Биография Маяковского. Маяковский и Брики

Сочинение

Владимир Владимирович Маяковский - одна из самых ярких фигур не только русского футуризма, но и всей русской поэзии. Молодой, революционно настроенный Владимир Маяковский присоединился к футуристам в 1912 году.

Футуризм возник как одно из направлений русской поэзии рубежа веков. Называя себя единственными поэтами будущего (будетлянами), футуристы заявили об окончательном и полном разрыве со всеми традициями, резко противопоставили себя другим течениям (символизму, акмеизму) и провозгласили задачу создания нового искусства XX века, Они возмущали общественное мнение максимализмом своих литературных манифестов. В манифесте с вызывающим названием «Пощечина общественному вкусу» они призывали «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с парохода современности». Футуристы шокировали названиями своих сборников («Дохлая луна», «Рыкающий Парнас» и др.). Их вечера носили шумный, скандальный характер. Они нещадно высмеивали пошлость, мещанство, обывательское отношение к жизни. Все эти внешние признаки революционности пришлись по вкусу молодому Маяковскому.

В стихах Маяковского, напечатанных в программных сборниках футуристов, много бравады, декларативного преувеличения личности поэта (трагедия «Владимир Маяковский», «Себе, любимому, посвящает эти строки автор»). В обычае футуристов было отрицать все, созданное до них. В юношеской самонадеянности Маяковский называет косноязычными Данте и Петрарку. Ему скучны Анненский, Тютчев, Фет («Надоело»).

Первое стихотворение Маяковского «Ночь» было опубликовано в сборнике «Пощечина общественному вкусу». В его стихотворениях 1912-1917 годов выразилось общее для футуристов ощущение «изжитости жизни», неизбежности катастроф, «исчерпанности» старой культуры и всех форм искусства.

Вместе с тем уже с первых шагов он отчетливо выделяется в разношерстной и шумной толпе футуристов.Заявив, что он «хочет будущего сегодня», Маяковский поднял бунт против настоящего, ненавистного ему уклада жизни. «Долой ваш строй!», «Долой вашу войну!», «Долой вашу религию!», «Долой ваше искусство!», «Долой вашу любовь!» - такие лозунги лежали в основе произведений Маяковского 1912-1917 годов. Он противопоставляет себя буржуазному обществу, перед которым ему хочется не кривляться, а скорее плюнуть в лица («Нате!»). Он гневно осуждает империалистическую войну («Мама и убитый немцами вечер», «Вам!», «Я и Наполеон»), Он сатирически обличает буржуазный общественный строй, который уродует и принижает человека («Гимн ученому», «Гимн судье», «Мое к этому отношение»),

М. Горький, поддержавший в эти годы незаурядное молодое дарование, однажды сказал о нем: «Талантливый человек. Что после него будут делать чижики в поэзии - не знаю».

Несмотря на постепенный отход Маяковского от футуристов, они оказали достаточно большое влияние на формирование эстетических взглядов поэта и его дальнейшее творчество. Еще на первых вечерах футуристов он обрел навыки народного трибуна, умеющего держать напряженный интерес аудитории, научился полемизировать и выстраивать выступление как спектакль. Свою поэзию он предназначал миллионам читателей, но никогда не был человеком толпы, напротив, стремился выделиться и внешним видом, и поведением. Его поэтический слог и интонации всегда были наполнены чеканным ритмом, изначально предназначенным для декламации вслух.

Многие футуристы были художниками, сам Маяковский хорошо рисовал (он учился в Училище живописи). Эта любовь к краскам, к живописи остро ощущается в лирике поэта, например, в стихотворении «Ночь»: «Багровый и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты...»

Однако многое взяв у футуризма, Маяковский далеко ушел от него и сумел создать свой собственный неповторимый стиль.

Поэты любят яркие метафоры. Находя удовольствие в сближении предметов отдаленных, они иной раз сами не понимают потаенного смысла, прячущегося в связанных ими словах. Владимир Маяковский красиво провозгласил когда-то:

Поэзия - та же добыча радия.

В грамм добыча, в годы труды.

Пожалуй, он не подозревал, какую правду сказал. Радий невидимо испускает смертоносные лучи, и всякий, кто хотя бы год день за днем перелопачивал отходы горной фабрики, в попытках добыть из них немного серебристого, быстро тускнеющего на воздухе, металла, обречен на жизнь недолгую и смерть мучительную. Мария Кюри тому подтверждение.

Поэзия тоже и облучает и убивает, и корежит жизнь. О чем предупредил другой поэт:

О, знал бы я, что так бывает,

Когда пускался на дебют,

Что строчки с кровью - убивают,

Нахлынут горлом и убьют!

Одним словом, поэт – фигура трагическая по определению. Коли занялся страшным делом, переводом слов с божественного языка на человеческий, будь готов к ужасному концу.

Может быть, легче всех отделался француз Артюр Рембо (Arthur Rimbaud) . За два года, с 1870 по 1872, написал он все стихи, благодаря которым прославился, и перестал заниматься этим гибельным делом, путешествовал, торговал в Африке кофе и колониальными товарами. Черными рабами тоже торговал. Вернулся в Париж и умер от рака в 37 лет. Роковой для поэтов возраст, хотя и не был уже Рембо к тому времени поэтом. Но облучение поэтическим радием, видать, неизлечимо.

Да и Пушкин, жизнь которого прервалась в том же возрасте, подумывал о том, чтобы перейти на другую жизненную колею. «Лета к суровой прозе клонят...». Поэтом, переводчиком на человеческий язык слов Бога, лучше быть в юном возрасте, когда и ухо лучше слышит «неба содроганье», и язык без костей, и желания без границ. Лучше и радостнее...

Впрочем, бывает, что и юность уж минула, и зрелый возраст проходит, уж и почетная старость на пороге, а господин Федор Тютчев, действительный статский советник влюбляется в смолянку, ровесницу своей дочери... Уж не для того ли, чтобы одарить родную литературу серией прекрасных лирических стихов? Стыд и позор только слов ради? Нет, нет, господа, страшное дело поэзия!

Не об этом ли одна ведьма (которой, несмотря на смертельное ремесло, удалось дожить до преклонных лет) при встрече попеняла другой ведьме, возрастом чуть помладше: «Разве вы не знаете, что в стихах все сбывается?» И не о том ли подумала, да не сказала, вторая ведьма, которой жизни оставалось два года: «А разве вы не знаете, что в стихах - все о себе?» Все, о чем наболтаешь сгоряча, обязательно к тебе вернется.

