Операция " большой вальс" - парад побежденных.

Некогда бравые легионеры представляли жалкое зрелище

17 июля 1944 года жители Москвы были шокированы появлением в городе колонны гитлеровцев. «Операция «Большой вальс» - такое кодовое, по всей видимости, неофициальное наименование получила в НКВД эта показательная акция.

Ее участники - генералы, офицеры и солдаты немецко-фашистской группы армий «Центр», наголову разгромленной летом 1944 года в белорусской стратегической наступательной операции «Багратион». Потери противника оказались намного выше, чем в «сталинградскую катастрофу». Однако в союзнической прессе выражалось большое сомнение в столь впечатляющем поражении гитлеровцев. Информационная война уже набирала обороты…

Тогда-то в руководстве СССР и созрела идея продемонстрировать всему миру успехи Красной армии и провести огромную массу пленных немцев во главе с их побитыми генералами по улицам Москвы.

«Покажите их всему миру»

“ Лаврентий Берия в письменном рапорте докладывал: при прохождении колонн военнопленных население вело себя организованно ”
В киноэпопее «Освобождение: направление главного удара» есть короткий, но, судя по всему, исторически достоверный эпизод: Сталин, выслушав доклад заместителя начальника Генштаба генерала армии Алексея Антонова («ВПК», № 17, 2017) о разгроме немецко-фашистских войск в Белоруссии, в свойственной ему манере тихо произносит: «Вы берете пленных, а вам не верят ни враги, ни союзники. Не скрывайте своих пленных, покажите их, пусть все посмотрят».

Почему операцию назвали «Большой вальс»? Может, оттого, что основной элемент этого бального танца - вращение по кругу? Ведь движение колонны пленных гитлеровцев тоже планировалось по большому кругу - по Садовому кольцу…

Как бы там ни было, главным «хореографом» небывалого танца являлся Наркомат внутренних дел СССР, а конкретно - замнаркома генерал-полковник А. Н. Аполлонов. Непосредственно за «вальсирование» немцев по столичным улицам отвечал командующий войсками МВО генерал-полковник П. А. Артемьев, бывший начальник Управления оперативных войск НКВД. Порядок в этот день обеспечивал начальник Московского управления РКМ, комиссар милиции 2-го ранга В. Н. Романченко. По его приказу столичные правоохранители были переведены на усиленный режим несения службы. В помощь стражам порядка направлялись патрульные наряды от 2-й мотострелковой дивизии особого назначения войск НКВД под командованием генерал-майора В. В. Лукашева.

Под строгим секретом

В начале июля 1944 года в белорусских лагерях для немецких военнопленных под строгим секретом начался отбор относительно здоровых и способных передвигаться пешим порядком гитлеровских солдат и офицеров. Под охраной караулов от конвойных войск НКВД их сосредотачивали на железнодорожных станциях Бобруйска и Витебска. Сюда начали спешно подгонять железнодорожные составы с вагонами-теплушками, в которые грузили недоумевающих пленных и под конвоем личного состава 7-й мотострелковой и 36-й конвойной дивизий войск НКВД отправляли в сторону Москвы. Всего, по некоторым подсчетам, понадобилось более тысячи вагонов (около 40 эшелонов) и не одна сотня солдат-конвоиров.

В первой половине июля в Москву были доставлены 57 600 человек, в том числе 19 гитлеровских генералов. Пленных сосредоточили на поле московского ипподрома и на стадионе «Динамо». Эти территории оцепили караулы от 36-й дивизии конвойных войск НКВД под командованием полковника И. И. Шевлякова. Но несколько тысяч «спецконтингента», по воспоминаниям участника операции подполковника милиции в отставке В. Д. Василенко, почему-то разместили на выездковом поле их Кавалерийского полка дивизии имени Ф. Дзержинского. Спустя годы ветеран, встречаясь с молодыми воинами-дзержинцами, рассказывал: «На поле стояли громкоговорители, передавали новости с фронтов. Когда диктор говорил об очередном отбитом у противника городе, фрицы кричали: «Ура!». Радовались, что оказавшись в плену, спасли свою жизнь»…

«Вот вы и попали в Москву»

Рано утром 17 июля всех пленных разделили на две неравные группы и построили в колонну по 20 человек по фронту: первая - около 42 тысяч человек - должна проследовать по улице Горького, затем по часовой стрелке по Садовому кольцу до Курского вокзала. Маршрут второй - 15 тысяч человек - пролегал также по улице Горького, а далее по Садовому, но против часовой стрелки, до станции Канатчиково Окружной железной дороги.

