По тем же законам что. Сергей бабкин: "мы живем здесь по тем же законам, что и во всей россии"
Берёза - род имеет более 60 разновидностей листопадных деревьев и кустарников имеет семейства Берёзовые (Betulaceae), широко распространена в различных областях, включая леса, торфяники, горы и пустынные местности северного полушария. Березы - одни из самых устойчевых и толерантных родов лиственных деревьев, они первые появляются на краях лесистой или в пустынной местностях.
Листья, чаще всего, имеют овальную форму с зубчатыми краями. Появляются в апреле или мае, осенью они имеют от ярко-желтого до оранжевого окраса.
Березы опычно выращивают в качестве бонсай из-за их коры, хотя только две разновидности имеют белую кору, это Белая береза (Betula pendula), также известная под названием "плачущая береза" и Пушистая береза (Betula pubescens). Существует и другие разновидности березы, которые используют любители бонсай.
Стоит учитывать, что Березы с белой корой изначально имеют светло-коричневые стволы, и может потребоваться много лет, прежде чем они обретут всеми любимую серебристо-белую окраску. Для того, чтобы ускорить этот процесс, рекомендуется, сначала выращивать березу в естественных условиях, где они обретут свой привычный вид гораздо быстрее, поскольку кора будет подвержена воздействию прямых солнечных лучей.
Береза имеет особенность беспричинного отмирания и сбрасывания ветвей. Причем опыт мастера бонсай не играет никакой роли, так как это совершенно естественно для березы. Данная особенность может сильно испортить вид уже сформированного дерева. Для устранения этого недостатка, рекомендуется выращивать бонсай с большим количеством ветвей, тогда утрата одной не нарушит общий замысел.
Отмирание может быть значительно уменьшено с помощью обрезки.
Великолепный экземпляр миниатюрной березы (Betula). Обратите внимание на кору деревца.
Почва:
Хорошо водо и воздухопроницаемая песчатая почва содержащая глину. Для составления почвы используйте следующую смесь: песок, торф и глина в соотношении 1:1:2. Необходим хороший дренаж.
Освещение:
Светлолюбивое растение. Очень важно, чтобы Береза получала много света! Необходимо регулярно вращать дерево, чтобы все области деревца получали равное количество света.
Температура:
Предпочитает теплые сухие места. Бонсай березы не настолько устойчив к низким температурам, как его собратья, растущие в природе, чтобы растение не погибло температура не должна опускаться ниже -8° C.
Полив:
Летом полив обильный, но не переувлажняйте земляной ком, березы этого не переносят. Зимой полив резко сокращают, земля должна быть суховата. Поливайте водопроводной водой комнатной температуры.
Подкормка:
Каждые две недели до конца лета, универсальными удобрениями для бонсай. Чтобы ограничить сильный весенний рост, если растение все еще формируется и утолщение не обязательно, не подкармливайте березу примерно 3-4 недели после начала весенней активности.
Формирование:
Обрезают новые побеги до 2-3 листков, после активного роста в течение летнего сезона. Удаление крупных ветвей с весны до конца лета нежелательно, поскольку береза сильно пускает сок. Следовательно, гарантировать хорошую обработку мест сокращения сложно и ствол отмирает вокруг таких мест, что может привести к потери ствола.
Постарайтесь избежать обрезки берез во время активного роста, чтобы уменьшить риск отмирания ветвей и гибели деревца.
Можете прищипывать летом сильные и здоровые деревца.
Приобретение растения:
Береза редко встречается у начинающих любителей бонсай. Желательно приобретать молодые деревца в специализированных магазинах.
Вредители и болезни:
Подвержена поражениям тли, мучинистой росы. Рак березы может принести много неприятностей.
Листопадное дерево семейства березовых. Произрастает в умеренных и холодных широтах Северного полушария. Наиболее распространена в Восточной Азии и Северной Америке. Известно около 40 видов. Это элегантное дерево живет около 100 лет. Многочисленные листья мелкие, треугольные, зубчатые по краю, зеленые. Осенью нижняя сторона листовой пластинки окрашивается в ярко-желтый цвет. Сережковидные соцветия появляются в апреле — мае. Специфическая кора золотисто-коричневая в молодом возрасте; позднее она становится серебристо-белой и отслаивается тонкими полосками.
