София перовская. Софья Перовская

Взято у http://karpets.livejournal.com/1630767.html

ЛЮБОВЬ И КРОВЬ
Роман
Часть III ЖЕЛЯБОВ И СИМОН ВОЛХВ
(отрывок)

О ней говорили самые противоположные вещи. Одни - что в свои двадцать восемь она выглядит на пятьдесят, другие - на восемнадцать. Одни видели ее лицо в ангельском, небесном сиянии, другие - в зиянии приоткрытых коричневато-фиолетовых петербургских люков. Рядом с ней одни чувствовали запах фиалки, другие - зловоние сточных вод. Она была очень похожа на город, в котором выросла и погибла. Она сама была им.
У нее был большой лоб, волосы зачесаны назад, большие бледные губы, сами по себе привлекательные, но нарочито выпяченные из-за совершено неожиданно мелкого подбородка. Глаза под узкими и редкими бровями были поставлены близко друг к другу.

Софья Львона Перовская принадлежала к самому высшему слою Империи: она, дочь бывшего петербургского генерал-губернатора, была из тех Перовских, что произошли от младшей ветви семейства Алексея Разумовского, морганатического супруга Императрицы Елизаветы Петровны, который сам, правда, не был родовит: он начинал какцерковный певчий как раз в то время, когда строгое крюковое пение в унисон было Высочайшими указами заменено концертным, и в быстром на язык народе немедленно родилась поговорка «Партесы поют бесы». Действительно, что-то совершенно бесовское, шутовское - от прямого значения шут, черт - звучало, когда, завершая благодарственное песнопение святого Амвросия Медиоланского на музыку Березовского, сладкозвучный тенор бывшего пастушонка Алешки Розума взвивался многократным «Аминь! Аминь! Аминь! Аминь! Аминь!», а на площадях строго приуроченно к окончанию литургии палила канонада.

Дед Софьи Львовны, Лев Алексеевич Перовский, был министром просвещения, отец, Лев Львович, - петербургским генерал-губернатором, а родной дядя отца, граф Василий Алексеевич Перовский, успешно завоевывал Царю и Отечеству Среднюю Азию.

Генерал Лев Львович Перовский был барин, ветреник, бонвиван, тот самый Его Превосходительство, любивший домашних птиц и хорошеньких девиц (за что его несколько раз укорял Государь), при этом истовый царедворец (за что его несколько раз награждал Государь), ревностный служака и заботливый отец семейства, сколь заботливый, столь и истово строгий. Постоянно сгоравший от любовных увлечений юными барышнями полусвета и дворовыми девушками, Лев Львович к детям и родным был сугубо требователен и вдвойне сугубо как раз по части нравственности. Сам часто приезжая домой очень веселым , для мальчиков он не допускал папирос, для девочек - чтения романов и декольте. Мать Софьи Львовны Перовской,Варвара Степановна, была урожденная Веселовская.

Большой петербургский клан Веселовских, к которому принадлежали дипломаты и академики, как имперские, так и советские, врачи и инженеры, чиновники и безымянные интеллигенты, имел родоначальниками привезенных Петру Великому из Польши бароном Шафировым трех еврейских отроков , которых барон потом лично крестил Авраамом Павловичем, Исааком Павловичем и Феодором Павловичем. Один из них, Авраам Павлович, вхожий к Государыне Екатерине Алексеевне и князю Меншикову, лично руководил поимкой беглого цесаревича Алексея Петровича, затем по не совсем понятным причинам бежал из Империи и осел в Германии, в том же самом Гессенском княжестве, откуда вскоре стали неожиданно брать себе жен Русские Цари Именно там, при дворе курфюрста, Авраам Павлович обзавелся несметными деньгами, а затем чередовал свое пребывание между Лондоном и швейцарским Ферне, где его посещали княгиня Дашкова и победитель турок граф Орлов-Чесменский, считая за честь быть принятым в его доме, где часто бывало семейство курфюрста, и не только. При этом Авраам Павлович Веселовский был республиканцем и всегда твердо говорил, что ни одной короны быть не должно . Загадочно ушедший из этого мира уже столетним стариком, он обещал вернуться в Россию только тогда, когда в ней утратит свою силу пословица «Божье да Государево»… При этом его, убежденного противника самодержавства, дочери по совершенно никому не ведомым причинам Император Александр Первый назначил пенсию в сто голландских дукатов, а все остальные его потомки получали субсидии от царского двора вплоть до середины сороковых. Большинство их служило по дипломатическому ведомству.

Еще один Веселовский, знаменитый филолог и историк литературы, член всех Императорских академий и обществ, исследовал древние апокрифические, то есть не одобренные Церковью, христианские сказания, а также иудейские и эфиопские легенды и их влияние на средневековую книжность Руси. Особенно прославились его труды о «Повести о Соломоне и Китоврасе» и о Святой Чаше Грааля . В духе Буслаева и Тихонравова, но не совсем. Даже совсем не.

Последним знаменитым Веселовским был маститый советский историк, академик Степан Борисович Веселовский, автор запрещенных при Сталине и прославленных в годы оттепели (и то, и другое не без прямого участия Максима Арсеньевича Квасова) разоблачительных исследований - с прямыми намеками - об опричнине Царя Ивана Васильевича Грозного. Илья Мильский и Игнат Вонифатьев, еще учась в Университете, много спорили о работах Веселовского - Илья принимал их с восторгом, Игнат, мягко говоря, скептически.

Варвара Степановна Веселовская, уже в третьем поколении была православной, она строго соблюдала все посты и праздники, часто говела, постоянно бывала в церкви, чуждалась светской жизни и, как говорили, всю себя отдавала семье. Безконечные его измены своему супругу, генералу Льву Львовичу Перовскому, о похождениях которого по Петербургу ходили легенды, она прощала. Их для нее не существовало. Прощала? Да, конечно. Но было на самом деле в этом не только прощение, но еще и древнее, родовое, врученное по судьбе, эсфирино снисхождение волооких жен (пусть пост и молитва, как извне казалось, убили в ней всякую волоокость) к сильным народов земли , царям и царевым слугам - не сотрется …

Правда, внешних черт дщерей иерусалимских в лицах ни у носившей такое русское имя Варвары Степановны, ни, тем более, у ее дочери Сони уже почти не было. Что было? Библейская горечь - у матери, и библейский гнев - у дочери. А так… Кто бы знал? Русская мама-бабушка… Для Сони, да и для других детей - а их было восьмеро - мама была прежде всего - снег, санки, рукавички. И всегда, везде, отовсюду, в самые трудные времена, даже из тюрьмы Софья Перовская умудрялась отправлять ей маленькую посылочку из гостинцев, пряников и сластей - детских, маленьких…

И перед смертью было как в детстве:

