Семья адмиралов. Участие в Крымской войне
СЕМЬЯ АДМИРАЛОВ
Фамилию Бутаковы в русском флоте носили многие поколения моряков. Самыми известными среди них были пять братьев: Алексей, Григорий, Иван, Дмитрий и Владимир. Их отец, Иван Николаевич, боевой офицер, дослужился до звания вице-адмирала, и ему ещё при жизни посчастливилось увидеть чёрных адмиральских орлов на погонах своих сыновей. Женился он достаточно зрелым, в 39 лет, на молоденькой немке, дочери Карла Кристиансона, артиллерийского полковника.
Её звали Каролина. Ивану Николаевичу на жену повезло: умна, образованна, а самое главное - Каролина вышла замуж за капитана 2-го ранга Бутакова по любви, что чувствуется в её письмах, хранящихся в архивных делах семейного фонда Бутаковых в Российском государственном архиве ВМФ. В те времена брак по любви встречался не часто. В результате появились и плоды страстной любви: 7 дочерей и 6 сыновей (один умер маленьким ребёнком). Только за то, что они вырастили, воспитали и дали образование такому количеству детей, эта семейная пара заслуживает большого уважения. В советское время Каролина Карловна получила бы орден и звание «Мать-героиня», но в те далёкие от нас времена многодетных мам ничем не награждали.
Если же честно, то в девятнадцатом веке, как правило, все семьи моряков были многодетными. Рождаемость регулировалась длительностью пребывания отца семейства в море, да и то не всегда. Иногда моряка, ушедшего в дальнее плавание, длившееся порой до пяти лет, при возвращении встречал прелестный годовалый малыш. По-всякому бывало. В отсутствие главы семейства захаживали в гости товарищи по службе, чтобы утешить грустившую по мужу подругу. Некоторые очень этим увлекались. Адмирала к беднякам, конечно, не отнесёшь, но содержать большую семью и ему было нелепее С сыновьями вопрос решался просто: отправил в Морской кадетский корпус, и голова не болит. А вот как быть с дочерьми, каждой из которых требовалось хорошее приданое? Задача, как говаривал когда-то вождь мирового пролетариата, архисложная. Поэтому, в отличие от братьев, судьба у сестёр, в семейном смысле, оказалась более трудная. Одни из них вышли замуж не совсем удачно и потом постоянно просили у братьев денег, что не очень нравилось невесткам, другие навсегда засиделись в девках. В своё время Бутаковы купили небольшое имение близ деревни Остаповки. Делить дом, когда дети выросли, было бессмысленно, поэтому все члены семьи использовали его как дачу, приезжая туда, кто и когда сможет. Такая удача выпадала не часто: сыновей мотало по всему белому свету. Командовала парадом в Остаповке Каролина Карловна.
Старшего сына, родившегося в 1816 году, родители назвали Алексеем. Крестили мальчика в Кронштадтском Андреевском соборе. Об Алексее чаще всего вспоминают как об исследователе Аральского моря и как о человеке, по-доброму относившемся к сосланному в Оренбургский край поэту и живописцу Тарасу Григорьевичу Шевченко. Причём последнее подаётся порой как главный поступок всей его жизни. Сомнительно, чтобы сам Алексей Иванович Бутаков придавал такое значение взаимоотношениям с Шевченко во время службы на Аральском море, какое ему приписывают историки. Если судить по сохранившейся в архивах переписке, то для светоча украинской литературы и живописи Бутаков значил куда больше, чем поэт и живописец для моряка. При всём почтении к Кобзарю, заметим, что и Алексей Бутаков был тоже личностью незаурядной, просто таланты моряка проявились в других областях. До двенадцати лет его воспитывала практически одна мать. Муж появлялся дома крайне редко, иногда месяцами не видя свою семью. Такая уж горькая судьба у жён морских офицеров. Как выразился один знаменитый русский адмирал: «В море - дома, на берегу - в гостях». Картина, знакомая семьям моряков и в наше время. Несмотря на то, что стараниями тех, кто сменил старые власти, наш флот скукожился, постарел и усох, его офицеры и матросы по-прежнему продолжают нести свою тяжёлую службу. В двенадцать лет, а случалось, что и раньше, в дворянских семьях раз и навсегда решали судьбу сыновей. В семье Бутаковых никаких колебаний, куда определить сына, по понятным причинам не было. Собрав все необходимые справки и заручившись ходатайством начальства, отец, тогда ещё в звании капитана 1-го ранга, отвёз Алексея в Морской кадетский корпус Кого принимать в элитное учебное заведение, решал сам царь.
Заслуги Ивана Николаевича Бутакова оказались хорошо известными императору. Николай I даже распорядился принять Алексея «не в очередь» и на казённое содержание. Это был поистине царский подарок. За учёбу многих кадетов платили их родители, причём деньги требовались по тем временам немалые. У Ивана Николаевича будто гора свалилась с плеч: семья избавилась от значительных денежных трат. Устойчивое представление о том, что в Морском корпусе обучались дети лишь состоятельных дворян, - глубокое заблуждение. В анкетах, которые просматривал в архиве автор, у подавляющего большинства офицеров в графе «недвижимое имущество» значилось: «не имеет». В России всегда хорошо жилось только высокопоставленным чиновникам, а на рядовых защитниках родины власти вечно экономили. Между прочим, когда погибла атомная подводная лодка «Курск» и весь мир узнал, какие гроши получали тогда наши подводники и в каких условиях жили их семьи, на наглых чиновничьих физиономиях чувство стыда никак не просматривалось.
Стоит, скрестив на груди руки, на берегу Невы бронзовый адмирал. Каждый выходящий из подъезда здания бывшего Морского кадетского корпуса встречается с его испытующим взглядом. Так же смотрел он на моего отца и его товарищей, ступивших на морскую дорогу, по которой до них прошли поколения моряков. Только не было среди тех, других, детей рабочих и крестьян, а были только выходцы из дворян. Много адмиралов руководило Морским корпусом, но только один из них удостоился высочайшей чести, и не из рук царей, а гораздо выше - от своих питомцев. На их пожертвования перед знаменитым зданием ему поставили бронзовый памятник. Когда в Морской корпус привезли поступать Алёшу Бутакова, памятника ещё не было. До назначения директором адмирала, запёчатлённого в бронзе, воспитательная работа в Морском кадетском корпусе сводилась к одному - розгам. Секли за всё: за одно - больше, за другое - меньше. Каждый офицер обладал безграничной властью над воспитанниками. Вспоминали потом седые и лысые адмиралы: «Секли с проигрыша, с перепоя, со ссоры между собой, в восторге от актрисы или в досаде на лакея; короче, царил круговой произвол». В помещении дежурного офицера всегда находились два здоровенных детины, барабанщики. Фамилия одного из них навсегда осталась в военно-морской истории - Дубаков. Им и поручалось выполнение самой ответственной части воспитательной работы: беспощадно драть розгами будущих командиров и адмиралов. 11 часов, когда оканчивались занятия, дежурная комната оглашалась воплями кадетов, которых от души пороли барабанщики. Тех, кто не орал во время порки, называли «чугуном» или «стариком».
Последнее считалось более почётным. Количество ударов розгами доходило до пятисот, устанешь считать, не то что бить. А о том, кого пороли, и говорить нечего, после такого наказания дорога была только в лазарет. Одиннадцатилетнего мальчишку, Ваньку Шестакова, за грубость офицеру наказали 200 ударами. Впоследствии Ванька стал Иваном Алексеевичем, вице-адмиралом и морским министром. Вот строки из его дневника: «…одни, сохранившие ещё стыд и врождённые чувства, плакали из сострадания к несчастному; другие скрежетали зубами от злобы на его мучителей, третьи, утерявши всякую человечность, любовались выхлестами Дубакова и судорогами страдавшего».
Для кадетов младших курсов, которых секли чаше старшекурсников, ещё страшнее было «фрунтовое учение», во время которого ефрейторы, назначенные из старшекурсников, немилосердно лупили младших коллег, в буквальном смысле вбивая им азы строевой подготовки. В корпус, как я уже сказал, принимали дворян, но не всяких, а потомственных, записанных в шестую часть Родословной дворянской книги «Благородные дворянские рода». Но одни из них жили в столице, а другие - в медвежьем углу. Последние образованием не блистали, зато виртуозно владели гнусной бранью, которой так богат наш «великий и могучий». В довершение этого «достоинства» они, несмотря на юный возраст, успевали приобщиться ко всем порокам владельцев расположенных в глубинке деревень. Столичных же деток с малых лет учили иностранным языкам, наукам, манерам, поведению в обществе.
Привозили в корпус отпрысков разных и внешне: наглых верзил в тулупах и лаптях, и благовоспитанных, по-европейски одетых мальчиков. Понятно, что военная форма равняла всех, но выравнивалась и нравственность. Вы, наверно, уже догадались, в какую сторону. В корпусе царила настоящая, воспользуемся современным термином, «дедовщина». Старшие имели свою прислугу из маленьких кадетов. Процветали все возможные пороки. Неудивительно, что некоторые известные адмиралы навсегда остались холостяками. Кадеты деградировали умственно и физически. Бывали всё же исключения.
Иначе бы мы не знали имён командиров и флотоводцев, составивших славу русского флота В разговорах постоянно слышалась брань, непристойности в стихах и прозе красовались на стенах ретирадных мест и на страницах учебников. Практиковались грубые забавы. В них фантазия кадетов была неисчерпаемой.
Гражданские учителя, по извечной российской традиции, получали скудное жалованье. Соответственно они и трудились. Некоторые просто отсиживали положенное время, ничего не делая. Учитель английского языка, например, часто читал книгу, завернувшись в шинель, ел чернослив и не обращал ни малейшего внимания на 30 бесновавшихся балбесов. Математик развлекался, давая «коксы» по голове: больно бил костяшками пальцев. Историк, вместо занятий, под гогот юных «саврасов» рассказывал о своих похождениях с деревенскими дамами. Добросовестных педагогов почти не было. В кадетской среде господствовал культ силы. Практиковались кулачные бои - рота на роту. Об этих боях местные стихоплёты сочиняли поэмы, не предназначенные для чтения в приличном обществе. Летом играли с мячами в лапту и в подобие футбола. Когда наступали белые ночи, готовилась ночная окрошка. За ужином прятали хлеб с говядиной. Гонцы, посланные в мелочную лавку, приносили лук, квас, печёные яйца, всё это заталкивали под кровать вместе с мисками и ложками, также унесёнными из Столового зала. В десять вечера появлялся дежурный офицер, за которым солдат нёс фонарь. Убедившись, что все спят, дежурный шёл дальше. Едва закрывалась дверь, «спящие» вскакивали и, выставив часовых, принимались готовить ночной ужин, сопровождавшийся всеобщим весельем В храмовый праздник, если не давали яблок, ночью били стёкла в окнах, ломали перила на галереях, соединявших корпуса. Драки происходили постоянно. Дрались из-за мундиров, шинелей, носовых платков, сапог и просто так. Синяки забеливали мелом. Слабых и слезливых травили. Они были на посылках, чистили сапоги старшим. Воровство презирали, но оно все же процветало. Однажды в младшей роте у кадета ночью украли из-под тюфяка гостинцы и деньги. Ротный командир, сам выпускник корпуса, построив кадет, рявкнул: «Молитесь, чтобы простили!» Стоят, молятся. Ротный, сурово: «А тот, кто украл, не молится». Возмущённый голос наивного воришки: «Нет, молюсь». Гостинцы оказались уже съеденными, но деньги вернулись к владельцу. Занимались и «коммерцией»: продавали и меняли товарищам леденцы, маковники, булки с маслом, патокой, за гривенник меняли тесные сапоги на свободные.
На старших курсах появлялись иные интересы: бегали в увольнение на свидания к швеям, модисткам. Некоторых прибирали к рукам опытные дамы «из общества». Посещали публичные дома и самые подозрительные петербургские вертепы, для чего переодевались в «статское». Венерические заболевания никого не удивляли. Среди офицеров-воспитателей попадались взяточники, не гнушавшиеся ничем Кадеты в их ротах откупались от порки деньгами, вещами, принесёнными из дома гостинцами. Встречались среди корпусных офицеров и откровенные хамы, садисты. Некоторые ударялись в другую крайность. Например, князья Ширинские-Шихматовы изводили кадетов своей ханжеской набожностью. Мучили голодом во время поста Мало было среди воспитателей настоящих, достойных людей. Когда читаешь у ностальгирующих по России, «которую мы потеряли», о том, что в царское время офицерский корпус состоял сплошь из рыцарей, настоящих «господ офицеров», прекрасно воспитанных, хочется разочаровать авторов-романтиков царского времени. Офицерский корпус был таким же, как и общество. Читайте классиков или офицерские аттестации вроде: «Нельзя доверить командование пароходом - будет воровать уголь». Ну, а слова «Честь имею», которые, по мнению некоторых режиссеров и авторов, без конца произносили царские офицеры, измусолили уже так, что тошнит. Такими словами подписываются, занимаясь перебранкой в печати, иногда люди, не имеющие вообще понятия о чести. Здание корпуса было запущено, везде грязь, во дворах зловоние, причина которого понятна Об уровне подготовки будущих офицеров и говорить не приходится. Экзамены в гардемарины и на звание мичмана проходили формально. Морской корпус, как вспоминал один известный русский адмирал, «питал две другие клоаки - Кронштадт и Севастополь». Выпускников можно было смело делить на категории: «пьянствующую» и «картёжную».
В таком состоянии застал Морской корпус, взойдя на престол, Николай I. Чтобы расчистить эти авгиевы конюшни, он назначил директором Ивана Фёдоровича Крузенштерна, надеясь, что «немец», как его называл адмирал Михаил Петрович Лазарев, сумеет навести порядок. И тот действительно сумел. У Крузенштерна уже тогда была международная известность выдающегося мореплавателя. Он оказался и не менее талантливым воспитателем. Адмирал начал с главного: заменил в корпусе офицеров и преподавателей. Младших и старших кадетов разделили. Иван Фёдорович пригласил в корпус известных учёных и профессоров. Офицерский класс, созданный по его инициативе, стал прообразом будущей Морской академии. Впервые внимание стало уделяться методике преподавания, принципу наглядности. Появился музей с моделями кораблей, многие из которых были изготовлены руками умельцев из числа кадетов. Кстати, один из моих коллег по училищу был именно таким умельцем. Его работы украшают залы Центрального военно-морского музея. Преподаватели разрабатывали учебные пособия по различным предметам. Адмирал реорганизовал и отряд учебных судов, на которых кадеты проходили морскую практику.
Николай I внимательно следил за всеми реформами, проводимыми Крузенштерном. Единственное, чего не смог победить адмирал, - воровство кадетской провизии. Эта традиция была неистребима. Однажды из-за недовольства едой кадеты взбунтовались: стучали ногами под столом. Кто-то донёс царю. Тот немедленно приехал в корпус. Всех собрали в Столовом зале. Император обратился к боявшимся шелохнуться в строю кадетам с энергичной речью, наполовину состоявшей из ругательств. Зачинщика тут же высекли и разжаловали в матросы, шестьдесят других послали солдатами и унтер-офицерами в полки на Кавказ, где обстановка была не лучше нынешней. Что же касалось эконома и офицеров, то они как воровали, так и продолжали воровать.
Воровство на Руси - такая же привычная вещь, как восход и заход солнца. Царь приказывал приводить кадетов в Петергоф во дворец. Царские обеды, роскошно сервированные, создавали у подростков иллюзию причастности к высшей власти, особой доверенности царя. Тем не менее, почтительное отношение к царскому семейству не помешало кадетам украсть и съесть роскошную дыню из царской теплицы, за которой всё лето любовно ухаживала императрица. В мраморном бассейне неизвестно зачем убили палкой несчастную черепаху. За эти «подвиги» кадетов не свозили на берег с корпусных судов целый месяц. С приходом Крузенштерна нравы смягчились, но драки, издевательства над новичками не прекращались.
Жалобы начальству считались самым последним делом. За провинности и плохую учёбу наказывали. В карцер сажали на срок до пяти суток. Секли розгами редко, но они все, же были в ходу. Только теперь разрешение высечь провинившегося давал сам адмирал. Вот приказ Крузенштерна от 4 февраля 1830 года: «Кадета 3-й роты Любимова за дурной его поступок предписываю господину капитану 2-го ранга Коростовцу высечь розгами при собрании целой роты и внести в штрафную книгу». При Крузенштерне списки принятых в корпус вывешивали в круглом Компасном зале, где паркет выложен в виде картушки компаса с цифрой 1701 в центре, годом основания Навигацкой школы. Там же новички впервые знакомились между собой. Они с восхищением рассматривали большие картины на стенах картинной галереи, изображавшие морские сражения или сцены из жизни моряков. Могли ли они подумать, что в наше время картины украдут, и к этому окажется причастным их потомок, курсант! Большое впечатление на новичков производил огромный Столовый зал, украшенный лепными изображениями гербов, офицерского палаша, корабельного руля и градштока Потолок был подвесной, на цепях. В зале стояла большая модель брига «Наварин». В церкви, куда их затем вели, висели знамёна, а на стенах были укреплены чёрные мраморные доски с именами и фамилиями павших в бою. На досках из серого мрамора перечислялись имена погибших при исполнении служебных обязанностей в мирное время. После молебна священник читал новым кадетам проповедь.