Выращивание
Из семян.
Семена березы собирают с августа по ноябрь. Их можно считать созревшими, когда плоды окрашиваются в желтый цвет. После просушки семена хранят в холщовом мешочке в прохладном, хорошо проветриваемом месте. Посев проводят в конце марта во влажную почву. Сверху прикрывают, чтобы легкие семена не разнес ветер. Прорастание начинается примерно через 4 недели. При необходимости ростки поливают спустя 8 недель после прорастания. В горшки сеянцы пересаживают следующей весной.
Прививкой. Техника, очень редко используемая у березы, поскольку места прививок остаются заметными очень продолжительное время.
Прививка сближением (аблактировка). Проводится в июне. Прививаются две взрослые ветви.
Прививка глазком (окулировка). Проводится либо в августе — сентябре двумя глазками, либо в конце мая или начале июня, когда подвой находится в состоянии полного роста.
Из купленных в питомнике саженцев
Уход
Насекомые-вредители
Трубковерт многоядный
Признаки поражения. Выедания на листьях и молодых побегах. Наличие отложенных яиц в прожилках листовых пластинок. Скрученные в трубку в форме сигары листья.
Меры борьбы. Скрученные в «сигары» листья удаляют и уничтожают. При появлении взрослых насекомых пораженные растения опрыскивают фосфорорганическим или хло-рорганическим инсектицидным препаратом.
Стеклянницы
Признаки поражения. Кора на стволе и ветвях объедена, имеются прогрызенные отверстия, откуда расходится сеть ходов, червоточина на выходных отверстиях в виде бурых мелких опилок.
Меры борьбы. В ходы просовывают стальную проволоку, чтобы раздавить находящихся там гусениц.
Пяденицы
Шелкопряды
Болезни
Курчавость листьев
Признаки поражения. Белые пузыри на листьях, которые рвутся и засыхают.
Меры борьбы. Пораженные болезнью листья обрывают и уничтожают. Весной и осенью растения опрыскивают раствором, приготовленным на основе препаратов меди.
Ведьмина метла (прорастание спящих почек)
Признаки поражения. Спящие почки начинают стремительно развиваться, в результате чего из-за густых скоплений молодых побегов скелетные ветви становятся похожими на метлу.
Меры борьбы. Пораженные ветви обрезают и уничтожают.
Пятнистость листьев
Рак березы
Признаки поражения. Кора в месте рубцов или складок разветвлений растрескивается и отпадает, образуя открытые раны, приводящие к отмиранию ветви. Соседние ветви, пытаясь защититься от проникновения инфекции, образуют наросты. Сквозь раны становится видна древесина, на которой появляются красные точки.
Меры борьбы. Больные ветви обрезают и уничтожают. Пораженные участки на коре вырезают до здоровой древесины, смазывают фунгицидным препаратом и замазывают садовым варом. Во время листопада опрыскивают деревце раствором фунгицидов.
«Есть вся Украина, и каждый депутат может себя занять».
Эту и следующую рабочие недели народные депутаты, согласно календарному плану работы Верховной Рады, трудятся в комитетах и на округах. Так, в сессионном зале, где они собирались в последний раз 17 ноября, парламентарии снова встретятся 5 декабря.
О том, эффективно ли такое разделение работы парламента, FaceNews поинтересовался у политических экспертов.
Эксперт Украинского института анализа и менеджмента политики Николай Спиридонов
Эти перерывы совершенно нелогичны по той причине, что с избирателями, как правило, работают только мажоритарщики, причем далеко не все. Лично я знаю несколько мажоритарщиков, которые регулярно работают с избирателями, «греют» округа, проводят увеселительные мероприятия, прием избирателей. Но общее число мажоритарщиков, которые регулярно занимаются своими округами, это, может, 20%-25%. Соответственно, от общего количества депутатов этот перерыв реально нужен 40-50 парламентариям, вряд ли большему количеству.
