Как найти работу в анголе нефтяной компании. Сколько вам тогда было лет? Вы знали какой-нибудь иностранный язык

Юлия Садовская – автор молодой, необстрелянный. Надеемся, читатели ЧАЙКИ простят ей некоторые разговорные обороты и речевые шероховатости ради той правдивой картины жизни в бедной африканской стране, которая возникает по прочтении.

Этюд

Русская в Анголе

Я живу в Анголе полгода. Работа, квартира с видом на океан, фитнес, курсы французского, новенький Макбук, на котором я все это пишу. В России с зарплаты журналиста у меня был только кредит на телефон и вид на помойку из дома.

В Луанде (столица Анголы) я занимаюсь продажей мебели и рождественских корзин. Ну да, в общем, ушла из профессии. В России не принято говорить о своих заработках (в Анголе, кстати, в этом нет ничего такого), но могу сказать, что за 5 лет своего контракта рассчитываю накопить на новенькую бэху-семерку.

В России у меня был бесперебойный интернет и престижная профессия. Но, работая журналистом в России пять, а то и все двадцать лет, – чего можно добиться? Сменить пять редакций и десять редакторов, поработать при президенте Путине и премьере Медведеве и наоборот, получить прибавку к зарплате в пять тысяч рублей и переехать из съемной однушки в Бирюлеве в съемную однушку в Текстильщиках? При этом с гордостью говорить себе: «Я переехал в Москву!». А большинство журналистов в России приезжают из провинции, поэтому о москвичах я не говорю.

Сегодня я без гордости, зато впервые в жизни с деньгами на банковском счету, продаю мебель в Анголе без московских понтов и расизма. Вечерами вместо баров и пафосных ресторанов танцую с местными кизумбу (африканский танец) на пляже…

И считаю дни до своего отъезда.

Здесь нет русской общины. Нет никаких культурных центров. Не русских, впрочем, тоже нет. В Луанде есть один шопинг-центр с ценами в три-четыре раза выше европейских и коллекциями трех прошлых лет. В общем, стоит ли говорить, что заработанные тысячи долларов остаются лежать на картах?! Я храню деньги в швейцарском банке – так надежнее. Давно потеряла связь с Россией. Миша, напротив, переводит все в рубли и грезит идеей возвращения на Родину.

Я давно забыла, кто я и откуда. Россия? Я не живу там последние пять лет. Три года в Швейцарии, два года в Португалии, теперь вот Ангола. Я считаю дни и коплю деньги, но я не знаю – зачем.

Перестала и выходить одна из дома по вечерам после того, как местный житель напал на меня с ножом и выхватил сумку, в которой был загранпаспорт и телефон. Потом он зачем-то еще и укусил меня до крови.

Обратившись в местную полицию, я не нашла помощи. Они сказали, что сообщив им, что у меня пропал паспорт, я подписала себе приговор на сутки в местной тюрьме. «Сеньора находится в стране нелегально, если у сеньоры нет паспорта», - заявил мне сотрудник полиции. Потом он поинтересовался, нет ли у сеньоры при себе «газозы» (на местном сленге – взятка, дословно с португальского переводится как «газированная вода»). К несчастью, все наличные деньги были в украденной сумке. Так я провела свою первую и, надеюсь, последнюю ночь в ангольской тюремной камере. Удовольствие ниже среднего. Впрочем, там мне удалось познакомиться с одним из моих теперешних лучших друзей – американцем Джимом. Он попал туда в точности при таких же обстоятельствах.

Если бы меня попросили охарактеризовать Анголу одним словом, я бы сказала, что это – пустыня. При этом в ней есть дорогущие рестораны, бедные люди, слоняющиеся без дела по разрушенным улицам и экспаты (слэнг: люди, работающие за границей, - редакция) типа меня, считающие деньги на своем банковском счету и дни до своего отъезда.

РАБОТА ВРАЧОМ В АНГОЛЕ

АНГОЛА — ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ!

Несмотря на то, что после возвращения из Ливии период моего пребывания дома был весьма насыщен — работа, прохождение различных курсов, восстановление высшей категории, бытовые проблемы, наступил момент, когда я сказал себе — все, я не могу уже здесь оставаться. Каждый из врачей, кто длительное время работал за границей знает это состояние отчуждения от убогого отечественного здравоохранения, своей инфантильной страны и общества, и неотвратимое желание как можно скорей их покинуть.

Возвращаться в Ливию мне не хотелось, сказывалась усталость от многолетней работы в арабской стране. Покорять просторы Запада не позволял уже возраст, поэтому нужно было выбирать новые горизонты. Да и не так уже много мест за границей открыты для наших врачей. Одно из немногих оставшихся — Ангола.

Об Анголе я слышал еще во время работы в Ливии. Однако в то время среди врачей - это место для работы не считалось стоящим. Проблемы с выплатой зарплаты, климат, малярия — все это не вдохновляло для работы там. Отсутствовала также достоверная информация о работе там. Хотя, безусловно, все знали, что в Анголе еще с советских времен работало много наших врачей, некоторых из которых я знал.

Кроме того, ведь это настоящая Африка интерес к которой у меня всегда был. Поэтому выбор был определен. Подвернулся случай, и я им воспользовался.

КАК ПОПАДАЮТ НА РАБОТУ В АНГОЛУ

Основной путь для устройства на работу в Анголу проходит через российское ЗАО «Группа ЗДРАВЭКСПОРТ» во главе с генеральным директором Далакяном. Это частное предприятие, владелец которого Рачинский проживает в Москве.

Также врачи устраиваются на военный контракт через фирму вероятно связанную с ЗДРАВЭКСПОРТОМ и которой руководил Бирюков.

Однако существуют и другие каналы для устройства на работу. Это различные компании, нанимающие врачей для обслуживания своих сотрудников, госпитали религиозных миссий, врачи, работающие по индивидуальному контракту, приватные госпиталя и др.

ВИРТУАЛЬНОЕ ТРУДОУСТРОЙСТВО И ОТЬЕЗД

После того как я обратился в ЗДРАВЭКСПОРТ с желанием работать врачом в Анголе, началась процедура оформления документов и ожидания. На удивление, оно было недолгим — несколько месяцев, а все документы отсылались через электронную почту. Так что я никогда не был в офисе ЗДРАВЭКСПОРТ в Москве и не встречался с ее сотрудниками, кроме тех, кто приезжал или работает в Анголе. Принимая во внимание электронный характер трудоустройства можно предполагать высокую степень фальсификации документов соискателями. Это прямой набор, поэтому платить за трудоустройство посреднической фирме не было необходимости.

Дату отъезда обычно сообщают за 2 недели, чтобы было время завершить все профессиональные и домашние дела. Вылет в Анголу происходит в основном из Москвы, билет бесплатный. Моя группа летела рейсом авиакомпании Emirates из московского аэропорта Домодедово маршрутом Москва — Дубай — Луанда с пересадкой в Дубае. Рейс осуществлялся комфортабельными самолетами Airbus и Boeing и перенесся вполне нормально.

РОСТАНГ

Так называется историческое здание бывшего советского торгового представительства в Луанде, а ныне резиденция частной российской компании, занимающейся авиаперевозками и медицинским рекрутинговым бизнесом в Анголе, куда нас поселили после прибытия в Луанду.

Руководитель ЗДРАВЭКСПОРТ Далакян и другие сотрудники произвели хорошее впечатление как доброжелательные и позитивистски настроенные люди. В течение 2-х недельного пребывания в Ростанге, для некоторых оно может затягиваться из-за возникающих проблем с трудоустройством, новоприбывшие занимаются изучением португальского языка. Занятия проводятся сотрудниками компании, в основном бывшими переводчиками, работающими в Анголе еще с советских времен.

Обучение ведется, на мой взгляд, по консервативной методике с погружением в грамматику, что не только навевает дремоту, но и не способствует быстрому усвоению языка, хотя должен заметить, что в других странах никто никого вообще не учит — это личная проблема претендента на работу. А совершенно избыточное бесплатное питание и периодические выезды на океанский пляж Луанды довершают то расслабленное состояние в которое погружаются новоприбывшие.

Однако идиллия длится недолго и завершается подписанием договора-контракта с направлением к месту работы авиационным или авто транспортом.

