Мне понравилась баллада светлана потому что. Баллада «Светлана»

Василия Жуковского многие знают как того, кто стоял в первых рядах среди русских поэтов, предпочитавших сочинять строки, которые были бы наиболее просты и понятны для читателя. Почему мы так говорим, делая анализ баллады «Светлана» Жуковского? Потому что это стихотворение написано именно в таком духе, несмотря на то, что в те времена поэты предпочитали писать более сложными формами, полагая, что такие произведения будут обладать большей глубиной.

Стоит отметить, что для правильной оценки таланта Жуковского нужно смотреть на его произведения не только с позиции современного читателя, но и с позиции его современников. XIX век, как известно, ознаменовался эпохой сентиментализма – в таком духе писали многие, в том числе и Василий Андреевич Жуковский. Баллада «Светлана», анализ которой мы сейчас проводим, сочетает в себе народный жанр и сентиментализм, и является попыткой поэта создать русскую народную балладу.

История написания и идея автора

Основой сюжета «Светланы» стало обращение к творчеству Бюргера. Это немецкий поэт, одно из произведений которого Жуковский и выбрал, как опору, в написании новой баллады. Интересно, что Василию Андреевичу всегда казалось, что россияне не должны оставлять без внимания творчество Запада, и даже брать его за основу, однако, свою работу нужно делать, смотря на все через призму понимания русского характера и народных обычаев.

Особенность жанра, в котором писал Жуковский, требовала от автора обращения к сказкам, легендам и фантастике. Тщательный анализ баллады «Светлана» дает нам четкое понимание того, что это произведение не похоже ни на какие другие, с виду подобные, и это еще больше заставляет читателя вдумчиво и с уважением отнестись к уникальной идее Жуковского.

Образ главной героини и другие детали анализа

Начиная читать балладу, читатель поначалу находится в страхе от того что происходит. Однако концовка радостная и счастливая – за главных героев можно только порадоваться, ведь жизнь их в итоге счастлива, чего не скажешь о драматической концовке подобных баллад, как это видно в «Людмиле», например, или «Лесном царе».

Итак, начинается баллада «Светлана» с того, что читателю автор представляет скромную, молчаливую и грустную девушку. Чтобы образ девушки, главной героини, получился более яркий, Жуковский погрузился в сентиментальную поэзию. Светлана находится в скорби, потому что в разлуке с любимым. Однако мы не видим, что она ругает жизнь и сетует на судьбу. Нет, Светлана успокаивается, молясь. Что хотел тем самым показать Жуковский?

Анализ баллады «Светлана» был бы неоконченным без рассмотрения образа главной героини, ведь то, что она религиозна, покорна судьбе и кротка, показывает тип русского человека и народа в целом, а это и есть главная идея произведения. Мы уже упомянули, что для произведения характерен романтично-сентиментальный стиль, а один из способов, которым автор пользуется, чтобы усилить восприятие в рамках этого стиля – это уменьшительно-ласкательная форма, и, в общем, конечно, произведение можно назвать оптимистичным.

Сделав анализ баллады «Светлана» Жуковского, мы не задавались целью пересказать сюжет, для этого можно обратиться к краткому содержанию произведения. Нашей целью было подчеркнуть стилистику, жанр и главную идею, а также обратить внимание на истоки баллады. В нашем литературном блоге вы можете найти сотни статей по литературе.

Основной художественный конфликт баллады “Людмила”.
“Людмила” — первая поэма Жуковского, являющаяся великолепным образцом романтического жанра. Баллада “Людмила” является образцом баллады начального периода романтизма. “Людмила” — вольный перевод баллады “Ленора” немецкого поэта Бюргера. В своей версии этого произведения Жуковский придает ей большую степень задумчивости и меланхолии, усиливает моралистический элемент, утверждает идею смирения перед волей господней. Основная идея произведения носит христианский характер. Она заключается в словах матери Людмилы: “Рай — смиренным воздаянье, ад — бунтующим сердцам”. В этих словах основная идея баллады. За отступление от веры Людмила наказана. Вместо награды, вечного счастья её уделом стал ад. Людмила возроптала на Бога, поэтому и погибла, то есть героиня наказывается за отступление от веры. Основной мотив “Людмилы” — мотив рока, неотвратимости судьбы. На примере Людмилы автор показывает, что всякое сопротивление человека уготованной ему судьбе бесполезно и бессмысленно.
Самое начало поэмы ясно доносит до читателя всю глубину чувств Людмилы, ожидающей своего возлюбленного. Она мучится от неизвестности, ждет, надеется, не желает верить в печальный исход событий.