Дорогая моя, неоцененная мамуля. Меня все давит и мучает мысль, что с тобой? Дорогая моя, умоляю тебя, успокойся, не мучь себя из-за меня, побереги ради всех, окружающих тебя и ради меня также. Я о своей участи нисколько не горюю, совершенно спокойно встречаю ее, так как давно знала и ожидала, что рано или поздно, а так будет. И право же, милая моя мамуля, она вовсе не такая мрачная. Я жила так, как подсказывали мне мои убеждения, поступать же против них я была не в состоянии; поэтому со спокойной совестью ожидаю все, предстоящее мне. И единственное, что тяжелым гнетом лежит на мен, это твое горе, моя неоцененная, это одно меня терзает, и я не знаю, что бы я дала, чтобы облегчить его. Голубонька моя, мамочка, вспомни, что около тебя есть еще громадная семья, и малые, и большие, для которых всех ты нужна, как великая своей нравственной силой. Я всегда от души сожалела, что не могу дойти до той нравственной высоты, на которой ты стоишь, но во всякие минуты колебания твой образ меня всегда поддерживал. В своей глубокой привязанности к тебе я не стану уверять, так как ты знаешь, что с самого детства ты была всегда моей самой постоянной и высокой любовью. Безпокойство о тебе было для меня всегда самым большим горем. Я надеюсь, родная моя, что ты успокоишься, простишь хоть частично все то горе, что я тебе причиняю, и не станешь меня сильно бранить. Твой упрек единственно для меня тягостен. Мысленно крепко и крепко целую твои ручки и на коленях умоляю не сердиться на меня. Мой горячий привет всем родным. Вот и просьба к тебе есть, дорогая мамуля, купи мне воротничок и рукавички, потому запонок не позволяют носить, а воротничок поуже, а то для суда хоть несколько поправить свой костюм: тут он очень расстроился. До свидания же, моя дорогая, опять повторяю свою просьбу: не терзай и не мучай себя из-за меня; моя участь вовсе не такая плачевная, и тебе из-за меня горевать не стоит.

На протяжении всего 1879 и 1889 года, когда София находилась в Петербурге, связь ее с матерью была непрерывной и постоянной, никем не скрывавшейся. Визиты ее, числившейся в розыске, в квартиру Перовских были совершенно открытыми.

Только ли санки, рукавички, пряники ?

В ноябре 1879 года Варвара Степановна Веселовская сообщила дочери, что Государь будет возвращаться из Ливадии по железной дороге, идущей из Ялты через Одессу и Харьков на Москву. Желябов и Софья Перовская сами разработали план взрыва и сами же руководили его осуществлением. Везде, где должен был останавливаться царский поезд, - на подъезде к вокзалам были установлены мощные мины, изготовленные Николаем Кибальчичем - гениальным инженером и тоже участником организации. В последнюю минуту, по распоряжению самого Императора, поезд обогнул Одессу, а в Харькове взрыв не произошел из-за технической ошибки.

О том, что боевыми отрядами нигилистов-цареубийц руководит родная дочь генерала Льва Львовича Перовского, знали все. Генерал с поста санкт-петербургского генерал-губернатора был отставлен, но никаких иных последствий для семьи это не имело. Почти каждый месяц Софья Львовна приезжала домой, и ее часто видели вместе с Варварой Степановной гулявшими вдоль каналов. Генерал в это время обычно из дому уезжал. А потом уезжала она.

В Москве, поселившись в Рогожской слободе, вблизи Николаевского вокзала, Софья Перовская сама руководила подкопом и установкой мощной мины. Однако Император находился не в первом поезде - обычно их всегда ехало два - как он это делал всегда, а во втором. Смена поездов была чисто случайной, из-за мелкой технической поломки возле Харькова. Вместо Царя взорвался вагон с апельсинами и вином.

В начале декабря Варвара Степановна передала дочери, что в близком будущем Государь ожидает прибытия в Петербург брата Императрицы Марии Александровны болгарского князя Александра Баттенбергского. Как раз в это время под императорской столовой ремонтировали винные погреба. Через Желябова Софья нашла столяра Степана Халтурина и устроила его на работу по ремонту Зимнего дворца. Всю вторую половину января он носил изготовленную Кибальчичем взрывчатку в Зимний дворец и прятал ее в винном погребе, стены которого облицовывал. Варвара Степановна передала, что 16 февраля в Зимнем дворце будет торжественный ужин в честь князя Александра Баттенбергского, на котором должна присутствовать вся Императорская фамилия, кроме тяжело больной Императрицы, которая в это время уже не вставала с постели. Взрыв должен был произойти ровно в 6 часов 20 минут вечера, когда гессенский принц должен был наносить визит своей Августейшей сестре, а Император с семейством, включая Наследника, ждать его в царской столовой. Однако, Александр Второй решил ожидать в своем кабинете и вышел встречать князя на парадную лестницу. В этот момент в столовой раздался взрыв, от которого погибли одиннадцать солдат охранявшей встречу финляндской пехоты, а тридцать было тяжело ранено. Столовая была разрушена полностью, из подвалов по всему дворцу валил дым.

Когда зимой 1881 года член «Народной воли» Григорий Гольденберг дал подробные показания на организацию (ему было обещано прощение и привлечение к работе над будущими реформами), Софья и Желябов по совету Варвары Степановны и получив от нее деньги, сняли на Малой Садовой улице, по которой Император каждое воскресенье ехал домой после развода караулов, магазин с прилегающей к нему квартирой под именем супругов Кобозевых и заплатили за три месяца вперед, сказав хозяевам, что собираются открыть молочную. Выставив в витрине жестянки с маслом, сметаной и сыром, они приступили к рытью подземного хода под Малой Садовой, в центре которого вскоре Кибальчич сам установил свое приспособление, заряженное восьмьюдесятью фунтами динамита.

Софья Львовна, обладавшая ясным и трезвым умом (она не любила стихов и, в отличие от других народоволок-эманципе , не курила и не пила водки, легко всегда в этом еще сходя и за раскольницу) была совершенно убеждена в том, что никакого действительного успеха дело иметь не будет, а сама она погибнет либо в петле, либо от пули, либо в чахотке, а потому нужно стремиться к самому по себе лишению жизни всех тиранов и сатрапов - от собственного отца, которого возненавидела с того дня, когда он собственноручно за связь со студентом-учителем музыки оттаскал ее за волосы по паркету (впрочем, Варваре Степановне она обещала этого никогда не делать, да и, обожаямамулю , единственное существо, к которому она ощущала привязанность, никогда бы этого не сделала, разве что по смерти Варвары Степановны, вослед, вдогонку ) до главного тирана - Царя как Отца отечества, особенно мстя ему за то, что новая жена - и, скорее всего, будущая Императрица - сама годится ему в дочери . Екатерину Долгорукову она, утратившая когда-то веру в Бога, совершенно набожно и благочестиво считала предметом нечистой страсти и, ненавидя ее, как и Царя, в то же время готова была мстить за ее, княгини, поруганную, как она считала, честь. Поруганную ею же, княжной, самой, спутавшейся с Романовым. Хотя ведь и Долгорукова в сравнении с Эсфирью тоже принцесса похуже …

Странным образом единосущность и нераздельность судеб Екатерины Долгоруковой и Софьи Перовской проходила именно по лини ненавистного отца Софьи Львовны: мать Екатерины Михайловны, Вера Вишневская, происходила как раз от того самого полковника Вишневского, который привез из Малороссии пастуха Алешу Розума, будущего Алексея Разумовского. Предок Софьи Львовны был привезен предком Екатерины Михайловны, и простить это барыне - хотя сама она уже тоже барыня - барышня, точнее, - в этом все дело - она не могла.

Она вообще никогда никому не прощала. В отличие от остальных членов «Народной воли», желавших народу лучшей жизни , целью ее жизни было лишение жизни .

Она, отвергнувшая вместе со всем ненавистным старым режимом также и Православную Церковь, знала ли, о чем на самом деле молится в этой Церкви ее безконечно любимая мама Варвара Степановна? Кому издревле велено поразить царя велия и убить царя крепкаго и разорить все царства ханаанския?

В последние три года Софья Львовна обрела силу полностью повелевать вовлеченными в одно с ней дело грядущего народного счастья мужчинами. Это касалось, прежде всего, конечно, самого дела . В 1879 году она сказала Александру Соловьеву перед тем, как послать его к Зимнему дворцу со спрятанными под учительский вицмундир заряженным револьвером:

Надеюсь, вы понимаете, что живым вам лучше не возвращаться. А станете болтать - везде достанем.

