Сергей васильевич лукьяненко чистовик читать онлайн. Сергей васильевич лукьяненко чистовик
Железнодорожный вокзал – место преображений. Мы входим в поезд и перестаем быть собой. Отныне мы обретаем другое прошлое и рассчитываем на другое будущее. Случайному попутчику мы готовы рассказать все, что с нами было, а также то, чего с нами никогда не было. Если судить по разговорам в поезде, то в мире нет скучных людей с неинтересными биографиями.
Вы окажетесь в оконном коридоре. Стук на стеклянную стену позади вас поворачивает вас. Твоя мать говорит тебе. Вы приближаетесь, только чтобы услышать ее приглушенный голос, неспособный выделить слова. Она показывает свое ожерелье в руке и движется к тебе.
Вы пожимаете плечами и косоглазие. Она просит вас пройти через вестибюль на другую сторону. Нет, ты думаешь про себя, но ты идешь так. Вы открываете вторую из пяти дверей, рядом с той, которую вы только что вышли. Внутри есть человек, который хотел наказать тебя, сидя на корточках за другим мужчиной, у которого его штаны опущены, его ноги расставлены. Офицер продолжает спрашивать, где он спрятан, и голый человек дрожит от дрожащего голоса, что ничего не скрывает.
Вот за это я и люблю поезда.
Даже южных направлений.
Впрочем, купе оказалось неожиданно чистеньким, нехарактерным для украинского поезда. На полу постелена дорожка, на столике белая салфетка и пластиковые цветочки в вазочке, куда зачем-то налили воду. Серенькое, но все-таки чистое белье оказалось уже заправлено. Над окном в металлической подвеске висел телевизор – не плоский монитор, что было бы разумнее, а пузатый кинескопный, но все-таки…
Ни один из них не заметил вас. Вы просто отступили и оставьте дверь приоткрытой. Вернитесь к стеклянной стене, где ваша мать снова увидит вас. Вы просто стоите там и медленно качаете головой. Что-то на вашем лице заставляет ее понять, поэтому она движется ладонью по руке, чтобы вы остановились и остались там.
Таким образом, вы останавливаетесь и держитесь прямо там, опасно приближаясь к двери, из которой выходят взрослые голоса конфронтации. Из другой двери выходит старший пограничный патруль. Он держит мешок с огурцами. Он запихивает их в твои руки и говорит тихим сильным тоном.
Да, вагон СВ имеет свои преимущества. Не только в одном соседе по купе, но и вообще в комфорте.
Забросив сумку на полку, я прикрыл дверь купе и вышел на перрон. Под ногами хлюпала каша из снега и грязи. Дул мокрый ветер – погода ничуть не напоминала московскую, скорее так бывает зимой у моря, где-нибудь в Ялте или Сочи. Южный поезд будто принес с собой влажное соленое тепло. Я закурил. Рядом притопывали ногами проводницы, громко разговаривая на суржике. Кляли какую-то Верку, на все лады обсуждали ее беспутное поведение.
Сынок, ты ел мозги осла, чтобы ты был глуп? Разве вы не знаете, что может означать поиск тела? Подойди так далеко отсюда, как можешь, и не оглядывайся, понимаешь? Вы не смотрите на полуоткрытую третью дверь, и вы говорите: «Да, Ага». Все они проходят через двойные двери, где столбы авиакомпаний и лестница на автобусе ждут их прохождения. Вы и десять увядающих огурцов почти не застряли в этой пустой стеклянной прихожей, размышляя о том, как вы думаете о местонахождении вашей матери в последние часы.
И затем она выходит, щеки покраснели, платок цепляется за затылок. Она бросает тебя в глаза и теряет свой путь. Она бежит в этой дискретной манере женщин вашей семьи, при этом ноги движутся и торс остается неподвижным, плавающим вперед, словно на конвейерной ленте. Ее брови говорят, что она злится; ее сухие глаза говорят, что она решительна. Вы хотите кричать и обнимать ее, но вместо этого вы поднимаете свой багаж и ускоряетесь, чтобы встретить ее шаг в сторону кабинета авиакомпании.
Билеты в мягкий вагон я взял не по причине чрезмерной изнеженности. Просто не оказалось ни купейных, ни плацкартных. А откладывать поездку я не хотел. Чувствовал – если потяну хоть один день, то никуда не поеду. Хватит с меня приключений.
Или еще нет?