Где ты, милый? Что с тобою?

С чужеземною красою,

Знать, в далекой стороне

Изменил, неверный, мне;

Иль безвременно могила

Светлый взор твой угасила.

Людмила предстает романтической героиней, жизнь которой может быть счастливой только в том случае, если рядом находится любимый человек. Без любви все моментально теряет свой смысл, жизнь становится невозможной, и девушка начинает думать о смерти. Сама ее натура восстает против жестокой и несправедливой судьбы, девушка решается роптать на свою несчастливую долю, посылая протест небесам.

Жених Людмилы приходит к ней с того свеча, унося ее за собой. В поэме описано страшное мистическое путешествие девушки вместе с мертвецом. Постепенное нагнетание тревожной, страшной, мистической обстановки позволяет читателю как нельзя более глубоко проникнуться замыслом поэмы. Гибель Людмилы как бы предопределена с самого начала. Она в своем безрассудстве послала проклятие небесам, за что ей была ниспослана гибель.

Что же, что в очах Людмилы?..

Ах, невеста, где твой милый?

Где венчальный твой венец?

Дом твой—гроб; жених—мертвец.

Роль пейзажных зарисовок.
Как и в элегиях, в балладах важную роль играет пейзаж. Если в элегии пейзаж призван настроить сознание читателя на нужный автору лад, подготовить сознание читателя, то в балладе пейзаж принципиально иной; он призван описать сложный, неуловимый переход, границу между двумя мирами. У Жуковского намечается оппозиция неба и земли, верха и низа.
Пейзаж раскрывает странные мистические изменения, произошедшие в мире после полуночи.
В балладе “Светлана” характерный романтический пейзаж – вечерний, ночной, кладбищенский – сюжет, основанный на таинственном и страшном (такие сюжеты любили немецкие романтики), романтические мотивы могил, оживающих мертвецов и т.д. Всё это выглядит отчасти условным и книжным, но совсем не как книжное воспринималось читателем.
Интересна в балладе “Светлана” и цветовая гамма. Белым цветом пронизан весь текст: это прежде всего снег, образ которого возникает сразу же, с первых строк, снег, который снится Светлане, вьюга над санями, метелица кругом. Далее — это белый платок, используемый во время гадания, стол, покрытый белой скатертью, белоснежная голубка и даже снежное полотно, которым накрыт мертвец. Белый цвет ассоциируется с именем героини: Светлана, светлая, “свет белый”. У Жуковского здесь белый цвет, несомненно, символ чистоты и непорочности.

Второй контрастный цвет в балладе не черный, а скорее темный: темно в зеркале, темна даль дороги, по которой мчатся кони. Черный цвет страшной балладной ночи, ночи преступлений и наказаний, в этой балладе смягчен, высветлен.

Таким образом, белый снег, темная ночь и яркие точки огоньков свечей или глаз — вот своеобразный романтический фон в балладе “Светлана”.

Авторская позиция в балладе и способы её выражения.
После появления баллады 1811 года “Светлана”, Жуковский для многих читателей стал “певцом Светланы”. Баллада сделалась особо значимым фактом и его собственной жизни. Он не только помнит о Светлане, но и воспринимает о Светлане, но и воспринимает её словно бы реально, посвящает ей стихи, ведет с ней дружеские, задушевные беседы:
Милый друг, спокойна будь
Безопасен здесь твой путь:
Сердце твой хранитель!
Всё судьбою в нём дано:
Будет здесь тебе оно
К счастью предводитель.

В чем состоит своеобразие стиля Жуковского?