Незаметно подходило время обеда, и проголодавшихся кадетов отправляли в Столовый зал. В тот день играл оркестр. В обычные дни слушали музыку два раза в неделю. Перед обедом все хором пели молитву. Председательствовал за столом унтер-офицер из кадетов. Он разливал по тарелкам суп и раскладывал порции мяса На каждом столе стояли по два больших серебряных кубка с квасом. Эти кубки были захвачены в морском сражении со шведами и пожалованы Морскому корпусу Екатериной II. После первых восторженных впечатлений начиналась проза жизни. Вставали в шесть тридцать. Поднимали резким сигналом трубы или боем барабана Было ещё темно и холодно, печи, отапливавшие ротные помещения, за ночь остывали, и утром зуб на зуб не попадал. Умывались ледяной водой из умывальников с сосками, потом пятнадцать минут - зарядка и построение. Дежурный унтер-офицер торопливо бубнил молитву, и шли в Столовый зал пить чай, к которому полагалась сайка или французская булка. Несмотря на строгий запрет, очень любили принести с собой половину булки в ротное помещение и поджарить её там в печи.
Уроки начинались в восемь часов и продолжались после обеда. Помимо наук были занятия строем и танцами. В один из приездов царя случилась забавная ситуация: шедший впереди всех офицер открывал дверь и громко называл помещение, в которое входили царь и свита. Открыв двери одного из них, офицер объявил: «Танцевальный класс». А там шёл урок закона Божия, танцы в тот день отменили. Царь, посмотрев на окаменевшего от неожиданности попа в длинной рясе, ухмыльнулся: «Это и по учителю заметно». Повседневной формой кадетов были брюки с зашитыми карманами, чтобы отучить подростков держать руки в карманах, и синие фланелевые рубахи. За провинности надевали серую куртку. Такое наказание считалось позорным. Жестоко преследовалось курение - опасались пожара. Крузенштерн берёг казённую копейку и приучал к этому своих воспитанников. При выпуске из корпуса с новоиспечённого мичмана высчитывали даже деньги, затраченные на покупку розог. В корпусе заставляли платить за малейший причинённый ущерб. Алексей Иванович Бутаков вспоминал: «В корпусе приходится за всё платить, за платок, который потерян, за стекло или стакан, который разбил, если не хочешь, чтобы посадили за особенный стол на хлеб и воду, т.е. исключили из порции, чтоб ценой кадетской пищи заплатить за испорченную вещь, а кадетский желудок готов обедать три раза в день, да столько же ужинать».
Несмотря на жестокость воспитания, среди кадетов в период директорства Крузенштерна превыше всего ценились верность родине, отвага, самоотверженность. Глубоко презирались обман, фискальство, лесть, трусость и жадность. В город отпускали в выходные дни в зависимости от полученных баллов за учёбу и поведение. Когда наступало лето, младшие разъезжались по домам, а старшие отправлялись в плавание. Морская практика начиналась с выполнения обязанностей матросов. Матросы на кораблях обращались к кадетам - «барин». Воин Андреевич Римский-Корсаков вспоминал: «На неуклюжих, но довольно удобно устроенных для кадетского жилья фрегатах мы ели деревянными ложками из общей миски поартельно, а солонину и говядину без ножей и вилок, и право, не вздыхали о корпусном зале. Спали мы отлично в наших койках, всякий свою сам связывал; и хорошо, гладко закатывать койку, делать ей красивые головки, было предметом чванства у многих». Чай пили из оловянных мисок, черпая его, как суп, ложками. Иногда в корпусе проводились балы. Они были событием, к которому тщательно готовились. Из Столового зала всё убирали. Собиралось до пяти тысяч человек. В тот вечер открывали для посещения комнаты Морского музея. Посетители с любопытством рассматривали модели судов, машин, коллекции, привезённые из дальних стран. В ротных помещениях открывали для гостей и воспитанников чайные буфеты. В зале было жарко и душно. Горели восемь огромных газовых люстр и множество свечей, к тому же шло тепло и от печей. Дамы и барышни постоянно обмахивались веерами. Не хочу вдаваться в детали, но атмосфера была не такая, как в фильме Бондарчука на первом балу Натальи Ильиничны Ростовой.
В дни продолжительных праздников для кадет арендовали ложи в театре, многие любили русские оперу и балет. Увлекались и коньками. Каток устраивали во дворе и напротив корпуса, на Неве. Его ограждали срубленными ёлками. Стараниями Крузенштерна в Морском корпусе создали большую библиотеку, физический кабинет, астрономическую обсерваторию. Проходили годы учения. Наступало время выпуска. В Столовом зале оркестр играл церемониальный марш, строился весь выпуск. После официальной церемонии и поздравлений, вручений почётных подарков лучшим выпускникам, мичманы садились за стол. У каждого прибора лежала коробка конфет. Почётные гости сидели отдельно. Затем следовала молитва, и после неё на середину зала в последний раз выходили фельдфебели и унтер-офицеры, по судовому обычаю свистели в серебряные дудки, висевшие у них на цепях на груди: «К вину и обедать». Все приступали к последней трапезе в стенах альма-матер. Праздничный обед состоял из четырёх блюд. Непременно присутствовал гусь с яблоками. Произносились тосты. Начиналась взрослая жизнь. Четыре года кадеты шли одной дорогой, а дальше их пути расходились. Но память о проведенных вместе годах и о человеке, служившем всем примером, сохранялась навсегда, а кадетская дружба оказывалась самой крепкой.
В 1873 году Ивану Фёдоровичу Крузенштерну в торжественной обстановке открыли памятник. Памятник стоял спокойно до наших дней, не считая того, что в смутные времена воровали кортик у бронзовой фигуры. После революции 1917 года в здании Морского корпуса находилось Высшее военно-морское училище имени Фрунзе. С 2001 года старейшее высшее учебное заведение носит название «Морской корпус Петра Великого - Санкт-Петербургский военно-морской институт». В последние годы появилась традиция, пытаются убедить, что она старинная. Но это ложь. В день выпуска выпускники напяливают на памятник полосатую тряпку, сшитую из тельняшек. Может быть, у кого-нибудь это и вызывает слезу умиления, но у автора, самого бывшего морского офицера, вид вскарабкавшихся на памятник подвыпивших молодых людей в расстёгнутых до пупа офицерских рубашках с погонами симпатии не вызывает. С памятником связана и анекдотическая давняя история, когда некий курсант представился одной не в меру наивной и доверчивой девушке Ваней Крузенштерном Когда девушка пришла на проходную искать пропавшего кавалера, дежурный подвёл её к бронзовому Ивану Крузенштерну. На одном курсе с отцом автора этой книги учился замечательный поэт Алексей Алексеевич Лебедев. Он погиб во время войны на подводной лодке. Лебедев написал по этому поводу стихотворение, заканчивающееся так:
Стоит пред скорбною девицей
Видавший сотни непогод,
Высокий и бронзоволицый
Великий русский мореход.
И говорит с улыбкой Клава:
«Столетие прошло, как дым,
Но прежде странствия и славы
Вы, штурман были молодым,
Бывали с теми и другими
И действовали напрямик,
Своё не забывая имя,
Как ваш забывчивый двойник».
Но вернёмся к нашему герою. Гардемарин, выпущенный из Морского корпуса, после окончательного расчёта с «альма-матер» знал, что денег нет и не будет несколько месяцев. Чтобы не умереть с голода, закладывали саблю, мундир, кортик, часы - словом, всё, за что можно было получить у ростовщика или в ломбарде деньги. Жили на 30 рублей четыре месяца до выдачи очередной годовой трети жалованья. В те времена каждый месяц жалованье не выдавалось.
Квартиры снимали самые дешёвые, на чердаках и в подвалах. По будням вместо чая заваривали ромашку, обедали через день. Дома в преферанс играли по одной сотой копейки. Все были в долгах как в шелках. Чтобы как-то помогать друг другу, создавали особые суммы, что-то вроде «чёрных касс» советского времени, из которых офицеры могли брать деньги в долг. Младший офицер, на жалованье, которое он получал, достойно содержать семью не мог, потому и женились, как правило, к сорока годам. Зато офицерскому составу вдалбливалась в голову его особая почётная роль в государстве и подчёркивалась иллюзия близости к высшей власти, о которой уже упоминалось. В общем, что-то вроде приёма в Кремле по случаю окончания высших военно-учебных заведений, что было заведено ещё в советское время. Это действовало. Преданность царю у подавляющего числа морских офицеров в первой половине девятнадцатого века была несомненной. Но только до той поры, пока в России не стал бурно развиваться капитализм. Понятно, что голодные кадеты очень быстро вспоминали всех своих близких и дальних родственников, живших в Петербурге, и с охотой их навещали.
Алексей ходил в гости к родному дяде, Александру Николаевичу, с главной целью поесть, а заодно и выпросить гривенник. Тот служил на неплохой должности в Морском министерстве. Дядя большой щедростью не отличался, но всё-таки помнил, что и он сам когда-то окончил Морской корпус, а потому после непременной нотации деньги всегда давал. Хрке, если в тот момент внезапно появлялась тётка, Александра Ивановна, дама с довольно тяжелым характером. Она «…переберёт в длинной проповеди все старые закорпусные, корпусные, настоящие и мнимые грехи, и при всех кадетах», а денег не даст и мужу не разрешит. Ничего не поделаешь, женщины в таких вопросах часто более жёсткие, чем мужчины. К тому же дядя, боевой офицер, не боялся неприятеля, но побаивался свою жену. Учился Алексей неплохо, числился в первой десятке по успеваемости. Но лучше всех на его курсе занимался Николай Краббе. Впоследствии судьбы всех братьев Бутаковых, так или иначе, окажутся связанными с этим человеком Звание мичмана Алексею Бутакову присвоили 21 декабря 1832 года.
В исторической литературе утверждается, что после Морского кадетского корпуса Алексей окончил офицерский класс. Автор вначале сам попался на эту удочку. Но потом решил перепроверить и выяснил, что это не так. Алексей при выпуске из Морского корпуса действительно был в первой десятке лучших, но в списках выпускников офицерского класса его фамилии нет. К тому же звание лейтенанта он получил на шестом году службы, что означает два варианта: либо он не поступал в офицерский класс, либо его оттуда по какой-то причине отчислили. За год до его выпуска, в мае 1831 года, в Морской кадетский корпус поступил младший брат Алексея Бутакова, Григорий. Как это прекрасно, когда в суровых казарменных условиях, вдали от семьи и дома, есть старший брат, который и поможет советом, и при необходимости вступится за младшего! В корпусе братьев училось много, такая «семейственность» всячески поощрялась, на мой взгляд, вполне разумно.
После выпуска Алексея назначили на строящийся корабль «Остроленка», названный так в честь победы русских войск над польскими повстанцами 14 мая 1831 года у городка Остроленка. Там мичман подружился с другим выпускником Морского корпуса, Павлом Яковлевичем Шкотом, вместе с которым ему доведётся многое пережить и не раз смотреть смерти в лицо. Но тогда они об этом не подозревали. Удивительное дело быть историком: ощущаешь себя буквально всевышним, который знает все судьбы наперёд. Может, и в самом деле существует кто-то там, наверху, кто так же знает всё о нас, о наших собственных судьбах? Автор, скажу на этот раз о себе в третьем лице, давно пришёл к выводу, что никакая выдумка не может сравниться с тем, как складываются подлинные человеческие судьбы, и уже давно переключился в основном на чтение биографических вещей и исторических исследований. Мне они кажутся гораздо интересней любого фантастического вымысла. Впрочем, существуют и другие мнения. В девятнадцатом веке офицеров постоянно переводили с одного судна на другое. Посмотрите послужной список любого морского офицера, и у вас зарябит в глазах от названий судов, на которых им довелось служить. Я пытался доискаться причину этого, беседовал с одним из наиболее авторитетных современных военно-морских историков, но, к сожалению, услышал только догадки. Везде, где служил Алексей Бутаков, он оставлял о себе добрую память, с матросами всегда обращался по-человечески. В письме отцу 25 ноября 1837 года, явно ожидая от него похвалы, сообщал: «В самом деле, я не следую правилам наших нынешних дисциплинистов в обращении с командою и от того меня однажды спросил мой нынешний командир корвета: “Отчего на вашей вахте люди работают лучше и усерднее, нежели на прочих?”
Эти вещи убеждают меня по возможности меньше применять усиливающие средства, потому что добром можно заставить работать лучше, нежели палкой». Алексей служил в ту пору вахтенным офицером на корвете «Львица», а «усиливающие средства» - эвфемизм, под которым скрывались порка линьками и мордобой. Служба на Балтике была неинтересной: большую часть года проводили в Кронштадте. Летнее время навигации проскакивало незаметно, да и плавали недалеко. Осенью возвращались в Кронштадт, где мучило постоянное безденежье. Жалованье составляло всего 600 рублей ассигнациями, причём в течение первых двух лет после выпуска у Алексея Ивановича высчитывали по 100 рублей в год, подсчитали, что такой урон он нанёс
Морскому корпусу за время обучения. Снимать одному в городе квартиру было не по карману, поэтому Бутаков договорился снять жильё на паях с другим мичманом, графом Ламсдорфом. Молодые офицеры постоянно находились на дежурствах в казарме, на судне, стоявшем у стенки, в порту, заступали в караул при арестантских домах. Жили впроголодь. Даже чай пили не всегда, обед готовили вестовые, без всяких разносолов, щи да каша. Не зря говорится, что когда денег нет, чувствуешь себя, как кот под дождём. Вестовые по возрасту были гораздо старше своих начальников и умудрённые жизнью, поэтому относились к молодым офицерам, как няньки. Когда граф и потомственный дворянин сидели вообще без копейки в кармане, приносили им чего-нибудь поесть из казармы. Иногда давали жизнерадостным мичманам дельные советы: «Вы бы, барин, от хозяйской дочки подальше держались, а то не ровён час и под венец подведут».
Вечно голодные мичманы регулярно посещали знакомых и друзей родителей, где всегда угощали обедом или ужином. При этом старались избегать тех семей, в которых имелись дочери на выданье. И очень правильно делали.
В 1837 году в России построили первую железную дорогу между Петербургом и Павловском. Впечатление она произвела на жителей примерно такое же, как на автора этих строк и его товарищей по военно-морскому училищу открытие первой линии ленинградского метро. Разумеется, Бутаков не удержался от соблазна прокатиться по ней. Впечатления от поездки, вокзала, ресторана, парка, иллюминации он подробно описал родителям, упомянув и о часовых, расставленных через каждые 100 саженей вдоль железной дороги. Наверно, тогда украсть цветные металлы или подложить под рельсы бомбу было сложнее, чем в наше время. Алексею легко давались иностранные языки. Ещё в корпусе он прекрасно освоил английский и французский языки, считавшиеся тогда необходимыми для моряков. Немецкий язык в семье все хорошо знали благодаря матери. Его привлёк итальянский, и он сумел его изучить самостоятельно. Позже к итальянскому добавился португальский. Без сомнения, нужно иметь большие способности и много трудиться, чтобы освоить самостоятельно иностранные языки. Знание иностранных языков помогло найти дополнительный заработок. Кто-то предложил Бутакову заняться переводами. Он попробовал - и у него получилось. Стал регулярно печатать свои переводы в журналах «Сын отечества» и «Библиотека для чтения», за что получал маленькие гонорары. Как пошутил по этому поводу Алексей, он получил: «Прибыль воды в мои пустые карманы». Брат Григорий, который служил на Чёрном море, поздравил его с литературными успехами, а заодно и с тем, что Алексей бросил курить. Огорчилась последнему обстоятельству только старшая сестра (тогда ещё не подозревали о вреде курения), потому что хотела подарить ему на день рождения вышитый ею кисет. Но не одно литературное творчество занимало всё свободное время Алексея Ивановича. Интересы у него были разносторонние, связанные с профессией и географическими науками. Тот год был трагическим для России - она потеряла Пушкина. Утрата невосполнимая. Случилось ещё одно трагическое событие, занимавшее умы, - пожар в Зимнем дворце, от которого практически ничего не осталось. Французский аристократ, маркиз де Кюстин, посетил российскую столицу, когда в невероятно короткие сроки завершилось восстановление дворца. В своей книге «Россия в 1839 году» он написал: «В течение года дворец возродился из пепла… Чтобы работа была кончена к сроку, назначенному императором, понадобились неслыханные усилия… Во время холодов от 25 до 30 градусов шесть тысяч неизвестных мучеников, мучеников без заслуги, мучеников невольного послушания были заключены в залах, натопленных до 30 градусов для скорейшей просушки стен.