Пока я курил, в вагон прошли несколько пассажиров. Интересно, окажется кто-нибудь из них моим соседом? К примеру, эта худенькая большеглазая девушка в очках с тонкой оправой? Ох, вряд ли… А парень моего возраста, в строгом плаще и с дорогим алюминиевым чемоданом в руках? Тоже сомневаюсь. Ехидные железнодорожные боги наверняка отрядят мне в соседи вот этого дряхлого слепенького старичка, покашливающего на ходу. Или, что самое ужасное в поездках, вот эту молодую женщину с милейшим годовалым ребенком на руках. Вам доводилось присутствовать при смене подгузника в купе? Особенно когда у малыша от тряски и смены пищи расстроится животик? А ведь вентиляцию эта чудесная женщина заставит выключить заранее, чтобы не простудить младенца…
Почему все задержки, вы спрашиваете, и она объясняет, что «сестра», ищущая ее, отказалась позволить ей пройти с ее ожерельем, поэтому ей пришлось полностью отступить до входа в паркинг, чтобы оставить ожерелье у вашего деда, ждать во всех линиях, чтобы вернуться к «сестре» и снова искать.
«Тебе нужно было обнажаться?» - взревел ты. «Что?» Ее голова пробивается. «Ничего». Ты предполагаешь, что нет. В конце концов, вам шестнадцать, и уже не чувствую себя непринужденно говорить о наготе с ней. Но вы цепляетесь за веру в то, что она была одной из самых удачливых.
Полный мрачных предчувствий, я вернулся в свое купе. И обнаружил, что на этот раз мне все-таки повезло. Пусть не девушка в очках, но хотя бы ровесник. И уже доставший из своего пижонского чемодана бутылку пива.
– Добрый вечер. Саша. – Молодой человек встал и без лишних церемоний протянул мне руку.
– Добрый вечер. Кирилл.
– Вы не против? – Саша взглядом указал на бутылку.
Когда вы поднимаетесь по лестнице среди последнего из пассажиров, вы концентрируетесь на открытой двери самолета, темный портал далеко от дневного света вашего последнего дня дома. Вы не заглядываете в здание терминала, где проходили все перчатки. Вы не смотрите направо на заснеженные горы на расстоянии.
Когда вы проходите через порог, прошептывается теплый ветерок. Прощание вашей страны - это последнее теплое дыхание, взъерошивающее твою голову. Через несколько часов, когда вы наблюдаете, как горы катятся медленно, как скользящее, смятое коричневое одеяло, капитан сообщает, что самолет очистил воздушное пространство Ирана. После спонтанного всплеска аплодисментов некоторые женщины снимают с них шарфы и пальто, бабочки выжимают из своих коконов новую жизнь. Вы оглядываетесь в окно, вытягивая шею, чтобы увидеть воображаемую границу, которую вы пересекли в свое предполагаемое будущее.
– Пожалуйста-пожалуйста. – От его манеры общения я вдруг почувствовал себя не в своей тарелке. Яппи какой-то. Впрочем, нет. Скорее он походил на тех бездельников, что называют себя молодыми политиками и то устраивают свои митинги, то срывают чужие, но большей частью скандалят в интернете, будто склочные бабки в трамвае.
Если так – то мне предстоит веселый вечер! Молодые политики ни на минуту успокоиться не могут, у них все время высокая политическая активность.
Внутри вас слабый голос среди всего волнения напоминает вам, что каким-то образом вы перегнали всю свою семью только своей матерью, а свою жизнь в отчаянно сложенную кучу одежды в красноармейском самсоните. Али Гарави является ирано-шведским консультантом по писателям и информационным технологиям, который в течение 20 лет работал с правозащитными организациями в целях улучшения своей цифровой стратегии и безопасности.
Отсутствие целостности делает мои горизонты ужасными. И почему это так важно? Мир, в котором мы живем, обычно избегает говорить об этом. Уоррен Баффет сказал это много лет назад, очень хорошо. Искав людей нанимать, ищите три качества: целостность, интеллект и энергию. И если у них нет первого, два других убьют вас.
– Хотел вас угостить. – Саша протянул мне бутылку. Ого. Хороший английский эль, не импортное пиво российского розлива и не пивное творчество наших украинских братьев.
– Спасибо. – Я не стал отказываться. Уселся на свою койку. Тем временем мой попутчик деловито распаковывал сумку – на свет явились еще пять бутылок пива, бастурма, сыр, фисташки. Зато – никаких обвислых трико и резиновых сланцев, в которые так любят переодеваться в поездах граждане. Впрочем, по виду Саши сразу было понятно, что в общественных местах он до тапочек не опускается. Идеально выбрит. Пострижен так, словно только с подиума сошел. Темно-синий костюм из тонкой шерсти выглядел очень дорого, но стоил наверняка еще дороже.