Так что в известном стихотворении, требуя всего-навсего скидки подоходного налога, В.Маяковский предсказал свое трагическое самоубийство 14 апреля 1930 года.

Просто так себя не убивают. По-видимому, в тот день все сложилось таким образом, что куда ни кинь, поэту был всюду клин. Только что он получил окончательный отказ от возлюбленной, Вероники Полонской. Она не собиралась ради связи с поэтом расстаться со своим мужем, актером МХТ Михаилом Яншиным. А другая возлюбленная, Лиля Брик, уехала с мужем Осипом в Париж, и от нее ни слуху, ни духу, ни письма. Наверное, разозлилась на своего Володичку.

Разозлиться было за что. Осенью 1928 года в Париже Маяковский разыскивал для любимой Лилички автомобиль. Эмигрантка Татьяна Яковлева, племянница известного русского художника А.Е.Яковлева, помогла ему купить замечательный «Рено», в котором можно было достойно разъезжать по улицам пролетарской Москвы. А Татьяна была – просто чудо: весела, красива, длиннонога, высока. Почти одного роста с Маяковским оказалась.

Ты одна мне

ростом вровень,

стань же рядом

с бровью брови...

Но и с Татьяной ничего не вышло. Не захотела она по зову влюбленного поэта возвратиться в страну победившего пролетариата. Где, по правде сказать, чуть не умерла от тифа во время Гражданской войны. И умерла бы, вероятно, если бы не заботы дяди, который перевез ее в Париж.

Трудно было Лиличке не узнать о Татьяне, которую с Маяковским познакомила ее же, Лиличкина, сестра, Эльза Триоле. И о поездке на два дня в Ниццу, где произошла встреча с Эллис Джонс, и где он единственный раз увидел свою дочь (то ли Елену, то ли Патрисию?) Лиличка тоже знала. У нее везде агентура. Она сама агентура! Ох, недаром ему вдруг ни с того ни с сего не дают выездную визу во Францию! Не обошлось здесь без Лилички! С этими женщинами вечная путаница и вечные недоразумения.

Впрочем, что такое недоразумения с женщинами по сравнению с мировой революцией, с которой, кажется, тоже начались разлады. Ради этой самой мировой революции Маяковский пошел на службу «атакующему классу». От службы в царской армии он в свое время «откосил», но на службу пролетариату пошел добровольцем, не будучи даже никаким партийцем. Футуризм – это революция! Революция – это футуризм!

И вдруг выясняется, что пролетариату, партии, ЦК, его служба не нужна, а вот прислуживаться становится необходимо. На выставку, посвященную двадцатилетию работы пролетарского поэта, пришло совсем немного людей и совсем не те, на приход которых он, честно говоря, рассчитывал. Организованный им и Осей Бриком ЛЕФ (Левый фронт искусств) оказался слишком левым. На что та же Лиличка намекнула ему. А намеки Лилички он понимал и словам ее верил. В результате они с Осей ушли из ЛЕФа и, в конце концов, оказались в РАППе, в ассоциации пролетарских писателей.

А здесь он почувствовал себя, героем собственного стихотворения «О дряни». Другого пути, кроме как стать лит. чиновником, заведующим подотделом поэзии, похоже, не оставалось. Иной из нынешних соратников радовался бы такому обороту. На заседаниях заседать куда как лучше, чем за рифмами гоняться. А при некотором опыте можно балладу про ГПУ написать. Или даже целую поэму.

Но, Боже ж ты мой, как воротит от такой перспективы! Раньше, в Гражданскую, было голоднее и холоднее, но интереснее. А нынче прилетает откуда-то чужая строчка: «Романтика уволена За выслугой лет» , и понимаешь, что правда в ней. Романтиков революционных боев отставляют с важных постов. Даже Предреввоенсовета! А вместо них приходят какие-то серые чиновники, с которыми ему, Володичке, и жить не хочется, и Революции служить не получится. Ну их всех к черту!

Тем более, что и любимая женщина, которой только что признался в любви, отвергла его чувства. И даже пистолет, из которого он грозился себя прикончить, отняла! Браунинг, подарок чекистов!

Господи, ему уже тридцать семь лет, а он, оказывается, никому не нужен! Ну, в таком случае и ему никто не нужен! И он всем покажет и докажет, что он не мальчик, не ребенок, не...

Рука уже нашарила лежащий в ящике стола маузер. Оружие могучее, увесистое, не чета вашему дурацкому браунингу. Этот не промажет!

Больше ни о чем не думая, почти автоматически, он проверил, что магазине есть патрон, сдвинул предохранитель, без страха глянул в смертоносное отверстие и усмехнулся: «Ваше слово, товарищ маузер!»

Потом прижал ствол к левой стороне груди, где сердце, и нажал спусковой крючок.

Владимир Владимирович Маяковский - поэт-новатор, драматург, публицист, художник, создатель оригинальной системы стихосложения, заметно повлияла на развитие модернистской поэзии XX века. Родился он в захудалой дворянской семье недалеко от города Кутаиси. Обучение начал в местной гимназии, но из-за внезапной смерти отца вместе с матерью и двумя сестрами переехал в Москву, где и продолжил свое образование (в 1908 году его за неуплаты исключили из гимназии. С юношеских лет Маяковского привлекал движение обновления - еще в Кутаиси он принимал участие в политических демонстрациях, знакомился с нелегальной литературой. В Москве он сблизился с социал-демократических кружками, начал заниматься пропагандистской работой среди рабочих, а в 1908 году даже вступил в большевистскую партию. О своих тогдашних захвата Маяковский позже рассказал в автобиографии «Я сам». Через несколько месяцев за свою активную революционную деятельность юноша попал в Бутырской тюрьмы, где находился целых 11 месяцев (его не отправили в Сибирь только потому, что он был несовершеннолетним.

Этот бурный период юношеского жизни был ознаменован первыми стихотворными попытками, которые впоследствии превратились в неудержимое желание посвятить себя литературному творчеству. Главными темами раннего творчества Маяковского стали современное поэту город и бесконечные человеческие страдания. Город у поэта уподибнювалося аду, его «шумы, шумки, шумища» несли людям боль и муку. Личность в этом мире чувствовала себя одинокой, как «последнее глаз человека, идущего к слепым. Вместе с тем уже в ранних стихах он показал себя как поэт-лирик с чрезвычайно чувствительным и эмоциональным восприятием мира. Об этом якнайвиразниипе свидетельствуют стихи «А вы смогли бы?», «Послушайте», «Скрипка и немножко нервно».