BACK IN THE USSA

Прошло уже более 20 лет после распада СССР, и мы в Украине по правде говоря получали мало информации о жизни в бывших союзных республиках, поэтому для меня представлял интерес контакт с людьми из бывших советских республик — Узбекистана, Белоруссии, России и др.

Должен констатировать, что большинство врачей из постсоветских республик застыли в советской ментальности — склонностью к тоталитарному мышлению, категоричностью суждения, антизападной риторикой и убежденностью в превосходстве советской и постсоветской медицины, что безусловно связано с политической ситуацией в этих странах.

Организация жизни врачебного сообщества на местах также копирует прежние советские порядки. Все врачи в провинциях Анголы объединены в группы-экипы во главе с руководителем, который назначается из врачебной среды. Руководство РОСТАНГА осуществляет контроль и управление врачами, организацию жилищно-бытовых условий и обеспечения их транспортом через этих руководителей. Степень этого управления весьма варьирует и зависит от характера, организаторских и личностных черт руководителя — факт, что немало врачей покидают Анголу из-за конфликта с руководителем группы.

Также непрозрачно финансирование обеспечения быта работающих врачей, что предполагает нарушения на всех уровнях. Весьма разнятся условия проживания среди врачей, так некоторые живут единолично в весьма комфортабельных коттеджах, за которые ЗДРАВЭКСПОРТ оплачивает значительные суммы и на обустройство которых также были затрачены дополнительные деньги, а другие живут в весьма посредственных жилищных условиях по 3-4 человека в доме.

Вероятно, было бы справедливо, если бы всем работающим, в зарплату включалась вполне определенная сумма денег на обустройство проживание, а уж сами врачи решали бы, в каком уровне комфорта они будут жить. А роль руководителей групп заключалась бы лишь в помощи при размещении врачей. Это же относится и к обеспечению транспортом групп-экип, что думаю также излишним, так как пользуются им врачи весьма неодинаково, да и связано с ним также не мало эксцессов. Будь зарплата выше, для врачей групп или индивидуально не было бы проблемой приобрести при желании авто и отношение к нему было бы иным. Хотя транспорт приобретается врачами в основном для дополнительной подработки в частных клиниках. Ведь главная проблема, существовавшая в прошлом, это не транспорт и жилье, а не выплата зарплат. При регулярно получаемой достойной зарплате нет проблем решить здесь бытовые вопросы.

В целом же, для меня, после опыта работы в Ливии, где не было никакой организационной структуры для украинских врачей, а все работали на индивидуальной основе и единственным начальником был директор больницы, это была встреча с советским прошлым.

В недалеком прошлом существовали проблемы с выплатой зарплаты врачам, многим приходилось ждать ее по 2-3 года и до сих пор долги еще возвращаются. Однако сам уровень зарплат был значительно выше нынешнего — 5 затем 4 тыс. $ в мес. Правдой является также то, что причиной не регулярной выплаты зарплат является ангольская сторона.

Одно время многим врачам даже удалось в мутной воде выловить крупную рыбу (фактически это было воровство): получать зарплату и от региональных властей, и от министерства здравоохранения Анголы. Кто-то вернул ее, а кто-то увез домой.

Новому руководству ЗДРАВЭКСПОРТА удалось стабилизировать работу. В настоящее время Минздрав Анголы производит оплату за работу врачей непосредственно ЗДРАВЭКСПОРТУ, а он регулярно переводит часть этой зарплаты — примерно 40% (3150$ в месяц в кванзах) непосредственно на счета каждого врача в ангольском банке, а также обеспечивает жилищно-бытовые условия врачей. Однако ясно, что цена стабильной выплаты зарплаты, улучшения жилищно-бытовых условий, предоставления группам врачей автотранспорта была обеспечена за счет значительного снижения уровня оплаты работы врача.

Здравэкспорт переводит зарплату на счета врачей в ангольских банках, откуда их можно пересылать домой через систему банковских SWIFT переводов, что, впрочем, сопряжено с бумажно-бюрократическими проблемами либо пересылать через Manygram или Western Union. Вывозить из страны позволено не более 10 тыс.$ наличными.

Многие врачи в провинциальных госпиталях имеют подработку в частных больницах, на что руководство ЗДРАВЭКСПОРТА закрывает глаза, хотя в контракте и указывается запрет на это. Это позволяет некоторым врачам удваивать или даже утраивать доход. Однако в последнее время во многих провинциях само руководство больниц запрещает нашим врачам работать в частных госпиталях.

Некоторым врачам удается вырваться из орбиты ЗДРАВЭКСПОРТА и тогда они переходят на индивидуальный контракт с Министерством Здравоохранения Анголы и получают зарплату более 6 тыс. $ в месяц. Однако это непростой процесс, который обычно удается врачам, длительно работающим в стране с хорошим знанием португальского языка и хорошими связями и получившими ангольскую резидентуру.

Некоторые, особенно в этом преуспевают врачи из среднеазиатских республик, занимаются параллельно к своей медицинской работе и немедицинским бизнесом — открывают магазины, аптеки, организуют такси перевозки и другую коммерцию, приносящую им значительные доходы. Конечно все это делается на полулегальной основе, что здесь весьма широко распространено.

Что касается базовых затрат на проживание в Анголе, то они невысоки и в среднем соответствуют 300 — 400$ на жизнь и Интернет, хотя врачей в муниципиях во многих случаях обеспечивают продовольствием.

АНГОЛА И АНГОЛАНЕ

Ангола стала последней жертвой холодной войны, где столкнулись интересы великих держав. В результате на многие годы она стала полем сражений, что привело с огромным жертвам и полному разрушению экономической и социальной инфраструктур страны.

К сожалению, португальцы не смогли вовремя провести нужные реформы в Анголе и трансформировать свою колонию в африканскую Бразилию, а ведь она могла стать процветающим государством. Улицы, дома городов и поселений, находящиеся в разрушенном и ветхом состоянии — говорят о былой процветающей португальской эпохе, закончившейся крахом и массовым исходом португальцев из страны около 40 лет назад.

Государственная и политическая система в Анголе, не смотря на политическую трансформацию и многопартийность, все еще представляет собой одно из немногих оставшихся государств «советского» типа и многое здесь напоминает былые советские, да и многие нынешние порядки в современных постсоветских республиках или в прежней Ливии. Для меня это была продолжающее путешествие после Ливии «вперед в прошлое 2».

10 летняя политика мира и созидания принесла свои плоды — тот, кто был в Анголе даже несколько лет назад будет впечатлен новостройками и изменениями. Однако бедность, несправедливость, коррупция и социальные проблемы все еще остаются кричащими. А учитывая то, что большинство более чем 20 млн. населения составляет молодежь и память о военном лихолетии все дальше уходит в историю, не исключено возникновение в будущем «африканской весны» если власти не сделают выводы. Ведь правдива истина, говорящая о том, что — «история учит тому, что она никого ничему не учит». Не хотел бы, чтобы наши врачи, когда ни будь стояли в аэропорту Луанды, подобно Трипольскому и вновь произносили — «Прощай Африка».

Анголане, как нация, находятся в процессе формирования и представлены различными группами народностей и племен, живущих в весьма бедных и примитивных условиях. Однако, прогресс очевиден и он динамичен. Сами же анголане терпеливый народ. Португальцы сумели привить им вежливость, уважение к образованию и образованным людям, что разительно отличает здешние взаимоотношения от так распространённого у нас хамства. Это бросается в глаза особенно в больницах, где даже в ургентных отделениях нет той напряженности и агрессивности, которая существует у нас или, например, в Ливии. Ангольские пациенты были лучшими «больными» в моей многолетней практике.

Из-за обилия социальных проблем и послевоенной доступности оружия, в стране напряженная криминальная обстановка, в результате чего, сотрудники ЗДРАВЭКСПОРТА, и врачи не раз подвергались бандитским нападениям.

За счет природных ресурсов (нефть, алмазы и др.) Ангола демонстрирует высокие темпы экономического роста, привлекая к себе как Эльдорадо, жаждущих заработать со всего мира. Лидируют здесь португальцы и китайцы.