В конце концов, почему это важно? Зачем культивировать и поддерживать целостность, полностью жить, когда мы знаем, по крайней мере, вы и я, - что для глубоких внутренних исследований требуется время и энергия? Мой ответ прост: когда мы слушаем наше сердце и делаем то, что диктует целостная совесть, жизнь становится простой. Он стал вместе с наиболее конкретными действиями открытыми для всех, кто хочет его наблюдать. У меня нет желания беспокоиться о том, что мне нужно скрывать, что мне стыдно показывать, что за моей честностью.
Потому что за ним ничего нет. Когда вас воспринимают как человека целостности, получите уверенность от всех других интегралов: боссов, коллег, подчиненных, от вашей команды, от соседей и случайных социальных контактов. Более того, если вы сохраняете целостность во время разворота, вы становитесь почти автоматически образцом для других.
А еще Саша не стал по-рыбьи трясти головой, осторожно, не развязывая узел, снимая петлю галстука, как делают не умеющие носить костюм люди. Нет, аккуратно развязал галстук, безукоризненно точно подобранный к цвету сорочки, извлек из сумки специальный чехол, заправил туда галстук, повесил на вешалку. Для пиджака, конечно же, тоже нашлась своя сумка с встроенными плечиками. Наверное, и для носков что-то имелось…
Просто: целостность - это ключ к этическому лидерству. Компании хотят людей, которые заслуживают доверия. Если вы докажете, что заслуживаете доверия, все ваши двери открыты. Как вы можете развивать и поддерживать свою целостность? Во-первых, определите несколько принципов жизни. Добавьте ценность к своей повседневной жизни, веря в некоторые принципы, выходящие за рамки повседневного опыта. Эти принципы - это то, что вы никогда не сдадите, какими бы ни были последствия.
Затем проанализируйте любое решение и выбор, которые вы делаете с их точки зрения. Мы обычно принимаем недостатки безнравственности и принимаем неправильные решения, когда считаем, что они не заинтересованы в том, что мы собираемся делать. Но честность ставит вас в положение наблюдателя вашей собственной жизни. И наличие целостности означает, не более или менее, чтобы сделать правильный выбор. Особенно, когда вас никто не анализирует. Это означает наличие сознания.
Я придвинулся к окну – как раз в тот момент, когда перрон дрогнул и стал уплывать. Я поехал в Харьков. Зачем? Мало мне было приключений за последнюю неделю? Да что там неделю… за последние сутки меня три раза едва не убили!
– Москвич? – спросил Саша.
– Что? – Задумавшись, я не сразу услышал его слова. – Да, москвич.
– Я тоже, – будто отвечая на пароль, произнес попутчик.
Есть что-то еще: оно поощряет целостность окружающих. Интеграция людей часто имеет те же черты: они смиренны, у них очень четкое представление о себе, они полностью доверяют своим собственным силам, и они очень самоуважительны. Эти черты очень важны, потому что время от времени интегралы находятся под большим давлением, давление со стороны тех, кто не имеет целостности. Давление имеет одно: принимать неправильные решения.
Последнее предложение: быстро научитесь быть настойчивым, защищать свою целостность по-взрослому, не приобретая или не теряя без агрессивного проявления. Научитесь брать на себя ответственность за свои действия и их последствия. Если вы ошибаетесь, немедленно узнайте и сделайте все, чтобы исправить ситуацию.
– Бизнес? – спросил я. В общем-то мне совершенно не было до него дела. Но надо же как-то поддержать разговор, тем более если собеседник угощает тебя пивом…
– Ну… не совсем. – Казалось, Саша задумался. – Хотя можно сказать и так.
– Политика? – совсем уж мрачно предположил я.
– В какой-то мере. – Саша засмеялся. – Хотя вы совершенно правы, Кирилл. Что-то среднее между политикой и бизнесом. Работаю в госструктуре. Бюрокрачу, можно так сказать, помаленьку! Политическими глупостями, конечно, не занимаюсь. Это дело политиков. А наше – чтобы государство жило, чтобы поезда ходили, хлеб рос, границы были на замке! В советское время сказали бы «функционер».
И у меня много аргументов в этом направлении. Когда у вашей организации уже есть универсальный и вечный лидер, но она несколько отдалена и несколько недоступна напрямую, становится основополагающим, чтобы предоставить тем, кто участвует в развитии организации, глубоко человеческое и аутентичное лицо.
