Призван по мобилизации 08.09 1941 таганрогским рвк. История призыва на военную службу в россии

Как и большинство подобных историй, начиналось все достаточно банально. Утром 21 августа 1963 года из Таллина в Москву вылетел пассажирский самолет Ту-124. Это был самый обычный штатный рейс, не предвещающий ничего сверхъестественного. Но судьба распорядилась иначе.

Взлеты и посадки

Многие летали на самолетах и знают о традиции аплодировать пилоту, едва авиалайнер коснется земли. Люди, тем или иным образом связанные с авиацией и аэродинамикой, сказали бы: «Рано радуетесь!»

В действительности поднять машину в воздух и приземлить для экипажа - самые трудные и опасные моменты полета. Хлопать стоит, когда самолет не только совершил посадку, но сумел остановиться и заглушить турбины.

Иногда даже самая маленькая плохо закрепленная деталь может спровоцировать крушение воздушного судна и гибель большого числа людей. Именно это и произошло в то августовское утро в эстонском аэропорту Юлемисте.

Поломка на взлетной полосе

Еще на взлетной полосе, набирая высоту, советские летчики поняли, что переднее шасси заклинило. С такой серьезной неисправностью посадить самолет в обычном порядке не представлялось возможным. По всем правилам аэродинамики он просто-напросто опрокинулся бы, едва коснувшись земли задними колесами.

Виновником поломки стал маленький шаровой болт, выпавший из механизма, ответственного за выпуск переднего шасси. То ли это была халатность механиков аэропорта, то ли нелепая случайность, проблема в любом случае существовала.

В прессе этот момент практически не освещался, поскольку нельзя было ставить под сомнение надежность советского авиапрома. Самолеты, сделанные в СССР, априори самые лучшие в мире.

Экипаж проблемного ТУ-124 пытался устранить неполадку собственными силами, прорубив в фюзеляже брешь, но должного результата не достиг.

Пункт назначения - Ленинград

Сообщив о заклинившем шасси диспетчеру, пилоты получили предписание лететь в аэропорт Ленинграда и сажать самолет на аварийную полосу. По сути, она представляет собой огромное поле глубоко вспаханной земли, которая смягчит приземление.

Заправленный под завязку лайнер должен был израсходовать весь запас топлива, прежде чем совершить настолько рискованный маневр. В противном случае вероятность взрыва при посадке была слишком высока.

Экипажу ничего не оставалось, как нарезать круги над Северной столицей, сжигая керосин. Надо отдать должное стюардессам, на долю которых выпало успокаивать взволнованных пассажиров, то и дело задающих вопросы: «Почему мы не садимся?» Как им удавалось сохранять спокойствие, зная, что они находятся на волосок от смерти, одному Богу известно.

Топливо на нуле

В то время как аварийные службы готовились принять неисправный борт, случилось еще одно происшествие. Над самым центром Ленинграда у самолета заглохла сначала одна, а потом и вторая турбина.

Приборы тех лет имели большую погрешность, и летчики попросту перестарались, веря показаниям расходомера топлива. Дело принимало еще более опасный поворот.

В Пулковском аэропорту, узнав шокирующие новости, еще надеялись, что лайнер дотянет до аварийной полосы, планируя над городом. У пилотов такой уверенности не было, поскольку ТУ-124 для таких маневров слишком тяжел и неповоротлив. При отказе двигателей он резко клюнул носом и начал стремительно терять высоту. Счет шел на секунды…

Судьбоносное решение

Виктор Яковлевич Мостовой, летчик с большим стажем, не видел другого выхода, кроме как сажать самолет на Неву. В этом его поддержал и второй пилот, Василий Чеченев, служивший ранее в морской авиации. Его легендарные слова: «Витя, садись на Неву!» - могут встать в один ряд с гагаринским «Поехали!».

Решение было молниеносным, времени на раздумья не было, да и откуда оно возьмется, когда машина с креном в 30° летит на жилые кварталы, теряя и без того малую высоту с каждой последующей секундой.

Менее 500 м оставалось до встречи с землей, когда командир экипажа вырулил к месту возможной посадки. Здесь река не делала крутых поворотов и была достаточно широка, чтобы принять такой необычный корабль. Дело происходило над строящимся в те годы мостом Александра Невского.

Пройдя в каких-то 40 метрах над опорами Большеохтинского моста, чудом не зацепив одну из них, самолет неминуемо приближался к воде. Казалось бы, все идет хорошо, насколько это возможно в данной ситуации, но все осложнил проплывавший по Неве буксир.

Ценой нечеловеческих усилий пилотам удалось разминуться с этой преградой. Через мгновение корпус ТУ-124 вспахал мутные невские воды.

Прошло менее 15 секунд от момента остановки винтов до приводнения. Людям, находившимся на борту, показалось, что прошла целая жизнь.

Успешная посадка ТУ-124 на Неву 21 августа 1963 года стала небывалым событием в воздухоплавании. Никто из 45 пассажиров и 7 членов экипажа не пострадал.

Посадки самолетов на воду

Подобные благополучные исходы, такие как аварийная посадка ТУ-124 на Неву, история гражданской авиации может пересчитать по пальцам.

Первый случай датируется 1956 годом, когда Боинг-377, летевший рейсом Гонолулу - Сан-Франциско, сел на воду посреди Тихого океана из-за отказа 2 двигателей. Все 24 пассажира и 7 членов команды выжили и были эвакуированы до того, как лайнер пошел ко дну.

В ноябре 1968 самолет японских авиалиний DC-8, следовавший рейсом Токио - Сан-Франциско, из-за ошибочных показаний высотомера и плохой видимости успешно завершил полет, приводнившись в полукилометре от взлетной полосы. Посадка была настолько мягкой, что все 107 человек, бывших в тот момент на борту, не получили ни царапинки.

История с посадкой Аэробуса-А320 на Гудзон была широко освещена в прессе. Инцидент произошел в 2009 году с пассажирским бортом, выполнявшим плановый полет Нью-Йорк - Сиэтл. Причиной аварийной посадки стала стая диких гусей. Птицы повредили обе турбины, и командир экипажа принял решение садиться на реку. Погибших не было.