Юноша пытался попробовать свои силы не только в поэзии, но и в живописи. Интерес к изобразительному искусству привел его в 1908 году до Строгановского художественно-промышленного училища. Почти одновременно с этим он сблизился с группой молодых поэтов и худож-ников-кубофутурист и вскоре стал одним из ее лидеров. Его стихи - «Ночь», «Утро», «Порт», «С улицы в улицу» и другие - отвечали эстетическим нормам российского кубофутуризму, теоретические положения которого были изложены в манифесте «Пощечина общественному вкусу». Как кубофутурист поэт ориентировался на индивидуализм лирического героя, на приоритет предметного мира, на эпатирующее антиэстетику, на самоценную, «самовите» слово, а также на футуристическую философию и нигилистическое отношение к классическому искусству и к современности. С 1915 года Малковському пришлось находиться на военной службе в Петроградской автошколе, однако это время не был для него бесполезно потерянным, ведь именно тогда он написал целый рядзамечательных произведений: «Облако в штанах», «Вам», «Флейта-остров», «Гимн взятке». «Вот так я сделался собакой» и др.

Февральская и Октябрьская революции открыли молодому поэту возможность реального воплощения идей о новой, свободного человека и о счастливой обустройства мира. Россия в его мировосприятии была той единственной страной, которой должно принадлежать будущее. В марте 1919 года Маяковский начал сотрудничать с Российским телеграфным агентством, как поэт и художник создавал агитационно-сатирические плакаты - «окна РОСТА». Тогда же поэт много печатался, активно участвовал в публичных выступлениях по городам и весям России, Украины.

С 1922 года поег совершил много путешествий по странам Европы и Америки. За три года он посетил Латвию, Германию, Францию, Мексику, Испанию, Кубу и США. Следствием полученных от поездки впечатлений стали очерки, стихотворения «Париж (разговоры с Бйфелевою башней)», «Как работает республика демократическая?», Цикл «Стихи об Америке», который имел определенный иронический подтекст. Америка представала в стихах Маяковский не страны высокого уровня цивилизации и культуры, а провинцией чрезвычайно похожа на дооктябрьский Елец или Конотоп.

Во второй половине 20-х годов в своем творчестве поэт утверждал советские нормы жизни. Пафос строительства светлого будущего и героических будней в публицистических стихах Маяковского исключает компромисс, мотивы соболезнования лирического героя к слабому и обиженного исчезают, зато появляется образ поэта-трибуна, чьи стихи выражают позицию, адекватную интересам власти. Маяковский сознательно предпочитал таким литературным жанрам, как фельетон и агитка. На страницах всероссийской газеты «Известия», которая имела огромную популярность в народе, были впервые напечатаны такие общеизвестные стихи поэта-трибуна: «Товарищ Нетте, пароходу и человеку», «Английском рабочему», «Октябрь 1917-1926». Считая себя поэтом революции, поэт поставил свой талант на службу идеям, которые провозглашались ее лидерами. Хобби лозунгами мировой революции, диктатуры пролетариата время приобретало у поэта фанатичного характера, объективно служило тоталитарной системе. Вместе с тем поэт, очевидно, болезненно переживал то, что идеалы революции не находили воплощение в жизнь, а его поэзия была вынуждена выполнять утилитарно служебные функции политического агитатора и пропагандиста. Протяжении всей жизни Маяковский поддерживал тесные связи с Украиной - он почти ежегодно приезжал выступать в Киев, Харьков, Одессу, Днепропетровск, Донецка, Полтавы, Житомира, в Крым. В стихотворении «Долг Украине» поэт призывал россиян уважительно относиться к украинская, изучить их язык - «величавую и простую.

В феврале 1930 года поэт поступил в Российской ассоциации пролетарских писателей, соответствовало потребностям консолидации творческих сил в условиях официально признанного обострение классовой борьбы. Однако рапповцы не восприняли Маяковского как своего, поэт остался для них лишь «попутчиком». Запрет на выезд в Париж (там его ждала любимая - Татьяна Яковлева), провал индивидуальной творческой выставки «20 лет работы Маяковского», Неспр-занятия критикой пьесы «Баня» - все это порождало беспокойство поэта, подрывало его уверенность в будущем, доверие к партии.

й творческих сил в условиях официально признанного обострение классовой борьбы. Однако рапповцы не восприняли Маяковского как своего, поэт остался для них лишь «попутчиком». Запрет на выезд в Париж (там его ждала любимая - Татьяна Яковлева), провал индивидуальной творческой выставки «20 лет работы Маяковского», Неспр-занятия критикой пьесы «Баня» - все это порождало беспокойство поэта, подрывало его уверенность в будущем, доверие к партии.

Трагический финал Маяковского был обусловлен не только обстоятельствами жизни, но и глобальной несогласием с существующим свитоустроем. 14 апреля 1930 поэт ушел из жизни. Лишь после пяти лет молчания с момента трагической гибели поэта Сталин провозгласил Маяковского «талантливейшим поэтом нашей советской эпохи», что и привело в свое время к канонизации его фигуры.

Маяковский чужд и враждебен обывателю. Если понять жизнь и творчество поэта обывателю мешало именно коммунистическое «нутро» Маяковского, то понять его уход из жизни не позволяло чувство религиозного страха уже самого обывателя. В любом случае на обывательский взгляд Маяковский - человек несчастный. Во-первых, потому что жизнь поэта не соответствует мещанскому представлению о счастье. Во-вторых, добровольный уход из жизни тем же обывательским взглядом, ориентированным на благополучие как на один из главных критериев состоятельности человеческой жизни, расценивается как некое стратегическое поражение поэта в главном. А что было главным для поэта? Любовь, Революция, Поэзия. И что в итоге получилось - спросит обыватель. Любовь не удалась. Революция провалилась. Поэзия Маяковского - но кому она нужна, особенно сегодня, на фоне очевидной потери интереса к книге вообще?

А теперь с анти-мещанской позиции. Не только любовь к искусству заставляла поэта в муках создавать стихи, и не только преданность общественному идеалу заставляла Маяковского быть революционером, а живое противоречие, которое можно выразить так: я не могу жить вне целостной связи с этим миром, но и не могу принять его в существующем обличье. И, может быть, от этого «... Маяковскому было тесно на свете. Это не значит, что ему тесно было во вселенной. Вселенная ему нравилась, вселенная вообще была очень большая, и он хотел быть к ней очень близко...» , - как писал Луначарский106.

