Развитие в психоанализе. Инстинкты жизни и смерти

Хотя количество инстинктов может быть неограниченным, Фрейд признавал существование двух основных групп: инстинктов жизни и смерти . В годы войны и после нее, когда Фрейд начал развивать теорию целостной личности, он пришел к выводу, что ужасающие сновидения солдат, шокированных боем, трудно объяснить только в терминах сексуального символизма или осуществления желаний и что агрессия, как и секс, должна быть важным инстинктивным объектом для вытеснения и поэтому способна вести к неврозу. Начиная с 1920г. Фрейд вводит в свою психоаналитическую концепцию теорию инстинктов Жизни и Смерти.

Инстинкт Жизни или Эрос включает в себя понятие либидо и влечение к самосохранению, то есть силы, служащие цели поддержания жизненно важных процессов и обеспечивающие размножение вида. Признавая большое значение инстинктов жизни в физической организации индивидуумов, наиболее существенными для развития личности Фрейд считал сексуальные инстинкты. Энергия сексуальных инстинктов получила название либидо (от лат. "хотеть" или "желать"), или энергия либидо - термин, употребляющийся в значении энергии жизненных инстинктов в целом. Либидо - это определенное количество психической энергии, которая находит разрядку исключительно в сексуальном поведении. Согласно Фрейду, существует не один сексуальный инстинкт, а несколько. Каждый из них связан с определенным участком тела, называемым эрогенной зоной. В каком-то смысле все тело представляет собой одну большую эрогенную зону, но психоаналитическая теория особо выделяет рот, анус и половые органы. Фрейд был убежден в том, что эрогенные зоны являются потенциальными источниками напряжения и что манипуляции в области этих зон, ведут к снижению напряжения и вызывают приятные ощущения.

Инстинкт Смерти или Танатос совершенно отделен от либидо и фактически представляет внутреннюю деструктивность и агрессию, направленную в первую очередь против себя. В то время как инстинкт Жизни является созидательным, инстинкт Смерти - это та сила, работа которой постоянно направлена к смерти и, в конечном счете, на возвращение к первоначальному неорганическому состоянию полной свободы от напряжения или усилия. Навязчивое повторение, проявляющееся в боевых снах солдат в форме повторяющихся сновидений об определенных травматических инцидентах, было признано связанным с тенденцией инстинкта смерти возвращаться к более ранним состояниям. Поскольку направленная вовнутрь агрессия, независимо от ее источника, представляет опасность для индивида, возникает постоянная необходимость бороться с ней таким образом, чтобы сделать ее менее деструктивной по отношению к нему, что может быть сделано одним или двумя способами: посредством ее эротизации, то есть посредством соединения ее с либидо, вследствие чего она может принять форму садизма или мазохизма (сексуальных перверзий, в которых соединены секс и агрессия), или же посредством направления ее вовне и превращения в агрессию против других. Кроме того некоторая агрессия участвует в поддержке диктата строгой совести - Сверх-Я. На основе этой теории Фрейд предполагает, что война может быть понята как попытка психологического самосохранения нации, так как если бы последняя не направила свою агрессию вовне, то, в конце концов, разрушила бы себя внутренней враждой. Суицид, в свою очередь, является следствием провала при попытке сохранить себя подобными средствами, и многие меньшие формы нанесения себе вреда типа пагубных привычек и неудач до более драматичных - преступлений, совершаемых с намерением быть разоблаченным, могут быть приписаны направленному внутрь инстинкту смерти.

Любой инстинкт имеет четыре характеристики : а) источник, b) цель, c) объект и d) стимул.

a) Источник инстинкта - состояние организма или потребность, вызывающая это состояние. Источники инстинктов жизни описывает нейрофизиология (например, голод или жажда). Четкого определения инстинктов смерти Фрейд не дал.

b) Цель инстинкта всегда состоит в устранении или редукции возбуждения, вызванного потребностью. Если цель достигнута, человек испытывает кратковременное состояние блаженства. Хотя существует много способов достижения инстинктивной цели, наблюдается тенденция к поддержанию состояния возбуждения на некоем минимальном уровне (согласно принципу удовольствия).

c) Объект означает любого человека, предмет в окружающей среде или что-то в собственном теле индивидуума, обеспечивающее удовлетворение (то есть цель) инстинкта. Действия, ведущие к инстинктивному удовольствию, не обязательно всегда одни и те же. Фактически, объект может меняться на протяжении жизни. Кроме гибкости в выборе объектов, индивиды способны откладывать разрядку энергии инстинкта на продолжительные отрезки времени.

Практически любой поведенческий процесс в психоаналитической теории может быть описан в терминах:

• 1) привязки, или направления энергии на объект (катексис)
• 2) препятствия, мешающего удовлетворению инстинкта (анти-катексис).

Примером катексиса может служить эмоциональная привязанность к другим людям (то есть перенос на них энергии), увлеченность чьими-то мыслями или идеалами. Антикатексис проявляется во внешних или внутренних барьерах, препятствующих немедленному ослаблению инстинктивных потребностей. Таким образом, взаимодействие между выражением инстинкта и его торможением, между катексисом и антикатексисом составляет главный бастион психоаналитического построения системы мотивации.

d) Стимул представляет собой количество энергии, силы или давления, которое требуется для удовлетворения инстинкта. Оно может быть оценено косвенным образом путем наблюдения количества и видов препятствий, которые предстоит преодолеть человеку в поисках конкретной цели.

Ключом к пониманию динамики энергии инстинктов и ее выражения в выборе объектов является понятие смещенной активности. Согласно этой концепции, высвобождение энергии и ослабление напряжения происходит благодаря смене поведенческой активности. Смещенная активность имеет место тогда, когда по каким-то причинам выбор нужного объекта для удовлетворения инстинкта невозможен. В подобных случаях инстинкт может сместиться и, таким образом, сфокусировать свою энергию на каком-нибудь другом объекте.

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Инстинкты смерти, называемыеТанатос, – лежит в основе всех проявлений жестокости, агрессии, самоубийств и убийств. В отличие от энергии либидо, как энергии инстинктов жизни, энергия инстинктов смерти не получила особого наименования. Однако Фрейд считал их биологически обусловленными и такими же важными в регуляции человеческого поведения, как и инстинкты жизни. Он полагал, что инстинкты смерти подчиняются принципу энтропии (то есть закону термодинамики, согласно которому любая энергетическая система стремится к сохранению динамического равновесия). Ссылаясь на Шопенгауэра, Фрейд утверждал: "Целью жизни является смерть". Тем самым он хотел сказать, что всем живым организмам присуще компульсивное стремление вернуться в неопределенное состояние, из которого они вышли. То есть Фрейд верил в то, что людям присуще стремление к смерти. Острота данного утверждения, однако, несколько смягчается тем фактом, что современные психотерапевты, психоаналитики не уделяют такого внимания инстинкту смерти в процессе психотерапии и в в научных работах. Вероятно, это наиболее спорный и наименее разделяемый другими аспект теории Фрейда.

И.И. Мечников

И.И. Мечников в рамках развиваемой им теории ортобиоза в работе «Этюды о природе человека» (1903г.) ввел термин «инстинкт смерти» или «инстинкт естественной смерти». Ученый утверждал, что при условии гармоничного, здорового течения жизнедеятельности, инстинкт жизни имеет свое естественное угасание и в период преклонной старости (после 70-80 лет) он сменяется инстинктом смерти, характеризующимся «удовлетворению уже отжитой жизнью и потребностью небытия». Такую смену векторов И.И. Мечников считал неким идеалом здорового и сбалансированного проживания жизни, который достигается далеко не каждым. Причину того, что инстинкт смерти не обнаруживается у человека повсеместно, ученый видел в ранней смертности, болезнях, дисгармонии инстинктов.

…Инстинкт смерти, очевидно, в потенциальной форме, гнездится в природе человеческой. Если бы цикл жизни людской следовал своему идеальному, физиологическому ходу, то инстинкт естественной смерти появлялся бы своевременно - после нормальной жизни и здоровой, продолжительной старости. Вероятно, этот инстинкт должен сопровождаться чудным ощущением, лучшим, чем все другие ощущения, которые мы способны испытывать. Быть может, тревожное искание цели человеческой жизни и есть не что иное, как проявление смутного стремления к ощущению наступления естественной смерти. В нем должно быть нечто сходное с неопределенными чувствами молодых девственниц, предшествующими настоящей любви.

Либидо и Лета К.Шмидт-Хеллерау. В работе «Влечение к жизни и влечение к смерти. Либидо и Лета» (1995) Шмидт-Хеллерау проводит фундаментальную ревизию фрейдовской метапсихологии и создает на её основе современную модель психики. С точки зрения автора, влечение - векторная величина, которая определяет направление влечения лишь в одну сторону. От этого направления оно может отклоняться, но никогда не может быть устремлено обратно, что исключает фрейдовское понимание влечения к смерти как «стремления к восстановлению прежнего состояния». Кроме того, нельзя определить наличие у влечения цели, так как это означает присутствие у него некой «памяти». Но «память» имеется лишь на уровне структур, которые не являются влечениями. По мнению Шмидт-Хеллерау влечение к смерти не тождественно деструктивному влечению, которое представляет собой комплекс, включающий влечения и вытеснения, элементы влечения, восприятия и двигательной разрядки. Также она предлагает отказаться от понятия «агрессивное влечение», рассматривая агрессию как аффективный акт или аффект, связанный с самосохранением или сексуальностью.
Шмидт-Хеллерау приходит к выводу об интровертивном характере влечения к смерти, подразумевающем бездействие. Влечение к смерти исподволь способствует вытеснению активного влечения к жизни и тем самым вносит свою лепту в процесс поддержания организменного баланса. Исходя из пассивного характера влечения к смерти, энергию этого влечения Шмидт-Хеллерау предлагает назвать Летой, подчеркивая в этом мифологическом образе присутствие забвения (вытеснения) и обращенность влечения во вовнутрь, в сторону бессознательного.