В этих условиях абсолютно необходимо поддерживать активный диалог со всеми. Просто: прояснить и прояснить видение организации. Вы говорите каждый раз сообщение, которое по существу содержит ваше видение и может быть легко понято кем-либо в мире, в котором мы живем.
Я хлебнул еще пива и отставил бутылку. Функционер, значит…
– А вы работаете, учитесь, Кирилл? – спросил Саша. И это было чересчур. От человека, который если и старше меня, так на год от силы, слышать доброжелательный вопрос «работаете, учитесь»?
– Временно безработный, – сказал я.
– Надо говорить «нахожусь в поисках работы», – поправил меня Саша. – Это лучше звучит, поверьте! А кем работали?
Джону Полю удалось создать глобальное сообщество. И здесь его руководство доказало свою меру: сообщество, которое он построил, простиралось далеко за пределы Католической Церкви. Это место, где все люди чувствуют себя ценными, доброжелательными, добрыми. Независимо от расы, цвета кожи, этнической или даже религиозной принадлежности. Как замечательно быть человеком, который понимал, что есть только сходства, даже в различиях?
То, что в конечном итоге покорило меня в этом лидере, - это терпение как личное качество. Терпение, а не скорость, прощение, а не конфронтация, понимание, а не отказ от диалога. Это самые лучшие способы получить то, что вы хотите. Это означает много, много часов в день, ночь, лето, зиму. И если вы добавляете огромную массу людей, которые искали его, напряжение умножалось тысячи раз. Тем не менее, человек в папской одежде вечно улыбался.
– Функционалом, – раздраженно ответил я. Нет, ну какую надо иметь наглость, чтобы поучать незнакомого тебе человека! Видимо, эта бесцеремонность – она у всех чиновников вырабатывается. «Бюрокрачу помаленьку»! Чтоб хлеб, видите ли, был на замке, чтоб поезда росли и границы ходили…
– Какой функционал, если не секрет? – спросил Саша – и я вдруг уловил в его голосе неподдельное любопытство. – Никогда не встречал функционалов, способных путешествовать!
Вероятно, потому, что они полностью извлекают выгоду из своих собственных убеждений, от выражения своих собственных ценностей и видений. Руководство Церкви также имеет своеобразное вечное управление изменениями. Оставаться верным камнем перед любыми изменениями, которые проявляются в волнующемся человеческом обществе. Учесть цикл жизни на земле, который начинается с рождения и заканчивается исчезновением людей. Вы должны очень хорошо меняться, если хотите оставаться стабильным в уме и сердце своих людей!
Да, проводник. Потому что оба сталкиваются с проблемой с самой большой проблемой: создать гармонию, не произнося ни слова на свой рот! Но давайте посмотрим вместе сходства, чтобы как-то объяснить этот урок. Лучшие концерты повторяются много раз, независимо от того, насколько велика дирижер - или он думает! Просто: убедитесь, что как музыканты, так и зрители чувствуют себя узнаваемыми и признанными такими, какие они есть. Великий дирижер поехал своим сердцем и был полностью погружен в страсть к своей работе. Он также очень сознавал каждый жест, который он сделал. И его влияние. Великий дирижер всегда будет знать, как поделиться знаменитостью и центром сцены. Когда концерт заканчивается безумными аплодисментами, дирижер бросает взгляд на публику. И великий дирижер немедленно возвращается и приглашает оркестр получить все достойные почести. Потому что без оркестра, дирижер Караян не был сверхчеловеческим, внеземным героем. Иногда это не очень имитирует. Фактически, великий дирижер знал, как делегировать все тем, кто сделал намного лучше, чем делать.
- Караян взял лучшее из людей.
- Не всегда, но в совершенно избранный момент.
Мы уставились друг на друга. У меня застучало в висках.
– Вы знаете про функционалов? – спросил я.
– Конечно, – спокойно ответил Саша. – Непревзойденные мастера какого-то дела, зато – прикованные к своей функции. Не можете отойти от нее дальше, чем на десять-пятнадцать километров. Я стригусь у парикмахера-функционала на Чистых Прудах.
– Так вы знаете о функционалах? – тупо повторил я.
Нет, а чего я удивляюсь? Все-таки я проработал несколько дней функционалом-таможенником, и через башню между мирами шастали и политики, и бизнесмены, и какие-то молодые поп-звезды с приятелями. Ко мне с инспекцией приходили политик и юморист. Достаточно много народа, чтобы понять – в Москве о функционалах знают несколько сотен обычных людей. Может быть, даже несколько тысяч. Те, кто входит в высшие эшелоны власти, бизнеса, массовой культуры, – они посвящены. А этот юноша не так-то прост, сразу видно…
Саша засмеялся:
– Знаю, знаю! Ну, как вам еще доказать? Хотите, назову таможни, которые есть в Москве?