Были и другие похожие истории, однако каждая из них заслуживает отдельного подробного повествования.

Первые минуты после «второго рождения»

Вернемся же в 1963 год. Посадка ТУ-124 на Неву была произведена мастерски. Даже бутылки с пивом, которые были на борту и предназначались для буфета, не разбились.

Понятное дело, что люди были взволнованы и шокированы произошедшим. Кто-то плакал, кто-то находился в ступоре, кто-то тайком от всех крестился.

Буксир, в который самолет чуть не врезался, помог оттащить тонущую машину к плотам у берега. По согнутому крылу пассажиры быстро перебрались на сушу. Последним борт, как водится, покинул командир.

Он заметно выделялся среди толпы, которая уже окружила место посадки. Виктор Мостовой казался бодрым и несколько возбужденным, и только его экипаж, отлетавший с ним не один год, видел, как сильно трясутся его руки.

Аварийная посадка ТУ-124 на Неву в 1963 году была вопиющим случаем. Территорию быстро оцепила милиция, на место прибыли сотрудники КГБ, работники аэропорта, скорая помощь. Зевак препроводили за ограждение, на тот момент их собралось уже больше тысячи.

Почему же так тщательно скрывалась посадка на Неву ТУ-124? Фото делать милиция запрещала, а у тех, кому все же удалось запечатлеть столь беспрецедентное событие, люди из органов засвечивали пленки. Ответ прост: в Советском Союзе самолеты не падают!

Судьба самолета, судьба экипажа

К вечеру того же дня многострадальный ТУ-124 затонул. Позже его подняли специальным плавучим краном. Промокший багаж вернули пассажирам.

Виктора Мостового, воздушного аса, спасшего столько жизней, сначала назвали разгильдяем, а потом и вовсе отстранили от полетов, как и весь экипаж.

Информация о том, что в Ленинграде имела место посадка ТУ-124 на Неву, все же просочилась в западную прессу. После выхода нескольких статей в «Аэрофлоте» Мостового все-таки поблагодарили и представили к ордену, а его команду - к медалям.

Стоит ли удивляться, что обещания так и остались на бумаге? Шел 1963 год. Ту-124, посадка на Неву, поломка стойки шасси, неверные показания приборов - все это крайне не нравилось руководителю конструкторского бюро, товарищу Туполеву. Именно с его подачи награждение экипажа отложили на неопределенный срок.

Хрущевка за подвиг

Руководители «Аэрофлота» все же не оставили геройский экипаж без наград. Виктору Мостовому и штурману Виктору Цареву государство выделило по малогабаритной квартире на улице Вавилова в Москве. 24 квадратных метра за десятки спасенных жизней.

Хотя в те годы все могло закончиться гораздо печальнее. Стране Советов проще было обвинить в халатности пилотов, чем подорвать доверие к отечественному самолетостроению.

Воспоминания жены героя

Жанна, жена Мостового, узнала о том, что произошла посадка ТУ-124 на Неву, только 1 сентября, но зато из первых уст. Они возвращались с дочкой из Воронежа, где гостили у бабушки, Виктор встречал их на Казанском вокзале. Именно там он и поведал супруге о том, что его отстранили от полетов, и о подробностях того рейса.

После случившегося Мостового направили в Академию гражданской авиации в Ленинграде. Однако учеба не сложилась, и скоро он опять вернулся в родной отряд.

Жена знаменитого летчика рассказывает, что Виктор был просто «болен» небом. В юности он продал дорогую ему вещь - фотоаппарат, чтобы купить билет до Бугуруслана, где находилось известное летное училище. Мостовому было всего 19, когда ему предложили место второго пилота на гражданском самолете.

На закате жизни семье пришлось иммигрировать в Израиль. Получив квартиру недалеко от Тель-Авива, опытнейший летчик устроился работать на текстильную фабрику. Перенеся два инфаркта, он готовился к операции на сердце, но в ходе обследования у него обнаружили рак. Жизнь этого отважного человека оборвалась в 1997 году, но его подвиг - посадка ТУ-124 на Неву - будет жить в памяти людей.

В наши дни материалов о том чудесном приводнении достаточно много. «Посадка ТУ-124 на Неву», документальный фильм, снятый в 2015 году, широко освещает события того далекого августовского дня. Однако много документов и фотографий до сих пор хранятся в архивах органов Государственной безопасности под грифом «секретно».

Посадка ТУ-124 на Неву в 1963 году стала не только яркой страницей в истории авиации, но и примером мужества и самообладания наших летчиков. Русские асы во все времена считались лучшими в своем деле. Читая об их подвиге, хочется поклониться им в ноги и сказать: «Спасибо, что вы есть!»

Этот день в истории:

Новый пассажирский лайнер Ту-124 поднялся в воздух из аэропорта Юлемисте (Таллин) рано утром, в 8.55, и взял курс на московский аэропорт Внуково.

Командир корабля - Виктор Мостовой (возраст 30 лет), второй пилот - Василий Чеченев (возраст 34 года). Летчики хоть молодые, но опытные. Виктор Мостовой начал летать вторым пилотом с 19-ти лет, а командиром корабля он стал в возрасте 25-ти лет. Вместе они летели уже не первый раз. На борту находилось 6 членов экипажа и 45 пассажиров.

После взлета члены экипажа обнаружили, что переднюю стойку шасси заклинило. При взлете в Таллине он потерял шаровой болт (его потом подняли на взлетной полосе). Садиться в Таллине было нельзя, стоял густой туман и машину с неисправным шасси отправили в Ленинград – садиться «на брюхо» на грунтовке в «Пулкове».

В случае не выпуска шасси самолёт приземляется или на специально вспаханную землю или на бетонную полосу, но основательно залитую пожарной пеной! Это делается для того, чтобы самолет не загорелся от искр, вылетающих из-под корпуса самолёта. Для этого надо было сжечь топливо и самолёт стал летать вокруг Ленинграда по кругу. На восьмом кругу, когда по приборам топлива было ещё 750 литров, остановился левый двигатель.

В полете летчики пытались «выбить» заклинившее шасси. Бортинженер Царёв прорубил дыру в полу кабины пилотов и попытался подтолкнуть не до конца выпущенную переднюю стойку шасси. Но стойку заклинило намертво.

