Примеры с явной внутренней формой слова. Внутренняя форма языка
Значение ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА СЛОВА в Лингвистическом энциклопедическом словаре
ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА СЛОВА
— семантическая и структурная соотнесенность составляющих слово морфем с др. морфемами данного языка; признак, положенный в основу номинации при образовании нового лексического значения слова. В. ф. с. мотивирует звуковой облик слова, указывает иа причину, по к-рой данное значение оказалось выраженным именно даииым сочетанием звуков. Выбор признака, лежащего в основе номинации, ие обязательно определяется его существенностью, это может быть лишь бросающийся в глаза признак, поэтому в разных языках один и тот же предмет может быть назван на основе выделения разных признаков, напр. рус. чпортной» (от чпорты» "одежда"), нем. Schneider (от schneiden "резать"), болг. чшивач» (от чшия» "шить"). В. ф. с. может остаться ясной и вызвать положительное или отрицательное по эмоциональному восприятию ассоциа-тивио-образное представление (чосел» — об упрямо-глупом человеке, чтащить-ся» — двигаться медленно и с трудом). В. ф. с, окрашивая лексич. значение экспрессивно, входит в коннотацию и изучается в лексикологии и стилистике. В результате ист. преобразований, происходящих в языке, В. ф. с. может быть затемнена или полностью утрачена. Утрата В. ф. с. объясняется разными причинами: утратой того слова, от к-рого образовано данное слово (исчезновение слова чколо» "колесо" привело к потере В. ф. с. у слова чкольцо» — первонач. уменьшительное от чколо» — ну слова чоко- ВНУТРЕННЯЯ 85 ло> — букв, "вокруг"); утратой предметом признака, ранее для него характерного (В. ф. с. «мешок» не связывается со словом «мех»); существенными фоне-тич. изменениями облика слов в истории языка (напр., первоиач. к одному корню восходят пары слов «коса» и «чесать», «городить» и «жердь»). Воссозданием утраченной В. ф. с. занимается этимология. Теорию В. ф. с. развивали В. фон Гумбольдт и А. А. Потебия (см. Харьковская лингвистическая школа). Ф Б у д а г о в Р. А., Введение в науку о языке, М., 1958; М а с л о в Ю. С, Введение в яз-эцание, 1^.. 1975.
Лингвистический энциклопедический словарь. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА СЛОВА в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА СЛОВА
форма слова, отражающая его мотивированность другими языковыми элементами и поэтому объясняющая его смысловую структуру. Внутренняя форма слова "семьдесят" ясна, т. … - ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА СЛОВА в Словаре лингвистических терминов:
Морфонологический состав основы, указывающий па мотивированную связь ее звучания с данным значением. Подснежник (цветок, появляющийся ранней весной чуть ли не … - ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА СЛОВА в Современном толковом словаре, БСЭ:
форма слова, отражающая его мотивированность другими языковыми элементами и поэтому объясняющая его смысловую структуру. Внутренняя форма слова «семьдесят» ясна, т. … - ФОРМА в Новейшем философском словаре:
см. СОДЕРЖАНИЕ и ФОРМА, … - ФОРМА в Словаре йоги:
(Form) См. Намарупа … - ФОРМА
ЭМИССИОННЫХ ЦЕННЫХ БУМАГ ДОКУМЕНТАРНАЯ - см. ДОКУМЕНТАРНАЯ ФОРМА ЭМИССИОННЫХ ЦЕННЫХ БУМАГ … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
ЭМИССИОННЫХ ЦЕННЫХ БУМАГ БЕЗДОКУМЕНТАРНАЯ - см. БЕЗДОКУМЕНТАРНАЯ ФОРМА ЭМИССИОННЫХ ЦЕННЫХ БУМАГ … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
УЧЕТА ЖУРНАЛЬНО-ОРДЕРНАЯ- см ЖУРНАЛЬНО -ОРДЕРНАЯ ФОРМА … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
УПРАВЛЕНИЯ ЛИНЕЙНО-ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ - см. ЛИНЕЙНО -ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ФОРМА … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
УПРАВЛЕНИЯ ЛИНЕЙНАЯ - см ЛИНЕЙНАЯ ФОРМА УПРАВЛЕНИЯ … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
УДОСТОВЕРЕНИЯ ПРАВ ПО ЦЕННЫМ БУМАГАМ - при документарной форме эмиссионных ценных бумаг - сертификат ирешение о выпуске ценных бумаг. При … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
РАСЧЕТОВ АКЦЕПТНАЯ - см АКЦЕПТНАЯ ФОРМА РАСЧЕТОВ … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
РАСЧЕТОВ АККРЕДИТИВНАЯ - см АККРЕДИТИВНАЯ ФОРМА РАСЧЕТОВ … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
ПРАВЛЕНИЯ - порядок образования и структура высших органов государственной власти и распределение компетенции между ними. По Ф.п; государства подразделяются н& … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА - см. ФОРМА ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТЮЙСТВА … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА - в науке конституционного права - способ территориальной организации государства или государств, образующих союз. Различаются две Ф.г.у: федерация … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
ГОСУДАРСТВА - в теории конституционного права - способ организации высших органов государства, территориальное устройство государственный власти и методы ее осуществления. … - ФОРМА в Словаре экономических терминов:
БУХГАЛТЕРСКОГО УЧЕТА - определенная схема построения и взаимосвязи регистров, порядок и способ регистрации и группировки учетных данных. В настоящее время … - ВНУТРЕННЯЯ в Словаре экономических терминов:
СТОИМОСТЬ ЭКСПОРТНОГО ТОВАРА - отпускная стоимость продукции в оптовых ценах без налога с оборота, но с учетом надбавки за экспортное … - ВНУТРЕННЯЯ в Словаре экономических терминов:
ПРИБЫЛЬ - прибыль, возникающая при продаже продукции одной из дочерних компаний другой дочерней компании, если конечная продукция еще остается в … - ВНУТРЕННЯЯ в Словаре экономических терминов:
КОНВЕРТИРУЕМОСТЬ - возможность покупки и продажи иностранной валюты в обмен на национальную внутри страны, и … - ВНУТРЕННЯЯ в Словаре экономических терминов:
КОМПЕТЕНЦИЯ ГОСУДАРСТВА - совокупность полномочий, прав и обязанностей государства, не являющихся предметом международно-правового регулирования. Понятие В. к. г. входит одним … - ФОРМА в Большом энциклопедическом словаре:
в математике - многочлен от нескольких (m) переменных, все члены которых имеют одну и ту же степень (под степенью одночлена … - ФОРМА
[латинское forma] 1) наружный вид, внешнее очертание; 2) в … - ФОРМА в Энциклопедическом словарике:
ы, ж. 1. Внешние очертания, наружный вид предмета. Округлая ф. Чашка необычной формы. 2. мн. Очертания человеческого тела, фигуры (обычно … - ФОРМА в Энциклопедическом словаре:
