Уснули рыбаки у сонных огоньков ветрило бледное. "Я знал ее малюткою кудрявой…"

Уснуло озеро; безмолвен черный лес;
Русалка белая небрежно выплывает;
Как лебедь молодой, луна среди небес
Скользит и свой двойник на влаге созерцает.
Уснули рыбаки у сонных огоньков;
Ветрило бледное не шевельнет ни складкой;
Порой тяжелый карп плеснет у тростников,
Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой.
Как тихо… Каждый звук и шорох слышу я;
Но звуки тишины ночной не прерывают, -
Пускай живая трель ярка у соловья,
Пусть травы на воде русалки колыхают…

К красавцу

Природы баловень, как счастлив ты судьбой!
Всем нравятся твой рост, и гордый облик твой,
И кудри пышные, беспечностью завиты,
И бледное чело, и нежные ланиты,
Приподнятая грудь, жемчужный ряд зубов,
И огненный зрачок, и бархатная бровь;
А девы юные, украдкой от надзора,
Толкуют твой ответ и выраженье взора,
И после каждая, вздохнув наедине,
Промолвит: "Да, он мой – его отдайте мне!"
Как сон младенчества, как первые лобзанья
С отравой сладкою безумного желанья,
Ты полон прелести в их памяти живешь,
Улыбкам учишь их и к зеркалу зовешь;
Не для тебя ль они, при факеле Авроры,
Находят новый взгляд и новые уборы?
Когда же ложе их оденет темнота,
Алкают уст твоих, раскрывшись, их уста.

Золотой век

Я посещал тот край обетованный,
Где золотой блистал когда-то век,
Где, розами и миртами венчанный,
Под сению дерев благоуханной
Блаженствовал незлобный человек.
Леса полны поныне аромата,
Долины те ж и горные хребты;
Еще досель в прозрачный час заката
Глядит скала, сиянием объята,
На пену волн эгейских с высоты.
Под пихтою душистой и красивой
Под шум ручьев, разбитых об утес,
Отрадно верить, что Сатурн ревнивый
Над этою долиною счастливой
Век золотой не весь еще пронес.
И чудится: за тем кустом колючим
Румяных роз, где лавров тень легла,
Дыханьем дня распалена горючим,
Лобзаниям то долгим, то летучим
Менада грудь и плечи предала.
Но что за шум? За девой смуглолицей
Вослед толпа. Всё празднично кругом.
И гибкий тигр с пушистою тигрицей,
Неслышные, в ярме пред колесницей
Идут, махая весело хвостом.
А вот и он, красавец ненаглядный,
Среди толпы ликующих – Лией,
Увенчанный листвою виноградной,
Любуется спасенной Ариадной -
Бессмертною избранницей своей.
У колеса, пускаясь вперегонку,
Нагие дети пляшут и шумят;
Один приподнял пухлую ручонку
И крови не вкусившему тигренку
Дает лизать пурпурный виноград.
Вино из рога бог с лукавым ликом
Льет на толпу, сам весел и румян,
И, хохоча в смятеньи полудиком,
Вакханка быстро отвернулась с криком
И от струи приподняла тимпан.

Венера Милосская

И целомудренно и смело,
До чресл сияя наготой,
Цветет божественное тело
Неувядающей красой.
Под этой сенью прихотливой
Слегка приподнятых волос
Как много неги горделивой
В небесном лике разлилось!
Так, вся дыша пафосской страстью,
Вся млея пеною морской
И всепобедной вея властью,
Ты смотришь в вечность пред собой.

Сон и смерть

Богом света покинута, дочь Громовержца
немая,
Ночь Гелиосу вослед водит возлюбленных
чад.
Оба и в мать и в отца зародились
бессмертные боги,
Только несходны во всем между собой
близнецы:
Смуглоликий, как мать, творец,
как всезрящий родитель,
Сон и во мраке никак дня не умеет забыть;
Но просветленная дочь лучезарного Феба,
дыханьем
Ночи безмолвной полна, невозмутимая
Смерть,
Увенчавши свое чело неподвижной звездою,
Не узнает ни отца, ни безутешную мать.

Море

"Ночь весенней негой дышит…"

Ночь весенней негой дышит,
Ветер взморья не колышет,
Весь залив блестит, как сталь,
И над морем облаками,
Как ползущими горами,
Разукрасилася даль.
Долго будет утомленный
Спать с Фетидой Феб влюбленный,
Но Аврора уж не спит
И, смутясь блаженством бога,
Из подводного чертога
С ярким факелом бежит.

Вечер у взморья

Засверкал огонь зарницы,
На гнезде умолкли птицы,
Тишина леса объемлет,
Не качаясь, колос дремлет;
День бледнеет понемногу,
Вышла жаба на дорогу.
Ночь светлеет и светлеет,
Под луною море млеет;
Различишь прилежным взглядом,
Как две чайки, сидя рядом,
Там, на взморье плоскодонном,
Спят на камне озаренном.