Монистическая теория влечений (тифоанализ) Ю.Вагина. Тифоаналитическая концепция была сформулирована Ю. Р. Вагиным в 2003 г. С точки зрения Ю.Вагина убежденность в наличии влечения к жизни у биологического организма - фундаментальная ошибка современной биологии, психологии и психоанализа. Главной особенностью тифоанализа является отказ от классической дуалистической концепции влечений психоанализа и опора на оригинальную монистическую концепцию влечений. Согласно положениям тифоанализа живой организм не обладает влечением к жизни, тенденцией (влечением) к жизни обладает неорганическая материя, которая при определённых условиях порождает жизнь, как одну из форм своего существования, жизнь имеет внутреннюю тенденцию к возвращению в свое изначальное неорганическое состояние, которую Фрейд обозначил как влечение к смерти, все психические процессы и поведение в норме и патологии мотивированы первичным влечением к смерти. Тифоанализ предлагает естественнонаучную и материалистическую ориентацию исследования проблемы влечения к смерти и кроме психоаналитической методологии, опирается на данные исследований по биологии, физиологии, биотермодинамике. Ю.Вагиным предложен ряд новых концептуальных решений проблем страха, агрессии, инстинкта самосохранения.

Любой инстинкт имеет четыре характеристики: источник, цель, объект и стимул. Источник инстинкта – состояние организма или потребность, вызывающая это состояние. Источники инстинктов жизни описывает нейрофизиология (например, голод или жажда). Четкого определения инстинктов смерти Фрейд не дал. Цель инстинкта всегда состоит в устранении или редукции возбуждения, вызванного потребностью. Если цель достигнута, человек испытывает кратковременное состояние блаженства. Хотя существует много способов достижения инстинктивной цели, наблюдается тенденция к поддержанию состояния возбуждения на некоем минимальном уровне (согласно принципу удовольствия).

Объект означает любого человека, предмет в окружающей среде или что-то в собственном теле индивидуума, обеспечивающее удовлетворение (то есть цель) инстинкта. Действия, ведущие к инстинктивному удовольствию, не обязательно всегда одни и те же. Фактически, объект может меняться на протяжении жизни. Кроме гибкости в выборе объектов, индивидуумы способны откладывать разрядку энергии инстинкта на продолжительные отрезки времени.

Наконец, стимул представляет собой количество энергии, силы или давления, которое требуется для удовлетворения инстинкта. Оно может быть оценено косвенным образом путем наблюдения количества и видов препятствий, которые предстоит преодолеть человеку в поисках конкретной цели.

До чего нельзя долететь, надо дойти хромая.

Фридрих Рюккерт. "Макамы" Харири

Как замечает Эрих Фромм в своей работе “Анатомия человеческой деструктивности ”, Фрейд не всегда считал агрессию инстинктом , т.е. чем-то присущим человеку от рождения, на что Фрейд сам обратил внимание в работе “Недовольство культурой ” (1930). Изначально для Фрейда существовал только , под которым он понимал исключительно сексуальное удовольствие , которым, по его мнению, и руководствуется, сознательно или бессознательно, человек в своей жизни. же Фрейд включал в качестве составной части сексуального инстинкта : «Садизм в таком случае соответствовал бы ставшему самостоятельным, преувеличенному, выдвинутому благодаря смещению на главное место агрессивному компоненту сексуального влечения» , - делает вывод Фрейд в “Трех очерках о сексуальности ” (1905). А четырьмя годами позже, излагая историю маленького Ганса в работе “Анализ фобии пятилетнего мальчика ”, Фрейд заявил вполне определенно: «Я не могу решиться признать особое агрессивное влечение наряду и на одинаковых правах с известными нам влечениями самосохранения и сексуальным » . В этом высказывании Фромм видит сомнения Фрейда, что он всегда колебался в праве признания агрессии в качестве . Ведь еще в тех же “Трех очерках о сексуальности ” Фрейд писал: «Можно предположить, что импульсы жестокости проистекают из источников, действительно независимых от сексуальности, но способных соединиться с ней на ранней стадии» .

Фрейд принимается за тематику смерти только десятилетие спустя после публикации упомянутых работ его учеников. С выходом в свет в 1920 году своей статьи “ ” Фрейд радикально разрешил свои сомнения по поводу «признания особого агрессивного влечения наряду и на одинаковых правах с известными нам и сексуальным », разрубив свои сомнения, как Александр Македонский разрубил гордиев узел. Мечом Фрейду послужил его постулат о существовании инстинкта смерти .
Зигмунд Фрейд в построении своей метапсихологии опирался на принцип удовольствия , в соответствии с которой люди стремятся к удовольствию и избегают неудовольствия. Из принципа удовольствия Фрейд строит свою концепцию сновидений, суть которой заключается в том, что задачей сновидения является иллюзорное получение удовольствия , которое не удалось получить в реальной жизни, руководствуясь принципом реальности . В соответствии с концепцией Фрейда о сновидениях, за явным содержанием любого сновидения обязательно стоит исполнение какого-либо желания, что можно выявить с помощью психоанализа. Однако, в концепцию сновидений как исполнения желаний не вписывались, так называемые, травматические неврозы . «Состояние больного травматическим неврозом во время сна носит тот интересный характер, что он постоянно возвращает больного в ситуацию , приведшей к его заболеванию, и больной просыпается с новым испугом» . В случае повторяющихся сновидениях о пережитой катастрофе Фрейд не мог увидеть скрытое содержание получения удовольствия : «Природе сна больше отвечало бы, если бы сон рисовал больному сцены из того времени, когда он был здоров, или картины ожидаемого выздоровления» . Шандор Ференци и Эрнст Зиммель, опираясь на совместную работу Йозефа Брейера и самого Фрейда “Исследования истерии ”, объясняли возвращение травматических сновидений фиксацией на травме, как результат переживания запредельной силы, подобно тому, как больной неврозом , на которую и ссылается Фрейд в “”. Однако, такое объяснение Фрейда не удовлетворило. Причиной, очевидно, было то, что свою теорию неврозов Фрейд построил исключительно на сексуальности, и из этого следовало, что фиксации могут носить только сексуальный характер, а его коллеги этим объяснением, по сути, утверждают, что невроз может быть вызван переживаниями несексуального характера, с чем Фрейд упорно не хотел соглашаться (см. Либидо ).
Далее Фрейд пишет, что в концепцию принципа удовольствия кроме повторяющихся травматических сновидений также не вписывались, так называемые, , выражающиеся в симптомах при неврозах, а также повторяющиеся неприятные переживания (паттерны) в жизни любого человека, когда он снова и снова наступает на "одни и те же грабли" На этом месте заканчиваются психологические рассуждения Фрейда в статье “По ту сторону принципа удовольствия ”, и Фрейд переходит к философии. Фрейд рассуждает о некоторой силе, которая принуждает к повторению рыб метать икру в определенном месте, а перелетных птиц возвращаться на определенное место для гнездования. «Элементарное живое существо с самого своего начала не должно стремиться к изменению, должно постоянно при неизменяющихся условиях повторять обычный жизненный путь. [...] Скорее здесь нужно было бы искать старое , которое живущее существо однажды оставило и к которому стремится обратно всеми окольными путями развития.» И тут Фрейд делает неожиданный вывод: «Если мы примем как не допускающий исключений факт, что все живущее вследствие внутренних причин умирает, возвращается к неорганическому, то мы можем сказать: , и, наоборот, неживое было раньше, чем живое.»
Конечное подтверждение существования инстинкта смерти Фрейд обнаруживает в краеугольном камне своей метапсихологии, принципе удовольствия . Эта концепция,основана на простом выводе, что люди, очевидно, стремятся к удовольствию и избегают неудовольствия, т.е. уменьшению напряжения, связанного с неудовольствием. Это стремление к уменьшению напряжения, которое в свое время обнаружил Фрейд, теперь его приводит к неожиданному выводу: «То, что мы признали в качестве доминирующей тенденции психической жизни, может быть, всей нервной деятельности, а именно стремление к уменьшению, сохранению в покое, прекращению внутреннего раздражающего напряжения (по выражению Барбары Лоу, “ ”), как это находит свое выражение в принципе удовольствия, является одним из наших самых сильных мотивов для уверенности в существовании » .
Таким образом Фрейд из своей, по сути, монистичной концепции примата сексуального влечения строит настоящую единства и борьбы сексуального влечения и влечения к смерти , сходную мрачной философии Шопенгауэра: «...для которого смерть есть “собственный результат” и, следовательно, цель жизни, а сексуальное влечение воплощает волю к жизни» . Теперь для Фрейда сексуальное влечение не просто стремление к удовольствию : «Таким образом, либидо наших сексуальных влечений совпадает с Эросом поэтов и философов, который охватывает все живущее » .
Так, выводя инстинкт смерти из простого утверждения о том, что все живое рождается и умирает , Фрейд пришел к выводу, что все живое бессознательно стремиться к смерти и, соответственно, управляется двумя инстинктами, сексуальным инстинктом (либидо) и инстинктом смерти – Эросом и , находясь в гегелевской непрерывной борьбе противоположностей .

Современные генетики действительно склоняются к существованию обусловленного механизма старения и, как следствие, умирания. И в генетически запрограммированном механизме умирания есть смысл выживания и многообразия жизни. Чем короче продолжительность жизни существа, и чем интенсивнее процесс размножения, тем быстрее накапливаются новые признаки, полученные в результате естественных мутаций, и формируются новые виды, более приспособленные к выживанию в меняющейся окружающей среде – в этом суть естественного отбора и адаптации, в которой нет равным бактериям и вирусам, существам с самой короткой продолжительностью жизни и невероятной плодовитостью. В конце концов, все устройство живой жизни построено на рождении и умирании , а сама суть основы жизни, пищевая пирамида , основана на убивании и поедании . Смерть – средство жизни, но разве ее цель ?