Таким образом, эти несчастные, входя и выходя из этого жилища великолепия и удовольствия, испытывали разницу в температуре от 50 до 60 градусов… Мне рассказывали, что те из этих несчастных, которые красили внутри самих натопленных зал, были принуждены надевать на головы нечто вроде шапок со льдом, чтобы иметь возможность сохранить свои чувства в той жгучей температуре… Я испытываю неприятное чувство в Петербурге с тех пор, как видел этот дворец и как мне сказали, жизни скольких людей он стоил… Версальские миллионы кормили столько же семей французских рабочих, сколько славянских рабов убила 12-месячная работа в Зимнем дворце…». Маркиз имел в виду заработки французских строителей дворца в Версале. И смерть Пушкина, и пожар во дворце, будоражили умы, о них говорили в каждом доме, писал об этих событиях своим родным и Алексей Иванович.
Наступил 1838 год. Бутакова перевели служить с «придворного», как он выражался, фрегата «Кастор», обслуживавшего царский двор, на пароходо-фрегат «Богатырь». Это чудо техники, с огромными гребными колёсами и густыми клубами дыма из трубы, было первым паровым фрегатом, построенным в России. Плавать на нём было мучение: запас угля маленький, а топлива машина пожирала много, поэтому только и занимались погрузкой угля. На верхней палубе всё вечно было в копоти и саже. Постоянно приходилось отмывать и отскребать палубу и надстройки, к тому же у офицеров и матросов из-за дыма и летевшей сажи часто развивались болезни глаз. Очки с металлической сеткой, заменявшей стёкла, которые выдали личному составу, не защищали от мельчайшей угольной золы. Тем не менее тогда это было новейшее судно, и служба на нём считалась очень почётной. Назначению на «Богатырь» Бутакову поспособствовал бывший командир, капитан-лейтенант Андрей Логинович Юнкер, который, как писал родителям Алексей, «во-первых, сделал из меня порядочного морского офицера, а, во-вторых, накричал обо мне весьма и каждому, что я только звёзд с неба не хватаю».
Приобретённый опыт службы на пароходе пригодился ему много позже, только тогда молодой моряк даже в страшном сне не мог представить, при каких обстоятельствах это случится. Пока Алексей осваивал службу на балтийских кораблях, произошло немало семейных событий. Окончил Морской корпус Григорий и даже успел заработать на Чёрном море первую боевую награду, заканчивал учёбу в корпусе брат Иван, которого он всегда навещал, бывая в Петербурге, подошла очередь Дмитрию и Владимиру становиться кадетами.
Алексей написал письмо Григорию, спрашивая, стоит ли ему добиваться перевода в Черноморский флот. Брат категорически отсоветовал это делать, упирая на то, что заниматься литературной работой, к которой Алексей имел склонность, в Черноморском флоте у него не будет возможности. Я много раз перечитывал это письмо, роковым образом сказавшееся на судьбе Алексея, пытался понять истинные мотивы Григория. Может быть, тому не хотелось стать на флоте вторым? Правда, пока служил отец, тот был Бутаковым 1-м, но у отца пенсия была уже не за горами. В 1840 году для доставки грузов на Камчатку предстояло отправиться военному транспорту «Або». По традиции командиру предоставлялось право самому выбрать себе старшего офицера. Командиром транспорта назначили Юнкера, и он, высоко ценя служебные качества Алексея Бутакова, предложил его кандидатуру, которая и была утверждена В ту пору дальние плавания случались редко, попасть в них считалось большой удачей. Не только потому, что моряки приобретали бесценный опыт, - это был отличный старт для дальнейшего карьерного роста По окончании кругосветки, как правило, щедро раздавались орденские и денежные награды, длительные отпуска И, без всякого сомнения, всё это вполне заслуженно и справедливо, потому что каждое подобное плавание для его участников было суровым экзаменом на прочность. Иногда судна попросту исчезали без следа О том, что с ними случилось, можно только гадать - моря и океаны надёжно хранят свои тайны. Контр-адмирал Иван Николаевич Бутаков, узнав о назначении сына, приехал из Николаева в Петербург, чтобы попрощаться с Алексеем перед кругосветным плаванием, дать ему последние советы и напутствие.
Второй целью поездки адмирала в столицу было поспособствовать назначению сына Ивана, который заканчивал Морской корпус, на Чёрное море, где уже служил Григорий. Ивана брат Григорий почему-то не отговаривал от службы на Чёрном море. Но все были довольны, и отец, и сыновья, разделяли радость Алексея, поймавшего за хвост птицу удачи. Но никогда не загадывай заранее. Зря так радовались своему назначению Алексей Бута-ков и другие счастливчики, попавшие на «Або». Счастье обернулось большой бедой, наложившей отпечаток на всю последующую службу Алексея Ивановича Бутакова и его товарищей и в определённой степени искалечившей их судьбы. Андрей Юнкер, опытный и смелый моряк, плавал на многих судах, прослужил на флоте двадцать лет. Казалось бы, всё прекрасно, кроме одного - за ним тянулся шлейф славы редкостного прохвоста. Правда, если вам скажут, что операцию, для которой вы легли в больницу, будет делать врач, большой души человек, душа любой компании, но очень слабый хирург, то это тоже не самый лучший вариант. При отправлении в кругосветное плавание от капитана требовалось лично проверить готовность экипажа, судовые запасы, как укладывается груз в трюм, не будет ли он смещаться во время сильной качки. И если бы только это! Обязанностей у любого корабельного офицера ровно столько, чтобы не оставалось ни минуты свободного времени. К изумлению экипажа, командир перепоручил свои капитанские обязанности Алексею Бутакову, будто у того не было собственных, и благополучно убыл с оказией в столицу, где предался всем порокам. Бутаков чувствовал себя обязанным Юнкеру и тем, что тот рекомендовал его на «Богатырь», и тем, что взял старшим офицером на «Або». Ведь именно Юнкер добился его назначения в кругосветное плавание, и поэтому Алексей Иванович безропотно работал за двоих.
Искать ангелов среди моряков - занятие несерьезное, но здесь, как показали последующие события, в роли капитана оказался сам нечистый. Молодые офицеры с «Або» получили воспитание не в пансионе благородных девиц. Сами были не прочь погулять, но всему своё время. На первом месте у военных моряков всегда стояла служба. Капитана между собой осуждали вовсе не за кутёж в столице, а за неисполнение своих обязанностей. В редкие свободные часы во время подготовки транспорта к плаванию молодёжь тоже деятельно отдыхала от корабельных трудов. Деньги летели по ветру, как осенние листья. Юнкер иногда наведывался в Кронштадт, но не за тем, чтобы заняться делом, а для того, чтобы в очередной раз заглянуть в денежный сундук.
В те времена командиру корабля при отправлении в кругосветное плавание выдавали сразу кругленькую сумму в звонкой монете и в векселях самых известных банков мира. В неё входили двухгодовое жалованье офицеров и команды, деньги на закупку продовольствия, медикаментов, на ремонт и экстраординарные расходы. Судовой денежный сундук хранился у капитана, и охранял его у дверей капитанской каюты часовой. Лейтенанты и мичманы пользовались появлением Юнкера, чтобы занять у него денег в счёт будущих периодов выплат жалованья. Дело это совершенно незаконное, и капитан-лейтенанту следовало приструнить подчинённых. Но Юнкер никому не отказывал, вёл себя как Аладдин, внезапно обнаруживший пещеру с золотом, даже поощрял: «Почему бы и не погулять, дело молодое, вот, мол, я в ваши годы…» Разница заключалась в том, что Юнкер проматывал казённые деньги, а лейтенанты и мичманы - своё будущее жалованье. Капитан-лейтенант давал в долг с лёгкостью необыкновенной, как будто денежный сундук был бездонным Часовой у капитанской каюты, охранявший казну, был бутафорией, защитить её от главного расхитителя он не мог.
Перед отправлением из Кронштадта моряки при горячем участии Юнкера закатили грандиозный прощальный обед. Готовили повара, доставленные из Петербурга Присутствовало множество друзей и знакомых. Обошлось это удовольствие в 3000 рублей - сумму невероятную по тем временам Цыганский хор и дамы полусвета помогли офицерскому составу расстаться с остатками лейтенантских и мичманских жалований. Теперь все сидели на крючке у капитана Даже если б кто и захотел в будущем списаться с корабля - это было исключено. Все находились по уши в долгах у Юнкера, а, точнее, перед казной. Отдавать же было нечем. Алексей Бутаков, увы, тоже не оказался исключением. В качестве его оправдания, напомню, что старшему офицеру стукнуло тогда всего лишь 24 года 5 сентября 1840 года пароход «Геркулес», вся мощь которого заключалась в его гордом имени, взял «Або» на буксир и, извергая огромные клубы чёрного дыма, натужно потащил транспорт до Толбухина маяка Там вступили под паруса. Первой портовой стоянкой был Копенгаген.
Обычно у датчан покупали недостающие карты, навигационные инструменты, пополняли провизию. От силы это занимало дня три. Юнкер убыл на берег и … пропал. Бутаков не на шутку обеспокоился. Стали искать капитана на берегу. Следы его нашлись через две недели в самой шикарной гостинице города О том, как он пировал и каким оказался щедрым, с восторгом и завистью поведали морякам «Або» офицеры с английского фрегата, которым посчастливилось оказаться с Юнкером в одном ресторане. Гулять так гулять! Англичане остались с глубоким убеждением, что у русских любой мичман получает, как английский адмирал. Весь экипаж скучал на судне. Плавание только начиналось, а от жалованья уже осталось меньше половины. С пустыми карманами на берегу делать было нечего, поэтому и торчали на судне. Наконец объявился не совсем протрезвевший капитан. Он отдал Бутакову приказание выйти в море, а сам удалился в каюту отсыпаться, объявив, что возлагает на Алексея Ивановича свои обязанности. Плавание продолжилось. 10 октября пришли в Портсмут. Северное море крепко потрепало судно, поэтому работ по устранению повреждений от шторма хватило и команде, и портовым служащим. Провизию поставлял англичанин Джон Кеттлер, незамедлительно объявившийся на судне в день его прихода в гавань. Солидный полный джентльмен предъявил пачку рекомендательных писем от русских капитанов. Но едва ли стоило их все показывать: некоторые рекомендации написали большие шутники. С крепкими морскими словечками и хорошо знакомыми русскому уху выражениями, они рекомендовали не слишком доверять предъявителю. Разочаровывать англичанина не стали, советы предшественников учли и в свою очередь оставили не менее красочно изложенное рекомендательное письмо.
Из книги История Авиации Спецвыпуск 1 автора Автор неизвестенРАСЧЕТЫ АДМИРАЛОВ И КОНСТРУКТОРОВ Еще летом 1937 г. аналитики из главного штаба японского флота, руководствуясь опытом воздушной войны в Китае, пришли к выводу о необходимости замены бомбардировщика G3M на более совершенный. Сейчас известно, что тяжелые потери самолетов
Из книги Очевидец Нюрнберга автора Зонненфельдт Рихард Из книги Очевидец Нюрнберга автора Зонненфельдт РихардГлава 3 Семья Роды продолжались уже двадцать три часа, но я по-прежнему так крепко держался в утробе моей матери, что пришлось наложить щипцы и вытащить меня на свет божий. Когда я достаточно повзрослел, мама всегда давала мне понять, что любит меня, несмотря на все муки,
Из книги Первые русские миноносцы автора Из книги Броненосный крейсер "Баян"(1897-1904) автора Мельников Рафаил Михайлович Из книги Проигравшие победители. Русские генералы автора Порошин Алексей АлександровичПроисхождение, семья Алексей Алексеевич Брусилов родился в Тифлисе 19 августа 1853 г. Его отец происходил из дворян Орловской губернии. В общем гербовнике Российской империи, составленном графом А. Бобринским, куда внесены дворянские роды, записано: «Фамилия Брусиловых
Из книги Что искал Третий рейх в Советской Арктике. Секреты «полярных волков» автора Ковалев Сергей АлексеевичСпор адмиралов: крейсера или подводные лодки? Этот спор начался еще в первые годы XX века и продолжался до середины столетия.«Германии, – провозгласил адмирал Альфред фон Тирпиц, обращаясь к рейхстагу в 1901 году, – не нужны субмарины». Именно поэтому Кайзерфлот получил
Из книги Из истории Тихоокеанского флота автора Шугалей Игорь Федорович2.2. СЕМЬЯ С.О. МАКАРОВА Среди материалов, связанных с именем известного отечественного флотоводца и учёного, вице-адмирала С.О. Макарова, в наименьшей степени исследованы те, что связаны с его семьёй. Наиболее полные сведения о родственниках адмирала имеются у
Из книги Эскадренные миноносцы класса Доброволец автора Мельников Рафаил Михайлович Из книги Цусима - знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I автора Галенин Борис Глебович2.5. Слово Адмиралов И Адмиралы сказали свое веское слово. Самым весомым оказалось оно у Командующего Морскими силами России на Тихом океане адмирала Евгения Ивановича Алексеева.Армия и флотРоссийская Империя имела на Дальнем Востоке значительные военные силы. В самой
Из книги Все авиа-шедевры Мессершмитта. Взлет и падение Люфтваффе автора Анцелиович Леонид ЛипмановичСемья Фердинанд Мессершмитт родился 19 сентября 1858 года, мечтал стать инженером и учился в Политехническом центре в Цюрихе. Там, когда ему еще не было 25 лет, женился на Эмме Вейл. Но тут же закрутил роман с очаровательной шестнадцатилетней Анной Марией Шаллер. Через год у
Из книги Траектория судьбы автора Калашников Михаил Тимофеевич Из книги Разведчики и шпионы автора Зигуненко Станислав НиколаевичСемья Фишеров Между тем, на самом деле его звали Вильям Генрихович Фишер. Именем умершего друга резидент нашей разведки назвался при аресте. Будучи профессионалом, он заготовил легенды на все случаи жизни. Факты же его реальной жизни были рассекречены сравнительно
Из книги Шок и трепет. Война в Ираке автора Лойко Сергей ЛеонидовичГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ БУТАКОВ
Именно Г.И. Бутаков, служивший на флоте в период перехода от парусного к паровому броненосному флоту, не только на практике руководил первыми боевыми действиями паровых судов, но и создал признанную в мире тактику их использования.
Григорий Бутаков родился 27 сентября 1820 года в Риге и происходил из семьи морского офицера Ивана Николаевича Бутакова, завершившего жизнь вице?адмиралом. 6 мая 1831 года Григорий поступил в Морской кадетский корпус и 9 января 1836 года успешно окончил курс. После 2?летней практики на Балтике мичмана направили на Черное море флаг?офицером к адмиралу М.П. Лазареву, главному командиру Черноморского флота и портов. Он попал в знаменитую «лазаревскую морскую школу»: много ходил в море, участвовал в боевых действиях у берегов Кавказа, за храбрость, находчивость и умение неоднократно получал награды. В 1847–1850 годах командиром тендера «Поспешный» лейтенант Бутаков проводил с лейтенантом И.А. Шестаковым опись отечественных и турецких берегов Черного моря и Босфора. За отличное выполнение задания оба были произведены в капитан?лейтенанты и награждены орденами Святой Анны 3?й степени, за составление лоции, которая вышла из печати в 1851 году, - пожалованы бриллиантовыми перстнями.
27 марта 1851 года Бутакова командировали в Англию, где он наблюдал за постройкой парохода «Дунай», привел судно в Николаев и 3 года командовал им. Тогда же моряк получил благоприятный отзыв на предложенный им компас с наклонной стрелкой. 3 декабря 1852 года он стал командиром лучшего пароходофрегата Черноморского флота «Владимир». На нем капитан?лейтенант в первом бою паровых судов 5 ноября 1853 года овладел турецким пароходом «Перваз?Бахри». Он, закладывая основы пароходной тактики, маневрировал так, чтобы расстреливать «Перваз?Бахри» с кормы, где у того не было пушек.
Из?за повреждения машин «Владимир» не участвовал в знаменитом Синопском сражении. Но Бутаков перешел на «Одессу» и временно заменил командира этого пароходофрегата, буксируя до Севастополя поврежденный корабль «Великий князь Константин» под флагом П.С. Нахимова.
