Валерик история создания. «Валерик»(Я к вам пишу случайно, — право…), анализ стихотворения Лермонтова

«Валерик» - рассказ-исповедь.

Цели урока:

проанализировать стихотворение Лермонтова «Валерик», раскрыть особенности изображения войны и человека на войне в лирике поэта, выявить отношение Лермонтова к войне;

развивать умения анализировать поэтический текст, представлять и аргументировать свою точку зрения, вести диалог.

Оборудование: презентация, аудиозапись.

Ход урока

Этап урока

Деятельность учителя

Деятельность учащихся

Организационный момент: эмоциональный настрой, мотивация к учебной деятельности.

Рассказывает об истории создания стихотворения «Валерик» (слайды презентации 1-5).

Стихотворение было написано в 1840 году. Основная его часть представляет развернутое описание походной жизни и военных действий на Кавказе, кровопролитного боя на реке Валерик между отрядом генерала Галафеева и чеченцами 11 июля 1840, в котором участвовал и Лермонтов.

Лермонтов за участие в деле 11 июля 1840 года при Валерике и проявленную при этом храбрость был представлен к ордену Станислава III степени, Николай I этого представления не утвердил. Отказ был получен уже после гибели поэта.

Стихотворение обращено к

В. А. Лопухиной (в замужестве Бахметевой) - близкому другу и возлюбленной поэта, женщине, к которой Лермонтов испытывал по-настоящему глубокие чувства.

Свои впечатления о бое на реке Валерик Лермонтов запечатлел не только поэтическим словом, но и кистью художника.

О том, что чувствовал поэт в те дни, свидетельствует портрет, выполненный в июле 1840 года с натуры однополчанином Лермонтова бароном Д. П. Паленом после валерикского боя. У поэта усталый вид, он небрит, в глазах грусть; фуражка помята, ворот сюртука расстегнут, одежда без эполет.

Прослушивают романс «Я к Вам пишу…» (муз. М.Таривердиева на стихотворение М.Лермонтова). Исполнители: Галина Беседина и Сергей Тараненко.

Постановка проблемы.

Организует диалог, побуждающий к постановке проблемы.

Примерные вопросы:

Дома вы прочитали стихотворение полностью. Чем не похоже это стихотворение Лермонтова на те, которые мы читали раньше?

Какие строки поразили: показались пронзительными, странными, может быть, непонятными?

Попробуйте одним словом охарактеризовать стихотворение. Слайд 6.

Это стихотворение-послание, письмо, рассказ, исповедь.

Уточняем по словарю:

Исповедь

1. Откровенное признание в чем-нибудь, сообщение своих мыслей, взглядов.

2. У верующих: покаяние в грехах перед священником.

(Словарь русского языка С.И. Ожегова)

В чем исповедуется лирический герой? Рассказывает о своих взглядах или признается в грехах?

На какие еще вопросы вы хотели бы ответить в ходе урока?

Отвечают на вопросы, обмениваются впечатлениями.

Примерные ответы:

Объем (= поэма)

Жанр (любовное послание, письмо, поэтический бытописательный и батальный рассказ?)

Тема (любовь – война)

Лирический герой в 2 ипостасях: в момент сражения и в момент написания письма.

Эмоциональная окраска стихотворения (сопоставьте с батальными сценами в в «Бородино» Лермонтова): полное отсутствие героического пафоса, предельно трагическое звучание. (Пафос – сильное чувство, высокое воодушевление художника ).

Чтение отрывков, которые произвели наиболее сильное впечатление.

Совместная формулировка проблемы:

Выдвижение гипотез.

Выдвигают гипотезы, предположения о путях решения проблемы, обосновывают пути решения:

Лермонтову важно показать не воинские подвиги, а то, что испытывает человек на войне, как война влияет на человека.

Поиск решения проблемы с опорой на текст художественного произведения.

Организует подводящий диалог.

Вопросы для обсуждения:

Обратимся к 1 части стихотворения. Охарактеризуйте лирического героя.

СЛАЙД № 9 Центральное место в стихотворении занимают военные сцены.

Какой в стихотворении изображается война? Что придает описаниям особую достоверность? Докажите, что язык стихотворения тяготеет к разговорному стилю, «прозаической речи»? Подтвердите свои мысли примерами. Какой смысл эти особенности стиля придают тексту?