Во главе первой колонны шли 19 битых немецких военачальников в мундирах и при орденах, оставленных им по условиям капитуляции. Среди них «любимец» Гитлера - командир 78-й штурмовой дивизии генерал-лейтенант Ганс Траут (на кадрах кинохроники он с имиджевой тростью в руке). В немецкой армии о нем шла молва как о «мастере обороны», за что и окрестили «железным генералом». Сам он хвастливо заявлял: «Пока я под Оршей - Германия может быть спокойна!». Своих обещаний не оправдал...

Рядом с ним шли два генерала пехоты - командиры 27 и 53-го армейских корпусов Пауль Фелькерс и Фридрих Голльвитцер, а также исполнявший обязанности командующего 4-й армией генерал-лейтенант Винценц Мюллер. Следом вышагивали «кровавые коменданты» городов: Могилева - генерал-майор Готфрид фон Эрмансдорф и последовательно Орла, Брянска, Бобруйска - генерал-майор Адольф Хаманн. Некогда холеные и самоуверенные генералы тихо переговаривались, по сторонам не смотрели. Кое-кто иногда бросал равнодушные взгляды на москвичей, делая вид, что морально пленом не сломлен. За генералами топали полковники, затем огромное число офицеров по убыванию в чинах. Далее тянулась серая солдатская масса в истрепанном обмундировании. У многих через плечо на веревках побрякивали консервные банки, используемые для приема пищи вместо котелков. Солдаты в отличие от высших чинов вермахта с любопытством разглядывали москвичей, с удивлением взирали на высящиеся вдоль улиц красивые здания: ведь им столько твердили, что после налетов «доблестной» авиации Геринга «большевистская столица лежит в руинах».

По обе стороны колонну сопровождали всадники Кавалерийского полка дивизии имени Ф. Дзержинского с обнаженными шашками, солдаты 236-го полка конвойных войск НКВД и наряды от других частей внутренних войск с винтовками наперевес с примкнутыми штыками. Всей службой конвоирования руководил опытный в таких делах полковник Шевляков, который получил приказ не допускать актов насилия к пленным со стороны населения.

Некогда бравые легионеры, чуть ли не торжественным маршем прошедшие Европу, теперь представляли жалкое зрелище. «Вот вы и попали в Москву!» - неслось из толпы граждан, заполнивших тротуары, чтобы своими глазами увидеть гитлеровских вояк, мечтавших войти в советскую столицу победителями.

Справедливое возмездие

«Парад побежденных» полностью завершился к семи часам вечера. После чего всех пленных вновь разместили по вагонам и под охраной караулов от конвойных войск НКВД развезли по лагерям, где они в течение нескольких лет занимались восстановлением народного хозяйства страны, которую намеревались стереть с лица земли. Генералов под особой охраной отправили в камеры Бутырской и Лефортовской тюрем. Там их ждали допросы на Лубянке, следствие и суд…

Отмечалось, что все мероприятие прошло без эксцессов, только четырем немецким солдатам пришлось оказывать медицинскую помощь. Нарком внутренних дел СССР Лаврентий Берия в письменном рапорте в Государственный Комитет Обороны докладывал, что при прохождении колонн военнопленных население вело себя организованно, никаких происшествий в городе не было, однако во время шествия со стороны населения было большое количество выкриков: «Смерть Гитлеру!» и «Смерть фашизму!».

Что же стало с вышеперечисленными битыми германскими военачальниками? Хаманн и Эрмансдорф за свои кровавые преступления понесли заслуженное наказание - военный трибунал приговорил их к смертной казни. Трауту назначили 25 лет заключения. Но в октябре 1952-го военного преступника вдруг освободили и отправили в фатерлянд, где он благополучно жил в окружении семьи и умер только в декабре 1974-го на родине - в Дармштадте.

Голльвитцер получил свой «четвертак». Однако отсидел лишь около 10 лет. Всего же к 1955 году освободили около полутора десятка гитлеровских генералов, плененных в Белоруссии, и передали властям ФРГ. А генерал пехоты Пауль Фелькерс скончался в 1946-м в лагере для высокопоставленных пленных под Владимиром, который и лагерем-то назвать нельзя - бывший дом отдыха под охраной караула от войск НКВД.