Надо отдать должное Фрейду, что он отметил и незавершенный характер этой своей статьи и закончил ее цитатой Рюккерта: «До чего нельзя долететь, надо дойти хромая. Писание говорит, что вовсе не грех хромать» . Но, несмотря на это, Фрейд больше никогда не возвращался к теоретическому обоснованию существования инстинкта смерти , но стал использовать его в своих дальнейших теоритических построениях так, будто существование инстинкта смерти им уже . Но практически, во всех сочинениях Фрейда нового периода, также как и его последователей, принявших инстинкт смерти, если заменить термин «влечение к смерти » на «агрессивное влечение », то, с моей точки зрения, смысл совершенно не поменяется. И это было бы и не важно, если бы влечение к смерти стало приниматься просто как новый термин и подвергалось бы дальнейшему анализу . «...Фрейд, осознавая могучую силу импульсов саморазрушения, постулировал инстинкт саморазрушения (инстинкт смерти ), хотя этой концепцией он закрыл путь к действительному его пониманию, а значит к эффективной психотерапии ». (Карен Хорни. “Наши внутренние конфликты ”)

Но не все психоаналитики приняли инстинкт смерти . С тех пор психоаналитики разделились на два лагеря, на тех которые приняли существование инстинкта смерти , и тех, которые считают его необоснованной спекуляцией . Последних радикально меньше.

Прежде всего, кто безоговорочно принял инстинкт смерти, была Мелани Кляйн и ее последователи (кляйнианцы , одно из направлений Британского психоаналитического общества , идеи которого стали самыми популярными сегодня в России) и Андре Грин и представители его школы (члены Французского психоаналитического общества , тоже популярного направления в российском психоанализе).
Введение понятия инстинкта смерти позволяет им создавать фундаментальную гипотезу, объясняющую природу агрессивности, суть которой заключается в том, что любое проявление агрессии суть проявление инстинкта смерти . При этом роль влияния социального окружения, включая родителей, порой, сводится к минимуму, исходя из постулата, что как повышенная сексуальность, так и повышенная агрессивность является конституционно обусловленной (врожденной).

По мнению других психоаналитиков, концепция инстинкта смерти построена исключительно на спекулятивный основе (то есть без надлежащей базы клинических наблюдений) и не может использоваться в практике психоанализа. Они не приняли инстинкт смерти, и считают излишнюю агрессивность человека исключительно следствием недостатка любви и результатом чрезмерно жесткого воспитания , а не следствием врожденного инстинкта. К таким психоаналитикам относятся, прежде всего, сторонники психологии Самости (Self-психологи) и интерсубъективного подхода в психоанализе .
Так психолог Самости Дэвид Китрон считает, что , которые Фрейд объяснил влиянием инстинкта смерти , можно рассматривать как выражение одновременного желания доброжелательных отношений и ужаса перед травматическим повторяющимся разочарованием. Поэтому ранние нетравматические разочарования инициируются человеком в надежде на адекватный отклик со стороны значимых других (близких). Навязчивое повторение – это попытка защититься от потенциальных травм ( выгода от болезни), но в итоге это чаще приводит к хронической травматизации, из чего такой человек делает вывод, что “все люди злые”.
Существуют и более сложные теории, объясняющие навязчивые повторения . Так у есть концепция трансферентного и развивающегося ребенка , которая расширяет концепцию Киртона. Суть ее заключается в том, что родители содействуют развитию (эволюции ) ребенка, которых Тэхкэ называет эволюционными объектами . В тех аспектах, в которых взаимодействие преждевременно перестало быть эволюционным , ребенок не достигает автономии (психической самостоятельности) и остается в длительной зависимости от эволюционных объектов и от взаимодействия с ними. Эволюционная задержка в дальнейшем формировании структуры его психики приведет к соответствующим навязчивыми повторениям во взрослой жизни такого человека, проявляясь во взаимодействиях с другими людьми (другими объектами). То есть в результате задержки в эволюционном развитии особенности взаимодействия с эволюционными объектами переносятся на взаимодействие с другими людьми (трансфер , с англ. transfer, – перенос). Эта концепция перекликается с концепцией Юнга об индивидуации , упомянутой выше.
Таким образом, для психологов Самости в задачу психоанализа входит не искать следы инстинкта смерти , а анализировать эти аспекты эволюционных задержек . Похожая концепция была и у Фрейда, в которой он использовал понятие фиксации . Но у Фрейда фиксация – это только задержка в развитии сексуальности , соответствующая трем стадия развития либидо, оральной , анальной и фаллической , фиксацию на которых, по его мнению, и должен выявить психоанализ.

В свое время сформировалась и третья группа психоаналитиков (хронологически было бы правильным ее назвать первой), которая оказалась где-то посередине – это Эго-психологи (последователи Анны Фрейд , представители другого крыла Британской школы психоанализа и Хайнца Хартмана , президента Международной психоаналитической ассоциации ), они не используют термин инстинкт смерти , но придерживаются врожденного (инстинктивного) происхождения агрессии, но при этом не отрицают определяющее значение родителей в становлении психики человека в процессе ее развития, в том числе и в развитии чрезмерной агрессивности. Классиком такого направления является также Чарльз Бреннер (президент Американской ассоциации психоаналитиков ), статья которого “ ” предлагается на этом сайте. По сути, ими используется первоначальный взгляд Фрейда на агрессию как , так в указанной статье Бреннер пишет: «Первым элементом каждого конфликта является инстинктивный импульс, детское инстинктивное желание. Здесь имеется в виду желание приятного удовлетворения либидинозного или агрессивного типа. Поскольку каждое такое детское желание содержит как либидинозные , так и агрессивные элементы, то проще объединить их и просто говорить о желании сексуального удовлетворения, где сексуальное подразумевает и либидинозное , и агрессивное одновременно.»
Навязчивые повторения Эго-психологами были объяснены как способ справиться с внутрипсихическим конфликтом (центральное понятие Эго-психологии), а также попытками восстановить состояние, предшествующее травме – именно эту концепцию и развили психологи Самости (концепция защиты Самости , центральное понятие Эго-психологии).
Невозможно переоценить влияние теорий Эго-психологии на современный психоанализ. Эго-психология была весьма распространена в 50-х годах, особенно в США, но сегодня – это только классика, основа психоанализа , наряду с классическим психоанализом Зигмунда Фрейда .

Исходя из контекста работ Фрейда нового периода, невозможно позитивным образом отличить инстинкт смерти от , о котором поговаривал Фрейд до 1920 года. Что инстинктивная агрессивность , что инстинкт смерти , ведущий к агрессивности – на выходе имеем ту же агрессивность как поведенческий паттерн (модель поведения), против окружения или направленный против себя. Принципиальным оказывается не вопрос как назвать агрессивность человека, а какое она имеет происхождение , врожденное или приобретенное. Но не нужно придумывать инстинкт смерти , а достаточно присмотреться, сколько невзгод ожидает на жизненном пути ребенка, чтобы понять, что если он не получит достаточно поддержки и любви от родителей, его душа наполнится ненавистью ко всей его окружающей жизни. К сожалению, Фрейд забыл о своем высказывании, сделанном в статье “Влечения и их судьба ”, написанной им пятью годами ранее: «Как проявление отношения к объекту, ненависть старше любви, она соответствует самому первоначальному отстранению нарциссического "Я" от внешнего мира, доставляющего раздражения. Как выражение вызванной объектами реакции неудовольствия, ненависть сохраняет тесную связь с влечениями самосохранения, так что между влечениями "Я" и сексуальными влечениями легко могут образоваться отношения противоположности, повторяющей такое же отношение между ненавистью и любовью.» В связи с этим вспоминаются слова Шандора Ференци , одного из любимых учеников Фрейда: «Необходимы необычайная любовь, нежность и забота, чтобы ребенок простил родителям свое, без его ведома, появление на свет» , – написанные в статье “Нежданный ребенок и его стремление к смерти ”. И хотя Ференци, как преданный сын своего отца, безоговорочно принял фундаментальное предположение Фрейда об инстинкте смети , по сути, он остался его противником, и, видимо поэтому, Фрейд запрел к изданию после смерти Ференци последнюю его статью “Речевые противоречия в разговоре взрослого с ребенком ”, революционно отличающуюся от всех его предыдущих работ. Благодаря Ференци психоанализ породил плеяду психоаналитиков, не использующих инстинкт смерти (и примат сексуальности ) в своих теоретических построениях, – таких как Микаэл Балинт (ученик Ференци), Хайнц Кохут , Джозеф Лихтенберг , Роберт Столороу , Вейкко Тэхкэ , Хуго Блэйхмар , и многих других (см. ).

конец

В связи с самим неоспоримым фактом своего существования, был в антитезе инстинкту смерти и, следовательно, очень мешал Фрейду в разработке концепции инстинкта смерти. Фрейд и так не жаловал инстинкт самосохранения , никогда не разрабатывая развернутую концепцию его влияния на жизнь человека и формирования неврозов. Для него инстинкт самосохранения был лишь некой неоформленной силой, формирующей принцип реальности и препятствующей сексуальному удовлетворению . И Фрейд нашел удивительный способ с ним "разделаться": «Положение о существовании влечения к самосохранению, которое мы каждому живому существу [будто Фрейд сомневается в объективности существования инстинкта самосохранения – А.П. ], состоит в заметном противоречии с утверждением, что вся жизнь влечений направлена на достижение смерти . Рассматриваемые в этом свете влечения к самосохранению , к власти и самоутверждению теоретически сильно ограничиваются; они являются частными влечениями, предназначенными к тому, чтобы обеспечить организму собственный путь к смерти и избежать всех других возможностей возвращения к неорганическому состоянию, кроме имманентных ему. » Но в дальнейшем, в той же статье “По ту сторону принципа удовольствия ”, Фрейд отказался от этой совершенно абсурдной идеи: «Тем более мы должны теперь подчеркнуть либидозный характер влечений к самосохранению ...» . Фрейд пришел к выводу, что инстинкт самосохранения можно вывести из нарциссического либидо , которое, по его мнению, присуще соматическим клеткам организма изначально, вернувшись к своему старому дуализму между . Фрейд с легкостью пересекает границу меду психологическим и биологическим, приписывая клеткам нарциссическое либидо . То есть, Фрейду пришлось "сохранить" инстинкт самосохранения в качестве самосохранения , а не в качестве самоуничтожения , но он обесценил его, приписав ему паталогически-инфантильный характер: «Патология склоняется к тому, чтобы считать их происхождение врожденным, и приписывает им эмбриональные свойства» в противоположность "зрелым" клеткам, которые «жертвуют собой для выполнения либидинозной функции» .