Что касается работы в комитетах, то, может быть, иногда, раз в пару месяцев, отдельная неделя для работы там должна быть. Однако в комитетах можно работать на неполных днях, соответственно, в среду, пятницу, понедельник. Комитеты – это чуть более обосновано, чем мажоритарные округа, но эти перерывы очень часто неоправданны. Например, сейчас двухнедельный перерыв.
Фактически депутаты очень часто все-таки совмещают политику с бизнесом, поэтому некоторым из них нужны эти перерывы для ведения своего бизнеса. Некоторым из них очень нравится отдыхать, соответственно, им нужны эти перерывы, чтобы больше времени проводить на курортах. Некоторым просто лень работать, но реального оправдания этим перерывам в работе Рады нет.
Как это реформировать? Нужно просто подчинить их общеукраинскому графику: пять дней в неделю нужно работать. Нужно, чтобы они жили по тем же законам, что и вся Украина.
Глава Комитета избирателей Украины Алексей Кошель
Прежде всего, есть логика в формировании календарного плана работы парламента, когда чередуется работа в комитетах с работой в сессионном зале, чтобы можно было не только голосовать, но и принимать участие в обсуждении законопроектов, внесении правок и так далее. Это не менее важная составляющая работы Верховной Рады, чем работа в сессионном зале.
Однако, если мы сравним парламент этого созыва с предыдущими, видим, что у Верховных Рад предыдущих составов было больше дней-сессионных заседаний.
Мне кажется, при планировании работы парламента стоит увеличить количество сессионных дней за счет работы с избирателями, потому что именно эти недели показывают самую низкую эффективность. То есть работа с избирателями для большей половины парламента – это запланированные выходные или запланированный отпуск.
Политический аналитик Ярослав Макитра
Работа парламентария не состоит только из пленарных заседаний, поэтому логично, когда есть перерывы на работу в комитетах, округах. Есть вся Украина, и каждый депутат может себя занять посещением регионов. Поэтому в такой практике нет ничего плохого, возможно, двухнедельные перерывы – это не настолько плохо.
Проблема в том, чтобы реально эти двухнедельные перерывы были работой на округах и в комитетах. Если это работа в комитетах, то нужно смотреть по посещениям этих депутатов, внесению их правок, законодательных инициатив. Когда мы проанализируем, увидим, что большое количество депутатов не посещают комитеты. То же самое касается работы в округах. Это тоже можно регламентировать в виде определенной отчетности, была бы политическая воля руководства парламента.
Однако мы видим, что и в заседаниях Верховной Рады принимают участие 120-150 депутатов при регистрации 300-340. Так что, тут комплексная проблема, которая заключается не в графике работы, он более-менее адекватен. Если бы депутаты действительно работали в комитетах и на округах, изучали законопроекты, им не так много времени нужно было бы для пленарной работы, чтобы принимать те или иные законопроекты.
В стенах парламента уже идет дискуссия, обмен мыслями, а не изучение документа. Должно было бы так быть. На практике, к сожалению, очень часто в стенах кто-то пытается изучить, кто-то вообще не изучает, а нажимает кнопочки по каким-то политическим мотивам или руководствуясь собственными представлениями, которые могут не соответствовать действительности. В этом наибольшая проблема – не в графике, а в качестве работы парламента в принципе.
Политолог Александр Палий
Совсем неэффективно такое разделение работы парламента, потому что работа в округах – это что-то мифическое, фактически отдых, парламентские каникулы.
Кроме того, у нас есть проблема, что депутаты постоянно регистрируют законодательный спам, неподготовленные и некачественные законопроекты в огромном количестве. Много законов – это показатель неэффективности. У здорового государства должно быть небольшое количество законов, а каждое изменение должно обосновываться со всех сторон, быть взвешенным.