Это не было пустыми словами. Софья Львовна была вхожа в любые инстанции, даже тогда, когда числилась в бегах. Могла ли она сама прийти к Царю? Могла. Но она уже знала, что убить его нужно и можно - и, возможно, ибо нигде более пуля не возьмет, - именно на Екатерининском канале .

После таких же, как и Соловьеву, слов, сказанных ею студенту Поликарпову, потерпевшему затем неудачу при ликвидации полицейского агента Сембрандского, студент, расстреляв весь барабан о стальной панцирь агента, отправил последнюю пулю в себя.

Софья ненавидела не только русскую действительность - она ненавидела действительность вообще. Как взглянешь вокруг, так и пахнет отовсюду мертвым, глубоким сном. Нигде не видишь мыслительной деятельной работы и жизни - всюду одинаково. Точно мертвая тишина, которую завели раз и навсегда, и она так уже и двигается по заведенному . Это писала она в 1872 году из маленького волжского городка Ставрополя, где служила учительницей.

Убить Императора или быть убитой по приказу Императора. Разтерзанной львами. Раздробленной по частям на шевалете, лошадке. Не одно ли это и то же?

Различие единственно. Она не была девой.

Она ненавидела мир, в котором нет времени, точнее, мир, в котором время идет по кругу . Циклическое время.

Библейская, пророческая ненависть.

Тишина. Страж этой тишины - удерживающий тишину - Царь. Убить Царя.

В Петербурге еще несколько десятилетий говорили, что Софья Перовская не умерла, и то ли повесили не ее, то ли вообще не вешали. «Жива она, не жива, - говорили старики, - кто там знает?» Каждый год в марте, когда на улицах темно и пусто, дикий ветер и мокрый снег слепят глаза, и прохожие избегают появляться на улицах, на крутом мостике Екатерининского канала - канала Грибоедова - вновь и вновь появляется Софья Перовская и, как тогда, Первого марта, снова взмахивает своим белоснежным платочком. Кто-то считает - к счастью, кто-то - к беде. Глеб Вёрстин вначале думал попытаться подстеречь ее с камерой, но потом от этой идеи отказался.

Но абсолютно прямая, словно бьющий издревле луч, направленность всего существования Софьи Львовны, ненавидевшей движение по кругу , касалось не только дела. Противиться ее требованиям для состоявших в организации мужчин, которые начинали мгновенно испытывать под ее взором смешанное с подчревным ужасом желание, было невозможно. И дело не в том, что среди всех их царила «свободная любовь» по идейным соображениям , а совсем в ином: для Перовской то, что именовалось развратом, было не идейно определяемым поведением, как, например, для ее подруги Анны Якимовой, втайне мечтавшей о муже и детях, а в том, что ее перевернуто царственный выбор был совершен ею до ее собственного бытия , и дело тут было вовсе не в признании или отрицании брака, о чем любили до хрипоты спорить соратники, а совершенно в ином .

Прежде рождения, прежде самого зачатия был совершен ею выбор не Еввы, а Лилит: «Не хочу под ним быть». Она всегда была вопреки стародедовскому - по отцу - завету -над ним. Над любым .

Царственно нисходя , Софья Львовна также и предметы утоления жажды своей искала в низах - среди разночинной молодежи, неимущих студентов, а то и вовсе фабричных и подсобных рабочих, разносчиков и даже городских бродяг. Черна аз и чермена , и, хотя с виду она с каждым годом все более теряла природную красоту юности, став, какой еенекоторые видели, к двадцати восьми годам едва ли не обугленной, пепельной, нисходящая страсть ее всегда бывала подобной жемчужине в грязи .

Впервые это произошло у Сони, когда она еще не была совершеннолетней, - с тем самым учителем музыки, студентом-разночинцем, из-за которого вышла наружу ее ненависть к отцу, причем, юноша оказался покалечен: его сбивчивые потом объяснения сводились к тому, что он, не желая греха и пытаясь бежать, упал и сломал ногу. Так или иначе,ангел София , с детства питая еще одну страсть - к хирургии - тут же, на месте, зафиксировала перелом, наложила предгипсовую повязку и сразу же овладела им, лежавшим перед ней на спине. В субботу студента по распоряжению генерала Перовского высекли на конюшне, а затем уволили из университета с волчьим билетом.

На самом деле Лев Львович был крайне отходчив и добродушен, и через неделю был готов простить студента и, конечно же, простил Соню. Но не простила она. Сказав отцу, что уходит на панель , она покинула дом и оказалась в небольшом волжском городке Ставрополе, где служила учительницей и, как сама вспоминала, рыскала по лесам . Обыкновенно, окончив занятия в школе и пообедав, она отправлялась в близлежащий бор и оставалась там, в синеватой сосновой зелени, медленно к вечеру обращающуюся зеленоватой синевой, до самой глубокой ночи. Грибники и ягодники часто встречали Перовскую в лесу, спавшую на голой земле, собиравшую цветы и травы. О ней стали говорить - колдунья… За ней следили парни, подкарауливали и похвалялись убить. Узнав об этом, ученицы сообщили ей, прося не забираться в чащу. Но она по-прежнему уходила в бор или переплывала в лодке за Волгу и часто оставалась там, во лугах, лугах зеленых , ночевать. И было это не от мамы, не библейское , а на самом деле от ненавистного отца, точнее, еще от Алешки Розума, Олелька, Леля, хохлацкого пастушонка. Ой, мати-пустыня …

Чуждая земле, Софья погружалась в сырую землю и становилась ею.

Способную не просто сыграть таковую, а поистине быть бабой из низов - из того самого чернозема, черного чернее черной черни , из недр философского торфа, turba - из жены сверху оборачиваться женой снизу. Нижними водами .

Когда заговорщики, готовя подкоп для взрыва царского поезда, жили у Рогожской заставы, Софья Львовна сказалась мещанкой Мариной Ивановной Сухоруковой. Когда в ее доме случился пожар, соседи ринулись помогать ей выносить вещи. Еще минута, и все принадлежность заговора - шнуры, взрывчатка, механизмы для подкопа - были бы обнаружены. Перовская схватила икону, выбежала во двор и по-бабьи заголосила: «Не трогайте, не трогайте, Божья воля!» Народ расступился и начал расходиться.

Многие из товарищей Софьи - Рысаков, да даже и гражданский супруг ее Андрей Желабов - на дне души, скрывая, - верили в Бога. Софья любила им говорить: русские мужики крестятся на кресты и купола потому, что сделаны они из золота . А ведь золото и кровь одно - это она шептала уже по ночам Андрею Желябову в лицо, и, когда после взрыва в Зимнем дворце Желябов с Халтуриным, скрывшись от преследования, пришли вместе на похороны убитых взрывом финляндцев и увидели, как Государь плакал у их могилы, а потом повернулся к свите и сказал, что такое с ним было только под Плевной, на поле боя, Желябов проговорил своему спутнику: «Жалко, мало положили!»

Единственным мужчиной, к которому Перовской не удалось снизойти , был Игнатий Гриневицкий, поляк, давший когда-то в костеле обет верности своей невесте - тоже Софье, Софье Миллер. Гриневицкий, Котик, как его звали товарищи и особенно нежно - пожалуй, единственный, кого она звала нежно, - Софья Перовская… Котик, котенька-коток… Незадолго до последнего выхода на дело Перовская, блистая глазами, рассказывала Гриневицкому о свободе любви и требовала доказать преданность лично ей, но поляк ответил, что он католик, девственник и верен своей невесте, и Перовская захохотала, совсем не как раскольница, а как бедовая, лихая ткачиха, а потом тихо прошептала, что он, Котик, еще пожалеет об этом. Накануне она лично назначила Гриневицкому второй выстрел.