Имеются в виду военные действия, катастрофы техногенного характера или природные катаклизмы.

Поднимаются по устьям рек для нереста, потому что в устьях рек почти или совсем нет хищников, которые могли бы угрожать их икринкам и малькам. Перелетные птицы летят с Юга на Север весной, потому что в южных регионах лето засушливое и большая конкуренция за питание, что усложняет добывание пищи; а осенью возвращаются обратно, потому что в северных регионах зимой еще сложнее добывать себе пропитание. Птицы выводят птенцов весной в регионах наиболее приемлемых для их выкармливания, а зимуют – в наиболее приемлемых для зимовки. Таким образом, рыб и птиц толкает совершать миграции не навязчивое повторение, обусловленное инстинктом смерти , какой вывод сделал Фрейд, а инстинкт воспроизводства, т.е. инстинкт жизни .

Который делает Фрейд, совершенно противоречит его идее, на которой он категорически настаивал, что основным жизненным мотивом человека является сексуальное влечение . Фрейд делает вывод, что целью всего живого является смерть , когда, оглядываясь на живую природу, не возможно не заметить, что единственной целью всего живого является воспроизводство (не сексуальный инстинкт , а инстинкт размножения ), необуздаемое влечение всего живого к размножению, а значит к жизни , а именно, выживанию вида (хотя нередко смерть особи неизбежна ради жизни потомства, что мы и наблюдаем при нересте рыб).

Фрейд, приводя в качестве примера избавления от страданий и обретению вечного покоя, совершенно забывает, что нирвана – не стремление к «неорганическому состоянию » , а переход к вечной жизни посредством слияния с Богом с потерей личного самосознания, который происходит за пределами сенсибельного (чувственного) мира, т.е. по сути, сродни фантазии о возвращении в утробу матери к досознательному существованию и покою.
Такую парадоксальность мышления перенимут у Фрейда те психоаналитики, которые безапелляционно примут гипотезу Фрейда об инстинкте смерти в качестве неоспоримого факта ; они, например, делают вывод, что суицидальные тенденции у больного тяжелой депрессии являются прямым следствием инстинкта смерти . Такое мышление напоминает шутку аддиктологов, что жизнь – всего лишь зависимость, ничем не отличимая от алкогольной или наркотической.
Такие последователи концепции инстинкта смерти совершенно не замечают, что больной депрессией не стремится в « неорганическое состояние » , а хочет любой ценой прекратить невыносимые душевные страдания , пусть и ценой прекращения своего органического состояния . Арнхильд Лаувенг, практикующий клинический психолог, прежде длительное время страдающая шизофренией и совершившая множество попыток самоубийства, в свой автобиографической книге “Завтра я всегда была львом ” подчеркивает: «То, что я делала над собой, могло привести к моей смерти, и я делала это для того, чтобы умереть. Но в тот момент, когда я это проделывала, я не хотела умирать, мне только невозможно было жить.»

В прежней концепции Фрейда сводился к сексуальному влечению . Если Фрейд, наконец, увидел, что не сексом единым жив человек – остается вопрос, зачем нужно было вводить новый инстинкт, инстинкт смерти , если можно было расширить принцип удовольствия до других потребностей человека? Ответ, возможно, содержится в старой истории противостояния Фрейда с Юнгом. Юнг еще задолго до написания Фрейдом “По ту сторону принципа удовольствия ”, еще в бытность их близкой и нежной дружбы, настаивал, что либидо , как жизненная энергия, не может носить исключительно сексуальный характер . Фрейд не уставал повторять в разных статьях, что Юнг чрезмерно расширяет понятие либидо. Поминает Фрейд Юнга и в “По ту строну принципа удовольствия ”: «Теперь перед нами встает неожиданно следующий вопрос: если и влечения к самосохранению имеют либидозную природу, то, может быть, вообще мы не имеем других влечений, кроме либидозных. По крайней мере, никаких других мы не видим. Но тогда нужно согласиться с критиками, которые с самого начала думали, что психоанализ объясняет все из сексуальности, или с новыми критиками, такими, как Юнг, которые решили употреблять понятие "либидо" для обозначения вообще "силы влечений". Не так ли? Этот результат был, во всяком случае, не нашим намерением, мы скорее исходили из резкого разделения между влечениями "Я" – влечениями к смерти и сексуальными влечениями – влечениями к жизни.» Из этого, сам собой, напрашивается вывод, что Фрейд, не в силах ужу игнорировать, что человеком руководят и другие влечения, кроме сексуального, скорее оказался готов ввести "принцип неудовольствия ", постулируя инстинкт смерти , чем согласиться с тем, что его вечный оппонент Юнг был прав еще десятилетие назад .

Фрейд пишет там же: « » , – видимо, Фрейд подразумевает дуализм принципа удовольствия и принципа реальности , судя по заглавию статьи “По ту строну принципа удовольствия ”, или, что, по сути, одно и то же, дуализм сексуального инстинкта и инстинкта самосохранения (либидо и влечений Я ). Но, по сути, Фрейд всегда развивал монистическую теорию примата сексуальности, в его матапсихологических построениях лишь упоминается противодействие принципу удовольствия некоего принципа реальности . Фрейд никогда не развивал теорию инстинкта самосохранения , и вся его клиническая работа всегда концентрировалась вокруг сексуального инстинкта . Только противопоставление сексуального влечения и влечения к смерти заиграло в его статье “По ту строну принципа удовольствия ” во всех красках гегелевского дуализма единства и борьбы двух противоположностей . Теперь Фрейд может с полным правом обвинить своего старого оппонента по концепции либидо, Юнга, в монизме: «Напротив, теория либидо Юнга монистична; нас должно было спутать то обстоятельство, что он назвал именем "либидо" единую "силу влечения"; однако это не должно нас смущать больше».

— так окрестил позднее Вильгельм Штекель инстинкт смерти .

В “ ” Фрейд, много рассуждая о размножении одноклеточных (опираясь на данные микробиологии еще до открытия генетики), задается вопросом: «Но каким образом приносит слияние двух малоразличающихся клеток такое обновление жизни?» Ответ он находит таким: «Опыт, который заменяет копуляцию [половой акт] у Protozoa [простейших микроорганизмов] посредством влияния химических и даже механических раздражений, позволяет дать достоверный отчет: это происходит посредством доставления новых количеств раздражения .» (То есть, можно понять так, что Фрейд делает вывод, что простейшие совокупляются и это доставляет им удовольствие ?) Далее Фрейд подчеркивает: «Хотя Вейсман отрицает это преимущество: “Оплодотворение ни в коем случае не означает омоложение жизни, оно представляет не что иное, как приспособление для того, чтобы сделать возможным ”. Следствием такого смешения он считает повышение вариабельности живых существ.» То есть, Фрейд отрицает генетическую гипотезу Августа Вейсмана.
Хотя, надо отдать должное Фрейду, который в заключении написал: «Биология есть поистине царство неограниченных возможностей, мы можем ждать от нее самых потрясающих открытий и не можем предугадать, какие ответы она даст нам на наши вопросы несколькими десятилетиями позже. Возможно, что как раз такие, что все наше искусное здание гипотез распадется .» И Вейсман оказался прав, оплодотворение – это не просто копуляция ради омоложения жизни посредством «доставления новых количеств раздражения» , а «смешивание различных наследственных тенденций » .

В “ ” вообще много размышлений о спекуляциях – как способе мышления в психоанализе, что удивительно, потому что до этого Фрейд не уставал повторять, что психоанализ – это наука, использующая наблюдение и основывающаяся на клиническом материале .

Разрабатывая концепцию Супер-Эго , Фрейд утверждал, что Супер-Эго питается энергией инстинкта смерти ® Все права защищены. Перепечатка материалов сайта допускается только при указании прямой активной ссылки на URL: , а также имени и фамилии автора (авторов) статьи.
:: На сайте расположены также статьи, перепечатка которых запрещена в любом виде без специального разрешения. Об этом внизу такой статьи сделана соответствующая надпись.
:: Если Вами замечены неточности, ошибки или погрешности в оформлении сайта, просьба сообщить по адресу
:: Google-author

Инстинкт смерти

Мортидо - термин, используемый в психоанализе . Введён Полом Федерном, одним из учеников Зигмунда Фрейда . Термин относится к энергии изъятия, дезинтеграции (распада) и противостояния жизни и развития. В дальнейшем, исследованием данной темы занимался другой ученик Фрейда - Эрик Берн . Определенной деталировкой идеи мортидо выступает разграничение влечения к смерти как желания, ориентированного на самоуничтожение (мортидо), и гипотетического деструктивного инстинкта агрессии, ориентированного на убийство других (деструдо). В этом контексте многие люди смешивают понятие мортидо с деструдо или с танатосом, являющимся более широким понятием, включающим в себя и мортидо, и деструдо.

Согласно теории психоанализа, в основе человеческой личности лежат два фундаментальных побуждения: креативное (либидо ) и деструктивное (мортидо ). Эго-либидо переживается как приятно знакомое, в то время как мортидо переживается как боль и вселяющее страх неизвестное.

До сих пор ни один психоаналитик, в том числе и сам Федерн, не сумел создать модель психического аппарата, в котором сосуществовали бы эти два разнонаправленных инстинкта и два противоположных вида психической энергии. Понятие мортидо и сопряжённое с ним - деструдо, так и не закрепились в широком дисциплинарном обороте.

В то же время, несмотря на то, что современные биологические наблюдения не подтверждают существования мортидо, данный концепт составляет значимый фрагмент многочисленных теорий агрессии , трактующих последнюю как проекцию врожденного саморазрушительного влечения людей.