– Лучше назовите пару чужих миров, куда вы ходили.
– Вероз! – немедленно сказал Саша.
– Нет такого мира! – с радостью отпарировал я.
– Ну как же нет? Это где города-государства. Где феодализм такой смешной с паровыми машинами… – Он прищелкнул пальцами. – Где Нут, Кимгим, Ганцзер…
Я кивнул. Да, конечно. Из моей таможни был выход в город-государство Кимгим. Очень милый город. Но помимо него существовали тысячи других городов-государств…
– Верю, – сказал я.
– Еще Заповедник, – продолжал Саша. – Еще…
Сначала был «Черновик». Роман, покоривший сердца сотен тысяч любителей фантастики.Теперь человек, стертый из этого мира, сумел разорвать невидимые цепи, привязавшие его к миру иному.Он свободен, но бывшие хозяева по-прежнему охотятся за ним.«Черновик» судьбы написан.Настало время «Чистовика»!
Сергей Васильевич Лукьяненко - Чистовик читать онлайн
Читать онлайн Чистовик бесплатно без регистрации. Автор книги Сергей Васильевич Лукьяненко, название: Чистовик. Жанр: Научная Фантастика, год издания 2007, город Москва, издатель АСТ, Хранитель, Харвест, isbn: 978-5-17-047315-1, 978-5-9762-4811-3, 978-985-16-3025-3.
Сергей Лукьяненко
Чистовик
Железнодорожный вокзал - место преображений. Мы входим в поезд и перестаем быть собой. Отныне мы обретаем другое прошлое и рассчитываем на другое будущее. Случайному попутчику мы готовы рассказать все, что с нами было, а также то, чего с нами никогда не было. Если судить по разговорам в поезде, то в мире нет скучных людей с неинтересными биографиями.
Вот за это я и люблю поезда.
Даже южных направлений.
Впрочем, купе оказалось неожиданно чистеньким, нехарактерным для украинского поезда. На полу постелена дорожка, на столике белая салфетка и пластиковые цветочки в вазочке, куда зачем-то налили воду. Серенькое, но все-таки чистое белье оказалось уже заправлено. Над окном в металлической подвеске висел телевизор - не плоский монитор, что было бы разумнее, а пузатый кинескопный, но все-таки…
Да, вагон СВ имеет свои преимущества. Не только в одном соседе по купе, но и вообще в комфорте.
Забросив сумку на полку, я прикрыл дверь купе и вышел на перрон. Под ногами хлюпала каша из снега и грязи. Дул мокрый ветер - погода ничуть не напоминала московскую, скорее так бывает зимой у моря, где-нибудь в Ялте или Сочи. Южный поезд будто принес с собой влажное соленое тепло. Я закурил. Рядом притопывали ногами проводницы, громко разговаривая на суржике. Кляли какую-то Верку, на все лады обсуждали ее беспутное поведение.
Билеты в мягкий вагон я взял не по причине чрезмерной изнеженности. Просто не оказалось ни купейных, ни плацкартных. А откладывать поездку я не хотел. Чувствовал - если потяну хоть один день, то никуда не поеду. Хватит с меня приключений.
Или еще нет?
Пока я курил, в вагон прошли несколько пассажиров. Интересно, окажется кто-нибудь из них моим соседом? К примеру, эта худенькая большеглазая девушка в очках с тонкой оправой? Ох, вряд ли… А парень моего возраста, в строгом плаще и с дорогим алюминиевым чемоданом в руках? Тоже сомневаюсь. Ехидные железнодорожные боги наверняка отрядят мне в соседи вот этого дряхлого слепенького старичка, покашливающего на ходу. Или, что самое ужасное в поездках, вот эту молодую женщину с милейшим годовалым ребенком на руках. Вам доводилось присутствовать при смене подгузника в купе? Особенно когда у малыша от тряски и смены пищи расстроится животик? А ведь вентиляцию эта чудесная женщина заставит выключить заранее, чтобы не простудить младенца…
Полный мрачных предчувствий, я вернулся в свое купе. И обнаружил, что на этот раз мне все-таки повезло. Пусть не девушка в очках, но хотя бы ровесник. И уже доставший из своего пижонского чемодана бутылку пива.
Добрый вечер. Саша. - Молодой человек встал и без лишних церемоний протянул мне руку.
Добрый вечер. Кирилл.