АНГОЛЬСКОЕ ЗДРАВООХРАНЕНИЕ

В последнем докладе президента Всемирной Федерации Ассоциаций Общественного Здравоохранения говориться: «Ангола — страна экономических и социальных контрастов. За последние 10 лет пропорция людей, живущих на менее чем 1$ в день уменьшилась с 68% до 36% Однако существует большая разница между городом и селом. Так, если в городах этот процент составляет 18%, то в сельской местности он достигает 58% то есть разница более чем в 3 раза. И эта разница не уменьшается, а растет и имеет негативный эффект на состоянии здоровья. Детская и материнская смертность очень высока даже в сравнении с другими странами, находящимися в сходной социально-экономической ситуации».

Статистические показатели состояния здоровья населения весьма трагические. Так младенческая смертность, как лучший показатель социально-экономического состояния любого государства, составляет в Анголе 154/1000, один из пяти детей умирает до достижения 5 летнего возраста. Материнская смертность составляет 660 на 100тыс.

Система здравоохранения в Анголе имеет 3 уровня: primary, secondary and tertiary. Уровни соответствуют государственному делению: муниципалитет, провинция и республиканский уровень.

Структура здравоохранения представлена: сельскими пунктами здравоохранения (аналоги наших ФАП) — POSTO DE SAUDE, центрами здоровья коммун (аналоги участковых больниц и поликлиник) — CENTRO DE SAUDE, муниципальные больницы (аналоги районных ЦРБ) — HOSPITAL MUNICIPAL, провинциальные больницы (аналоги областных больниц) — HOSPITAL CENTRAL. Также существуют различные специализированные больницы — CENTRO MATERNO INFANTIL, SANATORIО — противотуберкулезные, а также республиканские специализированные госпиталя.

В настоящее время проводится государственная политика — «муниципализации» здравоохранения, что подразумевает укрепление и расширение этого уровня здравоохранения и придание ему приоритетной роли, что на мой взгляд, является несвоевременным шагом, так как проводится в условиях острого дефицита врачебных кадров и недостаточного финансирования здравоохранения.

Здравоохранению в стране придается важнейшее значение, что видно по интенсивному строительству медицинских учреждений, хотя их финансирование все же недостаточное, коррупция также играет в этом значительную роль. В последнее время построены ряд госпиталей в соответствие с самыми современными требованиями. Однако ценность госпиталей снижается из-за плохой сети дорог ведущих к ним.

Серьезной проблемой для ангольского здравоохранения является нехватка врачей — только 8 врачей на 100 000 населения (всего более 3000 врачей). Немалую роль в этом играет утечка кадров за рубеж — 70% ангольских врачей уехали жить и работать за границу (по данным ВВС NEWS). И это при том, что уровень оплаты труда врача в стране высокий, особенно принимая во внимание очень низкий уровень жизни в стране. Так начинающий врач получает более 2 тыс. $, а врач специалист более 6 тыс.$.

Подготовка врачей ведется как у себя в стране (5 университетов), так и на Кубе, Бразилии, Португалии. В стране также много врачей, получивших подготовку в СССР. Изменение образовательного вектора ведет к тому, что все больше врачей получают подготовку по современным западным стандартам. И их количество весьма значительно увеличивается с каждым годом.

Проблемой является также то, что много врачей задействованы в административной работе, что усугубляет дефицит врачебных кадров в практическом здравоохранении.

Также много врачей уходит в приватную медицину, которая довольно широко развита в стране. В Луанде работают несколько крупных приватных клиник, оснащенных по современным стандартам с работающими в них интернациональным персоналом, оказывающим квалифицированную помощь. Однако часто, и они не в состоянии оказать специализированную квалифицированную помощь и тогда больных (сотрудников иностранных компаний, португальцев и богатых анголан) везут в Намибию и Южную Африку, которые здесь играют такую же роль как Тунис и Египет для Ливии.

Нехватка врачей в стране тотальная и поэтому страна приглашает на работу иностранных врачей. Их контингент в основном составляют врачи из исторически политически дружественных Анголе стран: Куба (более 800 врачей), СНГ — ЗДРАВЭКСПОРТ (более 300 врачей), а также врачи из Северной Кореи и Вьетнама. Безусловно, что привилегированное положение занимают здесь кубинские врачи, что чувствуется и по отношению к ним, и по предоставлению им лучших жилищно-бытовых условий.

И причина этому кроется не только в минимальном языковом барьере и в том, что тысячи кубинцев погибли сражаясь во время войны в Анголе, но и в том, что кубинцы демонстрируют лучшую медицину — Западную, хотя это отношение в последнее время также меняется в связи с типичными болезнями представителей «загнивающего» социалистического общества.

Однако, должен констатировать, что выбор врачей для работы в стране по принципу политической целесообразности, весьма негативно сказывается на уровне медицины в Анголе.

ИНФЕРМЕЙРЫ

Инфермейры — это ангольские медицинские сестры, на плечах которых лежит значительная, если не большая часть работы в системе здравоохранения Анголы. Кроме непосредственно медсестринской и фельдшерской работы они выполняют значительную часть врачебной работы. Их подготовка проводится в медицинских школах, где в течение 4-х лет они становятся медицинскими сестрами или медицинскими техниками — лаборанты, рентгенологи, служба переливания крови и т.д. Их заработная плата составляет от 600 до 1000$.

Они способны самостоятельно работать на момент окончания учебного заведения, вероятно еще и потому, что в процессе учебы они регулярно работают по выходным и на каникулах в больницах. Хотя, безусловно, она все же недостаточна, как и их организаторская и исполнительная дисциплина. Фактически во множестве случаев они выполняют функции врача. Во многих местах поликлинический прием проводит здесь средний медицинский персонал. Врачи зачастую работают в муниципальных (и то не везде) и провинциальных больницах лишь в отделениях Urgencia и в стационарах.

Должен сказать, что меня больше всего поражали клинические результаты работы инфермейров, они значительно лучше, чем можно было бы ожидать от среднего медицинского работника. Это обусловлено, безусловно, алгоритмичностью диагностики и стандартами лечения, которыми их обучают. И основной их недостаток — это гипердиагностика и гипертерапия. Но система работает и довольно эффективно.

Большинство наших врачей весьма критически относится к инфермейрам, но только в кошмарном сне могут представить себя на их месте на консультативном приеме в периферийной, а иногда и центральной больнице. Даже в провинциальных больницах работа травм пункта обеспечивается инфермейрами, а хирурги нередко даже не проявляют желание делать перевязки своим прооперированным больным, возлагая эту работу на инфермейров, хотя потом и обвиняют их в различных осложнениях.

Совершенно очевидно, что инфермейры выполняют в Анголе огромную работу, но также очевидно, что на инфермейров возложена непосильная и невыполнимая в условиях дефицита врачей задача — заменить их.

КУБИНСКИЕ ВРАЧИ

«У нас американская медицина» — так с уверенностью и гордостью ответил кубинский врач в дискуссии с нашим врачом. Как это не парадоксально, но Куба, демонстрируя воинственный антиамериканизм в политике, в практической сфере и в частности медицине, проводит прагматическую политику. В отличии от советской политики борьбы с безродными космополитами и фантазиями о лучшей в мире русско-советской школе медицины, кубинская медицина исторически опиралась на западную (американскую) школу, пусть даже это происходило в последнее время через латиноамериканские страны.

Кроме того, руководство Кубы определило здравоохранению важнейшую политическую роль и приоритетное развитие, с выделением соответствующих средств, в том числе на систему медицинского образования. И результат не заставил ждать — кубинские врачи известны в мире, как квалифицированные врачи Западной медицинской школы и хорошо востребованы в Латинской Америке и Африке.

«Врачебный» внешний вид и поведение, большинства из них, демонстрируют достоинство, соответствующее профессии врача. Безусловно, все это не означает, что все кубинские врачи профессионалы высокого класса или, что иберийская ментальность является образцом трудолюбия и что они избежали пороков врачей развитого социализма, но то, что кубинские врачи в своей массе выглядят по всем параметрам лучше, уверенней и достойней остальных врачей, работающих в Анголе, это очевидно.

ВРАЧИ СНГ

В советское время государственная организация ЗДРАВЭКСПОРТ (к нынешней она не имеет никакого отношения) направляла врачей на работу за границей, проводя их предварительную подготовку (через спец ординатуру, языковые и специализированные курсы) или путем тщательной селекции (выбирая врачей с длительным опытом и высокой квалификацией, зав. отделений, сотрудников клиник). А их поведение и работа за границей жестко контролировалась — при нарушении они незамедлительно высылались из страны. Так обеспечивался приемлемо-достойный профессиональный и моральный облик советского человека за рубежом.