"Как хорош чуть мерцающим утром…"

Как хорош чуть мерцающим утром,
Амфитрита, твой влажный венок!
Как огнем и сквозным перламутром
Убирает Аврора восток!
Далеко на песок отодвинут
Трав морских бесконечный извив,
Свод небесный, в воде опрокинут,
Испещряет румянцем залив.
Остров вырос над тенью зеленой;
Ни движенья, ни звука в тиши,
И, погнувшись над влагой соленой,
В крупных каплях стоят камыши.

После бури

Пронеслась гроза седая,
Разлетевшись по лазури.
Только дышит зыбь морская,
Не опомнится от бури.
Спит, кидаясь, челн убогой,
Как больной от страшной мысли,
Лишь забытые тревогой
Складки паруса обвисли.
Освеженный лес прибрежный
Весь в росе, не шелохнется. -
Час спасенья, яркий, нежный,
Словно плачет и смеется.

"Вчера расстались мы с тобой…"

Вчера расстались мы с тобой.
Я был растерзан. – Подо мной
Морская бездна бушевала.
Волна кипела за волной
И, с грохотом о берег мой
Разбившись в брызги, убегала.
И новые росли во мгле,
Росли и небу и земле
Каким-то бешеным упреком;
Размыть уступы острых плит
И вечный раздробить гранит
Казалось вечным их уроком.
А нынче – как моя душа,
Волна светла, – и, чуть дыша,
Легла у ног скалы отвесной;
И, в лунный свет погружена,
В ней и земля отражена
И задрожал весь хор небесный.

Море и звезды

На море ночное мы оба глядели.
Под нами скала обрывалася бездной;
Вдали затихавшие волны белели,
А с неба отсталые тучки летели,
И ночь красотой одевалася звездной.
Любуясь раздольем движенья двойного,
Мечта позабыла мертвящую сушу,
И с моря ночного и с неба ночного,
Как будто из дальнего края родного,
Целебною силою веяло в душу.
Всю злобу земную, гнетущую, вскоре,
По-своему каждый, мы оба забыли,
Как будто меня убаюкало море,
Как будто твое утолилося горе,
Как будто бы звезды тебя победили.

Разные стихотворения

"Я знал ее малюткою кудрявой…"

Я знал ее малюткою кудрявой,
Голубоглазой девочкой; она
Казалась вся из резвости лукавой
И скромности румяной сложена.

Афанасий Афанасьевич Фет

Уснуло озеро; безмолвен лес;
Русалка белая небрежно выплывает;
Как лебедь молодой, луна среди небес
Скользит и свой двойник на влаге созерцает.

Уснули рыбаки у сонных огоньков;
Ветрило бледное не шевельнет ни складкой;
Порой тяжелый карп плеснет у тростников,
Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой.

Как тихо… Каждый звук и шорох слышу я;
Но звуки тишины ночной не прерывают, —
Пускай живая трель ярка у соловья,
Пусть травы на воде русалки колыхают…

Афанасий Фет по праву считается мастером пейзажной лирики, и большинство его стихотворений раннего периода творчества посвящено красоте родной природы. К ним, в частности, относится произведение под названием «Уснуло озеро; безмолвен лес», созданное в 1847 году и ставшее своеобразным гимном тихой летней ночи. При жизни Афанасия Фета часто критиковали за беспредметность стихов, однако последующие поколения любителей поэзии смогли по достоинству оценить то изящество слога и безыскусную простоту фраз, при помощи которых этот автор сумел запечатлеть множество мгновений из собственной жизни, сложившихся в череду очаровательных образов.

Стихотворение «Уснуло озеро; безмолвен лес» словно бы приоткрывает завесу тайны над миром, в котором правят неведомые нам силы. Автор рассказывает о том, как «русалка белая небрежно выплывает» и как скользит «луна среди небес», придавая неодушевленным предметам черты живых существ. Ночь на озере несет с собой покой и умиротворение, которым так восхищается поэт . Он видит, как «уснули рыбаки у сонных огоньков», и даже ветер не нарушает их отдыха. Лишь изредка озерную гладь прорежет всплеск карпа, который пускает «широкий круг бежать по влаге гладкой».

Фет не только упивается ночной тишиной и радуется каждому мгновению жизни, но и признается: «Каждый звук и шорох слышу я». И это доставляет ему ни с чем несравнимое удовольствие. Поэт отмечает, что ночные шорохи не нарушают общего спокойствия и словно бы окрашивают его в мягкие тона, гармонично вплетаясь в канву сумрака, опустившегося над старым озером, лесом и садом, в котором изредка звучит «живая трель» соловья.