С помощью каких художественных средств создаются батальные сцены? (Худ. деталь, ИВС, особенности рифмовки). В чем, по мнению поэта, трагизм ситуации, изображенной в батальных сценах?

Какой смысл привносят в текст описания картин природы?

СЛАЙД 11. Заключительная часть стихотворения. Что изменилось в лирическом герое сейчас, когда он пишет это письмо? Какой смысл придает тексту ирония его финала?

Что же сказал Лермонтов каждому из вас своим стихотворением «Валерик»? Найдите в нем строки, которые становятся итоговым аккордом стихотворения? Принимаете ли вы укоряющее лермонтовское обращение «жалкий человек»? СЛАЙД 12

Отвечают на вопросы с опорой на текст стихотворения, делают краткие записи в тетради:

Предельная, беспощадная искренность.

Трагедия одиночества, разочарования «больной души».

Влияние «кочевой» жизни на человека.

Темы: любовь и война. СЛАЙД №8

Столкновение мирного и военного быта

Разрушение человеческой души под влиянием войны (психология человека на войне).

Человеческая жизнь обесценивется, человек превращается в зверя.

Природа оживляет душу человека; пейзаж наполняет стихотворение философским смыслом. СЛАЙД 10

Противопоставление думающего, страдающего лирического героя пустому, равнодушному светскому обществу.

…жалкий человек.

Чего он хочет!.. небо ясно,

Под небом места много всем,

Но беспрестанно и напрасно

Один враждует он - зачем?

Итог урока. Вывод по проблеме.

Дает задание кратко сформулировать ответ на вопрос: почему Лермонтов не героизирует изображаемые события?

Письменно отвечают на вопрос, зачитывают полученные ответы.

Примерный вывод:

М.Ю. Лермонтов один из первых в русской литературе показал разрушительное влияние войны на душу человека. Поэтому в его рассказе нет места героизации, он выступает как пацифист: зачем льется кровь, гремят выстрелы, совершается богопротивное дело? Зачем, когда жизнь так хороша, земля прекрасна, и на ней так много места для мирного и счастливого существования всех людей?

Домашнее задание

Из времени Лермонтова перенесемся в конец ХХ века. Сопоставьте стихотворение М. Ю. Лермонтова «Валерик» и рассказ Н.Евдокимова « У САМОГО НЕБА». (Юность, 1997, №3). СЛАЙД 12

Одним из детских желаний Михаила Лермонтова было желание совершить подвиг. Он даже считал, что был рожден очень поздно, ведь пропустил Отечественную войну 1812 года. Скорее всего, следуя за детской мечтой, он поступил в кавалерийскую школу юнкеров и в 1832 году получил звание корнета, после чего был приписан к гвардейскому полку. Первый боевой опыт молодой поэт получил, сражаясь возле реки Валерик, когда был сослан на Кавказ во второй раз. Именно эта битва стала основой стихотворения «Валерик», которое поэт написал в 1840 году.

Данное произведение можно разделить на три части. Первая из которых, адресована Варваре Лопухиной, и представляет собой любовное письмо. К Варваре поэт всю свою жизнь испытывал любовные чувства. Но вчитываясь в строки стихотворения, замечаешь, что «письмо» совсем не похоже на любовное, оно лишено всякой романтики, выражения нежных чувств. Поэт старается развеять мысли о влюбленности. Он пишет, что теперь между ним и Варварой больше нет привязанности. Увидев ужас войны, Лермонтов говорит, что увлечение Лопухиной является ребячеством. Что теперь, он далек от этих светских забав и «играть» в любовь теперь не хочет, да и не имеет ни какого морального права.

Теперь Лермонтов разделил свою жизнь на ту, что была до боя, и ту, что есть теперь. Мир, где заправляет светская мишура, балы и празднества он противопоставил миру, где царит смерть и хаос. Но все же, поэт не хочет быть инициатором разрыва с Варварой Лопухиной. В стихотворении он пытается показать себя не с наилучшей стороны, чтобы показаться чудным и чтобы Варвара, прочитав эти строки, сама стала инициатором прекращения отношений с поэтом.

Во второй части стихотворения Лермонтов дал волю своим чувствам, описав битву возле реки Валерик. Тут он описывает весь трагизм войны. Именно таким описанием, поэт показывает разницу между двумя мирами. В одном из которых бедой является отсутствие внимания кавалера на балу, а в другом – гибель людей за призрачные идеалы.