Весьма странной оказалась судьба Винценца Мюллера, который с момента пребывания в плену начал активно участвовать в антифашистской деятельности. Уже в 1947 году он возвратился в Германию, в последующем ГДР, был первым начальником Главного штаба Национальной народной армии. Но к концу 50-х появились данные о его причастности к массовым убийствам евреев и расстрелам советских военнопленных, вследствие чего Мюллер оказался в госпитале с диагнозом шизофрения. В мае 1961-го он выбросился с балкона собственного дома в пригороде Берлина, разбился насмерть…

Кому отставка, а кому атомный проект

Судьбы советских генералов, дирижировавших «Большим вальсом», тоже сложились по-разному. Генерал-полковник Аполлонов, занявший пост заместителя министра госбезопасности (МГБ СССР) по управлению войсками, в конце 1953-го в свои всего-то 46 был уволен на пенсию. Ушел из жизни в 1978 году, похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.

Командующего войсками МВО генерал-полковника Артемьева после смерти Сталина понизили в должности и отправили подальше от столицы - заместителем командующего войсками Уральского военного округа. С 1960-го находился в отставке. Умер в 1979 году, упокоился на Новодевичьем кладбище.

Главный конвоир «парада побежденных» Шевляков в конце 1944-го удостоился генерал-майорского звания. После войны он был причастен к осуществлению «атомного проекта», из-за чего биография его оказалась покрыта плотной завесой тайны. Известно лишь, что в 1948-1960 годах генерал возглавлял Главное управление военно-строительных частей, возводивших секретные объекты, на которых ковался «ракетно-ядерный щит» Родины.

В фойе клуба управления Центрального округа войск национальной гвардии России (в годы войны здесь размещался штаб 36-й дивизии конвойных войск НКВД) экспонируется живописное полотно под названием «Конвоирование немцев в Москве». Написал картину в 1947 году по памяти и по фотографиям известный художник Ираклий Тоидзе (автор плаката «Родина-мать зовет!») и подарил командиру конвойного соединения генерал-майору Шевлякову, с которым находился в дружеских отношениях. Ныне это произведение напоминает молодым солдатам и офицерам Росгвардии об участии войск правопорядка в уникальном событии Великой Отечественной…

Николай Сысоев,
военный историк, полковник

Как проходил марш побежденных в столице победившей страны? Какие цели были у этого парада? Чего хотел Сталин: унизить сломленного противника или поднять дух своих соотечественников? И как к этому событию отнеслась мировая общественность? Телеканал "Москва Доверие" подготовил специальный репортаж.

Большой вальс

Утро 17 июля 1944 года начинается для москвичей необычно. Вместо привычной сводки с фронта советское информбюро передает, что в столице будет перекрыто движение. Через Москву проконвоируют немецких военнопленных.

По столице прошли военные самой мощной группы немецких армий – Центр. Той самой, что считалась непобедимой и в 1941 году чуть не взяла Москву. Это шествие останется в истории под названием "Большой вальс".

Тогда, в 1944, Вячеславу Романченко было 8 лет. 17 июля вместе с родителями он приехал на площадь Маяковского смотреть на пленных фашистов. Его отец, комиссар милиции второго ранга, отвечал в тот день за порядок на улицах.

Операция "Большой вальс", 1944 год

Мальчишке удалось занять место в первом ряду, чтобы видеть шествие как можно ближе. Уже через час после начала пробиться сквозь толпу любопытствующих было невозможно. Зрители были везде: в окнах, на балконах и даже на крышах.

"Мы с матушкой прорвались в первый ряд и видели немцев достаточно близко, до них было не больше 10 метров. Шли они вольным строем, не в ногу, но самым поразительным было то, что стояла глубокая тишина. И народ по обеим сторонам тротуара, и немцы молчали", - вспоминает Вячеслав Романченко.

НКВД разрабатывает два маршрута следования колонн, немецких военнопленных разделяют на группы. Первая движется по Ленинградскому шоссе и по Тверской в сторону Курского вокзала, вторая – с площади Маяковского по Садовому кольцу против часовой стрелки. Конечный пункт – станция "Канатчиково" окружной железной дороги.

"Все было продумано с точки зрения логистики достаточно правильно, – рассказывает военный историк Сергей Липатов. – Пленные прибывали на поездах на станции "Беговая" и "Белорусская-Товарная", размещались на ипподроме и стадионе "Динамо", потом двигались через Москву по Садовому кольцу к трем вокзалам и станции "Канатчиково". Оттуда они опять грузились на поезда и отправлялись вглубь страны, в лагеря военнопленных".