Действительно, истоки революционности Маяковского лежали в его предельно неотчужденном отношении ко всему живому, что населяло этот мир. И об этом он говорит сам: «Исчерпывает ли для меня любовь все? Все, но только иначе. Любовь это жизнь, это главное. От нее разворачиваются и стихи, и дела и все прочее. Любовь это сердце всего. Если оно прекратит работать, все остальное отмирает, делает лишним, ненужным. Но если сердце работает, оно не может не проявляться в этом во всем». И чем более пронзительной и нежной была эта любовь к миру, тем яростнее боролся поэт со всем тем и со всеми теми, кто мешал его освобождению.

И к обществу, и к Другому поэт относился предельно открыто и личностно, попуская все «через всего себя », и потому успехи социализма в его самосознании проявлялись как его личные достижения, а поражения социализма - как личные трагедии. Не менее значимым для него было и то, насколько он в своем ближайшем личностном окружении (микрокосме) мог строить с дорогими ему людьми отношения на основе диалога принципов художественного и социального творчества.

До революции и в начале 20-х гг. микрокосм Маяковского в целом был преимущественно дружественен и неотчужден поэту, ибо он развивался из его отношений с теми, с кем он находился главным образом в художественном сотворчестве. Это не значит, что в нем не было идейных разногласий. Они, конечно, были, но их проявление не носило столь отчужденный характер, как это стало проявляться позже.

По мере же развертывания сталинщины, сопровождавшегося усилением бюрократизма - и мещанства, нарастающей патриархальности как его оборотной стороны, - микрокосм Маяковского все более отчуждался от поэта. По мере того, как Маяковский становился все более значимой и влиятельной фигурой в СССР (не только как поэт, но и как идеолог), заметно росло и неприятие поэта со стороны как чиновников, так и «вождей» разных художественных групп (причем неприятие было тем сильнее, чем мельче сама группа). Их перекрестный огонь, направленный на поэта, невольно обязывал тех, кто составлял его близкое окружение, более принципиально позиционировать себя как идейно, так и художественно, причем по отношению как к чиновникам, так и к литераторам; вступать в серьезную борьбу с теми, от кого могли зависеть некоторые вопросы личного положения и перспективы. К сожалению, из этого окружения поэта мало «у кого хватило на это пороху», тем более, что масштаб и характер травли Маяковского являл собой всю меру страха и злобности бюрократии.

«А те, с кем он был действительно близок и те, с кем он энергично старался себя сблизить, - они были ему не по росту. И отсюда проистекала очень большая тоска и очень большое одиночество Маяковского. Ему трудно было подобрать себе компанию» 107, - писал А. В. Луначарский.

И вот эта атмосфера все сильнее пронизывала микрокосм поэта. Для Маяковского эта ситуация становилась все более нестерпимой, и не потому, что для поэта были слишком важны индивидуалистические и персональные отношения сами по себе, а потому, что, наоборот, - он был предельно коммунистичен в своем личностном бытии. В своем микрокосме он искал не столько защиты от нападок мещанства (государственного и художественного) и не столько утешения, сколько коммунистической гармонии во всем богатстве ее человеческих проявлений. Поэт Маяковский был слишком коммунистичен и недостаточно социалистичен для того, чтобы общие абстрактные задачи классовой партийной борьбы за социализм в нем могли вытеснить абсолютно жизненную для него необходимость неотчужденных отношений в его микрокосме.

Получалось так, что к концу 20-х гг. степень неотчужденности общественных отношений в целом в стране (в данном случае речь не идет о внутрипартийных отношениях) была выше, чем в этот же период в микрокосме Маяковского. И вот одно из подтверждений этого, и его не надо забывать: у Маяковского был огромный круг читателей, причем настолько большой, что перед его выступлениями нередко дежурила конная милиция108. Это подтвердил и факт его вынужденного ухода из жизни.

Не только боль личной утраты вывела тысячи людей на улицу, чтобы проститься с поэтом, но еще больше - чувство страха, вызванного еще не осознанным, но уже прогремевшим сигналом огромной наступающей на людей и дело социализма беды. Спустя две недели после прощания с поэтом Ю. Олеша писал: «15, 16 и утром 17 шли люди мимо гроба (не меньше 150 000 человек - прим. авт.). Огромные массы. Похороны производили грандиозное впечатление: вся Поварская от Кудринской до Арбата была забита людьми, на оградах, на крышах стояли люди. Шло за гробом тысяч 60, если не больше. Стреляли у крематория в воздух, чтобы дать возможность внести в ворота гроб. Была давка, стояли трамваи - если бы он знал, что так его любят и знают, не застрелился бы» 109.

Абстрактное участие в социалистическом строительстве для Маяковского как поэта и коммунистической личности было недостаточно, вступая в жесткое противоречие с мещанско-бюрократическими настроениями, все более пронизывающими его личностный микрокосм (мещанство ближайших друзей, отчуждение и зависть в творческой среде, бюрократизм и травля чиновников).

Как верны здесь слова А. М. Горького о традиционном отношении к сильным личностям в России: «Сильного не любят на Руси, и отчасти поэтому сильный человек не живуч у нас. Не любит его жизнь, не любит литература, всячески исхищряясь запутать крепкую волю в противоречиях, загнать ее в темный угол неразрешимого, вообще - низвести пониже, в уровень с позорными условиями, низвести и сломать. Ищут и любят не борца, не строителя новых форм жизни, а - праведника, который взял бы на себя гнусненькие грешки будничных людей» 110.

По-другому об этом сказала М. Цветаева: «Ибо если сила всегда прощает слабости, то слабость силе никогда, ибо это для нее вопрос жизни и смерти» 111.

Идейная постоянная атака Маяковского на советский бюрократизм и мещанство вызывала агрессивную злобу и просто ненависть к поэту, как со стороны чиновников, так и со стороны литературных групп. Это еще усиливалось тем обстоятельством, что, с одной стороны, Маяковский имел личную и реальную общественную поддержку (и в первую очередь - со стороны рабочих, студентов, военнослужащих), вызывая тем самым опасения у госчиновников. С другой - будучи формально независимым от партии, он по ее же инициативе политически представительствовал от имени СССР за рубежом (и как оказалось - с полным на то правом), вызывая глубокое раздражение и зависть у тех литературных «вождей», кто в спорах доказывал свое право быть рупором партии.

Объективно микрокосм Маяковского к концу 20-х гг. стал ареной классовой борьбы, которую одним коммунизмом не выиграешь, здесь нужен и социализм в лице пролетариата и партии. Так что тот социализм, который в СССР и победил, он победил благодаря не только пролетариату и большевикам, но и, в том числе, коммунизму поэта Маяковского. Но за свой коммунизм поэту пришлось сложить свою голову уже как человеку. Поэт остался. Коммунистическая личность осталась. Человека не стало.