Третья часть «Валерика» снова посвящена общению с любимой Варварой Лопухиной. Поэт старается вновь не выдать своих теплых чувств к девушке. Лермонтов, апеллируя к Варваре, словно обвиняет ее и все высшее общество в не понимании трагизма войны. Поэт говорит, что для них поездки на Кавказ, в места проведения сражений, являются лишь светской забавой.

Лермонтов, зная цену таких путешествий, понимает, что смерть солдат на поле боя никому не нужна, что их подвиги забудут и не оценят.

«Валерик» Михаил Лермонтов

Я к вам пишу случайно; право
Не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам?- ничего!
Что помню вас?- но, Боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, все равно.

И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всем.
Смешно же сердцем лицемерить
Перед собою столько лет;
Добро б еще морочить свет!
Да и при том что пользы верить
Тому, чего уж больше нет?..
Безумно ждать любви заочной?
В наш век все чувства лишь на срок;
Но я вас помню - да и точно,
Я вас никак забыть не мог!
Во-первых потому, что много,
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил;
Потом в раскаяньи бесплодном
Влачил я цепь тяжелых лет;
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию,- но вас
Забыть мне было невозможно.

И к мысли этой я привык,
Мой крест несу я без роптанья:
То иль другое наказанье?
Не все ль одно. Я жизнь постиг;
Судьбе как турок иль татарин
За все я ровно благодарен;
У Бога счастья не прошу
И молча зло переношу.
Быть может, небеса востока
Меня с ученьем их Пророка
Невольно сблизили. Притом
И жизнь всечасно кочевая,
Труды, заботы ночь и днем,
Все, размышлению мешая,
Приводит в первобытный вид
Больную душу: сердце спит,
Простора нет воображенью…
И нет работы голове…
Зато лежишь в густой траве,
И дремлешь под широкой тенью
Чинар иль виноградных лоз,
Кругом белеются палатки;
Казачьи тощие лошадки
Стоят рядком, повеся нос;
У медных пушек спит прислуга,
Едва дымятся фитили;
Попарно цепь стоит вдали;
Штыки горят под солнцем юга.
Вот разговор о старине
В палатке ближней слышен мне;
Как при Ермолове ходили
В Чечню, в Аварию, к горам;
Как там дрались, как мы их били,
Как доставалося и нам;
И вижу я неподалеку
У речки, следуя Пророку,
Мирной татарин свой намаз
Творит, не подымая глаз;
А вот кружком сидят другие.
Люблю я цвет их желтых лиц,
Подобный цвету наговиц,
Их шапки, рукава худые,
Их темный и лукавый взор
И их гортанный разговор.
Чу - дальний выстрел! прожужжала
Шальная пуля… славный звук…
Вот крик - и снова все вокруг
Затихло… но жара уж спала,
Ведут коней на водопой,
Зашевелилася пехота;
Вот проскакал один, другой!
Шум, говор. Где вторая рота?
Что, вьючить?- что же капитан?
Повозки выдвигайте живо!
Савельич! Ой ли - Дай огниво!-
Подъем ударил барабан -
Гудит музыка полковая;
Между колоннами въезжая,
Звенят орудья. Генерал
Вперед со свитой поскакал…
Рассыпались в широком поле,
Как пчелы, с гиком казаки;
Уж показалися значки
Там на опушке - два, и боле.
А вот в чалме один мюрид
В черкеске красной ездит важно,
Конь светло-серый весь кипит,
Он машет, кличет - где отважный?
Кто выйдет с ним на смертный бой!..
Сейчас, смотрите: в шапке черной
Казак пустился гребенской;
Винтовку выхватил проворно,
Уж близко… выстрел… легкий дым…
Эй вы, станичники, за ним…
Что? ранен!..- Ничего, безделка…
И завязалась перестрелка…

Но в этих сшибках удалых
Забавы много, толку мало;
Прохладным вечером, бывало,
Мы любовалися на них,
Без кровожадного волненья,
Как на трагический балет;
Зато видал я представленья,
Каких у вас на сцене нет…