Шествие возглавляли немецкие генералы в мундирах и с наградами, за ними – офицеры, потом – солдаты. Пленные попадают на "Большой вальс" не в самом подобающем случаю виде. У них не было возможности мыться, стирать форму, тем более – переодеться. Галина Буравлева навсегда запомнила те смешанные чувства, которые витали над московскими улицами в тот день: "У них был жалкий, убогий вид, они были обмотаны чем-то типа шарфов, небрежные, на ногах что-то вроде портянок, подошвы были привязаны к ноге".

Парад побежденных

Немцы с явным интересом разглядывают Москву. Ведь им докладывали, что столица Советского Союза практически разрушена фашистскими бомбежками. Поначалу они идут в полной тишине, позже слышатся выкрики негодующих зрителей. Колонны провожают конные и пешие конвоиры с шашками наголо и автоматами наперевес. В первую очередь они защищают пленных. Перед парадом Сталин приказывает не допустить ни одного инцидента между москвичами и гитлеровцами.

Историк Николай Аничкин рассказал: в отчете командующего московским военным округом Артемьева указывается, что по линии НКВД было привлечено 12 тысяч человек, а по линии войск НКВД, которые непосредственно конвоировали немцев, - 4,5 тысячи человек. Эти колонны сопровождались как конными разъездами, так и кавалеристами кавалерийского полка первой мотострелковой дивизии и пешими военнослужащими второй мотострелковой дивизии.

Уже вечером того же дня командующий московским военным округом подаст наркому внутренних дел Берии рапорт о шествии военнопленных по Москве. В нем он укажет, что хотя улицы и были переполнены любопытствующими, все прошло без эксцессов. Только четверо гитлеровцев отстали от колонны и не смогли продолжить движение. Они были подобраны и отправлены в санлетучку - товарный поезд, в котором перевозили раненых.

Поливальные машины перед маршем "Большой вальс", 1944 год

Вячеслав Романченко вспоминает, что за немцами шли поливальные машины. В войну их практически не было, а мостовую после прохода военнопленных они мыли. Это были пятитонки Ярославского завода.

"Большой вальс" стал возможен благодаря успешному проведению одной из самых больших кампаний в военной истории – операции "Багратион". Июнь 1944: первый этап наступательной операции подходит к концу, она направлена на освобождение оккупированной фашистскими войсками территории Белоруссии. Историк Сергей Липатов уверен: именно после того разгрома Вермахт уже не смог подняться.

"В течение 1942-43 годов Красная Армия не могла уничтожить группу Центр, – рассказывает он. – И только летом 1944 это удалось. Операция развивалась успешно, на первом этапе были окружены немецкие армии под Витебском, Бобруйском, Минском и Борисовом. Это были крупнейшие окружения, которые по своему масштабу были практически такими же, как и немецкая армия, продвигавшаяся по советской территории летом 1944 года".

В белорусских котлах "сварилась" 381 тысяча немецких солдат. Около 160 тысяч захвачено в плен. Эти цифры настолько поражают, что большинство мировых лидеров отказывается в них верить. Еще сложнее поверить в то, что немецкое командование не догадывалось о подготовке противником столь масштабной операции. На самом деле, еще в июне 1944 нацистский генштаб получал донесения разведки: Советский Союз готовит крупное наступление.

"Немецкое командование знало, что советские войска будут наступать, но их разведка не определила направление главного удара. Немцы думали, что советские войска нанесут удар с территории северной Украины в направлении на Варшаву", – рассказывает Сергей Липатов.

Стимул к победе

После разгрома группы армий Центр Сталин принимает решение провести десятки тысяч немецких военнопленных по Москве и тем самым дать понять всему миру и измученному войной советскому народу, что победа уже близко.

"В 1944 году, когда впервые было захвачено столько пленных, создались такие условия, что их можно было показать в столице, – продолжает Сергей Липатов. – С точки зрения транспорта положение Москвы благоприятствовало, потому что всех этих пленных вывозили по Белорусской железной дороге. И все эшелоны следовали через Москву или вокруг нее".

Первые составы с военнопленными прибывают из Белоруссии в Москву 14 июля 1944 года. Только на следующий день появляется первое донесение НКВД в государственный комитет обороны о конвоировании узников. В нем содержатся данные о маршрутах следования колонн и об ответственных за порядок в городе. До этого момента никто, кроме высшего руководства страны, не знал о разработки операции "Большой вальс". Точные данные о том, как, когда и кем готовилось шествие, не известны историкам до сих пор.