В этом стихотворении Афанасий Фет удачно сочетает мифические и реальные образы. Русалка соседствует у поэта с обычными рыбаками и соловьем, благодаря чему автору удается создать мистическую картину летней ночи, в которой сон переплетается с реальностью. Этот прием выгодно подчеркивает иллюзорность и мимолетность всего происходящего. Ведь уже через несколько часов наступит утро, которое совершенно преобразит окружающий мир, наполнив его светом, теплом и радостью. Но и у летней ночи есть свои преимущества, так как под темным покровом она скрывает тайны, которые недоступны взору простого обывателя. Постичь их могут лишь возвышенные и утонченные натуры, которые умеют видеть в привычных явлениях нечто особое и удивительно прекрасное.

«Уснуло озеро; безмолвен лес…» Афанасий Фет

Уснуло озеро; безмолвен лес;
Русалка белая небрежно выплывает;
Как лебедь молодой, луна среди небес
Скользит и свой двойник на влаге созерцает.

Уснули рыбаки у сонных огоньков;
Ветрило бледное не шевельнет ни складкой;
Порой тяжелый карп плеснет у тростников,
Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой.

Как тихо… Каждый звук и шорох слышу я;
Но звуки тишины ночной не прерывают, —
Пускай живая трель ярка у соловья,
Пусть травы на воде русалки колыхают…

Анализ стихотворения Фета «Уснуло озеро; безмолвен лес…»

Фет не только упивается ночной тишиной и радуется каждому мгновению жизни, но и признается: «Каждый звук и шорох слышу я». И это доставляет ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Поэт отмечает, что ночные шорохи не нарушают общего спокойствия и словно бы окрашивают его в мягкие тона, гармонично вплетаясь в канву сумрака, опустившегося над старым озером, лесом и садом, в котором изредка звучит «живая трель» соловья.

Денисенко Анастасия

Скачать:

Предварительный просмотр:

Муниципальное общеобразовательное учреждение

средняя общеобразовательная школа № 72 г. о. Самара

Пародии на стихотворения А. А. Фета

Ученицы 10 В класса

Научный руководитель:

Шалдыбина М.В.

Учитель литературы

Ведение……………………………………………………………………………… 3

Пародии………………………………………………………………………………4

1. Основные мотивы лирики А.А. Фета.. …………………………………………..6

2.Пародии на стихи А.А. Фета ………………………………………………….…..8

Заключение……………………………………………………………………………16

Список литературы………………………………………………………………..….18

Введение.

Афанасий Афанасьевич Фет - писатель начала девятнадцатого века - писал тонкие, чувственные стихотворения про природу, любовь, про переплетение этих граней. Его произведения сегодня знает каждый школьник, его стихотворениями восхищаются и восторгаются миллионы. Но так было не всегда, современники Фета писали на его произведения множество пародий, не каждый автор может похвастаться таким списком переделанных стихотворений. Люди его времени упрекали А.А Фета в бессмыслице, коверканье языка и несоответствии духу времени. Они снова и снова высмеивали Фета и его творения. Но ведь если обсуждается, значит трогает, значит, цепляет. Многие известные писатели, критики писали на него пародии, но получилось ли хоть у одного из них передать те чувства, те эмоции, то настроение, что удавалось донести до нас Фету? Современники осуждали его за то, что он издевается над русским языком, но ни у одного не получилось создать и воплотить в жизнь такое же, чувственное, прекрасное безглагольное стихотворение.

Фет относится к писателям, которые могут в обычном видеть прекрасное, которые не боятся чего-то нового и пытаются донести до людей то, что испытывают сами, забывая про навязанные обществом шаблоны. Афанасий Афанасьевич должен стать примером для всех нас, ведь его произведения известны и любимы уже на протяжении многих лет. И сейчас, в наше время, они вызывают у читателя бурю эмоций.

Жанр пародии всегда был популярен, и сейчас он не потерял свою привлекательность. Мы в своей жизни часто встречаем этот жанр. Пародия затрагивает все сферы в искусстве от литературы до кино. Может, мы не часто замечаем но пародия нас окружает, она пробирается к нам через книги, телевизор, интернет. В современной жизни это, наверное, самый распространенный жанр. Пародируют все от поведения известных личностей, до политических событий. Как и сотни лет назад с помощью пародии люди хотят высмеять, доказать свою личную точку зрения в той или иной ситуации, не согласность с автором. Эта тема не когда не потеряет свою значимость, ведь пока будут существовать люди, будут существовать и различные мнения. В этой работе мы решили показать, как выглядел привычный нам сейчас жанр, и что бы это продемонстрировать мы взяли одного всем известного автора А.А. Фета, и попытались разобрать на его произведениях, что из себя представляла пародия 19 века.

Основные мотивы лирики А.А. Фета

Поэтическая позиция А.А. Фета долгое время подвергалась критике, его называли поэтом "чистого искусства", "искусства ради искусства". Действительно, трудно было бы ждать от такого тонкого лирика стихотворения о его отношении к "доле" русского крестьянина или о крепостном праве. Кстати, вовсе не потому, что его не интересовали эти вопросы (он принимал активное участие в обсуждении этих проблем), а потому что эта тематика лежит за пределами его интересов как поэта, его творческой индивидуальности. Теперь, когда вновь возобладал пушкинский призыв "судить поэта по законам, им самим признаваемым", А.А. Фет предстает перед нами как тонкий лирик, певец искусства, любви и природы.