Раз - это было под Гихами,
Мы проходили темный лес;
Огнем дыша, пылал над нами
Лазурно-яркий свод небес.
Нам был обещан бой жестокий.
Из гор Ичкерии далекой
Уже в Чечню на братний зов
Толпы стекались удальцов.
Над допотопными лесами
Мелькали маяки кругом;
И дым их то вился столпом,
То расстилался облаками;
И оживилися леса;
Скликались дико голоса
Под их зелеными шатрами.
Едва лишь выбрался обоз
В поляну, дело началось;
Чу! в арьергард орудья просят;
Вот ружья из кустов [вы]носят,
Вот тащат за ноги людей
И кличут громко лекарей;
А вот и слева, из опушки,
Вдруг с гиком кинулись на пушки;
И градом пуль с вершин дерев
Отряд осыпан. Впереди же
Все тихо - там между кустов
Бежал поток. Подходим ближе.
Пустили несколько гранат;
Еще продвинулись; молчат;
Но вот над бревнами завала
Ружье как будто заблистало;
Потом мелькнуло шапки две;
И вновь всё спряталось в траве.
То было грозное молчанье,
Не долго длилося оно,
Но [в] этом странном ожиданье
Забилось сердце не одно.
Вдруг залп… глядим: лежат рядами,
Что нужды? здешние полки
Народ испытанный… В штыки,
Дружнее! раздалось за нами.
Кровь загорелася в груди!
Все офицеры впереди…
Верхом помчался на завалы
Кто не успел спрыгнуть с коня…
Ура - и смолкло.- Вон кинжалы,
В приклады!- и пошла резня.
И два часа в струях потока
Бой длился. Резались жестоко
Как звери, молча, с грудью грудь,
Ручей телами запрудили.
Хотел воды я зачерпнуть…
(И зной и битва утомили
Меня), но мутная волна
Была тепла, была красна.

На берегу, под тенью дуба,
Пройдя завалов первый ряд,
Стоял кружок. Один солдат
Был на коленах; мрачно, грубо
Казалось выраженье лиц,
Но слезы капали с ресниц,
Покрытых пылью… на шинели,
Спиною к дереву, лежал
Их капитан. Он умирал;
В груди его едва чернели
Две ранки; кровь его чуть-чуть
Сочилась. Но высоко грудь
И трудно подымалась, взоры
Бродили страшно, он шептал…
Спасите, братцы.- Тащат в торы.
Постойте - ранен генерал…
Не слышат… Долго он стонал,
Но все слабей и понемногу
Затих и душу отдал Богу;
На ружья опершись, кругом
Стояли усачи седые…
И тихо плакали… потом
Его остатки боевые
Накрыли бережно плащом
И понесли. Тоской томимый
Им вслед смотрел [я] недвижимый.
Меж тем товарищей, друзей
Со вздохом возле называли;
Но не нашел в душе моей
Я сожаленья, ни печали.
Уже затихло все; тела
Стащили в кучу; кровь текла
Струею дымной по каменьям,
Ее тяжелым испареньем
Был полон воздух. Генерал
Сидел в тени на барабане
И донесенья принимал.
Окрестный лес, как бы в тумане,
Синел в дыму пороховом.
А там вдали грядой нестройной,
Но вечно гордой и спокойной,
Тянулись горы - и Казбек
Сверкал главой остроконечной.
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: жалкий человек.
Чего он хочет!.. небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он - зачем?
Галуб прервал мое мечтанье,
Ударив по плечу; он был
Кунак мой: я его спросил,
Как месту этому названье?
Он отвечал мне: Валерик,
А перевесть на ваш язык,
Так будет речка смерти: верно,
Дано старинными людьми.
- А сколько их дралось примерно
Сегодня?- Тысяч до семи.
- А много горцы потеряли?
- Как знать?- зачем вы не считали!
Да! будет, кто-то тут сказал,
Им в память этот день кровавый!
Чеченец посмотрел лукаво
И головою покачал.

Но я боюся вам наскучить,
В забавах света вам смешны
Тревоги дикие войны;
Свой ум вы не привыкли мучить
Тяжелой думой о конце;
На вашем молодом лице
Следов заботы и печали
Не отыскать, и вы едва ли
Вблизи когда-нибудь видали,
Как умирают. Дай вам Бог
И не видать: иных тревог
Довольно есть. В самозабвеньи
Не лучше ль кончить жизни путь?
И беспробудным сном заснуть
С мечтой о близком пробужденьи?

Теперь прощайте: если вас
Мой безыскусственный рассказ
Развеселит, займет хоть малость,
Я буду счастлив. А не так?-
Простите мне его как шалость
И тихо молвите: чудак!..