Ещё до возникновения необходимости посадки Ту 124 на реку Неву Виктор Мостовой попросил бортпроводницу Шуру как можно меньше, привлекая внимания, перенести все тяжелое из носовой части самолёта в хвост. Это понадобилось для того, чтобы по возможности максимально облегчить нос самолёта для аварийной посадки, чтобы нос самолёта при торможении на земле коснулся земли как можно позже, с наименьшей возможной скоростью! Груз из переднего багажника перетаскивали в хвост.

К 11:00 лайнер оказался около города и начал облетать город на высоте около 500 метров сжигая топливо. Но перестарались, сожгли слишком много топлива и один двигатель заглох. В критической ситуации экипажу разрешили идти на «Пулково» прямо над Ленинградом.

В 12:10 на восьмом круге в 21 км от аэропорта, когда самолёт пролетал примерно над Исаакиевским соборомзаглох и второй двигатель. Лайнер начал планировать с полукилометровой высоты над центром города, а по сути стремительно падать. Единственная возможность выжить – произвести посадку на поверхность Невы, до аэропорта самолет бы не дотянул. Ширина реки в этом месте - около 400 м., а вот расстояния между мостами для посадки не хватало.

Жители Ленинграда видели самолёт, летящий низко над городом, но они и подумать не могли, что самолёт терпит бедствие. Они думали, что снимается какое-то кино...

В аэропорту Пулково самолёт исчез с экранов локаторов потому, что он снизился над городом до такой высоты, при которой локаторы аэропорта его не видят. Там экипаж и пассажиров уже похоронили.

Командир приказал экипажу идти в салон и «отвлекать разговорами» пассажиров, а сам начал планировать в воздухе, насколько это было возможно на тяжелой машине. Ошибаться было нельзя, к счастью в экипаже был пилот с опытом посадки самолетов на воду.

Второй пилот Василий Чеченев был бывший военный морской лётчик. Ему много раз доводилось садить самолёт на воду, поэтому командир корабля Виктор Мостовой передал управление второму пилоту и спокойно сказал - «касайся».

Самолет шел по руслу Невы. Ту-124 пролетел на высоте 90 метров над Литейным мостом, в 30 метрах над Большеохтинским мостом, чудом не зацепил строящийся мост Александра Невского, пройдя над ним на высоте всего лишь около 10 метров! Некоторые из рабочих строивших мост от страха попрыгали в воду. И сразу за мостом Ту пошел на посадку...

Как только висящая передняя стойка шасси коснулась воды, её сразу оторвало. Машина хвостом коснулась Невы, затем шлепнулась брюхом, затем слегка поднырнула под воду и потихоньку поплыла вперед, на находившиеся рядом опоры Финляндского моста. Все пассажиры и члены экипажа не только остались живы, но и не получили ни одной царапины или ушиба.

К счастью на пути не было кораблей или лодок. Пропоротый фюзеляж самолета сразу начал набирать воду, а глубина Невы здесь около 13 метров.

Самолет заметили с буксира постройки 1898 года, который тащил сплавной плот. Кто-то задорно крикнул: «Во, второй Чкалов объявился!». Но капитан Юрий Поршин быстро оценил нешуточную ситуацию, сбросил буксирный трос и подвел буксир к самолету. Летчики приняли трос, посовещавшись они разбили колпак кабины и зацепили трос за штурвалы пилотов.

Самолет подтянули к причалу у завода «Северный пресс», где вдоль берега стояли плоты. Крыло самолета, согнувшееся при ударе о воду, аккуратно легло на плоты, образовав нечто вроде трапа. Пассажиры – сорок пять человек, среди которых двое детей, – начали выходить через верхний люк, держа в руках вещи. Внешне казалось, что ни были спокойны, но что творилось в их душах можно только догадываться...

На берегу сразу собрались сотни прохожих, прибежали даже рабочие соседних заводов. Когда последним выходил экипаж, ему кричали «Ура!» и аплодировали.

Многие стали снимать это событие на фотоаппарат, но милиция сразу сориентировалась и не давала снимать, заставляя людей вынимать и засвечивать фотоплёнки. Поэтому каждый снимок того события на вес золота.

Единственными фото свидетельством данного события, остались снимки фотографа любителя Юрия Туйска. Он стоял в стороне от основной толпы и его фотографии впоследствии обошли весь мир.

Вскоре оперативно подошел специальный пароход с водосливом стал откачивать воду из самолёта. Однако вода из пробоин прибывала быстрее, и, как результат, к утру Ту-124 затонул.

Комиссия приняла решение списать самолет из-за поломок. От него отсоединили кабину и отправили в качестве тренажера в Тамбовскую область, в Кирсановскую авиашколу. Красивые мягкие кресла продавали всем желающим по цене бутылки водки. Фюзеляж долго валялся на берегу, потом его разрезали на металлолом...

Экипаж в составе шести человек: капитана В. Мостового, второго пилота В. Чечнева, а также В. Царёва, И. Пермина, В. Смирнова и бортпроводника А. Александровой были задержаны для расследования.

Было проведено обследование и установлено, что пилоты смогли вписаться в посадочное расстояние 1 километр! Хотя для посадки на аэродром Ту 124 требуется минимум от 1300 до 1600 метров полосы. После нашего случая посадки Ту 124 на Неву даже за рубежом стали учить пилотов приземляться на воду.

Главное управление Гражданского воздушного флота СССР сразу расценило «подвиг» Мостового как разгильдяйство, ведь экипаж неправильно установил остаток топлива, в связи с чем указатель топлива давал завышенные показания.

Но общественное мнение сделало свое дело. Экипаж народ считал героями. Мостового сначала уволили, но после откликов в прессе, наградили орденом Красной Звезды, его экипаж - медалями. Капитана буксира Поршина наградили Почётной грамотой и часами.

Глухарёв С.Я. Боровский призыв по мобилизации во время Великой Отечественной войны /

На рассвете 22 июня 1941 года фашистская Германия напала на Советский Союз. Началась Великая Отечественная война. В этот же день в соответствии с действующей Конституцией страны указом Президиума Верховного Совета СССР в 14 военных округах была объявлена мобилизация военнообязанных. Военная обстановка потребовала введения чрезвычайных мер, и специальным указом Президиума в Москве, Ленинграде и большинстве областей, краёв, республик Европейской части СССР было объявлено военное положение.