Его отношение к искусству и поэзии очень бережное, поэтический мир очень хрупок, необходимо чутко прислушиваться и переносить в поэзию любое колебание в природе, изменение состояния души. А то же время искусство обладает волшебной силой, оно подчиняет человека, ведет его среди житейских невзгод. Назначение поэта, по мнению автора, воплотить невоплощенное, быть проводником между явлениями мира и человеческими созданиями:

Дать сладость тайным мукам,
Чужое вмиг почувствовать своим.
Шепнуть о том, пред чем язык немеет,
Усилить бой бестрепетных сердец-
Вот чем певец лишь избранный владеет,
Вот в чем его и признак и венец!

Поэтому с гневом и в некоторой запальчивости обращается Фет к "псевдопоэту":

Влача по прихоти народа
В грязи низкопоклонный стих,
Ты слова гордого свобода
Ни разу сердцем не постиг.

Говоря о собственной позиции в искусстве и поэзии, Фет намеренно и сознательно, в соответствии со своими убеждениями, противопоставляет себя толпе, черни и пишет о вдохновительнице всего своего творчества Музе:
Заботливо храня твою свободу,
Непосвященных я к тебе не звал.
И рабскому их буйству я в угоду
Твоих речей не осквернял.

Поэт создал много произведений о любви, уделял им большое внимание. Любовь для него - защита "от вечного плеска и шума жизни". Любовная лирика отличается богатством оттенков, нежностью, душевной теплотой. "Сердца напрасную дрожь", "мед благовонный", "пленительные сны" он изображает удивительно красиво и светло. Но в стихах о любви, поначалу таких радостных, начинают звучать все громче трагические интонации. Поэт как бы испытывает вину перед возлюбленной, вину, которой "и нет прощенья, и примиренья нет!".

Третьей ведущей темой его творчества является природа. Он углубляется в описание ее, " стремясь от людей утаиться ". Фет обладает умением подмечать тончайшие нюансы живой жизни: ворон, летящий против ветра, "крылами машет тяжело", в "росинке, чуть заметной", отражается солнце, слышатся "порывистые трели соловья". Природа в его стихах отражена тонко, точно, с малейшими оттенками ее состояния, которые в свою очередь связаны с переживаниями человека:

Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,
В дымных тучах пурпур розы,
Отблеск янтаря...

Природа и человек для поэта едины, через природу он лучше понимает себя и свои переживания. Человек может научиться у природы стойкости, мужеству, надежде ("Учись у них - у дуба, у березы..."). А.А. Фет посвящает свои пейзажные стихотворения в основном русской природе, родному краю: "Сын севера, люблю я шум лесной и зелени растительную сырость". Таковы основные мотивы лирики А.А. Фета, одного из талантливейших поэтов России, тонкого лирика и мудрого, доброго человека. Которого не всегда понимали.

Пародия

Так что же такое пародия? По мнению Ожегова у пародии два значения. Первое это комическое или сатирическое подражания кому-либо или чему-либо. Второе значение неудачное искажающее образец подражание, превращающееся в насмешку, издевательство. Зародилась пародия в античной литературе. К первыми пародиям относят ся травестия и бурлеск . Б урле́ск (фр. burlesque, от итал. burla - шутка) - вид комической поэзии. Комизм бурлеска строится на том, что серьёзное содержание выражается не соответствующими ему образами и стилистическими средствами, а «возвышенные герои» классической античной либо неоклассической (реже - средневековой) литературы оказываются как бы «переодетыми» в шутовское чуждое им одеяние. Травестия - литературный пародийный приём, когда о низком предмете повествуется высоким стилем.

Пародия непременно должна снижать, дискредитировать стилизуемый объект, и в этом ее отличие от комической стилизации или шуточных подражаний, лишенных такой направленности. И в данном случае очень важно определить объект пародирования. Естественным и неизмененным фактором воздействия пародии является текст-оригинал, то есть пародия существует в паре со своим оригиналом. Цель пародии – это или раскрытие недостатков и слабых сторон произведения (тип критической пародии); резкое, острое фанатичное нападение на автора и на его произведение с целью придать ему комичность и усилить чувство собственного превосходства (полемическая пародия); или же это безобидная шуточная вариация оригинального текста какого-либо произведения (комическая пародия).