Вы не против? - Саша взглядом указал на бутылку.
Пожалуйста-пожалуйста. - От его манеры общения я вдруг почувствовал себя не в своей тарелке. Яппи какой-то. Впрочем, нет. Скорее он походил на тех бездельников, что называют себя молодыми политиками и то устраивают свои митинги, то срывают чужие, но большей частью скандалят в интернете, будто склочные бабки в трамвае.
Если так - то мне предстоит веселый вечер! Молодые политики ни на минуту успокоиться не могут, у них все время высокая политическая активность.
Хотел вас угостить. - Саша протянул мне бутылку. Ого. Хороший английский эль, не импортное пиво российского розлива и не пивное творчество наших украинских братьев.
Спасибо. - Я не стал отказываться. Уселся на свою койку. Тем временем мой попутчик деловито распаковывал сумку - на свет явились еще пять бутылок пива, бастурма, сыр, фисташки. Зато - никаких обвислых трико и резиновых сланцев, в которые так любят переодеваться в поездах граждане. Впрочем, по виду Саши сразу было понятно, что в общественных местах он до тапочек не опускается. Идеально выбрит. Пострижен так, словно только с подиума сошел. Темно-синий костюм из тонкой шерсти выглядел очень дорого, но стоил наверняка еще дороже.
А еще Саша не стал по-рыбьи трясти головой, осторожно, не развязывая узел, снимая петлю галстука, как делают не умеющие носить костюм люди. Нет, аккуратно развязал галстук, безукоризненно точно подобранный к цвету сорочки, извлек из сумки специальный чехол, заправил туда галстук, повесил на вешалку. Для пиджака, конечно же, тоже нашлась своя сумка с встроенными плечиками. Наверное, и для носков что-то имелось…
Просто: целостность - это ключ к этическому лидерству. Компании хотят людей, которые заслуживают доверия. Если вы докажете, что заслуживаете доверия, все ваши двери открыты. Как вы можете развивать и поддерживать свою целостность? Во-первых, определите несколько принципов жизни. Добавьте ценность к своей повседневной жизни, веря в некоторые принципы, выходящие за рамки повседневного опыта. Эти принципы - это то, что вы никогда не сдадите, какими бы ни были последствия.
Затем проанализируйте любое решение и выбор, которые вы делаете с их точки зрения. Мы обычно принимаем недостатки безнравственности и принимаем неправильные решения, когда считаем, что они не заинтересованы в том, что мы собираемся делать. Но честность ставит вас в положение наблюдателя вашей собственной жизни. И наличие целостности означает, не более или менее, чтобы сделать правильный выбор. Особенно, когда вас никто не анализирует. Это означает наличие сознания.
Я придвинулся к окну - как раз в тот момент, когда перрон дрогнул и стал уплывать. Я поехал в Харьков. Зачем? Мало мне было приключений за последнюю неделю? Да что там неделю… за последние сутки меня три раза едва не убили!
Москвич? - спросил Саша.
Что? - Задумавшись, я не сразу услышал его слова. - Да, москвич.
Я тоже, - будто отвечая на пароль, произнес попутчик.
Бизнес? - спросил я. В общем-то мне совершенно не было до него дела. Но надо же как-то поддержать разговор, тем более если собеседник угощает тебя пивом…
Ну… не совсем. - Казалось, Саша задумался. - Хотя можно сказать и так.
Политика? - совсем уж мрачно предположил я.
В какой-то мере. - Саша засмеялся. - Хотя вы совершенно правы, Кирилл. Что-то среднее между политикой и бизнесом. Работаю в госструктуре. Бюрокрачу, можно так сказать, помаленьку! Политическими глупостями, конечно, не занимаюсь. Это дело политиков. А наше - чтобы государство жило, чтобы поезда ходили, хлеб рос, границы были на замке! В советское время сказали бы «функционер».
Я хлебнул еще пива и отставил бутылку. Функционер, значит…
А вы работаете, учитесь, Кирилл? - спросил Саша. И это было чересчур. От человека, который если и старше меня, так на год от силы, слышать доброжелательный вопрос «работаете, учитесь»?
Временно безработный, - сказал я.
Надо говорить «нахожусь в поисках работы», - поправил меня Саша. - Это лучше звучит, поверьте! А кем работали?
Функционалом, - раздраженно ответил я. Нет, ну какую надо иметь наглость, чтобы поучать незнакомого тебе человека! Видимо, эта бесцеремонность - она у всех чиновников вырабатывается. «Бюрокрачу помаленьку»! Чтоб хлеб, видите ли, был на замке, чтоб поезда росли и границы ходили…
Какой функционал, если не секрет? - спросил Саша - и я вдруг уловил в его голосе неподдельное любопытство. - Никогда не встречал функционалов, способных путешествовать!