Город Боровск и территория Боровского района в предвоенные и военные годы до июля 1944 года входили в состав Московской области. С введением военного положения все областные функции органов государственной власти в части обороны, обеспечения общественного порядка и государственной безопасности перешли к Военному совету Московского военного округа. Командующим войсками Московского военного округа весь период Великой Отечественной войны был опытный военачальник генерал-лейтенант Павел Артемьевич Артемьев (с января 1942 г. — генерал-полковник).

Оповещение о мобилизации началось 22 июня, сразу после заявления Советского правительства по радио о вероломном нападении фашистской Германии на СССР. Соответствующие телеграммы об объявлении мобилизации, подписанные наркомом обороны страны, были направлены во все республиканские, краевые, областные и районные центры. Порядок мобилизации был доведен до граждан через военно-учетные столы, руководителей предприятий и учреждений, сельские и поселковые Советы, а также расклеиваемые повсеместно приказы.

В соответствии с мобилизационным планом с 23 июня 1941 года призыву подлежали военнообязанные, родившиеся с 1905 по 1918 годы включительно. В большей части это были мужчины или уже отслужившие срочную службу или неоднократно прошедшие до войны учебные сборы. Объявление мобилизации означало также задержку увольнения личного состава, выслужившего установленные сроки службы в Рабоче-крестьянской Красной армии, Рабоче-крестьянском Красном флоте или войсках НКВД. Приписной личный состав, призванный на учебные сборы в предвоенные месяцы, также оставался в своих воинских частях.

С первых же дней мобилизации отмечалась высочайшая организованность в работе местных органов военного управления по всей территории Советского Союза. Это объяснялось не только набранным опытом в предвоенных мобилизационных тренировках и учениях, но и абсолютным пониманием и готовностью всего населения страны встать в ряды защитников Отечества. В большинстве регионов СССР явка военнообязанных запаса на призывные пункты после объявления мобилизации составила результат, превышающий 99%! Явных уклонистов от призыва были единицы.

Схемы мобилизационного развертывания, разработанные до начала войны, предусматривали первоочередное направление призывников в войска армий прикрытия, дислоцированные вдоль западной границы Советского Союза. Особое внимание уделялось обороне границы с Восточной Пруссией и направлений на Ригу, Ковно и Вильнюс Прибалтийского особого военного округа. Охрана морского побережья возлагалась на 67-ю стрелковую дивизию и Либавскую военно-морскую базу Балтийского флота.

Первые призывные команды были направлены Боровским районным военкоматом (РВК) именно в эти районы. В предписаниях боровчан стояли прибалтийские пункты назначения: Ковно (современный литовский город Каунас), Либава (латвийский город Лиепая), Рокишкис и Укмерге (Литва). Однако весь трагизм ситуации был в том, что в первые четыре дня плановой мобилизации, с 23 июня по 26 июня 1941 года, призывники направлялись в города уже фактически оккупированные немецкими войсками. Поэтому через несколько дней эшелоны с личным составом, в том числе и с боровчанами, в пути следования на запад были остановлены и перенаправлены в другие пункты для формирования новых соединений. Так основная часть боровчан из первых призывных команд, предназначенных для прибалтийских воинских частей, вошла в состав новой 248-й стрелковой дивизии.

248-я стрелковая дивизия формировалась в Вязьме. Командиром дивизии был назначен опытный военачальник генерал-майор Карл Карлович Сверчевский. Основную часть боровчан направили в один полк — 899-й стрелковый (командир — полковник Федор Михайлович Ромашин). Номер полевой почты, которая стояла на письмах бойцов дивизии, — 926 ППС. Дивизия была сформирована в сжатые сроки — всего за две недели. 13 июля 1941 года 248-я стрелковая дивизия уже получила боевую задачу на оборону в боевом составе резервных армий Ржевско-Вяземского оборонительного рубежа. До конца сентября дивизия занималась строительством оборонительных сооружений северо-западнее Вязьмы (район посёлка Холм-Жирковский) и боевой учебой.

Судьба 248-й дивизии оказалась трагичной. Решением Ставки Верховного Главнокомандования на 3 октября была запланирована переброска дивизии на другой фронт, под Курск. Части дивизии уже приступили к погрузке в железнодорожные вагоны. Однако оставляемая и неприкрытая полоса обороны 248-й дивизии оказалась практически в центре немецкого танкового удара по захвату Москвы. Погрузка дивизии была срочно отменена, полки стали возвращаться на прежний рубеж обороны и с ходу вступать в бой.

После нескольких дней жесточайших оборонительных сражений вся 248-я дивизия оказалась в окружении Вяземского котла. Из списочного состава дивизии в 13 830 человек (на 20 сентября 1941 года) сумели прорваться из окружения всего около 700 человек. В связи с огромными потерями 248-я стрелковая дивизия была расформирована.

В 2010 году историк из Вязьмы Игорь Геннадьевич Михайлов, детально изучающий Вяземское окружение 1941 года, опубликовал книгу «Рожденная и погибшая под Вязьмой». Книга, созданная при участии многих вяземских краеведов, поисковиков и старожилов, целиком посвящена боевому пути и подвигу 248-й стрелковой дивизии. Дивизии, в которой геройски сражались и погибли первые призванные по мобилизации жители Боровского района.

С конца июня—первых дней июля 1941 года началась вторая волна мобилизации, не предусмотренная предвоенными планами военного руководства страны. Были отменены все ранее запланированные переброски на Запад приписного состава из внутренних военных округов. Нарастающая потребность фронта в людских пополнениях выдвинула перед военными комиссариатами новые задачи. В первую очередь это экстренная подготовка призывных команд для новых воинских частей и соединений.

29 июня Ставка Главного командования приняла решение о немедленном формировании из состава пограничных и других войск НКВД 15 дивизий по штатам военного времени. Две из них, 252-я и 259-я стрелковые, формировались в Серпухове и предназначались фронту резервных армий. 6 июля из Боровского РВК было направлено несколько призывных команд для этих новых дивизий.