Города меняются вслед за изменениями плотности населения так же, как галактики формировались из плотного вещества ранней Вселенной, считают ученые. Математический закон, лежащий в основе и того, и другого процесса они описали в статье, опубликованной на сайте arxiv . org . Плотность и пространственное распределение городов по планете удивительным образом предсказывает эмпирический закон, называемый законом Ципфа. Эта математическая закономерность была сформулирована американским лингвистом Джорджем Ципфом для описания распределения частоты слов естественного языка. Он доказал, что если все слова языка расположить на шкале по частоте их использования от большего к меньшему, частота слова в списке окажется приблизительно обратно пропорциональной его порядковому номеру или рангу. То есть второе по частоту используемости слово встречается примерно в два раза реже первого, третье – уже в три раза реже и так далее. Тому же математическому закону подчиняется и развитие городов. Если расположить города на одной шкале в порядке убывания их населения, окажется, что порядковый номер города в этом списке будет обратно пропорционален численности его населения. Если в самом большой городе страны живет 8 млн человек, то во втором по численности будет примерно в два раза меньше и так далее. Почему этот закон работает именно так, а не иначе никто объяснить не мог. Лин и Лоеб же начали с того, что создали математическую модель того, как плотность населения Земли распределяется в плоском Евклидовом пространстве (кривизну земной поверхности они игнорировали, доказав ее незначительное влияние на распределение). Именно таким образом астрономы математически моделируют, как эволюционируют галактики, исходя из изначального состояния плотности материи ранней Вселенной. Этот отработанный десятилетиями механизм моделирования ученые теперь приложили к новому материалу – росту городов вследствие изменения плотности населения. «Мы рассматриваем плотность населения как фундаментальную величину, считая, что города появляются тогда, когда плотность превышает критический порог», - поясняют ученые в статье. Созданную модель они протестировали на соответствие известным данным о плотности населения. И теоретически выстроенная система очень близко повторила ту, что имеет место в реальном мире. Они подсчитали число городов с населением выше определенного порога и показали с использованием своей математической модели, что это число также относится к количеству жителей города, как уже ранее было показано в законе Ципфа. Таким образом, модель, используемая для анализа и предсказания развития галактик, подходит и для работы с другими данными, как в данном случае – с анализом развития городов. Работа ученых, на самом деле, имеет очень важные следствия. Используя эту единую математическую модель, можно будет, например, предсказывать распространение эпидемий по планете.
24 ноября 1859 года Чарльз Дарвин опубликовал свою работу «О происхождении видов». Первый тираж этой книги разошелся всего за один день... Можно сказать, что сэр Чарльз устроил еще один «Большой Взрыв»! Отголоски этого взрыва докатываются до нас до сих пор. Теория эволюции остается самой обсуждаемой научной теорией в мире.
Увидеть слона целиком
Люди продолжают горячо спорить о законах развития и о механизмах, которые лежат в их основе. Дискуссии в ученых кругах воспринимаются положительно, так как их итогом является новое знание. Но что движет скептиками? Слишком простое объяснение существующей сложности? Слишком сложное объяснение «божественной простоты»? Причин может быть много, и разбираться в них – терять время.
Да, эволюционисты рассказывают и убеждают, пишут книги, снимают фильмы и читают лекции, но «отрицателей» не становится меньше. Принципиальный момент: поиск доказательств эволюции идет исключительно «внутри биосферы». Пытаясь достучаться до сердец и мозгов, ученые углубляются во все более глубокие материи и порой столь несущественные детали, что уверенности в успехе это не прибавляет. В итоге общая картина не складывается. Мы по-прежнему рассматриваем слона по частям. Может, есть смысл пересмотреть стратегию?
Конечно, многие эволюционисты не раз говорили о технике и прочих небиологических системах, рассуждая о них именно с дарвиновских позиций, но никто из ученых не объединил эти идеи и не понес знамя Дарвина дальше, словно испугавшись собственной смелости. Скепсис понятен: эволюция воспринимается свойством исключительно живой природы, и пока приходится признать, что аналогии с наследственностью, изменчивостью и отбором в той же технике используются в качестве красивой иллюстрации и не являются объективным описанием происходящих процессов.