Физиология

Активизация Мортидо - это угнетение метаболизма, гормональной эмиссии и иммунной активности, постоянному депрессивному психическому статусу в следствии эндорфин - энкефалинового дисбаланса нейрохимии мозга.

Активизация Мортидо происходит в следствии неудовлетворении базовых биологических потребностей (репродукции, программах социального, имущественного самоутверждения, повышение иерархического статуса), первоначально эта программа подает сигнал - вместо эмиссии эндорфинов - внутренних наркотиков, (морфиномиметическими пептидами, которые дают ощущение счастья, жизнерадостности, эйфории, уверенности в своих силах) происходит выброска энкефалинов, которые действуют на психический континуум прямо противоположным образом - приводят к депрессивному состоянию, ощущению тоски, страха и нежелания жить.

Например, если с наступлением пубертатного периода появились сексуальные потребности , то они должны быть удовлетворены. Все репродуктивные органы и системы организма, гормональная система , а также наиболее эволюционно древние, базовые структуры мозга - таламус , гипоталамус , гипофиз , лимбическая система , начинают усиленно работать на успешную и продуктивную реализацию репродуктивной программы. Так как эти системы формировались на протяжении сотен миллионов лет, в отличии от норм морали, которые существуют всего несколько тысяч лет, то эти системы лучше знают, что, как и когда следует делать организму. Поэтому, если у юноши начался сперматогенез , значит, должна быть сексуальная активность, направленная на доставку эякулята в половые пути женщины , и если у девушки началась овуляция , значит должна быть сексуальная активность, направленная на получение эякулята . Так как эти системы только начали работать, причем в усиленном режиме, что называется подростковой гиперсексуальностью , то организм получать вознаграждение в виде энергии оргазма . В противном случае происходит активация Мортидо.

Ссылки

• Мастурбация - Эволюционные, социологические, психологические и оккультные аспекты (раздел Мортидо)

См. также

• Деструдо
• Танатос

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Инстинкт смерти" в других словарях:

инстинкт смерти - (танатос) см. влечение к смерти. Словарь практического психолога. М.: АСТ, Харвест. С. Ю. Головин. 1998 …

ИНСТИНКТ СМЕРТИ - (Death instinct; Todestrieb) известно определенное критическое отношение, которое Юнг выражал по поводу фрейдовской классификации инстинктов, выделявшей особую группу инстинктов жизни (голод, агрессия, сексуальные инстинкты) и группу инстинктов… …

Инстинкт смерти - (Death instinct). Идея Фрейда о том, что люди движимы побуждениями саморазрушения и смерти (часто выражается внешне как агрессия) … Теории личности: глоссарий

ИНСТИНКТ СМЕРТИ - См Танатос … Толковый словарь по психологии

Инстинкт смерти (DEATH INSTINCT) - термин З.Фрейда из его работы «По ту сторону принципа удовольствия»: «Мы...пришли к необходимости различать два вида инстинктов: те, которые стремятся привести живые существа к смерти, и другие, сексуальные инстинкты, которые вечно стремятся к… …

Это врожденная форма поведения живых существ в случае возникновения опасности, действия по спасению себя от этой опасности. Реализации этого инстинкта служат такие чувства, как боль и страх. Боль ощущается обычно как аномальное состояние… … Википедия

инстинкт - (от лат. instinctus побуждение) совокупность врожденных компонентов поведения и психики животных и человека. В понятие И. в разное время вкладывалось различное содержание; в одних случаях И. противопоставлялся сознанию, а применительно к человеку … Большая психологическая энциклопедия

ИНСТИНКТ - – врожденное побуждение, унаследованная схема поведения, предопределяющая жизнедеятельность животного и человека. В психоанализе объектом исследования является не столько инстинкт как таковой, сколько влечения человека. З. Фрейд проводил… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

У этого термина существуют и другие значения, см. Инстинкт (значения). В Викисловаре есть статья «Инстинкт» Инстинкт совокупн … Википедия

ИНСТИНКТ ЖИЗНИ - (Life instinct; Lebenstrieb) поскольку Юнга весьма интересовало, каким образом прогрессивные и регрессивные силы соединяются в психическом, то он рассматривал инстинкт жизни в комплементарной паре наряду с инстинктом смерти. Например, символы и… … Словарь по аналитической психологии

Исследования Брейера и Фрейда, показавшие, что в основе истерических симптомов лежит неразрешенный интрапсихический конфликт, положили начало новой эре в развитии психологии. Сделав выводы из конкретного наблюдения, касавшегося истерических симптомов, Фрейд продолжал исследовать эмоциональную жизнь своих пациентов. Постепенно ему удалось создать стройную систему, позволявшую по-новому взглянуть на душевные расстройства и на психическое развитие человека в целом. Исследования природы интрапсихических конфликтов привели Фрейда к построению теории бессознательного, дающей понимание структуры и динамики психики. Следовательно, систематические исследования эмоциональных конфликтов, сначала в рамках медицинских наук, а потом - за их пределами, можно назвать процессом рождения того, что сейчас мы знаем как психоанализ.

Фрейд объяснял возникновение эмоциональных конфликтов взаимодействием базовых разнонаправленных сил, т. е. взаимодействием антагонистических инстинктов. В ходе работы Фрейд пришел к пониманию необходимости дуалистического подхода к психическим процессам, и продолжал подчеркивать важность понимания природы инстинктов. Прежде всего, следуя за общепринятым в то время противопоставлением голода и любви, Фрейд попытался увидеть противоположные влечения в инстинктах, направленных на самосохранение и сексуальных инстинктах. Позднее он стал противопоставлять Эго-инстинкты и сексуальные инстинкты на том основании, что подобный дуализм вполне гармонирует с двойственной ролью самого человека, являющегося индивидуальностью и одновременно представителем своего вида. Однако аналитическая практика не подтвердила рациональности подобного разделения, и в конце концов Фрейд вынужден был признать, что первичным двигателем человеческого поведения являются инстинкты жизни и смерти.

Интересно, что сам Фрейд достаточно долго не хотел придавать должного значения и статуса дуалистической теории, колеблясь в этом отношении вплоть до начала этапа своих последних исследований природы инстинктов. Именно эти исследования увенчались окончательным и кардинальным противопоставлением первичного инстинкта жизни и первичного инстинкта смерти, противопоставлением, которое и раньше незримо присутствовало в практике психоанализа. Он подчеркивал гипотетическую природу этой теории, никогда не упоминал ее в качестве неотъемлемой составляющей психоанализа и открыто признавался в «прохладной сдержанности» по отношению к идее дуализма инстинктов. Тем не менее его работы содержат высказывания, однозначно свидетельствующие в пользу убежденности Фрейда в истинности дуалистической теории: «Они-то (группа инстинктов), собственно, и являются влечениями к жизни: то, что они действуют в противовес другим влечениям, которые по своей функции ведут к смерти, составляет имеющуюся между ними противоположность, которой учение о неврозах приписывает большое значение».

Пытаясь объяснить враждебную реакцию, с которой столкнулась дуалистическая теория инстинктов, Фрейд однажды сравнил это учение с оскорблением в адрес человеческого нарциссизма. Самолюбие человечества получало такие раны и ранее. Копернику удалось разрушить нежно взлелеянную человечеством веру в то, что наша Земля является центром вселенной («космологический удар» по нарциссизму); Дарвин нанес «биологический удар », доказав, что человек не занимает особого, привилегированного положения в цепи творений природы; и наконец психоанализ ранил нарциссизм человека «психологическим ударом», обнаружив, что человек не является хозяином своего внутреннего мира, поскольку существуют бессознательные душевные процессы, не поддающиеся контролю со стороны человеческого разума. Хочу подчеркнуть, что выдвинутая Фрейдом теория инстинкта смерти придала этому «психологическому удару» особую силу. Очевидно, что негодование и тревога, родившиеся в результате столкновения человеческого нарциссизма и знания, которое принес людям психоанализ, не могли не пополниться страхом, который вызвало известие о том, что позывы, ведущие к смерти, действуют на человека изнутри его же собственной психики.

Теория инстинкта смерти была встречена неодобрительно и вызвала множество возражений и дискуссий. Одним из аргументов, ставивших под сомнение ее право на существование, был тот факт, что Фрейд пришел к обоснованию инстинкта смерти исключительно путем философских спекуляций и своеобразной переоценки сути биологических явлений. В действительности это не совсем так. Если мы обратимся к работе «По ту сторону принципа удовольствия», то со всей очевидностью обнаружим, что свои рассуждения Фрейд начинает именно с анализа клинического материала, т. е. снов своих пациентов, страдавших от травматического невроза. Эти сны, в противоположность привычной для аналитического понимания функции сновидения как средства удовлетворения желания, раз за разом возвращали пациента к болезненной ситуации травмы. Кроме того, Фрейд подробно описывает игру ребенка, в которой тот снова и снова переживает болезненный для него опыт. Несмотря на то, что оба эти феномена не были детально обсуждены в работе, Фрейд указал на ключевые моменты обоих ситуаций - повторение травматических переживаний. Далее он описывает поведение некоторых своих пациентов, которые вместо того, чтобы вспомнить травмирующее и вытесненное событие из своего прошлого, вновь попадают в ту же самую ситуацию, причиняя себе, таким образом, огромную боль. Исходя из этих конкретных клинических наблюдений, Фрейд предполагает возможность существования некоторого «навязчивого повторения» как самостоятельного феномена, вездесущего и не подчиняющегося принципу удовольствия. Этот концепт полностью подтвердил свою валидность и нашел блестящее обоснование в аналитической и психологической практике.

Следовательно, вне сомнений остается тот факт, что, обосновывая существование инстинкта смерти, Фрейд исходил именно из клинического опыта и своих практических наблюдений. Именно так он исследовал и важнейший психологический принцип - феномен навязчивого повторения. Фрейд никогда в своих рассуждениях не терял связи с реальностью клинических фактов.