252-я стрелковая дивизия (номер полевой почты 815 ППС), сформированная в Серпухове, прошла славный боевой путь. Формирование дивизии проводилось в экстренном порядке и было завершено к 11 июля. В этот же день дивизия погрузилась в эшелоны и отправилась на фронт. 28 июля 1941 года дивизия вступила в первый бой у села Ильино Смоленской области. Участвовала в обороне Москвы и зимнем контрнаступлении. В августе 1942 года прибыла в Пермскую область на переформирование. Затем снова на фронт. Последовали тяжелейшие бои по освобождению Украины, Молдавии, Румынии, Австрии, Венгрии.

Боровчане призывались на службу в 252-ю дивизию практически всю войну. Примечательно, что в составе этой дивизии командиром взвода 45‑миллиметровых пушек сражался белорусский писатель Василь Быков. Фронтовые будни 252-й дивизии отражены во многих жестких и беспощадных произведениях прозаика. Свидетельства нескольких десятков солдат и офицеров дивизии, их краткие мемуары собраны и изданы в Перми отдельной книгой «Наша стрелковая».

За боевые заслуги дивизия удостоена почетного наименования «Харьковская» и «Братиславская». Войну 252-я стрелковая дивизия закончила в Чехии.

Вторая дивизия, которая формировалась в Серпухове с участием боровчан — 259-я стрелковая. Номер полевой почты — 308 ППС. Первым командиром дивизии был назначен начальник Орджоникидзевского военного училища войск НКВД генерал-майор Федор Николаевич Шилов. Боевое крещение дивизия приняла в районе города Старая Русса в составе 34-й армии. Затем с боями прошла более 150 километров, очистив от врага свыше 20 населенных пунктов. После пополнения дивизия была передислоцирована на Волховский фронт.

В марте 1942 года воевала в составе 2-й ударной армии. В конце мая 1942 года дивизия оказалась отрезанной от баз снабжения и вела оборонительные бои в окружении. В конце июня 1942 года 259-я дивизия с боями прорвалась из окружения, имея в своем составе всего около 200 бойцов и командиров. После восстановления боевого состава — снова на фронт. Войну 259-я стрелковая дивизия закончила в Болгарии с почетным наименованием «Артёмовская».

Кроме подготовки призывных команд для новых воинских частей сотрудники Боровского РВК подбирали призывников по требуемым военно-учетным специальностям и отдельным нарядам. Ими формируются специальные команды: саперов для 83-го саперного батальона (призыв от 01.07.1941), кавалеристов для 27-й кавалерийской дивизии (призыв 03-05.08.1941), шоферов для 176-го зенитно-артиллерийского полка (призыв 06.07.1941) и Петушинского РВК (призыв 15.07.1941).

Готовятся две команды с призывниками-вожатыми военных собак в подмосковное Кусково для Центральной школы военного собаководства. Регулярно направляются призывники в 15-й запасной танковый полк в Наро-Фоминск. Готовятся призывники в зенитные части ПВО Москвы. Направляются призывные команды в другие военкоматы Московской области, на базе которых формируются более крупные маршевые роты.

Боевые судьбы боровчан второй волны мобилизации сложились по-разному. Прошедшие переподготовку в наро-фоминском 15-ом запасном танковом полку воевали в танковых частях на всех фронтах.

Оставшиеся служить в Наро-Фоминске в октябре 1941 года сражались совсем рядом с домом — в Верейском районе. Призывники-водители, направленные в 176-й артиллерийский полк, впоследствии были перераспределены по разным артиллерийским частям, прошли всю войну, вернулись с боевыми орденами и медалями. Все призывники-саперы, служившие в 83-м саперном батальоне, пропали без вести западнее Смоленска.

Трагична, но знаменательна судьба призывников-пулемётчиков, направленных 29 июня 1941 года в Ефремов в распоряжение командира 388-го стрелкового полка. Практически все они числятся пропавшими без вести под Могилевом, как и большинство бойцов этого полка, включая их командира полковника Семёна Фёдоровича Кутепова.

Однако героические действия 388-го полка на белорусской земле оказались бессмертны.

388-й стрелковый полк вошел в состав 172-й стрелковой дивизии и в первых числах июля был переброшен в Белоруссию для обороны Могилева. Крупный стратегический узел железных и шоссейных дорог, линий связи — город был ключом к Смоленску и Москве. Приказ советского командования был категоричен: «Могилев удерживать во что бы то ни стало…».

В течение трёх недель наши части под Могилевом не только сдерживали наступление противника, но и наносили ему ощутимые потери внезапными контратаками. Уже был взят Смоленск, а в окруженном Могилеве еще несколько дней шли ожесточенные бои.

20 июля 1941 года в газете «Известия» был напечатан очерк военного корреспондента Константина Симонова «Горячий день» о бое под Могилевом, в ходе которого 388-й стрелковый полк за один день подбил 39 единиц бронетехники противника. Приехав по заданию редакции в 388-й стрелковый полк, Симонов впервые с начала войны увидел войсковую часть в образцовом порядке: окопы, траншеи полного профиля, а главное — на нейтральной полосе десятки подбитых вражеских танков, сотни трупов фашистов. На него потрясающее впечатление произвели солдаты и офицеры 388-го полка, уверенные в себе, преодолевшие танкобоязнь и страх перед авиацией. «Тут я впервые увидел, что фашистов действительно бьют, — писал Симонов. — Я увидел — есть люди, которые остановят врага».

Как считают многие исследователи, оборона Могилева занимает такое же место в истории первого года Великой Отечественной войны, как и героическая оборона Брестской крепости. В боях под Могилевом — истоки нашей победы в войне.

Героические события под Могилевом Константин Симонов описал в своем романе «Живые и мертвые». Командир 388-го стрелкового полка полковник Кутепов стал прототипом главного героя романа — генерала Серпилина. Согласно последней воле Константина Симонова прах его был развеян на Буйничском поле.

В 1962 году на Буйничском поле в честь бойцов 388-го полка установлен обелиск, а 9 мая 1995 года был открыт мемориальный комплекс. Так оказалась сохранена на белорусской земле память и о боровчанах.