, -ы, ас. 1. Способ существования содержания (во 2 знач.), неотделимый от него и служащий его выражением. Единство формы и … - ФОРМА
Ф́ОРМА СЛОВА, совокупность морфол. и фонологич. характеристик слова, определяющих его грамматич. значение. Напр., состав морфем слова "учительница" (учи-тель-ниц-а) указывает на … - ФОРМА в Большом российском энциклопедическом словаре:
Ф́ОРМА ПРАВЛЕНИЯ, принцип организации гос. власти. Различают: монархич. Ф.п.- монархии и респ. Ф.п.- … - ФОРМА в Большом российском энциклопедическом словаре:
Ф́ОРМА И МАТЕРИЯ, категории философии Аристотеля, воспринятые томизмом; характеризуют всякое подвижное изменчивое бытие. Форма (эйдос, "морфэ") - специфич. … - ФОРМА в Большом российском энциклопедическом словаре:
Ф́ОРМА ГОСУДАРСТВА (гос. устройства), принцип организации гос. власти (см. Форма правления) и территории гос-ва (унитарные гос-ва и … - ФОРМА в Большом российском энциклопедическом словаре:
Ф́ОРМА литейная, приспособление в литейном произ-ве для получения отливок. Изготовляются из формовочных материалов (разовые), огнеупорной керамики (полупостоянные, выдерживают сотни отливок) … - ФОРМА в Большом российском энциклопедическом словаре:
Ф́ОРМА (матем.), многочлен от неск. (m) переменных, все члены к-рых имеют одну и ту же степень (под степенью … - ФОРМА в Большом российском энциклопедическом словаре:
Ф́ОРМА (лат. forma), внеш. очертание, наруж. вид, контуры предмета. Внеш. выражение к.-л. содержания. Установленный образец чего-либо (напр., написать отчёт по … - ВНУТРЕННЯЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ВН́УТРЕННЯЯ ЭНЕРГИЯ тела, складывается из кинетич. энергии молекул тела и их структурных единиц (атомов, электронов, ядер), энергии взаимодействия атомов в … - ВНУТРЕННЯЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ВН́УТРЕННЯЯ ФОРМА СЛОВА, форма слова, отражающая его мотивированность др. языковыми элементами и поэтому объясняющая его смысловую структуру; признак, положенный в … - ВНУТРЕННЯЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ВН́УТРЕННЯЯ ФЛЕКСИЯ, выражение грамматич. значений с помощью чередований в корне, напр.: рус. "собрать" (глагол совершенного вида) и "собирать" (глагол несовершенного … - ВНУТРЕННЯЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ВН́УТРЕННЯЯ ТОРГОВЛЯ, отрасль х-ва, реализующая товарную продукцию на внутр. рынке … - ВНУТРЕННЯЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ВН́УТРЕННЯЯ СЕКРЕЦИЯ, образование и выделение железистыми клетками биологически активных в-в (гормонов) непосредственно в кровь или в тканевую жидкость. Обеспечивает координацию … - ВНУТРЕННЯЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ВН́УТРЕННЯЯ РЕЧЬ, планирование и контроль "в уме" речевых действий; одна из форм реализации мышления. Артикуляторные движения, не сопровождаемые звуком ("внутр. … - ВНУТРЕННЯЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ВН́УТРЕННЯЯ МОНГОЛИЯ, автономный р-н Китая, см. Монголия Внутренняя … - ВНУТРЕННЯЯ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ВН́УТРЕННЯЯ ГЕОМЕТРИЯ поверхности, совокупность тех её геом. свойств, к-рые могут быть получены лишь при помощи измерений на поверхности без обращения … - ФОРМА в Популярном толково-энциклопедическом словаре русского языка:
-ы, ж. 1) Наружный вид, внешние очертания предмета. Земля имеет форму шара. Форма облака. Форма крыши. Правильная форма. Тут [в … - СЛОВА в Словаре синонимов Абрамова:
см. … - ФОРМА в словаре Синонимов русского языка:
бланк, виброформа, вид, видимость, вывеска, выкройка, гальваностереотип, гальваноформа, геоид, гомоклиналь, документоформа, жанр, имперфект, инфинитив, капсель, кокиль, комплекция, конфигурация, конформация, криотурбация, … - СЛОВА в Новом толково-словообразовательном словаре русского языка Ефремовой:
мн. 1) Текст вокального произведения. 2) перен. разг. Пустые разговоры, … - ФОРМА в Словаре русского языка Ожегова:
одинаковая по покрою, цвету одежда (у военных, у служащих одного ведомства, учащихся) Офицерская ф. Парадная ф. Школьная ф. форма внешнее …
/ Зенков Г.С. Сапожникова И. А. "Введение в языкознание"
Внутренняя форма слова – это признак, который составляет основу наименования. В основу наименования слова кукушка положен признак характерного крика, хотя кукушка может быть охарактеризована с разных сторон – размера, цвета, формы. Разная внутренняя форма может обнаруживаться у слов, именующих один и тот же предмет. Так, в русском литературном языке и в диалектах для обозначения одуванчика есть слова одуванчик, пухлянка, летучка, молочник. Все четыре слова имеют одну понятийную основу, однако внутренняя форма, мотивирующая каждое название, оказывается неодинаковой. В первом случае мотивирующим признаком является действие "дуть" во-втором -–признак формы, в третьем слове название опирается на мотивирующий признак «то, что может летать», и в четвертом слове внутренняя форма указывает на сходство сока этого растения с молоком.
Мотивирующий признак, положенный в основу наименования, может быть разного типа. Он может основываться на звукоподражании: хихикать, гавкать, рычать, квакать. Другие типы внутренней формы наблюдаются в производных словах и словах с переносным значением. В производных словах внутренняя форма проявляется в сопоставлении с однокорневыми словами: летчик- человек, который летает ». Переносное значение мотивируется другими значениями того же многозначного слова: Он рыба, а не человек. В этом примере значение слова рыба – «холодный, неэмоциональный, равнодушный» мотивируется прямым значением слова.
Указанные типы мотивированности называют соответственно фонетической, словообразовательной и семантической мотивированностью.
Внутренняя форма слова со временем исчезает и, наоборот, появляется у слов, которые ее не имели. Утрата внутренней формы связана со многими причинами: фонетическими изменениями, исчезновением слова, служившего основой мотивации, семантическими изменениями. Так, слово жердь исторически связано со словами городить, город, однако изменения, которые привели к фонетическим различиям в корнях этих слов, мешают осознанию этой связи.
Утрата мотивирующего слова приводит к утрате внутренней формы. Слова кольцо, около в современном русском языке не имеют внутренней формы, хотя в прошлом она у них была. Старая мотивированность опиралась на слово коло – «круг, колесо». С выходом из употребления слова коло мотивирующий признак, опирающийся на это слово, исчезает.