Повторим основной постулат: в живой природе большие шансы на выживание имеют организмы, обладающие большим числом полезных свойств (кости прочнее, хвост пышнее). Если же у организма перья жиже, а голос противнее (вредные свойства), то скорее всего жизнь его будет недолгой и пройдет в одиночестве. Эти свойства определяются генами, мутации которых носят случайный характер. В итоге давление отбора ведет к тому, что организмы избавляются от недостатков и становятся все более жизнеспособными. Так что там у нас с неживой природой?
5000 якорей
Якорь – одно из важнейших приспособлений, придуманных человеком. Он наверняка появился одновременно с первой лодкой, и вся остальная его история неразрывно связана с мореплаванием.
Неизвестные типы грунта, морские течения, приливы и отливы – эти и многие другие факторы предъявляли требования к якорным устройствам. Статистика катастроф на море свидетельствует, что якорь очень часто оказывался последним средством спасения. История якоря – ярчайшее свидетельство эволюции технической системы «по Дарвину», гимн наследственности, изменчивости и отбору.
Первое же в истории научное обоснование выгодной формы и пропорций якоря принадлежит выдающемуся математику своего времени Иоганну Бернулли. Его «Мемуар о якорях» 1737 года был удостоен высшей премии Французской академии наук. Активно развивалось кораблестроение, шла эпоха великих географических открытий, множились маршруты. И условия, в которых порой оказывались моряки, были разными и непредсказуемыми.
Естественно, люди стремились улучшить конструкцию судового якоря, сделать ее более надежной. Об этом говорит количество известных выданных на усовершенствование якоря патентов и авторских свидетельств. На сегодня это число превысило 5000! Если считать, что люди занимаются судоходством 5 тыс. лет, то получится, что в среднем каждый год человек изобретал новую конструкцию.
Каждая скрипка – «мутант»
Прислушаемся к чарующим звукам скрипки. Прародителями ее стали такие инструменты, как ребараб и кобыз (древние тюркские и арабские инструменты, в которых в качестве струн использовались конские волосы), а также фидель и кротта – их европейские «родственники». Перед тем как в XVI веке обрести свою окончательную форму, скрипка подвергалась множеству экспериментов. Изготавливались инструменты выпуклые, как мандолина, высокие, низкие, плоские, в разных частях корпуса вырезались отверстия самых причудливых форм.
Ученый-генетик Дэниэл Читвуд из Центра растениеводства имени Дональда Дэнфорта, сам скрипач и любитель музыки, проследил эволюцию струнно-смычковых инструментов от момента их возникновения до наших дней.
«Моей основной деятельностью является изучение формирования и функционирования сложных систем, и необязательно речь должна идти о живых организмах, – подчеркивает доктор Читвуд, – изготавливаемые людьми вещи (продукты нашей культуры) формируются при помощи тех же процессов, что и окружающий мир. Понимание того, как с течением времени менялась форма скрипки, косвенно помогает мне разобраться в эволюции растений».
Профессор изучил более 9 тыс. образцов струнно-смычковых музыкальных инструментов (скрипок, виолончелей, альтов и контрабасов), изготовленных за последние 400 лет. Ученый разделил скрипки на четыре группы, каждую из которых он назвал по имени основателей течения: Страдивари, Паоло, Амати, Маджини и Якоб Штайнер. Описывая эволюцию формы инструментов, Читвуд сравнил передачу навыков с передачей генов, а использование популярной формы скрипки в качестве основы и небольшие видоизменения – с мутациями и наследственностью.
Скрипичных дел мастера, стараясь добиться лучшего звучания и стараясь превзойти конкурентов, экспериментировали с материалами, формой, технологиями сборки и отделки частей скрипок. Впрочем, в эпоху индивидуального ручного производства даже у такого скрипичного гения, как Страдивари, не могло быть двух совершенно одинаковых инструментов! Каждая скрипка была «мутантом» и хоть чуть-чуть, да отличалась от своих сестер.