«Софѝя» - было последнее слово, которое он произнес.

Одной только женщине Софья Перовская, проповедовавшая свободу любви , в этой свободе отказывала. Это была княгиня Екатерина Долгорукова, в разговорах о которой в Софье Львовне неожиданно просыпалась торгующая зеленью охтенка. «Безпутные-распутные! - в лицах пересказывала она народные толки о ндравах скубентов . - Добрый царь-государь их оч-чень путный! При живой жене с другой живет, во дворце ее поселил, детей от нее прижил. По слухам, только и ждет, когда помрет жена, чтобы с этой повенчаться!»

Охтенка? Какая там охтенка… Она же Веселовская, ее предки уже удавили одного Романова. А эта… Принцесса похуже? Почему тогда, когда ее издалека увидела, не могла оторвать взгляда? И та тоже взглянула, но так, мельком…

Удавил бы Веселовский царевича Алексея, если бы тот был не Романов, а Долгоруков?

В 1967 году на том же «Мосфильме» был создан фильм «Софья Перовская», который воспел, в полном соответствии с советскими идеологическими установками аскетический, подлинно христианский образ чистой Сонечки , девы-мученицы Золотой Легенды , Софии как образа премудрости и целомудрия, голубки над бездной , где между голубкой ибездной пролегала еще одна непереходимая бездна , вопреки тому, что голубка и бездна суть одно . Режиссером фильма был Лео Арнштам, а музыку к нему написал Дмитрий Дмитриевич Шостакович. «Как далеко ушел он от “Носа” и “Леди Макбет Мценского уезда”», - посмеиваясь, рассказывал об этом Игнату Глеб Вёрстин.

На Семеновском плацу, всходя на виселицу, Софья Перовская и ее гражданский супруг , крестьянский сын Андрей Желябов, от исповеди и причастия отказались.

Когда осужденных вели на плац, ярко светило солнце. Увидев виселицу, Перовская зашаталась. Первым повесили Рысакова. Она смотрела на это равнодушно, и только когда палачи наложили ей на шею веревку, в ней проснулся инстинкт самосохранения. Она сильно уцепилась ногами за какую-то выступающую часть верхней половины лестницы и так крепко держала ее, что два дюжих палача с трудом вырвали лестницу от почти приросших к ней ног Софьи Перовской.

Перовская Софья Львовна (род. 1 (13) сентября 1853 г. – см. 3 (15) апреля 1881 г.) одна из руководителей «Народной воли», непосредственно руководила убийством Александра II.

Революционерка-народница, активный член организации «Народная воля». Первая женщина-террористка, осужденная по политическому делу и казненная как организатор и участница убийства императора Александра II.

Издавна известно, что достижение каких бы то ни было целей насильственными методами приводит к ответной жестокости и что агрессия может породить лишь агрессию. Однако даже женщины, изначально признанные более слабыми физически, более духовными и, в общем-то, аполитичными личностями по сравнению с мужчинами, часто убивают, не задумываясь о жертвах и последствиях. Одна из них – Софья Перовская – считала терроризм самым действенным способом влияния на правительство.

Она не раз повторяла, что отказалась бы от террора, если бы видела другой путь. Но в том-то и была беда этой образованнейшей молодой женщины, что навязчивая идея поглотила целиком ее мысли, заставила отказаться от привычного уклада жизни и пойти на преступление, противное христианскому и дворянскому воспитанию.

Софья родилась 13 сентября 1853 года в Петербурге. Ее отец, Лев Перовский, чиновник высокого ранга, был правнуком последнего гетмана Украины Кирилла Разумовского, а мать, Варвара Степановна, была родом из простой семьи псковских дворян. Со временем эта разница в происхождении привела к разрыву между родителями. Детские годы Софья провела в играх в провинциальном Пскове, где служил отец. Друзьями ее были старший брат Вася и соседский мальчик Коля Муравьев, который через много лет, став прокурором, потребует для подруги детства смертной казни.

В скором времени семья переехала в Петербург, где отец занял пост вице-губернатора столицы. Теперь в их доме все было поставлено на широкую ногу. Соня, как и ее брат, не выносила лживости и снобизма высшего света, которые так бросались в глаза на часто устраиваемых балах и приемах. Больше всего она любила общаться со своей двоюродной сестрой Варей, дочерью декабриста А.В.Поджио. В их семье она слышала споры о судьбе России, о жестокости самодержавной власти, которую уже давно пора свергнуть.

Во время первого и неудачного покушения на Александра II Софье было всего 12 лет, и она еще была не в состоянии оценивать значимости этого события как политического. Однако по привычной жизни Перовских это нанесло сокрушительный удар. Отцу из-за проявленной «непредусмотрительности» довелось уйти в отставку, и семья постепенно разорилась. Варвара Степановна, оставив мужа, увезла детей в Крым.

Старое имение находилось в глуши. Перовских никто не навещал, и чтение было единственное развлечение девушки. Но и тихой провинциальной жизни в скором времени пришел конец. В 1869 году имение продали за долги, и Софья возвратилась в Петербург. Той же осенью она поступила на Аларчиские курсы. Она интересовалась многими науками, в химии, физике и математике девушка проявила замечательные способности и оказалась в числе немногих учениц, которых допустили к занятиям в химической лаборатории.

С этого момента жизнь Перовской полностью изменилась. Окружавшие ее подруги отличались передовыми на то время взглядами. Они читали запрещенную литературу, коротко стригли волосы, курили и – что «самое ужасное» – носили мужскую одежду. В 17 лет Софья решительно порвала с семьей и ушла из дома. Тогда же она вступила в народнический кружок «чайковцев» и сразу же активно включилась в их работу.

Ежедневно с утра и до поздней ночи Софья вела тайную пропагандистскую работу среди рабочих. Кроме этого по составленной «чайковцами» программе ей предстояло привлечь к народническому движению крестьян, на которых делалась основная ставка в предстоящей революции. Весной 1872 года Софья отправилась в Самарскую губернию, чтобы впервые собственными глазами увидеть, как они живут. Но народникам сразу стало понятно, что крестьянам чужды социалистические и революционные идеи. Возвратившись в Петербург, Софья продолжила занятия в рабочих кружках.

В то время Перовская жила в маленьком домике на окраине города. По легенде, все считали ее женой рабочего, и никто не догадывался, что она дворянка и дочь бывшего вице-губернатора. Изнеженная барынька стирала и стряпала для всех, несмотря на бедность, старалась содержать дом в чистоте. Она привыкала жить в напряжении, в постоянном ожидании обыска и ареста.

Скоро в Петербурге начались массовые аресты народников-пропагандистов, и Софья также оказалась за решеткой. Только благодаря старым связям отца спустя несколько месяцев она была отпущена на поруки. На судебном процессе она как завороженная слушала пламенные речи Петра Алексеева, одного из основателей народнического движения. Каждое его слово падало на благодатную почву, и Софья все больше убеждалась в правильности выбранного ею пути.

После вынесения приговора на свободе остались совсем немногие товарищи из ее организации. Софья вместе с подругами В.Фигнер и В.Засулич вступили в общество «Земля и воля». Среди молодежи росло желание отомстить правительству за расправу с инакомыслящими. Многие из ее друзей носили оружие, а Вера Засулич в январе 1878 года пустила его в ход против генерала Трепова. То, что судом присяжных она была оправдана, вдохновило Перовскую на дальнейшую вооруженную борьбу.