Семантические изменения, происходящие в лексическом значении, также отражаются на внутренней форме. Так, слово город когда-то соотносилось со словом городить, поскольку в древности города огораживались частоколом или крепостной стеной. Постепенно с изменением реалий лексическое значение утратило признак «имеющий ограду», и семантические связи между этими словами были нарушены.
Внутренняя форма
в языкознании, 1) В. ф. слова обычно определяется как сохранившееся в слове представление о первичном признаке, лежащем в основе понятия. Точнее было бы определить В. ф. слова как семантическую или структурную соотнесённость лексической или грамматической морфемы слова с другими морфемами данного языка, которая может возникать в представлении говорящих при анализе структуры этого слова. Эта соотнесённость может быть объективно обусловлена сохранением в структуре слова исходного этимона («снегирь» и «снег»), но может быть и результатом так называемой «народной», или «ложной», этимологии («близорукий» из «близозоркий»). Иначе понимается В. ф. слова в семасиологии и стилистике, где с этим термином связывается представление о внутренней образности слова (словосочетания), т.
е. о созначениях, возникающих при его употреблении в контексте благодаря различной предметной и системной отнесённости слова (словосочетания) в целом и отдельных его частей. Школа русского и украинского учёного А. А. Потебни (См. Потебня) понимала В. ф. расширительно не только в отдельном слове, но и в художественном произведении в целом. 2) В. ф. языка. Немецкий учёный В. Гумбольдт выделяет в языке внешнюю форму («выражение, которое язык создаёт для мышления») и В. ф., т. е. систему понятий, отражающую особенности мировоззрения носителей данного языка и закрепляемую внешней формой языка. В совокупности внешняя и В. ф. образуют форму языка, противополагаемую Гумбольдтом содержанию. В понимании немецкого учёного Х. Штейнталя В. ф. есть способ выражения в языке психического содержания; она противопоставляется звуковому материалу («внешней звуковой форме») и психическому содержанию. Таким образом, В. ф. у Штейнталя соответствует скорее гумбольдтовской форме, а не В. ф. Немецкий учёный В. Вундт , напротив, возвращается к пониманию Гумбольдта, различая «внешнюю языковую форму» как структуру языка и В. ф. как комплекс скрытых психических процессов, проявляющихся с помощью внешней языковой формы. В современной науке проблема В. ф. рассматривается главным образом в различных ответвлениях неогумбольдтианства (см. Л. Вайсгербер , Э. Сепир , Б. Уорф). Учёные-марксисты, раскрывая понятие В. ф., привлекают лингвосоциологию и лингвопсихологию. Лит.:
Гумбольдт В., О различии организмов человеческого языка..., пер. П. Билярского, СПБ, 1859; Шпет Г. Г., Внутренняя форма, М., 1927; Потебня А. А., Мысль и язык, 5 изд., Хар., 1926; Звегинцев В. А., Семасиология, М.,1957, гл. 7; Будагов Р. А., Введение в науку о языке, М., 1958. А. А. Леонтьев.
Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . 1969-1978 .
Смотреть что такое "Внутренняя форма" в других словарях:
Внутренняя форма в языкознании: внутренняя форма слова семантическая или структурная соотнесённость морфем слова с другими морфемами данного языка; внутренняя форма языка по В. фон Гумбольдту: система понятий, отражающая… … Википедия
Морфемное строение слова в соотнесении с его значением. Внутренняя форма слова отражает его первоначальную семантическую и формальную мотивировку, которая, однако, со временем может стираться из за утраты мотивирующего слова (портной, в сознании… … Справочник по этимологии и исторической лексикологии
См. forma interna … Пятиязычный словарь лингвистических терминов
Внутренняя форма слова - «ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА СЛОВА» название книги Г Г. Шпета «Внутренняя форма слова: Этюды и вариации на темы Гумбольдта» (М., 1927); и одновременно центральное понятие, используемое им для обозначения существенно смысловых связей и отношений.… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки
Форма слова, отражающая его мотивированность другими языковыми элементами и поэтому объясняющая его смысловую структуру. Внутренняя форма слова семьдесят ясна, т. к. опирается на слова семь и десять, внутренняя форма слова брак (супружество) в… … Большой Энциклопедический словарь
У этого термина существуют и другие значения, см. Внутренняя форма. Внутренняя форма слова семантическая и структурная соотнесенность составляющих слово морфем с другими морфемами данного языка, способная возникать в представлении… … Википедия
Форма слова, отражающая его мотивированность другими языковыми элементами и поэтому объясняющая его смысловую структуру; признак, положенный в основу номинации при образовании нового лексического значения слова. Внутренняя форма слова «семьдесят» … Энциклопедический словарь
внутренняя форма слова - Мотивировка лексического значения слова его словообразовательной и семантической структурой.Так, слово учитель сохраняет внутреннюю форму, его лексическое значение мотивировано. Его словообразовательная структура подсказывает, что это слово… …
Ее первоначальное денотативное значение, вытекающее из совокупности реальных значений слов компонентов. «Прозрачная» внутренняя форма наблюдается у тех ФЕ, которые имеют омонимы, представленные свободными словосочетаниями: лежать на печи (ФЕ)… … Термины и понятия лингвистики: Лексика. Лексикология. Фразеология. Лексикография
внутренняя форма фразеологической единицы - Ее первоначальное денотативное значение, вытекающее из совокупности реальных значений слов компонентов. Прозрачная внутренняя форма наблюдается у тех ФЕ, которые имеют омонимы, представленные свободными словосочетаниями: лежать на печи (ФЕ) –… … Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило
Книги
- Внутренняя форма слова , Бибихин Владимир Вениаминович. Книга посвящена одному из самых многозначительных и потому многоспорных понятий языкознания и философии языка -`внутренней форме слова`. Она базируется на лекциях, прочитанных В. В. Бибихиным…
Уже из приведенного выше весьма общего определения В. Гумбольдтом формы языка явствует, что в самой форме взаимодействуют звук и значение, подчиняясь постоянной и единообразной мыслительной деятельности человека, или деятельности его духа. На этом основании и В. Гумбольдт, и Потебня выделяют внешнюю и внутреннюю форму языка и соответствующее им выражаемое и обозначаемое содержание. Эти общие выделенные категории требуют своего уточнения и раскрытия на основе анализа закономерностей функционирования языка и его единиц, выражения ими содержания, образующегося в результате восприятия и отражения действительности.
Форма - не простая сумма материальных элементов (членораздельных звуков) и абстракций («внутриязыковых значений»); это индивидуальный в каждом языке принцип деятельности человека, управляющий их взаимодействием и направленный всякий раз на выражение нового содержания, образуемого в конкретных речевых условиях. Форма постоянно испытывает давление содержания, эволюционируя в определенном направлении.
Внутренняя форма слова потому называется внутренней, что представляет собой, в противоположность внешней форме, мыслительный акт, в котором предшествующая мысль в виде усвоенного сообществом значения слова используется для представления и понимания вновь воспринимаемого и обозначаемого предмета и, как следствие, образования нового значения. Формой же этот
мыслительный акт называется потому, что он, согласно Потебне, показывает, как, каким образом входит в наше сознание новое содержание мысли.