Развивалась музыкальная культура – менялась сама музыка, повышалось мастерство исполнителей, расширялся их музыкальный репертуар, менялась акустика залов (новые архитектурные решения, даже женская мода на платья меняла звучание) – все это вместе предъявляло новые требования к качеству звучания и заставляло инструменты меняться. Возникает резонный вопрос: какая еще теория, кроме дарвиновской, может описать эволюцию скрипки?
Самолеты – в очередь
Вот – «Флаер-1», самолет братьев Райт, дедушка всех самолетов, а вот – современный «Боинг 787 Дримлайнер», его пра-...-правнук. Разница между хрупкой «этажеркой», поднявшейся в воздух в 1903 году, и мощным красавцем 787-м, колоссальна. Самолет, построенный Уилбуром и Орвиллом Райтами, появился не на пустом месте. К этому времени человек более-менее освоил воздушное пространство и страстно желал большего. «Флаер» был не идеален, но первый успешный опыт полета породил огромное количество последователей. Вспомните кинохронику. Сколько смешных, забавных, необычных моделей скакали, крутились и дергались, пытаясь взлететь! Представить эволюцию самолета можно как смену поколений на S-образной кривой – от «Флаера» до 787-го.
Вся история самолета – путь изменений. Инженеры постоянно вносят новшества в конструкцию, в устройство его узлов и деталей. Изменчивость? Она самая. Новшества – не каприз конструкторов, а требования законов воздушной среды. Те изменения, что делают самолет лучше, прочнее, быстрее, экономичнее, – остаются, закрепляются в чертежах, инструкциях и учебниках. Это простой и понятный пример наследственности, закрепления полезных признаков. Каждая следующая модель самолета постепенно избавлялась от недостатков предыдущей.
Конечно, развитие самолета – не прямая линия. Филогенетическое древо больше подходит для его иллюстрации. Корень этого дерева, предок всех самолетов, – простая конструкция американских энтузиастов. Многие ветви хитро запутаны, многие – уже засохли, но дерево цветет и активно плодоносит.
На этом эволюционном древе мы найдем все: от примитивных бумажных самолетиков до агрессивных истребителей. От огромных пассажирских лайнеров до юрких спортивных машин. Мы можем проследить всю историю авиации, понять, как, когда и с какой целью появилось каждое новое семейство, как эволюционировал каждый вид и тип.
Все как в живой природе, верно? Только главным фактором отбора в этом непрекращающемся развитии является не слепой случай, а человек. В этом – главное отличие неспешного естественного развития от эволюции, управляемой человеком. Человек управляет изменчивостью и следит за наследственностью, отбирая лучшее. Не в обиду авиаконструкторам, но в этом отношении развитие самолетов ничем не отличается от выведения новой породы поросят.
Как выживают теории
Скрипку можно дернуть за струну, самолет – погладить по гладкому борту, а как насчет науки?
Самое простое из возможных определений: наука – это и непосредственная деятельность по получению знаний с целью объяснения свойств и явлений мира, это и сами знания, приведенные в систему (так называемая научная картина мира). Способов объяснить все происходящее (в самом общем смысле) человечество разработало несколько: науку и религию, философию и искусство. Из упомянутых способов наука оказалась самым эффективным. И что особенно важно, способом, применимым на практике. Ведь объяснить мало, нужно уметь на основе полученных и систематизированных знаний предсказать будущие свойства и явления мира. В этом с наукой вряд ли какой другой метод сравнится! Посмотрим, применимы ли идеи дарвиновской эволюции к науке...
Что является объектом отбора в науке? Идеи. Для простоты будем использовать слово «гипотеза». Допустим, имеется некоторое Явление, требующее своего объяснения. Ученые наблюдают Явление и делятся своими идеями – выдвигают гипотезы о сути происходящего. Та Гипотеза, которая по итогам проверки лучше объясняет Явление и, не забудем – лучше предсказывает, где искать новые факты, принимается научным сообществом для использования на практике в качестве Теории, то есть «выживает».