Ей казалось, что общество прислушивается к голосу революционеров и солидарно с ними. Но после очередной серии арестов она поняла, что в России никто особо не жаждет революционных перемен, и постепенно пришла к выводу, что старые агитационные методы работы не эффективны. А идея цареубийства уже давно носилась в воздухе: «За российские порядки должен отвечать тот, кто сам не хочет ни с кем делить ответственность – самодержец всероссийский».

Перовская согласилась с таким не характерным для своего воспитания решением политического вопроса в результате множества бесед с друзьями-революционерами и, конечно, после знакомства с А.И.Желябовым, одним из создателей и руководителей «Народной воли». Он возглавлял ее военную, студенческую и рабочую организацию. Этот рослый, мужественный молодой человек, выходец из семьи крепостных крестьян, покорил Перовскую своим красноречием, убежденностью и запальчивостью. Именно ему удалось склонить Софью войти в террористическую группу, готовящую покушение на Александра II.

Вслед за Желябовым она начала видеть в убийстве императора единственное средство, которое может всколыхнуть общество и приблизить революционный переворот. Перовская выделялась среди других женщин-террористок своей самоуверенной властностью, вдумчивым спокойствием и неутомимой энергией. По мнению друзей, «во всем, касающемся дела, она была требовательна до жестокости, чувство долга была самая выдающаяся черта ее характера».

Первое покушение, в подготовке которого принимала участие Софья, с самого начала преследовали неудачи. Работа по закладке мины на пути следования царского поезда была очень тяжелой и опасной. Пистолет Софья всегда носила с собой, а в случае обыска должна была взорвать дом, выстрелив в бутыль с нитроглицерином. Взрыв 1 декабря 1879 года, прогремевший на железной дороге под Москвой, снес с путей обычный поезд. Погибли ни в чем не повинные люди. Однако террористов это не волновало, они были готовы идти на любые жертвы.

Перовскую уговаривали уехать за границу, но она предпочитала быть повешенной в России. И конечно, Перовская хотела остаться рядом с любимым человеком, хотя устав организации был строг и суров. Софья ради дела забыла о родственниках, давно не имела собственного имущества, но ее отношения с гражданским мужем, Андреем Желябовым, были до такой степени чистыми и глубокими, что знавшие обоих друзья говорили: «На эту пару приятно было взглянуть в те минуты, когда дела идут хорошо, когда особенно охотно забываются неприятности». Но никакая дружба или влюбленность не могла отменить подготовки очередного покушения.

Только чудом царь смог спастись во время взрыва прямо в Зимнем дворце. Тайная полиция сбилась с ног, разыскивая террористов. Приметы Софьи теперь знал каждый петербургский жандарм. А она тем временем под именем Марии Прохоровой днем торговала в бакалейной лавочке в Одессе, а по ночам готовила очередной террористический акт. Но и он не увенчался успехом.

Перовская не позволяла себе думать о неудачах и жертвах. Она продолжала заниматься с рабочими, создавала библиотеки и новую подпольную типографию. Кроме этого, у нее были самые обыкновенные человеческие заботы: сходить на рынок, приготовить обед. Привыкшая к богатству, Софья научилась ценить деньги, которые ей выделялись из фонда организации. Чтобы сократить расходы общественных средств на личные нужды, она зарабатывала перепиской и переводами.

В начале 1881 года Желябов разработал новый террористический акт, в котором Софье отводилась важная роль. Она организовала и лично участвовала в наблюдениях за постоянными маршрутами передвижения царя по столице. Она смогла установить наиболее удобные места для покушения.

На Малой Садовой улице революционеры под именем крестьянской семьи Кобзевых сняли сырную лавку, из подвала которой сделали подкоп, чтобы установить мину под мостовой. Людей не хватало, аресты не не прекращались. Софья жила в постоянной тревоге за Желябова. И не напрасно: за несколько дней до покушения его арестовали.

Вся тяжесть организации теракта легла на хрупкие плечи его подруги, жены и помощницы. Конечно, по натуре она была лидер, но совсем не такой сильный, как Желябов. Но останавливаться на полпути было не в ее правилах. Перовская решила действовать при любых обстоятельствах. 1889 год, 1 марта — царь в сопровождении петербургского полицмейстера Дворжицкого и казацкого конвоя возвращался из Михайловского манежа в Зимний дворец. Александр II отказался от проезда по Малой Садовой и свернул на набережную Екатерининского канала. Но это не спасло его.

Софья быстро сориентировалась и расставила в заранее определенных точках метальщиков бомб. Она не покинула места событий, не оставила все на произвол судьбы. Перовская взмахнула белым платком, и Рысаков метнул в царскую карету первую бомбу. Царь остался невредимым. Ранения получили два казака и крестьянский мальчик. Второй террорист, Ериневецкий, воспользовавшись непозволительной задержкой императора на месте происшествия, взорвал бомбу между собой и царем. Тяжело раненный монарх скончался от потери крови, как и его убийца.

Перовская Софья Львовна добилась своего. Думала ли она о невинно погибших или раненых прохожих, об их семьях? Вряд ли. Как говорила позднее В.Фигнер: «Они просто брали чужую жизнь, а взамен отдавали свою». Девять дней, проведенных до своего ареста, Перовская посвятила неудачным попыткам освободить из тюрьмы Желябова. На допросах Софья признала свое участие в покушениях под Москвой, в Одессе и в последнем – сенсационном цареубийстве.

Она сказала, что сама не бросила бомбу лишь потому, что это удалось сделать ее товарищам. На суде Перовская Софья Львовна вела себя спокойно и уверенно, смертный приговор выслушала без внешних эмоций, продемонстрировав веру в свое революционное дело. Она давно готовила себя к такого рода исходу.

Ни манифест исполкома «Народной воли», что террористический акт является казнью императора по воле народа, ни ультиматум, выдвинутый революционерами в поддержку политических заключенных, не изменили судьбу 5-ти приговоренных: Перовской, Кибальчича, Желябова, Михайлова и Рысакова (шестой подсудимой, Гельфман, казнь отсрочили из-за беременности). 1881 год, 3 апреля — непосредственные участники подготовки и убийства царя были публично повешены на Семеновском плацу. Впервые на эшафот взошла женщина, осужденная по политическому делу. Перовская Софья Львовна добилась равноправия с мужчинами хотя бы в этом вопросе.

Показательная казнь не остановила революционный, идеологический, политический и религиозный террор в России. Как и во всем мире, он продолжает свое жестокое существование, хотя давно очевидно, что террор – тупиковый путь борьбы за преобразование общества и избавление его от социальных болезней.

Перовская входила в народническую организацию "Земля и воля", а после ее раскола стала членом Исполнительного комитета "Народной воли". Принимала активное участие в террористической деятельности народовольцев.

«1 марта 1881 года, в воскресенье, в третьем часу пополудни в Петербурге, на набережной Екатерининского канала, против сада Михайловского дворца, совершилось величайшее злодеяние, жертвою которого пал государь-император Александр Николаевич». Так о событии, которое буквально потрясло Российскую империю, было написано в обвинительном заключении, которое огласил на суде прокурор Н. Муравьев.

В ходе процесса он с негодованием обвинял Софью Перовскую, организовавшую покушение на императора, в безнравственности и невиданной жестокости, требуя, вопреки существовавшим в ту пору обычаям, приговорить ее к смертной казни.

