своих людей». Но Робер только рассмеялся ему в лицо и устремился вперед. Тамплиеры не могли допустить, чтобы графа убили, и последовали за ним, надеясь все же убедить его вернуться.

Тем временем граф Робер и его люди вошли в Мансур и вскоре оказались в переплетении узких улиц, где стали легкой мишенью для защитников города. «Эго был момент крайней опасности, но отряд мамелюков… отважных, как львы, и непревзойденных в сражении… заставил их обратиться в бегство. Французы были убиты без всякой пощады, все до одного», - пишет арабский источник.

По свидетельству Жуанвиля, тамплиеры потеряли в Мансуре 280 воинов.

В течение нескольких дней Людовик сохранял надежду, что его брат всего лишь попал в плен и удерживается мусульманами до выкупа, но потом пришло известие о смерти Робера. «„Все во власти Господней, нам ли роптать“, - сказал король, и крупные слезы полились из глаз его».

Немногие уцелевшие тамплиеры продолжали сражаться за Людовика. Потерявший глаз еще в прежние дни, Гийом де Соннак всегда бился в первых рядах. 11 февраля он защищал баррикаду, сооруженную из обломков захваченных осадных машин неприятеля. Мусульмане принялись метать «греческий огонь», и сухое дерево баррикады вспыхнуло как факел. «Сарацины… не стали ждать, когда огонь утихнет, а бросились вперед и схватились с тамплиерами среди пламени». Гийом потерял в этой битве второй глаз (первый он потерял в схватке за несколько лет до этого) и вскоре умер от ран.

До избрания нового Великого магистра его обязанности принял на себя маршал ордена Рено де Вишье.

Однако других крупных сражений в Египте не последовало. Французы, запертые в дельте Нила, окруженные со всех сторон неприятелем, изнемогали от мух, вшей и болезней. Корабли с продовольствием, посланные к ним из Дамьетты, были перехвачены и разграблены сарацинами. Среди воинов свирепствовала цинга. Даже король не избежал этой напасти, так скудна была его пища. Людовик пытался договориться о перемирии, но поражение его армии было слишком очевидно.

Сарацины пошли в наступление 7 апреля. К этому времени Людовик страдал не только от цинги, но и от дизентерии, причем так сильно, что «пришлось отрезать нижнюю часть его исподнего». Если уж король был так плох, можно себе представить, в каком состоянии находились другие воины. Французы потерпели сокрушительное поражение. Людовик и два его оставшихся в живых брата попали в плен.

Королева Маргарита в это время находилась в Дамьетте и со дня на день должна была разрешиться от бремени. На нее и легла ответственность за дальнейшие действия. Главной задачей королевы стало освобождение пленников.

Поторговавшись, султан согласился освободить короля и других узников в обмен на возвращение Дамьетты и пятьсот тысяч ливров, или миллион золотых византинов. Позднее эту сумму удалось уменьшить до четырехсот тысяч ливров, что тем не менее превышало годовой доход короля.

К сожалению, на следующий же день после соглашения султан был убит своим телохранителем. Переговоры вернулись к исходной точке, и французы уже не чаяли сохранить жизнь, но новый правитель не стал менять условий выкупа.

В записях Жуанвиля есть любопытное место: Людовику было предложено дать клятву, что он доставит оговоренный выкуп. Текст клятвы, в частности, включал такую фразу: «Если король нарушит обещание, данное эмирам, то навлечет на себя бесчестье подобно христианину, который отрицает Бога и Божеский закон и в знак презрения к Нему плюет на крест и топчет его ногами».

Подумать только - именно эти два прегрешения войдут в перечень главных обвинений против тамплиеров на суде. Король отказался приносить клятву и, вполне вероятно, с гордостью поведал об этом своим детям. Рассказ короля мог дойти и до его внука, Филиппа IV, а тот возьми да и реши, что совсем недурно было бы обвинить в этих преступлениях тамплиеров, которые так любят язычников.

С другой стороны, Жуанвиль умер только в 1317 году, то есть после ареста тамплиеров он жил еще десять лет. Писать воспоминания он начал в 1305 году, если не раньше, и продолжал это занятие вплоть до своей смерти в возрасте девяноста одного года. Не мог ли Жуанвиль перепутать текст клятвы, которую отказался произносить Людовик, с тем, что он слышал о тамплиерах во время процесса?

Ордену тамплиеров было суждено сыграть свою роль в поисках средств для выкупа короля Людовика IX. Когда все собранные в Дамьетте деньги пересчитали, оказалось, что не хватает тридцати тысяч ливров. При дворе сразу подумали, не обратиться ли за краткосрочной ссудой к тамплиерам. Поскольку Великий магистр ордена погиб, Жан де Жуанвиль, сенешаль графа Шампаньского, отправился к Этьену д’Оррикуру, который возглавлял местное командорство тамплиеров. Однако Этьен отказался дать указанную ссуду, объяснив свой отказ следующим образом: «Вам должно быть известно, что мы связаны клятвой, согласно которой все деньги, доверенные ордену, мы можем выдать только тем, от кого их получили». Собственных денег у храмовников в Дамьетте не оказалось.