В начале 1854 года англо?французский флот под предлогом защиты Турции вступил на Черное море. К весне все чаще неприятельские корабли стали появляться у берегов Крыма. «Владимир» не раз в разведке встречался с английскими и французскими пароходами, но уходил от них. Вести бой с неприятелем в одиночку единственный пароходофрегат специальной постройки не мог. Когда осенью 1854 года союзники высадили в Крыму десант с огромной парусно?паровой эскадры, русские парусники не могли этому помешать. После начала осады Севастополя активной частью флота оставались пароходы, в первую очередь «Владимир».
Бутаков воевал умело. Он применил искусственный крен пароходофрегата, что увеличило дальнобойность его пушек до 4–5 километров и позволило подавить батарею на Киленбалочных высотах. 9 октября 1854 года орудия «Владимира» впервые в истории русской морской артиллерии вели огонь по невидимой цели. Следующим летом, когда Бутаков внедрил усовершенствования в орудийных станках, удавалось вести огонь по берегу во время хода. Моряки «Владимира» внесли немало усовершенствований, в том числе блиндирование важнейших частей парохода.
Роль флота не ограничивалась обороной. 24 ноября 1854 года П.С. Нахимов приказал Бутакову отогнать французский пароход «Мегара», с которого наблюдали из Песочной бухты за рейдом. Капитан 1?го ранга, чтобы отвлечь внимание противника, направил пароходофрегат «Херсонес» для обстрела противника у Стрелецкой бухты. Сам Бутаков вышел первым и атаковал «Мегару», бежавшую к своему флоту, а затем поддержал «Херсонес». Когда же на отходе русские корабли вступили в бой с двумя английскими и французским пароходами, командир «Владимира» увлек одного из неприятелей под огонь береговых батарей. После этой дерзкой вылазки союзники постоянно держали у входа в бухту несколько больших пароходов.
«Владимир» вместе с другими кораблями не раз открывал огонь, прикрывая фланг русских укреплений и отражая атаки. При отступлении на Северную строну Севастополя корабль за два рейса перевез 2490 человек. В ночь на 31 августа его зажгли и затопили вместе с другими еще уцелевшими судами Черноморского флота.
26 августа 1856 года контр?адмирала Г.И. Бутакова назначили главным командиром Черноморского флота и портов. Однако Парижский мирный договор запретил России и Турции иметь крупные военно?морские силы на Черном море. Пришлось вместо восстановления флота заниматься сокращением учреждений и численности моряков. А в начале 1860 года Бутакова перевели на Балтийский флот начальником практической эскадры винтовых кораблей, которую создали для подготовки моряков парового флота. Контр?адмирал заставил серьезно учиться морскому делу всех. На кораблях были введены офицеры?дальномерщики, приборы для измерения дальности, для передачи с мостика на батарею данных о прицелах, учреждены сигналы для сообщения на другие корабли о скорости. Экспериментируя, контр?адмирал добился того, что разнотипные корабли научились двигаться согласованно. 5 сентября 1860 года его за отличную службу наградили орденом Станислава 1?й степени с мечами.
Осенью 1860 года моряка командировали в Англию и Францию для изучения развития кораблестроения и морского дела. Он уведомлял генерал?адмирала о том, что узнал нового, а также о своих разработках по теории пароходных эволюции, еще не известных за границей.
Назначенный весной 1861 года начальником эскадры винтовых канонерских лодок, Бутаков использовал их для проверки своих идей. В том же году он опубликовал книгу «Несколько отрывков из опыта начальных оснований пароходной тактики», с которой до кампании успели ознакомиться офицеры эскадры. Обучение он начал с проверки механиков, подготовка которых оставляла желать лучшего. По мере готовности лодки переводили на буксире в Гельсингфорс. В приказе от 11 июля 1861 года Бутаков сформулировал основные задачи обучения: превратить эскадру в стройную силу и освоить шхеры, в которых эскадре предстояло действовать. Избегая внешнего лоска, Бутаков добивался от командиров бесстрашного управления кораблями. К концу кампании лодки сплавались, хорошо держались в строю и совершали сложные маневры. Следующим летом Бутаков усложнил обучение, занявшись маневрированием при таранных ударах. За кампанию 1862 года моряки научились решительно ходить и действовать в шхерах, уверенно осуществляли все преобразования.
По окончании кампании Бутаков участвовал в успешных испытаниях шестовой мины, а затем был командирован для изучения опыта других флотов в Англию. Контр?адмирал познакомился с современными башнями, артиллерийскими орудиями. В начале 1863 года он вернулся и был назначен военно?морским атташе в Англию и Францию. Моряк способствовал отправке из Англии броненосной батареи «Первенец», посылал информацию о французской разборной канонерке, о подводной лодке и предложил в качестве средства борьбы с ней сети. Он пришел к мысли использовать электрические фонари в качестве боевых прожекторов и со временем применил на практике эту идею.
В 1863 году из печати вышел капитальный труд «Новые основания пароходной тактики», в котором моряк суммировал свои размышления и расчеты, проверенные в кампаниях предшествующих лет. За этот труд Академия наук присудила Г.И. Бутакову полную Демидовскую премию. Вскоре труд был переведен на французский, английский и испанский языки.
28 октября 1866 года Г.И. Бутакова произвели в вице?адмиралы. При открытии Всемирной Парижской выставки 1867 года он был избран председателем экспертной морской комиссии.
6 февраля 1867 года вице?адмирала назначили начальником эскадры броненосных судов, построенных в 1865–1866 годах. Чтобы за кампанию сделать эскадру боеспособной, он применил новую систему боевой подготовки. В отличие от парусного флота, для технически сложных кораблей следовало до начала кампании готовить экипажи на берегу, затем на стоянке, после чего следовала одиночная подготовка корабля на рейде и в море. Лишь потом можно было начинать эскадренные учения. В июне, закончив подготовку одиночных кораблей, эскадра собралась на Транзундском рейде. К концу кампании разнородные броненосные корабли научились удерживаться в строю. Моряки с любовью относились к своему делу, стремились совершенствовать свои знания, соревнуясь друг с другом. Летом 1868 года флагман усложнил подготовку. Две канонерские лодки переоборудовали в суда для таранных учений. Бутаков считал необходимым учить артиллеристов, чтобы они могли действовать исходя из требований боя. Моряки успешно стреляли с ходу по неподвижным треугольным щитам, учились попадать в щиты движущиеся. Когда в 1870 году на вооружение поступили нарезные орудия, Бутаков ввел учения по стрельбе во время качки. Моряков учили плавать. Флагман на переходах между портами проводил эволюции эскадры, действуя как в военном крейсерстве.
В первый месяц кампании 1869 года Бутаков практиковал крейсерства, при которых суда, двигаясь полным ходом, по очереди огибали суда, стоявшие на рейде, выписывая сложные восьмерки. Флагман добивался слаженности в маневрах отрядов однотипных судов.
Бутаков поддерживал внедрение предложений офицеров, сам нередко предлагал усовершенствования. По его инициативе началась подготовка минеров и опыты с минным оружием. Осенью 1869 года вице?адмирал основал минную школу для офицеров, в первую очередь добровольцев. С кампании 1870 года учения с атаками минных катеров на броненосцы стали систематическими. С 1873 года для отражения минных атак начали применять введенные Бутаковым на некоторых кораблях электрические прожекторы. В 1874 году на флоте была учреждена должность заведующего минной частью, а 1 октября были открыты минные офицерские классы и минная школа для матросов. Во многом это была заслуга Г.И. Бутакова.
По проекту Бутакова в 1874 году впервые оснастили броненосный фрегат «Петропавловск» противоминной артиллерией.
Проводились учения и по использованию тарана; чертежи эволюции после кампании раздали офицерам для руководства.
В 1877 году Бутаков подготовил и подал записку, в которой утверждал, что Россия не имеет ни броненосного, ни крейсерского флота, располагая массой прекрасных, но единичных судов. Он предложил строить крейсера и броненосцы сериями, проектируя их в соответствии с предполагаемыми задачами флотов, и готовить для них кадры.
С началом русско?турецкой войны 1877–1878 годов броненосную эскадру Балтийского флота принял генерал?адмирал. Бутакову поручили командование отрядом эскадры. В начале войны этот отряд установил минные заграждения у Выборга, Динамюнде и Свеаборга. Когда весной 1878 года возникла опасность появления британского флота, вице?адмирал предложил держать отряды минных катеров в Кронштадте, Свеаборге, Роченсальме, Бьорке, Нарве, послать в Свеаборг отряд броненосцев, создать на побережье линии оптического телеграфа, связав им наблюдательные пункты со столицей, установить минные банки в разных местах Финского залива. Он показал слабость обороны Кронштадта и Санкт?Петербурга. По рекомендации флотоводца совещание приняло решение усилить минные заграждения, прикрыв их артиллерией береговых батарей и кораблей, дополнительно оснащенных мортирами.
16 апреля Бутакова произвели в адмиралы и вскоре назначили начальником береговой и морской обороны Свеаборга. Моряк привел в базу отряд старых броненосцев. Он занимался многочисленными работами по усилению крепости, подготовке мин заграждения и т. п. Пришлось исправлять многие недочеты мирного времени, в том числе и следствия злоупотреблений.
Занимаясь вопросами подготовки судов, стоявших в Свеаборге, летом 1878 года Бутаков приказом ввел первый в мире шлюпочный трал для обнаружения и уничтожения якорных мин. В 1879–1880 годах он разработал и организовал морскую игру.
В начале 1881 года Г.И. Бутакова назначили главным командиром Петербургского порта. Однако, защищая интересы флота, он оказался в конфликте с вышестоящим руководством, был снят с поста и назначен в Государственный совет. Адмирал тяжело переживал свое увольнение и в ночь на 31 мая 1882 года скончался от апоплексического удара.
Бутаков явился связующим звеном между моряками лазаревской школы, преимущественно парусниками, привыкшими добиваться побед физическими силами матросов и собственным мужеством, и новым поколением офицеров, для которых важнейшее значение имело техническое образование. Его книга «Новые основания пароходной тактики» стала пособием для моряков разных стран.
Из книги 100 великих россиян автора Рыжов Константин Владиславович Из книги Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима автораГригорий VII Гильдебранд и Григорий - епископ нисский} Приводимый ниже параллелизм накладывает некоторые детали биографии римского папы XI века Григория VII на жизнеописание известного христианского святого Григория, епископа нисского (ниццкого), а западный Рим - на
автора Доценко Виталий ДмитриевичБУТАКОВ НЕ НУЖДАЕТСЯ В ЧУЖОЙ СЛАВЕ Адмирала Григория Ивановича Бутакова часто ставят в один ряд с адмиралами Ф. Ф. Ушаковым, П. С. Нахимовым, С. О. Макаровым. Бутаков только один разучаствовал в морском бою: будучи капитан-лейтенантом, он одержал победу над турецким
автора Грегоровиус Фердинанд4. Григорий заключает мир с Агилульфом. - Фока вступает на трон в Византии. - Григорий шлет ему свое приветствие. - Колонна Фоки на римском форуме В действительности Григорий пользовался почти всей властью государя, так как нити политического управления сами собою
Из книги История города Рима в Средние века автора Грегоровиус Фердинанд4. Валентин I, папа. - Григорий IV, папа. - Сарацины проникают в Средиземное море. - Они основывают свое государство в Сицилии. - Григорий IV строит Новую Остию. - Распадение монархии Карла. - Смерть Людовика Благочестивого. - Лотарь - единый император. - Верденский раздел
Из книги История города Рима в Средние века автора Грегоровиус Фердинанд6. В Генрихе возрождается мужество. - Рудольф Швабский, король. - Генрих возвращается в Гер манию, Григорий - в Рим. - Падение последних лангобардских династий в Южной Италии. - Значение лангобардского народа. – Роберт присягает Григорию как вассал. - Вильгельм
Из книги История города Рима в Средние века автора Грегоровиус Фердинанд2. Григорий X едет в Лион. - Гвельфы и гибеллины во Флоренции. - Собор в Лионе. - Григорий X издает закон о конклаве. - Жалованная грамота Рудольфа в пользу церкви. - Взгляд Григория X на отношения церкви к империи. - Грамота, данная Лозанне. - Григорий X во Флоренции. - Его
Из книги Доктор Фауст. Христос глазами антихриста. Корабль «Ваза» автора Носовский Глеб Владимирович66. Старинная легенда утверждает, что папа Григорий VII «был Фаустом» Но ведь Григорий VII - это действительно отражение Андроника-Христа Как показано в книге А.Т. Фоменко «Античность - это Средневековье», гл. 4, знаменитый папа Григорий VII Гильдебранд якобы из XI века
Из книги Поход «Челюскина» автора Автор неизвестенКочегар Н. Бутаков. Каюры зовут дальше Двенадцатого апреля я вылетел на самолете Молокова в парашютном ящике. Через 50 минут меня уже высадили в Ванкареме. Здесь я закусил и с четырех часов дня был поставлен на зарядку моторов.13 апреля в семь часов утра по распоряжению
Из книги Русские в истории Америки автора Петров Виктор ПорфирьевичГригорий Иванович Шелихов В истории проникновения русских на Алеутские острова и в северо-западную часть Американского материка, носящую теперь название Аляска, безусловно, самое почетное место принадлежит Григорию Ивановичу Шелихову.Конечно, и до Шелихова десятки
Из книги Мифы и легенды Российского флота автора Доценко Виталий ДмитриевичБУТАКОВ НЕ НУЖДАЕТСЯ В ЧУЖОЙ СЛАВЕ Адмирала Григория Ивановича Бутакова часто ставят в один ряд с адмиралами Ф. Ф. Ушаковым, П. С. Нахимовым, С. О. Макаровым. Бутаков только один раз участвовал в морском бою: будучи капитан-лейтенантом, он одержал победу над турецким
автора Глазырин Максим ЮрьевичШелихов Григорий Иванович «Рос Шелихов без войск, без громоносных силПритёк в Америку чрез бурные пучиныИ нову область ей и Богу покорил»Шелихов Г. И. (г. Рыльск, Курская губ., 1747–1795), русский купец, мореплаватель, основатель первых поселений в Русской Америке. Г. И. Шелихов
Из книги Русские землепроходцы – слава и гордость Руси автора Глазырин Максим ЮрьевичЛангсдорф Григорий Иванович Лангсдорф Григорий Иванович (1774–1852), русский дипломат, целитель («врач») (хирург), этнограф, путешественник.1803 год. Г. И. Лангсдорф участвует в походе И. Ф. Крузенштерна и Н. П. Резанова. Он побывал в Петропавловске-на-Камчатке и в Русской
Из книги Русские землепроходцы – слава и гордость Руси автора Глазырин Максим ЮрьевичБутаков Алексей Иванович Бутаков Алексей Иванович (1816–1869), русский гидрограф, контр-адмирал.1840–1842 годы. А. И. Бутаков совершает кругосветное путешествие на судне «Або». Он посещает: Мозамбик, Никобарские острова, Сингапур, Камчатку,
Из книги Эпоха становления русской живописи автора Бутромеев Владимир Владимирович Из книги История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции автора Петелин Виктор ВасильевичГригорий Иванович Коновалов (1 октября (18 сентября) 1908 – 17 апреля 1987) Родился в крестьянской семье в селе Боголюбовка Самарской губернии, остался без родителей, рано начал зарабатывать себе на хлеб, учился в Перми, в 1936 году окончил Пермский педагогический институт,
Именно Г.И. Бутаков, служивший на флоте в период перехода от парусного к паровому броненосному флоту, не только на практике руководил первыми боевыми действиями паровых судов, но и создал признанную в мире тактику их использования.
Григорий Бутаков родился 27 сентября 1820 года в Риге и происходил из семьи морского офицера Ивана Николаевича Бутакова, завершившего жизнь вице-адмиралом. 6 мая 1831 года Григорий поступил в Морской кадетский корпус и 9 января 1836 года успешно окончил курс. После 2-летней практики на Балтике мичмана направили на Черное море флаг-офицером к адмиралу М.П. Лазареву, главному командиру Черноморского флота и портов. Он попал в знаменитую "лазаревскую морскую школу": много ходил в море, участвовал в боевых действиях у берегов Кавказа, за храбрость, находчивость и умение неоднократно получал награды. В 1847–1850 годах командиром тендера "Поспешный" лейтенант Бутаков проводил с лейтенантом И.А. Шестаковым опись отечественных и турецких берегов Черного моря и Босфора. За отличное выполнение задания оба были произведены в капитан-лейтенанты и награждены орденами Святой Анны 3-й степени, за составление лоции, которая вышла из печати в 1851 году, - пожалованы бриллиантовыми перстнями.