Для Жуковского-романтика становится характерным лиризм особого песенного типа, заметно расширивший выразительные возможности русской лирики: разнообразная гамма настроений в песне и романсе выражается более естественно, более свободно и разнообразно, не подчиняясь строгой жанровой регламентации.
Жуковский проявил себя как художник, стремящийся воссоздать внутренний мир своего героя. Так поэт передает душевные переживания Людмилы: тревогу и грусть по милому, надежду на свидание, скорбь, отчаяние, радость, страх. Образы и мотивы дополняют романтический колорит произведения: ночь, мираж, привидения, саван, могильные кресты, гроб, мертвец.

Романтическому характеру баллады соответствует ее язык. Жуковский часто использует лирико-эмоциональные эпитеты; «милый друг», «безотрадная обитель», «прискорбные очи», «нежный друг». Поэт обращается к своему любимому эпитету «тихий»— «тихо едет», «тихая дубрава», «тихий хор». Для баллады характерны вопросительно-восклицательные интонации: «Близко ль, милый?», «А, Людмила?», рефрены: «Светит месяц, дол сребрится, мертвый с девушкою мчится».

Жуковский стремится придать своему произведению народный колорит. Он использует просторечные слова и выражения — «миновались», «ждет-пождет» и постоянные эпитеты: «борзый конь», «ветер буйный», использует традиционный сказочные выражения.

В балладе «Светлана» Жуковский предпринял попытку создать самостоятельное произведение, опирающееся в своем сюжете на национальные обычаи русского народа. Он использовал древнее поверье о гадании крестьянских девушек в ночь перед Крещением.
Жуковский обнаружил интерес к психологическому миру своих героев. В “Людмиле” и во всех последующих произведениях психологическая обрисовка персонажей становится всё более глубокой и тонкой. Поэт стремится воссоздать все перипетии переживаний Людмилы: тревогу и грусть по милому, ожившие надежды на сладостное свидание и неудержимую скорбь, отчаяние, недоумение и радость, сменяющиеся страхом и смертным ужасом, когда любимый привозит её на кладбище, к собственной могиле.

Какими средствами достигается усиление “русского колорита” в балладе “Светлана” / в сравнении с балладой “Людмила”/? Какую роль в структуре баллады играют сцены гадания?
И “Людмилу”, и многие другие балды Жуковский одевает в песенные, народные одежды. В его сознании – э это сознание истинно романтического поэта – баллада не только генетически восходит к фольклору, к народной поэзии, но и неотделима от нее даже в своих современных, сугубо литературных формах.
По поводу баллады Жуковского “Людмила” и переложения того же стихотворения Бюргера, выполненного Катениным, сразу же по выходе этих произведений в свет, разгорелась острая дискуссия, в которой приняли участие Гнедич и Грибоедов. Гнедич выступил в защиту “Людмилы” Жуковского, Грибоедов – на стороне Катенина. Спор шел главным образом вокруг проблемы народности. И Катенину, и его стороннику Грибоедову казалось, что Жуковский, вопреки оригиналу, заметно “олитературил”, сделал мало народной свою баллады. В этом известная доля правды. “Ольга” Катенина в сравнении с “Людмилой” Жуковского, выглядит грубее, проще, мене литературной и, соотвественно, более близкой балладе Бюргера. Но и Жуковский не вовсе пренебрег народным характером Бюргеровской “Леноры”. Он дал только свою особенную версию народности, которая вполне согласовалась с элегическим настроением его поэзии. Он старался уловить и передать народные ритмы, народную песенность слога и интонаций – и он сознательно уклонялся от тех народных прединтонаций и выражений, которые казались ему слишком грубыми и материальными. Жуковскому и его поэзии несомненно была свойственна тяга к народности, но на его народности всегда лежала печать мечтательности и идеальности.
Баллада “Светлана” Жуковского, по сравнению с его же “Людмилой”, в большей степени народна. Народные элементы в ней и более заметны, и более органичны. Они отнюдь не сводятся только к ритмическому строю баллады, к его хореическому народно-песенному стиху. В “Светлане” чувствуется общая атмосфера народности; в ней черты народного быта, народные обряды, чуть стилизованные, но народные в своей основе склад речи и форма выражения чувств. Ощущение атмосферы народности возникает, уже с самых первых стихов:
Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги бросали;
Снег пололи; под окном
Слушали; кормили
Счетным курицу зерном;
Ярый воск топили;
В чашу с чистою водой
Клали перстень золотой,
Серьги изумрудны;
Расстилали белый плат
И над чашей пели в лад
Песенки подблюдны.