Анализ стихотворения Лермонтова «Валерик»

Судьба распорядилась так, что Михаил Лермонтов вынужден был оставить университет и принял решение связать свою жизнь с армией. Мечта совершить подвиг с детства будоражила воображение юного поэта, который считал, что родился слишком поздно и не смог принять участие в Отечественной войне 1812 года.

Именно по этой причине, когда начались военные действия на Кавказе, Лермонтов поступил в школу кавалерийских юнкеров, и уже в 1832 году в чине корнета поступил на службу в гвардейский полк. По воспоминаниям современником, Лермонтов отличался весьма своенравным и неуравновешенным характером, хотя люди, которые были знакомы с ним достаточно близко, утверждали обратное. Поэтому исследователи творчества этого поэта склонны предполагать, что он умышленно бросал вызов обществу, добиваясь ссылки на Кавказ. Так или иначе, но своей цели Лермонтов достиг, и в 1837 году попал в действующую армию, которая дислоцировалась в районе Тифлиса. Однако принять участие в настоящих боевых действиях поэту пришлось во время своей второй кавказской ссылки, и сражение у реки Валерик легло в основу одноименного стихотворения, написанного в 1840 году.

Начинается оно как любовное послание, адресованное вполне конкретной женщине – Варваре Лопухиной, к которой поэт питал весьма нежные чувства до самой смерти. Однако тон письма совсем лишен романтизма, так как Лермонтов осознанно развенчивает миф о влюбленности. Он отмечает, что с той, кому адресовано послание, у него нет духовной близости, и это – результат тех трагических событий, очевидцем которых довелось стать поэту. На фоне кровавой бойни, которая разгорелась на берегах далекой реки, свое увлечение этой юной особой Михаил Лермонтов воспринимает, как ребячество. И после памятного боя он настолько далек от светских условностей, что больше не хочет играть в игру под названием «любовь», демонстрируя попеременно то ревность и холодность, то восторг и умиление.

Все эти забавы для поэта остались в прошлом, он словно бы провел черту между прежней жизнью, в которой остались блистательные балы, и настоящим, где царят хаос, смута и смерть. Однако Лермонтов все же не может просто так отказаться от той, которая долгие годы пленяла его воображение, поэтому предпринимает выверенный шаг, пытаясь выставить самого себя в невыгодном свете. Автор надеется, что после откровений о настоящей войне, лишенных приукрашиваний, он прослывет чудаков, и его избранница сама сделает первый шаг для того, чтобы разорвать отношения. Именно поэтому поэт обращается к ней с определенной долей иронии, стараясь побольнее уколоть и обидеть.

Вторая часть стихотворения посвящена непосредственно военным действиям, и здесь автор дает волю своим чувствам, рассказывая, как «звенят орудья» и «пошла резня». Конечно же, подобные строчки совершенно не предназначены для светских львиц, грезящих балами и театром. Однако такой прием Лермонтов использует умышленно, чтобы показать контраст между двумя мирами, такими близкими и столь недосягаемыми. В одном из них самой большой печалью является отсутствие внимания со стороны кавалеров, а в другом люди умирают за высокие идеалы на глазах у своих верных товарищей, и их жизнь не стоит ровным счетом ничего.

В третьей части стихотворения Лермонтов вновь переходит от повествования к общению с возлюбленной, хотя очень тщательно пытается замаскировать свои чувства. «В забавах света вам смешны тревоги дикие войны», — отмечает поэт, намекая на то, что подобные чувства испытывает все светское общество, для которых поездка на Кавказ воспринимается, как увлекательное приключение. Однако Лермонтов знает цену таким путешествиям, поэтому искренне завидует тем, кто не знает, каково это — видеть смерть солдат и понимать, что этой жертвы все равно никто не оценит.

Неозаглавленное стихотворение, которому позже было принято давать название «Валерик», стало известно после гибели Лермонтова . Черновой автограф доставил с Кавказа в Москву родственник и друг поэта А. А. Столыпин. С Кавказа же была доставлена и копия, сохранившаяся в архиве Ю. Ф. Самарина : ее привез офицер И. Голицын. Хотя в стихотворении описаны события, происходившие в Чечне летом 1840 года, факт обнаружения копии и автографа после гибели Лермонтова и на Кавказе позволил исследовательнице (Э. Г. Герштейн) предположить, что Лермонтов писал это стихотворение не в 1840 году, как это считается до сих пор, а летом 1841 года, в Пятигорске. Впрочем, это еще нуждается в уточнении.