27 марта 1851 года Бутакова командировали в Англию, где он наблюдал за постройкой парохода "Дунай", привел судно в Николаев и 3 года командовал им. Тогда же моряк получил благоприятный отзыв на предложенный им компас с наклонной стрелкой. 3 декабря 1852 года он стал командиром лучшего пароходофрегата Черноморского флота "Владимир". На нем капитан-лейтенант в первом бою паровых судов 5 ноября 1853 года овладел турецким пароходом "Перваз-Бахри". Он, закладывая основы пароходной тактики, маневрировал так, чтобы расстреливать "Перваз-Бахри" с кормы, где у того не было пушек.
Из-за повреждения машин "Владимир" не участвовал в знаменитом Синопском сражении. Но Бутаков перешел на "Одессу" и временно заменил командира этого пароходофрегата, буксируя до Севастополя поврежденный корабль "Великий князь Константин" под флагом П.С. Нахимова.
В начале 1854 года англо-французский флот под предлогом защиты Турции вступил на Черное море. К весне все чаще неприятельские корабли стали появляться у берегов Крыма. "Владимир" не раз в разведке встречался с английскими и французскими пароходами, но уходил от них. Вести бой с неприятелем в одиночку единственный пароходофрегат специальной постройки не мог. Когда осенью 1854 года союзники высадили в Крыму десант с огромной парусно-паровой эскадры, русские парусники не могли этому помешать. После начала осады Севастополя активной частью флота оставались пароходы, в первую очередь "Владимир".
Бутаков воевал умело. Он применил искусственный крен пароходофрегата, что увеличило дальнобойность его пушек до 4–5 километров и позволило подавить батарею на Киленбалочных высотах. 9 октября 1854 года орудия "Владимира" впервые в истории русской морской артиллерии вели огонь по невидимой цели. Следующим летом, когда Бутаков внедрил усовершенствования в орудийных станках, удавалось вести огонь по берегу во время хода. Моряки "Владимира" внесли немало усовершенствований, в том числе блиндирование важнейших частей парохода.
Роль флота не ограничивалась обороной. 24 ноября 1854 года П.С. Нахимов приказал Бутакову отогнать французский пароход "Мегара", с которого наблюдали из Песочной бухты за рейдом. Капитан 1-го ранга, чтобы отвлечь внимание противника, направил пароходофрегат "Херсонес" для обстрела противника у Стрелецкой бухты. Сам Бутаков вышел первым и атаковал "Мегару", бежавшую к своему флоту, а затем поддержал "Херсонес". Когда же на отходе русские корабли вступили в бой с двумя английскими и французским пароходами, командир "Владимира" увлек одного из неприятелей под огонь береговых батарей. После этой дерзкой вылазки союзники постоянно держали у входа в бухту несколько больших пароходов.
"Владимир" вместе с другими кораблями не раз открывал огонь, прикрывая фланг русских укреплений и отражая атаки. При отступлении на Северную строну Севастополя корабль за два рейса перевез 2490 человек. В ночь на 31 августа его зажгли и затопили вместе с другими еще уцелевшими судами Черноморского флота.
26 августа 1856 года контр-адмирала Г.И. Бутакова назначили главным командиром Черноморского флота и портов. Однако Парижский мирный договор запретил России и Турции иметь крупные военно-морские силы на Черном море. Пришлось вместо восстановления флота заниматься сокращением учреждений и численности моряков. А в начале 1860 года Бутакова перевели на Балтийский флот начальником практической эскадры винтовых кораблей, которую создали для подготовки моряков парового флота. Контр-адмирал заставил серьезно учиться морскому делу всех. На кораблях были введены офицеры-дальномерщики, приборы для измерения дальности, для передачи с мостика на батарею данных о прицелах, учреждены сигналы для сообщения на другие корабли о скорости. Экспериментируя, контр-адмирал добился того, что разнотипные корабли научились двигаться согласованно. 5 сентября 1860 года его за отличную службу наградили орденом Станислава 1-й степени с мечами.
Осенью 1860 года моряка командировали в Англию и Францию для изучения развития кораблестроения и морского дела. Он уведомлял генерал-адмирала о том, что узнал нового, а также о своих разработках по теории пароходных эволюции, еще не известных за границей.
Назначенный весной 1861 года начальником эскадры винтовых канонерских лодок, Бутаков использовал их для проверки своих идей. В том же году он опубликовал книгу "Несколько отрывков из опыта начальных оснований пароходной тактики", с которой до кампании успели ознакомиться офицеры эскадры. Обучение он начал с проверки механиков, подготовка которых оставляла желать лучшего. По мере готовности лодки переводили на буксире в Гельсингфорс. В приказе от 11 июля 1861 года Бутаков сформулировал основные задачи обучения: превратить эскадру в стройную силу и освоить шхеры, в которых эскадре предстояло действовать. Избегая внешнего лоска, Бутаков добивался от командиров бесстрашного управления кораблями. К концу кампании лодки сплавались, хорошо держались в строю и совершали сложные маневры. Следующим летом Бутаков усложнил обучение, занявшись маневрированием при таранных ударах. За кампанию 1862 года моряки научились решительно ходить и действовать в шхерах, уверенно осуществляли все преобразования.
По окончании кампании Бутаков участвовал в успешных испытаниях шестовой мины, а затем был командирован для изучения опыта других флотов в Англию. Контр-адмирал познакомился с современными башнями, артиллерийскими орудиями. В начале 1863 года он вернулся и был назначен военно-морским атташе в Англию и Францию. Моряк способствовал отправке из Англии броненосной батареи "Первенец", посылал информацию о французской разборной канонерке, о подводной лодке и предложил в качестве средства борьбы с ней сети. Он пришел к мысли использовать электрические фонари в качестве боевых прожекторов и со временем применил на практике эту идею.
В 1863 году из печати вышел капитальный труд "Новые основания пароходной тактики", в котором моряк суммировал свои размышления и расчеты, проверенные в кампаниях предшествующих лет. За этот труд Академия наук присудила Г.И. Бутакову полную Демидовскую премию. Вскоре труд был переведен на французский, английский и испанский языки.
28 октября 1866 года Г.И. Бутакова произвели в вице-адмиралы. При открытии Всемирной Парижской выставки 1867 года он был избран председателем экспертной морской комиссии.
6 февраля 1867 года вице-адмирала назначили начальником эскадры броненосных судов, построенных в 1865–1866 годах. Чтобы за кампанию сделать эскадру боеспособной, он применил новую систему боевой подготовки. В отличие от парусного флота, для технически сложных кораблей следовало до начала кампании готовить экипажи на берегу, затем на стоянке, после чего следовала одиночная подготовка корабля на рейде и в море. Лишь потом можно было начинать эскадренные учения. В июне, закончив подготовку одиночных кораблей, эскадра собралась на Транзундском рейде. К концу кампании разнородные броненосные корабли научились удерживаться в строю. Моряки с любовью относились к своему делу, стремились совершенствовать свои знания, соревнуясь друг с другом. Летом 1868 года флагман усложнил подготовку. Две канонерские лодки переоборудовали в суда для таранных учений. Бутаков считал необходимым учить артиллеристов, чтобы они могли действовать исходя из требований боя. Моряки успешно стреляли с ходу по неподвижным треугольным щитам, учились попадать в щиты движущиеся. Когда в 1870 году на вооружение поступили нарезные орудия, Бутаков ввел учения по стрельбе во время качки. Моряков учили плавать. Флагман на переходах между портами проводил эволюции эскадры, действуя как в военном крейсерстве.
В первый месяц кампании 1869 года Бутаков практиковал крейсерства, при которых суда, двигаясь полным ходом, по очереди огибали суда, стоявшие на рейде, выписывая сложные восьмерки. Флагман добивался слаженности в маневрах отрядов однотипных судов.
Бутаков поддерживал внедрение предложений офицеров, сам нередко предлагал усовершенствования. По его инициативе началась подготовка минеров и опыты с минным оружием. Осенью 1869 года вице-адмирал основал минную школу для офицеров, в первую очередь добровольцев. С кампании 1870 года учения с атаками минных катеров на броненосцы стали систематическими. С 1873 года для отражения минных атак начали применять введенные Бутаковым на некоторых кораблях электрические прожекторы. В 1874 году на флоте была учреждена должность заведующего минной частью, а 1 октября были открыты минные офицерские классы и минная школа для матросов. Во многом это была заслуга Г.И. Бутакова.
По проекту Бутакова в 1874 году впервые оснастили броненосный фрегат "Петропавловск" противоминной артиллерией.
Проводились учения и по использованию тарана; чертежи эволюции после кампании раздали офицерам для руководства.
В 1877 году Бутаков подготовил и подал записку, в которой утверждал, что Россия не имеет ни броненосного, ни крейсерского флота, располагая массой прекрасных, но единичных судов. Он предложил строить крейсера и броненосцы сериями, проектируя их в соответствии с предполагаемыми задачами флотов, и готовить для них кадры.
С началом русско-турецкой войны 1877–1878 годов броненосную эскадру Балтийского флота принял генерал-адмирал. Бутакову поручили командование отрядом эскадры. В начале войны этот отряд установил минные заграждения у Выборга, Динамюнде и Свеаборга. Когда весной 1878 года возникла опасность появления британского флота, вице-адмирал предложил держать отряды минных катеров в Кронштадте, Свеаборге, Роченсальме, Бьорке, Нарве, послать в Свеаборг отряд броненосцев, создать на побережье линии оптического телеграфа, связав им наблюдательные пункты со столицей, установить минные банки в разных местах Финского залива. Он показал слабость обороны Кронштадта и Санкт-Петербурга. По рекомендации флотоводца совещание приняло решение усилить минные заграждения, прикрыв их артиллерией береговых батарей и кораблей, дополнительно оснащенных мортирами.
16 апреля Бутакова произвели в адмиралы и вскоре назначили начальником береговой и морской обороны Свеаборга. Моряк привел в базу отряд старых броненосцев. Он занимался многочисленными работами по усилению крепости, подготовке мин заграждения и т.п. Пришлось исправлять многие недочеты мирного времени, в том числе и следствия злоупотреблений.
Занимаясь вопросами подготовки судов, стоявших в Свеаборге, летом 1878 года Бутаков приказом ввел первый в мире шлюпочный трал для обнаружения и уничтожения якорных мин. В 1879–1880 годах он разработал и организовал морскую игру.
В начале 1881 года Г.И. Бутакова назначили главным командиром Петербургского порта. Однако, защищая интересы флота, он оказался в конфликте с вышестоящим руководством, был снят с поста и назначен в Государственный совет. Адмирал тяжело переживал свое увольнение и в ночь на 31 мая 1882 года скончался от апоплексического удара.
Бутаков явился связующим звеном между моряками лазаревской школы, преимущественно парусниками, привыкшими добиваться побед физическими силами матросов и собственным мужеством, и новым поколением офицеров, для которых важнейшее значение имело техническое образование. Его книга "Новые основания пароходной тактики" стала пособием для моряков разных стран.
Статья Л.А. Кузнецова в сборнике "Гангут" №2, 1991 годНачиная со второй половины 30-х годов Военно-Морской Флот СССР стал интенсивно пополняться новыми кораблями, для которых требовался хорошо подготовленный личный состав. В связи с этим возникла острая необходимость в современном учебном корабле, поскольку давно использовавшийся в этом качестве крейсер "Аврора" уже перестал удовлетворять возросшим требованиям. А отказ в конце 1934 года от продолжения капитального ремонта энергетической установки превратил его в несамоходную учебную базу.
Загруженность судостроительных предприятий не способствовала оперативному решению поставленной задачи. Поэтому как нельзя кстати оказалось предложение комиссии под председательством заместителя начальника Главного морского штаба флагмана 2 ранга В.А.Алафузова. Рассматривая 9 и 10 февраля 1939 года вопрос о возможности переделки недостроенного крейсера "Адмирал Бутаков" в самоходный артиллерийский щит, она признала более целесообразным переоборудовать его в учебный корабль, так нужный флоту; к тому же такой артщит использовать в Финском заливе оказалось сложно.
Правда, разработанное вскоре тактико-техническое задание (ТТЗ) оставалось в духе старого проекта крейсера, так как предусматривало вооружение корабля только палубными 130- и 100-мм артиллерийскими установками. Поэтому Научно-технический комитет (НТК) рекомендовал заменить их на 130-мм "башенные миноносные установки" и предусмотреть вооружение 76,2- и 37-мм зенитными орудиями (также в башнях) новых образцов и современных крейсерских приборов управления артиллерийским огнем. Учитывая мнение НТК, Главный военный совет (ГВС) флота 25 августа 1939 года утвердил основные тактико-технические элементы (ТТЭ) учебно-артиллерийского корабля, переоборудоваемого из недостроенного крейсера, и обязал НТК представить новое ТТЗ к 1 октября.
Согласно внесенным коррективам, на крейсере следовало разместить по восемь 130- (Б2-ЛМ), 76,2- (39К) в двухорудийных башенноподобных установках, восемь 37-мм (46К) орудий - в четырехствольных и столько же 12,7-мм пулеметов ДШК в четырех башенках. В состав минно-торпедного вооружения надлежало включить пятитрубный 533-мм торпедный аппарат, глубинные бомбы и принимаемые на верхнюю палубу мины заграждения. Для энергетической установки следовало воспользоваться механизмами кораблей проектов №30 (эсминец типа "Огневой") или №48 (лидер типа "Киев") с их эшелонным раположением под броневой палубой. Оговаривалась дальность плавания экономическим ходом - не менее 5000 миль и автономность - порядка 15 суток.
Легкие крейсера "Адмирал Бутаков" и "Адмирал Спиридов" на стапеле, 1915 год
Разработку эскизного и технического проектов намечалось поручить одному из конструкторских бюро Наркомата судостроительной промышленности (НКСП) с ее выполнением, согласно постановлению ГВС ВМФ, соответственно к 1 января и 1 мая 1940 года, с тем чтобы произвести переоборудование корабля и сдать его в 1941 году. Однако НКСП, ссылаясь на загруженность конструкторского бюро, брался исполнить в течение 1949 года только первую половину работы, вторая же переносилась на следующий год. В связи с этим начало переоборудования отодвигалось на конец 1941 года с возможным его окончанием в 1943 году. Поэтому, учитывая создавшееся положение, начальник Управления кораблестроения (УК) инженер-флагман 3 ранга А. А. Жуков счел возможным согласиться с мнением НКСП и просил ГВС утвердить эти сроки проектирования корабля. После одобрения 18 февраля 1940 года начальником ГМШ флагманом флота 2 ранга Л. М. Галлером тактико-технического задания ЦКБ-32 получило 23 марта наряд на разработку проекта переоборудования "Адмирала Бутакова" в учебный крейсер с представлением эскизного проекта в IV квартале. Обязанности главного конструктора возложили на инженера Л. М. Ногида, за механическую часть отвечал А. Е. Певзнер.
Работа над проектом, получившим №78, оказалась весьма сложной, так как требовала проработки ряда принципиальных вопросов, разрешение которых связывалось с "необходимостью считаться с уже существующею на корабле конструкцией". Кроме того, требовались тщательный доковый осмотр корпуса на предмет его годности, очистка помещений от лишнего хлама, снятие отдельных деталей механизмов и не полностью смонтированных котлов. От выполнения этих мероприятий в первую очередь зависел срок сдачи проекта, ибо требовалась проверка чертежей и съемки с натуры как снаружи, так и внутри корпуса.
Приступая к разработке проекта, ЦКБ-32 поставило перед собой задачу максимально использовать корпус и главным образом его подводную часть, с тем чтобы сохранить линии внутренних гребных валов и их мортиры и выкружки. Тем более что, как показал ориентировочный расчет валопровода, первоначальная конструкция мортир позволяла разместить внутри них новую дейдвудную трубу для вала диаметром около 325 мм (диаметр прежнего - около 270 мм). А это уже оказывалось достаточным для передачи мощности в 30000 л. с. на каждый из двух гребных винтов. Правда, для этого требовалось принять линейное расположение механизмов, так как только оно позволяло сохранить условия технического задания, предусматривающего размещение и разборку турбозубчатого агрегата (ТЗА) под броневой палубой.