В конце июля Боровский РВК направил две команды призывников в Дмитров, где в эти дни формировалась 305-я стрелковая дивизия. Более половины личного состава дивизии составляли добровольцы Коминтерновского района Москвы, остальные — призывники Московской и Калининской областей. 305-я дивизия включена в состав действующей армии с 15 августа 1941 года, номер полевой почты 954 ППС. Командир дивизии — полковник Дмитрий Иванович Барабанщиков.

17 августа 1941 года дивизия прибыла на Северо-Западный фронт (Новгородская армейская оперативная группа) и с марша вступила в бой с превосходящими силами противника. По воспоминаниям участников боёв, бойцы дивизии дрались умело, ожесточенно и с ходу опрокинули врага. Только подавляющее огневое превосходство противника, в том числе войск СС, заставило дивизию отойти и перейти к обороне. За два месяца немцы на участке ответственности дивизии не смогли продвинуться ни на шаг вперед.

В декабре 1941 года 305-я дивизия вошла в состав 52-й армии Волховского фронта. Примечательно, что командующим 52-й армией в это время был коренной боровчанин генерал-лейтенант Николай Кузьмич Клыков. С конца декабря дивизия перешла в наступление, форсировала Волхов. В конце февраля 1942 года введена в прорыв у Мясного Бора. В начале июня 1942 года дивизия оказалась в кольце окружения, вырваться из которого удалось немногим. Несмотря на то, что знамена дивизии и полков удалось спасти, 30 июля 1942 года 305-я стрелковая дивизия в связи с большими потерями была расформирована.

С конца лета 1941 года началась третья волна мобилизации. 11 августа 1941 года Государственный Комитет Обороны принимает решение о формировании 110 новых стрелковых и кавалерийских дивизий и о расширении в связи с этим призывного возраста. Военкоматам дается право призывать граждан не с 1905 года рождения, как раньше, а с 1895, а так же призывать новобранцев 1922 и 1923 годов рождения. Также принимается решение о пополнении московских дивизий народного ополчения, созданных в июле 1941 года, гражданами, призванными по мобилизации.

В сохранившихся призывных списках Боровского военкомата отсутствуют записи о направлении призывников в конкретные дивизии народного ополчения Москвы. Однако службу боровчан в ополченческих дивизиях можно установить по сохранившимся номерам почтово-полевых станций из данных на погибших или пропавших без вести, а также по учетным данным военнопленных. Следует учитывать также сложившуюся практику того времени (за редким исключением) не дробить призывные команды, а направлять их целиком в воинские части.

В сентябре 1941 года ополченческие дивизии за счет призыва по мобилизации были доведены до штатной численности стрелковой дивизии военного времени (11 654 человека) и получили общеармейскую нумерацию. До начала боевых действий ополченцы занимались строительством оборонительных сооружений и инженерных заграждений сначала Можайской линии обороны, затем Ржевско-Вяземского оборонительного рубежа. Время на боевую подготовку отводилось минимальное.

С учетом этого в нижеприведенной таблице представлены сведения по призыву боровчан в ополченческие дивизии Москвы.

30 сентября началось немецкое наступление на Москву на брянском направлении, 2 октября — на вяземском. Части Красной армии упорно сопротивлялись, однако противник мощными танковыми ударами прорвал оборону и устремился к охвату наших дивизий. Советское военное руководство не смогло разгадать замысел противника, направление его главного удара, а через несколько дней потеряло управление своими войсками.

7 октября 1941 года вермахт замкнул кольцо окружения вокруг советских войск западнее Вязьмы, а через два дня и в районе Брянска. Красная армия понесла огромные потери, по ряду данных — только пленными более 600 тыс. человек. Из двенадцати дивизий московского народного ополчения, сформированных в июле 1941-го года, девять фактически погибли. Из дивизий, где воевали большие группы боровчан, официально в связи с большими потерями были расформированы: 2-я дивизия (Сталинского района Москвы), 8-я дивизия (Краснопресненского района Москвы) и 9-я дивизия (Кировского района).

Документы частей, попавших в окружение, в том числе списки личного состава, в соответствии с существующими инструкциями были уничтожены.

В первой декаде октября 1941 года территория Боровского района оказалась в центре отступления наших войск с Ржевско-Вяземского рубежа. Советским командованием были приняты специальные меры для сбора прорвавшихся из окружения частей, их доукомплектования призывниками и формирования новых составов ополченческих дивизий.

На базе остатков частей и подразделений 60-й стрелковой дивизии (бывшей 1-й ополченческой), вырвавшихся из Вяземского котла, под Боровском, в поселке Ермолино, был сформирован её новый состав.

16 октября 60-я дивизия с территории Боровского района на автомобилях была переброшена на правый фланг 49-й армии для закрытия направления Таруса-Серпухов.

Переформирование частей 113-й стрелковой дивизии (бывшей 5-й ополченческой), с тяжелейшими сдерживающими боями сумевших выйти из окружения, проходило в 15 километрах от Боровска, в районе современного Обнинска. Вечером 12 октября не до конца укомплектованная 113-я дивизия под командованием нового командира полковника Константина Ивановича Миронова была срочно переброшена на Боровское направление. Здесь на рубеже деревень Бутовка-Сатино-Красное дивизия совершила свой второй подвиг, встав на пути главного удара немецкого 57-го танкового корпуса вермахта. Запланированный стремительный бросок элитных дивизий вермахта от Медыни на Наро-Фоминск и далее на Москву был остановлен под Боровском силами бывших ополченцев и новобранцев.

Нескольких дней задержки противника перед Боровском хватило советскому командованию для разворачивания сразу за городом ещё одной дивизии народного ополчения — 110-й, бывшей 4-й стрелковой дивизии народного ополчения Куйбышевского района Москвы.

Удивительна судьба боровчан, направленных на службу в эту дивизию летом сорок первого года. Сразу после формирования и занятия самого правого участка обороны Западного фронта в районе озера Селигер полки дивизии активных боевых действий не вели. Находясь в стороне от главного направления удара немецких сил, бойцы 110-й дивизии занимались строительством оборонительных рубежей.