Пародия – это, прежде всего, явление искусства. Следовательно, ей присуще общее свойство искусства – «смысловая неисчерпаемость». Чтобы понимать пародию, надо как бы вступить с этим жанром в условное соглашение, надо выработать навык «двойного зрения»

При первом столкновении с текстом пародии надо представить, что перед нами – серьезное произведение, даже если и объявлено, что это пародия. Это нужно для того, чтобы отчетливо отпечатать в своем сознании первый план – буквальный план. Но за этим, явным и буквальным, планом неизменно скрывается второй – план объекта. Невязка сигнализирует о том, что перед нами пародия. И уже только теперь мы начинаем читать текст в качестве пародии, всматриваться в него, как в картину. Мы вступаем в своеобразный диалог с пародийным текстом, задавая ему вопросы и получая ответы. Но ни первый, ни второй план пародии не открывают нам художественного смысла. Пародия обладает «сложным, многозначным и конкретным третьим планом, представляющим собой соотношение первого и второго планов как целого с целым. Третий план – это мера того неповторимого смысла, который передается только пародией и непередаваем никакими другими средствами»

Следовательно, при прочтении мы сопоставляем в сознании первый и второй планы. Не обязательно то, что мы сразу поймем, распознаем этот третий план или придем к нему в результате некоторого раздумья. Важно выйти на третий план, на глубинное измерение пародийного смысла. Подлинное понимание пародии начинается тогда, когда в читательском сознании выстраивается третий план. Здесь мы прибегаем к интерпретации третьего плана, но единственно верной и окончательной интерпретации произведения быть не может. Даже автор произведения, начиная о нем рассуждать, становится уже читателем, критиком, и с предложенной им трактовкой своей вещи мы можем спорить. Но надо помнить о том, что никакое объяснение смысла произведения не заменит нам живой конкретности этого смысла. Однако это не значит, что мы должны отказаться от попыток объяснения. Пародия как жанр характеризуется некоторыми универсальными законами ее построения, которые, при всем многообразии типов пародийных произведений, присущи в той или иной мере каждому из них, независимо от языка, на котором они написаны. В.Л.Новиков выделяет следующие приемы: снижение стиля, введение нового материала, его вставка и подставка; замена поэтической лексики прозаической; гротеск; переворачивание сюжета; создание пародийного персонажа; отстранение композиции, введение авторской самохарактеристики.

При создании пародии важным является интерес, так как пародист исходит из прототипа и моделирует в пародии именно то, что ему кажется интересным и существенным в оригинале. Подвергая анализу язык пародии, лингвисты исходят из особенностей данного жанра, «т.е. точкой отсчета, отправным моментом подхода служит сам жанр, и языковые средства пародирования изучаются с точки зрения их принадлежности к жанру, вернее, только так и не иначе…».

Все, что делает пародист, - это преувеличение. Сам объем пародии также выбирается пародистом и воспринимается читателем как гиперболизированный. Так же, как и гиперболизирование пародируемого произведения, автор может использовать совершенно противоположный способ – литоту. Иначе говоря, язык пародийного искусства гиперболичен сплошь, насквозь. Без гипербол и литот невозможно ни создание пародии, ни ее восприятие. Но сфера распространения этих приемов в искусстве гораздо шире области пародии. При пародировании эффекта гиперболы помогает достичь использование двух классических типов пародии – бурлеска (низкий предмет, излагаемый высоким стилем) и травести (высокий предмет, излагаемый низким стилем).

Пародии на стихи А. Фета

С каким стихотворением у Вас ассоциируется А.А Фет? Лично у меня с "Шепот, робкое дыханье…" Это стихотворение сравнивают с картинами неоимпрессиониста Поля Синьяка. Написанные легкими мазками («Гавань в Марселе», «Сосна»), даже точками, его картины создают необыкновенную гамму цветов и выражают ощущения, различные

по своим оттенкам. Эти ощущения связаны с законом оптического восприятия. Зритель сам должен синтезировать нужный цвет, соединяя световые лучи. Нечто похожее происходит и в стихотворении «Шепот, робкое дыханье...» Здесь использован прием психологического параллелизма. Картины природы в легких красках зари соответствуют душевному состоянию влюбленных: «и лобзания, и слезы; и заря, заря...» Многоточие не

заканчивает ночь любви. В каждой строфе свои цвета, свои краски, свои звуки - а все вместе - это красота и магия любовного свидания. В стихотворении использованы чередующиеся длинные и короткие строчки, что усиливает напевность, музыкальность. В стихотворении нет ни одного глагола, но в нем есть ощущение движения.

Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья,
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,
В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!..