Мы воспринимаем новое явление с запасом некогда усвоенного знания в виде понятий, значений слов, которыми мы владеем в своей деятельности, практике общения. Мы используем этот запас при необходимости представить и понять воспринимаемое новое явление, мобилизуем приобретенное нами знание, подбираем те понятия и значения, которые могут служить всему говорящему сообществу средством общего представления и понимания данного явления.
«Старое» знание помогает нам представить и понять новое; но новое потому и новое, что выходит за пределы нам известного. Поэтому используемые понятия и значения при усвоении и понимании нового служат не более как «смысловыми знаками» (Потебня) этого нового содержания, помогающими нам представить и понять воспринимаемый предмет со всеми являющимися в этом восприятии или представлении признаками. Поэтому значение слова и в момент своего образования всегда шире внутренней формы, включающей, как правило, один признак.
Из сказанного следует, что внутренняя форма слова - это мысль в действии, направленном на представление, понимание и познание нового явления; это поступательное движение мысли.
Внутренняя форма слова участвует в представлении нового содержания одновременно с внешней формой, т. е. с определенным образом организованным звуковым комплексом. Признак, по которому весь говорящий коллектив представляет новый предмет и тем самым образует значение слова, должен быть назван. Дискретная оформленная мысль возможна в единстве со средством своего материального дискретного же оформления и выражения вовне, т. е. в единстве с внешней формой. Только при этом условии мысль может быть воспринята и усвоена говорящим коллективом. Внутренняя форма рождается и существует одновременно и в единстве с формой внешней.
Например, при наименовании определенного вида гриба словом
(подберезовик говорящие подбирали значимые морфемы для представления в слове называемого предмета по характерному, на их взгляд, признаку и тем самым создавали внутреннюю форму слова. Но одновременно с ее созданием образуется особый звуковой облик слова, элементы которого соотносительны с представлением и одновременно служат знаком значения слова. Внешняя форма создается в необходимом единстве с внутренней для выражения и обозначения вновь образованного содержания слова. И такую картину мы наблюдаем при образовании любого нового слова. Таким образом, в диффузном, казалось бы, движении мысли 183
Потебня открывает элементы, свидетельствующие о ее внутреннем строении и об их разной познавательной роли в этом движении от известного - к новому. Обнаружить эти элементы мысли помогает внешняя форма слова, ввиду указанного выше известного сходства и даже изоморфизма мысли и звука. Внешне выраженный признак (или признаки) указывает на мыслительную, связь предшествующего слова (или значения в случае многозначности слова) с формирующимся значением нового слова, образуемым на основе отражения вновь обозначаемого предмета. Такими выделенными Потебней элементами являются: внешняя форма, внутренняя форма, представление или tertium comparationis (т. е. общее сравниваемых предметов, основа сравнения), образ, значение слова или его смысл. Важным компонентом этого познавательного движения мысли Потебня считает образ как одну из форм мысли по выражаемому содержанию наряду с понятием. Нередко внутреннюю форму слова отождествляют с образом, поскольку последний является закрепленным в слове итогом этого мыслительного процесса. Образ включает обобщение воспринимаемого, но в отличие от понятия по одному признаку, причем не всегда существенному. Образ двузначим, с его помощью представляется новый предмет, новое мыслительное содержание на основе ранее освоенного понятия или значения. Образ - исходная форма познания действительных явлений, осуществляемого с помощью слова. Последующее выделение признаков обозначаемого, их познание приводит в конечном счете к расчленению образа, его «затушевыванию» и, как следствие, к образованию понятия.
В слове как узловой единице языка мы наблюдаем действие формы, направленное на отражение и познание нового явления. Аналогичное действие формы наблюдается и в языке в целом, где она также выступает в виде внутренней формы языка (В. Гумбольдт, А. Потебня, Г. Шпет и др.). И здесь также исторически разработанный, закрепленный в знаках мыслительный запас («внутриязыковые значения»), в соответствии с правилами и законами их применения, мобилизуется и используется говорящим сообществом для отражения и обозначения различного «внеязычного содержания». В действии внутренней формы языка вовлечены все единицы языка и закрепленные за ними «внутриязыковые значения», объединенные в единой системе и применяемые по свойственным для данной системы правилам и законам. В употреблении языка как формы мы оперируем готовыми, давно выработанными стереотипами речевых образований. Главную роль здесь играет коммуникативная единица - предложение, которое, по замечанию Л. Витгенштейна, в старых выражениях должно сообщать нам новый смысл.
В речевом общении мы обмениваемся определенными синтакси-
ческими формулами, могущими наполняться конкретным, новым содержанием. Внутренняя форма языка в целом обладает исключительной информативной избыточностью, а следовательно, и большими возможностями для выражения - в разных объемах и отношениях - определенного «внеязычного содержания».
Если с помощью внутренней формы слова рождается новое слово и его значение, то с помощью внутренней формы языка выражается содержание языка всей совокупностью высказываний на данном языке в тот или другой период его существования. Как и в случае со словом, роль внутренней формы языка познавательная.
Форма языка создавалась в течение всей его истории, отразив в своем движении и развитии действительные взаимоотношения людей между собой и окружающим миром. Она представляет собой обобщенный и закрепленный опыт этого взаимоотношения, выражающийся в функционировании языка, в структурных и системных связях его единиц и их значений, в характере отражения ими действительности.
Стереотипы поведения людей, типичные условия и порядок их жизни, ее цикличность и пр. обусловили и выработали, в свою очередь, стереотипы применения языка, образование и функционирование его единиц и их форм и, надо думать, само строение языка вообще. Язык не мог бы быть средством отражения действительности, если бы он не был изоморфен самой действительности. Но этот изоморфизм не исключает оригинальности каждого языка по своему строению, внешней и внутренней форме, всякий раз своеобразно преломляющей объективное содержание. В этом отношении язык напоминает своего носителя - человека, который, обладая общими родовыми признаками, свойственными людям вообще, тем не менее отличается от всех других своей внешностью, качествами, чертами характера, внутренним содержанием и пр.
Формальные возможности языка конкретно выражаются прежде всего на примере его основных единиц: номинативной - слова и коммуникативной - предложения.
Внутренняя форма слова, с помощью которой оно образуется, представляется чисто внутренним познавательным движением мысли, хотя и выраженным в виде признака названия - важного компонента формы. Образованное вновь слово, будучи принадлежащим к знаменательной части речи, уже с момента своего образования потенциально обладает всей парадигмой форм изменений, свойственной этой части речи (глагол изменить, например, обладает всеми спрягаемыми формами, выражающими значения лица, времени, наклонения, склоняемыми формами причастия, формой деепричастия), а также дери-вативными, словообразовательными возможностями (измена, изменник, изменнический, изменнически). В этом отношении слово пред-
ставляется формулой, рассчитанной на ее использование в с и с -теме языка, способной тем самым выразить стоящее за словом понятие в разных связях с другими компонентами речи, а также послужить словообразовательной базой для развития родственных понятий.