«Он был создан для битв и путешествий, его рука умела отразить удар меча, но против укола булавки он был бессилен. Время менялось: булавка сменила меч. Карлики сменили великанов. Булавки вонзились в него, и черный великан свалился, как Гулливер, и лилипуты ползали по нему и кололи булавками» 112, - эти слова великого режиссера Г. Козинцева в полной мере можно отнести и к титанам советского социализма.

Именно на основании того, что поэт персонифицировал коммунистический mainstream «реального социализма», ему, по выражению Карцова, «было свойственно не одиночество, нет, скорее, если можно сказать, «одинокость» - что, наверное, не то же самое» 113. К концу 20-х гг. Владимир Владимирович в силу как объективных, так и субъективных причин дальше уже не мог быть Маяковским (= общественным отношением). Насколько вся его жизнедеятельность была освещена высочайшим уровнем самосознания себя как субъекта, настолько осознанно он подошел и к вопросу своего ухода. Здесь надо сказать об одном противоречии поэта, имевшем место еще в эпоху Ренессанса: историческая возможность осуществления себя как родового человека не только высвободила сущностные силы поэта, но и определила исторические границы их действия. И это есть противоречие родового человека , объективно обусловливающее его имманентную трагичность, которое гениально «схватил» Шекспир.

Говоря о трагичности Маяковского, не надо забывать, что проблема самореализации творческого человека, что для него едва ли не самое важное, связана с возможностями, как правило, исторически ограниченными. Маяковский вышел за возможности своей эпохи, более того - он прорвался в будущее и благодаря этому осуществился в полную силу своей родовой сущности, как творец Культуры и Истории, став, по выражению, Луначарского «выпрямленным человеком» . Вот почему Маяковского можно с полным правом считать подлинно счастливым человеком.

Выводы

1. Феномен Маяковского показал, что действительность, творчески возделанная социалистической идеей, «произросла» всемирной поэзией, которую в авторских интонациях понимали даже те, кто не знал русского языка, а коммунистический идеал «произрос» поэтом и человеком, каких прежде не было. Одним словом, можно сказать, что Маяковский стал поэтической квинтэссенцией социалистической идеи и коммунистического идеала. Или по-другому, их квинтэссенцией стала поэзия (поэтичность, или, говоря словами А. Блока, - музыкальность общественных отношений).

2. Маяковский заявил новый принцип художественного творчества, основанный на снятии дихотомии между жизнью и искусством. И в этом смысле он выступил антитезой идее «Черного квадрата» Малевича, который объективно явил собой идеальную форму распада художественного сознания в канун революции. В действительности «Черный квадрат» объективно стал знаком беспомощности той части интеллигенции, которая настаивала на разрешении дихотомии между искусством и жизнью в рамках господствовавшей тогда парадигмы русской культуры. И в этом, по мнению автора, заключено не столько художественное, сколько культурно-философское значение этого произведения.

Попытки другой части интеллигенции перевести проблему дихотомии между жизнью и искусством в область религиозно-философских поисков, при всей глубокой искренности их авторов, в целом усилили ее общественное звучание, но решения так и не дали. Маяковский же безошибочно определяет основной нерв этой проблемы - это отношение художника к действительности. Более того, поэт дает свое решение этой проблемы: он просто революционизирует это отношение, т.е. расширяет сферу действия творческого принципа от искусства до жизни. Как известно, в Древней Греции творчество не выделялось в особую сферу, оно было частью всего космоса под названием «мир». Феномен Маяковского тоже отрицает принцип творчества как основу особой сферы жизнедеятельности человека, но отрицает диалектически, т.е. утверждает творчество как субстанцию уже коммунистического космоса под названием «Человек». Вот так разрешил дихотомию между жизнью и искусством Маяковский.

3. Таким образом, Маяковский есть предпосылка, содержание и результат деятельности. Кроме того, он есть еще и субъект самой этой деятельности, тем самым поэт выражает одновременно объективную и субъективную сторону деятельности, более того - их единство. Так что Маяковский - это единство 1) идеального и материального , 2) субъективного и объективного, 3) понятия и образа, 4) действительности и познания.

4. Советская культура (ее титан - Маяковский) и социальное творчество являются не только результатом преодоления того или иного вида отчуждения. Оба они несут в себе еще и принцип освобождения, а точнее - самоосвобождения индивида (причем, как развернутого процесса) от тех или иных форм социального, а не только классового угнетения. И в этом состоит их общность. Различие же между ними заключено в том, что в советской культуре этот процесс самоосвобождения выражен в идеальной форме, а в социальном творчестве - в материальной. Диалектику же взаимосвязи этих двух важнейших понятий данной работы можно выразить следующим образом: пролетарское искусство - это идеальная форма социального творчества. Так на смену свободе , - идеалу раннего буржуазного искусства, - приходит освобождение - общественный идеал советской культуры.

5. В любом случае - можно сказать: «дело, порученное историей и революцией Маяковскому, было им сделано» 114. К этим точным словам Б. Эйхенбаума можно добавить лишь одно: Маяковский делал сразу две революции: культурную - в социализме и коммунистическую - в культуре.

И что еще чрезвычайно важно: наиболее полным выражением сущности Октябрьской социалистической революции во всем богатстве ее противоречий стал не просто родовой человек по имени Маяковский, но именно поэт . Именно то, что поэт Маяковский стал коммунистической квинтэссенцией Октябрьской Революции, является главным аргументом в пользу ее исторической необходимости и гуманистической состоятельности. То, что Маяковский свою историческую задачу решил, - понимая под этим то, что поэт не только проложил «дорогу в Будущее », но и само Будущее как идеальное мира культуры освоил со всей строгостью поэтической взыскательности большевика, - как раз и означает, что эта задача с повестки всемирной Истории снята. Говоря образно, «дорога в Будуще е закончилась» (идеальное альтернативы «царству необходимости» дано). Теперь встает другая задача - как сопрячь эту альтернативу с сегодняшним миром отчуждения, чтобы принцип творческого осуществления индивида и общественное (также, не менее творческое) бытие «Другого» не исключали, а взаимно обусловливали друг друга. Это уже вопрос уже собственно коммунистического бытия , который современным общественным сознанием даже не актуализирован.

6. По мнению автора, подлинной альтернативой сегодняшнему миру страха и насилия является тот тип общественных отношений, который отвечает основным принципам феномена Маяковского, выражением которого стало, в частности глубокое и органичное единство содержания и формы жизни и деятельности поэта как единство понятия и образа феномена Маяковского.