Произошли изменения и в котельной установке (по ТТЗ - четыре котла с корабля проекта №30 и два вспомогательных, разработанных для проекта №59 - эскадренного тральщика "Владимир Полухин"), так как для нее более приемлемыми оказались котлы проекта №29 (сторожевой корабль типа "Ястреб"), да и то у них следовало несколько уменьшить топочный объем и принять другое расположение арматуры, чтобы они также могли поместиться под броневой палубой. В качестве вспомогательного предполагалась установка котла с корабля проекта №26 (крейсер типа "Киров"). Такое расположение механизмов и котлов, утвержденное начальником ГМШ 13 июня, позволяло сократить срок постройки (уменьшало объем корпусных работ и соответственно срок пребывания в доке) и уменьшить длину машинно-котельной установки на 2,5 м, установить одну дымовую трубу, что создавало дополнительные выгоды при размещении артиллерии, самолетов, шлюпочного устройства и пр., а также давало заметный выигрыш в остойчивости (метацентрическая высота повышалась на 50--100 мм) и в массе принимаемого балласта.
Проекция крейсера проекта 78
Завершив работу, ЦКБ-32 направило 14 августа эскизный проект №78 на утверждение в Управление кораблестроения, где 23 августа состоялось его рассмотрение техническим советом при НТК. В ходе обсуждения проекта предлагалось принять во внимание следующие рекомендации: снизить высоту фок-мачты на один ярус (мнение контр-адмирала И. И. Грена), осуществить более рациональную планировку внутренних помещений с увеличением площади центральных артилларийских постов, сократить многотипность аппаратуры связи и предусмотреть сорок штатных мест для курсантов электромеханических специальностей.
Не нашло поддержки интересное предложение, высказанное инженер-капитаном 2 ранга Н. Н. Зевельтом, об установке в носовой части 130-мм универсальных установок Б-24, поскольку их разработка находилась в стадии эскизного проекта и могла задержать срок готовности учебного корабля. Наибольшие же сложности возникли при определении оценки остойчивости и нагрузки корабля, так как по ним отсутствовало единое мнение НТК и ЦКБ-32. Так, первый считал, что для достижения начальной метацентрической высоты при стандартном водоизмещении 0,33 м следовало принять 500 т балласта, а расчеты второго выражались соответственно цифрами 0,36 м и 1200 т, но при этом возникала угроза ухода под воду броневого пояса при полном водоизмещении. Поэтому техсовет, посчитав возможным утвердить эскизный проект №78 как удовлетворящий поставленным кораблю требованиям и ТТЗ, рекомендовал принять меры по улучшению остойчивости. Для достижения этой цели он счел нужным ограничить начальную метацентрическую высоту при нормальном водоизмещении 0,75 м, ссылаясь на опыт эксплуатации легкого крейсера "Красный Крым" (бывший "Светлана", головной в серии крейсеров), имевшего эту величину, равную 0,72 м; как при переходе из Балтийского моря в Черное, так и при дальнейшей службе он показал достаточно хорошие мореходные качества.
Из других пожеланий, которые следовало учесть при дальнейшем проектировании, можно отметить применение герметичных стеллажей для хранения запасных торпед, как на лидере "Ташкент" и установку параванного устройства со шпироном по образцу немецких кораблей с креплением коренных концов тралящих частей на уровне основной линии. Что касается достижения указанных параметров остойчивости, что обеспечивалось в основном правильным распределением составляющих весовой нагрузки корабля, то ЦКБ-32 посчитало более рациональным установку бортовых булей. Но окончательное решении вопроса оставалось в компетенции начальника НТК по ходу разработки технического проекта.
Тем временем техотдел Краснознаменного Балтийского флота наконец-то приступил к выполнению указания командования от 17 мая о подготовке "Адмирала Бутакова" к осмотру и очистке помещений. Обследование корабля велось со 2 по 14 сентября в доке им. Митрофанова в Кронштадте. Оно показало, что корпус имеет значительное оборжавление, особенно в районе переменной ватерлинии, где глубина большого количества раковин достигала 2,5 -- 3 мм, что уменьшало толщину листов свыше чем на 25%, 2/3 головок всех заклепок также были изъедены ржавчиной. В главнойм броневом поясе, еще не окончательно собранном, с каждого борта отсутствовали по две броневые плиты. Примерно на половину не была проклепана броня верхней палубы, а на остальной ее части из-за проржавевших головок надлежало заменить 90% заклепок.
Набор корабля находился в удовлетворительном состоянии. По мнению комиссии, его корпус в целом после производства работ по замене частей, затронутых ржавчиной (полная смена двух днищевых поясьев наружной обшивки с каждого борта, отдельных частей платформ, настила второго дна при необходимости в районе турбинных отделений, переклепка 75% всех заклепок и пр.), оказывался вполне пригодным для дальнейшей эксплуатации и мог быть использован для переоборудования в учебный крейсер. Правда не удалось выяснить состояние ширстрека под бортовой броней, баллеров рулей, набора в бортовых отсеках, накладных листов второго дна по стрингерам в котельных отделениях. А это, по опыту подобных работ, означало, что при подробной дефектации и в процессе перестройки объем заменяемого металла мог возрасти вдвое.
Окончательное приведение корабля в порядок завершилось к коцу декабря. С него сняли оставшееся оборудование, очистили трюмы и внутренние помещения от мусора. Подводную часть также очистили от ржавчины и покрасили; в целом корпус привели в состояние, уменьшающее его износ при консервации.
Между тем, ЦКБ-32 внесло в проект последние рекомендации различных подразделений военно-морского флота, в том числе предусмотрело и свой вариант установки булей, и направило его на заключение в Управление кораблестроения. Таким образом, основные элементы учебного крейсера "Аврора" (такое название кораблю присвоили 25 ноября), полученные в эскизном проекте, выглядели следующим образом (в скобках данные варианта с булями): водоизмещение стандартное 7800 (6810), нормальное 8500 (7535) т, наибольшая длина 158,4, ширина по КВЛ без брони 15,18, высота борта до верхней палубы 9,03, осадка при нормальном водоизмещении 6,45 (5,55 м), поперечная метацентрическая высота при стандартном водоизмещении 0,36 м (0,82), общая мощность энергетической установки (две паровые турбины по типу проекта №30, шесть главных паровых котлов проекта №29 и вспомогательный котел проекта №26) 54000 л. с., скорость полного и экономического хода 28 и 14 уз при соответствующей дальности плавания 1300 и 4000 миль, полный запас топлива около 1200 т, автономность 15 сут.
Бронирование включало главный 75- и верхний 25-мм бортовые пояса. Причем главный пояс возвышался над ГВЛ при нормальном водоизмещении в случае установки булей на 1,23 м, с погружением в воду -- на 0,87 м, а без бортовых наделок он при полном водоизмещении уходил под воду. 20-мм листами бронировались верхняя и нижняя палубы, барбеты и перегрузочные помещения, 50-мм -- траверз на 125-м шпангоуте, крыша и труба боевой рубки (толщина стенок 100 мм); башенноподобные установки главного калибра и 76,2-мм зенитных орудий защищались 8-мм, а 37-мм автоматов и 12,7-мм пулеметов -- соответственно 14- и 10-мм броней.
Артиллерийское вооружение: согласно утвержденным ГВС основным ТТЭ с боезопасом на каждый 130-, 76,2-, 37- и 12,7-мм ствол соответственно по 200, 300, 1000 и 2500 выстрелов. Минно-торпедное вооружение: два трехтрубных 533-мм торпедных аппарата типа 1-Н и сорок (в перегрузку) мин заграждения типа АГ или КБ-3, бомбовое -- по двадцать больших и малых глубинных бомб. Имелось по два боевых и запасных паравана К-1. Приборы управления артиллерийским огнем главного калибра состояли из носовой группы КДП2-8 "Б-41-3" с центральным постом по схеме проекта крейсера №68 (типа "Чапаев") и кормовой -- КДП2-4 "Б-43-1" -- проекта №30. Зенитные орудия правого борта управлялись с помощью стабилизированного поста наводки СНП-250, левого борта -- СВП-29. Вооружение корабля дополнялось самолетом КОР-2 и дымовой аппаратурой ДА-№ 2Б и ДА-1, тремя 90-см боевыми и четырьмя 45-см сигнальными прожекторами.
Средства связи -- типовые для легкого крейсера. Число практикантов состояло из восьмидесяти слушателей минно-торпедных, штурманских и специалистов средств связи (180 человек) и курсантов электромеханических специальностей (40 человек). Корабль должен был иметь возможность самостоятельно возвращаться на базу при затоплении двух любых отсеков, однако в эскизном проекте это не относилось к случаю затопления обоих турбинных отделений, с чем Управлению кораблестроения пришлось согласиться, так как корабль имел линейное расположение машинно-котельной установки. По заключению Управления кораблестроения предложенное в проекте №78 общее расположение получило одобрение при обязательном выполнении ЦКБ-32 следующих указаний: для достижения достаточной остойчивости для различных вариантов нагрузки разрешить установку булей; пересмотреть размещение надстроек и постов на фок-мачте, уменьшив ее высоту и громоздкость; принять в техническом проекте установку четырех турбогенераторов и двух дизель генераторов по 165 кВт каждый; исполнить прочие замечания центральных управлений военно-морского флота.
Однако согласившись с возможностью реализации этого проекта, начальник Управления кораблестроения инженер-контр-адмирал Н. В. Исаченков все же посчитал необходимым отказаться от переоборудования "Адмирала Бутакова" в учебный крейсер, поскольку общая трудоемкость работ по восстановлению корпуса в случае установки булей становилась сопоставимой с постройкой нового корабля и таким образом срок переоборудования оказывался таким же, как и постройка головного крейсера (т. е. три-четыре года). К тому же, предусмотренные проектом вооружение и механизмы, применяемые и на новых кораблях, могли вызвать напряженность в их поставках, что также отразилось бы на сроках готовности учебного крейсера. Кроме того, стоимость переоборудования по предварительным подсчетам составила 110 -- 125 млн. рублей, в то время как стоимость серийного крейсера типа "Киров" с вооружением -- около 150 млн.
Помимо всего прочего, несмотря на установку вооружения и механизмов последних образцов, корабль все равно оставался с устаревшей системой бронирования, не обеспечивавшей надежную защиту от снарядов средних калибров (130- и 152-мм), и не отвечавшими современным требованиям плавучестью, остойчивостью и непотопляемостью. Правда, эти требования относились в большей степени к боевым кораблям, нежели к предназначенному для чисто учебных целей.
Тем не менее, утверждая 30 декабря 1940 года эскизный проект №78 учебного крейсера "Аврора" и тем самым признавая техническую возможность его осуществления, адмирал Л. М. Галлер не мог оставить без внимания и мнение Н. В. Исаченкова. Поэтому после доклада наркому ВМФ адмиралу Н. Г. Кузнецову окончательное решение вопроса было возложено на Главный военный совет флота, заседание которого планировалось провести 3 января 1941 года. Пока документально не удалось установить, какое постановление вынес Военный совет, но скорее всего он согласился с доводами начальника Управления кораблестроения и отменил намеченное переоборудование. Косвенным подтверждением этого является приказ от 16 мая 1941 года о присвоении наименования "Аврора" одному из запланированных к закладке новых крейсеров.
Таким образом, после долгих лет консервации крейсер "Адмирал Бутаков" так и не смог, волею сложившихся обстоятельств, войти в состав флота. Тем не менее проект его переоборудования можно считать удачной попыткой использования старого корпуса для создания учебно-артиллерийского корабля с вооружением, механизмами и другими техническими средствами новейших, по тому времени, образцов.
Легкие крейсеры типа "Светлана"
(историческая справка и тактико-технические элементы)
К постройке серии легких крейсеров типа "Светлана" приступили в России незадолго перед первой мировой войной. На стапелях Ревельского завода "Русско-балтийского судостроительного и механического акционерного общества" и Путиловской верфи в Петербурге 24 и 26 ноября 1913 года соответственно состоялись официальные церемонии закладки четырех кораблей для Балтийского флота. На первом осуществлялось строительство крейсеров "Светлана" (головной) и "Адмирал Грейг", на втором - "Адмирал Бутаков" и "Адмирал Спиридов". Несколько ранее, 19 октября, в Николаеве завод "Русского судостроительного общества" ("Руссуд") приступил к постройке для Черноморского флота крейсеров "Адмирал Нахимов" (головной) и "Адмирал Лазарев", а 11 ноября 1915 года там же дополнительно заложили еще два - "Адмирал Истомин" и "Адмирал Корнилов".
Основные проектные тактико-технические элементы крейсеров (несколько отличающиеся данные черноморских кораблей приведены в скобках) выглядели следующим образом: водоизмещение 6800 т (7600), длина по ГВЛ 154,8 (163,2), ширина с обшивкой и броней 15,3 (15,7), осадка 5,6 м (5,58); мощность четырехвальной паротурбинной энергетической установки 50000 л. с. (55000) при 13 (14) паровых котлах, скорость до 29,5 уз. Бронирование: главный 75-мм бортовой (от 0 до 125-го шпангоута) броневой пояс из крупповской цементированной стали высотой 2,1 м (из них 1,2 м ниже ватерлинии), над ним по всей длине корабля 25-мм пояс из крупповской нецементированной брони. Толщина верхней и нижней палуб 20, стен боевой рубки 75, ее крыши, пола и кормового траверза на 125-м шпангоуте 50 мм. Бронировались также кожухи дымовых труб и элеваторы подачи боезапаса. Подвод кабелей управления осуществлялся по трубам со стенками толщиной 50 и 75 мм. Вооружение: пятнадцать 55-калиберных 130-мм орудий на палубных установках со щитами, 4 - 63,5-мм "противоаэропланные" пушки, столько же пулеметов, два подводных бортовых 457-мм минных аппарата; на верхнюю палубу могло приниматься до 100 мин заграждения.
Начавшаяся первая мировая война нарушила ход строительства кораблей. И хотя балтийские сошли со стапелей соответственно 28 ноября 1915 года, 26 ноября, 23 июля и 27 августа 1916 года, а два первых черноморских - 24 октября 1915 года и 8 июня 1916 года, достроить их до окончания боевых действий так и не удалось. Причем готовность головных крейсеров была весьма высокой и достигала порядка 85 %. Из-за угрозы захвата Ревеля (Таллинна) германской армией "Светлану" и "Адмирала Грейга" пришлось в конце 1917 года отбуксировать в Петроград, где первый из них планировалось ввести в строй в 1919 году. Однако все более ухудшающееся экономическое положение и развал промышленности сделали эти планы неосуществимыми. Не лучшим образом обстояли дела и в Николаеве, хотя по оптимистической оценке, данной в боевом расписании флота Черного моря на 1919 год, утвержденном 24 января главнокомандующим Вооруженными силами юга России генерал-лейтенантом А.И. Деникиным, для приведения в полную готовность крейсера "Адмирал Нахимов" требовалось всего два месяца интенсивных работ, а для трех остальных - шесть-семь.
После окончания гражданской войны, когда встал вопрос о возрождении военно-морского флота, определилась и судьба недостроенных кораблей, в том числе и легких крейсеров. По мнению начальника Морской академии, члена Морской подкомиссии по восстановлению военной промышленности М.А. Петрова, эти корабли ни в коей степени не утратили своей современности. А в качестве примера он приводил данные по спущенному в 1921 году в США новому легкому крейсеру (имелся в виду крейсер типа "Омаха"), который мало чем отличался от "Светланы". По наброскам морской программы, для ввода в строй этого корабля требовалось несколько месяцев, а для "Адмирала Бутакова" - год-полтора, но это в случае благоприятных условий, связанных с успехами по восстановлению судостроительных и смежных с ними предприятий. Корпуса двух других кораблей рекомендовалось использовать, если окажется возможным, при проектировании новых легких крейсеров.
Однако разрушенное хозяйство страны и непопулярность флота у некоторых ее руководителей отрицательно сказались на его возрождении. Из восьми кораблей правительство решило ввести в строй только по два легких крейсера для каждого из флотов. Причем из-за финансовых и технических трудностей "Светлана" (с 5 февраля 1925 года "Профинтерн", а с 31 октября 1939 года «Красный Крым») и "Адмирал Нахимов" (с 26 декабря 1922 года "Червона Украина") достраивались по первоначальному проекту с незначительными изменениями. "Светлана" достраивалась на Балтийском заводе. "Адмирал Нахимов" - на вновь созданном объединении Николаевских государственных заводов им. А.Марти. Работы на кораблях проводились крайне медленно, не хватало топлива, материалов, рабочей силы и различного оборудования. Поэтому "Червона Украина" вошла в состав флота только 21 марта 1927 года, а "Профинтерн" - 1 июля следующего года.
Крейсеры "Адмирал Бутаков" (с 26 октября 1926 года "Правда", с 24 ноября "Ворошилов") и "Адмирал Лазарев" (с 14 декабря 1926 года "Красный Кавказ") решили кардинально реконструировать путем замены 130-мм артиллерии на более мощную. В основу модернизации была положена перспективная программа перевооружения двух первых кораблей, принятая еще 16 июля 1925 года. В окончательном виде проект переоборудования следовало представить к 1 октября. Однако в ходе проектирования появилась возможность воспользоваться вновь созданными одноорудийными 180-мм башенными установками. Утвержденная 25 декабря 1926 года программа модернизации предусматривала наличие пяти таких установок на каждом корабле. Правда, принятая в таком виде система вооружения увеличивала водоизмещение, а значительная масса башен (по 120 т каждая), расположенных на верхней палубе, потребовала применения бортовых наделок (булей) для увеличения остойчивости крейсеров.