Тоталитаризм сыграл злую шутку с нашими народами, так как с потерей селекции, страха и принуждения они оказались, находясь за границей, в весьма неприглядном состоянии.

Все недостатки наших народов: распространенная бескультурность, грубость, публичная взаимная неприязнь, пьянство и непрофессионализм оказались на виду у всех. И врачи здесь не исключение. Я описывал все это в своей статье о работе в Ливии и должен с сожалением констатировать, что здесь в Анголе все это повторилось.

Нельзя в медицине иметь «почти современные знания». И если врач не получил качественного образования по современным мировым стандартам или хотя бы ценой больших усилий самостоятельно не изучил современную западную медицинскую литературу по своей специальности (и тут без знания иностранного языка никак не обойтись), то этот врач обречен быть второсортным специалистом на мировом рынке труда.

Некоторые врачи винят в этом руководство больниц говоря, что они прокубински настроены. Хотя в действительности они просто не знают современных стандартов лечения. Ведь трудно ожидать от директора госпиталя, который учился не в Москве, Киеве или любом другом городе СНГ, а в Гаване, Лиссабоне или Рио да Жанейро, чтобы он принял сторону наших врачей — ведь он получил там современные знания по Западным стандартам.

Естественно, что после подобных конфликтов администрация госпиталя старается избавляться от подобных специалистов, хотя бы путем перевода их в муниципальную больницу. Но должен отметить, что подобные конфликты здесь нечасты, потому что кубинские врачи стараются все же толерантно относиться к нашим врачам, хотя их внутренний скептицизм в отношении к нашим врачам чувствуется. Но уверен, что работай здесь арабские или индийские врачи, многим нашим врачам было бы несладко.

Весьма характерно для наших врачей отношение к непрерывному образовательному процессу, который является нормой для врачей всего мира. Но только не для наших. Так здесь, в крупных больницах, как и в ливийских больницах, да и во всех странах, работающих по западным стандартам, весьма приняты регулярные научные конференции с медицинскими докладами, сообщениями и дискуссиями. Особенно это демонстрируют кубинские врачи, но только от наших врачей можно услышать язвительное — «это они с Википедии начитались». Ведь для большинства из них регулярное чтение медицинских журналов и медицинских информационных сайтов - это действительно terra incognita.

Должен констатировать, что уровень квалификации большинства наших врачей, работающих в Анголе низок. Могу, например, со всей уверенность сказать, что даже после нескольких лет работы здесь, большинство врачей не знает современных стандартов лечения, например, малярии. А откуда им это знать, ведь современные непрерывно обновляющиеся стандарты лечения болезней публикуются на сайтах ВОЗ, американских или британских на английском языке, которого наши врачи не знают. Да и «советская гордость» не позволяет им признать многие очевидные истины, зачастую делая их посмешищем среди других врачей и даже инфермейров.

Безусловно, что важной причиной неприглядного профессионального облика наших врачей является непрофессиональный подбор кандидатов на работу в Анголе. Среди сотрудников ЗДРАВЭКСПОРТА нет врачей, которые могли бы проводить хотя бы какую-то селекцию и отбор кадров, общий уровень которых и так невысок из-за отсталой системы образования в странах СНГ. В результате, даже в провинциальных (областных) больницах в стационарных и ургентных отделениях совсем нередко встретишь наших врачей, за плечами которых лишь опыт работы у себя дома в провинциальной поликлинике или кишлаке. Кроме того, отсутствие у наших врачей современной базовой подготовки врача общей практики приводит к большим проблемам для врачей узких специальностей, когда их ставят дежурить в отделении Urgencia, что здесь широко распространено. И спасает их лишь обстановка безконтрольности и безответственности, царящие во многих ангольских больницах.

Однако, как и в Ливии, на первый план в восприятии наших врачей за рубежом выступает не их профессиональный уровень, а «моральный облик постсоветского человека». И на первом месте здесь находится, как обычно, злоупотребление алкоголем. И если в Ливии для обладания им необходимо было приложить некоторые усилия, то здесь в Анголе он всюду легкодоступен. Низкий социальный статус врача в наших странах, низкая личная и общественная культура, ментальный архетип, вот основные причины столь распространенного алкоголизма среди врачей.

Понятно, что изменить такую ментальность наших врачей даже путем высокой оплаты труда удается крайне редко. Уверен, что только у наших людей могла возникнуть в голове идея пари на то, что «можно ли пропить за месяц месячную зарплату». Сообщаю, что рекорд Гиннеса здесь не был побит и спорящему врачу не удалось пропить более 3000$.

Распространенный среди наших врачей, работающих в Анголе, алкоголизм весьма заметное явление в местной врачебной среде с непрерывной цепью бытовых и профессиональных эксцессов, нередко заканчивающихся завершением контракта.

Также весьма характерны для врачей русской экипы (группы) проявления взаимной неприязни и возникновения конфликтов на различной почве. Конечно и в других диаспорах существуют конфликты, однако никто подобно нашей не делает это публично и достоянием всех.

Совершенно очевидно, что коммуникабельности, вежливости и культуре взаимоотношений нам можно поучиться у анголан и других наций, работающих здесь.

В последнее время среди наших врачей получила распространение «советская» болезнь в медицине — вымогательство у больных, что приводит нередко к неприятным инцидентам, завершающимся высылкой врача. Этой же болезнью «развитого социализма» страдают также, и представители стран бывшего соцлагеря, которые в основном здесь и работают.

В Анголе безусловно работают врачи из СНГ с высоким профессиональным уровнем и достойным поведением, однако общее впечатление всегда и всюду создается по негативным, а не по позитивным примерам. Все чаще в разных местах Анголы можно услышать, что они не хотят уже русских врачей и если бы не «особые» связи на высоком уровне, то присутствие наших врачей здесь неуклонно сокращалось бы.

БЕЛОЕ И ЧЕРНОЕ

Анголане без комплексов подчеркивают, что они негроидной расы и гордятся этим. Длительное время живя среди народа черной расы видишь и понимаешь, что расизм, это проявление социальной не развитости, не знания и не понимания. А причинами отсталости народов являются историческая отсталость, социальные условия, бедность, недостаточное образование.

В Анголе, как и во всей Африке высокая популяция альбиносов. Большинство из них умирает в молодости. От рака кожи…

АНГОЛЬСКАЯ МЕДИЦИНА

«Жизнь ничего не значит за порогом ангольских больниц». К большому сожалению это выражение в значительной степени соответствует истине в ангольских больницах всех уровней. И это обусловлено не только безответственностью и формирующимся цинизмом многих врачей, а главным образом вследствие огромного потока тяжелых больных с высокой их летальностью.

Никогда в своей практике, работая в больнице скорой помощи крупного областного центра, в ЦРБ в Украине и в Ливии я не видел такой лавины больных, в том числе тяжелых. Работа в Анголе, это все равно что спуститься в Медицинский Дантов Ад.

Заболевания легких и дыхательных путей: пневмонии, бронхиты. Астма на удивление редко.

Широко распространены сердечно-сосудистые заболевания: гипертония и кардиомиопатия с сердечной недостаточностью.

Из заболеваний ЖКТ — циррозы печени, вирусные, токсические и алкогольные гепатиты, гастриты.

Очень распространены заболевания костно-мышечного аппарата, которые занимают значительную часть на амбулаторном приеме.

Одной из характерных черт любой патологии в Анголе является то, что будет непривычно выглядеть любая патология из-за того, что все заболевания чаще всего будут представлены в запущенной форме, что объясняется поздней обращаемостью больных с периферии и весьма распространенным самолечением традиционными растительными средствами.

Должен сказать, что из-за того, что наши врачи, различных специальностей не имеют подготовки в области тропической медицины, не знают локальной статистики различных болезней, не знают особенности протекания обычных болезней в тропических странах, что сказывается не лучшим образом на их качестве диагностики и лечения больных в Анголе.

Писать о тропической медицине можно бесконечно. Необходимо чтобы каждый врач, собирающийся работать в тропической Африке перед поездкой и в процессе работы изучил какую-либо книгу о тропической медицине, желательно зарубежную.