"Большой вальс" у Белорусского вокзала в Москве

"Любые операции, в которых задействовались войска НКВД, готовились в секретном режиме. Что-то могло помешать. Можно было спровоцировать акции агентуры, это могло стать известно широким слоям населения, которые могли подготовиться и устроить какое-то выступление против пленных", – объясняет Липатов.

После освобождения Белоруссии советские войска получают распоряжение сверху обращаться с пленными немцами бережно и культурно. Когда гитлеровцев на станциях Витебская и Бобруйская начинают грузить в вагоны, те гадали, ждет ли их показательный расстрел.

"Разумеется, руководство об этой операции знало, но не думаю, что знали командиры конвойных частей, которые занимались перевозками из Белоруссии в Москву, – рассказывает Николай Аничкин. – Они не знали, зачем это, но на тот момент основная масса лагерей для военнопленных находилась несколько восточней Москвы, и поэтому они могли считать, что это просто переправка через Москву".

По одной из версий, идею марша Сталин позаимствовал у самих же немцев. Во время первой мировой войны, в 1914 году, они провели по Кенигсбергу пленных армии генерала Самсонова. Название московского шествия навеяно популярной в 1940 комедией "Большой вальс" о жизни Иоганна Штрауса в постановке французского режиссера Дювилье. Ипподром на Беговой – здесь размещают доставленных в Москву немецких пленных, они еще не знают к чему их готовить. Вторая точка сбора гитлеровцев – стадион "Динамо".

Николай Аничкин рассказал, что их довезли до территории Белорусского вокзала, и оттуда самыми близкими точками были ипподром и "Динамо".

"Чего вы искали, к чему пришли?"

К вечеру 16 июля в столице находилось более 57 тысяч пленных. В этот же день в Москву из Белоруссии доставляют особо важных пленных – 19 немецких генералов. К началу лета 1944 в плену находится всего 21 немецкий генерал. Операция "Багратион" приносит небывалый результат - сразу 22 плененных генерала.

"Они представляли интерес с военной точки зрения как носители информации, как люди, имеющие военный опыт. С другой стороны, предпринимались попытки привлечь их на службу Советскому Союзу, к сотрудничеству с комитетом "Свободная Германия". Среди них также были военные преступники. Из 19 генералов, прошедших по улицам Москвы, двое были повешены перед судом военного трибунала по обвинению в военных преступлениях", – рассказывает Сергей Липатов.

Еще до этапа каждый немецкий пленный прошел тщательный осмотр. В Москву взяли только здоровых и способных передвигаться самостоятельно.

16 июля 1944. Немцев готовят к предстоящему грандиозному шествию. Пожарные привозят военнопленным воду. Ее достаточно для того, чтобы утолить жажду, но не хватает, чтобы умыться. Идти по столице Советского Союза им придется именно в таком виде – немытыми, порой в одних кальсонах и без обуви. Зато им раздается усиленный паек – каша и хлеб с салом.

"Большой вальс" на Садовом кольце

"Пока эти 25 эшелонов находились на "Белорусской-Товарной" и "Беговой", к каждому эшелону был прикреплен один врач и один фельдшер, которые оказывали медицинскую помощь, – рассказывает Сергей Липатов. – Было подогнано 20 автоцистерн с водой, раз в сутки все получали горячее питание с полевых кухонь. Накануне марша было сделано все возможное, чтобы пленные привели себя в порядок, кому-то даже давали трофейное обмундирование, чтобы они могли одеться. Все нормы были соблюдены.

17 июля, 10.00 утра, первые аккорды "Большого вальса". Узников делят на две группы, сортируют по званиям и ставят в колонны по 600 человек, 11.00 утра – от ипподрома и Белорусского вокзала начинают свое движение две колонны.

"У нас радио было, я жила с тетками, которым было 15-17 лет. Событие было невероятное, и они сказали, что обязательно пойдут посмотреть на это, и я увязалась с ними", – вспоминает Галина Буравлева.

"Не хотелось ни смеяться, ни говорить ничего – стояла глухая тишина, – рассказывает Николай Аничкин. – Люди стояли молча. Вряд ли кто-то улыбался. И немцы шли молча, слышен был только гул шагов по мостовой".