Мы уставились друг на друга. У меня застучало в висках.
Вы знаете про функционалов? - спросил я.
Конечно, - спокойно ответил Саша. - Непревзойденные мастера какого-то дела, зато - прикованные к своей функции. Не можете отойти от нее дальше, чем на десять - пятнадцать километров. Я стригусь у парикмахера-функционала на Чистых Прудах.
Так вы знаете о функционалах? - тупо повторил я.
Нет, а чего я удивляюсь? Все-таки я проработал несколько дней функционалом-таможенником, и через башню между мирами шастали и политики, и бизнесмены, и какие-то молодые поп-звезды с приятелями. Ко мне с инспекцией приходили политик и юморист. Достаточно много народа, чтобы понять - в Москве о функционалах знают несколько сотен обычных людей. Может быть, даже несколько тысяч. Те, кто входит в высшие эшелоны власти, бизнеса, массовой культуры, - они посвящены. А этот юноша не так-то прост, сразу видно…
Саша засмеялся:
Знаю, знаю! Ну, как вам еще доказать? Хотите, назову таможни, которые есть в Москве?
Лучше назовите пару чужих миров, куда вы ходили.
Вероз! - немедленно сказал Саша.
Нет такого мира! - с радостью отпарировал я.
Ну как же нет? Это где города-государства. Где феодализм такой смешной с паровыми машинами… - Он прищелкнул пальцами. - Где Нут, Кимгим, Ганцзер…
Я кивнул. Да, конечно. Из моей таможни был выход в город-государство Кимгим. Очень милый город. Но помимо него существовали тысячи других городов-государств…
Верю, - сказал я.
Еще Заповедник, - продолжал Саша. - Еще…
Верю, верю… - Я снова глотнул пива. - Да. Неожиданно как-то.
Так какой вы функционал? - все с тем же доброжелательным любопытством спросил Саша. - Простите, если я излишне назойлив, если вам не хочется отвечать…
Я таможенник, - признался я. Не уточняя, что уже бывший.
И при этом способны путешествовать?
Фантастика! - Само существование функционалов Сашу ничуть не удивляло. - Ну, за это будет не грех и рюмочку… или как?
Он запустил руку в чемодан и жестом фокусника извлек фляжку «Мартеля».
Я покачал головой.
Спасибо. Не стоит. Таможня под утро.
Саша засмеялся:
А вы шутник! Функционал, робеющий перед таможней… - Он вдруг посерьезнел. - Границы, таможни… все строим и строим стеночки. Простым людям вред, а бандитам все равно не преграда… кому это нужно-то?
Вот странное дело. Говорил он вроде как искренне, и с его словами я был совершенно согласен. Но как-то наигранно все звучало, будто с трибуны. Невольно вспомнился политик Дима.
Неужто это у них всех - профессиональное?
Никому не нужно, - все-таки согласился я.
Вот, к примеру, возьмем Вероз - будто лоскутное одеяло, а настоящих границ почти и нет, - продолжал Саша, ловко нарезая бастурму. - Такой чудный, уютный мирок… знаете, я иногда подумываю, а не переселиться ли туда?
Скажите, а как вы узнали про функционалов? - спросил я. - Про другие миры?
По штату положено. - Парень широко улыбнулся. - Когда стал референтом у Петра Петровича, он меня и ввел в курс дел. Сами понимаете, дела требуют быть при шефе везде!
Мне показалось, что основным в его словах было «референт у Петра Петровича». Это уж точно было опознание по системе «свой-чужой». Как бы предполагалось, что функционал должен знать… и отреагировать.
Как он? - спросил я, даже не уточняя кто. - Поправился?
Наверняка неведомому Петру Петровичу, которому по штату положены доверенные референты, не меньше полтинника. А в этом возрасте, да еще среди чиновников на грани бизнеса и политики, абсолютно здоровых людей нет.
Саша мигнул. Сказал:
Тьфу-тьфу. Водички попил, диету подержал…
Карлсбад? - наугад продолжил я.
И снова попал.
Да, как обычно… - Вот теперь я для Саши окончательно стал «своим». Его перестала тревожить и моя вольность в передвижениях, и то, что он меня не знал. Откупорив бутылку и себе, Саша спросил: - Слышал анекдот про функционала-гинеколога?
Ну? - неопределенно спросил я.