Это маленькое, но бесконечно глубокое произведение снова и снова вызывает у читателя океан чувств и эмоций, и у всех эти переживания разные. Недаром на него написано так много пародий. Одним из первых "Шепот, робкое дыханье…" вышутил Н.А. Добролюбов в 1860 году под пародийной маской "юного дарования" Аполлона Капелькина, будто бы написавшего эти стихи в двенадцатилетнем возрасте и едва не высеченного отцом за таковое неприличие:

Пародия Н.А. Добролюбова (1860):
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Вечер. В комнатке уютной
Кроткий полусвет
И она, мой гость минутный…
Ласки и привет;
Абрис маленькой головки,
Страстных взоров блеск,
Распускаемой шнуровки
Судорожный треск…
Жар и холод нетерпенья…
Сброшенный покров…

Звук от быстрого паденья
На пол башмачков…
Сладострастные объятья,
Поцалуй (так! – А. Р.)немой, –
И стоящий над кроватью
Месяц золотой…

Пародист сохранил "безглагольность", но в отличие от фетовского текста его стихотворение воспринимается не как одно "большое" предложение, состоящее из серии назывных предложений, а как последовательность ряда самостоятельных назывных. Фет в своем произведении выразил всю нежность, робость, красоту настоящей любви, а Добролюбов показывает нам скорее мимолетный, страстный роман

Спустя три года это же стихотворение подверглось атаке со стороны другого литератора радикального лагеря - Д.Д. Минаева (1863). "Шепот, робкое дыханье…" было спародировано им в четвертом и пятом стихотворениях из цикла "Лирические песни с гражданским отливом

Пародия Д.Д. Минаева (1863):
Холод, грязные селенья,
Лужи и туман,
Крепостное разрушенье,
Говор поселян.
От дворовых нет поклона,
Шапки набекрень,
И работника Семена
Плутовство и лень.
На полях чужие гуси,
Дерзость гусенят, -
Посрамленье, гибель Руси,
И разврат, разврат!..
Солнце спряталось в тумане.
Там, в тиши долин,
Сладко спят мои крестьяне –
Я не сплю один.
Летний вечер догорает,
В избах огоньки,
Майский воздух холодает –
Спите, мужички!
Этой ночью благовонной,
Не смыкая глаз,
Я придумал штраф законный
Наложить на вас.
Если вдруг чужое стадо
Забредет ко мне,
Штраф платить вам будет надо…
Спите в тишине!
Если в поле встречу гуся,
То (и буду прав)
Я к закону обращуся
И возьму с вас штраф;
Буду с каждой я коровы
Брать четвертаки

Чтоб стеречь свое добро вы
Стали, мужички…

Оценка Фета как крепостника и жестокосердого хозяина, отбирающего последние трудовые гроши у несчастных крестьян-тружеников, не имела ничего общего с действительностью: Фет отстаивал значение именно вольнонаемного труда, он пользовался трудом наемных рабочих, а не крепостных, о чем и написал в очерках. Владельцами гусят были состоятельные хозяева постоялых дворов, а отнюдь не истомленные полунищие хлебопашцы; писатель не самоуправствовал в отношении работников, а преследовал недобросовестность, лень и обман со стороны таких, как пресловутый Семен, причем часто безуспешно.

Вторая пародия Д.Д. Минаева (1863):
Топот, радостное ржанье,
Стройный эскадрон,
Трель горниста,колыханье
Веющих знамен,
Пик блестящих и султанов;
Сабли наголо,
И гусаров и уланов
Гордое чело;
Амуниция в порядке,
Отблеск серебра, -
И марш-марш во все лопатки,
И ура, ура!..

Теперь форма фетовского стихотворения наполняется совсем иным содержанием, нежели в минаевских пародиях "с гражданским отливом" – очень скудным: скалозубовским восторгом перед красотой военного строя, упоением перед ладной амуницией. Эстетизация любви и природы, присутствовавшая в фетовском оригинале, заменяется эстетизацией фрунта. Пародист словно заявляет: господину Фету нечего сказать и все равно, о чем "петь", - оригинальными мыслями поэт Фет явно де не блистает.

Еще одна пародия на "Шепот, робкое дыханье…"принадлежит Н.А. Вормсу (1864):
Звуки музыки и трели,–
Трели соловья,
И под липами густыми
И она, и я.
И она, и я, и трели,
Небо и луна,
Трели, я, она и небо,
Небо и она.

Н.А. Вормс пародирует мнимую бессодержательность фетовского стихотворения. Обвинение и издевательские замечания по поводу малосодержательности и слабо развитого сознания в поэзии Фета были в радикально-демократической критикепостоянными; так, Д.И. Писарев упоминал "беспредметном и бесцельном ворковании" поэта и замечал о Фете и еще двух поэтах – Л.А. Мее и Я.П. Полонском: "кому охота вооружаться терпеньем и микроскопом, чтобы через несколько десятков стихотворений следить за тем, каким манером любят свою возлюбленную г. Фет, или г. Мей, или г. Полонский?" Репутация Фета как поэта без идеи, если вообще не просто глупого существа, к тому же абсолютно безразличного к тематике собственных стихов, была весьма распространенной. Но Некрасов, откликаясь на сборник Фета 1856 года, признавал: "Смело можем сказать, что человек, понимающий поэзию и охотно открывающий душу свою ее ощущениям, ни в одном русском авторе, после Пушкина, не почерпнет столько поэтического наслаждения, сколько доставит ему Фет". И с мнением Некрасова я полностью согласна. « Шепот, робкое дыханье ...» стихотворение очень красивое, певучее, хочется придумать к нему музыку и спеть. Читая его, мысленно переносишься на луговую поляну, свежесть вливается в легкие. Хочется остаться там навсегда, никогда не уходить оттуда. В стихотворении олицетворяется ручей. Этим автор хочет показать то, что природа живет и дышит, дышит каждой травинкой и каждый листиком, каждой капелькой росы или ручья. И то, что люди не считают её живой, это неправильно.