Подобно слову, словосочетание и предложение обладают свойственной им парадигмой изменения, а также потенциально возможными синтаксическими преобразованиями. Обозначая более сложные мыслительные образования, словосочетание и предложение также обладают возможностью по-разному препарировать соответствующее им «внеязычное содержание». Следовательно, образованная иоформ-ленная по законам данного языка единица, попадая в систему языка, тем самым приобретает исторически выработанную в этой системе парадигму изменений и закономерных преобразований, свойственных единицам данного порядка.
В языке нет ничего неоформленного, и форма реально не существует вне оформляемого и выражаемого ею «внеязычного содержания». Поэтому, чтобы найти собственно содержание (а следовательно, и выделить форму), надо выйти за пределы языка, на что указывали в свое время В. Гумбольдт, Потебня, Г. Шпет. Последний, в частности, писал: «Чтобы найти содержание в установившемся здесь смысле, надо взять язык в его «органическом» целом. Для этого нужно, как говорит В. Гумбольдт, выйти за границы языка, потому что в самом языке мы не найдем неоформленной материи (3, с. 62). «Форма противополагается содержанию; но, чтобы найти содержание языковой формы, надо выйти за границы языка. Внутри языка о содержании можно говорить только относительно, например, основное слово - по отношению к склонению. В других отношениях то, что принято здесь за содержание, считается формой» (3, с. 14).
Чтобы в том или другом показательном виде продемонстрировать возможности формы языка и тем самым в известном приближении очертить-или выделить «внеязычное содержание», ученые прибегают к разным искусственным приемам. Потебня, например, показывал возможности формы на примере преобразования одного и того же «внеязычного содержания», или «значения»: «...Содержание языка состоит лишь из символов внеязычного значения и по отношению к последнему есть форма. Чтобы получить внеязычное содержание, нужно бы отвлечься от всего того, что определяет слово в речи, например от всякого различия в выражениях: «он носит меч», «кто носит меч», «кому носить меч», «чье дело ношенье меча», «носящий меч», «носитель меча», «меченоситель», «меченосец», «меченоша», «меченосный». Если при этом не всякое различие между частями речи исчезнет, то это будет служить лишь доказательством несовершенства отвлечения, а никак не того, что в содержание предложения 186
входят различия между существительным, прилагательным и глаголом» (6, с. 72).
В своих лекциях по истории русского языка Потебня использовал для наглядного показа формальных возможностей разных языков вымышленную фразу на латинском языке: Arator arans arat arando arabilem arvum (7, с 136). По-русски эта фраза переводится как Оратай ралом орет ралию (или, по-другому: Пахарь плугом или сохою пашет землю). Вещественным элементом слов, составляющих это предложение, является корень аг-; все другие аффиксы выступают «субъективными приспособлениями», в известной степени преобразующими вещественное значение корня и выделяющими отдельные предметы и признаки воспринимаемой объективной картины.
Л.В. Щерба же, например, в своем придуманном бессодержательном предложении: Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокренка - иллюстрирует только формальные, отвлеченные показатели возможного вещественного содержания, являющиеся, по замыслу автора, предметом изучения грамматики и словообразования.
По Потебне, важной категорией в понимании взаимоотношения формы и содержания в языке, в его действительном существовании, т. е. в речи, является «внеязычное содержание», или собственно содержание, в отличие от «внутриязыкового содержания», или - чаще употребляемый термин - «внутриязыковых значений».
«Внеязычное содержание» образуется в результате восприятия того или иного явления действительности ипонимания воспринятого. Для понимания говорящий использует свой мыслительный запас. В одном случае это требует определенного напряжения ума, мобилизации знаний в виде закрепленных в памяти понятий. Для обычного же повседневного общения, где речь идет о знакомых, постоянно наблюдаемых явлениях и событиях, их понимание не вызывает затруднений и происходит автоматически. Но именно понимание, т. е. включение понимаемого в освоенное человеком смысловое поле, которым он владеет, дает ему возможность обозначить воспринимаемое соответствующими знаками языка. И здесь язык предоставляет всякий раз системно связанные, закономерно предполагающие друг друга в системе формы. Именно поэтому объективное содержание - в соответствии с субъективными задачами сообщения, по выбору говорящего - может быть обозначено по-разному.
Обозначению с помощью языка явления действительности предшествует его чувственное восприятие и последующее преобразование чувственного восприятия или наглядно-чувственного образа в конечном счете в такую форму мысли, которая может быть выражена с помощью слова. Современные психологи и лингвисты предполагают, что мыслительный процесс от чувственного восприятия до выражения
логически расчлененной мысли в языке скорее включает ряд преобразований. Было бы очень просто, пишет современный исследователь этого вопроса В.М. Павлов, если бы языковая мысль непосредственно соотносилась с чувственным восприятием (8, с. 159). Между тем это ненаблюдаемый, чисто внутримозговой процесс; потому, замечал По-тебня, нет возможности не избежать произвольности в его познании, в анализе переходов различных мыслительных форм.
Попытки проникнуть во внутреннюю работу мозга, в собственно процессы мышления, используя данные языка, предпринимались издавна. «Путем тщательного анализа значения слов,- писал Лейбниц,- мы лучше всего могли бы понять деятельность разума» (9, с. 293). Таких же отечественных ученых, как Потебня и Л.С. Выготский, проблема объективации мысли в языке интересовала в течение всей их научной деятельности. Исследуя эту научную проблему, они подчеркивали, что здесь еще «много таинственного» (Потебня), много такого, «что и не снилось мудрецам» (Л.С. Выготский).
На основе психологических и лингвистических наблюдений и Потебня, и Л.С. Выготский указывали, что мышление, предшествующее речеобразованию, «больше» и обширнее. Не имея возможности сказать об этом точнее, они ограничивались терминированием этого процесса и образным его представлением. Для Потебни область рече-образования - это светлая «точка сознания», «узенькая», «маленькая сцена», на которой не могут поместиться все «действующие лица», поэтому за ней, т. е. «за порогом сознания», находятся сгущенные «мыслительные массы». Они могут быть припомнены, актуализированы, если попадают на эту «узенькую сцену» (10, с. 517). Для Л.С. Выготского состояние мышления, предшествующее речеобразованию,- это «нечто целое, значительно большее, по своему протяжению и объему, чем отдельное слово» (11, с. 313-314); это как бы нависшее облако, которое проливается дождем слов.