Утром 8 октября дивизия получила приказ о срочной погрузке и переброске на защиту Москвы. «Солдатский телеграф» быстро разнес приказ о месте будущей дислокации, оказавшейся для боровчан, служивших в дивизии, совсем рядом с домом — район Можайска. Вероятно, ещё более волнительна для ополченцев-боровчан оказалась новость, полученная 10 октября, когда эшелоны с дивизией уже стояли под Москвой. Конечный пункт переброски изменен. Им стал Боровск!

Дальнейшая боевая судьба 110-й дивизии также трагична, как и всех остальных подмосковных дивизий, принявших на себя всю мощь немецких танковых ударов. 19-20 октября 1941 года после введения вермахтом новых резервов и удара по оборонявшимся на Боровском направлении, немецкие войска рассекли боевые порядки 110-й дивизии. Отдельные группы сумели прорваться и выйти к своим войскам в районе Наро-Фоминска. Большинство личного состава дивизии считается пропавшим без вести на территории Боровского района.

Очень точно суть первых подмосковных боёв передал в блистательном очерке «Москва» Константин Симонов. И хотя писал он только о 110-й стрелковой дивизии (4-й ополченческой), безусловно, эти строки можно отнести и ко всем остальным дивизиям народного ополчения.
«Под Боровском, закрыв прорыв, вступила в бой 4-я Московская ополченческая дивизия. Люди в ней были ещё недостаточно обучены, недостаточно имели автоматов, техники, но дрались самоотверженно. В то время никто из дивизии, естественно, не знал стратегических планов главного командования. И страницы этого отчаянного сопротивления, этого отхода с жесточайшими боями, который тогда в дивизии считался трудно поправимой бедой, потом оказались главной заслугой дивизии. Ценой неслыханных жертв, ценой своей крови дивизия также, как и другие, сражавшиеся рядом с ней полки, дала возможность сосредоточить войска для удара по немцам».

Ещё одна дивизия, в которую была направлена большая группа боровчан в конце лета — начале осени 1941 года, — 311-я стрелковая дивизия (призыв боровчан 30.08.1941 и 04.09.1941). Формирование этой дивизии начато в Уральском военном округе в городе Кирове как Кировской дивизии народного ополчения. На фронте — с 16 августа 1941 года с наименованием 311-я стрелковая дивизия. Была направлена для защиты Ленинграда в Новгородскую область под Чудово. После больших потерь пополнена личным составом, в том числе и боровчанами. Участвовала во многих боевых операциях Ленинградского и Волховского фронтов, пытаясь любой ценой обеспечить снятие блокады Ленинграда. Освобождала Прибалтику, Польшу, участвовала в Берлинской операции. Войну закончила с наименованием 311-я стрелковая Двинская Краснознамённая ордена Суворова дивизия.

Призыв на фронт Боровским военкоматом продолжался практически до самой оккупации района немецкими войсками. Последняя призывная команда, список которой сохранился, направлена 9 октября 1941 года в Кубинку, в танковый учебный центр. К 10 октября линия фронта подошла к границам Боровского района. 12 октября в Боровск прибыл начальник Особого отдела НКВД Западного фронта комиссар госбезопасности 3-го ранга Александр Михайлович Белянов и отдал приказ на перебазирование и эвакуацию всех тыловых частей из Боровского района.

Точные количественные итоги призыва по мобилизации 1941 года из Боровского района подвести невозможно. Часть призывных листов не сохранилась. Практически полностью отсутствуют списки призыва на предвоенные учебные сборы, места проведения которых для большинства стали фронтом в первый же день войны. Полностью отсутствуют данные о направлении Боровским РВК боровчан на учебу в военные училища. А курсантами в пехотных, артиллерийских, авиационных училищах в 1941 году стало немало боровчан.

Неизвестна судьба сотен боровчан, призванных на срочную службу ещё в предвоенные годы. Установлено только, что некоторые из них встретили войну не только в качестве бойцов Красной армии, но и как старослужащие-краснофлотцы Балтийского флота и подводники Северного флота.
Но это тема другого исследования.

С 23 июня 1941 года в армию призывали военнообязанных от 1905 по 1918 год рождения включительно.

Территория призыва - Ленинградский, Прибалтийский, Западный, Киевский, Одесский, Харьковский, Орловский, Московский, Архангельский, Уральский, Сибирский, Приволжский, Северо-Кавказский и Закавказский военные округа. Были и территориальные нюансы. Например, уже в ночь на 23 июня в Сибири военкоматы разослали извещения призывникам, но повестки о мобилизации были вручены далеко не всем. В связи с угрозой нападения Японии часть будущих солдат приписали к Дальневосточному фронту и не стали вызывать на пункты сбора.

Всего за июнь и июль 1941 года была проведена всеобщая и полная мобилизация мужчин и частичная - женщин. К этому времени уже были сняты классовые ограничения - защищать Родину мог каждый. И это не простая формальность. Дело в том, что в 1925 году в СССР приняли закон об обязательной военной службе. В армию запрещалось призывать "лиц эксплуататорских классов", а именно: детей бывших дворян, купцов, офицеров старой армии, священников, фабрикантов, а также казаков и кулаков.

В 1935 году для казаков сделали исключение. Закон 1939 года отменил ограничения на призыв в армию по классовому признаку, однако в военные училища по-прежнему принимают только детей рабочих и крестьян. Война поправила и это правило. Фактически каждый, кто хотел попасть на фронт и в училище, так или иначе мог это сделать.

Из архива

Всего за первые 8 дней войны призвали 5,3 млн человек. То есть армия удвоилась: фактическая численность РККА к 22 июня 1941 года составила 5,4 млн чел. Но огромные невосполнимые потери первых месяцев войны требовали все новых солдат. К началу 1942 года призыв в Красную Армию уже обеспечивали призывники 1923-1925 гг. рождения. А всего за время войны под ружье поставили 34,5 млн человек.

Происходил призыв так: в городах повестку из военкомата приносили на дом, в деревнях - в сельсовет. Прямо на повестке указывалось: администрации предприятий немедленно освободить призывника от работы и выдать деньги на две недели вперед. На обороте указания: остричь голову наголо, иметь с собой документы и продукты, громоздких вещей - не брать.