Вот известное стихотворение Фета (из цикла "Антологические стихотворения"; впервые, с небольшими отличиями, напечатано в сборнике 1850 г., потом, в настоящем виде - в изданиях 1856 и 1863 гг.):

Уснуло озеро; безмолвен черный лес;

Как лебедь молодой, луна среди небес

Скользит и свой двойник на влаге созерцает.

Уснули рыбаки у сонных огоньков;

Порой тяжелый карп плеснет у тростников,

Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой.

Как тихо... Каждый звук и шорох слышу я;

Но звуки тишины ночной не прерывают, -

Пусть травы на воде русалки колыхают...

Вот пародия на него Д. Д. Минаева (под псевдонимом Михаил Бурбонов, в "Искре", 1863, № 44; печ. по изд.: Русская стихотворная пародия, под ред. А. А. Морозова. Л., 1960, с. 507 и 785):

Пусть травы на воде русалки колыхают,

Пускай живая трель ярка у соловья,

Но звуки тишины ночной не прерывают...

Как тихо... Каждый звук и шорох слышу я.

Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой,

Порой тяжелый карп плеснет у тростников;

Ветрило бледное не шевельнет ни складкой;

Уснули рыбаки у сонных огоньков.

Скользит и свой двойник на влаге созерцает,

Как лебедь молодой, луна среди небес.

Русалка белая небрежно выплывает;

Уснуло озеро; безмолвен черный лес.

Пародия представляет собой стихотворение Фета, переписанное без изменений в обратном порядке - от последней строки к первой. ...". Общая установка пародий была, по-видимому, на "бессодержательность" и вытекающую из нее "бессвязность" оригиналов; с этим можно сравнить ходячие насмешки над нетрадиционной живописью от Тернера до наших дней - рассказы о том, как та или иная картина была повешена на выставке вверх ногами, и публика этого не замечала. Однако из трех перечисленных стихотворных пародий удачною может считаться, пожалуй, только эта: в остальных чтение "сзади наперед" слишком очевидным образом более бессвязно, чем чтение оригинала. Здесь этого нет: пародический текст звучит так же естественно, как и оригинальный. Минаев даже пишет: "Положа руку на сердце можно сказать, стихотворение даже выигрывает при последнем способе чтения, причем описываемая картина выражается последовательнее и художественнее".

«Тихая, звездная ночь…» один из самых прекрасных стихов о любви, зажигающий в сердце свет звезды, тоже не остался не тронутым пародистами. Дмитрий Минаев довольно в жесткой форме выразил свое отношении к произведению. Вот так выглядит оригинал, написанный Фетом

Тихая, звездная ночь,
Трепетно светит луна;
Сладки уста красоты
В тихую, звездную ночь.
Друг мой! в сиянье ночном
Как мне печаль превозмочь?..
Ты же светла, как любовь,
В тихую, звездную ночь.
Друг мой, я звезды люблю -
И от печали не прочь...
Ты же еще мне милей
В тихую, звездную ночь.

Замечательное стихотворение, пропитанное светлым и чистым чувством прекрасного. А вот пародия Минаева, который в откровенной форме говорит, что Фет глупец, и в его стихах нет не капли смысла.

Тихая звездная ночь.
Друг мой, чего я хочу?
Сладки в сметане грибы
В тихую звездную ночь.
Друг мой, тебя я люблю.
Чем же мне горю помочь?
Будем играть в дурачки
В тихую звездную ночь.
Друг мой! Умен я всегда,
Днем я - от смысла не прочь.
Лезет в меня ерунда
В теплую звездную ночь.

Многие современники не понимали его. Даже друзья с которыми он был в близких, хороших отношениях не всегда проникали в глубины смысла произведения. Тургенев не совсем лестно относился к творчеству писателя вот, что Тургенев пишет в письме к С. Аксакову"Он мне читал прекрасные переводы из Горация <...> Собственные его стихотворения не стоят его первых вещей - его неопределенный, но душистый талант немного выдохся... Сам он мне кажется милым малым. Немного тяжеловат и смахивает на малоросса, ну и немецкая кровь отозвалась уваженьем к разным систематическим взглядам на жизнь и т. п.", а вот свидетельство А.Я. Панаевой: "Очень хорошо помню, как Тургенев горячо доказывал Некрасову, что в одной строфе стихотворения: "Не знаю сам, что буду петь, - но только песня зреет!" Фет изобличил свои телячьи мозги". Свое мнение Тургенев очень красноречиво выразил в своей пародии на стихотворение Фета « Я долго стоял неподвижно…»

Я долго стоял неподвижно

И странные строки читал;

И очень мне дики казались

Те строки, что Фет написал.