Разумеется, конечный продукт речеобразования - предложение - находится в необходимой связи всеми своими элементами с предшествующим неязыковым (симультанным) состоянием мысли, но по своему строению предложение не тождественно строению мысли. И Потебня, и Л.С. Выготский подчеркивали, что мысль в своем движении к языковой объективации претерпевает ряд преобразований. Потебня писал: «Когда создается слово, тогда в говорящем происходит известное изменение того состояния мысли, которое существовало до создания. Что такое создание? Мы не может себе представить создание из ничего. Все то, что человек делает, есть преобразование существующего. Точно так же и создание мысли есть известного рода преобразование ее» (10, с. 539).
Подобным же образом Л.С. Выготский замечал, что течение мысли
совершается как внутреннее движение через целый ряд планов. «Речь,- продолжал он,- по своему строению не представляет собой простого зеркального отражения строения мысли. Поэтому она не может надеваться на мысль, как готовое платье. Речь не служит выражением готовой мысли. Мысль, превращаясь в речь, перестраивается и видоизменяется. Мысль не выражается, но совершается в слове» (11, с. 270).
Внеязычное содержание, препарированное языковыми средствами, входит в конкретных речевых условиях информативным компонентом смысла слова или предложения. Поэтому значение слова в речи, или его смысл,- это синтез внутриязычного и внеязычного содержания. Причем первое выступает формой второго, т. е. представляет собой строевой, структурный элемент содержания. Этот элемент познан, известен всем говорящим; владение внутриязыковым значением (т. е. формой) делает возможным отражать попадающие в опыте предметы или явления, оформлять вновь образованное внеязычное содержание и в единстве с внешней формой, т. е. звуком, осуществлять передачу актуальной информации. Этот синтез в процессе общения определяет и саму возможность понять вновь выражаемую мысль.
Внеязычное содержание - это собственно мыслительное образование, тождество которого обнаруживается в цепочке возможных языковых его преобразований с помощью категориальных (грамматических и словообразовательных, или субъективных, по терминологии Потебни) элементов и их значений. Самостоятельно, вне препарирующих его субъективных элементов, это содержание не выражается и не существует в языке. Субъективные элементы представляют собой формальный, категориальный механизм языка, различным образом видоизменяющий и оформляющий мысль, образующуюся в результате восприятия и отражения определенного явления действительности, ситуации. Эти элементы входят организующей, структурной частью во многие языковые единицы, являются явно выраженными показателями их классификационное™; это - грамматические, семантические рамки, формы, которые в конкретных речевых условиях наполняются индивидуальным предметным содержанием. Таким образом, в преобразованиях обнаруживается как «внеязычное содержание», так и те формы, «субъективные приспособления», которые оформляют и категориально видоизменяют «внеязычное содержание». Тождество «внеязычного содержания» обеспечивается наличием одних и тех же «объективных», по терминологии Потебни, элементов слова (т. е. вещественных, корневых частей слова, которые, по Потебне, непосредственно направлены на действительность), принадлежностью словоформ, участвующих в преобразованиях, к одной и той же лексеме, словами, находящимися в прямых деривативных отношениях (по современной терминологии, «синтаксическими дериватами»), а также
и самим внеязыковым объектом, на основе восприятия и понимания которого «внеязычное содержание» образовалось.
Цепочки категориальных преобразований «внеязычного содержания» тянутся от минимально значимых единиц языка - аффиксов до предложения. Потебня в связи с этим замечает, что содержание может быть выражено в стольких грамматических комбинациях, «сколько позволяет известный язык» (7, с. 145). На основании примеров Потебни можно заключить, что одно и то же «внеязычное содержание» обнаруживается у слов разных частей речи (чернь - черный - чернеть, зеленый - зеленеть - зелень) (см. 7, с. 145); в словах и словосочетаниях (меченосец - меченосный - носитель меча - носящий меч); в словосочетаниях (белый снег - белизна снега, активно участвовать - активное участие); в словосочетаниях и предложениях (зеленая трава - трава зеленеет) (см. 6, с. 91); в предложения (Ученикирешают задачу - Задача решается учениками) (см. 7, с. 137 и т. п.).
О тождестве объективного содержания однокоренных слов, принадлежащих к разным частям речи, писал и Л.В. Щерба: «Веселый, веселье, веселиться никак нельзя признать формами одного и того же слова, ибо веселый - это все же качество, а веселиться - действие. С другой стороны, нельзя отрицать и того, что содержание этих слов в известном смысле тождественно и лишь воспринимается сквозь призму разных категорий - качества, субстанции, действия» (12, с. 59).
Формальный механизм языка, организующий и выражающий «внеязычное содержание», пронизывает весь язык, все его уровни. Важно подчеркнуть, что эти формальные, субъективные приспособления внутренне взаимосвязаны, системны, закономерно выводимы одно из другого. В совокупности они образуют единство, систему. Поэтому одно и то же «внеязычное содержание» может быть выражено на разных уровнях языка путем комбинации одних и тех же вещественных, или объективных, элементов слова и различных субъективных, образуя цепочки преобразований. Диапазон возможных трансформаций «внеязычного содержания» в языке весьма широк, если учитывать как богатство грамматических и словообразовательных категорий, так и отмеченную Потебней способность слова служить средством сгущения и развертывания мысли (10, с. 211; 13, с. 73).
Большое внимание Потебня уделяет словам разных частей речи, находящихся в прямых деривативных отношениях, что связано с выяснением природы частей речи. «Внеязычное содержание» категориально видоизменяется в словах разных частей речи, что не нарушает его тождества. «...Разница между частями речи,- писал Потебня,- не в содержании, а в способе его представлять» (6, с. 88). Будучи языковыми категориями, части речи представляются рамками, «в которые втискивается содержание мысли нерасчлененной, не препарирован-190
ной. От того, каковы грамматические категории, зависит наше мышление, его общий характер, полнота и глубина» (14, с. 22-23). «Чем отличается чернь, черный, и чернеть? - замечает Потебня.- Чувственное восприятие дает нам не вещь, не качество и не действие, а это все безразлично. Наш ум разделяет это чувственное восприятие. Это, так сказать, процесс пищеварения в умственном восприятии, которое ум делает для себя» (7, с. 145). В другом месте Потебня пишет: «Сравнивая, с одной стороны, выражения, как «зеленая трава», не составляющие предложения, ас другой, предложения, как «трава зеленеет», не найдем в них никакого различия по содержанию; но глагол изображает признак во время его возникновения от действующего лица, а имя - нет» (6, с. 91).
Предложение, подобно слову, имеет не только свойственную ему парадигму изменений, заключающуюся в выражении предикативности, т. е. комплекса модально-временных значений, но обладает и способностью различных синтаксических преобразований, в том числе и деривативного характера, закономерно препарирующих объективное «внеязычное содержание». Заключенное, например, объективное содержание в предложении:
1) Петр потерял библиотечную книгу
может быть выражено в целом ряде синтаксических трансформаций:
2) Петр потерял книгу. Книга была библиотечная.
3) Петром потеряна библиотечная книга.
4) Потерянная Петром книга была библиотечная.
5) Книга, которую потерял Петр, была библиотечная.
6) Потеря Петром библиотечной книги.