Насколько он был прав? Сейчас в многочисленных публикациях, посвященных Софье Перовской, она предстает то фанатичной революционеркой, то слабой женщиной, которую подчинил своей воле Андрей Желябов .

Однако если судить по воспоминаниям людей, которые хорошо ее знали, если проследить всю ее короткую жизно, то окажется, что сложившиеся штампы не соответствует действительности.

Софья Перовская родилась в 1853 году в Петербурге. Ее отец Лев Николаевич в ту пору служил в государственном банке, и, судя по всему, успешно, так как через три года был переведен в Псков на должность вице-губернатора. Его дом в Пскове находился рядом с домом губернатора Муравьева, а потому маленькая Соня Перовская часто играла со своим сверстником, будущим прокурором Колей Муравьевым. Как-то они переправлялись на пароме через глубокий пруд, и Коля упал в воду. Соня первой бросилась ему на помощь и помогла выбраться из воды. Ее брат Василий Перовский спустя полвека писал: «Вообще, сколько я ни припоминаю, но никогда не мог вспомнить, чтобы Соня когда-нибудь чего-либо испугалась или вообще трусила».

В 1858 году умер бывший таврический губернатор и градоначальник Феодосии Николай Иванович Перовский, который был дедом Софьи. Вскоре ее отец, вступив в наследство, выхлопотал себе перевод в Симферополь на должность вице-губернатора. Переезд в Крым пагубным образом сказался на взаимоотношениях в семье Перовских. По отзывам современников, Лев Николаевич был честным и добрым человеком, но со слабым характером. Выйдя в отставку после службы в армии, он женился на милой и скромной девушке Варваре Веселовской, происходившей из обедневшего дворянского рода. О более выгодной партии он и не помышлял. Конечно, род Перовских считался знатным - дед Льва Николаевича приходился родным племянником морганатическому мужу императрицы Елизаветы графу Алексею Григорьевичу Разумовскому. Однако в высшем свете было хорошо известно, что, прежде чем сделать головокружительную карьеру и стать супругом императрицы, Алексей Григорьевич был всего-навсего певчим придворной церкви, а еще раньше пастухом. Поэтому в среде российской знати отношение к Перовским было весьма пренебрежительным. Однако в Крыму вице-губернатор Лев Перовский по должности должен был участвовать в великосветских приемах, которые устраивала в своих имениях петербургская знать. Близость к тогдашним сливкам общества вскружила ему голову, он начал жить на широкую ногу, а на жене и детях срывать злость из-за напрасно загубленных лет.

В 1861 году благодаря новым знакомствам Лев Николаевич получил чин действительного статского советника и был назначен губернатором Санкт-Петербургской губернии, но через пять лет его сняли с этой должности в связи с покушением Дмитрия Каракозова на императора Александра II. Отношения в семье стали еще более напряженными. Те, кто знал Софью Перовскую в это время, отмечали ее взгляд исподлобья, похожий на взгляд затравленного зверька. Отношения Софьи с отцом еще более осложнились, после того как она отказалась учиться в Смольном институте благородных девиц и поступила на высшие женские курсы, организованные для подготовки к учебе в университете. Ее подруга вспоминала, как однажды Перовская сказала ей: «Я бы хотела изучить психиатрию и быть психиатром, и надеюсь, что это мне удастся». Но этим мечтам не суждено было сбыться. После очередного скандала в семье Софья была вынуждена уйти из отчего дома.

Обычно именно этот момент в жизни Софьи Перовской считается началом ее революционной деятельности, но это не так. Оставшись без средств к существованию, Софья решила сдать экзамен и получить квалификацию земской учительницей. Испытание она прошла успешно, однако диплом не получила. Видимо, этому воспрепятствовал ее отец. Тем не менее, Софья уехала в село Едимоново Тверской губернии, где год работала помощницей учительницы при народной школе. В Твери она получила диплом и вернулась в Петербург, где стала обучать грамоте рабочих. В январе 1874 года ее арестовали.

Действовавшее в ту пору «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» гласило: «За произнесение публично речей, в коих усиливаются оспаривать или подвергать сомнению неприкосновенность прав верховной власти, виновные в том подвергаются лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу на заводах на время от четырех до шести лет». К счастью, она была выпущена на поруки отца и, пообещав ему навсегда забыть об учительской профессии, уехала в Крым, где к тому времени обосновалась ее мать.

Без дела Софья сидеть не хотела, а потому после окончания фельдшерских курсов Н.ПА.Арендта устроилась в симферопольскую земскую больницу. Жила она в доме своего брата Николая, который работал в Симферополе адвокатом. Судя по всему, работа в больнице и сам Крым Софье Перовской очень нравились. Она даже изменилась внешне. Ее знакомая с удивлением отметила: «Прежний недоверчивый взгляд исподлобья куда-то совсем исчез, глаза смотрели открыто, добродушно. Лицо стало мягче, женственнее, потеряло свою строгость».

Так прошло три года, и Софья уже начала подумывать о том, чтобы воплотить в жизнь свою мечту и получить медицинское образование, но в августе 1877 года она была арестована и препровождена в Петербург для показательного процесса «о пропаганде в империи». К суду были привлечены 193 участника знаменитого «хождения в народ». В ходе судебного расследования Софья Перовская была оправдана, в мае 1878 года вернулась в Крым. Однако через несколько дней на глазах у матери, которую Софья нежно любила, ее вновь арестовали и отправили в административную ссылку в Олонецкую губернию (нынешняя Карелия). Все надежды Софьи Перовской на мирную и счастливую жизнь рухнули.

По дороге в ссылку она сбежала от сопровождавших ее жандармов и вскоре влилась в ряды революционеров. Осенью 1879 года Софья была избрана членом исполкома организации «Народная воля». При упоминании об этом сразу представляется этакая пламенная революционерка, чей, как писал Александр Блок , «милый, нежный взор горит отвагой и печалью». Однако Перовская была вовсе не такой. Петр Кропоткин вспоминал: «Со всеми женщинами в кружке у нас были прекрасные товарищеские отношения. Но Соню Перовскую мы все любили. При виде ее у каждого из нас лицо расцветало в широкую улыбку». Одна из ее подруг-революционерок рассказывала: «Чувство долга было развито в Перовской очень сильно, но она никогда не была педанткой; напротив, в свободное время очень любила поболтать, а хохотала она так звонко и заразительно, по-детски, что всем окружавшим ее становилось весело».

Высказывается мнение, что Софья Перовская приняла участие в нескольких покушениях на императора Александра II исключительно под воздействием Андрея Желябова, который буквально подавлял ее волю. Первым, кто высказал эту версию, был член исполкома «Народной воли» Лев Тихомиров: «Дожил я, наконец, до того, что видел Перовскую в полном порабощении - у Желябова. Это была женщина: полюбила Желябова всей душой и стала его рабой». Но у Тихомирова были с Перовской личные счеты - он пытался за ней волочиться, но она его отвергла, назвав бабником. Самое обидное было в том, что она предпочла Желябова, которого Тихомиров в пору учебы в керченском реальном училище за человека не считал, так как тот происходил из дворовых крестьян. Тихомиров вообще был человеком непорядочным - в 1888 году он порвал с революционным движением, стал убежденным монархистом, сотрудничал с царским правительством, а после революции, ссылаясь на свои заслуги, выпрашивал у большевиков дополнительный паек.