Моей настольной книгой была «CLINICAL PRACTICE IN

THE TROPICS» сокращенное издание знаменитого американского издания военной медицины « Hunter’s Tropical Medicine and Emerging Infectious Diseases».

Заключение.

1. Что касается моего общего впечатления о работе «русской экипы (группы)» в Анголе (хотя на самом деле это врачи СНГ), то оно не отличается от моего мнения об украинских врачах в Ливии.

Это исчезающие, не пользующиеся спросом «специалисты» за границей, по причине низкой квалификации и низких морально-этических норм многих врачей.

И это не их вина, а вина системы образования в наших странах, продуктом которой они являются, сами не понимая этого.

Количество наших врачей в Африке будет неизбежно сокращаться, это останется уделом одиночек.

2. После многих лет работы в Анголе я весьма пессимистически смотрю на будущее здравоохранения в странах Суб-Сахарской Африки и в Анголе, в частности. Предпринимаются огромные усилия, расходуются огромные средства, строятся современные больницы, используются современные западные стандарты лечения, но все это не дает радикальных результатов.

И причина тут одна — низкие социально-культурные условия жизни большинства населения. Бедность и антисанитария порождают и не дают победить болезни. Иногда охватывает отчаяние от осознания этого. А когда узнаешь, что через 30 лет население Анголы удвоиться, пессимизм становиться только сильней.

«Ад в раю» так бы я охарактеризовал жизнь в большинстве стран Суб-Сахарской Африки и в Анголе.

Будущее прогресса здравоохранения в Анголе зависит в первую очередь от улучшения социально-экономических и санитарно-гигиенических стандартов жизни народа.

Ангола 2013г.

October 23rd, 2012

Наши за границей второй раз за свою историю побывали на загадочном Черном континенте. Африка таит еще тысячи загадок и в 2011 году мы обязательно заглянем и не раз на эту таинственную землю. Крымчанин Алексей Иванович Чумаш около трех лет работал монтажником, крановщиком, механиком на возводимой российскими специалистами в Анголе фабрике по добыче алмазов. О том, как жилось ему на чужой земле, как работают и живут простые ангольцы, чем удивила Ангола - узнайте в этом интервью.

с охраной аэропорта

- Как вы туда попали, Алексей Иванович?

Случайно. На это место было много желающих. Меня пригласил знакомый, который давно знал меня как опытного крановщика. Не ради хвастовства скажу, это действительно так: я за свою жизнь освоил все виды подъемной техники. Даже если встречал незнакомую машину, большого труда разобраться в ее устройстве и принципе работы для меня не составляло.

прилет

- Сколько вам тогда было лет?

56. Это был 1996 год. Я в то время работал в Крымске на большом автокране. Строительство в городе шло полным ходом, правда, это в основном были частные особняки. Моя работа хорошо оплачивалась и была востребована. Бросить ее и уехать в другую страну было рискованно, но как показало время, оно того стоило. За неполные три года работы в Африке я помог детям встать на ноги, обеспечивал семью всем необходимым.

- Вы знали какой-нибудь иностранный язык?

Португальский я не знал, но у нас был переводчик, который, кстати, учился в России и хорошо владел русским. Во время одиннадцатичасового перелета из Москвы в Луанду, столицу Анголы, я почитал русско-португальский разговорник и выучил самые, на мой взгляд, необходимые фразы: как попросить воды, поесть и так далее. Проявить свои знания особенно не пришлось, потому что условия жизни для нас были созданы на высшем уровне: фешенебельное жилье, еда, как в ресторане, великолепное обслуживание.

Бывшая португальская колония Рейно-де-Ангола (Королевство Ангола) является одним из основных производителей нефти в Африке, имеет богатые пляжи и разнообразные ландшафты, хотя она по-прежнему остается одной из беднейших стран мира. Узнайте больше о жизни в Анголе в этом руководстве!

Образование в Анголе

В возрасте семи лет дети должны начать посещать обязательное образовательное учреждение в течение четырех лет, что является бесплатным. Средняя школа начинается, когда им исполняется 11 лет, и продолжается восемь лет. Тем не менее, грамотность среди взрослого населения намного ниже, чем в других странах, и опросы из разных источников указывают на то, что трудно определить потребности людей в образовании. Нынешние данные ЮНИСЕФ свидетельствуют о том, что уровень грамотности среди взрослых в Анголе составляет немногим более 70%. С другой стороны, в последнее десятилетие развивается университетская система.


Правительство Анголы спонсирует образовательный процесс благодаря налогам на добычу нефти и бриллиантов. Гражданская война в стране закончилась в 2002 году, и поэтому страна начала развиваться только недавно.

Культура и отдых в Анголе

Пляжи страны простираются более чем на 1650 километров по восточному краю страны. Реки постепенно создали множество небольших островов и заливов, где можно обнаружить более мелкие живописные пляжи. Некоторые из самых известных включают Ilha do Cabo, Mussulo, Corimba и Restinga. Уникальный климат страны означает, что вы можете посетить их в любое время года, хотя в жаркие сезоны они довольно забиты. Многие бары наполняют набережную, а ночью играет местная музыка.

В Анголе имеется широкий спектр видов животных, некоторые из которых чрезвычайно редки. Чтобы защитить животных и растительную жизнь, в стране есть несколько национальных парков. В Кабинде есть лес, который является естественным домом для горилл, а National Integral Park of Kwando и National Park of Cangandala являются домом для животных, найденных только в Анголе. Другие дикие, экзотические животные, включая зебру, слонов, леопардов и носорогов, можно увидеть в разных национальных парках по всей стране.

Безопасность в Анголе

Многие поездки в Анголу являются безаварийными, и там существует довольно низкая угроза терроризма, но есть несколько вещей, которые следует помнить при рассмотрении вопроса о проживании в Анголе. В провинции Кабинда довольно часты случаи насильственных нападений, включая убийства и изнасилование, многие преступные группы нацелены именно на иностранцев. Рекомендуется, чтобы эмигранты избегали этой области.

В Луанде также существует высокий уровень преступности, рекомендуется не ходить по городу после наступления темноты. Если вы хотите переехать в Анголу, лучше всего сделать это через международную компанию или людей, имеющих опыт проживания в этой стране, поскольку это может быть затруднительно для неопытных путешественников.

В этой стране почти 70% населения живет менее чем на два доллара в день, а стоимость базовой потребительской корзины на неделю составляет 50 долларов. Это одна из тех стран, которые потребляют больше всего шампанского в расчете на душу населения и где горы мусора на улицах соседствуют с роскошными автомобилями. С падением цен на нефть на горизонте замаячили красные флажки, а на повестке дня встал вопрос о том, что «нефтезависимость» может оказаться фатальной: аналитики предупреждают — необходимо в срочном порядке диверсифицировать экономику.

Во второй половине марта провинция Бенгела, на юге Анголы, оказалась в зоне затопления. Сильные дожди привели к гибели десятков людей, многие семьи оказались без крыши над головой, были разорены сельскохозяйственные угодья. Горячий тропический воздух. Едем по дороге, которая связывает аэропорт Катумбела и город Бенгелу и смотрим на обломки. Бедные районы отрезаны от шоссе небольшими озерами, так что люди вынуждены идти по воде, если им необходимо куда-то выбраться из своих изолированных районов. Кругом лужи. Дороги в колдобинах. Во время нашей прогулки по городу замечаем наваленные то тут, то там мешки с песком.

«Это чтобы сдерживать воду и защитить магазины», — объясняет Марко Невеш (Marco Neves), сидящий за рулем своего квадроцикла и указывающий на теперь уже сухую дорогу. — 20 дней назад здесь не было этих ям, все теперь вверх дном из-за дождя», — продолжает он.

В 33 года Марко является управляющим партнером в семейном бизнесе cash and carry «Martins e Neves», а также сети супермаркетов «Продовольственная точка». Имея двойное гражданство, Марко Невеш также занимается экспортным бизнесом в Португалии.

«Там расположены сельскохозяйственные земли», — показывает он нам семейные наделы. «Правда, сельское хозяйство в Анголе устарело», — замечает бизнесмен, который делает для нас экскурс в ангольскую экономику.

По его словам, демографическое давление в городах таково, что земли утрачивают свою сельскохозяйственную ценность и приобретают ценность в качестве недвижимости. Поэтому семья пытается получить разрешение на застройку.