7) Петр, потерявший библиотечную книгу.
8) Петр, который потерял библиотечную книгу.
9) Библиотечная книга, потерянная Петром.
10) Библиотечная книга, которую потерял Петр.
11) Потеряв библиотечную книгу, Петр...
Модель такого преобразования характерна в русском языке для предложений типа N n V tI AdjN dc . Следовательно, подобные цепочки преобразований мы можем ожидать в предложениях:
Собака съела дохлую рыбу.
Писатель издал историческую повесть.
Милиция арестовала опасного преступника и т. п.
Другие типы предложений имеют свои возможности формального преобразования (ср.: Ветром срывает листья. Собака лает. Ученики
изучают язык и др.) 1 - Если к этому добавить, что слова в этих преобразованиях могут быть заменены своими синонимами, перифразами, не меняющими обозначаемое положение вещей, то можно представить, какими большими возможностями обладает язык для обозначения объективного «внеязычного содержания».
Очевидно, что цепочки преобразований представляют своего рода выработанные в языке формулы, характерные для разных уровней языка: морфемно-морфологического (ср.: деривационные цепочки, соотнесенность различных грамматических форм и их значений и др.), синтаксического (ср.: преобразования словосочетаний, предложений, различных синтаксических оборотов и др.).
Как формулы, эти цепочки преобразований свойственны самой системе языка, т. е. уже вне отношения к конкретному содержанию. Но их закономерная трансформируемость одновременно свидетельствует о реальности возможных «внеязычных содержаний», могущих быть
Как известно, американская порождающая грамматика предложила иное объяснение подобных преобразований вне отношения к категориям формы и содержания, ограничив при этом описание синтаксисом. Синтаксические преобразования она описывает в терминах глубинной и поверхностной структур и содержащихся в их семантике, по-разному выражаемых семантических структурных компонентов. Однако единства в понимании глубинной и поверхностной структуры, этих основных категорий трансформационной грамматики, нет ни среди американских лингвистов, ни среди европейских их последователей, в том числе и отечественных. Большинство авторов считает, что глубинная структура есть не что иное, как смысловая структура предложения, воплощающаяся в ряде поверхностных структур. Поверхностные структуры восходят к единой глубинной структуре; они являются синонимичными, поскольку включают в себя одни и те же лексемы или их «синтаксические дериваты». Однако эти положения вызывают сомнения у многих лингвистов. Как известно, слово может выполнять разные грамматические и семантические функции (см. гл. VIII). Поэтому одни и те же лексемы, употребленные в разных грамматических и семантических функциях (а тем более слова и их дериваты) способны образовывать различные по своей семантике и грамматическим значениям синтаксические единицы. Расчленение общего «внеязычного содержания» будет различным и, следовательно, собственно языковые значения таких единиц, по-разному препарирующих общее объективное содержание, не будут тожественными. Здесь разные синтаксические значения; в результате такие трансформации выражают разные формы мысли: именные (Потерявший библиотечную книгу Петр. Срываемые ветром листья и т. п.) - «расчлененное понятие»; предложения (Петр потерял библиотечную книгу. Ветер срывает листья) - суждение.
Мы придерживаемся того мнения, что в подобных синтаксических преобразованиях имеем дело с закономерными отношениями элементов языковой формы и по-разному преобразованным с их помощью «внеязычным содержанием». Преобразование таких синтаксических конструкций и меняет их статус как языковой единицы, что дает возможность использовать препарированное содержание на разных участках языковой системы, в разных связях и отношениях с другими членами высказывания, а следовательно, отражать содержание все в новых и новых ракурсах. Наличие в семантике преобразований общих смысловых элементов не делает эти конструкции в большинстве случаев синонимичными, как и у других языковых единиц, имеющих общие значимые элементы.
подвергнутыми таким преобразованиям. Следовательно, цепочки преобразований показывают, с одной стороны, формальные средства языка, с другой,- реальность того или другого «внеязычного содержания», могущего быть подвергнутым с помощью таких трансформаций различному препарированию.
Такие формулы - готовые для этого парадигмы. Образовав, например, новое существительное, мы тем самым потенциально наделяем его всеми возможными для слова этой части речи формами словоизменения, деривацией, связями с другими словами (валентность), дистрибуцией. Подобным же образом при образовании наделяются своей парадигмой словосочетание и предложение.
Разумеется, приведенные выше цепочки преобразований представляют искусственный прием, показывающий формальные возможности языка на том или другом своем участке в отражении определенного положения вещей, в выражении «внеязычного содержания». В реальной речи полная лексическая параллельность таких преобразований вряд ли возможна либо чрезвычайно редка 1 . В то же время соотносительность однокоренных слов, находящихся в прямых словообразовательных отношениях, отражающих одно и то же явление действительности и препарирующих одно и то же «внеязычное содержание», о чем писал Потебня,- явление обычное.
Ср. глагол и отглагольное существительное:
«Он рассуждал, и в рассуждении его видна была некоторая сторона справедливости». (Гоголь, Мертвые души.)
Ср. у К. Федина: «Народмудр, однако народная мудрость не могла всего объяснить, отдав целые поля во власть неизведанного» (Горький среди нас). В первом случае выделенные слова образуют предложение. Сказуемое приписывает субъекту признак, конкретизированный предикативными и модальными значениями. Предложение выражает суждение, т. е. в нем осуществляется акт непосредственного познания. Значение прилагательного-сказуемого, или его смысл, сужено своим отношением к субъекту-подлежащему.
Во втором случае преобразованные однокоренные слова представляют собой именное словосочетание, т. е. номинативную единицу, которая имеет свое синтаксическое значение и соответственно выполняет иную роль в предложении. Словосочетание лишено тех конкретизации (предикативные и модальные значения), которые свойственны предложению. Но существительное (мудрость), как организующий словосочетание центр и как подлежащее, в свою очередь, может быть конкретизировано другими участниками, вступающими с ним в грамматическую и семантическую связь (определение, сказуемое, приписывающее подлежащему признак).
Таким образом, известное содержание выражено в разных языковых категориях; производящие и производные слова обладают разными морфологическими, синтаксическими и семантическими характеристиками. Каждый компонент подобного преобразования имеет свои возможности разработки мыслительного содержания. Эти возможности слов в сочетании с конструктивной обусловленностью их употребления в речи с соответствующими языковыми единицами позволяют им наполняться неравнообъемным предметным содержанием.
«...Но только что я появился, все замолчали... Глупое молчание не нарушалось минуты три полных». (Достоевский, Бесы.)
«Моя Настенька так оробела, так перепугалась, что, кажется, поняла, наконец, что я люблю ее и сжалилась над моей бедной любовью». (Достоевский, Белые ночи.)
Прилагательное и однокоренное существительное:
«Но большинство озер все же - черные. Старики говорят, что чернота вызвана тем, что дно озер устлано толстым слоем опавших листьев». (К. Паустовский. Поэтическое излучение).