В декабре того же года Балтийский завод получил задание на составление проекта перевооружения легкого крейсера "Ворошилов", а проектирование "Красного Кавказа" проводилось на Николаевских государственных заводах. Все работы ориентировочно намечалось завершить к 1 сентября 1929 года. Стоимость переоборудования обоих кораблей промышленность оценивала (с учетом боезапаса) в 41 млн. рублей, на его проведение Совет труда и обороны предварительно ассигновал 25 млн рублей.
Но на пути реализации этих планов неожиданно возникли финансовые затруднения. Чтобы уменьшить стоимость работ, 8 августа 1927 года у начальника технического управления ВМС РККА состоялось совещание по пересмотру тактико-технического задания. Однако, рассмотрев различные варианты, пришли к заключению, что снизить ее более чем на 2 млн. рублей на один корабль весьма проблематично. Даже отказ от пятой 180-мм башенной установки и замена 100-мм артиллерии на 37-мм без всяких других улучшений не устраняли финансовых проблем. По всей видимости, они-то и явились одной из основных причин отказа от достройки "Ворошилова".
Правда, на это решение могло повлиять и другое обстоятельство. Дело в том, что одна из комиссий, производя специальное обследование его турбин, поставила под сомнение их пригодность. Так или иначе, но в состав флота 25 января 1932 года вошел только один крейсер - "Красный Кавказ". В ходе модернизации от установки булей отказались; вооружение составили четыре 57-калиберные 180-мм одноорудийные башенные установки, столько же 76,2-мм зенитных пушек Лендера и четыре трехтрубных (по два с каждого борта) 533-мм торпедных аппарата. Водоизмещение корабля при этом возросло до 9030 м, а главные размерения оказались следующими: наибольшая длина 169,5, ширина 15,7 и осадка 6,6 м.
"Ворошилов" же был сдан в 1928 году в распоряжение Кронштадтского порта. Постепенно с него демонтировали гребные винты, сняли на слом в 1934 году турбины. Различные предложения - использовать корпус корабля под быстроходный минный заградитель, самоходный артиллерийский щит и прочее - оказались, к сожалению, нереализованными, как и весьма интересный проект 1940 года его переделки в учебный крейсер.
Судьба остальных кораблей сложилась следующим образом: "Адмирал Грейг" и "Адмирал Спиридов" в 1926 году переоборудовали (первый - на Балтийском заводе, второй - на Северной судостроительной верфи) в нефтеналивные суда, получившие названия "Азнефть" и "Грознефть"; "Адмирал Истомин" и "Адмирал Корнилов" (спущен на воду 28 октября 1922 года) разобрали в 1927 году на металл.
Все три достроенных легких крейсера приняли активное участие в Великой Отечественной войне в составе Черноморского флота, в который "Профинтерн" вошел после перехода с Балтики еще 18 января 1930 года. За боевые заслуги "Красный Кавказ" и "Красный Крым" были удостоены, соответственно 3 апреля и 18 июня 1942 года, гвардейского звания. А вот "Червоне Украине" не повезло, корабль погиб 12 ноября 1941 года в Севастополе от ударов авиации противника. 3 ноября 1947 года крейсер подняли и затем переоборудовали в мишень. 7 марта 1945 года "Красный Крым", а 12 мая 1947 года "Красный Кавказ" перевели в разряд учебных кораблей. С исключением в середине 50-х годов их из состава флота завершилась непростая и долгая история первых отечественных легких крейсеров
Среди талантливых русских флотоводцев XIX в. одно из первых мест занимает адмирал Григорий Иванович Бутаков, ученик и соратник героев Севастополя - Корнилова, Нахимова, Истомина. Принадлежа к младшему поколению парусной школы знаменитого адмирала М.П. Лазарева, Бутаков еще до войны 1853-1856 гг. сумел оценить значение первых военных паровых судов и навсегда связал свою судьбу с новым русским паровым (впоследствии броненосным) флотом.
Деятельность Г.И. Бутакова относится к периоду быстрого развития капиталистического способа производства в России. В истории флота этот период характеризуется появлением парового двигателя и созданием парового броненосного флота вместо парусных деревянных кораблей.
Появление новой техники влекло за собой необходимость изменения системы комплектования флота, обучения личного состава и создания новой тактики.
Адмирал Г.И. Бутаков одним из первых правильно понял значение новой техники и необходимость создания новой тактики. Горячий патриот своей родины, представитель передовой русской военно-морской научной мысли того времени, адмирал Бутаков вошел в историю русского флота не только как выдающийся организатор, воспитатель и практический деятель во всех областях боевой подготовки, но и как основоположник паровой броненосной школы русского флота.
Биография
Григорий Иванович Бутаков родился 27 сентября 1820 г. Отец его, командир военного корабля "Царь Константин", прославился в войне с турками своими подвигами у о. Крита и при блокаде Дарданелл. На одиннадцатом году жизни в мае 1831 г. Григорий Иванович поступил в Морской кадетский корпус в Петербурге, который окончил в 1837 г.
Бутаков в Крыму
В 1837 году Бутаков в чине мичмана был назначен на "Силистрию" флаг-офицером к знаменитому адмиралу М.П. Лазареву , главному командиру Черноморского флота .
В мае 1838 г. Бутаков участвовал в высадке десантов у берегов Абхазии, за что был награжден двумя орденами с надписью "За храбрость". С сентября 1838 г. по август 1840 г. на шхуне "Ласточка" плавал в Эгейском море, а в 1844 г. на шхуне "Вестник" - в Средиземном морс. В апреле 1843 г. Бутаков был произведен в лейтенанты.
Уже тогда обнаружилась склонность его к техническим усовершенствованиям в области морского дела (он придумал особый способ "туманных сигналов", изобрел оригинальную разновидность брашпиля). Адмирал Лазарев заинтересовался этими изобретениями, велел сделать модель бутаковского брашпиля и даже поставить ее в модельной Адмиралтейства.
Осенью 1846 г. Г.И. Бутаков получил в самостоятельное командование тендер "Поспешный". "Тендер должен быть боек, ловок и легок. как мысль", - писал Г.И. Бутаков в "Морском сборнике".
Начиная с лета 1847 г. лейтенант Бутаков со своим корпусным товарищем И.А. Шестаковым (командиром тендера "Скорый") приступил к выполнению большого и ответственного задания адмирала Лазарева - описи берегов Черного моря и составлению подробной его лоции. Эта работа продолжалась до 1850 г., и результатом ее явилась изданная в 1851 г. "Лоция Черного моря". Работа по описанию и составлению лоции дала исключительную практику молодому офицеру, так как она связана была с посещением всех Черноморских русских и турецких портов, заливов, бухт и т.д. В 1850 г. Г.И. Бутаков был произведен в капитан-лейтенанты.
Бутаков служил на флоте в то время, когда паровое судостроение еще только зарождалось. Первые военные пароходы начали раньше всего строиться в России (в 1817 г. был построен пароход "Скорый", а шесть лет спустя 14-пушечный пароход "Метеор"). В 1851 г. Бутаков был назначен командиром строившегося парохода "Дунай". С тех пор его служба проходила на паровых судах, за исключением короткого периода командования бригом "Аргонавт", и постепенно он вырастает в крупнейшего специалиста в области использования парового военного флота.
3 декабря 1852 г. капитан-лейтенант Г.И. Бутаков был назначен командиром лучшего на Черноморском флоте 11-пушечного пароходофрегата "Владимир".
Крымская война
Корнилов высоко ценил Г.И. Бутакова. В списке морских офицеров, против фамилии Бутакова рукой Корнилова помечено: "Любим офицерами с уважением".
Во время осады Севастополя войсками противника значительную поддержку русским батареям оказали пароходофрегаты, действовавшие под общим руководством командира "Владимира" Г.И. Бутакова. Своими искусными действиями Бутаков активно помогал защитникам Севастополя. Умело используя удобные позиции у берега, Бутаков со своего "Владимира" громил укрепления противника.
В дальнейшем, как говорили некоторые участники обороны, пароходофрегаты Г.И. Бутакова,
.В самые опасные моменты неприятельского обстрела Бутаков упрашивал Нахимова перевести его на какую-нибудь батарею. Но Нахимов наотрез отказал: "Нельзя-с, - заявил он Бутакову. - Вас нужно сохранить для будущего флота".
В ужасные дни августовской бомбардировки и последнего штурма Бутаков со своими пароходами защищал с моря левый фланг русских укреплений. Он осуществил поразительный маневр: сумел так близко подойти к восточному берегу Килен-балки, что оказался неуязвимым для французской батареи, так как ядра этой батареи (как и следовало по его расчетам) перелетали через корабль поверх его труб. Бутаков "первый подавал экипажу пример редкого хладнокровия и неустрашимости. Все приходили в восторг, глядя на него, спокойно распоряжавшегося, как будто около него не летали ядра и не было вероятности быть убитым каждое мгновение".
До последнего дня обороны Севастополя Бутаков оставался на "Владимире" и активно участвовал в отражении штурмов противника.
В ночь на 31 августа 1855 г. Бутаков, по приказу адмирала Новонильского, снял команду со своих пароходофрегатов и затем затопил их. Вскоре по окончании войны в августе 1856 г. Г.И. Бутаков, произведенный в контр-адмиралы, был назначен заведывающим морской частью в г. Николаеве и военным губернатором Николаева и Севастополя. Перегруженный различными административными и хозяйственными заботами, Бутаков, однако, не оставлял занятий по интересующим его военно-морским вопросам. Он находил время для выходов в море с целью разработки основ пароходной тактики, начатой им еще в 1854 г. по предложению Корнилова. Независимость паровых судов от ветра и свобода их маневрирования, постепенное введение на них более современных орудий, - все это требовало разработки совершенно новой тактики морского боя, новых правил построения и совместного маневрирования военных пароходов. Еще в 1854 г. Бутаков составил по поручению Корнилова для своих пароходов краткое описание "эволюций", т.е. таких наиболее выгодных поворотов и захождений кораблей, находящихся в строю, какие необходимы для занятия наиболее выгодного положения во время боя и на переходе. "Я попал на ту простую идею, - писал он, - что за основание пароходных эволюций непременно должно принять две простые геометрические линии: круг и касательную к нему". Бутаков решил некоторые тактические задачи, составил наглядные таблицы курсов и движений кораблей, наметил три основных строя отрядов и т.д. Задача построения пароходной тактики была принципиально, как выражался Бутаков, решена им "в корне" (т.е. по существу), а не "с ветвей" (поверхностно).
Дальнейшая служба
Однако только лишь после перевода на Балтийский флот в 1860 г. Г.И. Бутаков мог вплотную заняться разработкой вопросов пароходной тактики. В Николаеве этому мешали административные обязанности, которые отнимали все время. Кроме того, ему пришлось столкнуться лицом к лицу с канцелярским крючкотворством, взяточничеством, казнокрадством и прочими мерзостями царского бюрократического аппарата, на борьбу с которым у Бутакова уходило много времени.
С 1860 г. Г.И. Бутаков почти до конца своей службы находился на Балтийском флоте, где он сначала командовал эскадрой винтовых кораблей, затем в 1861-1862 гг. - эскадрой винтовых лодок, а с 1867 по 1877 г. - эскадрой броненосных кораблей. С 1863 г. по 1867 г. Бутаков находился в Англии и Франции в качестве военно-морского атташе.
На Балтике Бутакову удалось, на основе опыта командования эскадрами, заняться теоретической работой по вопросам тактики парового флота и проверить на своей эскадре разработанные им тактические принципы. С первых же дней своего пребывания на Балтике Г.И. Бутаков обратил самое серьезное внимание на изучение театра и особенно на вопрос о возможности плавания в финских шхерах.
Появление малых винтовых кораблей, предназначенных для береговой обороны, предоставляло широкие возможности для их использования в шхерном районе. Г.И. Бутаков ясно представлял, что шхерная полоса вдоль северного берега Финского залива будет являться очень важным звеном в обороне подступов в Кронштадту и Петербургу при условии взаимодействия подвижных отрядов канонерских лодок с системой островных и береговых укрепленных пунктов. Определив значение шхерного района для обороны, он практически доказал возможность перехода по шхерным фарватерам не только кораблей с малой осадкой, но и линейных кораблей.
Вопросу освоения шхер Бутаков уделял внимание на протяжении всей своей деятельности на Балтике. К началу 1861 г. он собрал в Гельсингфорсе 40 канонерских лодок своей флотилии, которые могли хорошо совершать циркуляции и совместные движения. Перед флотилией Бутаков поставил важную, хотя и трудную задачу: тщательнейшим образом изучить все финские шхеры, так как именно там в случае войны могли развернуться боевые действия.
Г.И. Бутаков неустанно воспитывал экипажи своих кораблей, обучая моряков искусству совместного маневрирования, развивая в них отвагу и самостоятельность.
Большую роль в успехах бутаковской флотилии сыграли его замечательные приказы. В них Бутаков побуждал своих офицеров к смелому управлению канонерскими лодками. Он советовал лучше рисковать, чем быть чрезмерно осторожным.
| "...В военное время, - писал Бутаков, - риск есть необходимость; прибавлю, что в мирное время нужно выучиться рисковать, чтобы в военное время уметь рисковать, т.е. получить уверенность и крепость нервов". В одном из приказов он отмечал: "...Я никогда никому не сделал замечания за разные неизбежные повреждения, сделанные кем-либо себе или адмиральскому пароходу от бойкого управления, и даже, напротив, постоянно благодарил за это... я всегда был рад видеть смелое управление судном...". |
Бутаков учил вовсе не слепой, безрассудной отваге, а именно смелости, соединенной с самообладанием, четким глазомером, научным мышлением и ориентировкой.
В 1863 г. вышел в свет капитальный труд Г.И. Бутакова "Новые основания пароходной тактики", вызвавший большой интерес в России и за границей. За этот труд Академия наук присудила Бутакову Демидовскую премию. Председатель Морского ученого. комитета контр-адмирал Зеленый в своем отзыве писал, что правила этой "Тактики", испытанные па практике, "совершенно новы... и доставляют возможность выполнить всякое перестроение правильно, скоро, без замешательства, с математической точностью. Таких определительных правил для маневра каждого парового судна еще не было...". Работой Бутакова заинтересовались за границей, и она была переведена на французский, английский, итальянский и испанский языки.
28 октября 1866 г. Г.И. Бутаков был произведен в вице-адмиралы. К этому времени он пользовался уже мировой славой всеми признанного ученого, опытного флотоводца, моряка с безупречной репутацией. 6 февраля 1867 г. он был назначен начальником Балтийской эскадры броненосных судов.
Всю свою неутомимую энергию он направил на совершенствование боевой подготовки. Г.И. Бутаков уделял самое серьезное внимание вопросам артиллерийской подготовки эскадры. Следует отметить, что формы артиллерийского боя парусного периода были изжиты. В области артиллерии новый период характеризовался заменой гладкоствольных пушек нарезными орудиями, сравнительно малых калибров палубных орудий - крупными калибрами, до 12 дюймов включительно. Разнообразие типов и систем артиллерийского вооружения осложняло боевую подготовку. Появление брони ставило перед артиллерией совершенно новые задачи. Необходимо было выработать новые формы артиллерийского боя. Система артиллерийской подготовки на эскадре Бутакова строилась по строго разработанному плану, начиная со стрельб одиночного корабля по неподвижному щиту, затем по буксируемому и, наконец, стрельба на ходу по движущейся цели. Большое внимание уделялось дальномерному делу. Бутаков требовал, чтобы помимо пользования имеющимися дальномерными приборами во всех случаях выходов в море велось беспрерывное определение расстояний специально выделенными офицерами, сигнальщиками, матросами. Для передачи расстояний до цели на кораблях эскадры Бутакова были установлены циферблаты с передвигаемыми стрелками. Из других нововведений следует отметать широко внедренное в практику артиллерийской подготовки применение так называемых "учебных стволов": для начального обучения артиллерийского расчета стрельбе в канал орудия вставлялся ствол винтовки. Благодаря этому достигалась экономия снарядов.