«В соседних странах все работает эффективнее, чем в Анголе: Намибия поставляет нам картофель по цене, которую я не могу себе позволить. Техническое обслуживание тракторов дорого, у них есть доступ к кредитам, которого нет здесь. В Анголе существуют законодательные программы, но для этого надо иметь нужного покровителя, а у нас такого нет. Требуются неимоверные усилия, по этим каналам трудно пробиться, приходится “давать на лапу”».

Дед Марко занимался выращиванием и экспортом бананов. Он единственный из четырех братьев остался в Анголе после обретения страной независимости в 1975 году.

Финансовый кризис в Анголе, вызванный падением цены на основной источник дохода страны — нефть, — начиная с июня выводит из равновесия счета компании Марко, равно как и многих других ангольских и португальских компаний. У Марко около 200 сотрудников, в большинстве своем ангольцы. Были уволены двое из четырех португальских сотрудников, поскольку «каждый иммигрант стоит очень дорого» — это заработная плата, плюс оплата дома, страхования, генератора электроэнергии...

Экспорт Португалии в Анголу пережил наибольшее падение за последние пять лет, а показатели за февраль оказались настолько низкими, что Ангола переместилась с четвертого на шестое место в списке главных клиентов Португалии. Португальское правительство даже создало линейку кредитов в размере 500 миллионов евро для поддержки некоторых из примерно 10 тысяч компаний, экспортирующих в Анголу и испытывающих трудности в получении оплаты.

«Завеса упала, когда в стране началась нехватка иностранной валюты, что едва ли произошло в результате одного только падения цен на нефть. Когда нет валюты, чтобы платить поставщикам, мы вынуждены сокращать импорт: но если не покупать, страна умрет с голоду», — говорит он.

Компания Марко не в состоянии платить поставщикам из-за нехватки иностранной валюты, начавшейся в декабре.

Обычно компания получает восемь контейнеров в месяц; в январе поставок не было вообще, то же самое повторилось в феврале; в марте, правда, было получено четыре контейнера.

«В банке у меня лежат кванзы, однако у самого банка нет долларов и евро, которые он мог бы мне продать», — говорит Марко.

Мы прибыли в супермаркет «Продовольственная точка», все здесь белое: полы, стены, полки. Есть мясной отдел, фрукты и овощи, холодильники со свежими продуктами. С учетом расходов на строительство и оборудование инвестиции в супермаркет составляют около одного миллиона евро, что в Португалии обошлось бы в примерно 250 тысяч, рассказывает владелец.

Полки полны португальскими продуктами: мелькают марки безалкогольных напитков, соков, оливкового масла, кофе, молока и т.д. Местное производство не способно удовлетворить потребности страны, и в этом супермаркете 75-80% продукции является португальской. Но если присмотреться к ценам, то понимаешь, что они намного превосходят португальские. Так, килограмм красной фасоли стоит около 700 кванз (6 евро), килограмм риса — 1,1 евро, курица — около 6 евро.

«У нас нет промышленности, мы все импортируем из Португалии», — объясняет Марко, пока мы идем по коридорам супермаркета в поисках продуктов базовой потребительской корзины на неделю. Производитель молока выставляет продукт на продажу в Португалии по цене 60 центов за литр; человек, который будет продавать молоко в Анголу, возьмет за него 70 центов. Для доставки в Анголу необходим транспорт, и эта компания прибавляет еще свой процент сверху. У правительства есть таможенная ставка и тариф на молоко — цена уже выросла до евро. Импортеры продают литр за 1,10 евро, а супермаркеты, которые покупают в cash end carry, продают его за 1,20 евро.

Как пояснил Марко Невеш, есть и другие факторы: в Европе техник компании по производству соков может сесть на самолет low cost и быстро оказаться в Португалии за относительно низкую цену; в случае Анголы нужна виза, авиабилеты, дорогостоящее жилье и т.д. Так, техническое обслуживание обходится в копеечку.
— Несмотря на затраты, бизнес окупается?

— Окупается.

Уровень продаж остается высоким, тогда как конкурентов по-прежнему мало.

Мы приступили к заполнению корзины. На полках с бобовыми Марко выбирает самую дешевую фасоль, купленную на развес в мешках по 50 кг. По сравнению с марками, где продукт уже упакован, получается дешевле, поскольку этому благоприятствуют таможенные тарифы.

— В чем логика? Если закупить 50 килограммов, мне необходимо нанимать рабочую силу из местных и создавать рабочие места для того, чтобы расфасовывать фасоль по упаковкам, наклеивать этикетки и взвешивать на весах; если же импортировать уже упакованный продукт, мне понадобится только один человек, который будет вынимать его из коробки.

Логика, таким образом, состоит в том, чтобы создавать рабочие места и начинать «производить» что-то на местном уровне.

Перед полками с пивом Марко Невеш рассказывает о квотах, поскольку этот вид продукции относится к тем, на которые правительство планировало наложить ограничения в отношении импорта — эта мера была приостановлена в конце марта, неизвестно до какого времени. Цель квот? Стимулировать местное производство. Политика квот практикуется во многих странах, в том числе в Европейском Союзе, и Марко Невеш согласен с ними, но считает, что им должны предшествовать тщательная подготовка и изучение количества соответствующих продуктов, чтобы удовлетворить нужды населения.

— Если Ангола потребляет столько же или больше пива, чем Португалия, имеет смысл развивать промышленность и создавать рабочие места здесь, чтобы получать конечную продукцию, не оплачивая другим странам все затраты на ее производство. Самое популярное пиво в Анголе это Cuca, но элиты пьют португальское импортное пиво Superbock и Sagres (которые, кстати, являются португальскими продуктами с наибольшей долей экспорта в Анголу — на них в прошлом году было потрачено 143 миллиона евро).

— Это признак статуса?

— И его тоже. Здесь действует своего рода эффект Павлова. Так как у Анголы есть воздушный мост с Португалией, у нас образовалась тесная связь с португальскими марками. Это чистый маркетинг, но здесь задействовано и подсознание. Если я покупаю определенную продукцию, я вспоминаю, что пил в детстве.

В период с декабря, когда признаки кризиса стали наиболее очевидными, по конец марта цена на все продукты, по подсчетам Марко, увеличилась в среднем на 10%. Между тем, мы продолжаем наполнять красную тележку продуктами первой необходимости, отдавая предпочтение самой дешевой альтернативе.

— Люди не перестали потреблять. Но цены на некоторые продукты взлетели из-за спекуляций. Курица, например, относилась к продуктам, на которые распространялись квоты: цена на нее возросла и до сих пор не снижается.

Реальные потери для бизнеса будут известны лишь во втором квартале этого года, объясняет Марко, рассчитывая, что они окажутся между 10 и 15%.

— Общий доход от продаж снизился, потому что у нас в распоряжении уже нет такого количества доступной продукции, я не могу покупать столько же, сколько покупал раньше. В ассортименте меньше продуктов, некоторые полки пустуют, и покупают меньше. Раньше мне не приходилось считать каждую копейку: мы продавали продукты, не входящие в обязательный рацион, это была продукция класса премиум, я шел на риск и закупал ее, сегодня уже не решаюсь. Например, среди разных видов молока самый дорогой, премиум, я больше не закупаю. Точными данными мы пока не располагаем, но, по оценкам, снижение продаж составляет 10-15%.

Неизвестно, правда, какая доля потерь связана с кризисом, а какой ущерб обусловлен приходом на рынок конкуренции.

На кассе счет составил 50 евро. В корзине девять товаров: сухое молоко, 22 евро (входит в базовый рацион населения, поскольку ультрапастеризованное молоко дороже, к тому же не у всех в домах есть электроэнергия), курица (почти шесть евро), соевая мука (4,6 евро), рис (1,1 евро), фасоль (6,2 евро), сахар (1,09 евро), масло (2,5 евро), уксус (0,90 евро) и мыло (0,50 евро). На уличном рынке общая стоимость тех же продуктов существенно не отличается.

По данным Всемирного банка за 2009 год, почти 70% населения Анголы живет менее чем на два доллара в день — то есть подобная потребительская корзина должна обеспечивать примерно месячное существование человека (62 доллара). Сотрудница на кассе зарабатывает около 500 евро в месяц — по ее мнению и по словам Марко Невеша, это хорошая зарплата — продовольственная корзина, рассчитанная на месяц, заберет 40% от этой зарплаты.