Единого бланка не было, вариантов повесток было много. Но всегда указывалось главное: куда и когда прибыть. Предупреждали: за опоздание или неявку будете привлечены к ответственности.

Вместе с мобилизацией на фронт власти "бронировали" специалистов для работы на военных заводах. В призывную кампанию 1942 года предоставлялись отсрочки комбайнерам и трактористам, занятым на уборке урожая. В зависимости от региона "бронь" также давали студентам речных техникумов, лесотехнических институтов, которые находились в навигации и на лесозаготовках в тайге. В 1941 году и до первой половины 1942 года право на отсрочки имели и учителя, которых до 1940 года вообще не брали на военную службу.

Но фронт требовал пополнения: миллионы погибших и раненых, пленных и окруженцев. В армию уже брали и 17-летних, и 50-летних.

Правда, термин "мобилизация" не совсем точно отражает ситуацию. Да, были и уклонисты, и дезертиры, но все-таки и комсомольцы-добровольцы - не выдумка пропаганды. В части, служба в которых была сопряжена с особым риском, отбирали добровольцев 1922-1924 годов рождения. Через райкомы комсомола проходил набор десантников, лыжников, летчиков, истребителей танков. Требовались положительные характеристики, предпочтение отдавали спортсменам, приветствовалась сдача нормативов БГТО ("Будь готов к труду и обороне СССР" - для школьников 1-8-х классов, ГТО (для лиц старше 16 лет) и ПВХО ("Готов к противохимической обороне СССР").

Сохранилось достаточно много видов повесток военной поры: единого бланка не было. Но в документе обязательно указывалось главное: когда и куда прибыть, что иметь с собой. Призывнику напоминали и об ответственности за неявку в срок. В городах повестку из военкомата приносили на дом, в деревнях - в сельсовет. Фото: Из архива

Легендарная женщина - монахиня матушка Адриана (Наталья Малышева) - незадолго до смерти рассказала в интервью "РГ" о том, как встретила молодежь известие о начале войны в Москве. "Как только из репродукторов голос Левитана сообщил о начале войны, я с друзьями-студентами по авиационному институту побежала по военным академиям, - рассказала монахиня. - Мы требовали и умоляли перевести к ним из нашего института: чтобы быстро получить нужную армии специальность и - на фронт. Но только одному из нашей компании это удалось, и только потому, что у него отец был командиром Красной Армии".

Многие боялись лишь одного: война закончится, и они не успеют совершить подвиги. Потому пытались попасть на войну "по блату". "Меня не взяли из-за того, что девчонка, - вспоминала Наталья Малышева. - Было очень обидно. Ну, раз так, думаю, пойду добровольцем. А в военкомате опять отказали, сказали - учись. Правда, к октябрю, когда немец подошел близко к Москве, в райкоме комсомола на меня посмотрели как-то странно и без проволочек дали направление в Третью Коммунистическую дивизию народного ополчения".

Дивизия - 11 тысяч добровольцев, которые не подлежали призыву. Брали всех: и детей репрессированных, и священников. Фронтовые будни внесли коррективы в юношеское представление о войне, в окопах все оказалось прозаичнее и страшнее. Но дивизии стояли насмерть. Малышева просилась в медсестры, но взяли в дивизионную разведку. 18 раз ходила за линию фронта. Закончила войну лейтенантом в армейской разведке. "Знаете, я ведь до сих пор себя спрашиваю: ну как такое было возможно? - рассуждала монахиня. - Столько было до войны репрессированных, сколько разрушено церквей! Я лично знала двоих ребят, у которых отцов расстреляли. Но никто не таил злобы. И эти люди поднялись над своими обидами, все бросили и пошли защищать Родину".

В десантные и лыжные бригады, а также в спецподразделения истребителей танков отбирали добровольцев - по комсомольским путевкам. Предпочтение отдавали спортсменам. Фото: Александр Устинов

Сотрудники Центрального музея Великой Отечественной войны показали мне документ. Выдан Сталинским райвоенкоматом Москвы: военнообязанный Юдовский В.М. 6 июля 1941 года зачислен в народное ополчение. Это не повестка и не справка - просто лист бумаги с угловым штампом и круглой печатью. Примерно такое же положение с документами было и у партизан. Справка: выдана товарищу Троян Надежде Васильевне в том, что она находилась в партизанском отряде "Буря" в должности бойца. Штабам партизанских движений, скорее всего, приходилось импровизировать - даже у кадровой армии не все гладко было с официальными документами у красноармейцев. Приказ НКО СССР N 330 от 7 октября 1941 года "О введении красноармейской книжки в войсковых частях и учреждениях в тылу и на фронте" приходилось выполнять в тяжелейших условиях, когда армия отступала и бойцам не хватало очень многого, включая документов и смертных жетонов. Что уж говорить о справках для партизан и ополченцев.

Потери Красной Армии, Военно-морского флота, пограничных и внутренних войск в ходе войны составили 11,4 млн человек - с учетом попавших в плен и пропавших без вести. Сколько человек полегло в партизанских отрядах, точно сказать никто не может.

Кстати

• После окончания войны армия насчитывала 11 млн человек, что было избыточно для мирного времени. В июле 1945 года из армии были уволены все солдаты и сержанты старше 45 лет и офицеры старше 50 лет. С сентября 1945 года началось увольнение в запас солдат и сержантов старше 30 лет, а также солдат, сержантов, офицеров, имеющих ценные для восстановления народного хозяйства специальности (строители, шахтеры, металлурги, станочники и т.п.), вне зависимости от возраста.
• С 1946 по 1948 год призыва в армию не производилось. Молодежь направляли на восстановительные работы на шахтах, предприятиях тяжелого машиностроения, стройках. В военные училища для подготовки офицеров принимались люди в возрасте 17-23 лет, имеющие среднее образование.
• К началу 1948 года численность армии снизилась до 2,8 млн человек.
• После Великой Отечественной новый закон о всеобщей воинской обязанности был принят в 1949 году. Призыву подлежали молодые люди в возрасте 18 лет: в сухопутные войска и в авиацию на 3 года, во флот - на 4.