К полудню москвичи заполняют улицы. С каждым часом пленным идти все сложнее, температура воздуха достигает 40 градусов. Печет солнце, на небе – ни облачка, начинает плавиться асфальт. При этом у многих солдат вместо обуви портянки.

"Сначала было любопытство, а потом я видела, что многие плакали, – рассказывает Галина Буравлева. – То ли от счастья, что кончилась эта война, то ли жалко их было. Смешанное чувство. А потом я помню, что кто-то сказал: "Чего вы искали, к чему пришли?"

Возмущения общественности

Маргарита Парамонова вместе с подругами узнала о шествии только в середине дня, а потому девушки успели только на его грандиозный финал. К этому времени суровое молчание в толпе зрителей сменилось шепотом.

"Конечно, их осуждали. Что заслужили, то и получили. Гордость была за наших, что немцы не победителями идут по Москве, а побежденными", – вспоминает Парамонова.

Кто-то из горожан пытается передать изможденным пленникам воду и сухари, кто-то кидается на оцепление, чтобы пробраться к заклятым врагам. Это никому не удается, конвоиры не подпускают никого к марширующим.

"Вряд ли были равнодушные созерцатели среди тех, кто стоял там. У всех либо кто-то на фронте, либо погиб, Москву бомбили", – говорит Вячеслав Романченко.

По словам Сергея Липатова, те пленные, которые приняли участие в шествии, вспоминали, что некоторые в них бросали камнями, но это были единичные случаи, и что милиция, стоявшая в оцеплении, сразу же на это реагировала.

Операция "Большой вальс", 1944 год

Парад длится чуть больше 5 часов. К 19.00 все немецкие солдаты рассортированы в вагоны и отправлены в лагеря по всей стране. Только генералы остаются в Москве, многие из них начнут сотрудничать с советской властью. Некоторым даже удастся вернуться на Родину и продолжить карьеру.

"По улицам Москвы прошел и командир 12 армейского корпуса 4-й Армии, он же был временно исполняющим обязанности командующего 4-й Армией, генерал-лейтенант Винцент Мюллер. Он впоследствии стал сотрудничать с комитетом "Свободная Германия" и потом стал начальником генерального штаба национальной народной армии ГДР", – говорит Сергей Липатов.

"Большой вальс" вызвал неоднозначную реакцию международного сообщества. С одной стороны, вместо восхищения советской мощью лидеры ряда стран выразили недовольство. Посчитали проведение подобного парада унизительным и недопустимым. С другой, парад пленных сделал свое дело – мир начал верить, что гитлеровскую армию возможно победить.

"Не нарушались никакие международные конвенции в отношении пленных, которые точно определяют, сколько те могут пройти в день, чтобы не допускался бессмысленный прогон пленных на большие расстояния – все это было соблюдено", - рассказал Сергей Липатов.

Через несколько лет Советский Союз подпишет Женевскую конвенцию, запрещающую подобные марши военнопленных. Парад побежденных навсегда уйдет в историю и никогда не повторится.

17 июля 1944 года в Москве, в разгар войны прошел парад военнопленных нацистов, захваченных силами 1го, 2го и 3го Белорусских фронтов. Этот парад был и остается беспрецедентной спецоперацией НКВД, не имеющей аналогов по масштабу. Операция получила название «Большой вальс», в честь американского фильма 1938 года.

Предыстория

«Парад побежденных» стал возможен благодаря крупнейшей победе советской армии – операции «Багратион», в ходе которой была уничтожена немецкая группа армий «Центр». Силы вермахта понесли потери (возвратные и невозвратные) в количестве 400 000 солдат и офицеров. Из 42 генералов в плену оказались 21.

Тогда в Кремле было принято решение использовать захваченных пленных в качестве демонстрации военной мощи Красной армии.

За две недели июля в Москву были перевезены порядка 57 тысяч немцев. «Парад побежденных» был на 17 июля.

О параде объявили только на утро. О прохождении немцев сообщили по радио и в свежих выпусках газет.

Пленные были собраны на московском ипподроме и стадионе «Динамо». Для парада были отобраны самые здоровые, которые могли ходить самостоятельно, однако и они выглядели весьма жалко: измученные и голодные, грязные, в рваной одежде. Перед маршем им выдали сытный паек - каша и хлеб с салом. В дальнейшем это сыграло злую шутку. Желудки многих пленных были истощены, и большое количество еды нанесло по ним серьезный удар. Захваченные нацисты испытывали недомогание по дороге, и, так как покидать строй было запрещено под страхом расстрела, были вынуждены справлять нужду на ходу. За колоннами пленных следовала поливальная машина, которая, по официальным данным, «символически смывала нацистскую грязь с земли». На деле же Красную площадь действительно пришлось серьезно отмывать от отходов и грязи пленных.