Район Мирамар в Луанде представляет собой богатую зону, где находятся дома дипломатов и здания посольств. Он расположен на возвышенности, откуда открывается роскошный вид на город: уже возведенные небоскребы, небоскребы на стадии строительства, на горизонте залив, тянущаяся вдоль моря дорожка, где португальцы совершают свои вечерние пробежки. Отсюда Луанда представляется городом перемен, как будто сошедшим с открытки крупным нефтяником, африканским гигантом, стоящим во главе группы стран с интенсивно развивающейся экономикой.

Именно в Мирамаре находится одна из резиденций Жузе Эдуарду душ Сантуша (José Eduardo dos Santos), дом величиною в квартал. Рядом с ним раскинулся ухоженный сад с фонтанами и прудами, но даже в выходные здесь встречается совсем немного играющих детей и подростков — одна или две группы. На улице неподалеку автосалоны с «Ягуарами» и прочими автомобилями класса люкс. Как и во многих районах Луанды, здесь блеск и нищета живут бок о бок. Перед самым автосалоном ухабистая дорога, мусорная свалка, а на нижней улочке — дома, которые запросто можно было бы назвать трущобами.

В марте город наводнили дожди, сделав запах мусора непереносимым. Его уборка не производится из-за того, что соответствующие компании не получают от правительства средств ввиду «отсутствия ликвидности», они также жалуются на плохое состояние дорог, которое не позволяет им добраться в определенные районы. Поездка по самому центру Луанды в нормальном автомобиле может, на самом деле, вылиться в настоящее приключение — помимо интенсивного движения, из-за которого на то, чтобы преодолеть расстояние в один километр, может понадобиться полчаса, зачастую на дороге разверзаются огромные ямы.

При каждом торможении к окнам автомобилей подбегают коробейники со всем мыслимым и немыслимым товаром: кешью, фруктами, картами для оплаты мобильной связи, наушниками с логотипами известных брендов, пакетами с питьевой водой, вплоть до шлангов с душевой лейкой и таких неожиданных предметов, как крышки для унитазов. К тому же, именно на улице можно выгоднее всего обменять доллар — нам удалось выручить 140 кванз, тогда как в банке курс варьируется около 110 кванз за доллар.

Это лишь один из контрастов города, где есть дома, сдающиеся в аренду за 25 тысяч долларов в месяц, а напротив них жилища без элементарных санитарных условий. Ангола обладает одним из самых низких индексов человеческого развития (149-е место среди 187 стран, по последним данным ООН). И даже сегодня, спустя 13 лет после окончания гражданской войны, которая длилась 27 лет, страна продолжает вкладывать больше средств в оборону, нежели в сферу образования и здравоохранения — по данным журнала Exame Angola, бюджет Министерства обороны почти в пять раз превышает средства, отведенные на здравоохранение и образование, вместе взятые.

Столица Луанда это один из самых дорогих городов мира. Обед в ресторане одного и того же ранга в Португалии стоил бы не больше 8 евро, тогда как в Луанде он может обойтись в 20 евро. За ночлег в дешевой гостинице в Португалии платят не больше 15 евро, в Луанде он стоит 150.

Высокая стоимость жизни в Анголе объясняется такими факторами, как высокие затраты на экономический рост ввиду отсутствия инфраструктуры, — поясняет экономист Мануэл Алвеш да Роша (Manuel Alves da Rocha), директор Центра изучения и научных исследований (CEIC) Католического университета Анголы. «Да и уже созданная инфраструктура оставляет желать лучшего. Это приводит к увеличению расходов на функционирование экономики. Потом, существует ряд проблем, которые, не знаю, смогут ли разрешиться в Анголе, а именно: генераторы и вода. Все работает от генераторов, что и обуславливает огромные производственные затраты, а стоимость воды, поступающей в дома, высока, потому что источники ее расположены слишком далеко от города. У нас низкая производительность экономики, неэффективные транспортные системы и ряд факторов, которые вбирают в себя все трудности и 27 лет гражданской войны».

Налицо также зависимость от импорта и «нефтезависимость». Нефть составляет около 95% экспорта, 75% налоговых поступлений и 50% ВВП. Являясь одним из крупнейших производителей нефти в мире, Ангола мало инвестировала в другие области, такие как сельское хозяйство. Потому падение цены на нефть вызвала в ангольской экономике столь ощутимый эффект домино. Подобное происходит не в первый раз, напоминают аналитики. Первый шок от резкого изменения цен на нефть имел место еще во время гражданской войны в 1998 году, вспоминает Мануэл Алвеш да Роша. Второй шок пришелся на 2008 и 2009 год, когда падение цен на нефть стало результатом мирового кризиса. В то время понадобилось вмешательство Международного валютного фонда.

Теперь при третьем шоке еще неизвестно, что произойдет, — говорит Алвеш да Роша, который не верит в то, что падение цены является временным. «Если на международном нефтяном рынке ничего не произойдет, экономику Анголы ждут трудные времена», — прогнозирует он, напоминая, что правительство решило снизить государственные инвестиции — второй фактор роста в стране, после экспорта нефти. Но «даже тогда сохранится значительный бюджетный дефицит».

В пересмотренном бюджете на этот год прогнозы правительства относительно роста производства были изменены с 9,2% до 6,6%, говорит экономист — первый проект бюджета на 2015 год был основан на цене 80 долларов за баррель, но был переделан в соответствии с ценой, упавшей вдвое, 40 долларов. Тем не менее, самые пессимистичные прогнозы некоторых агентств указывают на темпы роста, равные 2,5%, другие говорят о 3%. Во всяком случае, предполагается, что «интенсивность роста будет снижаться». Что касается государственного долга, то это не проблема: «Существуют возможности для совершенствования в этой области, государство может продолжать наращивать государственный долг для финансирования государственных инвестиций».

«В то время как зависимость от нефти остается на прежнем уровне, проблемы остаются», — утверждает Карлуш Розадо Карвалью (Carlos Rosado Carvalho), глава экономического еженедельника Expansão частной группы ScoreMedia. Сидя в редакции газеты, с развешенными по стенам обложками Expansão, Розадо Карвалью рассказывает: «Государство Ангола имеет большой вес за счет государственных инвестиций и занятости. Если его доход и инвестиции сокращаются, это приводит к серьезным затруднениям с экономической точки зрения, и основной проблемой становится валюта».

Но делает оговорку: «Нынешняя проблема Анголы немного напоминает лихорадку — это не болезнь, это инфекция, а нефтезависимость является симптомом, поскольку основная проблема заключается в недостаточной конкурентоспособности экономики».

В другом районе Луанды, Талатоне, где находятся офисы корпораций и торговых центров, Жайме Фидалго Кардозу (Jaime Fidalgo Cardoso), редактор журнала Exame Angolа, комментирует: «В Португалии, когда мы думаем о кризисе, то представляем себе сокращение расходов, выплаты задолженности», но «ничего подобного здесь не происходит», — утверждает он. «Долгового кризиса нет, поскольку долг Анголы чрезвычайно низкий, 36% ВВП. Также не проводится сокращений в социальной сфере, потому что подобных расходов и не было в помине. Что налицо, так это кризис ликвидности — это как в бизнесе: одно дело экономический баланс, другое — казна».

Пересмотр бюджета привел к урезанию средств в таких секторах, как сельское хозяйство (с 12,3% до 7,9%), промышленность (с 11,2% до 6,8%) и строительство (с 10,5% до 6%) — по данным Exame. Это нанесло ущерб португальским строительным компаниям — профсоюз гражданского строительства уже сделал несколько предупреждений по поводу несвоевременных выплат подрядчикам и рабочим в Анголе. Крупной португальской строительной компании пришлось переместить свои кадры из Анголы в другие страны, как сообщил нам на условиях анонимности один из сотрудников администрации, но драматизм ситуации удалось смягчить благодаря тому, что компания проявляла особую осторожность в вопросе инвестиций. Другой строительной компании уже шесть месяцев не поступают государственные выплаты, — также рассказал пожелавший остаться неназванным сотрудник.