Что же касается Желябова, то он долгое время отвергал идею террора против царских сановников, отстаивая необходимость широкой пропаганды в народе. Еще в начале 1879 года он говорил: «Я отправлюсь в приволжские губернии и встану во главе крестьянского восстания, я чувствую в себе достаточно сил для такой задачи». Однако вскоре Желябов заявил о необходимости создания боевой организации, чем немало удивил своих соратников, которые терялись в догадках, что с ним случилось. Ответ на этот вопрос очевиден, если учесть, что как раз в это время Желябов близко сошелся с Перовской.

Несколько попыток покушения на жизнь Александра II оказались безуспешными. Зимой 1881 года наблюдательная группа, действовавшая под руководством Перовской, установила, что по воскресеньям император регулярно выезжает в Михайловский манеж. На этом маршруте решено было заложить мину, а если Александр II останется жив, забросать его бомбами. С большой вероятностью и это покушение оказалось бы неудачным, так как подготовка к нему велась Желябовым из рук вон плохо, но случилось непредвиденное - 27 февраля Андрей Желябов был арестован.

За дело взялась Перовская, которая проявила незаурядные организаторские способности и редкостное хладнокровие. Когда выяснилось, что царь не поехал по обычному маршруту, все участники покушения собрались было сворачиваться, но Перовская вновь расставила их по боевым позициям.

Взмахом платка она подала сигнал о приближении кареты Александра II. Первым бросил бомбу под царский экипаж Николай Рысаков , но взрыв, ранивший нескольких человек из числа сопровождающих царя казаков и прохожих, не задел императора. Выбравшись из разбитой кареты, царь подошел к раненым. В этот момент второй террорист, Игнатий Гриневицкий , бросил бомбу под ноги Александра II. Император, как утверждали некоторые свидетели, умер на месте, а Гриневицкий несколько часов спустя.

О том, заслужил ли Александр II такую участь, бытуют разные мнения. Утверждается, например, что он ехал подписывать долгожданную конституцию, но в действительности документ, подготовленный министром Лорис-Меликовым, не предусматривал формирование парламента. «Не о конституции тут у нас идет речь. Нет ее и тени», - с сожалением писал генерал Милютин. Кроме того, Александр II вошел в русскую историю не только как освободитель, но и как вешатель. Только в 1879 году состоялись 16 казней за «принадлежность к преступному сообществу», сотни граждан были отправлены на каторгу лишь за «имение у себя» революционных прокламаций. В том числе была искалечена судьба Перовской. А женщин, как известно, обижать нельзя, это чревато непредсказуемыми последствиями.

Софья Перовская могла уехать из Петербурга, но она не оставляла надежду освободить соратников. Тем временем царским следователям удалось расколоть 19-летнего Рысакова и получить от него имена революционеров, участвовавших в акции. Вскоре Перовская была арестована. На процессе она вела себя сдержанно, но с таким самообладанием и достоинством, что государственный секретарь Е. Перетц, наблюдая за ней в дни суда, заключил: «Она должна владеть замечательной силой воли и влиянием на других».

Казнь состоялась 3 апреля 1881 года. Вместе с Софьей Перовской на эшафот взошли А. Желябов, Н. Кибальчич, Т. Михайлов и Н. Рысаков.

Перед смертью Перовская написала письмо своей матушке: «Я жила так, как подсказывали мне мои убеждения, поступать же против них я была не в состоянии, поэтому со спокойной совестью ожидаю все предстоящее мне… Ты знаешь, что с самого детства ты была всегда моей самой постоянной и высокой любовью. Беспокойство о тебе было для меня всегда самым большим горем. Я надеюсь, родная моя, что ты успокоишься, простишь хоть частью все то горе, что я тебе причиняю, и не станешь меня сильно бранить. Твой упрек единственно для меня тягостный».

Биография

Сдаёт экзамен на диплом народной учительницы, оканчивает фельдшерские курсы.

• С 1872 года участвует в «хождении в народ», работая в школах.
• 1873 год - в Петербурге организует конспиративную квартиру и одновременно преподает рабочим в Петербурге (в том числе Пётр Алексеев).
• Январь 1874 года - арест, несколько месяцев в Петропавловской крепости.
• 1877-78 годы - судится по «процессу 193-х», но оправдана. Участвует в неудачной вооруженной попытке освободить осужденного товарища по кружку - И. Н. Мышкина.
• Летом 1878 года вновь арестована, отправлена в ссылку в Олонецкую губернию, но по дороге, воспользовавшись тем, что охранявшие её жандармы заснули, бежит и переходит на нелегальное положение.
• 1879 год - участвует в Воронежском съезде «Земли и воли», пытаясь предотвратить назревавший раскол.
• С осени 1879 года - член Исполнительного комитета, а затем Распорядительной комиссии «Народной воли», активный участник создания «Рабочей газеты».
• В ноябре 1879 года участвует в подготовке взрыва царского поезда под Москвой. Играла роль жены путевого обходчика Сухорукова (народовольца Л. Н. Гартмана); из домика, в котором они поселились, был проведён подкоп под полотно железной дороги и заложена мина (однако взрыв произошёл после того, как царь миновал опасное место).
• Весной 1880 года участвует в подготовке покушения на Александра II в Одессе.
• 1881 год - руководит наблюдательным отрядом, а после ареста лидера партии А. И. Желябова (гражданского мужа Перовской) возглавляет дело и доводит его до конца, лично начертив план расстановки метальщиков и взмахом белого платка подав И. И. Гриневицкому сигнал бросить бомбу.

Когда я подняла глаза, то увидела, что она дрожит всем телом. Потом она схватила меня за руки, стала нагибаться все ниже и ниже и упала ничком, уткнувшись лицом в мои колени. Так оставалась она несколько минут. Она не плакала, а вся была как в лихорадке. Потом она поднялась и села, стараясь оправиться, но снова судорожным движением схватила меня за руки и стала сжимать их до боли…

А. М. Эпштейн

Надеясь освободить арестованных товарищей после цареубийства, не покинула Петербург.

• 10 марта 1881 года опознана, арестована и предана суду. Обвинителем на нем выступил ее друг детства Н. В. Муравьёв .
• 3 апреля 1881 года вместе с Желябовым, Н. И. Кибальчичем , Т. М. Михайловым и Н. И. Рысаковым повешена на плацу Семёновского полка .

Цитаты

Несмотря на весь свой стоицизм, несмотря на видимую холодность, в глубине души она остается вдохновенной жрицей, потому что под ее сверкающей стальной броней все же билось сердце женщины. А женщины, должно сознаться в этом, много-много богаче мужчин этим божественным даром. Вот почему им прежде всего обязано русское революционное движение своим почти религиозным пылом; вот почему, пока в нем останутся женщины, оно будет непобедимым.

Мы затеяли большое дело. Быть может, двум поколениям придется лечь на нем, но сделать его надо

Адреса в Санкт-Петербурге

• Июль 1880 - 28 февраля 1881 года - доходный дом - 2-я Рота, 15, кв. 4.