Остальные гипотезы, требующие больше ресурсов для объяснения и использования, отправляются в «утиль». Вспомним слова Анри Пуанкаре: «Наука – кладбище гипотез». Увы, если они где-то и упоминаются, то только в учебниках по истории науки. Впрочем, объяснение Явления, длящегося длительное время, может быть окончательно подтверждено, изменено или опровергнуто не сразу. А до этого момента конкурирующие теории могут сосуществовать, «толкаясь локтями».
О том, что развитие науки описывается дарвиновскими законами, прекрасно осведомлены и сами ученые.
Герберт Спенсер, «Система синтетической философии»: Развитие является высшим законом всей природы, а не только органической. Эти процессы происходят одновременно, включаются в историю всего сущего... Тот же самый вид интеграции наблюдается в социальных организмах... Подобный вид интеграции виден в развитии языка, искусства и науки, а особенно в философии. (Кстати, эта идея высказана даже раньше публикации Чарлза Дарвина «О происхождении видов»!)
Томас Кун, американский историк и философ науки, один из лидеров исторической школы в методологии и философии науки, в знаменитой своей работе «Структура научных революций» отмечал: «Наука представлена как смена нормальных и революционных периодов в ее развитии, как результат конкурентной борьбы между различными научными сообществами».
Михаил Бахтин: «...посмертная жизнь великих произведений науки парадоксальна. Ч. Дарвин, не обойденный прижизненной славой, не мог подозревать, что «схема естественного отбора» станет категориальной схемой мышления вообще, что она потеряет непосредственную связь с биологией и будет фигурировать в трудах по кибернетике и теории познания».
Карл Поппер: «...рост наших знаний происходит в результате процесса, напоминающего «естественный отбор» Дарвина. В данном случае речь идет о естественном отборе гипотез: наши знания в каждый данный момент состоят из гипотез, проявивших на данном этапе свою способность выжить в борьбе за существование; нежизнеспособные же гипотезы устраняются в процессе этой конкурентной борьбы. Изложенная концепция приложима к знаниям животных, к донаучным знаниям и к научным знаниям».
И в качестве своеобразного резюме приведем слова австрийского философа, профессора Венского университета Эрхарда Эзера из его работы «Динамика теорий и фазовые переходы». В ней Эзер отмечал, что несмотря на все расхождения во взглядах сторонников того или иного философского направления, революционной или эволюционной моделей развития науки, между ними существует некая фундаментальная общность: «Не только авторы теории научного развития, как, например, Т. Кун и С. Тулмин, но и К. Поппер прибегают к аналогии с дарвиновской эволюционной теорией».
Наблюдая за развитием тех или иных теорий, сложно не увидеть четкие прямые аналогии с развитием биологических видов и не вырастить в своем воображении уже знакомое древо эволюции, густые и разросшиеся ветви которого символизируют отдельные направления науки.
Природа – частный случай
Кто-то скажет, что самолеты, скрипки, якоря – это отдельно взятые случаи и вообще – «тенденциозно поданные факты». В некотором смысле это так, объем газетной публикации не позволяет вместить больше. Но... что мешает пытливому читателю взять любой из хорошо известных ему, понятных и знакомых объектов и изучить его эволюцию самостоятельно?
Сколько «отдельно взятых случаев» нужно, чтобы убедиться в том, что наследственность–изменчивость–отбор, триединое ядро эволюции – универсально? Да, конечно, конкретные способы и приемы наследственности/изменчивости отличаются, если рассматривать фактическую разницу между живыми организмами, общественными, техническими и прочими системами. Но почему мы упорно продолжаем углубляться в детали, которые очевидным образом только усложнят и, возможно, даже сделают невозможным понимание единства? Надо прекратить спорить о мелких различиях и серьезно присмотреться к объективно существующим глобальным эволюционным процессам.
Давайте же, наконец, посмотрим на всего слона целиком! Да, в результате эволюция живой природы будет частным случаем. И что? Планета Земля когда-то перестала быть центром Солнечной системы и Вселенной. Человек перестал быть венцом творения – прекрасно! Дарвин сам признавался в том, что испытывал страх и волнение в отношении реакции общества на его работу, но не остановился. Он сделал то, что должен был сделать. Так что нам стоит взять с него пример.