Связывая эту балладу с русскими обычаями и поверьями, с фольклорной, песенно-сказочной традицией, поэт избрал предметом её изображения гадания девушки в крещенский вечер. Русская обстановка подчеркивается здесь и такими реалиями, как светлица, метелица, санки, церковь, поп. Национально-народному колориту баллады содействует также следующая за вступлением имитация подблюдных песен (“Кузнец, Скуй мне злат и нов венец”), вкрапленные на протяжении всей баллады народно-просторечные слова (“вымолви словечко”, “вынь себе колечко”, “легохонько”, “сулить”) и песенные выражение (“подруженька”, “красен свет”, “моя краса”, “радость”, “свет моих очей”, “в ворота тесовы”).

Общее и различное в образах героинь / Людмила и Светлана/.
В отличие от Людмилы, Светлана не забывает о Боге. Оказавшись в избушке с мертвецом, она молится перед иконой Спасителя, и к ней спускается ангел-хранитель в образе голубя и спасает ее от притязаний мертвеца.
Людмила же возроптала на Бога, поэтому и погибла, то есть героиня наказывается за отступление от веры.
Вера в Бога, повиновение судьбе, то есть Богу, его воле, или сопротивление ей – главные темы баллад, но вывод из всех этих произведений следует один: человек — раб судьбы, и пытаться изменить, воспротивиться судьбе абсолютно невозможно, потому что за сопротивление человек понесет кару Бога.

Конфликт в балладе “Светлана”.
Сюжет поэмы «Светлана» очень похож на поэму «Людмила». Но события в данной поэме развиваются по-другому. В начале поэмы Жуковский показывает безутешную девушку, которая долгое время ждет своего любимого. Она боится трагического исхода событий и не может не думать о самом плохом.

Как могу, подружки, петь?

Милый друг далеко;

Мне судьбина умереть

В грусти одинокой.

В печали девушки как бы сходятся все чувства, способные волновать юную и трепетную натуру. Она не может позволить себе веселиться, не может ни на минуту забыть о своей печали. Но юность, которой свойственны надежды на лучшее, ищет свой выход из создавшегося положения. И Светлана решает погадать, чтобы узнать свою судьбу и хоть на мгновенье увидеть своего суженого.
Настроение девушки передано очень точно: ее романтическая натура ждет чуда, она надеется на помощь сверхъестественных сил, способных показать ей дальнейшую судьбу. При гадании Светлана незаметно засыпает. И во сне она оказывается в той же ситуации, которая была описана в поэме «Людмила».

Несчастливым предзнаменованием становится черный ворон, который предвещает печаль, сильная метель, которая словно желает спрятать все вокруг под снегом. И на столь тревожном и страшном фоне появляется хижина, в которой Светлана находит своего мертвого жениха. От беды девушку спасает белый голубь, который символизирует все светлое и дарует надежду на спасение. Вероятно, голубь послан покорной девушке, полагающейся на своего ангела-хранителя, как знак свыше
После своего страшного сна Светлана просыпается одна в своей светлице. Девушке была не только дарована жизнь, но и возможность быть счастливой: к ней возвращается ее суженый. Все мрачное, трагическое, страшное оказывается нереальным, оно уходит в область сна:

Счастье—пробужденье.

Нигде оригинальность творческой личности В. А. Жуковского не выступает с такой яркой очевидностью, как в балладах. Именно его баллады способствовали исключительной популярности этого жанра в России.

Опираясь на сюжет баллады немецкого поэта Бюргера «Ленора», Жуковский создал два оригинальных произведения - баллады «Людмила» и «Светлана».