Первым симптомом кризиса стал обмен валют, вспоминает Карлуш Розадо Карвалью. «Начался дефицит иностранной валюты; у эмигрантов, которым необходимо было делать денежные переводы, начались проблемы». Объем денежных переводов из Анголы в Португалию падает начиная с сентября. В январе они составили 15,3 млн евро, что на 24,5% меньше по сравнению с аналогичным периодом 2014 года. Розадо Карвалью подчеркивает, что это явление также отразилось на «самих ангольцах, которые хотят путешествовать, посылать своих детей на учебу за границу или лечиться».

Иными словами, кризис ударил не только по низшим классам. Луиш Фернандо, исполнительный директор частной группы MediaNova (которая владеет журналом Exame и газетой O País), не сомневается: «Кризис не в газетах или беседах экономистов, он здесь, он реален». Он сказывается на жизни представителей среднего и высшего классов — сегодня труднее поехать в отпуск, пользоваться кредитными картами, лечиться за рубежом — «хотя у людей есть на то средства, никто не соглашается проводить более серьезное лечение в Анголе», — говорит он.

В день нашей беседы, в конце марта, Луиш Фернандо пытался «спасти свою племянницу, которая учится во Франции»: «Из-за кризиса у нее почти закончились карманные деньги, и тут она вспомнила о дяде как о своем последнем спасении, и мне ничего не оставалось, как помочь ей. Речь идет не о ситуации, которая может подождать, мы говорим о человеке, который голодает».

Активист МПЛА замечает, что проблемы с нефтью, которая в итоге становится проклятьем для страны, «случились вовремя». «У Анголы лучшие пастбища в мире, но если пойти проверить эти пастбища, то на них не увидишь пасущихся коров. Если деньги бьют струей с нефтяных платформ, то легче купить мясо за границей. Эта страна не производит абсолютно ничего, даже расчески. Ненормальна ситуация, при которой 24 миллиона питаются привозными продуктами. В нашем производстве все завязано на зарубежном товаре. Если я занимаюсь разведением кур, в производственной цепочке непременно наличествуют звенья, которые зависят от импорта — будь то даже техническая сторона дела. Если у меня нет иностранной валюты для импорта машин, я сяду на мель, обанкрочусь. Мы создали культуру нефтедолларов». Поэтому в срочном порядке нужно заняться диверсификацией экономики, но для этого потребуется несколько поколений.

Как считают некоторые, чтобы узнать, какие именно сегменты общества в настоящее время страдают от кризиса и его последствий, необходимо еще немного подождать. Некоторые, как, например, директор неправительственной организации развития ADRA Белармино Желемби (Belarmino Jelembi), утверждают, что «проблема заключается не только в том, что цена на нефть поползла вниз», но и в том, что структура государственных расходов огромна и слишком сосредоточена на централизованной структуре самого государства. Кризис затрагивает некоторые ангольские компании, которые предоставляют услуги государству в сфере питания, в больницах, в сборе мусора, анализирует он.

Оценки воздействия кризиса и его восприятие разнятся. Некоторые прибегают к сравнению. Для португальцев, таких как Жузе Родригеш (José Rodrigues), директор отдела кадров DHL, этот кризис не так серьезен, как тот, что случился в 2008 году, когда он, работая на другую компанию, в течение нескольких месяцев сидел без зарплаты. Сейчас наблюдается спад объема перевозимых DHL грузов, но он не считает правомерным «сгущать краски». За исключением возросших цен на один-два продукта, он не заметил значительной разницы, которая бы отразилась на его личных счетах — его ежемесячные расходы, в которые не входит плата за квартиру, предоставляемую компанией, по-прежнему колеблются между 1300 и 1500 долларов. Он полагает: «Сложившиеся обстоятельства компании могут использовать для того, чтобы навести порядок, сократить сотрудников, в которых по-настоящему не нуждаются, и инвестировать немного в местные кадры».

Получить точную информацию о масштабах кризиса достаточно трудно. В Анголе существует «проблема со статистическими данными, которых либо вообще нет, либо они раскрываются с очень большой задержкой», комментирует Розадо Карвалью. Дело в том, что страна не может продолжать быть нефтезависимой, необходимо работать над устранением «факторов, подрывающих конкурентоспособность в Анголе — бюрократии, коррупции, отсутствия квалифицированного труда. Это то, что не требует финансовых затрат: напротив, сами структурные реформы способны генерировать прибыль и экономить ресурсы».

Наряду с этим и ввиду «очень тесных отношений между Португалией и Анголой», журналист считает, что «происходит сдвиг парадигмы, а именно осознание того, что Анголе, независимо от падения цен на нефть, необходимо диверсифицировать и налаживать внутреннее производство продукции, импортируемой из других стран, в том числе из Португалии». «Для страны, у которой нет промышленности, имеет смысл обеспечивать определенную защиту некоторым секторам экономики; что мне кажется неправильным, так это то, что у этого протекционизма нет сроков. Многие вещи, которые мы покупаем в Португалии, мы можем приобретать у других африканских стран — и Ангола может служить в качестве выхода на более широкие рынки».

В настоящее время Португалия является крупнейшим поставщиком Анголы, опережая такие страны, как Бразилия, США и Китай.

Поэтому, по мнению Розадо Карвалью, либо португальские компании выберут другой тип продукции на экспорт, либо будет происходить естественная убыль объема экспорта. «Еще рано оценивать то, как это скажется на португальском сообществе. Португалия не может смотреть на Анголу как на подвернувшуюся возможность. У Анголы есть огромный потенциал, и если этот потенциал материализуется, естественно, будет больше необходимости в португальцах и даже португальском импорте, но не того же типа продукции, что завозился до сих пор. Мы говорим о стране с 24 миллионами жителей, с площадью в 14,5 раза превышающей площадь Португалии, и с ВВП, равным половине португальского: экономика Анголы будет расти. Теперь этот рост зависит от диверсификации экономики», которая «займет длительное время».

Несмотря на падение цен, нефть продолжает обогащать страну. Один только экспорт нефти в январе, из десяти месторождений, принес около 160 миллионов евро. И потому мы съехали с грунтовых дорог, чтобы полюбоваться на это богатство.

С вершины ночного небоскреба, в свете огней, Луанда кажется городом-космополитом. По веранде DooH Bar, бара предпринимателя Изабел Душ Сантуш (Isabel dos Santos), расхаживают как будто сошедшие с обложки журнала гости, а туалеты дам отличаются такой изысканностью, какую уже нечасто встретишь в Португалии. На столах шоколад и бокалы с напитками. Гости одеты со всей тщательностью, соответствующей пасхальным празднованиям. Шампанское здесь продается только бутылками: стоит около 250 евро. Португальский менеджер одной из крупных марок шампанского, пожелавший остаться неназванным, говорит, что воздействие кризиса заметно только на больших вечеринках: если раньше их было три в неделю, то теперь только одна.

Тем не менее, оборот продукции за последние два года вырос — увеличились возможности распределения и логистики, доставка осуществляется и в другие города, помимо Луанды, где сосредоточено 90% бизнеса. В супермаркетах, где бутылка стоит около 80 евро, кризис не ощущается.

И потому оказывается «выгодно» в Анголе иметь доступ ко всем слоям общества, потому что «по своей природе ангольский потребитель нуждается в продукции подобного разряда, ведь выбор в пользу дорогих марок в целях социального самоутверждения еще является приоритетом», — продолжает менеджер. «Не имея возможности проводить маркетинговые исследования ввиду нехватки информации, мы способны делать это посредством нашей ежедневной практики. Я могу сказать, что здесь есть мероприятия, на которые приходит группа людей и просит зараз 50 бутылок шампанского. Мы видим, что они не выпьют все 50 бутылок, тем более за одну вечеринку, но они настаивают на этом ритуале. Потребность демонстрировать свой экономический потенциал очень сильна в этих людях — всем известно, что это повторяется каждую неделю и с завидной регулярностью».

В эту схему вписывается и тот факт, что страна, где около 37% населения живет, по ангольским меркам, за чертой бедности на 40 евро в месяц (по данным исследования BPI за 2013 год), в то же время обладает самой большой долей потребление шампанского на душу населения: продажи составили около 40 тысяч ящиков в год (240 тысяч бутылок), предназначенных главным образом для луандской публики, по оценкам, в 300-400 тысяч человек. «Слишком много шампанского для столь небольшого количества людей».

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.