«(Л. Толстой) должен быть одинок в собственной судьбе, но... это одиночество, может быть, нужно ему». (Скиталец, Лев Толстой.)
Существительное и однокоренное наречие:
«...Я охотно не поехала бы совсем в Москву. Там тревожно, и нет сил на эту тревогу». (С.А. Толстая. Дневники.)
«(Слова А. Блока): Когда я шел навстречу, вы подходили неподвижно. Иногда эта неподвижность была до конца». (Вл. Орлов. Гамаюн.)
«Однако, несмотря на суету, на работающие расчеты, все вокруг тихо... И тишина эта тревожна». (О. Кожухова. Ночные птицы.)
«И если поют и пляшут они (артисты) сейчас радостно и вдохновенно, то и вдохновение, и радость черпают из того же источника. Имя же ему - единство». (Из газет и т. п.)
Однокоренные слова, принадлежащие к разным частям речи, в силу своих морфологических, синтаксических, валентных, дистрибутивных качеств, имеют конструктивно обусловленную сочетаемость со словами определенных морфологических классов. Поэтому в реальной речи синтаксические конструкции с такими словами непредставимы. Общее «внеязычное содержание» они «эксплуатируют» по-разному, отражая и обозначая его в разных связях, объемах, ракурсах. Одновременное применение этих слов в приведенных выше примерах и вызвано необходимостью определенного видоизменения и уточнения «внеязычного содержания», категориально иного его выражения, что возможно при условии его обозначения однокоренным словом другой части речи.
Таким образом, общность и тождество воспринимаемого явления действительности и образованного на основе восприятия «внеязычного содержания» не доказывает семантического тождества, «синонимии» обозначающих их однокоренных слов и образованных с их участием синтаксических конструкций.
Выше мы условились, что к форме языка относится все то, чем горящий владеет в отвлечении от конкретного применения языка для выражения того или иного содержания в разных условиях речи. Следовательно, владеть языком - это владеть его формой (внешней и внутренней), включающей правила и законы применения ее элементов. 194
Язык располагает информационно избыточным количеством средств, накопленных в течение своей истории, что позволяет говорящим с их помощью выразить различное преходящее и изменяющееся во времени содержание, обозначить то или другое положение вещей. Более того способность формы языка в выражении нового содержания идет дальше. Владея формой языка, говорящий в своей практической деятельности может понять (а следовательно, и сообщить) совершенно новое содержание, о котором он раньше ничего не знал. Язык способен выразить любую фантастику, описать неведомый до сравнительно недавнего времени и сложнейший по своему строению микромир, никогда не бывший предметом человеческой практики, и др. Все это обеспечивается возможностями формы языка, которая на протяжении всей его истории и предыстории призвана была выражать новое содержание.
Внутренняя форма слова – это признак, который составляет основу наименования. В основу наименования слова кукушка положен признак характерного крика, хотя кукушка может быть охарактеризована с разных сторон – размера, цвета, формы. Разная внутренняя форма может обнаруживаться у слов, именующих один и тот же предмет. Так, в русском литературном языке и в диалектах для обозначения одуванчика есть слова одуванчик, пухлянка, летучка, молочник. Все четыре слова имеют одну понятийную основу, однако внутренняя форма, мотивирующая каждое название, оказывается неодинаковой. В первом случае мотивирующим признаком является действие "дуть" во-втором -–признак формы, в третьем слове название опирается на мотивирующий признак «то, что может летать», и в четвертом слове внутренняя форма указывает на сходство сока этого растения с молоком.
Мотивирующий признак, положенный в основу наименования, может быть разного типа. Он может основываться на звукоподражании: хихикать, гавкать, рычать, квакать. Другие типы внутренней формы наблюдаются в производных словах и словах с переносным значением. В производных словах внутренняя форма проявляется в сопоставлении с однокорневыми словами: летчик- человек, который летает ». Переносное значение мотивируется другими значениями того же многозначного слова: Он рыба, а не человек. В этом примере значение слова рыба – «холодный, неэмоциональный, равнодушный» мотивируется прямым значением слова.
Указанные типы мотивированности называют соответственно фонетической, словообразовательной и семантической мотивированностью.
Внутренняя форма слова со временем исчезает и, наоборот, появляется у слов, которые ее не имели. Утрата внутренней формы связана со многими причинами: фонетическими изменениями, исчезновением слова, служившего основой мотивации, семантическими изменениями. Так, слово жердь исторически связано со словами городить, город, однако изменения, которые привели к фонетическим различиям в корнях этих слов, мешают осознанию этой связи.
Утрата мотивирующего слова приводит к утрате внутренней формы. Слова кольцо, около в современном русском языке не имеют внутренней формы, хотя в прошлом она у них была. Старая мотивированность опиралась на слово коло – «круг, колесо». С выходом из употребления слова коло мотивирующий признак, опирающийся на это слово, исчезает.
Семантические изменения, происходящие в лексическом значении, также отражаются на внутренней форме. Так, слово город когда-то соотносилось со словом городить, поскольку в древности города огораживались частоколом или крепостной стеной. Постепенно с изменением реалий лексическое значение утратило признак «имеющий ограду», и семантические связи между этими словами были нарушены.
§ 32. Этимология, народная этимология
Слова не только утрачивают, но и приобретают внутреннюю форму. Чаще всего это происходит в процессе народной этимологии. Народная этимология – это примысливание мотивации в тех словах, где ее не было. Примысливание основывается на звуковых и смысловых ассоциациях. Например, пиджак – это «одежда, надеваемая со спины», поэтому слово пиджак при установлении мотивирующего признака, меняет свой вид, превращаясь в спиджак. Другие примеры: бульвар – «место, где гуляют», поэтому бульвар становится гульбаром. Как видим, народная этимология сопровождается фонетическими изменениями непонятных заимствованных слов. Именно это дает возможность семантически соотнести этимологизируемое слово с понятными словами.
Многие слова, не имеющие в настоящее время внутренней формы, в прошлом ее имели. Выявлением утраченной внутренней формы занимается этимология. Этимология исследует происхождение слов, при этом используются данные диалектов и родственных языков. Например, слово сустав этимологически связывается с глаголом ставить. Доказательством этой связи служит диалектное употребление глагола выставить руку, палец в значении «вывихнуть».
Этимологический анализ слов получил научную основу, когда были разработаны приемы сравнительно-исторического изучения языков, когда были открыты фонетические закономерности в их развитии. Например, знание закономерностей в изменении звуковой оболочки слов конец и начало позволило восстановить старый корень и говорить об общей в прошлом семантике этих корней.
Однако исследование развития значений слов, восстановление первичной семантики имеет свои трудности. Трудности этимологического анализа определяются тем, что семантические изменения обусловлены разнообразными факторами – природной и общественной средой, материальной и духовной культурой носителей языка, и при изучении содержательной стороны слова необходимо по возможности учитывать все факторы и языкового, и внеязыкового порядка.