7. Маяковский явил собой особый тип гармонии человека. Это гармония порождена не только его абсолютной неотчужденностью ко всему («Маяковский насквозь человечен», - писала М. Цветаева 115), но и титаническим напряжением преодоления мира отчуждения. Как сказал о поэте А. В. Луначарский: «Да, это был родник сил неиссякаемой жизненности, и притом владеющей собой, схваченной крепкой волей. Это была «жизнь» в одном из ее предельных проявлений» 116.

8. Целостность его личности , равно как и его феномена, была обусловлена характером и силой тех объективных противоречий , которые он как художник выражал, а как субъект социального творчества - уже разрешал.

9. Феномен Маяковского явил собою диалектическое единство культурного и исторического принципов . Это значит, что поэт творил такое художественное содержание (= Культура ), которое потребовало от него творчества и соответствующей ему общественной формы - новых общественных отношений (= Истории ). Т.е. для творчества культуры Маяковского востребовалось творчество новой Истории, а это и есть сущность коммунизма.

А вот как преломила диалектику Культуры и Истории анти-мещанская традиция русской литературы начала ХХ века (кстати, постмодернизм - это тоталитаризм мещанства или тоталитарное мещанство уже ХХI века):

· если Пастернак в новой Культуре искал музыку прежней Культуры («Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе? »),

· если Цветаева в субъекте прежней Культуры объективноискала субъекта новой Культуры (с его гармонией - универсальный титанизм) ,

· если Блок в новой (революционной) Истории искал гармонию новой Культуры («Слушайте музыку Революции»),

· то Маяковский из новой Культуры творил уже новую Историю (коммунизм как гармонию всех общественных отношений, а значит Нового человека ).

Путь Пастернака - «Мне борьба мешала быть поэтом» - это все-таки литературная судьба. Утверждая прямо противоположное противоречие - «Песни мне мешали быть бойцом», Маяковский свое движение в творчестве задал как исторический путь. Преодолевая по ходу его противоречия, он развил соцреализм не только как художественный метод, но еще и как метод творчества Истории, раскрывая и утверждая во всей полноте его универсальность. Доказательством же культурной и исторической состоятельности этого метода стал сам Маяковский: гражданин, поэт, человек.

Сегодня альтернативой тоталитаризму пошлости как российскому варианту глобального постмодернизма, который, по сути, есть абсолютизм частного индивида, может быть только одно - универсальный человек с его универсальным предметом и методом деятельности . Вот чем обусловлена объективная актуальность Маяковского и его метода, позволяющая с полным правом сказать: Маяковский возвращается . Но вот состоится ли с ним наша встреча? Это вопрос уже нашего будущего , который решать надо именно сегодня.

А у Маяковского будущее уже есть. Давно и навсегда.

2 Беленицкая Н. Лери. - Синопсиs. М., 2005. С. 137.

3 Имеется в виду Исайя Берлин.

4 Mazlish Bruce. Afterword. // Russian culture at the crossroads. Paradoxes of Postcommunist consciousness. Ed. by Dmitri N. Shalin. University of Nevada - Las Vegas. Westview Press. 1996. P. 322.

5 Приведем в качестве одного из косвенных свидетельств этого перечень основных конференций последних лет, посвященных творчеству поэта, и перечень наиболее типичных докладов, посвященных творчеству Маяковского.

Литературные чтения к 100-летию В.В. Маяковского (14-15 мая 1993 г., Коломна); «Маяковский и утопия ХХ века» (16-19 июня 1993 г., Париж, Центр Помпиду); Российско-американский симпозиум по проблемам творчества Маяковского (1993, М., ИМЛИ РАН); Фестиваль Маяковского (30 апреля - 1 мая 1993 г., Лемановский колледж Городского университета Нью-Йорка) и мн. др. Ниже приводится тематический перечень их основных докладов, который позволит нам увидеть приоритетные на данный момент направления и аспекты в исследовании феномена Маяковского:

· «Маяковский о гибели царской семьи» (С. Лесневский);

· «Идея "жизнестроения" в эстетике Маяковского» (А. М. Ушаков);

· «Антимиф Маяковского» (З. С. Паперный);

· «К проблеме логики поэтического развития Маяковского» (В. В. Мусатов);

· «Маяковский и Серебряный век» (Л. Спроге);

· «Обэриуты и футуризм: А. Введенский и Маяковский» (Л. Ф. Кацис);

· «Творчество Маяковского как феномен утопического сознания» (И. Ю. Иванюшина);

· «Библейские мотивы в раннем творчестве Маяковского» (И. Ю. Искржицкая);

· «Булгаков и Маяковский» (Г. Н. Малышева) и мн. др.

6 Содержание приводимого здесь понятия «идеальное», являющегося одним из несущих в данном исследовании, полностью соответствует определению, разработанному выдающимся философом ХХ века Э. В. Ильенковым, понимавшему «идеальное» как «то очень своеобразное и строго фиксируемое отношение между двумя материальными объектами (вещами, процессами, событиями, состояниями), внутри которого один материальный объект, оставаясь самим собой, выступает в роли представителя другого объекта, а еще точнее - всеобщей природы этого объекта, всеобщей формы и закономерности этого другого объекта, остающейся инвариантной во всех его измерениях, во всех его очевидных вариациях». - Ильенков Э. В. Идеальное и идеал. // Философия и культура. М., 1991, с. 235.

7 А. В. Луначарский. Ложка противоядия. // Статьи о литературе. Т. 2, М., 1988, с. 546.

8 Неслучайно, американские власти разрешили поэту пересечь границу только в качестве туриста и под залог 500 долларов. И уже в первом интервью его прямо спросили: «Зачем Вы приехали? ». «27 июля Маяковский пересек границу США. На границе он был арестован, «его «всунули» в автомобиль и отвезли в кутузку, где он просидел 8 часов. (См. Маяковский В. В. Мое открытие Америки. // Собр. соч. в 12-ти т. Т. 6. М., 1978, с. 325; Кэмрад С. Маяковский в Америке. М., 1970, с. 86). А вот пример более откровенной реакции на явление Маяковского в Польше: «Если в 20 году они все шли такие, как этот... так это настоящее чудо, что мы спаслись» (См. Катанян В. А. Маяковский. Хроника жизни и деятельности. М., 1985, с. 305, 391).

9 «Он виден весь; он - живая программа, «левый», живой плакат СССР-овского Сегодня» или «Маяковский - создание новой России», «громадный - СССР-ский маяк» - писали зарубежные газеты.

10 «Выраженного и окончательного в нем было так же много, как мало этого у большинства. Он существовал точно на другой день после огромной душевной жизни, крупно прожитой впрок на все случаи, и все заставали его уже в снопе ее бесповоротных последствий» - писал о нем Б. Пастернак.