Не обнаружив в русском фольклоре сюжета о женихе-мертвеце (в Россию подобный сюжет проник сравнительно поздно), поэт нашел такие своеобразные явления, как русская обрядовая поэзия и святочные гадания, во время которых, согласно народным поверьям, невесте является ее будущий жених. Положив в основу «Светланы» сюжетную схему «Леноры», Жуковский значительно изменил ее, максимально приблизив к русскому фольклору.

Баллада «Светлана» начинается с описания русских народных гаданий. Русская обстановка подчеркивается здесь и такими реалиями, как светлица, санки, церковь, поп. Передаче национального колорита способствует само вступление:

Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали...

Автор, являясь большим знатоком русского фольклора, имитирует в балладе народные подблюдные песни, которые девушки пели во время святочных гаданий на блюдце: «Кузнец, // Скуй мне злат и нов венец, // Скуй кольцо златое». На протяжении всей баллады Жуковский использует народно-просторечные слова и выражения, такие, как «вымолви словечко», «легохонько», а также фразы из народных песен («подруженька», «красен свет», «моя краса»).

На этом фоне вырисовывается облик милой, простодушной и нравственно чистой Светланы. Она изображена то молчаливо-грустной, тоскующей по безвестно исчезнувшему жениху, то пугливо-робкой, замирающей от страха во время гадания, то растерянно встревоженной, не знающей, что ее ждет: радость или горе. Образ Светланы считается первым в русской литературе художественно убедительным образом русской девушки.

Насыщение баллады элементами русского фольклора - важная, но не единственная особенность балладного творчества Жуковского, При наличии ярко выраженного реалистического вступления, национально-русского колорита и бытовых реалий определяющий пафос баллады, конечно, романтический. Он проявляется в исключительности события, в редкой обаятельности редой героини, условном пейзаже,подчеркивающем необычность происходящего во времеи и пространстве: «Тускло светится луна // В сумрае тумана»; «Пусто все вокруг», «Вкруг метель и вьюга». Здесь налицо все традиционные приметы романтизма, вплоть до особенностей языка. Тут и «черный вран», и «черный гроб», и «тайный мрак грядущих дней».

Поздним вечером героиня баллады Светлана, сидя перед зеркалом, мечтает о далеком суженом и незаметно засыпает. Во сне ей приходится пережить несколько страшных моментов. Она видит гроб, а в нем - своего жениха. Засыпающая девушка, тревожась о судьбе «милого друга», всматривается в зеркало, и перед ее глазами проходят и разбойничий притон, и «подменный» жених, который оказывается убийцей.

Однако, когда Светлана просыпается поутру, она видит за окном солнечный морозный пейзаж, слышит звенящий колокольчик, замечает, что во двор въезжают сани, а на крыльцо поднимается не мертвый, а живой жених Светланы. Так, все мрачное и фантастичное в балладе отнесено автором в область сна, а сюжет получает счастливую развязку.

Реальное в балладе Жуковский подменил мистификацией и придал всему впечатление фантастичности. Страшный сон героини - это не поэтическая шутка и не пародия на романтические ужасы. Поэт напоминает читателю, что жизнь на земле быстротечна. Здесь же Жуковский выражает близкую ему идею предопределенности человеческой судьбы. В «Светлане» в меньшей степени, чем в «Людмиле», возникает идея о безрассудности и даже греховности ропота человека на свою судьбу, ибо любые горести и испытания ниспосланы ему свыше. Поэт так формулирует основную идею баллады: «Лучший друг нам в жизни сей // Вера в провидение».

И все же «Светлана» является самой светлой баладой Жуковского. Несмотря на то, что автор выступает здесь как поэт-романтик, уходящий от реальности жизни в мир мечтаний и фантастики, он утверждает торжество любви над смертью, а сам пафос произведения в целом радостный и оптимистичный.

В балладах Жуковского перед читателем впервые открылся поэтичный и исполненный глубокого драматизма мир народных легенд, поверий и сказаний. Подобно своим западноевропейским собратьям по перу, русский поэт, в свою очередь, обнаружил нетронутые литературой пласты отечественной народной фантастики. Жуковский называл их общим термином «суеверия». Он высоко ценил русскую народную фантастику, справедливо считая ее настоящим кладезем сюжетов и идей. Именно «суеверия» и явились почвой для создания русской национальной баллады.