В послании описана экспедиция генерала Галафеева на левый фланг Кавказской линии и происшедшее 11 июля кровопролитное сражение на речке Валерик в Чечне. Сосланный в кавказскую армию, Лермонтов принимал участие в походе, отличился в сражении при Валерике и был представлен к награде. Представляя его к ордену, Галафеев писал, что Лермонтову было поручено наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять о ее продвижении, «что было сопряжено с величайшею для него опасностью». Несмотря на это, Лермонтов «исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы».

Сергей Безруков читает стихотворение М. Ю. Лермонтова «Валерик»

Сохранился «Журнал военных действий» отряда Галафеева. В этом журнале день за днем описывается поход и подробно изложен ход валерикского сражения. Если сопоставить лермонтовское стихотворение с записями этого «Журнала», то видно, как точно изобразил поэт действительные события и в то же время как умело отобрал и обобщил самое главное. Лермонтов изображает войну с точки зрения ее рядового участника – конкретно, без всяких прикрас, с огромным уважением к доблести русских солдат и офицеров.

Белинский относил «Валерик» к числу «замечательнейших произведений» Лермонтова и отмечал, что оно отличается «этою стальною прозаичностью выражения, которая составляет отличительный характер поэзии Лермонтова и которой причина заключалась в его мощной способности смотреть прямыми глазами на всякую истину, на всякое чувство, в его отвращении прикрашивать их».

По черновикам видно, что, добиваясь максимальной простоты в передаче своих впечатлений, Лермонтов отбрасывает торжественные слова «огонь батальный», «на месте сечи», которые ассоциируются с традиционными военными описаниями. Новый стиль Лермонтова, оставаясь высокопоэтичным, все больше сближается с обыденной повседневной речью.

Валерик, или Валарик, – речка в Чечне, приток Сунжи. Название это происходит от чеченского слова «валлариг» – мертвый. Поэтому Лермонтов и называет Валерик – «речкой смерти», вкладывая в это двойной смысл: носящая название «речки смерти» – она в день сражения действительно стала речкой смерти.

По материалам статей Ираклия Андронникова.

Стихотворение «Валерик» связано с важными процессами в лирике Лермонтова в частности и в русской литературе вообще.

Напряженная, форсированная, возвышенная стилистика уступает место «прозаической» речи, сниженному стилю, обиходному разговорному языку. Высокая романтическая поэтика с ее «несвязным и оглушающим языком», призванная выразить «бури шумные природы» и «бури тайные страстей», теперь вызывает эстетическое отторжение («Но красоты их безобразной Я скоро таинство постиг...»). Художественные предпочтения отданы обыкновенному, часто разговорному языку, лишенному патетики, возвышенности и риторики. Но надо при этом учитывать, что этот язык остается поэтическим, т. е. художественным языком, эстетически обработанным, а не живым языком, непосредственно перенесенным на бумагу.

«Снижение» романтического стиля вовсе не означает, что чувства поэта лишаются глубины, силы и энергии. Напротив, спрятанные внутрь, они становятся более напряженными и более могучими. И язык выявляет эти их свойства. Стихотворение «Валерик» является примером нового, по сравнению с ранней лирикой и с некоторыми стихотворениями зрелого периода, отношения Лермонтова к слову, а через слово - к жизни.

По форме «Валерик» - любовное послание, включающее и охватывающее, однако, стихотворную повесть или стихотворный рассказ. Первая и последняя части выдержаны в духе типичного любовного послания, в котором патетика и серьезность искреннего признания несколько снижены условностью жанра и ироничностью тона:

Во-первых, потому, что много
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил;
Потом в раскаянье бесплодном
Влачил я цепь тяжелых лет;
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию,- но вас
Забыть мне было невозможно.

Как правило, в послании воспроизводится некоторый итог размышлений и переживаний. В отличие от стихотворений «Дума», «И скучно и грустно», «Как часто, пестрою толпою окружен...», в послании «Валерик» нет синхронности (одновременности) переживания и размышления: чувства героя обдуманны, взвешенны, и он пришел к некоему, пусть печальному, но все-таки вполне определенному итогу относительно своего отношения к любимой женщине и относительно самого себя. Он любит, любит сильно и глубоко, но не рассчитывает на счастье, потому что его возлюбленная, как он думает, равнодушна к нему («И вам, конечно, все равно»):

И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.