Примечания

См. также

Ссылки

• Елена Сегал. Софья Перовская ЖЗЛ 1962 год
• В. Скобло. Софья Перовская. Март 1881
• А. И. Корнилова-Мороз. Перовская и кружок чайковцев
• И. С. Тургенев . Порог
• Игорь Волгин . Софья Перовская
• И. И. Попов. Монолог из поэмы «Перовская»
• Е. Евтушенко . Казанский университет (отрывок)
• Г. И. Кепинов. Портрет в мраморе С. Л. Перовской
• Пясецкий Зарисовки на судебном процессе первомартовцев
• Софья Перовская фильм (Мосфильм, 1967]
• Инсаров М. «Софья Перовская. Выбор пути»

Литература

• Тихомиров Л. А. И. Желябов и С. Л. Перовская. Издательство «Донская речь», 1906.
• Долгий В. Г. Порог: Повесть о Софье Перовской . - М.: Политиздат, 1974. (Пламенные революционеры) - 439 с, ил.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Перовская С. Л." в других словарях:

Перовская фамилия Софья Львовна Перовская (1853 1881) русская революционерка, террористка, одна из руководителей «Народной воли». Повешена за убийство императора Александра II. Перовская, Ольга Васильевна (1902 1961) русская,… … Википедия

Софья Львовна (1853 1881). Революционная народница. Член кружка чайковцев, участница хождения в народ, член Земли и воли. Организатор и участница покушений на Александра II. Повешена в Петербурге 3 апреля 1881 г … 1000 биографий

Софья Львовна (1853 1881), участница революционного движения 1870 80 х гг. Член народнического кружка чайковцев, в 1 й половине 1870 х гг. участница хождения в народ, член революционного общества Земля и воля, Исполкома Народной воли,… … Русская история

Софья Перовская С. Перовская и А. Желябов на суде … Википедия

Софья Львовна , русская революционерка, народница. Из дворян. В 1869 поступила на Аларчинские женские курсы в Петербурге. В конце 1870, порвав с отцом, ушла из дома. В 1871 72 была в числе… … Большая советская энциклопедия

Софья Львовна (1.IX.1853 3.IV.1881) рус. революционерка, народница, чл. Исполнит, к та Народной воли. Род. в аристократич. дворянской семье. В 1869 поступила на Аларчинские жен. курсы в Петербурге, где вокруг нее и сестер Корниловых сложился жен … Советская историческая энциклопедия

ПЕРОВСКАЯ, СОФЬЯ ЛЬВОВНА (1853–1881) – русская революционерка, общественная деятельница, член Исполнительного комитета революционно-террористической организации «Народная воля», первая женщина в русской истории, казненная по политическому делу.

Внучка последнего украинского гетмана К.Г.Разумовского, дочь генерала Л.В.Перовского (петербургского губернатора, служившего при министерстве внутренних дел), Софья Перовская родилась 1 (13) сентября 1853 в Петербурге. Она получила хорошее домашнее образование, но не удовольствовавшись им, в 1869 поступила на Аларчинские женские курсы при 5-ой мужской гимназии в Петербурге. На курсах сблизилась с сестрами А.И. и В.И.Корниловыми, создавшими там кружок самообразования, приобщилась к идеям народничества. Отвергнув требование отца прекратить знакомство с «сомнительными личностями», ушла в 1870 из дома и жила в доме одной из сестер, Веры Корниловой, оттуда (когда отец стал искать ее через полицию) уехала в Киев. Вернулась в столицу лишь после обещания отца выдать ей паспорт, и в 1871 добилась сертификата о получении знаний в объеме мужской гимназии.

В том же году создала небольшой народнический кружок, слившийся с кружком М.А.Натансона, в 1872 члены обоих кружков вошли в кружок Н.В.Чайковского. Несмотря на успешную сдачу экзаменов на педагогических курсах, которые она параллельно окончила, диплома Перовской не выдали как «политически неблагонадежной». Увлеченная идеями народничества, с 1872 участвовала в «хождении в народ», работала помощницей учительницы в с.Едименово Корчевского у.Тверской губ. Весной 1873, получив в Твери заветный диплом народной учительницы, поехала работать в школы – вначале в Самарской, затем в Симбирской губерниях.

Возвратившись в середине 1873 в Петербург, организовала конспиративную квартиру и одновременно преподавала рабочим в Петербурге. Среди них оказался известный впоследствии революционер-рабочий Петр Алексеев, сказавший во время суда над ним и другими народниками пророческие слова о неизбежности падения самодержавия.

5 января 1874 при разгроме кружков Натансона и Чайковского, Перовская была арестована, несколько месяцев отсидела в Петропавловской крепости. Выпущенная на поруки, она потеряла право преподавания в школе, поэтому закончила фельдшерские курсы, чтобы продолжать работать. В 1874 служила фельдшером в симферопольской земской больнице.

Оказавшись под судом в октябре 1877 – январе 1878 («процесс 193-х»), была оправдана и отправлена в административную ссылку в Олонецкую губ. По дороге смогла бежать на ст. Волхов (Чудово), воспользовавшись тем, что охранявшие ее жандармы заснули. Перейдя на нелегальное положение, участвовала в неудавшемся освобождении осужденного товарища по кружку – И.Н.Мышкина. Помнившие ее в то время товарищи по организации описывали Перовскую «молодой девушкой с русой косой и светло-серыми глазами». Ничто не говорило о сильном духе и твердом характере, утверждала ее коллега и единомышленница В.Н.Фигнер, но она «была требовательна и строга к товарищам, а к врагам – могла быть беспощадной».

Вступив в 1878 в только что созданную организацию «Земля и воля», Перовская по ее заданию выехала в Харьков, чтобы организовать побег политических заключенных из Харьковского централа (он не удался).

В 1879 участвовала в воронежском съезде «Земли и воли», пыталась предотвратить назревавший в организации раскол. После ее распада на «Народную волю» и «Черный передел» целиком отдалась революционно-террористической работе. Была избрана в члены Исполнительного комитета и так называемой «распорядительной комиссии Народной воли», занималась организационными делами. Она вела пропаганду среди рабочих, студентов и военнослужащих Петербурга, участвовала вместе с А.И.Желябовым , ставшим ее гражданским мужем, в создании первой «Рабочей газеты», организовывала помощь заключенным в тюрьмах.

В ноябре 1879 Перовская готовила в числе других заговорщиков покушение на Александра II. Она находилась вместе с С.Г.Ширяевым в доме, где при приближении царского поезда «должен был быть сомкнут электрический ток» (однако взрыв произошел после того, как царь миновал опасное место).

Спасаясь от полиции, уехала в Весьегонск, где жила под именем Е.В.Борщевской. Весной 1880 вновь пыталась совершить покушение на царя в Одессе, по ее позднейшему признанию, «сознательно идя на великое дело террора».

В 1881 руководила отрядом, следившим за перемещениями царя по городу, когда народовольцы готовили новую серию покушений. После внезапного и случайного ареста руководителя отряда Желябова, лично возглавила цареубийство: взмахом белого платка подала И.И.Гриневицкому сигнал бросить бомбу в проезжавшего Александра II. Взрыв оказался смертельным и для царя, и для террориста.

После теракта отказалась уехать из Петербурга, надеясь освободить Желябова. 10 марта 1881 была опознана на Невском проспекте, арестована и предана суду. Обвинителем на нем был товарищ ее детских игр Н.В.Муравьев.

3 апреля 1881 была вместе с Желябовым,Н.И.Кибальчичем , Т.М.Михайловым и Н.И.Русаковым казнена «через повешенье» на Семеновском плацу в Петербурге. Перед смертью держалась стойко и мужественно. Она стала первой женщиной, публично казненной в России по политическому делу. Л.Н.Толстой назвал ее «идейной Жанной д"Арк». Ее высокие нравственные качества высоко ценили ее товарищи. Л.Г.Дейчутверждал, что«она олицетворяла собою возмущенное чувство русского передового человека и всегда повторяла, что нельзя оставлять без ответа преследования правительства». Известный идеолог анархизма П.А.Кропоткин считал, что она «открытая, великодушная натура, которой все человеческое не было чуждо». По мнению известной народницы В.Н.Фигнер, Перовская «представляет одно из немногих лиц, которые перейдут в историю».

В 1918–1991 имя С.Л.Перовской носила Малая Конюшенная улица в Петербурге.

Наталья Пушкарева