Жуковский утвердил жанр баллады в русской поэзии. Он познакомил читателей с самыми выдающимися образцами этого жанра в европейской литературе: “Кубок”, “Рыцарь Тогенбург”, “Ивиковы журавли”, “Кассандра” Шиллера, “Лесной царь” Гёте, “Замок Смальгольм” В. Скотта, “Суд божий над епископом” Саути, “Роланд оруженосец” Уланда и др. Одновременно он создал в “Людмиле”, “Светлане” национальную форму баллады. В ходе полемики о сущности нового жанра, в которой участвовали Гнедич и Грибоедов, имя Жуковского стояло в центре литературных споров.

Образ Жуковского-”балладника” известен нам по портрету О. Кипренского, где он изображен на фоне таинственного пейзажа, столь частого в его балладах: башни, замки, рвы, холмы, туманная даль, а в центре находится задумчивый мечтатель, устремляющий свой взор ввысь.

В основе эстетики баллады лежит представление об ужасном событии в судьбе человека, оно реализуется у романтиков в образах привидений, мертвецов, которые оживают в фобах; мертвых женихов, скачущих ночью на коне за невестой; Сатаны, являющегося за душой грешника; злодеев, продавших душу ребенка дьяволу. Действие происходит в особой полуфантастической обстановке: кладбище, разверстые могилы, каркающие вороны, багровая луна, освещающая пляшущих духов или скелеты, ночной лес, горящие деревья.

Поэтика фантастического и ужасного, атмосфера тайны, нарочито запутанные проблемы романтической этики (справедливость, возмездие, самопожертвование, верность долгу, любовь и бескорыстие) - основные слагаемые нового художественного мира, открывшегося русскому читателю в балладах Жуковского.

Жизнь как постоянное противостояние судьбе, как поединок человека и обстоятельств, которые одерживают верх над ним, трагическая обреченность человека, наличие неподвластной человеку силы рока - такова этико-философская проблематика баллад.

Основа балладного сюжета заключена в преодолении человеком преграды между посюсторонним и потусторонним миром.

В балладе “Светлана ” (опубликована в журнале “Вестник Европы” в 1813 г.) Жуковский предпринял попытку создать самостоятельное произведение, опирающееся в своем сюжете на национальные обычаи народа - в отличие от баллады “Людмила”, являвшейся вольным переводом баллады немецкого поэта Бюргера “Ленора”. В “Светлане” поэт использовал древнее поверье о гаданиях крестьянских девушек в ночь перед Крещением. В начале XIX в. гадания утратили свою первоначальную магическую основу, став излюбленной девической игрой. Единственным путем к перемене жизни девушки в прошлом было ее замужество, поэтому и вопрос, кто будет ее “суженым”, был очень важным. Жуковский обращается только к некоторым из древних девических гаданий, поскольку ему важна не этнографическая полнота древнейших форм обрядности, а новые средства для создания национального колорита в стихотворении. В сюжете “Светланы” девушки бросают за ворота башмачок, и чей из них будет поднят первым случайным прохожим, та и выйдет первой замуж. Жуковский посвятил эту балладу своей племяннице Александре Андреевне Воейковой, урожденной Протасовой, поднеся ее в качестве свадебного подарка.

Жуковский погружается в сферу народных легенд и суеверий в том виде, в каком они представали в сознании людей начала XIX в. Формой обращения поэтов-профессионалов к образам и сюжетам, почерпнутым из фольклора, также становится и баллада.

“Светлана ” - оригинальная баллада, косвенно связанная с серией европейских и русских подражаний “Леноре” Бюргера, поскольку сюжеты имеют сходную смысловую основу. Светлана тоже грустит из-за длительной разлуки с женихом, а в полночь гадает о судьбе своего возлюбленного, хочет узнать, как скоро он вернется к ней. В состоянии полудремы ей кажется, что к ней приезжает женихи увозит с собой. Затем они едут по заснеженной степи, а когда проезжают мимо церкви, то героиня замечает, что там идет отпевание. Наконец жених привозит ее в уединенную хижину, войдя в которую, она видит гроб, из которого подымается ее жених-мертвец. Неожиданно появившийся “белый голубочек” защищает Светлану от мертвеца. А затем все ужасы исчезают и как бы отменяются в своей действительности неожиданным пробуждением героини: она заснула во время гадания, все страхи оказались сном, а в яви жених является к ней живым и невредимым, и счастье встречи любящих становится сюжетной концовкой баллады.