12 Всю свою дальнейшую жизнь поэт будет хранить старый серебряный портсигар отца как свой амулет. - См.: Брик Л. Из воспоминаний. - Дружба народов. 1989. № 3, с. 209.

13 «Нарвался на засаду в Грузинах. Наша нелегальная типография. Ел блокнот. С адресами и в переплете» , - писал поэт. И затем третий арест: «Удалось устроить побег из Новинской тюрьмы. Меня забрали. Дома нашли револьвер и нелегальщину. Сидеть не хотел. Скандалил ». Маяковский В. В. Я сам. // Цит. ист., с. 50.

14 В частности, в организации побега политкаторжанок, для которых мать поэта и сестры тайно шьют платья. - См. Катанян В. А. Цит. соч., с. 46.

15 Правда, за книги, и разные, он засел еще в тюрьме: алгебра и геометрия Давидова, Цезаря, грамматика латинская Никифорова, немецкая грамматика Кейзера, история русской литературы Саводника, психология Челпанова, логика Минто, «Введение в философию» Кюльпе, «Диалектические этюды» Унтермана, «Сущность головной работы человека» Дицгена, «Капитал» К.Маркса, Достоевский, Толстой, «История искусств» Гнедича и др. - См. Катанян В. А. Указ. соч., с. 45.

16 Там же, с. 55.

17 См. Асеев Н. - «Красная новь». 1930, № 6.

18 См. Бурлюки М.Н. и Д.Д. Три главы из книги «Маяковский и его современники» // Сб. Красная стрела. Нью-Йорк, 1932.

19 Луначарский А. В. Вл. Маяковский - новатор. // Статьи о литературе. Том 2. М., 1988, с. 132.

20 Не случайно в это время многие художники уходят в театр. Также не случайно и то, что у наиболее чутких из них (например, у Л. Толстого, А. Блока и др.) растет художественное недоверие и скепсис по отношению не к театру вообще, а к существующим тогда его общественным формам.

21 См. Тынянов Ю. - «Русский современник», 1924, № 4.

22 ««Снять» - это значит окончить, но так, чтоб конченное сохранилось в высшем синтезе». «Снять - покончить - удержать». // Ленин В. И. Конспект книги Гегеля. Полн. собр. соч. Т. 29, с. 96.

23 Пицкель Ф. Н. Навстречу жданным годам (Образ будущего в произведениях Маяковского) // Поэт и социализм. К эстетике В. В. Маяковского. М. 1971, с. 166.

25 «Для меня эти годы - формальная работа, овладение словом » - писал Маяковский. (Маяковский В. В. Я сам. // Собр. соч. в 12 т. Т. 1. М., 1978, с. 54.)

26 Луначарский А. В. Вл. Маяковский - новатор. // Статьи о литературе. Т. 2. М., 1988, с. 137.

28 Цветаева М. Поэт и время. // Собр. соч. в 7 т. Т. 5, с. 330.

30 Н. Пунин открыто заявлял: «реалисты - бездарны, не как личности, - это еще было бы полбеды, а как школа, как форма... Реалисты и бездарность - синонимы; коммунистическая художественная культура не будет создана ими». - См.В. В. Шлеев. Революция и изобразительное искусство. М., 1987, с. 222.

31 См. Шлеев В. В. Революция и изобразительное искусство. М., 1987.

32 Луначарский А. В. Вл. Маяковский - новатор. // Статьи о литературе. Т. 2. М., 1988, с. 132.

33 Л. Сабанеев. Культура и жизнь. 1922, № 1, с. 54. (Уходя как-то с концерта Рахманинова, где исполнялся «Остров мертвых», Маяковский заметил: «Рахманинов - это даже не вчерашний, а какой-то день на «прошлой неделе» искусства. Но день интересный, хотя и скорбный»).

34 Паперный З. С. Маяковский и революция слова. // Поэт и социализм. К эстетике Маяковского. М., 1971, с. 123

35 Брик Л. Из воспоминаний. - Дружба народов. 1989. № 3, с. 115.

36 «Задним числом думаю, что Мао (со своей точки зрения, конечно) был совершенно прав, доведя культурную революцию до предела, намеченного Маяковским (сбросить Пушкина с корабля современности)» , - писал Г. Померанц. - См. Померанц Г. Сны земли. Париж, 1984, с. 180.

38 Вот что писал о решении одной из них О. Мандельштам: «...Маяковским разрешается элементарная и великая проблема «поэзии для всех, а не для избранных». Экстенсивное расширение площади под поэзию, разумеется, идет за счет интенсивности, содержательности, поэтической культуры ». - Мандельштам О. Литературная Москва. // Россия, 1922, № 2.

39 Катанян В. А. Цит. соч., с. 317.

40 Кстати, сам Маяковский, по словам И. Эренбурга, «не замечал лавров - искал тернии». - См. Эренбург И. Люди, годы, жизнь, М., 1961, с. 400.

41 Троцкий Л. Современная литература. // Литература и революция. М. 1991, с. 124-125.

42 Там же, с. 119-120.

43 Там же, с. 120.

44 Для тех, кто ищет альтернативы капитализму в XXI веке, этот вектор Маяковского актуален как никогда.

45 Как писал профессор Сорбонны М. Окутюрье (автор диссертации «Марксистская критика о русской литературе 1900-1930 г.»): «футуристы и пролетарские поэты... это как раз те две группы, которые хотели порвать с прошлым и создать совершенно новую литературу». - См. Окутюрье М. «Смена вех» и русская литература 20-х годов. // Одна или две русских литературы. Женева. 1978, с. 105.

46 Паперный З. С. Цит. соч., с. 120.

47 Катанян В. А. Цит. соч., с. 426.

48 Катанян В. А. Цит. соч., с. 242.

49 Там же, с. 313.

51 Там же, с. 276.

52 Шкловский В. Хроника подвигов. // Катанян В. А. Маяковский. Хроника жизни и деятельности. М., 1985, с. 9.

53 Поэзия как самоценность ему неинтересна. Вот почему, будучи поэтом, он не боится сказать: «Мне плевать, что я поэт . Я не поэт, а, прежде всего, поставивший свое перо в услужение, заметьте - в услужение сегодняшнему часу » (жирным шрифтом выделено мной - Л. Б.). Именно поэтому Маяковский не скрывал своей гордости за тот исторический факт, что с его стихами «Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй» красногвардейцы ходили на штурм Зимнего дворца. Более того, он сам признавался, что это обстоятельство для него более значимо, чем 6 тысяч написанных строк его поэзии.