Одни строки стихотворения напоминают вопросы из стихотворения Пушкина «Цветок» (ср. также стихотворение «Ветка Палестины», наследующее эту традицию), где затерянный в книге цветок должен рассказать об одиноком человеке, другие («Теперь остынувшим умом Разуверяюсь я во всем») - элегию Баратынского «Разуверение», где герой тоже потерял всякую веру в любовь и в счастье, третьи - элегии Баратынского и элегию «И скучно и грустно» самого Лермонтова («Да и притом что пользы верить Тому, чего уж больше нет?.. Безумно ждать любви заочной? - В наш век все чувства лишь на срок»), четвертые - сугубо мадригальные строки («Но я вас помню - да и точно, Я вас забыть никак не мог!»), часто встречающиеся в альбомно-любовной лирике начала и середины века. Послание соткано из характерных словесно-речевых примет поэтического языка той эпохи. Но теперь поэтические клише («Потом в раскаяньи бесплодном Влачил я цепь тяжелых лет; И размышлением холодным Убил последний в жизни цвет») звучат настолько прозаично, что нуждаются в обновлении и оживлении. Этого и добивается Лермонтов, обращаясь к разговорному языку, разоворным интонациям и к иронии. Прежде всего рифмовка лишена всякой упорядоченности: рифмы то перекрестные, то охватывающие, то смежные, причем могут рифмоваться два или три стиха без всякой регулярности. Это приближает литературную речь к речи разговорной. Та же цель преследуется «переносами», которых в обрамляющем рассказ послании немного, но они предваряют их господство в дальнейшей речи:

Я к вам пишу случайно; право,
Не знаю как и для чего. <...>
Во-первых, потому, что много,
И долго, долго вас любил... <...>
Любовь, поэзию,- но вас
Забыть мне было невозможно. <...>
Быть может, небеса востока
Меня с ученьем их пророка
Невольно сблизили. Притом
И жизнь всечасно кочевая... <...>
Приводит в первобытный вид
Больную душу: сердце спит...

Уверясь, что возлюбленной нет дела до него, поэт тем не менее рассказывает о себе, подводя итог своему нынешнему мирочувствию:

Мой крест несу я без роптанья:
То иль другое наказанье?
Не всё ль одно? Я жизнь постиг;
Судьбе, как турок иль татарин,
За всё я ровно благодарен;
У Бога счастья не прошу
И молча зло переношу. <...>
Простора нет воображенью...
И нет работы голове...

Итак, поэт перенесен из привычного светского общества в иное, естественно-природное бытие. Перерывы в военных действиях оставляют его наедине с природой, которая одновременно проста и прекрасна:

Зато лежишь в густой траве
И дремлешь под широкой тенью
Чинар иль виноградных лоз,
Кругом белеются палатки;
Казачьи тощие лошадки
Стоят рядком, повеся нос;

В это спокойное и мерное описание внезапно вторгается война сначала сшибками удалыми, своей игрой напоминающими «трагический балет», а потом - «иными представленьями», «Каких у вас на сцене нет...». И вот тут рассказ лирического героя идет о войне, доселе нисколько не похожей на другие войны, например на Отечественную войну 1812 года. Повествование о кровавом сражении в стихотворении «Валерик» воспринимается на фоне героического, приподнятого изображения войны, увиденного глазами поэта-историка и государственного мыслителя («Полтава» Пушкина), и на фоне не менее героического, но лишенного патетики и увиденного рядовым участником («Бородино» Лермонтова).