Биологические спекуляции Фрейда подводят нас к мысли, что с того момента, когда «baffles conjecture» жизнь родилась из неживого, стремление к возвращению в первоначальное состояние стало неотъемлемой частью всего живого. Инстинкт смерти действует наряду с инстинктом жизни в каждом живом существе. Мы можем оставить биологам судить о правомерности теоретических выкладок Фрейда в отношении принципов соотношения живого и неживого, но мы имеем полное право использовать психологическую часть его теории - использовать, а не надеяться, что она способна разрешить все загадки и тайны человеческого существования.

Психологическая работа не дает нам возможности непосредственно наблюдать действия человеческих инстинктов. Что мы можем наблюдать, так это действие некоторых импульсов, в результате которого рождаются эмоции, надежды, страхи, конфликты, формируется поведение и деятельность человека. Мы наблюдаем процессы типа трансформации бессознательных желаний в осознанный страх, либо бессознательной ненависти в преувеличенную сознательную любовь.

Мы не должны смешивать импульсы как клинически наблюдаемые сущности и инстинкты - первичные силы, дающие начало этим импульсам. Инстинкты, следовательно, представляют собой концепт, некоторую абстракцию, существующую в рамках конкретного психологического подхода. Мы не можем ни доказать ни опровергнуть факта их существования путем непосредственного наблюдения. В нашей власти только интерпретация наблюдаемых фактов. Подобная интер претация, конечно, содержит некоторую спекуляцию, которую всегда можно поставить под сомнение. Невозможно познать истинную суть чего-либо путем простого коллекционирования фактов, связанных с предметом исследования. Если мы никогда не будем идти дальше уровня разрозненных фактов, то нарушим саму процедуру научного исследования, предполагающую использование таких средств, как абстрагирование и построение умозаключений - предположений (speculation). Они позволяют открывать принципы, манифестациями которых выступают наблюдаемые нами факты. Психологи, не разделяющие аналитических взглядов, говорят: «Истина находится в пределах очевидного, не выходящего за рамки здравого смысла». Но научный работник должен комбинировать трезвые наблюдения с умозрительными интерпретациями. Существуют однако и ограничения. Умозаключения способны ввести в заблуждение. Происходит это в том случае, когда спекуляции слишком далеко уходят от фактов, которые можно наблюдать в реальности. Подобный полет фантазии приносит не больше пользы, чем механическое коллекционирование фактов, не сопровождающееся аналитической проработкой.

Как уже говорилось, теория инстинктов, предложенная Фрейдом, вышла за рамки психологии и коснулась таких областей знания, как физиология и биология. Физиологи, психиатры, психологи, психоаналитики - все мы работаем с людьми, и никто из нас не имеет дела с изолированной человеческой душой. Мы каждый день в ходе своей клинической практики имеем возможность наблюдать, как психологические силы способны давать начало таким процессам, как возникновение конверсионных симптомов или психосоматических расстройств. Столь же очевидно влияние физиологических факторов на психологическое состояние личности. Поэтому невозможно исключить физиологический и биологический компонент из любого рода психологической работы.

Изучение человеческого поведения вынуждает нас признать двойственность источников тех сил, которые действуют в глубине нашей психики. Более того, наши наблюдения убеждают в том, что не существует достаточно глубокого раскола между душой и телом человека. Таким образом возникает очевидная необходимость введения физиологического фактора в нашу теорию инстинктов. Эта необходимость в полной мере удовлетворяется предложенной Фрейдом теорией инстинктов, преследующих противоположные цели - жизнь и смерть.

Согласно дуалистической теории инстинктов, созданной Фрейдом, два базовых влечения всегда смешаны друг с другом. Природа этого смешения и события, способные изменить соотношения сил каждого из инстинктов очень важны, но мы по-прежнему знаем об этом очень немного. Скорее всего именно характер взаимодействия и слияния противоположных инстинктивных влечений и определяет, будет ли получившаяся в результате «смесь» смертельной или животворной.

Несмотря на то, что инстинкты способны к слиянию и разделению, они борются друг с другом внутри человеческого организма. Цель инстинкта жизни в объединении, и он влечет одного человека к другим. Цель инстинкта смерти заключается в разрушении организма или объединения организмов. Инстинкт смерти препятствует образованию союзов между индивидуальными организмами. Развитие, превращающее одноклеточный организм в многоклеточный, увеличение дифференциации клеток, формирование новых органов, выполняющих специальные функции - все это можно назвать результатом работы инстинкта жизни. В то же время подобное развитие создает множество целей для инстинкта смерти, поскольку каждый шаг в направлении усложнения и образования объединений несет в себе потенциальную угрозу дезинтеграции.

Теория двух основных инстинктов привнесла изменения в существовавшую классификацию. И инстинкт самосохранения, и сексуальный инстинкт теперь стали считаться представителями и проявлениями инстинкта жизни. Существовавшее ранее убеждение относительно того, что основным конфликтом человеческой жизни является несовпадение двух основных ее целей, претерпело трансформацию. Обе эти цели по сути своей дополняют друг друга. Обычно акт продления рода чрезвычайно сильно укрепляет ощущение индивидуальной безопасности человека, а реализованность его как индивида идет на пользу всему человеческому роду. Психоаналитические исследования убедительно доказали, что в случае возникновения конфликта из-за разности этих целей, причиной его являются нарушения в ходе индивидуального развития, а не врожденное противоречие двух целей человеческой жизни.

Психологическое выражение инстинкта жизни мы можем обнаружить в любви, конструктивных стремлениях и кооперативном поведении. Каждое из этих проявлений в своей основе имеет стремление к объединению. Поэтическая фраза «Эрос как связующая сила» достаточно часто встречается в психоаналитической литературе. Инстинкт смерти проявляет себя в ненависти, деструктивности и негативистических стремлениях, иначе говоря, во всех моделях поведения, которые являются антагонистическими по отношению к создаваемым или существующим связям или союзам, как интрапсихическим, так и социальным.

Фрейд считал, что главным средством, применяемым инстинктом жизни в борьбе с инстинктом смерти, является отклонение инстинкта смерти вовне. Он называл этот механизм первопричиной проекции и считал, что инстинкт смерти «безмолвно» действует внутри организма и становится отчетливо различимым только когда отклоняется от первичной цели.

Однако, остается вопросом, действительно ли инстинкт смерти столь «безмолвно» атакует самость человека? Достаточно часто можно наблюдать образцы демонстрируемого человеком саморазрушительного поведения, выражающегося как в небольших ошибках, явно наносящих вред интересам человека, так и в различного рода «несчастных случаях», мазохизме, суицидальном поведении. Более того, существование физических болезней, истощения организма, нарушений в процессе выздоровления, тоже должно быть отнесено за счет скрытого действия инстинкта смерти, толкающего организм навстречу внешним опасностям и усиливающего их влияние.

Проблема проекции опасных влечений за пределы самости не столь проста. Происходит не только проецирование деструктивных импульсов, позволяющее человеку избавиться от болезненного ощущения, что угрожающие ему силы бушуют внутри него самого. Позитивные, окрашенные любовью импульсы и стремления тоже подвергаются проецированию, и такая проекция может стать благотворной или опасной в зависимости от характера избранного объекта, и того, как в дальнейшем сложатся отношения с этим объектом. Опасность проекции лежит в замутнении ясного восприятия реальности, что зачастую приводит к возникновению очень серьезных искажений. Проецировать «позитивные», окрашенные любовью импульсы на «плохой» объект, превращая его таким образом в «хороший», может быть не менее больно, чем проецировать деструктивные, «плохие» импульсы на объект, к которому испытываешь любовь, и таким образом потерять его. С другой стороны, проекция позитивных импульсов может оказаться благотворной в том случае, когда она укрепляет привязанность субъекта к объекту, оказывающему на него благотворное влияние. Субъект таким образом получает возможность интроецировать «хорошую» часть объекта (в том числе и вернуть себе то, что изначально было составляющей частью его собственного Эго).

Суждение, доказывающее, что любовь является проявлением инстинкта жизни, а ненависть - проявлением инстинкта смерти, требует некоторых оговорок. В садо-мазохистической любви сама любовь сложным образом переплетена с желанием причинять боль и страдать от боли, желанием, источником которого однозначно является инстинкт смерти. Тем не менее этот феномен не вносит изменений в теорию основных инстинктов. Это лишь еще одно доказательство способности инстинктов к слиянию, о которой неоднократно упоминает дуалистическая теория. То же соображение относится к ненависти по отношению к противнику и даже к тем случаям, когда один человек убивает другого в целях самозащиты. Деструктивное поведение, служащее интересам самосохранения, свидетельствует о том, что слияние базовых инстинктов работает в пользу инстинкта жизни. Такая интерпретация подтверждается тем фактом, что в подобных случаях доминирующим является мотив самосохранения, а агрессия не носит характера деструктивной жестокости.

Эти примеры, кроме прочего, предостерегают нас от стремления упрощать и сверхупрощать теорию инстинктов. Мы не можем провести прямую линию между каким-либо событием, являющимся частью сложного и комплексного опыта человека, и инстинктом, ставшим причиной этого события. В ходе развития, от самых ранних его этапов до более зрелых, превращение первичных инстинктивных целей осуществляется в результате влияния и взаимодействия антагонистических инстинктов.

Существуют однако некоторые наблюдения, говорящие в пользу того, что базовые инстинктивные влечения способны модифицироваться до такой степени, когда один из основных инстинктов безраздельно царит в отдельно взятый момент. Подобное разделение можно, с одной стороны, заметить в предельном самоудовлетворении и чрезвычайно сильной привязанности (не носящей характера мазохистического удовольствия), а с другой - в бессмысленной и предельно деструктивной жестокости.

В этой работе я бы хотела уделить внимание только проявлениям человеческой деструктивности, поскольку сильная любовь и привязанность достаточно редко становятся психологической проблемой, требующей обсуждения.