54 См. Эйхенбаум Б. О поэзии. Л. 1969.

55 Катанян В. А. Цит. соч., с. 307.

56 Там же, с. 338.

57 Там же, с. 358

58 Цветаева М. Эпос и лирика современной России. // Собр. соч. в 7 т. Т. 5, с. 390.

59 Эйзенштейн С. Монтаж (1938). Избр. произв. в 6 т. Т. 2. М., 1964, с. 184.

61 См. Архив А. М. Горького. Т. ХI. М., 1966, с. 228.

63 Пицкель Ф. Н. Навстречу жданным годам (Образ будущего в произведениях Маяковского) // Поэт и социализм. К эстетике В. В. Маяковского. М. 1971, с. 166.

65 Там же, с. 304.

66 Эткинд Е. Русская поэзия ХХ века как единый процесс. // Одна или две русских литературы. Женева. 1978, с. 22.

67 Луначарский А. В. Вл. Маяковский - новатор. // Статьи о литературе. Т. 2. М., 1988, с. 134.

68 Так было записано в разрешении Иммиграционного отдела Департамента труда, по которому поэт въехал в США в 1925 году. - См. Катанян В. А. Цит. ист., с. 305.

69 Поэт утверждал: «нам критика из года в год нужна как человеку - кислород, как чистый воздух - комнате ».

70 См. Катанян В.А. Цит. соч., с.194.

71 Там же, с. 225.

72 См. Катанян В.А. Цит. соч., с. 315 и 319.

73 Там же, с. 460.

74 Там же, с. 272.

75 Там же, с. 359.

76 Там же, с. 353.

77 Там же, с. 359.

78 Там же, с. 416.

79 Там же, с. 217.

80 Там же, с. 321.

81 Там же, с. 464.

82 Там же, с. 195, 196-197.

83 См. Катанян В. А. Цит. соч., с. 439-440.

84 Там же, с. 360.

85 Там же, с. 451.

87 Новый мир, 1992, № 2, с. 197.

88 Там же, с. 192, 208-209.

89 Катанян В. А. Цит. ист., с. 248.

90 Цветаева М. Эпос и лирика современной России. // Собр. соч. в 7 т. Т. 5. М., 1995, с. 386

91 Там же, с. 378.

93 Катанян В. А. Цит. ист., с. 502.

94 Брик Л. Из воспоминаний. // Дружба народов. 1989. № 3, с. 206.

95 «Он всегда стреляет на пределе - а, как известно артиллеристу, такая стрельба дает наименьше попаданий и тяжелее всего отзывается на орудии», - писал Л. Троцкий. - См. Троцкий Л. Современная литература. // Литература и революция. М., 1991, с. 120.

96 Катанян В. А. Цит. ист., с. 382.

97 Троцкий отмечал: «О себе Маяковский говорит на каждом шагу в первом и третьем лице, то индивидуально, то, растворяя себя в человеке. Чтобы поднять человека он возводит его в Маяковского». - См. Троцкий Л. Современная литература. // Литература и революция. М., 1991, с. 120.

98 Например, А. В. Луначарский, присутствуя при чтении «Мистерии-буфф» и оценивая эту пьесу достаточно высоко, называя ее первой советской пьесой, тем не менее выступает с критикой по поводу того, что в ней нет героя, нет отдельной личности.

99 Кстати, Маяковский в 1928 критиковал С. Эйзенштейна за актерское воплощение образа Ленина в фильме «Октябрь», хотя в целом они оба высоко ценили друг друга. Так, Маяковский с большим энтузиазмом относился к его картине «Броненосец «Потемкин»», смотрел ее не один раз и «везде, где заходила речь о ней, подпирал эту картину силой своего авторитета, что было на первых порах вовсе нелишним». А в 1928 г. на диспуте «Пути и политика Совкино» поэт назвал С. Эйзенштейна «нашей кинематографической гордостью». // Эйзенштейн С. Собр. соч. в 6 т. Т.1. М., 1964, с. 631.

100 Не случайно М. Цветаева считала явной несправедливостью присуждение Нобелевской премии известному писателю И. А. Бунину, считая, что более достойным кандидатом является А. М. Горький.

101 Луначарский А. В. Вл. Маяковский - новатор. // Статьи о литературе. Т. 2. М., 1988, с. 140.

102 «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразовываться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние ». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3, с. 34).

103 Кстати, самому Маяковскому больше всего нравилось, как его стихи читал такой великий мастер слова, как В. Н. Яхонтов.

104 Другой пример, когда уже другой великий актер МХАТ В. И. Качалов в своем письме к Маяковскому не только благодарил его за поэму «Хорошо!», но и поделился своим намерением читать его стихи: «Хочется сказать спасибо. Пусть это Вам все равно и даже наплевать, а я хочу как-нибудь свою радость и благодарность Вам выразить...Буду учить - уже начал работать - и буду читать хотя бы отрывки, если ничего не имеете против.». См. Катанян В. А. Цит. ист., с. 403.

105 А вот один интересный факт, отражающий это противоречие уже с другой стороны: как-то, узнав, что Мейерхольд собирается делать постановку «Отцы и дети», Маяковский выразил свое желание сыграть у него Базарова. Вот реакция Мейерхольда на это: «Я, конечно, не мог допустить его играть эту роль, потому что Маяковский как тип, слишком Маяковский, чтобы кто-нибудь поверил, что он Базаров». - См. Мейерхольд В. Э. Статьи, письма, речи, беседы, ч. II, с. 361.

106 Луначарский А. В. Вл. Маяковский - новатор. // Статьи о литературе. Т. 2. М., 1988, с. 130.

107 Луначарский А. В. Вл. Маяковский - новатор. // Статьи о литературе. Т. 2. М., 1988.

108 Брик Л. Из воспоминаний. Дружба народов. 1989, № 3, с. 199.

109 Катанян В. А. Цит ист., с. 502.

110 М. Горький. Несвоевременные мысли. Париж. 1971, с. 173.

111 Цит. по Саакянц А. Владимир Маяковский и Марина Цветаева. - В мире Маяковского. // Сб. статей. Кн.2. М., 1984, с.193-194.

112 Козинцев Г. Замыслы, письма. // Собр. соч. в 5 т. Т. 5. Л., 1986.

113 Карцов Н. Вместо послесловия. // Дружба народов. 1989, № 3, с. 240.

114 Б. Эйхенбаум. О поэзии. Л., 1969, с. 307.

115 Цветаева М. Эпос и лирика современной России. // Собр. соч. в 7-ми т. М., 1995. Т.5., с. 381

116 Катанян В. А. Цит. соч., с. 504.