Лирический герой находится внутри сражения и отделен от него несколькими днями. Таким образом, переживание о событии не остыло, и сейчас сражение снова встает перед глазами. Лирический герой мысленно погружен в бой. Весь стиль и тон стихотворения резко меняются: нет иронии, нет условного книжного языка романтической лирики, нет спокойной изобразительно-описательной речи. Рассказ становится прерывистым, нервным, число переносов значительно возрастает, фраза не вмещается в стих, определение отрывается от определяемого слова, подлежащее от сказуемого, сказуемое от дополнения. И все это вместе создает, впечатление во-первых, уродливости происходящего, атмосферу хаоса, иррациональности, не подвластной разуму, а во-вторых, неразличимости. Когда идет бой, людей (личностей) нет - одна сплошная масса, не понимающая, что происходит, но автоматически делающая свою кровавую работу. Для воспроизведения картины сражения Лермонтов ввел множество глаголов действия, но носителем действия в стихотворении выступила не личность, а масса («Скликались дико голоса», «в арьергард орудья просят», «Вот ружья из кустов выносят, Вот тащат за ноги людей И кличут громко лекарей», «Вдруг с гиком кинулись на пушки»). С этим связано и употребление слов с безличными и неопределенно-личными значениями («дело началось», «отряд осыпан», «всё спряталось»), отсутствие личных местоимений единственного или множественного числа («подходим ближе. Пустили несколько гранат; Еще подвинулись; молчат...»). Лирический герой тоже не вполне сознает, что происходит, а после боя выглядит опустошенным:

Но не нашел в душе моей
Я сожаленья и печали.
Люди едва ли не перестали быть людьми:
...и пошла резня.
И два часа в струях потока
Бой длился. Резались жестоко,
Как звери, молча, с грудью грудь,
Ручей телами запрудили.
Хотел воды я зачерпнуть...
(И зной и битва утомили
Меня), но мутная волна
Была тепла, была красна.

В дальнейшем, после окончания битвы, снова различимы отдельные люди и среди них лирический герой: здесь можно увидеть солдата, умирающего капитана, генерала, сидевшего в тени на барабане, чеченца Галуба. Картина войны нужна Лермонтову для того, чтобы передать ее бессмысленность, неестественность и уродливость. С этой целью ломается стих, который перестает быть мерно и плавно текущим, гармоничным, музыкальным и красивым. «Проза» торжествует над «поэзией».

Прозаически нарисованной картине войны противостоит поэтически переданная природа. Началу перестрелок и сражений дважды предшествует описание природы, выдержанное во вполне конкретной стилистике с легким налетом романтического стиля. В первом пейзаже («Зато лежишь в густой траве...») романтический стиль почти не ощущается, во втором проявляется резче и определеннее:

Раз - это было под Гихами,
Мы проходили темный лес;
Огнем дыша, пылал над нами
Лазурно-яркий свод небес.
И дальше:
Над допотопными лесами
Мелькали маяки кругом;
И дым их то вился столпом,
То расстилался облаками;
И оживилися леса;
Скликались дико голоса
Под их зелеными шатрами.

Наконец, романтическая стилистика торжествует в заключительном описании природы:

Окрестный лес, как бы в тумане,
Синел в дыму пороховом.
А там вдали грядой нестройной,
Но вечно гордой и спокойной,
Тянулись горы - и Казбек
Сверкал главой остроконечной.

Легко заметить, что здесь «перенос» («и Казбек//Сверкал главой остроконечной») не ломает стих, не делает его прозаичным, а, напротив, подчеркивает величественность картины, выделяя ее центр. Военным командам, военной профессиональной лексике, грубому и точному разговорному языку противопоставлены высокие и торжественные обороты речи, восходящие к традиционно романтической поэтической стилистике. И это свидетельствует о том, что Лермонтова интересует не смысл данного эпизода и не смысл русско-чеченской войны, а исконная, вечная враждебность человека природе, себе подобным и всему мирозданию. Он не может понять, в чем заключается смысл этой врожденной враждебности, этого всеобщего, нескончаемого в истории человечества бунта, какую цель преследует этот мятеж:

И с грустью тайной и сердечной
Я думал: жалкий человек.
Чего он хочет!., небо ясно,
Под небом много места всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он - зачем?

Почему человек превращает поэзию природы в безобразную прозу войны или разрушения? Любовное послание, включившее батальный «безыскусственный рассказ», таким образом, наполняется серьезным философским содержанием, которое одновременно безнадежно-безысходно и иронично-саркастично («В самозабвеньи Не лучше ль кончить жизни путь? И беспробудным сном заснуть С мечтой о близком пробужденьи?»). В заключительных стихах философская романтическая ирония переведена в бытовой план: все описанное в стихотворении шутливо именуется «шалостью» «чудака», размышления которого над жизнью и смертью не стоят внимания. В лучшем случае они способны «развеселить» и ненадолго занять мысль и воображение адресата послания.