Придавая огромное значение выработке в подчиненных боевой стойкости, Бутаков все обучение стремился проводить в условиях, близких к боевым. В первый же год своего командования адмирал стал приучать офицеров и матросов к четкой и бесстрашной работе под свистом летящих над ними ядер, т.е. в обстановке, напоминающей боевую. "Чтобы команды наши заблаговременно приучались слышать свист ядер, - писал он в одном из первых приказов по эскадре, - предлагаю посылать по очереди на один час по гребному судну с офицером на каждый из двух буйков, поставленных по обе стороны ближайшего к эскадре щита...".
Риск, отвага, дерзание - все эти отличительные качества смелого моряка Бутаков старался воспитать в людях своей броненосной эскадры. Особенно стремился он обучить командиров кораблей своей эскадры практике маневрирования. Григорий Иванович был решительно против чрезмерного молодечества, вредного ухарства, но в то же время он поощрял соперничество в "обрезании кормы вплотную", так как этим несомненно выявлялось самообладание и мастерство правящего кораблем.
Слепой отваге Бутаков предпочитал самообладание и находчивость в трудной и сложной обстановке. Эти качества он с величайшей похвалой отмечал в каждом - будь то офицер или матрос. Так было, например, во время артиллерийского учения, когда два молодых неопытных матроса остались у щита по приказу офицера, не подозревая, что сейчас начнется стрельба (их "забыли предупредить"). В момент обстрела, угрожавшего их жизни, они сразу нашлись, схватили топоры и стали рубить дректовы (т.е. концы "дрека" - маленького якоря, на котором держался щит). Как только один канат был отрублен, щит сразу повернуло по ветру, и вот это-то непонятное обстоятельство заставило артиллеристов броненосца почуять что-то неладное и прервать стрельбу. Благодаря находчивости этих матросов, жизнь их была спасена. "Они выдержали отлично экзамен в наилучшей академии, - заявил Бутаков, отметив подвиг матросов особым приказом. Он приказал выдать им денежный подарок "не за то, что по ним стреляли - это для них хорошая школа, - но в отличие за то, что они не потерялись посреди свиста ядер, направленных прямо на них...". Был также награжден сигнальщик, первым заметивший матросов у щита.
Большое значение придавал Бутаков шлюпочным гонкам под парусами и без парусов. Соревнования молодых моряков в гонках, по его словам, - вовсе не простое развлечение, не пережиток былого увлечения времен парусного флота: "Нет, это едва ли не лучший из находящихся в наших руках способов, - говорил он, - чтоб молодым людям узнать себя, начать закаливать свои нервы, изощрять свой глазомер и готовить себя ко всем непредвиденным случайностям нашей службы... Состязание шлюпок, вместе с тем, прекрасное средство нам всем узнавать, кто из нас из какого металла".
Для поощрения состязающихся Бутаков добился ежегодного ассигнования 1500 р. на покупку призов, сочинил и издал "Правила для шлюпочных гонок". Особенно интересны были введенные им гонки парусных шлюпок без пользования рулем. Он неустанно придумывал множество вариаций шлюпочного соревнования, например, гонки вокруг фрегата или в шхерах вокруг острова и т.д.
По окончании каждой гонки Бутаков отдавал приказы, в которых разбирал ошибки в управлении и поощрял особенно отличившихся. Однажды он даже велел салютовать шестью орудийными залпами шестерке мичмана Федотова за то, что она отлично управлялась при "гонке без рулей".
Так Бутаков в мирное время закалял своих подчиненных в суровой обстановке, по возможности более близкой к боевым условиям. Он неустанно внушал им, что главная и конечная цель их занятий - это подготовка к возможной войне, к тому "решающему, получасу" начала войны, когда сразу выявляется качество и ценность подготовки, полученной в мирное время. Именно эта мысль и выражена в любимом девизе лучшего из учеников и последователей Г.И. Бутакова адмирала С.О. Макарова: "Помни войну".
В проявлениях смелости, находчивости, инициативы, в способности не растеряться в трудную минуту Г.И. Бутаков видел залог боевого успеха.
Однажды броненосная батарея "Первенец" потерпела аварию, пробив о камень подводную часть борта. Командир дал полный ход и приткнулся к илистой отмели, после чего был заведен пластырь, и "Первенец" смог присоединиться к эскадре. Бутаков не только не сделал выговор командиру Копытову, но даже похвалил его в приказе за находчивость: "Попасться в беду всегда легко, а в нашей службе в особенности. Выпутаться же из беды трудно, если не сохранить над собою полную власть в тяжелых обстоятельствах. Хладнокровный расчет, с которым капитан 2 ранга Копытов поставил батарею "Первенец" в ил, чтобы посредством его заткнуть пробоину, пропускавшую струю воды в квадратный фут величиною, заслуживает справедливую похвалу в глазах всей эскадры". Далее Бутаков отмечает, что он особенно доволен тем духом, "который направил "Первенец" не в Кронштадт, а к эскадре для продолжения плавания. В военное время это значило бы получить подкрепление, вместо ослабления наших сил. Этим можно гордиться".
В течение десяти лет командования броненосной эскадрой (1867-1877 гг.) Г.И. Бутаков продолжал испытывать свои тактические принципы, проводить соревнования и смелые маневрирования кораблей. Всякий раз по приходе на Транзундский рейд (в Финском заливе) эскадра располагалась по диспозиции четырехугольником с адмиральским кораблем в центре. Здесь, на Транзундском рейде, отдельные пароходы эскадры совершали так называемые "крейсерства" - ходили вокруг четырехугольника, огибая по очереди суда то внутри диспозиции, то снаружи, и т.д. Это упражнение, делавшееся на полном ходу, называлось "восьмеркой".
В конце концов адмиралу Бутакову удалось добиться своего. Отряды броненосных судов совершали на рейде многочисленные (давным-давно вычерченные и рассчитанные Бутаковым в его знаменитой "Тактике") совместные движения.
Как и в 1861-1862 гг., когда Бутаков командовал эскадрой винтовых лодок, огромное значение он придавал практике командиров в нанесении таранных ударов. В то время для этой цели за кормой лодок выдвигалась длинная жердь, которую необходимо было "таранить" атакующей лодке. При этом таранные удары наносились как одиночными лодками, так и группами лодок.
Приемы, практиковавшиеся с малыми винтовыми лодками, нельзя было применять с крупными броненосными кораблями. Поэтому для опытов в нанесении таранных ударов он обычно использовал старые канонерские лодки и специально выстроенные для этой цели деревянные паровые "таранные лодки" с ходом в 6-7 узлов. Борта их обшивались слоем фашинника с целью смягчения силы таранных ударов. Упражнения производились на рейде. По сигналу адмирала командиры начинали "бой", стремясь нанести таранные удары "противнику" и уклониться от его ударов. Подобные упражнения развивали сообразительность, умение быстро принимать решения, вовремя и точно производить расчет циркуляции и т.п. Победа в таранном бою, по словам Бутакова, во многом зависела от самообладания и находчивости в те критические минуты, когда малейшая нерешительность и смятение могут иметь самые гибельные последствия. В одном из приказов, подводивших итоги боевой подготовки, Бутаков писал: "В самом деле, кого били? Того, у кого механики давали пару упасть; того, кто останавливал машину и, в особенности, кто связывал себе руки, неосторожно давая машине задний ход. Таранили и того, чей глаз не навык резать вплотную стоящие на якоре корабли, потому что противник, обрезая искуснее, входил внутрь круга чужой циркуляции. Таранили чаще всего тех, кто давал противнику возможность поместиться у себя в кильватере и не уловчался выйти из этого оборонительного положения... . А кто таранил? Таранил тот, кто, несмотря на высшую степень возбуждения, умел сохранить холодный расчет и, зорко следя за малейшими движениями противника, мгновенно пользовался самыми незначительными его ошибками".
Чрезвычайно большое внимание Бутаков уделял развитию минного дела. России всегда принадлежало первенство в развитии и применении минного оружия. На эскадре Бутакова в 1867 г. была устроена первая лаборатория минных опытов под руководством лейтенанта Терентьева. Делались опыты с подведением гальванических мин под негодные суда, испытывались мины для заграждения. Велись теоретические занятия, и, наконец, 1 октября 1874 г. были открыты Минный офицерский класс и Минная школа для нижних чинов.
Таким образом, броненосная эскадра Бутакова стала с течением времени центром, где сосредоточивались исследования его способнейших учеников в области военно-морского искусства. К этому времени приоритет русской военно-морской науки был бесспорным. Иностранные морские офицеры и адмиралы ездили в Россию, на Транзундский рейд,- учиться искусству войны и тактики у образцовой русской броненосной, эскадры.
Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Бутаков выработал правила постановки мин на фарватерах и деятельно занимался подготовкой минной обороны Кронштадта.
В марте 1878 г. на совещаниях адмиралов и генералов, под председательством Г.И. Бутакова, обсуждались перспективы минной обороны подступов к Петербургу. Адмирал Бутаков поставил ряд практических вопросов и отвечал на них весьма обстоятельно в противоположность довольно легковесным замечаниям некоторых участников совещаний.
В числе принятых совещаниями решений было: поставить на южном фарватере вторую линию минных заграждений между Толбухиным маяком и Лондонской мелью и защищать эту новую линию башенными фрегатами и броненосцем "Петр Великий". В Свеаборг решено было послать "Петропавловск" и "Севастополь" (а при возможности, - также "Светлану" и "Кн. Пожарского").
16 апреля 1878 г. вице-адмирал Г.И. Бутаков был произведеи в адмиралы и назначен начальником береговой и морской обороны Свеаборга. Хотя свеаборгские укрепления были снабжены орудиями большого калибра, они нисколько не были защищены против неприятельского десанта и штурма. Вдумчиво знакомясь с обстановкой, Бутаков принял ряд мер по улучшению обороны и подготовке гарнизона. Он проводил учения на батареях. Под его руководством устраивались телеграфы и семафоры, вырабатывались план и система минного заграждения.
В начале 1881 г. он был назначен главным командиром Петербургского порта.
На посту командира Петербургского порта адмирал Бутаков оставался верен своим принципам: он боролся с злоупотреблениями и стремился поднять инициативу подчиненных, какое бы скромное место они ни занимали. В одном из приказов Бутаков писал:
"Считаю не лишним объявить по вверенному мне управлению, что я желал бы, чтобы техники всякого рода, при обсуждении совместно со мною технических вопросов, помнили, что в этих случаях я являюсь только техником, в большей или меньшей степени, а не начальником, а они - техниками, а не подчиненными. Поэтому я прошу их не стесняться теми взглядами, которые я выражаю, и отстаивать свои воззрения, как равный с равным, до окончательного моего решения. После него мы, конечно, становимся вновь начальником и подчиненными".
Подобные выступления адмирала Бутакова не могли не вызвать гнева высшего начальства.
В марте 1882 г. Г.И. Бутаков был назначен членом Государственного Совета.
Но этот "почетный перевод" был воспринят Бутаковым как своего рода сдача его в архив. Он крайне болезненно реагировал на это назначение, которое знаменовало для него не только уход от живой флотской руководящей работы, но и непризнание его принципов подготовки флота. Вскоре он серьезно заболел и 31 мая 1882 г. умер.
Значение деятельности адмирала Г.И. Бутакова для русского военно-морского флота трудно переоценить. Горячий патриот своей Родины, проникнутый глубокой верой в русский народ, Г.И. Бутаков весь свой организаторский талант и знания посвятил русскому военно-морскому флоту. Он был одним из создателей русского броненосного флота и школы русских моряков, из которой вышел С.О. Макаров.
Несмотря на консерватизм и косность царского правительства, Г.И. Бутаков своим неутомимым трудом выдвинул русский флот на одно из ведущих мест среди других флотов мира.
Бутаков, в молодости получивший прекрасное морское воспитание у М.П. Лазарева, Корнилова, Нахимова, Истомина, сам в свою очередь сумел отлично воспитать кадры строевых офицеров и инженеров нового парового броненосного флота и был не без основания прозван его "отцом".
Скоропостижно скончался от инсульта в Санкт-Петербурге 31.05.1882 г. Был погребен на Никольском кладбище Александро- Невской лавры.
Именем Бутакова названа бухта в Японском море на О.Сахалин. В начале XX в. Третья Поперечная улица в Севастополе была названа именем Бутакова.
Военная наука
Адмирал Бутаков первый в мире заложил прочные теоретические основы тактики паровых судов, и виднейшие иностранные военные теоретики, несмотря на всю свою надменность и самоуверенность, вынуждены были признать приоритет даровитого русского адмирала-ученого. Ценный опыт применения бутаковских законов тактики с пользой и живейшим интересом изучался офицерами всех флотов мира. Американские, французские, немецкие адмиралы и офицеры съезжались на Транзундский рейд - учиться блестящим достижениям Бутакова, его непревзойденному методу воспитания личного состава, его таранным боям и работам в области минного дела. Стиль его оригинальных приказов, человечное отношение к матросам, независимая позиция в отношении высшего начальства, - все это сильно напоминает Суворова, Нахимова. Бутаков соединял в себе героическую отвагу морского офицера, высокую образованность и организаторский дар флагмана-начальника с неутомимой научной пытливостью и способностью к широким научным обобщениям.
Источники и литература
- РГА ВМФ ф 406. оп. 3, д. 451;
- Одесский вестник. - 854. - №2. - 9 янв.;
- Березин Е., де Ливрон К. - Адмирап Г.И. Бутаков. - Изд. 2-е. - СПб., 1884.
- Лурье А., - Маринин А. Адмирал Г.И. Бутаков. - М., 1954 г.
- Масленников Б. Морская карта рассказывает. - Изд. 2-е. - М.. 1986;
- Сайтов В. Петербургский Некрополь. - Т. 1. -М., 1912.
Ссылки
- [Сетевой ресурс: flot.com/history/b-butakov.htm Статья кандидата исторических наук А. Я. ЛУРЬЕ]
| Командующие Черноморским флотом | |
|---|---|
 |
Главноначальствующие над флотом
Потемкин (1783-1791) Каховский (1791-1794) Зубов (1794-1796) Чичагов (1811-1812) Меншиков (1854-1855) Горчаков (1855) |
|
Командующие Черноморским флотом Российской империи
Клокачев (1783) Сухотин (1784-1785) Мордвинов (1785-1789) Войнович (1789-1790) Ушаков (1790-1792) Мордвинов (1792-1799) Фондезин (1799-1802) Траверсе (1802-1811) Галл (1811) Языков (1811-1816) Грейг (1816-1833) Лазарев (1834-1851) Берг (1851-1855) Метлин (1855) Панфилов (1855-1856) Бутаков (1856-1860) Глазенап (1860-1871) Аркас (1871-1881) Манганари (1881-1882) Пещуров (1882-1890) Копытов (1891-1898) Тыртов (1898-1903) Скрыдлов (1903-1904) Чухнин (1904-1906) Скрыдлов (1906-1907) Вирен (1907-1908) Бострем (1908-1909) Сарнавский (1909-1911) Бострем (1911) Эбергард (1911-1916) Колчак (1916-1917) Немитц (1917) |
|
Командующие Белым Черноморским флотом (позже - Русской эскадрой)
Канин (1918-1919) Герасимов (1919) Ненюков (1919-1920) Саблин (1920) Кедров (1920-1921) Беренс (1921-1924) |
 |
Командующие Украинским флотом (1917-1919)
Саблин (1918) Остроградский (1918) Клочковский (1918) Максимов (1918) |
|
Командующие Черноморским флотом ВМФ СССР (РККФ)
Саблин (1918) Тихменев (1918) Шейконский (1919) Измайлов (1920) Домбровский (1920) Панцержанский (1920-1921) Максимов (1921-1922) Векман (1922-1924) Викторов (1924) Панцержанский (1924-1926) Орлов (1926-1931) Кожанов (1931-1937) Смирнов-Светловский (1937) Юмашев (1938-1939) Октябрьский (1939-1943) Владимирский (1943-1944) Октябрьский (1944-1948) Басистый (1948-1951) Горшков (1951-1955) Пархоменко (1955) Касатонов В.А. (1955-1962) Чурсин (1962-1968) Сысоев (1968-1974) Ховрин (1974-1983) Калинин (1983-1985) Хронопуло (1985-1991) |
|
|
Командующие Черноморским флотом ВМФ России
Касатонов И.В. (1991-1992) Балтин (1992-1996) Кравченко (1996-1998) Комоедов (1998-2002) Масорин (2002-2005) Татаринов (2005-2007) Клецков (2007-2010) Королёв (2010-2011) Федотенков (2011-н.в.) |
 |
Командующие Военно-морскими силами Украины
Борис Кожин (1992-1993) Владимир Бескоровайный (1993-1996) Михаил Ежель (1996-2003) Игорь Князь (2003-2006) Игорь Тенюх (2006-2010) Виктор Максимов (2010-н.в.) |
| Усыпальница адмиралов - указатель | |
|---|---|
| Основные понятия | |