Структура данной баллады отражает двойственность художественного метода этого жанра. Вначале “Светлана” исполнена романтического пафоса тайны и чуда, и поэт тонко передает восторженное и одновременно робкое состояние чувств молодой души, влекомой сладким страхом к неожиданным ночным событиям:

Робость в ней волнует грудь,

Страшно ей назад взглянуть,

Страх туманит очи...

С треском пыхнул огонек,

Крикнул жалобно сверчок,

Вестник полуночи.

В кульминационный момент автор нарушает изначально заданный национальный колорит, воссоздавая типично сентимента-листскую ситуацию: “белоснежный голубок”, преисполненный исключительной чувствительности по отношению к девушке, смело спасает ее от страшного скрежещущего зубами мертвеца. Стоит голубку обнять ее крылами, как она просыпается и возвращается к исходной реальности. Подобная концовка чрезвычайно идеализирует ситуацию, так как получается, что наяву всем сопутствует счастье, а несчастья возможны лишь во сне. Эта идеализация подкрепляется дидактическим итогом:

Лучший друг нам в жизни сей

Вера в Провиденье.

Благ зиждителя закон:

Счастье - пробужденье.

В противоположность Людмиле, героине одноименной ранее написанной баллады, которая “жизнь кляла” и “Творца на суд звала”, Светлана молит ангела-утешителя утолить ее печаль, и ее просьбы моментально услышаны. Противоречат исходной балладной традиции отказ от фантастики, одновременно шутливая и счастливая концовка, введение реальных мотивировок. Поэт снял с происшествия мрачный оттенок - случайный сон временно омрачил героиню, - и трагичность (потенциальная!) осталась нереализованной. В балладе “Людмила ” Жуковский проводит идею смирения более последовательно. В ней нет сказочной успокоенности и внешней фантастики богатырских поэм. Оба героя становятся игрушками в руках таинственных и беспощадных сил: невеста ждет возвращения с войны жениха, однако после возвращения войска обнаруживает, что его нет, и она в отчаянии ропщет на судьбу. Тогда ночью перед ней появляется призрак жениха и увозит ее с собой в могилу. Любые нравственные нормы, известные человеку, в мире подлинно романтической баллады утрачивают свою действенность перед ликом неведомого и непознаваемого. В балладе “Людмила” нет обещания торжества справедливости, как это было свойственно фольклору и просветительской литературе XVIII в. Протест Людмилы вызывает усугубление кары, человек становится рабом судьбы, которой он должен смиренно подчиниться. О том, что человек бессилен в мире небытия, говорит концовка:

Баллады Жуковского открыли романтическое течение в русской литературе, создали оригинальную жанровую традицию: фантастачески напряженный ход событий, драматизированный сюжет, моралистический итог, откровенная условность авторской позиции. После Жуковского в русской поэзии легендарность истори-ко-героического сюжета стала необходимым условием балладного жанра.

Баллада Жуковского «Светлана» (1812) также восходит сюжетом к «Леноре». Близок сюжет - но разная развязка. Гадание и сон - центральные эпизоды «Светланы»:

Раз в крещенский вечерок

Девушки гадали:

За ворота башмачок,

Сняв с ноги, бросали;

Снег пололи; под окном

Слушали; кормили

Счетным курицу зерном;

Ярый воск топили;

В чашу с чистою водой

Клали перстень золотой,

Серьги изумрудны;

Расстилали белый плат

И над чашей пели в лад

Песенки подблюдны.