Функционал-гинеколог забегает в кабинет коллеги и говорит: «Иди за мной! У меня такая пациентка…»
Вся беда тусовочных анекдотов в том, что они переделываются из обычных. И даже если ты не сумасшедший поклонник книг про Гарри Поттера, игры в МТГ или, упаси Господи, музыки в стиле рэп - ты все равно знаешь все их анекдоты. Заменяй Чапаева на Поттера, а Петьку на Рона; «с бубей зашли» на «ману тапнули»; Пугачеву - на Тимати или Дэцла. Так они все и создаются.
Из вежливости я все же улыбнулся. И рассказал в меру пошлый анекдот о суде над слишком любвеобильным грузином.
Саша жизнерадостно заржал, подвигая мне бутылку пива. Он был явно доволен случившейся компанией.
Я, если честно, тоже.
Мы пили пиво. Несколько раз выходили покурить - я угостил спутника реквизированными в Котиной машине «Treasure» и заслужил еще один одобрительный взгляд. Пива нам не хватило, и Саша вызвался сходить за ним в вагон-ресторан. Конечно, там английского эля не нашлось, но, как известно, после третьей бутылки понты пропадают, и все пиво становится одинаково вкусным.
Где-то во втором часу ночи мы легли спать - в самом благодушном настроении. Александр мгновенно захрапел, но за перестуком колес это меня как-то не очень тревожило. Вентиляция в вагоне работала, что было совсем уж редким счастьем для украинского поезда. Подложив руку под голову, я лежал на спине, смотрел в бегающие по потолку отсветы фонарей - мы приближались к какому-то городку.
Интересные дела… Из всех пассажиров достался попутчик, знающий о функционалах. Да еще и ловко разговоривший меня. Совпадение? Или ловушка? Я вырвался из системы. Нарушил законы функционалов. Можно прямо сказать - поднял мятеж. Победил полицейского Андрея, убил акушерку Наталью, а потом ухитрился уйти от куратора… от своего бывшего друга Коти.
Конечно, если исходить из здравого смысла, то совпадение маловероятно и Саша - «засланный казачок». Но с другой стороны, если полагаться на здравый смысл, то я давным-давно лежу на больничной койке и брежу - потому что разве можно поверить в иные миры, куда ведут тайные двери, разгуливающих по городу функционалов и управляющих всем этим таинственных экспериментаторов?
Я поднял руку, сонно посмотрел на стальное колечко, надетое на палец. Все, что осталось от моей функции…
Надо спать. Вряд ли попутчик, случайный он или подосланный, собирается напасть на меня ночью. Не было у меня ощущения опасности, а своим предчувствиям я доверял. Завтра с утра приеду в Харьков, буду искать Василису, женщину странную, но чем-то внушающую доверие…
Поезд все замедлял и замедлял скорость. Издалека донесся лязгающий железный грохот вокзальных громкоговорителей: «Скорый поезд номер девятнадцать… Москва - Харьков… прибывает на второй путь…» По стене поплыл яркий прямоугольник света, выхватывая прижатые резинкой брюки, заброшенные на сетчатую полку вместе с мятым свитером носки (да, я свинья, извините!).
Приподнявшись на локте, я потянулся к неплотно задернутой занавеске. И невольно глянул на приближающийся перрон.
В самом начале, там, где должен будет остановиться последний вагон, стояла группа молодых людей - человек десять - двенадцать. Все коротко стриженные, с непокрытыми головами, в легких плащах или куцых кожаных куртках. Все внимательно оглядывающие вагоны.
Лица их показались мне смутно знакомыми - не по отдельности, а общим типажом. Вроде все как у всех, но что-то чужое проглядывает.
Хотя… Метрах в тридцати по перрону стоял молодой парень, выглядевший так, словно случайно отбился от первой компании. С интервалом еще в двадцать - тридцать метров скучала парочка молодых и подтянутых. Потом еще один. Вдалеке, над вокзалом, тускло светилось слово «ОРЕЛ».
Я начал одеваться, по-прежнему глядя в окно. Джинсы, носки, ботинки… Свитер. На сумку я лишь посмотрел - и брать не стал. Там одни только шмотки. Я набросил куртку, хлопнул по карману, ощутил тяжесть бумажника. Все, мне пора…
Отлить или дымить? - спросил со своей койки Саша, прекратив похрапывать.
Ага… курить, - пробормотал я. - Спи…
И выскользнул в коридор. Поезд еще притормаживал, втягиваясь на перрон. Сейчас с головы и хвоста зайдут в него внимательные молодые люди… а у дверей каждого вагона встанут двое-трое.