Читал… что читал, я не помню,

Какой-то таинственный вздор…".

Фет снова просто оказался не понятым своим современником. Афанасий Афанасьевич выразил в своем стихотворении его связь с природой, окружающим миром.

Я долго стоял неподвижно,
В далёкие звёзды вглядясь, -
Меж теми звездами и мною
Какая-то связь родилась.

Я думал… не помню, что думал;
Я слушал таинственный хор,
И звёзды тихонько дрожали,
И звёзды люблю я с тех пор …

Фет всегда восхищался природой. Эти чувством пронизано все его творчество, статьи и письма. Ценность красоты поэт видит в том, что она помогает человеку вырваться из обыденной жизни, которая, по мнению Фета, течет по законам Дарвина. Наука не может помочь человеку вырваться из обыденной жизни. Она скорее делает человека циником и нигилистом. Поэтому Фет, проезжая мимо университета, всегда плевал на него, по словам его племянника.

Заключение

Все мы люди и все испытываем какие то чувства, у всех они разные, мы любим, дружим, ссоримся, все по разному, у каждого это вызывает свои особые эмоции, ощущения. Мы даже видим мир по-разному, кто-то,пройдет мимо розы и не заметите, кто-то, вкусит ее запах, а кто-то увидит в этом цветке, что-то особое, что не разглядели другие. И этот талантливый человек, с тонким чувством прекрасного впоследствии напишет произведение искусства, кто передаст ее красоту в картине, кто то в музыке, а А.А. Фет передавал красоту в своих стихах. Обращаясь к антологии можно сказать, что художественная реальность Фета строится не по принципу предметной или мыслительной реальности, а по принципу чувственного целого. Чувственное целое имеет свою логику, законы, которые Фет исключительно талантливо применяет. Так его художественное целое, как правило, миниатюрно. В этих миниатюрах он чаще сосредоточивается на настоящем времени, этим как бы выключаясь из времени вообще. Создавая чувственные миниатюры, Фет берет не полновесное глубокое чувство, и лишь миг чувства, зарождение чувства, как бы предчувство или получувство. Получается некое мерцание, неопределенность чувства, к чему по признанию поэта, его всегда тянуло. Движение у Фета происходит не как развитие с борьбой противоположностей, а скорее как античное движение по кругу, что создает удивительное чувство гармонии. Надо также отметить, что красота для Фета не просто одна из многих категорий эстетики, а святыня, спаситель, надежда, которая доступна далеко не всем.

Говоря о методологии и технологии творчества Фет наиболее ярко развивает две следующие идеи. Во-первых, он выступает категорически против рационалистической теории творчества. Творчество для него тайна и скорее ассоциируется с такими понятиями как безумие, сумасшествие, бред, бессмыслица, вздор. И вторая его идея - это бесконечные жалобы на узость, грубость, неадекватность слов для выражения чувств, особенно получувств, мгновений, мерцаний красоты. Выход Фет видит в обращении к музыке, которую считает высшим видом искусства. Он старается уподобить свои стихи, мелодии, песни предавая их музыкальности чрезвычайное значение. Недаром Чайковский называл Фета поэтом - музыкантом.

Сейчас читая его стихи, миллионы людей восхищаются его творчеством.Собирая материал для своей работы, я не раз натыкалась на отзывы людей под его стихами, все читатели удивляются как в нескольких строчках можно выразить и показать там много. Несколько слов и ты уже не дома, ты где то далеко, в царстве нетронутой природой, наполненной тысячами запахов, вокруг тебя миллионы разных цветов, ручей, лес….Еще несколько слов и ты чувствуешь на себе тихий шепот влюбленных, которые не могут расстаться. Все чувства, эмоции, которые они испытывают, в этот момент ты начинаешь, ощущать на себе. Фет был мастером своего дела, он оставил потомкам огромный багаж стихов, которое еще долго будут радовать, удивлять и заставлять переживать всех читателей.

Список литературы.

Полном собрании сочинений и писем Тургенева.

Тургеневский сборник", вып. III. Л., 1967, с. 354.

Благой Д. Д. Мир как красота (О «Вечерних огнях» А. Фета) // Фет А. А. Вечерние огни. - М., 1981 (серия «Литературные памятники»).

Бухштаб Б. Я. А. А. Фет. Очерк жизни и творчества. - Изд. 2-е - Л., 1990.

Лотман Л. М. А. А. Фет // История русской литературы. В 4-х томах. - Том 3. - Л.: Наука, 1980.

Эйхенбаум Б. М. Фет // Эйхенбаум Б. М. О поэзии. - Л., 1969.