И на фоне этого мирного крещенского вечера (и вместе с тем такого «фольклорного») с его непременным обычаем - гаданием (типичная «бытовая» сцена) появляется героиня - молчаливая и грустная. Словесные лейтмотивы (печальна, молчалива, грустна) выражают эмоциональный тон баллады (луна, «тускло светится», жених «бледен и унылый» да и ворон каркает: «Печаль!»). Жуковский стремится показать национально-русский женский тип, образец преданной любви и верности суженому («Как могу, подружки, петь? // Милый друг далеко»), покорности судьбе («Тайный мрак грядущих дней, // Что сулишь душе моей, // Радость иль кручину?»), образ удивительно поэтический. Светлана - героиня идеальная, близкая героиням русского сентиментализма.

Жуковский переносит действие в реальный повседневный быт, и в этом проявляется отказ от сверхъестественности «Людмилы» - все объясняется простым сном. Все ужасы - это лишь мрачное сновиденье, утром героиня в привычной и мирной обстановке, и ее ожидает любящий жених:

Что же твой, Светлана, сон,

Прорицатель муки?

Друг с тобой; все тот же он

В опыте разлуки;

Та ж любовь в его очах

Те ж приятны взоры…

Действие баллады как будто повторяется дважды: ужасный «грозный сон» (стук - жених - туман - кони - церковь) и радостное пробуждение (туман - колокольчик - настоящий жених - кони - церковь). Жуковский стремится передать национальный колорит: избушка («хижина под снегом», гаданье, тесовые ворота, поп с дьяконом, с дьячками, икона и «приметы» русской зимы - метель и вьюга). Снег валить хлопьями, сани (резвые кони и «звонкий колокольчик»). В национально-бытовом колорите «Светланы» много стилизации, все как будто идеализируется: «Свечка трепетным огнем // Чуть лиет сиянье», девушки «за ворота башмачок, сняв с ноги, бросали».

Ритуально-фольклорный характер имеет и диалог в начале баллады и финал с пением «многие лета»: «Что, подруженька, с тобой?» Ответ Светланы - своеобразный вариант русской народной песни об уехавшем милом («милый друг далеко», «иль не вспомнишь обо мне…»).

Песенный стиль, мотивы народного фольклора («красен свет», «темна даль», «борзы кони», «вещее сердце»), сентиментальный тон («ах, а им лишь красен свет»), эпизод с белым голубком, который защищает героиню от страшного хозяина хижины, поэтично переплетаются в балладе Жуковского. Эмоциональная выразительность баллады достигается быстрой сменой радостных и светлых мотивов с грустными и печальными. Мирная картина гаданья - печаль Светланы - мрачный сон - радостное пробуждение. «Темно в зеркале», «черный гроб», «черный вран», кони бегут в «темну даль», и в эту мрачную картину проникают более светлые тона: «гроб накрыт белою запоной», появляется «белоснежный голубь с светлыми глазами». Столь же изменчива и мелодика речи: вопросы, восклицания, параллелизмы и т.п.:

«Ах! Светлана, что с тобой?

В чью зашла обитель?

Та ж любовь в его очах,

Те ж приятны взоры;

Те ж на сладостных устах

Милы разговоры.

«Светлана» - самая оптимистическая баллада Жуковского - все кошмары и ужасы героини теряют свою таинственность - это не вмешательство потусторонних сил, а лишь сон (правда, «прорицатель муки»); видения вызваны душевными переживаниями героини, ожидающей жениха. Светлана верит в любовь, не ропщет на судьбу. Сравним два отрывка:

«Людмила»:

Что взирать на небеса?

Что молить неумолимых?

Возвращу ль невозвратимых…

«Светлана»:

Лучший друг нам в жизни сей

Вера в провиденье.

Благ зиждителя закон:

Здесь несчастье - лживый сон;

Счастье - пробужденье.

Светлана обретает счастье. Подобную счастливую любовь мы встречаем только в «русских» (по сюжету) балладах Жуковского (за исключением «Людмилы»). Оптимистический тон, национальный колорит - все привлекло внимание современников к этой балладе и ее автору, певцу «Светланы». Пушкин не раз брал из «Светланы» эпиграфы - V глава «Евгения Онегина» (да и сам сравнивал Татьяну со Светланой), «Метель».

Читайте также другие статьи о жизни и творчестве В.А. Жуковского.