Все участники «парада» были обвешаны пустыми консервными банками, которые страшно гремели при ходьбе. Многим пленным не хватало одежды: кто-то шел без обуви, кто-то шел в изорванной форме.

Всех нацистских солдат раздели на две группы и построили по 600 человек по рангам. Согласно условиям капитуляции, пленные офицеры не лишались формы, званий и наград. Руководил парадом командующий войсками МВО генерал-полковник П. А. Артемьев.

Первая колонна, в составе которой были 19 генералов, прошла по часовой стрелке по Садовому кольцу в сторону Киевского вокзала. Вторая колонна прошла к тому пункту против часовой стрелки. На вокзале пленные были размещены по вагонам и отправлены в места заключения. На протяжении всего марша колонны сопровождали всадники с шашками и конвоиры с винтовками.

В рядах пленных были не только немцы, но и представители других национальностей, служащих в нацистской армии: румыны, украинцы, белорусы. Как пишет один из участников парада, красноармейцы на месте расстреливали русских добровольцев – к предательству не было терпимости.

Отдельной колонной шли французские –коллаборационистов. Проходя мимо французского генерала Пети, они начали кричать «Вива ля Франс» и уверять, что они были втянуты в войну силой. Однако генерал остался глух к их крикам и просьбам.

Цели «Большого вальса»

Парад военнопленных преследовал сразу несколько целей. Первая и главная цель – это разрушение мифа непобедимости нацистских войск. Разумеется, в СССР (как и во всем мире) слышали о громких победах советской армии и об огромном количестве военнопленных. Однако слышать и видеть – это две разные вещи. Зрелище бесконечного потока из пленных сработало лучше, чем тысяча сообщений по радио. Представление было жалким, жестоким и торжественным одновременно. После этого парада ни у кого не осталось сомнений – победа неизбежна, и она близка.

Была у «Большого вальса» и международная цель. Союзники, которые уже строили планы относительно послевоенного устройства мира, не верили в столь масштабные успехи советских войск. На «парад побежденных» были приглашены высокопоставленные политики и военные из стран-союзников. Парад произвел на них неизгладимое впечатление и показал реальную мощь Советского Союза.

После «Большого вальса»

Выступивший одним из организаторов парада Лаврентий Берия доложил Сталину о том, что зрители выражали жгучую ненависть к военнопленным, кричали «Смерть Гитлеру!» и «Смерть фашизму!». Однако на деле москвичи пребывали в состоянии шока от увиденного. Женщины увидели, что это такие же люди, как их мужья и сыновья.

В 1949 г. Советский Союз наконец подписал Третью Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными. Согласно условиям документа, подобные парады были запрещены.

Московский «парад побежденных» был не единственным в истории. Подобный парад проводился в Киеве, однако он ни в какое сравнение не шел с московским.

Большой вальс - уникальная операция, проведённая силами НКВД. 17 июля 1944 года немцы всё же прошли маршем по улицам Москвы, но вовсе не так как они планировали в 1941-м.

В ходе операции «Багратион» летом 1944 года была разгромлена немецкая группа армий «Центр». Поражение немецких войск в Беларуси было для гитлеровцев самым тяжелым за всю войну. Под развалинами обрушенного советскими войсками «белорусского балкона» погибла почти вся группа армий «Центр»: 381 тысяча немецких солдат и офицеров больше никогда не увидела «фатерлянд», а 158.480 попало в плен. Из 47 генералов Вермахта, воевавших в качестве командиров корпусов и дивизий, 21 был взят в плен.
21 июня 1944 года, за два дня до начала операции «Багратион», фельдфебель Иоган Штольц в своем письме писал: «Русские явно к чему-то готовятся. Пусть сунутся - это будет красивое истребление всех советских сил». «Красивое истребление» закончилось тем, что службе учета потерь вермахта пришлось списать в утиль 26 своих дивизий. Бесноватый фюрер, не желая верить в катастрофу, приказал часть из них воскресить под теми же номерами и наименованиями. Разгром был столь ужасающим, что многие иностранные деятели того времени, узнав о масштабах, попросту не поверили в реальность этих цифр. Представилась хорошая возможность продемонстрировать успехи СССР в войне, поднять дух москвичей и жителей других городов. Было решено провести пленных немцев во главе с их генералами по улицам Москвы и Киева. Операцию проводил НКВД, её назвали по имени музыкальной комедии «Большой вальс». О ней было объявлено по радио утром 17 июля, а также напечатано на первой полосе «Правды».