Я думаю, излишне приводить конкретные примеры. Время от времени мир потрясают известия о «нечеловеческих», «зверских» убийствах, совершенных отдельными людьми или группами людей. В подобных случаях либо невероятная жестокость проявляется в отсутствии какой бы то ни было провокации со стороны жертвы, либо, в случае, когда провокация все же имела место, мера жестокости многократно превышает необходимую. Более того, эти жестокие преступления столь преднамеренны и детально подготовлены, что не возникает никаких сомнений в том, что их мотивом может быть только ненависть и дикая жестокость, рожденная инстинктом смерти. Убийце необходима жертва, которая позволит ему удовлетворить глубинную потребность в причинении кому-либо боли, и когда он совершает преступление, то действует без малейших колебаний, которые могут быть вызваны эмпатией, виной или переживанием ужаса от происходящего.

Очень странно, что подобное поведение достаточно часто относят к разряду извращенной сексуальности, маркируя подобные преступления как «совершенные на сексуальной почве». Действительно, садизм является формой сексуальной перверзии, но совершенно необходимо различать сексуальное поведение, содержащее элементы садизма (мазохизма) и жестокие преступления, в которых именно жестокость является основной чертой. В прямом смысле слова под сексуальной перверзией следует понимать физическую близость между взрослыми людьми, в процессе которой предварительное удовольствие имеет более важное значение, чем удовольствие конечное, оральная, выделительная, вуайеристская и эксгибиционистская активность доминирует над нормальными гетеросексуальными половыми отношениями. Сюда же можно отнести случаи, когда физическое удовлетворение достигается в ходе контакта с представителями своего пола. В своих работах Фрейд показал, что такого рода извращенная сексуальность (обычно содержащая небольшую примесь садистических и мазохистических элементов) своим происхождением обязана инфантильной сексуальности, поскольку она репрезентирует те способы, посредством которых получает удовлетворение ребенок.

Жертвы убийств и так называемых «сексуальных преступлений» умирают не от переживания сексуального опыта, каким бы инфантильным он ни был, а от того, что становятся объектом невероятно жестокого насилия. Сексуальная сторона поведения убийцы лишь представляет ему возможность ввести свою жертву в заблуждение и реализовать внутренний агрессивный порыв при минимуме затруднений. Возможно, убийца даже начинает действовать в состоянии сексуального возбуждения, однако это состояние очень быстро сменяется импульсами агрессии и деструктивности. Иначе говоря, сексуальность выполняет лишь роль шлюзовых ворот, освобождающих агрессию. Создается впечатление, что люди, вынужденные заниматься изучением подобных случаев, прекрасно понимают, что причиной такого поведения человека может считаться только примитивная мощь инстинкта. Однако этим инстинктом чаще всего считают сексуальность. На мой взгляд, именно предложенная Фрейдом теория двух базовых инстинктов, противостоящих друг другу, и предположение о том, что инстинкт смерти способен отклоняться от своей первичной цели, позволили нам обнаружить истинное толкование этого типа человеческого поведения. В случаях проявления такого рода жестокости мы можем предположить некоторый сбой в процессе слияния инстинктов жизни и смерти. В результате произошедшего по какой-то причине нарушения, инстинкт смерти в такой степени активизируется внутри самости человека, что при невозможности нейтрализовать его посредством влияния инстинкта жизни, единственной, хотя и примитивной защитой, остается отклонение его от первичной цели. Происходит грубое отражение внутренней опасности во внешний мир, в результате чего страдает и умирает не сам человек, а избранная им жертва. Я не утверждаю, что убийца каким-либо образом сознательно переживает свою внутреннюю катастрофу или действует в состоянии сознательной паники. Тем не менее я убеждена, что понять его поступок можно только допустив, что сам убийца в момент совершения преступления находился под влиянием неопределенной потребности найти жертву, чтобы спасти самого себя. Одно это допущение, на мой взгляд, объясняет полнейшее отсутствие сострадания к мучениям жертвы, а также потребность совершать определенные действия в процессе убийства. Эти действия, часто трактуемые как «сексуальные», позволяют убийце получить полное удовлетворение от зрелища агонии жертвы. Я не стану детально анализировать этот процесс, поскольку он связан с глубинными слоями человеческой психики и требует подробного рассмотрения, а только обобщенно назову его переживанием внутренней катастрофы. Инстинктивная катастрофа приводит к тому, что инстинкт смерти полностью выходит из под контроля инстинкта жизни, и единственное, что может спасти человека от этой бури, бушующей в его собственной психике, - это отклонение инстинкта смерти вовне.

Фрейдовская теория инстинктов жизни и смерти как первичных источников мотивации человека представляет собой наиболее доступную пониманию четкую систему, позволяющую трактовать наши клинические наблюдения. Эта система четко показывает, что эмоции и поведение человека являются результатом взаимодействия двух противоположных по сути и направленности базовых инстинктов. Множество дискуссионных проблем, касающихся, например, возникновения тревоги, предстают перед нами совсем в ином свете.

Существуют три основные теории, объясняющие причины возникновения тревоги. Первая - оригинальная теория Фрейда, трактующая тревогу как результат «автоматической трансформации» вытесненных либидинозных импульсов. Там, где происходит вытеснение либидинозных импульсов, возникает тревога. Несмотря на то, что позже Фрейд несколько трансформировал свои представления по этому вопросу, отметив, что тревога достаточно часто предшествует вытеснению, а также несмотря на спад интереса самого Фрейда к этой теории, он, по сути, так и не отказался от нее. Упоминания об этой теории достаточно часто встречаются в его работах.

Вторая теория была выдвинута Эрнестом Джонсом, который пытался понять, что же в общем заставляет человека испытывать страх. Джонс пришел к выводу, что существует «врожденная склонность к страху», которую он обозначил как «инстинкт страха».

Мелани Кляйн является автором третьей теории. По ее мнению, непосредственным источником возникновения тревоги являются деструктивные импульсы. Опасность, которую представляет для организма инстинкт смерти как источник деструктивных импульсов, она считала первопричиной возникновения тревоги. Ее теория также учитывает и либидинозный фактор, поскольку либидинозная фрустрация усиливает или высвобождает тревогу путем увеличения уровня агрессивности. Происходит это потому, что либидинозное удовлетворение обладает способностью ослаблять или сдерживать тревогу. Следовательно, ключевую роль играет процесс слияния и взаимодействия основных инстинктов, нарушения в котором становятся причиной возникновения тревоги.

Мне кажется, возможно дать более четкое определение этому взаимодействию инстинктов и определить роль каждого из них в процессе возникновения тревоги. Подобное определение даст возможность увидеть, что три вышеупомянутые теории, несмотря на всю их разнородность, вполне могут быть обобщены.

Нет никаких сомнений в том, что способность человека переживать испуг и тревогу является врожденной, точно так, как и способность человека любить и ненавидеть. Она представляет собой составную часть психологического инструментария человека. Тревогу можно рассматривать как состояние, в котором активируется эта способность. Субъективно это переживается человеком как состояние болезненного напряжения, подталкивающего в направлении совершения каких-то шагов с целью защиты от угрожающей опасности. В этом смысле тревога выполняет предохранительную функцию, и ее следует рассматривать в контексте инстинктов самосохранения. Это означает, что склонность переживать испуг и тревогу следует относить на счет действия инстинкта жизни. То же следует сказать и об активации этой способности, ведущей к переживанию тревоги.

С другой стороны, опасность, против которой инстинкт жизни мобилизует способность переживать испуг, происхождением своим обязана инстинкту смерти, цель которого противоположна жизни и здоровью.

Опасность, первоначально возникшая внутри организма, является стимулом для активации врожденной способности человека бояться. Этот паттерн можно рассматривать как интрапсихическую диспозицию, позволяющую узнавать внешнюю опасность и использовать против нее защиты, первоначально отработанные во взаимодействии с внутренними опасностями.

Это обобщение использует принципиальные моменты теории М. Кляйн и выдвинутого Джонсом понятия «врожденной способности бояться», однако оно доказывает отсутствие необходимости дополнять теорию основных инстинктов введением третьего базового инстинкта.

Что же касается первоначальной идеи Фрейда об «автоматической трансформации» вытесненного либидо, то, на мой взгляд, здесь следует отметить следующие моменты. Во первых, замечание относительно «автоматичности» процесса трансформации вытесненных импульсов наталкивает на мысль об инстинктивном элементе, о том, что все происходит на уровне инстинкта. Во-вторых, мы должны определиться с тем, что же все-таки за сила несет ответственность за торможение либидинозных импульсов. Как мы знаем, торможение либидинозных желаний может привести к заместительному удовлетворению, т. е. сублимации, и в таком случае тревога не возникает, как не возникает и неудовлетворительное состояние напряжения. Если же вытеснение либидинозных желаний приводит к возникновению неудовлетворительного состояния, то, как мы знаем по опыту анализа, в состав этого желания обычно включены деструктивные импульсы. Таким образом удовлетворение (и вытеснение) желания одновременно дает возможность выражения деструктивных компонентов этого либидинозного устремления (происходит отклонение инстинкта смерти вовне). В подобных случаях вытеснение либидо приводит к возникновению тревоги, которая рождается в ответ на опасность, которую представляет собой активизация инстинкта смерти внутри самости. Упоминание об «автоматической трансформации» вытесненного либидо подразумевает борьбу между основными инстинктами. В ходе этой борьбы инстинкту жизни не удается достигнуть полной победы (либидинозного удовлетворения или сублимации), из-за чего перед лицом опасности возможно возникновение реакции тревоги. Возможно, нелишним было бы более точно оговорить, что я рассматривала причины возникновения тревоги лишь в отношении к самым глубоким, инстинктивным уровням человеческой психики. Я не говорила о причинах возникновения тревоги на уровне сложных комплексных процессов высокого уровня, которые однако тоже конструируются в соответствии с базовыми паттернами.