Жуанвиля подобный аргумент не удовлетворил, и между ним и Этьеном завязался громкий спор. Тогда маршал ордена и исполняющий обязанности Великого магистра Рено де Вишье предложил следующий выход из положения. Тамплиеры действительно не вправе дать эту ссуду, сказал он, но если деньги будут у них похищены, тут уж ничего не поделаешь. А возместить пропажу Людовик сможет из средств, находящихся в Акре.

И вот благодаря изобретательности Рено де Вишье выкуп удалось заплатить. Людовик вернул мусульманам Дамьетту и отправился в Акру вместе с женой и новорожденным сыном. Большинство его сподвижников, включая двух братьев, вернулись домой.

Сам Людовик оставался на Святой земле до 1254 года. Его поход стоил тысячи жизней, не говоря уж об уплаченном за короля выкупе. А удалось этой ценой всего лишь укрепить несколько городов Иерусалимского королевства. По всей видимости, Людовик понимал, сколь малого достиг, поскольку через десять лет он замыслил новый крестовый поход. Толчком к этому послужило прибытие ко двору тамплиера из Акры, который сообщил об угрозе нашествия монголов.

И снова с Людовиком отправились два его брата, а также сыновья Филипп, который не участвовал в предыдущем походе, и Жан-Тристан с Пьером, которые во время этого похода появились на свет. Взял с собой король и дочь Изабель с ее мужем - очередным Тибо Шампаньским. Маргарита на сей раз предпочла остаться дома. Выразил желание участвовать в походе и английский принц Эдуард, однако к отъезду Людовика он не поспел и, во исполнение данного обета, несколько позже отправился в Акру сам.

Что касается Людовика, то его целью на сей раз была не Акра и не Египет, а Тунис. Он держал это в тайне до самого отплытия. Что стояло за подобным решением, до сих пор является предметом обсуждения историков. Некоторые считают, будто Людовик верил в то, что эмир Туниса склоняется к принятию христианства, но нуждается в военной поддержке. Одно время считалось, что вторгнуться в Тунис для обретения прочной позиции в Африке предложил брат короля Карл Анжуйский, ставший к тому времени королем Сицилии. Однако позже появились доказательства, что Карл вообще не ведал о намерении Людовика высадиться в Тунисе и был вынужден менять собственные планы, чтобы действовать в согласии с королем.

Однако, какие бы причины ни побудили Людовика действовать тем или иным образом, этот поход вновь закончился полным провалом. На этот раз армия потерпела поражение не от мусульман, а от летней жары. В Северной Африке французы высадились в августе. Людям не хватало воды, негде было укрыться от солнца, в лагере свирепствовали болезни. Первым из членов королевской семьи скончался сын Людовика Жан-Тристан. Затем заболел его старший сын Филипп. Следующим недуг поразил Людовика, который так до конца и не оправился после своей болезни во время египетского похода. Почувствовав близкую смерть, король велел положить себя на пепел и раскинул руки крестом. Умер Людовик 25 августа 1270 года.

Вскоре в лагерь прибыл Карл Анжуйский. Он приказал выварить тело короля в воде и вине, дабы отделить плоть от костей, а кости отправить во Францию для погребения. Кроме того, Карл смог заключить с эмиром весьма благоприятный для Сицилии договор.

Так закончился последний значительный крестовый поход, когда-либо предпринятый европейским монархом.

Во время этого похода умерли брат Людовика Пьер и его жена и дочь и зять короля. Филипп III, сын Людовика, оправился от болезни, но его супруга Жанна скончалась после падения с лошади, успев родить мертвого ребенка. Интересно, стал бы их сын Филипп Красивый таким жестоким, если бы его мать осталась жива?

Единственный уцелевший брат короля Карл воздвиг в своем дворце усыпальницу, где были захоронены останки Людовика. Почти сразу же после этого пошли слухи о чудесах на его могиле.

Согласно всем источникам, Людовик неизменно питал приязнь к тамплиерам. Сотни рыцарей Храма были убиты или пленены во время египетского похода. Король высоко ценил их мужество и воинское искусство. Поэтому враждебность к ордену Филиппа Красивого, внука Людовика, никак нельзя связывать с памятью о деде.

Вся связь храмовников с последним походом Людовика Святого сводится к тому, что через орден совершались операции по переводу средств для армии. Однако после неудачных походов Людовика в народе укрепилось и без того распространенное мнение, что тамплиеры и госпитальеры проявили недостаточное усердие в защите Святой земли.