17 июля 1944 года по центру Москвы «протанцевало» 57.600 битых в Беларуси вояк. Пленные были собраны на московском ипподроме и стадионе «Динамо». Серо-зеленую, грязную массу пленных возглавляли 19 немецких генералов. За генеральской «труппой» усердно «вытанцовывал» огромный «ансамбль» полковников, среди которых были весьма колоритные «солисты»: начальник штаба 53-го корпуса Шмидт, командир 197-й пехотной дивизии Прой, кавалер двенадцати орденов командир разгромленного 519-го гренадерского полка 296-й пехотной дивизии Эккарт… Ещё до этапа каждый немецкий пленный прошёл тщательный осмотр. В Москву взяли только здоровых и способных передвигаться самостоятельно. Пожарные привезли военнопленным воду. Её было достаточно для того, чтобы утолить жажду, но не хватало, чтобы умыться. Идти по столице Советского Союза им пришлось именно в таком виде – немытыми, порой в одних кальсонах и без обуви. Зато пленным был роздан усиленный паёк – каша и хлеб с салом.


К 11 часам утра 17 июля пленных разделили на две группы и построили в соответствии со званием по 600 человек (20 человек по фронту). Руководил прохождением колонн командующий войсками МВО генерал-полковник П. А. Артемьев.
Первая группа прошла за 2 часа 25 минут по Ленинградскому шоссе и улице Горького (ныне Тверской) к площади Маяковского, затем по часовой стрелке по Садовому кольцу до Курского вокзала. Среди этой группы были 1227 пленных с офицерскими и генеральскими званиями, в том числе 19 генералов, шедших в оставленных им орденах и форме, 6 полковников и подполковников.
Вторая группа прошла по Садовому кольцу против часовой стрелки, начиная от площади Маяковского, за 4 часа 20 минут дойдя до станции Канатчиково Окружной железной дороги (тогда окраина Москвы, ныне район метро «Ленинский проспект»).
Колонны сопровождали всадники с обнаженными шашками и конвоиры с винтовками наперевес. За пленными следовали поливальные машины.
*Доктор Ханс С. Зимер в своей книге «Встреча с двумя мирами» вспоминает: «Я шел в рейтузах, в разбитых сапогах, на которых оставалась еще одна шпора, в окровавленной рваной рубахе. Люди с удивлением смотрели на жалкие остатки того легендарного, непобедимого, всегда победоносного германского вермахта, которые теперь проходили мимо побежденные и оборванные». Некоторые пленные маршировали в подштанниках, почти у всех на лицах были трехнедельные бороды. К полудню температура достигла 40 градусов и асфальт на улице стал мягким. Тысячи пленных шли босиком, или в одних портянках, или в парусиновых тапках. При ходьбе они испытывали адские муки.
Но худшим было то, что обильный ужин, который накануне вечером дали пленным, у многих вызвал сильный понос. Подгоняемые вперед русской охраной, они справляли нужду на ходу то прямо на асфальт, то в заранее приготовленные консервные банки. При этом конвоиры, показывая жестами на загаженных, страдающих недержанием пленных, громко кричали по-немецки: «У германцев нет культуры», – что было понятно русским без перевода. Тысячи людей за оцеплением на тротуарах отрепетированно и по команде кричали: «Гитлер капут!» – и обильно плевали в колонны. Нередко солдаты оцепления применяли силу или угрозу силой при попытке некоторых женщин наброситься с кулаками на участников марша. Позже стало известно, что у солдат Красной Армии был строгий приказ не допускать актов насилия по отношению к немцам.
«Парад» закончился к семи часам вечера, когда все пленные разместились по вагонам и были отправлены в места заключения. Четырём пленным, отставшим от колонны, была оказана медицинская помощь.


В рапорте в Государственный комитет обороны на бланке НКВД СССР Л. П. Берия докладывал, что во время шествия «со стороны населения было большое количество антифашистских выкриков: „Смерть Гитлеру!“ и „Смерть фашизму!“». Однако в целом, по словам свидетелей, агрессивных или антинемецких выпадов было очень мало.