Хочу сказать несколько слов о тех случаях, когда тревоге не удается выполнить своей роли целевого, защитного поведения. Как мы знаем, переживание избыточной тревоги способно парализовать человека. Таким образом тревога делает человека беззащитным перед лицом той опасности, от которой она должна была его предохранить. В таких случаях противостояние инстинктов заканчивается перевесом инстинкта смерти, нарушающим процесс защиты и мобилизацию способности бояться, способности, за которую отвечает инстинкт жизни. Подобная же расстановка сил объясняет неадекватное отсутствие тревоги и защитного поведения перед лицом опасности.

Заключительная фрейдовская теория первичных инстинктов жизни и смерти, клинически репрезентируемых импульсами любви, сексуальности и самосохранения, с одной стороны, и импульсами деструктивности, жестокости - с другой, так и не была в достаточной мере проработана и применена к практике. В работах по теории либидо по-прежнему сохраняется положение вещей, при котором жестокость рассматривается лишь как «компонент инстинкта» либидо. Психоаналитическая теория по-разному отнеслась к инстинкту жизни и инстинкту смерти. Сексуальный инстинкт - первенец и привилегированное дитя психоанализа, деструктивный инстинкт - запоздалый ребенок и пасынок. Сексуальный инстинкт был признан сразу и получил отличительное имя либидо; признание прав на существование противоположного инстинкта заняло куда больше времени, а сам он до сих пор не имеет имени. (Термин «деструдо», предложенный Эдуардо Вейсом много лет назад, так и не получил признания в аналитическом словаре терминологии.)

Одним из краеугольных камней психоанализа является принцип, гласящий, что либидо развивается анаклитически, т. е. в зависимости от развития физиологических функций. Несмотря на то, что этот фрейдовский принцип был с готовностью принят, а его полезность, безусловно, подтвердилась на практике, до сих пор не проработаны в достаточной мере феномены, лежащие в основании этой закономерности. Всем известные проявления орального, анального, мускульного эротизма, так же, как и либидинозные связи с объектом, удовлетворяющим физиологические потребности, - служат ярким примером привязанности либидо к телесным функциям. Работы Мелани Кляйн, анализировавшей маленьких детей, ее исследования интенсивных деструктивных фантазий, связанных с телесными функциями, дают основания полагать, что этот принцип применим и к действию деструктивных импульсов. В свете ее открытий становится понятно, что Фрейд, исследуя привязанность либидо к определенным телесным функциям, описал не просто характер развития либидо. Он затронул лишь частный случай более широкой закономерности, который однако позволяет судить об общих принципах действия инстинктов и осознать, что организм человека является телесно-психическим единством. Инстинкты - это источники энергии, от которых зависят все процессы, происходящие в психике и теле индивида. Они существуют на границе тела и души. Подобно двуликому Янусу, одно из лиц инстинктов повернуто к телесным, а другое - к психическим составляющим организма. Оба инстинкта, либидо и деструктивный инстинкт, пытаются достичь своей цели как в телесной активности, так и в сфере психических процессов. Душевные переживания должны сопутствовать деятельности инстинктов в телесной сфере, а эмоциональные отношения развиваются следом за телесной активностью, направленной на взаимодействие с удовлетворяющим или фрустрирующим объектом. Верно и обратное: физический контакт с объектом всегда включает в себя эмоциональные компоненты. Не вызывает сомнений, что мать, кормящая младенца, предлагает ему не просто физическую субстанцию, и не только дает приятные ощущения. Представление Фрейда о том, что либидо развивается «аналитически», следует расширить за счет включения отношений, в которых доминируют деструктивные импульсы. Фрустрация физических потребностей ребенка подготавливает почву для возникновения враждебности в отношении к объекту. Ранняя ненависть не менее тесно связана с телесными ощущениями, чем ранняя любовь. Термины «орально-садистический» и «анально-садистический» фактически описывают привязанность жестокости к определенным телесным функциям. Тем не менее эти понятия были сформулированы в ходе исследования жестокости как проявления активности инстинкта смерти. Изучение жестокости в этом контексте убедительно доказало, что она не является частью либидо, и по сути своей принципиально противоположна инстинкту жизни. В теории либидо существует еще одно фундаментальное положение, основывающееся на факте привязанности развития либидо к развитию физиологических функций. Это положение об эрогенности фактически всех органов человеческого организма. Этот постулат тоже должен быть дополнен на основе исследований, проведенных Мелани Кляйн. Способность органов продуцировать приятные ощущения, включающиеся в структуру либидинозных фантазий, служит исходным пунктом в доказательстве способности тех же органов рождать ощущения, сопровождающие деструктивные инстинктивные импульсы и жестокие фантазии.

Поскольку любая телесная и психическая активность базируется на первичных инстинктах, человеческий организм обречен служить двум господам - инстинкту жизни и инстинкту смерти.

Продвигает ли нас теория инстинкта смерти в психологическом понимании природы человека дальше, чем это делает более простой концепт инстинкта деструктивности или теория врожденной агрессивности? Я часто сталкиваюсь с утверждением, что спекуляции, связанные с инстинктом смерти, являются излишними, поскольку клинические проявления деструктивности и жестокости вполне могут трактоваться в русле представлений об инстинкте деструктивности.

Скажу только, что, отбрасывая постулат о первопричине существования деструктивного инстинкта (и врожденной деструктивности), мы очень обедняем теоретические основы наших концептов и очень сужаем рамки доступной нам психологической работы. Содержание понятия инстинкта смерти, действующего против инстинкта жизни, значительно богаче содержания теории деструктивного инстинкта. Здесь мы оказываемся в ситуации, подобной той, в которой находилась сексуальность до момента признания инстинкта жизни ее первоосновой. Мы недостаточно полно понимали императивную природу сексуальных импульсов и значение сексуального удовлетворения до того момента, когда Фрейду удалось доказать зависимость сексуальных проявлений от инстинкта жизни. В теоретическом понимании фактов существовал значительный пробел до тех пор, пока инстинкты самосохранения рассматривались как противоположность сексуальных импульсов. Множество проблем нашли свое решение после того, как Фрейд объединил сексуальные инстинкты и инстинкты самосохранения, и стал рассматривать их как различные проявления одной мощной и глубинной силы - инстинкта жизни.

Подобным же образом жестокость, как и вся система мотивации такого рода проявлений, может быть понята нами только в случае признания их первопричины - мощного и базового инстинкта смерти. Вне этой причинной связи деструктивный инстинкт оказывается, образно говоря, подвешенным в воздухе, подобно посольству несуществующей страны. В то же время, теория извечно и принципиально противостоящих друг другу основных инстинктов предлагает нам более широкое и глубокое понимание человеческой природы. Дуалистическая теория помогает нам точнее понимать поразительное разнообразие и многозначительность (сверхдетерминацию) внешних проявлений психологических процессов. Множественная детерминация обусловлена базовым дуализмом инстинктов и служит доказательством динамического взаимодействия либидо и инстинкта смерти.

Принятие теории инстинкта смерти изменяет наш взгляд на природу враждебности и жестокости. Тот факт, что эти проявления теперь рассматриваются как элемент комплексной и сложной сети эмоциональных процессов, оказывает значительное влияние на всю нашу концепцию личности. Человеческая душа теперь видится нам как сфера сложнейшего взаимодействия двух противоположных сил, из которого рождаются все эмоции, чувства и желания человека. Душа никогда не сможет избежать конфликтов, как никогда не сможет и оставаться статичной. Она всегда должна стремиться к достижению некоторого равновесия между владеющими ею силами. Единственным благополучным исходом непрекращающейся борьбы инстинктов является достижение состояния гармонии и единства, чему постоянно препятствуют внутренние факторы и внешние обстоятельства. А поскольку инстинкты даны нам с рождения, мы вынуждены согласиться с тем, что в той или иной форме конфликты сопутствуют всей нашей жизни, с момента рождения и до самой смерти. Мы убеждены, что подход к психологическим проблемам, основывающийся на теории первичных инстинктов жизни и смерти, способен оказать неоценимую помощь в нашей работе. Наша оценка конфликтов в сфере социальных отношений претерпевает серьезные изменения, как только мы допускаем, что динамической основой этих конфликтов может быть непрерывная внутрипсихическая борьба противоположных инстинктов. В нашей работе мы часто слышим об обидах, причиненных пациентам их родителями, супругами, партнерами по работе и т. п., и эти жалобы часто кажутся правдивыми и соответствующими общим нашим наблюдениям. Тем не менее в ходе анализа становится ясно, в какой огромной степени эти происшествия активно спровоцированы самим пострадавшим. Именно тогда нам становится ясно, что из-за переполняющей человека ненависти и деструктивности, а в конечном счете - инстинкта смерти, он вынужден отклонять эту враждебность во внешний мир. Этой цели и служат «плохие» объекты, которые человек находит для себя или создает, если подходящих не оказывается под рукой.

Тесно связана с этой проблемой и проблема фрустрации (либидинозных импульсов и телесных потребностей), которая тоже предстает перед нами в новом свете, если мы соглашаемся допустить существование инстинктов жизни и смерти.

Поскольку фрустрирующие действия являются рычагом, позволяющим отражать во внешний мир ненависть и деструктивность, причиняющий неудовольствие объект вполне обоснованно рассматривается как заслуживающий враждебности и уничтожения. Таким образом фрустрация занимает свое законное место в кругу примитивных защит. Однако именно по этой причине фрустрирующее окружение, недостаток понимания и любви представляют такую опасность для ребенка.

Когда окружение реагирует на примитивную потребность ребенка отклонять деструктивные импульсы во внешний мир холодностью, отвержением и враждебностью, образуется замкнутый круг. Ребенок вырастает с ожиданием чего-то плохого, и когда он находит подтверждение своих страхов, его жестокость и негативистические импульсы многократно усиливаются и закрепляются.

Наше понимание природы человека становится более глубоким, когда мы находим в себе мужество осознать прочную биологическую обусловленность человеческой деструктивности, тревоги и защитной потребности быть несчастным, а множество сложнейших технических проблем, таких как садомазохизм, иллюзия преследования или негативная терапевтическая реакция, находят свое решение с признанием истинности фрейдовской теории инстинктов жизни и смерти.